«День гас. Он дан затем, чтоб я себя узнала…»
День гас. Он дан затем, чтоб я себя узнала.
День дан нам для того, чтоб ощутить Творца,
Чтоб влились все концы в единое начало,
Чтоб влился Божий мир внутрь одного лица.
День дан был для того, чтоб осветились лица,
Чтоб через всех прошла единая волна,
День дан был для того, чтоб Богу воплотиться.
И нам вся наша жизнь для этого дана.
«Время нужно только для того…»
Время нужно только для того,
Чтоб успело смолкнуть естество.
Может, жизнь нам для того дана,
Чтобы разрасталась тишина,
Чтобы час за часом, не спеша
Целом небом напилась душа
И земная отзвучала б ложь.
Что потом? Замолкни — и поймёшь…
«Зачем, зачем так неба много…»
Зачем, зачем так неба много
И так бескрайна моря гладь?
Чтоб предоставить место Богу.
Чтоб Духу было где дышать.
Всё шире, всё светлей, всё выше
Над немотой могильных плит
Здесь дышит Дух. Дух жизнь надышит.
Здесь Бог всё заново творит.
«Рассветный простор заоконный…»
Рассветный простор заоконный
Всё чище — видней и видней.
Всё небо — большая икона,
И я замерла перед ней.
Всё трепетней, всё золотистей
Прямой нескончаемый путь.
О, только лишь сердце очисти
Для неба, входящего в грудь.
Я знаю, сдвигаются горы
Легчайшим дыханьем Творца.
О, только бы больше простора —
И силе не будет конца.
«Благодарю Тебя, благодарю…»
Благодарю Тебя, благодарю
За новый день, за новую зарю,
За то, что лес опять весной запах,
За слёзы на ветвях и на глазах.
За тот насыщенный зелёный цвет,
Которому до смерти дела нет.
За этот вечный океан любви,
Разлившийся в пространстве и в крови.
За утренний голубоватый дым.
За то, что Ты от нас неотделим.
«Сердце прыгнет, как щенок…»
Сердце прыгнет, как щенок,
Всё вокруг сбивая с ног,
Вскачь — навстречу Господину,
Озарившему вершины,
Раздарившему сиянье
Утром вешним, ранней ранью.
«Так вот она — душа моя…»
Так вот она — душа моя:
Переизбыток бытия.
Простор пустой, как небосвод,
В котором только Дух живёт.
Вот тот, что волен и крылат,
Вот тот, не знающий преград.
Тот нищий и всецелый, тот,
Который дышит и поёт,
Который веет и летит,
Который каждому открыт.
«Сбросить тяжесть земли, как заплечный мешок…»
Сбросить тяжесть земли, как заплечный мешок,
И свободным войти в жизнетворный поток.
Нагишом — нет у Духа совсем ничего,
Кроме неба, помимо Себя самого.
И пространство, и время провеяно Им —
Ничего не имеющим Духом сквозным.
И верша свой бессменный незримый полёт,
Ничего не прося, Он себя раздаёт.
Точно солнце свой свет, раздаёт благодать
Всем, кто может вместить,
Всем, кто может принять.
«Нету у Бога от сердца укрытия…»
Нету у Бога от сердца укрытия —
С нами Он в каждом мгновении.
Каждое дерево — это событие,
Каждый листочек — явление.
Утро погожее, утро весеннее.
Духом промытая плоть.
Мир наш светящийся — богоявление,
Сердцу представший Господь.
«В начале был великий вихорь…»
В начале был великий вихорь,
Но буре стихнуть суждено.
Как тихо, Господи, как тихо
Вот там, где Ты и я — одно.
В начале слёз струились ливни
И рвался крик, простор дробя.
Как дивно, Господи, как дивно
Не отделяться от Тебя…
«Сквозь все муки жизни каждый день я…»
Сквозь все муки жизни каждый день я
Вижу Твой незаходящий свет.
Я Тебя узнала по лишенью
Всех богатств и всех земных примет.
Ты велел остановить мгновенье,
Пересечь поток имён и слов.
Я Тебя узнала по свеченью
Вечности через земной покров.
«Быть может, мне остался день один…»
Быть может, мне остался день один.
Но разве он не равен жизни целой?
В снегу деревья. Среди их седин —
Светящегося облака пробелы.
Быть может, мне остался только день.
Быть может, нет, но ведь и так быть может.
А дальше — всё скрывающая тень.
Но этот день — такой подарок Божий!..
