Глава 18
По следам грабителей
Москва, 25 июля 1996 года
Группа Николая Николаевича Корчного состояла из пяти человек. В «Волге», оборудованной рацией, телефонной связью и форсированным двигателем, за рулем сидел Игорь Томм, эстонец по отцу, двадцатипятилетний парень, светлый, голубоглазый, с жестким, напряженным лицом. Рядом с ним свободно расположился командир группы Корчной, которого все остальные звали уважительно Николаич, хотя был он моложе, наверное, всех – двадцать три года. Невысокий, кряжистый, внешне флегматичный, Николаич говорил медленно и тихо. Притом всегда, в любой ситуации. Заднее сиденье занимали три парня, чем-то неуловимо похожие друг на друга. Может быть, это неуловимое сходство возникло в них от служебной общности: все трое попали в ФСБ из отряда специального назначения «Меч», который недавно был расформирован. Асы, супербойцы, участники многих акций по обезвреживанию террористов и в Абхазии, и в Чечне, и здесь, в столице. Все пятеро были в штатском, но вооружены до предела и горячим, и холодным оружием, – впрочем, совершенно незаметно для постороннего глаза. Разве что такой же профессионал разглядит. Ехали молча. Машина сделала крутой поворот налево.
– Третья Индустриальная, Николаич, – объявил водитель. – Дома на углу – справа номер четырнадцать, слева – семнадцать.
– Сбрось скорость до сорока, – тихо приказал Корчной. – Наш номер пятьдесят три. Игорь, остановишься метров за двести, хорошо бы у какого-нибудь киоска или магазина.
– Будет сделано, командир.
– Сергей, ты пойдешь к дому. Квартира номер четырнадцать. Какой этаж, нет ли черного хода, есть ли балкон, лестница на чердак, вычисли, куда выходят окна, кто и что у подъезда. Вообще оглядись. Что за дверь, посмотри.
– Понятно, Николаич, – откликнулся один из парней, сидящих сзади.
«Волга» остановилась у магазина «Продукты». Рядом три киоска, возле них толпились люди.
– Давай, Серый. Не торопись, но поспешай.
Сергей вышел из машины, хлопнув дверцей, потянулся, посмотрел по сторонам и пошел вперед.
– Похоже, пятьдесят третий вон тот, кирпичный, шестиэтажный, – предположил один из парней.
– Похоже, – согласился Николаич. Минут пять сидели молча.
– Покурю. – Игорь Томм вышел из машины.
Прошло четверть часа. Открыл дверцу Игорь, сел на свое место, сообщил:
– Идет.
Вернулся Сергей, тоже втиснулся в машину.
– Докладываю. Первый подъезд. Квартира на четвертом этаже, есть лифт, есть черный ход, но двери туда на всех этажах забиты. Окна выходят во двор, сам балкон совершенно голый: ни цветочков тебе, никакой выставленной мебели. На площадке четыре квартиры. У двух – бронированные двери…
– А как наша? – перебил Корчной.
– Обыкновенная дверь, обитая коричневым дерматином. Два замка. У подъезда – скамейка, на ней – бабулька с сопливым пацаном. Больше никого. Машин у подъезда нет. Только у соседнего, поближе к нашему, стоит красный «жигуль», «девятка». Капот поднят. В моторе копается парень лет тридцати, весь перемазанный машинным маслом.
– Сильно перемазанный? – спросил командир группы.
– Нет, в меру. На меня не обратил никакого внимания… – Сергей помедлил: – Потом заглянул во двор. Обычная картина: пенсионеры в «козла» режутся, ребятня галдит, женщины у развешеного белья судачат, пьяный мужик в детской песочнице валяется.
– Поступим так, – перешел к делу Николаич. – Гостями будем мы с Ильей. Сергей сядет на лавочку и заведет разговор со старушенцией, если получится. Главная твоя задача, Сергей, – наблюдение: вход в подъезд и джентльмен, который в «жигуле» возится. Вести себя демонстративно: ты кого-то не застал, ждешь.
– Понятно, – кивнул Сергей.
– Ты, Игорь, поболтайся во дворе, под окнами и балконом.
– Ясно.
