ГЛАВА 1

Рыжая собака смешно каталась по траве, подставляя мохнатое брюхо теплым солнечным лучам. Умные карие глаза смотрели умильно и заискивающе, а пушистая метелка хвоста азартно подметала землю. Животное выпрашивало косточку, которую сжимала детская рука…

Внезапно сознание пронзила боль, и цветная картинка сна разлетелась на тысячи осколков. Девушка досадливо поморщилась и повернулась на бок. Не помогло. Чужие мысли странным образом лезли в голову, а тело ощущалось словно ватное. Неожиданно по коже волной прокатился сильный жар, словно ее щедро окатили кипятком. Одним движением девушка скатилась с кровати на холодный каменный пол, скуля, словно побитый щенок. Но боль внезапно отступила, словно ее и не было, а мир вокруг преобразился, полностью изменив привычное восприятие. Запахи стали многообразнее и ярче, цвета потеряли окраску, слившись в однотонную серую мглу. Слух стал четче и острее. А еще захотелось встать на четыре ноги. Точнее, лапы.

Две луны, заглядывая в узкое зарешеченное окно, расчертили каменный пол бело-зеленым светом, осветив низкую металлическую кровать у стены, с которой наполовину сползло на пол одеяло. У кровати, обводя помещение растерянным взглядом, стояла большая серая волчица.

Первое солнце едва показало макушку, второе еще и не думало вставать, но в полутемных коридорах женского монастыря ледан царило оживление. Под громкие командные голоса смотрительниц и лязг отпираемых засовов леданы шли на утреннюю тренировку. Девушки были словно на подбор: высокие, сильные и загоревшие под зноем двух палящих солнц до темно-золотистого оттенка. Под кожей, испещренной паутиной как свежих темных, так и застарелых белесых шрамов, перекатывались упругие мышцы. А на лицах, надежно скрытых под черными кожаными масками, глаза каждой леданы светились холодной решимостью.

Ролана шла в строю среди прочих послушниц, сверля отстраненным взглядом спину впереди идущей девушки. Ее мысли бродили далеко и были мрачны, как ночь. Если верить словам смотрительницы, коротко брошенным через порог, сегодня ледана достигла совершеннолетия. Это означало одно: с этого дня против нее будут выставлять еще более сильных противниц, а значит, возрастет количество тренировок и увеличатся нагрузки. Ей придется стать еще более выносливой, прикладывать еще больше сил, проявлять еще больше ловкости, поскольку проигрывать нельзя. Проигрыш всегда означает одно — неминуемую смерть от руки соперницы.

Никто и никогда не спрашивает согласия ледан. Их мнение, их желания никого не интересуют. Настоятельница просто объявляет изменения для каждой послушницы на утренних тренировках, а протест и непослушание успешно выбиваются смотрительницами в пыточном подвале. Желающих спорить давно нет.

Прошло слишком много времени, и Ролана уже не помнила, как попала в эти мрачные стены, в которых требовалось не жить, а выживать. Воспоминания, если они и были, выбили постоянными тренировками и заботой о том, как остаться в живых. В это место послушницы попадали ниоткуда и уходили только одной дорогой — дорогой смерти.

Монастырь на самом деле таковым не являлся. Красивое название служило лишь прикрытием творившегося в нем безобразия. Правила были просты и безжалостны. Каждая попавшая в эти стены ледана должна была защищать себя, чтобы выжить. К счастью, правилам защиты обучали ежедневно. А в конце седьмины, когда в монастырь толпами валили любители острых развлечений, одна из послушниц погибала на арене на потеху богатой знати. В конце сражения на окровавленный песок золотым дождем летели монеты. Чем дольше и красочней бой, тем довольней публика и больше монет. В этом и заключался смысл существования монастыря.

Ролана люто ненавидела существующие правила и устои, безжалостно забирающие чужие жизни. Все до единой леданы служили бесправными игрушками в руках зарвавшихся богачей, которым доставляло удовольствие смотреть, как чужая кровь льется на белый песок арены, унося с собой молодость и жизнь.

Так же ненавидела и тренировки, на которых леданы нередко калечили друг дружку. Впрочем, травмы не избавляли от выхода на арену. Полученная травма означала лишь то, что ее обладательница умрет быстрее, чем соперница. Поэтому Ролана старалась избегать подобных случаев, ни на секунду не ослабляя внимательности и сосредоточенности. К тому же окружающая атмосфера была гнетущей, что также не позволяло расслабиться.

Послушницы не общались между собой, не заводили дружеских отношений, поскольку не сегодня завтра любая могла умереть, а горечь потери причиняла сильную боль, мешая сосредоточиться на тренировках. К тому же черные маски надежно закрывали лица, превращая ледан в безликих, похожих друг на друга существ. Снять маску разрешалось только с мертвой соперницы. Еще маски имели право снимать смотрительницы, когда устраивали разборки с провинившимися. Поэтому сейчас в мрачных коридорах не было слышно ничьих голосов, кроме голосов смотрительниц.

Разветвления коридоров закончились, леданы по одной вышли на большую квадратную площадку, засыпанную песком и обтянутую по периметру колючей проволокой в три ряда. Здесь проходили утренние тренировки. После речи настоятельницы прозвучал гонг. Подчиняясь протяжному звону, гулко вибрирующему в воздухе, Ролана встала в стойку напротив соперницы.

Выпад, удар, еще выпад, еще удар. Она даже не успела запыхаться, а соперница уже не смогла подняться с песка. Коротко вздохнув, девушка отбросила за спину длинную косу и покинула площадку одной из первых. Победившим полагался завтрак. Участь проигравших была противоположной.

Столовая располагалась в отдельно стоящем здании. Обогнув спальный корпус, ледана пошла вдоль высокого забора. Неподалеку увидела нескольких послушниц. Стоя плотным кругом, девушки по очереди пинали ногами что-то небольшое и отчаянно скулящее.

Ролана раздумывала всего мгновение и, вопреки правилам, решила вмешаться, поскольку подавать голос могло лишь живое существо. Правда, за несколько шагов жалобные звуки стихли, слышался лишь разноголосый смех. Двумя точными ударами ледана опрокинула на землю ближайших послушниц и смогла увидеть предмет жестокой забавы. Перед глазами поплыл красный туман ярости. Не помня себя от злости, Ролана раскидала еще троих, две оставшиеся сбежали сами, не желая ввязываться в драку. Затем девушка приблизилась к несчастной жертве.

Маленький белый щенок был еще живой, но тяжело дышал. Ледана осторожно взяла его на руки. Плохо, что маленький. Еще хуже, что попал сюда. Теперь дальнейшая его судьба становилась для нее большой проблемой. Жестокий мир в каменных стенах, в котором нельзя ни к кому привязываться, был совершенно неподходящим местом для крошечного существа.

Девушка задумчиво огляделась по сторонам. Подкопать ограду и выпустить малыша? Но он вполне может вернуться обратно. Отнести смотрительницам? Вряд ли они захотят возиться со щенком. Скорее завершат то, что не успели сделать леданы. Оставить у себя? Но не сегодня завтра ее могут убить на арене. Хотя… нет. Не смогут! Удача и раньше не оставляла Ролану. Не оставит и теперь, когда есть для кого оставаться в живых. Только нужно незаметно отнести щенка в свою келью. Но как? Из одежды послушницы носили только кожаные безрукавки и шорты. Из обуви плетеные сандалии на ногах. Маски вообще не в счет.

Вновь посмотрев по сторонам и убедившись, что за нею никто не наблюдает, Ролана расшнуровала лиф безрукавки и бережно вложила туда щенка. Грудь заметно прибавила в размере, но никакого другого способа девушка не видела. Затем, выхватив нож из руки одной из лежавших в обмороке послушниц, резанула себя по предплечью. Неглубоко, просто чтобы пошла кровь. Сломала небольшую ветку на ближайшем кустарнике. Затем, зажав рану свободной рукой, направилась в спальный корпус. Локоть руки хорошо прикрывал изменившуюся фигуру, а кровь, сочившаяся сквозь пальцы, избавляла от ненужных вопросов. Щенок был в беспамятстве, а потому молчал и не шевелился.

Вернувшись к себе, девушка закрыла дверь и положила малыша на кровать. Ощупав маленькое тельце, поняла, что передняя и задняя лапы сломаны. Разорвав на полосы часть простыни, расщепила ножом принесенную ветку и туго перебинтовала лапы. Затем стянула простыню на пол и устроила на ней щенка. Ждать, пока малыш придет в себя, времени не было, поэтому, перетянув себе руку повязкой и погладив на прощание мягкую шерстку, Ролана покинула келью.

Она понимала, что появление этого маленького друга принесет в ее жизнь множество проблем, но уже сейчас готова была убить любого, кто вновь осмелится причинить вред малышу. А также хотела поквитаться с его мучительницами за то, что у них поднялись руки (читай — ноги) на живое существо просто ради развлечения. Несмотря на маски, она отлично запомнила их глаза и фигуры. Да, в монастыре заставляли бить и убивать. Но исключительно на потеху толстосумов. Те же, кто проявлял жестокость вне арены, становились для Роланы хуже любого зверя и были ей глубоко противны.

Шло время. Благодаря тому что смотрительницы не заходили в кельи к послушницам, предпочитая каменным полутемным каморкам без удобств свои просторные светлые комнаты, появление животного осталось незамеченным. Маленький щенок вырос и превратился в небольшого пса с роскошной шерстью снежно-белого цвета. Лапы благополучно зажили, но побои все равно оставили память — пес не мог лаять и всегда молчал. С одной стороны, это обстоятельство значительно облегчало жизнь Роланы, с другой — ей было очень жаль пса. Она научилась приходить из столовой с закрытым ртом, принося таким образом молоко щенку, придумала, как незаметно прятать еду для любимца в одежде. А также стала самым лучшим и беспощадным бойцом на арене. Потому что была обязана вернуться к тому, кто ее ждал. Разумеется, с обидчицами своего четвероногого друга Ролана давным-давно рассчиталась на арене и выбросила их из памяти, как ненужный мусор.

Приближался очередной день рождения леданы. Почему-то за последний месяц она несколько раз ощущала себя по ночам словно примерившей чужое тело. В такие моменты дико хотелось выть от негодования, окружающие стены казались тесной ловушкой, а все чувства обострялись до предела. Отчаянно хотелось бежать из ненавистного места. Однажды днем это желание стало просто невыносимым.

От палящего зноя и напряжения пот лился ручьем, заливая глаза. Белый песок ненавистной арены был щедро расчерчен красными росчерками. Кровь соперницы лилась ручьем, она же вновь не получила ни единой царапины.

— Заговоренная! — суеверно шелестело на трибунах.

Противница упала на песок. На закрытом маской лице жили одни огромные глаза, в данный момент полные ужаса и боли.

«Пощади!» — умоляли они.

— Убей! — в едином порыве взревела толпа, не оставляя пути к отступлению. Особенно громко прозвучал незнакомый мужской голос, которого раньше Ролана не слышала.

Не ослабляя захвата, она подняла голову и обвела толпу знакомых нелюдей внимательным взглядом. Перекошенные лица, искривленные в безжалостных криках рты, брызжущая слюна. В глазах каждого мутная пелена — опьянение азартом и видом теплой крови. Чужой крови. Интересно, как изменились бы лица присутствующих, если бы сейчас на арене оказался хоть один из них…

Яркая вспышка больно резанула по глазам. Девушка присмотрелась. Во втором ряду напротив сидел мужчина. Уродливый застарелый шрам пересекал левую щеку, делая свирепое выражение его лица еще более отталкивающим. В широко распахнутом вороте рубахи блестел золотой медальон, на выпуклой крышке скалил острые зубы белоснежный волк.

Память неожиданно обожгло воспоминанием, заставив ослабить хватку. В ее руках когда-то был точно такой же медальон! Только руки были совсем другими…

Ролана выплюнула сквозь зубы проклятие, страстно возжелав только одного — убить его, этого выродка на трибуне. Убить медленно и изощренно. Чтобы страдал и мучился именно он, а не она сейчас и не эта ни в чем не повинная окровавленная девчонка на песке, которая не знала никакой жизни, кроме тренировок и жестоких боев. Опустив глаза, вновь натолкнулась на умоляющий и обреченный взгляд. На решение потребовалось мгновение. Грубо схватив соперницу за волосы, она быстро выдохнула в самое ухо:

— Как придешь в себя, беги! Ямы никто не сторожит, но лучше ночью!

Перевернула кинжал и ударила, не прикладывая силы, в висок. Ледана обмякла, а толпа торжествующе взревела. Повинуясь правилам, Ролана сорвала маску. Соперница, совсем еще девочка, была намного младше ее. Оставалось надеяться, что она услышала ее шепот.

К счастью, никто в толпе, распаленной зрелищем, не заметил, что Ролана нарушила правила. Теперь главное, чтобы этого не заметили послушницы, которые понесут «труп» в выгребную яму. Иначе достанется и жертве, и соответственно несостоявшемуся палачу. Исход будет равным для обеих — смерть.

Мысли о побеге стали просто невыносимыми. Потому что в сердце проснулась жажда мести и… жажда истины.

 

ГЛАВА 2

Две луны с любопытством заглянули в келью, где на полу отряхивались небольшая белая собака и крупная серая волчица. Дикий зверь угрожающе скалил зубы, сердито прижимая уши к голове. Тяжелый гнетущий запах холодных стен и узкое ограниченное пространство кельи приводили его в бешенство. Оставляя на каменном полу длинные царапины от когтей, волчица жадно искала выход, поводя по сторонам остроносой мордой.

Сквозь зарешеченное окно, расположенное на высоте чуть выше человеческого роста, в помещение проникал лунный свет, принося с собою немного воздуха. Зверь подпрыгнул, обрушившись всей мощью своего тела на решетку. Та устояла. Недовольно зарычав, волчица подпрыгнула повторно. Раз, другой, третий… После серии упорных ударов посыпалась каменная крошка. Еще через несколько прыжков решетка выпала, узкий прямоугольник, ведущий на волю, оказался свободен. Переглянувшись с псом, волчица в очередной раз взвилась в воздух. Следом промелькнула белая тень.

Ночь обрушилась на зверей всем богатством звуков и запахов, пугая и радуя одновременно. Сейчас все происходящее воспринималось иначе, чем в каменных стенах мрачной кельи. Поначалу звери немного растерялись, но потом пересекли двор, подбежали к ограде и быстро заработали лапами. Сердце в груди волчицы оглушительно колотилось, грозя разорвать грудную клетку.

«Успеть! Успеть! Успеть!» — тревожным речитативом билась единственная мысль.

Неожиданно в воздухе запахло гарью, и спасительную темноту спугнул яркий свет трепещущего факела.

— Это что еще такое?! — Держась на безопасном расстоянии, к животным приблизились две смотрительницы. — Кто впустил это убожество на территорию?

Пока одна возмущалась, держа в одной руке факел, вторая не стала тратить время на разговоры — пламя блеснуло яркой вспышкой на длинном лезвии. Волчица пригнула голову, припала на лапы и глухо зарычала, вздыбив шерсть на загривке.

— Не трогай их! — брезгливо поморщилась первая. — Если убьешь, придется возиться с трупами. Еще блох подцепим или что-нибудь похуже. Давай просто выгоним!

Лезвие исчезло. Зверей отогнали к воротам. Железная калитка глухо лязгнула на прощание, жалобно заскрипел задвигаемый засов.

Оказавшись вот так запросто за пределами монастыря, волчица легла на землю и некоторое время не двигалась с места, привыкая к пьянящему чувству свободы, окружающему пейзажу и непривычным запахам. Белый пес терпеливо ждал, не отходя ни на шаг. Затем волчица поднялась, и звери побежали в сторону расположенного неподалеку леса.

Утро началось довольно странно: без пронзительных свистков смотрительниц, без лязга запираемых на ночь засовов на дверях келий, без привычного полумрака. На сомкнутые веки падал свет, а Ролана впервые почувствовала себя выспавшейся. Впрочем, объяснение столь значительным переменам нашлось довольно быстро, стоило только открыть глаза. Увидев вокруг себя высокие деревья вместо привычных каменных стен, девушка поняла, что побег, который привиделся ей во сне, состоялся на самом деле. Чувство нахлынувшего счастья быстро сменилось паникой.

Ее будут искать! И если найдут, убьют. А они найдут. Обязательно.

Поднявшись, девушка кивнула сидящему рядом псу и бросилась бежать, на ходу придумывая, как быть дальше. Судя по тому, что оба солнца висели в небе уже достаточно высоко, она не сомневалась, что ее отсутствие обнаружили. А значит, по следу гарантированно идут смотрительницы. Большому количеству человек несложно прочесать лес и обнаружить беглянку. Остается только уповать на везение, которое не однажды приходило на помощь, и на собственные силы, заведомо неравные перед предстоящим боем. Разумеется, и то и другое — весьма жалкие помощники в данной ситуации.

Опасность заключалась в том, что, сколь бы долго и тщательно ни тренировали ледан, им никогда не показывали приемов, которыми владели смотрительницы монастыря, чтобы, при возникновении проблем, для укрощения взбунтовавшейся силы находилась еще более мощная сила. Простым прикосновением пальцев к позвоночнику смотрительницы обездвиживали послушниц и издевались над ними в меру своей фантазии. Часто девушки погибали в страшных мучениях за гораздо меньшие провинности, чем побег. Поэтому Ролана прекрасно понимала, чем грозит ей неминуемая встреча, но не знала, как ее избежать.

Можно было забраться на дерево и несколько суток ждать конца поисков. Но в лесу ее первым делом будут высматривать именно наверху. А сражаться на дереве, в случае, если ее заметят, будет крайне неудобно.

Отсидеться в озере со стеблем изгульника во рту? Но воды на пути не встречалось и, судя по сухому воздуху, встретится еще не скоро. Зарыться в землю? На это оставалось слишком мало времени. Ролана буквально кожей чувствовала приближающуюся погоню.

К тому же, пробежав без остановки более получаса, она стала уставать.

Наконец, приняв решение, стиснула зубы и ударила наотмашь пса, грубым тоном приказав тому уходить. Разумеется, он не послушался, только укоризненно посмотрел на нее, явно не понимая, за что вдруг девушка его бьет. Пришлось повторить и накричать. Опустив голову, собака пошла прочь, все еще не веря в предательство некогда ласковых рук.

Сморгнув непрошеные слезы, Ролана запретила себе думать о чем-либо, кроме предстоящей встречи. Притаилась под раскидистым кустом и приготовилась к смерти, потому что выжить в схватке против смотрительниц у нее не было никаких шансов. А верный пес, хоть и обиженный, останется в живых.

Со стороны послышались отдаленные шорохи, которые неумолимо приближались. Ледана стиснула зубы, сжала кулаки и приготовилась дорого продать свою жизнь. В глазах потемнело от горького чувства безысходности. Затем все тело пронзила неожиданная боль, словно на кожу плеснули кипятком, а земля резко бросилась в глаза. Шорохи послышались совсем рядом, и в нос ударил терпкий запах пота, перемешанный с бессильной яростью. Эмоции имеют свой особенный запах, и в данный момент горький запах ярости и злобы почти заглушал собой все остальные.

Из-за деревьев вышли несколько смотрительниц. Скользнув равнодушным взглядом по кустам, в которых спряталась беглянка, женщины прошли мимо, не останавливаясь. От удивления Ролана даже перестала дышать.

Ее не могли не заметить! Смотрительницы не ошибаются!

Девушка уставилась в землю растерянным взглядом. Словно от страха, краски окружающей природы выцвели, сменившись серыми тонами. Неожиданно в поле зрения попали… лапы. Стало понятным равнодушие смотрительниц, а сердце затопило горячей волной нахлынувшей радости. Ведь ищут ледану, а не животное!

Коротко взвизгнув от счастья, она бросилась догонять пса, проскользнув серой молнией мимо сосредоточенных смотрительниц. Вслед волчице полетел нож, но зверь оказался проворней — увильнув в сторону, растворился в густой зелени леса.

К счастью, пес не ушел далеко. Неизвестно, что его остановило — усталость или широкая полоса воды, — но он лежал на берегу реки, свернувшись клубком и положив голову на лапы. При приближении волчицы не вскочил, но несколько раз приветственно вильнул хвостом.

