Я прихожу домой и сразу начинаю искать в интернете странное имя того, чью книгу читал Ангел. И выясняю, что это его псевдоним. Он, как и говорил Ангел, пишет стихи. У него есть официальный сайт, небольшие фан-клуб и группа «Вконтакте». Я провожу краткий обзор его творчества и приступаю к чтению книги «Запчасть Импровизации».
Проходит три часа, если не больше, и я понимаю, что этот Аль Квотион действительно гений. То, как он пишет и излагает свои мысли… Это на самом деле потрясающе. Мне нравится его стиль и язык. Вроде пишет по-простому, но в то же время в этой простоте завуалирован глубокий смысл, который понять сможет далеко не каждый.
Я знаю много произведений, которые достойны похвалы, но не пользующиеся огромной популярностью, и их тираж очень маленький. «Запчасть Импровизации» относится именно к такой категории книг.
Всего за один вечер я поглощаю книгу малоизвестного писателя, и даже не дойдя до конца произведения, я точно для себя знаю, что Аль Квотион станет одним из моих любимых авторов, и в будущем я буду отслеживать его творчество.
После книги я захожу на официальный сайт и читаю все, что там написано. Когда я отрываю взгляд от экрана компьютера, то смотрю на часы и понимаю, что «немножко» засиделась.
Три часа ночи.
Я иду спать.
В субботу утром, когда я встречаю Ангела в кабинете алгебры, я выкладываю ему свои ощущения от прочтения «Запчасти Импровизации».
― Ну как, прочитала? ― оживленно спрашивает Ангел.
― Ага, ― киваю я. ― Ты был прав. Эта книга удивительная.
Он широко улыбается.
― Я знал, что тебе понравится!
― Больше всего мне понравилось вот это.
Я открываю книгу на том месте, где оставила закладку, и начинаю читать:
Иногда, заглядывая в зеркало, я замечаю, что сам ― не больше, чем неудачный набросок птицы, написанный рукой неизвестного мастера на скомканном клочке случайной реальности…
На самом деле, в книге есть много чудесных моментов, но мне, почему-то, запомнился именно этот.
― Что я тебе говорил, ― с пониманием кивает Ангел.
― Я влюбилась в эту книгу, ― вздыхаю я. ― В интернете ее нигде нет. А я замучаюсь бегать по книжным магазинам и искать ее… Но, думаю, ради этого стоит потратить несколько деньков.
― Я дарю ее тебе, ― неожиданно говорит Ангел, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами.
― Что? ― удивленно вскрикиваю я. ― Нет! Нет! Это не нужно… это не обязательно!
― Но я хочу подарить ее тебе, ― мягко улыбается Ангел.
Я громко сглатываю и мотаю головой.
― Но как же ты? Уверена, что эта книга одна из твоих любимых, и…
― Я читал ее несколько тысяч раз, ― смеется Ангел. ― Я знаю эту книгу почти наизусть, и самые любимые фразы, из-за которых я перечитывал «Запчасть Импровизации» у меня записаны. Так что не волнуйся. И бери книгу, пока я не передумал.
― Лучше тебе отказаться от своего предложения, потому что я собираюсь взять ее, ― поджав губы, бормочу я.
Ангел ухмыляется.
― Тогда закрыли эту тему. Теперь книга твоя. И точка.
Я улыбаюсь, по-настоящему улыбаюсь и с безграничной благодарностью смотрю на Ангела.
― Спасибо. Это очень крутой подарок.
― Не за что.
Вскоре в класс заходит Егор. Он подходит к нам и приветствует Ангела, пожав ему руку.
― Привет, ― говорит он мне.
― Привет, ― киваю я.
Затем он издает громкий зевок и падает на стул.
― Не выспался? ― спрашивает Ангел.
― Ага.
― Чего так?
― Делал физику, ― Егор готовится к уроку и разворачивается к нам с Ангелом (я снова подсела к нему за парту). ― Сегодня собираюсь в библиотеку, ― говорит он, а смотрит на книгу в моих руках. ― Хочу найти что-нибудь про Эйнштейна.
