Сейчас добыча уже приближалась к черной глади. Медленно, осторожно, но неумолимо. Слепо шаря руками и глядя в темноту невидящими глазами, ничтожно малая на фоне громадной пещеры и внушительных размеров озера фигурка человека ползла к последним мгновениям своей жизни. Ибо те, кто становился пленником черных вод, никогда не возвращались назад, навсегда исчезая в бездонной ловушке.

Ощущая себя беспомощным слепцом, я упорно ощупывала камни, давно и благополучно избавившись от истерики. Голова была ясной, но какой-то пустой. Лишь осточертевший озноб вызывал глухое раздражение. Внезапно рука коснулась чего-то обжигающе-ледяного и скользкого. Уже привыкшие к камню пальцы сразу ощутили разницу.

Я настороженно замерла на месте и, не усмотрев в подобных переменах ничего хорошего, попыталась отдернуть ладонь. Не тут-то было! Странная субстанция не хотела отпускать руку, словно приклеившись к коже. Более того, ощущение обжигающего холода стало быстро подниматься к запястью, потом к локтю и выше, стремительно распространяясь по всему телу. Чертова дрянь, которую я даже не видела из-за непроглядной темноты, держала настолько крепко, словно была частью моей кожи. Как же я сейчас понимала мух, которым «повезло» попасть в паутину! Вот только я ни за какие коврижки не желала быть съеденной, поэтому барахталась, как могла, упорно не признавая поражения.

 

Увы, некоторое время я еще сопротивлялась, пытаясь отползти и хватаясь второй рукой за выступы камней, не замечая, как раздираю в кровь ладонь. Но потом лед поднялся к горлу, и я совершенно перестала ощущать собственное тело. Тогда, собрав последние силы, закричала, вкладывая все отчаяние и желание жить в мольбу о помощи, каким-то уголком сознания надеясь, что меня все-таки услышат. А потом в горло хлынул все тот же леденящий холод, и я перестала существовать.

Черное озеро сползло с пустых камней и удовлетворенно застыло. Добыча поймана. Теперь нужно ждать следующую. Она придет. Всегда приходит. Потому что никто не может сопротивляться магии притяжения. Таков закон.

Часть вторая

 

ЗАБЫТЬ И ВСПОМНИТЬ

 

Где чужая только ты.

В сознание настойчиво пробивался какой-то свистящий шепот, набивающийся в уши не хуже надоедливого песка. Захотелось зарычать от досады, что я с удовольствием и сделала. Вместо угрожающего рыка из горла вырвался какой-то сип, но осточертевший шепот прервался протяжным вздохом то ли разочарования, то ли заинтересованности. Устав находиться в темноте и неизвестности, я раскрыла глаза и растерянно осмотрелась. В поле зрения оказались какие-то непонятные существа, рассматривающие меня с неподдельным интересом. Я, в свою очередь, уставилась на них.

Первое определение, которое пришло в голову, — странные. Существа не были похожи на людей — их лица имели непривычную треугольную форму, а кожа отсвечивала серым, словно стальным блеском. Еще я назвала бы этих существ непропорционально худыми, несмотря на их просторные одеяния, более всего напоминавшие занавески. Плюс ко всему глаза существ были бледно-желтыми, раскосыми и имели вертикальный зрачок. Нос практически не выступал на лице и казался незаметным. А вот бледные, высоко поднятые брови, из-за которых существа выглядели донельзя удивленными, присутствовали. Впрочем, кто их знает, возможно, сейчас они действительно мне настолько удивлены, что брови на лоб полезли. Длинные волосы свисали тонкими прямыми прядями и были преимущественно черного цвета, с различными оттенками вплоть до мышасто-серого.

В моей голове не было ни единой мысли, но отчего-то я твердо знала, что эти существа мне незнакомы. Недовольно поджав губы, я поднялась на локтях, заставив заинтересованных расступиться и дать мне тем самым возможность осмотреться и понять, где именно нахожусь.

Больше всего помещение напоминало пещеру, в которую непонятные существа набились битком. Взгляд наткнулся на высокий потолок из серого камня, нависавшего острыми выступами, который освещали несколько горящих факелов на неровных стенах. Больше вокруг ничего примечательного не было.

Сама же я лежала на какой-то каменной плите, довольно высоко над полом, в непонятном углублении, примерно втрое превышающем размеры моего тела. Было холодно. Почему-то в мозг надоедливым дятлом долбилось чувство опасности, мне же ровным счетом ничего не было понятно. Где я? Зачем? Почему рядом эти существа? И самое главное: а кто я сама такая? Ни на один из этих вопросов не было ответа. Память была девственно чиста и, как назло, не торопилась мне помогать воспоминаниями.

Внезапно окружающие оживились и, подергиваясь в странном ритме, протяжно зашипели. В монотонном звуке я отчетливо различила слова:

— С-съедим! С-съедим!

Некоторое время я тупо таращилась на толпу, с трудом осмысливая происходящее, но потом, когда поняла, кого именно они собираются съесть, вышла из ступора и, забарахтавшись на импровизированном ложе, завопила протестующе громко:

— Заткнитесь! Поперек горла костьми встану! Подавитесь!

Толпа притихла, рассматривая меня, как наглого таракана, я же, безрезультатно поелозив руками и ногами по гладкому камню, перевернулась на живот, встала на четвереньки, повернувшись задом ко всем присутствующим, и бодро поползла к противоположному краю.

— С-стоять! — хором взвыли существа, оскорбленные моим бесцеремонным поведением, и бросились ко мне.

— Не трогать! — внезапно тихо произнес чей-то голос, и толпа послушно застыла.

Застыла и я, обернувшись и рассматривая новенького через плечо. Ничего особенного, такой же, как и остальные: серый, тощий и с раскосыми глазами. Только на лбу золотой обруч, поверх иссиня-черных волос, и одежда цвета перезрелого лимона. Разочаровавшись, я продолжила бегство, бросив на ходу пришедшему:

— И ты подавишься!

Незнакомец никак не отреагировал на мою язвительность, лишь спокойно обошел каменный ящик и встал у края напротив, вперив в меня немигающий взгляд и демонстративно сложив на груди тонкие руки.

— Козел! — мрачно оценила я его и попыталась выбраться через широкий край. Навалилась на камень животом, стараясь вытащить свою тушку из углубления. Увы, пальцы соскользнули с гладкой поверхности. Я шлепнулась на спину и искренне выругалась. Проклятая поверхность камня была скользкой, словно лед зимой. По крайней мере, на ощупь точно ничем не отличалась — мои руки свело от холода.

Незнакомец склонил голову, рассматривая меня с легкой иронией в глазах, а затем приблизился к месту, где я возилась, пытаясь подняться.

Ненавижу такой взгляд! Моментально начинаю чувствовать себя насекомым и тихо зверею.

— Чего вылупился? — яростно зашипела я в бледно-желтые глаза. — Гляделки сломаешь! И вообще, лучше выбраться помоги, чем истукана изображать! Эй, немочь бледная, ты оглох?

Брови незнакомца поползли вверх: мой лексикон, возможно, был ему незнаком или, что еще хуже, более чем знаком. Судя по тому, что в ответ в его руке мелькнул широкий нож и завис прямо надо мной, правильным и верным был второй вариант.

— Я тебя убью, — спокойно произнес он. — А затем с-съем.

— Подавишься! — вновь упрямо огрызнулась я, почему-то не чувствуя и тени страха. — А вообще, ты хоть имя свое скажи! Буду знать, чей желудок меня переварит.

