Неловкая встреча, положительный результат, общее приглашение, страшная трагедия и новое начало
Пятница
– Вот и наша новорожденная! – воскликнул Генри, когда Мег и Руби вошли в кухню. – Ты готова к сюрпризу?
– Я чувствую запах блинов, – ответила Руби.
– Не угадала. – Генри положил блин на тарелку, где уже лежали два других. – Это что-то совершенно другое.
Мег подавила зевок и начала накрывать на стол. Праздник должен был начаться через час после того, как Руби вернется из школы. Ей надо будет заехать в супермаркет, купить палочки для закусок, о которых она вчера забыла. Или она пошлет сообщение Энн, чтобы та их купила по дороге к ним.
– ОК, все готово, – объявил Генри, выключил блинницу и повернулся к жене и дочке. – Но сначала я требую особых объятий в честь дня рождения.
Руби бросилась в его протянутые руки. Он подхватил девочку и закружил по кухне.
– С днем рождения, котенок. Тебе ведь исполнилось двадцать семь, верно?
– Нет, мне пять лет. И это блины, потому что я их вижу!
– Не блины, – Генри чмокнул девочку по пять раз в обе щеки попеременно, считая между поцелуями.
Мег поставила на стол молоко и сахар. Двадцать минут, чтобы навести порядок в той комнате, где был ее детский сад, застелить прозрачной клеенкой длинный низкий стол, надуть шарики и разложить игры, с которых они начнут праздник. Энн приедет в половине второго, так что она сможет помочь с колбасками, которые нужно будет поставить в духовку…
– Мамочка, смотри! – услышала Мег голос Руби. Та явно обращалась к ней не в первый раз.
Мег посмотрела. Перед Руби стояла тарелка со свернутым в трубочку блинчиком в окружении пяти клубничин и соуса. Из блинчика выглядывала одна зажженная свечка.
Клубника в октябре? Должно быть, Генри дорого за нее заплатил.
– А это для нашей мамочки. – Генри поставил на стол вторую тарелку и развязал фартук. На тарелке Мег было всего две ягоды, но соус на тарелку был налит в виде сердечка.
– Спасибо.
Она села за стол и взялась за вилку.
– Руби надо разделить клубнику.
Она никогда особенно не любила блины.
* * *
Когда Джеки выходила из бутика, ее мобильный пискнул. Она посмотрела на экран и увидела надпись «Чарли».
Чарли означало Джеймс, разумеется. Сердце Джеки пропустило один удар. Она нажала на «открыть», и появилось его сообщение.
Как насчет еще одного мороженого в рожке в воскресенье? В любое удобное время —Дж
Джеки, улыбаясь, прочла сообщение три раза. Она нажала на «ответить» и напечатала:
На этот раз я бы предпочла эскимо. В 15.00 подойдет —Дж
Она подумала, не добавить ли поцелуй, но отказалась от этой идеи. Джеки нажала на «отправить», и сообщение улетело к нему.
Ей нравилось, что их имена начинаются на «Дж». Понравилось и то, что он не упомянул о детях, хотя, разумеется, именно они были поводом для их встречи.
Или нет?
Ей бы хотелось знать наверняка, что его жена умерла.
Телефон снова пискнул. Она нажала «открыть».
Пусть будет эскимо. Увидимся в 15.00
Никакого «Дж» на этот раз. Незачем ставить имя, если знаешь человека достаточно хорошо. Джеки пошла дальше, слушая песню Леди Гаги, которая звучала у нее в голове весь день.
* * *
Только после четырех часов на празднике все пошло не так. Все началось с того, что Дженни О’Коннор упала со стула и ударилась коленкой о ножку стола. Мег была занята тем, что вытирала ей слезы, обещая самый лучший подарок, когда девочка пойдет домой (в ответ раздался хор возмущенных голосов других гостей: «Это нечестно!»). Поэтому, когда раздался звонок в дверь, открывать ее отправилась Энн, которая была уже сыта по горло этими развлечениями.
Она вышла в прихожую, открыла входную дверь и оказалась лицом к лицу со своим мужем.
На ее лице мгновенно выступил румянец. Энн стояла на пороге, не в силах произнести ни слова. Ее рука все еще лежала на дверной ручке.
– Привет, – сказал Том, которому тоже явно стало не по себе. – Как поживаешь?
Не дожидаясь от нее ответа, он протянул ей завернутую в розовую бумагу коробку.
– Я зашел, чтобы отдать подарок. Для Руби.
Энн проигнорировала коробку, развернулась и направилась к лестнице.
– Мег в доме, – бросила она, не оборачиваясь. У нее дрожали ноги, когда она поднималась наверх, ладонь, касавшаяся перил, стала влажной.
Не прошло и пяти минут, как Том вышел из дома и уехал. Энн наблюдала за ним из-за занавески в спальне Мег. Потом она спустилась вниз и вернулась в игровую комнату.
Дети уселись в кружок на полу по-турецки и играли в «передай посылку». Яркая коробка перемещалась из одной пары рук в другую. Мег опустилась на колени возле DVD-плеера, игравшего какую-то веселую мелодию, которую Энн не узнала.
– Мне так жаль, – обратилась она к золовке. – Я понятия не имела, что он зайдет. – Мег указала на что-то голубое, сложенное на столе. – Том принес платье, которое я на Руби точно не надену.
Платье. Он никогда бы не купил его сам. Медсестра выбирает за него подарки, как раньше это делала Энн.
– В холодильнике есть вино, – сказала Мег.
Энн покачала головой:
– Нет, спасибо.
– Ты ничего не съела за все время. Ты наверняка проголодалась. Почему бы нам не…
– Нет, – повторила Энн. – Я поужинаю, когда…
– Мам, – раздался громкий голос Руби, – выключи музыку.
– Сейчас.
Мег нажала на кнопку «пауза» и, к счастью, не стала продолжать разговор о том, насколько голодна Энн. Она действительно проголодалась. За ленчем она не наелась, а от запаха колбасок у нее потекли слюнки, но ужинать полагалось в семь. Все ингредиенты лежат в холодильнике, и она поест в семь часов.
Энн смотрела, как маленькая девочка срывает бумагу с посылки, и думала о том, как хорошо выглядит ее муж. Она бросила быстрый взгляд на Мег. Та была занята игрой с детьми. Вот она хлопнула в ладоши, когда девочка в красной с зеленым юбочке сорвала следующую обертку с посылки, чтобы дети не задерживали посылку слишком долго, когда она окажется у них в руках.
Что бы было, если бы она призналась Мег, что больше не может есть шоколадные шарики «Мальтизерс»? Каким стало бы выражение ее лица, если бы Энн сказала:
« Когда я режу буханку хлеба на куски, я пользуюсь сантиметром, чтобы они получились совершенно одинаковыми. Я все взвешиваю. Я все делю на семь.
Теперь я пью только воду. Я перешла было на ультрапастеризованное молоко, потому что литр держится неделю. Но мне пришлось от него отказаться, потому что я не перевариваю его вкус. А это значит, что я отказалась и от чая, потому что я терпеть не могу чай без молока. Я покупаю печенье, которое мне не слишком нравится, только потому, что оно продается в упаковке по семь штук. И в последнее время я начала каждый кусок пережевывать по семь раз ».
Энн понимала, как странно это звучит. Это уже навязчивость. Вот только проблема заключалась в том, что она ничего не могла с этим поделать.
Суббота
Вторую неделю подряд Мег не видела в бассейне Зарека. Он появится в следующую субботу или через субботу. Разумеется, это не имеет никакого значения. Ни малейшего.
И все-таки Мег почувствовала разочарование.
* * *
– Детский сад? – На ее лице отразилось сомнение, она наморщила лоб.
– Мальчику пойдет на пользу, если он будет общаться с другими детьми, – сказал Майкл, поскольку считал, что необходимо все объяснить. – Там будет много книг, кубики, мозаика и другие игрушки.
Кармел медленно кивнула, покусывая ноготь на указательном пальце. Майклу не терпелось поскорее уговорить ее, как это бывало, когда Вэлери была ребенком.
– Всего три утра в неделю, – продолжал он, – со среды по пятницу.
Ну почему у него такое чувство, что он обязан добиться ее согласия? Пойдет мальчик в сад или не пойдет, его не касается, ему все равно. Просто это было бы разумно. Ну почему она этого не видит?
– Ммм, – ответила она, отгрызая зубами кутикулу.
– Пожалуйста, прекрати, – резко сказал Майкл, и Кармел немедленно вытащила палец изо рта. – Они держат для него место. Он может начать на следующей неделе.
Для него это не имело значения, ему вообще все равно. Тогда почему у него такого ощущение, будто он ее трясет?
– Что ты думаешь? – спросил он, стараясь не показывать своего нетерпения. – Ты рада?
– Это чересчур много, – быстро сказала девушка. – Я не смогу с вами расплатиться. И… – ее голос прервался, рука снова оказалась у рта. Потом она увидела, что он на нее смотрит.
– И что?
– Вы даже еще не знаете.
– Чего я не знаю? – но Майкл понимал, о чем она говорит.
– Правду ли я вам сказала, – ответила Кармел и покраснела. – Об Этане. Ну что он отец…
– Ты хочешь мне сказать, что это не так? – спокойно спросил Майкл.
И вдруг, к собственному изумлению, он понял, что не хочет услышать от нее, что она действительно все придумала.
Кармел решительно покачала головой:
– Нет, ничего такого я не говорю. Я сказала вам правду. Но вы же еще не знаете, что это правда. Так почему вы так много для нас делаете?
В самом деле, почему? Этот вопрос Майкл задавал себе множество раз, но почему-то его рассердило, что она об этом спрашивает. Он встал, подошел к окну кухни и остался стоять там, глядя в сад.
– Барри в этом нуждается, – наконец сказал он, стоя к ней спиной. – Ему нужно быть среди детей, пора начинать учиться. Он не сможет этого сделать, если будет целыми днями только с тобой или станет просиживать в зоомагазине, составляя мне компанию.