― Можно пойти ко мне и поискать в интернете, ― предлагает Ангел. ― Там гораздо больше информации, чем в библиотеке.
― Ну, эм, ладно, ― неуверенно соглашается Егор.
― Ты с нами? ― спрашивает меня Ангел.
Я собираюсь кивнуть, но вспоминаю, на сегодня у меня уже есть планы.
― Не получится, ― говорю я с сожалением. ― Сегодня день рождения у папы.
― Точно, ― вспоминает Ангел. ― Жаль.
Я грустно вздыхаю и представляю, как будет проходить семейное празднование папиного дня рождения.
Будет весело.
***
Мы сидим за праздничным столом, который накрыла мама, и молча едим приготовленные блюда. Я поздравила папу утром, и еще раз, когда пришла со школы. Обычно, за столом родители говорят либо о домашних делах, либо о работе, но о работе больше. А сегодня в атмосфере царит неловкая тишина.
― Вкусная рыба, ― говорит папа маме.
Она отвечает ему широкой улыбкой.
Я ковыряюсь вилкой в тарелке и смотрю на родителей.
― Сегодня вечером зайдет Андрей, ― предупреждает папа.
― Хорошо, ― говорит мама.
Я выгибаю правую бровь и вопросительно смотрю на папу.
― Дядя Андрей? ― спрашиваю я.
Папа переводит взгляд с тарелки на меня.
― Да.
Дядя Андрей ― лучший друг папы. Ну, по крайней мере, был им когда-то. Последние несколько лет они не очень-то общались, и у нас дома в последний раз я видела его два с половиной года назад.
― Круто, ― говорю я.
На самом деле, хоть в моем голосе не прозвучало должного энтузиазма, я была рада, что папа пригласил дядю Андрея. Ну, или дядя Андрей сам напросился к нам в гости, потому что он бойкий и веселый мужчина.
Этот день я провожу дома, но не с папой. Он отдыхает, смотрит телевизор в гостиной. Мама моет посуду на кухне, а я сижу и думаю, что могла бы пойти гулять с Ангелом, и это было бы намного интереснее, чем рассматривать скучные обои в своей комнате.
Наступает вечер. К папе приходит дядя Андрей, и мама говорит мне выйти к ним. Дядя Андрей не изменился, разве что у него теперь нет волос. Он побрился, и от этого похож на бандита из девяностых.
Дядя Андрей все такой же веселый. Когда он увидел меня, то сказал что-то вроде того, что говорят все друзья отцов их дочерям. Я выросла, бла бла бла и бла бла бла.
Он и папа сидят на кухне, мама хлопочет и порхает над ними. Какое-то время я сижу с ними, болтаю с дядей Андреем, а потом иду в гостиную. Там смотрю по телевизору какую-то научную программу о внеземных цивилизациях по РЕН-ТВ. Затем переключаю на ТНТ, там идет комедия. Я не выдерживаю и пяти минут, переключаю и ухожу из гостиной.
Я валяюсь на кровати и читаю «Запчасть Импровизации», отмечая для себя карандашом те места, которые мне нравятся больше всего. Затем я слышу мелодию своего мобильного. Я подскакиваю и чуть не падаю с кровати на пол. Я хватаю телефон со стола и вижу на экране номер Ангела. Улыбаюсь и отвечаю.
― Как с поисками об Эйнштейне? ― спрашиваю я.
― О, все клево! ― говорит Ангел. ― Представляешь, в группе Егора уже семь подписчиков! Ну, шесть, не считая меня.
― Здорово, ― улыбаюсь я. ― Егор, наверно, рад?
― Шутишь? Да я его еще таким блещущим от энтузиазма никогда не видел! Жаль, ты не видела, как он плясал тут у меня сомбреро!
― Врешь! ― слышу я на заднем плане возмущенный голос Егора. ― Ничего я не танцевал! Я даже не знаю, что это за танец такой!
Ангел начинает громко хохотать, и я чувствую себя вдвойне отвратительно оттого, что не с ними.
― Я что звоню, ― успокоившись, говорит мне Ангел. ― Мы завтра собираемся гулять. У тебя нет никаких планов?