«О, эта нежность на рассвете…»
О, эта нежность на рассвете
В тишайший час, в бездонный час.
С какою нежностью нас встретил
Тот, кто когда-то создал нас!
Не ждите — никакой приметы,
Нет лика — ни одной черты,
Но этот взгляд, но нежность эта —
Разлив небесный чистоты.
Но это тихое дыханье,
Но этих красок колдовство,
Тончайших веток колыханье
И трепет сердца моего.
Иду, иду Тебе навстречу
В Твой тихий, в Твой просторный храм
И как смогу Тебе отвечу —
Всю душу я Тебе отдам.
«Я живу для того, чтоб Тебя воплотить…»
Я живу для того, чтоб Тебя воплотить.
Я живу для того, чтоб дать место Тебе.
Облаков предрассветных жемчужная нить
Проведёт через все лабиринты в судьбе.
Я живу для того, чтобы тьму обороть,
Чтоб разгладились лиц искажённых черты.
Я живу для того, чтобы дать Тебе плоть.
Я живу для того, чтоб стал видимым Ты.
«Весна! Весна! Пасхальная неделя!..»
(диптих)
I
Весна! Весна! Пасхальная неделя!
Христос воскрес. И весь простор воскрес.
Дыханье Божье. Веянье апреля
И половодие, разлив небес.
Уже не надо ни воды, ни хлеба.
Земля не жаждет. Голод утолён.
Сейчас всю землю заливает небо,
И мы, очнувшись, стряхиваем сон.
Уже не надо никаких событий.
Душа, все грёзы сонные оставь!
Христос воскрес!
Послушайте, очнитесь!
Ведь воскресенье — это наша явь!
II
О, Духа вечная река,
Текущий с неба свет!
Ты думал — это облака,
А это Божий след.
Явление беззвучных сил,
Творящих жизнь начал.
Господь всю душу исследил…
А ты не замечал?
«Ещё одна весна. Ещё одно вторженье…»
Ещё одна весна. Ещё одно вторженье
В мир Бога самого.
О, Господи, Ты — вот!
Ещё один призыв всех мёртвых к воскресенью.
Ещё один судьбы земной переворот.
Ещё раз на глазах событье из событий:
Оделся плотью Дух — победа бытия.
Ещё раз Бог сказал: Персты свои вложите!
Удостоверьтесь все — Я ожил! С вами Я!
«Внимательность глаз, обострение слуха…»
Внимательность глаз, обострение слуха,
Тишайший молитвенный час.
Огромное небо — пространство для Духа,
Живого, творящего нас.
О, счастье великое — плыть в океане,
Забыв о земных берегах,
И чуять великое это дыханье
Как собственных крыльев размах.
«Сколько дали впереди!..»
(диптих)
I
Сколько дали впереди!
Сердце рвётся из груди.
Сердцу в ней не уместиться.
Сердце рвётся вслед за птицей,
Не оставившей следа,
В небо, в дали, в никуда.
II
Жизнь уходит. Я старуха.
Разве так? А сколько Духу,
Всюду веющему, лет?
И когда «Да будет свет!»
Бог сказал? Вчера? Сегодня?
Сколько лет делам Господним?
«Улыбнусь залитым светом…»
Улыбнусь залитым светом
Соснам. Всей душой в ответ им
Вдруг зальюсь внезапным смехом.
Буду далям гулким эхом.
Ветру в поле, птичьим стаям
Подмигну: «Мы что-то знаем».
«Не взошла из сердца песня…»
Не взошла из сердца песня,
Только радость, только дрожь.
Погоди, пока исчезнешь,
Как древесный ствол — замрёшь.
Только тихое качанье
Золотящихся ветвей…
Погоди, пока не станет
Мир весь песнею твоей…
«Я постигаю, постигаю…»
Я постигаю, постигаю
Тебя всем существом своим.
К тебе ведёт тропа другая,
Ведь Ты умом не постижим,
А только духом. Ум не может
Черты и числа уничтожить,
А Ты не знаешь черт и мет,
И у Тебя пределов нет.
И я Тебя вдыхаю. В тайну
Мой вдох направлен, в глубину.
Я выдыхаю в мир бескрайность
На миг один — и вновь вдохну.
И каждое моё мгновенье
Есть внутреннее постиженье,
Тот полный ликованья труд,
Который творчеством зовут.
«Ничего не объяснять. Ничего не говорить…»
Ничего не объяснять. Ничего не говорить.