Незнакомец помедлил и внезапно убрал руку с ножом, протянув взамен другую:

— А ты мне нравиш-шься. Поживи пока!

Я уцепилась за ладонь и наконец покинула свое каменное ложе. Теперь незнакомец возвышался надо мной на целую голову. Его рука была тонкая, но силы в ней скрывалось предостаточно. Глаза с вертикальными зрачками смотрели холодно, вызывая озноб. Короче, ни он, ни его взгляд мне не нравились.

Выдернув ладонь, я ответно смерила незнакомца презрительным взглядом, совершенно не собираясь благодарить за оказанную помощь. Затем грубо послала его в неприличную даль отборной руганью и, воспользовавшись всеобщим ступором, помчалась сквозь ошарашенную моим хамством толпу.

На моем месте проигнорировать столь неожиданную удачу было попросту глупо, хотя открыто дерзить, как это сделала я, было опасно для жизни. Но удача пока была на моей стороне. Беспрепятственно выскочив из помещения, я попала в залитый бледным светом коридор из того же неровного камня, что был в пещере. Справа была глухая стена, поэтому бежать пришлось налево.

Чувствуя, как в груди бешено колотится сердце, я неслась вперед, отчаянно уповая на собственное везение. Увы, пробыв со мной довольно короткое время, оно позорно сбежало, не успев даже предупредить. Это я поняла в тот момент, когда из-за поворота в конце спасительного коридора мне навстречу вышло с десяток таких же желтоглазых и серолицых. Пришлось затормозить и остановиться.

За спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидела того самого, с обручем. На его донельзя узких губах играла язвительная улыбка, а за спиной, толкая друг друга, толпились свидетели моего хамства и безуспешного бегства. Выражения лиц, надо сказать, у всех были настолько многообещающими, что мне немедленно захотелось раскопать песок у себя под ногами и ввинтиться глубоко в землю на манер страуса. Только он одной головой, ну а я так сразу всем телом, чтобы ни у кого не появилось желания откопать. Хотя, если подумать, ничего такого я им не сделала. Подумаешь, сказала пару словечек! От этого не умирают.

И не простят ведь, заразы!

Понимая, что оказалась в ловушке, я задрала голову, словно ища решение своих проблем на потолке. И ведь нашла! Подпрыгнув и еще не до конца поверив в собственную затею, повисла на какой-то странной, изогнутой, светящейся ярким белым светом палке, намертво вцепившись в нее руками и ногами.

Присутствующие как по команде подняли головы.

— С-слезай! — неуверенно предложил незнакомец с обручем.

В ответ я показала язык, не желая расставаться со странной палкой, которая, к сожалению, резала ярким светом глаза, но, к счастью, не обжигалась.

— Даю с-слово, тебя не тронут! — предпринял тот вторую попытку.

— Пока не тронут, — согласилась я. — Зато потом даже очень. Есть как будете: руками или все же вилками? А может, сразу всем скопом накинетесь и подавитесь?

Внизу на некоторое время воцарилась тишина. Все это время незнакомец с обручем упорно смотрел под ноги, а все остальные буравили меня неприязненными взглядами, словно рассчитывали, что я вот прямо сейчас раскаюсь и сама рухну в их загребущие лапы. В ответ я бодро кривлялась, упорно скрывая свой страх за гримасами. Незнакомец наконец поднял голову, некоторое время понаблюдал за моими ужимками и разразился длинной речью с громким присвистом:

— Повторяю ещ-ще раз, можеш-шь не волноватьс-ся и не боятьс-ся. Тебя никто не тронет и не причинит вреда. Я объявляю тебя с-своей гос-стьей. Даю с-слово правителя! С-спус-скайс-ся!

— Ага, мечтать не вредно! — привычно огрызнулась я. Но затем подумала и заинтересованно свесила голову. — Правителя? Это какого такого еще правителя? Откуда в этой дыре может взяться правитель?

— Я — Арс-санар, правитель народа тизарров, — церемонно поклонился мне незнакомец, пропустив очередное оскорбление мимо ушей. — Приветс-ствую тебя, с-странная женщ-щина, в с-своем доме! Предлагаю кров и защ-щиту.

В ответ я удивленно присвистнула. Да уж, занесло меня к чертям на кулички. Тизарры! А попроще ничего нельзя было придумать? Язык же можно сломать!

Впрочем, после услышанного заявления вполне можно было выпустить палку из рук. Что я и сделала, благополучно свалившись на голову повелителю.

Ой! Больно-то как!

 

ГЛАВА 2

Сумей прийти на помощь, если ждут,

Невзирая на невзгоды и ненастье.

Потому что очень часто от минут

 

Зависят чья-то жизнь и чье-то счастье.

— Что случилось? Ты напуган? — всерьез обеспокоившись эффектом, который произвели ее слова, кошка подошла и лизнула кота в нос. — Хватит изображать столбняк, а то я поверю!

Увы, вместо того чтобы успокоиться, Тимошка подпрыгнул на месте, еще больше вытаращив глаза:

— Послушай, может, ты ошиблась? Вдруг черные озера существуют не только в горах? Может, где-нибудь еще есть малюсенькое озеро, о котором ты забыла?

— Увы, нет! — Как ни жаль было беднягу, но врать она не хотела. — Все озера с черной водой находятся в недрах Серых гор. Но при чем здесь Лиса?

— Э-э-э… — Кот вдруг замялся, переступив с лапы на лапу. — Понимаешь, я сон видел, что она утонула в черной воде.

— Да ну! Сны очень часто ничего не значат! — отмахнулась кошка. — Я уж думала, действительно что-то серьезное случилось. Ты лучше выброси все из головы и не заморачивайся по пустякам. А Лиса скоро вернется. Она всегда возвращается. Кстати, а тебе какое до нее дело?

— Откуда ты знаешь о черных озерах? — быстро перебил ее кот.

— Кошки всегда много знают, — неопределенно махнула хвостом собеседница. — На самом же деле, до того как попасть в этот трактир, я жила у одной колдуньи. Она знала столько всего! Так вот, к ней постоянно приходили со всякими жалобами и просьбами. Но еще — правда, довольно редко, — приходили с просьбами найти потерявшихся людей. Два человека из двух десятков обязательно терялись в Серых горах и попадали в эти самые озера. Она ставила котел, заваривала специальные порошки и смотрела картинки на поверхности, а я сидела на полке под потолком и все видела. Ну и слышала, разумеется.

— А можно же не упасть в озеро, даже если случайно оказался в горах? Просто обойти, и все!

— Нельзя! — Кошка посмотрела на него, словно на маленького глупого котенка. — Дело в том, что в озеро как раз никто и не падает. Оно само всасывает в себя тех, кто оказывается поблизости. Вылезает на берег и всасывает. Так ты все-таки ответишь, почему так беспокоишься о Лисе? Я же тебе все рассказала! Теперь твоя очередь.

— Понимаешь… — Кот оглянулся по сторонам, убеждаясь, что его никто не слышит, а затем прошептал: — Лиса — моя хозяйка. Живу я у нее!

— Ничего себе! — Восхищенно мурлыкнув, кошка выгнула спину. — Повезло!

— Зато, похоже, Лисе не повезло, — мрачно отозвался кот. — А можно попасть к твоей хозяйке? Может, я попрошу и она для меня тоже что-нибудь увидит?

Кошка отрицательно качнула головой:

— Не получится. Она умерла.

