Шли дни, месяцы. В страднике Полину пригласили на Совет оборотней. Ей предстояло выбрать стаю. Оборотница думала недолго, не потому что ей было всё равно: волчица уже давно знала, какая стая её. Летела к Беренгару Арлагу со спокойным сердцем.

…Стах Карнеро внимательно смотрел на волчицу, с сегодняшнего дня действительно Чёрную.

— Ты останешься в Галингане или переедешь к нам?

— Останусь.

Полина вышла из дворца следом за своим альфой.

— Почему?

— Мне там спокойно.

— Полин, если ты боишься, что…

— Не боюсь, — улыбнулась женщина, кивая на пышногрудую дамочку, поджидавшую их у автолёта. — Куда мне тягаться с этой молочной фермой?

Карнеро захохотал.

А потом подошёл Гаруальд Маггур:

— Поздравляю, фироне.

— Ах, как звучит! — оборотница восхищённо закатила глаза. — Спасибо за всё, эмиссар. Я вам многим обязана.

— Стань хорошей волчицей, Полина, — улыбнулся Гаруальд, — чтобы мне не пришлось сожалеть о своей помощи тебе.

Женщина почувствовала накатившую грусть, словно она потеряла что-то очень важное.

— Обещаю.

Как только Белый волк отошёл, Стах позвал волчицу:

— Полетели в Галинган, закинем тебя по пути.

А дома их ждали, сразу подхватили под локотки и повезли в клуб на вечеринку по случаю её посвящения. Внимание друзей удивило и умилило. Полина улыбалась, глядя на ведьму с магом, на своих учениц-хохотушек, на Стаха с очередной пассией.

Праздник был в разгаре, а Полина вдруг засобиралась домой. Наби выскочил следом:

— Поля, ты куда? Только-только всё начинается!

— Извини, Наби, что-то голова разболелась, — женщина уже садилась в зелёный автолёт с чёрным крылышком. — Пожалуйста, извинись за меня перед остальными. И погуляйте за моё здоровье!

Маг уже открыл рот, чтобы напомнить, что он вроде как целитель и снять головную боль — ему раз плюнуть, но чья-то рука закрыла ему рот. Лилея подождала, когда автолёт оторвался от земли, и сказала:

— Ты не поможешь, Наби. Полина весь день ждёт его звонка. А он так и не поздравил её.

— Кто?

— ОН! — многозначительно протянула ведьма.

Наби смотрел вслед удаляющемуся такси, перебирая в памяти тех, кто сегодня звонил оборотнице.

Полина не стала зажигать свет. Сидела в тёмном доме на лестнице и смотрела на потухший экран гилайона. Неужели не позвонит? Тоска змеёй шевелилась в груди. Женщина тихонько всхлипнула. Неужели всё?

Тихо тикали часы в гостиной. Шумел за окнами вечерний город. Переливчатый звонок резанул по натянутым нервам. Номер узнала сразу и судорожно выдохнула, принимая вызов.

— Привет!

— Здравствуй! С посвящением тебя, девочка!.. — мужчина запнулся, силясь разглядеть её иллюзию в темноте лестницы и прислушиваясь к тихим всхлипываниям. — Ты плачешь?.. Что случилось?

— Я так боялась, что ты не позвонишь! Что тебе всё равно!

Он молчал, слушая её сбившееся дыхание, потом тихо спросил:

— Хочешь, я прилечу к тебе?

— Хочу!

— Я скоро буду!

Она ждала, стоя в распахнутых дверях, чуть вздрагивая в открытом платье от порывов холодного ветра. И едва Рейнгольд Виттур ступил на тротуар, бросилась навстречу. Он подхватил женщину на первой ступеньке, прижал к себе. Встретил измученный взгляд и забыл все слова, которые собирался сказать. Просто поцеловал, признаваясь в собственной горечи и тоске… и безумной надежде. Чувствуя её отклик, надежда крепла, расправляла крылья. А ещё озябшие плечи под его горячими ладонями. Запоздало вспомнил и босые ноги, когда она бежала к нему. Подхватил на руки:

— Может, пригласишь меня к себе в дом?