– Не все тебе ясно. Пойдешь вперед нас минуты на три, сядешь на скамейку и проследишь за тем, как будет реагировать на наше появление этот тип.
– Есть командир!
– А ты, Саша, – на последний этаж. Дежурство у лестницы на чердак.
– Будет сделано, Николаич!
– Давай, Сергей, – приказал Николай Николаевич Корчной. – Вперед! Мы – следом.
Сергей вышел из «Волги» и опять направился к кирпичному дому номер пятьдесят три. Через несколько минут из машины вышли остальные оперативники.
Когда они подходили к первому подъезду, картина на скамейке была идиллическая: Сергей сидел рядом с бабулей, что-то ей рассказывал, к нему на колени взобрался малыш лет пяти, с чумазой веселой мордашкой. Игорь Томм замешкался у подъезда, раскуривая сигарету, а трое – во главе с Корчным – вошли в подъезд. Поднялись на четвертый этаж своим ходом – кабину лифта отправили на шестой.
– Давай, Саша, на свой пост, – тихо скомандовал Николай Корчной.
– Есть! – радостным шепотом ответил Саша и, прыгая через две ступеньки, устремился вверх.
Корчной нажал кнопку звонка. Было слышно, как в передней резко и требовательно зазвонил звонок – будто сварливая маленькая собачонка залилась лаем. Илья, смуглый угловатый парень с копной густых волос, и Николай Корчной встали по разным сторонам двери. За ней была полная тишина. Позвонили еще раз – молчание.
– Давай, Илюша, – прошептал Корчной.
Илья извлек из кармана пиджака связку ключей и замысловатых отмычек, приступил к замкам двери, работая аккуратно, почти бесшумно, движения его рук были еле заметны. Первый замок щелкнул, и Илья удовлетворенно вздохнул. Но второй, с узкой тонкой скважиной для ключа, не поддавался. Орудуя отмычками, Илья прислушивался к еле уловимому звуку металла.
– Иностранец хренов, – шептал он. – Сейчас, Николаич… Пошел, пошел…
В это время на ступенях послышались быстрые шаги – кто-то стремительно бежал по лестнице. Илья и Корчной отпрянули от двери и взлетели вверх на один лестничный марш. На площадке появился запыхавшийся Игорь Томм.
– Фу-ты!.. – с облегчением вздохнул Корчной. – Ну? Что приключилось?
– Этот, на «девятке», как только вы вошли в подъезд, хлопнул крышкой капота – в машину, за руль и – сделал колеса.
– Так… – Николай Николаевич мгновение думал, наморщив лоб. – Ты его запомнил?
– На всю жизнь! Он рябой и нос широкий, лопаткой. А глаза рысьи, желтые.
– Ну и зрение у тебя, Игорь! – восхитился Илья.
– Я же охотник! И все у нас в роду по отцовской линии охотники.
– Номер «Жигулей» запомнил?
– Обижаешь, командир.
– Вот что… Никакого повода для тревоги и погони нет. Только подозрение, в принципе ни на чем не основанное…
– Одна деталь, Николаич, – добавил Игорь Томм. – С телефоном он, соткой. Проезжал мимо – мы оба с Сергеем увидели: рядом на сиденье лежит. Между прочим, этот тип на нас очень внимательно своими рысьими моргалками глядел.
– Тогда поступим так. – И опять ненадолго задумался Николай Корчной. – Беги к машине, свяжись с Вениамином Георгиевичем, в двух словах изложи ситуацию, номер «жигуленка» передай и предложи определить через ГАИ владельца. А там посмотрим.
– Дохлое дело по номеру владельца машины найти, – предположил Илья. – Сейчас липовых номеров…
– Все! – прервал дискуссию Корчной. – Действуй, Игорь.
Игорь Томм, прыгая через несколько ступеней, устремился вниз. Еще несколько томительных минут пришлось повозиться с дверью. Наконец и второй замок сдался.
Двухэтажный дом, в котором помещалась фирма «Амулет», был построен в начале тридцатых годов. Неброскую вывеску фирмы нашли не сразу: она затерялась среди более респектабельных соседей, которые своими яркими рекламами привлекали внимание.
