I
Бесшумная радость
«Гудок… И вот – ни слов, ни сил…»
Гудок… И вот – ни слов, ни сил
Не надо. Ляг и сколько хочешь
Гляди. Качнулся и поплыл
Вагон в пространство белой ночи.
За силуэтом силуэт…
Плыла сосна, ольха качалась,
И в мире не кончался свет,
Не гасла жизнь и не кончалась,
А углублялась и вела
В таинственный зрачок кристалла,
Где отражались зеркала
И сердце в сердце отражалось.
Леса – в лесах, в холмах – холмы…
Как будто видимо воочью
Бессмертие – тот свет без тьмы,
Не уходящий даже ночью.
8, 9.06.1983.
«Душа… Душа… Как тихо там…»
Душа… Душа… Как тихо там,
Где ты взошла!.. Как он трепещет,
Свет твой! И предстает глазам
Не вещь, не веский мир, а сам
Дух, трепет, создающий вещи.
И нарастает трепет. Весть
С той стороны. Беззвучный вихрь
Тревога, радость, боль: Он здесь!
– И снова бесконечно тихо.
Так тихо, будто бы нема
Вселенная. – Ни легкой дрожи,
Ни шепотка… И смерть сама
Прибавить ничего не сможет
К сей тишине. Темным – темно.
Но что есть глубже и прекрасней
Той тьмы, где светится пятно
Души, перед которой гаснет
Мир целый? Из каких глубин
Последних, из каких падений
Выныривает блудный сын,
Уткнувшийся отцу в колени?..
9, 22.06.1983.
Даная (Рембрандта)
Я думала, что я одна.
Была такая тишина,
Была такая пустота,
Что я встревожилась. Черта
Перейдена. Предел затишья. —
Полным-полно. И даже – слишком.
Я думала, что я одна.
И вдруг увидела: нет дна
У комнаты. И в каждой вещи
Как бы присутствует, трепещет
Что? Отблеск взгляда или крыл?
Кто вещи все заворожил
Так, что они полны значенья?
Как будто все они – лишь тени
Того, Кто в этой тишине
Стоит… нет, движется ко мне…
О, погоди, постой!.. Нет силы…
Я о Тебе всю жизнь молила,
Не зная, кто Ты. И сейчас
Не знаю – ни лица, ни глаз.
Ты не виденье. – Средь видений
Живем. Все видимое – тени
Неведомого. В Нем же нет
Ни тени. Он и есть сам Свет.
Ты здесь?! О, Господи, за что мне?!
О самой одинокой вспомнил…
О самой незаметной… Я
Не приготовилась… Но, Боже,
Мой чаемый, любовь моя,
Ты в душу, Ты в глубины вхожий,
Ты, нарастающий, как вал,
Ты увидал, Ты отгадал?!
Неведомый… Сквозной… небесный,
Ты ощутимей всех телесных.
Никто? Но можно ли зачать
От никого?
А я ведь мать
Неведомого…
14.06.1983
«А может, смысл ухода в том…»
А может, смысл ухода в том,
Что остается тихим дом,
Столь тихим, чтобы, наконец,
Ничем не заглушать сердец.
И шорох капель дождевых
Заходит в мозг. И сколько их
Ни есть, они слились в одну
Немыслимую тишину.
В одну огромную слезу, —
Как бы зрачок в твоем глазу,
Глядящий пристально сейчас
Куда-то в нас и через нас.
Или, замолкнув, мы глядим
Вот в этот миг зрачком одним
С тобой. Как тихо, Боже мой!..
Мы все пришли к тебе домой.
К тебе, к себе – не все ль равно,
Раз мы сейчас совсем одно?
И смысл ухода только в том,
Чтоб оставался тихим дом,
В том, что мы жить и петь должны,
Не нарушая тишины…
10.06.1983.
Поэзия
А, может быть, она и есть
Неумолкающая весть
Из царства Духа, душ, теней, —
С той стороны вещей и дней?
И тот, кого сегодня нет,
Так хочет навести на след,
Чуть видимый: «я есть, я – вот!»
Да только кто его поймет?
Пока поэзия жива,
Перебираются слова,
Как горстка жемчуга со дна,
Подыскивая имена
Для несказанного. Сказать,
Как пробуравить неба гладь,
Иль в сердце матери земли
Увидеть тех, что не взошли,
Но всходят… этот тайный всход
И ощупь тайная… вот-вот
Из полной тьмы – на полный свет.
Душа есть тьма. И слеп поэт.
Он сам – неведомый, как Тот,
Кто день грядущий создает
Из пустоты, из ничего
И – погружается в Него.
10, 14.06.1983.
«Поэзия… Та странница, которой…»
Поэзия… Та странница, которой
Совсем не писан наш земной закон.
Она на крыльях вносит к нам просторы
И оставляет еле слышный звон.
Та самая, что родом не отсюда,
Но вечно здесь, где срок, судьба и вес.
Осыпавшая отблесками чуда
То, в чем вовеки не было чудес.
Вот та, что нам заглядывая в лица,
Залетным светом озаряет дом
И открывает Целое в крупице,
Живое в мертвом, вечное – в живом.
27.07.1987.
«Не книги и слова, а шепоты и всхлипы…»
Не книги и слова, а шепоты и всхлипы —
Не Бог и человек, а хвоя и листва.
И надо мне понять склонившуюся липу,
Не знающую слов, а уж потом – слова.
Чего ж тут понимать? Лишь, голову закинув,
В безмолвии следить, как растрепалась прядь
Листвы, как шелестят и клонятся вершины
Без мысли и без слов… Но я должна понять
Значение ствола, значение и место
Того, что так дрожит и названо листом.
Всех этих-никаких, всех этих бессловесных
Значение и связь, а имена – потом.
А имена потом. Именовать не надо.
Не надо отрывать, ведь веточка – жива.
Есть Древо Знания посередине Сада,
И зреют, как плоды, грядущие слова.
Лишь только эта связь с немой Первоосновой.
Лишь – корни в немоте. И вот упасть готов
Плод мудрости немой – Неведомое слово —
В награду за отказ от всех знакомых слов.
17.06.1983.
«Когда бездонно глубока…»
Когда бездонно глубока,
Когда – ни стен, ни потолка
У радости, тогда она
Уже не может быть шумна.
Душа, восполненная вдруг,
Как бы исчерпывает звук,
И вечной жизни торжество
Не оглушает никого,
А, словно цельный небосвод,
В свои объятья всех берет.
15.06.1983.
«Утро затаенное, сырое…»
Утро затаенное, сырое.
Нет дождя, но солнца тоже нет.
Лишь деревья шелестят листвою,
И густеет, набухает цвет
Зелени. Сквозь темные одежды
Лип и кленов дали не видны.
Зелень – цвет покоя и надежды,
Тихий цвет глядящей глубины.
Долу обратившееся око.
Что же там, на этом темном дне?
Хорошо ли, плохо? – Мне глубоко.
Я сейчас укрыта в глубине
Собственной. И молча жду ответа.
Долго жду, застыв и онемев:
Как же сердцу научиться свету,
Вечному, живущему во тьме?..
19.06.1983.
«Тот звук дрожащий, робкий, первый…»
Тот звук дрожащий, робкий, первый,
Как летний дождь, прервавший зной —
Мое летучее бессмертье,
Пронесшееся надо мной.
Все с места сдвинулось. Все – в дрожи,
Все дышит, плача и светясь.
Так остановки быть не может?!
Так не конец, а вязь и связь?!
Непрерываемость теченья:
Мой выход – вход во всех других.
И нет вне Вечности мгновенья:
Она нанизывает их
За мигом миг, за звуком звуки
В созвучия, – в живую речь.
За неизбежностью разлуки,
Внезапность неизбежных встреч
Здесь, в Вечности. Не ждя, не чая,
Все потеряв, увидеть вдруг,
Что вечность всех и все включает,
Так, как соната – каждый звук.
