Сны больше не повторялись, и имелась ли в них крупица истинности или это был пустой набор картинок, осталось неведомым. Найденов попытался несколько раз разобраться с ними, хотя зачем, сам не понимал, а потом забросил это дело за полной ненадобностью. Тем более хватало подлинных хлопот.

Небольшая эскадра готовилась к очередному рейду. Как предполагалось, далекая метрополия в данный момент помочь ничем не могла. Уход флота на окраины был чреват осложнениями политическими, крупные государства внимательно следили за подобным, да и крайней необходимости пока не имелось. Любая огромная держава в таких делах раскачивается долго, не раньше, чем получит доказательства угрозы своим интересам. Вдруг на месте казаки сумеют разобраться сами? Не одни же они здесь! Вон и Республика выразила готовность к совместным действиям против буканьеров, да и Королевство Ноанс с вассальными маркизатами в случае осложнений вряд ли останется в стороне. Всем вместе сил должно хватить. Не регулярные ведь силы выступают против!

В отличие от Нового Оренбурга, чьи флотилии выполняли больше пограничные функции да гонялись за контрабандой и одиночными пиратами, Республика Семи Звезд позиционировала себя как самостоятельное государство. А какое государство без вооруженной силы? Это в распоряжении казаков были лишь струги да полдюжины фрегатов. Растущая республика особо богатой не была, но претендовала на доминирование в регионе и потому уделяла флоту пристальное внимание. В распоряжении республиканцев имелось три линкора, пусть не слишком новых, но все-таки… Да еще пятерка крейсеров, три десятка эсминцев, а фрегатов и корветов вообще порядка сотни. А если учесть, что в данный момент активно обсуждалось присоединение Туании, то интерес в уничтожении буканьеров у республиканцев был прямой, и все средства массовой информации там буквально пестрели призывами покончить с разбоем в регионе.

Для миров демократических очень важно предварительно обработать собственный народ, разжевать, почему власть вынуждена предпринять вполне очевидный шаг.

Впрочем, не меньше усилий прилагается и для оправдания очередной собственной подлости. А чтобы все и всегда сходило с рук, все партии дружно стараются опустить умственный уровень народа как можно ниже. До полной неспособности к критическому мышлению. Иначе править не получается. Разреши простым людям разбираться в проблемах, и очень многие увидят, что значительная часть шагов предпринимается правительством отнюдь не для их блага, а для выгоды и без того находящихся в выигрышном положении высших кругов. И где в подобном случае может оказаться власть? А ведь до ее вершин в условиях выборности добираются лишь наиболее беспринципные, предприимчивые, жаждущие урвать себе побольше за время краткого нахождения в президентском кресле. Где берутся деньги на предвыборные кампании? У людей богатых. На каких условиях те деньги даются? Для лоббирования интересов кредиторов. Никто же не станет расставаться с капиталом, если не планирует получить на том отдачу и вернуть отданное с хорошими процентами. Ничего личного, обыкновенный бизнес. Кто платит, тот и заказывает музыку. В конце концов, президенты и парламенты – лишь некие символы власти, но отнюдь не сама власть. При нужде их сменить можно на более податливых. Прецедентов в истории хоть отбавляй. Уже не говоря, что неподатливые до вершин при демократической системе добраться не могут.

Но в данном случае кредиторы тоже нуждались в покое, а буканьеры покою мешали. И уже потому их следовало уничтожить. Если налеты повторятся, это какой же убыток! Не каждый ведь раз чужую трагедию удается обернуть к собственной пользе. На Туании, можно считать, обошлось. Имущество горнодобывающей компании осталось почти не разоренным, но мало ли что будет в следующий раз! Так что угрозу необходимо устранить.

– Очень уж удобно для них получилось. – Друзья сидели в припортовом кафе, и Греков рассуждал вслух. Справедливости ради, встреча после возвращения была первой. – Поневоле начнешь подозревать, уж не был ли кто-то в Республике в сговоре с буканьерами? Это нам оно не надо, а им – кто знает?

– Такое может быть? – От политики Найденов, как простой офицер, был далек.

– В принципе да. Не обязательно на правительственном уровне, их Алия может и не подозревать о тайных переговорах, она лишь ширма, не более, но какой-то олигарх по своему почину и ради собственного блага – вполне. Налет был спланирован очень тщательно, вдобавок по каким-то причинам диспетчеры заметить приближения флота не смогли. Следовательно, разведка у буканьеров поработала на славу. А вот своя или кто-то подыграл им – вопрос. Как с диспетчерской. Что именно там произошло, осталось тайной. Диверсия, подкуп, халатность, сбой системы… Вроде бы дежурный – герой, успел передать сигнал тревоги. Так ведь было бы все в порядке – и сигнал бы ушел раньше, и последствия могли бы быть помягче.

