День выдался ничем не примечательным. Я поговорила с Серджиусом, который маялся без работы, попыталась поймать Конрада, который наоборот погрузился в дела с головой, пообедала в компании Милли, Ульсии и Кайлы, посмотрела как растут ткани для моей униформы. Я растила себе металлизированную золотую ткань. Посох мой уже был готов — тонкий, двухметровый, тоже золотой, с чёрным набалдашником в форме ворона, пожалуй, слишком тяжёлый для меня, но легче сделать его не получалось. Кроме того я брала уроки борьбы и акробатики. Юджин предложил обучить меня сам, но я отказалось — ещё не хватало, чтобы он меня бил. Нет-нет, зато Серджиус подходил для этой цели лучше всего. Он был искусным воином и ему нечем было заняться, кроме того никакие моральные принципы не мешали ему нападать на меня со всей своей дикой мощью. А вот на уроки акробатики, в которых важнее всего доверять своему тренеру, с Юджином я согласилась. Он ловко перекидывал меня через голову, учил стоять на руках, делать сальто и всё такое прочее.

— Ты спасла меня дважды, — сказал Серджиус, атакуя меня с двумя короткими палками. Я отбила его атаку своим тренировочным лёгким посохом.

— Ты могла бы не делать этого, — продолжил он. — В тебе есть почти мужское благородство.

— По-твоему, женщина не может быть благородной? — спросила я, целясь ему под колени.

— Отнюдь. Но женское благородство коренится в милосердии, жалости, любви, мужское — в чувстве долга и отчасти гордыне.

— Может, ты и прав. — Он сбил меня с ног. — Мне не жаль тебя, потому что человек, испытывающий жалость, мнит себя лучше других, я же достаточно тебя уважаю и чувствую долг перед Юджином.

Я снова поднялась и сразу же атаковала его ударом слева под рёбра, он успел увернуться, но потерял равновесие, балансируя на одной ноге.

— Хотела кому-нибудь рассказать, но не знаю, кому не жалко засорять мозг. Выбрала тебя.

Сделав живописное сальто, Серджиус приземлился за моей спиной, попытался ткнуть меня палкой в середину хребта, я поднырнула под него и выпрямилась уже с другой стороны, задев посохом его локоть.

— Милости прошу, — сказал он, выбивая посох у меня из рук.

— В нашем мире верят в богов. — Я доползла до посоха и отразила удар в последний момент. — Они разные у разных народов, но что-то общее у них есть. Боги создали наш мир, вознаграждают праведников и карают грешников. Когда я здесь, всё это кажется таким глупым. Последнее время часто думаю об этом.

— Ну почему же, у нас есть магия, Жизнь. Может быть, у вас есть бог?

Я запнулась о свою собственную ногу и позорно упала. Несмотря на мои невыдающиеся успехи, это всё равно было лучше их местных танцев.

Ближе к вечеру я приняла десять человек, которые в основном хотели, чтобы починили их прохудившуюся крышу или упавший забор. Я распорядилась, чтобы крыши были починены, а заборы подняты. Мне не сложно, людям приятно.

Юджин где-то пропадал весь день. Вроде бы я видела Климта в его компании, но до конца не уверена. Я уже собиралась ложиться спать в одиночестве, но как раз, когда выключился свет, кто-то резким движением нараспашку открыл дверь. Я вскочила, включила взмахом руки лампы. Свет зажёгся с неуверенным подмаргиванием, но его было достаточно, чтобы разглядеть вошедшего. Когда я увидела Юджина в том виде, в котором он явился в спальню, у меня колени подкосились, превратившись в некое подобие желе, а перед глазами всё поплыло. На его лбу, с правой стороны, зияла рваная рана, открывая кусок бордовой плоти, кровь заливала глаз, опухший, почти полностью закрытый. Он держался за левый бок окровавленной рукой и едва стоял на ногах. Зрелище было жуткое. Кажется, я даже немного вскрикнула.

— Скорее позови Иоланду, — сказала я Ульсие, которая пришла из соседней комнаты на шум, совсем непохожий на сексуальные утехи. Кивнув, она проворно убежала. Толковая она всё-таки девушка.

Тем временем я смогла наколдовать простейшие заклинания обезболивания и остановки кровотечения. Постепенно я сама почувствовала, как Юджину становится лучше, хотя он всё ещё был бледным, кровоточащим и замученным. Боль понемногу уходила, заменяясь прохладным покоем, но это только ощущение — дырка в боку оставалась дыркой боку, и сквозь его пальцы по-прежнему текла густая багряная кровь. Он не смотрел на меня и как будто чуть не плакал. Не от боли, конечно же, а от чего-то совсем иного.

