Барон Унгерн вышел из дома и направился в сад, где через минуту удобно разместился за столом в беседке, в ожидании возвращения с донесением своего адъютанта. В этот же момент во дворе появился и капитан Шевцов и, поняв, что барон вышел в сад, тоже направился к беседке:

— Не помешаю, вам барон? — спросил он, подходя к Унгерну.

— Нет, присаживайтесь, — ответил Унгерн.

— Да вот, хочу с вами поделиться некоторыми своими размышлениями. Не откажете мне в такой любезности? — сказал капитан.

— Рассказывайте, я с удовольствием послушаю вас — ответил барон.

— Я всё время думаю о причинах той катастрофы, которая случилась в России. И я невольно пришел к следующему пониманию. Виновна во всем наша русская литература ХIХ века. Да, барон именно она. Писатели ХIХ века идеологически подковали будущих революционеров. Белинский, Добролюбов, Чернышевский формировали линию «темного царства» (описанного в «Грозе»), они формировали мировоззрение, оторванное от православия. Где человек возносился как главная единица и знаменатель общественной жизни. И в конечном итоге это привело к революциям 1917 года. Мое личное мнение таково: идея литературы ХIХ века — что власть по определению виновна, а народ по определению чист — и привела к революции. Салтыков-Щедрин в своих произведениях делает виноватым власть, чиновника, превращает их в дремучее царство, а народ везде чист. Но народ не чист. Вот увидите, вся история ХХ века — это будет воплощение сюжета «Преступление и наказание» в жизнь. Гуманистические попытки интеллигенции в образе Ивана Карамазова найти вариант освобождения народа от старухи процентщицы. А потом страдания и каторга. Поэтому Достоевский развенчивал гуманизм как мог. Революция, которую организовала, выпестовала, сформулировала либеральная культурная часть общества, имела главную цель — освободить народ-богоносец, народ-страдалец, несущий свои страдания с истинно христианским смирением от гнёта безжалостной тьмы власти. Революцию они организовали. Освободили, и что потом?

А потом мы все — тонкая культурная прослойка России ужаснулись тому, что этот самый народ-страдалец, как оказалось вовсе не считает себя обязанным нам. Он не испытывает к нам чувства благодарности. Наоборот! Он ненавидит нас всеми фибрами своей души, точно так же, а то и больше чем своих прямых угнетателей, надсмотрщиков и приказчиков, коих воспринимает хоть как-то как данных от Бога, как естественное условие жизни. «Иначе друг друга перережем». Народ богоносец? Нет, это не так. Сволочи! И что тоже весьма интересно. Этот самый народ богоносец теперь с каким-то фанатичным рвением начинает везде выдвигать вперед, как самых ярких представителей и защитников своих интересов людей еврейской крови. Всех этих Троцких и Свердловых и прочих деятелей нынешней власти. Как это всё объяснить? Почему эти странные люди поверили в этих совершенно чуждых им людей и совсем отринули нас, свою подлинную элиту? — спросил в конце своей речи Шевцов.

— У меня, безусловно, есть свой взгляд на данную проблему, но давайте сначала вы уж постарайтесь раскрыть свою позицию до конца, а уж потом я выскажу своё мнение — ответил Унгерн.

— Хорошо. Начну сразу, без раскачки. Пришествие Грядущего Хама, как окончание эпохи нашей цивилизации, было давно предсказано великими провидцами древности. О нем писал Грибоедов в «Горе от ума», Гоголь в своем творчестве, Достоевский. Самая большая опасность для миропорядка составляли, на мой взгляд, так называемые «кухаркины дети». Почему так, спросите вы? Потому, фактически они это незаконнорожденные дети дворян от их служанок, они продукт преступного и бездумного кровосмешения аристократов с простолюдинами, которые овладели грамотою, и которые приложили неимоверные усилия для того чтобы проложить себе дорогу в жизни. Их, как кровных дворян уже не запугаешь и не устрашишь барским великолепием и барской жестокостью.

