На заднем сиденье черного джипа сидел врач-психотерапевт. Он ехал к клиенту. Рядом с ним был сопровождающий, за рулем — шофер.

«С такой работой, в таком напряжении, можно самому сойти с ума», — думал Аркадий. Он иногда вспоминал Алексея, своего предшественника, с которым проработал всего пару месяцев — до его трагической гибели. Алексей выбросился из окна только что купленной квартиры на тринадцатом этаже. Официальное заключение гласило, что причиной была передозировка наркотиков.

«Уж не сошел ли он с ума от такой сумасшедшей работы?» — однажды мрачно пошутил Аркадий в конторе. Иногда он думал о том, что не решился тогда сказать: не из-за работы ли Алексей подсел на наркотики?

Аркадий прикурил от водительской зажигалки и закашлялся. Он уже давно не курил, хотя не считал, что бросил. Откинувшись на сиденье, доктор сосредоточился на сигарете, стараясь дольше задерживать дым в легких. Вечером надо будет напиться. Сегодня он имеет право попросить денег у шефа и получить их. Андрей, он был уверен, даст ему денег даже не в счет зарплаты.

Кроме того, вечером надо будет пойти в какой-нибудь клуб, где море девушек и где он обязательно встретит ту, которую искал всегда — девушку, похожую на героинь американских фильмов его юности — прекрасных и загадочных, ранимых и сильных. Опытный психолог, иногда склонный к самоанализу, Аркадий не пытался искать психологическую подоплеку этих мыслей. Они доставляли ему удовольствие, помогали расслабиться и не казались несбыточными мечтаниями. В конце концов, все возможно. Он обязательно встретит такую девушку, и то, что он не встретил ее в прошлом, совсем не уменьшало шансы на встречу в будущем. Может, даже наоборот. Даже если она исчезнет на следующее утро. И пусть. Следующая встреча может обещать еще большее совершенство. Он представлял ее волосы в мерцающем голубом свете дискотеки, ее стройную, изгибающуюся в такт музыки фигурку, ее широко открытые восхищенные глаза.

Он вспомнил, как однажды его шеф Андрей, когда они были просто приятелями, на одной пьяной посиделке сказал ему, что у него вечно будут проблемы с женщинами. Такой вывод, зная предыдущие похождения Аркадия, сделать было совсем не сложно. Но Андрей тогда построил целую теорию. Он утверждал, что Аркадий подсознательно ищет в женщине мать, которая бы сама принимала решения, заботилась о нем и компенсировала своей самостоятельностью недостаток его инициативности. В доказательство он приводил рассказы самого же Аркадия о его юношеских представлениях об идеале женщины. По словам его теоретизирующего приятеля, идеальная женщина для Аркадия должна быть умнее его, а таких женщин немного. Кроме того, она должна быть непонятна Аркадию, а это практически невозможно — Аркадий неплохой психолог и ее загадка лишь вопрос времени. Все это, по словам Андрея, было причиной его предыдущих разрывов, хотя, по его же словам, Аркадию и так невероятно везло — ведь необходимого сочетания почти не бывает в природе. Андрея тогда больше заботила стройность собственных психологических выкладок, а не соответствие действительности. Аркадий не согласился с ним, но его теория отложилась в голове.

А еще хорошо бы сегодня вечером встретиться с кем-нибудь из старых друзей. В последние годы он растерял многих по-настоящему душевных людей. С кем он мог бы договориться о встрече, посмотрев в память телефона или записную книжку, общаться не хотелось. Если у кого-то из них на дне души и осталась хоть капля того, что называется душевностью, то они не располагали временем на душевную беседу, исключающую ограничения. Те, кого он потерял, когда-то представлялись слишком непрактичными, неделовыми, кто-то, казалось, скоро сопьется. «Надо бы возобновить контакты», — подумал Аркадий.

Пунктом назначения опять была дача. Аркадий в очередной раз отметил, что в рабочий день занятые люди находятся на даче, но он давно перестал удивляться тому, что банкиры или крупные чиновники вовсе не обязаны находиться на работе с девяти до шести. Не раз слышанные аргументы, что они задерживаются на службе за полночь и работают по выходным, казались смешными. И не потому, что эти аргументы были «для жены», а потому, что они действительно работали когда хотели. И своей карьерой, и состоянием, как он все больше убеждался, они обязаны гипертрофированным детским и юношеским комплексам.

«Вот было бы прикольно создать курсы психологической реабилитации для предпринимателей и политиков, — подумал Аркадий. — Но тогда не станет ни предпринимателей, ни политиков».

Хозяин встретил машину сам — у порога двухэтажного особняка из такого же красного кирпича, как многие из тех, чьи верхние этажи были видны за длинными заборами вдоль дороги. Грубые черты лица казались Аркадию знакомыми. Это был пожилой человек лет шестидесяти. Отсутствие загара на гладко выбритом лице свидетельствовало о кабинетной жизни потенциального тракториста, строителя или председателя колхоза. Еще он вполне сошел бы за отставного полковника.

— Здравствуйте, здравствуйте. — Голос хозяина был резким, но добродушным и соответствовал его внешности. — Значит, так выгладят в наше время исповедники?

— Здравствуйте. Виктор Павлович?

— Да. А вас как зовут?

— Аркадий.

— А отчество есть?

— Михайлович. Хотя, если вы назвали меня исповедником, то можно и без отчества — отец Аркадий.

Виктор Павлович рассмеялся:

— Ну, в отцы для меня вам еще рановато.

Раздевшись, через просторный холл и столовую они прошли на кухню.

— Хотите чайку или кофе? — предложил хозяин.

Аркадий не отказался бы и от обеда и согласился на кофе.