— Я виноват, — сказал вдруг Юджин с горечью в голосе.

— В чём виноват?.. — Он всё ещё не смотрел на меня. — Да не молчи же, говори скорее что с тобой случилось! Насколько серьёзные раны?

Я попыталась добраться до его повреждённого бока, но он упорно останавливал мои руки своими липкими горячими пальцами.

— Нормально, жить буду.

— Что бы не случилось, ты не виноват. — Я взяла его голову в свои руки и насильно заглянула в глаза. — Слышишь меня? Поверь мне, я тебя знаю, ты сделал всё, что мог.

— Значит, мало смог, должен был смочь больше.

— Ты бредишь.

— Они забрали Климта.

— Того иномирца?

Юджин кивнул, поморщившись от боли.

— И кто эти загадочные «они»?

— Не знаю.

Мне стало интересно, нападали на него или на Климта. Если на Климта, то можно не бояться за Юджина, своё они уже получили. Нехорошо, конечно, так думать, но мне муж дороже какого-то едва знакомого парня.

Спасибо пришедшей Иоланде, первым делом она сказала, что опасности для жизни нет, отослала Ульсию за специальным лечебным кристаллом, а сама начала плести сложное заклинание, которое действовало как магические нитка с иголкой, зашивала рану, короче говоря. Она была холодна как лёд и абсолютно спокойна, как врач во время операции. Не знаю, что бы мы без неё делали.

Когда Иоланда была в самом разгаре лечебного процесса, в комнату вошёл Рихард. Будто прочитав мои мысли, он спросил:

— Нападали на тебя или на него?

— Мне показалось, что на нас обоих, — ответил Юджин сонным голосом. Лечебная магия всегда действовала на пациента усыпляюще, некое подобие анестезии.

— Что-нибудь важное удалось запомнить?

— Это были люди из пустынного мира, того самого, в котором родилась Марта. Они проследили за Климтом оттуда и напали на нас.

— Хм, — неопределённо промычал Рихард. — Если брать во внимание то, что люди из пустынного мира не знают о существовании всемирья, всё это как-то нелогично. Может, их используют в качестве пушечного мяса.

— У вас есть идеи, кто это мог сделать? — спросила я.

— Идеи-то есть, но ни одна из них не достойна быть озвученной в присутствующей компании.

— Климта будут пытать, — внезапно сказал Юджин, резко открывая глаза. Он боролся со сном как мог. Иоланда осадила его, усиливая снотворное действие заклинания.

Мы никак не отреагировали на его высказывание, потому что пытать его будут в лучшем случае, в худшем всё закончится ещё быстрее. Рихард смотрел в окно на засыпающий Город. Я держала Юджина за руку, моя ладонь быстро стала липкой и скользкой от его крови, но отпустить его я не могла.

— Серджиус стоит у двери, думает, имеет ли он право войти, — сказала Иоланда.

— Пусть он уйдёт, я не могу видеть его сейчас, — резко запротестовал Юджин.

Я быстро и смазано поцеловала его в ухо, успокаивающе шептала «шшш», «тихо-тихо», «скоро всё пройдёт» и прочую чепуху.

* * *

Я оставила их лечить Юджина, предварительно поцеловав его в лоб.

Это казалось бредом, но Юле я стала звонить по мобильному телефону, который Вадим научился заряжать от кристаллов. Оказалось, что Юля уже заподозрила неладное по длительному отсутствию Климта и собиралась отправляться на поиски.

Мы быстро обнялись, встретившись у Дворцовой стены, после чего Юля надела визор и принялась за работу. Она подбежала к месту, где увидела наибольшую портальную активность, повисшую в воздухе тяжёлым голубым облаком, там Климта забрали нападавшие. Трекер у неё на запястье указывал на какой-то неизвестный ни мне, ни ей мир.

— Я пойду одна, — сказала Юля.

— Даже не думай, — возразила я.

— Климт мой напарник и моя ответственность. Там, куда выбросит меня портал, может не быть воздуха, или он может быть ядовитым. Мы подписываемся на это, когда начинаем работать, а тебе ещё страной править.

— Я пойду, — сказал неожиданно появившийся Конрад. — Мне жизненно важно восстановить честь семьи.

Его эполеты и аксельбанты блестели в свете луны. Взгляд выражал решимость и желание помочь. Бедный Кон, вот чья жизнь сильнее всего покачнулась в свете последних событий.

— Можно я пойду с ней, ваше величество? — напомнил он о себе.