1.07.1983.
«А если захотелось чуда…»
А если захотелось чуда,
Остаться надо одному
И в путь пуститься ниоткуда
В нигде, никак, нипочему.
Отчаливаю… Боже правый,
Какая это благодать
В Ничем, как рыба в море, плавать;
В Ничто, как в пенный вал, нырять!
И постепенно, постепенно,
Как только все утратишь ты,
Оно появится из пены,
Из ничего, из пустоты
Небес, такой необозримой,
Что скроет сонмы серафимов
В себе, как жителей своих
Моря. О, Боже, сколько их!
Морская глубь и тьма лесная —
И плеск и гул незримых стай…
Эй, кто там? – Окунись, узнаешь.
А если нет, не рассуждай!
А если – нет, не жди, не требуй
Ответа. Бог к бескрылым глух.
Нырни, как в воду, прямо в небо, —
С Земли – в Ничто, пощупать Дух!
2.07.1983.
«Ты возникаешь в гуще слез…»
Ты возникаешь в гуще слез,
И в мир приходишь как вопрос,
Направленный куда-то в грудь —
Из глуби в глубь, из сути в суть,
Входящий, словно аромат,
Ты там, где все давно молчат.
Где больше нечего сказать,
И все слова, как реки вспять,
Текут туда, где звуков нет
И нет надежды на ответ.
Ты начинаешься тогда,
Когда последняя звезда
Скрывается, последний знак
Вдруг погружается во мрак,
И среди полной темноты
Душа кричит. И это Ты
Меня коснулся, как волна
Земли. Ни берега, ни дна
Не чую. Почва из-под ног
Ушла. Со мною только Бог.
6, 7.07.1983.
«Дождь заладил, словно в осень…»
Дождь заладил, словно в осень, —
Косит листья, ветки косит,
Целый день стучит по саду.
И сперва – одна досада,
А потом – успокоенье,
Ибо больше нет мгновенья.
Протекает перед всеми
На виду у сердца время,
Незамеченное прежде
В гонке, в сутолке, в надежде.
Шелестит потоком встречным
Незамеченная Вечность,
Точно волны океана,
Постоянно, постоянно,
Вновь и вновь напоминая,
Что такое жизнь иная.
Без мелькающей минуты —
Сколько неба, столько суток.
Сколько сердца, столько неба,
Сколько света, столько хлеба.
8, 9.07.1983.
«Бестрепетность полдня…»
Бестрепетность полдня.
Покой и тепло.
А море текло и текло и текло.
И в мозг мой, как в тиной забитый бокал,
Тек Дух и до блеска его промывал.
И вдруг разомкнулась моя западня,
И больше во мне не осталось меня.
А только вот этот бездонно-живой
Весь смысл мой – настолько же мой, как и твой.
30.05.1984.
«Белое море. Вода с поднебесьем…»
Белое море. Вода с поднебесьем
Мягко смешались, слились с белизной.
Суть просветления есть равновесье
Целой Вселенной с душою одной.
Эти наплывы белейшего пуха…
Замершей нежности тающий след…
Долгий покой просветленного Духа,
Сам на Себе задержавшийся Свет…
30.05.1984. Репино.
II
Что нужно всем ушедшим от меня?
«Что нужно всем ушедшим от меня?..»
Что нужно всем ушедшим от меня?
Что вам, мои замолкнувшие, надо?
Лишь только это углубленье дня,
Лишь только это удлиненье взгляда…
Безмолвный рост сквозь темноту и глушь,
Таинственное это прорастанье
Сквозь нашу плотность до срастанья душ
В невидимом пространстве мирозданья.
11.07.1983.
«Тот самый час, когда последний свет…»
Тот самый час, когда последний свет,
Почти отсутствуя, еще разлит повсюду,
Как вещий шепот. Тьма и есть и нет,
И сердце молит о продленьи чуда.
И чудо в самом деле продлено.
Белеет полночь северного лета.
Моей души открытое окно
Наполнено неуходящим светом.
12.07.1983.
«Ты кончилась. Есть только Бог…»
Ты кончилась. Есть только Бог.
Великий подведен итог.
Нет больше черт, – одна черта.
Наполненная пустота.
Я чувствую, что мир иной
Есть наполненье тишиной
И пониманье тишины,
Которой небеса полны.
И чем скорее все слова
Забыты, тем полней жива
Душа, очнувшаяся там,
Откуда жизнь приходит к нам.
Ты кончилась. Нет, значит нет.
Погашен взгляд и стерся след.
И больше никаких надежд, —
Ни знаков, ни клочков одежд, —
Великий подведен итог:
Нет человека. – Только Бог.
Но, Господи, ведь Ты, сам Ты,
Воссоздающий все черты,
Ты Тот, в котором все нашлись,
Ты – воскресение и жизнь.
Что это значит? Боже мой!
Как бесконечен тот немой
Простор!.. Глаза Твои полны
Непостижимой глубины,
И я вхожу в них – в сноп огня
И в тьму густую. Нет меня.
Лишь только Вечность пригубя,
Лишь только так, через Тебя
Возможен мой возврат на свет.
Тем больше «есмь», чем больше «нет».
9.07.1983.
«Еще до наступленья темноты…»
I
Еще до наступленья темноты,
Еще покуда ты не стала тенью,
Я знала, что неизгладима ты,
И видела незримое свеченье.
И говорила лишь одно: ты есть .
И вот теперь над бедною могилой,
Где этот свод неразделенный весь
Повис, скажи: я правду говорила?
II
Скажи во мне. Теперь – не ты и я,
Не мы и вы, теперь совсем иное:
До той поры жива душа моя,
Пока тебя не разделить со мною.
Пока сама я говорю в тебе.
Не за тебя. (О, Господи избави!
Лишь только по архангельской трубе
Твои уста раскрыться будут вправе).
Не за тебя, а там в тебе, внутри.
Ведь мы теперь – пространство друг для друга
И можем жить лишь только среди круга,
Связавшего обеих… Говори…
11.07.1983.
«Куда-то вглубь, в пространство белой ночи…»
Куда-то вглубь, в пространство белой ночи,
Куда стволы идут, куда слова
Вот те, что громыхают и пророчат,
И эти, различимые едва,
Втекают, чтобы превратиться в Слово,
Невнятное для языка земного.
Куда-то вглубь, в пространство белой ночи…
А может, мы встречаем чей-то взгляд?
А, может, чьи-то замершие очи
В пространство превратились и глядят
Внутрь нас?..
12.07.1983.
«Жизнь! Жизнь! Не тьма и умиранье…»
Жизнь! Жизнь! Не тьма и умиранье,
А свет и возрастанье сил
До полного стиранья грани
Меж тем, кто есть, и тем, кто был.
Жизнь полная до воскресенья,
До света сущего без тени,
До блеска ангельских воскрылий…
Что нужно мертвым от живых?
Жизнь! Жизнь! Им нужно, чтоб мы жили,
Но только полно – не без них.
12.07.1983.
«И вовсе им ничто не чуждо…»
И вовсе им ничто не чуждо
Земное, вовсе нет стены.
Но мертвым нужно, мертвым нужно
Гораздо больше тишины
Той, что накапливают горы
И лес, тысячествольный лес…
Гораздо более – простора,
Гораздо более – небес,
Чем в глубину свою собрала
Душа на смерть свою в запас.
Все, что даем мы, им так мало!
Им нужно больше, больше – нас!
О, так неизмеримо много
Живого духа нужно им!
Наверно столько, сколько Богу,
Чтоб сделать мертвого живым.
4.10.1983.
«Они ответить нам не могут…»
Они ответить нам не могут,
Ведь им нельзя взглянуть назад.
Они сейчас живому Богу
В молчаньи полном предстоят.
Вот точно так же, как и скалы,
Как гребни гор в закатный час…
А если б вправду их не стало,
Тогда бы не было и нас.
