I
Это был самый страдный спор. Встретились они где-то над березовой рощей, совершенно случайно, и не сразу узнали друг друга.
— Ах, это вы, — с деланной улыбкой сказал господин средних лет, вежливо вильнув хвостом. — Я вижу, что фея, а какая, не знаю. Далеко изволите лететь, мадмуазель?
— Так… Туг городишко небольшой…
— Филантропией заниматься? — насмешливо спросил черт. — Как вам не надоело это, Аспазия…
— Что же, по-вашему, — колко бросила Фея, — дома поджигать мне, что ли… Это уж ваше дело, господин Яспер…
— Каждый занимается, чем может. Тем более, что результаты…
— Может быть, вы хотите, чтобы человек, которого вы сунули вчера ногой под трамвай…
— Был мне так же благодарен, как и вам за подсунутую вами жену…
— Извините, я видела слезы благодарности на…
— Пьян был. Или на мозоль наступили.
— Вы воспитывались в конюшне.
— Я жалею, что вы, мадмуазель, не получили и этого воспитания…
— Мне в ту сторону.
— Куда? впрочем, мне как раз в другую…
Черт снял шляпу, немного помолчал и вдруг оказал искренним, теплым тоном:
— Знаете что, Аспазия… Слетаем вместе… Давайте заключим пари на что угодно, что эти ваши идиоты…
— Я понимаю, что вы хотите, сказать. Пожалуйста…
— На что? — черт радостно достал блокнот и приготовил карандаш. — Вы дама; ваше первое слово.
— Я вчера видела розоватое облачко…
— Целиком? Может, в нем четыреста пудов…
— Ну, тогда… Недели две тому назад в этой роще гуляла девушка-блондинка…
— Я вегетарианец, — сухо кинул черт, — что я с ней буду делать…
— Зачем же есть…
— А, вы про другое… Извините, женат.
На чем-то сошлись.
II
Партынин чувствовал, что проедает последние деньги и что достать больше не от кого. И все-таки уходить не хотелось. Он заказал еще бутылку другого вина, сел удобнее в кресло и стал смотреть.
— Ну, подойдите к этому, — услышал он около себя чей-то грубоватый мужской голос, — видите, человеку скверно.
— И пойду, и увидите, что будет…
Партынин обернулся. Кругом него сидели те же посетители, и только против него внезапно выросла красивая женщина с золотистыми волосами и голубыми глазами.
— Вы один? — мягким, нежным голосом спросила она.
Партынин посмотрел внимательно на изящный туалет и белые изящные руки женщины и галантно пододвинул стул.
— Надеюсь, что теперь будем вдвоем, сударыня…
— Вам скучно?
— С вами? С женщиной, у которой такие прелестные ножки? Помилуйте…
— Вы, наверное, женаты?
— Холост, как гвоздь, цыпочка… Пьете?
— Нет.
— Прикажете кофе?
— Н пью. Я хотела вас спросить…
— Весь к вашим услугам…
— Говорите со мной откровенно… Я пришла, чтобы утешить вас…
— О, такая утешительница… Я готов, чтобы вы меня утешали не только весь день, но…
— У вас, наверное, нет денег…
— Милочка! — тревожно и в то же время весело кинул Партынин, — если у вас небольшие аппетиты…
— Может быть, вам нужны деньги?
— Что значит нужны, если подваливается такая расхоро…
— Хотите, я вам дам мечтательную сероглазую невесту…
— Не-ве-сту? — удивленно спросил Партынин. — Я думал, вы сами… — и вдруг, спохватившись, добавил: — так вы вот чем занимаетесь…
— Да. Я делаю людям добро…
— Я понимаю. Это очень, очень мило с вашей стороны… Конечно, известные проценты…
— Мне от вас ничего не надо. Я вам дам денег.
— Сударыня… Партынин, может быть, не богат, но честен. Я не могу жить на средства женщины…
— Я вам хочу создать спокойную жизнь, чтобы ваше горе, чтобы ваши невзгоды…
— Вы купчиха? — искоса поглядывая, спросил Партынин. — Из Москвы или так, из Твери?
— Я фея…
— Фея, — хихикнул Партынин, — а по лицу не похожи… Совсем как институточка… По ресторанам работаете?..
Женщина печально улыбнулась и ушла.
— Ну? — услышал за собой тот же грубоватый голос Партынин. — Поговорила?.. Дай-ка теперь я…
— Послушайте, вы, Партынин…
Партынин поднял голову. Господин в смокинге спокойно теребил перчатку и в упор смотрел на бутылку на столе.
— Дешевенькое льете. Раньше, кажется, другое было…
— Какое у вас лицо знакомое?..
— Еще бы. Помните, в клубе вы мне триста двадцать остались…
— Я так, извиняюсь, — сконфузился Партынин. — К сожалению, у меня сейчас с собой…
— Да мне и не надо. Послушайте, Партынин… Можно с вами говорить совершенно серьезно?
— Пожалуйста… Может, сядете?
— Хорошо, сяду. Деньги есть?
— Нет.
— Будут. Сегодня вечером свободны? Дело одно есть.
— Свободен. Чистое?
— А вы мильонер, что ли? Женаты?
— Нет. И не хочется…
— А если приволокнуться придется… Девочка с приданым в четыре миллиона…
— Ну, уж вы скажете…
— Сахарные заводы Биркина знаете?
— Знаю.
— Наследница. Сегодня в девять в клубе встретимся… Вы один здесь?
— Один. Дама какая-то сейчас приставала.
— Кокотка?
