К середине дня ситуация с призраком князя Николая какого-то там улеглась. Все разбрелись по своим делам. На следующий день об этом никто не вспомнил.

Мы с Костей сидели за стойкой, присматривая за читальным залом.

— Скажи, — оторвавшись от чтения брошюрки, я повернула голову к блондину, который слушал музыку в одном наушнике. — Ты реально собрался охотиться на Больтараса?

Костя смотрел на меня с застывшим вопросом в глазах, а потом вспомнил, что я слышала их разговор, и протянул гласную «Ааа».

— Что еще остается делать? — спокойно ответил он. — Кто-то должен остановить мутанта из мира мертвых.

— Это не тот случай, когда нужно играть в героя, Костя, — не согласилась я.

Он нахмурился.

— Я справлюсь с Больтарасом, каким бы сильным он ни был.

Я раздраженно закатила глаза и бросила брошюру на стойку. Его самонадеянность иногда невероятно злила. Костя возлагал на себя слишком много ответственности. Он считал, что сможет победить всех и вся, но это глубокое заблуждение. Я понимала, что его страсть к риску в большинстве случаев приносила благо. Он не раз спасал мне жизнь, и будет спасать, невзирая, насколько сильной окажется угроза.

Костя верен своим друзьям, своему делу каждой клеточкой души, до последней крупицы сознания. Он готов безоговорочно сделать все ради того, что ему дорого. Я и другие ценят это. Но Костя не позволяет заботиться о себе. Он жертвует, не прося ничего взамен. И однажды его самоотверженность погубит.

— Оставь Больтараса Страгловцу, — я постаралась сделать свой голос непоколебимым. — Денис Валерьевич сам с ним разберется.

— Я…

— Это опасно, — я наклонилась к Косте. — Мы имеем дело с сильным противником. Мы даже толком не знаем, что он собой представляет! Ты собираешься шагнуть в бездну и надеешься найти в неизвестности опору под ногами. Но знаешь, что тебя ждет? Абсолютное, моментальное поражение.

Гнев закипал в моих венах.

Костя и бровью не повел, глядя на меня в упор.

— Ты боишься за меня?

Я громко выдохнула.

— Конечно, дурак.

Он склонил голову вбок и тепло улыбнулся мне.

— Знаешь, твое сомнение в моих способностях уделать какого-то там Больтараса сильно ранит, — театрально приложив руку к сердцу, Костя сделал свои глаза печальными.

— Ты не всесилен.

— Ошибаешься.

— Ошибаешься здесь ты.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да!

— Не спорь, Женек, — Костя вытянул руку и собирался дотронуться ею до моих волос, но я вовремя уклонилась и послала ему возмущенный взгляд. — И не злись из-за такой ерунды.

— Твоя жизнь не ерунда, — его легкомыслие почти вывело меня из себя.

— Как скажешь, — он продолжал мило улыбаться.

— Мне так хочется избить тебя.

Схватившись за живот, Костя рассмеялся на весь зал.

— Не расслабляйся. Я по-прежнему в силах сделать из тебя барбекю.

Миролюбиво улыбнувшись, я вообразила, как придаю своему огню форму стрел, и через пару мгновений три штуки реализовались в нескольких сантиметрах от лица Кости. Не ожидав, Костя пошатнулся на стуле и чуть не свалился.

— С тобой шутки плохи. Я понял, — он поднял руки в сдающемся жесте.

— А ты сомневался? — вместе со мной к нему приблизились стрелы, и пылающий наконечник одной почти задел кончик его носа.

— Н-нет. Ни в коем случае. Ладно, хватит веселиться. Убери от меня свой огонь!

Хихикнув, я щелкнула пальцем для напускной крутизны, и стрелки исчезли в белой вспышке. Смахнув со лба невидимую испарину, Костя обиженно надулся.

— Мне бы твое Алмазное пламя… — он испустил вздох зависти.

