Проснулся Леки от толчка в плечо. Усилием воли он разлепил глаза, увидал над собой фигуру, закутанную в плащ, и тут же вспомнил весь вчерашний день.

– Пора, собирайся, уже почти рассвело, – донеслось до него, еще затуманенного сном.

Что касается «почти рассвело», южанин явно поспешил. Серело. Но вообще-то он прав, пока они доберутся до Просеки, будет уже светло.

И на самом деле, когда они вновь выехали на дорогу, ведущую в Кусток, и устремились по направлению к Просеке, рассветало, хотя в лесу еще стоял сумрак. Пока солнце не поднимется высоко над деревьями, лучше не станет. Но день, решил Леки, будет куда теплее и светлее, ведь тумана и в помине нет, и воздух не такой пронзительный с утра. Так он успокаивал себя всю дорогу, поневоле беря пример с южанина, которому, казалось, все равно, в какую петлю соваться. Ему удавалось приободриться, но тревога здешнего леса плескалась в нем беспрестанно, накатывала волнами, наполняла" сердце Леки снова и снова. И вроде времени минуло всего ничего, а они уже добрались до Просеки.

И вот они уже смотрели на нее. Широкая и довольно ровная, тем не менее она не очень хорошо, недалеко просматривалась. Деревья своими ветвями часто совсем застилали свод над ней. Лоскутья весеннего неба глядели через плотный частокол сросшихся ветвей. Леки подумалось, что летом под ее сводами должна царить густая тень. Разросшиеся кусты угрожающе выступали на дорогу, сильно сжимая пригодную для езды тропу. Кое-где прямо посреди Просеки уже пустили корни и поднялись молодые деревца. Летом она, должно быть, густо зарастала травой, но сейчас легкий ветерок носился над мокрым прошлогодним серо-бурым падолистом да голые ветки щетинились по обеим сторонам. И веяло оттуда жутью, иначе не скажешь…

– Хорошую когда-то дорогу прорубили, – задумчиво произнес спутник Леки. – Для чего, интересно? Она никуда не ведет. Конец ее посреди густого леса.

– Арви… Это наш лучший охотник в Кобе. Он рассказывал, что когда-то, очень давно, когда он совсем мальчонкой был, в Айсин Король пожаловал, свою провинцию поглядеть. Очень осерчал, когда узнал, что придется огромный крюк вокруг Айсинского леса делать. Или, может, Арви приврал, есть у него эта привычка, и решил Король на самом деле позаботиться о нас, подданных, стало быть. Словом, приказал он проложить просеку через лес от Бата в Корпас. Ну, почти с востока на запад.

Незнакомец кивнул:

– Я проезжал через Корпас, там мне и посоветовали податься через лес.

– Ну вот, – продолжил Леки. – Говорят, народу согнали – просто ужас. С каждого двора на расчистку забирали по человеку, а где и больше. Еще бы, Король приказал! Ну, довели просеку досюда, а тут Король взял и умер. Не до нас в Эгросе стало. Люди по домам разбежались. Но дорога-то хорошая! И стали ее вовсю пользовать. Из Кустока вон какую хорошую тропу протоптали. Это теперь она брошенная, вот и зарастает потихоньку. От Кобы раньше тоже прямо сюда тропа торная была. Ее давно уж нет. А там, где мы ехали, охотники больше ходят, путники редкие, да и то не в одиночку. После того как Байг сгинул, сюда стараются и вовсе не забредать, эту тропу совсем и забросили.

– А куда эта самая тропа ведет? Один конец – понятно, в Кусток, ты говорил. А другой куда?

– А раньше там два больших поселка было. Прямо в лесу. Все больше охотники, тогда ведь еще никто не боялся. Они голубых атаев промышляли. Слыхал про таких?

– Да. – Незнакомец со вниманием смотрел в ту сторону, словно пытаясь охватить внутренним взором сразу пол-леса.

