Телефонный звонок выдернул меня из кошмара в третьем часу ночи. Я уснула с неимоверным трудом, но поблагодарила того, кому понадобилось связаться со мной в это время суток. Сквозь дымку сна пыталась определить местонахождение своего мобильника. Он заряжался на столе.

— Алло, — сиплым шепотом ответила я.

— Женька! — заорал знакомый голос.

— Костя? — я подавила зевок.

— Быстро дуй в библиотеку! Случилось ЧП!

Эти слова окончательно выдернули меня из сна.

— Объясни, — уже в полный голос потребовала я, резко приняв сидячее положение.

Проигнорировав головокружение, я ждала ответа.

— Сама все увидишь, — протараторил он. — Я жду тебя. Конец связи.

Он отключился.

— Костя, блин… — прошипела я, отстраняя телефон от уха.

Однако его заявление не на шутку обеспокоило меня. Что там у них случилось? Очередная стычка между Гариком с кем-нибудь из других Ловцов? Его ненавидели, но ни у одного не поворачивался язык сказать об этом прямо. Сила у него есть, только он направлял ее не туда, куда следовало.

Даже если дело в этом наглом типе, мне нужно быть в библиотеке. Проблем возникнуть не должно. Не первый раз приходится удирать из дома посреди ночи — постоянной готовности требовала должность Ловца. Плюс к этому у меня был медальон, с помощью которого я могла становиться невидимой для живых.

Им-то я и воспользуюсь.

Натянув на себя джинсы и кофту, убрала белые волосы в косу и, переместив стрелку медальона на север, очень тихо вышла из комнаты. Осторожно прикрыв за собой скрипящую дверь, я включила в список дел, которые должна сделать в ближайшее время, смазать петли.

Оказавшись во власти непроглядной тьмы, в которую был погружен узкий коридорчик, я зажгла в руке огонь. Невероятно удовлетворенная тем, что обладала такой способностью, я направилась к входной двери.

Обуздать Алмазное пламя было проще простого. Но возникли трудности, когда умер папа. Первое время я не контролировала эмоции и, соответственно, огонь сходил с ума вместе со мной. Я спалила обои в своей комнате, поэтому пришлось передвинуть кровать, чтобы спрятать выжженную область.

Беспрепятственно добравшись до прихожей, я достала ключ из кармана джинсов и открыла входную дверь. Та тоже скрипела, но не так сильно, как дверь в мою комнату.

***

Костя встретил меня у входа в читальный зал.

— Ну наконец-то, — он бесцеремонно схватил меня за руку и потащил вперед.

— Да что случилось? — я поплелась за ним, от растерянности едва волоча ногами.

— Кое-что.

Я крепче сжала его теплую ладонь.

— Спасибо за развернутый ответ.

Он пропустил мой сарказм мимо ушей.

Я не сводила глаз с его вдумчивого, серьезного лица, пока мы ехали в лифте. По мере того, как мы опускались глубже, гомон становился громче и отчетливее. Тревога растекалась по венам жгучей лавой, и я вздрогнула, когда лифт остановился.

Костя мягко вытолкнул меня из кабины.

Мои глаза медленно полезли на лоб от того, что увидели.

— Что… что здесь произошло? — пролепетала я, не в состоянии говорить ясно.

Хмурые Ловцы, сон которых тоже был нарушен, спорили друг с другом и разбирали перевернутую мебель. В штабе царил полный беспорядок, и даже в страшном сне я не могла вообразить, кто мог оказаться способным сотворить такой хаос.

Несколько Ловцов покосились на меня и, что-то пробормотав себе под нос, продолжили собирать какие-то бумаги с пола.

— Женька!

Я услышала крик Кости, и в следующую секунду его руки крепко обвились вокруг моей талии, перемещая в сторону. Мгновение спустя на том месте, где я стояла, упала длинная, светодиодная лампа. Вместе с ней грохнулось в пятки мое сердце, перед этим совершив опасный кувырок в груди.