— Кто-нибудь! — раздавшийся крик из-за массивных дверей зала сравняло расслабленную атмосферу с землей. — Помогите! Черт… — голос надорвался. — Только держись, Виолетта.

Услышав ее имя, мы с Костей сорвались со своих мест и побежали на шум. В зал, с трудом открыв дверь, ввалился худой парень в очках. Он нес в руках Виолетту, которая была в отключке, и сам едва стоял на ногах.

— Что случилось? — в ужасе прокаркала я.

— Она… Я… — по лицу Ловца скатывался пот. Растерянные и ошеломленные глаза метались от меня к Косте. — Я нашел ее раненной.

— Дерьмо, — Костя перехватил Виолетту и пулей понесся в сторону подвала.

Намертво приклеившись к полу, я слушала, как громко дышит темноволосый паренек в очках.

— Ты знаешь, кто напал на нее?

— Нет, — он тяжело сглотнул. — Она была без сознания, когда я заметил ее.

Мы догнали Костю. Я три часа пыталась вставить ключ в замок двери, ведущей в подвал.

— Быстрее, Женька, — процедил Костя.

Спускаясь по лестнице, он чуть не упал вместе с Виолеттой. Когда мы оказались в лифте, я смогла разглядеть рваную, глубокую, кровоточащую рану от бедра до лодыжки на левой ноге Лазаревой. Я ощутила прилив тошноты, но не имела сил избавиться от нее. Прислонившись спиной к стене, я смотрела на густую струю стекающей крови, и мир начинал вращаться в моих глазах.

Это было отвратительно.

Кто мог сотворить такое?

Ответ пришел сам собой.

Скорее всего, Виолетта наткнулась на Больтараса, и он цапнул ее своими когтищами.

— Потерпи, — стиснув зубы, сказал ей Костя.

К сожалению, она не могла его слышать. Но если бы была в сознании, то свихнулась бы от счастья, ведь он нес ее на руках и был так близко…

Присутствующие в штабе Ловцы встретили нас с разинутыми ртами и выпученными глазами.

— Виолетта! — из глубины подошедшей толпучки прогремел голос Рэда.

Растолкав всех на своем пути, он остановился перед Костей и уставился не верящим взглядом на свою подругу.

— Какого… что с ней? — бессильно произнес он.

Рэд был редкостным засранцем, но он по-настоящему беспокоился за Виолетту.

— Не знаю, — прорычал Костя.

Я стояла у него за спиной, но могла представить побелевшее от злости лицо.

— Отойди.

В другой раз Рэд непременно бы врезал Косте за такой тон, но сейчас он послушно шагнул в сторону, пропуская Богданова вперед.

— Она ведь будет в порядке, да? — рядом со мной нервничал темноволосый парень, тот, кто принес Виолетту.

Я очень на это надеялась. Хоть Лазарева терпеть меня не могла, и я не являлась ее фанаткой, мое сердце переживало за нее.

— Конечно, будет, — лепечущим голосом ответила я, сомневаясь, что дрожащий Ловец услышал меня.

Костя уложил Виолетту на один из диванчиков, подложив ей под голову подушку, которую ему бросил Рэд. Парни рухнули на колени перед бессознательной девушкой. Я не могла не отметить, что даже раненная, истекающая кровью и растрепанная Виолетта была так же красива.

— Ну же, блондиночка, приходи в себя, — Костя мягко трепал ее по щекам.

На его лице отчетливо читалась паника. Пусть он и играл роль неприступного принца, Костя переживал за Лазареву не меньше, чем Рэд.

— Я убью того, кто сделал это с ней, — парень низко склонил голову, спрятав сгорающее от гнева лицо за выбившимися прядями красных волос.

Я не могла пошевелиться, наблюдая за тем, как Костя и Рэд наперебой пытались привести Виолетту в чувства.