– Не намного, – возразил Георгий. – Не было там особо никого, кто мог бы активно сопротивляться. Я уже не говорю, что и нечем. Ручным оружием против катеров много не навоюешь. И помешать высадке аборигены не смогли бы при любом раскладе. Разве что кто-то успел бы разбежаться, но и тут требовалось оповестить всех, суметь убедить, дать указания… Единственное, наши бы успели подготовиться к бою, подняться… – Казаку вновь стало скверно при мысли о «Ермаке».

Победить, даже выйдя в космос, струг не мог, буканьеров было чересчур много для одного корабля, но вот вырваться из района при умении и некоторой толике удачи – вполне. Умение у экипажа «Ермака» было немалым, а удача отвернулась. Ни единого шанса.

– Я же не говорю, что отбились бы. Но все-таки кому-то могло повезти. – Греков прекрасно понял невысказанные мысли друга. – В общем, был у буканьеров помощник на планете. Обязательно был. Жаль лишь, улетел вместе с ними. Не идиот же этот мистер Икс. Оно ему надо, оставаться? Вот насчет олигарха в Республике вопрос уже иной. Вполне вероятно, что это так, моя фантазия. Просто очень уж сноровисто они воспользовались сложившейся ситуацией. Но вопрос, помогли ли в ее организации, пока открыт.

– Не знаю… Буканьеры им тоже приносят немалые убытки. И очень сомневаюсь, будто усиление пиратской флотилии и разрастание до флота – дело рук Республики. Зачем?

– Республике – незачем. Оно им надо? Конкуренты никому не нужны. А вот кому-то из Республики могут и понадобиться. Я же не утверждаю, просто высказываю предположение. А подтвердится ли оно, время покажет.

– Время или разведка? – улыбнулся Найденов.

– Все вместе. Но не исключен вариант, что за буканьерами вообще стоит иная сила. Или какая-то из крупных держав, возжелавшая прибрать район к рукам, или крупные банки. У них повсюду имеются интересы, а капиталы делают их могущественнее большинства правительств. В общем, ясности пока нет.

– Как понимаю, на Айленд ты летал именно за этим?

– Ну вот, начинаются нелепые подозрения…

– Для заключения договора представитель отдела разведки и контрразведки явно был излишним.

– Все может быть. Хотя лишний всегда лишь тот, кто ничего не делает.

– От меня ты что хочешь? Раз уж делишься.

– На этот раз я предупредил чисто по дружбе, – признался Николай. – Ты ведь с самого начала был замешан. Чтобы знал.

– Учту. Насколько возможно в моем скромном чине. Но когда я появлюсь на территории Республики, неведомо, а их флот поневоле будет работать на совесть. Насколько ее хватит. Приказ имеется, дальше все элементарно – или ты, или тебя. У меня лишь одно сомнение. Сколько знаю, в последнее время денег им выделяли сравнительно мало, на ходу была лишь всякая мелочь, а как подготовлены большие корабли, сказать трудно. Надеюсь, не подведут. Лучше скажи, хоть что-то дополнительно узнать удалось? Я о пиратских базах. Нам ведь ничего толком не докладывают.

– Аналитики наметили парочку вероятных районов в Облаке, но могут ведь и ошибиться. Так что лететь опять предстоит наугад. Предстоит вам, соколики, не карательная операция, а разведка. Разве что большими силами. Никаких одиночных полетов, Нарветесь на «Бруклин» – лихость не поможет. Даже если еще разок удастся подкрасться незамеченными.

– Второй раз подобные фокусы не удаются. – Георгий машинально коснулся усов.

– Вот и я о том же. Ладно, то дела хоть скорые, но от нас мало зависящие. Лучше скажи, ты в Академию поступать не надумал? Давно пора. Должность и срок службы позволяют, а экзамены ты сдашь. До набора месяц, успеешь подготовиться. Иначе пропустишь, целый год ждать. Оно тебе надо?

– Подожду. Не хочу в стенах сидеть и гранит науки грызть, когда другие с буканьерами разбираться будут. Сам понимаешь, у меня с ними персональные счеты. Не люблю оставлять долгов. Рассчитаюсь – сразу заявление подам.

– Дело может оказаться долгим, не на один год. Знаешь же, легко лишь строить планы. А как их в жизнь воплощать, почему-то сразу трудновато становится. Накладка на накладке. Чем выше положение, тем больше пользы принесешь.

