[В основе этой главы лежит книга Л.М. Шляхтиной «Основы музейного дела: теория и практика», Москва, «Высшая школа, 2009. – 183 с. ISBN 978-5-06-006113-0]

Символы – это лицо организации. Ещё в древние времена жрецы Египта, сенаторы Рима проговаривали на своих собраниях самым лучшим скульпторам своё видение того или иного общественного явления и требовали создать из их слов понятный массам символ. Например, если весь народ погряз в грязи и не хотел мыться, то создавался символ чистоты и т. д. Нынешние «кумиры», «звёзды», монументы и обелиски берут своё начало из стародавних времён. Как говорится: «Ни что не ново под Луной».

Через символы можно описать и социальный портрет членов общественной организации. Например, у ОСВОДа символом является «спасательный круг». Значит, члены этой организации прекрасные пловцы, обученные спасению людей.

Символы могут играть и более широкую роль. С. Г. Кара-Мурза пишет: «Мы можем описать социальный портрет людей советского типа – с их культурой, ценностями, способностью к организации, к трудовым и творческим усилиям. Его символами стали такие монументы, как «Рабочий и колхозница» и памятник «Воину – освободителю (Берлин)». От себя можем добавить ещё такие символы, как «Родина – мать» в Волгограде, памятник В. Чкалову и М. Горькому в Нижнем Новгороде, Минину и Пожарскому в Москве и Нижнем Новгороде.

У общественной организации есть учредители, есть люди, которым пришла в голову идея её создания, которые пошли на её создание, несмотря на все трудности. Значит, эти люди имеют прошлое, в виде воспоминаний о том, как всё начиналось, чтят настоящее и думают о будущем.

Но в общественную организацию приходят новые члены, у которых нет этой памяти и нет такого же трепетного отношения к этому детищу как у её основателей. Вот для новых членов в первую очередь и создаются символы организации.

Есть ещё одна причина, по которой, если конечно члены общественной организации думают о будущем, создание музея или хотя бы солидной музейной коллекции необходимо. С создания своего музея в общественной организации начинает просматриваться научная деятельность. Так как фиксация достижений общественной организации в значках, марках, картинах, книгах, газетах, журналах и т. п., соответствующих её роду деятельности, а затем, по мере течения времени изучение их, открытие новых граней деятельности и их фиксация в новых музейных экспонатах, собственно и есть наука, конечно, в самом широком понимании этого слова. Здесь уместно привести слова Аристотеля: «Каждая наука и есть знание того, что существует всегда, постоянно или как правило». А кто из преданных членов любой общественной организации не хотел бы доказать, что «его» организация была «всегда, постоянно или как правило». Поэтому-то отбор и хранение лучших документов, программ, фотографий, видеосъемок и других вещей, отражающих деятельность организации не просто уместно, но и необходимо.

В конечном итоге, именно по этому «отражению» сторонние наблюдатели и будут судить о ценности вашей организации.

Кроме того, внутри самой организации постепенно выработается потребность обращаться к музейным предметам, как к справочному информационному фонду.

В качестве примера и внешнего и внутреннего воздействия музейных предметов на жизнь организации можно привести такие старейшие общественные организации как Общество спасения на водах, скаутские организации, а также пионерские и комсомольские организации Советского Союза.

Созданное в 1872 году Общество спасения на водах сегодня вновь набирает силу, во многом благодаря своей «музейной» истории. Хотя уместно отметить, что только «музейной» истории мало, необходима и практическая привязка. Например, общество спасения на водах можно считать вечной организацией до тех пор, пока есть вода и люди, а уже вокруг воды человеческие «страсти» то усиливаются, то ослабевают. Так, во главе этой организации были даже русские цари Александр II и Николай II.

Чем выше уровень поддержки организации, тем значительнее её историческое наследие в виде зданий, документов, знаков, наград, символов, книг, журналов и т. д. Пока всё это есть, где-то хранится, то всегда найдутся люди, желающие продолжить историю организации, вложить в её развитие и свой вклад.

Абсолютно тоже самое можно сказать и о скаутских организациях. Возникшая в Англии как организация для работы с трудными подростками, она распространилась по всему миру, но самую широкую популярность приобрела в России, после Первой мировой и Гражданской войн. Именно через эту организацию, получившую название «пионерской» и стала проходить воспитательная работа с беспризорниками, а затем и со всеми детьми. В этой организации тоже два фактора, делающих её вечной. Во-первых, дети, которых надо воспитывать. Во-вторых, история.

У советской пионерии накоплена огромная музейная атрибутика в виде специальной формы, символов, значков, фильмов, радиопередач, книг, журналов, газет, вымпелов и знамён, даже государственных наград. Поэтому эта организация и после разрушения СССР осталась и набирает силу. Скорее всего, такую же силу начнёт набирать организация для юношества и молодёжи, известная как ВЛКСМ, по тем же причинам.

С начала XXI века она хоть и бродит вокруг якобы новых порождений, типа «Наши», «Молодая гвардия», «соколы Жириновского» и т. п., но ни люди, которые ими руководят, ни сами эти организации ничего нового, отличного от того, что было в ВЛКСМ, дать не могут. Пока это больше походит на воровство у истории, с целью выдать за своё. Это явление в музейной практике характеризуется как «подлинник и его подделка».

Подделки бывают хорошими, но всегда важнее и дороже подлинник, исток, начало. Подделка – это пародия на подлинник. Например, проще всего подделать картину Малевича «Чёрный квадрат». Но, эта поделка ничего не будет стоить, а подлинник в начале XXI века был продан за миллион долларов США. Почему? Подлинник отражает долгий путь исканий художника и вывод этих исканий – душа человека вся черна, вся в грехе, без всяких проблесков. То есть в подлиннике – жизнь художника, а в подделке – корысть, то самое действие, о котором и сказал художник в своём первом полотне. Малевич хоть и не был первым художником, нарисовавшим чёрный квадрат, но он оказался более известным, следовательно, тем ярче его квадрат. Ухудшать работы автора нельзя, а улучшать сколько угодно.

С общественными организациями дело обстоит точно также. Пародировать ВЛКСМ, конечно, можно, но результатом будет только обман молодёжи. Другое дело вернуться к истокам, к уже наработанным практикам в целях их развития. Продолжить улучшать такие молодёжные журналы, берущие истоки в ВЛКСМ как «Техника молодёжи», «Студенческий меридиан», «Юность», «Ровесник» и др.

ВЛКСМ десятилетиями продуцировал общественную активность молодёжи через студенческие отряды, через комсомольские стройки, через фильмы, через вокально-инструментальные ансамбли и т. д. Этот опыт дорогого стоит и печально, когда его не используют, не развивают, а пародируют, по принципу «два прихлопа, три притопа», привозя молодёжь автобусами из регионов на Красную площадь подержать перед телекамерами флаги той или иной политической партии.

