После бурных алкогольных возлияний мне всю ночь снилась разная непонятная ерунда. То за мною гонялись какие-то озверевшие враги, бандиты с пистолетами и ружьями, то я сам, озверев, бегал с ружьем и пистолетом за врагами, пытаясь их более или менее успешно всех пристрелить. И, в конце концов, во сне я в этом деле преуспел, перебив всех своих врагов. После того, как я насладился видом павших от моей крепкой руки врагов, я начал их закапывать в огромной, покрытой водой яме. Наконец враги мои оказались все мною сброшены в эту яму. И тут раздался ужасающий рев труб и из тьмы появился прибывший за душами павших, сам властитель страны мертвых Эрлик хан. Это был могучий старец огромного роста, с раздвоенной бородой до колен, с взлохмаченными волосами, с закинутыми за уши чёрными закрученными усами, чёрными бровями и глазами. На нём — ожерелье из черепов, в руках жезл, увенчанный черепом, аркан для ловли душ, меч и драгоценный талисман, указывающий на его власть над подземными сокровищами.
Он медленно и величественно ехал на черно-лысом быке к яме, наполненной телами, и имел чёрную змею вместо плети, которой время от времени хлестал по бокам быка, и бобровое одеяло, наброшенное на плечи. За ним шла свита, она состояла из прекраснейших женщин, лучших певцов, танцоров и музыкантов всех времен и всех народов. Они исполняют музыкальные номера, услаждая слух своего великого повелителя. Рядом с быком шли толпой величайшие во всех временах сказители, писатели и поэты. И они рассказывали своему повелителю самые интересные истории из всех времен мира, на языках всех народов мира и из всех эпох. Добравшись до места, царь загробного мира слез с быка, и дал приказ своей свите хранить молчание, а потом подошел поближе к яме. И воскликнул громовым голосом:
— Я царь закона, я владыка веры! Мой дворец из чёрного железа стоит на берегу подземного моря Бай-Тенгис около места слияния девяти рек в одну, текущую человеческими слезами! Через эту реку, впадающую в море мертвых запада, переброшен мост из конского волоса, никем не преодолимый в обратном направлении. Я заставляю души умерших людей вечно служить себе или отправляю их на землю творить зло среди живых людей. Я насылаю болезни на людей, чтобы вынудить их к жертвоприношению. Я кровожаден и свиреп: питаюсь лишь кровавой, красной пищей, пью человеческую внутреннюю лёгочную кровь. Я бог! Но когда-то в прошлом я не был богом, я был простым человеком, монахом, достигшим высокой степени святости и обретшим сверхъестественное могущество, однако я был ложно обвинен и казнён по обвинению в воровстве правителем страны. Мне отрубил палач голову, но смерть ко мне не пришла. Обезглавленный, но оставшийся живым, я приставил себе бычью голову и стал ужасным демоном-губителем. Невозможно представить себе моё огорчение тем, что со мною произошло. Практически достичь высшей степени реализации и в итоге лишиться головы и человеческой бесценной жизни. Как тут было устоять и не стать демоном? Но вот прошли века, и силой волшебной победителя смерти владыки Ямантаки, гневной эманации бодхисаттвы Манджушри, (одного из верховных тибетских божеств) я стал владыкой и судьёй в загробном царстве. А сейчас я приехал сюда, для того чтобы принять этот твой дар. А теперь покажите мне мои слуги, чем наполнена эта яма.
Из свиты вышли человекоподобные существа и нырнули в яму и вытащили из неё тела всех спрятанных в яме людей. Эрлик хан взял в руки свои атрибуты, как вершителя загробного суда — весы, книга судеб, а также зеркало, в котором видны прегрешения человека. И стал смотреть в книгу судеб. Потом стукнул в ладоши сначала один раз потом второй раз. А потом крикнул:
— Эй вы, хранители судьбы, где ваши подопечные? Почему они у вас остались без контроля?
Но никто перед Эрлик Ханом не появился. Тогда он повернулся ко мне и сказал:
— Этих людей не было еще в списке живых. Их никогда не было. Это непорядок. Но ты, то есть, вместо них я заберу тебя!
Но тут Эрлик на секунду задумался и сказал:
— Я могу забрать к себе тебя прямо сейчас. Но вижу, что ты не готов еще к последнему путешествию. Торопись же со своей работой, я вернусь к тебе во второй раз, и тогда точно ты переселишься в мое царство.