Ролана подошла ближе и, не придумав ничего лучше, лизнула его в мокрый кожаный нос, а затем приблизилась к воде. Отражение на серой глади услужливо отразило крупную серую волчицу.

«Не знала, что я оборотень! — удовлетворенно, но с изрядной долей изумления подумала Ролана. — И уж тем более не предполагала, что это обстоятельство спасет мне жизнь».

Целую седьмину девушка училась управлять своим вторым обликом, чтобы уметь вызывать его в то время, когда это ей понадобится. К примеру, в момент охоты, чтобы поймать какое-нибудь животное, а также во время поедания трофея. Из страха быть обнаруженной, Ролана опасалась разводить костер и была вынуждена употреблять в пищу сырое мясо. Как оказалось, питаться подобным образом ледана не могла, а вот волчице такая еда пришлась очень даже по вкусу. К тому же передвигался зверь значительно быстрей человека и был гораздо выносливей. Еще одним большим плюсом было то, что превращение происходило вместе с одеждой и последняя при этом практически не страдала. А еще во время пребывания в зверином теле ледана научилась сохранять полную способность к человеческому мышлению и больше не воспринимала происходящее с волчицей словно в полусне. А в конце второй седьмины лес закончился.

Первое, что увидела Ролана, когда вышла на равнину, — это труп леданы, которая была ее последней соперницей на арене. Соперницей, которую она пощадила, но не пощадили смотрительницы. Судя по нанесенным ранам, девочка так и не смогла от них уйти. Разгоняя тучи мух, Ролана руками раскопала глубокую яму, потратив на это половину дня, и похоронила несчастную, чтобы тело было недоступно зверям и птицам. Потом пошла через равнину.

Идти по открытой местности было тяжелее, чем через лес. Солнца припекали нещадно, а мест, где можно было от них укрыться, практически не было. С едой и водой тоже были проблемы. Живность на равнине попросту не водилась, предпочитая более прохладные места. А от одного взгляда на насекомых, которыми ничуть не брезговала собака, к горлу подкатывали рвотные спазмы. Найти же воду в пожухлой траве не было никакой надежды.

Но слишком велика была движущая Роланой жажда мести, и именно она позволяла ей держаться на ногах, заставляя упрямо идти вперед, не обращая внимания на трудности. Впрочем, довольно скоро судьба вновь вспомнила о ледане. На третий день путешествия по равнине они наткнулись на пятачок влажной земли, заросший осокой. Пришлось основательно попрыгать, чтобы вода выступила из почвы, но в итоге пес напился вдоволь, а Ролана смогла добыть себе несколько пригоршней. Вода была теплая, мутная, с земляным привкусом, но уставшие путники были безмерно благодарны за такой неожиданный подарок природы. К счастью, дальше подобные пятачки стали попадаться все чаще, а на исходе седьмины, к вечеру, над головами путников зашелестел густыми кронами деревьев очередной лес и — о чудо! — призывно раскинулось небольшое лесное озеро.

Пустой желудок настоятельно требовал пищи, а напряженное тело — отдыха и чистоты. Не раздумывая над выбором, ледана упала в траву. Есть конечно же хотелось, но сил на то, чтобы охотиться, не было. Искупаться хотелось еще больше, но глаза закрывались сами собой от усталости. На территории монастыря имелась небольшая, но глубокая канава, куда периодически загоняли ледан, поэтому плавала Ролана хорошо и с удовольствием.

«Высплюсь, вымоюсь, а потом на охоту!» — решила девушка и сдалась на милость сна.

Несмотря на путешествие по лесу и отсутствие погони, она никак не могла привыкнуть к свободе. С одной стороны, долгожданное чувство пьянило ее, с другой — заставляло сердце замирать от страха где-то в области живота. В душе жила жажда мести, но окружающий мир оказался непомерно большим по сравнению с пространством, заключенным в стенах монастыря. Ледана отчаянно боялась ошибиться и не достигнуть поставленной цели. Это означало бы поражение и потраченные впустую силы.

Поморщившись от неприятных мыслей, безжалостно атакующих и без того уставший мозг, ледана открыла глаза и осмотрелась по сторонам. За прошедшее время она научилась не бояться леса, прекрасно сознавая, что чуткий слух позволит ей услышать приближение человека или зверя. Да и верный пес никого не подпустит близко. Пусть он не лает, но зубы у него острые и челюсти крепкие. И вряд ли кто-нибудь захочет связываться с волчицей, превращение в которую теперь занимает у нее всего лишь несколько мгновений. Придвинувшись ближе к псу, Ролана уткнулась носом в теплый меховой бок и мгновенно отключилась, растворившись в столь необходимом сне.

 

ГЛАВА 3

Утро застало Ролану на ногах. Выспавшись без каких-либо сновидений и проблем, девушка искупалась еще до рассвета, вымыла пса, основательно запылившего белоснежную шерсть во время перехода через равнину. И теперь брела по лесу, надеясь наткнуться на небольшую и желательно сонную дичь, поскольку превращение в волчицу на голодный желудок могло отнять последние силы.

С дичью не везло, зато через некоторое время ледана увидела среди деревьев непонятное строение, состоявшее из множества длинных тонких палок, поставленных вертикально вверх, связанных вплотную и накрытых сверху шкурами.

Решив, что набрела на логово зверя, девушка осторожно приблизилась и поняла, что ошиблась. Палки оказались тонкими стволами деревьев и были вкопаны в землю для устойчивости. Зверь не станет делать подобного. И, несмотря на обилие шкур, запах звериного логова отсутствовал. Наоборот, из небольшого отверстия сбоку, шкура над которым была предусмотрительно отброшена, шел дым, распространявший дразнящий запах готовящейся пищи.

Насторожившись, ледана обошла постройку и остановилась напротив длинной шкуры, по всей вероятности закрывавшей вход. Очень хотелось войти, но девушке было неизвестно, как поведут себя те, кто наверняка находятся внутри. Убивать понапрасну никого не хотелось, а в том, что ей будут не рады, она нисколько не сомневалась. Несмотря на то что послушницы были отрезаны от внешнего мира стенами монастыря, вездесущие слухи просачивались даже к ним. И леданы отлично знали о позорном клейме безжалостных убийц, которым наградила их людская молва.

Неизвестно, сколько еще она раздумывала бы и решилась ли в итоге самостоятельно войти, но внезапно шкура откинулась, и в образовавшуюся щель выглянула женщина. Увидев Ролану, она поначалу удивленно вскинула брови, наверняка испугавшись как самой девушки, так и черной маски, закрывающей ее лицо, но затем молча посторонилась, приглашая войти. Удивившись, но после недолгого колебания не усмотрев в облике женщины ничего угрожающего, ледана осторожно протиснулась внутрь.

Земляной пол неожиданно просторного жилища был выстлан травой. Под стеной прямо у входа на охапке хвороста лежал тюфяк, сквозь мелкие прорехи которого проглядывала трава, сверху лежало несколько добротных шкур. По всей видимости, сооружение служило постелью. В центре расположилось внушительной толщины бревно, расщепленное пополам. Судя по разложенным на нем корешкам и травам, половина из которых была нарезана лежащим рядом ножом, бревно служило столом. А несколько широких пеньков, расставленных вокруг него, предназначались для сидения. У дальней стены, в специальном углублении, выложенном камнем, весело плясал костер, над ним исходил ароматным паром котелок. Стены странного жилища, за исключением части у костра, изнутри были занавешены шкурами.

На взгляд леданы, место вполне подходило для проживания, хотя защитить от хищников и прочих нападений вряд ли могло.

— Я сата Инария, — послышался негромкий голос.

Ролана обернулась. Имя было незнакомым и ни о чем ей не говорило.

— Ледана, — недоуменно отозвалась девушка, искренне не понимая, к чему весь этот разговор.

— Я догадалась, — тихо ответила женщина.

Пожав плечами, Ролана втянула ноздрями аромат готовящегося варева:

— Могу я попросить еды?

Сата молча кивнула, жестом указала на один из пней и отошла к костру.

Пока Инария занималась котелком, Ролана внимательно ее рассматривала. Женщина на вид казалась еще вполне молодой и крепкой, но впечатление портили глаза: прозрачно-голубые, словно выцветшие, полные неведомой боли и скорби. Из-за них сата казалась старухой.

— Ешь! — Женщина поставила перед Роланой панцирь касхи, полный ароматного варева.

Дважды просить не пришлось. Обжигаясь и едва не повизгивая от удовольствия, ледана принялась за угощение, состоявшее из воды, каких-то трав и корешков. Быстро опустошив посудину, потянулась за добавкой. Сата молча подвинула котелок. Вновь наполнив панцирь, Ролана поставила его перед псом, который сидел рядом, ожидая своей порции. Послышался тихий вздох. Решив, что сделала что-то неправильно, ледана взглянула на женщину. Отвернувшись, та смотрела в сторону. Поискав глазами, Ролана наткнулась на пустой котелок и поняла, что своим вторжением лишила сату еды. Бросив псу короткое «Ждать!», девушка выбежала из помещения.

Скудная пища саты сделала свое дело, позволив без проблем перекинуться в волчицу и загнать пару дахаров. Закинув зверьков на плечо, ледана быстро вернулась на знакомую поляну и, войдя в постройку, положила перед сатой упитанные тушки.

— Это взамен пищи, которую я съела, — объяснила она. Натолкнувшись на удивленный взгляд, поспешила уточнить: — Ты ешь мясо? Или только, — короткий кивок в сторону бревна, — одни травы?

— Ем, конечно! — поспешно заверила ее женщина. — Мясо все едят.

Она торопливо сняла зверьков со стола, словно опасаясь, что Ролана передумает, и отошла к дальней стене, где подвесила тушки на натянутые под потолком веревки с крючками, на которых уже сушились связки трав и кореньев.

Голос саты не дрожал, но было видно, что она чего-то боится. Ледана прислушалась. Вокруг было тихо и спокойно. Чуткий слух девушки уловил бы любой звук. Тогда почему напугана сата? Может, что-то случилось за время ее отсутствия?

Присмотревшись внимательней к суетливым движениям, Ролана наконец сообразила: сата боится именно ее! И пусть она не причинила женщине никакого вреда, но слухи оказались правдивыми: Инария видит в ней всего лишь убийцу. Жестокую, беспощадную убийцу. Не желая больше пугать сату, она решила покинуть жилище.

— Пусть не оставит тебя Пресветлый Отец! — поблагодарила она женщину именем того, кому в монастыре молились перед боем, прося удачи. Затем поманила пса и вышла из хижины.

— Постой!

Обернувшись, девушка встретилась с усталым, но внимательным взглядом прозрачно-голубых глаз. Испуга в них больше не было.

— Спасибо! — Сата неожиданно улыбнулась. — Куда бы ты ни шла, пусть будет легкой твоя дорога. И пусть хранит тебя Пресветлый Отец!

— Спасибо? — Слово неожиданно привело ледану в замешательство, заставив удивленно вскинуть брови.

— Так говорят, когда хотят поблагодарить за что-то хорошее, — пояснила сата. — Я благодарю тебя за добычу, которой ты со мной поделилась.

Девушка молча кивнула. Разумеется, она знала, что означает это слово, только в монастыре долгие годы благодарить было некого и не за что, поэтому слово попросту забылось за ненадобностью. Сейчас же все было иначе. Ужас мрачных стен остался пусть и в недалеком, но прошлом, а перед леданой стояла сата, которая не желала ей никакого зла и, как ни странно, больше не боялась.

Ролана протянула руку и осторожно коснулась плеча женщины:

— Я тоже благодарю тебя за еду. Спасибо!

Внезапно в голубых глазах мелькнул испуг. Девушка торопливо убрала руку, жалея, что вновь напугала сату. Но на этот раз причиной оказалась не она. Женщина смотрела за спину Роланы, а рядом молча скалил зубы верный пес.

— Отойди от моей матери, мерзкая убийца! — послышался незнакомый голос. — Иначе я проломлю тебе голову!

Обернувшись, ледана увидела молодого мужчину, занесшего над головой руку с копьем. Вторая рука была занята тушками убитых дахаров, таких же, каких недавно принесла Ролана сате. На плече угадывалась лямка от мешка. Незнакомец был высок, широкоплеч, под загорелой кожей перекатывались мышцы, прозрачно-голубые, словно льдинки, глаза из-под густых бровей смотрели враждебно и решительно, а губы были упрямо сжаты в тонкую линию. Жесткий облик смягчала неровная челка снежно-белого цвета, падавшая на высокий лоб. Их разделяло с десяток шагов. Для полета копья в самый раз. Впрочем, от удара легко уклониться, но тогда копье легко попадет в сату.

Не желая становиться причиной смерти первой встреченной ею доброй женщины, Ролана медленно отошла в сторону, поманила за собой пса и коротко бросила незнакомцу:

— Не волнуйся, моя дорога идет мимо!

Дождавшись, когда девушка скроется за деревьями, сата подошла к мужчине, все еще державшему наготове копье, и опустила его руку.

— Зачем ты так, Илмар? Она не сделала мне ничего плохого! Даже принесла свою добычу. Теперь мяса у нас много, ты можешь несколько дней не охотиться.

— Разве ты забыла — страшней леданы зверя нет! — Мужчина презрительно сплюнул на землю. — Не появись я вовремя, еще неизвестно, чем бы закончилась ваша встреча.

— Для меня, думаю, ничем. А вот для кого-то другого… — Сата осеклась, но затем вновь вскинула голову: — Скажи, сын, как много ты видел ледан на свободе?

— Хочешь сказать, она беглая? — Илмар задумчиво прищурился, а затем передал дахаров матери. — Держи! Я пойду за ней. В конце концов, действительно любопытно — что могло понадобиться этой девчонке, если она осмелилась удрать из своего логова.

— Будь осторожен! — Сата подняла руку в благословляющем жесте, но сына уже и след простыл. Вздохнув, женщина мягко шепнула вдогонку: — Храни тебя Пресветлый!

 

ГЛАВА 4

Ледана не ушла далеко. Похлебка саты сыграла с девушкой злую шутку: раздразнила аппетит, но не позволила наесться досыта. И сейчас она сидела на небольшой поляне перед костром, зажаривая умело разделанного дахара, проткнутого прутом, пристроенным на двух рогатинах. Пес лежал рядом и сосредоточенно расправлялся со второй тушкой. При приближении Илмара он вскочил, настороженно прижав уши, но, к удивлению охотника, не залаял. Впрочем, девушка не обратила на волнение собаки никакого внимания, лишь ласково потрепала по холке и вновь отвернулась к костру. Охотник затаился в зарослях и принялся молча наблюдать.

Ледана быстро раскопала небольшую, но глубокую ямку, затем некоторое время сидела неподвижно, словно раздумывала над чем-то, а потом резким движением сорвала маску с лица и швырнула в приготовленное углубление. Туда же полетели содранные звериные шкурки. Пока она забрасывала ямку пригоршнями земли, Илмар с интересом разглядывал ее лицо.

Неожиданно бледная кожа, ранее скрытая под маской, резко контрастировала с загорелым подбородком, шеей и прочими открытыми участками тела. Пронзительно-черные вишни глаз под пушистыми ресницами смотрели спокойно, даже несколько устало. Аккуратные, четко очерченные губы придавали лицу трогательное выражение. Девушка была молода и внешне ничем не напоминала тех лютых убийц, в которые молва записала ледан.

Охотник нахмурился и разочарованно поджал губы: совсем не такого противника он себе представлял.

По поляне поплыл дразнящий аромат жаркого, девушка отряхнула руки, сняла тушку, затушила костер и, обернувшись к кустам, в которых прятался Илмар, негромко позвала:

— Если ты голоден, выходи!

Несколько мгновений он медлил, не понимая, чем сумел выдать свое присутствие, но потом все же вышел, держа наготове копье.

— И как ты меня заметила?

— А что ты делал для того, чтобы я тебя не заметила? — вскинула тонкие брови ледана.

Услышав бесхитростный тон, Илмар предпочел не отвечать.

— Опусти копье. Против меня это слабая защита, — попросила девушка. Не хвалилась, не угрожала, просто констатировала факт. Разорвав пополам еще горячую тушку, проткнула еще одним прутом вторую часть и протянула ему: — Ешь!

Охотник опустился на траву, отложил копье и вежливо отказался от угощения, сообщив, что не голоден. На деле же решил, что ледана пытается усыпить его бдительность. Чего еще можно ожидать от врага, даже такого? Внешняя женская невинность обманчива, он знал это как никто другой. Тем не менее элементарная вежливость предписывала познакомиться.

— Илмар. — Охотник присел рядом, опустил мешок и протянул раскрытую ладонь, в глубине души ожидая, что девушка не замедлит вцепиться в нее зубами. Людские байки, демон их побери!

— Ролана. — Жгучие черные глаза окинули его равнодушным взглядом. Протянутую руку девушка проигнорировала и зубами вцепилась не в нее, а в поджаренную половину тушки дахара.

— Куда идешь? — поинтересовался охотник, наблюдая, с какой жадностью девушка вгрызается в сочное мясо.

— Не твое дело! — последовал короткий ответ.

— Почему сбежала? — и не подумал внять предупреждению охотник.

Ледане понадобилось всего лишь мгновение, чтобы оторваться от трапезы, вскочить на ноги и опрокинуть его на землю в боевом захвате.

— Ты хочешь знать то, что тебя не касается! — спокойным тоном объяснила она. — А я не хочу говорить. Тебе ни к чему лишние мысли, а мне не нужны лишние свидетели. Я не хочу тебя убивать, поэтому просто оставь меня в покое.

Захват исчез, словно и не было, а девушка вернулась на прежнее место и вновь принялась за мясо.

Илмар сделал вид, что любуется небесной высью, чистой, без единого облачка, в действительности же прокручивал в голове множество вопросов.

Слухи о леданах, равно как и о монастыре, в котором их готовили, ходили противоречивые, но все как один мрачные и жуткие. Говорили, что там тренируют маленьких девочек для того, чтобы впоследствии сделать из них беспощадных убийц. Почему именно девочек? Никто точно не знал. Одни считали, что женщина-воин сочетает в себе красоту и силу, другие склонялись к тому, что женский характер непредсказуем, поэтому из женщин получаются самые виртуозные убийцы. Неизвестно, насколько были верны предположения, но сидящая напротив него ледана хоть и вызывала тревогу в душе, не позволяя ослабить бдительность, но действительно притягивала взгляд яркой красотой. Что же касается силы, говорили, что в бою эти девушки способны загрызть противника зубами, подобно диким зверям, и… еще много чего говорили. Многочисленные шрамы, тонкими черно-белыми росчерками испещрившие смуглую кожу, служили молчаливым подтверждением слухам. О том, при каких обстоятельствах достались девушке эти самые шрамы, охотник и думать не хотел.

С другой стороны, если на самом деле ледан держали в стенах монастыря, подобно стае опасных хищников, то вырвавшегося на свободу хищника положено убить, чтобы он не успел причинить зла другим. Вот только девушка не спешила оправдывать приклеившийся ярлык и не набрасывалась на Илмара, горя жаждой крови. Недавняя стычка не в счет, потому что он действительно спросил о том, о чем не следовало. Причем откуда-то заранее знал, что ледана не причинит ему вреда. Иначе не позволил бы к себе так запросто прикоснуться.

— Я ухожу! — Девушка закончила трапезу, прикопала кости и встала с травы. Не оглядываясь, ушла с поляны, сопровождаемая собакой, и скрылась за деревьями.

Охотник задумчиво хмыкнул, тоже поднялся на ноги, закинул за спину мешок, взял копье и пошел следом.

Некоторое время они шли молча. На этот раз он нарочно не прятался, лишь держался на небольшом расстоянии и сверлил пристальным взглядом смуглую девичью спину, по которой в такт быстрым шагам била тугая черная коса. Ролана же на его присутствие никак не реагировала. Или была не любопытна, вопреки распространенному мнению о женщинах, или излишне сосредоточена на чем-то ему неведомом, или, что было бы хуже всего, считала охотника пустым местом, на которое в принципе не стоит обращать внимания. В итоге, по истечении нескольких часов, молчанка надоела ему первому. Легко обогнав ледану, он бросил мешок и копье на траву, выхватил из-за голенища нож и встал в боевую стойку.