– Так вот, раньше они прямо тут и водились, в нашем лесу, только ловить трудно было. Хитрющие зверьки. Да и немного их. И придумали их разводить. Только голубой атай, ведь он только в лесу живет. А снаружи – умирает, два-три дня живет, не больше. Вот они прямо в лесу и обосновались, атаев ловить, да тут же и в клетки сажать. Прибыль была, Арви говорил, огромная, целый промысел развернулся. Как забогатели первые, народ туда сразу и потек. Только теперь там тоже никто не живет. Покинули все и сбежали. И атаев почти не стало в округе. Туда мало кто теперь ходит, разве только охотники в надежде, что голубой атай попадется.

– Никто не ходит? А это что же? – Южанин указал на свежие отпечатки копыт в грязи.

«Проклятье, – подумал Леки, – неужто страх так меня захватил, что я, как слепой, не заметил очевидного? А рассказывал-то ему, что охотник! Позорище!» Он всмотрелся в перемешанную копытами грязь и удивленно сказал:

– Чудно. Их трое было. Они прискакали из Кустока и по Просеке отправились. Втроем! Самоубийцы, – и осекся. «А мы-то кто?»

– Это воины, – сказал Дэйи. – Их кони несли на себе что-то тяжелое. Наверняка оружие и доспехи. Они, должно быть, решили, что втроем сильны и могут рискнуть. Или их никто не предупредил, – протянул он, – так же, как и меня в Корпасе. Но проехали они здесь совсем недавно. У нас хорошие кони, мы можем их догнать. Впятером будет безопаснее. Вперед!

Он подобрал поводья и, уже готовый отправиться в путь, бросил Леки, остолбеневшему в смятении под действием противоречивых чувств:

– Не отставай. Слышишь, ни в коем случае. Старайся держаться все время справа от меня.

Неуловимыми движениями он распустил почти все завязки на плаще, кроме верхней, и устремился вперед по Просеке. Это, верно, чтобы легче оружие выхватить. Леки поспешил за ним, тоже торопливо прилаживая лук, чтобы сподручнее ухватить, если что, тревожно размышляя о том, не последний ли это поход в его жизни. Через некоторое время ему все же удалось загнать тревогу глубоко внутрь, и в голове осталось главное: «Смогу и это побороть – значит, совсем свободный».

Утро уже перетекло в Первый Час Пополудни, а они так и не нагнали трех всадников. А между тем следы копыт трех лошадей отчетливо виднелись на жирной грязи, покрытой падолистом. Просека, такая ровная вначале, в глубине леса делала много поворотов, видно, огибая лесные болота, которых в этой местности множество. В надежде нагнать всадников они долго не сбавляли прыти, потом стали сдерживать коней, чтобы не уморить их.

Дважды Дэйи срывался, вскидывал свой шекимский лук, который держал наготове, быстро, вроде и не целясь совсем, выпускал стрелы в сторону леса. Куда-то в кусты. Непривычно высоко пела тонкая тетива. Да, не хотел бы Леки оказаться мишенью этого трея… Может, поцелить врага он сможет и лучше южанина, но если уж тот попадет… Неожиданно легко гнулись толстые рога лука, точь-в-точь как у шекимов, только вот концы деревянно топорщились, словно «уши» какие-то. Ушла еще стрела. Вправо, в сторону Леки. Про такие стрелы дружинные лучники говорили «бешеные» – никакие доспехи не спасут. Но не это поразило до самой глубины. Теперь-то понятно стало, откуда на рукояти выступы в обе стороны. Незнакомец одинаково хорошо управлялся с обеих рук! Невозможно!

Леки тоже всякий раз хватался за лук, но не мог понять, куда, а главное, в кого целить. Однако, как только Леки отваживался на вопрос и уже готов был рот открыть, южанин предостерегающе поднимал руку, призывая к тишине. Будто прислушивался все время. Один раз Леки, кажется, различил нечто бесформенное среди голых веток, но это могло и показаться. Зато, после того как стрелы уходили в заросли, он явственно слышал визг, противный, тонкий, еле слышный за топотом и хлюпаньем копыт и все же леденивший нутро. И тогда тревога становилась острой, как нож, и заставляла его задыхаться. И еще ему казалось, что в эти мгновенья губы его спутника шевелятся, будто он бормочет что-то быстро, шепчет. «Совсем как Виверра», – подумал Леки и спохватился. А может, незнакомец – колдун? Оцепеневший разум отказывался соображать, и Леки отложил все это на потом. Если, конечно, будет потом.