Здесь сон мой прервался и я, проснувшись, стал пытаться сообразить, сколько сейчас было времени. Сразу мне стало ясно, что спал я на этот раз достаточно долго, похоже было на то, что уже близился полдень. Я в ужасе вскочил с кровати и быстро одевшись, понесся по своим делам. А дел у меня было множество и всех их нужно было успеть сделать именно сегодня. И надо сказать мне счастливо удалось буквально за пару часов решить практически все стоявшие передо мною вопросы. Хорошо помогли мне в решении вопросов мои многочисленные знакомства и помощь тех людей, к которым мне порекомендовал обратиться Михаил Николаев. Да и деньги тоже сыграли как всегда свою волшебную роль. Сделав всё, что планировал и намечал на день, я задумался о том, что неплохо бы было бы разузнать, пока есть такая возможность, что-то о подлинной судьбе Анны. Я всё равно не слишком доверял словам своего знакомого господина Николаева. Он явно о чем-то не договаривал. Нужно было что-то предпринять. И я отправился в здание театра, в котором работала соседка Анны Ирина. В надежде, что она сможет мне помочь в этом деле, и расскажет какие-то неизвестные мне подробности произошедших в последнее время событий.
Через некоторое время я достиг цели своего небольшого путешествия и подошел к входу в большой, разукрашенный афишами зал театра. В большом холле снова никого не было, и я сразу же пошел в зрительный зал. В это время проходила репетиция и на сцене занималась группа артистов. Все они увлеченно репетировали что-то исключительно энергичное и зажигательное на революционную тему. Я подошел к молодым людям и спросил их:
— Вы не подскажете, как мне найти Ирину? Такую очень высокую артистку вашего театра? Она еще собирала пожертвования для театра во время выступления. Рассказывала во время представления, что вам зарплату задержали. Мне необходимо с нею срочно переговорить, я должен скоро уехать, и у меня, возможно, не будет возможности с нею встретиться в течение долгого периода времени, так что, пожалуйста, помогите мне с нею сейчас встретиться — попросил я ребят-артистов.
— Ирина Самохвалова. Так её зовут. Она очень хорошая актриса, у неё было много ролей в нашем театре. А собирала она пожертвования скорее в шутку, чем серьезно. Только она исчезла. Не приходит на работу. Вот уже два дня её нет. Надо будет кого-нибудь послать до неё, может быть, она заболела — сказал печально один из артистов.
— Да. Что-то её не видно. Может завтра всё же придет, у неё завтра спектакль. Если не придет, тогда действительно нужно будет, что-то делать. Ирина была всегда такой ответственной. Она никогда не пропускала репетиции. Я боюсь, что у неё могли возникнуть какие-то серьезные проблемы — сказал мужчина, по своему более солидному виду по сравнению с театральной молодежью более похожий на режиссера.
— Спасибо вам за информацию. Всего доброго — сказал я, и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, направился к выходу из зала. После того, как я вышел из здания театра ноги сами непроизвольно меня привели в то самое питейное заведение, где совсем недавно мы с Анной немного выпили водки и закусили посреди веселой толпы прожигателей жизни. Та, совсем недавно отшумевшая жизнь для меня вдруг показалась неким навсегда утраченным раем. Волшебным сном, улетевшим в прекрасное прошлое. На душе стало невыносимо тяжко. Спасибо тебе моя любимая Анна, за то, что ты была со мной на этом свете — подумал я с печалью. Затем я вошел в уютный зал, а тот самый служитель ресторана, который материл меня последними словами, мол, откуда этот басурман на нашу голову к нам привалил, узнав меня, слегка кивнул мне головой в знак приветствия. Я разместился за столом и заказал себе выпить и закусить. Через некоторое время мой заказ был исполнен и я приступил к трапезе. Зал был практически пуст. И от нечего делать ко мне подсел мой знакомый служитель ресторана. Он некоторое время изучал моё печальное лицо, а потом, вздохнув, промолвил:
— Бросила вас видимо ваша подруга.
— Да. Бросила. Можно и так сказать — согласился я.
— Да уж. Такова жизнь наша. Сегодня любит, а завтра уж нет. Ничего, это дело наживное. Это уж я точно знаю, опыт жизни имею. Но ты не сильно по ней убивайся, парень. Ведь она вроде не сильно скучает по тебе, я её видел у нас после того самого вечера, совсем недавно. Приходила к нам твоя красавица вместе с какой-то подружкой, высокой такой девицей. Я сначала эту девушку гренадерского роста заметил, а потом обратил внимание на её подругу, с которой вы были у нас в гостях. Так вот. Побыли у нас около двух часов, и ушли по своим делам. Я твою подругу после того случая с сапогами хорошо запомнил. Это была она.