7.10.1983.
«Есть час, когда разлито пламя…»
Есть час, когда разлито пламя
Равно на небе и во мне,
Когда вода слилась с горами
В ненарушимой тишине.
И нам пророчествуют скалы
О том, что «завтра» есть сейчас,
И что душа берет начало
Гораздо далее, чем глаз.
17.10.1983.
«И тот цветок, который облетел…»
И тот цветок, который облетел,
Который сник посередине лета,
Еще так свеж, так светоносно бел,
Еще лишь только расцветает где-то…
И аромат… о, этот аромат,
Что вдруг наплыл и растворился сразу,
Еще его внутри себя хранят
Те лепестки, укрытые от глаза…
И, может, огнекрылый Серафим
Невидимый на нашем небосводе,
Как луч, который здесь уже незрим,
В иной стране вот в этот миг восходит.
Так значит ты… Ну да, вот так и ты…
Да разве ты могла совсем исчезнуть?
Тогда б сорвалось солнце с высоты,
И под ногами бы раскрылась бездна.
Но ведь пока еще растет сосна,
И заглянуть в мой дом береза хочет;
И молча взгляд уходит из окна
Куда-то вглубь, в пространство белой ночи…
10.07.1983.
«В тот самый тихий час на свете…»
В тот самый тихий час на свете,
Пред тем, как мир уйдет во тьму,
Бог золотом своим пометил
Принадлежащее Ему.
И вспыхивает потаенно
То в поле узкое жнивье,
То ветка никнущего клена,
То сердце тяжкое мое…
23.06.1983.
«А утро! Утро!.. Боже правый…»
А утро! Утро!.. Боже правый,
Как будто бы вся жизнь – сначала,
Как будто не покрыли травы
Любимых лиц, не отстучало
Родное сердце… Утро это
Как будто мы у самой цели
Свершений, в средоточьи света…
А, может быть, и в самом деле?..
25.08.1983.
«Уста напьются из стакана…»
Уста напьются из стакана.
Но только лишь из океана
Душа напьется. Это небо —
Для тех, кто – не единым хлебом.
Ломтями кормят это тело,
Но лишь всецелостью – Всецелость.
И нету мерок, нет запрета
Для тех, кто отхлебнул от Света.
19.09.1983.
«Мой старый, мой любимый друг…»
Мой старый, мой любимый друг,
Моей мансарды полукруг,
Сосны с березой переплет
И шепот листьев: все пройдет.
Стерпи, примолкни, подожди,
Все будет где-то позади.
Любая боль имеет край.
И только это «баю-бай»,
Напевы ветра и ветвей
Останутся в душе моей.
Тебе останется одно
К ветвям ведущее окно,
Сосны с березой переплет
И шепот листьев: все пройдет…
5.06.1983.
«Ты устье сердца и исток…»
Ты устье сердца и исток,
Тот, Кто всю землю пересек
Одной единственной чертой,
Одной морскою широтой,
Одним лучом в закатный час,
Взглянул насквозь, прошел сквозь нас
И зачеркнул меня и стер
Одним штрихом – разлетом гор.
Есть все, но больше нет меня.
А радость, точно сноп огня;
А радость, радость, как пожар,
Как будто дан мне высший дар,
Как будто бы, сгорев дотла,
Я новую звезду зажгла,
И рядом вовсе не скала,
А Феникс расплескал крыла.
20.09., 11.10.1983.
«Жизнь после смерти – это жизнь…»
Жизнь после смерти – это жизнь
Но только не в себе, а в Боге.
То ли оборваны дороги,
То ль все пути в один слились…
– Ау!.. – немолкнущая весть
Всего пространства, всех столетий Душе.
И вся душа ответит
Свое «Ау! Я – вот! Я есть!»
20.09.1983.
«Один простор в другой глядится…»
Один простор в другой глядится,
И ширь сама собой полна.
А чайка, маленькая птица,
Причем она? Зачем она?
Когда она валы морские
И горы вдруг пересечет,
Как бы соединит стихии
Мгновенный трепетный полет.
И кажется, – одно усилье,
И тайная связалась нить.
И сердцу нужны только крылья,
Чтоб жизнь и смерть соединить.
Те крылья ангелов, которым
Ничто столетья и просторы.
Лишь миг один, лишь взмах крыла,
И – все, что есть, душа нашла.
18, 20.10.1983.
«Гора подернута туманом…»
Гора подернута туманом,
И этот дым и синева, —
Как нежность древнего титана,
Как ласка стихнувшего льва.
А сердце… сердцу что-то снится…
– Когда утихнут боль и гнев,
Когда весь мир преобразится
И рядом с агнцем ляжет лев…
20.10.1983.
«А Бог лицо от мира спрятал…»
А Бог лицо от мира спрятал,
Как смысл, сокрытый между строк.
Шумело море глуховато,
Шуршали волны о песок.
Еще чуть-чуть, еще немного, —
Вздохнет, расправит крылья тишь,
И ты расслышишь шепот Бога,
И, может статься, разглядишь
Его…
18.10.1983.
«Когда последнюю полоску…»
Когда последнюю полоску
Зари досмотришь, то видны
Края иные – мир не плоский, —
Есть измеренье глубины
У мира, – тайного богатства
Неисчерпаемый запас.
И есть душе куда деваться,
Когда последний взгляд погас.
19.10.1983.
«А розы вянут… Неужели…»
I
А розы вянут… Неужели
Коснется лепестков живых
Смерть? Может, просто не успели
Глаза заметить вечность их?
А, может, Божья Благодать
Благоухающим виденьем
На незаметное мгновенье
Пришла, чтоб в Вечность нас зазвать?
II
Люблю… – Ни слова, только взгляд
Без глаза. На меня глядят
Три розы. Больше ничего.
И просят взгляда моего.
И только. А в придачу – всей
Любви и всей души моей.
16, 17, 28.07.1983.
«Нам приготовлено спасенье…»
Нам приготовлено спасенье
Под этой шелестящей сенью,
В пронзенной светом гущине,
В сем возвышеньи, погруженьи,
В сем беспрестанном расплетеньи
Всех слов, сцепившихся во мне, —
Всего, что я за жизнь узнала.
Здесь начинается сначала
Все то, что кончилось в груди —
И жизнь и молодость и сила.
Так ничего не уходило?
Так все, что хоть когда-то было,
И в самом деле впереди?
И надо лишь – из тесных комнат
Вот в эту тихую огромность,
Под этот все хранящий свод!..
О, блудные, больные дети,
Нас с корнем вырывает ветер
Из нас самих. Но всех нас ждет
Так неустанно, так бессрочно,
Так терпеливо этот отчий
Блаженный кров…
21, 22.07.1983.
«О вы, весенние мои…»
О вы, весенние мои
Неугомонные ручьи!
Листвы новорожденной шелк
И тайный голос тех, кто смолк,
Кто не имеет больше слов, —
Всех тех, чей не доходит зов,
Чей миру незаметен взгляд,
Хотя они глядят, глядят…
Лишь вы, лишенные всего,
Так ждете взгляда моего,
Как будто бы для бытия
Вам всем нужна одна лишь я.
О, несмолкающая весть
Тех неимущих; тех, кто есть
И только.
Без лица, без глаз,
Без тел, живущие меж нас,
И воздвигающие нам
Нерукотворный этот храм.
О, Господи, как он высок!
Храм без камней и без досок
Тот, что поставлен на крови
И сложен из одной любви!
Любовь! Любовь! Так вот что вас
Переполняет каждый час,
Горит и жжется в глубине
И пробивается ко мне
Пахучей зеленью травы! —
Ведь это вы, ведь это вы,
Лишенные в стране иной
Всего, всего, кроме одной
Любви!
И – мой мгновенный свет —
Моя любовь – любви в ответ,
Моя попытка эту гладь
Небес собою поддержать…
Ведь мир наш – это вновь и вновь
Приток Любви! Одна Любовь!..
