В отличие от Ламбрии, где тщательно запирают ворота во двор от незваных гостей, в Икарии внешняя защита, как правило, чисто символическая – слишком многие способны спланировать внутрь ограды. Горан и Алекс, никогда не бывавшие у Ианы в Кальясе, отыскали ее дом без труда. Помогла обычная тейская атрибутика: удобная для приземления площадка во дворе и высокая башенка с балконом без перил.

На стук в дверь через какое-то время отозвалась заспанная служанка лет пятидесяти, совсем седая, в смешном лиловом чепце.

– Синьора Лукания улетела в Нирайн, благородные теи! – сообщила она обескураживающую новость.

– Давно? – растерянно промолвил Алекс.

– Два дня назад, в сопровождении гвардейца в синем плаще. А вы...

– Тей Алексайон Алайн и тей Горан Атрей, из Леонидии, – младший представился за двоих.

– Проходите! Синьора предупреждала о тее Алексайоне.

У того радостно подпрыгнуло сердце. Иана ждала его!

К сожалению, никаких других подробностей о жизни и умонастроениях хозяйки женщина не сообщила. Зато рассказала много нового и неприятного о веяниях, обрушившихся на город после гибели императорской семьи.

Если Нирайн остается оплотом герцогской власти, а любые волнения потомков ламбрийских репатриантов и других неблагородных подавляются в зародыше, Кальяс постепенно превращается в гнездо оппозиции. Улф Сиверс собирает вокруг себя недовольных не только герцогом, но и вообще привилегиями тейского сословия, а также всем, исходящим от имперской власти в Леонидии.

На службу к Сиверсу перешло несколько дворян, не приносивших присягу герцогу. Клятва императору утратила силу с гибелью династии. Идеалом отныне считается устройство Ламбрии, где общественное положение не зависит от чистоты тейской крови.

– А сама ты как думаешь? – поинтересовался Алекс, неоднократно озадачивавший товарища то высокомерием по отношению к низшим сословиям, то разговором с ними практически на равных.

– Мне все едино, – пожала плечами женщина, накрывая немудреный стол с напитками и фруктами, как того требует этикет встречи гостей, пусть даже вполне сытых. – И при теях, и при богатых ламбрийцах я остаюсь обычной служанкой. А синьора Иана принадлежит к теям по отцу и ламбрийцам по матери, с ней я не пропаду.

– Не уверен, – качнул головой осторожный Горан. – Может сложиться иначе. Вдруг ламбрийцы обозлятся из-за ее тейской сущности, а гвардейцы герцога попрекнут неблагородной примесью. Так недолго стать врагом по отношению ко всем.

– Как бы там ни было, сегодня остается лишь отдыхать, пока местные сбиваются с ног в поисках нашей парочки, – подвел черту Алекс. – На рассвете улетаем на юг, пока не пришлось еще больше проредить банду здешних драчунов.

Обеспокоенная упоминанием о ссоре с Сиверсами служанка разбудила их перед началом сумерек, рассказав, что ночью не сомкнула глаз: по улицам носились пешие и конные стражники, изображая поиски столичных дворян.

Объявленные в розыск скользнули в утренний туман, мягко освещаемый солнцем, встававшим по левую руку. По мере того как последние дома Кальяса пронеслись внизу и растворились в дымке позади, отпустило напряжение. Но не пропала горечь.

Алекс чувствовал себя неважно, фактически удирая от опасности. Честь требовала искать новой встречи с Элофом. Предусмотрительность напоминала, что оставлять за спиной живых врагов – чревато подлым ударом в спину. Благоразумие успокаивало, что сражаться вдвоем с целым городом бесперспективно. А самое романтическое чувство взывало отложить любые другие дела и быстрее найти Иану.

Девушка не арестована. По словам служанки, гвардеец был изысканно вежлив. Герцог озаботился безопасностью теев? Но не столь уж она крупная фигура в политике и военном отношении. Вроде бы нет оснований для беспокойства, да только неопределенность настораживает.