― Нет, ― тут же отзываюсь я. ― Абсолютна свободна.
― Супер. Тогда завтра в два встречаемся на перекрестке, как обычно.
― Окей.
― Пока.
― До завтра.
Мне приходится еще раз выйти из своей комнаты, когда дядя Андрей уходит. Не знаю, когда я вижу его снова, но они с папой договорились встретиться на следующих выходных.
Я желаю родителям спокойной ночи, еще раз поздравляю папу с днем рождения и даже целую его в щеку.
Когда я засыпаю, на моем лице улыбка.
***
Я начинаю свой день в семь часов утра. Я встаю рано даже по выходным.
В квартире тихо. Родители еще спят. Я завтракаю на кухне и возвращаюсь к себе. Я даже подхожу к окну и смотрю в него. Вроде нет ничего такого, чего бы я ни видела раньше, но я все же стою, чем-то завороженная. Какой-то необычной тишиной, которую я видела и не слышала прежде. Я наблюдаю за тем, как солнце пробивается сквозь облака, отчаянно желая подарить этому миру немного своего тепла. И я понимаю это. Мир нуждается в тепле.
Воскресный день начинается замечательно. Точнее, таким его делают мои мысли о прогулке с друзьями.
Друзья. У меня есть друзья, и я больше не одинока.
Я улыбаюсь, и мама постоянно удивленно косится на меня. Папа спит до обеда, а он редко не отрывает своей головы позже девяти или восьми утра по выходным. Похоже, это у нас семейное ― вставать ни свет ни заря.
Без десяти два я выхожу из дома и спешу к перекрестку. Ровно в два я уже там. Проходит минута, а мне кажется, будто я стою целую вечность. Но все мое необоснованное волнение испаряется, когда я слышу знакомые голоса.
Каждая прогулка с Ангелом не обходится без интересных и глубоких разговоров. И я точно могу сказать, что темы, затрагиваемые нами, не популярны среди людей. Такую, например, взять самую обыкновенную тему, как книги. О них вообще мало говорят. А мы обсуждаем. Мы много чего обсуждаем. А теперь, когда с нами гуляет Егор, разговоры становятся только интереснее.
Сегодня я, например, много нового узнаю об Эйнштейне. Егор и Ангел говорят о нем, не переставая, но мне не надоедает слушать их. Наоборот, это очень даже познавательно ― иметь друзей, помешанных на науке.
Егор, оказывается, будет разговорчивее Ангела. И я искренне удивлена, когда наблюдаю, как он рассказывает о чем-то с таким увлечением и страстью, как все говорит, говорит и говорит. Он открывается для меня с новой стороны, как и эта жизнь, этот мир.
***
В понедельник все утро и половину дня идет дождь, поэтому поход к озеру отменяется. Но Ангел предлагает пойти к нему, чтобы Егор мог обновить информацию в своей группе, и заодно провести время всем вместе.
Я соглашаюсь, конечно же.
― Еще семь подписчиков! ― восклицает Егор, отрываясь от монитора.
Он отталкивается рукой от стола и разворачивается на кресле к нам лицом. Мы с Ангелом сидим на полу и делаем алгебру (точнее, делает Ангел, а я списываю, так как ничего не понимаю, даже несмотря на все попытки моего лучшего друга вбить мне что-то про эти формулы и уравнения).
Ангел первый отрывает взгляд от тетради и поднимает голову. Затем на его лице расплывается искренняя широкая улыбка. Я смотрю на Ангела и завистливо вздыхаю, потому что он всегда так заразительно улыбается.
― Потрясно, ― произносит Ангел и протягивает Егору руку со сжатым кулаком.
На лице Егора отражается легкое недоумении, когда он глядит на руку Ангела.
― Эээ, ― только и говорит он.
Ангел слабо дергает кулаком, ожидая, когда Егор стукнет по нему своим кулаком.
И Егор делает это, но неуверенно.
― С такими темпами твоя группа станет популярной, ― говорит Ангел, возвращая взгляд к тетради.
Егор берет со стола ручку и начинает крутить ее в руке.