9, 11.05.1984.
«Созданье песни – созданье мира…»
Созданье песни – созданье мира,
Полет в пространство, где смерти нет…
Согласье звуков – все струны лиры
Единым духом: да будет Свет!
Внезапный проблеск внутри алмаза,
Явленье Бога средь естества.
Или по Слову восстанет Лазарь,
Иль с мертвым вместе мертвы слова.
18.07.1983.
III
Омовенье тишиной
«Она была передо мной…»
Она была передо мной.
И как бы ни шумели волны,
Но море было тишиной,
Неисчерпаемой и полной.
Она была сейчас видна.
И как вода крутые скалы,
Вот так же точно тишина
Живую душу омывала.
3.10.1983.
«Простор великий из горсти…»
Простор великий из горсти
Раскрывшейся забросил семя
Свое в меня. И вот расти
В пространстве внутреннем всё время
До восполнения должна
Трепещущая тишина,
Как иномирное растенье.
И если прорастет она,
Наступит миг преображенья:
Раздвинется тяжелый пласт —
Простор меня пересоздаст.
3, 4.10.1983.
«А в час глубокий, в сумрак серый…»
А в час глубокий, в сумрак серый,
Когда клонился мир ко сну,
Над склоном гор взошла Венера
И поглядела в тишину.
Она так кротко поглядела,
Что стала тише гор гряда.
Была в тот час почти что белой,
Почти что призрачной вода.
И донеслось к нам: «в нашем крае,
Откуда льется этот свет,
Где никогда не умирают,
Где в самом деле боли нет,
Там друг для друга все открыты,
И все друг другу так нужны,
Как этой серебром облитой
Воде – вся мера тишины».
4.10.1983.
«Ни звука, ни черточки лишней…»
Ни звука, ни черточки лишней.
Тревоги, тоски – никакой.
Какое большое затишье!
Какой совершенный покой!
Я перед распахнутой дверью
В Святая Святых. И за ней —
Какая бездонность доверья
К душе недостойной моей!..
5.10.1983.
«Как напряглась большая тишина!..»
Как напряглась большая тишина!
Она сейчас как бы огромный парус,
Надутый ветром. Ведь морской простор
Так медленно раскидывает крылья,
И учит душу – своего птенца – летать.
10.10.1983.
«Нет, тишина не наступает…»
Нет, тишина не наступает
Так просто враз. Так настает
Лишь смерть. А тишина растет
Как ствол и зреет, точно плод,
Затем, что тишина – живая.
Лишь только семя тишины
Внутрь брошено, – укол мгновенный, —
И сердце сделалось священным,
Как те сосуды, что полны
Грядущим. В нем сейчас росток
Незащищенный, как сам Бог.
Как хрупок он!.. Случайный звук
И – прерван рост… Но все вокруг
Затихло. Точно небосвод
Рассветный, как крыло зари,
Он появляется. Вот-вот
Совсем восполнится внутри
И в мир родится, и на нас
Огромный остановит глаз.
12.10.1983.
«И что такое облака?..»
И что такое облака?
Два бело-розовых клочка
И третий, чисто золотой?
А этот холм? Постой, постой…
Они – ничто. – Залив затих…
Но что такое я без них?
14.10.1983.
«Какой-то древний великан…»
Какой-то древний великан
Остановился на столетья,
Задумавшись, и не заметил
Ни наших лет, ни наших стран.
Не слыша суеты и шума,
Он о своем, о вечном думал.
Что если этот лязг и звон
Разрушат тишь его, и он
Подымет голову и вдруг
Увидит все и всех вокруг,
И поглядит на нас в упор?
Кто выдержит бессмертный взор?
20.10.1983.
«Душа питается простором…»
Душа питается простором.
Вот он лежит передо мной,
Насыщенный голубизной
И зеленью и чем-то третьим,
Чего так просто не заметить,
И в чем весь смысл. Он глубже, гуще
Всего, что есть. Он – хлеб насущный
И жизнетворное вино.
Пей сколько хочешь, вот оно,
Разлившееся перед всеми.
Лишь для того творилось Время,
Чтоб человек напиться мог
Пространством. Ведь один лишь Бог
Пьет залпом то, что льется в нас
Так медленно за часом час
И, может быть, за веком век.
С тех пор, как слово «человек»
Явилось в мир, есть слово «дух».
Что это? Горизонт потух,
Но Он… Он здесь… вот Тот, который
Поит простором, пьет просторы…
22.10.1983.
«А может, стих есть оправданье…»
А может, стих есть оправданье,
Мой пропуск в вечность: все заданье
Исполнено на этот миг:
Миг полон был и был велик.
Стих – просто удостоверенье,
Что остановлено мгновенье,
И что божественный поток,
Минуя сердце, не протёк,
А напитал его до края.
Всего одно мгновенье рая
Заслужено. И снова труд,
Ведь снова пуст грудной сосуд.
Бог снова жаждет. С мигом каждым
Неутолимей эта жажда.
И все же каждое мгновенье —
Глоток, несущий утоленье.
21.09.1983.
«Над морем сосны склонены…»
Над морем сосны склонены
И даль открыта.
А стих родится из волны,
Как Афродита.
Вот, вот она… и снова нет.
Лишь трепет линий.
А на бумаге – только след
Живой богини.
Одна застывшая черта —
Вот все искусство.
Была такая полнота!
И снова пусто.
Но, может, смутно передам
Свою тревогу,
Чтоб кто-то вышел по следам
К жилищу Бога.
20.09.1983.
«И день и ночь волна прибоя…»
И день и ночь волна прибоя
Вступала в спор сама с собою.
И все смелее, все скорее
Ныряли дочери Нерея,
И ударяясь об утесы,
Свои разбрасывали косы,
И безудержно хохотали,
Кидаясь в блещущие дали.
И вновь свивали стан и шеи,
Как переливчатые змеи…
И опрокинув нас с размаху,
Над нашим потешались страхом,
На вскрики отвечали смехом —
И вдруг заслушивались эхом…
21.09.1983.
«Тропинка горная вела…»
Тропинка горная вела
Вглубь, как и линия ствола,
За пядью пядь, за шагом шаг.
И вот, расслаивался мрак,
Вливался внутрь цвета цвет
И дух сгущался, как предмет.
И в уплотненной тишине
Протягивался в руку мне
И вкладывался в грудь клубок —
Наверно тот, который Бог
Разматывал за пядью пядь,
Чтобы весь этот мир создать.
26, 30.09.1983.
«Туманом легким облиты…»
Туманом легким облиты
Заголубевшие хребты.
И гор далекая гряда —
Как сизоокая вода.
О, как, откуда он возник,
Туман, смягчивший Божий лик?
Туман, коснувшийся едва
Воды, как нежность божества?
Как чуткий шепот вместо слов,
Который замереть готов…
29.09.1983.
«Колодец памяти глубокой…»
Колодец памяти глубокой,
Колодец сердца моего…
Там то, что не имеет срока.
Есть вечность только у того,
Кто приоткрыл в себе колодец,
Кто знает этот узкий вход…
Как бы пробившийся в породе
Горы источник. Он течет
Сквозь все нежданные крутизны, —
Источник слез, – Источник жизни…
Не бойся слез, пускай текут,
Пускай не перестанут литься…
В спокойном небе кружит птица;
Вода и впрямь, как изумруд
Светящийся, и очертанья
Горы колеблются в тумане.
Ты видишь это? Спуск так крут
К воде, и там в нависших скалах
Как будто времени не стало…
Не бойся слез, пускай текут…
29.09.1983.
«Как из тумана поднялись…»
Как из тумана поднялись
Хребты, перерезая высь
И обнажив обрывки скал,
Вот так когда-то восставал
Весь этот мир из Божьих рук,
Когда еще ни слез, ни мук,
Ни криков не было, ни ран, —
Лишь чуткий трепетный туман,
И шепот божий, а не глас,
Чтоб только не встревожить нас,
Чтоб как-нибудь не порвалась
Всего со всем живая связь.