«Агат» – лучшие украшения для современной женщины со всего мира.
«Гросс-холдинг» – мебель из Италии на любой вкус.
«Транстрэйд-Русь». Агентство недвижимости. Загородные дома и квартиры в любом районе Москвы.
И так далее и тому подобное. На бронированной темной двери – скромная табличка «Амулет»: надо тебе – увидишь, а не надо – не обратишь внимания. По обеим сторонам двери два окна, забранных кованой металлической решеткой, которую давно не красили. Ни охранника, ни случайных посетителей.
«Тойоту» группы припарковали рядом с дверью, втиснувшись между громоздким, мощным БМВ и белой потрепанной «Волгой». Минут десять понаблюдали из машины за дверью «Амулета» – никто не выходил и не входил.
– Никого там нет, – объявил шофер Петр Забраченков, человек лет тридцати, угрюмый и, по первому впечатлению, всегда всем недовольный.
– Похоже, – согласился Арчил. – Пошли, Миша.
Михаил Брагин тоже был бойцом из расформированного отряда особого назначения «Меч». Его отличительной чертой являлось «великое молчание», как говорили сослуживцы: он открывает рот, чтобы произнести несколько слов, только в крайнем случае. Вслед за Табадзе Михаил молча вылез из машины. Дверь была заперта. Слева на ее панели – кнопка звонка. Арчил долго жал на нее, было слышно, как в помещении заливается трель звонка. Заглянули в окна – они были задернуты плотными светло-коричневыми шторами. На всякий случай Михаил сильно постучал в толстое стекло окна – никакой реакции.
– Понятно… – тихо произнес Арчил. – Этого и следовало ожидать.
– Да они три дня назад на новое место съехали, – услышал он рядом густой бас.
Табадзе быстро обернулся – перед ним стоял парень в камуфляже, с автоматом «Калашникова» на плече, огромный, кряжистый. Он открыто, простодушно смотрел то на Арчила, то на Михаила Брагина.
– Мы соседи, – он кивнул на красочную вывеску «Транстрэйд-Русь», – погрузились в фургон, полдня свои вещички таскали, и – ходу. К концу дня сам их шеф на своем «линкольне» пожаловал. Во тачка! Мне за такую полжизни горбатиться. А этого старика месяцами не бывало тут, все его негры шуровали, и вдруг явился, чтобы самолично за погрузкой наблюдать.
– Постой, постой! – перебил Арчил. – Когда, говоришь, они съехали?
Возникла пауза. По лицу охранника прошла тучка и исчезла.
– А вы что, их клиенты? – спросил добровольный информатор с нотками подозрения в голосе.
– Именно, – подтвердил Табадзе. – Контракт подписан. Сегодня должна была произойти встреча. С утра звоним – телефоны не отвечают.
– Правильно… – протянул сосед фирмы «Амулет». – Надо было им для клиентов хотя бы Людку-секретаршу оставить на телефоне.
– А куда они переехали? – спросил Арчил.
И опять на несколько секунд тучка замерла на лице охранника агентства.
– Это мне неизвестно, – сказал он, уже с некоторым подозрением глядя на Табадзе и Михаила Брагина: похоже, его начало беспокоить устойчивое молчание Михаила, который во время разговора только внимательно смотрел на охранника. – Мы тут в дела друг друга не лезем…
– Вот что, друг, – перебил охранника Арчил, – мне нужно позвонить. Проводи-ка нас к своему шефу.
Лицо молодого человека окаменело. Он сделал шаг назад к двери своего офиса, правая рука тверже сжала ствол автомата.
– Вы договаривались о встрече с Борисом Лазаревичем? – Голос звучал официально и строго.
– Нет, не договаривались.
– Да кто вы такие? – последовал вопрос уже в агрессивной форме.
Арчил вынул из внутреннего кармана пиджака удостоверение, раскрыл и сунул под нос охраннику. Посмотрев, охранник мгновенно покрылся испариной.
– Идемте, – произнес он испуганно.
Оба оперативника последовали за ним, успев обменяться быстрыми взглядами. «К чему все это? – спросил взгляд Михаила. – Ведь позвонить можно из машины». – «Сейчас поймешь», – ответил взгляд Арчила.