― Самое большее количество подписчиков у групп об Эйнштейне ― около пятидесяти тысяч, ― он делает грустный вздох и кладет ручку обратно на стол. ― Мне до этих цифр еще идти и идти…
― Ничего не приходит сразу, ― пожимает плечами Ангел, переписывая в тетрадь пример из учебника.
― Да, да, я знаю. Но желания не спрашивают действительность, ― Егор грустно усмехается и разворачивается к экрану компьютера. Затем я слышу клик мышки.
Я смотрю на Ангела и вижу, что он тоже смотрит на меня. Затем мы улыбаемся друг другу и возвращаемся к нелюбимой алгебре.
Только через час домашняя работа была готова.
― Мой мозг сейчас взорвется, ― жалуюсь я, поднимаясь с пола.
Ангел ухмыляется, собирает тетради с учебниками в кучу и встает следом за мной. Егор с головой погружен в свою группу. Я наблюдаю, как Ангел убирает учебники в свой рюкзак и останавливается у окна. Смотрит туда, наверно, целую минуту, затем поворачивается ко мне, и на его губах расцветает крошечная улыбка. Я машинально улыбаюсь в ответ и понимаю, что не должна этого делать, потому что это, должно быть, смотрится странно со стороны. Но я ничего не могу с собой поделать. Всегда, когда Ангел улыбается, я хочу улыбаться тоже. Его улыбка творит со мной что-то магическое. В последнее время я улыбаюсь очень много.
― Как насчет прогулки? ― спрашивает Ангел.
Его взгляд метается от меня к Егору.
― Ну? ― он выгибает правую бровь.
Он ждет ответа. Я согласна. Я всегда согласна на то, чтобы погулять с Ангелом, потому что время, которое я провожу в его обществе, по-настоящему волшебное, изумительное и потрясающее… я могу говорить о том, как мне хорошо разговаривать с Ангелом, наверное, бесконечно, если не больше бесконечности.
― Я «за», ― произношу я и прочищаю горло, так как мой голос звучит хрипло.
Ангел дарит мне краткий взгляд, и уголки его губ поднимаются выше. Он кивает и смотрит на Егора. А Егор молчит. Кажется, он вообще не слышит и не видит Ангела. Да, у компьютера есть такое свойство ― полностью овладевать вниманием пользователя.
― Егор? ― зовет его Ангел.
Егор не шевелится. Я издаю тихий смешок, и мы с Ангелом переглядываемся.
Ангел подходит к столу и начинает махать рукой перед лицом Егора.
― Земля вызывает Егора! ― весело кричит он, одновременно смеясь. ― Как слышно? Прием!
Егор подпрыгивает в кресле и ошарашено смотрит на Ангела. И тут я слышу чей-то звонкий смех. А еще спустя секунду понимаю, что это смеюсь я. Меня накрывает волной удивления, потому что я ни разу не замечала, что мой смех может быть таким… красивым. Да-да. Это говорю я ― та, кто ненавидит в себе все и даже больше.
Я резко обрываю себя и заставляю замолчать. И в большой комнате Ангела тут же становится тихо. Я даже слышу, как работает телевизор в гостиной. Я чувствую, как мои щеки краснеют, и вижу на себе внимательный взгляд Ангела, а затем к нему присоединяется Егора, и они оба смотрят на меня. Должно быть, думают, что я идиотка. Что ж, и они как никогда правы.
Я опускаю голову и начинаю рассматривать свои красные носки.
― Мы идем гулять, Егор, ― говорит Ангел, разрушая тишину.
― А… да, да, ― растерянно проговаривает тот, и я слышу, как он со слабым скрипом отодвигает кресло. ― Я просто решил ответить на комментарий, и тут понеслось, ― Егор усмехнулся.
― О чем спор? ― интересуется Ангел, и они движутся к выходу из комнаты.
Я поднимаю голову, поднимаю с пола свой рюкзак и иду следом за ним.
― ОТО, ― только отвечает Егор.
― Ааа, ― с пониманием протягивает Ангел.
― ОТО? ― переспрашиваю я.
― Общая теория относительности, ― отвечает Ангел.