— Почему так шумно? — к месту всеобщего сбора подоспел Роберт Александрович. — Я отошел всего на пять минут. Если кто-нибудь из вас снова решил устроить драку, я…

Мужчину сокрушило оцепенение, когда он увидел едва дышащую девушку. Быстро совладав с эмоциями, Хранитель мягко отодвинул Костю с Рэдом в сторону и склонился над Виолеттой. Внимательно осмотрев рану, Роберт Александрович насупил брови и задумался о чем-то на секунду.

— Она будет жить? — Рэд не мог спокойно сидеть.

— У нее порвана бедренная артерия, — пробормотал Хранитель, его глаза все еще были закрыты. — Нужно остановить кровотечение и промыть рану, чтобы внутрь не попала инфекция…

— Тогда делайте уже что-нибудь!

Роберт Александрович, вооружившись средствами из аптечки, которую ему принес Костя, приступил к спасению жизни Лазаревой. Для начала он поднес к ее носу ватку, пропитанную нашатырным спиртом.

— Ммм… хмнм… гхммм, — замычала она, едва заметно поморщившись.

Рэд шумно выдохнул и облегченно улыбнулся. Костя подбодрил его похлопыванием по плечу и ответной широкой улыбкой.

— Где… я? — Виолетта медленно разлепила глаза.

Роберт Александрович закрутил крышечку пузырька нашатырки и дал указание одной девушке набрать теплой воды.

— Ты в библиотеке, — с внушающей осторожностью ответил Хранитель, взглянув на лицо блондинки. — Ты можешь рассказать, что с тобой случилось? Ты помнишь это?

— Конечно, — вяло фыркнула Виолетта и попыталась привстать. — Я потеряла сознание, но не разум.

— На тебя напал Больтарас? — не дал договорить ей Рэд. Он придержал подругу за плечи, поднимая ее, и уселся на диван, а затем прижал Виолетту к своему боку, чтобы та могла опираться об него.

— Если бы, — прошипела Лазарева, с невиданной паникой взглянув на свое боевое ранение. — Вот бли-и-ин. Я теперь уродка!

— То есть, это был не Больтарас? — с сомнением уточнил Роберт Александрович, поправляя на себе очки.

— Да, — простонала Виолетта, сконцентрировавшись исключительно на своем разодранном бедре. — Хотя может быть и он… я же не знаю, каких они бывают видов. Это было мерзкое, паукообразное существо, но у него было человеческое тело. А еще пасть вместо… головы, то есть на месте макушки головы, — Виолетта потрясла головой, ей явно не доставляло удовольствие вспоминать это.

Больтарас выглядел совсем по-другому.

— Оно поглощало душу, за которой я пришла, прямо на моих глазах. Оно увидело меня и накинулось. Я даже не успела моргнуть, как свалилась с жуткой болью в ноге, — Виолетта проговаривала это сквозь плотно стиснутые зубы. — Последнее, что я помню, эту жуткую вонь из пасти этой твари. Оно… оно приблизилось ко мне, но не убило, — в ее возведенных к лицу Хранителя карих глазах плескалось искреннее непонимание. — А потом я отрубилась.

— Ты видела желтый туман? — вопрос вылетел из моего рта прежде, чем я сказала себе заткнуться.

Я ожидала колкости в свой адрес, но Виолетта задумчиво прикрыла веки и покачала головой.

— Ничего такого… А кто нашел меня?

Первым делом она взглянула на Рэда, затем на Костю, но никак не ожидала услышать робкое: «Это был я» от скромно притаившегося в сторонке темноволосого Ловца в очках. Я только что вспомнила, как его зовут. Дима Стрельцов.

— Ты? — не поверила своим ушам Виолетта.

Парень покраснел и опустил голову.

— Д-да.

Я так же вспомнила и то, что Дима сох по Лазаревой. Ну, по ней много кто сох, только на Диму она не обращала совершенно никакого внимания. Хотя нет. Обращала, когда парень становился предметом насмешек Рэда.