Проще говоря, через музейную коллекцию деятельности общественной организации создаётся возможность общения с прошлым организации, ушедшими основателями данного направления деятельности. Например, Церковь – это тоже общественно-религиозная организация, имеющая повсюду свои музеи в виде часовен, храмов, церквей, монастырей и т. д. Благодаря этому Церковь и её служители (члены общественно-религиозной организации) создают представление не только об ушедших столетиях (утраченной действительности в виде изображений рая), но и показывают перспективы неправедной жизни (в виде изображений сцен ада). Но самое главное, что этим «музейным» путём открываются новые возможности для развития Церкви, появляются новые смыслы изменения к лучшему (худшему) текущей жизни. Точно также действуют и другие общественные организации.

Уместно заметить, что век Просвещения в Европе ознаменовался также появлением научных обществ (общественных организаций), многие из которых формировали свои коллекции первоначально для своих членов, а затем они становились основанием для создания публичных музеев. Это было время, когда сообщество коллекционеров приобретало или формировало коллекцию деятельности своей организации с намерением сделать её общедоступной. Для чего? Для того чтобы сделать свою организацию «вечной». В качестве примера передачи частных коллекций в публичное пользование, можно привести опыт Флоренции.

В XVI веке жил во Флоренции Франческо I Медичи, который раньше всех сообразил, что перенос своей частной деятельности и её открытый показ всем флоренцийцам может сильно укрепить его статус правителя Флоренции, а также покажет его могущество и просвещённость, и могущество его организации. Так и произошло, на дворе XXI век, а род Медичей, до сих пор на слуху.

Примечательно, что после распада СССР, новый режим, через свои чиновничьи структуры тоже начал пытаться закреплять за собой некоторые вехи традиционной жизни народа через выпуск книг по краеведению, через спонсорство строительства церквей, через прямое личное прославление себя в книгах и журналах. Но здесь есть скрытый подвох. Толпе, в принципе, всё равно, но людьми понимающими подобные шаги воспринимаются как плохая сатира на хорошее дело. В чём тут дело? Прежде, чем повесить табличку со своим именем на храм Божий или вписать себя в соавторы книги по краеведению, надо подумать, а какое отношение вы имеете к этой общественной, общественно-религиозной деятельности, к этой организации, к которой хотите прилепиться. Не стоит делать посмешищем историю своего места проживания, а через «это место» и историю страны. Чуть-чуть подумав, может отпасть и охота, а то, как-то несуразно получается, когда таблички с именами бывших вождей атеистической общественно-политической организации КПСС появляются на Божьих храмах. Особенно, когда всему народу понятно, что мировоззрение этих особ не поменялось, и они просто купили членов другой общественно-религиозной организации за шанс попасть в историю страны хоть в виде спонсорской табличке на стене храма. Конечно, это не Кремлёвская стена, но тоже, ничего. Это пустой труд. Не те это музейные предметы, не те «якоря» и «привязки». К сожалению, именно такой подход, основанный на сиюминутной выгоде, свойственен российскому чиновничеству.

По мнению музееведов, даже такие известные на весь мир коллекции, как Кунсткамера (основатель Пётр I) и Эрмитаж (основатель Елизавета II), имели в основании политические мотивы, и начинались как политические действия, и внедрялись сверху, а не прорастали снизу через создание и развитие общественных организаций.

Во многом и поэтому, музеи Франции, Англии, Германии, даже молодого государства США – это история общественных организаций граждан этих стран, раскрывающая грани их жизни, их деятельности. А музеи России – это просто коллекции (чтобы было как у других), хоть и богатейшие, но как говорится «ни о чём» или об истории страны в «целом», которая не предсказуема даже в прошлом. Отсюда и Иван, не помнящий родства.

Музейные коллекции пионерских, комсомольских, коммунистических, профсоюзных, военных (полков, дивизий) организаций раскрывали общественную жизнь России ХХ века, но с распадом СССР за их разгром и взялись в первую очередь. Растащили и разгромили заводские музеи, клубные и заводские библиотеки, школьные музеи и т. д. Громили, естественно не просто так, а в целях уничтожения памяти. Таким образом, всё опять повторилось сначала.

Музей общественной организации – это её сакральное место, в котором каждый её член проверяет и подтверждает свои убеждения, сравнивает своё восприятие деятельности общественной организации с её укрепившимися ценностями.

Кстати, в подтверждение сравнения двух подходов к созданию музеев в России и в Западной Европе, можно привести слова Ж. Базена: «Музей предлагает побег от времени и даже из абсолютного времени, является контрбалансом чрезмерному увлечению настоящим, переходящим в быстром движении к будущему, предлагает приостановить время в не удовлетворяющем человека настоящем». То есть, можно обращаться к музею как к временному срезу общественной жизни, обращаться вдумчиво, сравнивая, выбирая и развивая лучшее. А можно просто заходить в музей как в сокровищницу и удивляться тому, что ещё не всё разграбили, и вот бы ещё что-нибудь из музея стырить. Сравнение настолько очевидно, что даже не требует доказательств.

Автор этих строк был свидетелем того, как была выброшена на улицу уникальная библиотека Дворца культуры им. А.В. Луначарского в г. Нижнем Новгороде; как был разграблен музей и уникальная библиотека специальных, технических книг, собираемых более 100 лет инженерами текстильной фабрики «Льнокомбинат» в Нижнем Новгороде. Как распродавались знамёна, вручённые фабрике в разные годы её деятельности, включая и знамя от Государственного комитета СССР по обороне, полученное предприятием в годы Великой Отечественной войны. Не помогли даже Арбитражные суды и издание книги «Культура и антикультура».

Воров из числа чиновников сдержать невозможно, так как в своих целях они используют бюджет района, области, страны. У них есть бюджет для собственных нужд, ими же и контролируемый. Что тут сказать? Это наша история, это наши граждане и их общественные организации, это наша жизнь.

Большинство музейных коллекций СССР: профсоюзных, детских, юношеских, военных, партийных, заводских общественных организаций постигла участь разрушения и разворовывания, а значит и по самим общественным организациям был нанесён сокрушительный удар, так как с распадом Советского Союза они стали «неправильными». И бюджет страны, создаваемый всем народом, как обычно, использовался на борьбу с этим же народом. Впрочем, как обычно.

Разрушать просто, создавать трудно, но надо, да и на ошибках учатся.

Кроме того, разрушители не отдают себе отчёта в том, что исторические предметы служат и необходимым элементом физического восприятия, так как «воссоздавая других, мы воссоздаём себя». В этом контексте разрушители обречены на забвение, так как они стремятся к уничтожению исторических предметов. Возможно, что кто-то, науськанный современной пропагандой, возразит: «А Гитлер, а Сталин?». Действительно, они многое разрушили, но многое и создали, включая целые направления человеческой деятельности. Разрушали же они то, что не крепко было сделано. В некотором роде они оба были адептами Люцифера. Один из них (Гитлер) создал «Чёрный орден», другой (Сталин) «Орден меченосцев». Но оба они проверили Божий мир на прочность. Мир оказался сильнее. К тому же, стоит сказать о том, что их бы сразу забыли, если бы они ничего не создали, но в том то и дело, что память о них останется, поскольку живы вещи, оставленные ими человечеству. Вещи, несущие след личности, создателя и владельца. А уж чего-чего, а атрибутов деятельности Гитлера, Сталина очень много, от оружия до биографий интереснейших и масштабнейших людей. И было бы не совсем верно утверждать, что на атрибутике фашизма и коммунизма восходят только ростки зла. Прямо скажем не только. Более того, их можно считать продолжателями культуры и просвещения, ибо оба эти общественных строя зародились в древности, проросли до известного нам состояния в ХХ веке, и что будет дальше мы пока не ведаем, но благодаря музейным вещам, документам можем прогнозировать и, конечно, что более важно, думать над своим будущим.

