Когда иномирцы наконец убрались восвояси, я решила помочь (или в худшем случай помешать) Серджиусу с его расследованием. Сперва мне предстояло его найти, а это оказалось не так уж просто, я чувствовала себя игроком квестовой игры, вроде старенькой Фэйбл, в которой мне предстояло поймать раздражительного советника принца, чтобы выйти на следующий уровень. Но как бывает в компьютерных играх это задание я проходила раз за разом и никак не могла справиться. Оказалось, что Серджиус прилагал усилия к тому, чтобы сделать мои поиски ещё сложнее.

— Да что ты ходишь за мной? — своим обычным недовольным тоном спросил он, когда я настигла его из-за угла. Ага, значит, сам признается, что знал о моих намерениях.

— Поговорить хочу, что ты как кактус? Птичка донесла мне, что ты зашёл в тупик в своём расследовании.

— Я не знаю, что это значит, — сказал он, предварительно закатив глаза.

Я махнула рукой. Ох уж эти фразеологические различия.

— Такое выражение.

— Неосведомленная у тебя птичка. Я не зашёл в тупик. Просто я стараюсь посмотреть на ситуацию более субъективно.

Такая постановка ответа говорила именно о том, что он не имеет ни малейшего понятия, что делать дальше. И я, соответственно, права, а он не прав. Ура.

— Но нападение на нас с тобой и убийства не связаны?

Он ничего не спрашивал у меня, и никто ничего у меня не вызнавал по поводу нападения, кроме Рихарда, которого явно больше волновала моя судьба как невесты наследника престола. Значит, мои показания были неважны. С одной стороны, это обидно — почему это они не собирались найти нападавших на невесту принца? С другой, обнадёживает, поскольку означает, что опасности нет.

— Полагаю, что нет. Убийцы явно не хотели нанести телесный вред жертвам, а наши с тобой нападавшие очень даже хотели.

Ох да, они очень хотели, вспомнила я. Этот жуткий свист пуль до сих пор иногда мерещится мне.

— Тогда получается, — выдала я напрямую, — что единственная связь между убийствами — это ты.

Серджиус приподнял брови.

— Хочешь сказать, что я убиваю своих подчинённых?

— Нет, но убийства связаны с тобой, и я хотела бы понять, каким образом.

— Я бы тоже хотел.

— У тебя не было личных отношений с кем-нибудь из…

— Нет.

— Даже с…

— Нет.

— …

Мы помолчали.

— Юджин говорил мне, что ты заметила некоторое эстетическое сходство в убийствах.

— А вы разве нет? Все убийства совершены, как ты правильно заметил, бескровным путем, без нанесения каких-либо повреждений, да и обставлены как представление — льдина, повешение с распростёртыми крыльями, горящее озеро.

— Убийца одержим красотой…

— Не обязательно.

— Или некто пытается навести нас на этот след.

Мы снова помолчали.

— Кажется, Рихард что-то нащупал.

— С чего ты взял?

— Раньше он каждый день требовал от меня отчёта, а последние дни затаился.

— Может, он готовится к приезду принца Гидеона.

— Может и так.

— Остаётся только ждать.

* * *

День, когда прибывал Гидеон, другой дядя Юджина, тот самый, в честь которого назвали птицу, был, по меньшей мере, нервным. Не каждый день во Дворец возвращается беглый принц. Все суетились, Рихард ходил раздражённым, мелочно отчитывал горничных за пустяковые проступки, ссорился с Юджином, кричал на Серджиуса. У Рихарда это событие вызывало бурю эмоций, ведь он так и не простил брата за то, что он предпочёл любовь семье. Кайла прихорашивалась, дядя последний раз видел её совсем ещё ребёнком. Конрад командовал, чтобы город выглядел на все сто. Не могли же мы ударить лицом в грязь.