— Маша! — заорал хозяин.

На кухню вошла полная пожилая женщина.

— Сделай гостю кофе. А я — чайку.

И будто извиняясь, сказал Аркадию:

— Уже здоровье не то — кофе пить. Присаживайтесь.

— А где бы помыть руки?

— А-а-а, хотите в туалет? Понимаю. Пойдемте — а то не найдете.

Они вышли в темный коридор, и хозяин показал рукой в его глубину:

— Прямо, потом направо, вторая дверь.

Внутри особняк напоминал небольшую гостиницу. За время работы у Андрея Аркадий уже привык к роскошной жизни своих клиентов, но все равно каждый раз удивлялся. Сразу вспоминались телевизионные репортажи о борьбе с коррупцией, о новых постановлениях, о том, как налоговые органы из кожи вон лезут, чтобы наполнить нищую российскую казну, которая меньше казны небольшого американского штата, а также предвыборные телеистории «для бедных» — о скромных доходах кандидатов в депутаты, в мэры и в губернаторы… Аркадий вздохнул и открыл искомую дверь, но ошибся и попал в сауну. За дверью было темно. Туалет оказался за соседней дверью — тут же имелись затейливый умывальник и большая круглая ванна. Все это было не слишком чистым. «От привычек председателя колхоза избавиться не удалось», — подумал Аркадий, вытирая руки не слишком свежим полотенцем.

— Ничего удивительного, что сегодня приходится платить десятки тысяч долларов за тайну исповеди. Можно, конечно, сходить к министру по делам православия, но ведь завтра обо всем будет знать тот, кому это надо. А исповедь исповеди рознь. — «Председатель» заговорщицки подмигнул Аркадию. — Неплохая работенка, а? Интересная?

— Не могу ничего сказать.

— Молодец.

С «председателем» получилось еще забавнее, чем с предыдущими клиентами. Опасаясь подслушивающих устройств, местом для своей исповеди он избрал ту самую сауну, куда по ошибке попал врач. Пришлось включить печь, поскольку разговор происходил не только «без галстуков», но в одних простынях, чтобы жучки, если бы даже они имелись у Аркадия, некуда было спрятать. Ни на какое другое место хозяин не соглашался, и Аркадий, подавив нездоровые подозрения, вынужден был согласиться на сеанс психотерапии в бане. К чести «председателя», тот быстро уловил разницу между исповедью и психотерапевтическим сеансом.

Проблемой внешне мужественного человека был страх. Оказалось, что он всегда панически боялся начальства («которого теперь у него немного осталось», — хмыкнул про себя Аркадий), боялся, что на него найдется компромат, боялся журналистов, побаивался жены. Тут диагноз поставить было легко — проверить его все равно никто не мог. Аркадий прибег к типичному приему: он убедил Виктора Павловича, что причина тому — детский страх перед тем, что родители застанут его за занятием онанизмом. Благо, такой случай действительно имел место в детстве могучего бюрократа. Виктор Павлович поверил, а Аркадий, в свою очередь, был уверен в том, что пациент никому никогда не расскажет о содержании разговора и даже если Аркадий поставит такой же диагноз всему правительству, каждый будет считать свой случай уникальным.

Прощаясь, Виктор Павлович, к удивлению доктора, процитировал Блока. Когда они уже шли к машине, хозяин доверительно взял Аркадия под локоть:

— Я иногда думаю, не о таких ли, как я, сказал Блок. Помните:

помните?

Аркадий отрицательно покачал головой. Виктор Павлович внимательно посмотрел на него, будто ища понимания, и продолжил:

Он сделал паузу, испытующе посмотрел на Аркадия и, будто бросившись куда-то головой, закончил, нажимая на каждое слово:

«Неужели этот мужик любит стихи? — удивился Аркадий. — Да уж, есть много, друг Горацио, такого, что вашей философии не снилось»… Аркадий подумал, что большинство его клиентов — люди нетипичные для своего нового сословия. Они чувствуют себя не в своей тарелке в той игре, в которой принимают участие. «Совесть мучает», — сформулировал для себя Аркадий.

— Иногда совесть мучает, — произнес Виктор Павлович.

Аркадий был поражен такому созвучию мыслей. Заметив его удивление, «председатель» истолковал его неправильно.

В контору Аркадий вернулся в шестом часу, когда начинало темнеть. В коридоре ему встретился Андрей:

— Как успехи?

— Все нормально.

— Сейчас заедешь еще по одному адресу. И все.

— По какому еще адресу? Сколько времени уже?

— Да там не надолго. Надо просто познакомиться с человеком. Думаю, полчаса, не больше. Наш потенциальный клиент. Могучий мужик. Если ты ему понравишься, договоритесь о сеансе.

— Куда ехать-то?

— Он пришлет водителя. Сейчас должен позвонить…

Аркадий вспомнил, что хотел вечером куда-нибудь сходить.

— Андрей, ты не одолжишь мне немного денег? — обратился он к шефу и тут же разозлился на себя за то, что попросил в долг.

— Зачем?

— В каком смысле — «зачем»?

— A-а… Ну да. Но откуда же у меня деньги?

— Но, может, я сегодня что-то заработал? — Аркадий постарался произнести эта слова таким тоном, чтобы стало ясно, что он знает порядок сумм за сегодняшние сеансы.

— Это только завтра.

— Ты же сказал, чтобы я завтра не приходил.

— Ну… приходи.

— Андрей Анатольевич, позвонили, что машина подошла, — раздался из коридора голос секретарши.

— Хоть скажи, что за клиент-то? — опять спросил Аркадий.

— Клиент как клиент. Сам увидишь. Сегодня тебе надо будет с ним только познакомиться.