— Жаль! — Кот прижал уши, окончательно расстроившись. — Значит, нужно искать другой способ найти Лису. Вот только какой?

— Ты не спеши расстраиваться! — Серая кошка ободряюще толкнула его лапой. — Еще не все потеряно! Я же сказала, что видела, как варили зелье. А значит, и порошки, которые хозяйка добавляла, тоже видела. Так что могу попробовать сварить подобное зелье.

— Ты и вправду можешь это сделать? — Кот подпрыгнул. В желтых глазах ослепительно засияла надежда. — Я тебе потом еще бусин принесу! Много! Или другое что-нибудь. Все, что захочешь, ты только скажи!

— Да не надо! — Кошке вдруг стало стыдно просить подарки за помощь. К тому же теперь она сама тревожилась не меньше кота. Лиса ей нравилась. — Я и без бусин попробую тебе помочь. Просто так.

 

— Только бы получилось! — отчаянно шептал Тимошка, несясь широкими скачками по улице вслед за неожиданной помощницей. — Только бы сон оказался неверным! Только бы с Лайсой все было в порядке!

Неприметный домик на самой окраине Райлена еще издалека выглядел пустым и заброшенным. Кошки проскользнули в приоткрытое окно с разбитым стеклом.

— Почему здесь никто не живет? — удивился Тимошка, с интересом оглядывая большую, полутемную, покрытую пылью и паутиной комнату. — Похоже, времени с момента смерти твоей хозяйки прошло немало.

— Боятся, — пояснила кошка, спрыгивая с подоконника на пол и отфыркиваясь от поднявшейся пыли. — Люди всегда страшатся неведомого, придумывают кучу небылиц, оправдывая свой страх, и в итоге абсолютно безобидный дом становится злобным монстром, притаившимся на краю тихой улицы. Кстати, если нас с тобой заметили, то на выходе обязательно закидают чем-нибудь. Так что будь осторожней!

— Постараюсь, — Тимошка сделал большой прыжок и, перескочив с подоконника на печку, сунул нос в котел. — Здесь есть вода, но она позеленела. Это не помешает?

— Вполне сойдет, — согласно отозвалась кошка и, махнув хвостом, заскакала по столу и широким полкам над ним, скидывая на пол все, что, по ее мнению, могло понадобиться. Потревоженная пыль и рассыпавшиеся травяные порошки повисли в воздухе плотным маревом, заставив Тимошку расчихаться. Внезапно подруга остановилась, оглядела масштабы устроенного ею безобразия и критически заключила: — Ну, вроде все!

Следующие полчаса были потрачены на разведение огня и высыпание порошков в котел. Кошки перепрыгнули с нагревшейся печи на ближайшую полку и внимательно следили за процессом.

Наконец варево забулькало.

— Вот теперь, — прошептала кошка, — теперь подойди ближе и думай о том, кого хочешь увидеть. Только глаза закрой.

Тимошка осторожно свесился с полки и заглянул в котел, стараясь не попадать под клубящийся пар. Запах, к сожалению, стоял удушающе-противный. Если бы не необходимость, давно уже выскочил бы на воздух, поскольку дышать распространившимися в воздухе миазмами было невыносимо. Жидкость была черной и вязкой, словно воды того озера, в котором утонула Лайса. Хотя откуда ему знать, что вода в озере именно такая и что Лайса действительно утонула?

Глаза закрылись сами собой. Кот честно представил себе ее образ, стараясь не думать о том, что его скоро попросту вывернет наизнанку от запаха зелья, звал по имени, вспоминал сцены из прошлого, когда и он и Лайса еще жили в Лиоде. Но в памяти постоянно всплывал Салем, испуганно жмущийся к сидящему на кровати Талейну и со слезами в голосе рассказывающий о том, что мама утонула в черной воде. Неужели черная вода и есть черное озеро?

— Смотри!

Неожиданный толчок в бок едва не заставил кота кувырнуться носом в котел. Протестующе зашипев и вогнав когти в заскрипевшую от такого неприветливого обращения полку, он раскрыл глаза.

Поверхность воды больше не кипела и была ровной, словно зеркало. Большое черное зеркало, притаившееся в неизвестной пещере. На пустынном каменном берегу не было ни одной живой души. В том числе и Лайсы.

— Что это? — В желтых глазах кота засветилось искреннее недоумение. — Почему никого нет?.

— Перед тобой одно из знаменитых Черных озер, расположенных внутри Серых гор, — мрачным голосом сообщила кошка, с интересом глядя в котел. — А никого нет, потому что та, кто тебе нужна, либо уже утонула, либо ты больше думал не о ней, а о Черном озере. Вот и результат получился соответствующий. Ну все, пошли, хватит сидеть, все равно этот суп работает всего один раз. Для следующего раза нужно варить новый. — Кошка невозмутимо соскочила на стоявший неподалеку стол, а оттуда на подоконник.

— А почему суп? — Проследив, как изображение медленно растеклось, уступив место булькающей жидкости, Тимошка прыгнул вслед за подругой.

— Раз варят, значит — суп, — пояснила кошка, высунувшись в окно.

— А если жарят? — Кот с наслаждением вдохнул свежий воздух, беспрепятственно струящийся в комнату сквозь разбитое окно.

— Значит — жаркое! И кстати, если мы с тобой не поторопимся, из нас самих сейчас сделают жаркое.

— Это еще почему? — Тимошка выглянул на улицу. Необходимость в ответе на вопрос отпала сама собой.

На небольшом расстоянии вокруг дома столпились несколько десятков людей. У многих в руках были зажженные факелы.

— Жги ведьминское логово! — выкрикивали из толпы. — Дьяволам смерть!

— Потому что у страха глаза велики. Особенно у некоторых идиотов! — Раздраженно фыркнув, кошка выскочила на улицу, прямо под ноги толпы.

 

Послышался визг, первые ряды отпрянули. Воспользовавшись возникшим замешательством, Тимошка помчался следом за подругой. Похоже, сварить повторно «суп» у них больше никогда не получится…

— Спасибо тебе! — Догнав кошку в ближайшей подворотне, Тимошка благодарно лизнул ее в нос. — Ты мне очень помогла, несмотря на то что результат оказался неожиданным. Я обязательно принесу тебе много красивых бус. Но сейчас я должен уйти. Еще раз спасибо!

— Всегда рада помочь. — Подруга смущенно потупилась, разглядывая белые «носочки» на своих передних лапах, которые после посещения заброшенного дома порядком запылились и имели неприглядный вид. Придется снова вылизываться. — Мне Лиса всегда нравилась, а особенно теперь, когда я узнала, что она твоя хозяйка. Только кое-что мне непонятно. Вроде, ты у нас живешь во дворце. Так что же получается: у тебя целых два дома и несколько хозяев?

Вопрос остался без ответа, поскольку, подняв голову, кошка увидела, что ее собеседника давно след простыл. Первой реакцией была обида, но, погоняв хвостом дорожную пыль, она решила, что обидеться всегда успеет, а вот получить ответы на все волнующие вопросы сумеет только здесь и сейчас. Точнее, не совсем здесь, но стремиться к ответам нужно именно сейчас, иначе она попросту не успеет догнать кота и, следовательно, не узнает, куда он отправился.

