...Четырнадцатого сентября 1944 года в двадцать часов сорок пять минут германское радио в передаче, посвященной обзору событий в стране за август, бесстрастным голосом диктора, как бы между прочим, среди более грозных новостей с фронта (бои уже шли на территории «тысячелетнего рейха») сообщило:
- Во время англо-американского воздушного налета на окрестности Веймара двадцать восьмого августа было сброшено много бомб и на концентрационный лагерь Бухенвальд. Среди убитых заключенных оказались бывшие депутаты рейхстага Брейтшейд и Тельман.
На следующий день эта информация, опять-таки среди прочих, набранная мелким шрифтом, появилась в берлинских газетах.
Фальшивка была сшита наскоро, белыми нитками. В Германии ежедневно в девять часов вечера передавалась сводка о налетах авиации союзных войск на города страны. Двадцать восьмого августа в ней отмечалось: «Над имперской территорией ни одного вражеского боевого соединения замечено не было».
Это сообщение процитировали листовки, напечатанные в коммунистическом подполье и распространенные в Берлине и других крупных городах Германии.
Казалось, Европу, которая приближалась к финалу почти семилетней кровавой бойни, доселе невиданной человечеством, уже ничем не удивишь. Однако на мгновение Европа оцепенела, потрясенная чудовищным известием: в фашистском застенке убит Эрнст Тельман!..
Тайное да будет явным.
Минуло время. Факты и документы тех роковых дней стали известны всему миру.
Четырнадцатого августа 1944 года Гиммлер, занимавший в конце своей подлой карьеры посты: рейхсфюрера СС, главы полиции, министра внутренних дел и главнокомандующего резервных войск вермахта, - имел продолжительную беседу с Гитлером в его штаб-квартире в Восточной Пруссии, которая вошла в историю под зловещим названием «Волчье логово».
Обсуждалось положение в стране, на фронтах... Иллюзий не было: кровавая авантюра с мировым «тысячелетним рейхом» арийской расы заканчивается позорным крахом. Тогда же Гиммлер напомнил Гитлеру о том, что необходимо решить судьбу Тельмана. Впрочем, фюрер никогда не забывал своего антипода в германской истории. Оставить ему страну после своего ухода? Никогда!..
Против фамилии Тельмана по указанию Гитлера Гиммлер сделал пометку: «Подвергнуть экзекуции».
...Рано утром 17 августа 1944 года дверь камеры Эрнста Тельмана в каторжной тюрьме Баутцена открылась.
- Выходите, Тельман! Без вещей.
В коридоре рядом с испуганным стражником стояли двое молодых людей в штатском атлетического сложения. Эрнст Тельман шагнул им навстречу... Знал ли он, какая ему уготована участь? Безусловно, знал. В этой заключительной горестной главе нашего повествования последний раз прозвучит его голос - из «Ответа на письма товарища по тюремному заключению», написанного в начале 1944 года, за полгода до роковой ночи.
Один из молодых людей на правую руку Тельмана надел наручник, вторая клешня которого сжимала левую кисть конвоира.
- Пошли! - последовал тихий приказ.
Так, скованные наручниками, они прошли по коридорам тюрьмы; второй в штатском следовал за ними.
У тюремных ворот ждала черная легковая машина. Шофер тоже был в штатском. Моросил теплый ласковый дождик. Эрнст оказался на заднем сиденье, стиснутый с боков сильными телами.
Путь предстоял дальний. Ехали молча.
О чем думал Эрнст Тельман в этой своей последней дороге по любимой Германии? Миновало одиннадцать с половиной лет одиночного тюремного заключения. Со всей определенностью мы знаем одно: на свою Голгофу - по убеждениям, состоянию духа - ехал тот же человек, который 3 марта 1933 года переступил порог камеры президиума берлинской полиции на Александерплац.