– Но почему вы это делаете?
Майкл посмотрел на старую каменную стену в глубине сада и молчал почти целую минуту.
– Потому что мне хочется, – просто ответил он. Это было правдой. Он хотел это делать. Для него это было важно.
– Вы читаете ему истории, – сказала Кармел.
Майкл кивнул, глядя, как малиновка слетела со стены и легко опустилась на траву.
– Да, – подтвердил он, – читаю.
– Барри рассказал мне об этом, – объяснила Кармел. – Ему нравится.
Майкл побарабанил пальцами по краю мойки.
– Это ему полезно, истории питают его мозг.
Вдруг его осенило, и он повернулся к ней:
– Я ничего не жду от тебя, никакой платы. В этом нет необходимости.
После короткого молчания девушка заговорила снова:
– Когда мы первый раз пришли к вам, я решила, что вы злой, но вы не такой.
Майкл не знал, что ответить. Он изучал трещину на плитке пола.
– Спасибо вам за все, что вы для нас сделали, – Кармел встала. – И хотя вы этого не хотите, я все равно найду способ отплатить вам за это.
Она повернулась и вышла из кухни, потом Майкл услышал ее легкие шаги на ступенях.
Позже, когда он сам поднялся наверх, собираясь лечь спать, он услышал, как она негромко напевает в своей комнате.
* * *
– Десерт?
Фиона покачала головой.
– Я дома поем мороженого.
Дес поднял руку, прося официантку принести счет.
– Кстати, – сказал он, – я собираюсь на пробежку завтра во второй половине дня.
Фиона удивленно посмотрела на него.
– В самом деле?
После первого раза он ни разу не бегал, хотя прошла почти неделя, и она перестала об этом спрашивать. Фиона решила, что он отказался от этой идеи.
– Меня не будет пару часов, – продолжал Дес. – Джер хочет выехать за город. Ну а потом мы пропустим по стаканчику.
– ОК.
Фиона очень дорожила их совместными воскресеньями, но не стала ничего говорить. У мужа не было никакого хобби, да и пробежка пойдет ему на пользу.
– Что не так? Ты сама всю неделю не отставала от меня с вопросами, когда я снова пойду бегать.
– Нет, все в порядке. А я, пожалуй, подремлю, раз ты все равно уходишь.
– Так и сделай, ты плохо выглядишь.
– Спасибо, – но она улыбнулась ему, показывая, что не обиделась. – Сегодня вечером я мечтаю только о том, чтобы уютно устроиться на диване.
– Тогда вперед.
Дес вставил карточку в считывающее устройство и оплатил счет. Официантка отдала ему чек.
Они вышли из ресторана и направились к его машине. С другой стороны к ресторану подходила пара с ребенком. Фиона улыбнулась, когда они подошли ближе.
– Здравствуйте, – сказала она. – Приятно встретить вас здесь.
– Привет, – ответила Айрин. – Мир такой маленький.
– Это мой муж Дес, – представила его Фиона. – Это Айрин, мы вместе учимся рисовать.
– По-моему, мы встречались, – Айрин посмотрела на Деса, – только не могу вспомнить где.
Дес промолчал. Фиона переводила взгляд с одного на другую.
– Вспомнила! – воскликнула Айрин. – Вы недавно чинили мою машину, зеленый «Пежо».
Он пожал плечами:
– Все может быть.
– Это точно были вы, и вы еще сделали срочный ремонт. Я никогда не забываю лицо, – сказала она, глядя в упор на Деса. Фиона понадеялась, что Айрин найдет его привлекательным.
Дес не ответил. Фионе даже показалось, что у него испортилось настроение.
Она повернулась к спутнику Айрин и протянула руку.
– Я Фиона.
– Мартин. Приятно познакомиться. А это Эмили, – он указал на ребенка.
– Нам пора идти, – очнулся Дес и взял жену под локоть. Фиона поразилась его необщительности.
– Увидимся во вторник, – обратилась она к Айрин, и семья направилась к ресторану. Дес уже открывал машину.
– Ты был не слишком вежлив, – заметила Фиона.
Он не ответил и сел за руль.
– А ты ее не помнишь? – спросила Фиона, усаживаясь на пассажирское сиденье. – Едва ли ты мог забыть такую женщину, как Айрин.
– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросил Дес, отъезжая от тротуара.
Фиона опешила.
– Просто она привлекательная, только и всего.
– Полно привлекательных женщин царапают свои машины, – глаза Деса не отрывались от дороги. – Я их не запоминаю.
Возможно, она ему не понравилась. Возможно, Айрин говорила с ним свысока. Дес бывал очень чувствительным, тогда как Айрин могла быть чересчур бесцеремонной с механиком. Фиона отвернулась и стала смотреть в окно.
– Прости, – извинился Дес через несколько минут, накрывая ее руку своей. – Я сорвался. День был тяжелым.
Фиона подалась к нему и быстро чмокнула мужа в щеку.
– Без проблем, – сказала она.
* * *
Его зовут Дес, и он женат на Фионе. Она ждет первенца и в восторге от этого.
– Тебе нравится? – спросил Мартин.
Айрин поднесла ко рту еще кусочек зеленого тайского карри, которое не хотела есть.
– Восхитительно.
Этот парень готов встретиться с другой женщиной в сельском отеле, когда его жена беременна их первым ребенком. Это значит, что он поступал так и раньше, возможно, с другими женщинами, которые пригоняли в автомастерскую побитые машины.
– Еще вина?
Она протянула бокал и смотрела, как муж наливает бледно-золотой напиток.
– Спасибо.
Айрин поднесла бокал к губам и выпила, наслаждаясь его ледяной свежестью и вкусом.
Когда она изменяла мужу в прошлом, она отлично понимала, что некоторые из мужчин, с которыми она делила постель, тоже были женаты. Разумеется, у них были жены. Но у Джера, то есть у Деса, была беременная жена, и Айрин ее знала. И вдруг все стало ужасно, уныло непристойным.
Она видела, как Мартин подливает воду в стакан Эмили. Ее дочь ела лапшу пальцами, с громким звуком втягивала ее в рот и вместе с отцом смеялась над этим шумом.
Фиона не была красивой женщиной. Она выглядела достойно, все на своих местах, но никто бы не назвал ее хорошенькой. Она должна быть счастлива тем, что такой красивый мужчина, как Дес, проявил к ней интерес.
– Вы только посмотрите на это перемазанное личико, – услышала Айрин голос Мартина. Это была его идея отправиться в ресторан. «Нам надо развеселить Эмили», – сказал он, и это, казалось, сработало. На взгляд постороннего, они выглядели нормальной счастливой семьей, решившей поужинать в ресторане в пятницу вечером.
Айрин съела еще немного карри, выпила вина. Когда она ставила стакан на стол, у нее защипало глаза, в горле появился комок.
– Прошу прощения, – извинилась она, встала и вышла в дамскую комнату. Там она прижала к лицу холодную мокрую салфетку, пока желание заплакать не исчезло.
Воскресенье
Это воскресенье сильно отличалось от предыдущего. День совершенно не подходил для прогулок в парке. От сильного ветра щеки Оуэна разрумянились, с самого утра дождь грозил вот-вот начаться.
– Мне холодно, – пожаловался мальчик, съеживаясь в своей новой куртке. Он начал очень быстро расти, поэтому все вещи оказались ему или коротки, или узки.
– Мы ненадолго, – заверила его Джеки. – Чарли расстроится, если мы не придем.
У нее все внутри трепетало, щеки горели, несмотря на холод.
А вот и они. Джеймс сидел на скамейке рядом с качелями, Чарли тихонько раскачивалась на них. На игровой площадке было всего-то четверо-пятеро ребятишек и парочка укутанных матерей в дальнем ее конце.
– Ты слишком сильно сжимаешь мою руку, – сердито заявил Оуэн. Джеки сразу отпустила ее и направилась к скамье. Сын побежал к Чарли.
– Да уж, погода неприветливая, – сказал Джеймс, когда она подошла ближе. На нем была армейская зеленая шерстяная шапка с широкой черной полосой по краю и черная парка. Он потер руки. – Мы, должно быть, сошли с ума.
Джеки рассмеялась:
– Определенно так и есть, – она села с ним рядом и сунула руки в карманы. – Мы идем на жертвы ради наших детей.
– Должно быть, вы были очень молоды, когда у вас родился Оуэн.
– Верно, – легко подтвердила она. – Я была глупой восемнадцатилетней девчонкой.
Спустя секунду добавила:
– Его отец даже не подозревает о существовании мальчика.
Она специально это сказала, давая Джеймсу возможность что-то сказать о матери Чарли.
– Они так быстро растут, – он не воспользовался этой возможностью и не сводил глаз с детей, которые теперь вместе раскачивались на качелях.
– Это так.
И в это мгновение Джеки почувствовала на щеке первые капли дождя.
– Уходим, – Джеймс встал и помахал рукой Чарли и Оуэну. – Давайте найдем местечко, где продают что угодно, только не мороженое.
– Горячий шоколад?
Джеки натянула на Оуэна капюшон и завязала его под подбородком.
– Вот именно.
Они вчетвером быстро прошли через парк под усиливающимся дождем. Джеки понимала, что для стороннего наблюдателя они выглядят как семья: папа, мама, сын, дочка. Замечательная мысль.
* * *
Включив электрический чайник, Дес посмотрел на часы на кухонной стене и увидел, что уже двадцать пять минут четвертого. Если бы все пошло по плану, он бы сейчас уже сидел в баре отеля «У Брэдшоу» с пинтой пива перед ним на столике, успев убедить свою жену в том, что он встречается с Джером Брофи для совместной пробежки и кружечки пива после этого. Дес обязательно бы приехал в отель пораньше, потому что ни минуты не сомневался: Айрин Диллон не из тех, кто будет сидеть и ждать.