Снова таверны и постоялые дворы. Горан пустился в безудержный загул, требуя лучшие номера, старое вино и молодых девок. Он щедро тратил запасы серебра, отобранные у восьмерых задир из Кальяса в количестве, которое непросто было нести. Напарники решили не разбрасываться только золотом. Вот бы ввести в обращение некие заменители золота. Например – бумаги, заверенные императорской печатью, чтобы не подделать. Для летучего дворянства была бы настоящая находка.

И всюду та же проблема. Нет прежнего уважения к теям. К югу от Кальяса больше никто не попытался вызвать их на поединок или просто унизить. Но отношение другое, безразличное или сдержанно-враждебное. Алексу хотелось крикнуть на главной площади каждого городка, попадавшегося на пути: чем же вы так обижены? Особенно ламбрийцы, чьи предки получили здесь убежище, спасаясь от заокеанской гражданской войны. Жизнь куда более зажиточная, нежели в знакомых с детства горах Северной Сканды. Никакой дискриминации, разве что на главные муниципальные посты назначаются лишь икарские высокородные. Не ценят люди доброго подхода...

Молодой тей по пути вспоминал все известное о герцоге Нирайна с преобладающим синим тоном на гербе и плащах придворных. Кое-какие подробности выяснял по пути. Картина нарисовалась противоречивая.

На западе правит самая молодая из знатных фамилий империи – Ванджелисы. Они в родстве с погибшей семьей Эдранов, брачными связями в той или иной степени переплетены с другими герцогскими домами. Нынешний глава клана – Дайорд Ванджелис – имеет репутацию человека энергичного, амбициозного и корыстного. Фиолетовый герцог Мейкдон упоминал его как прогрессиста, противостоящего консерваторам – Эдранам и Винзорам, что не помешало последним сцепиться между собой в ночь дворцового переворота.

Тей Дайорд не может игнорировать ламбрийскую верхушку, чей оборот капиталов создает весомую часть благосостояния герцогства за счет налогов. Он не в силах быстро сломить оппозицию выходцев из-за океана. Одновременно должен поддержать высокородных, единственную опору. Воистину трудное положение! Как вписывается Иана в эту мозаику?

В какой-то мере Алекс жалел о простоте жизни на войне. Тогда много сражался, много убивал, но не задумывался: и так все ясно, позади Родина и император, нет чести выше, чем уничтожать ламбрийских врагов. В мирную пору тягостнее стократ! Каждое действие, а порой и каждое слово приходится оценивать. Кому оно выгодно? Империи? Временному регенту-канцлеру? Отдельным герцогам? Неправильный выбор опорочит честь... Голова пухнет!

Горан Атрей – отличный товарищ, особенно если дорогу преграждает группа резвых парней со шпагами и ружьями, но никудышный собеседник. Столь же щепетильный в вопросах чести, он проявил поразительное равнодушие, когда Алекс попытался донимать его своими проблемами. Только посмеивался и обещал, что годам к тридцати северянин тоже успокоится и будет принимать правильные решения без особых философских мудрствований... Если доживет, конечно.

Иану в пути мучили мысли иного плана.

Она сохранила лицо, встав между бывшими друзьями с условием не убивать соперника. Достойно вышла из положения, расторгнув помолвку с Тероном без ущерба для репутации. Удалилась из Леонидии, чтобы дать время всему устроиться, избегая тем самым встречи с Алексом, не получившим никакого ответа на его пылкое признание.

Преподаватель этикета, на которого отец в свое время, а потом и дядя высыпали мешок серебра, остался бы доволен. Иана поступила совершенно правильно.

И ненавидела себя за это.

Теперь следует расплата. Она не дождалась. Ни письма, ни приезда. Когда докатились вести о государственном перевороте, поняла: сейчас единственный мужчина ее жизни на службе. Неделю, а может, и все две, его часть будет на казарменном положении. А потом...