— С удовольствием.

Рейн не замечал ничего, кроме женщины на своих руках, как никогда ярко, остро чувствуя её руки на плечах. Осторожно опустил на мягкий ковёр, протянул маленький пакет:

— Это тебе.

— Подарок? — Полина не отходила от мужчины, вдыхая его запах, такой знакомый и такой необходимый.

Осторожно заглянула внутрь и ахнула:

— Быть не может! Как?!

В руках был тот самый сборник сказок с маленькой золотой закладкой в форме букета незабудок. Пальцы коснулись синих лепестков. Волчица затаила дыхание, когда поверх её ладони легла мужская. Прикрыла глаза, чуть откидываясь назад, чувствуя тепло и биение сердца Рейнгольда.

— Дилии. На Земле эти цветы называют незабудки.

— Я не забывал о тебе ни на минуту.

— Я пожалела, что ушла уже через несколько дней, — призналась женщина, чувствуя, как сжимаются его объятья.

— Почему не вернулась?

— Боялась, что меня больше не ждут.

Он развернул её к себе:

— Я ждал! Каждый день ждал.

— Люблю тебя! — выдохнула Полина, прежде чем прикоснуться к тёплым, чуть потрескавшимся губам.

Рейнгольд ответил на поцелуй, быстро возвращая былую уверенность в себе.

— Полина, ты готова отвечать за свои слова?

Она понимала, о чём он, поэтому молча подставила своему альфе шею. Укус был болезненный. Женщина сжалась, тихонько зашипев сквозь зубы. Рейнгольд тут же отпрянул, слизывая её кровь с губ, не пряча торжествующего блеска в голубых глазах:

— Моя! Наконец-то моя!

И новый поцелуй, уже не робкий, просящий, а властный, жадный. Полина лишь выдохнула, цепляясь за своего мужчину, когда её вновь подхватили на руки и понесли наверх, в спальню.

С Рейнгольдом всё было по-другому. И Андрей, и Ян казались чем-то далёким и ненастоящим. Полина тонула в осторожных, но властных прикосновениях. Её любили и берегли, этой любовью был наполнен каждый поцелуй, каждое касание. И приятный вес мужского тела, и бешенное биение сердца под её ладонью. А его пальцы… Она не сразу поняла, что громкий стон принадлежит ей. Выгнулась, когда мужчина убрал руку, словно догоняя.

— Ещё!..

Рейн прижался к влажным полураскрытым губам, одновременно раздвигая женские колени шире и устраиваясь между ними. С ума сходил от прикосновений её язычка и понимал, что больше не выдержит. По телу прокатилась дрожь, когда он скользнул в тёплое, влажное лоно. Чувствовал трепет своей пары, её удовольствие и восторг. Полина ощущала, как меняются его движения. Сначала медленные, осторожные, толчки постепенно ускорялись, становились сильнее, глубже, словно он старался достать до сердца. Рейнгольд почувствовал, как судорожно вздрогнула Полина, задыхаясь от спазмов оргазма, как сжалось её лоно вокруг его плоти, приближая момент высшего наслаждения. С тихим полустоном-полувскриком мужчина достиг пика собственного оргазма. Медленно приходил в себя, всё яснее ощущая ласковые поглаживания Полины по своей спине, её тёплое дыхание, щекотавшее шею.

— Не хочу выходить из тебя, — с улыбкой признался он.

Женщина улыбнулась в ответ:

— Вернёшься, когда захочешь.

Оборотень аккуратно лёг рядом, разглядывая Полину. Его пара лежала довольная, умиротворённая, глаза прикрыты, тени от длинных ресниц и разметавшиеся по подушке волосы придавали некую таинственность и загадочность. Словно почувствовав его взгляд, женщина открыла глаза. Рейнгольд всегда чутко следил именно за первой реакцией, и сейчас таял от ласки и нежности, выплеснувшихся на него. Не удержался от ответной улыбки.

— Как ты так быстро появился в Галингане?

— Я приехал пару часов назад, хотел поздравить. Но тебя не было, и я поехал в отель.

— А как нашёл дом?