Он испытал шок, когда столкнулся с ней в пятницу вечером. Он едва не попался, что уж там говорить. У нее муж и ребенок, хотя она никогда не говорила, что одинока. Это он назвался именем Джера, когда записывался на пробное занятие в спортзал.
Эта женщина могла легко упомянуть о тренажерном зале: она могла и не знать, что он ничего не сказал дома. Могла спросить, пришел ли он в себя или что-то еще. Поэтому Дес постарался побыстрее свернуть разговор, хотя между ними ничего не было, он только занимался на тренажерах.
Он повел себя как идиот. Впрочем, как обычно. Он едва не разрушил все, что имел, ради легкого развлечения. Хорошенькая женщина бросила ему наживку, и он оказался достаточно глупым и достаточно польщенным, чтобы клюнуть. Он был готов рискнуть своим браком, черт побери! Да что же это с ним такое?
Дес не мог винить в этом беременность Фионы. Айрин появилась в автомастерской еще до того, как он узнал о ребенке. Не это заставило его принять ее предложение. Он сам захотел того, чего не должен был иметь, вот и все.
А потом Фиона сказала ему о том, что беременна, и это как будто подстегнуло его. Первой его реакцией на эту новость было желание сбежать. А если бежать, то почему не к Айрин? Этот пункт назначения ничуть не хуже любого другого.
Идиот. Он повел себя как последний дурак, рискуя потерять все то, что было у них с Фионой.
В тот вечер, когда они познакомились, его почти против воли затащил в ночной клуб кузен, которому предстоял переезд в Новую Зеландию. Вскоре кузен исчез на танцполе, и Дес остался в одиночестве возле маленького бара, потягивая возмутительно дорогое пойло и стараясь не выглядеть так, будто он был бы рад оказаться в другом месте.
Пока он разглядывал танцующих, от ближайшей к нему группы шумных девиц отделилась рыжеволосая миниатюрная девушка и встала возле стойки рядом с ним.
– Водку с тоником, светлое пиво «Миллер», два бокала белого вина и диетическую колу, – перечислила она с улыбкой. Дес понял, что рыженькая слегка навеселе.
Дес был не таким уж высоким, но девушка едва доставала ему до плеча. На ней была разноцветная блузка, завязывающаяся на боку, и свободные темные брюки. Даже в полумраке ночного клуба ее волосы оставались яркими.
– Я смотрю, вы ни в чем себе не отказываете, – улыбнулся ей в ответ Дес.
Она в ответ скорчила рожицу.
– Ненавижу ночные клубы. Мои друзья затащили меня сюда.
– Меня тоже затащили, – он сделал знак бармену, чтобы тот принес ему еще пива. – Таким я представляю себе ад. Я бы предпочел паб.
– Без телевизора, – добавила девушка, – и никаких спортивных передач.
– Вот уж нет, – запротестовал Дес. – Что это за бар без спортивных программ?
К тому моменту, когда принесли заказанные ею напитки, они узнали имена друг друга, и Фиона успела рассказать, что учится на последнем курсе колледжа, который готовит учителей.
– А я автомеханик, – сообщил Дес.
– Я не умею водить, – ответила она.
– Я тебя научу, – пообещал он, и их первое свидание состоялось в его черной «Шкоде». Они медленно рулили по промзоне в окрестностях Лимерика вместе с еще несколькими неопытными водителями.
Фиона ничем не походила на его прежних подружек. Ни одна из девушек Деса не училась в университете. Никто из них не смог бы назвать хотя бы одну пьесу Шекспира или сказать, кто написал знаменитую картину. Никто из них никогда не смотрел фильмы на другом языке, не бывал в опере и не ездил в другую страну, если там не было пляжей. Дес и сам был из таких – и его это никогда не смущало, – но почему-то получал удовольствие от общества той, кто все это делал.
И во всем остальном она тоже была другой. Дес укладывал девушку в постель максимум на третьем свидании, но Фиона четыре месяца сопротивлялась его попыткам раздеть ее.
– Не сейчас, – шептала она, когда его руки подбирались к ее пуговицам или блуждали под ее блузкой, – скоро.
Возможно, все дело было в долгом ожидании, но их первый раз – который оказался для нее первым в жизни – запомнился Десу. Им было хорошо вместе, они удовлетворяли друг друга.
Фиона сама ему предложила. Он был бы счастлив подождать еще, он был доволен тем, как все складывается, но когда Фиона спросила, он ответил «да». Дес не сомневался, что этим бы дело и кончилось рано или поздно, но, возможно, его надо было к этому подтолкнуть.
А теперь Фиона носила его ребенка. И это случилось раньше, чем ему бы хотелось. Но она хотела малыша, а он любил ее.
Чайник закипел. Он заварил чай и поставил чайник на поднос вместе с молоком и кружкой, потом вытряс шоколадное печенье из пачки на тарелку и отнес все вместе в маленький зимний сад, где его жена лежала на диване и читала.
– Чай? Замечательно, – сказала она и закрыла книгу. – Тебе не следовало отменять пробежку.
– Мне расхотелось, – ответил Дес и поставил поднос на низкий столик у дивана. – Это ерунда.
– Ты меня балуешь, – прошептала Фиона.
– Конечно, балую, – согласился он. – Ты беременна.
Благодарная улыбка жены, появившаяся как только он сел рядом с ней на диван и положил ее ступни себе на колени, была подарком, которого он не заслуживал.
* * *
Четыре занятия позади, осталось два. Одри подумала, должна ли она организовать что-то, чтобы отметить окончание курса рисования с живой натуры. Она никогда раньше не преподавала взрослым, поэтому не была знакома с протоколом. Стоит ли ей повести их куда-нибудь выпить в последний вечер? Ей самой такая идея не нравилась. Она пабы не любила, а ее ученики могли торопиться домой, чтобы отпустить приходящую няню или заняться чем-то еще.
Но Одри могла бы пригласить их к себе домой. Она бы устроила маленькую вечеринку. Нет, не вечеринку. Она бы не смогла ничего такого организовать. Одри подала бы гостям кое-какую закуску, что-нибудь легкое из «Лидла», несколько бутылок вина и сок на тот случай, если кто-то не пьет спиртное.
Чем больше Одри об этом думала, тем больше ей нравилась эта идея. Скажем, в субботу вечером, с шести до семи. Нет, шесть часов – это время семейного ужина. Лучше с восьми до девяти. «Всего лишь небольшие посиделки у меня дома, – скажет она им. – Ничего особенного, просто выпьем немного перед тем, как вы отправитесь развлекаться». Так она даст им понять, что не приглашает их на весь вечер. Это будет как коктейль перед главным событием.
Да, во вторник она предложит им собраться у нее в субботу вечером. Одри вырвала листок из блокнота и принялась составлять примерный список того, что ей потребуется, чувствуя приятное возбуждение.
Понедельник
– …во вторник и в среду теплая погода ненадолго вернется. Местами температура поднимется до двадцати двух градусов. Солнечнее всего будет на западе страны.
Айрин всегда казалось, что синоптики сообщают хороший прогноз с некоторым облегчением, как будто они несли персональную ответственность в тех случаях, когда шел дождь. Правда, кое-кто и в самом деле считал их виноватыми.
– Вот и славно, – сказал Мартин, бросая салфетку на тарелку и вставая из-за стола. – Немного солнца для моего маленького солнышка, – он пощекотал Эмили под подбородком и повернулся к жене: – Ты сегодня занята?
– Не слишком. Я смогу ее забрать, если ты меня об этом просишь.
– Это было бы хорошо.
После ухода Пилар Мартин каждое утро отвозил Эмили в детский сад и забирал оттуда в обед, когда мог. Девочка становилась все более молчаливой, особенно в присутствии матери, и проводила больше времени в доме дедушки и бабушки. Мартин и Айрин еще сильнее отдалились друг от друга. Теперь он заговаривал с ней только в тех случаях, когда это было необходимо.
Когда муж и дочь уехали, Айрин налила себе вторую чашку кофе и порезала свежий ананас. Ее рука чуть дрожала, когда она пересыпала кусочки в миску. Вторую ночь подряд она просыпалась раньше пяти утра и больше уснуть не могла.
Съев около полудюжины кусочков ананаса, она отодвинула миску и снова позвонила в агентство по трудоустройству.
– Это Айрин Диллон, – сказала она. – Я звонила вам на прошлой неделе. Мне нужна помощница по хозяйству. Вы кого-нибудь уже нашли?
– Мне жаль, – в голосе женщины послышалось легкое сожаление, – но в данный момент никого нет. Сейчас все заняты. Как только кто-нибудь появится, мы дадим вам знать.
Айрин отсоединилась, положила телефон в сумку и направилась к машине. Ей нужно заехать в книжный магазин, триллер она почти дочитала. Потом в химчистку, чтобы забрать красный костюм. Затем в магазин деликатесов за оливками с брынзой, которые так любит Мартин, и в магазин продуктов для здорового питания за розовой водой и пророщенной пшеницей. Бананы, йогурт и майонез она купит в супермаркете по дороге в детский сад, откуда надо будет забрать Эмили в половине первого. И всю бесконечную вторую половину дня ей придется развлекать девочку, пока домой не придет Мартин. Мать Айрин играет в гольф в два часа.
За рулем Айрин размышляла о совпадениях. Пилар делит квартиру с Зареком. Она вспомнила, как выбросила написанный им номер телефона, как только поняла, чей он. Что, если все же позвонить бывшей помощнице? Айрин наверняка придется умолять ее вернуться. Или не придется… Вдруг Пилар с радостью воспользуется возможностью снова у них работать.
Мартин наверняка сохранил ее телефон. Но Айрин не собиралась у него спрашивать.
На перекрестке она свернула в сторону города.
* * *
Майкл открыл заднюю дверь магазина и вошел. Он набрал код на панели сигнализации, а Барри тем временем снял с себя курточку и позволил ей упасть на пол.