После этих слов я сразу же расплатился за свой заказ и быстро вышел из питейного заведения прочь. А уже через пару минут я шел по направлению к дому, в котором жила совсем недавно моя любимая Анна и её подруга Ирина. Дом их находился совсем близко от театра и от кабачка. И вот я уже стою рядом с подъездом, в котором мы с Анной так были счастливы еще совсем недавно. Я буквально чуть не разрыдался в этот момент, так мне стало мучительно тяжело бороться с моими переживаниями и воспоминаниями. Но тут я решил взять себя в руки. Ведь плохо или хорошо, но жизнь продолжалась дальше. И не всё было у меня потеряно. Может быть, тайна скоро будет мною, уже сегодня открыта. Может быть, Ирина находится сейчас в этом доме, рядом со своею подругой Анной, и помогает ей справиться с последствиями полученных во время падения травм и порезов от осколков разбитых стёкол. Может быть они сейчас там, на втором этаже вместе. Нужно только решиться совершить поступок и проверить свою версию.
И я решился. Я стремительно вошел в подъезд, поднялся на второй этаж и попытался открыть дверь в квартиру Анны. Дверь была заперта. Но я не смирился с такой преградой, я сумел с помощью перочинного ножа открыть простенький замок, на который была заперта дверь. После нескольких попыток открыть дверь, она бесшумно отворилась. Я толкнул дверь и вошел внутрь помещения. Квартира была пуста. Окно было снова застеклено, а в квартире было убрано. Но было что-то чужое в этом помещении. Кругом царил какой-то казенный порядок, мало напоминавший мне убранство нашей с Анной комнаты. Всё чисто никаких следов того, чтобы здесь кто-то сейчас жил. Немного озадаченный я вышел из квартиры Анны и некоторое время, молча, постоял перед дверью её квартиры.
Потом всё же я принял решение посетить квартиру Ирины, у которой как теперь выяснилось, оказалась фамилия Самохвалова. Я подошел к двери её квартиры и постучался в неё. Никто мне не ответил. Я еще раз постучал в дверь. И снова мне никто не ответил. Тогда я решил не оставлять своё расследование и провести его до конца. И для этого я снова вытащил свой перочинный нож и попытался вскрыть замок. Через некоторое время замок поддался моим усилиям, что-то в нем щелкнуло, и дверь медленно стала открываться. Я быстро открыл дверь и вошел в квартиру. На первый взгляд мне показалось, что она точно так же выглядит, как и квартира Анны. Тот же казенный порядок и чистота. Но тут что-то меня насторожило. Я буквально почувствовал, что здесь, в этой квартире, что-то не так. Я осторожно подошел к двери на кухню. Там никого не было. Тогда я открыл дверь, которая вела в спальню.
То, что я там увидел, потрясло меня до глубины души. Красавица Ирина Самохвалова, точнее её труп сидел, привалившись спиною к стене спальни. На виске её был виден след от пули и запекшаяся кровь. Еще одна ниточка, связывающая меня с Анной и её историей, теперь была навсегда потеряна. Ирины больше нет. Она была убита, её застрелили. Я это понял по тому, что никакого оружия рядом с трупом не оказалось. Так что говорить о самоубийстве тут не приходилось. Я, осознав эту новость, быстро постарался покинуть знакомый дом. В моей голове проносились десятки вопросов, на которые я не мог найти ответа. Нужно было срочно всё мною увиденное обсудить с товарищем Ивановым. Тот сможет принять все необходимые меры и поможет мне разобраться в ситуации. И сделать это нужно как можно быстрее и вот я отправился к зданию ВЧК.
Меньше чем через час я был возле входа в здания ВЧК. Там я подошел к дежурному и попросил его отвести меня к особо уполномоченному комиссару ВЧК товарищу Иванову. Дежурный, к счастью вспомнил меня, но, несмотря на это долго расспрашивал меня, пытаясь понять, к кому я прошусь на прием. В конце концов, он мне заявил, что, несмотря на то, что он меня запомнил, официально, по документам я в их здании на приеме не был. И никто по фамилии Иванов из тех, кто работает в этом здании под то описание, которое я дал не подходит. Нет таких людей у них. По внешности, которую я описал больше всех вроде подходил под неё товарищ Лацис, но он уже как несколько дней в отъезде и сюда не приходил. Я вышел из здания ВЧК в полном недоумении.
