«Вся правота моя лишь в том…»
Вся правота моя лишь в том,
Что утром за моим окном
Свод неба пламенеет.
Какая б ни была беда,
Но вот заря встаёт всегда,
И я смолкаю с нею.
Я вижу каждый день зарю –
Раскинутое пламя –
И вновь на этот мир смотрю
Промытыми глазами.
«Стих растёт точно утренний свет…»
Стих растёт точно утренний свет,
Стих встаёт как росток из земли –
То ли Божьему взгляду в ответ,
То ли зовам, разлитым вдали.
Стих растёт как в окне синева.
Набухает как в горле слеза.
Стих растёт, потому что – жива,
Потому что раскрыты глаза.
«Течёт, течёт стихов струя…»
Течёт, течёт стихов струя.
Но где вы видите длинноты?
Так много их, затем что я
Недоговариваю что-то.
Ведь в недомолвках каждый стих.
Ну, а душа, всегда живая,
Идёт за Тем, кто больше них.
И я всегда не поспеваю…
«Мой стих есть просто новый вдох…»
Мой стих есть просто новый вдох.
Душа свидетельствует снова,
Что входит в грудь, что дышит Бог,
И вновь и вновь родится слово.
Нет, не когда-то, не вчера,
Мой глаз сегодня видеть может
Огонь бездымного костра –
Пылающее сердце Божье.
Вот это золото ветвей,
Листов летящих истонченье,
Сверканье осени моей
Есть торжество Богоявленья.
«Моё лицо… Не надо, не смотри…»
I.
Моё лицо… Не надо, не смотри.
Ничьи глаза меня не доглядели.
Моё лицо – лишь зеркало зари,
Звезды, сосны и одинокой ели.
Мне Богом небо целое дано,
Но иногда я очень слабо вижу.
Вот если зеркало замутнено,
Протри его и помоги мне выжить.
II.
От замутненья зеркало храня,
Ты можешь обрести иное зренье.
Тогда ты отвернёшься от меня,
Смотря в Источник, а не в отраженье.
Господень мир прекрасен и велик.
Блаженны те, кто это видеть могут.
И что такое светоносный лик?
Зеркальность, отражающая Бога.
«Немое небо больше я, чем…»
Немое небо больше я, чем я.
В нём расплелись все жизненные нити.
Но только в нём открылась суть моя.
Не на меня, а на него смотрите.
Ну да, не на меня, а на него.
Свод неба в краски нежные окрашен.
Черт наших не имеет Божество,
Но только в Нём основа жизни нашей.
Святая нежность с проблеском огня,
Где стаям птиц и сонмам звёзд не тесно.
Не надо, не смотрите на меня,
А лишь туда, в немой простор небесный.
«Нет, не словами – только взглядом…»
Нет, не словами – только взглядом.
И мне ведь нужен только взгляд.
То таинство немое лада –
Так звёзды и цветы глядят.
И – ни досады, ни испуга.
Растаял в горле плотный ком.
Вот также взглянем мы друг в друга,
И, может статься, всё поймем…
«И вновь бежит из глаз моих слеза…»
И вновь бежит из глаз моих слеза.
Передо мною – лес и неба гладь.
Я вижу! Вижу! Мне даны глаза,
Чтобы Творца сквозь мир сей увидать.
«Новый мир создаться может…»
Новый мир создаться может,
Если ты подставишь грудь
Под резец блеснувший Божий,
Дашь себя перечеркнуть.
Если всё, что раньше было,
Весь накопленный багаж –
Всё, что дорого и мило,
Ты с готовностью отдашь.
Ни малейших накоплений,
Построеньям всем – конец.
И тогда взамен творений
С сердцем встретится Творец.
«Совсем изнемогает плоть…»
Совсем изнемогает плоть.
Уже почти тону.
А в помощь мне послал Господь
Одну голубизну.
На муку всю, на боль мою –
Беззвучных волн прибой.
А я всё пью, и пью, и пью
Напиток голубой.
«Как хорошо с Тобою, Боже!..»
Как хорошо с Тобою, Боже!
Как хорошо, что хоть на миг
Сквозь всё, что этот мир корёжит,
Вдруг проступает тихий лик…
Здесь в роще под древесной сенью,
Где путь проложен прямо ввысь…
Продлись, прекрасное мгновенье,
А, может быть… остановись…
«Не вложу я в слова никогда,…»
Не вложу я в слова никогда,
Передать никогда не смогу
Этот трепет живого следа,
Что сам ангел чертил на бегу.