И вот наконец после очередного поворота впереди показались всадники. Трое. Они вот-вот должны были опять скрыться с глаз, но, заворачивая за изгиб дороги, заметили позади преследователей. А почему иначе они остановились, потоптались, и вдруг, как по команде, все скрылись из виду?

– Что это с ними? Могли бы подождать! – крикнул Леки, перекрывая шум копыт.

– Они, наверное, еще не встречались с этими тварями! – ответил спутник. – Об опасности, я вижу, их предупредили. Вот и решили, что угроза – это мы! Здесь же никто не ездит больше! Может, мы из лихих молодчиков.

– Мы так их не нагоним, если удирать будут!

– Не будут! Их трое, и хорошо видно, что нас двое. Это воины. И не робкой крови, раз Просекой рискнули двинуться!

– Так что же, почему они ускакали?

– Да никуда не ускакали! Там ждут, в засаде. И прежде чем опрометью кидаться на их стрелы, мы остановимся пораньше и предупредим, что мы такие же путники, как и они.

Леки оставалось только удивляться холодной расчетливости южанина. Спокоен. Головы, похоже, никогда не теряет. Должно быть, он немало повидал на своем веку. На него посмотреть – как будто ничего такого сейчас и не происходит. И Леки попытался подавить тревогу, свой страх.

Первоначальный план им осуществить не удалось. Уже приближаясь к повороту, южанин закричал:

– Скорее, во всю прыть! Не отставай, что бы ни случилось!

И Леки рванулся за ним. Он слышал испуганное ржание лошадей оттуда, из-за поворота. Его конь тоже испугался и попытался сбросить Леки, но тот быстро привел его в чувство и снова устремился вслед за Дэйи. Казалось, Ста тоже понимал, что отставать от незнакомца не стоит, и прибавил сам, без понукания.

Ужасное зрелище предстало их глазам, но Леки заставил себя, сцепив зубы, скакать дальше, вздернул лук. Растерянный всадник мечом и еще чем-то пытался отбиться от двух или трех – не разобрать – тварей, наседавших на него. Похожих на больших бесформенных пиявок со множеством щупалец. В отдалении слышались отчаянные крики и испуганное ржание.

Леки не успел даже понять, что и как произошло. Южанин на полном скаку успел выпустить три или четыре стрелы так же, как и раньше, почти не целясь. От пронзительного визга стало не по себе. Одна «пиявка» принялась отвратительно извиваться на дороге, взрывая слежавшийся падолист прямо перед испуганной лошадью. Остальные медленно поволоклись к кустам, но тут уже и Леки их стрелами приложил. Теперь, когда «пиявки» отстали от человека, стрелять по их большим телам было так просто, что Леки тоже выпускал стрелы, едва целясь, пока вторая тварь не упала на дороге. Третьей удалось уползти, но не дальше придорожных кустов. Оттуда она и завизжала. Леки увлекся, пытаясь достать ее за ветками, и едва не пропустил возглас южанина: «Леки! Вперед!» Он рванул коня вперед, пригнулся, и тут же за его спиной глухо шлепнуло что-то тяжелое. Он обернулся рывком и увидал еще одну «пиявку», незаметно подкравшуюся сзади, с другой стороны Просеки. Не раненные, они были значительно проворнее, и такая тварь как раз прыгнула на него с неожиданной легкостью, выставив щупальца. Но «пиявке» не Удалось накрыть Леки. Издав пронзительный визг прямо в воздухе, она рухнула у самых лошадиных копыт, и он прикончил корчащуюся тварь стрелой в упор. Подскакал Дэйи и, резко наклонившись прямо из седла, выдернул что-то из тела твари. Леки увидал длинный нож. Он обернулся, на дороге стало еще двумя телами «пиявок» больше. В одном торчала всего одна стрела, в другом ничего не было.

– Скорее, – крикнул Дэйи. – Надо уходить! Сейчас их соберется множество!

Он подскакал к двум последним мертвым тварям и торопливо выдернул из их плоти несколько таких же длинных ножей.

– Скорее! – махнул он рукой, видя, что чуть не съеденный «пиявками» незнакомец все еще топчется на месте.

– Но там мои люди! – воскликнул тот в ответ, указывая на лес.

