Бак Шерман сидел за своим письменным столом, который почти разваливался под тяжестью громоздящихся на нем папок с делами. Древней пишущей машинке, заедающей чуть ли не на все клавиши, срочно требовалась новая лента, а дырокол вовсю сорил бумажными конфетти.

При появлении Мелани Бак снял ноги со стола и поправил форменную куртку.

— Привет, Мел! — воскликнул он, улыбнувшись. — Очень рад тебя видеть. Ты пришла, чтобы назначить мне свидание, или хочешь оплатить свои грешки по парковке?

— Ни то ни другое, — любезно разъяснила Мелани. Она села на стул, стоящий перед письменным столом и пристально посмотрела на Бака. — Я пришла, чтобы попросить тебя оставить в покое Дэвида Клэйтона.

— Оставить в покое Дэвида Клэйтона? — На лице Бака отразилось недоумение. — Что это значит?

— Это значит, что ты должен прекратить шпионить за Клэйтоном, — ответила Мелани. — Саймон Янгблод носится по всей округе и рассказывает кому попало, что Клэйтон убил свою жену. И это при том, что Клэйтон никогда не был женат, а убийство совершил совсем Другой человек.

— Вот черт, ну что за идиот! — Бак стукнул кулаком по столешнице. — Я ему велел держать рот на замке. Своей болтовней он устроит мне большие неприятности.

— Как ты вообще позволил себе разгласить служебную информацию? — осведомилась Мелани.

— Саймон с ума сходил от ревности к этому парню, — подавленно вздохнув, объяснил Бак. — Он сказал, что ты будто бы у него живешь.

— Я заботилась о Клэйтоне, когда он болел, — поправила его Мел.

— Ах вот что! — Бак кивнул. — Ну, в общем, Саймону это не понравилось. И он попросил меня разузнать, что там такое с этим Клэйтоном. В конце концов, он же не хотел, чтобы ты угодила в сети преступника. Да, да, успокойся. Клэйтон не относится к преступникам, — поспешил заверить Бак, увидев выражение лица Мел. В порыве гнева она могла быть опасной. — Он чист.

— Тогда почему же Саймон рассказывает полностью противоположное? — сердито поинтересовалась Мелани.

— Послушай. — Шерман старательно подбирал слова, чтобы не рассердить Мел еще сильнее. — Когда Саймон пришел ко мне, я немножко пошуровал в компьютере, и там действительно стояло имя Клэйтона. Да, конечно, этого делать нельзя, строго говоря, я нарушил правила, но каждый коп время от времени добывает себе таким манером кой-какую информацию о подозрительных личностях. На всякий случай я затребовал дело, и тогда все выяснилось. Клэйтон два месяца сидел в окружной тюрьме Самантоса, штат Алабама. Его обвиняли в убийстве, но потом был установлен настоящий преступник, и Клэйтона освободили в тот же день. После этого он ни в чем и никогда не был замечен.

— Но, выходит, то дело тянется за ним и по сей день, — резко сказала Мел.

— Я побеседую с Саймоном по душам, — торопливо пообещал Бак. — Он не имеет никакого права распускать ложные слухи. Если Клэйтон об этом узнает, он сотрет Саймона в порошок, да и меня к нему в придачу.

— Это я вас сотру в порошок, — сурово пообещала Мелани и встала. — Скажи Саймону, что он схлопочет колоссальные неприятности, если немедленно не заткнется.

Она вышла из полицейского участка и направилась к Дэвиду.

Миссис Сьюзен Клэйтон наслаждалась жизнью. С тех пор как умер ее муж — алкоголь, разъев печень, преждевременно отправил его на тот свет, — она никогда больше не делала того, что ей не нравилось.

Линк Клэйтон был скверным супругом. Он изводил свою жену, лишал ее самоуважения и жизненной энергии, пока она и впрямь не почувствовала себя «куском дерьма», как привык характеризовать ее Линк.

Когда он умер, Сьюзен не почувствовала скорби — лишь жалость и глубокое облегчение. Дэвиду в то время было под тридцать, Уильяму — около двадцати пяти. Каждый сын шел своим путем, и поэтому она тоже осмелилась начать жить по собственному усмотрению.

Сьюзен переехала в Уорнвик, штат Аризон, где купила маленький домик, как раз соответствующий ее скромным запросам. Здесь она и жила, самозабвенно отдаваясь своему хобби — живописи и заодно разводя цесарок, которые завоевали уже не одну премию.