– Куртка, – напомнил ему Майкл, и мальчик сразу поднял ее и положил на коробку с наполнителем для кошачьих лотков. Они прошли через магазин. Майкл отпер парадную дверь и нагнулся, чтобы подобрать валявшуюся на полу почту.
Обычный набор: меню из ресторанов фастфуда, два счета, извещение из банка и приглашение подписаться на журнал «Нэшнл Джиогрэфик», всего тридцать пять долларов за целый год.
И еще маленький простой коричневый конверт с напечатанными на нем его именем и адресом. Обратного адреса не было.
Майкл сложил всю почту и отнес на прилавок. Там он отдал меню и предложение о подписке Барри.
– Положи, пожалуйста, все это в мусор, – попросил он, и мальчик бросил их в корзину для бумаг в углу. Остальную почту Майкл положил на полку под прилавком. Торопиться некуда. Еще несколько часов погоды не сделают.
Он дошел до конца прилавка и вернулся обратно, подошел до входной двери, открыл ее и выглянул на улицу. Потом снова вернулся к прилавку и снова прошелся вдоль него. Барри занял привычное место и выжидающе смотрел на Майкла.
– Да, – спохватился он. – История, конечно. Дай мне одну минуту.
Майкл сунул руку под прилавок, схватил коричневый конверт, вскрыл его, вытащил листок бумаги и развернул его почему-то вдруг задрожавшими пальцами.
«Подтверждено».
Слово в середине предложения сразу бросилось ему в глаза. Майкл тяжело оперся на прилавок, вернулся к началу письма и заставил себя медленно прочесть его.
« По результатам ДНК-теста образцов, полученных нами в пятницу, 12 октября, родство по отцовской линии подтверждено. Существует родственная связь ДНК между Майклом Брауном и Барри Райаном, кровное родство установлено ».
Он дедушка.
Его сын успел стать отцом.
Майкл потер лицо. Ему требовалось немедленно сесть.
Распахнулась дверь, и в магазин вошла женщина, его постоянная клиентка, и приветственно улыбнулась. Майкл быстро сунул письмо обратно в конверт и вцепился трясущимися руками в прилавок. Ему пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы улыбнуться в ответ.
– С вами все в порядке? – спросила покупательница, подходя ближе. – Вы что-то побледнели.
Майкл откашлялся.
– Все отлично, – ответил он. – Просто я получил новости, которые меня немного удивили.
– Хорошие новости, я надеюсь? – встревожилась женщина.
– Да, – подтвердил Майкл, – хорошие новости.
Он указал на Барри, послушно сидевшего в уголке.
– Кстати, мне кажется, что вы еще не знакомы с моим внуком.
* * *
– И с тех пор вы плохо спите, – констатировал врач, быстро заполняя медицинскую карту Энн. – Конец июля… Значит, прошло около десяти недель.
– Да.
– Обычно вы ложитесь спать в нормальное время?
– Около одиннадцати.
– Вы засыпаете и потом просыпаетесь или вы не можете заснуть?
– И то и другое, – ответила она. – Иногда я сплю в течение часа, а потом просыпаюсь, в другие ночи я долго лежу без сна.
– Понимаю, – врач записал еще что-то. – Вы принимали какие-то меры, чтобы исправить положение? Теплое молоко перед сном, травяной чай, теплая ванна или что-то в этом роде?
Энн покачала головой:
– В прошлом я принимала травы, но они никогда мне не помогали. Думаю, мне нужно кое-что посильнее.
Врач придвинул к себе рецептурные бланки.
– Я выпишу вам снотворное на две недели. Я не предлагаю вам принимать таблетки до конца этого срока, пейте до тех пор, пока не восстановится нормальный сон. Попробуйте выпить таблетки три вечера подряд, на четвертый день сделайте перерыв и посмотрите, как это подействует.
Он протянул ей рецепт.
– Спасибо, – поблагодарила Энн, сложила рецепт и открыла сумочку.
– И попробуйте снизить уровень стресса там, где это возможно, – добавил врач. – Я понимаю, что у вас сейчас трудное время, но все же давайте себе передышку. Не берите на себя обязательства, если вы не обязаны этого делать. Побалуйте себя.
Побалуйте себя. Как будто шоколадный батончик или новое платье ей помогут. Он ничего не понимает. Энн закрыла сумочку и встала.
– Спасибо, – повторила она, снимая жакет со спинки стула.
– Берегите себя, – сказал врач, когда она открывала дверь.
* * *
– Что ты делаешь?
Одри резко развернулась, едва не свалившись со стремянки.
– Кевин! Я не слышала, как ты подошел, – она указала на подвесную корзину. – Я снимаю ее на зиму, – объяснила она. – Я высыплю из нее землю и поставлю в сарай до весны.
– Мы завтра поедем на озеро, – объявил он, – если будет жарко.
Одри посмотрела на вечереющее небо, на котором появились розовые полосы.
– Думаю, тебе повезет. Видишь эти полосы на небе? Они означают, что завтра, возможно, будет хороший день.
– Мы возьмем с собой розовый лимонад, куриные крылышки и яблоки, но только не зеленые.
– Ммм, звучит вкусно. Я люблю куриные крылышки.
– Я буду плавать, – сказал Кевин, не сводя глаз с Долли, которая пыталась пролезть через живую изгородь, – если вода не будет слишком холодной.
– Очень хорошо. Плавать приятно. Долли! – резко добавила Одри. – Прекрати немедленно!
– У меня новые плавки для купания, – сообщил Кевин, – голубые с красной полоской.
Одри улыбнулась:
– Звучит хорошо. Я говорила твоей маме, что собираюсь когда-нибудь отвезти Долли на озеро.
– Она может плавать? – Он с сомнением посмотрел на щенка.
– О, я уверена, что может. Думаю, все собаки любят воду. А если она не захочет войти в воду, мы просто погуляем по берегу.
– Сейчас я должен идти, – Кевин развернулся и направился к задней двери.
Одри смотрела, как он уходит своей странной походкой, крепко прижав локти к бокам. Уже не в первый раз она задумалась о том, что с ним станет, если что-то случится с Полиной. Кто возьмет его к себе? Кто захочет нести ответственность за взрослого мужчину, навсегда оставшегося ребенком?
Она сняла подвесную корзину с крючка и осторожно спустилась вместе с ней по ступенькам. Перевернув корзину над компостной кучей, Одри вытрясла из нее землю и остатки растений. Погода в самом деле сошла с ума, если завтра будет настолько тепло, чтобы купаться. Скоро конец октября, почти зима.
Одри поставила пустую корзину на полку в сарае рядом с банками с остатками краски и старыми цветочными горшками, как раз над аккуратно сложенными брикетами торфа.
Потом, сколько бы она ни пыталась, Одри так и не смогла вспомнить, что она сказала Кевину в конце их разговора.
* * *
Майкл дождался, когда они доели рыбный пирог и Кармел начала собирать пустые тарелки.
– Подожди с этим, пожалуйста, – попросил он. – Есть кое-что, о чем я должен с тобой поговорить.
Она с тревогой посмотрела на него.
– Что-то случилось?
– Просто присядь на минуту.
Кармел осторожно опустилась на краешек стула.
– Вы на что-то сердитесь?
Майкл покачал головой:
– Это другое…
– Барри что-то натворил у вас в магазине?
– Не перебивай меня, – раздраженно сказал Майкл. – Речь совершенно о другом.
Он сунул руку во внутренний карман и вытащил коричневый конверт.
– Сегодня пришли результаты. Все подтвердилось. Этан был отцом Барри.
– О… – ее лицо сморщилось, покраснело, она уронила голову на руки и тихонько заплакала. Майкл сообразил, что действовал слишком резко. Не надо ему было вот выпаливать новости, но он иначе не умел. Он перевел взгляд на Барри. Тот с тревогой смотрел на мать.
– Все в порядке, – Майкл не знал точно, к кому из них он обращается. – Все в порядке.
– Я говорила вам, что это Этан, – сквозь всхлипывания пробормотала Кармел, руки приглушали ее слова. – Но вы не стали меня слушать.
Майкл протянул руку и неловко потрепал Барри по волосам.
– Все хорошо, – успокоил он малыша, – твоя мама просто немного удивилась, и только.
Кармел встала, ее стул с грохотом проехал по плиткам пола.
– И ничё я не удивилась, – парировала она. Слезы все еще текли по ее лицу. – Я знала.
Девушка прошла через кухню, оторвала себе бумажное полотенце, уткнулась в него лицом и шумно высморкалась.
Майкл поднялся на ноги и подошел к ней. Ее лицо все еще было скрыто бумажным полотенцем.
– Прости меня, – попросил он. – Мне не следовало вот так обрушивать это на тебя.
Он чувствовал себя неловко, не знал куда деть руки.
– Мне просто нужно было убедиться. Я не умею… жить просто.
Кармел не сразу опустила бумажное полотенце и сделала это очень медленно. Глаза у нее покраснели. Кожа под носом казалась содранной.
– Нет, я не должна была сердиться на вас. Вы не сделали ничего плохого.
Но Майкл напугал ее и сожалел об этом. Он буквально швырнул ей в лицо такую новость. Это Майкл впустил в комнату призрак Этана, не подготовив к этому Кармел.
Сын Этана. Майкл посмотрел на Барри, и мальчик посмотрел на него. У него же глаза Этана, как он не заметил этого раньше? Или он видел, но предпочитал игнорировать этот факт? Сын Этана. Его внук.
Племянник Вэлери.
– Мне нужно позвонить, – сказал он Кармел. Пусть у нее будет время прийти в себя, пока он поговорит по телефону. В прихожей Майкл набрал номер мобильного телефона дочери, но после шестого гудка включилась голосовая почта. Майкл повесил трубку, потом набрал ее городской телефон, который не набирал несколько недель, нет, месяцев, но и там трубку никто не снял.