К счастью, Тимошка не успел убежать далеко, поэтому кошка довольно быстро настигла его и теперь незаметно следовала на расстоянии, не сбавляя темпа и стараясь не попасться ему на глаза. Дорога вполне ожидаемо привела к дворцу. Получается, у кота действительно два хозяина и, следовательно, целых два дома. Везет же некоторым! Впрочем, проблем у таких счастливчиков, как выяснилось, тоже хватает.

Попасть во внутренние покои не составило никакого труда, и поначалу преследовательница несколько растерялась, осматриваясь в незнакомом месте. Но довольно быстро взяла себя в руки, точнее в лапы, и поскакала вверх по лестнице. Насколько она успела заметить, кот помчался именно сюда.

Обостренный слух позволил безошибочно выделить из многих комнат нужную, и кошка замерла под дверью, заинтересованно прислушиваясь к разговору.

— Говорю тебе, она попала в Серые горы! И совершенно точно нуждается в помощи! — доказывал кому-то Тимошка.

— Но что ей делать в Серых горах? — удивился неведомый кто-то. — Насколько мне известно, там нет ни одной живой души!

— Вот именно, что ни одной живой. И вообще, если хорошо подумаешь, то вспомнишь, что твою жену как раз и тянет в подобные места.

«Так Лиса еще и замужем? Вот так новость! — Кошка задумчиво почесалась. — Впрочем, люди почему-то придают огромное значение подобной мелочи. Вот только почему этот муж здесь? Вряд ли он живет во дворце».

— Одно могу сказать, — продолжал тем временем Тимошка. — Заказ был вполне безобидный. Какой-то мужик с бородавкой на носу просил найти магическую книгу, которую украл его брат, по совместительству жрец Запретного бога. А у Лайсы, как ты помнишь, нелады со жрецами.

— Ох, доберусь я до этого мужика и его бородавки! — мрачно пригрозил собеседник. — И до жреца тоже доберусь! А еще введу запрет на магию прямо с завтрашнего дня.

«Ага, разбежался! — мысленно фыркнула кошка. — Так прямо тебя все и послушались! Для народа магия — та же пьянка: и жить мешает, и входит в привычку».

— Лучше бы ты жену поискал. А ерундой заняться всегда успеешь, — резонно заметил кот.

— Слушай, и кто из нас двоих правитель?

«Ого, так он еще и правитель? — Кошка озадаченно качнула головой. — Мания величия — страшное дело. Правитель, насколько мне известно, у нас один. А вот мечтающих занять его место до неприличия много…»

— Правитель — ты, а я просто умный, — спокойно парировал Тимошка.

Кошка неодобрительно фыркнула, позиция кота ей определенно не нравилась. Почему он не поставит на место этого зарвавшегося выскочку? Чего любезничает? Может, стоит самой вмешаться? Уж она-то быстро объяснит недотепе за дверью, что к чему и кто тут правитель!

Неожиданно распахнувшаяся дверь нарушила кошкины планы и едва не прищемила ей хвост. Спасла быстрая реакция, заставив вовремя отскочить за выступ и позволив остаться незамеченной. В коридор вышли двое: кот и высокий светловолосый человек: Как ни странно, правитель собственной персоной. Его в городе хорошо знали даже кошки. Получается, в комнате все это время находились трое?

— Пойдем к Салему, хочу его расспросить подробнее о сне. Возможно, я действительно поднимаю бурю в стакане воды и с Лайсой все в порядке… — Тимошка двинулся в противоположную сторону коридора. Правитель пошел следом.

Кошка испуганно прижала уши. Так выходит, пропала княгиня? А при чем тогда тут Лиса? И почему третий не выходит? Впрочем, так даже лучше, есть реальная возможность надрать ему уши за самоуправство!

Кошка вышла из укрытия и скользнула в комнату. К ее удивлению, внутри было пусто. Драть уши было некому.

Разочарованно вздохнув, кошка выскочила из комнаты и бросилась в конец коридора.

К счастью, на этот раз дверь не была прикрыта, и в узкую щелку кошка спокойно рассмотрела правителя и кота. Они разговаривали с мальчиком. Ребенок сидел на ковре, среди игрушек, но выглядел грустным.

— Салем, расскажи еще раз свой сон, — попросил Тимошка, усаживаясь рядом с мальчиком. — Почему ты решил, что мама утонула?

— Она мне снилась. — Отложив в сторону игрушку, ребенок уставился на кота. — Я видел, как мама ползла в темноте, а потом черная вода, похожая на кисель, прыгнула на нее. Мама сильно кричала.

— Прямо так взяла и прыгнула? — Тимошка недоверчиво вильнул хвостом. — Ну ладно, мало ли что присниться может… Спасибо, ты играй, а мы пойдем. Дела всякие, сам понимаешь…

Кот поднялся и направился к двери.

 

Чувствуя, как от неожиданных новостей сердце заколотилось где-то в горле, кошка помчалась по коридору, обратно за спасительный выступ. Вот она, разгадка! Лиса и Лайса — это один и тот же человек! Ничего себе! Получается, она хотела надрать уши… князю? Забавно! Впрочем, это было бы смешно, если бы не было так грустно. Как же теперь без княгини-то?

Вернувшись в комнату, кот набросился на Талейна:

— Ну что, теперь ты веришь в то, что Лайсе нужна помощь? Нужно отправляться в Серые горы, причем немедленно. Собирайся, чего сидишь?

— Сон не может быть доказательством, — упрямо возразил князь.

— Чего-о? А котел тебе тоже не доказательство? — Разозлившись, кот подпрыгнул и выгнул спину. — Что-то я не пойму! Ты разлюбил Лайсу? Или, может, попросту боишься?

— Именно так!

— Ну вот, все мужчины одинаковы! Правильно говорят: когда у мужчины есть блондинка, им подавай брюнетку. Что-о? Что значит «именно так»? — Уяснив смысл ответа, кот растерянно замолчал.

— Я боюсь оказаться бесполезным. — Талейн глубоко вздохнул. — Дело в том, что Серые горы отбирают магическую силу, а как обычный человек и в одиночку я вряд ли чем помогу Лайсе. Оттуда еще никто не возвращался. Не забывай, у меня маленький сын и к тому же на мне одном лежит ответственность за целый город.

Презрительно фыркнув, Тимошка направился к двери. Но у порога обернулся:

— Смотри!

— Скажи, а как ты можешь нести ответственность за город, если даже собственной семье не можешь помочь? Ответь на этот вопрос сам себе и посмотри, понравится ли тебе ответ. Только это… постарайся быть честным.

 

ГЛАВА 3

В душе смятенье, в сердце дрожь, –

Кругом все ложь. Одна лишь ложь…

Но не спеши во власть потерь,

 

Не верь глазам своим. Не верь!

— Взять ее!

Короткий окрик стеганул слух, заставляя забыть о боли от ушибов, которые я получила при падении. Правитель-то вовремя отскочил, а вот мне «повезло» приложиться спиной и затылком об пол и прочувствовать на собственной шкуре все его неровности. Даже куртка не спасла.

Ничуть не вникая в мое бедственное положение, в меня незамедлительно вцепились несколько существ и, приподняв над полом, понесли в неизвестном направлении. Вырываться было бесполезно, кричать — неудобно, к тому же приходилось постоянно стискивать зубы, когда под ноги моих носильщиков попадали мои же длинные волосы, которые всю дорогу подметали песок на полу.