Почему-то она ни на секунду не предположила, что в той суматохе его могут убить. Наоборот – уверовала в неуязвимость, способность вылезать из самых скверных передряг, не задумывалась даже, что везение со временем изнашивается, и чем чаще к нему обращаешься, тем быстрее.

Когда, по всем ее расчетам, до появления нашего героя или хотя бы весточки о нем оставались считанные дни, либо нужно было начинать беспокоиться, что он вляпался в очередные неприятности или, того хуже, устыдился опрометчивых слов о любви, прибыл нежданный визитер. Как снег на голову свалился прим-офицер гвардии герцога Ванджелиса с категорическим приглашением немедленно лететь в Нирайн. Возможно, она отклонила бы приглашение или объявила, что явится позже, в конце концов – Ванджелисам не приносила вассальной клятвы. Не исключено, что для убедительности отказа пришлось бы попортить здоровье посланнику, наверняка уступавшему Алексу по боевым навыкам. Но за пару дней до этого тея получила столь же категорическое и куда менее уважительное требование от господина Улфа Сиверса.

Сей господин поставил теям Кальяса ультиматум: кто не со мной – тот против меня.

И многие благородные дрогнули. Не богатые, не претендующие на высокие должности. Недостаточно молодые, чтобы плюнуть на все и начать карьеру заново в другом месте. Обыкновенные помещики, обремененные небольшим хозяйством, недвижимостью, семьями и опасающиеся потерять имущество. Так у Сиверса, «червя», по мнению Алекса и ему подобных ревнителей чистоты крови, появилась летучая гвардия из шести дворян. Иана избежала репрессий благодаря упоминанию о ламбрийской матери... Надолго ли?

Оставив служанке самые подробные инструкции, как действовать в случае появления гостя из столицы либо хотя бы весточки от него, Иана собралась в дорогу. И теперь наступило наказание за излишнее рвение в соблюдении внешних приличий.

Она улетает вдаль от своего дома совершенно не с тем мужчиной, с которым готова хоть на край света.

Она удаляется от места, где ее просто обязан найти Алекс.

Она говорит не те слова, которые хочет.

Она будет совершать нежелательные, не нужные ей поступки, повернув на тропинку, где ее не ждет ничего хорошего.

Имея фору по времени, Иана добралась до герцогского дворца раньше Алекса и Горана. Аудиенцию синего вельможи получила быстро, едва отдохнув с дороги и приняв подобающий вид.

Тей Дайорд еще с детства обладал внешностью, никак дворянской не соответствующей, и изменить ее не мог, сколько не старайся. На добрую голову выше Алекса, он вряд ли весил много больше благодаря чрезвычайной узости плеч, а оттопыренные уши, если не прикрывать их в полете головной повязкой, вполне могли служить для управления воздушным потоком. Под волосами лопоухость не спрятать, ибо к сорока годам от тех волос остались лишь грустные воспоминания. Глаза глубоко посаженные, сдвинуты к переносице, усов нет и, похоже, не было никогда. Наверно, герцог мог изображать балаганного шута без грима, если бы не твердый взгляд, напоминавший, что воля и интеллект для правителя стократ важнее картинной внешности.

Под стать владельцу и кабинет, начисто лишенный блеска, как покои Мейкдона или дом-крепость мессира Паллы. Строгая дубовая мебель, карты, документы и даже механическая ламбрийская счетная машина, подтверждающая репутацию: перед Ианой герцог-купец.

– Надеюсь, вы понимаете, синьора, что время нынче особенно беспокойное. Поэтому счел за лучшее пригласить вас в Нирайн. В Кальясе становится тревожнее с каждым днем.

– Благодарю за заботу, синьор герцог, – тея исполнила вежливый книксен и, повинуясь приглашению, села в кресло напротив обширного письменного стола. Прим-офицер, сопровождавший из Кальяса, замер у двери, изображая караул.