Борис Лазаревич Красовский, коммерческий директор агентства «Транстрэйд-Русь», оказался респектабельным, полнеющим господином лет пятидесяти в безукоризненном черном костюме, при галстуке, несмотря на жаркий летний день (впрочем, в его просторном кабинете работал кондиционер), у директора был большой лоб и очки с затемненными стеклами в великолепной золотой оправе. Взглянув на удостоверение Арчила Табадзе, Борис Лазаревич без малейших признаков смущения, пожимая руки неожиданным визитерам, жестом предложил им сесть в удобные кресла возле журнального столика, на котором лежало несколько сегодняшних газет, и сказал приветливо, правда, быстро взглянув на часы:
– Располагайтесь, товарищи. – На слове «товарищи» был сделан легкий упор. – Чем могу?…
– Нас интересует фирма «Амулет» – ваши соседи.
– Ах, эти… – На лице господина Красовского возникла брезгливая гримаса. – На днях, слышал, снялись с якоря. Странная, должен сказать, фирма.
– В каком смысле? – спросил Арчил.
– Как сказать… – Борис Лазаревич потер лоб белой холеной рукой с аккуратно отполированными ногтями. – Вялая какая-то фирма.
– То есть?
– У меня ощущение, что никакой деятельности там нет: никто офис «Амулет», кроме служащих, не посещал, пустота вокруг них была. Впрочем, – остановил себя господин Красовский, – это лишь мои поверхностные наблюдения. Мы, коммерсанты, населяющие этот дом, особенно делами друг друга не интересуемся. Выработалась своеобразная этика отношений… Коммерческая деятельность в наши дни сопряжена с определенной секретностью – как правильно сказать? – тайнами, умолчанием… Вполне возможно, что у господина Дакунина все обстоит не так уж плохо…
– Простите, господин Дакунин – это кто?
– Василий Никитович Дакунин? Ну как же! Это глава фирмы «Амулет», весьма колоритный старик.
– Старик? – удивился Арчил.
– Да, представьте себе! Думаю, Василию Никитовичу давно за семьдесят.
Борис Лазаревич покосился с некоторой тревогой на Михаила Брагина, который за всю беседу не проронил ни слова, а только слушал и наблюдал.
– Он в своем заведении появлялся крайне редко. Я его видел за все время нашего соседства…
– Простите, Борис Лазаревич, «Амулет» стал вашим соседом давно?
– Сейчас, дайте сообразить. Так-так… Получается, третий год пошел, как они здесь обосновались. Да, да, в начале девяносто четвертого года мы как раз телефоны распаривали. Наверно, был январь или начало февраля. Помню, снежком пушистым сыпало. В первую же нашу встречу мы с Василием Никитичем Дакуниным мгновенно с телефонами все решили. Хозяин «Амулета», сразу стало ясно, проблем в смысле финансов не имеет. Обоюдное удовлетворение интересов скрепили несколькими рюмками армянского коньяка. Из предложенных сортов именно этот выбрал Василий Никитович. Вот за этим столиком и посидели с ним полчаса.
– Вы о нем сказали: колоритный старик. В каком смысле – колоритный?
Господин Красовский опять посмотрел на Михаила Брагина уже с нескрываемой тревогой.
– Ваш коллега не заинтересован в происходящей беседе?
– Заинтересован, – усмехнулся Арчил Табадзе. – Уж такой он у нас молчун. Пусть вас это не смущает.
– Ну, хорошо… – похоже, с облегчением вздохнул Борис Лазаревич. – Что сказать о Василии Никитовиче? Да, стар, все лицо в морщинах, и на этом лице, сильном, выразительном, держится колониальный загар… такой, знаете ли… Он никогда не сходит. Поджар, сух, что-то спортивное или военное в фигуре. Помню, спросил у господина Дакунина, как ему удается сохранять такую физическую форму. Ответил, что с молодости увлекается парусным спортом, яхтсмен, оставил любимое занятие лет десять назад. Правда, чрезвычайно много курит. За время нашей первой встречи выкурил, наверно, пачку сигарет. Аристократичен, хорошие манеры, безупречный, может быть несколько старомодный, костюм. Зато галстук с булавкой, в которой большой бриллиант.