Все было просто идеально. Сьюзен полюбила свою новую жизнь и наслаждалась ею от всей души. Но иногда, сидя вечером в одиночестве на деревянной террасе своего дома и рассматривая горную цепь на горизонте, пурпурно подсвеченную лучами заходящего солнца, она ощущала чувство сомнения и вины и тогда могла немножко поплакать — по себе, по Уильяму и, главное, по Дэвиду, который больше всех страдал от ненависти Линка Клэйтона.

Линк был ему отчимом. А родной отец провел в Самантосе одно-единственное лето и потом исчез без следа.

Внешне он был очень хорош собой, жизнерадостный и всегда готовый пошутить. Сьюзен влюбилась в него без оглядки, хотя была уже в то время замужем за Линком, но, когда она забеременела, развеселый Барт Оуэнс испарился, а Линк выразил готовность признать ребенка своим. Сьюзен радовалась, что муж простил, но перемены, которые с этого момента стали происходить с ним, все больше и больше ее пугали.

После рождения Дэвида пошло еще хуже. Сьюзен не разрешалось в присутствии Линка брать ребенка на руки, а когда Дэвиду было около года, муж в первый раз отколотил его.

Линка не успокоило даже рождение второго ребенка. Правда, по отношению к Уильяму он вел себя более снисходительно, но Сьюзен и Дэвид вынуждены были терпеть прежний ад.

«Я не имела права допустить, чтобы мое дитя так страдало», — думала Сьюзен, глядя на Дэвида, который сидел рядом с ней на террасе в кресле-качалке и дремал. Это все еще было ее больным местом. Ее взгляд скользил по фигуре сына, его лицу, пытаясь отыскать следы неизвестных ей переживаний, а в душе росла глубокая, теплая любовь, от которой остановилось трудно дышать.

Сын приехал к ней неожиданно, как это всегда бывало, когда его что-то угнетало или жизнь шла наперекосяк. Что случилось на сей раз?

Во сне лицо Дэвида казалось спокойным. Улыбка на чувственных губах делала его моложе, но одновременно и ранимее. Этого шрама на лбу Сьюзен раньше не видела. Откуда он? Сын пока еще не удосужился рассказать.

Вдруг Дэвид зашевелился, веки его затрепетали, и он проснулся.

— Мама? — голос звучал вяло. — О, прости, я отключился. — Он потянулся и с улыбкой посмотрел на Сьюзен, которая мягко улыбнулась ему в ответ.

— Ничего страшного, — нежно успокоила она его. — Ты слишком много работаешь, да к тому же долгая поездка.

Дэвид кивнул. Решение навестить мать пришло совершенно внезапно. События в Лотер-Сити настолько сбили его с толку, что он затосковал по этому тихому местечку, где надеялся отдохнуть и решить свои проблемы.

— Ты чем-то озабочен? — услышал он негромкий вопрос Сьюзен.

— Ты меня хорошо знаешь, не так ли? — Дэвид усмехнулся.

— Я же твоя мать, — просто ответила она и ласково погладила его руку, лежащую на подлокотнике. — Выговорись. Может быть, вместе мы найдем выход.

— Нет, — покачал головой Дэвид. — С этим я должен справиться сам. Я только хочу немного побыть здесь, этого будет достаточно. Мне не хватает твоих потрясающих пудингов и смородиновой наливки. Ты ее заготовила в прошлом году?

— Конечно. Хочешь стаканчик?

— С удовольствием.

Сьюзен встала и отправилась в дом, где царила приятная прохлада. Дэвид же снова откинулся в своем кресле и прикрыл глаза. В душе у него царил хаос. Впервые за долгое время он серьезно подумывал о том, чтобы попросту сдаться. Он снова оказался у разбитого корыта.

Весь город узнал про его историю, и Мелани ничего не могла с этим поделать. Сплетни Саймона распространились раньше, чем она или Бак успели положить им конец.

Дэвид делал вид, будто эта болтовня не слишком его трогает, но Мел подозревала, что в душе он страдает. Клэйтон отдалился от нее, вел себя все сдержаннее, но, несмотря на это, Мел продолжала навещать его, старалась показать, что верит ему. И вот со вчерашнего дня Дэвид вообще исчез. Ни в кабинете, ни где-то в другом месте в доме он не оставил никакой записки для Мел, и она начала беспокоиться.