У Ианы внутри звякнул очередной звоночек женской интуиции, предупреждая: здесь что-то неладно. Скорее даже – все неладно.

– Разумеется, я волнуюсь не столько о лично вашей безопасности, как о положении дел в герцогстве в целом. Для начала намереваюсь отправить семью дальше на юг, инкогнито, в один из замков на побережье, до этого не свободен в своих решениях. Поэтому хотел просить вас, синьора, сопровождать жену и дочь.

Звон колокольчика превратился в грохот набата. Таким вопросом по статусу занимается командующий гвардией или его заместитель. Герцог беседует лично - зачем?

– Ценю вашу откровенность, синьор, и плачу тем же. Я ожидаю определенных вестей из Леонидии и до их получения не хочу связывать себя какими-либо обязательствами.

– Письмо от тея Алексайона Алайна? – улыбнулся герцог, отчего полупрозрачные уши неприятно шевельнулись.

Вот как! Одну карту приоткрыл. Что еще у него на руках? А в рукаве?

– Позвольте спросить, откуда вам это известно?

– Получил письмо из столицы, – не стал отпираться тей. – Вашему другу сделано лестное предложение, от таких не отказываются. Поэтому в ближайшие месяцы он будет чрезвычайно занят.

Но не настолько, чтобы не черкнуть пару строк. Конечно, Ева не могла не передать Алексу просьбу Ианы не преследовать ее в Аделфии. Но он же – не полный идиот! Догадается, что на самом деле в виду имелось совершенно противоположное, даже прямой намек – найди меня. А не догадается, так Ева просветит.

Стараясь унять сердцебиение и чувствуя, как щеки предательски наливаются пунцовым, Иана как можно спокойнее уточнила:

– Предложение от Мейкдона или иного герцога?

– От всех цветов сразу, тея. Так что отказ невозможен.

Создатель, спаси и помилуй, что могут придумать высокородные интриганы, договорившись все вместе? Назначить Алекса неким арбитром между ними?

Полномочным посланником в Ламбрию, где уже чуть не сложил голову, а за серию убийств и побег его ждет смертный приговор? С них станется!

– Тогда мне придется срочно лететь в Леонидию.

– Поверьте на слово, синьора, лучше с этим повременить. В определенном отношении Леонидия сейчас еще хуже Кальяса. Дайте пару месяцев, и гвардия наведет порядок.

– Я не буду приносить вам вассальной клятвы.

– Не нужно! – герцог извлек из стопки заранее подготовленный документ. – Мне достаточно обычного обязательства наемного телохранителя, сроком на три месяца. Вы – человек чести, вашего слова хватит. Обратите внимание на главное требование контракта: никаких попыток сообщить кому-либо ваше местоположение, это для безопасности моих родных. А если какая-то корреспонденция придет на ваше имя, например – пересланная служанкой из Кальяса, ее переправят вам в течение трех дней.

Три дня пути на юг? Иана оглянулась. Прим-офицер у двери обманчиво спокоен. Его она уложит, если ударит внезапно, герцог слишком нескладен, чтобы выступить серьезным противником. Но с боем прорываться через весь замок? Убивать людей, ни в чем перед ней не повинных, и, в конце концов, самой нарваться на пулю?

Вельможа припер ее к стене, принуждая к выбору: подписать контракт или умереть. Ну, или попасть в тюрьму в качестве носительницы неприятной тайны, что семья Ванджелисов на время смуты укрыта в замке в трех днях пути южнее главной резиденции.

Она перечитала контракт. Типовой, предусматривает расторжение, если наниматель умышленно ввел наемника в заблуждение. Значит, при малейшем поводе с их стороны Иана вправе разорвать сделку без какого бы то ни было урона собственной чести.

Рука вывела подпись на обоих экземплярах. Возникло гадкое ощущение – расписалась под продажей души дьяволу.