– На них тоже напали эти твари? – спросил Дэйи, подъезжая к нему вплотную.

– Да, и кони понесли их в лес.

Южанин поднял руку, призывая к тишине, и все замерли. Несколько мгновений тишины, лишь лесные шумы, и он произнес:

– Мы уже ничем не сможем им помочь. Поверь. – И с этими словами он взял коня растерянного путника за повод. – А если мы промедлим, то и нам уже никто не поможет.

Тут он вскинул лук в направлении незнакомца, и не успел тот даже звука издать от изумления, как сорвалась стрела. Она вонзилась в заросли позади спасенного, раздался знакомый визг. Леки на всякий случай тоже выпустил стрелу в темное тело, едва заметное в сплетении голых ветвей, но в этом, наверное, уже не было надобности, потому что визга больше не последовало. Однако незнакомца это наконец вывело из оцепенения, и он, схватив повод, пришпорил коня. Южанин и Леки последовали за ним.

Еще несколько раз приходилось стрелять по зарослям. Леки теперь знал врага почти в «лицо», и страха не осталось. «Вот почему сгинул Байг», – мстительно подумал он, увидав впереди бесформенное тело между деревьями, и выпустил стрелу почти одновременно с Дэйи.

– Наше преимущество – быстрота! – крикнул тот на скаку. – Они не смогут долго нас преследовать.

И всадники воспользовались своим преимуществом. Леки не знал, сколько длилась скачка, кони уже изнемогали, но вдруг ему показалось, что жуткая, неизбывная тревога, которая облаком клубилась вокруг них с самого поворота на Просеку, начала постепенно испаряться. Все легче и легче становилось дышать, лес наполнился привычными звуками. Не то чтобы раньше их не было слышно, нет, даже там лес не казался совсем мертвым, скорее притихшим, зловещим, неправильным. Дэйи разрешил двигаться медленнее, чтобы не заморить коней.

– Здесь такого риска нет. – И почему-то прибавил, глядя на Леки: – Чувствуешь?

И неожиданно для себя Леки ответил:

– Да… тут нет опасности.

– Здесь всюду небезопасно, но самый опасный участок пути мы уже проехали. Помучаем еще немного наших коней. Однако скоро нам придется спешиться, если мы не хотим их потерять.

– Мы уже на восточном краю леса, – заметил ему Леки. – Я никогда тут не был, еще, может быть, час-два – и мы выберемся из лесу. Тогда стемнеет уже, наверное.

Дэйи кивнул и обернулся к третьему попутчику, который до сих пор не издал ни звука.

– Кажется, ты ранен, – обратился он к новому спутнику. – Ты сможешь сам пройти часть дороги?

Незнакомец медленно поднял голову и поглядел в их сторону, но не на них. Казалось, он смотрит мимо, куда-то вдаль. Затем с усилием он перевел взгляд на Дэйи.

– Я не раз, – проговорил он, – терял друзей и соратников на поле битвы, но это… Что может быть ужаснее, чем закончить свой путь в животе одной из этих мерзких тварей! – Он посмотрел на Леки. – Вы оказались удачливее нас. И спасли мне жизнь… Я даже не успел понять, как вы так быстро с ними справились.

Лошади уже перешли на шаг, и ему не надо было сильно напрягаться, чтобы заглушить шум копыт. Чувствовалось, что ему трудно говорить.

– Примите мое восхищение и признательность. – Он наклонил голову. – Я постараюсь достойно вас отблагодарить.

Он запнулся и еще раз спросил сдавленным, безжизненным голосом:

– А вы уверены, что для них больше ничего нельзя было сделать?

– Ты ведь сам слышал, – ответил Дэйи с оттенком почтения, ведь, судя по наряду, их невольный спутник был непростой персоной, – надежды не было. Если бы мы услыхали хоть какие-нибудь звуки в чаще, я рискнул бы, наверное. Но все уже было кончено. Эти твари быстро убивают своих жертв. Кони понесли их в чащу, лишив шанса на спасение. Тебе повезло, что удалось коня удержать на тропе. Иначе бы нам не успеть.

– Я вижу, ты уже встречал этих тварей? – В глазах нового спутника загорелся крошечный огонек интереса.

