Вечером после репетиции группы Кости, на которую он уговорил меня прийти, мы прогуливались по набережной Эхо. От воды веяло холодком, и небо приобрело оттенок паршивой погоды. Костя, как истинный джентльмен, предложил мне свою кофту, когда услышал стук моих зубов друг о друга. Я не смогла отказаться от столь щедрого жеста, несмотря на то, что утонула в вещи с головой, потому что просто дьявольски замерзла.

Костя напевал мотив песни группы The Neighbourhood «Sweater Weather», разглядывая клубящиеся тучи, в то время как я плелась рядом и слушала его, уткнувшись носом в воротник толстовки и пытаясь согреться. Черт меня дернул надеть джинсовую юбку.

— Как дела дома? — покончив с пением, поинтересовался Костя.

Из-за того, что я шла с низко опущенной головой, то чуть не врезалась в двух громко хохочущих подруг. Но благо внимательный Костя вовремя отдернул меня в сторону, схватив за талию, столкновение удалось избежать.

— Внимательнее нужно быть, Евгения, — шутливым, нарочито строгим голосом посоветовал он, все еще прижимая к себе.

Даже сквозь толстовку его пальцы казались обжигающими.

Я не понимала глаз, потому что жутко покраснела, и если сейчас посмотрю на Костю, то он увидит мое смущение.

— Спасибо, — промямлила, отодвигаясь от него.

Костя издал вздох огорчения и убрал от меня руки.

— Да не за что.

Я должна поговорить с ним. Прогулка вдвоем по набережной — лучший способ внести ясность в наши отношения. Неизвестно когда представится еще одна такая возможность обсудить в спокойной обстановке, где никто не влетит с очередным шокирующим известием о чьем-нибудь убийстве, или типа того.

Я внезапно остановилась у черного кованого ограждения.

— Кость, давай поговорим, — сказала это, глубоко вдохнув влажный воздух и представив, будто это мое мужество.

— Ты не видела больше душу своего отца? — почти одновременно со мной проговорил Костя, встав рядом.

Я рассказала ему вечером того же дня, когда убили Страгловца. Он был ошарашен.

Костя наклонился вперед и оперся локтями об ограждение. Его зрачки дико пульсировали, а на лице застыло выражение тревоги. Возможно, он почувствовал, что я настроена серьезно, и это испугало его.

— Нет, — ответила я на вопрос. — Надо поговорить, Костя.

— Ты же понимаешь, что твой папа не может долго находиться в мире живых? — он задергал коленкой. Точно нервничает. Причем сильно. А еще пытается увильнуть от разговора, который я не решалась начать очень долгое время.

— Понимаю, — я опустила взгляд к непоколебимой водной глади реки, делящей город на две части.

— Он сойдет с ума, если не отправить его обратно, — Костя не пытался смягчить тон, говоря это.

— Знаю, — я устало прикрыла глаза.

Его слова вернули в мою душу смуту. Я отлично понимала, что пребывание папиной души среди живых лишает его чистого рассудка, и риск растет с каждым днем. В первую очередь страдает он, ведь нелегко находиться среди тех, кто не чувствует тебя. Его оболочка потемнела, что свидетельствовало о запущенном процессе, который может стать необратимым, если вовремя не вмешаться.

Я хотела ему покоя. Я хотела, чтобы он перестал страдать.

Но отпускать папу, вновь обретя, пусть и не живого…

— Я не знаю, где искать его, — тихо промолвила я. — Папа больше не приходил.

— Как только появится… — Костя обратил на меня неотступный взгляд.

Я перебила его кивком.

— Я заберу его душу.

Сделаю это, как бы тяжело ни было.

— Насчет того, о чем ты хочешь поговорить, — откашлявшись, Костя развернулся ко мне, и я неосознанно сделала то же самое. — Слушай меня внимательно, Женя, и не перебивай, ладно?

Он взял мои ладони и крепко сжав в своих. Я ощутила свое яростное сердцебиение в ложбинке между ключицами.

— Я не мастер красноречиво выражаться, так что скажу, как умею, — Костя уверенно смотрел мне в глаза.

О мой бог.

— Я обещал тебе не говорить одни слова до тех пор, пока ты не будешь готова услышать их. Но дело в том, что с каждым днем жизнь становится все увлекательнее, — с его губ слетел невеселый смешок, — и я просто чертовски сомневаюсь, что в ближайшее время все утихомириться. Поэтому я скажу сейчас, чтобы перестраховаться. Вдруг, я умру, или что-то вроде того.

— Дурак, — прошептала я.

Костя нежно улыбнулся.

— Я люблю тебя, Женя.