Музейные коллекции общественных организаций в большей степени выполняют учебные функции, нежели все остальные. На этих коллекциях довольно часто проходят подготовку новые члены организации. Кстати, по этой причине, в каждом уважающем себя учебном учреждении, особенно военном, есть свой музей для внутреннего пользования. Из этой же серии музеи воинских частей, где часто прослеживается весь боевой путь части. Есть даже отдельные музеи кораблей и подводных лодок, но в тех же целях воспитания вновь прибывающего личного состава.

Армия – это тоже некоммерческая организация и в её задачи также входит работа с членами этого большого коллектива, в котором, офицеры – это её полноценные члены, а солдаты – участники. Примечательно, что работа по сплачиванию коллектива, особенно среди офицерского состава любой силовой структуры поставлено очень хорошо. На это указывает тот факт, что выйдя в отставку, силовики тут же вступают в уже существующие общественные организации, либо создают новые. Без организационных основ они жить не могут.

Уместно отметить, что возникновение общественных организаций, как правило, связано с определённой локальной общественной ситуацией и, как правило, с деятельностью группы энтузиастов, которые берут на себя трудности связанные с её деятельностью.

На Западе есть термин «сетка общественной безопасности», который прекрасно отражает роль, которую государственные структуры признают за общественными организациями, а также роль, задачи и значение всего сообщества общественных организаций в обществе, в частности в западном мире. Кстати, по этой причине, то есть признания за общественными организациями значения «сетки общественной безопасности» западный мир более устойчив к различного рода революциям, перестройкам и прочее… Просто, лояльное отношение власти к инициативам своих граждан, объединённым в различные общественные организации, чем бы они не занимались, действительно, дорогого стоит. Каждая из таких организаций, хоть и является локальной, но составляет единое общественное пространство, одну из ячеек той самой «сетки общественной безопасности».

Отсюда следует вывод, что возникновение и развитие музеев общественных организаций, возникающих на общественных началах, отражает локальную культурную ситуацию, связанную с возникновением и развитием общественной организации. А создание музея или музейной коллекции, связанной с деятельностью общественной организации, берёт на себя группа энтузиастов. Пусть эта работа часто строится на основе «голой» инициативы и часто не отличается высоким уровнем профессионализма, тем не менее её роль, в «общественной сетке безопасности», в местной культурной ситуации, очень значительна и проявляется в привлечении большого количества людей к деятельности общественной организации в качестве (в идеале) её активных участников.

Если же случается так, что общественная организация перестаёт существовать, то музейная коллекция её деятельности всё равно сохраняется у какого-либо потомка её активного члена, а значит и существует вероятность возрождения организации.

Например, о таких молодёжных организациях русской эмиграции (1920-1945 гг.), как «Русский Сокол», Национальная Организация Русских Скаутов, Национальная Организация Русских Разведчиков, Национальная Организация Витязей и другие, мы узнали только благодаря хранящимся у потомков бывших членов этих организаций архивных документов, атрибутике, символам, то есть музейным коллекциям. Узнали почти через сто лет, благодаря памяти потомков и сохранённых ими музейных коллекций отражающих деятельность этих общественных организаций. А сами организации снова начали своё возрождение и деятельность. Иногда в виде фарса, как, например молодёжное движение ЛДПР «Соколы Жириновского», но значительно чаще с исторической преемственности и созидательной деятельности. Вновь появились «Русские Разведчики», «Витязи», «Соколы», «Скауты» и другие общественные организации, о которых казалось бы, совсем забыли.

Можно конечно улыбнуться, сопоставив масштаб общественной организации (в принципе, любой), её музейной коллекции с масштабом мира, с его лоскутным одеялом государств, правительств, транснациональных корпораций и сетевых бизнес-структур. Но и среди общественных организаций есть такие, которые имеют общемировое значение. Например, «Красный Крест», «Зелёный Крест», Английский клуб, Римский клуб, ЮНЕСКО, ООН. Есть общественные организации, имеющие государственное значение, например, политические партии стран, или применительно к России такие организации, как ДОСАФ, Географическое общество, делающий попытки возрождения ОСВОД. Есть межрегиональные и региональные общественные организации, есть автономные и даже действующие без регистрации организации, например, «Общество любителей русской частушки при сельском доме культуры» и т. д.

Здесь тоже есть свои нюансы. Большие по масштабу и замыслу общественные организации решают, как правило, задачи, которые им ставит государство, содружество государств или ТНК и реализуют они их задачи и на их средства. Например, Фонд защиты детей, Красный крест, Социнтерн и т. п. Масштабы, как и финансовые обороты этих организаций огромны, но доступ в них почти всегда открыт только через государственные органы или иного богатого заказчика. Следовательно, хоть это и общественные организации, но, мягко скажем не «совсем те». Скорее это не «сетка общественной безопасности», а сетка государственной и межгосударственной безопасности. Это, конечно, тоже важно. Но музейная деятельность таким организациям нужна меньше всего. Они встроены в структуру других государственных учреждений и дрейфуют вместе с ними, часто имея в своих составах, или составах попечителей государственных чиновников, которые и являются заказчиками их деятельности.

К таким дрейфующим общественным организациям можно отнести все Российские Союзы писателей, художников, композиторов, кинематографистов, журналистов и т. д., унаследовавших принципы деятельности аналогичных Союзов в СССР. Членам этих общественных организаций важна не сама идея объединения для каких-то созидательных целей с единомышленниками, ни создание музейных коллекций, а личный статус и удостоверение члена организации, дающее некоторые преференции. Кроме того, очень большие по масштабу организации подавляют творческую активность даже очень талантливых людей. Эту особенность, например, Союза литераторов СССР, отмечали Михаил Булгаков, Евгений Петров и Илья Ильф, которые многократно высмеивали деятельность подобных Союзов в своих произведениях. Конечно, уместно заметить, что члены этих Союзов были абсолютно ни при чём, просто у заказчика (государства) были и есть совершенно другие задачи, среди которых, задачи по творческой реализации членов Союза может просто не быть.

В качестве показательного примера приведём очевидный факт. Если русскоязычные писатели создают свою общественную организацию во Франции, Чехии, Англии, США и т. д., то их книги – это их вклад в деятельность этой организации. Более того, это основной вклад в её будущее развитие. Книги членов этой организации с обязательным упоминанием принадлежности автора, есть как в самой организации, так и в коммуникативных сетях.