— Спасибо, — сглотнув, поблагодарила я Костю.

Кивнув, он высвободил меня из своих нерушимых объятий.

За моим героическим спасением от падающей лампы наблюдали почти все собравшиеся здесь Ловцы. Виолетта, которая была в их числе, недовольно поджала губы и, встряхнув слегка растрепанной копной светлых волос после сна, нагнулась, чтобы подобрать стул со сломанной спинкой. Худощавый Ловец, имя которого я не помнила, стоял за ее спиной, и вдруг его щеки стали пунцовыми. Черные глаза парня, которые казались огромными из-за толстых стекол очков, были устремлены на пятую точку Виолетты, обтянутую тканью коротких, хлопковых шортиков.

— Пялься, потому что большее тебе не светит, — решил сострить подошедший Гарик.

Он громко заржал над тем, как Ловец быстро отвел взгляд от Лазаревой, став темно-бардовым от смущения — еще бы, ведь его поймали с поличным. Да еще не кто-нибудь, а сам Гарик — этот бог остроумия! По крайней мере, он считал себя им. Я бы не согласилась. Бог тупого юмора? Определенно.

Высокий, крепкий по телосложению, с четко очерченными мускулами и красными, длинными волосами, вечно затянутыми в пучок, — он не вызывал ничего, кроме чувства опасности. У меня уж точно. Острые черты лица, волчий оскал и цепкий взгляд красных глаз (когда я узнала, что это настоящий цвет, то мои собственные выпали из орбит) пугали иной раз до самых чертиков. А с его Коралловым пламенем я осторожна, как ни с чьим другим. Оно не единожды ранило меня во время тренировок.

— Эй, Лазарева, ты бы не святила своей пятой точкой перед всеми, а то сейчас у одного девственника кровь носом пойдет, — очередное остроумное высказывание слетело с губ Гарика.

Он не любил, когда его называли так. У него было прозвище — Рэд, что в переводе с английского означало «красный». Таков цвет его натуры и силы. Пламя Рэда агрессивное и яркое, но абсолютно не похожее на пламя Кости, хотя цветом почти идентичны. Огонь Богданова не лишен грации, в отличие от огня Гарика.

Виолетта, смахнув с лица локон, отливающий золотом, хищно улыбнулась словам Рэда.

— Почему бы и не светить тем, чем горжусь? — явно удовлетворенная тем, что права, пропела она. — В отличие от некоторых, — ох, я просто не могла не заметить, как ее карие глаза с дьявольской искрой метнулись в мою сторону, — у меня вообще есть попа.

Рэд сразу понял, о ком шла речь, и взглянул на меня, оскалившись в циничной ухмылке.

Непроизвольно сжав кулаки, я ощутила прилив злобы, сопровождаемой всплеском энергии. Еще чуть-чуть, и мои руки окутало бы белое пламя. Но вовремя схвативший меня за локоть Костя предотвратил это. Послушливо последовав за ним, я приложила все усилия, чтобы блокировать язвительное хихиканье двух друзей — Рэда и Виолетты.

— Пару часов назад Портал открылся сам по себе, — сказал Костя, двигаясь прямо к огромным вратам, которые я заметила только сейчас.

Я чуть не споткнулась о собственную челюсть.

— Правда?

Теперь ясно, почему здесь такой бардак.

— Сейчас не время для шуток. Ему, — Костя кивнул подбородком на Хранителя, — удалось закрыть его с огромным трудом.

Проглотив шок, я разглядела среди хаоса запыхавшегося Роберта Александровича, стоявшего у врат и о чем-то размышляющего.

— Многие души вырвались. Это они тут все разгромили. Хорошо, что никто не пострадал, — напряженно добавил Костя. — Засранцы мертвые, чтоб их… Короче, у нас будет много работы. Сегодня не рассчитывай на отдых.

Немыслимо.