Лесу вешнему под стать —
Лишь светиться, только быть.
Только в полной тишине
Чувствовать теченье дня.
Всё, что надо сделать мне,
Сделается за меня.
«Хорошо тебе, лесная птица!..»
Хорошо тебе, лесная птица!
Ах, какая это благодать —
Под высоким облаком кружиться
И простор крылами обнимать!
Быть безвестным, истинным поэтом,
Божий мир любить, как отчий дом,
И все дни, все годы петь об этом,
Лишь об этом — ни о чем другом…
«Я — только парус. Ветер — это Ты…»
Я — только парус. Ветер — это Ты.
Ты — океан. Я — лодка в океане.
О, сколько высоты и широты!
Какое жизнетворное дыханье!
Ты — над моей упрямою судьбой.
Ты — над моей невыносимой болью.
О, только б быть всегда в ладу с Тобой!
О, только бы ни капли своеволья.
«Тот, кто дороже жизни, в землю лёг…»
Тот, кто дороже жизни, в землю лёг.
Куда нам деться с нашею тоскою?
Что от Него осталось? Только Бог.
Но кто мне скажет, что это такое?
Берёза, низко ветки наклоня,
Чуть шепчется над свежею могилой.
Берёзе что-то надо от меня.
Но только что? — Душа понять не в силах.
За кладбищем знакомый с детства лес.
В нём вешний дух и блеск листочков свежих.
Как будто смысл мира не исчез,
Как будто мир всё тот же, мы всё те же.
Стволы дубов и лип переплелись,
Зацвёл замшелый камень придорожный,
И в сердце тихо натекает жизнь…
О, Господи, да как это возможно?..
А небо распростёрлось надо мной,
И в нём всех слов и мыслей замолканье.
Не знаю, что такое мир иной,
Но чувствую великое дыханье.
Как будто Тот, который в землю лёг,
Доносит тайну вечного покоя.
Ведь от Него остался в мире Бог.
Ты понимаешь, что это такое?..
«Я приду на берег моря…»
Я приду на берег моря.
Я дойду до края жизни —
До черты прямой и строгой,
Подводящей мне итог.
И откроется за нею
Обнажённая бескрайность,
Жизнетворная равнина —
Все покровы снявший Бог.
«Ты нас лепил из кома глины…»
Ты нас лепил из кома глины,
Но наступал один финал:
Ты мановением единым
Всю глину в ком земли сминал.
Взял из земли и в землю кинул,
Весь прах внутрь праха погребя.
Но мы не прах, но мы не глина —
Ты в нас вдохнул всего Себя.
«Свершилось, Господи, свершилось…»
Свершилось, Господи, свершилось.
Сейчас Ты не ответишь нам.
Сейчас иссякла Божья милость,
Сейчас Ты горько плачешь Сам.
Сейчас весь мир залит слезами.
И — ни просвета впереди.
Лишь целый небосвод над нами
И — целый Бог в моей груди.
«Прости за то, что я Тебя забыла…»
Прости за то, что я Тебя забыла.
Прости меня за эти полчаса
Потери связи с бесконечной силой,
Когда закрылся вход на небеса.
За полчаса иль целый день забвенья
Прости — с повинной головой стою.
Я у любви моей прошу прощенья
За муку непомерную свою.
Прости меня, мой сокровенный Боже,
За этот страх перед земной судьбой.
Я знаю — Ты воистину всё можешь,
Но только если я совсем с Тобой.
«Пронзивший мир закатный свет…»
Пронзивший мир закатный свет
Нам путь вовнутрь пролагал.
Всё внешнее сошло на нет,
И шёл торжественный финал.
Игла и золотая нить —
Сквозь весь поблёкший небосвод.
О, дай игле себя пронзить,
Чтоб отворился в Бога вход.
«А тишина уничтожала…»
А тишина уничтожала
Всё лишнее, весь пышный хлам
И долго Бога обнажала,
Чтоб Он в ничём предстал глазам.
Ложилось облако седое
На гребни вознесённых гор,
И куст склонялся над водою,
А далее — сплошной простор…
«Новый лист дрожит на ветке…»
Новый лист дрожит на ветке.
Жизнь раскрыла закрома.
Птицу выпусти из клетки,
Душу — из оков ума.
Трудно нам поверить в чудо:
Трезвым оком оглядись —
Смерть всесильна. Но откуда
В этот мир приходит жизнь?