– Не уговаривай. Польза приносится сообща. Подчиненные без начальства могут порою сделать многое, а наоборот? Не хочу я занимать кабинет. Я – навигатор.

– Не обязательно кабинет. Рубку в капитанском качестве – разве плохо? Ценз у тебя уже есть, уж струг-то под командование получишь.

– Как поквитаюсь, так сразу. Я слово себе дал отомстить за «Ермак».

– Если слово… – понимающе вздохнул Греков.

– Ничего. Зато вместо Нового Петербурга у себя побываю. Мне тут обещали пару свободных дней начиная с завтрашнего. А может, и все три. Я же дома месяца четыре не был. Лето пропустил, так хоть сейчас…

* * *

Дом был довольно велик и пуст. Не в смысле, что в комнатах ничего не имелось. Соответствующая мебель стояла едва не в каждом помещении. Никаких излишеств, роскоши, только функциональность и надежность. Если уж покупать что-то, так на века, чтобы затем все могло по наследству перейти к внукам и правнукам. Потому имелись в диванах, креслах, столах радующая глаз массивность и дорогая сердцу основательность. Пусть Найденов не являлся прирожденным казаком, но полностью разделял их взгляды и привычки. Самое последнее дело – постоянно вещи менять. В том смысла нет. В других местах люди занимаются этим, кичатся друг перед другом новинками, а здесь попробуй похвастать, пальцем у виска покрутят. Мол, совсем с катушек съехал парень, раз ума не хватило что-то надежное и долговечное сразу купить.

При всей казачьей консервативности дом был автоматизирован, снабжен солнечными коллекторами и координирующим компьютером, а также прочими приспособлениями, весьма облегчающими быт. Всякие системы уборки, стирки, готовки, позволяющие почти не уделять повседневного внимания хозяйству, жить одному, а то и отсутствовать здесь месяцами и годами.

Пустота касалась иного. В доме никто не жил, сам хозяин навещал его очень редко, и весь двухэтажный особняк словно пропитался духом сиротства и неприкаянности. Даже живности на всем наделе Георгия не имелось никакой. За ней же смотреть надо, а кому и когда? Отведенные под поля участки ни разу не были засеяны. Земли на Новом Оренбурге имелось в избытке, бери, сколько сумеешь обработать. Как следствие же ни о какой аренде, самой даровой, речи идти не могло. Другим служивым казакам хоть родня помогала. Так и тут Найденов был одинок, аки перст. Оставалось надеяться, что со временем все переменится, и дом наполнится шумом ребятни, а навещать хозяина станут не одни лишь друзья.

Подъесаул оставил небольшой старенький глидер во дворе. Немногочисленные вещи распакованы и разложены по местам, обед приготовлен и съеден, теперь настала пора прогуляться. Не часто же выпадает случай пройтись по природе, никуда не спеша, просто впитывая в себя налетающий от недалекого моря воздух.

Берег наделу не принадлежал. Собственно, Найденов построил дом на самом краю «своей» земли, чтобы быть ближе к водной глади, и теперь оставалось всего-то прошагать полтора неполных километра, а дальше – пляж, практически всегда безлюдный. Часть пути проходила своеобразным полем, дальше же начинался лес с проложенной грунтовой дорогой, и гордые сосны чуть шумели кронами и поскрипывали стволами, словно приветствуя человека.

Здесь было хорошо и спокойно. Георгию нравилась служба, но порой устаешь от самого любимого дела, и краткий отдых в ставших родными местах всегда являлся для казака лучшим лекарством.

С одиночеством на сей раз не получилось. Осень уже правила миром вовсю, вдобавок разыгрался нешуточный ветер, и оставалось похвалить себя, что догадался надеть куртку. По-своему такая погода подъесаулу нравилась. На кораблях-то воздух неподвижен, и ветер вносил разнообразие в жизнь. Вдобавок под него всегда хорошо думалось.

Вот только, к немалому удивлению Георгия, у пляжа чуть в стороне от точки его выхода застыл чей-то глидер, и какое-то семейство прогуливалось по песку да озирало накатывающиеся волны. Именно семейство, а не компания. Имелись там мужчина и женщина в летах, другой мужчина и пара женщин были гораздо моложе, а с ними – еще и ребенок. Отважно вышагивающий карапуз лет двух с половиной – трех.

Было до них метров двести, не больше, и Найденов на правах старожила данной местности поневоле направился к ним. Тем более они первыми двинулись навстречу. Это в многолюдстве каждый сам по себе, а когда вокруг больше никого, элементарная вежливость велит хотя бы поздороваться.