— Я не пропущу тебя, пока не узнаю цель, ради которой ты сбежала!

Девушка окинула его равнодушным взглядом и попыталась обойти, даже не сделав попытки поднять брошенное копье и защититься. Лезвие предупреждающе мелькнуло перед лицом. Ледана легко уклонилась, по-прежнему не спеша нападать.

— Предупреждаю, я всего лишь хочу узнать твои планы. Потому что ты опасна…

— Для кого? — вдруг перебила Ролана, зло прищуривая глаза. — Боишься, что одна мерзкая убийца вырежет целый Шеран? Ведь именно оттуда к нам в монастырь ежеседьминно приезжают знатные любители кровавых развлечений.

— Ты о чем?! — Охотник нахмурился и опустил нож. — Прежде всего ты опасна для себя самой. Потому что любая твоя затея заранее обречена на провал. Ты не знаешь города, а внешность хуже красной тряпки для быка. Стоит только выйти из леса, и ты сама побежишь обратно в свой монастырь, причем гораздо быстрее, чем убегала из него. Разве не знаешь, что народ ненавидит ледан? Но если ты скажешь, зачем идешь в город, быть может, я сумею тебе помочь.

Девушка молча опустилась в траву и уставилась задумчивым взглядом в землю. Повисла тишина.

Убегая из монастыря, ледана преследовала две цели: первая — оказаться на свободе, а вторая — найти человека с медальоном. И если для первой цели в ее голове строились хоть какие-то предположения, то как осуществить вторую цель, она попросту не знала. Выходит, в одном незнакомец прав: она действительно не знает город. А насчет всего остального…

— Значит, говоришь, люди нас ненавидят? — Ролана подняла голову и уставилась на охотника немигающим взглядом. — Интересно, и что же такого плохого мы успели им сделать? Насколько мне известно, в монастырь привозят вполне обычных девочек, которые только в процессе обучения становятся убийцами. А хочешь знать, почему они становятся убийцами? Потому что иначе в монастыре попросту не выжить. Потому что если не убьешь ты, значит, убьют тебя! Скажи мне, охотник, знаешь ли ты правила, по которым живет монастырь? Знают ли люди, которые распускают грязные слухи о нас, о том, что на самом деле творится в стенах монастыря? Молчишь? В таком случае, как вы можете судить о том, о чем не имеете ни малейшего понятия?

Ледана плавным движением вскочила с травы и вплотную подошла к охотнику, не обращая никакого внимания на нож, который он так и не выпустил из рук.

— Скажи, охотник, приходилось ли тебе убивать кого-нибудь на потеху толпы? Видел ли ты обреченность и тоску во взгляде соперника, когда ни он, ни ты не хотите убивать друг друга, но вынуждены драться — лишь потому, что так хотят зрители? Слышал ли ты вопли сотен обезумевших глоток, когда они жаждут крови? Видел, как люди теряют человеческий облик, становясь хуже любого зверя? Потому что зверь вынужден убивать ради пропитания, а те, которых ты называешь людьми, требуют нашей крови только ради развлечения. Знаешь, через что нужно пройти, чтобы стать леданой и остаться живой? Большинство девочек гибнет еще на тренировках. Лучшие доживают до арены. Но там еще хуже, потому что зажравшейся знати не нужен короткий бой, а леданы настолько хорошие бойцы, что могут биться часами. И все это время ты задыхаешься от ярости и унижения, чувствуя себя последней тварью, и мечтаешь голыми руками растерзать не противника напротив, а каждого из тех, кто сидит на трибунах. Потому что твоя смерть нужна только им — тем, кто после боя усыпает окровавленный песок арены деньгами. Чем дольше бой, тем больше монет, а если монет мало, то победительницу ждет разговор со смотрительницами, которые всегда беседуют при помощи плетей и палок. Причем беседуют так усердно, что после таких разговоров леданы напоминают окровавленный кусок мяса. Так скажи мне, охотник, кто же из нас на самом деле мерзкие и беспощадные убийцы? Мы, которые вынуждены ежедневно сражаться за жизнь, или эти твои люди, о которых ты так печешься и которые, словно стая стервятников, слетаются в наш монастырь ради очередного побоища?!

Нож выскользнул из онемевших пальцев и плашмя упал на землю. Илмару показалось, что вокруг потемнело, а воздух сгустился, словно перед грозой. Да, после всех слухов он вряд ли ожидал услышать что-нибудь хорошее о монастыре. Но чтобы такое?!

— Если хочешь знать, — уже более спокойным тоном продолжила ледана, отодвигаясь от охотника, — то я предпочту выйти в одиночку против целого города, чем добровольно, как ты выразился, побегу в монастырь. По крайней мере, люди будут сражаться со мной, потому что видят во мне угрозу, а не ради забавы. Хотя признаюсь, мне кажется странным, что вы сначала добровольно отдаете своих дочерей в монастырь, а потом сами же их опасаетесь и объявляете убийцами.

— Добровольно?! — От его громкого крика с ближайшего дерева слетела птица и, шумно хлопая крыльями, поспешила убраться подальше. — Ты не знаешь, о чем говоришь! И ошибаешься, если действительно думаешь, что люди знают хоть сотую долю того, что ты тут наговорила! Монастырь считается лучшим заведением, в котором обучают элитное подразделение войск. Власти гордятся тем, что в нашем распоряжении имеется отряд виртуозных убийц, из-за которых на земли Эстании попросту боятся нападать. И любая семья почитает за честь отдать свою дочь на службу государству, потому что слава об этих воительницах гремит на многие версты вокруг. Да, ледан считают убийцами, но именно из-за наличия ледан люди спят спокойно, потому что в случае нападения именно они сумеют отразить любую атаку.

— Отразить атаку? — Ролана горько усмехнулась. — Насколько я знаю, леданы отражают исключительно атаки друг друга под вопли беснующейся толпы и звон золотых монет. К тому же разве в Эстании нет армии? Кто в таком случае защищает тот же Шеран? И остальные города? То, что ты говоришь, попросту смешно!

— Смешно? — Илмар гордо вскинул голову, и холодные голубые глаза превратились в колючие льдинки. — А разве то, что говоришь ты, похоже на правду? Кто может доказать, что все эти россказни истинны? Быть может, твои слова просто глупые бредни обозленной послушницы, которую выгнали из монастыря за нерадивость?

— Нерадивость? — Она выплюнула слово сквозь сжатые зубы и смерила его откровенно ненавидящим взглядом.

На миг ему даже показалось, что на горле смыкаются острые звериные клыки. Не в силах выдержать подобный взгляд, он отвел глаза, а когда вновь решился посмотреть на ледану, девушки и след простыл. Не было ни ее, ни собаки.

 

ГЛАВА 5

С трудом сдерживая гнев, тугим комком застрявший в горле после услышанных обвинений, волчица бежала прочь, едва не рыча от ярости. Передвигаться на четырех лапах намного удобней, бесшумней и быстрей, а значит, этот порядком надоевший охотник наконец отстанет от нее. Разумеется, некоторые его слова не были лишены смысла, но это не дает ему право бросать ей в лицо обвинения во лжи! Испытай он на собственной шкуре весь тот кошмар, который пришлось пережить ей, вряд ли осмелился бы называть его глупыми бреднями. Зато его собственные слова очень точно попадали под это определение.

Подумать только — элитное подразделение! Служение Эстании! Безопасность! Пустые напыщенные слова и ничего более! Похоже, миром сплошь и рядом правит ложь.

И еще, теперь смотрительницы не успокоятся до тех пор, пока не найдут ее, потому что она одна может рассказать всю правду о реальном положении дел в монастыре. Разумеется, не произойдет ничего ужасного и непоправимого, потому что большинство отреагирует точно так же, как Илмар, но в народе пойдут слухи, и авторитет монастыря будет неизбежно подорван. Перед нею же стоит реальная проблема: как проникнуть в город, не вызвав переполоха среди населения.

В этом случае охотник прав — едва в ней признают ледану, тут же постараются убить. И будет много ненужной крови, чужих смертей и излишнего шума. Город не арена, устраивать в нем бойню Ролане не хотелось. Тем более что жители ни в чем не виновны, они всего лишь боятся. И если верить словам Илмара, то, по сути, они боятся собственных же защитников. Не абсурд ли?

Получается, у нее остается единственный выход — прийти в город в облике зверя. Возможно, это тоже не совсем верное решение, потому что неизвестно, как горожане относятся к разгуливающим по улицам хищникам, но, по крайней мере, волка не разыскивают смотрительницы.

Сбоку коротко просвистело. Ролана вынырнула из раздумий, остановилась и сдавленно зарычала, почувствовав жалящую боль в бедре. Из-за ближайшего дерева навстречу вынырнула уже знакомая фигура.

— Иди сюда, зверушка! — тихо позвал охотник, занося копье для удара.

Сбоку на него кинулась белая тень. Пес опрокинул его на землю, встал обеими лапами на грудь и угрожающе оскалил зубы.

Волчица подавила тяжелый вздох, одним прыжком перемахнула через обоих и скрылась в зарослях, чтобы через минуту выйти оттуда в своем обычном облике. Увидев хозяйку, пес отпустил пленника, а девушка предупреждающе наступила на древко копья.

— Тронешь собаку — убью!

— Там волк! — Не обратив внимания на ее движение, Илмар вскочил с земли. Послышался треск. Охотник воззрился на обломок копья с немым бешенством в глазах.

Ледана подавила невольный смешок и смущенно отвела взгляд.

— Ты нарочно?! — вскинулся он, усмотрев в девушке главную причину своих бед. — Зачем ты сломала мое оружие?

— Я предупреждала. — Ролана отодвинулась и равнодушно пожала плечами. — Нужно быть внимательным, и тогда с тобой ничего не случится. Ни с тобой, ни с твоим оружием.

— Хочешь сказать, что ты всегда начеку, независимо от обстоятельств? — недоверчиво прищурился охотник.

Ролана неопределенно приподняла бровь, словно раздумывая над ответом, и внезапно протянула руку.

— Кажется, это твое? — смуглые пальцы сжимали окровавленное лезвие ножа, который он недавно метнул в волка. Рукоять была предусмотрительно повернута в его сторону.

Несмотря на отсутствие угрозы, Илмар молниеносно перетек в боевую стойку. Правда, сделал это настолько плавно и незаметно, что со стороны показалось, будто он едва пошевелился. Впрочем, девушка верно поняла его действия и, смерив презрительным взглядом, разжала пальцы. Лезвие наполовину ушло в землю, а ледана зашагала прочь.

— Стой! — Выдернув из земли нож, Илмар бросился вдогонку. — Не уходи!

— Прочь! — Длинная коса описала широкую дугу, едва не хлестнув охотника по лицу, черные вишни глаз опасно прищурились. Похоже, на этот раз Ролана разозлилась не на шутку. — Сколько раз тебе повторять? Оставь меня в покое!

— Не могу, — честно признался охотник.

— Почему? Ты же боишься меня, словно я дикий зверь, если не хуже!

Зверь… Илмар скользнул взглядом по точеной фигурке. Затравленный, а оттого вдвое опасный зверь. Хотя нет, непохожа. И уж тем более он ее не боится. Скорее, это ей нужно бояться его…

Взгляд зацепился за бегущую по бедру кровь.

— Ты ранена?

— Царапина, — нехотя вздохнула ледана. — Так ты оставишь меня наконец в покое?

— Если я скажу «нет», ты меня убьешь?

Девушка досадливо поморщилась:

— В отличие от тебя я не убиваю без причины. Или без приказа.

— А я, по-твоему, убиваю? — усмехнулся Илмар.

— Зачем пытался убить волчицу? Насколько я помню, утром ты вернулся в жилище саты с хорошей добычей.

— Во-первых, много мяса не бывает. А во-вторых, хищник всегда опасен, а лучшая защита — это нападение.

— Значит, ты готов убить из-за мнимой опасности? — Девушка пристально посмотрела ему в глаза, едва удерживаясь от брезгливой гримасы.

— Зверь в любую минуту мог наброситься на меня. — Он неловко пожал плечами, чувствуя, что начинает злиться из-за того, что приходится оправдываться перед девчонкой.

— И с чего ты решил, что она обязательно набросится? Только потому, что ты этого ждал? — Ролана все же брезгливо скривила губы. — В таком случае, следуя твоей логике, я должна была уже как минимум дважды вцепиться тебе в глотку, и готова спорить, что ты этого ждал. Но, как видишь, в жизни иногда все происходит совсем не так, как мы ожидаем.

Закончив речь, ледана отвернулась и пошла дальше, потеряв к охотнику всякий интерес.

Илмар раздраженно возвел глаза к небу, сорвал лопух и пошел за девушкой, отирая на ходу лезвие ножа от крови. Не хватало еще, чтобы какая-то девчонка его уму-разуму учила. Воительница, демон ее раздери!

Несмотря на злость, «царапина» на ее бедре, которую не скрывали короткие кожаные шорты, никак не выходила у него из головы по нескольким причинам. Во-первых, порез был глубоким для простой царапины и подозрительно напоминал отметину от лезвия его ножа. А во-вторых, целился он в волка, а не в девушку. Ну и в-третьих, он никогда не промахивается. Почему же нож попал в нее?

Идущую впереди ледану тоже волновал немаловажный вопрос: если учесть, что на четырех лапах она бежала быстро и успела убежать довольно далеко, то каким образом охотнику удалось догнать ее, да еще так незаметно, что она пропустила нож, который он в нее метнул? Сам порез, конечно, затянется быстро, учитывая, что после пробуждения второй ипостаси любая рана заживает всего за пару дней. Но все равно приятного мало. Кстати, жаль, что ее способности оборотня не смогли избавить ее кожу от застарелых рубцов, только исключительно от тех, которые она изредка получала уже после достижения совершеннолетия.

День клонился к вечеру. Одно солнце уже полностью скрылось, второе еще висело над лесом, словно раздумывая, прятаться или подождать еще немного. К этому времени Ролана порядком устала и от ходьбы, и от навязавшегося на ее голову спутника, и решила устроиться на ночлег. Для этого выбрала небольшую полянку, надежно спрятанную в густых зарослях дикого орешника, сломала несколько пышных веток и, устроив подобие лежанки, кивнула на нее охотнику. Сама же скрылась в лесу. Причем сделала это так быстро, что Илмар даже не успел спросить, куда она идет.

Не желая оставаться в неведении, он попытался пойти за ней, но белый пес преградил дорогу и недвусмысленно оскалил зубы. Понимая, что связываться с собакой себе дороже, а ссориться с леданой из-за ее любимца ему определенно не с руки, охотник вернулся к лежанке, сбросил на землю мешок и занялся починкой копья. За то время, пока они шли по лесу, ему удалось найти крепкое молодое деревце, с которого он уже оборвал все ветки. Осталось дело за малым: привести будущее древко в надлежащий вид.

Притаившаяся в зарослях Ролана удовлетворенно усмехнулась и углубилась в лес. Когда поляна осталась далеко позади, по телу пробежал уже привычный жар, и серая волчица настороженно замерла, прислушиваясь к многообразию лесных звуков и осматриваясь в поисках добычи. Пара крупных дахаров попалась почти сразу же, третьего пришлось поискать. Из-за этого охота растянулась до позднего вечера. Пес конечно же успешно добывал себе еду самостоятельно, но сегодня из-за вынужденной роли сторожа не смог составить ей компанию, поэтому она должна была принести пищу и ему. А все из-за этого охотника!

Волчица громко фыркнула, выражая свое недовольство. Мало того что из-за него ей приходится задерживаться в пути, останавливаясь на ночлег, так еще надо менять свои привычки и постоянно быть начеку, опасаясь, чтобы этот охотник не увидел чего-нибудь лишнего. К примеру, не будь его сейчас рядом, она бы выспалась всего за пару часов и продолжала путь в более удобном для себя зверином теле, которое намного выносливей ее собственного. Кстати, неплохо было бы понять, какое из двух тел на самом деле ее собственное, а какое приобретенное. Кто же она на самом деле: человек или зверь? Почему вдруг именно ей достались такие способности?

Ответов на все эти вопросы дать никто не мог, но ясно было одно: она оборотень. Причем здравомыслящий оборотень — звериная ипостась ничуть не мешала человеческим мыслям бродить в ее голове, в то время как окружающий мир воспринимался волчьим чутьем. Было ли это нормой для них, или же она была каким-то уникальным оборотнем, Ролана не знала, а получить какую-либо информацию, к сожалению, было не у кого. Разумеется, не менее любопытно узнать, почему вторая ипостась проявилась только после достижения совершеннолетия. Насколько часто встречаются подобные случаи? Существуют ли другие оборотни?

В общем, вопросов было много, ответов же ни одного. Спрашивать охотника ледане не хотелось. Он и так шарахается от нее при любом удобном случае, зачем же пугать еще больше. В его поведении и без того много странностей. Например, если боится, то зачем идет следом? Оставил бы ее в покое и вернулся к матери. Мать…

Волчица заскулила, выпустила из пасти последнего убитого зверька, села на хвост, встрепенулась и приняла девичий облик.

Не вставая с земли, Ролана подтянула колени к подбородку и уставилась мрачным взглядом в темноту. Стены монастыря убили ее память, вытеснив из сердца не только образ, но и само значение слова «мать». Узнай теперь, чьего она роду-племени, а также где ее родители, живы ли еще, вспоминают ли о ней. Наверняка забыли, так же как она забыла их. Встретить бы и спросить, почему отдали ее в монастырь. Неужели им тоже заморочили голову этими напыщенными бреднями об элитном войске? Остается уповать на то, что теперь, на свободе, память постепенно вернется к ней. Вспомнила же она медальон. Подобный кругляш носит далеко не каждый встречный. А если еще окажется, что в нем есть скрытая пружина, значит, она не зря рискует жизнью. Впрочем, на арене приходилось рисковать этой самой жизнью намного чаще. И не только своей. Но сейчас главное пробраться в город и найти незнакомца с трибуны.

Девушка нахмурилась. Жизнь в монастыре научила ее не привязываться к напарницам, не заводить друзей и не принимать чью-либо помощь. Похоже, теперь придется менять свои привычки. Ведь охотник прав, говоря, что она не знает города и опасна не только для окружающих, но и прежде всего для себя самой. Чем опасна? Незнанием. И этот пробел нужно заполнять как можно быстрей. Вздохнув, ледана поднялась с земли, пошарила под кустом, куда сносила убитых дахаров, и, забрав тушки, пошла по направлению к поляне, где ее ждали.

В темноте уютно потрескивал костер, привлекая ярким пламенем мелких мошек. Приветственно вильнул хвостом пес, узнав ее издалека. Илмар сосредоточенно возился с копьем, но, едва девушка появилась на поляне, отложил его в сторону, поднялся и, вместо того чтобы помочь, набросился с обвинениями:

— Где тебя носило? Между прочим, из-за твоих прогулок мы остались без ужина!

Ролана молча уронила одну тушку перед собакой, две других протянула охотнику.

— Думаю, этого должно хватить! И раз уж я добыла пищу, потрудись ее приготовить.

Илмар взял зверьков, задумчиво осмотрел и перевел взгляд на ледану. В глубине светлых глаз плескался неприкрытый ужас пополам с брезгливостью.

«Странный он, — решила девушка, усаживаясь на лежанку. — И чем ему дахары не угодили?»

Охотник проводил ее взглядом и вновь посмотрел на зверьков. Горло каждого дахара было изодрано в клочья.

«Выходит, это правда, что леданы способны загрызть противника зубами!» — логически заключил он.

 

ГЛАВА 6

После ужина Ролана впала в прострацию, растянувшись на подстилке совершенно неподвижно и уставившись невидящим взглядом в темноту. Казалось, ударь ее сейчас, она не заметит и не пошевелится. Разумеется, Илмар не собирался делать ничего подобного, просто тихо сидел рядом, но периодически окидывал ледану напряженным взглядом. Разодранные горла зверьков все еще стояли перед глазами. Но сколько он ни ломал голову, пытаясь представить девушку, подобно хищнику, рвущей зубами добычу, воображения не хватало. Хотя если подумать…

В итоге охотник задумался настолько, что почти впал в прострацию, подобно Ролане, поэтому невольно вздрогнул, услышав ее тихий голос:

— Что мне нужно сделать, чтобы попасть в Шеран, не привлекая внимания?

