Законы развития литературных жанров нельзя считать исследованными. Возьмем, к примеру, фантастику. Еще совсем недавно фантастические романы, рассказы, киносценарии появлялись главным образом в США. Чуть ли не ежедневно на прилавках американских магазинов можно было увидеть все новые и новые яркие томики фантастики. Только ежемесячных журналов, посвященных фантастике, насчитывалось более тридцати. Существовало множество клубов любителей фантастики, созывались конференции, вручались премии. И, надо признать, в пятидесятые годы было создано немало очень хороших книг, имена лучших американских фантастов получили мировую известность.
И вдруг к началу шестидесятых годов этот широкий поток стал быстро иссякать. Тому много причин. И отход одних крупнейших писателей от активной работы (Азимов, Шекли) и смерть других (Каттнер, Корнблат), отчего лишенная блистательной вершины гора американской фантастики обнажила свое в общем-то довольно серое и однообразное нутро, в котором господствовали ремесленники. К тому же ослаб и интерес американского читателя к собственной фантастике. Неожиданно для среднего американца, мало осведомленного о действительном положении вещей в мире, Советский Союз захватил первенство в освоении космоса. А ведь американская фантастика десятилетиями прививала читателям уверенность, что космос — это большая Америка, в которой вряд ли останется место другим странам и народам. Были и другие причины. Но в любом случае факт остается фактом — в последние годы американская фантастика перестала безраздельно господствовать в фантастике мировой.
Значит ли это, что и мировая фантастика тоже сделала шаг назад? Нет. Этого быть и не могло. Ведь во всем мире интерес к фантастике непрерывно растет. Это — особенность нашего века. Вчера умами владели физики, сегодня — генетики и социологи.
Завтрашний день приходит в нашу жизнь быстрее, чем мы того ожидали, и фантастика, моделируя этот завтрашний день, стараясь объяснить его, нащупать еще неразличимые пути в него, с каждым днем становится нужнее миллионам читателей. К ней обращаются в поисках ответов, в ней ищут героев, способных победить непобедимое и решить неразрешимое, в ней пытаются найти пути к мечте…
К концу пятидесятых годов относится начало бурного развития фантастики и в нашей стране. Именно тогда пишут свои первые рассказы и повести Стругацкие, Днепров, Альтов, Гансовский, Парнов и Емцев. Чуть позже к ним присоединяются Варшавский и Шефнер, Громова и Абрамовы. Изменяется и отношение к жанру. Писатели, известные реалистическими произведениями, уже не чураются слова «фантастика». Пишут Тендряков, Гор, Соколова, Амосов, Каверин, Гранин.
Расцветает фантастика и в других странах. Польша, Япония, Италия, Чехословакия, Румыния… В десятках стран начинают выходить книги своих авторов, ведь мечта не подвластна унификации, а фантастика полемична и неспокойна.
И даже в стенах форпоста, недавно такого могучего, — в США, признанием гибели монополии явилось рекламное объявление о том, что с 1968 года там начнет выходить журнал научной фантастики «Интернешнл», состоящий из переводов с русского, итальянского, немецкого, польского, болгарского языков.
Да, и с болгарского. А ведь если судить по возрасту этого жанра, то Болгария удивительно молода. Там все пока первое. И первый сборник фантастических рассказов — первая проба пера первых фантастов. И первый роман Райкова и Данаилова. И первый конкурс фантастики издательства «Народна младеж»…
Разумеется, когда мы говорим о молодости болгарской фантастики, нельзя понимать ее как родившуюся вчера и лишенную корней в прошлом. Болгарская литература настолько богата и талантами, и традициями, что в ней без труда можно отыскать истоки современной фантастики.
Еще в 30-е годы появились романы Д.Георгиева, З.Среброва. В сороковых годах к фантастике обратились два крупных болгарских писателя — Елин-Пелин, написавший роман «Ян Бибиян», и Светослав Минков, который создал ряд фантастических рассказов.
Однако фантастика прошлого отлична от фантастики современной. Тогда это был метод борьбы с официальной идеологией, тот эзопов язык, с помощью которого писатели выражали свое отрицательное отношение к мрачной действительности.
В данный сборник включены два рассказа Минкова, которые позволят читателю получить представление о предтечах болгарской фантастики.
В то же время научная фантастика, как обширная и популярная отрасль болгарской литературы, родилась совсем недавно и, повторяю, ее отличительная черта — молодость. И все-таки, несмотря на молодость болгарской фантастики, настоящий сборник не может претендовать на первооткрывательство. Наши читатели уже знакомы с болгарскими фантастами и по их рассказам, которые печатались в нашей периодике, и по болгарским изданиям на русском языке. Рассказы Димитра Пеева получили премию на международном конкурсе фантастики, организованном журналом «Техника молодежи», и были опубликованы в сборнике премированных произведений. Несколько лет назад болгарское издательство «Профиздат» выпустило на русском языке книгу основоположника болгарской фантастики Здравко Среброва «Роман одного открытия», а совсем недавно на книжных прилавках Москвы появилась повесть Райкова и Данаилова «Планета под замком».