Наконец процессия остановилась, и меня вернули в вертикальное положение. Быстро и бесцеремонно облапали, вытащив кинжал и оставшиеся яблоки. Кинжал рассматривали долго и упорно, пока один из наиболее любопытных не порезал палец, а яблоки попробовали и отшвырнули за ненадобностью в дальний угол. Изверги! Затем проворно и туго опутали какой-то веревкой. В итоге я стала похожа на большой кокон, грозивший упасть при малейшем неверном движении. Говорю же, изверги. Наконец оставили в покое и отошли.

Воспользовавшись передышкой, я осмотрелась. Очередная пещера, светлая и совершенно пустая, если не считать длинных скамеек у противоположной стены, на которых расположились тизарры, или как их там, и странной светящейся палки на кривом потолке, аналога той, на которой я не так давно висела. В воздухе отчетливо пахло грозой. Похоже, сейчас меня будут убивать.

Стараясь не шевелиться, чтобы не рухнуть позорно носом вниз, я уставилась на правителя, бледно-желтым пятном выделявшегося в серой толпе. Будучи лишена возможности двигать конечностями, принялась эксплуатировать свой единственно доступный на данный момент подвижный орган, а именно — язык:

— Эх ты, правитель! А еще слово давал! — Я постаралась скорчить самую презрительную гримасу.

— Мое с-слово, — невозмутимо парировал он, не поддавшись на провокацию. — Хочу — даю, хочу — беру обратно.

В ответ я лишь сильнее задвигала бровями и челюстью, стараясь усилить выражение пренебрежения на лице.

Правителя мои действия впечатлили. Внимательно понаблюдав некоторое время за моими ужимками, он участливо спросил:

— У тебя что-то чеш-шетс-ся?

Обиженно фыркнув, я прекратила гримасничать, гордо вздернула подбородок и застыла неподвижно. Смотреть в глаза с вертикальными зрачками было тяжело и даже холодно, но я твердо решила выглядеть достойно, пусть даже и в такой откровенно плачевной ситуации.

— Рас-сказывай, кто такая! — неожиданно велел правитель, не сводя с меня внимательного, словно гипнотизирующего взгляда. — Как и зачем к нам попала?

— А я почем знаю? — Пожать плечами не получилось, поэтому я подпрыгнула, демонстрируя возмущение. От удивления испуг прошел сам собой, мысли об осторожности тоже испарились. — Можешь, конечно, мне не верить, но, сколько здесь нахожусь, столько задаю себе этот же вопрос. Может, ты что-нибудь подскажешь? Наставишь, так сказать, на путь истинный?

— Обязательно! — Он нехорошо ухмыльнулся, поднялся со скамейки и приблизился. — Не лги мне, иначе я тебя с-съем! Прямо с-сейчас-с!

Паника быстро вскипятила мозг, но, вместо того, чтобы удариться в слезы или грохнуться в обморок от страха, я заорала в полный голос:

— Подавишься, канарейка облезлая! Сколько раз тебе повторять! И не свисти тут на меня! Денег не будет! Говорю же, что не помню, кто я и почему нахожусь тут рядом с тобой! По мне, так твою рожу лучше вообще никогда не видеть! Ты же просто кошмар ходячий!

— От тебя с-слиш-шком много ш-шума, — скучно заключил собеседник, внимательно выслушав мои вопли. — Лучш-ше я тебя с-съем. Какая-никакая, а польза.

— Я и говорю — урод моральный! — слабо вякнула я.

Повелитель в очередной раз растянул в ухмылке тонкие губы и бесшумно опал к моим ногам грудой желтых тряпок, служивших ему одеждой, а мгновение спустя на полу свилась в кольца большая черная змея.

Застыв в оцепенении и моментально покрывшись противным липким потом, я расширенными от ужаса глазами наблюдала, как мерзкая, довольно толстая тварь медленно поднимается с пола. Наконец плоская треугольная голова поравнялась с моей, а холодные бледно-желтые глаза с вертикальными зрачками заглянули прямо в душу. Змея была огромной: длина черного чешуйчатого тела втрое превышала человеческий рост.

Вот и смерть пришла… — С мрачной безысходностью осознала я. — Сейчас эта гадина проглотит меня и не подавится.

Словно читая мысли, змея раскрыла пасть. Тускло блеснули клыки, а затем по моему лицу прошелся раздвоенный, на удивление теплый язык. Обреченно вздохнув, я закрыла глаза, предпочитая не видеть того, что произойдет дальше, а затем почувствовала, что мое тело крепко обвивают тугие кольца. Ноги оторвались от земли, а в стянутую грудь почти перестал поступать воздух. Быть раздавленной — довольно сомнительное удовольствие. Дышать удавалось с огромным трудом. Быстро наступило головокружение, и я почти перестала ощущать собственное тело. Осталась только боль от жутких тисков. Глаза раскрылись сами собой.

Буквально в миллиметрах от своего лица я увидела огромную раскрытую пасть… И, не желая безропотно умирать во славу ненасытного желудка пресмыкающейся твари, вцепилась зубами в ближайшую часть чешуйчатого тела, тугим кольцом обхватившую мою шею. В то же мгновение давление исчезло, а я, лишившись опоры, повалилась кулем на пол, в очередной раз приложившись многострадальным затылком.

Черт! Ну когда же меня перестанут ронять!

Когда прошло головокружение, выровнялось дыхание и в душе улеглась запоздалая паника (глупо, конечно, кусать змею, но надеюсь, что хотя бы ее удивила), я поняла, что осталась совершенно одна. В полной тишине, в незнакомом месте, живая и совершенно беспомощная. Неудобно вывернув голову, увидела подтверждение своему предположению: скамейки были пусты. Змея, к счастью, тоже исчезла, как исчезла с пола и одежда правителя тизарров. Осталась только я и куча веревок на мне.

Судя по всему, меня попросту бросили. Вряд ли решили подарить жизнь, скорее, ушли совещаться, так что моя неминуемая смерть получила отсрочку на неопределенное время. В данный момент я не знала, огорчаться или радоваться этому обстоятельству. Кто знает, что ждет меня впереди? А также кто может сказать: что было со мной в прошлом? Имени не помню, не знаю, где мой дом! Почему вокруг эти странные тизарры и в чем я провинилась перед ними? Кто я? Где я?

Впрочем, насчет «где я», и так вроде бы становится понятно. Но почему же я ничего не помню? Что происходило в моей жизни до того момента, как я открыла глаза на странном каменном ложе? Почему душа молчит, а память чиста, словно белый лист бумаги? Кто ответит на все эти вопросы? И что делать мне? Смириться и жить в неведении?

Собственно, жить мне все равно осталось сравнительно недолго. Так есть ли смысл забивать голову проблемами? Скорее всего нет.

Вздохнув и успокоившись, я принялась рассматривать потолок. Над головой неровными, порой острыми выступами нависали камни. С некоторых сочилась вода. Мертвенно-голубоватый свет от странной палки довольно прилично освещал пещеру, но навевал своим бледным цветом мрачность. Тишина становилась все более невыносимой, захотелось закричать в полный голос, чтобы хоть как-то спугнуть гнетущую обстановку и изменить собственное настроение. К тому же стянутое веревками тело принялось ныть, добавив сомнительной прелести в мое и без того плачевное положение.

Рядом послышалось шуршание. Скосив глаза, я увидела змею. Медленно покачиваясь на толстом туловище, надо мной зависла ее плоская голова, по величине едва уступая моей собственной. Как ни странно, но мне показалось, что глаза твари, заведомо лишенные всякого выражения, рассматривали меня с неподдельным интересом, причем отнюдь не гастрономическим. Только сейчас мне не было абсолютно никакого дела ни до змеи, ни до интереса в ее глазах. Я попросту устала бояться, а поэтому тихо вызверилась на непрошенную гостью:

— Слушай, ты! Давай уже жри меня быстрей! А то до чертиков надоела собственная беспомощность. Что смотришь? Жри, тебе говорят!