— Что?

— Ты говорил, что можешь мне помочь, — напомнила девушка, придвигаясь ближе. В свете костра ее темные глаза на светлом лице влажно блестели, а смуглая кожа тела, украшенная паутиной шрамов, отливала червонным золотом. Охотник невольно сглотнул и опустил глаза.

— Смогу помочь, если узнаю цель, ради которой тебе понадобилось идти в центральный город.

— Я разыскиваю человека. — Теперь настала очередь Роланы прятать глаза. — У него шрам через левую щеку. Да, еще он богат, потому что бедным дорога на трибуны закрыта.

— Шенн Орнис? — Илмар удивленно вскинул брови. — Но зачем он тебе?

— Это мое дело! — отрезала ледана. — Так, значит, его имя Орнис? А что означает «шенн»?

— Только то, что нужный тебе человек принадлежит к высокому знатному роду.

Во взгляде девушки мелькнула растерянность, но она быстро сумела взять себя в руки.

— И как мне его найти?

— Это легко, учитывая, что его в Шеране знает каждая собака. Но только тебя к нему не подпустят даже на полет копья.

— Потому что я ледана?

— Во-первых, потому, что он наместник, назначенный в город правлением, а во-вторых, да, потому что ты — это ты.

— И как же ты сможешь мне помочь?

— Ты не ответила. Что тебе нужно от шенна Орниса?

— У него есть вещь, которая меня интересует.

— И ты не собираешься его убить? — недоверчиво прищурился Илмар.

— Мне ни к чему его кровь. — Ролана вполне искренне пожала плечами. — Но разумеется, все будет зависеть от его поведения и честности.

— Где же ты видела честность в высших кругах? — усмехнулся охотник.

— Нигде! Но меня научили выбивать честность, если она необходима, так что я справлюсь.

— Не все так просто. Орниса всегда окружает охрана из двадцати воинов, а на прием к нему попадают только соллы, данны и соответственно шенны. Ларров и сатов не пускают.

— Поясни. — Ролана непонимающе нахмурилась.

— Наместник общается лично только с высшим сословием, а все остальные обращаются со своими проблемами к смотрителю. Шенны принадлежат к знатным и богатым родам, которые насчитывают многие поколения. Данны — те, кто сумел разбогатеть благодаря собственной смекалке, а не знатности рода. В основном в их руках сосредоточены все торговые пути Эстании. А соллы пусть и небогаты, зато они или их предки сумели каким-то образом отличиться перед властями предержащими. А потому любой из соллов имеет право доступа в казенные палаты. Разумеется, тебя нельзя причислить ни ко вторым, ни к третьим, ни тем более к первым. А выдавать за сату или ларру бессмысленно. Сословия, живущие на пределе и за пределом бедности, как я уже сказал, идут со своими проблемами к смотрителю. Он, насколько я понимаю, тебе ни к чему.

— Значит, у меня нет никакого выхода? — огорчилась девушка.

— Ну почему же? Я этого не сказал. Тем более что выход есть.

— И какой же?

— Мы сделаем из тебя ньери!

— Это что за зверь? — Ледана недоуменно нахмурилась.

— Какой же это зверь? — Илмар вздохнул и досадливо поморщился. — Это… такая ночная гостья, которая может прийти в спальню к любому мужчине, если он, конечно, не женат. А если женат, то тогда мужчина сам приходит к ней в гости. Понимаешь?

— Нет!

Илмар снова вздохнул. На этот раз более глубоко.

— Значит, так, я тебе сейчас постараюсь все объяснить, а ты обещай, что спокойно выслушаешь и, когда поймешь, не будешь пытаться свернуть мне шею. Договорились?

— Да! — Ледана кивнула, с готовностью подалась вперед и заинтересованно распахнула свои и без того большие глаза.

Охотник подавился очередным вздохом, излишне быстро вскочил на ноги и принялся нарезать круги по поляне, изредка поглядывая на девушку.

— В общем, ньери не относятся ни к одному из сословий и могут беспрепятственно войти в любой дом, в который их позовут. Они всегда сами по себе и живут в отдельном квартале. Услугами этих девушек часто пользуются в высшем обществе, а столь нужный тебе шенн Орнис вообще ночи без них провести не может. Так что, если мы сделаем из тебя ньери, ты спокойно войдешь в дом наместника и, более того, сможешь остаться с ним наедине. Теперь поняла?

— Не совсем! Ты не сказал, что за услуги предлагают эти ньери.

Охотник шумно выдохнул и почесал затылок.

— Слушай, тяжело с тобой. Похоже, этот ваш монастырь действительно настоящий.

— В смысле?

— Забудь… В общем, ньери предоставляют интимные услуги за деньги. Теперь понятно?

— Какие услуги?

— Интимные! — Илмар обреченно закатил глаза. — Секс, любовь, постель, но за деньги. Теперь понятно?

— И за что я должна тебе свернуть шею? — искренне удивилась Ролана.

— А ты согласна быть ньери?

— Ну… в монастыре нас учили стелить постели. Но я не знала, что за это платят.

Илмар схватился за голову и разочарованно застонал. Потом подскочил к девушке, рывком поставил ее на ноги и легко поцеловал в губы. Затем быстро ретировался на прежнюю позицию. Пока ледана хмурила брови, исполняясь праведным гневом, поспешил объяснить:

— Вот, это самое, но за деньги. Теперь поняла насчет услуг?

В ответ Ролана… расхохоталась.

Разумеется, она отлично понимала, о чем говорил Илмар, но было любопытно и весело наблюдать за потугами охотника все объяснить так, чтобы ее не обидеть. Помимо кровавых развлечений монастырь не отличался строгостью нравов, и в нем подчас творилось такое, о чем наверняка не ведали даже ньери.

После боя на арене гости, захмелевшие от вида крови и разгоряченных девичьих тел, прикрытых довольно скудной экипировкой, расходились по комнатам смотрительниц. Особо нетерпеливые начинали обниматься и зажиматься еще в полутемных коридорах, зачастую так и не доходя до келий. Если же смотрительниц на всех гостей не хватало, то управляющая вызывала ледан из средней группы — тех, кто еще не овладел в совершенстве боевыми навыками и боялся открыто протестовать.

Однажды в ряды подобных «счастливиц» попала и Ролана. Не вполне понимая, чего именно от нее хотят, она послушно последовала за управляющей в келью, где увидела шумно сопящего тучного мужика с маслянистыми глазками. Когда же, оставшись наедине, этот самый мужик вдруг полез к ней под безрукавку без всяких предисловий, девушка для начала выбила из него дух, ударив в солнечное сплетение, а затем едва не задушила его же собственными штанами, накинув их на толстую шею.

На счастье мужика, мимо кельи проходила смотрительница и услышала хрипы. Гостя спасли, а из леданы потом долго и упорно выбивали непослушание. Девушка провела целую седьмину в карцере, еще две приходила в себя от побоев, но больше на подобные развлечения ее не звали.

Помимо общения с гостями смотрительницы также заводили себе фавориток из младших послушниц, которых потом сами же убивали, едва те становились опытными бойцами и соответственно могли представлять угрозу для своих любовниц. Так что ролью какой-то там ньери Ролану было не напугать. Но разумеется, посвящать охотника в тонкости монастырского воспитания девушка не стала.

— Не знала, что за это еще и платят! — отсмеявшись, сообщила она. — Но на будущее, прежде чем лезть ко мне с поцелуями, лучше спроси разрешения, иначе рискуешь головой. В отличие от тебя я не целуюсь с первыми встречными.

Он задумчиво покосился на нее, но ничего не ответил, решив не объяснять, что это не она, а он не целуется, причем не просто с каждой встречной, но и вообще. С давних пор. Почему? А это никого не касается.

 

ГЛАВА 7

— Ты уверен, что мы поступаем правильно? — Ролана в очередной раз с сомнением покосилась на широкую утоптанную тропу, видную сквозь густые заросли кустарника, в котором они расположились, и потрепала по холке улегшегося рядом в тени пса, успокаивая то ли его, то ли себя.

— У нас нет другого выхода! — недовольно отозвался охотник, которому задуманная идея тоже не очень нравилась. — Или ты предлагаешь выйти к людям и честно рассказать о том, зачем нам понадобились их тряпки? Уверен, что в этом случае они со скоростью пущенной стрелы рванут обратно в город и сдадут нас первому попавшемуся стражнику. И тогда не видать тебе шенна Орниса как своих собственных ушей. И вещи, которая тебя интересует, тоже не видать. Кстати, а что это за вещь? Может, расскажешь, пока обоз поджидаем?

Ролана задумалась. За целую седьмину блуждания по лесу в компании охотника она постепенно привыкла к мысли, что рядом есть кто-то еще. Назвать Илмара другом девушка не могла, на роль напарника он тоже не годился, потому что вовлекать его в свои дела она не собиралась. Скорее попутчик, хотя тоже не совсем верно. Но в любом случае доверять ему девушка могла лишь отчасти.

— Если я не ошибаюсь, вещь, которая меня интересует, раньше принадлежала моей семье, — уклончиво ответила она.

— А, это легко! — отмахнулся охотник. — Орнис, как сорока, тащит все, что плохо лежит. А что лежит хорошо, тащит в два раза быстрей. Так что вполне возможно, что вещь действительно твоя. А что, сильно дорогая?

— Для меня — да, для других — не знаю, — честно призналась девушка. — Но, судя по твоим словам, вряд ли бы Орнис разменивался на дешевые безделушки.

— Это верно, — кивнул Илмар. — Слушай, так, может, ты из богатого сословия?

— Не помню. Но думаю, что смогу узнать о своем происхождении по той вещи, которая находится у шенна.

— Звучит загадочно. — Илмар озадаченно тряхнул головой. — А что ты помнишь о своей семье?

— Ничего.

— Почему?

— Во-первых, потому, что попала в монастырь совсем ребенком, а во-вторых, когда ежедневно думаешь о том, как остаться в живых, на другие мысли и воспоминания просто не остается ни сил, ни памяти.

— Неужели там действительно так страшно, как ты рассказываешь?

— Нет, там еще хуже.

Дальнейший разговор прервали глухой стук копыт и поскрипывание расшатанных колес.

— Надеюсь, на этот раз нам повезет и в обозе будет хоть одна женщина! — заговорщицки подмигнул Илмар, поднимаясь на ноги.

Ролана тихо вздохнула. Идея с ограблением ей категорически не нравилась, но охотник был прав — ей нужна была нормальная людская одежда вместо вызывающей формы леданы, а достать ее никаким другим способом не представлялось возможным. Денег у них не было, а показаться людям на глаза в своем привычном виде девушка не могла. К тому же Илмар обещал действовать аккуратно, без жертв и ненужной крови. Они и так уже два обоза пропустили из-за того, что в них не было женщин. На этот раз, похоже, действительно повезло.

Илмар мягко выпрыгнул из кустов прямо под ноги серой в яблоках лошади, заставив животное испуганно отпрянуть. Не обоз — грубо сколоченная телега протестующе заскрипела, возница, кряжистый мужик с широкой бородой, натянул поводья, выплевывая в адрес охотника ругательства. Сидящая на бортике женщина безуспешно попыталась зарыться в сено.

— Обещаю, что никого не трону! — Илмар показал на вытянутой руке мешок и направился к женщине. — Мне нужна только женская одежда. Раздевайся!

— Я тебе сейчас покажу, как приставать к моей жене! — Мужик соскочил на землю и кинулся на охотника, угрожающе выставив вперед вилы.

Илмар легко присел, пропуская над собой потемневшие зубья, и обхватил мужика за колени, опрокидывая через себя. Не ожидая такого подвоха, тот кулем свалился на землю, выронив свое грозное оружие и лишь чудом на него не напоровшись. Далее завязалась рукопашная схватка, короткая до безобразия: не успев толком сцепиться с охотником, мужик вдруг обмяк и затих. Спихнув с себя неподвижное тело, Илмар поднялся и вновь направился к телеге.

— Я же сказал, что не хочу ничьей крови! — почти ласково пояснил он, приблизившись к застывшей от ужаса женщине. — Раздевайся! И обувь снимай. Да побыстрей! Иначе, как только твой муж очухается, я уложу его всерьез. — Он многозначительно провел быстрым движением себе по горлу.

Угроза подействовала. Незнакомка сползла с телеги и принялась дрожащими руками торопливо срывать с себя одежду.

— Осторожней, не порви! — поморщился охотник.

Получив на руки скомканный ворох пестрого тряпья, запихнул его в мешок, взял в руку сшитую из звериных шкур женскую обувку, развернулся и пошел прочь от телеги. В кусты, где пряталась Ролана, предусмотрительно не сворачивал.

— Господин! — В спину толкнулся короткий окрик. Он обернулся. Женщина стояла у телеги, смущенно теребя подол нижней рубашки. — А снасильничать?

Виновато развел руками:

— Извини, не в моем вкусе!

Вслед полетело разочарованно-приглушенное:

— Жаль!

Его походка не изменилась, но в груди заклокотало возмущение: демон бы побрал все эти нравы и порядки, заставляющие бедняков предлагать себя первому встречному, в надежде получить хоть какие-то гроши! К тому же если бы эти гроши у него были, никого и грабить не пришлось.

— Кто ты такой? — Ролана встретила его агрессивно: подобралась, словно перед прыжком, выставила доверенное ей копье и сверлила подозрительным взглядом. Чувствуя настроение хозяйки, верный пес беззвучно скалил зубы.

— В смысле?

— Почему эта женщина предложила тебе себя?

— Понравился. — Илмар безразлично пожал плечами.

— Как просто! — недоверчиво фыркнула девушка. — И многим ты так нравишься?

— Бывает, — не стал отпираться охотник, лихорадочно подыскивая в уме другую тему для разговора. — Слушай, а отчего это твоя собака постоянно молчит?

— Не твое дело! — грубо отозвалась ледана, сунула ему копье и переключилась на одежду. Брезгливо поворошила грубую ткань, украшенную линялой вышивкой, потрогала обувь и недовольно поджала губы: — Я это не надену!

— Не справишься сама, я помогу, — лукаво прищурился Илмар.

— Оно грязное и воняет потом!

— Постирай!

— Но где? Я не вижу ни реки, ни озера.

— Будет тебе озеро. Впереди. Там мы тебя еще и покрасим.

— Что?!

— Это действительно необходимо? — Выжав одежду, Ролана разложила ее на берегу для просушки и с сомнением воззрилась на охапку веток, которые собрал охотник.

— Да, потому что так ты будешь меньше привлекать внимания. Возможно, я перестраховываюсь, но лучше пересмотреть, чем недосмотреть и из-за малейшей ошибки пустить псу под хвост все твои планы. Давай, помоги листья оборвать.

Девушка послушно уселась возле веток. Илмар развел костер и подвесил над ним вытащенный из мешка закопченный котелок. Когда вода вскипела, бросил туда сорванные листья и вылил что-то темное из пузырька, который тоже достал из своего мешка. Варево протестующе забурлило, грозясь выплеснуться через край.

— Нужно немного подождать, — пояснил охотник и растянулся на траве.

Ролана отошла под дерево и прилегла в его тени, удобно устроив голову на пушистом боку собаки. Пес не возражал, предаваясь послеобеденному сну. Девушка чуть слышно вздохнула. Совсем скоро она потеряет свой привычный облик и станет той, у которой нет имени, нет прошлого. Есть только будущее — цель, ради которой придется лгать, чтобы добиться желаемого. Похоже, вся ее жизнь состоит из одной только лжи. Так что ложью больше, ложью меньше — какая разница. Чужое имя, чужая одежда, чужая внешность — все ради того, чтобы вернуть свой медальон.

В памяти всплыла женщина, чье платье они вынужденно забрали. Взгляд, которым она провожала Илмара, был настолько разочарованным и обиженным, словно охотник отказал ей как минимум в свадебном обряде, бросив на произвол у брачного алтаря. Вряд ли здесь дело в обычной симпатии. Повернув голову, Ролана окинула внимательным взглядом охотника, который склонился над котелком. Симпатичный — да, но красавцем его назвать, — это вряд ли. Будь она на месте этой женщины, точно не стала бы вести себя подобным образом.

Илмар снял котелок с огня, поставил на траву и закатал рукава. Ролана с любопытством уставилась на татуировку, украшавшую его левое предплечье: устрашающего вида ящер, изогнувшись кольцом, держал в пасти шипастый хвост. Неопределенное воспоминание мелькнуло в памяти и скрылось, не позволив рассмотреть себя как следует. Не желая мучиться неизвестностью, девушка поднялась с травы, подошла к охотнику и осторожно коснулась его руки:

— Что это такое?

Тот проследил за ее взглядом, а потом нарочито беззаботно отмахнулся:

— Так, еще в молодости на спор сделал.

— О чем и с кем спорил? — Ролана заинтересованно подалась вперед, желая рассмотреть рисунок поближе.

— Ты лучше о себе думай! — неожиданно грубо отозвался охотник, отшатываясь от нее. — А со своими татуировками я сам как-нибудь разберусь. Раздевайся!

— Зачем?

— А как, по-твоему, мы тебя красить будем? Вместе с одеждой?

— А что именно ты собираешься красить? — недоуменно нахмурилась девушка.

— Все! — грубо отрезал он.

— Это действительно необходимо или ты решил воспользоваться ситуацией? — не смутилась ледана.

— Воспользоваться для чего? — Охотник обернулся и смерил ее пренебрежительным взглядом. — Если хочешь знать, то высветлить кожу действительно нужно, потому что, прежде чем попасть в загребущие лапы к Орнису, тебе нужно будет сначала прийти в квартал, где живут ньери, и попроситься в определенный дом. И только после того, как тебе предоставят работу, ты сможешь спокойно дожидаться своего шенна. А для того чтобы тебя взяли в дом, нужна самая малость: ты должна понравиться мамке — хозяйке дома, под чьим ведением находятся все ньери. Для этого ты должна быть красива, послушна, а еще у тебя должна быть нежная, светлая кожа, потому что именно девушки со светлой кожей и светлыми волосами пользуются большим спросом. К тому же твои шрамы станут незаметны и не будут вызывать лишних вопросов. Но одна проблема все же останется, потому что я не знаю, как сделать менее заметными твои мышцы.

— А что не так с моими мышцами? — непонимающе нахмурилась ледана.

— Что не так? Да все не так! Если хочешь знать, у нормальных девушек не бывает таких натренированных тел. Обычные девушки занимаются хозяйством и шьют одежду, а не размахивают день и ночь мечами и еще демон знает чем.

— Тогда… может, проще встретить Орниса в каком-нибудь темном переулке?

— Да, проще! Только с несколькими дюжинами охранников за спиной. Я, конечно, не сомневаюсь, что ты их всех уложишь, но вряд ли тебе нужен лишний шум. К тому же у охраны арбалеты, пока разберешься с одними, вторые успеют выстрелить. Не думаю, что ты бессмертна.

— А если во мне признают воительницу и вышвырнут за порог?

— Тебя — и вышвырнут? Учитывая твои способности, скорее это ты всех вышвырнешь. К тому же мамкам все равно, кто ты и что собой представляешь, для них главное — внешний вид товара. А внешний вид мы сейчас подправим.

— И как долго продержится краска?

— Ну, — охотник задумчиво прищурился, гадая, стоит ли открывать свои секреты, — думаю, с десяток-другой седьмин. Во всяком случае, на то, чтобы разобраться с Орнисом и потом свалить из города, хватит с лихвой.

— А если Орнис не появится у ньери и я только напрасно потеряю время?

— Кто не появится? Орнис? Ты с ума сошла? Да он жить не может без услуг ньери! К тому же весть о новой белокурой цыпочке настолько быстро долетит до его ушей, что готов спорить — он припрется в дом еще до заката!

— Хорошо. — Девушка принялась расшнуровывать безрукавку. — Крась, раз это так нужно.