— Ясно, — с нескрываемым разочарованием проговорила Виолетта. Наверняка она мечтала услышать эти заветные слова от Кости. — Спасибо, Дима, — но несмелая улыбка озарила ее испачканное лицо, к которому прилипли волосы. — Тебя ведь так зовут?

Бедняга вздрогнул, не зная, что сказать, и Виолетта мелодично рассмеялась. Чистым, звонким, добрым смехом, от которого даже у меня подскочил пульс. Это было непривычно. Виолетта не смеялась так даже перед Костей, и зря. Ей бы непременно удалось очаровать его.

Дима, окончательно утонув в краске, кивнул ей.

Девушка-Ловец поставила тазик с водой перед абстрагировавшимся Хранителем.

— Ладно. Мы поговорим об этом после того, как обработаем твою рану.

Невооруженным глазом было видно, что царивший хаос вперемешку с громкими перешептываниями собравшихся ребят, криками, шипением и ругательствами Виолетты мешал Роберту Александровичу сосредоточиться и полностью отдаться делу. Для спокойствия и удобства подруги Рэд разогнал почти всех Ловцов, хорошенечко гаркнув на них, и те послушно разбежались по сторонам. Помимо него остались Костя, Хранитель и я. Я являлась четвертой лишней. Мое присутствие было нежелательным для Виолетты, я понимала это даже без ее напоминаний. Уверена, она бы в первую очередь сказала убраться именно мне, но не могла сделать это в связи с тем, что была занята перебиранием всех бранных слов, которые знала, и обеспечила проклятиями каждую душу.

Если на нее напал не Больтарас, то кем было паукообразное существо? И почему не убило Виолетту? Вряд ли ее спасло чудо в виде голубого сгустка, как меня. Тогда что сохранило ей жизнь?

Час от часу не легче.

Вопросов все больше, а ответов… их вообще нет.

Роберт Александрович закончил с перевязкой примерно через полтора часа. Страгловцу должно быть известно о новой Сущности, появившейся и поглощающей души.

В моей голове зажглась лампочка.

Это существо ело душу, но оно не было Больтарасом. А помимо них поглощать призраков могли Малумы. Может быть, на это способен кто-нибудь еще, однако мне были известны лишь они.

Малумы. Бедствия.

Я решила поделиться своим предположением с Робертом Александровичем, но он успел куда-то испариться, пока я выстраивала вероятную концепцию случившегося. Вскоре Виолетта уснула, и Рэд отнес девушку в ее комнату — она, как и он, жили в штабе.

— У меня острая конфетонедостаточность, — устало выдохнув, заявил Костя. — Надо срочно заесть стресс чем-нибудь шоколадным.

Я перевела на него глаза и ужаснулась.

— Твоя футболка.

Она была заляпана кровью Виолетты.

— А? — Костя опустил голову и негромко выругался. — Вот зараза. Тогда тебе придется идти мне за лекарством, Женек. На меня будут пялиться. Еще подумают, что я убил человека, и не продадут мне «Моих лапуль».

Я подняла брови.

— Конфеты так называются. «Мои лапули», — он пожал плечами. — Их возьми грамм двести. А «Сочных долек» — триста. Нет. Лучше четыреста. А вот «Птичьего молока» триста грамм, и обязательно проследи, чтобы тетя Маша — продавщица — положила с белой начинкой, а не шоколадной, или желтой. В общем, скажешь, что я попросил, она все поймет.

— Ты уверен, что весь не слипнешься? — пробубнила я.

— Я бы наказал тебе больше, но боюсь, не запомнишь все.

— Мне неохота никуда идти, — я скрестила руки.

— Женечка, ну пожалуйста, — взмолился Костя, сделав щенячьи глазки. — Я очень расстроен. Если не съем сладкое, то его заменит кто-то мелкий, белобрысый и отказывающийся помочь другу.