— Ну уж нет! Так неинтерес-сно!

Змея внезапно исчезла, а вместо нее рядом оказался Арсанар, тот самый правитель тизарров. Усевшись прямо на каменный пол, он просверлил меня внимательным взглядом и лукаво улыбнулся. Посмотрев в вертикальные зрачки его бледно-желтых глаз, я догадалась:

— Так эта здоровая черная гадина — это ты?!

— Не понравилс-ся? — Арсанар насмешливо склонил голову, откровенно потешаясь надо мной.

— У меня не настолько извращенный вкус, — буркнула я. — Не люблю гадов ни в прямом, ни в переносном смысле.

— Увы! — Собеседник развел руками. — Тем не менее этот гад дейс-ствительно был я. Жаль, что не понравилс-ся. А вот ты мне даже очень!

— Ну да, — перебила я. — Я в курсе. Чисто в гастрономическом плане. Только честно предупреждаю: не ешь, а то отравишься. Во мне яда много.

— Яд к яду — неплох-хая добавка! — развеселился правитель. — Разнообразие, так с-сказать!

— Что ж тогда сразу не съел, юморист хреновый? — буркнула я. — Про запас, что ли, оставил?

— Ес-сли с-съем, с-скуч-чно будет. А с-с тобой вес-село, — пояснил Арсанар. — Ты вс-се время ругаеш-шьс-ся и с-слова интерес-сные говориш-шь. К тому же ес-сть подобных-х тебе не с-слиш-шком удобно. Одежды много. На желудке плох-хо сказываетс-ся.

— Да чтоб у тебя заворот кишок случился! — фыркнула я. — Неудобно ему… Людей вообще есть нельзя. Лучше кроликов разведи.

— Обязательно, — серьезно кивнул Арсанар. — Ес-сли только ты мне рас-с-скажеш-шь, что такое «кроликов» и в чем их надо разводить. Кстати, а что такое «людей», которое ес-сть нельзя?

Черт! Он что, совсем ничего не знает? Что же это за место такое? Ладно, попробуем по-хорошему.

— Люди — это мы. Ну, такие, как я, — попыталась я доступно объяснить тизарру то, что знала сама. — Вот ты тизарр, правильно? А я человек.

— Понятно, — кивнул тизарр. — А что такое «людей»?

Вздохнув, я пояснила:

— Когда много человек, говорят, людей. Понимаешь? Один — человек, а если много, то люди.

— Дос-статочно! — Арсанар мотнул головой, наверняка запутавшись в моих объяснениях. — Люди или человек, желудку вс-се равно, что именно переваривать.

«Вот ведь гад! — мысленно возмутилась я. — Ел бы камни, раз все равно!» Но вслух сказала спокойно:

— Послушай, а почему бы тебе просто не отпускать людей на свободу? Я уверена, что твои э-э-э… тизарры не настолько голодают, чтобы обязательно поедать людей. А мы… Поверь, никто из нас ни за что не желает быть заживо переваренным змеей!

— Боюс-сь, это попрос-сту невыполнимо! — Правитель опустил голову. — Дело в том, что люди к нам попадают уже неживыми. Поэтому, чтобы не ус-страивать на наш-шей земле кладбищ-ще, мы их-х попрос-сту с-съедаем.

— Потрясающая логика! — возмущенно фыркнула я. Впрочем, следовало признать, что слова правителя не были лишены смысла. Но от опасной темы все же следовало уйти. — И как же, позволь узнать, эти люди к вам попадают? — бодро поинтересовалась я, делая заинтересованное лицо. — Просто так, с неба падают или прилетают, подобно птицам? А может, вы их сами воруете?

— Нет, не воруем! — Арсанар пожал плечами. — Не знаю, как и почему, но дос-статочно давно эти твои люди с-стали появлятьс-ся в одной из этих-х пещ-щер. Довольно редко, но регулярно. Мы их-х нах-ходили лежащ-щими на полу, ещ-ще теплыми, но мертвыми. С-сначала долго пыталис-сь понять, откуда они появляютс-ся, а позже, ус-став ломать головы над неразреш-шимой загадкой, пос-ставили на том мес-сте чаш-шу и назначили с-стражу. Это оказалос-сь очень удобно. Чаша каменная, х-холодная, тело долго не портитс-ся, — простодушно закончил правитель.

Несмотря на веревки, меня передернуло. Осознавать, что совсем недавно я находилась в своеобразном хранилище трупов, где до меня перебывали десятки, а то и сотни мертвецов, было, мягко говоря, неприятно. Кстати, вот еще что…

— А как получается, что я тебя понимаю? — Я подняла на правителя заинтересованный взгляд.

— Не знаю, — признался он. — С-сам не пойму, но и я тебя отлично понимаю. Х-хотя для разговора с-с тобой мне прих-ходитс-ся говорить немного иначе. С-совс-сем не так, как с-с моим народом. Как-то с-само с-собой вых-ходит!

Ладно, оставим эту запутанную тему, и так голова болит.

— Может, развяжешь меня? — тихо попросила я тизарра. — Раз уж есть передумал.

— Да, конечно. Извини, заговорилс-ся!

Я даже не успела удивиться извинениям, а веревки быстро заскользили по телу, словно живые. Мгновение спустя я увидела, что это были длинные тонкие змейки. Они проворно уползли к стене и растворились в ней.

— Как ты? — В глазах Арсанара читалось участие. — Тебе лучш-ше?

Кивнув и едва удержавшись от гримасы отвращения — ну не люблю змей! — я попробовала пошевелить конечностями. Получилось плохо. Руки и ноги затекли и наотрез отказывались слушаться. К тому же все тело было, словно ватное и чужое. К несчастью, эта «вата» еще и жутко ныла, а в голове непоседливым дятлом стучался вопрос.

Вздохнув, я оставила попытки шевелиться и посмотрела на сидящего рядом на корточках правителя.

— Если я все правильно поняла, то получается, что я первый человек, попавший к вам живым?

— Да, именно так, — не стал отпираться Арсанар.

— А ты не знаешь случайно, откуда я к вам попала? — с робкой надеждой в голосе спросила я.

— Надеялс-ся, что ты с-сама мне об этом рас-скажеш-шь, — прищурился собеседник, одной этой фразой круша все мои светлые надежды.

Ну спасибо хоть жива осталась, а то ведь могло быть еще хуже. А память дело наживное.

— Интересно, и почему же мне повезло больше, чем остальным? — задумчиво протянула я.

— Не повериш-шь — с-с тех пор, как увидел тебя, задаю с-себе тот же вопрос-с! — неожиданно вернул мне шпильку правитель. Затем снова стал серьезным. — Лично я верю, что вс-се вокруг проис-сх-ходит не с-случайно, а значит, ты вполне можеш-шь нам пригодитьс-ся. Правда, не знаю, чем именно, но, думаю, это вопрос-с времени.

— Ну да, время — самый мудрый советчик, — согласилась я. — Особенно в нашем случае: сначала ты меня съесть собирался, а теперь вот пользы хочешь.

— Да не собиралс-ся я тебя ес-сть, — возразил правитель. — Прос-сто пош-шутил.

