Земля, 2122 год н. э.
Она убила Сэла непреднамеренно. Выбрала не те команд-слова, а в свое время нелегально повысила его эвристический уровень с помощью тестов-вопросников, приобретенных во время отпуска в сингапурском «Кубе».
— Приоритет А: выдрать из Сети все доклады по поводу жизни в мю-пространстве, — пробормотала она, направляясь в душ.
Когда она вышла, вытираясь жестким белым полотенцем, все уже было кончено.
Голос сетевого звучал монотонно и невыразительно. Безликое лицо, свойственное изображениям, генерируемым с помощью полигонов.
— Извините.
Черты принадлежали Сэлу О’Мендеру. Но он не снимал вежливо шляпу и не улыбался сардонически.
— В чем дело?
— С большим сожалением сообщаю, что это не интерактивная запись. Все изображения Сэла О’Мендера подверглись внесистемному стиранию две запятая три десятых минуты назад.
Упоминание о Сэле в третьем лице напугало Карин. Перед нею был не ее сетевой.
— …Все шаблоны и локальные снимки будут изъяты из Сети по истечении десяти секунд.
Карин потрясение хлопала глазами. Все копии Сэла О’Мендера, даже базовые шаблоны, из которых он вырос, утрачены…
— Но кто?..
Лицо Сэла исчезло. На его месте появился логотип Сети.
— Дерьмо! — Карин бросила в него полотенцем через всю комнату.
Какого же черта она не удосужилась перевести Сэла в кристалл?.. Но кому пришло бы в голову беспокоиться о страховой копии, если Сеть считалась полностью безопасным хранилищем?
— Я полнейшая идиотка!
На то, чтобы натренировать новый шаблон хотя бы до уровня Сэла, уйдут месяцы. Но к этому времени она и Дарт станут обитателями мю-пространства и будут покидать фрактальный континуум только для того, чтобы принять или доставить груз: транспортируемые товары или пассажиров в глубокой дельта-коме.
— Выключить, — сказала она, и голограмма с логотипом исчезла.
Бедняжка Сэл: поджигатель, погибший от собственного пламени! Видимо, именно так все и произошло…
И в этом, черт побери, ее вина. Она задала команду с приоритетом первой степени, нечетко использовав термины. Сэл всегда следил за ее мыслью, следуя намекам и ища смысл даже в неясных высказываниях.
Она достала свой форменный летный комбинезон и со злостью отшвырнула ногой стул, который пролетел через всю комнату и грохнулся на пол там, где обычно появлялся Сэл…
* * *
Время шло, и Карин исследовала тело Дарта, мускулистое, крепкое, все энергичнее, все серьезнее. И дошла до кульминации.
Через день его забрали — наступила окончательная стадия подготовки. А отчаявшейся Карин провели первое внутривенное вливание наноцитов.
* * *
А потом был старт.
Карин вышла до рассвета. Когда она пересекала взлетную полосу, шаги ее отдавались эхом в бесконечной пустоте. Она шагнула в тень корабля и вздрогнула всем телом — но не только от холода.
«Вы забираете у меня Дарта», — думала она. И действительно, корабль и Пилот будут связаны друг с другом гораздо более тесной связью, чем любовники.
«Позаботьтесь о нем», — мысленно попросила она.
Карин стояла на полосе до тех пор, пока бриллиант солнца не показался из-за багровых облаков, разлив расплавленное золото по сверкающему бронзовым блеском корпусу корабля. Оно осветило здание Стартового Центра «Финикс». От одного из хрустальных куполов отделилось белое термоакустическое транспортное средство — ТТС. Оно опустилось на покрытое асфальтом шоссе.
Дарт находился где-то внутри его керамического панциря.
ТТС нарушило тишину легким шелестящим звуком и остановилось рядом со сверкающим мю-пространственным кораблем. Из ТТС вышли обслуживающие корабль члены наземной команды в зеркальных шлемах.
Затем скорпионий хвост ТТС изогнулся, исчез внутри корпуса и поднялся с белым коконом подъемного кресла, в котором находился Дарт, а потом через дорсал-люк загрузил Пилота в корабль.
Начался обратный отсчет времени, и процедуры биоинтерфейса — сопряжения с биосистемой — были строго ограничены по времени.
Во время этого процесса не было времени поговорить с Дартом, но они уже сказали друг другу — нет, молча пропели своими телами — слова прощания.
Пока Карин ожидала, ей становилось все жарче, то ли из-за охватившего ее волнения, то ли из-за введенного средства. Наконец наземный персонал дал сигнал — подключение было завершено. Ее жестами позвали сесть на ТТС и отвезли в здание Стартового Центра.
— Вы можете наблюдать отсюда.
Один из техников привел ей в просторный зал с черными кожаными диванами напротив голубоватой стеклянной стены.
Карин смотрела.
Появились всполохи голубого пламени от двигателя. Корабль начал раскачиваться.
И вот он поднялся над стартовой полосой. Выдвинулись дельтовидные крылья, выгнулись, нацелившись в сине-зеленое небо, сверкая в солнечных лучах золотом. Корабль рванулся вверх, стал уменьшаться в размерах, превратился в яркую точку, растворился.