2.10.1983.
«Придет великое мгновенье…»
Придет великое мгновенье,
Когда сомкнётся тишина, —
Наступит новое рожденье.
Ведь я еще не рождена.
И после страха, после криков
В бесстрашной полной тишине
Лицо той Матери великой,
Тот Лик, склонившийся ко мне,
Увижу, и пойму, что знала
Ее, хоть прежде никогда
Не видела… Но эти скалы,
Но замиравшая вода,
Но щебет птиц в лесной чащобе,
И неба, неба вышина —
Ведь это все была Она,
А я была в Ее утробе.
И было всё и ничего.
Тогда, до этого начала
Лишь трепет сердца моего
Мне говорил, а я не знала
И знала. Силилась объять
Таинственное слово Мать,
Как то единственное Слово,
Что внутрь сознания земного
Вошло, как потаенный вздох,
Неизъяснимый, – Слово «Бог».
1.10.1983.
Орфей
Как я хотел к тебе! О, как
Я должен был тебя дозваться!
И как я пел! Ведь дрогнул мрак,
И скалы стали расступаться.
И сами адские врата
Не выдержали, заскрипели.
И проступила Нагота
Того, что есть на самом деле,
Там, за слезами, за тоской,
За исступленьем, за могилой,
Вдруг наступил такой покой,
Какого песня устыдилась.
И вот тогда явилась ты.
А у меня одно желанье:
Не тронуть этой Немоты,
А влить молчание в Молчанье.
Унять ненужный голос мой,
И боль мою… уже не больно…
Нет, не ко мне – к себе самой
Вернись, – и этого довольно.
23.10.1983.
«Увидеть море… Море рядом…»
Увидеть море… Море рядом. —
Взгляни, войди в него по грудь.
Но нет, – иного сердцу надо:
Дать морю внутрь себя взглянуть.
И оборвать внезапно фразу
Под взглядом полнобытия…
С пронзительным зеленым глазом
Вдруг встретиться – вот он, вот я.
Пусть смотрит… Все свои потери
За этот краткий миг верну,
Покуда взгляд безмолвный мерит
Открывшуюся глубину.
Мою… И длится – от страданья
К блаженству тайный переход,
Покуда уровень молчанья
В груди неведомо растет.
25.10.1983.
«Заката не было, но был…»
Заката не было, но был
Туман, как будто трепет крыл
Чуть видимых… Гора была
Не то гора, не то крыла.
Куда девалась тяжесть скал?
Мир постепенно наплывал
Так, как любимые глаза,
Когда уже тесней нельзя,
Когда уже едва дыша,
Когда уже одна душа…
27,28.10.1983.
IV
Ты о чем звенишь синица?
«Ты о чем звенишь, синица…»
Ты о чем звенишь, синица,
В лад со светом, в лад с лучом?
Ствол сверкает, снег искрится, —
Так о чем же ты, о чем?
Световая, круговая
Радость, бьющая ключом!..
Ты о чем, душа живая,
Бессловесная, о чем?
Растворенная темница,
Переплеск воздушных струй, —
Смех ребенка, выкрик птицы
И внезапный поцелуй!
Тот блаженный, тот, который,
Словно первый птичий звон, —
Целым небом, всем простором,
Целым сердцем напоен.
21, 22.02.1984.
«Как пишет Бог свои картины?..»
Как пишет Бог свои картины?
Нам не понять… Бог знает как…
Парк пожелтел наполовину,
Багряный куст вонзен во мрак
Угрюмой зелени, а где-то
Как бы незримая рука
Над тайным углубленьем света
Работает. Она слегка
Касается ветвей, и ясень,
Сберегший все полутона,
Стал так пронзительно прекрасен,
Что обнажилась глубина…
В какой-то легкий миг счастливый
Присядь нечаянно в тени,
И сердце в эти переливы,
Как кисть в палитру, окуни…
25.10.1983.
«За полоской полоса…»
За полоской полоса, —
Многослойные леса.
За туманящейся мглой —
Новый контур, новый слой,
Как кольцо внутри кольца,
Точно вправду нет конца,
Нет обрыва, точки нет,
А за светом – новый свет.
И чем больше глубина,
Тем яснее, что без дна
Дух, и в глухоте могил
Зачинался трепет крыл.
2, 3.03.1984.
«Бог – это Тот, которому довольно…»
Бог – это Тот, которому довольно
Лишь только быть и больше ничего.
И все пространство звоном колокольным
И целым светом чествует Его.
Придти сюда и звон пространства слушать
И свету дать струиться сквозь меня…
Лишь только быть, затепливая душу,
Как свечку от небесного огня.
8.03.1984.
«Размотан времени клубок…»
Размотан времени клубок.
Не знаю, что такое срок.
Не знаю, что такое час.
Пространства столько, сколько глаз
Вместить способен, и моя
Душа есть мера бытия.
4.03.2984.
«Сначала – зов издалека…»
Сначала – зов издалека.
Сначала позвала река
И ширь перехватила грудь —
О только, только бы вдохнуть!
И вот простор из глаз исчез
И надо мной сомкнулся лес,
И от ствола и до ствола
Как бы по жилам потекла
Тяжка, блаженна и густа —
Вся мировая широта.
Она мне больше не видна
Затем, что внутрь вмещена.
4.03.1984.
«Зачарованное царство…»
Зачарованное царство…
Здесь окончатся мытарства.
Лишь пойти бездумно следом
В путь за Кем-то, кто неведом…
Нет ни оклика, ни знака, —
Все безвестно, все инако, —
Ни тропинки, ни дороги.
Что мы ведаем о Боге?
Что узнали про Творца?
То, что Он растит сердца,
Как леса. И где-то в мире
Сердце глубже, сердце шире
Моря, чутче сизой хвои,
Что шуршит над головою.
Лес зовет… Так – следом, следом…
Путь неведом… Лес неведом…
6.03.1984.
«Любовь всегда неведома – затем…»
Любовь всегда неведома – затем,
Что в каждый новый миг она живая.
И сколько ни написано поэм,
Но в каждом новом сердце открывает
Она свой детский, свой бездонный глаз,
Как будто видит мир наш в первый раз.
Любовь всегда неведома – затем,
Что глубже смерти, глубже, чем потери.
Они ее собою не измерят.
Она жива, хоть может быть и нем
Тот, для кого она открыла око,
И смотрит так глубоко, так глубоко!..
Ей видно то, чего наш смертный глаз
Не выдержал – чуть вспыхнул и погас.
7.03.1984.
«Набросок… Божий черновик…»
Набросок… Божий черновик —
Туманный день, туманный лик…
Вглядеться в сизый окоем
До духа, замершего в нем,
И начатую Им тетрадь
Поднять, прочесть и дописать…
8.03.1984.
«Все ставшее есть Слово, потому…»
Все ставшее есть Слово, потому
Что весь свой век с истока до итога
Путями, непонятными уму,
Беззвучно разговаривает с Богом.
И Бог есть Слово, потому что Сам
Всем тем, кто жаждет, тянется и чает —
Стволам, ветвям и стихнувшим сердцам
И день и ночь беззвучно отвечает.
10.03.1984.
«О, Господи, скрипит сосна…»
О, Господи, скрипит сосна…
Душа, не знающая сна…
Душа, в которой каждый звук,
Как на воде дрожащий круг…
Но это ведь и значит жить:
С сосною высоту делить,
С лучом – его последний взгляд,
С небесной ширью – весь закат,
И с Господом, входящим в грудь,
Его неведомую Суть…
11.03.1984.
«О, как вы огромны…»
О, как вы огромны
И как неподвижны!..
Здесь души не помнят
О мудрости книжной.
Уходит уменье,
Кончается знанье —
Урок умаленья,
Урок умолканья.