Ибо народ этот, незаконнорожденный брат барчука, и фактически сам являлся природным властелином. А фактически это был человек без роду и племени. И таких людей стало со временем весьма значительное число. И народ этот был готов всё взять в свои руки. Именно они, эти «Смердяковы», вы должны помнить о том, что этот мерзкий персонаж произведения достоевского «братья Карамазовы», был незаконнорождённым сыном главы рода, всюду вели пропаганду против власти. Именно они благодаря своей настойчивости и благородной крови, которая даровала им во многом свет разума, смогли занять практически весь профессорско-педагогический состав наших учебных заведений. И всюду они учили только одному — неповиновению власти. Даже если такой профессор, вышедший из «кухаркиных детей» рассказывал ученикам о вроде бы безвредных в общественном смысле материях — бактериях, бабочках, африканских животных, при этом обязательно ученый муж находил возможность сказать о том, что все беды мира происходят от того, что власть в нашей стране принадлежит царю дворянству! Так-то. Везде видна их рука. И именно они и используют сейчас еврейских революционеров в своих целях. Прикрываясь ими, они ведут систему к полной её реорганизации, в результате которой все люди, официально причисленные к обладателям дворянской крови, будут лишены элементарных человеческих прав. В этом их цель. Такова их месть за то, что они сами были лишены права первородства! А писатели ушедшего века были их агентами влияния, которые вливали яд революции в уши подрастающего поколения! — яростно говорил Шевцов.

— И что вы предлагаете? — спросил барон.

— Как только мы вернемся к власти, мы организуем огромный процесс, в ходе которого вскроем все факты измены со стороны тех, кто ввергнул нас всех в пучину страданий. Все предатели будут поименованы и повешены. Конечно, не все они доживут до суда, но многие так называемые просветители народа, профессора и преподаватели точно будут вздернуты на виселицах, за свою непомерную вину перед нашей страной. Верю, что так и будет — сказал капитан Шевцов и перекрестился. Потом он внимательно посмотрел на барона Унгерна. Тот некоторое время молчал, а потом начал говорить.

— Дорогой друг. Ваши размышления мне было очень интересно выслушать. Наверно вы во многом правы. Понятное дело, что сегодня этот разговор о литературе прошлого века, рассказавшей нам историю о народе богоносце и страдальце, абсолютно чистом и безгрешном существе начат не на пустом месте. Сейчас ситуация, сама история вопиющим образом показывает ошибочность тех представлений, какие высказывались лучшими представителями либеральной литературы прошлого века. Реальность и картины, нарисованные литераторами, настолько резко сегодня отличаются друг от друга, что просто удивляешься этому.

Даже не верится, что это тот же самый народ, абсолютно безгрешный, страдалец и богоносец, описанный литераторами, сегодня творит ужасающие преступления. Народ, который ни пред кем никогда не виноват, и ни за что не несущий ответственность является ужаснейшим чудовищем. Но я хочу сказать вам, что, на мой взгляд, это только видимая сторона дела. Мне еще раз повторю, понятны и близки ваши чувства, я их полностью разделяю, в отношении некоторых наших интеллигентов ничего кроме желания пороть и вешать, иных идей и не возникает. Но при всем при этом, смею вас заверить то, что вы рассказали это только один из слоев проблемы, очень серьезный, но не единственный. Есть и другие слои. Но чтобы более понятно рассказать об этих слоях, я для этого я задам вам один вопрос. Ответьте мне. Почему вдруг всё так быстро изменилось? Ведь всё о чем вы говорили, все эти народники литераторы, готовившие почву для переворотов и мятежей, профессора растившие революционеров, и прочие прелести жизни существовали достаточно безвредно многие годы. И вдруг, в какой-то по историческим меркам ничтожный миг, всё, что они готовили и растили, вдруг в один момент начинает приносить свои плоды. И страна приходит в движение, в результате всё в нашей жизни рушится до самого основания. Почему это происходит? Ведь всё это произошло на ваших глазах. Мы ведь по сути даже понять ничего не успели, как оказались в новой реальности! Как это могло так быстро произойти? Как? — настойчиво спросил барон Унгерн.