Виттур хмыкнул:

— Ведьма, конечно, молодец. Защита — на уровне, но я очень хотел тебя найти! Где ты была?

— Наби с Лилеей устроили маленькую вечеринку в клубе, — Полина вздохнула, — но я почти сразу ушла, не было настроения праздновать. Никогда бы не подумала, что твоё молчание может так угнетающе действовать на меня.

— Полина, один твой звонок — и я был бы рядом.

— А ты не мог позвонить сам? — упрекнула женщина.

— Девочка моя, я не хотел давить на тебя, не хотел к чему-то принуждать. Если бы ты знала, чего мне стоило отпустить тебя, но по-другому я поступить не мог. Я должен был дать тебе время и возможность разобраться в себе. Если бы я насел на тебя, ты бы не простила. Ты другая, Полина. Тебя можно принудить физически, но твой дух сломать невозможно. Не знаю почему, или потому что ты укушенная, а не истинная оборотница. Или потому что ты из Изначального мира. Или потому что ты именно такая и таков твой характер.

Полина молчала, понимая, что в чём-то Рейн прав. Мужчина коснулся чуть подпухшей кожи возле укуса:

— Сильно болит?

— Не очень.

— Поверни голову, — велел альфа.

— Зачем?

— Залижу твою рану, — пояснил волк, и Полина почувствовала касание его языка. По телу побежали мурашки.

— Рейн…

— Что, родная?

— Не знаю, как там рана, а я сейчас начну хотеть совсем другого.

Он улыбнулся:

— Представь, что мой язык лижет тебя…

— Стоп! — выдохнула она, сжимая ноги, чувствуя, как там становится тепло.

— Нет уж, — Рейн провёл кончиками пальцев по тёплому животу вверх, словно невзначай задев тут же напрягшийся сосок. Полина задышала чаще. А волк продолжал нашёптывать на ушко, что собирается сделать с ней. Услышал, как женщина затаила дыхание, и, не дав опомниться, скользнул пальцами вниз. Почувствовал, когда она поддалась, быстро сменил положение, заменив пальцы языком. Запах волчицы кружил голову. Пальцы, вцепившиеся ему в волосы. И тихие вскрики. Мужчина упивался её оргазмом, едва сдерживаясь, чтобы не проникнуть внутрь в ту же секунду. И лишь, когда Полина кончила, направил твёрдый, бугристый от вен член в сжавшееся лоно.

— Ты вкусная, — шепнул Рейн. — Попробуй! — его язык скользнул в приоткрытый рот женщины.

Она тихонько стонала, испытывая острое наслаждение от его ласк, от мощных толчков внутри своего тела, от собственного вкуса и запаха. А потом поняла, что сейчас кончит ещё раз. Рейн похоже догадался, немного изменил темп. Она чуть-чуть обогнала его, кончив на пару секунд раньше, ощущения были ошеломительные. И лёгкие поцелуи вслед горячим ласкам.

Когда Полина уснула, Рейнгольд тихонько выскользнул из кровати и, подхватив брюки, вышел из спальни. Родик Гилмор ждал у дверей.

— Кто здесь был?

— Да приятели Снегирёныша подарки притащили после вечеринки, — бета кивнул на пару пакетов возле двери.

Рейнгольд кивнул. Родик чуть заметно улыбнулся, чувствуя терпкий запах секса на своём вожаке.

— Альфа, тебя можно поздравить?

— Полина приняла мою брачную метку, — Рейнгольд улыбнулся в ответ, умиротворённо вдыхая тёплый приморский воздух.

Родик довольно кивнул. Справедливо полагая, что наконец-то альфа перестанет цепляться ко всем по поводу и без и перестанет напоминать собственную тень. Виттур уловил мысль своего беты, нахмурился:

— Это кто был похож на щенка на привязи? — и резко вскинул голову, прислушиваясь: — Я пойду, Родик.

— Зовёт? — догадался бета.

Альфа кивнул, возвращаясь в дом. Гилмор тихо сказал:

— Рейн, я рад за тебя. И за Полину тоже. Я распоряжусь на счёт церемонии.