Тончайшие нити,
Безлистые кроны…
Мой тихий Учитель,
Я снова ребенок.
Мой лес бессловесный,
Мой лес величавый, —
В тебе мое место,
В тебе – моя слава.
12.03.1984.
«В себе самом…»
В себе самом…
В себе самом…
Там, где-то в сердцевине круга,
Там, где-то в глубине друг друга,
Где мы уже одно вдвоем.
В себе самой душе дано
Почуять силу Миродержца,
В той точке, где живое сердце
И центр мира суть одно.
13.03.1984.
«Лес… Покуда хватит взгляда…»
Лес… Покуда хватит взгляда —
Тот же бесконечный вид.
Никого. И только рядом
Дятел дерево долбит.
И вот так же четко, вроде
Звука дробного в тиши, —
Так чертеж стволов проходит
По листу моей души.
И стволов и тонких веток —
Тайна запечатлена.
Может статься, кто-то где-то
Прочитает письмена.
14.03.1984.
«Как хорошо, что вы стоите…»
Как хорошо, что вы стоите,
Покачиваясь на ветру,
Среди кружений и событий
Явленьем вечности в миру.
И даже если мне так больно,
Что зверем раненым в нору
Забьюсь, и если я умру, —
Вы есть, и этого довольно, —
Чтобы восстать из глубины,
Когда пройдут дурные сны.
14.03.1984.
«О, как вы добры ко мне, сосны, березы!..»
О, как вы добры ко мне, сосны, березы!
Простите, простите мне глупые слезы.
Я знаю – высокая братья лесная
Не видит меня и не слышит, я знаю.
И если меня и не станет на свете,
Пробела березы мои не заметят.
Да кто я? Случайно мелькнувший прохожий…
Но как вы добры ко мне, Господи Боже!
14.03.1984.
«И вот уже не надо сил…»
И вот уже не надо сил. —
Ты Сам меня остановил
Здесь, в замирающем лесу,
И прошептал: «Сам понесу
Теперь… Отдай Мне бремена,
Ведь сохранила тишина
Все, из чего ты создана.
И эта ноша Мне легка.
Я не отдам ни волоска
Ветрам и водам и огню,
А все навечно сохраню.»
И расплелась душа моя
До первых нитей бытия,
Земной почувствовала край
И молвила: пересоздай.
22.03.1984.
«Этот лепет затаенный…»
Этот лепет затаенный,
Этот звук…
Веток тоненьких наклоны,
Легкость рук…
Шаг все легче,
Мир все тише Глубь и глушь…
Погоди еще, услышишь
Пенье душ…
22.03.1984.
«О, спящие души, высокие души…»
О, спящие души, высокие души,
Кто может вас видеть, кто может вас слушать?
Кто может заснуть, замереть вместе с вами
Там где-то глубоко, за всеми словами.
Там где-то глубоко, где разум потонет
Заснуть и качаться у Бога в ладонях?
28.04.1984.
«Мы все на берегу друг друга…»
Мы все на берегу друг друга,
И каждый дамбой отделен
И замирает от испуга
Вступить в текучий чей-то сон…
Мы наяву, мы все на суше.
А там внутри, во влажном сне
Там только дух, там только души
Плывут в прозрачной глубине.
28.04.1984.
«Здесь все нетронуто, все так…»
Здесь все нетронуто, все так,
Как было до всего на свете.
И старики мы или дети
Неважно. Ведь такой пустяк
Наш возраст. Несоизмеримо
Все то, что мог заметить глаз,
С клочком рассеянного дыма —
С Дыханием, родившим нас.
28.04.1984.
«Здесь нет еще людей, и потому так много…»
Здесь нет еще людей, и потому так много,
И потому моря бездонной тишины…
И между мной и Мной, между душой и Богом
Все настежь – ни одной стены.
Здесь нет еще людей и потому качанье
Безлиственных ветвей доносит мне опять
Тот позабытый ритм, то самое Дыханье,
Которое смогло из глины нас создать.
И – ни борьбы, ни слов, – нет нашей преисподней,
А только лишь один безмолвный райский сад.
Здесь нет еще людей, и потому сегодня
Господь меня творит, как сто веков назад.
29.04.1984.
«Я знаю, что стихи живут в соседстве с Богом…»
Я знаю, что стихи живут в соседстве с Богом.
Их как листов в лесу, – их бесконечно много.
Как ласточки, они мелькают на свободе,
Как ласточки живут, – свободно и легко.
Не я ищу стихи, они меня находят,
Но если я ушла не слишком далеко.
29, 30.04.1984.
«Там где-то меж берез и сосен…»
Там где-то меж берез и сосен,
В лесу за тридевять земель
Живет сто лет, сто зим, сто весен
Одна заброшенная ель.
Чего-чего с ней ни случится…
Непредсказуем и дремуч
Лес… То на ветку сядет птица,
То спустится закатный луч.
И день за днем, за летом лето
Благодарить хватает сил
Того, кто, спутав все приметы,
Её заброшенностью этой,
Как высшим счастьем, наградил.
30.04.1984.
«Бушующий девятый вал…»
Бушующий девятый вал
Весны, всю эту святость мая, —
Все это Моцарт понимал
Так, как никто не понимает.
Все это многоцветье крыл,
Все дуновенье многотравья, —
Все это Моцарт нам дарил. —
За это он и был отравлен.
Все слезы счастья, счастье слез, —
Все, до чего нам не добраться,
Он это с неба к нам принес, —
За что и лег в могиле братской.
И все же с каждою весной,
С минутой каждой многокрылой.
Ах, Моцарт, Моцарт, в миг иной
Встают живыми из могилы…
16.05.1984.
V
Вот Он!
«Я шла и шла. Как будто путь знаком…»
Я шла и шла. Как будто путь знаком —
И все-таки совсем неузнаваем.
Кем я была? Оторванным листком?
А, может, заблудившемся трамваем?
Холодный ветер, словно одурев,
Хлестал и выл, навязчив и несносен.
Я заблудилась между трех дерев,
Меж трех знакомых от рожденья сосен.
И все кружилась и кружилась мысль,
И не было ни воли, ни покоя.
И вдруг я услыхала: оглянись…
Да оглянись, ну что ж это такое?
Какой-то властный, очень тихий звук
Прорвал волну мучительного гула
Так внятно, так отчетливо… И вдруг,
И вдруг я в самом деле оглянулась.
И увидала дерево. Ну да, —
Передо мною дерево темнело.
С намокших веток капала вода,
И был весь мир непостижимо целым.
Сплетенных сучьев тонкие кресты
И этих веток никнущие плети…
О, Господи, да неужели Ты?!
Как это вдруг Ты сердцу стал заметен?
Всего один нечаянный наклон,
И все, и – в небо линия прямая…
С тех пор я вечно говорю: вот Он,
А на меня глядят не понимая.
11.05.1984.
«Когда не замечаем сами…»
Когда не замечаем сами
Себя в огромном гулком храме,
Как зачарованные дети, —
Нам Бог становится заметен.
И так просторно, так высоко,
Как будто ни границ, ни срока,
Вот так, как было до начала,
Так, будто нас уже не стало.
Нет больше смертных, нет убогих,
Нет жалких… Где же мы?
Мы в Боге.
10.05.1984.
«О, майская зелень!..»
О, майская зелень!
О, нежность Господня!
О, как посветлели
Пространства сегодня!
Цвет новорожденный
В темнеющей раме.
Мир – Божий ребенок.
Бог – с нами! Бог с нами!
10.05.1984.
«Мы все еще Мессию ждем извне…»
Мы все еще Мессию ждем извне.
Мы от кого-то ждем себе спасенья.
Но кто помог придти сюда весне?
Кто дал раскрыться зелени весенней?
Нам все еще нужна благая весть.
Нам надо слышать о грядущем чуде.
Но Бог – не тот, кто будет, – Тот, Кто есть .
