Тогда уж – леопардовый.

Так и будем его называть, раз у него длинные уши и короткий хвост, и прыгает он совсем, как заяц.

Эйва не стала его обдирать и потрошить. Только надрезала шкуру в нескольких местах и насовала туда разных листьев, ягод и веточек. Потом обмазала глиной и разожгла костёр.

Кстати, костёр в Золотом лесу разжечь непросто. Деревья в нём не горят.

Ты народ то не дури! Как это – не горят?! Очень даже горят!

Но ведь не сгорают.

Вот так и скажи. Обгорать деревья обгорают… Сгорает листва, почти полностью кора, даже сама древесина может сгореть… Но сама ни огня, ни жара не даёт. Почему так – сплошная загадка. Да и сам Золотой лес – непочатый край для исследователей. Только кому этим заниматься?

Вот возьму, сяду и напишу книгу для потомков.

Ты сначала ту, что у нас в руках допиши.

И допишу!

Так вот, как я уже сказал, большинство деревьев и кустарников нашего леса разжечь почти невозможно и огня они не дают. Но есть и "пришлые" – те, что ещё не до конца адаптировались и прижились. Листва уже пожелтела,…

А чего удивительного, была уже середина осени.

Но ведь Золотой лес таким круглый год, оттого и название. Как в нём растения обходятся без хлорофилла… или он у них просто жёлтого цвета. Ума не приложу.

Так что "залётные" "чужаки" тоже стояли с жёлтой листвой, но их древесина горела за милую душу. Эйва таких определяет безошибочно. Мигом наломала сухих веточек. Пара ударов кресалом, и уже посреди холодного осеннего леса пляшет весёлый красно-оранжевый огонёк. Как только появились первые угли, шалаш из горящих веток был решительно сдвинут в сторону, а на "пепелище" был помещён вмурованный в глину, как фараон Тутанхамон в свой саркофаг, бедный пятнистый заяц.

За разговором, я и не заметил, сколько прошло времени. А эльфийка не теряла его даром, поворачивая своего "цыплёнка табака" то так, то этак. То подгребая углей с одной стороны, то с другой. В общем, когда она извлекла "блюдо" из "печки" и разломила его, у меня от одуряющего запаха аж слюнки потекли. Вкус тоже был потрясающий. Мясо так и таяло во рту.

Не прошло и часа, как от зайца осталась только грудка костей. Мы съели даже мозг и почти все внутренности, за исключением уж совсем несъедобных. Кстати, заяц оказался зайчихой. Самцы жилистей и вонючей, но и их можно отменно приготовить, только это займёт куда больше времени. Эйва пустилась в объяснения, а я внимательно слушал. Кто знает, вдруг когда-нибудь пригодится.

Мне иногда кажется, что эллиены и подмётку от сапога из дублёной кожи смогут так приготовить, что пальчики оближешь.

Кто знает, вот помню ещё…

Ты вообще о чём собрался рассказывать? Об эльфах или о жратве? Прям, как некоторые писатели! Вроде книжка о героях и великих битвах, а вместо этого как все усядутся за стол, и пир горой, с нескончаемым перечислением страниц на пять от каких яств ломятся столы. Видать, нелёгкая у авторов была судьба.

Ну и что: трудное детство, недостаток витаминов, неудачная любовь, тяжёлая служба в армии… Да мало ли. Что ж людям теперь и пофантазировать нельзя?!

Но не о жратве же!

А о чём? О любви? На это есть женское фэнтези. Точнее – любовные романы в сказочном антураже, где все любовные треугольники, квадраты и многоугольники уже складываются не между людьми, а совместно с нелюдями.

Но обязательно симпатичными, кем бы они ни были, хоть Властелинами Тьмы!

Это когда "Тьма" – не значит "Зло", а "Добро" – не значит "Свет".

Прямо, как у нас!

А ещё море розовых соплей и могучие герои, которые способны горы свернуть, но только не признаться любимой в своих чувствах. Да на их месте любой сделал бы это раз сто, а тут всё никак.

Так это же любовный роман. Вот ты видел детективы, где преступление раскрывали бы уже на третьей странице? Так и здесь, если бы сразу поженились и жили потом долго и счастливо, так о чём же тогда писать?

О детях!