Куда подевался Дэвид, и почему он ничего не сообщил ей?

— Дай ему время, — попыталась утешить ее Айрин. — На него слишком много всего навалилось. Сначала эта история с рукописью, потом идиотские слухи. Такое любого человека выбьет из колеи.

— Но почему он не поговорит об этом со мной? — в отчаянии воскликнула Мелани. — Мы знакомы уже три месяца. Он все же должен был мало-помалу понять, что я на его стороне и мне абсолютно безразлична вся эта болтовня. Неужели ему трудно открыть рот и сказать, что с ним?

— Трудно, — жестко ответила Айрин. — Пора тебе с этим смириться.

Мелани замолчала. Слова подруги привели ее в уныние, поскольку Айрин была чертовски близка к истине. Очень может быть, что Дэвид навсегда останется таким же замкнутым, неприступным человеком, как сейчас.

И все же время от времени он вел себя так, будто хотел открыться Мел. Но всякий раз, когда ей уже казалось, что она почти приблизилась к нему, он захлопывал у нее перед носом створки своей раковины.

— И вообще, что значат какие-то три месяца связи? — деловито рассудила Айрин. — Вот года через три, это да, тогда ты получишь право начать жаловаться, выражать претензии, а три месяца — разве это срок?

«Связь, — невесело подумала Мелани. — Была ж между нею и Дэвидом действительно связь? Кроме того робкого поцелуя у нее в гостиной, между ними так ничего и не произошло. Дэвид избегал любого прикосновения, раздражался, если Мел слишком близко к нему подходила. Нет, связью это назвать было нельзя, настоящей дружбой тоже. На что она, собственно, надеялась?»

— Пойду полью его цветы, — пробормотала Мел, чтобы прогнать назойливые мысли. — Я чокнулась, правда? Этот тип сбежал, не оставив даже записки, а глупая корова заботится о его дурацкой флоре. Мне бы надо было плюнуть на нее.

— Но не можешь! — усмехнулась Айрин, взглянув на Мелани. — Ты должна что-то делать, что угодно, лишь бы не рехнуться. От любви глупеют.

Мелани ничего на это не ответила. Ее выход из дома скорее походил на бегство.

Она поливала газон на участке Дэвида, когда услышала телефонный звонок. Мел бросила шланг и помчалась в гостиную. Подбежав к телефону, она так резко рванула трубку, что аппарат чуть не слетел со стола. Но это оказался вовсе не Дэвид. Незнакомый голос произнес:

— Привет, Дейв, как дела?

От разочарования Мелани чуть не взвыла, но, взяв себя в руки, ответила:

— Это Мелани Хэролд. Мистер Клэйтон временно уехал. Что ему передать?

Звонивший помолчал, потом спросил с явной иронией в голосе:

— Мелани Хэролд? Эй, с каких это пор мой целомудренный братец заимел подружку.

— Вы мистер Уильям Клэйтон, брат Дэвида? — вопросом на вопрос ответила Мелани, сознательно игнорируя насмешку Уилла.

— Да, — засмеялся тот. — У Дэвида всего один брат. Так куда же он запропастился?

— Я не знаю.

— Не хотите мне сказать?

— Не могу, потому что не знаю, — сухо объяснила она, ощущая растущее нетерпение. — Мистер Клэйтон не имеет обыкновения посвящать меня в свои планы. Я должна что-то передать или вы попробуете позвонить еще раз, может быть, через неделю?

— Нет, передавать ничего не нужно, — поспешно произнес Уильям. — А впрочем, скажите ему следующее. Если он позвонит или вернется в ближайшие дни, пусть наконец примет решение. Я могу продать рукопись очень выгодно.

— Так, значит, это вы ее украли! — вырвалось у Мелани.

— Да, — без стеснения признался Уильям, нагло рассмеявшись. — Раз мой старший брат так скуп, что не желает помочь мне выбраться из затруднительного положения, я вынужден сам искать пути, чтобы возместить свои убытки. Одно издательство в Бостоне сгорает от желания заполучить эту писанину. Они готовы даже выплатить неустойку, если доберутся до романа. Я могу заработать на этом кучу денег и не побоюсь продать рукопись, если Дэвид не согласится на мои условия.