– Приходилось, – скупо уронил южанин, и незнакомец был вынужден прекратить расспросы.

Однако тут он счел нужным представиться.

– Я еще не назвал своего имени. – И он выпрямился в седле. – Благородный тэб Тандоорт Ай Дар. Я – родственник и личный тиган будущего Короля.

Приличия требовали, чтобы теперь спасители назвали свои имена, но Леки решил промолчать, справедливо рассудив, что Дэйи явно признан благородным тэбом за старшего, ему и говорить. Тот не замедлил с ответом. Неожиданно для Леки вечное обыкновение южанина небрежно-бесстрастно ронять слова сменилось явной почтительностью в обращении, впрочем, без излишнего рвения.

– Для нас с товарищем большая честь оказать помощь благородному тэбу. Мы треи, направляемся в Эгрос. Мое имя Дэй, а моего друга зовут Леки.

– Я вижу, ты опытный воин, – кивнул головой тэб Тандоорт. – А вот твой спутник еще очень молод, ему, кажется мне, едва исполнилось два цикла. Однако в схватке с этими тварями он показал решимость и бесстрашие, кои редко встретишь в столь молодом человеке. – И он кивнул теперь уже Леки.

Леки не был избалован беседами с владетельными тэбами. Весь его опыт исчерпывался случаем, когда Дару взял его с собой в Тигрит к Большому базарному дню. Случилось так, что два лучших расписанных Леки тонкогорлых кувшина с красивыми лепными ручками понравились благородному тэбу Ноггуар Тат… как там его дальше… в общем, одному из самых богатых и важных людей в Айсине. Как этого тэба с его носилками вообще на базар-то занесло? Ему сразу приглянулась посуда, и он, не чинясь, заплатил столько, сколько запросил Дару, хотя тот, понимая, с кем разговаривает, заломил вдвое против того, что собирался. И за все время благородный тэб ни словом не обмолвился. Его человек, ловивший все движения хозяина, вплоть до легкого, неприметного для остальных, поднятия брови, говорил с ними от имени знатного тэба. А вот с обычными тэбами Леки разговаривать уже приходилось, и нередко, – люди как люди. Так что Леки невдомек было, то ли благородные тэбы действительно говорят так непривычно сложно и торжественно, или же тэб просто смеется над ним. Хотя повода вроде не было никакого. На всякий случай он, подобно Дэйи, отвесил легкий поклон в сторону тэба и, видя, что южанин молчит, отважился ответить сам.

– Мне уже два цикла и три года, – прибавил он себе несколько лет на всякий случай. – Я весь Поход против шекимов с самого начала прошел, неплохим лучником себя показал.

– Поэтому ты решил стать треем?

– Это лучшее для меня, – туманно ответил Леки, не зная, к чему приведут эти вполне безобидные расспросы.

Но тэбу, похоже, просто хотелось знать, кто стал его спутниками по воле случая. Он потерял интерес к Леки и снова обратился к южанину:

– Я вижу, ты чужеземец?..

– Мне будет трудно дать благородному тэбу ответ на этот вопрос. Мой отец был таким же треем, и все время мы искали, где больше платят. Он любил риск, ведь чем он выше, тем больше и награда. Так и погиб. Я знаю только ту жизнь, которой он меня научил, поэтому судьба трея – лучшее для меня, как только что сказал мой друг. Не ведаю, где моя родина, знаю лишь, что отец мой был родом с далекого юга, поэтому-то я все время туда стремлюсь. Я и сейчас возвращаюсь оттуда, – объяснил он свой совсем не зимний загар. – Друг сообщил, что в Эгросе я могу хорошее место получить, если потороплюсь, – и вот я в пути. По дороге мы знакомство свели с этим молодым лучником, который тоже держит путь в Эгрос.

Тэб Тандоорт Ай Дар кивнул. Обычная история, два трея держат путь в столицу перед коронацией в надежде неплохо устроиться, он что-то такое и предполагал.

– Я несказанно удивлен тому, что в этом лесу творится такой кошмар и до сих пор никто даже не подумал сообщить в столицу. Надо немедленно снарядить отряд и уничтожить всех этих мерзких тварей, всех до одной! – Тэб Тандоорт говорил и все больше и больше распалялся, картина гибели его спутников вновь встала у него перед глазами при одном воспоминании о «пиявках».