Кстати, о них. Вы когда-нибудь слышали выражение "эллиенская любовь" или "эллиенская верность".

То же, что лебединая, но гораздо хуже.

Тебе только надгробные эпитафии писать – коротко и ясно.

А что зря морочить людям головы? Это лишь красивые слова, действительность куда прозаичнее. Всё упирается в физиологию. Как я уже говорил, местные эльфы живут долго, потому что их жизненные циклы растянуты. Все циклы. В том числе и женская беременность. Несложно подсчитать. Пусть условно жизнь эллиены дольше в десять раз, значит и период вынашивания плода увеличивается во столько же. На Земле считается, что при нормальном течении беременность женщины длится в среднем девять месяцев. В этом мире я никаких отклонений от этого правила не заметил. Умножаем. Получаем, что для эллиены она должна составить девяносто месяцев, или семь с половиной лет.

А теперь скажите, кто из вас хотел бы себе или своим близким такой участи. Верно, и врагу не пожелаешь! Но как же умудряются длинноухие выходить из этого, казалось бы безнадёжного положения? Способ имеется. Для этого супруги должны заблаговременно покинуть Лес, всё равно Золотой или Вечнозелёный и поселиться среди людей. На значительном удалении от своей родной стихии, чтобы она на них никак не воздействовала.

Точно не скажу, но в идеале за два-три года до зачатия потомства. В реальности всё случалось совсем не так. Потому что зачастую из Леса эльфийки уезжали уже беременными, но им всё равно удавалось сокращать срок вынашивания ребёнка до двух лет, может быть чуть дольше. Но не пять и не семь!

Как я понимаю, подобная метаморфозы происходили потому, что вдали от волшебного леса обмен веществ эллиенских организмов убыстрялся. Ведь они едят другую пищу, пьют местную воду, даже воздух вокруг иной, не такой, как в Лесу. Правда, они по-прежнему предпочитают свои овощные и фруктовые коктейли, соки с мякотью, супы-пюре и бульоны. Если эльфы и едят человеческую пищу, то больше, как экзотику. Так же, как туристы, что приехав в чужую страну, стремятся отведать местных блюд. Чтобы вернувшись домой, было чем поделиться с друзьями.

Обычно те эльфийские пары, что покидали Вайиррэн-Мильгаран – Вечнозелёный лес, селились у деда в Мэллгарне. В отличие от них, выходцам из Золотого леса пришлось основать собственные поселения, поскольку никаких человеческих городов в округе не было.

Их, кстати, и сейчас нет. Только крепость Западного перевала, да мой замок.

Поэтому эллиены и построили себе посёлок за рекой. Как он у них назывался? Истильел-Фортнор-Таитэрон-Мильгаран – Осуществлённая надежда Золотого леса. Кажется так.

Ещё несколько домов стояло по ту сторону гор, рядом с перевалом. Но там эльфы так и не прижились. Никакой подходящей связи. Заречье хоть видно, как на ладони, в случае чего хоть сигнал можно подать.

Между прочим, про эллиенскую любовь ты так ничего и не сказала.

Но это уже и так, наверное, все поняли. Или нет? Тогда добавлю ещё пару слов.

Раз у эльфов вдали от зачарованных лесов жизненные процессы протекают интенсивнее, то и стареют они быстрее. Поэтому для того, чтобы обзавестись потомством, мать и отец должны пожертвовать несколькими десятилетиями своей жизни, по одному за каждый прожитый вдали от дома год.

Вообще то, это не совсем так. Ведь, как уже было сказано, чтобы адаптироваться к человеческому образу жизни, эллиенам требуется два-три года. Примерно столько же уходит у них на постепенное привыкание к размеренной жизни волшебного леса после нескольких лет отсутствия. Обычно молодые пары обзаводятся сразу парой ребятишек. Чтобы не мотаться туда-сюда, да и растить потом одногодок легче и веселее. Что для эльфов пара лет разницы в возрасте.

Так что появление потомства в суматошном человеческом мире обходится супругам в тридцать-пятьдесят лет спокойной жизни под сенью лесных чертогов. Но на какие жертвы не пойдёшь ради семьи и детей. Потому для эллиенов слова "Я отдала/отдал тебе лучшие годы жизни" – не пустой звук, а добровольная жертва – долг, уплаченный во имя процветания своего народа.