Перед Карин высветилась голограмма с изображением стартового коридора.
Взлетающий ввысь корабль… Чернота стратосферы… Выход на орбиту и крещендо белого сияния… Излучение от перемещения в пространственный туннель излилось в реальное пространство, образуя инверсионный след, и… все исчезло.
Переход в мю-пространство был осуществлен.
* * *
Улетел, улетел, улетел…
— Прости, Барни, я сегодня плохой собеседник.
Пес коротко тявкнул, словно соглашаясь.
— То, что он сказал, — Анна-Мари, слепая женщина из регистратуры университетского городка, похлопала Барни по могучему загривку, — и я могу подтвердить.
Карин начала подниматься с дивана, но комната закружилась у нее перед глазами.
Сместилась перспектива, нарушились все мыслимые законы геометрии. К ней, внутрь нее, прокрадывались ощущения, близкие эффектам фрактальной трансформации.
— Я ужасно себя чувствую. — Она снова рухнула на диван. — Все время вижу… Дьявол, вы должны презирать меня за это, но я сдаюсь.
— А может быть… — голос Анны-Мари стал напряженным. — А может быть, вы просто хотите поменять одну реальность на другую. На лучшую.
— Ха!
— Я слышала одну байку, — задумчиво проговорила Анна-Мари, — о золотых морях света, черных остроконечных звездах…
— Как ты себе это представляешь? Я имею в виду, э-э…
— В молодости я могла видеть. — Зрачки незрячих глаз Анны-Мари задвигались. — Я до сих пор могу различать разницу между солнечным днем и полной темнотой, inais c’est tout.
«Лучше это или хуже, чем когда человек рождается незрячим?» — подумала Карин.
— Память осталась. И иногда мне снятся сны…
— Это как любовь? Лучше любить, а потом потерять любовь, чем… — Голос все-таки дрогнул.
— Карин! Его не будет всего три дня. Некоторые первые полеты длились по две недели, пока удавалось совершить реверсивный переход. То есть вернуться в реальное пространство.
— Ты знаешь весь профессиональный жаргон, так ведь?
— Я много работала в УНСА.
— А-а, черт…
Анна-Мари наклонилась и сжала колено Карин:
— Все в порядке. Правда.
«Это же ад, Дарт, — думала Карин. — Если ты не вернешься ко мне, я…»
Она не представляла себе, что она тогда сделает.
* * *
До этого подобное случалось уже два раза.
Карин подозревала, что это связано с феромонами. Сверхъестественно, всей кожей она чувствовала, что кто-то находится по ту сторону стены, ощущала их «ki»… а потом они входили через дверь.
«Может, я занимаюсь самообманом?» — думала она.
В первый раз такое произошло, когда она сидела на коленях в позе «seiza», во время своего первого визита в штаб-квартиру борцовского центра в Киото. У нее возникло чувство, вызывающее благоговейный трепет, — ощущение чьего-то присутствия. Ощущение охватило все ее существо за двадцать секунд до того, как в помещение вошел легендарный сэнсей Харада.
Казалось, весь мир вращался вокруг него и свет стал ярче, когда он вошел…
Во второй раз это было в додзе Манхэттена, во время исполнения похожих на танец упражнений. Тогда Карин почувствовала приближение мастера высокого дана — полуфилиппинки, полуангличанки по происхождению прежде, чем та вошла в зал.
Сама Карин обладала черным поясом второго дана и не отличалась выдающимися успехами.
Вот и сейчас у нее опять появилось такое предчувствие.
Раздался стук в дверь.
— Войдите.
В проеме возник могучий силуэт, мало различимый из-за яркого освещения в коридоре.
— Сэнсей.
Майкл долго смотрел на нее, затем вошел в комнату. Он вошел по-военному выпрямив спину, опустив расслабленные большие руки.
— Нет, — пробормотала Карин. — Только не Дарт!
* * *
Зависая на грани самоорганизовывающейся переходной реальности, осознающая и не осознающая себя, распространялась сеть фрактальной структуры.
Вселенная — море золотого света. В золотой пустоте висели звезды: расходящиеся лучи, с решетом больших отверстий, огромные. Через золото льются, словно реки, лучи внутризвездной энергии — они багрово-красные и бордовые.
И эта аномалия, явившаяся неведомо откуда.
Ее крошечные формы, рожденные из неестественно гладких геометрических фигур, пойманы в ловушку.
Но пока их защищает непреодолимый барьер. Пока непреодолимый…
Крошечные щупальца, ответвленные от основной структуры, распространяются по всему барьеру. Здесь есть различные фигуры, меняющие формы по мере того, как уровень, создающий структуры, выявляет новые стратегии, которые можно использовать в новой окружающей среде.
Медленно, медленно ядро структуры передвигается ближе к крошечной, загнанной в ловушку пылинке.
Корабль похож на крошечную частичку пыли, некую начальную точку, из которой вот-вот зародится буря.