 

ГЛАВА 8

Простое в теории занятие оказалось на практике для Илмара довольно трудным. Если Ролана, разоблачившись, вела себя совершенно спокойно, снова впав в прострацию и почти не реагируя на внешние раздражители, то на долю охотника выпала не только работа, но и переживания, с нею связанные.

Расплести девичьи косы и вымыть их в котелке ему удалось почти без проблем. Да — долго, да — неудобно, но возможно. Зато потом девушка встала во весь рост, и ему пришлось плясать вокруг нее с котелком, старательно протирая отваром смуглую кожу. Для этого он не пожалел нательной рубахи, прилагавшейся к сарафану, оторвав широкую ленту по подолу. Вот тут-то и сумел ощутить на себе все волнение от открывшихся его взору прелестей, и понял, что лично убьет шенна Орниса, равно как и любого другого, кто осмелится хоть пальцем дотронуться до красотки.

Несмотря на многочисленные шрамы, щедро покрывавшие крепкое девичье тело, ледана смотрелась беззащитной. И неожиданно для себя охотник ощутил, что ему небезразлична ее судьба. Судьба жестокой убийцы, которая вовсе не похожа на убийцу, а скорее на жертву.

Ролану его переживания мало волновали. Не привыкшая разоблачаться под чужими взглядами, она постаралась убедить себя в необходимости подобных действий и отгородилась от мира, запретив сознанию реагировать на что-либо. Такая практика позволяла ей оставаться безучастной в бою, когда приходилось убивать соперниц, таким же образом она выдерживала побои в карцере, когда разум отгораживался от измученного болью тела, позволяя ей выжить и не сойти с ума. Вот и сейчас она не видела охотника, чье дыхание периодически срывалось, а лоб покрывался испариной, не чувствовала горячих прикосновений тряпки, смоченной отваром, не ощущала одурманивающего запаха болотной тины, которым «благоухало» спасительное средство. Очнулась лишь тогда, когда на нее обрушился поток неожиданно холодной озерной воды.

— Просыпайся, я закончил! — хмуро оповестил ее охотник, вытряхивая из котелка последние капли. — Можешь искупаться, а потом одеться.

Ролана с разбегу бросилась в озеро. Требовалось смыть не только отвар, но и проступивший на щеках румянец. Вдоволь наплескавшись и вымыв голову, девушка вышла на берег. Кожа не стала молочно-белой, но приобрела красивый пшеничный цвет, словно слегка позолоченная солнцем, а волосы, даже мокрые, посветлели. Застарелые шрамы, как и обещал охотник, не просто стали незаметны, но даже исчезли совсем — неизвестный по составу отвар отлично выполнил свое дело, избавив ледану от некрасивых рубцов. Исчез даже почти затянувшийся шрам на бедре от ножа охотника.

Натянув на себя рубашку и сарафан, девушка вновь подошла к воде. С поверхности ей смущенно улыбнулась белокурая незнакомка. Она казалась нежнейшим созданием, но колючие осколки, глубоко засевшие в темных глазах, выдавали волевую и решительную натуру.

— Налюбовалась? — Охотник закончил мыть котелок и сунул его обратно в мешок, поднял с травы копье. — Тогда пошли, некогда рассиживаться! Нужно успеть попасть в город до заката. После обеда охранники ленивые, не так тщательно проверяют входящих.

Ролана послушно встала, обулась в непривычную для себя, но подошедшую по размеру обувь, поманила собаку и пошла за охотником. Тот уже надел рубаху и на ходу запихивал в мешок ее одежду — шорты, безрукавку и кожаные сандалии.

— Не боишься, что охранники на входе обыщут? — поинтересовалась девушка.

— Меня не обыщут.

— Почему?

— Потому что ты привлечешь все внимание, и до меня уже никому не будет дела.

Ледана замолчала, не в силах понять, издевается над ней Илмар или говорит правду. Татуировка на его плече никак не шла у нее из головы. Вопрос всплыл сам собой:

— Скажи, а ящеры все еще пользуются спросом среди народа?

— Спросом? — Охотник обернулся и просверлил ее пристальным взглядом. — Разумеется, пользуются, но из-за того, что эти милые во всех отношениях зверушки стоят баснословно дорого, позволить себе их содержание могут только представители высших сословий.

— И зачем они им?

— Как это зачем? К примеру, чтобы летать в твой монастырь и обратно за считаные минуты, а не тащиться, как мы с тобой, по лесу демон знает сколько времени.

— И почему же у тебя на плече это изображение? Ты умеешь летать на ящере?

— Слушай, не лезь туда, куда не просят! — раздраженно отозвался охотник. — Тем более что мы уже пришли. Соберись с духом и не забудь прятать глаза, их, к сожалению, не перекрасить. Да, еще одно: теперь тебя зовут Лана. Не знаю, где ты получила свое имя — в монастыре или в семье при рождении, но лучше не сообщать его охране и в обществе ньери.

Девушка вздохнула и опустила глаза. Смена имени ее мало волновала, а вот ящеры… Учитывая то, сколько времени они с охотником идут через лес, очень похоже, что богатеи прибывали в монастырь на ящерах, потому что любое другое средство передвижения продержало бы их в пути как минимум половину седьмины. Странно другое: Ролана не видела в монастыре ни одного ящера, хотя вполне возможно, ее просто не пускали в хозяйственные помещения. Ящеры… В памяти неожиданно воскрес громкий рев, от которого даже наяву заложило уши, и приятный мужской голос успокаивающе произнес: «Не бойся, он молодой, еще привыкнет!»

Девушка озадаченно затрясла головой и закрыла уши ладонями, стараясь прогнать и видение, и оглушающий рев. Охотник обернулся и схватил ее за плечи:

— Что с тобой?

— Так, ничего. Просто показалось. — Ролана поморщилась и, обогнав охотника, пошла впереди, чтобы избежать ненужных вопросов.

Илмар озабоченно нахмурился. Похоже, девчонка совсем не так проста, как кажется. Во всяком случае, насколько он видел, а видел он достаточно, первая реакция на оглушительный рев ящеров всегда была именно такая: люди трясли головами и закрывали ладонями уши. Хотя чему тут удивляться — наверняка насмотрелась в монастыре.

Несмотря на решение попасть в город до заката, охотник все же решил сделать еще одну остановку. Запретил разводить костер, сославшись на нехватку времени, и ушел, не пояснив куда и зачем, переняв подобную манеру поведения у Роланы. Никак не отреагировав на откровенное ребячество, ледана равнодушно растянулась на траве. На самом деле после купания ей слегка нездоровилось: в теле ощущалась непонятная ломота, словно она провела с десяток боев подряд, поэтому внезапному отдыху, пусть даже и короткому, искренне обрадовалась. Щедрое солнце успело основательно прогреть землю, сделав траву почти обжигающе-горячей, и девушка с удовольствием растянулась на ней, подобно разомлевшей кошке.

Раздавшееся неподалеку шуршание прервало негу и заставило ледану насторожиться. Рядом вскочил пес. Прижал уши к голове и беззвучно оскалил клыки, всем своим видом показывая, что приближается кто-то чужой. Не дожидаясь ее знака, прыгнул. В ответ раздался сдавленный вопль, перешедший в череду ругательств. Одним прыжком Ролана вскочила на ноги.

Рослый мужик неопрятного вида, с перекошенным от злости небритым лицом, заносил над головой руку с внушительным тесаком, метя себе под ноги: в одну из потрепанных штанин, заправленных в истоптанные сапоги, мертвой хваткой вцепился пес. За миг до того, как широкое лезвие поймало на себя солнечный луч, собираясь опуститься, Ролана успела броситься на незнакомца, опрокидывая его на спину. Успешно увернувшись от нескольких бестолковых взмахов, выбила оружие и вскочила на ноги, давая противнику возможность отдышаться и прийти в себя.

— Сучка! — поднявшись, злобно и удивленно выдал мужик. — Я ж тебя на куски порву!

— А сумеешь? — Девушка задумчиво склонила голову набок. Сражаться с заведомо слабым противником не хотелось, но она понимала, что просто так этот тип не отвяжется. К тому же вновь послышался шорох. Подельники незнакомца, такие же потрепанные и небритые, медленно окружали ее со всех сторон, радостно скаля в похотливых улыбках заросшие рожи.

— Иди сюда, цыпа! — глубокомысленно позвал один. — Я тебя поцелую, а потом обыщу!

Идея принимать ласки их грязных рук показалась ледане попросту смешной. Учитывая ее внешний вид, разбойники явно не поняли, с кем имеют дело, поэтому уверенно обращались с нею, как с самой обычной девчонкой, неспособной причинить сборищу неотесанных мужиков даже малейшего вреда. В подтверждение своим мыслям, в руках ухмыляющихся татей Ролана не видела никакого, даже самого завалящего оружия. Либо его больше не было, либо просто поленились доставать. Она задумчиво посмотрела в мутные водянистые глаза ожидающего ее ответа мужика и согласно кивнула.

— Договорились, но потом не жалуйся, когда недосчитаешься зубов! — Наклонившись, дернула по шву сарафан, освобождая ноги для лучшей маневренности, коротко что-то шепнула псу. Тот понятливо попятился в траву. На девичьем лице расцвела многообещающая улыбка: — Я иду, лови!

Мужики обрадованно заржали. Кто-то грязно пошутил, что умная девка попалась — сама раздевается. Кто-то недвусмысленно потянулся к поясу на штанах.

А потом смех оборвался, потому что добыча неожиданно превратилась в смазанную тень, которую не то что поймать, но даже увидеть удавалось с большим трудом.

 

ГЛАВА 9

Илмар высыпал на лопух последнюю пригоршню земляники и посмотрел на небо. Пора возвращаться. Этого времени Ролане должно было хватить на то, чтобы восстановить силы. Ведь после снадобья, которым он намазал ее тело, ей был необходим отдых, который девчонка, разумеется, ни за что бы не попросила сама. Гордая и сильная, она не хочет показать своей слабости. А между прочим, многие до нее реагировали на один из составляющих ингредиентов весьма отрицательно: у кого начиналась сыпь, кого лихорадило, а некоторые просто впадали в продолжительную спячку. Так что она еще молодец.

Хорошо, что он вспомнил об этой полянке — есть повод порадовать девчонку. Мыслям о том, почему ему вдруг захотелось порадовать ту, которую ранее считал злейшим врагом, он упорно сопротивлялся. Встал с земли, поднял лопух, стараясь не просыпать ни единой ягодки, взял в свободную руку копье и пошел к месту, где оставил ледану.

Не успел он пройти и десятка шагов, как явственно ощутил запах свежей крови, еще теплой, неостывшей. Вообразив себе все возможные и невозможные ужасы и кляня на все лады собственную беспечность, он сорвался на бег и примчался на поляну с дико вытаращенными глазами. Швырнул на землю заботливо собранные ягоды и застыл в боевой стойке, осматриваясь.

С первого же взгляда стало понятно, что к бою он безнадежно опоздал. Вокруг царила тишина; спокойная, подобно ракше, девчонка сидела на поваленном бревне, у ее ног удобно расположился верный пес, а на забрызганной кровью траве живописно разлеглись… восемь трупов.

Ледана подняла на него невозмутимые глаза, приветственно улыбнулась кончиками губ и вернулась к прерванному занятию — чистке внушительных размеров тесака от крови.

— Что здесь произошло?

Вопрос был чисто риторическим, за ним охотник прятал свое смущение — оставил отдохнуть, называется! И почему ему даже в голову не пришло, что здесь могут быть разбойники! Впрочем, особо удивляться нечему: чем ближе город, тем больше вероятность встречи с подобными лесными татями. Он тронул носком сапога ближайшее тело. Голова, заботливо приставленная к туловищу, откатилась по траве, по всей видимости снесенная тем самым оружием, которое сейчас чистила ледана.

— Я отдыхала, — равнодушно сообщила девушка, рассматривая на солнце идеально чистое лезвие. — А эти, — легкий кивок головы, — мне помешали.

— И за это ты их убила, — мрачно констатировал Илмар, безуспешно пряча гримасу брезгливости.

Второго разбойника постигла та же участь. И третьего. Похоже, девчонка попросту срубила беднягам головы, словно курам.

— Вовсе нет. — Ролана встала и протянула ему оружие. — Возьми, пригодится. И посмотри вон в той куче, может, найдешь что-нибудь, хотя, на мой взгляд, ничего стоящего там нет, ни оружия, ни денег. Бедные нынче разбойники пошли!

— Тогда за что же ты их так жестоко? — Охотник поднялся, подошел к указанному вороху разбойничьего имущества, задумчиво поворошил ногой. Действительно, из серьезного оружия только ножи, из трофеев ничего, не считая десятка мелких монет. Видать, сегодня у татей был совсем не «рыбный» день. Зариться на подобное добро было ниже его достоинства, видимо, и девчонки тоже.

— Я же говорила, что не стоит лезть ко мне без спроса. Иначе можно лишиться головы, — пожала плечами Ролана. — Как видишь, не соврала.

Оспаривать подобное заявление не имело смысла, поскольку доказательства были налицо. Лишь одно не укладывалось у него в голове: девчонка, пусть даже и хорошо натренированная, сумела справиться в одиночку с восемью мужиками, причем сделала это так быстро и бесшумно, что он ни о чем не догадывался вплоть до последнего момента.

Подумать только, и он ей ягоды нес! Да это же не человек, а ходячее оружие! Воистину, страшней леданы зверя нет.

— Что это? — Девчонка подошла к месту, где он рассыпал ягоды, и теперь сидела на корточках, собирая землянику в лопух. — Ты мне принес?

— Тебе, — нехотя отозвался он. — Извини, что уронил.

— Не страшно! — Ролана неожиданно расцвела в радостной улыбке, подбежала к нему и звонко чмокнула в щеку. — Спасибо! — потом бегом вернулась к ягодам, объясняя на ходу: — Для меня еще никто ничего и никогда не делал.

Поперхнувшись от неожиданности, охотник словно посмотрел на происходящее другими глазами. Обезглавленные трупы теперь показались кривым антуражем, словно гнилая рама на роскошном полотне. Потому что главным персонажем на поляне была радостная девчонка, юная и чистая, несмотря на кровь, щедро заляпавшую ее руки и одежду. Рано повзрослевшая на фоне вынужденных обстоятельств, улыбающаяся девчонка, торопливо собиравшая землянику. Никакое не ходячее оружие.

В горле неожиданно встал удушливый комок. Он отвел глаза, чтобы не видеть последствий устроенной бойни. Потому что если бы это он обезглавил трупы — одно дело. Но она! Еще и головы обратно приставила. Неужели рассчитывала, что он не заметит?

Когда земляника была наконец собрана, они пошли дальше. По пути сделали последнюю остановку у ручья, чтобы Ролана могла вымыться, выстирать и заштопать платье. А потом, через несколько часов, лес неожиданно закончился. Ледана раздвинула ветки высокого кустарника и вышла на широкую равнину. Вдалеке виднелась высокая стена, раскинувшаяся вдоль горизонта, а сбоку убегала вперед широкая дорога, мощенная крупными булыжниками.

— Ну вот он, твой Шеран! — объявил охотник, останавливаясь рядом.

Через час они встали в конец длинной очереди. Ролана, помня совет охотника, старалась не слишком вертеть головой и смотрела в землю, но любопытство периодически оказывалось сильней предостережения. Неизвестный город манил и притягивал, а вот толпа, наоборот, отталкивала. Ей было странно слышать многоголосые разговоры, видеть вокруг себя множество других людей, которых заботили не предстоящие тренировки по рукопашному бою и разновидности борьбы с применением холодного оружия, а мирные домашние хлопоты.

Мужчины деловито подгоняли лошадей, тянувших телеги с сеном и огородными дарами, и, звеня монетами, скрупулезно отсчитывали входную плату. Женщины в одежде, похожей на ее сарафан, утирали носы резвящимся ребятишкам и громко переговаривались между собой. С их слов можно было узнать все последние сплетни, которыми жил Шеран. Кто кому и с кем изменил, от кого ушла жена, в чьей семье прибавление, а также сведения о небывалом росте налогов и мнение жителей о городской власти. В целом это мнение было, мягко говоря, нелестным, но, когда разговор переходил на конкретную личность, женщины в выражениях не стеснялись и шепотом крыли наместника на чем свет стоит. Самыми мягкими эпитетами были бабник и разгильдяй. Но чем ближе говорящие подходили к городским воротам, тем тише и реже звучали их недовольные голоса. Поравнявшись со стражей, смолкли совсем.

Толстый усатый стражник, держа руку на висящем на поясе арбалете, лениво взглянул на входящих, молодой и бойкий напарник с интересом совал нос в телеги. Не найдя в них ничего интересного, схватил увесистую тыкву и махнул свободной рукой, разрешая проезд.

— Сестра моя! — кивнул охотник на Ролану и направился к толстяку. Что-то шепнул ему на ухо.

Стражник оживился, окинул Илмара цепким взглядом и, махнув ему рукой, направился в караульную, расположенную у входа. Оглянувшись на девушку, охотник пошел за толстяком. Вскоре оба скрылись.

Второй стражник положил тыкву на землю и несколько раз обошел Ролану по кругу, разглядывая ее маслеными глазками. Не желая добавлять проблем охотнику, девушка спокойно стояла на месте, равнодушно уставившись в землю. К несчастью, толпа у ворот вошла в город и за ее спиной никого не было. Стражник быстро оценил ситуацию.

— На, держи! — Он схватил ее ладонь и сунул несколько монет. — Если будешь умницей и сумеешь мне понравиться, получишь еще!

— Что значит быть умницей? — не поняла Ролана.

— А очень просто. Пока твой братец задерживается, мы успеем по-быстрому разлечься! — подмигнул юнец. — Ты чудо как хороша!

Пока девушка соображала, как лучше отреагировать на предложение, чтобы обойтись без ненужного кровопролития, молодчик игриво шлепнул ее пониже спины, оскалившись в похотливой улыбке. Тело отреагировало молниеносно. Юнец шлепнулся на спину, не успев ответить на выпад, и остался лежать, хватая ртом выбитый из легких воздух. Верный пес подскочил к обидчику и встал обеими лапами на грудь, оскалив клыки. Юнец забыл о похоти и буквально позеленел от испуга, бессильно царапая ногтями булыжники. Оружия при нем, вероятно в силу младшего ранга, не было.

С трудом сдержав улыбку, девушка отозвала пса.

— Что происходит?! — Из караульной вышел охотник, за ним, довольно сопя, переваливался стражник. Арбалет болтался на поясе, подпрыгивая на необъятном животе при каждом шаге.

— Он дал мне денег. — Ролана равнодушно пожала плечами. — А потом споткнулся.

— Ах ты!.. — Юнец пришел в себя, вскочил и набросился на девушку с кулаками, но был вовремя схвачен тяжелой рукой своего начальника на шиворот.

— Похотливый кретин! — Толстяк незамедлительно отвесил ему подзатыльник. — Нашел кого обхаживать!

— Пошли! — Охотник схватил Ролану за руку и повел через ворота.

— А деньги?

— Оставь себе на память, — отмахнулся охотник и неожиданно лукаво улыбнулся: — А знаешь, такими темпами мы быстро разбогатеем!

Вслед им неслись вопли толстяка, визгливо объяснявшего провинившемуся юнцу, что он болван, каких свет не видывал, если осмелился пристать к родственнице самого…

Кого именно, Ролана не разобрала, о чем сильно жалела. Во-первых, она давно поняла, что с ее спутником не все гладко, а во-вторых, женское любопытство вещь непреодолимая, и бороться с нею порой тяжелей, чем с противником в бою.

— Почему стражник тебя испугался?

— Что ты несешь? — не оборачиваясь, удивился охотник.

— Может, хватит отговорок? — Ролана дернула его за руку, вынуждая остановиться.

— Слушай. — Охотник обернулся, голубые глаза опасно сузились. — Тебе сейчас нужно думать о себе, а не искать различные тайны там, где их нет. И кстати, если вспомнить отговорки, то зачем ты сбила с ног несчастного парня? Или думаешь, я поверю в байку, что он случайно споткнулся?

— Затем, чтобы не тянул руки куда не следует! — Ролана и не думала отпираться.

— Но ты же взяла деньги! А значит, дала ему право тянуть руки туда, куда он хочет.