Вот только эта идиллия длилась не вечно. Западный перевал, построив здесь крепость, заняли леворцы. А за рекой, как грозовые тучи, стали собираться кочевники.

Сначала правитель Эрвендилтоллион не обратил на них внимания. Как я уже говорил, эльфов не очень то интересует человеческая возня в песочнице. Но в один прекрасный… точнее ужасный, трагический момент сильный отряд табиров обрушился на поселение, у которого то и крепостной стены не было. Так – высокий каменный забор.

Горстка эльфов не смогла оказать достойного сопротивления более чем сотне степных головорезов. Захваченных беременных эллиен насиловали и убивали на другом берегу реки прямо на глазах их сородичей, которые ничего не могли поделать. Самые храбрые воины готовы были вплавь кинуться на ту сторону, лишь бы кровью смыть позор бесчестия, но лаэрииллиэн запретил это делать. Мёртвым этим отчаянным шагом уже не поможешь, только понесёшь напрасные потери.

Раскаивался ли владыка в своём поступке. Видимо да, и не раз. Одно дело понимать умом, другое – чувствовать сердцем. Ему ведь не прикажешь. И ещё, такое было впечатление, что эллиенские божества после этого отвернулись от своих детей. Эйва с Иолой оказались в поселении единственными представительницами молодого поколения, возбуждая тихий ропот и чёрную зависть у тех, кто хотел иметь детей, но не мог на это решиться в такой обстановке.

Родители моей подруги зачали её на два десятка лет раньше, чем младшую дочь по ту сторону гор, найдя уютную поляну в лесу и поставив там домик. Им несказанно повезло. Буквально на следующий год две молодые пары, поселившиеся на том же месте, были зверски убиты разбойниками. Эрвендилтоллион с отрядом воинов выследил виновных, которых было больше десятка. Напав на них, бо?льшую часть перебил, а уцелевших предал мучительной смерти. Но разве праведная месть могла вернуть отнятые злодеями жизни?

С тех пор, если молодая семья покидала Золотой лес, обратно она уже не возвращалась. Одни бежали тайно, другие уходили открыто. Последней из таких была собственная дочь владыки Лилиантолиэль, которая была замужем за принцем Вечнозелёного леса Даркеллиолионом. В этот раз, как сообщила шёпотом Эйва, дело чуть было не дошло до драки.

Стычка произошла сразу после гибели родителей сестёр, когда в Золотой лес вломилась орда. Все поселения в долине были сожжены. Досталось и эльфам и имперцам. Друидов тогда ещё не было. Эллиенам в очередной раз пришлось отступить, понеся невосполнимые потери. Больше двух десятков. Владыка помнил каждого, ведь они были одной семьёй. Табиры затопили долину, как вешняя вода. Уцелевшие защитники кто скрылся в пещерах, кто отступил через проход на ту сторону гор.

Но со временем паводок спадает. Так было и в этот раз. Собрав свою кровавую жатву, кочевники отхлынули, убравшись восвояси. Что смогли – разграбили, что не смогли унести – сожгли, разрушили и разломали.

Тут то принц, сам раненый в бою с врагами, и заявил, что увозит жену к родственникам. Эрвендилтоллион запретил ему покидать Золотой лес. Зять его послал. Сначала вежливо, потом не очень. Владыка вскипел, велев ему убираться прочь, без жены, потому что свою дочь трусу и предателю не отдаст. Тут на сцену выступила сама Лилиантолиэль, заявив, что считает мужа героем и никогда его не бросит, и не потому что беременна, а потому что жить без него не может… Достойный сюжет для романа, или хотя бы повести… Но дальше началась суровая правда жизни.

Лаэрииллиэн закусил удила: "Царь я или не царь!" Раз идёшь против моей воли, то ты мне не дочь. Лила не полезла за словом в карман и сама отреклась от папаши, сказав, что ноги её в Золотом лесу не будет, что тот плохой отец, а правитель ещё хуже – его народ гибнет, а ему хоть бы что. Оставалось только удивляться, как в тот день у эллиенов не дошло до смертоубийства. Наверное потому, что за прошедшие четыре дня навоевались они с табирами вдосталь.