Завтра он попробует еще раз. Он должен ей сказать, даже если она не хочет знать. Даже если она вообще откажется от него.
Майкл вошел в гостиную и поднес спичку к дровам, сложенным в камине. У них будет о чем поговорить сегодня вечером.
Вторник
– Фиона! – воскликнула женщина. – Сто лет тебя не видела. Правда, хорошо, что снова выглянуло солнышко?
– Замечательно, – согласилась Фиона, тщетно пытаясь вспомнить имя жены Джера. Они не встречались несколько месяцев. – Как дела?
– Все отлично, – она убрала за ухо каштановый локон. – Нам надо иногда встречаться за кофе и обмениваться новостями.
– Это было бы здорово.
Дейрдре? Или Эйлин? Нет, лучше не испытывать судьбу.
– Кстати, я под большим впечатлением от планов Джера пробежать марафон, – добавила Фиона.
– Джер? Бежит марафон? – У женщины даже рот приоткрылся. – Он не в состоянии пробежать даже до конца улицы. Откуда ты это взяла?
Фиона с удивлением посмотрела на нее.
– Дес мне сказал. Они даже бегали вместе чуть больше недели назад.
Жена Джера с улыбкой покачала головой.
– Должно быть, это был кто-то другой, Фиона. Джер потерял бы сознание, если бы бежал дольше двух минут. Поверь мне, я-то знаю, – она захохотала. – Джер Брофи, бегущий марафон, это отличная шутка. Что с ним будет, когда я ему об этом скажу!
– О! – Фиона поправила сумку для покупок, которая уже начала врезаться ей в плечо. – Я бы могла поклясться…
– Без шансов, – жена Джера посмотрела на часы. – Прости, мне пора бежать, надо забрать Сару с ирландских танцев. Я тебе позвоню насчет кофе, ладно?
Они расстались, и Фиона пошла к своей машине, пытаясь точно вспомнить, что ей сказал Дес. Имя Джера он точно упоминал, и не один раз. И Дес точно бегал: на другой день он двигался как старик, все время охал и хватался за спину. Так с кем же он был, если не с Джером?
Она сложила покупки в багажник. Должно быть, он сказал «Джер», а имел в виду кого-то другого. Потом она у него спросит.
* * *
Должно быть, день на озере прошел замечательно. Уже почти шесть часов, а машины Полины все еще нет. Может быть, они остановились выпить чаю по дороге домой, решили устроить себе настоящий выходной. Скорее всего, это последний солнечный день в этом году.
Одри, нагруженная покупками, торопливо вошла в дом. Ей едва хватит времени, чтобы приготовить себе ужин, а потом нужно будет идти на занятия. Тост из багеля и сверху фасоль, парочка ломтиков бекона и яйцо-пашот, получится замечательно.
* * *
– Я хотела тебя спросить, – сказала Фиона, застегивая пуговицы плаща, – но это вылетело у меня из головы.
– О чем спросить? – Дес смотрел автогонки по маленькому телевизору в кухне. Если есть спортивная передача, он ее не пропустит.
– Сегодня я встретила жену Джера, – она прислонилась к холодильнику. – Кстати, как ее зовут?
– Дейрдре, – его глаза не отрывались от экрана.
– Никак не могла вспомнить. Так вот. Я упомянула о том, что вы с Джером бегали вместе, и она сказала мне, что он не смог бы побежать даже под страхом смерти.
Фиона достала печенье из открытого пакета, стоявшего на рабочем столе.
– Я все неправильно поняла? Ты не с Джером бегал?
– Погоди секунду, – попросил Дес, глядя на болиды.
Фиона ждала и ела печенье.
Когда машины пришли к финишу, муж повернулся к ней.
– Так о чем ты говорила?
– О Джере. Ты ведь с ним бегал?
– Точно, бегал.
– Тогда почему Дейрдре ничего об этом не знает?
– Он ей не сказал, – ответил Дес. Он встал и тоже взял печенье из пакета. – Он хотел сделать ей сюрприз. Джер Брофи пробежал марафон.
– О! – Фиона обдумала его слова. – И где же он был, с ее точки зрения?
Дес пожал плечами:
– Понятия не имею… Думаю, сказал, что пошел в паб пропустить стаканчик. Теперь это все равно не важно. Джер отказался от этой затеи.
– В самом деле? Ты ничего не говорил.
– Разве?
Значит, Фиона не ошиблась.
В эту секунду возле дома раздался сигнал автомобиля.
– А вот и Мег, – сказала она, беря сумку и потянувшись к мужу, чтобы поцеловать его. – Увидимся.
Фиона прошла через прихожую, гадая, как можно скрыть от жены тот факт, что ты тренируешься для марафона.
* * *
– Кстати, – сказала Одри перед перерывом, когда они убирали карандаши и листы бумаги с досок, – я хотела бы пригласить вас ко мне домой, чтобы немножко выпить и отметить окончание занятий, так как следующее занятие – заключительное. Мы выпьем по бокалу вина и немного закусим, ничего особенного. Я думала о вечере субботы, скажем, с восьми до девяти. У вас останется достаточно времени, чтобы куда-нибудь сходить. Тебя я тоже жду, Джеки, – она повернулась к модели, завязывавшей пояс халата.
– Мило, – откликнулась Фиона.
Мег кивнула.
– Можете на меня рассчитывать.
– И на меня, – подала голос Айрин.
Зарек выглядел неуверенным.
– Может, я работать, я не знать точно.
– И я не могу обещать. – Энн сложила карандаши в черный кожаный пенал и закрыла «молнию». – Мой график часто меняется.
– Боюсь, что и у меня не получится, – сказал Джеймс. – Мне не так просто выходить по вечерам.
– Какая жалость! И все же постарайтесь, пожалуйста. Я дам вам мой номер телефона, и вы сможете мне сообщить.
Одри повернулась к Джеки:
– Ты же придешь, я надеюсь?
Та кивнула:
– Спасибо, с удовольствием.
– Отлично, – просияла Одри. – Значит, договорились. Встречаемся в субботу.
Ее первая вечеринка или как это называется. Она первый раз приглашает людей в свой дом. При мысли о том, что она будет хозяйкой, Одри почувствовала тревогу. Что может пойти не так? Напитки, закуски, музыка. Если будет холодно, можно зажечь камин. Долли отправится в сарай, если у кого-то окажется аллергия на собачью шерсть. И, пожалуй, надо заменить лампочку в гостиной, свет должен быть помягче. Сейчас лампочка слишком яркая.
* * *
Ткань на ее халате была с выработкой в клеточку, напоминала вафли, и оттенок такой же голубой, как у плиток в бассейне. А глаза у нее не голубые, а серые, окруженные темными ресницами. Брови густые и темные.
Джеймс не пошел в свою машину в перерыве. Он вышел на улицу и присел на низкую ограду, которая окружала парковку, всего в нескольких футах от входа в здание. Джеки вышла через минуту.
– Привет, – окликнул ее Джеймс, – рад вас здесь увидеть.
Он сразу пожалел об этой банальной фразе, но ее это ничуть не беспокоило.
Им было немного неловко, как при первой встрече в парке. Они смотрели на гравий дорожки, а не друг на друга и сидели не рядом, а на расстоянии. Джеки крепко сжимала ворот халата у шеи, и они болтали о пустяках. И вдруг она сказала:
– Если вы хотите пойти к Одри в субботу, то вы можете привезти Чарли к нам домой, и мои родители присмотрят за ними обоими. Она может даже остаться на ночь. Если вы, конечно, хотите.
Джеймс посмотрел на нее, но она уставилась на какой-то камень рядом с ее кроссовками.
– Что ж, предложение интересное, – сказал он и замолчал.
– У нас есть раскладушка, – продолжала Джеки, по-прежнему сосредоточившись на том, что привлекло ее внимание на земле. – Утром мы можем привезти ее обратно. Если… вас останавливает только это, я хотела сказать.
Ведь именно этого он хотел меньше всего на свете. Зачем ему общаться с другими людьми? Чтобы оказаться в ситуации, когда кто-то начнет задавать вопросы, докапываться до причин их с Чарли переезда в этот город, заставив его мыслями вернуться в прошлое, хотя он поклялся никогда больше этого не делать? Не этого ли он боялся с того самого момента, как он приехал в Кэррикбоун?
Судя по всему, нет.
– Спасибо, – поблагодарил Джеймс. – Уверен, Чарли будет в восторге.
* * *
– Почему ты так сказала о твоем графике? – спросила Мег. – Ты никогда не работаешь в субботу вечером.
Энн поморщилась:
– Я не совсем в форме для похода на вечеринку.
– Но это же не настоящая вечеринка, всего лишь час или около того в доме Одри. Да и будут только те, с кем ты уже знакома.
– Не знаю, посмотрю, как буду себя чувствовать, – сказала Энн.
– Приходи, пожалуйста. Это пойдет тебе на пользу. – Мег помолчала. – Энни, тебе в самом деле пора двигаться дальше. Ты должна сделать усилие. Я понимаю, что легче сказать, чем сделать…
– Прекрати, – резко прервала ее Энн. – Просто перестань, и все. Пожалуйста, не надо на меня давить.
Мег быстро оглянулась, но никто на них не обернулся.
– Прости, я не хотела на тебя давить. Я только подумала, что тебе понравится.
– Я подумаю об этом, – пообещала Энн.
– Я могу за тобой заехать, если ты…
– Нет, – отказалась она. – Я возьму свою машину, если соберусь к Одри.
– ОК, – Мег взяла печенье. – Ты ничего не будешь?
– Я сыта, – ответила Энн, – переела за ужином.
* * *
– Я тут подумала, не нашла ли твоя соседка по квартире новую работу, – обратилась Айрин к Зареку.
– Нет, – ответил он. – Нет новой работы, все ищет.
Все ищет, спустя неделю после того, как Айрин ее выгнала. Нет свободных помощниц, черт побери!