В Союзе писателей на территории России, практически в любом его региональном отделении вы не обнаружите книг его членов. А зачем? Главное мандат и то, что с его помощью можно «выжать» из спонсора. О культуре пусть заботится государство, породившие эти Союзы, и «спускает» деньги на свою собственную рекламу. Есть бюджетные деньги – есть и деятельность Союза, нет денег – нет деятельности. На этом разломе периодически вспыхивают нешуточные страсти, например такие, какие будоражили Союз кинемографистов в начале XXI века. Этот Союз бюджетные деньги раскололи на две части: одну часть во главе с Никитой Михалковым – довольную и с деньгами, и вторую – недовольную. Конечно, с таким подходом и такой борьбой не до музейных коллекций.

Для классической общественной организации своя музейная коллекция – это своё главное представительство, своё культурное наследие, кристаллизация своих идей, которыми хочется поделиться с другими в целях пробуждения в обществе творческого начала.

В идеале, каждая общественная организация стремится к созданию новой культурной реальности, в которой оказываются аккумулированными нормы, доминирующие в данном обществе в данное время и здесь важен собственный уровень культуры членов общественной организации.

Общественные организации – это часть социокультурного пространства, а их музейные коллекции обладают способностью сохранять идеи их возникновения и развития.

Хотелось бы заострить внимание инициативных людей, стремящихся к созданию общественной организации, на уяснении для себя её функциональности. Для определения функции общественной организации можно использовать словарное толкование такого понятия как «деятельность».

Общественная организация – специфическое учреждение, выполняющее определённую деятельность. Примечательно, что цивилизованные страны, а сегодня и Россия в своих законодательствах об НКО, разрешают своим общественным организациям фактически любые виды деятельности, кроме тех, которые связаны с преступной деятельностью. Но, специфика деятельности общественной организации состоит в том, что её, эту специфику, определяет узкий круг лиц – её члены, а часто ещё уже – члены правления этой организации. Тем не менее, и в этой специфике есть постоянная функциональная деятельность. Во-первых, необходимо оказывать влияние на общество через продвижение своих идей. Во-вторых, необходимо постоянно закреплять свой общественный статус. В принципе это единственно верный подход к деятельности общественной организации. Кроме того, данный подход позволяет сформулировать и выделить в общем виде деятельности общественной организации её музейную деятельность. Сначала в виде простого накопления и комплектования атрибутов и предметов, связанных с деятельностью общественной организации, а затем перенос музейной деятельности в научно-исследовательскую и образовательно-воспитательную плоскость. Именно эти виды деятельности определяют культуру, как отдельного человека, так и общества, и отличают их от таких понятий как маргинал и толпа. Здесь уместно заметить, что социальная функция общественных организаций равна граням всего спектра общественной жизни. Всего!!!

Шире определения для любой организованной общественной группы, чем определение «общественная организация» нет, пожалуй, ничего. Например, когда говорят о государственной деятельности такой развитой страны как США, то по умолчанию подразумевают деятельность сразу нескольких общественных организаций, которые и определяют всю государственную деятельность США. Более того, эти общественные организации настолько хорошо определяют государственную деятельность, что США является ведущей мировой державой. Абсолютно то же самое относится к Англии, традиционно тяготеющей к клубам, обществам, ложам, музеям. Достаточно упомянуть английский музей школьной и лицейской журналистики. Казалось бы, зачем хранить «детский лепет», но англичане понимают, что всё имеет свой исток, своё развитие и, что завершение одного цикла всегда даёт что-то новое, и главное это новое не просмотреть. Отсюда и трепетное отношение даже к музейному «детскому лепету», насчитывающему более сотни лет. Англичане исходят из соображений, что всё новое это хорошо забытое старое, поэтому целесообразно иметь музейные коллекции, отражающие все грани человеческой жизни.

Музей – это и есть высшая оценка достижений общества, его цивилизованности. Долгое время только в Англии были музеи истории фотографии и страхования. Видимо, не случайно, в начале XXI века, 300 тысяч россиян «сбежали» в Англию – «подучиться».

Действительно, триптих «культура – общество – личность» для европейцев не пустой звук. Россия тоже идёт к пониманию этого триптиха. Россия ещё очень молодая страна, именно страна как государство, а не как территория, по которой бегают 200 различных древних племён, многие из которых по-прежнему сильно диковаты и позволяют возглавлять себя то полным недоумкам, то свирепым вождям. Россиянам ещё есть необходимость читать и перечитывать творения Шекспира «Гамлет» и «Король Лир», чтобы осмыслить своё место в общественной оси координат и место в ней «королей».

Интересен взгляд музейных работников на триптих «культура – общество – личность»: «В рамках данного представления к проблемам «культуры» относятся функции документирования, учёт, хранение изучение музейных ценностей. «Общество» характеризуется осуществлением функций образования и воспитания, распространения знаний. «Личность» же развивается благодаря реализации музеем своих функций, что выражается как в формировании творческих способностей человека, так и в удовлетворении потребностей в рекреации.

Кроме того, в рамках культурологического понимания функций музея они проявляются в удовлетворении духовных потребностей человека через общение с культурным наследием. Общая схема функций музея (добавим, общественной организации) в культуре в данном случае может быть представлена как «формирование мировоззрения и системы ценностей, консолидация и демократизация общества, социализация и развитие творческой активности личности, обеспечение исторической преемственности, расширение возможностей человеческого познания» /Дукельский В.Ю. Музей и культурно-историческая среда, М/.

В этом контексте общественная организация создаёт то, что затем сохраняется в музейных коллекциях. Чувствуете задачу! Необходимо создать такое творение, которое бы хотелось хранить долгие годы и даже века.

Поэтому при всём многообразии подходов и точек зрения к основным исторически сложившимся социокультурным функциям общественных организаций и музеев, между ними много общего, выражающего их общественное значение.

Во-первых, посредством своей деятельности общественные организации подтверждают развитие общества, а музеи благодаря предметам, символам деятельности это развитие фиксируют. А тем, кто изучает объективные свидетельства развития общества, музеи показывают путь его эволюции.

Во-вторых, и общественные организации и музеи несут в своей деятельности образовательно-воспитательную функцию, которая включает в себя как просветительные, так и образовательные аспекты.

В-третьих, и это тоже очень важно, они включают в себя функцию свободного времени, отвечающую общественным потребностям в культурных формах досуга.

Необходимо упомянуть ещё один аспект деятельности, от которого зависит развитие общественных организаций. Назовём его «действительностью». Это конкретная, действительная ситуация в обществе. Например, в 20-е годы ХХ века самое активное развитие получили те общественные организации, деятельность которых была связана с широким просвещением трудящихся масс. Фактически, новой власти новой страны, новой во всех смыслах, было необходимо вкладывать в умы целого поколения россиян новые мысли, новые идеи, новые устремления. И не стоит утверждать, что все они были плохими. В странах Западной Европы было не лучше.

Мы как-то упускаем из виду время, предшествующее Второй мировой войне. Тот факт, что многие страны западной Европы оказались оккупированными гитлеровской Германией, и возникающие в этих странах концентрационные лагеря мало чем отличались от ГУЛАГов. Да и сама Германия начала войну по причине многочисленных обид и притеснений. Такие страны как Дания и Франция провели оккупацию немецких земель, причём самых развитых в индустриальном отношении сразу же после Первой мировой войны, воспользовавшись слабостью своего соседа. Так что и у наших соседей по дальнему зарубежью было «не скучно». Всё те же, – террор и репрессии. Более того, сильно угнетаемые народы из многих государств Западной Европы бежали, в том числе, и в Советскую Россию. Не стоит забывать, что и России после Первой мировой войны пришлось самостоятельно изгонять со своих территорий интервентов.