Эрвендилтоллион вышел из себя, велев всем, кто согласен с его дочерью, выметаться вон из Таитэрон-Мильгарана. К его величайшему изумлению таких набралось более трёх десятков. Почти все – бездетная молодёжь или уже вступившая в брак, или ещё только собиравшаяся. Надежда и будущее его народа. Однако, когда последнее слово уже произнесено, идти на попятную было поздно. Оставалось только покориться судьбе.

Произошедшее стало для владыки страшным ударом. Он то считал себя непререкаемым авторитетом, а оказалось, что раньше был, да весь вышел. Почему же до этого никто столь открыто не высказывал своего недовольства? Тут уже говорилось, что общество эллиенов следует рассматривать как одну большую семью. А как бы вы отнеслись к своему дедушке, уважаемому и заслуженному человеку, который с годами стал чудить. Наверное сначала старались бы не обращать внимания на его закидоны. А если маразм прогрессирует? Разжалуете его во внуки? Так и здесь. Дедушка заигрался, отрешить его от звания и должности невозможно, остаётся только голосовать ногами.

В результате набега и последующего исхода, численность эллиенов в Золотом лесу уменьшилась почти на треть. Потом были новые потери. Последней погибшей стала Иолланнииэль. И вот теперь и Эйвииллиэль не хочет жить. Будет отчего впасть в депрессию.

Всё это владыка выдал мне на одном дыхании. Потом спохватился, но было уже поздно. Пристальный взгляд его прищуренных зелёных, как у Эйвы глаз, сейчас казавшихся совсем чёрными, внимательно скользил по моему лицу. И что он хотел увидеть? Я, между прочим, его исповедовать не собиралась. Видать совсем невмоготу стало человеку, то есть эллиену, так, что первому встречному был готов излить душу, лишь бы камень с неё свалился.

– Что скажешь, маленькая нирта? – проскрежетал Эрвендилтоллион, – Теперь ты знаешь о нас всё!

Всё – не всё, темнишь ты, дядя.

– Могу сказать вам, лаэрииллиэн, что без посторонней помощи вам эллиенам не решить и сотой доли своих проблем.

– И кто выступит в роли этого добровольного помощника? Уж не вы ли?

– А почему бы нет? Уверена, у вас и малые дети знают о том, что невозможно разом переломить все стрелы в колчане, хотя это так легко сделать поодиночке.

– Вы готовы произнести священную клятву?

– Что за клятва?

– Сделать всё для возрождения нашего народа! – торжественно провозгласил владыка.

У меня в голове будто что-то щёлкнуло. Это же были слова из эллиенской баллады. Именно с ними доблестный принц Торниэллхард обращается к своей возлюбленной – дочери владыки Вечнозелёного леса Лиириитэль. Эту сказку мне не раз читала мама. Ведь она была единственной со счастливым концом. Потому что принц оказался наполовину эльфом, а принцесса сама была полукровкой, и они жили долго и счастливо. Ну а чем кончаются остальные любовные истории эллиенов с людьми, вы уже знаете. Думаю, никому не придёт в голову читать маленьким детям на ночь историю о Ромео и Джульетте или об Отелло и Дездемоне. Кстати, а у Шекспира он её действительно душит, или это фантазия последующих постановщиков трагедии? Впрочем, что это меняет?

Так что я без запинки, сама ещё толком не соображая, что творю, отчеканила по-эллиенски всплывшие в памяти слова. Закручена фраза была довольно вычурно, но сводилось всё к тому, что я обещала сделать для возрождения эллиенов Таитэрон-Мильгарана всё и даже больше. Слова вылетели, будто сами собой. Вот сейчас спроси меня, и не вспомню. А тогда они лились, словно песня.

Неожиданно виски заломило, в глазах заплясали разноцветные искры, а мамино кольцо на левой руке сковало большой палец раскалённым обручем. У-у-у-йю, как больно то! Аж слёзы на глазах выступили.

– Ах ты, маленькая стерва, ты обманула меня! – взвыл эльфийский владыка, – Ты знаешь слова и обряд давно прошла, а я то старый дурак…

Он продолжал что-то дальше трендеть в том же духе.

– Обряд? Какой обряд? – только и смогла выдавить я.

– Крови конечно, какой же ещё, – рявкнул Эрвендилтоллион.