— Я передам ему ваши слова, — сдержанно обещала Мелани. Того, что она услышала, было достаточно, чтобы понять: Уильям Клэйтон — подлец, с которым не следует вести долгих переговоров.

Не попрощавшись, Мел положила трубку и вернулась в сад.

Айрин права: у Дэвида действительно масса хлопот.

Ревность Саймона не знала границ. Он ненавидел Дэвида Клэйтона, ненавидел так, что мог бы его убить.

«И что Мелани нашла в этом парне?» — без конца спрашивал себя Саймон. На его взгляд, Дэвид не был ни импозантным, ни молодым, ни привлекательным. Все вокруг считали его трудным человеком, а уж книги Клэйтона производили на Саймона настолько тягостное впечатление, что ему было непонятно, как такую дрянь вообще можно читать.

Так что же все-таки привлекло в нем Мелани? Может быть, деньги? Да, их у Клэйтона, похоже, было предостаточно. И все же Саймон не мог себе представить, что Мел способна долгое время выносить замкнутую жизнь за высоким забором наедине с этим вечно мрачным и свирепо настроенным типом.

«Я обязан что-то предпринять», — убеждал себя отставной друг дома, слоняясь вдоль ненавистного участка. Он пытался несколько раз увидеть сквозь буковый забор Клэйтона, но доски были пригнаны плотно, и щели он не обнаружил.

Мелани Хэролд принадлежит ему, Саймону Янгблоду! Он вновь завоюет ее симпатию, и если надо будет, то силой!

Как раз в тот момент, когда он принял это решение, на Купер-стрит свернул темно-синий лимузин. Саймон наблюдал, как автомобиль, медленно приближаясь, остановился в конце концов рядом с ним и водитель опустил боковое стекло.

Саймон Янгблод был не расположен с кем-либо беседовать, но, когда водитель с ним заговорил, он все же наклонился к машине.

Газон необходимо было косить. Мелани с сомнением смотрела на траву, мощно разросшуюся под теплым летним солнцем. В общем-то Дэвид не заслужил, чтобы она выполнила за него еще и эту работу, но ноги сами понесли ее в гараж за газонокосилкой. Кто знает, когда Клэйтон вернется домой. До этого времени трава может вымахать в метр.

— Мел? — Низкий голос за спиной так напугал девушку, что, вскрикнув от ужаса, она резко развернулась и, не глядя, залепила мужчине звонкую пощечину. И только потом узнала неожиданного пришельца, который держался за ушибленное место.

— Ты опять меня ударила, — упрекнул ее Дэвид, ощупывая свою щеку. — Не превращай это, пожалуйста, в привычку.

Мелани посмотрела на него. Она даже не разобрала, что он сказал, поскольку гнев по поводу его исчезновения и столь же внезапного появления перевесил все остальные чувства.

— Изверг! — напустилась она на Дэвида. — Скажи, что ты себе воображаешь? Уезжаешь из дома, не оставив никакого следа, даже записки с адресом, по которому можно тебя найти. Так нечего сейчас ожидать радостной встречи и прочей подобной чепухи. Я тебя ненавижу, Дэвид Клэйтон!

— Нормально, — рассудил Дэвид. — Но я хотел бы обратить твое внимание на то, что ни перед кем не обязан отчитываться. Я могу идти куда хочу и когда хочу.

— Конечно, можешь! — возмущенно выкрикнула Мелани. — По мне, так катись к черту! Но я ведь тоже имею право беспокоиться, если ты ни с того ни с сего исчезаешь. Послушай, Дэвид, мне уже подумалось, что ты затеял какую-то глупость!

Она пришла в такое бешенство, что в ее глазах заблестели слезы. Дэвид заметил их, и жаркая волна нежности охватила его. Мелани была так хороша в своем гневе и, черт побери, права. Он и в самом деле должен был сообщить ей о своем отъезде. Но все же мысль о том, что Мел беспокоилась о нем, заставляла сильнее биться его сердце.

— Перестань, — тихо попросил Дэвид и сделал к ней шаг. Осторожно, чтобы не раздражать Мел, он обнял ее и прижал к себе. — Я дурак, ты совершенно права. Но мне просто не пришло в голову, что ты можешь из-за меня волноваться. О таких вещах забываешь, если очень долго живешь один.