В начале XXI века ситуация иная. Новых идей нет. Коммунизм и фашизм «побеждены», что осталось толком никто не понимает. Видимо, как говорится в поговорке про «А» и «Б»: «А и Б сидели на трубе, А упало, Б пропало, кто остался на трубе?». Видимо, с трубы ветер истории ещё не сдул «И» (империализм), который действительно по-прежнему сидит на нефтяной и газовой трубах, облюбовав Россию.

Но ситуация в начале XXI века ничуть не проще, не мягче, чем в начале ХХ века. Она даже более острая, так как нет идей, новых идей, а какими они будут и кем будут вброшены, это очень серьёзный вопрос. Отсутствие идей активизирует социокультурную ситуацию и во что она может вылиться – вот вопрос. Немцы начали ХХ век с поклонения королю Генриху Птицелову, а закончили созданием «Чёрного ордена СС» и газовыми камерами с крематориями.

Нет идей, нет и новых требований к обществу. Хорошо, если это «общественный застой», а если начало нового «изма». Причём не только в России, а фактически по всему миру. Власть продолжает красть, а от народа требует только одного «голодного терпения», в российском варианте этот сюжет ежедневно и ни по одному разу на дню озвучивает «Радио России» в трёх словах: «Всему своё время». А до этой фразы поётся Гимн страны: «Славься Отечество наше свободное». Казалось бы, что цинизм власти просто зашкаливает, но увы – таково мировоззрение нынешнего мирового капитализма и тех, кого он приставляет к обществу «смотрящими». Формула управления в общем проста – заставить народ трепетать между попом и прокурором. Это не плохо, но при условии, если поп – вершина Духа, а прокурор – вершина Закона, а не жулики, алчущие только денег.

Безыдейность сродни бездуховности, а значит, говоря пафосно, противна Богу, так как тормозит эволюционные процессы, а значит грядут новые, если ни войны, то сильные катаклизмы, призванные «взбодрить» общественные силы. Черти, конечно, проворней, но и Бог не дремлет.

Многообразие идей сохраняет гармонию в обществе, а носителями идей выступают люди, создающие общественные организации. Чем их больше, тем лучше. В XXI веке с идеями довольно плохо, особенно в России, которая на исходе ХХ века вернулась в его начало и дала возможность ограбления своих ресурсов по лекалам столетней давности. И снова из России «утекли» мозги, а следом за ними материальные и духовные ценности.

Примечательно, что на этом водоразделе народилось два типа общественных организаций. Первый тип – правозащитные, призванные бороться со «звериным ликом империализма». Это «Комитет солдатских матерей» решивший мешать созданию империалистической армии, это «Общественные палаты», имитирующие борьбу с империалистическими монополиями, это независимые профсоюзы, занимающиеся рэкетом империалистической экономики, это и многочисленные политические партии, занимающиеся вымогательством средств у империалистического правительства. И это без всякой иронии. Хотя надо уточнить – всё это уже было. Это старые лекала, старые идеи, а новых нет.

Второй тип, это общественные организации, созданные отставными чиновниками силовых и политических структур СССР. Уйдя в отставку, многие из них решили примкнуть к силовым структурам капиталистической России, сохранить влияние на них или, по крайней мере, участвовать в «распиле» бюджета. От этого желания возникла масса ветеранских, благотворительных, спонсорских и прочих организаций с удостоверениями самых разных цветов, в которых большими буквами написано «ФСБ», или «МВД», или «ПРОКУРАТУРА», а маленькими и незаметно «общественная организация». Масса этих ветеранов, прислонившихся к действующим силовым структурам, стала столь огромной, что Министерство Юстиции России стало задумываться, а не запретить ли в названиях общественных организаций использовать названия действующих силовых структур. Но причина – то, всё та же, отсутствие новых идей. В начале ХХ века самодержавные армия, жандармерия, разведка разделились на две части. Одна часть горой стояла за старое, за свои принципы, вторая – за новую Россию. В начале XXI века силовые структуры измельчали до уровня удостоверений и жажды льгот.

Начало ХХ века положило начало прекрасным музейным и архивным коллекциям, посвящённым обоим половинам борцов за Россию, а начало XXI века пока не положило ничего. Многочисленные краеведческие и прочие музеи во множестве открывающиеся по всей стране в рамках правительственных программ, в принципе, сродни поклонения немцев Генриху Птицелову. Но и это повторение истории, причём, ещё даже не забытой.

Отметим ещё одну важнейшую роль, которую может играть музейная экспозиция или музей общественной организации.

Все государства принимают программы общественного развития, программы развития гражданского общества и т. д. На эти цели выделяются очень значительные средства. Чтобы получить их, часто бывает недостаточно простой передачи информации об общественных организациях, и здесь на помощь могут прийти музейные коллекции общественной организации, которые уже передают не просто факт существования организации, а суждения, представления о её деятельности, а если есть и книга отзывов, то и отношение к этой деятельности.

Музейная экспозиция, которая может быть «уложена» в рамки требований программы – это и веский аргумент для принятия решения государственными (ответственными) чиновниками для выдачи гранта.

Для ответственного чиновника, думающего о развитии страны, чрезвычайно важно увидеть «жизненную» взаимосвязь общественной организации с обществом, и здесь музейная экспозиция просто ничем другим заменима быть не может.

Музейная экспозиция в данном случае выступает стержнем взаимодействия между общественной организацией и государственным или иным учреждением, выдающим грант. Есть музей, значит есть и воздействие на аудиторию. Здесь очень важно понимать сам подход: музей – общество. Снова упомянем Англию, страну, где есть музеи буквально любой грани человеческой деятельности. Англичане стремятся увековечить любой мало-мальски интересный артефакт в музейных коллекциях, от уже упомянутых детских, школьных газет, до музея экспонатов фильмов о Джеймсе Бонде. При этом англичане не сильно сопротивляются и возникновению антибританских музеев, свидетельствующих об их колониальной деятельности. Такой музей есть в Индии, бывшей британской колонии. Кстати, этот музей является прототипом целой серии антифашистских музейных комплексов, в виде сохранённых для показа концентрационных лагерей, разрушенных домов (Дом Павлова в Сталинграде) и т. д.

Так или иначе, но музеи работают на ту или иную страну и приковывают внимание к обществу, общественным проблемам, а значит, дают развитие и общественным организациям. Повторим, при создании музейной коллекции общественной организации, главное правильно понять её общественно – значимый подход, а не тыкать созданием музея как пальцем в небо.