– Ну а что-нибудь особенное вы в нем заметили? Чтобы из ряда вон?
– Особенное? – Господин Красовский задумался. – Пожалуй, речь. Понимаете, говорил на безукоризненном русском языке. Но уж слишком правильно и, опять же, старомодно, ни одного современного слова или фразы. Потом… Не знаю, назвать ли это акцентом? Понимаете… Нет, не акцент, а как бы некая трудность, которую он преодолевает, говоря по-русски.
– Интересно… – Арчил Табадзе задумался. – Скажите, Борис Лазаревич, а какие-нибудь особые внешние приметы?
– Да нет! Я же вам сказал: сильное, выразительное лицо. О таких говорят «красивая старость». Впрочем, постойте! – От внезапного возбуждения коммерческий директор агентства «Транстрэйд-Русь» даже приподнялся со своего места и тут же снова сел. – Есть примета! У Василия Никитовича на мочке левого уха большое родимое пятно – такое, знаете, темное. Или темно-серое и заросшее седыми волосами.
– Вот это уже нечто! – не удержался Арчил Табадзе. – Благодарю вас за информацию.
– Не стоит, – сказал господин Красовский, испытывая явное облегчение от того, что незапланированная аудиенция, похоже, подходит к концу. – Всегда к вашим услугам. Может быть, по рюмке коньяку?
– Нет, благодарим, мы на работе.
Пожали друг другу руки. Выйдя из подъезда офиса, улыбнувшись настороженному охраннику как старому знакомому, Арчил сказал Брагину:
– Что ж, Миша, за работу! Надо раскручивать «Амулет». Сначала в регистрационную палату, потом в муниципалитет, в отделение милиции, под присмотром которого находится этот симпатичный домик. Пожалуй, еще налоговая инспекция. К концу рабочего дня надо успеть получить все необходимые документы для вскрытия двери «Амулета» и проведения обыска. Времени у нас в обрез, прибавим обороты.
Михаил Брагин согласно кивнул. Подошли к своей «Тойоте». Петр Забраченков сладко спал, откинувшись на сиденье. Выражение его лица во сне было благостным. Арчил громко постучал в окно машины:
– Петя! Второе пришествие проспишь.
Забраченков, он же третий в группе Табадзе, мгновенно проснулся, открыв заднюю дверцу, проворчал:
– Вы как провалились…
Арчил и Михаил собрались было сесть в машину, но тут рядом прозвучал мужской голос:
– Мужики, закурить не найдется?
Рядом с «тойотой» по-прежнему стоял броневичок «БМВ», а белой «Волги» не было, ее место занимал красный «жигуленок-девятка», явно повидавший виды. Возле него стоял высокий парень, широкоплечий, в джинсовой рубашке, запачканной пятнами машинного масла, конопатый, с широким курносым носом, и нагло смотрел то на Арчила, то на Михаила желтыми в крапинку глазами.
– Закурить, спрашиваю, не найдется? – повторил парень.
– Не найдется, – спокойно сказал командир оперативной группы. – Поехали!
Хлопнули две дверцы. «Тойота» плавно тронулась с места. Через заднее стекло Арчил Табадзе увидел, что конопатый верзила провожает их машину насмешливым пристальным взглядом. Острое беспокойство испытал Арчил Табадзе.
– Черт! – вырвалось у него. – Номер этого «жигуля»…
– В 113 КН, РУС 77, – нарушил наконец молчание Михаил Брагин.
– Молодец, Миша.
– Куда теперь? – спросил водитель, и на лице его уже было привычное выражение: все хреново.
– Начнем с милиции, – предложил Табадзе. – Отделение рядом, через два переулка. Я смотрел по карте.
Некоторое время ехали молча.
– Петя, – спросил Арчил, – ты не обратил внимания?… Как это все было: вместо белой «Волги» появился этот «жигуль»?
– Обратил, – флегматично откликнулся Петр Забраченков. – Вы ушли, и через некоторое время из «Волги» вылезла девица довольно похабного вида. Покрутилась возле своей тачки, потом сюда подошла, к нам в салон заглянула. Я тут же «задремал». Ну и дальше стал наблюдать за ними незаметно.