– Клянусь, что ничего не знала об обряде Крови, и пусть Золотой лес будет мне в том порукой, – пропела я по-эллиенски.

И откуда что взялось? Будто и не я говорю. И это бесконечное мельтешение перед глазами, будто золотой вихрь. Золотой? Почему?

– Эй, ал-лё! Нирта Олиенн, вы меня слышите? – помахал ладонью перед моим носом лаэрииллиэн.

– Слышу, слышу, – скопировала я любимую фразу зайца их "Ну, погоди!", глупо при этом хихикнув.

Меня охватила какая-то эйфория, ничем не передаваемое блаженство. Такое, что весь мир вокруг казался светлым и прекрасным.

– Очнись! – гнусный эльф затряс меня, как грушу.

– Ы-ы-ы, – промычала я, попробовав сфокусировать взгляд.

Вроде не пила ничего и наркотиками не ширялась.

– Слушай внимательно!

– Да-а, – я кивнула, – И-ик.

– Нирта Олиенн, я, Эрвендилтоллион Ормитаэль Нииллиамад лаэрииллиэн Таитэрон-Мильгаран, обязуюсь быть верным союзником, следуя за вами в дни мира и войны, пока священная клятва не будет исполнена.

Не помню толком, как владыка приводил меня в чувство. Более-менее оклемалась уже за столом.

– Мои воины проникнут в замок с крыши, тем временем ваши солдаты должны будут сковать оборону защитников твердыни, – излагал диспозицию эльфийский владыка.

– А как насчёт адептов? – поинтересовался Карраэлгар.

Взоры присутствующих упёрлись в мэтра Ворхема. Тот покачал головой, указав глазами на меня, по-прежнему пребывающую в лёгкой прострации.

– М-мда, – прокомментировал имперец, – Уважаемый лаэрииллиэн Эрвендилтоллион, не подскажите, что вы такое сотворили с этой юной особой?

– Это сугубо интимное дело, – отрезал эльф.

– Интим? – оживился до этого молча сидевший Ламмарылхаб. Это тот – квадратный.

Взгляды Ворхема и Фергюса вонзились в эллиена.

– Вы не так меня поняли…

Не знаю, как выкрутился бы владыка, но в комнату ворвался имперец, что-то быстро доложив своим начальникам.

– Адепты Хаоса у друидов, – коротко пояснил Карраэлгар.

Эти слова подействовали, как холодный душ. В голове мигом прояснилось. Тем более, что за спиной имперского гонца показался Нэббилион. Я тут же спрыгнула с высокого стула и направилась к нему.

– Куда это вы, нирта, – бросил мне вслед владыка.

Карраэлгар что-то сказал своему квадратному соседу. Тот хмыкнул и заулыбался. Я успела заметить, как Эрвендилтоллион, покачав головой, осуждающе посмотрел на обоих, как на расшалившихся школьников. Видимо хорошо понимал по-имперски, стараясь этого особо не афишировать.

– Мэтр Ворхем, отец Фергюс, подойдите сюда, – махнула я своим соратникам.

– Нэб, ты уже в курсе? А вы мэтр? – тут же набросилась на "видящих".

"Идущий" уже знал в чём дело, послу же было пока не до этого, он попытался найти общий язык с имперцами, которые его сразу раскусили. Вернее Кар, который, как выяснилось, был у изгоев и гражданским администратором, и начальником штаба, и дипломатом, и министром разведки и контрразведки… Что значит – таких министров не бывает? Он же был. В общем, дядя честно свалил на своего квадратного напарника Лама командование войсками, пограничную охрану, боевую подготовку и всё так или иначе связанное с военным делом.

Но об этом после, а сейчас мой начальник разведки рассказывал, что ему удалось узнать. Пока суть да дело, он уже успел "сгонять" своей второй сущностью туда и обратно. Адепт Хаоса в сопровождении неполных двух десятков воинов вломился в деревню язычников. Несмотря на то, что тех было душ под девяносто, правда, со стариками, женщинами и детьми… Но мужиков то всё равно должно было быть десятка три-четыре.

С голыми руками на вооружённых воинов?

Уж не стали ли вы, Сергей Петрович толстовцем, что за непротивление злу насилием, или, простите за выражение, пацифистом.