Я поразилась, с какой простотой он сказал об этом.

Впервые в жизни парень признался мне в любви.

Мой лучший друг…

Бесконечное множество раз я читала в книгах о замирающем времени, остановке сердца и неспособности дышать, когда главной героине признавались в любви. Но со мной не произошло ничего из перечисленного.

Может, я какая-то неправильная? Или это потому, что я не испытывала ответных чувств?

Мир превратился бы для меня в сказку, если бы я услышала эти заветные и желанные для каждой девушки слова от человека, которого бы тоже любила.

Я затаила дыхание, но лишь потому, что ощутила острую боль оттого, как сильно укусила себя за язык. Как мне теперь сказать Косте, что я не люблю его? Ведь он только что признался… Черт!

Отношения точно полная фигня.

Я буду последней и неблагодарной сволочью, если оставлю слова Кости без ответа, который разобьет ему сердце. Я буду винить себя до скончания своих дней, что так поступаю с лучшим другом и дорогим мне человеком. Но если не буду честна с ним, то только сделаю хуже.

Поэтому я должна это сделать и точка.

— Костя, — я сжала его теплые пальцы своими ледяными. — Я…

— Это еще не все, — мне все больше казалось, что Костя сделает что угодно, лишь бы не услышать того, что я не люблю его. — Я не закончил.

— Ладно, — я кисло кивнула низко опущенной головой.

— Я не хочу, чтобы после того, как я признался тебе, ты начала жалеть меня. Только не это.

У меня и в мыслях не было.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чем-то обязанной передо мной, опять же, из-за жалости, — с твердыми нотками продолжил Костя. — Ты не должна любить меня, если не хочешь, или не можешь, Женек. Я понимаю это. Я приму твои чувства, какими бы они ни были. Не любишь? Ну и ладно, — я услышала его тихую и легкую усмешку. — Мне достаточно того, что я не могу без тебя. Возможно, когда-нибудь ты поймешь, что я для тебя больше, чем друг.

Не просто друг. Лучший, незаменимый, потрясающий друг.

— Если нет… — вздох. — Сердцу не прикажешь, верно? А теперь посмотри на меня, Женька.

Я боялась.

— Ну же, — я не заслуживала той теплоты, с которой он обращался ко мне.

Боязливо подняв голову, я медленно скользила взглядом по его лицу. Очерченные скулы, гладкая кожа, красивые черты лица и привлекательная улыбка. У Кости незабываемо голубые глаза и умопомрачительная прическа. Он самый прекрасный человек на свете с чистым, добрым сердцем, и я была благодарна судьбе и высшим силам за то, что имела возможность дружить с ним.

В него невозможно не влюбиться, и я действительно не понимала, почему не попала в сети его обаяния.

Со мной определенно что-то не так.

Я встретилась с его глазами только спустя минуту.

— Вот блин, — виновато усмехнулся Костя. — Ты выглядишь как напуганный щенок.

Он добить меня решил?!

— Я знаю, что ты не чувствуешь того же, — притянув к себе ближе, сказал Костя не без грусти. Я вновь собиралась опустить взгляд, но он остановил меня, взяв за подбородок и чуть наклонившись вперед. — Не прячься. Я не съем тебя.

Ноги начали неметь от долгого пребывания в одном положении.

Я смело терпела пытку аквамариновых глаз, которые проникновенно смотрели на меня.

— Мне достаточно того, что ты всегда рядом. Мне достаточно уверенности, что я могу защитить тебя. И я счастлив, что могу видеть твою улыбку. А еще я никогда не говорил такого ни одной девушке, — порозовев, признался Костя.

Я удивилась этому больше, чем его откровенности.

— Из меня неважный романтик, Женька, и банальностями о том, как я счастлив тонуть в твоих очаровательных глазах, разбрасываться не собираюсь. Уж прости.

Костя увереннее шагнул ко мне, встав почти вплотную.

— Но я всегда буду с тобой. Ты можешь положиться на меня. Можешь прийти в любой момент и говорить со мной о чем угодно. Не люби меня, но позволь мне любить тебя. Просто дай возможность заботиться о тебе и не отталкивай меня, потому что я свихнусь, если потеряю тебя.

Костя поместил мое лицо в свои ладони и бережно сжал пылающие щеки. Я была слишком ошеломлена, чтобы запротестовать. Да и не хотелось. Это же Костя. Милый, забавный Костя… мой лучший друг.

Я тоже сойду с ума, если потеряю его.

— Я никогда и ничего не потребую от тебя взамен. Можешь не беспокоиться. Между нами все по-прежнему.