Я подавила стон огорчения и плотно сжала губы, еще раз осмотревшись. Я только слышала о подобных всплесках энергии Иного Мира, способного открыть Портал, но ни разу не становилась свидетелем. Но я была уверена лишь в одном — Роберт Александрович не успокоится, пока не заставит Ловцов поймать всех вырвавшихся призраков из Портала.

— Насколько все плохо? — поинтересовался Костя, как только мы остановились рядом с Хранителем.

Роберт Александрович покачал головой.

— Что-то здесь не так, — задумчиво пробормотал он, разглядывая Портал с таким интересом и внимательностью, словно впервые видел его.

Мы с Костей непонимающе переглянулись друг с другом.

— В смысле? — озвучил Богданов мои мысли.

— В том, — промычал Роберт Александрович, высоко задирая подбородок, и поднимая глаза к вершине врат, — что мне не нравится все это.

— А разве это может нравиться? — скептически спросил Костя.

Хранитель оторвал взгляд от Портала и устремил его на голубоглазого Ловца, превратившегося в пружину рядом со мной.

— Его открыли, — изрек он непоколебимо.

Забыв о страхе перед пронзающим насквозь взором Роберта Александровича, Костя озадаченно свел светлые брови.

— Как это?

— Никому не под силу открыть Портал, кроме Хранителя, — пробормотала я.

— Верно. Поэтому кто-то воспользовался моей меткой, пока я спал, — Роберт Александрович задумчиво посмотрел на свою руку.

— Воспользовался меткой? — ошеломленно переспросила я. — Но…

— Ты спал?! — изумился Костя.

— Меня усыпили, вероятно, — голос Роберта Александровича звучал так, словно он разжевывал составляющие этого происшествия для себя, а не для недоуменного Кости и такой же ошарашенной меня. — Перед тем, как все случилось, я почувствовал себя странно, а потом отключился.

Раскрыв рот, я болезненно проглотила порцию шока.

— Что-то я совсем не вкуриваю, — сильнее насупился Костя. На его лице застыла маска раздражения.

— Вы уверены в этом? — осторожно поинтересовалась я.

Это не укладывалось в моей голове — что кому-то могло понадобиться пойти на огромный риск, усыпив Хранителя и открыть Портал, выпустив на волю души. Еще более абсурдным казалось то, что это сделал кто-то из тех, кого я знала.

— Тогда мы должны выяснить, кто это сделал, — решительно возгласил Костя.

Каким образом, позволь спросить?

Но этот вопрос я похоронила в себе, не дав ему оказаться услышанным.

Даже если среди присутствующих здесь находился тот, кто был ответственен за открытие Портала, сомневаюсь, что он, или она рвался признаться в своем деянии. Зачем вообще понадобилось делать это?

Внезапно Костя вздрогнул,

— Я… я кажется понял.

— А?

Он громко сглотнул и сжал кулаки.

— Я знаю, кто это сделал.

Я боялась уточнять, но все же спросила:

— И кто же?

— Бур.

Я едва сдержалась, чтобы не стукнуть Костю по голове. Так и знала, что услышу это имя. Он это серьезно сейчас? Бур усыпил Хранителя и открыл Портал? Ни за что не поверю. Я, конечно, понимаю, что у них с Костей какая-то абсолютно идиотская, беспочвенная вражда, но нельзя приплетать парня к такому серьезному преступлению. Открытие Портала не Хранителем являлось нарушением правил, за которое могли лишить должности или, если совершенное повлекло серьезный масштаб разрушений, упечь в специальную тюрьму Системы.

— Это уже слишком, тебе не кажется? — возразила я. — Хватит делать его виновником всех грехов…

— Защищай кого угодно, но только не этого синего чайника, — зло процедил Костя.

Я закатила глаза.

— Роберт Александрович, ну хоть вы ему скажите, — уже отчаявшись бороться с упрямством Богданова, попросила я.

Но Хранитель, казалась, окончательно абстрагировался.

— Кого ты синим чайником назвал, костяная башка, а? — из-за спины послышался рычащий голос Бура.