«Чуть заметных дымков колыханье…»
Чуть заметных дымков колыханье,
Череда исчезающих снов.
Лёгкий Дух — дуновенье, дыханье,
Нашей жизни основа основ.
Всё прозрачней, всё тише, всё выше.
Где начало и где наш итог,
Мы не знаем. Но, Боже, мы дышим,
Ты в нас входишь, неведомый Бог.
Годы снов и мгновение яви —
В бесконечное небо окно…
Будет миг — и меня Ты оставишь..
Погоди… Разве мы не одно?
«Как неподвижна ты, сосна моя…»
Как неподвижна ты, сосна моя,
Как будто остановлено мгновенье.
Но эта неподвижность бытия —
Условие для вечного движенья,
Сокрытого от нашего ума,
Не видимого для земного ока.
Оно есть я. И всё же я сама —
Лишь русло для глубинного потока.
Он нам незрим. Но вот восходит свет,
И пахнет счастьем зелень молодая,
И творчеству конца и края нет,
И в старости любовь не увядает.
«Чем громче, тем дальше от Бога…»
Чем громче, тем дальше от Бога.
Чем тише, тем ближе к Нему.
Ни грома, ни трубного рога —
Лишь шёпот, раздвинувший тьму.
Ты близко, Ты рядом, Всевышний —
На всю мою муку ответ.
Всё тише, всё тише, всё тише.
И вот — расстояния нет.
И что-то до боли родное
Снимает тоску и вину,
И всею моей тишиною
Вступаю в Твою тишину.
«Как много места есть внутри!..»
Как много места есть внутри!
Лишь только входы раствори,
И постепенно ты поймёшь,
Что сам Господь внутрь сердца вхож.
А это значит — ничего,
Что не могло б войти в него,
На свете не было и нет.
И все границы — тяжкий бред,
А бесконечность — вот она:
Вовнутрь сердца включена.
«Всё возвращается на круги…»
Всё возвращается на круги:
В мир — изнутри. И внутрь — извне.
И мы с тобой живём друг в друге,
И в Боге — я, и Бог — во мне.
Пространством наполняясь, лица
Рождают свет, и тает мгла.
И если небо не вместится
Вовнутрь, то даром жизнь прошла.
«И вот покой меня настиг…»
И вот покой меня настиг.
Он был, как жизнь сама, велик.
Над всей тщетою наших слов —
Покой вознёсшихся стволов.
Покой, которым полон лес,
Покой раскинутых небес
Над полноводною рекой.
Нет, не безжизненный покой
Влился в того, кто вечно спит
Под тяжестью могильных плит.
Нет, не безжизненная тишь.
Когда так полно замолчишь,
Как вековой сосновый ствол,
Почувствуешь, как внутрь вошёл,
Как в почке сердца он набух —
Единый жизнетворный Дух.
«Идёт берёза, и идёт сосна…»
Идет берёза, и идёт сосна,
Хоть ничего нет в мире незаметней
Их поступи. Вслед за зимой — весна,
И осень — следом за порою летней.
За шагом — новый шаг, за пядью — пядь,
И за мгновеньем — новое мгновенье.
Ты можешь ничего не совершать,
А лишь вступать в незримое движенье.
А лишь следить, как длится жизни нить,
Как в небе крылья расправляет птица.
Ты можешь ничего не совершить,
Но всё, что нужно, в сердце совершится.
Беззвучно размотается клубок,
И вот в груди уже не будет тесно —
В бессрочность плавно превратится срок,
И в сердце развернется свод небесный.
Великий путь через миры пролёг
Во тьме морей и в синем небосводе.
Но этот тайный путь и есть наш Бог,
Тот, что внутри сквозь всех и вся проходит.
«Созерцанье — это путь…»
Созерцанье — это путь.
Мир проходит через грудь.
Самый нищий, самый сирый
Вдруг становится всем миром.
«Вот она — загадка Божья…»
Вот она — загадка Божья,
Все века одно и то же:
Море, лес, река, просторы
И — ни одного повтора.
И — ни одного мгновенья
Без святого вдохновенья:
Что ни день и что ни час,
Бог Себя вдыхает в нас.
Не когда-то, не однажды —
Каждый час и миг свой каждый.
Каждый проблеск мирозданья —
Это Божие дыханье,
Это новых сил глоток —
Жив Господь наш, дышит Бог.
«Всю душу в небо окунаю…»
Всю душу в небо окунаю,
Как будто тело в водоём,
И всей душою ясно знаю
Непостижимого умом.