Когда он вошёл, я поразилась как похожи и одновременно не похожи были все три брата. Гидеон был мощным, чуть выше Юджина, но с возрастом слегка раздавшимся в районе живота. Вокруг него была та же аура значительности, что и у Рихарда, но только в его случае подкреплённая величественным физическим обличием.

— Кайлуша-Каркуша! — громогласно воскликнул он, обхватывая племянницу поперёк туловища и закидывая на плечо как мешок с картошкой. Ворона он держал в руке, будто это цыплёнок. Никто из вышеназванных не сопротивлялся — птица довольно покаркивала, принцесса также довольно попискивала.

Когда вошёл Юджин, я представила, что и его сейчас поднимут в воздух, но ничего такого, конечно же, не произошло.

— Здравствуй, дядя.

— Джинни! Какой ты стал огроменный.

Юджин потупился, Гидеон обнял его одной рукой, той, в которой был зажат ворон. Кайла всё ещё была представлена собравшимся своей пятой точкой. Казалось сюрреалистичным то, что они не виделись много лет. Тогда всё происходило будто они семья, которая видится каждые выходные на совместных шашлыках.

— Никак сама королевишна?! — спросил Гидеон, опуская наконец принцессу на пол и переключая внимания на меня.

— Добрый день.

Я протянула руку, и он, к моему удивлению, её пожал.

— Корона будет вам к лицу, ваше высочество.

Это, я поняла, было завуалированное одобрение. Ещё одному родственнику я приглянулась, это не может не радовать. Интересно, понравилась бы я королю Юджину и королеве Луизне? Возможно, они захотели бы для сына более знатную невесту.

Рихард пришёл позже, чем следовало, чтобы продемонстрировать брату свою занятость, но Гидеон словно бы и не заметил. Они холодно поприветствовали друг друга и после держались поодаль. Теперь я поняла ещё то, что Гидеон тоже обижен на брата из-за того, что тот не принял его выбор. Действительно, кто мы такие, чтобы идти против настоящей любви, но и Рихарда можно понять, ведь его, неготового к власти, кинули в самое пекло политических интриг и оставили с кучей детей, который помимо всего прочего нужно было воспитывать. А он на тот момент не был готов не только к правлению, но и к воспитанию подростков.

После торжественного ужина в оранжерее, танцев и прочих увеселительных мероприятий, включавших определенное (немалое) количество алкоголя, мы остались Ближней Стаей в приёмной у Рихарда, чтобы поговорить о деле, ради которого Гидеон собственно и прибыл. Облачный Город серьёзно пострадал во время падения, целые секции были полностью разрушены, а мы-то думали, что у нас дела плохо.

— Шутки в сторону, поговорим о деле, — сказал Гидеон, и вдруг стал совсем другим человеком, сосредоточенным, серьёзным, властным. — С этого момента я говорю как официальный представитель Облачных людей и королевы Л’лэй. Сообщения о просадке Облачного Города были фальсификацией. До того дня, когда случилось «небопадение», как у вас теперь это называет, Город находился на своём обычном уровне.

— Что ты пытаешься сказать?

— А я, брат, пытаюсь сказать, что у вас завёлся предатель.

Дальше следовала немая сцена. Я видела, что для Рихарда это не новость, но он всё равно сделал вид, что удивился. Какая странная вещь политика, даже среди близких людей нельзя быть полностью откровенным.

Ведь и предателя нужно будет искать среди своих.

* * *

Но отвлечёмся от дел государственных, помимо них во Дворце происходили и личные драмы.

Ульсия колдовала над моими волосами, когда я почувствовала, что на моё плечо что-то капает. Оказалось, что девушка беззвучно рыдала. Плакать с «включённым звуком» ей не позволял дворцовый этикет. Я усадила её на свою кровать, накрыла одеялом так, чтобы было видно одну голову, и сбегала за чаем (то, что здесь называли чаем напоминало скорее холодный сладкий кофе).

— Рассказывай. Даже не думай отмолчаться. Я твоя будущая королева и должна знать, что не так.