Когда он успел подойти к нам?!

Подскочив от неожиданности, я развернулась в сторону Ловца.

Разве Бур вообще был здесь, в штабе? Такого, как он, сложно не заметить. Не в том смысле, что он божественно красив, или что-то в этом роде, а в том, что необычный стиль одежды и синий, шипованый ирокез притягивали к себе достаточно любопытных взглядов. Но Бур с мужеством терпел и осуждение, и насмешки в свой адрес. Меня восхищало в нем то, что он независим от мнения других и делал, одевался так, как желал. Возможно, мы даже чем-то похожи. Он так же, как и я, не общался с большинством Ловцов, хотя с ними знаком очень давно в отличие от меня. И что было странно — ему не доверяли. Причин я не знала, но это настораживало, хотя я не боялась Бура. И не понимала, почему они с Костей вечно нарываются друг на друга.

С убийственно-грозным видом а-ля: «Ты нарвался, придурок» Бур испепелял темно-сапфировыми глазами Богданова, который мгновенно оживился и уже приготовил кулаки.

— Только сейчас не начинайте свои разборки, — вряд ли кто-то из них услышал мою тихую просьбу.

Костя, расправив плечи, шагнул вперед, к Буру. Тот, сощурив глаза, слегка опустил голову, не сводя сверкающего исступлением взгляда с его лица. Даже ссутулившись, Бур был выше Кости на полголовы, что, безусловно, бесило моего друга.

И сейчас, стиснув челюсти, Костя едва заметно встал на носочки, а Ловец с ирокезом, прытко уловив это, с довольным видом ухмыльнулся.

— Чего лыбу тянешь? — Костя продолжил свое наступление, сделав еще один маленький шажок.

Бур не сдвинулся с места ни на миллиметр. Он мерил Богданова чванным взглядом, словно смотрел на назойливую букашку.

— Зачем открыл Портал, дубина? — со всей серьезностью спросил Костя.

Бур убрал с лица ухмылку и дернул верхней губой, ощерившись.

— Совсем мозги закостенели, придурок? Ничего я не открывал! Мне пока жить охота. Он бы, — мотнул головой в сторону Роберта Александровича, который не обращал на их перепалку ровно никакого внимания, — меня по частям разобрал.

— Ой ли, ой ли, — скривился Костя в саркастичной гримасе. — Однажды ведь тебе удалось это сделать. Почти.

Я разинула рот в беззвучном удивлении.

Что? Бур пытался открыть Портал? Но… как? Зачем?

Синеволосый Ловец переменился в лице, и гортанный рык сорвался с его губ.

— Закрой варежку, недоумок, — Бур навис над Костей.

— Что? Жизнь ничему не учит? Мало ты был наказан за прошлый раз? — но Костя не собирался останавливаться. Сцена набирала обороты, и теперь у нее появились зрители. — Ну теперь-то можешь распрощаться со своей свободой, потому что по твоей вине в мир живых вырвалась куча призраков, и неизвестно, сколько из них озлобленных и опасных. Думаешь, Наблюдающие оставят это без внимания? Хах. На этот раз никто не прикроет твою задницу. Из-за тебя, — Костя ткнул Бура в грудь, — нам всем, — второй рукой обвел сбредающихся в одну кучку Ловцов, — придется разгребать все это. А сколько людей может пострадать, ты подумал об этом?

И только сейчас я поняла, что все внимательно слушали Костю, вошедшего во вкус своей грандиозной, обвинительной речи. Я услышала перешептывания, и мне стало не по себе от туч, собравшихся над Буром, который выглядел так, будто хотел порвать Костю в клочья, а потом сжечь их своим Сапфировым огнем.

Гневно и тяжело дыша, Бур громко стиснул челюсти и медленно опустил глаза к указательному пальцу Кости, который все еще упирался в его грудь.

— Убери от меня свои пакли, костяшка, или я за себя не ручаюсь, — прошипел, сжимая кулаки, в которых плясали маленькие языки синего пламени.