– За кем – за ними?
– В «Волге» двое сидели. Два мужика. Заметил: по телефону один говорит – тот, что на заднем сиденье развалился.
– Ты их разглядел?
– Нет, только фигуры, лиц не было видно. Тот, что сзади сидел, в очках. Стекла один раз блеснули, когда солнце на них попало. Повернулся он так. Ну, поговорил по телефону. Трижды номер набирал. Потом подходит к ним этот, шофер «жигуля». Наверно, где-то неподалеку припарковался. Влез в «Волгу», минут пять толковище у них. Потом конопатый вылез, ушел. И тут же «Волга» отчалила. А через пару минут на ее место «жигуль» этот втерся. Тут я совсем «заснул». Фраер из «Жигулей» не вылезал до вашего появления. Все, товарищ начальник.
– Договаривай, договаривай, Петя.
– Номер «Волги» В 423 УФ, РУС 77. – Впервые на сумрачном лице Забраченкова появилась улыбка.
Было начало одиннадцатого вечера, а следователь по особо важным делам ФСБ Вениамин Георгиевич Миров все еще находился в своем кабинете, ожидая звонка от Арчила, который уехал в клинику, где в палате на третьем этаже находился граф Оболин. Во второй половине дня с лечащим врачом связаться не удалось, а дежурная сестра в справочной клиники ничего вразумительного сказать не могла, кроме:
– Ждите утра. Он в списке выписанных не значится.
«Не значится! – злился Миров. – Встреча с графом и немедленное выяснение некоторых обстоятельств дела нужны были еще вчера». Чтобы хоть как-то занять время, Вениамин Георгиевич в который раз перечитывал два документа, полученных сегодня.
«РАПОРТ
1. Квартира № 14, двухкомнатная, по улице Третьей Индустриальной, 53, в которой, согласно личному делу Воротаева Никодима Ивановича, проживает он со своей семьей, после вскрытия двери оказалась пустой. Произведен тщательный обыск. Квартира имеет явно нежилой вид. Нет холодильника, телевизора, телефона, хотя две телефонные розетки имеются. Нет предметов быта: посуды, одежды, картин на стенах или фотографий и проч. Только две старые тахты, несколько простых стульев, три стола. Чисто, прибрано. И – главное – нигде не обнаружено отпечатков пальцев, все тщательно и профессионально протерто.
2. Опрошены соседи: Мищенко Варвара Дмитриевна, соседка по площадке, кв. № 16, и пенсионер Гришин Николай Александрович, с третьего этажа, кв. 10. По их показаниям: ни та, ни другой не видели, чтобы в последние дни жильцы кв. № 14 куда-либо переезжали, грузили вещи на машину и т. д. Мищенко В. Д. показала: она хотя и редко, но встречалась с Никодимом Ивановичем и его женой, имя и отчество забыла, потому что жена Воротаева Н. И. была женщиной замкнутой, нелюдимой и неразговорчивой. Но соседями Воротаевы были замечательными, по словам Мищенко В. Д.: тихими, вежливыми, никаких скандалов. Последний раз – обращаю на это Ваше внимание – гражданка Мищенко В. Д. видела Воротаева Н. И. позавчера, т. е. 23 июля сего года. Он закрывал свою квартиру ключами и (цитирую) „вежливо мне сказал: «Добрый вечер, Варвара Дмитриевна»“.
Пенсионер Гришин Н. А. еще показал, в частности (цитирую): „Лет пятнадцать назад кв. № 14 занимали жиды, Вакслеры. Они бежали в свой Израиль. И в кв. № 14 появились эти Воротаевы, русские люди. И очень правильно. Пусть всякие Вакслеры живут в своем Израиле“.
3. В ЖЭКе квартира № 14 по адресу Третья Индустриальная, 53, оформлена с апреля 1958 года на имя Вакслера Арона Рафаиловича. И – обращаю на это Ваше внимание – все коммунальные платежи за последние годы точно в определенные сроки, производились квартиросъемщиками под этой фамилией – Вакслер. Последние платежи – за электричество, воду, жилплощадь – датированы 8 июня сего года. То же самое на телефонном узле – последняя платежка датирована тоже 8 июня.