Наш сборник тоже относится к разряду «первых». Он — первый сборник болгарских фантастических рассказов, изданный в Советском Союзе, он впервые знакомит наших читателей с некоторыми интересными именами в болгарской литературе; большинство произведений, напечатанных в нем, впервые переводится с болгарского.
Составителям пришлось немало потрудиться, прежде чем сборник принял ту форму, в которой он вынесен на суд советских читателей. Молодость болгарской фантастики совсем не означает, что она бедна, что ряды ее авторов редки, а рассказы и повести малочисленны. В этом отношении она чем-то сродни нашей, советской фантастике. Она расцвела сравнительно быстро, но расцвет этот был бурным.
По крайней мере три болгарских журнала регулярно знакомят читателей с новинками болгарской фантастики — это «Наука и техника за младежта», «Пламык» и «Космос». Издательство «Народна младеж» выпускает многотомную библиотеку приключений и научной фантастики. Издается фантастика в Варне и Пловдиве. Не все эти книги и рассказы равноценны. Порой у молодых писателей не хватает мастерства и опыта, порой в фантастику приходят случайные люди, строящие свои книги по готовым и изрядно надоевшим шаблонам. Но это неизбежные издержки производства. Объем и уровень болгарской фантастики таков, что при составлении сборника основная проблема заключалась не в поисках стоящих рассказов, а в необходимости отказаться от целого ряда произведений, в необходимости определить, чем же можно пожертвовать, чтобы, не превышая установленного объема, как можно более полно и разнообразно представить все лучшее, что создано к сегодняшнему дню в Болгарии.
В сборнике — двадцать шесть рассказов. Авторов — тринадцать. Тринадцать индивидуальностей, тринадцать мечтателей, тринадцать точек зрения на сегодняшний и завтрашний мир. Это двадцать шесть картин, рассказывающих о далеких планетах, трудных путешествиях, загадочных открытиях, поисках исследователей, о жертвах и подвигах.
Димитр Пеев принадлежит к старшему поколению болгарских фантастов. Это определение в высшей степени условно, так как и возраст писателя, и его стаж в фантастике не дают никаких оснований отнести его к старикам. И все-таки Пеев был одним из первых писателей, обратившихся к жанру научной фантастики в Болгарии, немало сделавшим для ее развития. Он оказал поддержку многим начинающим фантастам. Будучи по образованию юристом,
Димитр Пеев пишет и детективы, работает главным редактором одного из журналов (среди болгарских фантастов немного писателей-профессионалов, для подавляющего большинства фантастика — вторая профессия).
Лет десять назад в Советском Союзе был проведен международный конкурс на лучший фантастический рассказ, в котором вместе с нашими писателями приняли участие и фантасты социалистических стран. Среди премированных был рассказ Димитра Пеева «Волос Магомета». Любители фантастики, наверно, помнят его, те же, кто не интересовался фантастикой в то время, с удовольствием прочтут рассказ впервые. С момента написания этого рассказа фантасты не раз обращались к теме множественности обитаемых миров, к теме связи с другими, возможно, обогнавшими нас цивилизациями. Тогда же этот рассказ явился одним из «первооткрывательских» произведений. Фантастика выходила в необъятный космос, смело ломала рамки «ближнего прицела» и распахивала двери для смелых фантазий наших дней.
К старшему поколению писателей (опять же определение условное) относится и известный болгарский писатель Павел Вежинов. Советские читатели знакомы с его приключенческими романами. Фантастика не занимает в творчестве этого писателя большого места, но увлечение ею не миновало и его. Рассказ Вежинова «Однажды осенью…», который помещен в нашем сборнике, как бы продолжает и развивает мысли, положенные в основу рассказа Димитра Пеева. Утверждая множественность проявлений разума во Вселенной, Пеев не дает своему герою встретиться с этим разумом, он только показывает наше прошлое глазами гостя. Павел Вежинов делает следующий шаг. Он знакомит героя с пришельцем из космоса. Его пришелец представитель далеко обогнавшего нас общества. Он может управлять гравитацией, может исцелять, читает мысли. В то же время он не отделен от человека непроницаемой стеной собственного величия. Он — это наше будущее, по будущее, которого мы достигнем только собственным трудом, без помощи «добрых пришельцев».
Совсем иным предстает перед нами Светослав Славчев. Доктор Славчев (фантастика для него тоже вторая профессия) приверженец другого направления в фантастике. Его интересуют в общем-то наши современники, перенесенные в необычные условия, поставленные перед этическими и моральными проблемами, которые возникают при столкновении с необычайным. Будущее это фон, на котором проверяется на прочность Человек.