...Приближалась полночь. Миновали спокойный, уютный, зеленый Веймар, призрачно освещенный летним небом. Город был цел, он не подвергался налетам союзной авиации; весь мир знал Веймар как центр, сердце немецкого искусства: в минувшем веке здесь жили и создавали свои бессмертные произведения Иоганн Себастьян Бах, Фридрих Шиллер, Иоганн Вольфганг Гёте и Ференц Лист...
Остались позади городские окраины, проехали еще совсем немного; мокрое шоссе было абсолютно пустынно.
Впереди Тельман разглядел указатель: «Бухенвальд - 3 км». Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя смысл этого слова был ему известен хорошо...
...Здесь, на склонах горы Эттерсберг, в 1937 году фашисты руками политических заключенных построили концентрационный лагерь, получивший элегическое название - Бухенвальд, что в переводе означает «Буковый лес».
Он не был фабрикой уничтожения, он был «лагерем медленной смерти», где практиковался нацистский принцип «уничтожения трудом». Лагерь стал пересыльным пунктом рабов. Крупные концерны покупали у СС заключенных и заставляли их работать до полного физического истощения. Узников буквально морили голодом, доводя многих до самоубийства. Здесь, в Бухенвальде, за восемь лет фашисты подвергли неслыханным мучениям и издевательствам 238 тысяч человек, а 56 тысяч уничтожили.
«Никто не может предсказать, что произойдет со мной или может произойти завтра или послезавтра! Мы не можем знать, не уготованы ли мне вновь, как это уже часто бывало, новые лишения и страдания. Выпустят ли меня из тюремных застенков на волю, не ставя никаких условий? Нет! Добровольно меня не выпустят - в этом можно быть уверенным. Более того, как ни страшно и горько говорить здесь об этом, вероятно, в условиях продвижения Советской Армии, представляющего серьезную опасность для рейха, и связанного с этим ухудшения общего военного положения Германии национал-социалистский режим сделает все, чтобы вывести из строя Тельмана как личность. В такой обстановке гитлеровский режим не остановится перед тем, чтобы заблаговременно устранить Тельмана с политического горизонта или вообще ликвидировать его».
Впереди показались ворота, на которых отчетливо были видны крупные буквы: «Jedem das Seine».
...Во второй половине дня - 17 августа 1944 года - в конторе крематория концлагеря Бухенвальд раздался телефонный звонок. Звонили из комендатуры. Последовал приказ: приготовить печи. И когда он был выполнен - работали в крематории заключенные, - эсэсовцы Хофшульце и Отто загнали всех работавших тут в подвал здания и заперли. Было восемь часов вечера. Затевается очередное преступление - это понимали все. Но какое?..
Поляк Мариан Згода, рискуя жизнью, по вентиляционной трубе вылез на крышу крематория, спустился во двор и спрятался за кучей шлака.
Мучительно тянулось время. Начало смеркаться.
У Мариана были часы. Стрелки показывали десять часов вечера, когда в крематорий явилось начальство концлагеря, высокие чины.
История, каждый народ должны знать не только своих героев, но и их палачей, свой национальный позор, потому что история учит - должна учить! - каждую нацию не повторять тяжких ошибок и заблуждений.
Совсем рядом с Марианом Згодой, замершим, слившимся с грудой шлака, в котором перемешалась угольная зола и прах сожженных узников Бухенвальда, нетерпеливо прохаживались, явно чего-то ожидая (да будут в веках прокляты их имена!..): оберштурмфюрер СС Густ, обершарфюрер СС Варнштедт, лагерный врач гауптштурмфюрер СС Шидлауски, обершарфюрер СС Бергер и унтершарфюрер Штоппе.
А время все тянулось...
В двенадцать часов десять минут ночи - уже наступило 18 августа 1944 года - за воротами концлагеря требовательно засигналила машина, и они тут же открылись.
Большая легковая машина черного цвета подъехала к самым дверям крематория, и к ней быстро подошли все высокие эсэсовские чины.
Мариан Згода увидел: из машины вышли трое, все в штатском, и двое из них явно конвоировали третьего. Третий был высок, широкоплеч, с наголо обритой головой.
И Мариан узнал его!..