— Ах так?! — Глаза девушки сверкнули праведным гневом. — Во-первых, он не спрашивал, хочу ли я этих денег, а просто сунул в руку без объяснений. А во-вторых, если все дело в деньгах, то пусть он ими подавится! — Ролана выбросила вперед руку, монеты зазвенели по булыжникам.

Охотник никак не отреагировал на вспышку, лишь молча нагнулся и подобрал деньги. Потом насильно сунул их обратно в ладонь девушки и, крепко ухватив за локоть, зашептал на ухо:

— К твоему сведению, разбрасываться деньгами по меньшей степени неразумно тем более что ничего страшного из-за них с тобой не случилось. И еще, привыкай сдерживаться, потому что, если помнишь, тебе скоро придется играть роль ньери. А они очень послушны. Внимательны и безукоризненно послушны.

— Ты так говоришь, словно часто пользовался их услугами! — иронично прищурилась ледана.

— Боюсь, ответ на этот вопрос тебе ни к чему! — Охотник лукаво подмигнул.

 

ГЛАВА 10

В квартал ньери Илмар и Ролана добрались только к вечеру. Сначала несколько часов провели в трактире, восстанавливая силы после долгого перехода и отдавая должное местным кушаньям, а потом охотник решил познакомить девушку с Шераном и до заката водил по узким улочкам.

Город ледане понравился — стройные и не очень ряды двух- и трехэтажных домов, хранивших истории множества людских судеб. Еще понравилась главная площадь — огромное пустое пространство, вымощенное булыжником, оккупированное голубями. Когда девушка шла по площади, вверх взметнулись сотни птиц, едва не задевая крыльями лицо. Виновником подобного переполоха стал пес, бежавший впереди и спугнувший голубей. Также охотник не обошел вниманием городской рынок: бойкие торговки, нараспев предлагавшие разнообразные товары, не оставили Ролану равнодушной.

На ненавистные деньги, полученные при входе в город, девушка попросила охотника купить в оружейной лавке странный набор. Впрочем, это только сначала попросила. Потом же попросту заставила, начиная от долгих уговоров, заканчивая недовольным сопением и банальной угрозой. Дескать, если он не пойдет к оружейнику, значит, она пойдет к нему сама и отправит к демонам всю свою конспирацию, потому что оружие покупают только воины и наемники, а не девушки в одежде простолюдинок.

Разумеется, Илмар сдался. Но не потому, что испугался угроз, а из-за любопытства, которое и мужчинам не чуждо. Ему стало интересно, что же это за оружие такое, если из-за него прежде уравновешенная ледана неожиданно устроила истерику.

Что странно, набор достался ему практически за бесценок, а в глазах торговца он прочел явное облегчение, словно не покупку совершил, а как минимум снял с оружейника все смертные грехи. Пока возвращался к Ролане, ожидавшей его вместе с собакой в ближайшем переулке, успел рассмотреть покупку.

Пять узких обоюдоострых кинжалов, длиной вместе с рукоятью в мужскую ладонь, уютно размещались в кожаных футлярах, украшенных вышитыми символами. Футляры, в свою очередь, крепились к длинной неширокой кожаной ленте — ремню. Игрушка для устрашения ворон, да и только!

Получив покупку и сдачу, Ролана, не скрывая восторженного блеска в глазах, тщательно осмотрела каждый кинжал и, не найдя никаких изъянов, отдала охотнику.

— Спрячь у себя! Я заберу, когда разберусь с шейном. Если ты конечно же останешься к этому времени в городе.

— А если уйду?

— Тогда будешь вынужден найти меня сам, — туманно ответила ледана.

— А если я их к тому времени продам? — лукаво прищурился охотник. Разумеется, он не собирался делать ничего подобного, но ему захотелось подразнить девчонку.

— Никто не даст за них больше, чем ты заплатил в лавке оружейника, — равнодушно пожала плечами Ролана. — А могут и вообще по шее дать. Так что не обольщайся.

— И что же это за оружие такое? — не отставал охотник, уже не пряча широкой улыбки. — Женское украшение в виде ножичков?

— Аньято — вполне себе обычное оружие. — Она словно не заметила язвительности в голосе собеседника. — Вот только среди людей о нем ходят различные байки, одна страшнее другой. На деле же, как видишь, ничего особенного.

Охотник невольно сглотнул, ощущая неприятный холодок, пробежавший вдоль позвоночника. Действительно, сами кинжалы ничего особенного собой не представляли, но вот яд, содержащийся на их обоюдоострых, почти игрушечных лезвиях, был не просто особенный, но и смертельно опасный. Стоит порезать такой «игрушкой» палец, и можно прощаться с жизнью. Даже он, многое повидавший на своем веку, не рискнул бы связываться с подобным «украшением». Мало ли в каком из футляров прореха окажется. Тем более страшно, что яд с лезвий нельзя ничем смыть — ни кровью, ни водой, ни даже огнем.

Больше шутить ему не хотелось. Кинжалы перекочевали в сумку.

Квартал ньери располагался в черте города, неподалеку от богатого квартала.

— Чтобы толстосумам далеко за развлечениями не ходить, — с ухмылкой пояснил охотник.

Проходя мимо домов городской знати, Ролана с изумлением смотрела по сторонам. Здесь все было иначе, чем в других кварталах. Жилища богачей прятались за высокими заборами, у ворот каждого дома стояли несколько охранников. Изредка доносился оглушительный рев ящеров, и запах стоял соответствующий: ноты цветочных клумб и розовой воды, которыми благоухал воздух, перемешивались со стойким амбре ящерен. Все вместе составляло такую убойную смесь, что к концу квартала Ролана и охотник не выдержали и сорвались на бег.

— Всего-то стоит добавить в рацион ящеров листву любистка! — отдышавшись, фыркнула девушка, в очередной раз удивив Илмара. Он-то эту хитрость знал, но таких всезнающих счастливчиков можно было по пальцам пересчитать. Тем более что саженец любистка стоил примерно половину стоимости самого ящера.

— Мы пришли, — решил сменить тему охотник, кивая на ряд домов, расположившихся неподалеку. На каждом доме, слегка раскачиваясь на легком ветру, призывно горел ярким огоньком фонарь, выдутый из ярко-красного стекла. — Знакомься, квартал ньери. В народе — просто квартал красных фонарей.

Они миновали несколько домов. Илмар целеустремленно шел вперед, таща девушку за руку, словно боялся, что та передумает и сбежит в самый последний момент. Наконец остановился перед очередным домом и подтолкнул Ролану к двери.

— Не забудь свою байку! — напутственно шепнул ей в спину. — Думаю, сработает. Встретимся на рассвете в конце квартала Там есть парк, ты легко его найдешь.

— Смотри за собакой! — В свете фонаря ее глаза выразительно блеснули. — Головой отвечаешь!

Присев, она что-то быстро зашептала на ухо псу. Тот понятливо потрусил в темноту.

Охотник удивленно вскинул брови, но молча пошел следом. Когда они оба растворились в темноте, Ролана уверенно постучала в дверь.

Створка моментально распахнулась. Ярко накрашенная девица в одежде из прозрачной газовой ткани, оставляющей доступными любому взгляду все прелести слегка полноватой фигуры, вызывающе уставилась на пришедшую.

— Тебе чего? — не слишком вежливо поинтересовалась она.

Ролана опустила глаза, взволнованно затеребила кончик косы, как учил Илмар, и, запинаясь, произнесла:

— Хочу на работу попроситься.

— Все хотят! — насмешливо фыркнула девица. — Только не всем выпадает такое счастье.

По мнению Роланы, разговор о счастье в данном случае был неуместен, но она промолчала.

— Ладно, иди сюда, — смилостивилась девица и, схватив ледану за руку, втянула ее внутрь. — Давай посмотрим на тебя.

Просторное круглое помещение было уставлено высокими диванами и лежанками, рядом стояли низкие столики, уставленные вазами с фруктами и бутылками со спиртными напитками, а на полу лежали ковры. Судя по роскошной обстановке, ньери не бедствовали.

В ярком свете десятков свечей девица сначала долго и пристально вглядывалась в лицо Роланы, а потом тщательно обыскала, пошарив руками по сарафану и подолгу задерживаясь на выступающих частях тела.

— Не волнуйся, простая бдительность, — пояснила девица, но ее горящий взгляд и взволнованно вздымающаяся грудь говорили об обратном. Наконец она с сожалением выпустила Ролану из рук и кивнула в сторону: — Иди прямо по коридору и постучись в самую последнюю дверь.

С трудом сдерживая клокочущий в груди гнев, ледана пошла в указанном направлении. Разумеется, в монастыре девушек тоже обыскивали после боев, следя за тем, чтобы послушницы не прятали на себе оружие. И довольно часто глаза смотрительниц взволнованно блестели, а руки были излишне вольными. Но в данный момент ее злило то, что она сбежала из одного вместилища разврата для того, чтобы оказаться в другом. Похоже, мир не только полон лжи, но и погряз в пошлости.

Коридор оказался длинным, полутемным и отделенным от предыдущего помещения тяжелыми шторами. По обеим сторонам тянулись ряды закрытых дверей, из-за некоторых периодически раздавались протяжные стоны, мужские голоса и женский смех, а конец коридора закрывали такие же шторы. Зайдя за них, Ролана обнаружила единственную дверь, в данный момент широко распахнутую. На пороге, наряженная в ярко-красный балахон, длиной до самого пола, стояла высокая полная женщина лет сорока, с цепким взглядом и брезгливо поджатыми губами — мамка.

— Новенькая? — густым голосом поинтересовалась женщина и, получив утвердительный кивок, пригласительно махнула рукой: — Заходи!

Когда девушка прошла в комнату, мамка плотно закрыла дверь и повернулась к ней, не сводя внимательного взгляда. Выдержав приличную паузу, прошла к широкому, укрытому роскошным красным покрывалом дивану, являвшемуся единственной обстановкой в комнате, и, усевшись, приказала:

— Раздевайся!

— Зачем? — Ролана едва не уснула во время паузы, а потому, услышав голос, не сразу вспомнила, что ей нужно играть роль.

— Что значит «зачем»? — беззлобно удивилась женщина. — Я должна своими глазами увидеть то, что потом смогу предложить клиентам. Вдруг у тебя тело с дефектами или кожная сыпь? Я не хочу из-за тебя лишиться своего доброго имени.

Ролана едва сдержала усмешку: доброе имя — и в этом заведении? Но послушно потянула через голову сарафан.

Мамка встала с дивана, несколько раз обошла ее по кругу, пару раз ущипнула и расплела косу. После чего села обратно на диван и подытожила:

— Одевайся, ты мне подходишь.

— И вы даже не выслушаете мою историю? — спросила Ролана, надевая сарафан и старательно удерживая в голосе робкие нотки.

— А зачем мне твоя история? Поверь, у всех, кто приходит сюда, истории абсолютно одинаковые: нищета, безысходность, жизнь за чертою бедности и желание заработать денег при помощи своего единственного достоинства — красоты. А твою историю слушать не хочу еще и потому, что она будет насквозь фальшивой. Не спорю, можно покрасить волосы, высветлить кожу и придумать жалостливую байку. Но только твое тело меня все равно не обманет. Посмотри на свои руки: мышцы на них слишком крепкие для простой саты и тем более ларры. Твой упругий живот не провалился от голода, а ноги сильны и выносливы. Я не говорю уже о том, что все твои движения плавные и мягкие, а во взгляде затаилась холодная решимость. В общем, девочка, ты кто угодно, но только не та, за которую пытаешься себя выдать.

— И, понимая это, вы все равно готовы принять меня на работу? — уже искренне удивилась девушка.

— Почему нет? — Женщина равнодушно пожала плечами. — Мне глубоко безразлично то, какие проблемы ты собираешься решать при помощи своей лжи, но твое тело сможет принести мне хорошую прибыль.

— Но вы же говорите, что мой обман сразу бросается в глаза.

— Смотря кому. Мне, конечно, бросается, потому что за свою жизнь я повидала многих девиц и умею отличить зерна от плевел. А мужики, когда находятся под воздействием похоти, не видят ничего, кроме женских прелестей. И на все остальное им в это время плевать. Так что иди располагайся. Тара проводит тебя в комнату. Только давай договоримся сразу: если ты попадаешь в неприятности, выкручиваешься сама. Мне лишние проблемы ни к чему. Да, последнее… как зовут-то тебя?

— Лана.

— Имя хоть настоящее или тоже выдуманное?

Ролана молча опустила глаза и вышла из комнаты. Прав был охотник, самое главное — внешний вид товара.

 

ГЛАВА 11

Тарой звали девушку, которая встретила Ролану на пороге, и в доме она распоряжалась на правах помощницы. Вопреки обещаниям хозяйки девушка отвела ее не в комнату, а в купальню, где тщательно вымыла и натерла все тело благоухающими мазями. Вопреки опасениям леданы, как и обещал охотник, краска с кожи не сошла. После купания Тара принесла одежду, точно такую же, как была на ней, а сарафан, в котором пришла девушка, выбросила.

Костюм ньери состоял из прозрачных невесомых шаровар и верха, больше всего напоминавшего прозрачный лифе короткими рукавами. Ролана с сомнением осмотрела предложенное, но, понимая, что выбора у нее нет и что роль нужно играть до победного финала, облачилась в вызывающий наряд. Затем помощница расчесала ей волосы до блеска и оставила распущенными. Наконец вытолкнула девушку из купальни и, взяв за руку, повела по коридору.

— Ты ведешь меня в мою комнату? — спросила Ролана, мечтая в данный момент только об одном — оказаться в одиночестве, в тишине за закрытой дверью и чтобы никто не увидел ее в этой одежде.

— Еще чего! — фыркнула Тара, крепче сжимая ее ладонь. — Я веду тебя к клиентам. Ты же хотела работать, ну вот и приступай! И на будущее запомни наш закон — время — деньги.

— И ты меня не накормишь? — ухватилась девушка за последнюю попытку отдалить неизбежное.

— И не подумаю! После еды живот обвисает, вы, девки, становитесь ленивыми и неповоротливыми, так что работать лучше на пустой желудок. Вернешься, тогда и поешь. Все, пошла!

С этими словами Тара раздвинула шторы и вытолкнула Ролану наружу. Сама вышла следом, громко расхваливая «товар»:

— Дорогие гости, у нас пополнение! Сегодня Провидение привело в наш дом настоящую драгоценность. Посмотрите на ее ослепительную красоту и оцените по достоинству. Не скупитесь, ведь в доме Сауры для вас собраны только самые лучшие и умелые красавицы!

Пока Тара очаровывала присутствующих своим красноречием, Ролана осматривалась. Сейчас круглая комната была полна народу: все диваны и лежанки были заняты мужчинами, рядом с которыми расположились девушки. Все ньери были облачены в одинаковые одежды и смотрели на новенькую с плохо скрываемым раздражением и ревностью. Только Ролану не интересовали эмоции девиц, потому что она сразу увидела того, ради которого пришла сюда. Как и предсказывал охотник, шенн Орнис явился в дом ньери в первый же вечер с момента ее появления.

Хищный взгляд из-под густых бровей, шрам через левую щеку, крупный нос с горбинкой, волевой подбородок, растянутые в похотливой ухмылке тонкие губы, распахнутая рубаха, богато украшенная золотой вышивкой, выставляющая напоказ заросшую кудрявыми волосами грудь. А на этой самой груди медальон: оскалившийся волк, нарисованный белоснежной эмалью на золотой выпуклой крышке.

— Я не помешал? Найдется для меня свободная красавица?

Ролана вздрогнула, услышав знакомый голос, и отвела глаза. На пороге стоял улыбающийся Илмар. Собаки при нем не было. Скользнув быстрым взглядом по присутствующим, он ловко обнял за талию подошедшую к нему Тару и указал на стоявшую посреди комнаты Ролану: — У вас новый цветок, как я погляжу?

Тара потянулась к губам охотника в предвкушении поцелуя, но в последний момент тот отвернулся. С трудом сдержав гримасу разочарования, она ответила:

— Да, это Лана. Если хочешь, можешь провести с ней часок-другой, но потом я жду тебя у себя, поэтому не растрачивай все силы, они тебе понадобятся!

Громкий рык, больше похожий на раскат грома, прервал сладкоголосое щебетание Тары.

— Она идет со мной! — Шенн Орнис оттолкнул прильнувшую к нему ньери, поднялся с дивана и, подойдя к Ролане, крепко схватил ее за руку. На пальцах сверкнуло несколько перстней с крупными камнями. Второй рукой небрежно швырнул Таре звенящий парчовый мешочек. — Этого достаточно за ее красоту?

Тара взвесила на ладони мешочек и расплылась в довольной улыбке.

— Разумеется, уважаемый, вы, как всегда, щедры! На эту ночь девушка ваша!

Не теряя времени, Орнис повел Ролану на улицу. Она последовала за ним, храня молчание и опустив глаза. Со стороны казалось, что девушка просто выражает таким образом послушание, но на самом деле в душе леданы кипела злость и обида и она просто избегала встречаться взглядом с охотником.

Во-первых, они договорились встретиться на рассвете, не раньше. А во-вторых, неизвестно почему, но его поведение сильно задело ее, и в данный момент она готова была растерзать Тару, по-хозяйски повисшую на его плече, и заодно охотника, позволяющего ей так с собой обращаться. А еще очень хотелось спросить, почему он явился один, без собаки. Если с ее любимцем что-то случилось… Ролана сжала кулаки и шагнула через порог. Дверь за спиной тихо закрылась.

Оказавшись на улице, мужчина повел девушку за дом. Там, привязанные к коновязи под навесом, стояли лошади. Рядом расположилась охрана градоначальника: четверо воинов, вооруженных мечами и арбалетами, коротали время в обществе двух ньери под аккомпанемент игривого смеха и сальных шуток.

Завидев шенна, воины забыли о девушках и бросились отвязывать лошадей Орнису подвели крупного каурого жеребца с белой звездочкой во лбу. Наместник сначала подсадил ледану, а потом легко вскочил в седло. Конь пошел неспешным шагом. Пользуясь темнотой, гленн принялся тискать девушку прямо в седле. Ролана с трудом сдерживала гнев, желая надавать по похотливым рукам, но терпела, понимая, что ее звездный час близок, и заученно улыбалась, чтобы ни у кого из окружающих не возникло никаких подозрений.

Путь закончился у одного из домов, расположенных в богатом квартале. Миновав ворота, ледана с любопытством огляделась. Просторный двор был вымощен крупными булыжниками, в центре возвышался небольшой замысловатый фонтан. Величественный дом насчитывал три этажа и радовал глаз балюстрадами и широким узорчатым крыльцом.

Девушка с трудом подавила разочарованный вздох: ничего знакомого, никаких воспоминаний.

Оставив коня на попечение охранников, шенн повел Ролану в дом. Они прошли по белоснежным ступеням крыльца, миновали просторный, богато украшенный холл и поднялись по лестнице на второй этаж. В конце длинного коридора, открыв самую дальнюю дверь, Орнис втолкнул девушку внутрь.

Обстановка комнаты оказалась вполне ожидаемой: широкая кровать под балдахином, застеленная парчовым покрывалом кричаще-яркой расцветки, низкий столик с фруктами и вином и развешанная у кровати по яркому ковру… коллекция разнокалиберных плеток и хлыстов, а также несколько мотков веревок. Похоже, шенн предпочитал кровавые развлечения не только на арене монастыря, но и в собственной постели.

Чувство отвращения накрыло Ролану с головой. Теперь она мечтала только об одном: чтобы этот человек оказался не тем, кем она его считает, и медальон попал к нему в руки окольными путями.

Пока ледана осматривалась, Орнис снял рубаху, бросил ее прямо на пол, прошел к столику, приложился к вину и, не выпуская бутылку из рук, растянулся на кровати.

— Давай работай! Чего ждешь?

По мнению Роланы, дальнейшее ожидание действительно не имело смысла. Она медленно подошла к кровати, задумчиво рассматривая лежащего на спине человека, а потом сняла со стены длинный хлыст. Черные глаза опасно сузились.

— Поиграем?