— Ладно. Уговорил.

— Не сомневался в тебе, — озарившись улыбкой, он засунул руку в передний карман и достал пятьсот рублей. — Должно хватить.

У меня возникли некоторые трудности в магазине. Знакомой продавщицы Кости не оказалось за кассой. От вида взвинченной, полной женщины по имени Елена у меня затряслись поджилки, и я купила то, что помнила. Только перейдя через дорогу и открыв дверь в библиотеку, я вспомнила, что забыла купить Костиных лапуль… ну или как там назывались эти конфеты.

Стащив из пакета пару «Сочных долек» со вкусом арбуз-дыня, я потянулась уже за пятой, как вдруг услышала по другую сторону книжного стеллажа, мимо которого проходила, судорожный плач.

— Зачем ты заставляешь меня делать это?

Голос принадлежал Алесе. Похоже, она разговаривала с кем-то, кто довел ее до слез.

Проглотив не разжеванную желейную конфету, я намеревалась вмешаться в разговор и плевать, что это не мое дело. Кто-то обидел Алесю, и оставить это без внимания выше моих сил.

— Я не могу… — вновь раздался ее шелест.

Я сделала шаг.

— Не говори так, — жалобно попросила она. — Они мои друзья. Они все, что у меня осталось.

Моя приподнятая нога застыла в воздухе.

— Я помню, — раздавлено ответила Алеся. Она говорила по телефону? Потому что кроме ее голоса я никого не слышала. — Я знаю. Но я не больше не хочу делать им больно!

Очень тихо опустив ногу, я прижалась к стеллажу и пыталась высмотреть девочку в щелке между книг.

— Нет! Нет, я… я не отступлюсь, — Алеся сидела на полу, прижав к груди колени. По ее щекам струились слезы. — У нас был уговор. Ты обещал, что вернешь их.

Рядом с ней никто не сидел, и поблизости я не заметила телефона. Получается, она говорила сама с собой?

— Я поняла, — апатичным тоном проговорила Алеся и подняла безжизненные, покрасневшие глаза с пола на нижние ряды книг стеллажа, за которым я скрывалась.

Я чувствовала вину за свое несдержанное любопытство. Второй раз за день я подслушивала чей-то разговор. И второй раз за день я стана свидетелем чего-то странного. В случае Алеси — мега странного.

— Я сделаю это, — вытерев слезы рукавом толстовки с капюшоном, Алеся поднялась с пола. Выражение ее лица стало безразличным. — Никто ни о чем не узнает.

Развернувшись, девочка пошла направо, в сторону выхода из библиотеки. С замиранием сердца я молилась, чтобы она не обернулась, ведь я по-прежнему стояла на месте, в широком проходе, где так легко заметить меня.

Со жгучей болью в груди я наблюдала за тем, как Алеся ковыляет к дверям, едва передвигая ногами. Сгорбившаяся, чертовски похудевшая и разговаривающая сама с собой. В память врезался момент недавнего столкновения с ней. Еще тогда мне показалось, что с Алесей что-то не так, хотя Роберт Александрович назвал ясную причину.

Я слабо вздрогнула от скрипа подошвы ботинок. Кто-то приближался.

Собираясь смыться до того, как меня заметят, я остановилась, уловив краем глаза мелькнувший, синий ирокез по другую сторону книжного стеллажа. Бур притормозил на том месте, где пару минут назад рыдала Алеся. Настороженно оглядевшись, он свел черные брови, будто дико недовольный чем-то, и пошел дальше.

Я чудом сохранила звание невидимки.

Когда Бур покинул библиотеку, я сделала глубокий вдох, ведь все это время мне приходилось дышать очень тихо.

В голову прокралась мысль, что синеволосый парень не случайно прогуливался здесь. Вероятно, он так же подслушивал Алесу, но случайно ли, как я? Бывают ли такие совпадения?

В последнее время мне все кажется странным.