Волчица сидела на кровати, прикрывшись простынёй, и встревоженно смотрела на него:

— Ты ушёл.

— Нужно было переговорить с Родиком.

— Бета тоже здесь?

— Охраняет нас, вместе с остальными.

— Они знают, — догадалась женщина, смутившись.

Рейнгольд улёгся рядом, притягивая Полину к себе:

— Я благоухаю тобой так, что даже дурак поймёт что к чему. Конечно, знают!

— Блин, начнут подкалывать!

— Кого? Тебя? Полина, а ты случаем не забыла, что, став моей парой, из гамы перешла в альфы?

Оборотница задумчиво глянула на… мужа, по сути.

— Недолго я покрасовалась титулом фироне.

— Угу, — согласился оборотень. — Привыкай к фири-гахум — главная волчица стаи.

— Узнаю прежнего альфу: уверенного и высокомерного, — мягко упрекнула женщина.

— Полина, я буду рядом. Я помогу.

Волчица помимо воли вздрогнула, вспоминая, что точно такую же фразу он говорил перед приёмом в Кахаянге и чем это закончилось. Рейнгольд понял это.

— Я не собираюсь извиняться, потому что не вижу своей вины. Ты, может быть, и не думала ни о чём плохом, но Грис думал точно. Я видел, как он смотрел на тебя, как шептал на ухо, почти облизывая его! — приступ ревности накатил резко и больно.

Женщина села рядом:

— Рейн, Ян понял, что вместе мы не будем…

Мужчина недовольно дёрнулся при упоминании соперника, но заметив, как напряглась Полина, взял себя в руки. Сел, облокотившись на изголовье, притянул женщину, удобно устроив на себе. Полина молчала, лишь прислонилась к тёплой груди своей пары. А Рейнгольд стал тихо говорить:

— Я никогда всерьёз не воспринимал Стаха. Да, он сильный волк, но ты с самого начала относилась к нему как к переярку, этакому внезапно появившемуся младшему брату: с лёгкой снисходительностью, заботой, умилением, но никак не с любовью. А вот Яна я недооценил. Он с первого дня вызвал в тебе доверие, чувство защищённости, а это очень много. Потом его поступок во время твоей первой течки. Уверен, он тысячу раз пожалел о своём благородстве, но за это до конца жизни останется твоим другом. Что бесит меня несказанно, но тут я бессилен. И предупреждаю сразу: все ваши встречи только в моём присутствии.

— Рейн, это… — она хотела сказать, что Ян отказался от дружбы с ней, но передумала, до сих пор надеясь, что однажды они с Серым помирятся. Пока же заметила: — Даже не думала, что ты такой ревнивый.

— Ещё какой! Не вздумай проверять — пожалеешь.

— Даже в мыслях не было, — она поцеловала его в упрямо поджатые губы. — Мне нужен только ты.

Виттур немного расслабился:

— Я верю тебе. И мне нужна только ты… И ещё, Полина, я жуткий собственник.

— Но ты отпустил меня. Выгнал, по сути!

Мужчина улыбнулся:

— Я же объяснил. Уложить тебя в постель было нетрудно, хотя бы спуститься к тебе в подземелье во время течки. Уже тогда ты могла обзавестись брачной меткой. Но я хотел, чтобы ты стала моей по своей воле.

— Добился?

— Да.

— И как ощущения?

— Знать, что тебе нужен именно я? — Рейнгольд сверкнул глазами. — Непередаваемый кайф!

Полина пересела так, чтобы оседлать его ногами и стала покрывать лицо, шею лёгкими поцелуями:

— Ты невыносимый Белый волчара. И ты мой!

— Целиком, — не стал спорить мужчина.

— Может, метку тебе поставить?

Он без колебаний склонил голову, подставляя шею:

— Я готов.

Вместо укуса его шею поцеловали и напомнили:

— Рано! Сначала я должна родить альфе, то есть, тебе наследника, обеспечить продолжение сильнейшего рода.

— Ты готова родить мне волчат? — тут же оживился оборотень.

— Не просто готова, а хочу!

Рейнгольд сжал Полину в объятьях:

— Люблю тебя!

— И я тебя люблю, волк!