Я не смогла ему отказать. Обаяние Конрада — его главное преимущество и его самая большая беда.

* * *

Они с Конрадом тихо, на цыпочках передвигались по коридорам, ведущим в дворцовую темницу, расположенную в подземелье. Где-то вдалеке слышался стук капель, стены коридоров густо украшали сталактиты и сталагмиты, из некоторых были вырезаны скульптуры — бравые рыцари и прекрасные леди, выглядящие как живые. Вмонтированные в пол лампы освещали коридоры мягким светом. Было холодно, Конрад, привыкший к теплу, быстро замёрз, зубы стучали против его воли. Юля не чувствовала ни холода, ни усталости, в ней открылась сверхъестественная, адреналиновая выносливость. К счастью, она неплохо запомнила расположение комнат во дворце, когда они с Климтом были здесь в последний раз.

Они прятались прямо над одним из источников света, от которого шло тепло, за поворотом, ведущим в комнату, откуда слышался слабый голос Климта. Что он говорил, различить не получалось. Юле казалось, что стук её сердца слышен на весь дворец. Набравшись смелости, Конрад вытащил из ножен меч, короткий, сверкающий слабым синим огнём. Прикрыв глаза, он вдохнул полной грудью, шумно выдохнул и вышел из-за угла. Юля последовала за ним.

Вокруг Климта, посаженного на табурет, стояли трое. Его голова, порядком потрепанная, с синяками и ссадинами, обессилено опущенная на грудь, находилась в чёрном обруче заклинания. Круг раскручивался, отбрасывая жуткие тени, причиняя Климту боль. С его подбородка на каменный пол, на колени в светлых джинсах, капала кровь, по щеке расплывался красно-фиолетовый свежий кровоподтёк.

Кэт сидела в большом, мягком кресле в углу камеры. Теперь на ней была другая шуба, из светлого меха с длинным ворсом. Её поднятая рука, унизанная кольцами, переходящими в браслеты, опутывающими руку почти целиком, управляла чёрным заклинанием, закручивая круг в спираль.

— Отпусти его, — спокойно сказала Юля. — Вы трое, сейчас же отошли от него!

Рассмеявшись, Кэт попыталась отбросить её в сторону заклинанием, но из-за магического щита, выдаваемого каждому сотруднику СКМП в форме небольшой коробочки, это не получилось. Заклинание отпружинило от щита и отскочило в стену. Трое мужчин повернулись. Их глаза были закрыты, на лице — выражение полного покоя, они явно находились под действием гипноза. С зажжёнными магическими мечами они пошли в наступление, не открывая глаз. Конрад взял на себя двоих, Юля, уворачиваясь от меча третьего, ударила его со всей дури ногой в пах. Мужчина согнулся, выронив погасший меч. Конрад рубанул по плечу одного — тот на секунду вышел из транса, закричал и отключился — потом схватился с другим. Когда последний был повержен, Юля взяла Конрада за руку и снова включила щит.

— Вы же сами снабдили нас защитой против вас, — злорадно произнесла она в сторону Кэт.

Не расцепляя рук с Юлей, Конрад осторожно закинул тихонько застонавшего Климта себе на плечо.

— Это ещё не конец, — сказала Кэт. Она не утратила горделивой грации, на её лице не дрогнуло ни мускула. Удивительная женщина. Удивительная и страшная. Эти два качества часто идут в комплекте.

Выставив вперёд руку с зажатой в ней коробочкой щита, Юля выкрикнула, не помня себя от злости:

— Конечно, не конец. Я найду ваших детей и убью их своими руками за то, что вы сделали с Климтом! А потом я приду за вами, и вы будете молить меня о пощаде!

Потом Юля признавалась, что погорячилась, и никогда не планировала причинять физический вред ни Рою, ни Делайле, но тогда она готова была рвать глотки зубами.

Настроив портал, она перенесла их троих в офис в Москве-Сити, в их с Климтом любимое убежище.

Уложив Климта на кровать в той комнате, что считалась его, Конрад закрыл глаза и просканировал его с помощью магии на предмет невидимых глазу повреждений. Оказалось, что Конрад (кто бы мог подумать, он этим никогда не хвастался) сведущ в лечебной магии. Он наложил пару лёгких заклинаний Климту на лицо, которые почти сразу же преобразовали синяки и ссадины в новую, чуть розоватую кожу, обезболил, зашил раны, применил общее заклинание хорошего самочувствия. В остальном Климт был цел — ни переломов, ни повреждения внутренних органов. Слава Всемирью. Даже Юджин, которому удалось сбежать за счёт того, что Климт настроил портал на Эйа и насильно надел на руку Юджину, был ранен серьёзнее. От Климта же в первую очередь хотели добиться информации.