– Я потеряла ее номер, – продолжала она, округлив глаза. – Можешь дать мне его еще раз?
– Конечно.
Айрин порылась в сумке, нашла телефон и вбила в него цифры, которые продиктовал ей Зарек.
Никогда не повредит иметь под рукой все возможные варианты.
Среда
Мег присела перед Барри на корточки.
– Привет, – негромко сказала она. – Меня зовут Мег, и я счастлива с тобой познакомиться.
Мальчик теснее прижался к бедру матери, продолжая сосать большой палец. Мужчина, который записывал малыша в ее садик, предупреждал Мег, что он молчаливый, и она об этом помнила. Мег выпрямилась.
– Вы можете ненадолго остаться с ним? – прошептала она его матери, которая и сама едва произнесла всего лишь пару слов с того момента, как они пришли. – Пока он немного не освоится.
Девушка кивнула.
– Я могу остаться на сколько хотите, – ответила она, – у меня нет работы.
На ней была юбка ниже колен, слишком длинная или слишком короткая, чтобы выглядеть стильно. Ее туфли видели лучшие дни. Волосы она убрала назад и сколола дешевой пластмассовой заколкой голубого цвета. Казалось, девушка была бездомной, но она была очень чистенькой и пахло от нее зубной пастой.
Мег подумала о том мужчине, с которым она говорила по телефону. Точно не отец ребенка, вероятно, сожитель матери, хотя по голосу он показался ей существенно старше и куда более образованным, чем эта молодая женщина. Иногда любовь бывает такой загадочной.
Она усадила мать и сына за один из низких столиков рядом с Кирэн, не умолкавшей ни на минуту, и положила перед ними пару мозаик, несколько листов бумаги и карандаши. Сама Мег принялась по очереди обходить своих маленьких подопечных, как делала это каждое утро, разговаривая с каждым, задавая какие-то вопросы и налаживая контакт.
– Я его уже видела, – объявила ей Эмили, когда Мег подошла к ней. – Он был в парке, когда я поранила коленку.
– Ты его видела? – Мег оглянулась. Барри и его мама пытались собрать мозаику, склонившись головами друг к другу. – Ты говоришь о новом мальчике?
– Ага.
– Его зовут Барри, – сказала ей Мег, – и я думаю, что он немного стесняется. Будешь с ним дружить?
Эмили воткнула бусинку в голову пластилиновой змеи, которой занималась.
– ОК.
Мег улыбнулась кудрявой малышке. Она отлично справлялась, несмотря на то, что ее мать в те редкие моменты, когда она появлялась в детском саду, явно демонстрировала очень и очень непростые отношения со своим единственным ребенком.
– Ты просто золото, – похвалила ее Мег. – Не знаю, что бы я без тебя делала.
– Мой папа всегда так говорит, – ответила Эмили и потянулась к коробке еще за одной бусиной.
* * *
Майкл нажал на кнопку домофона напротив фамилии дочери – Браун В. – и стал ждать. Через несколько секунд из динамика донеслось:
– Да?
Мужской голос. Майкл этого не ожидал.
– Это Майкл Браун, – ответил он. – Мне нужна Вэлери.
– Минутку.
Когда раздался долгий жужжащий звук, Майкл толкнул дверь и по лестнице поднялся на второй этаж. Вэлери стояла в дверях квартиры в форме медсестры.
– У меня мало времени, – сообщила она. – Мне нужно уходить на работу.
Поняла ли она, что ее отец специально закрыл магазин, только чтобы прийти и поговорить с ней? В середине дня торговля была особенно оживленной, и он бы не отказался съесть сэндвич в перерыве между двумя покупателями. «Вернусь в 13.30», – написал он на листке и прикрепил его к двери.
– Это не займет много времени, – сказал он, идя за ней в комнату по тесному коридору. Дочь провела его в гостиную. Мужчина стоял у окна. Как только Майкл и Вэлери переступили порог, он сразу двинулся к ним навстречу, протягивая руку.
– Том Макфадден, – представился он, крепко сжимая пальцы Майкла. – Рад наконец познакомиться с вами. Могу я предложить вам чай или кофе?
Рад наконец познакомиться? Предлагает сделать чай или кофе? Майкл понятия не имел, кто такой этот мужчина и почему он чувствует себя как дома в квартире Вэлери. Он старше его дочери лет на десять, если не больше. Волосы слегка отступили на висках, отлично сшитый костюм, начищенные до блеска ботинки. И пахнет от него каким-то ароматным деревом.
– На это нет времени, – ответила Вэлери, прежде чем Майкл успел произнести хотя бы слово. Она даже не попыталась объяснить, кто этот Том Макфадден, поэтому ее отец остался в неведении. – Что ты хотел? – обратилась она к отцу. Вэлери даже не предложила ему сесть!
Майкл решил игнорировать присутствие постороннего человека.
– Это касается мальчика, которого ты видела тогда в магазине, – начал он. – Пришли результаты теста на отцовство. Оказалось, что он действительно сын Этана.
Бесстрастное выражение ее лица не изменилось. Мужчина отошел в сторону и сунул руки в карманы брюк. Майкл надеялся, что ему неловко.
– Он твой племянник, – добавил он.
Вэлери коротко кивнула:
– ОК.
ОК? И это все? Она больше ничего не скажет о том факте, что ее брат успел стать отцом перед смертью? Майкл стоял не двигаясь, глядя дочери в лицо, мысленно приказывая ей добавить хоть что-то, спросить его о чем-то.
Вэлери резко повернулась к двери.
– Я тебя не задерживаю, – сказала она отцу. – Спасибо, что сообщил мне.
– И только? – Слова вырвались у Майкла помимо его воли. – Ты больше ничего мне не скажешь?
Она открыла дверь.
– Нет.
– Ты не хочешь с ними познакомиться?
Но молодая женщина уже скрылась в коридоре. Майкл последовал за ней.
– Вэлери, – он говорил вполголоса. – Я пытаюсь исправить положение. Неужели ты этого не видишь? Я хочу помочь сыну Этана.
Она распахнула входную дверь.
– Ты знаешь, где меня найти, – сказал Майкл, – на тот случай, если ты передумаешь.
Он прошел мимо дочери и повернул к лестнице. Дверь захлопнулась, когда он не прошел и шести ступенек.
* * *
Кускуса не было. Вернее, он был, но ни в одной упаковке не было семи порций. Пятьсот граммов это слишком много, если вам требуется всего лишь тридцать пять граммов на один вечер. С рисом то же самое, пакеты по полкило или по килограмму. Энн почувствовала, как в ней закипает раздражение. Ее уже тошнит от картошки, которую она ест вечер за вечером. А пасту она терпеть не может, да и макаронные изделия тоже не продают в подходящей упаковке. О, это невозможно.
Энн уставилась в свой список и прочла: рыбные консервы. Да, мясо тоже стало проблемой. Она просто не в состоянии есть колбаски третью неделю подряд! Но что еще можно купить в мясном отделе на развес, чтобы порции оказались одинакового размера? А они должны быть идентичными, иначе ее система не будет работать. Она просто развалится.
Отбивные на первый взгляд казались одинаковыми, но когда на прошлой неделе Энн заставила мясника взвесить каждую из них, выяснилось, что они все разные, все до единой. Мясник очень странно посмотрел на нее, когда она отказалась их брать. Вот поэтому-то она и ела колбаски две недели подряд. В качестве замены она смогла придумать только мясные или рыбные консервы. Но даже картинки на банках с консервированным мясом выглядели мерзко, поэтому ей придется купить консервированную рыбу. А это не вызывает аппетита, если представить, что ее придется есть на ужин семь дней подряд.
Энн сердито смахнула волосы с лица, докатила тележку до стеллажа с рыбными консервами и бросила в нее семь маленьких баночек тунца, в каждой ровно восемьдесят граммов. Это успокаивало, но что будет на следующей неделе и той, что будет после? Ну почему все так сложно? Ну почему план, который казался таким красивым в своей простоте, превращается в кошмар?
Она тяжело вздохнула и направилась в отдел туалетных принадлежностей, где выбрала семь пакетиков шампуня для ежедневного использования. На них была маркировка «для жирных волос», но ужин у нее в семь часов, и не осталось времени искать подходящие.
* * *
Около дома Полины остановилась желтая машина с номерами Корка. Одри не помнила, чтобы ей приходилось видеть ее раньше, но она догадалась, что автомобиль принадлежит сестре Полины. Одри знала, что дочь этой сестры не так давно развелась с мужем. Оставалось только надеяться, что в семье больше ничего плохого не случилось. А где красный «Форд Эскорт» самой Полины?
Одри прошла по подъездной дорожке, вошла в дом и повесила свой голубой жакет на перила лестницы поверх двух других. Нет, все-таки ей надо купить вешалку.
Она открыла дверь кухни, и Долли приветствовала ее с обычным восторгом. Может быть, собачка думает, что Одри, уходившая на работу, бросает ее навсегда? Восторженная встреча во второй половине дня, казалось, подтверждала это предположение.
Одри собрала мокрые газеты с пола, свернула их в комок и сунула в помойное ведро, потом выпустила щенка в сад. Похолодало, но дождя не предвиделось. Она внимательно осмотрела лужайку и решила, что в выходные траву надо будет скосить.
Вернувшись в кухню, Одри включила радио и услышала:
– …подняли из озера поздно ночью. Имя мужчины пока не сообщалось.
Подняли из озера? О боже, еще один несчастный случай на воде. Она налила воду в электрический чайник и включила его в розетку, достала кофе из шкафчика и молоко из холодильника. Потом сняла крышку с красивой жестяной коробки из серии «розы» и выбрала «КитКат» из того набора батончиков, которые в ней хранились.