— Это был результат заговора! Россию предали! Вы сами знаете кто! — горячо ответил капитан.

— Одним заговором кучки лиц это не объяснишь! — сказал Унгерн. — Если всё дело в заговоре, то тогда нужно предположить, что в нем принимает участие практически большая часть населения страны. А это нонсенс. Тут есть иное, более нетривиальное объяснение.

— А чем же тогда это можно объяснить? Объясните, барон — озабоченно, вглядываясь в глаза Унгерну, спросил Шевцов.

Барон Унгерн на какое-то время задумался и сказал:

— Хорошо. Но только я начну свой рассказ немного издалека. Вы знаете, что я был много лет в Монголии и в Тибете, и там мой знакомый лама в одном из монастырей рассказал мне одну старинную легенду, появившуюся в достаточно темный и кровавый эпизод в истории Тибета. В Тибете в самом начале 17 века, двумя различными группами верховных лам, были выявлены два мальчика, которые были определены как возможные перерожденцы. Один из них должен был стать пятым Далай-ламой. В ходе длительной борьбы различных политических сил пятым Далай-ламой был провозглашен один из найденных мальчиков. Второму мальчику был предложен в утешение другой титул, весомый, но всё равно более низкий, чем титул Далай-ламы. Это решение, по всей видимости, не устранило разногласий между двумя ламами, поскольку они оставались соперниками, возглавляя два конкурирующих лабранга (имения лам), известных как «Верхняя палата» под руководством Дракпы Гьялцена и «Нижняя палата» под руководством Далай-ламы. В течение следующих двадцати лет борьба между силами Центрального Тибета, поддерживаемыми монголами под руководством Гушри-хана, и силами Цанга продолжилась, и первые постепенно стали одерживать в ней верх.

Благодаря связям с монголами, которые установил еще Третий Далай-лама и укрепил Четвертый Далай-лама, Пятому Далай-ламе и его сторонникам удалось утвердить свое превосходство. В 1642 г. Пятый Далай-лама стал правителем Тибета. Однако эта победа не примирила двух лам и возглавляемые ими монастыри. Долгие годы отвергнутый претендент пытался доказать, что именно он и есть истинный перерожденец. Но все его попытки получить высшую власть оказались тщетны.

Тогда отвергнутый претендент свел счеты с жизнью. Не смотря на то, что им был совершен ужасный грех, для сожжения тела самоубийцы был воздвигнут гигантский костер. И вот когда тело начало сгорать на костре, густой дым поднялся над долиной, где проводился обряд, и вдруг все участники церемонии увидели, что этот дым сформировался в виде четко различимой ладони. Ладонь на некоторое время зависла над людьми, а затем она, как бы прощаясь, помахала присутствующим и медленно поплыла в направлении на запад. Хочу заметить, что именно начиная с этого времени, началось победное шествие капитализма и лютеранской демократии по Европейскому континенту. А с 1642 года, когда в Тибете была окончательно установлена власть пятого Далай-ламы, началась еще и Английская буржуазная революция, то есть процесс перехода в Англии от абсолютной монархии к конституционной её форме, при которой власть короля ограничена властью парламента, а также гарантированы гражданские свободы. Революция открыла путь к промышленному перевороту в Англии и капиталистическому развитию страны. Революция приняла форму конфликта исполнительной и законодательной властей (парламент против короля), вылившегося в гражданскую войну, а также форму религиозной войны между англиканцами и пуританами. Началась эпоха революций. В итоге король был объявлен преступником и попал на эшафот, где ему палач отрубил голову.

— Вы хотите сказать о том, что революции есть порождение демонических сил, уважаемый барон? — спросил капитан Шевцов.