— Болван! — выругалась Мелани, но с радостью дала себя обнять. Его тело было крепким и надежным. В нос ударил терпкий запах лосьона для бритья, и Мел потянула ноздрями, как наркоманка, стараясь сделать как можно более глубокий вдох.

— Правильно, — прошептал Дэвид. Близость Мелани пробудила в нем желания, которые он до сих пор подавлял в себе. Он знал, что должен отпустить ее, если не хочет сейчас же потерять голову, но вместо этого обнял девушку еще крепче. Дэвид чувствовал податливость ее стройного и гибкого тела, ощущал каждую мышцу, каждую жилочку Мел, и рассудок не мог заставить его быть равнодушным.

Мел подняла голову. Ее взгляд испытующе скользнул по его лицу, словно ища там ответа на невысказанные вопросы.

Дэвид не в силах был вести себя по-другому. Он слишком долго боролся с самим собой и слишком часто выходил в этой борьбе победителем. Сейчас, когда их тела были так плотно прижаты друг к другу, все рассудочные построения, которые он обычно вводил в бой против любого зарождающегося нежного порыва, потеряли всякую силу. Он не хотел больше бежать от своих чувств.

Он робко поцеловал ее. Губы Мелани сразу раскрылись навстречу и заманили его язык в теплую полость ее рта.

С этого момента у Дэвида не осталось ни единого шанса на спасение. Нежность Мел и страстное желание, которое он испытывал, закружили его в водовороте чувств. Он не помнил, когда оттуда вынырнул, задыхающийся, возбужденный.

Они все еще стояли в саду. Мел обхватила ладонями лицо Дэвида и что-то ласково шептала ему.

— Почему ты заставил меня так долго ждать? — услышал он наконец ее вопрос.

Дэвид судорожно глотнул воздуха.

— Вероятно, потому, что я старая дубина, — пробормотал он и снова поцеловал Мел. — Я просто не мог себе представить, что кто-то может обнаружить во мне нечто достойное любви.

— О! — Мелани мягко засмеялась. — Я с ходу могла бы накидать целый список. Но не стану этого делать, иначе ты зазнаешься, а я таких терпеть не могу.

— Бестия! — чувственно промолвил Дэвид.

Они вместе направились к дому, вошли в гостиную, где пахло розами, которые Мелани только что срезала в саду, и сели на софу у широкого окна.

Чемодан Дэвида еще стоял возле двери на террасу. Должно быть, вернувшись, он небрежно бросил его там. Этот предмет напомнил Мел о внезапном отъезде Дэвида.

— А где ты, собственно, был? — спросила она, прильнув к его груди.

— У своей матери, — охотно ответил он. — Я езжу к ней пару раз в год.

Это известие ошеломило Мелани.

— У тебя есть мать? — удивленно воскликнула она. — Я всегда считала…

— У каждого человека есть мать. — Дэвид шутливо усмехнулся, но сразу же посерьезнел. — Мой отец несколько лет назад умер от цирроза печени, что было неудивительно при том количестве алкоголя, которое он потреблял. Но мать, слава Богу, находится в полном здравии. Она поселилась в Аризоне и радуется жизни. Может, это звучит кощунственно и жестоко, однако смерть отца оказалась для нее благом.

— Почему же она его не бросила?

Дэвид сдержанно вздохнул.

— Не знаю, во всяком случае, точно не знаю. — Он помолчал, о чем-то размышляя, затем спокойно и неторопливо продолжил: — Мне кажется, она чувствовала свою вину в том, что он превратился в алкоголика. Раньше, до моего рождения, отец вроде бы был очень приятным, общительным человеком. Но потом произошло нечто такое, что изменило его, и мать считала виноватой в этом себя.

— Тебе известно, в чем было дело? — тихо спросила Мелани.

Чувствовалось, что Дэвиду неловко об этом говорить.

— Я получился случайно, — произнес он, выделив последнее слово. — Моя мать часто оставалась одна, так как отец работал тогда коммивояжером и постоянно бывал в разъездах. Вот она и влюбилась в другого, а я — плод их запретной любви.

— И этого твой отец выдержать не смог, — задумчиво подытожила Мелани. — Боже мой, тебе наверняка было нелегко.

— Отец ненавидел меня, — резко сказал Дэвид. — Он меня ненавидел, потому что я всегда напоминал ему об измене жены. В то время я иногда думал, что было бы лучше, если бы мать не родила меня. Но поскольку я уже появился на свет, то должен был расплачиваться вместе с матерью за ее якобы неверный шаг. — Он притянул Мелани поближе. — Ты выбрала себе довольно исковерканного жизнью типа. В самом деле хочешь рискнуть?