Короткий взмах, оставивший красный росчерк на волосатой груди, и шенн подскочил на кровати, взвизгнув, словно свинья. Очередной свист рассекаемого воздуха, и гибкое оружие плотно обмоталось вокруг шеи.

— На по… — Из перехваченного спазмом горла вырвался сип. Глаза на обезображенном шрамом лице испуганно расширились.

Ледана дернула хлыст, вынуждая мужчину упасть навзничь, и сняла со стены веревку. Пока шенн хрипел и задыхался, быстро связала ему руки на животе. После этого сорвала медальон, размотала хлыст и отошла от кровати.

Палец привычно нащупал скрытую пружину, верхняя крышка открылась. Внутри покоился завиток рыжих волос. Аккуратно вытащив его двумя пальцами, Ролана увидела царапины, складывавшиеся в надпись: «Дар». Вздохнув, убрала завиток, закрыла крышку. Получается, она не ошиблась и эта вещь действительно принадлежит ей.

— Откуда у тебя это? — Она качнула на ладони медальон и выжидающе вскинула брови.

— Стража! — пришел в себя шенн.

Недовольно нахмурившись, девушка пару раз щелкнула хлыстом. На волосатой груди добавилось несколько красных полос.

— Не замолчишь — убью, — тихо предупредила она.

— Стра…

Конец хлыста вновь обмотался вокруг горла, оборвав крик на полуслове.

— Не будь идиотом! — Ледана повысила голос. — Мне не нужна твоя смерть.

На этот раз шенн оказался понятливей и, получив возможность дышать, звать на помощь перестал. Лишь уставился на Ролану хмурым взглядом.

— Чего тебе надо?

— Откуда у тебя этот медальон?

— Тебе какое дело?

Очередной взмах хлыста рассек грудь.

— Мне нужны ответы, а не вопросы!

— Он мой и принадлежит мне!

— И по какому праву? — недоверчиво прищурилась ледана.

— По праву рождения!

Девушка задумалась. Она предполагала такой ответ, но, услышав его, растерялась. Жаль, что вышло именно так. Было бы намного легче, если бы Орнис сказал, что украл его. Но раз по праву рождения…

Медальоны являлись отличительным родовым знаком. Их носили все. Медальоны богачей были выполнены из драгоценных металлов, украшены камнями и эмалью и раскрывались на две половинки, чтобы внутри можно было спрятать дорогую сердцу вещицу: портрет, локон волос, письмо, засушенный цветок, оберег. Бедняки довольствовались медальонами попроще: обычный железный кругляш украшали затейливыми чеканными узорами. Поскольку вещицы являлись родовыми символами, к выбору изображений, символов и узоров подходили очень ответственно. Из-за этого все медальоны отличались друг от друга и повторялись только среди родственников. Медальон нельзя было продать, а его потеря считалась плохим знаком. При этом медальоны из драгоценных металлов часто воровали, а в бою снимали с убитого противника. У бывалых воинов таких медальонов скапливались целые связки, довольно тяжелые по весу. Это считалось доказательством воинской силы и мощи.

Именно на один из подобных случаев и надеялась Ролана. Для нее было лучше узнать, что ее медальон оказался у шенна путем воровства или победы в бою. Осознавать же, что родной тебе по крови человек оказался мерзавцем, упивающимся страданиями других, было жестоко и горько. Кстати, у ледан не было медальонов. Наверняка их снимали в первый же день пребывания в монастыре.

Огорчившись от неприятных открытий, девушка вздохнула и, подняв рубашку шенна, которую тот бросил на полу, разорвала пополам. Свернув ткань, вставила получившийся кляп в искривленный пренебрежительной ухмылкой рот, отошла подальше и взмахнула хлыстом.

Воздух наполнился нескончаемым свистом, тело шенна стремительно покрывалось новыми рубцами. Хлыст легко разрывал ткань и рассекал кожу до крови. Мужчина извивался на постели, стонал и хрипел, но увернуться от ударов не мог.

Лишь когда парчовое покрывало покраснело от крови, а тело шенна стало напоминать тушу на скотобойне, ледана опустила хлыст. Швырнув окровавленное оружие на пол, приблизилась к шенну и, глядя в затуманенные болью глаза, четко произнесла:

— Тебе понравилось быть участником, а не наблюдателем? Как видишь, это больно. Особенно если чувствуешь все удары на собственной шкуре. Если еще раз попробуешь сунуться на трибуны монастыря, я тебя убью. Убила бы прямо сейчас, но вынуждена оставить жизнь из-за этого. — Она показала медальон. — Это мой медальон. Доказательством тому его содержимое и надпись внутри. Я тебя не помню, но в наших жилах течет одна кровь. Учитывая твою любовь к чужой боли, меня не радует наше родство, но, думаю, сегодняшний вечер надолго отобьет у тебя охоту к твоим пристрастиям. Я ухожу. Тебе придется сделать себе новый медальон.

Девушка вытащила кляп, чтобы шенн не задохнулся, и направилась к окну, намереваясь покинуть комнату. Попадать в лапы к охране, которая дежурит на выходе, ей совершенно не хотелось.

— Ты все-таки выжила!

Надрывные хриплые слова пригвоздили Ролану к месту. Все еще не веря в услышанное, она обернулась.

Истекающий кровью шенн приподнялся на локте. Его глаза горели лютой ненавистью и злобой, а руки были сжаты в кулаки.

— Мерзкая маленькая тварь! Мне обещали, что ты подохнешь в первый же год обучения! Как они посмели меня обмануть? Ненавижу! Сдохни! Сдохни, грязный волчий выкормыш! — Голос шенна сорвался на хрип, он закашлялся.

Слышать подобное было мерзко и противно. Но это была единственная возможность пролить свет на свое прошлое. Преодолевая отвращение, девушка приблизилась и вцепилась в окровавленные плечи:

— Что ты знаешь обо мне?!

Шенн ядовито рассмеялся хриплым каркающим смехом. Глаза, пронизанные красными прожилками, полыхнули жгучим огнем презрения.

— Ты — никчемное создание! Нелепая ошибка! Маленькая сучка, которую я продал в монастырь за хорошую цену. Теперь вижу, что нужно было убить тебя собственными руками. Проклятый оборотень! — Он неожиданно дернулся и плюнул в девичье лицо.

В душе леданы поднялась ярость. Она вовсе не рассчитывала на то, что ее здесь любят или хотя бы любили в прошлом, но такая правда обрушилась на нее громовым раскатом, сдавливая стальными тисками сердце. Она утерла кровавый сгусток плевка и широко улыбнулась, чувствуя, как по телу пробежал уже знакомый жар. Заметив неладное, Орнис заорал диким голосом, но его крик быстро оборвался.

Когда в комнату ворвались стражники, они в растерянности застыли на пороге, опуская бесполезные мечи. Все вокруг было в крови, в окне зияла дыра, а шенн Орнис лежал на кровати с разорванным горлом.

 

ГЛАВА 12

Выскочив во двор, волчица отбежала за угол и притаилась в розовых кустах, окружающих дом плотным ароматным кольцом. В доме началась паника. Слезно запричитали служанки, правда, грусть в их голосах звучала фальшиво. Бестолково размахивая мечами, носилась охрана, выкрикивая на ходу приказы. Вооружившись факелами, к разбитому окну бежали стражники, держа наготове заряженные арбалеты.

Насмешливо фыркнув, волчица выскочила из кустов, в два прыжка достигла забора и легко перемахнула через него. Ветер донес до ушей возмущенные крики, но ей уже не было до них никакого дела. Главная проблема, которая сейчас волновала, — не выпустить из пасти медальон, болтавшийся на обрывке позолоченного шнура.

Знакомый дом ньери она нашла быстро. Мягко перебирая лапами, прошлась вдоль окон. Наконец в самом дальнем нашла того, кого искала.

В комнате, где ее совсем недавно «принимали на работу», на уже знакомом диване, застеленном красным покрывалом, лежала Тара и призывно улыбалась, глядя в сторону от окна. Девушка была полностью обнажена и, несмотря на легкую полноту, была довольно привлекательна. В глазах мерцал томный блеск, приоткрытые губы влажно блестели, а грудь взволнованно вздымалась.

— Иди сюда! — тихо позвала она и нетерпеливо протянула руки.

В ответ на этот призыв из глубины комнаты к девушке пошел мужчина. Присмотревшись к профилю, волчица узнала охотника. Он тоже был обнажен, и в мягком слабом свете двух свечей его кожа отливала бронзой.

Несмотря на волчью ипостась, Ролана облизнулась. Сейчас, когда не нужно было думать о мести и прочих неприятностях, охотник показался ей привлекательным: накачанные мышцы вызывали должное уважение, а великолепно сложенное тело заставило сердце учащенно биться. Остановившись перед диваном, Илмар оказался спиной к окну, поэтому Ролана рассматривала его без малейшего стеснения. Да, он определенно был красив мужественной и какой-то дикой красотой. Сильный, влекущий, опасный. На мгновение ей даже почудилось в его облике что-то звериное.

В горле застрял комок, пытаясь избавиться от него, волчица тихо рыкнула. В ответ донесся испуганный визг. Бросив быстрый взгляд в глубь комнаты, она поняла, что ее заметили, и поспешила убраться. Она вовсе не хотела никому мешать, просто… так получилось.

Набросив на бедра полотенце, Илмар подошел к окну и выглянул на улицу.

— Там никого нет! — после некоторого молчания сообщил он. — Наверное, тебе показалось.

— Но я видела волка! Он смотрел на меня! — Тара испуганно заломила руки.

— Он смотрел на тебя, потому что ты ему понравилась, — усмехнулся охотник, отходя от окна. Обычно такие фразы быстро успокаивали девушек.

В случае с Тарой тоже сработало: лесть ей понравилась, и мысли быстро вернулись в нужное русло.

— А мне нравишься ты! — улыбнулась она, вновь протягивая к нему руки. — Иди ко мне!

Он послушно подошел, опустился на податливое тело, но, вместо того чтобы прильнуть к девичьим губам, приоткрытым в предвкушении, впился поцелуем в шею. Но примятая трава под окном никак не шла у него из головы. Кто не разбирается, тот не поймет. К примеру, Тара никогда не обратит внимания на несколько сломанных травинок. Но он понял, что зверь действительно приходил под окно. К тому же ветер все еще хранил его запах. Точнее, ее, потому что это была самка. Интересно, что ей здесь понадобилось? И что сейчас делает Ролана? Смогла ли она добиться своего, а главное, какой ценой? Скорее бы рассвет…

— Да что с тобой? — капризно протянула девушка, отталкивая его и садясь на диване. — Ты какой-то не такой Все время думаешь о чем-то. Или о ком-то. Ты меня разлюбил?

Охотник вздохнул. Эту часть свиданий, куда неизбежно входит множество вопросов на одну и ту же тему, он откровенно не любил. К тому же в его понимании это были вовсе не свидания, а всего лишь обычные встречи. В силу определенных обстоятельств, он никогда и ничего не обещал Таре, равно как и любой другой девушке. Никогда не говорил, что любит. И детей, несмотря на настойчивые просьбы и ухищрения представительниц прекрасного пола, никому не оставлял.

И вообще, что за мода такая: если воин, значит, должен сделать ребенка каждой, которая попросит! Дети — это же не вещи. Хотя чего греха таить — многие воины пользуются этой привилегией направо и налево, теша собственную похоть, даже не затрудняясь ведением счета своих отпрысков. Хорошо, что таких воинов немного И в плане службы, и в плане морали.

— Илмар, ты уснул? — Тара обиженно пихнула его в бок, вырывая из размышлений. — Если я тебе надоела, тогда уходи. Мне нужен мужчина, а не снулый карась! Зачем вообще приходил? А, знаю! — Девушка внезапно подпрыгнула на диване, широко раскрыв глаза. — Ты как новенькую увидел, сразу на нее глаз положил! Ну подожди, к рассвету явится. Если понравилась Орнису, значит, придет на своих двоих. А если нет, значит, принесут. Тогда тебе придется еще подождать.

— В каком смысле? — не понял охотник.

— Да в самом прямом! — Девушка усмехнулась. — Наместник наш любит плетками и кнутами баловаться. Сама когда-то от него еле ноги унесла. Если ньери умелая, то он свои силы и без плеток тратит. А если неопытная, го получит сполна Вообще, от него редко приходят, чаще приносят на носилках. — Тара прервала рассказ и томно потянулась, все еще надеясь привлечь внимание к своим прелестям. Вновь обернувшись к охотнику, удивленно взвизгнула: — Стой, ты куда?!

Комната была пуста. Пока звучали зловещие откровения, Илмар успел одеться и, как только Тара замолчала, выпрыгнул в раскрытое окно.

— Даже не попрощался! — обиженно заключила девушка.

Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, охотник прошел задними дворами через квартал ньери и теперь подходил к кварталу состоятельных горожан. Расположение дома шенна Орниса было хорошо ему известно, равно как и многим жителям Шерана, поэтому найти его не составило труда. Под покровом темноты он без проблем подошел к ограде, окружающей жилище шенна, и забрался на дерево. Несколько минут напряженно всматривался в глубь двора, а потом облегченно рассмеялся и покинул наблюдательный пост. Судя по тому, что он увидел, никакая опасность Ролане не угрожала. Зато состояние шенна Орниса вызвало его неподдельный интерес.

Благодаря острому зрению для охотника не составило никакого труда разглядеть через разбитое окно на втором этаже лежавший на постели труп. И первое, что моментально бросилось в глаза, — разорванное горло. Было еще множество любопытных вещей, как то: длинные кровавые полосы, щедро испещрившие тело убитого, коллекция плеток на стене и окровавленный кнут, брошенный на полу у кровати. Похоже, шенн крепко разозлил ледану, раз она обошлась с ним так жестоко.

Но все же не способ убийства заинтересовал Илмара больше всего. Он не раз видел, как девушка приносила с охоты зверей с разорванными глотками, и давно смирился с этой особенностью. Но сейчас ветер доносил до его чуткого обоняния волчий запах. Слабый, перемешанный с множеством других запахов, но все равно отчетливый. Причем он шел из глубины двора, от самого дома, словно зверь побывал внутри.

Охотник неожиданно остановился как вкопанный, словно налетел на невидимую преграду Как он мог упустить из виду то, что шкурки добытых Роланой зверей всегда пахли хищником!

Она постаралась отбежать как можно дальше от дома, где находились Илмар и Тара В голове назойливым вихрем вертелись вопросы, а сердце словно окаменело. Разумеется, ей было неловко зато, что она умудрилась оказаться в неподходящем месте в самый неподходящий момент. Но душа онемела от боли совсем по другой причине.

Квартал ньери, как и обещал охотник, закончился небольшим парком. Нырнув в густую темноту деревьев, куда не проникал бело-зеленый свет двух лун, волчица забилась под высокую раскидистую ель, выпустила из пасти медальон и затихла, пережидая момент превращения. Затем не зверь, а девушка свернулась в клубок на земле и уставилась застывшим взглядом в темноту.

Ее мысли бродили далеко и были куда мрачней, чем раскинувшаяся на небе ночь. Внезапно открывшееся предательство жгло душу раскаленным железом и заставляло в бессилии стискивать зубы. Внутри бушевали злость и ярость, а также самая настоящая обида.

Обида… Это чувство ледана часто испытывала в давние времена, в первые годы своего пребывания в монастыре Было обидно, когда не хватало знаний, сил и сноровки, чтобы победить соперниц, не получив ран, синяков и переломов.

А еще было страшно. Невыносимо страшно: до боли в сведенных судорогой мышцах, до отчаянного крика, до безумия, густой пеленой окутывавшего разум.

Теперь же страха не было, но обида засела глубоко и была болезненной, словно ей воткнули в самое сердце острый нож. Это чувство мешало дышать, оставляло чувство горечи на губах и вызывало уйму вопросов, на которые не было ответа. Бесконечные в своем потоке, все они в итоге сводились к одному: почему? Чем она заслужила подобное отношение к себе? Что могло произойти, если ее семья не только отказалась от нее, продав, словно вещь, но и до сих пор продолжает люто ненавидеть?!

Семья… Из-за своей несдержанности она собственными руками убила члена этой самой семьи, разрушив последнюю надежду пролить свет на свое прошлое. И пусть это был далеко не лучший представитель рода, и пусть он тысячу раз заслуживал смерти, но все же она не хотела, чтобы это случилось от ее руки. Город не арена, здесь можно и нужно обходиться без убийств, но… она не смогла. Правда оказалась настолько ошеломляющей, что ярость не оставила места здравому смыслу. И уже поздно жалеть об этом.

Вздохнув, Ролана поежилась — ночная прохлада беспрепятственно проникла под газовую ткань, щекоча обнаженную кожу. Тело затекло от неудобного положения, и ей пришлось сменить позу. Она прислонилась спиной к стволу и подтянула колени к груди. Подобрала с земли медальон, поднесла к лицу. В темноте тускло блеснула белоснежная эмаль. Волк… Девушка задумчиво провела пальцем по изображению. Благодаря своей второй ипостаси теперь она отлично видела в темноте. В детстве же воспринимала кругляш как красивую игрушку и даже не успела задуматься над вопросом, почему именно волк служит символом рода. Теперь же никакие объяснения были не нужны. Жизнь сама дала ответ в день совершеннолетия. Но ответов на остальные вопросы, похоже, найти не удастся.

Легкие шаги вспугнули тишину и мысли. Ролана насторожилась. Ей вовсе не хотелось, чтобы ее обнаружили. Мгновение спустя послышался девичий смех и приглушенный мужской голос, ласково нашептывающий нежности. Пара прошла мимо дерева, под которым пряталась ледана. Похоже, ньери использовали парк для романтических ночных свиданий.

Вопреки грустным мыслям Ролана улыбнулась. Прогулка под лунным светом в бархатной темноте — довольно милое занятие. Тихий разговор, трепетные прикосновения, легкие поцелуи — любая девушка мечтает об этом, и даже ньери, привыкшие продавать любовь за деньги. И даже она, Ролана, привыкшая к боям и сражениям и видевшая мужчин в самом неприглядном свете — во власти звериной похоти и ослепленных жаждой крови, — даже она лелеяла в душе надежду, что в жизни ей обязательно встретится тот единственный, о котором слагают песни и легенды и чей образ видят ночами во сне. Особенно теперь, когда она вырвалась из стен монастыря. Вот только не пройти бы мимо собственного счастья.

В памяти всплыл образ Илмара. Ролана задумчиво качнула готовой. В данном случае рассчитывать не на что — охотник помогает ей скорее из любопытства, чем из-за нежных чувств. К тому же он ненавидит ледан и шарахается от нее, словно от дикого зверя. И это отношение никогда не изменится. Лишнее доказательство тому — то, что в данный момент он проводит время с Тарой. Девушка хороша собой и не имеет никакого отношения к леданам, а главное, ее не нужно бояться. Ее руки вряд ли обагрены чужой кровью и ни к чему опаснее ножа не прикасались. В отличие от женщины, у которой они украли платье, Таре даже не придется упрашивать охотника «снасильничать». Точнее, судя по тому, что видела Ролана через окно, уже не пришлось.

И все же интересно, что это за обычай такой, из-за которого незнакомая женщина едва не повесилась ему на шею? Нужно дождаться утра и спросить Илмара. Пусть расскажет, потому что они все равно больше не увидятся. Ведь медальон — это не цель, это лишь часть цели. И ее дорога пойдет дальше, а охотник… он останется. И это правильно.

Спрятав медальон в складках лифа, девушка устало вздохнула, обхватила озябшие плечи руками и закрыла глаза. До рассвета осталось несколько часов, можно поспать. Даже если кто-нибудь и обнаружит ее в этом импровизированном убежище, не удивится. В квартале ньери, в парке свиданий ньери и тем более в одежде ньери — она просто одна из ньери, которая решила отдохнуть после тяжелой трудовой ночи. А ночь действительно была тяжелой…

 

ГЛАВА 13

— Вставай, нужно уходить! Скоро здесь появятся стражники с собаками!

Услышав шепот, ледана сначала опрокинула нарушителя спокойствия на землю, усевшись сверху, и только потом соизволила открыть глаза и окончательно проснуться. В предрассветных сумерках увидела знакомое лицо.