Медленно я шел к трамвайной остановке, от здания ВЧК вдоль по широкой улице, и постепенно шок, от произошедших в последние часы событий стал проходить. Вместо него в голове у меня вихрем, сменяя друг друга, стали проносится самые различные мысли. Ничего решительно мне было не понятно в этот момент. Вся картина последних дней и без того достаточно сомнительная теперь рассыпалась в пыль окончательно буквально за несколько последних часов. Нужно было честно себе признаться в том, что я окончательно запутался в ситуации. Ничем достоверным я теперь уже совершенно точно не располагал в этой истории, ничем. Всё, что я знал, оказалось ложью. Все на кого мог надеяться оказались лжецами. У меня ничего больше не было. Остались лишь одни вопросы и все без ответов. И ответы нужно было начинать искать незамедлительно.
Первый вопрос. Что произошло на самом деле со мною в тот момент, когда на квартиру Анны напали чекисты и я, получив удар по голове, лишился сознания? Ответа вразумительного пока нет. По единственной существующей на данный момент версии событий, которую мне рассказал Михаил, дело происходило следующим образом, чекист, в которого стрелял один из нас, упал на землю, притворившись убитым или раненым, а в тот момент, когда я попытался выстрелить в убегающего нашего врага, он обрушил на мою голову табуретку. Потом чекист, со слов Михаила бросился на него, и они начали бороться. Потом стал подавать признаки жизни второй раненый чекист. В итоге борьбы, Николаев всех врагов одолел и подхватил меня, лежавшего в беспамятстве на полу, и быстро, закрыв за собой дверь, отнес меня в квартиру, в которой живет соседка Анны Ирина. Там он меня якобы и оставил, под присмотром молодой девушки.
Вернулся Михаил, с его слов, за мною ночью, но Ирина в этот момент ему сказала, что ей пришлось оставить меня на время одного в квартире на некоторое время, ей нужно было сходить в свой театр по делам. А в тот момент, когда она вернулась с работы домой, никого в её квартире уже не было. И Николаев подумал о том, что я пришел потихоньку в себя и постарался как можно быстрее сам вернуться к себе домой и там отлежаться после ранения. Теперь. Если верить Михаилу получалось, что здесь была какая-то неувязка, тут либо Ирина ему солгала, либо о том, что я нахожусь в её квартире, чекисты смогли узнать из каких-то своих источников и осуществили мой арест, в тот момент, когда хозяйка квартиры оставила меня одного и ушла к себе на работу. И такое могло случиться. Только нужно было бы предположить обязательно, что в этом случае, чекисты просто были обязаны установить контроль над квартирой Ирины и попытаться арестовать и допросить её, после возвращения с работы. Да и самого Михаила, в том случае, если он действительно ночью приходил за мною к ней на квартиру, тогда должны были бы арестовать чекисты. Во всяком случае, попытаться это сделать.
Шутка ли, тут в этом доме была стрельба, и было нападение на сотрудников ВЧК, и двое из них серьезно пострадали — это не рядовое событие. Тут чекисты должны были рыть земли, с целью найти врагов. Но Михаил ничего такого мне не рассказывал. Вывод может быть только один тут — версия Михаила выглядит на первый взгляд вполне логично, но проверить достоверность данной версии не представляется возможным. Анна якобы мертва, Ирина мертва совершенно точно, товарищ Иванов оказался призраком. Так что никто сейчас не может опровергнуть версию Николаева. А другой вроде как нет. Но. Всё меняет мой арест. Вот если бы я не был бы в застенках ВЧК, наверное, версия Михаила была бы просто идеальной, и над ней не имело смысла ломать голову. Но я там был. И это означает, что версия Михаила ложная. И это практически факт. И отсюда можно идти дальше в анализе ситуации. Тут явно возможных вариантов два. Либо Михаил врет мне осознанно о том, что произошло в тот день, либо он говорит то, во что верит сам, тогда его ввела в заблуждение Ирина. Разберем сначала второй вариант, предположим, что Михаила ввела в заблуждение соседка Анны. Тогда. Если это Ирина соврала Михаилу, значит, она совершенно точно работает на ВЧК, или как минимум на человека, который назвался мне товарищем Ивановым.