А если – нет, то не был и не будет.
А если нет, то нет ни здесь, ни там —
В провале неба, как в грудном провале.
Он все, что мог, до капли отдал нам.
И ждет теперь, чтоб мы Его спасали.
12.05.1984.
«А Моцарт вел меня на небо…»
А Моцарт вел меня на небо.
О, мой любимый проводник,
Постой чуть-чуть… О, если мне бы
Прибавить к жизни только миг!
Всего лишь миг…, то в этот цельный,
Непобедимо голубой,
На свет и муку не раздельный
Мир – я б поспела за тобой!
13.05.1984.
«Такая вечная любовь…»
Такая вечная любовь,
Такая ласковая зелень…
И шишки, жаркие, как кровь,
На этой темной-темной ели.
И не прошло нисколько лет, —
Все тот же май мне небом послан,
Все тот же вдумчивый ответ
На детские мои вопросы.
И все-таки мой дух подрос,
Как эта ель, – он стал повыше —
Когда-то был сплошной вопрос,
А нынче я ответы слышу
На всю тоску мою и дрожь,
На волны жалости горячей…
Мир этот ангельски хорош!
Но, Боже мой, как ангел плачет!..
Крыло прозрачное склоня,
Как плачет он над вишней белой!
И за тебя и за меня…
А что еще он может сделать?
Не зазывать же в мир иной,
Когда мы так нужны на этом…
Но раз он плачет здесь со мной, —
С ним вместе заливаюсь светом…
15.05.1984.
«Он должен был к Фоме явиться…»
Он должен был к Фоме явиться
Затем, что без Него Фома
Безрадостней, чем смерть сама, —
Непроницаемая тьма,
Лишенная пространства птица.
Он должен был придти к Фоме
Затем, что даже и во тьме,
Среди кромешной черноты
Фома сказал бы: это Ты.
Он должен был спасти Фому
И потому пришел к нему.
И вот сказал: возьми, потрогай
Перстами раны на груди.
Ты, кто невидимого Бога
Был недостоин, на – гляди.
29.04.1984.
«О чем задумается Бах?..»
О чем задумается Бах?
Куда заглянет вдруг,
Когда сдувает с клавиш прах
Заговоривший дух?
О чем задумалась сосна
В тот предвечерний час,
Когда она совсем одна
И ствол уже погас?
О том, что истина проста,
Как ангельские сны,
И можно приоткрыть врата
Последней глубины.
И это можно сделать вдруг, —
Покончить счет с судьбой:
Отринуть прах, оставить дух
Наедине с собой…
15.05.1984.
«А счастье просто, счастье очень просто…»
А счастье просто, счастье очень просто…
Достаточно прошелестеть листам,
Достаточно сойтись глазами нам
И засветиться и запахнуть соснам…
Да, счастье просто, как весенний ветер,
Как белый сад, вишневый майский сад.
Но сколько есть садов на белом свете,
А счастья нет… Кто в этом виноват?
16.05.1984.
«Мгла опускается на плечи…»
Мгла опускается на плечи
И оседает, словно дым,
И мягко отбирает вечер
Все то, что я звала моим.
Какой-то дрозд, а может, Сирин
Поет, и слышно в тишине,
Что ничего в огромном мире
Принадлежать не может мне.
Ну что ж, не может и не надо,
Ну что ж, не может и не жаль…
И вся вечерняя прохлада
Остудит древнюю печаль.
И утомленная погоней
Мысль мягко замедляет шаг.
И разжимаются ладони,
И возвышается душа.
1.05.1984.
«Нет, не только ломоть хлеба…»
Нет, не только ломоть хлеба, —
Преломить с тобою небо.
Разделить с тобою эту
Даль и боль живого света.
Как блаженны те, кто могут
Разделить друг с другом Бога.
3.05.1984.
«О, Господи, так где же я?..»
О, Господи, так где же я?
Ведь здесь граница бытия.
Она прочерчена была
Сквозь небо линией ствола,
И сердце охватила дрожь:
Еще мгновенье – перейдешь
За грань, и вдруг передо мной,
Мерцая, встанет мир иной,
Вот тот, откуда к нам сюда
Втекает, как в кувшин вода,
Жизнь! Жизнь – по капле, по глотку
В ответ на смертную тоску.
И больше нечего беречь, —
Здесь не нужна людская речь,
Здесь делать нечего уму,
Здесь наши знанья ни к чему,
Здесь больше нету естества,
Жива я или не жива
Вот здесь, где водопадом в слух
Врывается бессмертный Дух?..
4.05.1984.
«И снисхожденья никакого…»
И снисхожденья никакого,
А только спрос все вновь и вновь…
О, беспощадный Иегова,
Моя бессмертная Любовь!
Ты понимаешь, мне так трудно,
Что только бы закрыть глаза,
И – беспросветным, непробудным,
Бессрочным сном…
– Нельзя. Нельзя.
– Да почему? Галчонком сирым
Вниз из гнезда… Спаси, – добей!
– Я не управлюсь с этим миром
Один, без помощи твоей .
4.05.1984.
«Не „дай“, а „на“! Ведь Ты же весь…»
Не «дай», а «на»! Ведь Ты же весь
Мне отдан только тем, что есть.
И это я не отдаю
Отдельность жалкую свою.
Так пусть последняя стена
Разрушится! Не «дай», а «на»!
4.05.1984.
«Они шумят над головою..»
Они шумят над головою
Так высоко, как будто мне
Тысячелетья быть живою,
А может, даже больше вдвое,
А может, даже и втройне…
Они высоко надо всеми,
Как будто бы из выси к нам
Низводят жизнь, низводят время
По чуть качаемым стволам.
Втекает время жизни нашей,
Как бы в подставленные чаши
С непостижимой высоты…
О, только были бы пусты!
О, только бы на самом деле
Сердца как небо опустели,
Как будто нищие суму,
Себя подставивши ему…
7.05.1984.
«„Люблю! Люблю!“ – о, этот вздох…»
«Люблю! Люблю!» – о, этот вздох
Пространства, распахнувший клети!
Да кто же это – майский ветер,
Хор листьев, птиц или сам Бог?
О, эти дали во хмелю!
Ненужность крыш, ненужность комнат…
О, Господи, не все ль равно мне
Кто это, если есть
лю – блю!?
А есть! А есть! Хоть пой, хоть пей!
Ведь сердце выпрыгнуть готово
В ответ на маленькое слово,
В котором семя жизни всей!
8.05.1984.
«Так это Ты?!..»
Так это Ты?!
О, благодать
Во всем, сквозь все Тебя узнать!
Нырнуть, зарыться в майский лес,
И чувствовать: Воскрес! Воскрес!
О, ликование в ответ
На весть, что в мире смерти нет,
А есть простор. И вот опять
От смерти можно убежать,
От смерти можно улететь,
Рывком распахивая клеть.
И вдруг увидеть первый лист,
Который так блаженно чист,
Как будто в мире до него
Не зеленело ничего.
Так сколько лет тебе, мой клен?
Нисколько – или миллион.
8.05.1984.
«О, Господи, не видеть бы, не знать бы…»
О, Господи, не видеть бы, не знать бы.
Как пережить мне три заветных дня?
Как простоять у Твоего распятья?
Я не могу…
– Не оставляй Меня!
Со дна миров, из сердцевины ночи,
Из той последней полной черноты
Последний хрип, последний шепот: «Отче,
Прости им Отче, но зачем же Ты
Меня оставил?!»
Был ответ так тих,
Что только смерь расслышала:
Для них…
22.05.1984. Ленинград. «Распятье» Алонзо Кано
«О, Господи, как это так…»
О, Господи, как это так —
Все поглотил, все выпил мрак, —
Ни щелочки, ни точки нет.
Откуда же восходит свет?
Где он живет, когда вокруг
Такая беспросветность мук, —
Кромешный ад?.. Но ведь живет —
Откуда же внезапный взлет,
Откуда этот круг небес
И гром пространств: воскрес! воскрес!