Нынешний российский режим уже лет 30 (с 1985 по 2012 год) старательно пытается делать вид, что развивает и возрождает традиционные российские устои через развитие интереса к краеведению, но по факту этот режим всего лишь парадирует западные туристические лекала. А это обман, который рано или поздно проявится, и мы столкнёмся с какой-нибудь новой проблемой. Так как в основе нынешнего краеведения изначально заложена другая задача – туризм, а значит – ложь. Краеведение – это, конечно, здорово. Но в рамках краеведения по-российски, стали появляться музеи самоваров, ложек, «крестьянского добра», пряников и т. п., даже в тех местах, где с этими предметами ничего не связано. Зачем? Во-первых, как говорили в СССР «партия сказала». Во-вторых, чтобы красть бюджетные деньги, прикрываясь общественной значимостью краеведения. Возникли даже стахановские лозунги, как в городке Городец Нижегородской области: «Городец – музейная столица ПФО» или «Городец – духовный щит России» или «Городец – город 100 музеев». 100 музеев – это сто директоров музеев. Здесь никаких денег, отпущенных на культуру не хватит, чтобы всё это музейное «войско» содержать. А значит, цель – разрушение, а не созидание, ибо музей ради музея – абсурд. Опять всё та же песня российского чиновника «два прихлопа, три притопа», и конечно пища для народных частушек. То есть всё те же «дороги и дураки», теперь ещё с музеями. А дурак хоть с музеем, хоть без музея – дурак, если видит, то не понимает, а если и понимает, то всё равно не так. На Руси это называется «компаниями» или «перегибами на местах»». Но согласитесь, что такое понимание и такое течение жизни выглядит очень грустно. Наше счастье в этом непреходящем кошмаре состоит в том, что мы не привыкли думать головой, но многое чувствуем сердцем. К дури барина мы привыкли, поэтому в «его» музеи не ходим, так как смотреть там абсолютно нечего. Но до понимания этого мы доходим не головой, а сердцем. В мировой оси координат это дорогого стоит. Мы переимчивые – раз. Мы скрепа других народов – два. Мы русский дух – три. Это три очень больших плюса. Но необходимо и жизнь свою упорядочивать, выстраивать из хаоса порядок, а это деятельность отнюдь не государственная, она в этом плане даже не вторична, это деятельность общества, его общественных организаций и их самоорганизации. Порядок в стране – это прежде всего самоорганизация народа этой страны.

Государство без развитого общества – это опричнина, смута, революции, ГУЛАГ, тюрьмы, а в духовном исполнении ещё и инквизиция, крестовые походы, религиозные войны, насаждение религиозного фанатизма.

Совсем другое дело матричный ряд: общество – общественные организации – государство. Это удовлетворение потребности в общении, а значит выпускание «пара» из самых разных общественных сегментов. Это клубы по интересам, любительские объединения, салоны, посиделки и т. д. Это то, что называется жизнью человека, то что скрепляет человеческое общество, то что даёт участникам возможность в процессе общения решать проблемы, получать новые знания, а часто и новые навыки практической деятельности. В этом процессе течения жизни, именно общественные организации и их музейные экспозиции призваны задавать направления движения. Ни больше, но и не меньше.

Итак, существование различных взглядов на определение функций музея позволяет сделать вывод о том, что исторически обусловленными и имманентно (внутренне) присущими музею, в том числе и в деятельности, отражающей становление и развитие общественных организаций, являются функции документирования – подтверждения посредством музейных предметов развития общественной организации; образовательно-воспитательная функция, обусловленная информационными и экспрессивными свойствами музейных предметов; функция организации свободного времени, отвечающая общественными потребностями в культурных формах досуга и эмоциональной разрядке. Социокультурные функции музея общественной организации, как мы уже указывали, могут быть обусловлены государственной политикой в области развития гражданского общества, социальной защиты, а также возможностью музея стать основным мостом между современностью и прошлым, между человеком и его культурным, а также и природным наследием. Насколько сильно такой мост может влиять на общество можно видеть сегодня, наблюдая за тем, как по всей стране идёт возрождение культовых сооружений общественно-религиозными организациями: христианскими – православных церквей, католическими – костёлов, иудейскими – синагог, мусульманскими – мечетей и т. д.

У этих же общественно-религиозных организаций полезно учиться и документированию своей деятельности. Церковь одно из первых учреждений, которое научилось изымать объекты из реального мира, из жизненной среды и придавать им не просто музейную, но и культовую ценность.

Культовая ценность предмета на порядок выше музейной, так как подразумевает ещё и поклонение. Вместе с тем, церковь через культовые объекты научилась и документировать те или иные стороны своей действительности и даже создавать новые, а это уже «высший пилотаж» в деятельности любой общественной организации. Если взгляды посетителя музея общественной организации начинают соответствовать культурным и научным взглядам членов общественной организации, то между ними возможно взаимопонимание, и смысл, вкладываемый в музейные предметы, будет точно воспринят.

В этом и заключается элементарный акт коммуникации в музее, причём в данном случае – успешный.

Здесь опять уместно привести в качестве примера общественно-религиозные организации, которые не рассматривают культовые предметы как самоценные (иконы, образа, мощи и т. д.), но очень чётко акцентируют внимание на их содержании, на выражении ими смыслов добра и зла, которые лежат далеко за пределами музейных и даже культовых предметов. Не случайно сегодня возник конфликт между церковью и государственными музеями по поводу принадлежности старинных икон. Музей хранит, оберегает предмет, а церковь привлекает этим предметом паству. Кроме того, в музее икона находится рядом с другими предметами, не имеющими к ней и религии никакого отношения, а в церкви икона вписана в общей контекст поклонения Богу. То есть, об уместности нахождения предмета тоже надо думать.

Герцен А.И. писал на этот счёт: «Былое не утрачивалось в настоящем, не заменялось им, а исполнялось в нём». Более точно эту музейную и культовую функцию описал русский философ Фёдоров Н.Ф.: «Чтобы иметь мир внутренний и лад душевный, без которого невозможен и мир внешний, нужно быть не врагами своих предков, а действительно благодарными их потомками; … нужно, чтобы все живущие, объединялись по-братски в храме или музее». То есть музей, как и Божий храм выступает посредником между культурой умершей и культурой настоящей, и, исходя из этого, служит объединяющим фактором для современного поколения.

Здесь важно отметить, что музейные предметы общественной организации направлены на развитие коммуникации между общественной организацией и обществом, соответственно и ценность предмета вытекает в первую очередь из истории предмета, его первоначального назначения, места в жизни общества. Например, сакральный характер может нести даже спасательный круг с корабля с символикой Общества спасения на водах и указанием того, кто, когда и где был с его помощью спасен, или кто, куда и кому его бросал, ведь членами этого общества были и русские цари и русские адмиралы флота. У икон в этом ряду особое место, так как у каждой старинной иконы есть целый список её чудодейственный деяний.

Кроме того, у каждого предмета есть автор. Для общественных организаций авторство символов важно. Так как авторство как раз и закрепляет такие музейные предметы, как рукописи, протоколы, стенограммы заседаний, отчёты, статьи и т. д. за общественной организацией, если автор был её членом. В комплексе все эти документы составляют «визитную карточку» любой общественной организации и отражают конкретный исторический процесс её развития. В результате углубляется восприятие её деятельности, понимание философских, общественных, религиозных, политических, этических воззрений её членов, или даже целого народа, как например, было и есть с пионерской организацией Советского Союза.