Тут всё вполне хорошо складывается. Иванов же ведь почему то тоже заинтересован в отъезде Николаева, и в том, чтобы задуманная им экспедиция в калмыцкие степи состоялась, всё это именно так. И хотя явно его роль здесь в этом деле совершенно непонятна пока, но что-то он о себе всё же рассказал. И если то, что он говорил, соответствует действительности, то тогда становится понятным, почему он и не был бы заинтересован в аресте Николаева. Мало того. Он был бы наоборот заинтересован в том, чтобы Михаил оставался на свободе и быстрее отправился в своё путешествие. Всё логично. Теперь посмотрим на вариант, что Михаил мне соврал, осознано, рассказывая свою версию. В этом случае можно было бы проще всего предположить, что он просто оставил меня лежать в беспамятстве на полу в комнате Анны, а потом меня забрали оттуда чекисты и увезли к себе в каземат. Хорошо. Тогда Михаил просто обязан был бы предположить, что меня заберут в ВЧК. Других вариантов, просто бы не было. Стрельба в доме, разбитое окно, лежащая в луже крови на земле возле дома в груде разбитого стекла обнаженная молодая женщина. Всё это не могло не вызвать громадного переполоха в доме и в округе. В считанные минуты патруль был явно на месте преступления, и если я в этот момент лежал на полу и не подавал признаков жизни, то в любом случае я должен был быть арестован.
Но Михаил делает вид, что он не в курсе того, где я находился после того, как покинул тот злосчастный дом. Если всё так, как я сейчас предположил, и он на самом деле в курсе моего ареста, то тогда получается, при таком раскладе, что уже сам Михаил сотрудничает с органами правопорядка в целом или только лишь с одним товарищем Ивановым. Или же сам является агентом ВЧК. И иное тут не придумаешь. И кроме этого. Тайна его, тайна его подлинного я, ему настолько ценна, и он настолько сильно не хочет того, чтобы я об этой тайне догадался, что он, именно он получается и убрал основного свидетеля, то есть Ирину. Это в том случае, что он является агентом ВЧК. Поскольку она единственная могла опровергнуть данную версию, и раскрыть Михаила передо мною, как сотрудника данной грозной конторы.
Версия тоже вполне, на мой взгляд, рабочая, хотя я и не мог понять, почему Михаил обязательно должен был хранить именно от меня в тайне свою возможную связь с ВЧК? Настолько крепко хранить, что идти ради сохранения тайны на убийство. Это было как-то слишком жестоко, хотя я не мог сказать, что знаю Николаева настолько хорошо, чтобы судить о том, смог бы он убить девушку в этой ситуации. В это всё же было трудно поверить. Поэтому мне и показалась более правдоподобной первая версия. Но отбросить вторую версию я пока не мог. Она имела право на жизнь.
Дальше. Вопрос о смерти Анны. Михаил мне говорил о том, что в тот момент, когда мы стреляли в чекистов, кто-то из нас промахнулся и вместо чекиста попал в Анну, и рана у неё оказалась смертельной. Еще, конечно свою роль сыграло то, что её телом сбежавший от нас чекист разбил оконное стекло, и она с высоты упала на землю. В любом случае, сказал Михаил, Анны больше нет среди живых. Всё это вполне могло бы, и оказаться правдой, но вот служитель питейного заведения мне сегодня сообщил о том, что он её видел у себя в кабачке после того самого вечера, когда мы были там вместе с Анной, то есть совсем недавно. Приходила она туда, по словам служки, вместе с подружкой, высокой такой девицей, на которую все обращают своё внимание. Похоже, что подружка эта и была Ирина Самохвалова. Так вот. Побыли девушки у них в данном заведении около двух часов, и ушли по своим делам. Служка уверял меня в том, что он мою подругу после того случая с сапогами хорошо запомнил. Это была она. Вывод. Получается, что Михаил мне солгал.
Но к чему это? Зачем ему тогда был нужен весь этот маскарад с могилой и поминками в кабачке? Зачем ему было бы нужно обманывать меня? Не понятно. Предположу следующую версию событий. Михаил решил вывести из игры Анну из данной игры и отправить её с ценным грузом за пределы страны. Понятно, что данный груз вызывает к себе большой интерес. Ведь не зря же товарищ Николай, который не мог, вероятно, знать о моем спасении, выследил Анну и о чем-то весьма жестко её расспрашивал во время допроса с пристрастием. Если не обо мне, то тогда, получается, допытывался он о том грузе, который ушел, по словам Михаила за границу. Если кто и был в курсе о том, куда он мог деться на самом деле, то это наверно и была Анна. Так вот. Создать иллюзию смерти Анны, могло быть полезным для планов Михаила. И если это всё верно, то в этом случае Ирину убрал либо сам Михаил, либо кто-то из его людей, ибо могло послужить той ниточкой, по которой враг мог добраться до тайны сокровищ Николаева. Хотя вполне возможно, что при таких обстоятельствах Михаил мог и постараться полностью себя обезопасить. И приказать ликвидировать и саму Анну вместе с Ириной. И тем самым отрезать все ниточки, ведущие к тайне его сокровищ.