А, может быть, о, Боже мой, —
Ты, поглощенный полной тьмой
И набираешь силы там,
Куда взглянуть нет силы нам?
И крылья, смыслу вопреки,
Есть две распятые руки?..
24.05.1984.
«Не на горе, не в храме, а в провале…»
Не на горе, не в храме, а в провале,
В подвале неком, может быть, в щели,
Где годы, точно запертые, встали,
Где затаились дни, а не прошли,
Не пробежали мимо, – вот они
Собрались и чего-то ждут в тени
Сгустившейся, и, наконец, дождались:
Изранена, истерзана, гола,
Едва жива и все-таки цела
Душа. Она в святилище своем
Встречается с покинутым Отцом.
Он выплакал глаза свои, ослеп.
Но для входящих в этот тайный склеп
Не нужно глаз. Никто не видит так
Как Этот, погрузившийся во мрак.
22–24.05.1984. Ленинград, после Эрмитажа
«Сосна есть дерево. Но то, что в ней…»
1
Сосна есть дерево. Но то, что в ней
Растет , есть Бог.
И море – это море, но то, что расправляет
душу – Бог.
И то, что любит там, внутри меня,
Есть Бог, хоть я всего лишь я.
Не спрашивайте, есть ли в мире Бог.
Не надо праздных суетных вопросов.
Спросите только: а жива ль сосна?
Не обмелело море?
А душа? Не обмелела? Не иссякла?
Полна до края, до самих небес
И даже захлебнулась небесами?
Тогда она наткнется на ответ,
Так, как волна на камни побережья,
И всюду будет Сплошной Ответ —
Ни одного вопроса.
2
Благодарю тебя за то, что любишь
Меня вот так, как Бог велел любить.
Благодарю за то, что ты меня
Нашел, как рыбу на песке,
И бросил в море.
Нет, ты – не море. Море – это Бог.
Но ты меня нашел, чтобы вернуть
Ему.
И большей любви на свете не бывает.
И лучше,
Чем мне с тобой,
Не может в мире быть.
3
А, может быть, я и была
Той золотою рыбкой,
Которую поймал случайный невод,
И люди не хотели отпустить.
Ты – отпустил.
Вот почему дарю
Тебе все то, что только мне подвластно,
И медленно ввожу тебя туда,
Где плавают на вольной воле души
И дышат Богом.
25.05.1984.
«А там, в далеких кущах рая…»
А там, в далеких кущах рая,
Где ни луны, ни солнца нет,
Душа горит и не сгорает
И разливает вечный свет.
Все просто, все само собою,
И не на срок, а на века —
Разлив великого покоя
И жизни полная река.
И делать ничего не надо, —
Броди и медленно срывай
Плоды с тяжелых веток сада, —
Так просто! Потому и рай!
И все же каждое мгновенье
Блаженным душам суждено
Вершить свой труд соединенья
Всего со всем и всех в одно.
И потому здесь так немного
Людей, хоть божий сад велик, —
Ежеминутно возле Бога,
Не отрываясь ни на миг!..
Вниманьем всем, душою всею
Быть вечно здесь , не где-то там …
Нет, предпочел пахать и сеять
И с Божьих глаз ушел Адам.
1982.
«Порой мне слышно, как поют наяды…»
Порой мне слышно, как поют наяды,
Мне голоса беззвучные слышны
Тех душ, которым, кроме глубины,
Волны и шири – ничего не надо.
О, Боже мой, что мне они сулят!
В какое царство открывают двери!
Когда б ни разу не взглянуть назад…
Когда б земной тоске своей не верить.
А верить только шелестенью вод,
И тишине, не знающей границы,
И голосу, что медленно растет,
Как новый мир, приснившийся провидцу.
1982.
«Простор, не обозримый взглядом…»
Простор, не обозримый взглядом,
Белесоватая вода…
И больше ничего не надо,
Не надо сердцу никуда…
Ни там, ни здесь, ни то, ни это,
И все-таки – и там и здесь —
То полносердье, точка света,
В которой дух сгустился весь,
Объяв весь мир без разделенья.
И – остановлено мгновенье.
2.10.1983.
«Ничем не заслоненный вид…»
Ничем не заслоненный вид,
И нет ни облачка в просторе.
О, Господи, как Ты открыт
Всему и всем – как это море!
Ничем не защищенный Бог…
Кто, кто любовь Твою разделит?
О, Господи, как Ты глубок!
И как покинуть наши мели?
22.09.1983.
«Как тихий вздох, как отзвук плача…»
Как тихий вздох, как отзвук плача
Зари последней перламутр.
День глох и делался незрячим,
Он тихо уходил вовнутрь.
И отгорая, умирая,
Куда-то возвращался вспять,
Где тишина была такая,
Что можно мертвых воскрешать.
6.10.1983.
«Неведомый… Он в темноте…»
Неведомый… Он в темноте
Приходит. Шелестит крылами.
И еле вздрагивает пламя,
И капля в ветках на листе
Чуть вспыхивает. И опять
Уже на новом месте следом
За первой… Тот, кто нам не ведом.
В ночи приходит, словно тать,
Когда не ждем. От всех сокрытый,
Он там, куда не смотрим мы.
И, как из пены Афродита,
Родится из слоистой тьмы…
9.06.1983.
«Не знаю, сколько будет длиться…»
Не знаю, сколько будет длиться
Моя судьба и жизнь моя.
Господь перевернет страницу
В великой книге бытия,
И вот – уже другое имя.
Пусть, но незримая рука
перевернет, а не изымет
Из вечной книги ни листка.
Ни дня, ни черточки, ни мига…
Все можно вновь и вновь прочесть.
Пока не разорвали Книгу
На части, в этой Книге есть
я.
1.06.1983.
«Птицу – в небо, рыбу – в воду…»
Птицу – в небо, рыбу – в воду,
Вот и вся моя свобода.
Вот и весь мой хлеб насущный,
Вот и вся вода живая, —
Если Дух к Тебе отпущен,
Он не жаждет, не желает.
В облаках крыло купая,
Вечно в небе кружит птица.
Если Дух неисчерпаем,
То куда ему стремиться?
28.06.1983.
«О, ветер, ветер! Что такое…»
О, ветер, ветер! Что такое
Июльский ветер? Дрогнул вяз,
Ель всколыхнулась. Нет застоя,
И быть не может. Кто-то нас
Как бы касается перстами,
И мы в своей земной судьбе
Не брошены. Нет, мы не сами,
Совсем не сами по себе…
Мы – чьи-то. Кто-то нас, как струны,
Натягивает. Тронул… дунул
Чуть слышно, и – Тебе всю жизнь
Отдам, лишь раз еще коснись!
Что это? Горе или радость?
Что было и что будет впредь?
Не знаю. Да и знать не надо.
Мне надо только замереть…
6, 7.07.1983.
«Я знаю путь, которым Бог…»
Я знаю путь, которым Бог
Приходит в мир, – через порог
Невидимый, сквозь узкий мост
Над пропастью. Сей путь есть рост
Стволов и света и любви
И нарастание в крови
Такого жара, что вот-вот
Насквозь пронзится небосвод,
И вспыхнет солнце посреди
Пространств и в глубине груди.
И прогремит со всех сторон
Хвалебный гимн, вселенский звон
До звезд поднявшейся волной —
И завершится тишиной .
25.09.1983.
«Тише, мысли… Муза, тише!..»
Тише, мысли… Муза, тише!
Не мешайте мне расслышать
То, что дарит жизнь и силу,
То, что в вас не уместилось…
15.05.1984.
«Дух, как деревья и вино…»
Дух, как деревья и вино:
Чем старше он, тем совершенней.
Прекрасной старости дано,
Взглянув сквозь смерть, как сквозь окно,
Так просто видеть воскресенье…
15.05.1984.