Когда чайник вскипел, Одри заварила кофе и отнесла кружку на стол. Она как раз разворачивала шоколадный батончик, когда в дверь позвонили. Одри прошла через прихожую, открыла дверь и вопросительно улыбнулась женщине с очень бледным лицом и покрасневшими глазами, стоявшей на крыльце. Она выглядела как размытая копия Полины.
– Вы Одри, – негромко сказала она, и улыбка Одри увяла, а пальцы крепче сжали дверную ручку.
* * *
– Она потерять твой номер, – сказал Зарек Пилар. – Она спросить меня снова. Она позвонить, не волнуйся.
Пилар была несчастна. Девять дней без работы сделали свое дело.
– Когда? – спросила она. – Когда она мне звонить?
Зарек начал уже жалеть о том, что вообще завел этот разговор.
– Скоро, – пообещал он. – Она обязательно звонить, она спрашивать твой номер два раза. Сегодня или завтра она звонить.
– У меня сорок семь евро, – объявила Пилар, доставая луковицы из сетки. – Когда они кончаться, я без ничего. Ненавижу эту мерзкую страну.
Зарек решил, что предложить девушке вернуться в Литву будет не самым удачным решением.
– Ты скоро получить новая работа, – он начал отступать к двери кухни. – Я уверен.
– Когда? – повторила Пилар, очищая луковицы от кожуры. Она обычно жарила лук в самое странное время дня. В квартире постоянно им пахло. – Когда я получить работа? – Она принялась свирепо резать лук самым лучшим кухонным ножом Антона, кусочки лука полетели в стороны. – Я три раза ходить на интервью для работы помощницы, я заполнить анкету в кафе. И ничего! – Пилар смахнула лук в сковородку, и он громко зашипел. – Когда я получить работа?
Зарек добрался до двери и нажал на ручку.
– Один день терпеть, может быть, – ответил он и сбежал. Зарек подошел к входной двери как раз в тот момент, когда в квартиру вошел Антон и принюхался.
– Она жарить репчатый лук? – спросил он.
Зарек кивнул:
– Я гулять.
Антон опустил на пол сумку с продуктами.
– И я уходить, – сказал он.
* * *
– Нет, так лучше, – сказала Полина. С того момента, как к ней пришла Одри, пальцы матери Кевина снова и снова то собирали, то разглаживали подол платья. – Это лучше всего. Правда.
Ни одной слезинки, ни дрожащих губ. Ее побелевшее лицо приобрело зеленоватый оттенок, руки все время теребили голубую ткань, говорила она тише обычного, почти шептала. И ужасное спокойствие и смирение, с которым она принимала факт гибели единственного сына.
– Что бы он стал делать после моей смерти? – продолжала Полина. – Он бы никогда один не справился, никогда.
Собрать, разгладить, опять собрать. Она хмуро смотрела на подол платья, как будто это единственное, что ее заботило.
– Я оставила его одного, понимаешь? – обратилась она к Одри. – Я пошла в туалет, а когда вернулась к нашему коврику, его уже не было. Он оставил все в идеальном порядке, сложил все остатки продуктов в контейнер. Одежда лежала аккуратной стопкой. Он был таким аккуратным мальчиком.
Его бы забрали в интернат после моей смерти, – вздохнула Полина, не обращая никакого внимания на кружку с остывающим чаем, стоявшую перед ней на столе. – Ему бы это очень не понравилось.
– Я бы за ним присмотрела, – со слезами сказала ее сестра Сью, сжимая в руке мокрое от слез бумажное кухонное полотенце. – Ты же знаешь, я бы это сделала.
Но Полина покачала головой так, словно она никогда не рассматривала такую возможность.
– Что ты! Ты бы не смогла этого сделать, никак не смогла. У тебя и своих забот хватает, дорогая.
Тело Кевина не могли найти в течение восьми часов. Полина отказывалась уходить с берега озера, отказывалась что-то есть или пить. Она так и стояла, накинув одеяло на плечи, пока два полицейских водолаза не принесли ей тело сына.
Полицейские, которые привезли Полину домой, вызвали врача. Он дал ей немного валиума, который она отказалась принимать, и оставил рецепт на новую дозу. Тело Кевина перевезли в морг при больнице, где начали делать вскрытие. Пока нельзя было распорядиться насчет похорон.
Все это Одри рассказала заливающаяся слезами Сью, пока они шли к Полине домой.
– Нам позвонили на рассвете, – рыдала она. – Мы не могли в это поверить.
– Ему теперь хорошо, – не умолкала Полина, разглаживая подол на коленях, а потом снова принимаясь собирать его. – Он теперь счастлив. С ним ничего не может случиться.
Одри, рыдавшая, уткнувшись в бумажное полотенце, ничем не могла ей помочь. Она все время вспоминала, как Кевин стоял со своей стороны живой изгороди, в мельчайших подробностях рассказывал ей о передаче, которую только что посмотрел по телевизору, или о пицце, которую съел накануне вечером. Он опасливо протягивал руку, чтобы погладить Долли, и сразу отдергивал ее, как только та пыталась его лизнуть. А вот он вручает Одри голубую пластмассовую кружку с написанным на ней ее именем. Или идет утром с матерью в магазин за молоком, хлебом, свежей газетой и желейными конфетами.
Одри ужасала сама мысль о том, что он ушел навсегда, что она никогда больше его не увидит и не поговорит с ним. Но ради Полины она должна была взять себя в руки.
– Дорогая, – Одри положила руку на плечо соседки, – может быть, вам выпить глоточек бренди?
Она понятия не имела, есть ли в доме Полины бренди, но у нее самой бренди хранилось в специальном шкафчике под DVD-плеером для особых случаев.
– Ах нет.
За окном на слабом ветерке слегка покачивалась веревка, на которой Полина всегда сушила белье. Одри увидела три или четыре футболки Кевина среди полотенец, носков и нижнего белья. Цвета расплывались у нее перед глазами, да и сами глаза опухли, их щипало, лицо саднило под засохшей солью слез.
Одри отодвинула стул и встала.
– Пойду сниму белье с веревки, – сказала она и, не дожидаясь ответа, открыла заднюю дверь.
Прохладный воздух коснулся ее разгоряченного лица, принося облегчение. Пока Одри снимала почти окаменевшее белье – оно висело с прошлого утра – и складывала его в одно из полотенец, на нее упали первые капли дождя, которого не было почти неделю.
Она торопливо вернулась в дом. Полина сидела все в той же позе. Сью заварила еще чаю, но его никто не захотел пить. Одри отнесла тюк с бельем в дальний угол кухни и там аккуратно все сложила, стоя спиной к столу. Незачем Полине сейчас видеть футболки Кевина…
Дождь лил стеной, в кухне постепенно темнело, но все трое так и сидели на своих местах. На стол поставили печенье, к нему никто не притронулся. Чай остывал в чашках. Время от времени Сью и Одри полушепотом обменивались короткими фразами: о погоде, о семье Сью, о занятиях рисованием с живой натуры. Но чаще они молчали, и тишину нарушали только барабанившие по стеклу капли и внезапное дребезжание холодильника каждые несколько минут.
Полина все мяла подол платья.
– Он дожил почти до сорока одного года, – в какой-то момент сказала Полина. Женщины не знали, что ей ответить, поэтому промолчали.
В восемь часов позвонил врач, и Сью коротко поговорила с ним по телефону в холле. В половине девятого раздался звонок в дверь. Сью пошла открывать и вернулась с мужем и дочерью, только что приехавшими из Корка. Все плача обнялись, и Одри в какой-то момент шепнула Сью, что вернется на другой день после школы, и тихонько выскользнула из дома.
В своей собственной кухне она вернула батончик «Кит-Кат» в коробку с розами на крышке, а молоко – в холодильник. Потом поджарила себе хлеб в тостере и открыла банку фасоли, но поняла, что не может съесть больше одной ложки. Одри принесла Долли в гостиную и держала ее на коленях, глядя невидящими глазами в телевизор.
Когда она уже легла в постель и закрыла глаза, пытаясь уснуть, перед ней снова возникло лицо Кевина. Он стоял по другую сторону живой изгороди и смотрел на нее спокойно, не мигая, как делал это всегда.
Одри подумала о жизни Полины, радикально изменившейся за несколько часов. Она не могла представить себе этот кошмар – потерю ребенка. Как пережить такое? Как вынести каждый новый день без него? Как Полина найдет в себе силы продолжать жить, когда ее красивый и нездоровый сын умер?
В два часа Одри отказалась от попыток заснуть и спустилась вниз. Долли бежала следом. Она подогрела молоко, добавила чайную ложечку бренди и щепотку мускатного ореха и выпила его, устроившись с ногами на диване в гостиной. Она смотрела черно-белый фильм Хичкока, кутаясь в красно-зеленый клетчатый плед, который привезла из короткого отпуска в Шотландии несколько лет назад. Она проснулась в семь, одеревеневшая и замерзшая. И первое, что она услышала, был шум льющегося дождя.
Четверг
Марджи Макнилл вернулась на работу после удаления матки. Она не работала с летних каникул, и ее волосы стали еще более белокурыми за прошедшее время. К тому же она сильно загорела, так как только вернулась из путешествия на Канары. Казалось, серьезная операция пошла Марджи только на пользу.
Другие учителя ели испанское печенье, которым она всех угощала, и пили растворимый кофе, одним глазом косясь на часы, висевшие на стене в учительской. Слева от Фионы Грейс Хигарти и Элейн Стэкпул спорили о том, кто из персонажей «Отчаянных домохозяек» привлекательнее.
– Определенно, Габи. Она потрясающая.
– Ничего подобного. Иди намного лучше.
– Она не считается, она умерла.
– Тогда Сьюзен.
– Сьюзен? Ты, должно быть, шутишь. У нее приятные глаза, но в остальном она совершенно обычная.
Марджи, сидевшая наискосок от Фионы, поймала ее взгляд.
– Я видела, что твой муж решил заняться спортом.
– Дес? – Фиона взяла еще одно печенье. – Да не особенно. Он выходил на пробежку некоторое время назад, но на этом все и закончилось.