Вместо ответа она подняла голову и принялась долго и страстно целовать Дэвида, пока тот мягким движением не отстранил ее, опустив на диванные подушки.

— Знаешь, — шепнул он ей в самое ухо, — если ты сейчас примешь меня, то уже никогда не отделаешься. Я не вынесу, если ты меня бросишь.

— Прекрати, — тихо промолвила в ответ Мелани. — Я люблю тебя таким, какой ты есть. А все остальное пусть идет своим чередом. Может, в один прекрасный день ты сам меня больше не захочешь?

— Этого никогда не случится, — серьезно пообещал Дэвид. — Для этого я слишком сильно мечтал о том, чтобы заполучить тебя наконец. Мне просто не хватало смелости признаться в этом.

— Тс! — Мелани приложила к его губам указательный палец. — Лучше поцелуй меня и обними покрепче. Я хочу чувствовать тебя.

Второй раз просить Дэвида не пришлось. Он наклонился и поцеловал Мелани так, что у нее перехватило дыхание.

Мел с восторгом ощущала пальцы Дэвида на своей коже. Они скользнули под короткую майку и легко сжали пышные округлости ее груди, которая сладострастно напряглась под нежными прикосновениями.

Дэвид неторопливо исследовал ее тело. Он бережно гладил и ласкал Мел, осыпая лицо поцелуями, разжигающими ее страсть.

Ласки Дэвида стали для Мелани открытием. В них не было ни торопливости, ни эгоизма. Каждое прикосновение, каждый поцелуй казались подарком, которому Мелани радовалась от всего сердца.

Она не знала, сколько времени они пролежали вот так на софе, тесно обнявшись и погрузившись в сладкую негу. В какой-то момент Мел заметила, что стемнело, и мягко выскользнула из рук Дэвида, чтобы закрыть дверь на террасу, откуда в комнату задувал прохладный ветер.

Когда она, двигаясь на ощупь в темноте, добралась до софы, Дэвид притянул ее к себе и усадил на колени.

Она почувствовала его обнаженное тело, восхитительно теплую и упругую кожу. Легкие руки Мел пробежались по его груди, поросшей тонкими шелковистыми завитками, которые немного щекотали чувствительные подушечки ее пальцев.

Мелани решила, что не следует заставлять его долго ждать, но Дэвид снова ее удивил.

— Не делай этого ради того, чтобы доставить мне удовольствие. Только если сама действительно хочешь, — шепнул он ей и поцеловал в шею. — Я могу подождать, дорогая. Столько, сколько нужно.

Но Мелани не желала больше ждать. Она потянула Дэвида на себя и таким образом дала ему понять, что готова и хочет быть с ним. И он вошел в нее осторожно и очень нежно, как будто боялся напугать излишней нетерпеливостью и страстностью.

Дэвид двигался медленно. Под воздействием нежных поцелуев и ласк. Мелани расслабилась и полностью доверилась Дэвиду, погрузившись в волны чувственности.

Это было чудесно, такое она переживала впервые в жизни. Отрешившись от всего, что ее тяготило, Мел словно парила на облаке, поднимаясь все выше и выше к вершине сладострастия. На какой-то миг ей показалось, что она растворяется в Дэвиде и вот-вот утратит ощущение реальности. Но Мел не испугалась этого. С остановившимся дыханием и почти теряя сознание, она еще крепче вжалась в Дэвида, оставив на его спине следы от своих пальцев.

Наконец ее пронзила сладкая боль, по всему телу пробежала судорога, и затем пришло ощущение полного блаженства. Мелани в изнеможении откинулась на подушки.

Дэвид достиг вершины одновременно с Мел. Он нежно смотрел на нее.

— Ты счастлива? — негромко спросил он, тяжело переводя дыхание.

Мелани открыла глаза. Лицо Дэвида было едва различимо в темноте. Она подняла руку и осторожно дотронулась до его щеки.

— Очень, — шепнула она. — Я могла бы обнять весь мир.

— Обними лучше меня, — предложил Дэвид, легко чмокнув ее в кончик носа. — На весь мир у тебя не хватит рук.

И Мелани не надо было долго упрашивать.