— Ничего себе шутки! — тут же завопила я. — У меня чуть волосы от страха не поседели, а он развлекался, видите ли! И не стыдно?

Арсанар вздохнул, поднялся с земли, потом наклонился и подхватил меня на руки. Серьезно заглянул в глаза:

— Х-хватит лежать на земле, прос-студишшьс-ся ещ-ще! С-сейчас-с я отнес-су тебя в твои покои, а когда ты отдохнеш-шь, подумаем над пользой, которую ты с-сможеш-шь принес-сти моему народу.

Я озадачено притихла. Похоже, без пользы никуда. Тоже мне, массовик-затейник!

 

ГЛАВА 4

 

Теперь я никто. Человек-невидимка.

Когда за котом закрылась дверь, Талейн еще несколько мгновений держался на ногах, но потом обессиленно рухнул в стоявшее рядом кресло. Отогнув рукав рубашки, долго и пристально изучал брачную вязь на запястье.

«Вместе навсегда!» — гласили слова, тускло проступая на коже серым рисунком.

Вот и все. Это конец. Конец счастью, радости, будущему. Всему! Он не был до конца уверен, но слишком хорошо чувствовал, что означает серый цвет надписи, бывшей всегда серебристой. Вот почему с недавних пор, а именно с сегодняшнего утра, он больше не ощущает ее присутствия в этом мире и в своем сердце! Разумеется, не может быть и речи о том, что он разлюбил ее. Просто ее больше нет. Брачная надпись исчезает в связи со смертью одного человека из пары. Так значит, Лайса умерла?! Но надпись просто потускнела! Разлюбила? Забыла? Но такого не может быть! Тогда в чем дело? Что случилось?

Ответить самостоятельно на все эти вопросы Талейн не мог, а поднимать панику откровенно боялся. Ведь помимо его собственных чувств есть еще чувства их сына, который слишком мал для того, чтобы переживать трагедии. К тому же придется обо всем рассказать отцу Лайсы, сердце которого может не выдержать грустных известий. В конце концов, даже Тимошка пусть и обижается на него, но горькую правду вынесет с большим трудом. Хотя какая она на самом деле, эта правда, Талейн не знал. Но верить хотелось в лучшее, вопреки всем предчувствиям.

Впрочем, был человек, который мог ему помочь. Гайела, не зная об исчезновении Лайсы, должна была скоро появиться во дворце. Несмотря на то, что девочка отлично разбиралась в магии, раз или два в неделю она обязательно приходила на урок. Хорошо бы ей удалось пролить свет на всю эту историю исчезновения.

Словно подслушав его мысли, в комнате неожиданно заискрилось марево портала, заставив Талейна обрадованно подскочить на кресле. Подобным образом в спальню входила только Лайса.

Увы, на этот раз, гася на корню радостные мысли, из портала вышла Гайела. Выражение ее лица было сосредоточенно-встревоженным. Не теряя даром времени на приветствия, она сразу обратилась к Талейну:

— Я чувствую беду! Во дворце неприятности? Что-то произошло?

Коротко вздохнув, Талейн поднялся, усадил девочку в кресло, присел перед нею и несколько мгновений внимательно смотрел в ее не по-детски серьезные глаза. Только потом ответил:

— Проблемы у Лайсы. Она пропала. Ушла на очередное задание и пропала. Боюсь, с ней случилось непоправимое.

— А ваш браслет? — Гайела дотронулась до рукава, скрывавшего серебристую надпись. — Мне Лайса о нем рассказывала.

— Надпись на месте, — кивнул Талейн. — Но она изменила цвет. И Салем видел во сне, что Лайса утонула в черной воде. А Тимоша попробовал узнать с помощью какое-то зелья, где сейчас находится Лайса. Зелье показало озеро черного цвета, предположительно одно из тех, что находится в Серых горах. Но самое страшное даже не это, самое страшное то, что нить, связующая меня и жену, оборвалась. Я больше не чувствую ее в нашем мире, в этом городе, в своем сердце. — Последние слова он произнес еле слышным шепотом и замолчал, уставившись отрешенным взглядом в пустоту. Повисло тягостное молчание.

— Мне нужна ее вещь! — внезапно прервала Гайела затянувшуюся паузу. И почти бегом бросилась к шкафу. — С вашего позволения, я возьму что-нибудь.

Согласно кивнув, Талейн отвернулся к окну. На Душе скребли кошки. Он не мог понять, как и почему Лайса смогла оказаться в Серых горах. Зачем это ей понадобилось? Ведь из-за дурной славы этих гор дорога к ним заказана любому. Почему же Лайса попалась в ловушку? Ее даже Мертвая пустошь не смогла сломить. Так неужели каким-то горам удалось забрать жизнь, разрушить счастье и обречь два любящих сердца на вечное одиночество? Впрочем, теперь уже три сердца… И даже намного больше…

Сжав кулаки, чтобы побороть пронзившую сердце боль, Талейн выругался сквозь стиснутые зубы и только потом вспомнил, что в комнате находится не один.

Гайела стояла возле раскрытого шкафа, сжимая в руках один из костюмов Лайсы. Глаза девочки были закрыты. Талейн застыл посреди комнаты и принялся сосредоточено грызть костяшки пальцев, ожидая вердикта Гайелы.

Наконец она опустила руки и, опалив Талейна мрачным взглядом потемневших от горя глаз, тихо прошептала:

— Ничего не вижу. Будто она умудрилась провалиться сквозь землю. На земле я ее не нахожу. Ни живой ни мертвой.

Нервы Талейна не выдержали. Подскочив к девочке, он вырвал несчастный костюм из рук и швырнул его через всю комнату. Медленно кружась, к его ногам спланировал небольшой, сложенный пополам лист бумаги.

Переглянувшись с Гайелой, Талейн схватил листок и, развернув его, вчитался в корявый почерк:

«Рохан, Шасс, магическая книга».

Он еле слышно застонал и закрыл лицо руками, сминая злополучный лист.

— Что там? — Гайела вцепилась в рукав Талейна. — Ответьте! Я должна это знать!

— Лайса действительно могла пропасть в Серых горах, потому что она шла в Рохан, — через силу ответил Талейн, глядя на нее невидящим взглядом. — Эти чертовы горы находятся недалеко от города. Вот почему я больше ее не чувствую! Вот почему ты не находишь ее на земле! Просто потому, что ее действительно больше нет среди нас. Уходи, девочка! Спасибо тебе, но, как видишь, сегодня у тебя не будет урока. Только, прощу, сохрани все, что ты сейчас узнала, в тайне. Нам не нужна огласка. Она приведет к панике, а паника — плохой советчик в подобных делах.

 

Взмахом руки Талейн открыл портал, затем мягко подтолкнул к нему Гайелу, а когда остался один, вновь опустился в кресло и замер, подобно статуе, продолжая смотреть отрешенным, стеклянным взглядом в пустоту.

Портал привел девочку обратно в ее комнату. Гайела задумчиво огляделась по сторонам, стараясь не поддаваться охватившему ее отчаянию. Князь сказал, что урока сегодня не будет. Хорошо. Но поиски Лайсы чем не урок? К тому же когда-то именно Лайса помогла ей и брату. И не однажды. Не будь в их жизни той знаменательной встречи в библиотеке, кто знает, что случилось бы с ними. Скорее всего, не выжили бы и уж точно никогда не встретились с мамой. Теперь настал ее черед помогать. Жизнь преподносит свои уроки. И теперь она будет ее ученицей.