— Да. Это так! Во многом свершившиеся в нашей стране перевороты проявления воздействия могучего демона — ответил Унгерн.

— Вы правы, барон! Я тоже к этому склоняюсь! Без какого-то воздействия враждебных нам потусторонних сил тут не обошлось. Сатана проник в души народу и повел нас всех к пропасти всеобщей погибели — чуть не воскликнул капитан.

— Я рад, что вы согласны со мною в том, что здесь в том, что сейчас происходит в России, имеет место воздействие могущественных потусторонних сил. Но с одной оговоркой. Сама по себе констатация факта потустороннего вмешательства в дела нашего государства нам ничего не даст. Если мы предполагаем, что такое воздействие присутствует, то мы должны, просто обязаны подумать в таком случае еще и о том, что нам следует сделать для того, что бы исправить сложившееся положение вещей. Но для этого мы должны понять суть проблемы. И для того, чтобы разобраться в ситуации необходимо для себя уяснить саму природу тибетского демона.

Демон тибетский это не просто чудовище. Ибо местом обиталища такого порождения тьмы становится наш ум, который начинает получать совершенно новое знание о мире, благодаря внедрению демона в наше сознание. Поскольку демон это по тибетским канонам в первую очередь логическая конструкция. Можно назвать его еще и системной ошибкой, нераспознаваемой умом. Это самый могущественный из духов Гьялпо. Это род королевских духов. Там где набирает силу дух Гьялпо там, у людей растет чувство собственного достоинства. Люди становятся нетерпимы к проявлению любой формы унижения их достоинства. К любым формам насилия, в том числе и государственного.

В этот момент к беседке подошел адъютант барона и вопросительно посмотрел на Унгерна. И тот сразу легким кивком головы показал, что заметил его.

— Всё это исключительно интересно и важно. Но я думаю, что мы позднее еще поговорим об этих темах, а сейчас я бы хотел переговорить со своим адъютантом с глазу на глаз — завершил свою речь такими словами барон Унгерн, вставая со своего места, и поздоровавшись с пришедшим с задания Мироновым.

* * *

У барона Унгерна, который сидел в саду в старой беседке напротив своего адъютанта и пытался найти выход из сложившейся ситуации, лицо было в свете дня похоже на лицо египетской мумии. Настолько оно побледнело. И это было совершенно не удивительно. Получалось из рассказа разведчика, что Джа-лама, тот самый человек, ради встречи с которым барон Унгерн сделал такой большой крюк в своем путешествии, был сейчас на каком-то Чертовом острове в Каспийском море.

И мало того, до этого острова было совершенно необходимо срочно добраться, поскольку на этот остров собирались напасть какие-то непонятные местные бандиты, которые совершенно точно постараются всё живое на этом острове искоренить, после его захвата. Но при этом всем, было совершенно не ясно, как можно было бы до этого острова добраться. И соответственно было совершенно неясно, как можно было бы вытащить Джа-ламу оттуда. А лама ему был просто необходим. И решение было необходимо принять быстро. Но что можно придумать в такой ситуации? Ничего в голову не приходило.

Тут Унгерн, словно внутренне на что-то решившись, сказал, обращаясь к Миронову:

— А где же наш друг, мистер Боб Джонс?

— Там же где и был. Он в доме, под охраной. Кстати, с ним что-то нужно делать, не таскать же его за собой повсюду. Он для нас большая обуза, от него нужно как-то по-быстрому избавиться. Держать его здесь нет никакого смысла. Джонс серьезный противник, в любой момент он способен напасть на свою охрану и постараться освободиться из плена. Это может иметь печальные последствия для кого-нибудь из наших ребят. А это нам совсем не нужно.

— Всё это понятно, и по существу верно. Я согласен, что с Джонсом нужно срочно определяться. Так что не будем терять зря время. Приведи-ка сюда нашего пленника, мне с ним необходимо составить один разговор. И по его результатам я и приму окончательное решение.

— Слушаюсь — бодро ответил адъютант.