Принципы построения музейных экспозиций в Советском Союзе, особенно посвящённых деятельности коммунистической партии (КПСС) соответствовали общепринятым, классическим принципам построения музейных экспозиций, а именно:

– принципу идейности;

– принципу предметности, подтверждающей развитие и воплощение идеи;

– принципу доходчивости и универсальности, т. е. доступности для понимания различными группами посетителей.

Для российских общественных организаций этот опыт почти бесценен, чтобы от него отказываться. Отказ от этого опыта, по сути, означает новое возвращение к конфликту «отцов» и «детей», гражданским войнам. «Гражданскими» войны потому и называют, что они отражают внутренние конфликты, а не внешнее вмешательство, что бы на эту тему не говорилось.

Здесь важно отметить, что музеи, посвящённые деятельности В.И. Ленина, событиям Октябрьской революции (Крейсер Аврора в Петрограде и др.), в основе своей несли и несут активный интеллектуально-эмоциональный и нравственный процесс, происходящий дважды: сначала в умах тех, кто разрабатывает экспозицию, а затем в умах посетителей, которые стремятся понять идею её устроителей. В этом контексте музеи советского периода выгодно отличались от музеев до советского периода и современного времени. Времени, когда идея заменена роскошью, показухой и разжиганием страстей на стоимости музейных экспонатов.

Если во времена СССР музейные экспозиции через обратную связь звали к добру, то нынешние, в основном, побуждают к проявлению корысти. Музейная среда современной России «съехала» к рынку, впрочем вместе с той частью общества, которая стала кормиться с музеев, включая и чиновников.

Уместно заметить, что коллекции музеев собираются и демонстрируются не ради них самих: они рассчитаны на зрителя и должны исходить из его интересов. Времена меняются, меняется и зритель. В былые времена краснозвёздная будёновка, горн и барабан пробуждали стремление власти через музейную коллекцию пробудить и поддержать стремление общества к добру. На базе средних школ открывались краеведческие и патриотические музеи в этих же целях. Сегодня эти школьные музеи потихоньку исчезают. Побудить власть к выделению средств на пополнение музейных коллекций могут только «яйца Фаберже» или другие сокровища, конечно при активном участии чиновников в прибыли от их демонстрации и, конечно, понимание того, что всё это добро можно будет затем продать дороже.

Но фактически речь идёт о пробуждении чувства зависти в обществе с использованием музеев. А так как именно музей является исторически сложившимся институтом, построенным на принципе «диалога культур», хранящим в подлинных материальных предметах реальности общечеловеческих ценностей, различные картины мира, способы познания бытия, то напрашивается вывод о возвращении на российские просторы «звериного лика империализма» не только через внедрение властью расслоения общества, но и через демонстрацию сокровищ буржуазии.

Мы не утверждаем, что во времена СССР было хорошо, а теперь стало плохо. Мы утверждаем следующее: любой режим, хоть капиталистический, хоть социалистический, хоть фашистский стремится дать человеку подходящее для этого режима образование и культуру. Следовательно, вся деятельность общественных организаций, музеев, библиотек, учебных заведений и т. д. направлена на то, чтобы такое образование и культуру дать. Идея «образованного человека» хоть и по определенному лекалу, например, как в нынешней России: образование – «сливкам» общества, остальным – безликий и усреднённый до «темноты средневековья» ЕГЭ, наверное, не так уж плоха. Как шутили юмористы над классиками: «Кесареву – кесарево, слесарю слесарево».

Но так называемое светлое будущее и радостное настоящее возможно только при переходе от «образованного человека – к идее «человека культуры» /Библер В.С. От наукоучения – к логике культуры. Два философских видения в двадцать первый век. М. 1991. с. 281–301/, и именно во временной предметно-нравственной среде музеев должна осуществляться трансляция духовного, культурного опыта, накопленного человечеством за многие века своего существования. Будь власть более образована и более культурна, она бы помнила к чему привело отлучение российского крестьянства от образования в начале ХХ века.

Поясним эту мысль простым примером восприятия «яиц Фаберже». Для буржуа важна их стоимость, для Христинина факт отношения ювелира к Рождеству Христову. Чувствуете разницу. А если углубиться в размышления, то так выходит, что атеистический режим СССР к концу ХХ века сделал всё общество сытым. Пожалуй, впервые в истории человечества во всей стране не стало голодных. Возможно поэтому и пришло массовое «отупение» и возврат к капитализму и «религии». Новый режим «взбодрил» страну, опустив пол страны на дно криминала, бедности и голода. Даже солдаты в армии стали умирать от дистрофии (остров Русский и другие примеры).

Музей в этом контексте призван показать именно эти разнообразные человеческие отношения через свои музейные предметы. Чтобы всё было, как утверждает З. Странский так, что: «между реальностью и документом нет промежуточного звена, значит не бывает и искажений, столь частых в обычных каналах передачи информации. В этом состоит своеобразие, неповторимость такого рода документов». Добавим, даже если они продаются с аукциона. Например, сегодня сделана экспозиция ГУЛАГА, воссозданы лагеря для заключённых, где туристов пугают ушедшим режимом. Но туристов можно возить на тот же остров Русский, в забайкальские брошенные города и значительно ближе – в подмосковные брошенные деревни и показывать им что стало со страной в последние 20-30 лет. А чтобы совсем прояснить мозги легковерующему обывателю по поводу его счастья проживания в современной России и навязываемой ностальгии по царю – батюшке, крепостному праву, самодержавию целесообразно дарить ему книжки Радищева, Чехова, Салтыкова – Щедрина, Чернышевского и других русских классиков, которые как раз в те времена и писали. А также вернуть розги, виселицу, колесование, вырывание ноздрей, четвертование и т. д. из наследия «светлого прошлого», столь желаемого новым режимом, новой элитой для народа. Но ведь палка всегда о двух концах.

При упоминании об аукционе мы вышли на ещё одну очень важную функцию музейной коллекции общественной организации. Одна часть, видимо большая, покупателей аукционных лотов – это богатые люди, которые таким образом стремятся сохранить и приумножить свои капиталы. Им всё равно что покупать: марки, ордена, античные статуи или старые утюги с разделочными досками. Другая часть, меньшая – представители различных, в том числе и общественных организаций. Представители этой части ищут и покупают предметы – носители тех общечеловеческих ценностей, которым они готовы служить. Для них эти предметы служат постоянным эталоном, по которым они как дегустаторы корректируют свой «вкус», свои стандарты, свою мудрость, избегая воздействия так называемых «образцов-эталонов», создаваемых средствами массовой информации.