Хы-ы, язва. Я к тому, что у них рядом жёны, дети.

Ну, это как раз понятно. В общем, мятежники уже успели схватить и скрутить друида. Промедление было смерти подобно.

– Ты, Нэб, подведёшь меня поближе. Так, чтоб незаметно. Эна! – подозвала я девушку, накинув плащ и выскакивая на улицу.

– Нирта! – окликнул меня владыка, – Вы ничего не хотите нам сказать?!

– У вас есть "видящие"? – спросила я развернувшись.

– В вашем понимании нет, – не стал темнить лаэрииллиэн, – Но у каждого из нас амулеты.

– А у вас? – обернулась я к имперцам.

Оба лишь отрицательно покачали головами.

– Тогда это не ваша битва. Мэтр Ворхем, вы, как всегда… посматривайте вокруг… Чуть не брякнула "мониторьте пространство"… Нэб, прикроешь меня, – остролицый кивнул, – Вы, доблестные дауартины, не желаете освободить друидов?

– А мы уж было думали, что вы сами справитесь, – не удержался, чтобы меня не поддеть Карраэлгар.

Ну и пусть его. Я великодушно пропустила колкость мимо ушей. Сейчас не время для пикировок.

– Вы, лаэрииллиэн Эрвендилтоллион, проследите, чтобы никто из врагов не ушёл.

– Я уже распорядился, нирта… И ещё, можете называть меня Эрвенд. А то в бою знаете ли…

Кивнула в ответ.

– А, а вы меня – Олой.

Имперцы удивлённо переглянулись. Ну и вытянулись же у них были морды. Ха! Любо-дорого поглядеть!

– Ола, мы с тобой!

Оборачиваюсь – Эйва с Гэвой. Обе с эллиенскими луками, за спиной колчаны полные стрел. Прямо эпические воительницы.

– Так, девочки, пока я буду драться, вы останетесь охранять моё тело. Всё понятно!

Гэва с Эной коротко кивнули.

– Но, Ола, как же так?! А мы?! – возмутилась эльфийка.

Нет, плохо дядя занимается её воспитанием, никакого понятия о субординации.

– Эйва, скажи мне, скольких адептов ты уже убила?

Девчонка надула губки, обиженно уставившись на меня.

– Вот когда одолеешь хотя бы одного, тогда и поговорим.

– А ты, Ола? Скольких убила ты?

А действительно?

"Моё дело убивать их, а не считать!" – вот что нужно было ответить. "Учётом пусть бухгалтеры занимаются!"

– Почему ты молчишь? – шмыгнула носом эллиена. Ну прям как ребёнок, которого сначала поманили конфетой, а потом отняли и спрятали.

– Не видишь – считаю! – зло брякнула я, – Отец Фергюс, вы не дадите соврать! У форпоста Серебряной реки, сколько я тогда поубивала адептов?

Священник задумался.

– Я ещё тогда первая подпалила мачту с парусом?

– Всё верно. Только кто тогда подсчётом занимался? Вообще не думали, что живы останемся. Видать у Создателя на скрижалях наши судьбы уже были расписаны, потому что иначе, как чудесным, тогдашнее наше спасение и не назовёшь.

– Ладно, отец Фергюс, потом эту историю расскажете, сейчас некогда. Как думаете, когда на подожжённом мной шиге рухнула рея, сколько давгов погибло?

– Наверное, их было не меньше двадцати, а уничтожено около половины.

– Значит число сражённых мной воинов Тьмы приближается к двум десяткам. Так вот, Эйва, – обратилась я к девушке, глаза которой за время нашей со священником беседы превратились в чайные блюдца, – когда ты сразишь десяток адептов, я слова не скажу. Будешь сражаться не рядом, а впереди меня. А пока извини, придётся тебе покараулить моё тело, а то мало ли… А вы, лаэрииллиэн Эрвендилтоллион, присмотрите за племянницей, а то мне будет не до этого!

Владыка лишь кивнул, он был тоже в лёгкой прострации, витая где-то далеко. Имперцы о чём-то тихо переговаривались друг с другом. Больше никаких колкостей в свой адрес я не услышала.

До места мы добрались быстро. Я тут же улеглась прямо на снег. Проклятье, ведь почти зима, несколько дней осталось. Надо будет с собой какую-нибудь раскладушку таскать или топчан. С одеялом и подушкой.

