Мне не улыбалась жизнь простая, Был я до экзотики охочим, Жил предосудительно мечтая О Таити, Мексике и прочем. Но судьба, чтобы во мне заштопать Идеологические дырки, Как-то ночью черною как копоть Привезла мечтателя в Бутырки. О, страна Эмаров и Майн-Ридов! Я проник в твои глухие недра: Экземпляры всевозможных видов Были экспонированы щедро. Раздавалось с посвистом сопенье, Храп был то эпическим, то бурным, И носов лирическое пенье Смешивалось с громом нецензурным. И когда, сложив себя на части, Я на нары втерся понемногу, Некто неопределенной масти Положил мне на голову ногу. Вмиг исчезла вся моя дремота, Я не мог отделаться от зуда… Рядом с кем-то вроде бегемота, Кто-то с чахлой внешностью верблюда Крепко спал, а дальше, где сияла Лысина, выпячивая скулы, Головой торчал из одеяла Самый близкий родственник акулы. И дивясь необычайной яви, Я пытался выяснить на деле Где я: на Ямайке иль на Яве? В Занзинбаре иль в Венесуэле? Но решить задачу эту скоро Невозможно без поддержки магов: — Тут была и фауна и флора Всех морей и всех архипелагов. Как-то раз, когда весьма упорно Я боролся с съеденными щами, Голос равнодушный как валторна Объявил мне: «Ну давай с вещами!..» Я глаза раскрыл и брови сузил, Потрясенный, так сказать, моментом, И пошел, взвалив на плечи узел, Следом за прекраснополым ментом. И вступив на европейский берег, Распростившись с жизнью бестолковой, Я из Азии, Африк и Америк По Москве поехал в Известковый. И – былой по тропикам скорбитель — Я скажу вам, взрослые и дети, Знайте, что Бутырская обитель Экзотичнее всего на свете!