Что может быть яснее и справедливее слов Мантуанского поэта Марона, который говорит, что изначала разум приводит в движение, и дух животворить небо и землю и остальные части мира; отсюда произошел человеческий род, вед породы скота и все прочие животные. Потом в другом месте он этот разум и дух называет Богом. Вот собственные его слова: «Бог проникает всюду на земле, в море и в глубине небесной. От Него получают бытие и люди, и животные, от Него огонь и дождь». Не так же ли точно и мы называем Бога Умом, Разумом, Духом? Пересмотрим, если угодно, учения философов, и мы увидим, что все они, хотя в различных словах, но на самом деле выражают одну и ту же мысль. Я опущу тех простых и древних мужей, которые за свои изречения заслужили название мудрецов. Начну с Фалеса Милетского, который первый из всех начал рассуждать о вещах небесных. Он считал воду началом вещей, а Бога тем разумом, который образовал из воды все существующее. Мысль о воде, и дух слишком глубокая и возвышенная, чтобы могла быть изобретена человеком, — она предана от Бога. Видишь, как мысль этого древнейшего философа совершенно согласна с нами. Далее Анаксимен и после Диоген Аполонийский Бога считали воздухом бесконечным и неизмеримым. И мнение этих философов о божестве похоже на наше. Анаксагор представляет Бога бесконечным Умом. По Пифагору Бог, есть дух разлитый во всей природе, от которого получают жизнь все животные. Известно, что Ксенофан считал Бога, бесконечным, имеющим разум, а Антисфен говорил, что хотя много народных богов, но, собственно, главный Бог один. Спевзипп признавал Бога одушевляющею силою, которая управляет всем миром. Что же Демокрит? Хотя он первый изобрел учете об атомах, однако, и он не называет ли Богом природу, посылающую образы предметов, и ум, их восприемлющий? Стратон также называет природу Богом; и Эпикур, который представлял богов праздными, или вовсе не признавал их бытие, поставляет, однако, выше всего природу. Аристотель, хотя говорил различно, однако, всегда держался мнения о единой власти; ибо он называл Бога, то разумом, то миром, или же подчинял мир Богу. Гераклит Понтийский также приписывал Богу высший разум. Феофраст, Зенон, Хризипп и Клеанф, хотя расходились между собою в мнениях, однако единогласно признают единство Провидения. Клеанф называл божество то умом, то духом, то эфиром, то разумом. Наставник его Зенон говорить, что начало всего есть естественный и божественный закон, называемый то эфиром, то разумом. И когда он говорить, что Юнона есть воздух, Юпитер — небо, Нептун — море, Вулкан — огонь, и прочих богов подобным образом возводит к элементам, то обличает и сильно подрывает общее заблуждение. Точно также почти Хризипп считал Богом, то разумную природу, то мир, то неизбежную судьбу; он подражал Зенону, и в физиологическом изъяснении песней Гесиода, Гомера и Орфея. У Диогена Вавилонского мы находим целую систему для изъяснения рождения Юпитера, происхождения Минервы и прочих, — и выходить, что это — имена вещей, а не богов. Ученик Сократа Ксенофонт говорил, что образ бытия истинного Бога для нас недоступен и что посему не должно стараться его познать. Аристон Хиосский учил, что Бог непостижим. Оба они чувствовали велите Божие в самом отчаянии понять Его. Платон гораздо яснее и по содержанию и по выражению изложил свое учете о божеств, и его можно было бы принять за небесное, если бы только оно не было омрачено примесью народных убеждений. Так в Тимее Платон говорить, что Бог по самому Своему имени есть отец всего мира, творец души, создатель неба и земли; что Его трудно познать по Его необъятному и беспредельному могуществу, и если познаешь Его, невозможно то высказать публично. Это учете весьма сходно с нашим; ибо и мы признаем Бога, и называем Его отцом всего и никогда не говорим о Нем публично, разве только когда нас спрашивают о Нем.