Через пару минут Боб Джонс сидел за столом напротив барона.

— Мистер Джонс. Мы с вами люди военные, так что не будем устраивать здесь пародию на дипломатические переговоры. Сразу перейдем к делу. Хочу вам сообщить о том, что у меня к вам есть деловое предложение о сотрудничестве. Но сначала я должен с прискорбием сообщить вам печальные новости о судьбе ваших товарищей по экспедиции. По нашим сведениям, по сведениям, полученным нашим разведчиком, все ваши друзья по походу, кроме сэра Маккиндера погибли, корабль на котором они плыли, был потоплен в ходе морского боя. По той информации, которая есть у меня, виновниками этой трагедии являются немецкие шпионы, фактически беспрепятственно орудующие в сегодняшней Астрахани. Они сумели организовать успешное нападение на корабль, плывший с вашими друзьями на борту в Баку, благодаря предательству одного из членов экипажа — сказал Унгерн.

— Вы не шутите, дорогой барон? Откуда у вас может быть такая информация? Корабль ушел в море, безусловно, там у него могли возникнуть проблемы. Море, есть море. Но как вы могли узнать об этом? Так что мне кажется, что вы меня не правильно информируете. Кто это может мне подтвердить достоверность ваших слов? — спросил Джонс.

— Увы, несмотря на то, что у меня нет документальных доказательств, я вынужден вам снова повторить. По нашей, совершенно точной информации, корабль, на котором отплыли ваши товарищи, был потоплен в море в ходе боестолкновения с неприятелем, практически все кто был на судне, погибли. Нам известно всё об этом деле, вплоть до того, кто был предателем в команде корабля. Так что хотите этого или не, информация наша в данном случае верная. И это очень печально. Я понимаю, что вам в это не хочется верить. Как поверить в то, корабля, на котором отправились в путешествие по морю ваши друзья, больше нет и экипажа его и пассажиров сейчас тоже нет на этом свете среди живых людей. Всё это так. Но вам придется смириться с этим фактом.

Джонс побледнел и печально сказал:

— Согласно поверьям калмыков, число звёзд на небе равно числу людей на земле, потому что каждый человек имеет свою звезду, а появление метеора, когда на небе сгорает звезда, говорит о чьей-то смерти. Я видел после отплытия корабля ночью как на небе в великом множестве падали звезды. И еще. Здесь я слышал рассказ о том, что с рождением человека у него из его тени или из отражения в воде появляется мистический двойник — орт.

Человек не видит его при жизни, но орт появляется перед смертью, о чем предупреждают загадочные знаки — синяки, вдруг появившиеся на теле, опрокинутая посуда и сброшенные или пропавшие вещи, неведомые голоса, шум и вой. Как предвестник смерти, орт может навести порчу на людей и скот. Его приход чует собака — ее вой предвещает смерть хозяина. Другие люди могут видеть двойника человека — он похож на своего хозяина, иногда занимается тем же, чем хозяин. Так вот, когда я уходил на разведку, я оглянулся назад и увидел, что мои компаньоны словно вышли из дома и ходили по двору в полной тишине. Сразу же после этого завыли собаки в соседних дворах. Я тогда подумал о том, что как они смогли так незаметно выйти на улицу, так что я этого не смог успеть заметить. А теперь я понимаю, что это пришли орты, в канун последнего похода в этой жизни моих товарищей. Похоже вы правы. Их уже нет на этом свете.

После этих слов Джонс замолк и потупился. Но тут в разговор снова вступил барон Унгерн.

— Произошла большая трагедия. Но не стоит забывать о том, что, несмотря на всю трагичность положения, есть у нас и хорошая новость. Двум пассажирам этого судна удалось таинственным образом спастись. И вот о том, как им помочь я и хотел бы с вами переговорить. Я понимаю, что вы сейчас испытали серьезный шок. Но пора от этого шока избавиться уже.