При приближении оказалось, что первое впечатление верно. Мужчина в летах – явно глава семейства, с ним же была супруга, их зять или невестка с ребенком и дочка. Юная, лет семнадцати-восемнадцати, раскрасневшаяся от ветра, радостно озиравшаяся по сторонам. Это семейные парочки вели себя степенно, а для девушки все вокруг было словно пропитано радостью, как она сама – юной непосредственностью.

– Щелковской станицы Найденов, Георгий. Можно сказать, местный житель. Мой дом неподалеку, – первым представился подъесаул.

Впрочем, он был без знаков различия, в обычном для Нового Оренбурга полувоенном наряде. Как и оба незнакомых мужчин, и даже ребенок. Это женская часть семейства прогуливалась в куртках и похлопывающих на ветру длинных юбках.

– Трехреченской станицы казак Ерпылев, Андрей Юрьевич, – назвал себя глава семейства, грузный, черноволосый, с изрядной проседью в бороде. – А это супруга моя Елена Владимировна, зять, Юрий Федонин, в прошлом – младший урядник Восьмого пластунского полка, и дочери Катерина и Анастасия. Ну и внук мой, Андрей-младший.

– Очень приятно, – привычно щелкнул каблуками Найденов.

– А мы решили слетать на море, – непосредственно оповестила Анастасия. Ветер безрезультатно пытался поигрывать ее русой косой. Низ юбки был мокрым, видно, девушка пыталась поиграть с прибоем. – Младший-то его не помнит. Летом работ множество, да и реки у нас кругом, а вот так, чтобы открытое водное пространство… Волны-то какие сегодня! Настоящий шторм! Так здорово! И шум. Скажите, оно всегда шумит так?

– Почему же? В штиль здесь полная тишина. Но, справедливости ради, до шторма еще далеко. В шторм волны до дюн докатываются. И говорить от гула вообще невозможно. Только кричать.

Девушка ему понравилась. Да и остальные члены семьи производили впечатление простых и хороших людей.

– Вот так? – и Анастасия крикнула.

– Настя! – предостерегающе произнес отец.

Почему-то старшим всегда хочется от детей степенности, словно они сами не были молодыми.

– Вы уж извините, егоза.

– Почему же? Иногда хочется дать себе волю. – Подъесаул по возможности незаметно подмигнул девушке. – Вам не холодно? На здешних ветрах можно простыть и не заметить.

– Разве ж мы не казаки? – хмыкнул Андрей. И добавил по размышлении: – Ну и казачки с нами тоже.

– Наверно, здорово жить рядом с морем? – спросила Анастасия. – Каждый день вместо обычной прогулки приходить сюда и смотреть, как оно меняется. Я так люблю, если получается, ездить по приморским городам. Суета порта, корабли, непередаваемый запах. Даже космос не производит такого впечатления. Я когда путешествовала по Республике Семи Звезд, тоже старалась побывать у местных морей. А вы там бывали?

– Где? В Республике? Доводилось. – Найденов искренне восхищался девичьей непосредственностью. – Но до тамошних морей, признаюсь, не добрался. Да и у меня свое имеется. Видите, какая красота?

Сквозь кудрявые облака солнце посылало лучи к воде, и на волнах играли блики. Какой-то каприз освещения делал облака темно-синими, и общее впечатление от картины было чуть тревожным, будоражащим кровь.

– Вы не любите путешествовать? – по-своему поняла Анастасия и удивилась. – Я в следующем году окончу гимназию и сразу отправлюсь куда-нибудь подальше. Хочу посмотреть на центральные миры. И на наши, и на другие. Но из наиболее старых, где люди уже живут давно и где в городах не только новые кварталы.

Она мерила мир по себе. Словно все люди обязаны быть одинаковыми и молодыми.

– Мы с супругой каждый год стараемся вырваться куда-то, посмотреть то один мир, то другой, – пояснил Ерпылев. – Мы даже на Новом Петербурге бывали. И на Вашингтоне, и на Таире, и в Султанате Регул, словом, в стольких местах, что все сразу не упомнишь. Когда зимой хозяйственных хлопот становится меньше, почему бы не позволить себе новые впечатления? Вот и дочка в нас пошла. Конечно, путешествия много времени отнимают, зато сколько впечатлений!

– Деда, холодно, – вдруг напомнил о себе карапуз.

– Можем пройти ко мне. Здесь недалеко, минут пятнадцать пешим ходом, а на глидере вообще минута, – предложил Найденов. – Правда, у меня не слишком ухоженно. Я лишь недавно вырвался. Сами понимаете, служба. Вот дом бесхозным и простоял.

Родители переглянулись. Получалось, что новый знакомец холост. И как тут отказаться от предложения?