Я вырвался… нет, скорее "просочился" на волю и заскользил в сторону деревеньки язычников. Снег подо мной даже не сминался. Во всяком случае, глазу это заметно не было. Интересно, а когда белое покрывало станет толще, всё останется по-прежнему?

Вот и деревня. А нехило устроились отшельники. В каменных домах эллиенов. Да у нас в Леворе богатые горожане так не шикуют, где уж там крестьянам. С другой стороны, не обдирали бы их феодалы, как липку, или что здесь вместо неё…

Как там сказал Нэб… на площади. Ну вот она, а дальше что? Фасадами на неё выходят аж пять домов. Нет, вру – четыре. Пятое строение явно не жилое, а клуб, дом собраний, храм… Нет, храмов у друидов кажется нет. Тогда, может, молельный дом? Надо было разведчика получше расспросить или взять с собой. Так и надо поступить в следующий раз. Но не возвращаться же обратно.

– Фу, ну и вонища! – воскликнул, выскакивая из административной домины, один из воинов.

За ним последовали ещё двое, чуть не сбив стоящего у входа стражника.

– Что там ещё? – недовольно пробурчал он.

– Да старикан, – затараторил тот, что выскочил первым, видно самый говорливый из всех, – как разложили его на столе, да стали руки-ноги вязать, враз обделался.

– Помогите! Убивают! – донеслось изнутри.

Я рванул к дому. Благо дверь так и сталась приоткрытой. Теперь только незаметно прошмыгнуть мимо стражников. А то объясняй потом, что за невидимка тут шастает. Охранных амулетов против такой "нечисти", как я, на воинах не было.

– Помогите! – послышался новый хрип, видно бедолага уже сорвал голос.

– Хоть бы заткнули его чем, – недовольно пробурчал тот, что стоял на часах.

– Этт, не можно делать, – опять встрял коротышка, у которого, похоже, был словесный понос, – Для Его Тёмного Величества самый смак, когда жертва стонет и мучается. Как приправа к пресному блюду.

– Ты что, Сав, решил в ученики адепта податься? – уставился на говорливого угрюмый.

Что тот ответил, я, оказавшись в комнате, не расслышал. Потому что распятый на столе довольно высокий дедок взвыл во всё горло, призывая лесных богов.

– Орёшь, это хорошо, – довольно ухмыльнулся совсем молодой белобрысый парень, – Разрушителю понравится. О, Владыка Тьмы, – взвыл он, – приношу тебе в дар эту никчемную…

А я то что стою? Кого жду?! Не дожидаясь окончания Слова призыва, я прыгнул на адепта прямо через стол. Кинжал как-то сам собою вошёл ему в грудь. Осталось лишь на пару мгновений удержать клинок в пронзённой плоти, пока он не выпьет тёмную душу.

Всё, клиент готов. Поднимаюсь. На улице шум и крики. Наши пошли на штурм.

Наши?

Ну имперцы. Мы ж теперь с ними воюем бок о бок! Вон и Ламмар показался. Эго массивную фигуру ни с чьей не спутаешь. И чего ради полез в самую гущу схватки? Застоялся, как конь боевой? Оп-па! Из-за забора по ту сторону дороги вынырнул арбалетчик. Проклятье! Дауартин же его не видит! Сейчас нажмёт на спуск и пи… Нехрена… Стрелок завалился вбок, а из-за тына показался… Э-э, да я, вроде, его знаю… Видел в крепости… Не могу вспомнить.

– Не стреляйте! – крикнул воин, поднимая руки, – Мы сдаёмся!

Ну вот и всё. Без меня справятся. Подобрал клинок тьмы и отправился обратно. Чтобы не идти по дороге, на которой было не протолкнуться от имперцев, эльфов, пленных и местных жителей, громко благодаривших своих освободителей, шмыгнул через огороды и напрямки по лесу.

Удачно проведённая операция навивала благодушное настроение, и потому я не сразу догадался о причине столь неприятного звука. Понять не понял, а тело уже само бросилось на землю. И вовремя. Стрелы были ещё в полёте, а я уже нёсся к кустам, за которыми засели несостоявшиеся Робин Гуды. С разбегу прыгнул вперёд, ломая ветки, уже догадавшись, кто воспользовался мной в качестве мишени. Так и не успев выпустить по второй стреле, Эйва с Гэвой полетели на снег, а я приземлился точнёхонько в своё тело.