Когда мы покидаем его комнату, на пути появляется миниатюрная фигура его мамы ― Самарской Виолетты Александровны. Красивая женщина, и в свои сорок она выглядит на тридцать. У нее смуглая кожа, всегда ухоженный вид, густые темно-каштановые волосы до плеч, которые аккуратно уложены.
― Уже уходите? ― спрашивает Виолетта Александровна.
― Да, мам, ― отвечает ей Ангел и направляется прямиком в прихожую.
Когда я прохожу мимо его мамы, то улыбаюсь ей, и она улыбается мне в ответ. Виолетта Александровна очень приятная и вежливая женщина. Она всегда добра со мной и с Егором.
― Идете гулять? ― любопытствует она.
― Ага, ― кивает Ангел и нагибается, чтобы завязать шнурки на правом кроссовке.
― А как же ужин? У меня все готово. Я думала, вы поедите.
Ангел заканчивает с обувью и разгибается. Он тепло улыбается, подходит к Виолетте Александровне, чуть наклоняется, потому что выше нее на полголовы, и целует в щеку.
― Я недолго, ― говорит он и отходит от нее.
Лицо женщины тут же становится расслабленным, и она небрежно хлопает сына по плечу.
― Да-да, молодой человек, только не долго, ― шутливым строгим голосом произносит она. ― Во-первых, завтра в школу. Во-вторых…
― Массаж, ― заканчивает за нее Ангел, надевая куртку. ― Я помню, мам.
Массаж?
― Вот и отлично, ― Виолетта Александровна вздыхает и обращает свой взгляд на меня. Я уже обута и готова к выходу. ― Пока, Августа.
― До свидания, ― я робко улыбаюсь ей.
― Пока, Егор, ― она прощается и с ним.
Он тоже улыбается и кивает ей.
Ангел открывает входную дверь, и все мы выходим на лестничную площадку.
― Ты делаешь массаж? ― спрашиваю я у Ангела, когда он закрывает дверь.
― Ага, ― говорит он. ― Профилактика для спины. Она стала что-то болеть в последние дни.
Мы выходим на улицу. Холодно. Я смотрю на темно-серое небо, на клубящиеся мрачные тучи, и мне становится грустно.
― Ну, куда пойдем? ― спрашивает у нас Ангел.
Мы с Егором пожимаем плечами.
― Вы живете здесь всю жизнь, и неужели не знаете красивых мест для прогулок? ― искренне удивляется Ангел.
Я кидаю ему взгляд, в котором говорю, что в этом огромном городе для меня существует лишь одно по-настоящему красивое место, и Ангел знает об этом, он там бывает со мной почти каждый день… ну, ладно, при любом удобном случае.
― Я вообще узнаю этот город, гуляя с вами, ― признается Егор. ― До этого я жил и не знал ничего, кроме дороги от дома до школы и обратно. А, еще до ближайшей библиотеки и продуктового магазина.
― Все ясно с вами, ― вздыхает с улыбкой Ангел. ― Тогда давайте просто гулять.
Сначала, как и обычно, Ангел и Егор разговаривают об уроках и науке ― это уже стало некой традицией. Потом в разговор включаюсь я, и все, что касается Эйнштейна и различных научных открытий и технологий отходит на второй план. В этом Ангел и Егор уступают мне, так как я ничего не смыслю в том, о чем они готовы беседовать днями и ночами напролет.
― Ты больше не читала «Запчасть Импровизации»? ― спрашивает у меня Ангел.
Каждый вечер. Я читаю эту книгу каждый вечер.
― Да, ― отвечаю я. ― Ее можно перечитывать бесконечно, потому что каждый раз, когда я приступаю к ее чтению, то открываю для себя что-то новое. И так со всеми книгами, ― я пожимаю плечами. ― Нужно прочитать как минимум раз пять, чтобы уловить все, что там написано, и что автор пытался донести до нас.
― Абсолютно с тобой согласен, ― энергично поддерживает меня Ангел.