В рассказе «Последнее испытание» герой, испытывая робота, выходит за предписанные инструкцией рамки, сам выдерживая куда более серьезное испытание. Практически в каждом рассказе Славчева содержится ясно выраженная мысль, обязательно связанная с сущностью гомо сапиенс, с целью его бытия, его будущим. Славчев еще только начинает свой путь в фантастике, но уже сейчас очевидно, что он в ней человек не случайный. Это писатель, которому есть что сказать и который, надо думать, еще многое скажет.
Казалось бы, ничем не похож на Славчева Антон Донев. Донев шутит, смеется, порой зло, порой добродушно. Вулканолог Грау погиб в вулкане на четвертый год пребывания в лаве история невероятная, как невероятна и причина его смерти. Адам и Ева — космонавты и сегодня живут где-то в Бразилии. Невероятно и смешно. Профессор Шмидт решил устроить из четвертого измерения концлагерь. Ему бы только оттуда выбраться… Инженер Трыпчо Д. чуть не построил второй этаж Балканского полуострова, Атлантида погибла, потому что дважды два — четыре, а сотрудники института научной фантастики чуть не умерли с голоду в полном составе, потому что никто не мог изобрести спичек.
Но за парадоксальными, невероятными и нелепыми ситуациями, так же как и в рассказах Славчева, — люди, реальные характеры, поставленные на первый взгляд в нереальные условия. Если Славчев, исследуя человека в фантастическом окружении, ищет и находит в нем сегодняшнего человека и сегодняшний героизм, то Донев также пишет о сегодняшнем человеке. Только он, где мягко, а где и зло, борется с его недостатками, с его слабостями и даже с его преступлениями.
Фашист профессор Шмидт сегодня жив. Только, к счастью, он но добрался до четвертого измерения. Трыпчо Д. сегодня заседает на каком-то конгрессе, а в шумихе погибает его изобретение. И очень часто мы забываем о спичках, создавая паровоз. Рассказы Донева — притчи, но притчи сегодняшнего дня, облеченные в форму фантастического рассказа. Они написаны для того, чтобы, посмеявшись над ними, читатель задумался…
Васил Райков любит остроту и оригинальность сюжета. Он изобретателен, и рассказы его интересны. Он не похож ни на Пеева, ни на Славчева, ни на Донева. Инопланетный робот заточен в маленьком каменном храме в глуши бирманских джунглей. Племя охотников поклоняется ему как божеству. Он, присланный с мирными целями на нашу планету, оказывается для горстки людей источником трагедии. И этот трагический парадокс может решить только современная наука. Это — рассказ «Встреча во времени». Совсем иной и по теме и по настроению рассказ «Ночное приключение», пародия на «черную фантастику», но рассказ печальный и горький. Горечь эта сконденсирована в последней его фразе, превращающей плутовскую пародию в философский этюд.
Оригинальность рассказов Райкова не подменяет и не заслоняет главного — того, что роднит произведения Райкова с другими работами болгарских фантастов, с их человечностью и актуальностью.
Нет смысла останавливаться на всех рассказах сборника. Стоит перевернуть страницу — и они перед вами. Цель этого предисловия — не пересказывать то, что лучше скажут сами болгарские писатели, а в том, чтобы поделиться с читателями собственными, возможно порой субъективными и спорными, соображениями о них, о болгарской фантастике вообще. И не делать окончательных выводов. Каждый, кто прочтет эту книгу, отлично сделает их сам. В заключение мне хочется только сказать несколько слов об авторе, рассказы которого мне, пожалуй, понравились больше всего.
Выбор такого рода нелегок, и тем не менее он неизбежен. Несколько десятков, может быть, сотни тысяч человек прочтут эту книгу и каждый сделает для себя подобный выбор. Один предпочтет достоверность Пеева, другой — романтичность Славчева, третий — умный юмор Донева. Я люблю рассказы Недялки Миховой, один из которых — «В бурю», помещен в нашем сборнике. Этот рассказ, как и не вошедший в сборник рассказ «Неизвестное», близок по духу фантастике Станислава Лема. В них мы встречаемся с загадками, которые пока решить не в силах, но которые мы обязательно решим со временем, потому что мы хотим это сделать, должны это сделать и, значит, сможем сделать. Несколькими штрихами, одним — двумя поступками показывает Михова своих героев. И вот мы уже знаем их, проникаемся их мыслями, понимаем их…
Двадцать шесть произведений, тринадцать авторов. Возможно, в следующем сборнике их будет больше. В любом случае следующая встреча с болгарской фантастикой состоится, и она стоит того, чтобы ее ждать… Залогом тому наша первая встреча.
Кир. Булычев