– Вы что творите, дуры бестолковые! – вскочив на ноги одним махом, взревела я дурным голосом, – Куда вам в бой, раз вы своих от чужих не отличаете! Ты, Эйва! С глаз моих долой, чтоб ближе двух полётов стрелы не подходила! Ты, Гэва! Похоже с Хорхом это у вас семейное – пытаться меня убить. Обоим руки-ноги поотрываю! А вы что веселитесь, лаэр Эрвенд, прикажите отобрать у этих девчонок луки, и чтобы… чуть не брякнула "на пушечный выстрел"… на дневной переход их к ним не подпускали.

– Не-е, так дело не пойдёт, – отрицательно мотнул головой владыка, – Наоборот, они будут с ними упражняться теперь днём и ночью. А то виданное ли дело промахнуться по цели с десяти шагов. Прямо позорище какое. У нас в Золотом лесу таких неумех от сотворения мира не было.

– Надеюсь, что мишенью буду не я?

– Разумеется.

– Хотите, чтоб в следующий раз они меня точно изрешетили.

– Что вы, Ола, так злобствуете? Вы ж сами приказали им охранять ваше тело, а тут из леса выскакивает Тень с клинком Тьмы. Что ж им было делать?

– А чем прикажите сражаться, ведь Меч Света мне никто не выдал!

Проклятье, а я кинжал то по дороге бросила, чтоб стрелки не могли прицелиться. Ни слова не говоря, кинулась за ним.

– Ну это дело поправимое, – буркнул вслед Эрвендилтоллион.

Возвращалась я в деревню чернее тучи, зло помахивая ножичком. Что делать, ножен то к нему нет. Кстати, и у адепта на поясе их тоже не было. Как же он свою "игрушку" таскал, не в руках же.

Настроение было хуже некуда. Руку ободрала, подол платья испачкала. Хорошо, хоть не разодрала его, трижды выпутывая из кустов. Попросить что ли у владыки эллиенскую походную одежду. Такую же, как у Эйвы. С ней теперь и разговаривать неудобно. После того, как полкана на них с Гэвой спустила. Так что вся надежда теперь на лаэрииллиэна. А вот и он, лёгок на помине. Беседует с Ворхемом у крайнего дома. Уж не меня ли поджидает.

– Эх, чует моё сердце, не к добру вся эта возня с адептами, – произнёс владыка, глядя, как заходящая Алэма красит последними лучами край неба в кроваво-красный цвет.

– Проклятье! Я ж совсем забыла! Клэрион предупредил меня о вторжении, – ни с того ни с сего вырвалось у меня.

– Кто должен напасть?! – впился в меня взглядом эльф.

– Не знаю, он не сказал.

– Адепты проговорились?

– Ни малейшего понятия. Мы перебросились буквально парой слов.

– И все они были о любви?

– Не смейтесь, мы ведь даже толком не попрощались, – мой голос предательски дрогнул, и я зашмыгала носом.

– Извини, Ола. Надо предупредить имперцев.

– Скажите Кару, а Лам пусть в деревне заканчивает. И пленных пусть допросит.

Опять мы за круглым столом. Я тянула отвар клеа и никак не могла согреться. Чтобы я ещё хоть раз лежала вот так на снегу… К этому времени я уже рассказала союзникам всё, что знала, ответив на массу вопросов.

– Это всё, нирта, что вы забыли нам сказать? – как всегда, не удержавшись, съязвил Карраэлгар.

Теперь они с владыкой что-то обсуждали на имперском, изредка бросая на меня взгляды. Нет, надо учить языки. Без этого никак.

В прихожей раздался стук. Не снимая запорошенного снегом плаща, на пороге показался Ламмар, тут же прокаркав что-то на своём.

– Никто из врагов не ушёл, уцелевшие – допрошены, – коротко пояснил Кар.

– Чего они хотели?

– Вас. Найти. Схватить. – ответил сам Лам.

– Тогда пусть найдут, – я решительно соскочила со стула, сдёрнув с соседнего плащ.