(Наверно, в четвертый раз перечитывая рапорт, следователь Миров подумал: «Надо обязательно получить копию этой платежки. А может быть, и платежки за предыдущие месяцы».)
4. Есть все основания предположить, что за нами, во всяком случае на первом этапе, вел наблюдение водитель, – возможно, хозяин „Жигулей“. Приметы водителя: молодой человек, возраст – к тридцати годам, лицо в веснушках, широкий крючковатый нос, глаза желто-коричневые. Думаю, что есть смысл попытаться найти и красные „Жигули“, и их хозяина.
Н. Корчной. 25.07.96 г.».
«Правильно ты думаешь, Коля, – вздохнул Вениамин Георгиевич. – Только ведь это искать иголку в стоге сена…» И следователь приступил (уже в который раз!) к чтению второго документа.
«РАПОРТ
Фирма „Амулет“ (акционерное общество закрытого типа) зарегистрирована в декабре 1993 года, функционировать начала по адресу 4-й Обыденский проезд, 18, с 10 февраля 1994 года. Глава фирмы и держатель всего пакета акций – Василий Никитович Дакунин, старик, возраст за семьдесят (факт представляется весьма странным и подлежит тщательному анализу и осмыслению). Словесный портрет „нарисовал“ г-н Красовский Борис Лазаревич, коммерческий директор агентства „Транстрэйд-Русь“, которое расположено по соседству с „Амулетом“, за стеной: возраст ближе к восьмидесяти, сильные, породистые черты лица, высокий, сухопарый, со спортивной или военной выправкой, до преклонного возраста занимался парусным спортом, яхтсмен, аристократические манеры, безукоризненная, но старомодная речь. Б. Л. Красовский: „Говоря по-русски, как бы испытывает некую трудность, которую приходится преодолевать“. Так обычно говорят русские люди, долгие годы жившие за рубежом, в другой языковой среде.
Ни в одном отделении Госбанка, ни в одном московском коммерческом банке счета фирмы „Амулет“ не обнаружены. Информация по нашим каналам о наличии – или отсутствии – счетов „Амулета“ в банках и отделениях Государственного банка в Московской области собирается. Надеюсь, результаты будут ко второй половине завтрашнего дня.
В налоговой инспекции АОЗТ „Амулет“ за два с половиной года налоги платило исправно, в установленные сроки. В 1994 году доход „Амулета“ был 1 миллион рублей, в 1995 году – 274 миллиона 4 тысячи рублей; в 1996 году налог уплачен за первый квартал – 78 миллионов 131 тысяча рублей. В 1995 году, в ноябре, налоговой инспекцией была проведена всеобъемлющая ревизия финансовой деятельности „Амулета“. Никаких нарушений, сокрытий доходов и проч. не обнаружено. Более того, в заключительном акте инспектором записано: „Бухгалтерская и в целом финансовая деятельность АОЗТ «Амулет» безукоризненна и может служить примером для других предприятий подобного типа“.
(Прочитав эту цитату, Вениамин Георгиевич Миров подумал: «А инспектор явно с советской социалистической закваской».)
Все документы фирмы „Амулет“ оформлены на имя Дакунина В. Н.
В 17 часов 50 минут, после оформления всех необходимых документов, при участии местного отделения милиции (четыре человека, их фамилии и звания указаны в акте о проведении обыска, который прилагается) была вскрыта дверь офиса фирмы „Амулет“ (офис располагается на первом этаже) и произведен тщательный обыск. Все четыре комнаты оказались абсолютно пустыми, голыми. Вывезено все, что здесь было, и только по наличию электророзеток (их всего 32) можно предположить, что комнаты „Амулета“ были начинены мощной техникой. Интерес представляет только одно помещение: в последней комнате есть дверь в глухой стене, за которой два марша лестницы ведут вниз, в просторное подвальное помещение. Там был (судя по следам от пуль на одной из стен) оборудован тир, о котором вряд ли кто-либо знал, кроме персонала „Амулета“ и, возможно, кого-то из клиентов. Стены подвального помещения обшиты звукопоглощающим материалом, по моему первому определению, американского производства (образец материала отправлен на экспертизу).