— Ты?

— Я! — Охотник тихо рассмеялся, даже не пытаясь высвободиться и тем более угрожать. — Только не говори, что ждала кого-нибудь другого. И раз уж ты меня узнала, будь добра, не ломай хребет. Я и так порядком устал за сегодняшнюю ночь.

— Извини! — Столь откровенный намек на любовные утехи заставил ее покраснеть и вновь испортил настроение. Обиженно поджав губы, Ролана поднялась на ноги и сменила тему разговора. — Как ты меня нашел?

— По запаху, — отшутился Илмар, глядя на девушку с ироничным прищуром. На самом же деле пытался разгадать, в чем причина ее плохого настроения: неудачный визит к шенну или что-то другое. — Я купил тебе одежду взамен потерянной. Переодевайся! — В руки Ролане полетел уже знакомый мешок. — Нужно уходить! Сюда идет стража!

— За мной? — Покопавшись в мешке, ледана вытащила обещанную одежду: длинную юбку и рубашку. Досадливо поморщившись, несколькими рывками порвала юбку на широкие клинья и принялась срывать с себя прозрачные тряпки ньери.

— И за тобой тоже, — согласно кивнул охотник, внимательно наблюдая за ее манипуляциями. Особенно его заинтересовал тот факт, что ремень с кинжалами Ролана принялась спокойно обматывать вокруг ноги. В итоге с внешней стороны бедра образовалась своеобразная бахрома из кинжалов. Конец ремня ледана закрепила ниже колена. Стараясь не думать о том, насколько смертельно это девичье «украшение», охотник отвел взгляд. — Но в первую очередь их интересует зверь. — Он нарочно выдержал паузу, повисла тишина. — Ты знаешь, что шенна Орниса разорвала волчица?

— Нет, а что? — Девушка повернулась к нему уже полностью одетая и сунула в руки порядком опустевший мешок.

— Ничего. — Илмар равнодушно пожал плечами, внимательно вглядываясь в девичье лицо, скрытое тенью ветвей. — Просто слухи. Ты успела взять то, что хотела?

Ледана молча кивнула и выбралась из-под ветвей. Усмехнувшись собственным мыслям, он закинул мешок на плечо и вышел следом.

— Иди за мной! — Илмар догнал девушку и, крепко взяв за руку, прибавил шаг. — Я снял нам комнату в трактире на окраине. Оставил там твоего пса за сторожа.

— И когда только успел? — скептически фыркнула Ролана, но руки не отняла.

— А чем я, по-твоему, занимался в то время, когда ты развлекалась со своим клиентом?

Ответом ему был убийственный взгляд из-под сурово сдвинутых бровей. Таким образом ледана ясно дала понять, что она думает о его ночных занятиях. И самыми приличными в этих мыслях были одни предлоги. Но, как ни странно, охотника ее гримаса ничуть не расстроила. В ответ он лишь широко улыбнулся и подмигнул, чем вызвал в душе Роланы новую бурю возмущения.

«Нашел чем хвастаться, — обиженно подумала девушка. — Да эта Тара с любым ляжет, у кого есть кошелек»!

«Все сходится! — ликовал про себя охотник, глядя на хмурое девичье лицо. — Осталось лишь кое-что проверить». Сообщать же о том, что он пробегал добрую половину ночи по городу сначала в поисках ночлега, а затем и в поисках самой девчонки, он не собирался. Тем более что найти ночлег оказалось сложнее, ведь у свободных комнат нет запаха.

Идти пришлось окраинами кварталов, которые изобиловали зарослями бурьяна, небольшими оврагами и городскими свалками. Разумеется, этот маршрут настроения ледане не прибавил. За время пути она несколько раз оступилась, едва не подвернула лодыжку, угодила в крапиву, превышающую ее собственный рост, и теперь остервенело чесалась в тех местах, где кожа не была защищена одеждой.

А еще она злилась. Если бы не охотник, она давно перекинулась бы в зверя и быстро миновала эти неприятные места с наименьшими потерями для себя. А так приходилось тащиться по самую шею в траве, собирая на себя всю утреннюю росу и отмахиваясь от насекомых, постоянно сваливающихся за шиворот. И еще жутко хотелось есть и помыться. Ледана ощущала себя так, словно выпачкалась в чужой крови с головы до ног.

Когда вокруг прилично рассвело, овраги сменились покосившимися сараюшками неопрятного вида.

— Пришли! — наконец подал голос молчавший почти всю дорогу охотник. — Нам сюда! — Он махнул рукой в сторону неопрятно чернеющего в стороне сооружения.

Ролана недоуменно нахмурилась. Назвать это трактиром язык не поворачивался, а уж снимать в нем комнату не хотелось и подавно. Возможно, раньше трехэтажное здание имело более внушительный и аккуратный вид, но сейчас оно выглядело так, словно едва уцелело после пожара. Трактир был сложен из черных от копоти бревен, окна нижнего этажа были заколочены досками, даже крыша гордо зияла проплешинами, кое-где залатанными все теми же досками.

— Ты уверен, что нам именно сюда? По-моему, в этот твой трактир и заходить опасно — того гляди, крыша рухнет прямо на голову!

— Не волнуйся, нам именно сюда. — Илмар обогнал ледану и уверенно зашагал вперед. — Из-за внешнего вида в этот трактир заходят только те, кто точно знают, что крыша держится крепко.

Вздохнув, Ролана прибавила шаг.

Действительно, вопреки опасениям внутри было вполне уютно и чисто. Пол радовал глаз свежевыкрашенными досками, а на стенах и под закопченным потолком висели в качестве украшения длинные связки луковиц и кукурузных початков. Грубо сбитые столы и вытертые штанами посетителей лавки сейчас пустовали, но на каждом столе стояла плошка со свечой. За стойкой скучал широкоплечий детина неопрятного вида. Навалившись грудью на выщербленную столешницу и подперев здоровенным кулаком небритую щеку, он блаженно посапывал.

Охотник заговорщицки подмигнул Ролане, приложил палец к губам и повел по лестнице на второй этаж. Там открыл ключом самую дальнюю комнату и приглашающе махнул рукой.

Пес лежал на полу, но при виде хозяйки вскочил и радостно завилял хвостом. Ледана присела перед ним и зарылась руками и лицом в белоснежную шерсть. Собака играючи упала на пол, безостановочно подметая его пушистым бубликом хвоста. В ответ девушка принялась тормошить пса, нашептывая ему всякие нежности и сбивчиво сообщая о том, что боялась не вернуться к нему после сегодняшней ночи.

Охотник сбросил мешок на одну из свободных кроватей и направился к двери.

— Пойду раздобуду нам завтрак, — сообщил он Ролане, но, обернувшись, понял, что она его не услышала.

Когда же он вновь вошел в комнату, удерживая одной рукой поднос с едой, девушка спокойно сидела на кровати, рассматривая какую-то вещицу. При появлении охотника убрала ее в карман куртки и азартно потерла ладони, не сводя жадного взгляда с дымящихся тарелок.

— Есть хочу прямо до смерти!

— Угощайся. — Илмар поставил поднос на стол. — А я пойду прогуляюсь. — Он взял в руку прислоненное к стене копье и закинул за плечо мешок. — Соберу последние новости, пока город окончательно не проснулся.

— Вернешься?

Он обернулся и внимательно посмотрел в ее глаза. Никакой насмешки в них не было. Наоборот, несмотря на нарочито безразличный тон, в глубине взгляда плескалось беспокойство.

— Я вернусь, но ты и так здесь в полной безопасности. К тому же с тобой твои великие и ужасные аньято! — Он подмигнул и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Ни к чему показывать, что ему понравились и ее вопрос, и волнение, которое она изо всех сил старалась скрыть.

Несмотря на ранний час, Шеран гудел, словно потревоженный улей, смакуя самую последнюю и, чего греха таить, долгожданную новость смерть наместника. И ладно бы, если настигла его эта самая смерть в темном переулке. Решили бы, что пал шенн Орнис от рук доведенных до белого каления его методами правления горожан. Провели бы расследование, дознание, да и закрыли дело за недостаточностью улик. Или, как второй вариант, бросили бы в тюрьму нескольких особо мешающих власти горожан, показав тем самым остальным, что с властью, даже с порядком надоевшей, шутки плохи Так ведь нет же! Угораздило этого шенна помереть в собственной постели, исполосованным кнутом, словно раб на галере! И горло ему, словно последней шавке, порвали. И не кто-нибудь, а самый настоящий зверь — волк пшеничного цвета! Не иначе, зверюгу привела с собой продажная девка-ньери. Тут же заговор налицо!

Помимо заговора жители жаждали получить ответы на многочисленные вопросы, как то куда пропал волк, где искать девку, причем не для того, чтобы свернуть ей шею за совершенный поступок, а спасибо сказать за смелость, ну и, разумеется, кто придет теперь на освободившееся место наместника. Ответов, как это всегда бывает в таких ситуациях, не было, и никто не спешил их давать. Поэтому горожане, устав маяться неизвестностью, стали прибавлять к действительности свои собственные домыслы и рассуждения. В итоге новость обросла такими невероятными подробностями, что охотник, неспешно шагающий по тихим улочкам и внимательно прислушивающийся к сплетням, только диву давался.

Одни говорили, что шенн поплатился за свою страсть к кнутам и веревкам, неудачно затянув удавку на собственной шее, вторые шутили, что Орниса загрызла от ревности любовница, устав от его бесчисленных похождений. Третьи все же склонялись к официальной версии. Но и тут волка превратили в оборотня, а потом и вовсе заменили ящером, который после совершения убийства воспарил в небеса и был таков. Последняя версия нравилась народу больше всего, потому что волка с необычным, равно как и с обычным, окрасом никто в глаза не видел, а улетевшего ящера теперь сколько ни ищи, толку никакого не будет. И стража, с ночи прочесывающая город и окрестности, ясное дело, вернется ни с чем.

Илмара подобная наивность смешила. Понятно, что большинство горожан дел с ящерами не имели, а потому были не в состоянии сообразить, что вздумай эта зверюга покуситься на шенна, то лежать бы ему не только с перегрызенным горлом, но и вообще без головы. К тому же одним разбитым окном дело бы не обошлось — внушительная туша разворотила бы добрую половину дома.

С другой стороны, необычность выдумки отводила подозрения от главного виновника переполоха — волка. Люди могут говорить что угодно, но некоторые личности, в частности стража дома шенна Орниса, знают истину. Вот только сообщать эту истину народу никто не собирается. Стража из-за занятости, а он, Илмар, из вредности, ну и… из солидарности. Незачем кому-то еще знать, что волк на самом деле волчица, а необычный пшеничный окрас появился в силу некоторых обстоятельств.

Вспомнив эти самые «обстоятельства» во всей ранее доступной его взору обнаженной красе, охотник неожиданно для себя ощутил, что сердце в груди забилось чаще. Тряхнув головой, он прогнал из памяти столь соблазнительное воспоминание и досадливо вздохнул, сообразив, что зря отказался ночью от услуг Тары.

Почесав в затылке, решил, что наслушался достаточно сплетен, и повернул в сторону квартала ньери. В конце концов, он слишком нравится Таре, чтобы та отказала ему в ласке даже после его ночного бегства. А ледана пусть подождет. Ведь в том месте, где он ее оставил, ей никто и ничто не угрожает.

За время отсутствия охотника Ролана успела вдоволь наесться и теперь, оставив на столе наполовину опустевший поднос, лежала на кровати. Несколькими минутами ранее она в очередной раз рассмотрела медальон и надела его на себя, туго стянув шнуровку рубахи, чтобы родовой знак не был виден окружающим. Здесь, в городе, где шенна Орниса знали все жители, кругляш мог привлечь к себе ненужное внимание. И пусть ей нужна информация о своей семье, которую наверняка знают местные жители, но с вопросами необходимо повременить. Смерть наместника и так подняла излишнюю шумиху.

В дверь неожиданно постучали. Пес подскочил с пола, ледана насторожилась.

Из-за двери послышался негромкий мужской голос.

— Простите, что беспокою! — извиняющимся тоном начал невидимый собеседник. — Я тут воды принес, чтобы помыться. Ваш напарник сказал, что нужно принести ведра как можно быстрей.

Судя по всему, это был хозяин заведения. Ролана заколебалась. С одной стороны, в городе ищут ньери, а на ней сейчас нет этих обличающих пестрых тряпок. С другой стороны, охотник обещал, что здесь она в полной безопасности. И наконец, с третьей стороны, после ночных разборок и утренней «прогулки» по оврагам и крапиве искупаться было просто необходимо.

Два последних аргумента оказались решающими. Девушка встала с кровати, дошла до двери и открыла ее.

Рослый детина, тот самый, которого она видела утром спящим у стойки, успел неловко улыбнуться, словно извиняясь, а потом с коротким вскриком сложился пополам и рухнул кулем к ее ногам, чудом не опрокинув ведро с водой. Она едва успела отскочить.

Дверной проем загородили несколько человек. Взглянув на лица пришедших, Ролана почувствовала, как сердце в груди замерло и безжизненным камнем упало в область пяток. Пока разум справлялся с потрясением, тело бессознательно перетекло в боевую стойку.

— Ты действительно считала, что сумеешь так просто сбежать? — холодно поинтересовалась одна из смотрительниц, смерив ледану равнодушным взглядом. — Даже внешность попыталась изменить.

Лица двух других были похожи на застывшие маски, а глаза пусты, словно женщины пребывали в состоянии медитации или наркотического воздействия. Обе версии могли быть правдивыми, потому что техника боя смотрительниц, тщательно скрываемая от ледан, предполагала предварительное обязательное погружение в нирвану. Для достижения нужной глубины подсознания наркотики использовались чаще, чем положенные по правилам медитации. Между безобидными многочасовыми бдениями и порошками, искусственно, но быстро приводящими мозги в нужное состояние, почти все смотрительницы выбирали наркотики. И эта невменяемость, наряду с подготовкой, делала их практически неуязвимыми.

От первого выпада Ролана благополучно уклонилась, вовремя уйдя от руки разъяренной смотрительницы, дальше пришлось хуже. Техника боя позволяла пришедшим драться без применения какого-либо оружия, потому что оружием было само тело. Прежде всего, приходилось уворачиваться от пальцев, безошибочно метящих в определенные точки на теле. Попадание в такие точки оборачивалось болью, неподвижностью, судорогами и многими другими неприятностями. В итоге, сражаясь всего с одной смотрительницей, ледане приходилось вертеться, словно пресловутой белке.

Две других ждали своего часа, неподвижно застыв на пороге. Нет, они нисколько не жалели ее. Наоборот, применили подобную тактику исключительно для того, чтобы сначала выбить из нее боевой запал, а потом и жизнь. Несмотря на то что Ролана была одной из лучших воительниц на арене, долго сражаться в подобном темпе она не могла. Смотрительницы знали это и спокойно ждали, когда ледана устанет. Тогда добить ее будет делом двух секунд. А пока пусть потанцует. Какое-никакое, а все же развлечение.

Со стороны это действительно напоминало танец — быстрый, смертоносный, обреченный. Смотрительница, оглашая воздух короткими вскриками, взвивалась вверх на расстояние от полуметра и выше, норовя добить ледану коронным ударом в голову, а также размахивала руками и ногами со скоростью ветряной мельницы. Поэтому Ролане приходилось исключительно отступать, даже не помышляя об ответных ударах. Противница походила на смерч, уворачиваться от которого в условиях небольшой комнатушки было довольно сложно. Несколько выпадов уже нашли свою цель, и теперь у Роланы онемело плечо, кровоточил висок и противно ныло в области солнечного сплетения. Еще девушку подташнивало. Она совершила ошибку — расслабилась, потеряла бдительность и наелась сверх меры, позабыв о том, что нужно быть постоянно начеку, ведь драться с набитым животом вдвойне тяжелей.

Очередной спазм некстати подкатил к горлу, заставив ее сложиться пополам. Тут же выпад соперницы достиг своей цели — на голову обрушился удар, на удивление слабый, но ледана ощутила острую боль, пронзившую череп от макушки до самого горла. В глазах потемнело, а сдерживаемый спазм вырвался наружу, орошая пол наполовину переваренной пищей. Собравшись с силами и почти ничего не видя вокруг от головокружения, Ролана неожиданно вспомнила о своей покупке. Пальцы ловко пробежались по бедру, выхватывая кинжалы. Воздух наполнился коротким свистом, и спустя считаные мгновения соперница неподвижно застыла на полу, пригвожденная четырьмя кинжалами к выкрашенным доскам.

Увидев, что бой закончился, очнулись две оставшиеся смотрительницы. Не меняя выражений застывших лиц, они медленно двинулись на ледану. Сжав в ладони последний, пятый кинжал, девушка вытерла другой, наполовину бесчувственной рукой заливавший глаза пот и приготовилась к смерти. Потому что выстоять против двух полных сил соперниц у нее не было никаких шансов. Это отчетливо понимали все трое.

Неожиданно планы нарушил звон стекла. Ледану осыпало дождем осколков, на пол гулко грохнулось копье. Обернувшись, она с изумлением увидела охотника, балансирующего на широком подоконнике. Мгновенно оценив обстановку, он одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и встал перед Роланой, закрывая девушку своим телом.

Смотрительницы вышли из транса, хищно прищурили глаза, оценивая новую жертву, а затем, коротко вскрикнув, одна из них взвилась в воздух. Охотник, ничуть не смутившись, ответил аналогичным маневром. Две фигуры на мгновение столкнулись в воздухе, а потом женщина упала на пол, широко раскинув руки и не подавая никаких признаков жизни.

Взглянув на смотрительницу, ледана увидела на мраморно-белом лбу, у самого начала переносицы, отверстие, из которого сочилась кровь. Переведя взгляд на охотника, застывшего в боевой стойке рядом с телом, увидела выставленную вперед руку с отведенным указательным пальцем. «Разящий дротик» — так назывался этот удар. Удар, которым гордились смотрительницы и которому никогда не обучали послушниц.

Почуяв достойного соперника, вторая смотрительница не стала принимать поспешных решений, а принялась осторожно присматриваться к противнику, обходя его по кругу. Потом сделала несколько пробных выпадов. Охотник ответил. Силы и умения оказались равны. Поняв, что ею больше никто не интересуется, Ролана принялась отползать к окну, не обращая внимания на осколки, и неожиданно наткнулась на что-то мягкое. Обернувшись, едва сдержала крик ужаса, рвущийся из груди.

Белый пес, ее верный и единственный друг на протяжении последних лет, лежал неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Остроносая морда была в крови. Наверняка он старался ее защитить и попал под удар, а она в запале боя совершенно забыла о нем. Ярость застлала глаза, из груди вырвалось низкое рычание. Обведя опустошенным взглядом комнату, она поняла, что вымещать злость больше не на ком. Единственная соперница была занята, и если попытаться достать ее, то можно ненароком задеть охотника.

Выпустив пса из объятий, ледана одним прыжком оказалась возле мертвой смотрительницы, поочередно вытащила кинжалы и оттолкнула бесполезное тело. Если бы не обстоятельства, она бы не подарила ей такую быструю смерть, сполна отомстив за убийство ни в чем не повинного животного, а также за свои собственные мучения. Но сейчас нужно было подумать о другом. О том, что ее присутствие приносит окружающим только смерть, о том, что с момента ее появления в городе уже успели погибнуть несколько человек, и о том, что верный пес лишился жизни только потому, что находился рядом с нею. А также о том, что она не желает такой же участи человеку, который уже вынужден сражаться за нее. Нечестно отвечать ему смертью за помощь.

Рассовав кинжалы по ремню, Ролана подхватила на руки пса, не желая оставлять его, но руки ее не слушались. Онемевшая правая окончательно повисла безвольной плетью, а удержать тело пса одной левой рукой не получалось. Погладив на прощание верного друга, девушка шепнула короткое «прости» и бросила последний взгляд на сражающихся.

Судя по плачевному состоянию смотрительницы, победа определенно была на стороне охотника, и довольно скоро поединок подойдет к своему логическому концу. Было похоже, что мужчина играет с женщиной, словно кошка с мышкой. Дожидаться окончания сражения ледана не стала. В последний раз погладила пса и выпрыгнула в окно.