О, разброс серебристых полос
В лёгкой сини небесных полей! –
То ли пряди волшебных волос,
То ль следы белоснежных ступней.
Как нежна сине-белая гладь!
О, как душу она позвала!
Не могу передать, но бежать…
Но лететь, обретая крыла…
«А весна приходит сразу…»
А весна приходит сразу.
А весна приходит вдруг,
Опрокидывает разум, –
В сердце счастье и испуг.
Значит, есть на свете чудо –
Дар бессмертного огня!
Ты откуда? Ты откуда?
Что ты хочешь от меня?
Чтобы всё начать сначала,
Рассмеявшись над концом,
Чтобы я сегодня стала
Новорожденным творцом!
«Богу надо так немного…»
Богу надо так немного –
Тишина и неба гладь…
Если только веришь в Бога,
Богу надо не мешать.
Убери свою тревогу
И забудь свои мечты.
Только дай свободу Богу,
И свободен будешь ты.
«Сорадоваться Богу…»
Сорадоваться Богу,
Сорадоваться чуду.
Умолкшая тревога.
Растаявшая груда.
Не в силах допонять я,
Что значит день весенний, –
Да, было сораспятье,
Но есть совоскресенье.
«Я с тобой делюсь весною…»
Я с тобой делюсь весною,
Этой сине – голубой
Просиявшей глубиною
Я сейчас делюсь с тобой.
Эти оклики синицы,
Этот в сердце бьющий свет.
Если этим не делиться,
То весны на свете нет.
«Синева, синева, синева!..»
Синева, синева, синева!..
И уже не болит голова.
Окунусь с головой в синеву
И пойму, для чего я живу.
Чуть качнулась сосна надо мной.
Я живу, чтобы слиться с сосной:
Я живу, чтоб, объятья раскрыв,
Слиться с тем, кто воистину жив.
Будь то дерево, белка, птенец,
Или сам бесконечный Творец.
«Я слишком много говорю с Тобой?..»
Я слишком много говорю с Тобой?
Да столько, сколько дрозд или синичка.
Подходит к сердцу волн Твоих прибой,
И сердце начинает перекличку.
Проглянет тонкий луч сквозь облака,
Прикажет – пой! – Ну как не подчиниться?
Но от себя – ни слова, ни звучка, –
Вот точно также, как у певчей птицы.
«Вглядеться в дерево, вглядеться в ель…»
Вглядеться в дерево, вглядеться в ель
И, может быть, забыв своё же имя,
Иметь одну единственную цель:
Вглядеться в них и следовать за ними.
И вдруг увидеть, не унявши дрожь,
Что перед нами – Божия икона,
Что эти ель, сосна и мелкий дождь –
Проводники в родимую бездонность.
«А тишина осенняя…»
А тишина осенняя
Как нота изначальная –
Застывшее мгновение,
Незыблемость зеркальная.
Как жизнь бы ни коверкала,
Есть гладь незамутнённая, –
Встань перед этим зеркалом,
Замри перед иконою.
«А истина есть проблеск золотой…»
А истина есть проблеск золотой,
А истина есть красота земная,
Кто истину разделит с красотой,
Тот ни о той, ни о другой не знает.
«Закатный свет над соснами разлит…»
Закатный свет над соснами разлит.
Закатный свет преображает лица.
А истина лишь потому молчит,
Что ей в словах никак не уместиться.
«А осень, осень ворожит…»
А осень, осень ворожит…
Так тих и чуток день осенний,
Так он душе сейчас открыт,
Что просит только истонченья.
Лист за листом, лист за листом…
И в этом медленном полёте,
В сиянье тускло-золотом
Почти исчезновенье плоти.
Как будто бы открыт сейчас
Проход сквозь все земные стены.
И завораживает нас
Сиянье сути сокровенной…
«Облака висят над лесом…»
Облака висят над лесом,
Тяжелеют облака.
Полнит их блаженным весом
Невесомая рука.
Разливает волны света
Чудо мартовского дня.
Как люблю я руку эту,
Сотворившую меня!
«Белый снег над мирозданьем…»
Белый снег над мирозданьем.
Снег окутал дерева.
Это Божие молчанье
Покрывает все слова.
Скрылись пики гордых башен.
Всё всему равно сейчас.
Над безумным миром нашим –
Тишина Господних глаз.