В этот момент я почувствовал себя нехорошо. Мне словно стало не хватать воздуха. Я спустился к каналу и немного отдышался. Здесь у меня появилась идея. Отправиться сейчас на то место, где я провел несколько ночей, прячась от невзгод. Я совсем забыл об этой тайной обители. Я нанял пролетку, и мы отправились по нужному мне адресу. Через некоторое время мы подъехали к месту. Я отпустил экипаж, а сам отправился в дом. Мне удалось не без труда открыть дверь, ведущую в комнату. Внутри всё было, так же как и было раньше. Ничего не изменилось. Я сел на диван и задумался. А потом встал с него и направился к закрытому книжному шкафу. Когда я его открыл, то внутри увидел небольшую сумку. Я взял её в руки и открыл. В ней были продукты. Они были явно свежими, казалось, что от них несло еще теплом печи. Я коснулся булочки и понял, что она действительно еще была теплой. Я понял, что сумку сюда положили буквально прямо перед моим приездом сюда.
Это понимание меня сильно взбудоражило. Тогда я снова подошел к книжному шкафу, в поисках дополнительной информации. Первое, что попалось мне на глаза, была подшивка старых газет. Сумка с продуктами лежала прежде прямо на ней. Я посмотрел на первый лист. Подшивка начиналась с последней страницы одной из газет. Я стал рассматривать её внимательно. Объявления, реклама, анонсы спектаклей и фильмов. Ничего важного. И тут я обратил внимание на рубрику, в которой для читателей газеты публиковались тексты песен. Песня, которая была опубликована в этом номере, называлась — «Я живу любовью». Я начал читать текст песни. «Я живу любовью».
Ты любишь меня, и значит я живая. Я люблю тебя, и значит, счастью быть, И впереди нас ждет судьба такая, Что будем мы с тобою вместе жить. Я люблю тебя, и значит я живая, Не покидай любимый наш родимый край. Для меня любовь твоя — дверь золотая, Что ведет при жизни прямо в рай. Мы любим друг друга, и значит я живая, Всё только потому, что рядом ты, И любовь твоя для меня реликвия святая, Как мои волшебные мечты. Я люблю тебя, и значит я живая. Ты меня не должен никогда забыть, И я знаю, к нам придет пора златая, Будем мы с тобой, словно в сказке жить.
Завершив чтение, я снова взял в руки сумку с продуктами и внимательно осмотрел все бумажные пакеты, в которых они были размещены. На них ничего мне обнаружить не удалось, но этот факт меня нисколько не расстроил, ибо всё равно, теперь я был твердо уверен в том, что моя любимая Анна была всё же жива. И это было прекрасно. Я почувствовал себя намного спокойнее. И тут на меня напала слабость и сонливость. И я решил немного взбодриться и перекусить теми самыми продуктами, которые были почти стопроцентным вероятным подарком моей любимой девушки. Кто же еще позаботился бы обо мне, кроме моей любимой Анны. После этой небольшой трапезы, когда я запивал пищу отличным коллекционным вином из элегантной бутылки, настроение мое еще более улучшилось.
И вдруг мне пришла идея. Я решил сам для себя исполнить ту самую песню, которая была напечатана в газете. Я для своего удобства, чтобы не держать в руках всю подшивку, вырвал лист из подшивки для того чтобы начать петь сидя на диване. И вот я уселся на диване и, взяв газетный лист обоими руками, стал читать текст песни. И в этот раз, из-за того, что газетный при чтении просвечивался светом от окна, я обратил внимание, на то, что в первый раз ускользнуло от моего взгляда. Текст песни, как оказалось, не был настоящим, он был составлен из небольших кусочков другой газеты, которые были так аккуратно наклеены на лист газеты, что специально выделить данное место на общем фоне газетного листа, в тот момент, когда она лежала в общей подшивке, было практически невозможно. Данный текст был не просто песней, он явно был неким посланием для меня. Возможно от моей любимой девушки.