— Извините. Я уже пришел в себя полностью. Так значит, сэр Маккиндер и Джа-лама остались живыми? Это радует. Как им можно было бы помочь? — спросил Джонс, постепенно действительно приходя в себя от потрясения и освобождаясь от последствий шока. Минутной слабости и растерянности сразу же не осталось и следа.

— Вот об этом я как раз и хотел с вами поговорить. Но тут я сразу же уточню то, что я вам уже рассказал — это далеко не всё. Нам стало известно, что сейчас германские агенты, которые тоже владеют важной информацией, планируют захват находящегося на острове, чудом спасшегося с корабля сэра Джона Маккиндера и второго выжившего пассажира с потопленного корабля, Джа-ламы — ответил барон Унгерн.

— И что вы мне предлагаете? — спросил Джонс.

— Я предлагаю вам сотрудничество. Уверен, что у вас, у вашей разведки есть здесь определенные возможности, которые вы могли бы сейчас использовать для спасения сэра Маккиндера. А у нас есть прекрасно обученные воины, способные решать сложнейшие боевые задачи. Объединение наших сил — это единственный выигрышный вариант в данной ситуации. Другого пути у нас с вами больше нет. Договор будет таким, мы освобождаем обоих пленников острова. Вы с собою забираете своего шефа сэра Маккиндера, а мы с собою забираем Джа-ламу. И расходимся каждый в свою сторону. Времени у нас очень мало, так что принимайте решение как можно быстрее — сказал барон Унгерн.

— Я его уже принял. Повторяю, я принимаю ваше предложение. В любом случае не будем забывать, что в мировой войне мы с вами были союзниками. Поэтому нам будет легче договориться. Но у меня будет условие. Джа-лама нам будет нужен для проведения одного важного мероприятия. Это мероприятие займет от силы пару дней. Мы готовы оплатить вашу охрану за весь этот период времени нас, хорошо оплатить, настоящими английскими фунтами. Вы выполните свою работу, получите свои деньги, заберете с собою своего друга Джа-ламу и можете ехать на все четыре стороны. Мы не будем против вашего ухода. Мы ваши друзья — сказал Джонс.

— Если не секрет, то сообщите, пожалуйста, мне, что за мероприятие вы собираетесь провести вместе с Джа-ламой? Расскажите в чем его такая важность? Почему ради него вы готовы идти на такие жертвы? — спросил барон Унгерн.

— Ничего не могу вам сказать по этому поводу. Со всеми вопросами надо обращаться только к сэру Джону Маккиндеру. Но для того чтобы получить такую возможность встретиться с мистером Маккиндером нужно будет согласиться и принять моё условие — сказал Джонс.

— Это не серьезный ответ. Так мы не научимся друг другу доверять. Вы явно знаете больше, чем говорите. Если вы действительно наш союзник, то у вас не должно быть от нас больших секретов — сказал барон.

— Насколько я понимаю, речь идет об истории одного загадочного учения. Тайное знание древних, было объявлено в европейских странах языческой ересью и запрещено. С отступниками в старину расправлялись просто: казнили или лишали языка. Борцам со старыми порядками, удалось выжечь из памяти людей древнее учение. Но эзотерическое знание не угасло, сохранились места, где отсутствовал тотальный контроль над человеческими умами. И знание там передавалось из поколения в поколение в первозданной чистоте, ожидая той поры, когда созреют условия для широкого распространения.

Сейчас о нем можно говорить, но инициировать на разные ступени восхождения к силе имеют право очень немногие, постигшие высшие тайны учения, прошедшие через все ступени древних посвящений. Здесь начинается цепь загадок, которые имеют глубокие исторические корни. Джа-лама тот человек, который нам необходим для проведения некоего особо важного обряда, который может помочь всем нам в нашей общей борьбе. Это то, что я знаю. Хотите, верьте мне, хотите, нет. Мы не просто не преследуем враждебных по отношении к вашей стране целей. Наоборот, мы ставим перед собой задачу спасти вашу великую страну из той пучины бед, в которой она, к несчастью оказалась сегодня. И в этом ваша помощь могла бы нам сильно пригодиться — сказал Джонс.