— Не знаю, что бы мы без тебя делали, — сказал Юля, поддавшись порыву, обнимая Конрада.

Он слегка смутился.

— Это моя работа.

— То, что ты сделал сегодня, выходит за пределы твоей работы. Ты настоящий герой.

— Ох если бы… — грустно сказал Конрад.

* * *

Когда Конрад, удостоверившись, что Климт пришёл в себя и его жизни не угрожает опасность, вернулся домой, Юля спросила у Климта:

— Ты что-нибудь рассказал им?

Ей показалось, что перед другим мужчиной Климт будет храбрится и постыдится сказать правду, а перед ней ему стеснятся нечего, но мука, отразившаяся на лице Климта говорила об обратном.

— В какой-то момент я перестал думать о чём-либо кроме того, что пытался скрыть, — сказал он. — Ничего не было в голове, ни одной мысли. Совсем ничего. Пусто. Сначала я молчал, а потом она начала колдовать, и мне страшно захотелось ей всё рассказать. Это чёрное заклинание, оно как будто тянет из тебя правду, как будто зубами вгрызается в твои мысли и насильно достаёт оттуда правду. Щит, защищающий от магии, я сломал. Во всяком случае, он не работал, когда меня допрашивали. И я рассказал им всё, что знал о Юджине, о работе его матери, до твоего прихода я не успел только рассказать о Рое и Делайле. К счастью. Они могу не боятся.

— К чёрту их, они сами сбежали и сами навлекли на себя гнев королевы. Скажи лучше, почему я ничего не знаю о Юджине и о работе его матери? Зачем ты скрываешь это от меня? Если бы мы были вместе сегодня, может быть, мы смогли бы отбиться. Может быть, помог бы магический щит, который у меня не сломан. Почему ты так противишься тому, чтобы пустить меня в свою жизнь? Меня бесит, что ты скрываешь всё от меня! Бесит-бесит-бесит! Чем я таким перед тобой провинилась, что ты мне не доверяешь?!

Климт смотрел на неё широко распахнутыми глазами. Он пару раз сморгнул и в таком же повышенном тоне выкрикнул:

— Какая же ты дура!

— Я?! — воскликнула Юля.

— Ты! — заорал Климт.

Юля вытаращила на него глаза. Пару секунд они смотрели друг на друга, как будто видели впервые.

Дальше их показания расходятся. Юля говорит, что Климт поцеловал её. Климт же утверждает, что она сама на него набросилась. Так или иначе они поцеловались. И делали это достаточно продолжительное время. И не только это. На несколько часов они забыли об угрожающей опасности, обо всех на свете заговорах, злодеях, о тех мирах, которых ждут их защиты, полностью растворившись друг в друге. Комната, кровать и их тела стали единственной существующей реальностью, замкнутой самой на себе.

— Расскажи наконец, откуда ты такой взялся? — с нежностью спросила Юля, положив голову Климту на плечо. Её короткие тёмные волосы рассыпались по его светлой, полупрозрачной коже.

— Ты уже знаешь, что до семи лет я жил в Лос-Анджелесе. Мои родители… были ворами, они похищали целые дома из других миров и продавали их американцам, — говорил он, гладя Юлю по голове. — Когда мне исполнилось семь, их поймали на этом люди из СКМП. После этого я вместе с родителями жил на Планете Воров, куда мы с тобой отправляем нарушивших межпространственный закон. Когда мне было восемнадцать, мне дали второй шанс. Я работал на износ, выполнял все задания, которые мне давали. Мыл полы, управлял автоматами с едой, чистил туалеты. А потом появилась ты, и нас поставили в пару. Вот примерно вся моя жизнь.

Его руки нашли в спутанных Юлиных волосах ухо, она потянулась за прикосновением, как кошка, разве что не замурлыкала.

— Когда ты начал заниматься картами?

— Когда впервые побывал с тобой в другом мире. — Он приподнялся на локте и заглянул Юля в глаза. — Ты подумай, во всемирье столько интересного, а мы всего этого лишены, заперты в границах одного мира. Разве это справедливо? Я хотел — и сейчас хочу — узнать обо всех без исключения мирах, обо всех существующих там чудесах.

— Что будем делать дальше? — спросила Юля. Она встала с постели, набросила на плечи чей-то халат, оставшийся в офисе от предыдущих посетителей. Хотелось чаю и ещё, может быть, чего-нибудь покрепче.