Неправда. Уже не будет так, как раньше. Но это беспокоило меня не так сильно, как то, что Костя был предельно спокоен. Это несвойственно ему, ведь он взрывной и страстный. Он человек эмоций. Он всегда полон энергии и редко унывает. Костя во всем видит положительные стороны. Он верит в добро, а в наше время это настоящий дар.

Таких парней как он нужно занести в Красную книгу.

― Почему я? — после затянувшегося молчания я заговорила. — Почему ты влюбился именно в меня? — я искренне не понимала этого. — Я не Мисс Вселенная, у меня нет ни славы, ни богатства. Я самая обыкновенная.

— Ты странная, Женька, — с каким-то необъяснимым разочарованием вздохнул Костя.

Он убрал руки с моего лица, и в тот же миг я продрогла.

― Любовь никого не спрашивает, — Костя встал у меня за спиной, и его руки крепко обвили мою шею. Он оперся подбородком о мою макушку и замер. Мы не раз так стояли, и многие принимали нас за парочку. Возможно именно потому, что я привыкла, мне было легко находиться в его объятиях, даже несмотря на то, что для Кости это значило что-то особенное. — Она просто приходит и наполняет твое сердце. Она как вспышка молнии. Озаряет тебя. Почему именно ты? — Костя сделал задумчивую паузу. — А почему нет? Ты клевая. Смешная. Ты никогда не претворялась, что тебе хорошо рядом со мной. Тебе на самом деле весело. Многие девчонки из кожи вон лезут, чтобы понравиться мне…

Я машинально издала фыркающий звук, и Костя мелодично рассмеялся.

— Но не ты. Думаю, это привлекло меня в тебе. Твоя непринужденность и естественность. Ты та, кто ты есть и не пытаешься стать кем-то другим. Стать лучше. Но знаешь, для меня ты и так лучшая. Посмотри наверх, — попросил он.

Я выполнила его просьбу и слабо сморщилась от внезапно прорезавшегося сквозь густые тучи тонюсенького луча заходящего солнца.

— Ты — мой лучик, Женек, — прошептал Костя. — Сейчас все такое же хмурое, как это небо. Сейчас ты единственное, что не дает тьме поглотить все.

Я задрожала, но не от холода, а от необъяснимого чувства, заставившего мое сердце биться с удвоенной скоростью.

— Почему именно ты? — задался моим вопросом Костя. — Я думаю, это спланировано свыше. У каждого своя судьба, свой человек, которому суждено стать частью твоей жизни, частью тебя самого. Я не смогу жить дальше, если тебя не станет.

Я закрыла глаза.

— Не говори так.

— Но я хочу, чтобы ты знала. Я носил это в себе очень долго, Женек. И сейчас, раз уж признался, то хочу быть честным до конца.

— Прости меня, — я до боли впилась ногтями в кожу ладоней.

— За что? — Костя развернул меня к себе лицо и положил руки на мои плечи.

Он сверлил меня желающим ясности взглядом.

— Тебе ведь неприятно находиться рядом со мной, — собравшись с духом, я попыталась объяснить ему.

— Неприятно? — он наморщил лоб.

— В смысле, — я потрясла головой. — Тебе ведь тяжело. Я не хочу, чтобы ты страдал…

— Кто сказал, что я страдаю?

— Но ты же… любишь меня, — я произнесла это шепотом.

— Люблю.

— А я… — мои глаза рухнули к ногам.

— Кажется, я понял. Но я же просил не жалеть меня. Все нормально, — он похлопал меня по плечам.

— Все равно. Если бы я любила, мне было бы больно оттого, что мои чувства… — я внутренне напряглась, — не взаимны.

Костя безрадостно улыбнулся. Я видела, как боль сверкает в его светло-голубых глазах, и ненавидела себя за то, что являлась причиной ее существования.

— Мне достаточно того, что мы вместе, как друзья. А еще вокруг тебя не ошиваются парни, — он заметно приободрился.

Я, конечно, рада, что Костя рад, но все же… моя девичья гордость была ущемлена.

— А если появится кто-нибудь, начищу ему рожу, — посерьезневшим тоном добавил он.

Долгая пауза.

— Шутка, — Костя басисто и раскатисто рассмеялся.

Однако я не очень-то успокоилась, но засмеялась вместе с ним.

Дружба значила для меня намного больше, чем любовь, потому что любить я не умела, не знала, что это за чувство, и каково оно на вкус. Но у меня был отличный друг, за которого я многое готова отдать.

Возможно, случится чудно, и однажды утром я проснусь с мыслью о том, что кроме Кости мне никто не нужен. Возможно, однажды я смогу сделать его счастливым.