– Благородному тэбу не стоит торопиться, извести их не так просто, – вдруг сказал Дэйи. – Я немного знаком с повадками этих тварей. Они не так безмозглы, как кажется. Вы придете сюда с большим отрядом, но они и не подумают нападать прямо на Просеке. Боюсь, солдаты будут зря ждать их на открытом месте. Но тогда им придется углубиться в лес на поиски, а уж кто кого найдет… Благородный тэб воочию убедился сегодня, что справиться с этими… существами непросто. Посылать людей сразу, всего один отряд и без нужной подготовки – на смерть.

Тэб Тандоорт поежился, но сразу же подхватил:

– Однако ты и твой молодой спутник превосходно проявили себя! Ты уже встречал раньше этих тварей. – Это было утверждение. – Где же?

– В лесах Эйянта, – был ответ.

Леки почувствовал, как мурашки забегали у него по спине. Эйянт, большая незаселенная земля, примыкавшая с востока к Хребту Эйянт, раскинулась далеко отсюда, но слухи о ней такие страшные ходили, что даже в самых глухих деревнях Айсина люди с дрожью произносили слова «леса Эйянта», стращая непослушных детей сказками о тварях, что там водятся.

«Конечно, Эйянт, как же я не подумал, – досадовал Леки. – Наверно, от страха. Только оттуда могли они взяться. Больше неоткуда. Но как? Не по воздуху ж перелетели?»

Люди говорили, что твари, которые встречаются в лесах Эйянта, так ужасны, что никакое людское сознание не может постичь весь ужас от встречи с ними, что даже деревья и травы там убивают, что даже в воздухе разлит ужас. Говорили, что эти чудовища уже обитали там, когда еще ни в Кромае, ни в других окрестных землях не было людей. Говорили, что где-то там, под горами Эйянта, дремлет То, что их порождает… Вот только откуда такие разговоры пошли?.. Еще ведь говорили, что оттуда никто не возвращался. А если кто и возвращался, тот, наверное, близко не подходил даже к опушке обширных лесов Эйянта. Как те два охотника, что якобы с Байгом на Просеку ходили.

Любого, кто бы осмелился сказать, что побывал в лесах Эйянта, подняли бы на смех. Но Леки было не до смеха. Верилось почему-то, что незнакомец, ворвавшийся в его жизнь, мог и на самом деле там побывать. Да и с «пиявками» он встречался не в первый раз, дело ясное. Тэб Тандоорт был поражен гораздо больше Леки, но, к чести своей, справился с волнением и только переспросил: «В лесах Эйянта?» Словно требовал дальнейшего рассказа. Однако его повеление на этот раз осталось без ответа.

– Благородному тэбу вряд ли понравится мой рассказ, поэтому я верю, что он позволит мне не входить в подробности. Я могу только сказать, что было нас немало, но почти никто не уцелел. Мне довелось спастись лишь потому, что я не отходил далеко от кромки леса, но и там повидал всякого… такого, что не хочется вспоминать.

– Но зачем же было так испытывать судьбу? – позволил себе все же поинтересоваться тэб Тандоорт.

Однако и ему, и Леки было понятно, что человека, вышедшего оттуда живым, невозможно принудить к описанию ужасов, которые довелось пережить. Хотя почти любой трей на его-то месте… Уж помалкивать бы не стал, это точно. Леки очень хотелось услышать хоть полслова о героических приключениях в лесах Эйянта. Да и о тварях любопытно разузнать.

– Глупый риск, – просто ответил южанин. – Мне и моим спутникам слишком много заплатили. Нас хорошо снарядили на поиски человека, пропавшего в лесу. Собрали большой отряд. Старшие, более опытные, пытались, конечно, вразумить нас, но мы были еще слишком молоды и самонадеянны. Как, наверное, уже ясно благородному тэбу, мы никого не нашли, и почти никто из нас не вышел обратно на солнечный свет.

– И что эти твари, ты видел их там?

– Да. Как и множество всего другого. – И он снова замолк.

Некоторое время ехали молча. Опускались сумерки.