Костя сделал все наоборот. Подойдя к своему недругу вплотную, он фыркнул.

— Ну давай, покажи, на что способен.

Они столкнулись друг с другом лбами.

Кто-то из толпы Ловцов начал выкрикивать: «Мочи его!», но к кому именно были обращены эти слова, я так и не поняла.

— Сам напросился.

Бур поднял руку, и в его разжавшейся ладони вспыхнул шар Сапфирового огня. Он направил пламя на Костю, который ловко среагировал и сделал щит из своего огня — Рубинового.

Я отпрыгнула в сторону, чтобы они не задели в своей стычке меня. Однажды, когда я пыталась разнять их, мне прилетело от Кости. С тех самых пор я не лезла в его разборки, ну разве что пыталась помочь в споре словесно.

— А ну прекратили! Оба, — прогремел Роберт Александрович, пришедший в себя.

Гул разочарованных комментариев пронесся по толпе, когда Хранитель встал между сцепившимися Ловцами и оттолкнул их друг от друга. Костя попытался прорваться к Буру, но Роберт Александрович одним своим разъяренным взглядом обездвижил его.

— Стоять, я сказал, — властно произнес Хранитель.

Костя растерянно моргнул, и искры гнева потухли в светлых глазах.

— Устроили мне тут балаган… — проворчал Роберт Александрович и опустил руки, когда убедился, что парни не нападут друг на друга, по крайней мере, в его присутствии. — Сколько раз повторять, чтобы заканчивали со своими ребяческими разборками! Как дети малые себя ведете, ей богу…

— Но он…

Хранитель пресек очередную попытку Кости обвинить синеволосого Ловца взмахом руки.

— Повторю в первый и последний раз. Успокойся.

— Я не открывал Портал, ясно тебе? — рявкнул Бур, не сводя глаз с Богданова.

— Кроме тебя больше некому, — пробурчал Костя, скрестив перед собой руки.

Роберт Александрович устало потер переносицу.

— Бур не мог открыть Портал, потому что он выполнял задание.

— Понял, да? — гаркнул Ловец с ирокезом.

Костя выглядел недовольным, но нисколько не смущенным тем, что ложно обвинил в таком серьезном деле Бура.

— Я все равно останусь при своем мнении, — надув щеки, упирался Богданов.

Хранитель что-то негромко и невнятно проговорил.

— Возвращайтесь к своей работе. Ее всем хватит, — он окинул толпу Ловцов безапелляционным взглядом. — Максим, — посмотрел на Бура. Так его звали, — пойдем со мной. Надо поговорить.

Бур выдвинул нижнюю челюсть вперед и резко кивнул.

Костя взбешенно смотрел в спину своему неприятелю. Ловцы, поняв, что представление отменяется, стремительно рассосались по штабу и приступили к уборке.

— Не хочешь объяснить, что это было? — спросила я, оставшись стоять рядом с размышляющим о чем-то Костей.

— По-любому он открыл Портал, — я оказалась проигнорированной. — Отговорка с заданием — фигня. Я уверен. Босс прикрывает его. Сто пудов. Но почему?..

— С чего ради ты обвиняешь его? Я, конечно, понимаю, что вы недолюбливаете друг друга, — ох, мягко сказано, — но это не значит, что…

На меня обрушилась пара ледяных глаз, и я неосознанно замолчала.

— Хочешь узнать, почему я терпеть его не могу? — спросил он.

Я осторожно кивнула.

Костя издал усталый выдох и опустил руки вдоль тела.

— Пять лет назад к нам привели новенького. Бура. Он мне сразу не понравился. Его отец был Наблюдающим, а мама — тоже какой-то важной шишкой в Системе. Они отправили его сюда, чтобы он стал Ловцом под личным руководством Роберта, затем Страгловцем и так далее вверх по карьерной лестнице Системы. Но сам Бур не хотел этого. Честно говоря, я вообще не понимал, чего он хотел. Этот придурок вел себя так, словно все здесь ему чем-то обязаны. Возомнил себя невесть кем. Думал, что если его родители крутые начальники, то ему все можно. Напыщенный урод, — хрустнув шеей, он подобрал с пола электрический чайник. — Сломался, — вынес вердикт после того, как покрутил его в руке.