Сначала девочка хотела обратиться за помощью к Робину, как к самому старшему. Но, подумав, решила его не трогать. В первую очередь, чтобы не волновать никого из домашних, а во-вторых потому, что Робин должен был заботиться о маме, брате и маленькой сестренке. Так что рассчитывать приходилось исключительно на собственные силы. Оставалось дождаться вечера и кое-что подготовить.

Отгоняя от себя мрачные мысли, Гайела вытащила из стопки на столе одну из книг, забралась с ногами на кровать и попыталась сосредоточиться на нужной информации. Ведь если она ошибется и что-то сделает не так, то вряд ли поможет этим Лайсе.

За чтением прошел весь день. Девочка даже не отвлеклась на обед, а к ужину сослалась на усталость и рано легла в кровать. Обеспокоенная Гейла, заглянув в комнату, увидела дочь, крепко спящую в постели. Разумеется, решила не будить.

Когда за матерью закрылась дверь, Гайела еще несколько минут изображала глубокий сон. А затем встала с кровати, будучи полностью одетой, достала из-под подушки заранее приготовленный сверток и, сотворив на своем месте фантом, покинула комнату через портал.

 

Нужно было все успеть за эту ночь и вернуться к утру, потому что сотворенная иллюзия умела только спать, да и то в одном положении.

Большое кладбище на окраине Лиода было тихим и пустынным. Кресты и надгробные плиты смотрелись зловещими призраками в бледном свете луны. Несмотря на одежду и теплую ночь, по коже Гайелы прошелся мороз, а руки ощутимо задрожали. Сейчас, вдали от родных и вне стен привычной, уютной комнаты предстоящий план показался страшным и провальным. Захотелось повернуться и уйти, вновь оказаться в кровати под теплым одеялом, прижать к себе любимого плюшевого зайца и уснуть.

Детям не место на кладбище. Особенно ночью. И уж точно они не должны делать того, что собиралась сейчас сделать она. Но случись что-нибудь с ней, с Гайелой, разве повернула бы Лайса назад? Ушла бы? Нет! Она ни за что не бросила бы ни ее, ни кого-либо другого в беде. А значит, и она не имеет права уходить.

Подавив тяжелый вздох, Гайела сжала кулаки и, стараясь не замечать предательски трясущихся коленей, пошла по тропинке между могилами. Найдя наиболее обширное пустое место, опустилась на колени, развернула сверток и принялась чертить ножом охранный круг на земле, скороговоркой читая нужное заклинание. Когда круг был готов, воткнула по всей черте в землю свечи и осторожно зажгла их, одну за другой. Огоньков нужно было много, очень много, как можно больше, чтобы хватило каждой погребенной душе. Чтобы никто не оказался забытым и обиженным.

Наконец девочка закончила работу и поднялась с колен. Пришло время для самой важной части плана. Собравшись с духом, Гайела тихо произнесла в темноте ритуальный зов:

— Простите, что осмелилась потревожить ваш покой, уснувшие души! Простите, что взываю к вам о помощи! Простите, ведь никто, кроме вас, не сможет мне помочь! Простите и примите мою молитву в память о вас!

Неподалеку мелькнула белесая тень. Стараясь не замечать ее и не поддаваться панике, Гайела принялась осторожно напевать слова молитвы, следя за тем, чтобы не дрожал голос и не путались слова.

К тому времени когда она умолкла, ее окружала, отделенная только яркими язычками многочисленных свечей, плотная многоликая масса колышущегося словно на ветру белесого тумана. Души усопших пришли на зов и теперь молча ожидали ее вопросов.

Гайела учтиво поклонилась на четыре стороны и только потом озвучила свою просьбу:

— Я ищу одного человека. Женщину. Ее нет в мире живых, а в мире мертвых я могу ее найти только с вашей помощью. Поможете ли вы мне? Я вас очень прошу!

Туманные лица внимали молча, не выражая никаких эмоций. На девочку смотрели мужчины, женщины, старики и дети разных возрастов. Никто не шевелился, никто не уходил.

Посчитав подобное поведение молчаливым знаком согласия, Гайела закрыла глаза и подумала о Лайсе, вызывая в памяти ее образ и давая душам возможность хорошо рассмотреть нужного ей человека. Внезапно тихий шепот, сравнимый с шелестом опавших листьев на легком ветру, проник в сознание:

— Следующей ночью… Приходи…

Вначале девочка решила, что ей послышалось, но, открыв глаза, увидела, что туман за кругом свечей исчез. Души ушли. Над головой по-прежнему светила бледная луна, стояла тишина. Вот только на сердце сейчас было спокойно и легко. Гайела больше не боялась. Еще раз поклонившись на прощанье по сторонам, она подобрала сверток и вышла из круга. Затем открыла портал. Ночь не такая уж длинная, а впереди еще не одно кладбище. Нужно успеть до рассвета…

 

ГЛАВА 5

 

Через тьму иду к тебе.

— Пос-слуш-шай, ты с-сказала, что люди падают с-с неба? — спросил Арсанар, шагая со мной по узким коридорам и собирая богатый урожай удивленных взглядов своих соплеменников. — А почему они с-с него падают?

— Никто ниоткуда не падает! — Я насмешливо фыркнула. — Это просто так говорят.

— А вот с-с наш-шего неба тоже долго ничего не падало, а потом вдруг… — доверительно сообщил правитель и неожиданно оборвал себя на полуслове.

— Что вдруг? — полюбопытствовала я.

— Ничего. — Правитель помрачнел. — Неба вс-се равно больш-ше нет.

— Как это — нет? — удивленно спросила я, ощущая себя в руках тизарра неповоротливым кулем с мукой. Да еще и эти взгляды порядком нервировали. Была бы в форме, давно бы слезла и настучала каждому по голове, чтобы не пялились. Впрочем, представляю, как в ответ настучали бы мне. — А что же тогда находится у вас над головой?

— Камень, — последовал спокойный, даже равнодушный ответ.

— Что значит — камень? Везде только камень?! — не поверила я, забывая от удивления свой воинственный настрой.

— Ну да. — Правитель поджал губы. — С-с некоторых-х пор везде один только камень. Как будто с-сама не видиш-шь!

— Ну а выйти-то отсюда можно? — упрямо гнула я свою линию. — Тогда и камень закончится.

— Не закончитс-ся! — категорично отрезал тизарр. — И выйти отс-сюда невозможно.

— А-а-а… Э-э-э… — Я озадаченно засопела, раздумывая, стоит ли сообщать тизарру о том, что в глубине души я считала, что всего лишь нахожусь в обычных пещерах, из которых обязательно существует выход на поверхность, где есть и небо, и солнце, и все прочее. Разумеется, мне и в голову не могло прийти, что и небо, и солнце, и… все остальное здесь попросту отсутствует.

На языке моментально завертелось множество вопросов, но, посмотрев в донельзя мрачное лицо правителя, я решила не рисковать. Неизвестно, что именно его так разозлило, но испытывать на себе гнев этой полурептилии мне очень не хотелось. Поэтому я проглотила вопросы и быстро перевела разговор в другое русло:

— Слушай, крепко же меня твои змеи держали, раз до сих пор ни рук ни ног не чувствую!

— Не волнуйс-ся, — на удивление мягко отозвался Арсанар, словно это не его бледно-желтые глаза всего мгновение назад метали молнии. — Через пару дней чувс-ствительнос-сть полнос-стью вос-становитс-ся.