С Егором о книгах разговаривать может только Ангел, потому что Егор читает исключительно научную литературу, ну, разве что за исключением той, с которой нам положено познакомиться по школьной программе. Вот, к примеру, последнее, что он прочел, была книга «Термодинамическая теория структуры, устойчивости и флуктуаций». Язык можно сломать, выговаривая такое. А читать уж подавно невозможно!
Два дня назад я пыталась прочесть книгу Брайана Грина «Элегантная Вселенная. Суперструны, скрытые размерности и поиски окончательной теории». Так вот, после того, как я прочла название, то совершенно точно для себя поняла, что эту книгу мне не потянуть и отложила всякие попытки вникнуть в смысл этой «Элегантной Вселенной…».
Как бы я ни старалась подобраться к науке, мне это не дано. Зато я более-менее понимаю философию.
Мы доходим до Удельного парка. Там никого. Только мы трое. Я, Егор и Ангел. Ангел, Егор и я. После дождя асфальт сырой и везде лужи. Мои ботинки промокают, и я чувствую неприятную сырость, от которой мурашки разбегаются по всему телу. Я съеживаюсь и глубже засовываю руки в карманы.
― Какой у вас девиз? ― неожиданно спрашивает Ангел.
― Девиз? ― повторяю я.
― Ну да. Несколько слов, которые характеризуют вашу позицию в этом мире, то, как вы думаете, чего хотите… Не мне вам объяснять, что это такое.
― Мы поняли, что это. Но… зачем нужен девиз? ― не понимаю я.
― Как зачем? Разве у вас нет девиза? ― Ангел искренне удивлен.
Мы с Егором синхронно качаем головой.
― Не может быть, что у людей, с которыми я дружу, нет девиза, ― бормочет Ангел и вздыхает. ― Если у вас его нет, тогда давайте придумаем.
Я, выпучив глаза от удивления, смотрю на него и вижу, что Егор, который идет по другую сторону от Ангела, тоже смотрит на него в «легком» шоке.
Неожиданно Ангел начинает смеяться.
― Не надо так смотреть на меня, ― говорит он, сжимая рукой живот. ― Я серьезно.
Да. Я это уже понимаю. От Ангела вполне возможно услышать что-то подобное. И теперь у меня отпали последние крупинки сомнений о том, он может похожим на всех. Нет. Ангел другой. Совершенно другой. Он странный, но это делает его уникальным, неповторимым. Я могу с уверенностью сказать, что в мире больше не существует таких людей, как он.
― Ну, так что? ― Ангел смотрит на нас с озорной улыбкой. ― Придумывайте себе девизы. Я жду и с нетерпением хочу услышать то, что вы скажете.
― Ты это серьезно, ― обреченно проговаривает Егор.
― Да, ― Ангел хлопает его по плечу. ― Уж такой вот я странный.
Егор усердно думает над девизом несколько минут, как и я. В голове проносятся варианты, но все они глупые и типичные.
― Среди беспорядка найдите простоту; среди раздора найдите гармонию; в трудности найдите возможность, ― наконец, произносит Егор.
Ангел долго смотрит на него, а затем улыбается.
― Скажи, ты знаешь все цитаты Эйнштейна? ― весело спрашивает он.
Егор усмехается и пожимает плечами.
― Черт, а я думал, что я один такой сумасшедший, ― качает головой Ангел, все еще улыбаясь. Потом его взгляд падает на меня, и, клянусь, все мои внутренности переходят в фазу острого напряжения. ― А ты что придумала?
Я открываю рот, но что собираюсь сказать? Пока не поздно, закрываю его и опускаю взгляд.
― Слушай, смотри и молчи, ― бормочу я. Этот девиз придуман не мной. Это латинское крылатое выражение, но по смыслу очень похоже на мой образ жизни, на то, как я смотрю на этот мир.
― Хмм, ― протягивает задумчиво Ангел.
― У тебя какой девиз? ― спрашивает у него Егор.
― Ладно, ― вздыхает Ангел и пинает камешек, ― если уж все цитируют кого-то, то и я тоже, ― он переводит взгляд на небо. ― Самый темный час ― перед рассветом. Пауло Коэльо. Вот мой девиз, хотя истинный звучит немного иначе.