– Нет, я говорю о тренажерном зале.
– Тренажерный зал? – Фиона покачала головой. – Дес и на пушечный выстрел не подходил к тренажерному залу с тех пор, как мы познакомились.
– Но это точно был он, – не успокаивалась Марджи. – Мы проехали совсем рядом с ним. Я показала его Брайану. Мне бы хотелось, чтобы он тоже ходил в тренажерный зал.
Фиона нахмурилась:
– Когда это было?
– В тот день, когда мы улетали на Лансароте, мы как раз ехали в аэропорт. Это было в пятницу, двенадцатого числа.
Дес в тренажерном зале? Невозможно.
Фиона вспомнила пятницу двенадцатое октября, две пятницы назад. Разве не в этот день он отправился на пробежку с Джером? Точно, в тот день это и было.
Но Марджи, с глазами как у орла, никогда ничего не пропускавшая, явно была уверена, что видела, как он входил в тренажерный зал.
И жена Джера утверждала, что тот ни на какую пробежку не выходил.
– Должно быть, я что-то перепутала, – беззаботно сказала Фиона. – Скорее всего, я слушала мужа вполуха.
В эту минуту зазвенел звонок, задвигались стулья, все потянулись в коридор. Фиона отправила свою кружку в посудомоечную машину и вышла из учительской вместе с остальными, стараясь изо всех сил не обращать внимания на слабые сигналы тревоги.
* * *
– Что скажешь? – спросила Джеки. – Какое из них лучше?
Она подняла волосы и покружилась перед зеркалом в примерочной в одном из платьев, которые она выбрала на стойке товара со скидкой.
– Волосы собрать или распустить? – Она распустила их по плечам, потом снова собрала. – Думаю, лучше собрать.
Ее коллега Холли прислонилась к стене, сложив руки на груди, и с удивлением рассматривала Джеки.
– Значит, так ничего мне и не скажешь?
Джеки улыбнулась своему отражению в зеркале.
– О чем ты? Я же говорила тебе: наша преподавательница рисования устраивает небольшую вечеринку. Вот и все. Так какое платье брать?
– Определенно, не это. Кто он?
Джеки стянула через голову розовое платье и осталась в нижнем белье. После того как она поработала натурщицей, она, не стесняясь, могла расхаживать в трусиках и лифчике.
– Никто, – ответила она, отправляя забракованное платье на вешалку. – Всего лишь один из учеников в группе. Мы едва знакомы.
– Так все-таки кто-то есть.
– Не преувеличивай. – Джеки взяла другое платье и повернулась к Холли спиной, чтобы та застегнула «молнию». – Его дочь учится в одном классе с Оуэном, поэтому мы пару раз встречались.
– Дочь? Он женат?
Джеки поправила рукава.
– Нет. Думаю, он вдовец.
– Ты думаешь?
– Ну не могу же я спросить его напрямую? О таком вот так запросто не спрашивают. – Джеки критически посмотрела на свое отражение. – Так ты считаешь, это платье?
– Точно.
Она не могла дождаться субботы. Джеймс привезет Чарли к ним домой около восьми, и они поедут к Одри, дом которой был на другом конце Кэррикбоуна. Пятнадцать минут в машине или даже больше, если будут пробки. Она наденет новое платье, которое ей очень идет. К тому же за прошедшую неделю она похудела на полтора фунта. Две недели она каждый день делала по двадцать упражнений для пресса – ну почти каждый день и почти по двадцать – и чувствовала себя отлично.
– Ладно, надо из него выбираться, – сказала Джеки. Холли расстегнула «молнию», и она стянула платье через голову. Пожалуй, она могла бы купить и новое белье. О нет, не потому, что между ними могло что-то произойти – как это возможно, когда в доме родители, не говоря уж об их детях? – а просто потому, что ей захотелось что-нибудь кружевное и фривольное.
А еще и потому, что, возможно, они не поедут прямо домой после вечеринки у Одри.
* * *
Просматривая сообщения о смерти – надежный способ убедиться в том, что ты продолжаешь жить, это читать сообщения о смерти, – Майкл едва не пропустил его. «О’Ди, Кевин, – прочел он, и его глаза скользнули дальше: О’Рейли, Тобин…»
О’Ди? Кевин? Он вернулся к началу страницы.
«Скоропостижно скончался, – прочел он, – любимый сын Полины и Гектора». Гектор? Майкл никогда не слышал, чтобы имя бывшего мужа Полины упоминалось раньше. Тело перевезут в 19.00 из морга городской больницы в церковь Христа Спасителя. Похороны в субботу на кладбище Святого Иоанна после мессы в 11 часов.
Кевин умер. Скоропостижно. У Полины забрали сына, как когда-то забрали его собственного. Майкл помнил и до сих пор ощущал ужас смерти Этана. Сначала горе оглушило его, а потом придавило к земле. И вот теперь такое же горе пришло к Полине, которой и без того нелегко пришлось в жизни, как и ему самому.
Майкл был один в магазине. Барри ушел в детский сад. Накануне Кармел оставалась у Мег все утро.
– Он не отпустил меня, – объяснила она Майклу, и его это не удивило.
– А Мег не возражала против этого?
– Нет. Я ей немного помогла.
– Он играл с другими детьми?
– Чуть-чуть. Они с ним заговаривали, некоторые из них, но он не слишком много отвечал.
– Барри играл с игрушками? Чем-то еще занимался?
– Мы с ним собрали мозаику, – сказала Кармел, – посмотрели кое-какие книги.
Они останутся с ним в обозримом будущем. Как только пришли результаты теста, вся неопределенность исчезла. Разумеется, они будут жить у него. Майкл дал ей ключ, она взяла его и поблагодарила. Он сказал, что она может уходить и приходить тогда, когда ей захочется. Никакого пафоса, никаких торжественных речей. Все прошло буднично, и он испытал облегчение.
– Я могу научить тебя готовить, если хочешь, – предложил Майкл.
– Ага, – ответила Кармел. – Я о готовке ничё не знаю.
– Я ничего не знаю, – поправил девушку Майкл.
– Вы говорите как учитель, – улыбнулась она.
– А если ты захочешь научиться читать, мы и с этим справимся. Есть специальные курсы. Я могу выяснить.
Как только она научится читать, появится надежда найти для нее работу.
– ОК, – Кармел раскраснелась.
– А нашего мальчика давно пора подстричь по-человечески, – сказал Майкл. – Я мог бы в следующий раз отвести его к моему парикмахеру.
Она его невестка. Вот он и будет вести себя с ней соответственно. Забавно, как все сложилось.
Майкл снова посмотрел в газету и прочел: «О’Ди, Кевин». Он должен позвонить Полине, выразить соболезнования. Следует позвонить и Вэлери тоже, она обязательно должна узнать об этом. Он поднял трубку и снова опустил ее. Вечером после ужина он подъедет к ее дому и оставит записку в почтовом ящике, а потом отправит эсэмэску с сообщением об этом. Не может он сейчас говорить с ней, пока не может.
Он открыл страницу с кроссвордом и открутил колпачок с ручки.
* * *
Ей следовало бы просто спросить его. Задать вопрос, почему он сказал, что бегает с Джером, когда он не был с Джером и не был на пробежке. Потому что теперь, когда у Фионы было много времени, чтобы все это обдумать, она уже не сомневалась, что Марджи не ошиблась и на самом деле видела Деса, входящего в тренажерный зал. Это совпадает с тем, что сказала ей жена Джера. Из чего следует, что весь рассказ о пробежке это выдумка, так?
У нее заболело сердце. Зачем он все это придумал? Почему он просто не сказал ей, что идет в тренажерный зал? Зачем скрывать это от нее, если только он не встречался там с другой женщиной?
Фиона резко опустила толкушку на картофель. Разумеется, ни с кем он не встречался. Если ты собираешься встретиться с другой женщиной и не хочешь, чтобы жена об этом узнала, то ты не идешь в тренажерный зал. Она добавила в пюре немного сливочного масла и капельку молока и снова начала мять картофель. Она спросит мужа, когда тот вернется домой. У него наверняка есть простое объяснение, и она почувствует себя дурочкой из-за того, что вообще завела этот разговор.
Что-то, какое-то смутное воспоминание всплыло в ее сознании, пока она выкладывала пюре на фарш и рисовала узор на его поверхности. Кто-то совсем недавно говорил ей, что работает в тренажерном зале. Какая-то женщина… Точно, она начала работать в тренажерном зале и вышла замуж за босса. Кто это был?
Неожиданно, когда она ставила запеканку в духовку, перед ее мысленным взором появилось лицо Айрин.
Айрин из группы по рисованию, чью машину чинил Дес.
Фиона закрыла дверцу духовки, выдвинула стул из-за стола и села. Они встретились с Айрин и ее семьей вечером в субботу, когда выходили с Десом из ресторана «У Базилико». Фиона представила мужа, и Айрин сказала, что они уже встречались и это он ремонтировал ее машину.
А Дес был странно молчаливым. Почти ни слова не сказал им. И рявкнул на Фиону по дороге домой.
От каждого нового факта ее внутренности сжимались все сильнее. «Ты складываешь два и два, и у тебя получается пять», – сказала себе Фиона. Она просто позволила своему воображению разыграться. Скорее всего, во всем виноваты гормоны, она придумывает то, чего нет. Нет, это точно гормоны играют.
Беременность. Она же беременна, ради всего святого, а Дес…
Нет, он этого не делал. Это неправда, не может быть правдой. Фиона прижала ладони к вискам и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Это неправда. Существует простое объяснение. Спустя минуту, когда желание заплакать, закричать или что-то разбить прошло, она налила себе стакан воды и медленно выпила.
Она ничего не скажет ему вечером. Она примет горячую ванну и ляжет спать пораньше. Она переспит с этим, а утром решит, что делать.
Существует самое простое объяснение. Его не может не быть.