Исторический фон, исторический фон, как много дум наводит он.

Не могу без гнусной шутки, плачу, мешаю собственному художественному процессу, процессу правотроцкистск…

Заткнись, сволочь, в параше утоплю. Вы здесь пьете, а меня уже три раза изнасиловали!

Сняв дакроновый костюм, банлоновую сорочку, Бома и Мерсью, оставшись в одном нейлоновом исподнем, полковник Джеймс Бонд играл сам с собою в бейсбол на закрытой площадке общества «Динамо». Неожиданно мяч выскочил из полковничьих рук и заговорил:

– Полковник Бонд, полковник Бонд, вас вызывает шеф!

Полковник оделся и пошел к шефу.

– Чего делаешь? – спросил шеф.

– Служу Объединенному королевству Великой Британии и братской Ирландии.

– Есть особое задание. Время – конец шестидесятых – начало семидесятых. Место – известное. Шифр – Россия. Не справишься – в параше утоплю.

– …Добрый вечер, дорогие друзья, гости нашего ресторана! Я уверен, все вы довольны нашей фирменной национальной разблюдовкой. А сейчас перед вами выступит эстрадный ансамбль под руководством заслуженного артиста Узбекской ССР Дизигиллеспиева! Композиторы: Ян Френкель и Оскар Фельцман!!! Слова Лифшица! Солист – Муслим Магомаев!!! РОССИЯ.

– Да что ты мне рассказываешь, я там был – на Даманском! Они нас так засрачили, что мы не знали, куда деваться… Да что ты мне говоришь?! Ты приказ № 2 знаешь? Ну, первый – мобилизация всеобщая, угроза непосредственного атомного нападения, а второй знаешь?! Это значит – всех младших командиров сменить к брежневой матери!! А то дашь солдату патрон, а он его в сержанта зафенделячит, понял? И – открыть немедленно склады со спецпайком. У нас охраняли ребята, так их приводили к допприсяге о сохранении государственной тайны СССР! Там, понял, семга, курва, балычата, сырокопченая колбаса, марокканская сардина, с шестьдесят восьмого – чешское пиво! Ну, так это, когда приказ номер один, а когда ни хера, никакого, курва, приказа, а они поперли – сытые, в дублях, в треухах ондатровых, понял?! А я второй год на комбижире, у всего полка – язва, кровью серут, понял?!! А командир – сержант Запырыч, у него только утром на «губе» инцидент – он солдату арестованному сказал лед скалывать: пока, говорит, не сколешь – никакой еды, никакой теплой одежды. И дал ему специальный такой лом – мы его «радость» называли: он его для нас держал на складе – ни хера острия нет и тяжелый, как падла… Говорит: «Так работай, чтобы лом у тебя в руках поплавился!» Ну, он лом тот закинул и пошел курить. Запырыч приходит – лед весь на месте. «Солдат, где лом, почему не работаете?» Лом, говорит, поплавился!..

(и все это в ритме слоу-рока, солист Энгельберт Хампердинк)

– Гусак – он полностью за нас! Там так: напишет, блядь, студент какую-нибудь мудянку демократическую на стене – сразу приезжает немецкий танк из демократической Германии и дает снарядом вдоль улицы, понял?!

– …Тому объекту – тридцать лет, с конца войны, блядь, стоит. Ночью звонит телефон, солдат докладывает: «Товарищ командир, застрелил нарушителя, проникшего в запретную зону». Все законно – стреляет без предупреждения. Ну, все вольтанулись – там такого вообще никогда не было. Солдату сразу отпуск на месяц без дороги. Через две недели другой в карауле – обратно нарушитель! Ну, стали следить, что за херня прекрасная маркиза. Стоит наш с автоматом – идет по той стороне дороги немец. Солдат автомат навскидку: «Ганс, ком, сука!» Немец мандражирует: «Найн, найн…» – «Ком!!!» Тот подходит, куда, блядь, денешься. «Ком!» Как тот чудик переступил через полосу – солдат в него полмагазина.

…Они к вечеру набухаются в общагах – и сразу драка. Умывальник – драка, туалет – драка, со второй смены придут – драка. А мы поставили им такой аппарат экспериментальный – и сразу тихо, как в гробу. Все ласковые, сонные, вялые – сцы ему в морду, ничего не скажет, понял! Скоро пустим в массовое производство. На «бис»:

Полковник Бонд за отдельным столиком (без микрофона в столешнице) ел блины с малосольной икрой.

Поет Шурочка-ненормальная с непоправимым повреждением головного и спинного мозгов: на вечере художественной самодеятельности больных психоневрологического диспансера. И Яков Яковлевич Лишенин включил Шурочкино бытие в свое неадекватное отношение к действительности. «Выдать, – написал он на имя Ленина с копией главврачу, – товарищу Шурочке сто миллиардов валютных рублей за талантливое исполнение патриотической и прекрасной песни. Я. Я. Лишенин, Герой Мира и Директор Вселенной». А на прошлом вечере, когда Шурочка песню покойного композитора Аркадия Островского «Пусть всегда будет солнце» пела и танец маленьких лебедей танцевала при этом – ничего такого выдать не хотел!

Порученный полк. Бонду проект под шифром, выполнялся – раскручивался поэтапно, шел с бобины на бобину – медленно, да уверенно.

– Господи, какая гадость! Слава, я больше не могу это говно слушать! Как они могут петь в три часа ночи?

– Мы все равно не спим – в те же самые три часа ночи…

– Поцеловать тебя тихонечко? – и ты заснешь…

– Не надо, я встану, мне надо записать что-то…

– Ты же утром будешь больной совершенно!

– Аня, спи, я не буду света зажигать.

Нащупал Плотников в темноте фантомный блокнот, ручку.

«Попытка использования властями жупела национализма и шовинизма в сочетании с официальной марксистской идеологией не нова: в годы Великой Отечественной войны и сразу после нее к этому же методу прибег Сталин. И теперь – налицо стремление направить возмущение населения…»

Кончилась фантомная многоразовая страница. Отодрал – и все, сами понимаете, исчезло.