― И как такие умные, как мы, можем считаться идиотами? ― фыркает Егор после минутного оцепенения.
Ангел усмехается, они с Егором смотрят друг на друга и начинают смеяться. А через минуту я смеюсь вместе с ними.
― А чего бы вы хотели? ― спрашивает у нас Ангел. Мы идем по тропинке и выходим из другого конца парка к дороге.
Мимо нас проезжает машина, она задевает лужу, и брызги летят во все стороны. Хорошо, что мы вовремя успеваем отскочить, иначе бы вся наша одежда была бы уже грязной.
― Вот сейчас, допустим? Что-нибудь из нереального? Ну, к примеру, если бы сейчас у вас была возможность загадать что-то одно, на что бы вы потратили свое единственное желание?
Мы переходим дорогу.
― Все знать. Ответ на любой вопрос, ― первый отвечает Егор.
Далеко не клишированное желание. Нормальные подростки хотят совсем другое. Кто-то крутой мощный компьютер, мотоцикл, машину, «Sony PlayStation 4», море денег, красивую внешность и популярность. И мало кто ― редкие единицы ― хочет тратить свое желание на способность всезнания.
― А на что бы ты потратил свое единственное желание? ― интересуется Егор у Ангела.
― Я бы хотел жить вечно, ― не раздумывая, отзывается Ангел. ― Хотел бы видеть, как меняется мир. Я бы хотел знать, какими станут люди через триста лет, что останется на Земле. Я бы хотел видеть, как человек освоит космос, и у людей появится возможность летать на другие планеты.
― Ну, или просто случится апокалипсис, ― вставляю я.
Ангел смотрит на меня с напряженной улыбкой.
― Ты только что убила мою мечту, ― говорит он.
Я усмехаюсь.
― Какое желание у тебя? ― обращается он ко мне.
Я опускаю глаза и хочу пожать плечами, но останавливаю себя.
― Ответ, что я не знаю, не принимается? ― тихо уточняю я.
― Совершенно точно, ― бодро говорит Ангел.
Я вздыхаю и жалобно смотрю на него.
― Но я, правда, не знаю! Я… многое хочу и в то же время мне ничего не нужно. Ну, может, я бы хотела… летать, ― я пару раз моргаю и смотрю на хмурое небо. ― Ничто, как полет, не позволяет чувствовать себя по-настоящему свободным.
― Это хорошее желание, ― улыбается Ангел.
Спустя минуту он спрашивает:
― А какая у вас мечта? Чего вы хотите? От жизни? От себя? Каким видите свое будущее?
― Я бы хотел поступить в МГУ, ― отвечает Егор. Его голос звучит уверенно. ― Стать ученым-физиком, потом уехать за границу, потому что в России дела с наукой идут не очень, ― он неуверенно улыбается и опускает голову.
― Это крутое желание, ― соглашается Ангел. ― А ты? ― он смотрит на меня.
Я закатываю глаза.
― Я не смогу ответить на этот вопрос, потому что не знаю, чего хочу от жизни. Я живу без мечты.
Ангел широко распахивает глаза.
― Но так ведь не может быть! У человека должна быть мечта. Как же иначе?
Я грустно смеюсь.
― Все сложно. Гораздо легче мечтать о чем-то нереальном.
― Возможно, ты права, ― тихо молвит Ангел. ― Мои мечты делятся на возможные и невозможные. К невозможным я могу отнести многие вещи. Но самая главная мечта заключается в том, что я хочу снова играть в футбол, хочу стать профессиональным игроком, но никогда не смогу из-за травм, ― он сводит брови вместе, и его скулы напрягаются. ― Мои возможные мечты это: хорошо окончить школу, желательно с отличием, поступить в хороший университет, устроиться на престижную работу… Или путешествовать, объездить весь мир на небольшом разрисованном фургончике, ― Ангел тепло улыбается. ― Это хорошие мечты, и их можно воплотить, если я буду стремиться к этому. Отличие между возможными и невозможными мечтами заключается в том, что о невозможных ты можешь только размышлять и представлять, как это было бы. А возможные ты можешь воплотить в реальность, приложив усилия.