— Так что там с Буром?

— Я понятия не имею, как, но он сумел отворить врата, — с неприкрытой злобой продолжил Костя. — Наверно, так же, как и сейчас, вырубил Хранителя и воспользовался меткой. Я понятия не имею, с какой целью он сделал это… Для веселья, наверно, ведь ему всегда было скучно.

Я нахмурилась, пытаясь представить себе такого Бура, но описанный Костей образ никак не складывался. Я знала синеволосого Ловца, как скрытного, отстраненного и определенно не кипящего желанием сделать кому-нибудь подлость. Он держался особняком. Всегда. Ото всех. Вероятно, он общался только с Костей, если их бесконечные перепалки можно так назвать.

— Я поймал своего двадцать первого духа и вернулся в штаб, когда увидел его у Портала. Наш Хранитель лежал рядом без сознания… Его вырубил пятнадцатилетний пацан, и я бы ни за что не поверил в такое, если бы лично не убедился.

Да уж. Действительно — невероятно.

— Бур заметил меня, — я следовала за Костей до самой кухни. Он поставил чайник, у которого отваливалось дно, на тумбу рядом с холодильником и низко опустил голову. — А потом мы сцепились. Я помешал ему, но… из врат вырвались сотни душ. Представляешь, Женька? Сотни.

Растрепав светлые волосы одной рукой, а второй вцепившись в край столешницы, Костя сделал громоздкий вдох.

— Родители Бура взяли на себя всю ответственность за последствия его поступка. Они предстали перед судом. В Системе было решено казнить их. Не спасла даже должность Наблюдающего его отца.

Меня накрыло волной шока.

— Их… казнили? — недоверчиво произнесла я.

— Да, — его губы превратились в тонкую, бледно-розовую линию.

— Боже, — вдоль позвоночника прошелся обжигающий холодок. Я и понятия не имела, что Система способна на подобные меры наказания. — Бедный Бур…

— Бедный? — ядовито процедил Костя. — Он столько всего натворил… Из-за него погибли его родители. Из-за него погибло несколько Ловцов, моих друзей, — голос Кости сорвался на хриплый шепот. — Озлобленные духи, убившие их, сбежали из Портала, который открыл Бур.

Последней детали смерти Ловцов я не знала.

Господи, как это ужасно.

— Мне жаль, — горькое сочувствие сжало мое сердце в тисках. — Но, думаешь, Бур не сожалеет об этом? Из-за собственной безответственности он потерял родителей. Он достаточно наказан и, уж поверь, уяснил урок.

— Не оправдывай его, — костяшки пальцев Кости устрашающе побелели.

— Я вовсе не оправдываю, а смотрю на ситуацию с разных сторон, — пробормотала, нахмурившись. — Он виноват. Да. Не спорю. Но я не верю, что Бур открывал Портал этой ночью. Он не настолько глуп, чтобы совершать одну и ту же ошибку дважды.

У Кости не нашлось слов, чтобы ответить мне, но я понимала, что Бур навсегда будет напоминать ему о потерянных друзьях и о том, что их больше нет. Костя будет винить и ненавидеть парня до конца своих дней.

Я могла понять это.

— Не суди нынешнего Бура по его прошлым ошибкам, — стараясь говорить как можно мягче, я подошла к Косте и положила руку на напряженное плечо.

Он слабо вздрогнул. Мы долго молчали, и я надеялась, что он услышит меня. Хотя бы попытается.

Я прикусила губу, когда Костя медленно поднял голову и устремил на меня уставший взгляд грустный глаз.

— Я уже говорил, что не люблю, когда ты умничаешь?