— Сегодня мои именины, — сказала она всхлипывая, — мой брат каждый год в этот день брал выходной и мы ездили на Озёра.

И тут я вспомнила, что Ульсия стала работать у меня после первого убийства. Рыжие волосы, узкое приятное лицо, грустные глаза — и как же я раньше не догадалась? Мне стало очень-очень стыдно.

— Виеллис был твоим братом?

— Да-а.

— Ну-ну. Расскажи мне про него.

— Он хороший был, очень, серьёзный, работал много, постоянно работал, лишь бы командиру своему угодить, уж очень хотел быть на него похожим. Мы Серджиусу все благодарны, вот он меня к вам пристроил, к самой будущей королеве, когда выяснил, что без братиной помощи у нас с деньгами плохо. И ещё так мне и сказал: «Ульси, я сделаю всё, чтобы поймать того ублюдка, кто это сделал». Светлый человек. Хоть и шутят про него много… — она вдруг смутилась. — Ну вы знаете…

Шутят? Это касается Юджина? Или гадкого характера?

— Не знаю, расскажи.

— Ой, нет. Серджиус мне столько добра сделал, я имя его марать не буду, уж простите меня, ваше высочество.

— Никакое я пока не высочество — просто Марта. Ты лучше знаешь что, научи меня саму с волосами управляться.

Она улыбнулась сквозь слёзы.

— Это можно.

* * *

На следующий день после того, как Ульсия расчувствовалась, я, впечатлившись, решила проведать семьи убитых. Дома были среднестатистическими, не бедными, но и без излишеств — разноцветные, из камня, с отражающими свет крышами. У Глейны чуть шикарнее, чем у остальных. Это и понятно, она была офицером высшего звена.

Мне, как пока ещё официальной невесте принца были рады, тем более что вопросы я задавала ненавязчиво. Везде меня угощали, к третьему визиту я уже вздохнуть свободно не могла. Взбунтовались только родители Виеллиса. Эти тихие люди не жаждали мести и не могли свыкнуться с мыслью, что память их сына никак не упокоится. Я им сочувствовала, но не могла оставить всё как есть. Наша задача как людей обличённых властью осуществить правосудие. Всхлипывая, мать Виеллиса, удивительно похожая на Улисью, говорила о том, что все беспардонно ходят в их дом, выспрашивают, роются в вещах их дорогого мальчика. На шум из соседнего дома пришла ещё одна немолодая пара, оказалось (по случайности ли), что это мать и отец Серджиуса с Конрадом. Их мать — высокая невероятно красивая женщина, с прямой спиной и какой-то невероятной статью, она старела с особой грацией. Отец их достаточно привлекателен, но не так как его жена или, например, Конрад, он производил впечатление тихого и скромного человека. Пока жена громко жаловалась на то, что в их вещах тоже копались, а ведь мальчики ещё живы, он с интересом разглядывал меня и периодически бросал извиняющиеся взгляды. Я же понимала, отчего они недовольны. Никаких официальных указаний на обыск вещей Конрада или Серджиуса не было и быть не могло.

— А кто, кто роется-то? — спросила я, еле вклинившись в бурный поток слов этой громкой леди.

— Родственничек ваш будущий, — недобро сказал очень рыжий отец Виеллиса, поддерживая свою жену, теперь уже рыдающую в полную силу. Мать Конрада с Серджиусом активно подтвердила, что в их дом приходил тот же человек.

Через полчаса чаепития в напряжённой атмосфере я поняла, что большего от них не добьюсь и ушла.

Мой родственник? В смысле Рихард? Он рылся в вещах Конрада? Ведь Серджиус живёт во Дворце, его вещей в родительском доме быть не может. Значит, всё-таки Конрада. Что Рихард хотел найти? В чём он подозревает Конрада? Мне казалось безумием мысль о том, что он мог сделать нечто незаконное.