– Конец, – внезапно натянув поводья, остановился Леки. – Я вижу конец Просеки!

– Нет. – Тэб вглядывался в даль. – Я ничего не вижу.

– Уже темнеет, но я вижу там вдалеке просвет, больших деревьев там уже нет.

– Леки очень зоркий, благородный тэб может верить его глазам, – подтвердил Дэйи. – Мне тоже кажется, что Просеке конец. Очень хорошо, если так, мы до темноты успеем выехать из леса и скоро попадем в Бат. Там можно переночевать.

Кони так утомились, что путникам пришлось-таки спешиться, и, когда они добрались до подлеска, в темноте уже трудно было различить окрестности. Когда они вошли в Бат, была глубокая ночь. На счастье, постоялый двор в Бате оказался достаточно просторным, не в пример двору Пона Крика в Кобе, там оказалось несколько свободных комнат.

Тэб Тандоорт настоял на том, чтобы заплатить за ночлег и ужин своих попутчиков. Он не назвал хозяину своего имени, но богатая одежда и увесистый кошелек благородного тэба подняли того с постели, как по волшебству. Тэб заказал отличный ужин и пригласил попутчиков разделить его. Все попытки отказаться от приглашения были решительно пресечены, ведь это самое меньшее, что он может для них сделать, заявил тэб. Потом, правда, оказалось, что знатный тэб решил сделать много больше, предложив им за трапезой увесистый мешочек с золотом.

– Благородный тэб высоко ценит нашу помощь, – сказал ему Дэйи, – но я и мой друг не можем принять этой платы.

– Не понимаю, почему два трея, спасших мне жизнь, не хотят принять моей благодарности, – с нотой раздражения в голосе вопросил тэб Тандоорт. – Или ты считаешь, что такая ничтожная плата смешна, недостаточна? – Он посмотрел на Дэйи. – Я прекрасно знаю, что жизнь стоит значительно больше, но сейчас это почти все золото, что у меня уцелело. Вы получите еще по прибытии в Эгрос. Ведь вы туда направляетесь?

– Пусть благородный тэб не гневается на нас, – почтительно ответил Дэйи. – Как мы можем принять эту благодарность, если там, – и он махнул рукой в сторону леса, – остались друзья сиятельного тэба, потерю которых он переживает с такой скорбью. Честный трей никогда не возьмет платы, если дело сделано лишь наполовину.

– Ты прав, – снова пригорюнился тэб Тандоорт, – эти люди были очень близки мне. Благородный тэб Антадор, мой друг и начальник моей личной охраны, и тэб Трид, мой порученец, отважный воин, вернейший соратник. Да не оставят их наши Отцы. Пусть примут их и осветят дорогу.

– Да не оставят Отцы, – эхом откликнулись его спутники.

После короткого молчания тэб снова обратился к Дэйи:

– Но мои спутники теперь мертвы, и путешествие в одиночку может оказаться опасным. Тем более что я везу будущему Королю важные известия и должен доставить их в кратчайший срок. Эта спешка! – И он стукнул кулаком по столу, так что задребезжала посуда, а пустая кружка Леки перевернулась. – Она стоила мне двух преданнейших людей! Если бы не она, я бы не оставил свой отряд в Кустоке, не стал бы путь сокращать! Кто мог знать об этих мерзких тварях?! Кто мог предположить такое? – Он продолжил чуть тише: – Так вот, вы представляетесь мне надежной охраной. Ведь вы все равно стремитесь в Эгрос? Тогда вам не составит труда быть моими спутниками за очень, очень щедрую плату.

Леки усмехнулся про себя, все-таки тэб нашел способ переложить в их карманы хоть малую толику золотых из своего мешочка. Южанин, казалось, тоже не против. Отказывать не было никакого повода, сердить такого важного тэба даже опасно, да и на руку его предложение. И Дэйи ответствовал, что-де предложение тэба для них – большая честь и они, конечно, оправдают оказанное доверие, тем более если речь идет о неотложном деле такой великой важности для Короны. Затем, посидев еще немного для приличия, южанин с Леки, а также повеселевший тэб Тандоорт Ай Дар разошлись спать с тем, чтобы завтра продолжить путь, разный для каждого из них и общий на ближайшие несколько дней.