Никто о Нём не возвещает,
Но Он заходит в грудь мою.
Я узнаю Его, вмещая,
В Него вмещаясь, узнаю.
«Ты снова говоришь, а я опять немая…»
Ты снова говоришь, а я опять немая.
Ты снова говоришь, но только не слова.
Всем сердцем, всей собой Тебя я понимаю,
Душа моя сейчас открыта и жива.
Всю жизнь ведёшь со мной великую беседу.
Ты просишь рассказать о смысле красоты.
Ты просишь о Тебе, неведомом, поведать.
Ты просишь показать, что есть на свете Ты.
«Бог не даёт душе сверх меры…»
Бог не даёт душе сверх меры.
— А ночь в саду, кровавый пот?
А лиц безглазые химеры?
— Но Бог сверх меры не даёт.
— Постой, твоя блаженна вера,
Но кто Распятому помог?
— Бог не даёт душе сверх меры.
Но мера сердца — это Бог.
«Не ищите в этом мире…»
Не ищите в этом мире —
Очертанья не видны.
Глубже глуби, шире шири,
Выше вышней вышины.
Встав из бездны, снова в бездне.
В недрах полной темноты
Все потонем. Всё исчезнет —
Мы и звёзды. Но не Ты!
Зыбкой жизни стержень вечный,
Дух бессмертный, вихрь в огне.
Я иду Тебе навстречу.
Я — в Тебе, и Ты — во мне.
«Как я люблю Тебя, мой Боже!..»
Как я люблю Тебя, мой Боже!
Как чувствую, что дышишь Ты.
Сквозь день холодный, непогожий
Провижу ясные черты.
Ты близко и всё ближе, ближе.
Разрозненность — тяжёлый сон.
Сквозь всех и вся Тебя провижу.
Твой образ в сердце отражён.
«Облако белое-белое…»
Облако белое-белое
Между листвою и хвоей,
Небо пустое, всецелое
И бесконечность покоя.
Что все мечты наши сонные
Перед величием яви?
Только б, как чашу бездонную,
Душу под небо подставить.
«Вот для чего дано нам зренье…»
Вот для чего дано нам зренье —
Увидеть ширь и даль морей
И высь небес как отраженье
Души невидимой своей.
И вдруг понять всей тьмой сердечной,
Всем жаром, вспыхнувшим в крови:
Душа как небо бесконечна,
А небеса — разлив любви.
«Сумасшедший зелёный цвет…»
Сумасшедший зелёный цвет.
Ни крупиночки тусклой нет.
Что ни лист, то опять обнова,
Будто сняты с души покровы.
Ведь окончилась в мире стужа,
Вот и вышла душа наружу,
И, как будто ребёнок малый,
Обнажившись, возликовала.
«Огоньки зелёные…»
Огоньки зелёные.
Листья — огоньки.
Двери растворённые —
Выход из тоски.
Вот оно, спасение —
В точечках огня.
Жизнь и воскресение
В сердце у меня.
«Да что в вас такое?..»
Да что в вас такое?
Ведь вы так просты —
Шуршащая хвоя,
Под ветром листы,
Травинка сырая,
Дрожащий туман,
А сердце ныряет
В сплошной океан.
В простор без границы,
Без сроков и лет,
Туда, где творится
Трепещущий свет.
Домирное чудо,
Без смерти и мук,
Беззвучье, откуда
Рождается звук.
Есть огнь без дыма,
Пылающий глаз —
Господь наш незримый,
Увидевший нас.
«Моя душа найдёт себе приют…»
Моя душа найдёт себе приют.
На мокрых ветках зяблики поют,
Сосна шуршит, качается слегка
И подпирает шапкой облака.
И так рябина ласково цветёт,
Как будто в мире больше нет забот,
И тараторит белка на сосне.
И знаю я, что место есть и мне.
И, точно зяблик, песенку свою
В который раз нехитрую пою.
Про то, что так же, как весной земля,
Душа всё может начинать с нуля.
«А в небе нет ни завтра, ни вчера…»
А в небе нет ни завтра, ни вчера —
Великий ноль, бездонная дыра.
Дыра, не выносящая заплат,
Великий ноль Вселенною чреват.
И тот же ноль в душе — сквозной провал,
Вот тот, откуда этот мир восстал.
Оставь свой страх. И не ищи подпор.
Храни внутри распахнутый простор,
В котором сосны набирают рост,
В котором всходят мириады звёзд.