С момента нашего появления у здания фирмы за нами велось наблюдение. Сначала из белой „Волги“, возле которой мы припарковались (В 423 УФ, РУС 77), вышел водитель с девушкой „похабного“ вида и двумя мужчинами, внешность которых определить было невозможно. Один из них, в очках, трижды говорил по телефону. Затем „Волгу“ сменили „Жигули“, красная „девятка“ (В 113 КН, РУС 77). Ее водитель, не скрываясь, подходил к нам, просил закурить, держал себя нагло, вызывающе, можно сказать – провокационно. Внешний портрет водителя «Жигулей»: мужчина лет двадцати семи – тридцати, выше среднего роста, худощавый, но явно физически сильный, светловолосый, лицо рябое, широкий крупный нос лопаткой со слегка вывернутыми ноздрями; главная примета – глаза (подобных я не встречал никогда): они темно-желтого цвета, с черными точками. Во всем облике парня агрессивность, напор, бесстрашие.
Полагаю, необходимо объявить в немедленный розыск обе машины: и „Волгу“, и „Жигули“, хотя шансы на успех 1:99.
А. Табадзе
Прилагаются документы: 1. Акт о проведении обыска 25.06.96 г.
Прочитав и этот рапорт, Миров подумал: «Уже сделано, Арчил. Ищут и „Жигули“, и „Волгу“, и фургон „Мерседес-бенц“. Не только в Москве, но и в Московской области, в областных городах по двух-сотпятидесятикилометровому кольцу от столицы: в Туле, в Калуге, во Владимире, в Рязани, в Твери… Предупреждены все посты ГАИ и прочие службы, которые всегда включаются в дело в подобных экстремальных ситуациях…»
Зазвонил телефон.
«Наконец-то!»
Однако это была жена.
– Веня! – Голос звучал устало и раздраженно. – Ты опять будешь ночевать на служебном диване?
– Я устал повторять, Катя, – сдержанно ответил Вениамин Георгиевич, – такая у меня работа. Я же звонил тебе два часа назад.
– Утешил…
– Ложись спать. Я буду через час.
– Не забудь, завтра пятница. Отвезешь нас с Иришкой на дачу. А сам как знаешь.
– Да я тоже…
Но в телефонной трубке уже бились короткие гудки – супруга бросила трубку. «Что ж, от судьбы не уйти… Все идет к логическому концу, – подумал Миров. – Она уже совсем не понимает меня. Не хочет понимать…» И опять раздался телефонный звонок. «Нет, все-таки у Кати есть совесть. Сейчас, как всегда, будет извиняться за несдержанность».
– Это я, Вениамин Георгиевич, – услышал он взволнованный голос своего зама. – Звоню из клиники. Все в порядке! Завтра графа выписывают…
– Слава богу! – вырвалось у Мирова.
– У меня тоже гора с плеч. Лезут в голову всякие дурацкие предположения.
– И у меня тоже лезут. Ты виделся с Александром Петровичем?
– Нет, к нему категорически не пускают. Даже мое удостоверение не помогло. Говорил с графом по телефону. Он убит происшедшим, не хочет верить… Рвется из больницы. Договорились, что наши ребята его завтра утром доставят в «Космос»…
– Правильно, Арчил! Очевидно, Оболина в ближайшие дни надо поопекать. Береженого Бог бережет. Да и вообще, он наверняка еще не вышел из стресса после пережитого.
– Да, да… – не сразу откликнулся Табадзе. – Пожалуй… Мы договорились с Александром Петровичем о встрече у него в номере завтра в одиннадцать часов.
– Отлично, Арчил.
– Спокойной ночи, Вениамин Георгиевич. Поезжайте домой – надо выспаться.
На письменном столе лежали три папки с историей сервиза «Золотая братина». В папке № 1 была закладка, совсем немного успел осмыслить Вениамин Георгиевич, но чтение уже захватило его – что дальше? «И эту, третью папку возьму домой, – решил он, – с разрозненными материалами, как сказал Иван Кириллович Любин. Полистаю…»