Климт не совсем понял, говорит Юля о них или «что делать» в глобальном плане. Он понадеялся, что последнее.

— Отдохнём, оправимся, а потом предупредим Юджина об опасности.

* * *

Юджин проспал целый день. Лицо его почти пришло в первозданное состояние, но рана на боку пока ещё вызывала серьёзные опасения. Он лежал, бледный, в горе подушек, которые я лично отбирала для нашей спальни, и казался таким беззащитным, что мне хотелось плакать.

Переговорив по телефону с Юлей и Конрадом, я вернулась дежурить у кровати Юджина. За те пять минут, когда я отсутствовала, он умудрился очнуться. Кайла свернулась в изножье его кровати, Рихард сидел рядом на стуле. После радостных возгласов и объятий Рихард вернулся к делу:

— У тебя есть какие-нибудь соображения относительно того, о чём таком вы беседовали с Климтом, что привело к такому результату?

Кайла затихла, как делают дети, когда хотят подслушать взрослый разговор, но стараются сделать так, чтобы её не заметили.

— Поскольку я безраздельно доверяю всем присутствующим… — Он замолчал, как будто говорить ему было больно или, во всяком случае, неприятно. — Мы обсуждали карты всемирья, которые якобы собрала мама.

Тонкие брови Рихарда поползли вверх.

— Он что-то знает о картах?

— Только о том, что они существуют.

— А ты? — осторожно поинтересовалась я.

— Ничего… — Юджин попытался приподняться, но не преуспел. — Позовите Серджиуса.

Рихард подошёл к фонографу.

— Зайди к Юджину.

Из кристалла послышался взволнованный голос Серджиуса:

— Это он попросил или… Потому что он не хотел меня видеть еще вчера, и я подумал…

— Хватит думать, — резко сказал Рихард, — иди сюда. Конец связи.

Пришёл Серджиус со взглядом побитой собаки, которая несмотря ни на что, подобострастно ждёт милости от хозяина. Юджин не смотрел на него. Он нашёл своей рукой мою руку и сжал в поисках поддержи. Я готова была отдать ему что угодно, но, увы, ничем не могла помочь ему, кроме как пожать его ладонь в ответ.

— Что ты знаешь о картах королевы Луизы? — спросил Рихард.

— Некоторые вещи знаю, — уклончиво ответил Серджиус.

Лицо Рихарда оставалось бесстрастным, но я знала его достаточно, чтобы понять — он взбесился от нежелания Серджиуса сотрудничать.

— Давай без этого.

— Я давал клятву никому ничего не рассказывать. Особенно вам.

Рихард взмахнул руками.

— Ничего не понимаю.

— Королева заботилась о вашей безопасности, из-за этих знаний убили много человек, — объяснил Серджиус.

— Ты знаешь где находятся карты?

— Увы, это мне неизвестно. Думаю, королева спрятала их перед смертью, но где именно я не знаю.

Рихард поднял руку и хотел ещё что-то сказать, но заметив нервозный порыв Серджиуса (он дважды открывал рот, чтобы высказаться, но не мог себя пересилить), он предоставил слово ему.

— Прошу.

Никто не ожидал того, что произошло дальше. Серджиус, устремив взгляд в пол, рухнул на колени, хотя «рухнул» неудачное слово, он очень аккуратно присел на колени. «Нет, не надо!» — воскликнул Юджин, снова порываясь подняться. Я мягко уложила его на подушки.

— Я не надеюсь на прощение, хотя ради него я бы пожертвовал всем, что имею. Повторюсь, я не надеюсь на прощение, но буду служить вам, мой король и моя королева, до конца жизни.

Я почесала голову, не в силах смотреть на этот концерт.

Юджин кашлянул, повертелся, как будто хотел провалиться внутрь матраса. Рихард с ужасом на лице смотрел в потолок. Юджин таки решился высказаться:

— Во имя всего святого, Серджиус, тебе речь Кайла писала?

— Я бы лучше написала, — обиженно буркнула Кайла.

Серджиус покачал головой.

— Это невыносимо, я хочу обратно в тюрьму.

— Только что ты собирался, — сказал Рихард, — цитирую: «пожертвовать всем, что имеешь», неужели передумал? Если признания закончились, то я вернусь к обсуждению более насущного. Ио, есть у вас в Ордене те, кому ты доверяешь на сто процентов? — обратился он к Иоланде.

— Нет, — честно ответила она.

— Тогда одна или с кем-нибудь из присутствующих ты должна проверить все вещи, оставшиеся от королевы Луиза на предмет скрытого колдовства, спрятанных документов, всего, что может оказаться картой всемирья.