Подлинники действительно очень дорого стоят, так как влияют на мировоззрение людей обладающих ими, а через них часто и на всё мировое сообщество. Например, «Копьё судьбы», «Шапка Мономаха», «Корона Российской Империи», «Чёрный квадрат» и т. д. Это не просто концентрация культурных смыслов, это ещё и целенаправленная организации информационных потоков. А раз так, то все эти символы бесценны и постоянно нуждаются в защите от воровства, ибо в данном случае крадётся не вещь, а её сущность, что очень опасно, так как из рук воров в честные руки она не попадёт, а значит и служить будет не тем и не тому…

В своей книге «Основы музейного дела» Л.М. Шляхтина пишет об этом так: «Взаимодействуя и вбирая в себя информационные потоки из общего историко-культурного контекста, музейные предметы приобретают иное, расширенное значение. Благодаря такой силе «подлинного» воздействия одновременно на все сферы личности – интеллектуальную, эмоциональную, нравственную – может произойти «освобождение», выход за рамки своего ограниченного «я» во временное пространство культуры. В нём возможно соединение прошлого с настоящим в мгновенном «просветлении», в сочетании с чувством убеждённости в абсолютной истинности того, что человеку открылось. Именно в этот момент может произойти интуитивное постижение той жизни, которая сосредоточена в музейном предмете». Здорово написано!

Для членов общественной организации такие музейные предметы создают «живые пространства культуры», благодаря которым и происходит её развитие. Вот собственно главная мысль, ради которой и писалась эта глава. Развитие, движение, эволюция – это наше ВСЁ!

Приводим некоторые примеры предметов символики общественных организаций, музейных коллекций, архивов, благодаря которым жива память об этих организациях.

ПАМЯТНЫЙ ЗНАК

«После кончины великого князя, Александр Павлович Кутепов обратился к русскому военному зарубежью с предложением о пожертвованиях на сооружение мемориальной доски в честь покойного великого князя. На одной стороне мемориальной доски, на её серебряной половине, были выгравированы по издавна установленному уставу списки полков и названия воинских частей, принимавших участие в пожертвованиях на её сооружение, а на другой стороне – серебряный венок, перевитый Георгиевской лентой, сделанной из эмали. В центре этого венка помещалась надпись: «Верховному Главнокомандующему Его Императорскому Высочеству Великому князю Николаю Николаевичу Русское Зарубежное Воинство 23 декабря 1928 года – 5 января 1929 года» /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, Москва, изд. «Вече», 2005, с. 60/

АРХИВ

«По прошествии некоторого времени, начиная с 1931 года, кирасирское полковое объединение задалось целью увековечить боевой путь своего полка. Членами полкового объединения было принято во внимание и то, что архивы полков и батарей, оставшиеся у большевиков, могут быть уничтожены, а воспоминания о действиях кирасир в минувшую Великую войну, постепенно стираются в памяти её участников. Кирасирами было принято решение об увековечении памяти былых подвигов полка посредством организации военно-исторических собраний. В рамках проводимых собраний их участниками планировалось заслушивать доклады членов полкового объединения о действиях частей за определённый период в Великую войну /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, Москва, изд. «Вече», 2005, с. 95/.

МУЗЕЙ

«Члены полкового объединения кирасир занялись созданием полкового музея, коллекция которого началась с нескольких гравюр, подаренных бывшим помощником русского военного агента во Франции, генерал-майором Дмитрием Ивановичем Ознобишиным полковнику Сергею Леонидовичу Сафонову. Сестра другого кирасира, штабс-ротмистра, погибшего в Великой войне, позволила переснять несколько фотографий парадов полка и гравюр из коллекции её брата. Полковник Кучин прислал 180 негативов снимков из жизни полка в Великую войну» /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, Москва, изд. «Вече», 2005, с. 96/.

ЛИЧНОСТЬ В СОЗДАНИИ ИСТОРИИ

У кавалергардов, стараниями В.Н. Звягинцова, а впоследствии и Г.В Бибикова, появилась полковая история, дающая подробное описание боевых действий Кавалергардского полка за всё время Первой мировой войны и охватывающая по времени все события до эвакуации из Крыма в 1920 году. Представитель Лейб-Казачьего объединения генерал И.Н. Оприц составил ценный труд о боевом пути своего полка, снабдив его собственными иллюстрациями, охватывающий периоды со времени большевистской революции и до окончания Гражданской войны. Бывшими Лейб – гвардии конно-гренадёрами, полковниками Скуратовым, Плешко и Скрябиным была подготовлена и выпущена в свет 6 – томная история Конно-гренадёрского полка… В эмиграции А.А. Зеленецкий сосредоточил свои усилия на поддержке кадетских объединений и работал председателем редакционной коллегии ежемесячного журнала «Кадет», выходившего в Париже в качестве информационного издания Союза Российских кадетских корпусов» /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, Москва, изд. «Вече», 2005, с. 99/.

* * *

«Особо следует отметить значительный вклад конно-гренадёра, ротмистра А.А. Скрябина, организовавшего подписку для записи на граммофонные пластинки полковых маршей гвардейских и армейских полков в исполнении военного оркестра и хора трубачей пешего и конного полка французской республиканской гвардии. Эти марши исполнялись на многих публичных торжествах, и патефонные пластинки с этими записями с энтузиазмом раскупались частными лицами, зачастую бывшими чинами императорской армии и флота» /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, Москва, изд. «Вече», 2005, с. 100/.

ИСТОРИЯ В ПАМЯТНЫХ ЗНАКАХ

«Немаловажным является и тот факт, приведённый исследователем Г.Алёхиным, что, даже находясь на советской каторге, казаки отнюдь не потеряли своего достоинства и решили хоть как-то отметить своё пребывание на ней. Казаками-каторжниками в 1955 году в ОЗЕРлаге, что располагался в Иркутской области был учреждён проект Каторжного креста. Автором его являлся… донской сотник Константин Орлов. Получить эту награду имели право лишь казаки – участники Дальнего похода, а таковым называлась передислокация различных казачьих формирований в Югославию, Италию, Францию и другие страны Западной Европы в 1943 – 45 годах, осуждённые на заключение или ссылку по 58-й статье Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и никто иной». /В.Г. Гончаренко «Белоэмигранты между звездой и свастикой», Москва, изд. «Вече», 2005, с 227/.

СЛЕД В ИСТОРИИ

«Про Родзевича также известно, что он был автором знака РОА, в виде белого щита с синим Андреевским флагом на нём, находящегося в красном обрамлении».

ОПИСАНИЕ ЗНАКА

Эмблемой НТС с 1936 г. Служит «трезуб» – родовой знак князя Владимира Святого, принесшего на Русь свет христианства. Это – старейший наш государственный знак, символ единства Русской земли во времена её становления, когда в ней уравновешивались княжеское и демократическое начала, когда она была открыта Европе. Этот знак можно найти на монетах, печатях, знамёнах, оружии и грамотах времён св. Владимира, Ярослава Мудрого и св. Андрея Боголюбского; на кирпичах Десятинной церкви в Киеве, в Гродненской и Суздальской землях, в Смоленске, Полоцке, Риге, Нежине, Галиче и Дорошине-на-Буге. (Ныне государственный герб Украины, прим. автора). В качестве значка НТС «трезуб» золотого цвета вписан в пятиугольный щиток, окрашенный в российские национальные цвета: белый, синий и красный. Для нас «трезуб» в первую очередь символ нашей христианской государственности: голос прошлого, зовущий нас отдать долг будущему» /«НТС, Мысль и дело, 1930-2000», Библиотека россиеведения. Выпуск № 4, Москва «Посев», 2000 г., с. 4/.