— Наверное… Не то сводница… Жену предлагает, денег, говорит, дам… Потом прямо говорит: «Я фея…»
— А вы что?
— Дура она, а не фея… А, может сумасшедшая…
— Ну, прощайте…
Через две секунды Партынин услышал за спиной тот же голос:
— Слышала?
— Слышала… Пойдем к другим…
— До третьего раза…. Пошли.
III
Бледный молодой человек, сжимая виски худыми костлявыми руками, сидел за столом и истерически кричал:
— И это жена?.. И это брак… Тебе нужен был идиот с деньгами, а не мягкий, чуткий человек, который творческой работой…
— Да, но я не могу ходить в рыжей накидке… Твоя работа, твоя работа! — визгливо отвечала женщин с птичьим некрасивым лицом. — Плевать я хочу на твои стихи!..
— Виновата… кажется, у вас сдается комната? — слегка приоткрыв дверь, спросила какая-то дама. — Дверь открыта, я и вошла без звонка…
— У нас третьего дня тоже без звонка вошли, — крикнула женщина, — а потом зонтик пропал, с перламутровой ручкой…
— Ну, что вам нужно? У нас сдается комната, — сухо произнес бледный молодой человек.
Дама ласково посмотрела на молодого человека.
— Вам нужен отдых. Вы так измучены…
— Без вас знаю…
— У него есть жена, которая…
— Вы, кажется, насчет комнаты?
— Это только предлог. Я хожу по домам бедных людей и раздаю им…
— Вы не туда попали, — раздраженно крикнул молодой человек, — мне не нужно ваших двух рублей и старого пиджака…
— Я приношу людям счастье, — нежно сказала дама, — я хочу поцелуем освежить твое усталое сердце…
— Что? При жене, — взвизгнула женщина, — ага, негодяй… Это одна из твоих модисток… Нашла богатого содержателя, а теперь лезет к старому любовнику…
— Вы ошибаетесь… Я могу вам дать богатую квартиру, деньги…
— Ну, что же, иди, иди, — хрипло крикнула женщина, — бросай меня… Эта богатая, иди, мерзавец…
Она упала на стул и забилась в истерике.
— Это, может, быть, ты хочешь уйти на содержание, — со спазмами в горле крикнул молодой человек, — ты давно уже…
Он хотел шагнуть вперед, но схватился за грудь и зарыдал.
— Вы не поняли меня…
— Она еще здесь? — приоткрывая глаз, спросила жена.
— А, вы еще здесь, — бешено заревел молодой человек. — Пойдите к черту. Я дворников крикну… Нахалка, врываться в семью, будоражить покой!..
IV
— Попробуй третий раз… Только потом уж не отнекивайся… Проиграла, так проиграла!..
— Хорошо, — уныло ответила фея, — видишь, вот там бедный рабочий сидит за бутылкой разбавленного спирта…
— Вылакает и сдохнет, — хладнокровно сказал черт, — пойди к нему…
Слесарь Швыркин вежливо встал и поклонился.
— По слесарному делу, барыня… Сызмальства этим промышляем…
— Ты что, с горя?
— Горе, не горе, а уж ежели под праздник не выпить…
— А знаешь ты, что это яд?.. — ласково спросила фея.
— Я-а-д? — недоверчиво протянул Швыркин. — А ежели я за него восемь гривен…
— Не пей. Отравишься…
— Да как же это… Вон и Митька с огурцом бежит. Опять же хлеб припасен…
Фея наклонилась, взяла бутылку, и ядовитая пахучая жидкость блестящей лужицей легла на полу. Швыркин всплеснул руками, глотнул воздух и в ужасе выпучил глаза. Видно было, что он хотел сказать что-то большое и укоряющее, но оно завязло в корявом горле и только камнем вылетело:
— Ну и стерва…
— Я тебя спасла… — со слезами на глазах шепнула фея.
— Митька! — не своим голосом крикнул Швыркин, — бери болт, кошкин сын, обходи ее сзади…
— Ты чего бесишься? — со смехом спросил какой-то господин, удерживая Швыркина у дверей, в которые он бросился, чтобы догнать фею. — Ты что, с цепи сорвался…
— Я ей покажу, рвани… Я ей бока-то выбелю… Бутылку разбила… Я почитай что три дня выклянчивал…
— А ты другую купи…
— Что, у меня мелочная лавка, что ли, — рубли-то швырять…
Господин усмехнулся и протянул Швыркину трешницу. Швыркин робко схватил ее грязной потной рукой и даже подбросил на ладони.
— Этто, барин, — с нескрываемым восхищением произнес он, — барин, так барин… В котелке, а рабочего человека понимает… А то пришла… Думает, если шляпку одела, так и над бедным человеком издеваться может… Шлюха мокрохвостая…
V
— Да ты не плачь, — ободряюще похлопал черт по феиному плечу, — проиграла пари и ничего… Молода еще, глупа…
— И все они так, — всхлипывая, бросила фея, — третьего дня одному две тысячи подкинула, а он меня у крыльца накрыл… Камнем хотел пустить… Какой-то дурак, говорит, деньги оставил, а ты вынюхала и подбираешься…
— Ну, а ты что?
— Заплакала и убежала…
— Дура. А сама ругаешься, что я одному ногу под трамвай подсунул… Прямо свиньей визжал. Черненький такой, в панаме…
— Постой, постой… А на щеке родинка… и пиджак у него синий?
— Да…
— Этот самый, мой и есть… Ты что ему, одну ногу только…
— Одну…
— Жалко… Может, мимо будешь проходить, сунь и другую… Другую под лошадь можно.
— Ладно уж… Напомни только… Благотворительница..