* * *

Ближе к вечеру Юджин сделал мне сюрприз. Никогда мне не приходилось задумываться о происхождении ткани в Эйа. Ну ткань, и ткань, хотя она очевидно отличалось от известных мне аналогов тем, что не имела ни малейших следов плетения, только швы, да и тех не слишком много, и они выглядят как заклеенные.

Я учила Кайлу и Ульсию плести косы, о которых они слышали впервые в жизни, косы получались отличные: у Кайлы — толстая каштановая, достойная русской красавицы, хоть кокошник надевай, на рыжей голове Ульсии я сплела французский колосок. Когда работа была завершена, в комнату заглянул Юджин и церемонно заявил, что хочет прогуляться с невестой, раз уж ему разрешили (вернее он сам себе разрешил) выходить из комнаты.

Сколько бы я не клянчила, он не сказал, куда мы идём. Сказал, что сюрприз и мне должно понравиться. Не люблю сюрпризы, но ради Юджина можно, пожалуй, сделать исключение.

Мы пришли в открытую оранжерею. Сначала я хотела возмутиться, эти их оранжереи на каждом шагу, поперёк горла сидят, но то была особенная — там росла ткань. Тугой бутон раскрывался длинными тяжёлыми лепестками, которые впоследствии отпадали и превращались в рулоны тканей. У меня изо рта вырывался потрясённый вдох. Все цветы (растения? кусты?) были примерно одного бледного сине-зелёного цвета. Зато видами они отличались здорово — растягивающийся, но не пробиваемый «спандекс» для военных, тонкое сукно на платья, плотный не мнущийся материал для плащей, накидок и костюмов министров, клерков и прочих занятых умственным трудом граждан, грубое сукно для рабочих. Понятное дело, ничего, напоминавшего шерсть, в этой оранжерее не росло. Из-за погодных условий тёплые материалы были в Эйа не в чести. А если отправляться в горы или к северянам на рынке всегда можно купить вещи из иномирья.

Юджин не отрывал от меня взгляда, довольный тем, что смог произвести впечатление.

— Можно ли вывести новые сорта ткани? — спросила я первым делом. Мне жизненно необходимо было «запустить» в производство одежды руки.

— Вполне. Если хочешь, я дам команду селекционерам, они выведут новый сорт и назовут в честь тебя, — ответил Юджин. Очень мило с его стороны, но мне было нужно другое.

— Нет, я хочу сама попробовать.

— Тогда сведу тебя с лучшими селекционерами, будете работать вместе, — сказал он с гордостью. Ему было приятно, что я готова работать на благо его страны, я это чувствовала.

Ещё раз ощупав взглядом плантацию, я заключила, что им определённо не хватало шёлка с атласом. И кружев. Кружев им ужасно не хватало!

Если бы селекционер не представился селекционером, я бы подумала, что передо мной пчеловод, уж больно похожи костюмы. Человек в скафандре представился Кеньяром, приложил свою ладонь в пухлой рукавичке к моей и предложил мне переодеться. Это был солнечный блондин, с чуть желтоватыми волосами, широченной улыбкой на чуть большеватых губах, больше я не могла разглядеть из-за костюма.

Когда я была соответствующе экипирована, мы вошли в святая святых, в крытую оранжерею, где рождались крошечные бутончики, которые в следующей жизни станут или шикарными платьями, или скромными костюмами для рабочих. Все они были пушистые, слегка влажные, похожие на почки, распускающиеся на деревьях весной, или на молодые кочаны капусты, чуть пульсировали и источали радостную вибрацию, когда к ним вошёл их «хозяин».

Это было невыносимо трогательно. Я сразу почувствовала, что у каждого наряда, сшитого в Эйа, есть душа, все они растут окруженные любовью. «Можно?», — спросила я, показывая рукой в сторону одного особо приглянувшегося мне бутончика. Кеньяр утвердительно кивнул. Я дотронулась до зелёного упругого зародыша, он ответил мне приятным дрожанием. Чувствую я, что проведу здесь достаточно времени.