— Хорошо, давайте договоримся следующим образом. Мы вместе освободим двух пленников с острова, а потом я уточню все условия продолжения нашего сотрудничества с вашим старшим товарищем. В самом крайнем случае мы просто расстанемся, и каждый пойдет дальше своей дорогой — ответил барон Унгерн.

— Хорошо. Я согласен. В таком случае вы должны сейчас же отпустить меня в город. Мне нужно будет как можно скорее попытаться связаться с нашими людьми, которые еще есть здесь. Дайте мне толкового сопровождающего, поскольку мне может потребоваться помощь и потом нам будет нужно поддерживать между собой связь — быстро проговорил Боб Джонс, словно опасаясь, что барон передумает.

— Мой адъютант пойдет вместе с вами. А для связи к вам будет прикреплен еще и капитан Швецов. Постарайтесь быстро найти между собой общий язык — ответил барон Унгерн.

— Хорошо. До связи — сказал Джонс и стал быстро собираться в дорогу. Буквально через три минуты он, в сопровождении двух офицеров покинул не совсем гостеприимный дом, в котором ему пришлось провести несколько дней подряд. Почти весь день Джонс отсутствовал. Капитан Швецов время от времени появлялся на базе и рассказывал барону последние новости. Барон живо интересовался тем, как проходят переговоры Джонса с английскими резидентами, по вопросу организации похода на Чертов остров. Переговоры были трудными, но Джонсу удалось многое сделать. Наконец, уже под вечер Джонс сам лично вернулся на базу дислокации и сообщил барону, что все, что мог он уже сделал, и теперь дело осталось за адъютантом, которому он доверил, лично проконтролировать подготовку небольшого корабля, к срочному отплытию на Чертов остров.

Когда Миронов вернулся на базу, был уже поздний вечер. Барон Унгерн с Джонсом вели беседу в саду дома, в котором расположился их маленький отряд. Тут к ним стремительно подошел адъютант барона Миронов. И сообщил о последних новостях. Выслушав доклад адъютанта, Барон Унгерн обратился к Джонсу:

— Боб, времени у нас больше нет. Нужно срочно уходить в море, потому, что ночью будет атака бандитов на остров. Теперь это совершенно точная информация. Наши враги из германской разведки тоже примут участие в данной операции, по захвату острова. Нужно как-то их опередить. Нужно срочно отправляться на остров. Прямо сейчас.

— Вы правы дорогой барон. Нам нужно спешить. Хорошо, что нашим людям здесь удалось найти это самое небольшое судно, которое готово в любое время отплыть к Чертовому острову. Так что давайте прямо сейчас отдавайте команду на сборы и будем быстро собираться в поход — ответил Боб Джонс. Через полчаса из дома небольшими группами по два-три человека стали выходить крепкие молодые люди в военном обмундировании. А уже через час все эти люди собрались на небольшом морском корабле, который срочно отплыл в море, после того, как последняя группа членов отряда барона Унгерна оказалась на корабле. Корабль быстро набрал ход. Вода кипела за бортом от быстрого хода судна.

— Хорошо идем, прибудем на остров намного быстрее наших соперников — сказал Джонс барону Унгерну на борту корабля.

— Это очень хорошо. Но как нас встретят еще на острове? Там ведь ждут нападения, не начнут ли они стрелять по нам? Как быть с этим? — спросил барон.

— Постараемся войти в бухту когда будет уже достаточно светло, для того чтобы нас было хорошо видно островитянам. Думаю, всё у нас получиться просто великолепно. Мы как всегда победим — ответил Джонс.

— Что ж, будем на это свято надеяться — сказал барон и направился к своим товарищам, для того чтобы совместно подготовиться к дальнейшим событиям, в ходе которых явно нужно было быть уверенным в надлежащем состоянии имеющегося у них оружия.