Эрнст Тельман несколько мгновений смотрел на пустой двор крематория. Да, было пусто и напряженно-тихо вокруг. Шелестел теплый летний дождь.
Никого, кроме эсэсовцев, рядом.
Но наверняка Эрнст Тельман думал в те мгновения о том, что где-то здесь его единомышленники, товарищи по борьбе. В эти последние минуты жизни они с ним...
...Эсэсовцы встали по обе стороны входа в крематорий. Через их живой коридор конвоиры - теперь к ним присоединились Хофшульце и Отто - провели Эрнста Тельмана. Дверь закрылась. И тотчас внутри крематория прозвучали несколько выстрелов.
Открыв дверь, к пылающему жерлу печи поспешило все руководство концлагеря Бухенвальд. На двери грохнул внутренний замок...
Еще не веря в происшедшее, Мариан Згода прислушивался к оглушающей тишине.
«...В центре великих мировых событий, в накаленной политической атмосфере современности и в текущей жизни трудящегося человечества находится и моя судьба. Но многие наши отважные соратники в борьбе за социализм, которые живут и выполняют свой революционный долг, пользуясь драгоценной свободой, непрерывно и непосредственно подвергаются той же самой опасности. Если сегодня, завтра или послезавтра их схватят при свершении революционных действий, на них обрушатся беспощадные удары, ибо история революционной борьбы жестоко и неумолимо требует жертв. Это относится не только к нам, но и ко многим другим борцам. Но за что и во имя чего? Этот вопрос волнует ныне миллионы людей, ведущих суровую и непреклонную борьбу! Этот важный исторический вопрос так или иначе волнует в наше время почти все трудящееся человечество. Ему посвящено и дело моей жизни. Я не безродный человек. Я немец с большим национальным и вместе с тем интернациональным опытом. Мой народ, к которому я принадлежу и который люблю, - немецкий народ. И моя нация, которую я уважаю и которой горжусь, - немецкая нация, смелая, гордая и стойкая. Я кровь от крови и плоть от плоти немецкого рабочего класса, и именно как его революционный сын я стал со временем его революционным вождем. Мои жизнь и деятельность знали и знают только одно: отдать ум и знания, опыт и энергию, всего себя целиком трудовому немецкому народу для обеспечения лучшего будущего Германии путем победоносной социалистической освободительной борьбы, которая принесет новую весну народам, в том числе и немецкой нации!»
...Прошло 25 минут. Двери открылись. Эсэсовцы и конвоиры в штатском быстро, оглядываясь (убийцы всегда, часто не осознавая этого, оглядываются), покинули крематорий.
Мариан Згода, уткнувшись лицом в теплый шлак, давился рыданиями.
На следующее утро, вычищая печь крематория, заключенные определили по цвету пепла, что убитого сожгли прямо в одежде; в груде не сгоревших до конца, обуглившихся костей были найдены оплавившиеся карманные часы.
Если бы на них сохранились стрелки, они показывали бы время, которое человечество не забудет никогда: ноль часов сорок восемь минут 18 августа 1944 года...
* * *
Эрих Хоннекер:
«Эрнст Тельман был среди нас, когда мы вели в Веймарской республике борьбу против поднимавшего голову фашизма.
Эрнст Тельман был среди нас, когда мы в глубоком подполье в условиях гитлеровского фашизма вели борьбу за свержение фашизма.
Эрнст Тельман был с нами, когда Коммунистическая партия Германии в результате победы славной Советской Армии в 1945 году вышла из подполья.
Идеи Эрнста Тельмана были с нами, когда мы в 1946 году из двух рабочих партий создали одну - Социалистическую единую партию Германии.
Эрнст Тельман был среди нас, когда мы в 1949 году основали нашу республику.
Эрнст Тельман с нами и теперь, ибо мы дали клятву укреплять в его духе нашу республику и неуклонно нести вперед знамя социалистической революции».
ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть первая3
Часть вторая35
Часть третья63
Часть четвертая100
Реквием120