По-южнорусски «гарный» значит красивый. Отсюда, конечно, не следует, что корень «тар» происходит от «гарь-», иначе надо будет признать, что «гарное масло», изготовляемое в России для лампадок из разного рода жиров, имело что-либо общего с понятием «красивый»! Этим примером мы хотим подчеркнуть, что не всякая интерпретация будет верной. «Гарный», южнорусское слово, надо производить от «горнуть» — сгребать, собирать, гармонически соединять. Тогда значение этого слова будет: «гармонически соединённое» — и тогда же смысл слова будет понятен. Ибо Красота состоит именно в гармоничности, а не в чём-то, «бьющем» на эффект. Красота также является «громогласной» или «оглушительной», как многие современные люди её понимают. От этого они также отойдут, как отошли люди в Средние века, после падения Римской империи. Интерпретация, таким образом, должна не идти дальше здравого смысла, быть логичной и не состоять в противоречии с самой собой. Если возможны два объяснения, то надо выбирать то, которое кажется наиболее оправданным по всем соображениям. Иного подхода нет и не может быть. Нужна осторожность. Нужна уверенность, что это так, а не иначе. Нужно широкое образование, культурность, а не «верхоглядство». Этим мы не желаем никого обижать, но настаиваем, что без строгой продуманности, критического отношения к самому себе и своим мыслям науки нет. Нет её и там, где она рабыня либо материализма, либо философской доктрины, обязующей «во что бы то ни стало» приходить к таким-то и таким-то заключениям. Наука подверглась двум влияниям: перво-наперво, закостенению в привычных формулировках, а во-вторых, влиянию политики. Ни в первом, ни во втором случае наука несвободна! Она должна состоять в широкой и свободной от предрассудков критике, не впадая ни в материализм, ни «в тёмную мглу»! Тогда она принесёт свои плоды. Славянская мифология ещё не существует, и мы делаем одну из первых попыток её формулировки при помощи единственно логического сопоставления нашего фольклора с ведической религией. Если же мы будем сопоставлять наш фольклор с греческим и латинским, мы найдём лишь некоторые соответствия, но не найдём общности источника, ибо если греки и римляне были тоже арийского происхождения, они развивались отдельно от нас и в их религии мы находим лишь слабые соответствия с нашей. Между тем, восходя к ведизму, мы находим общий источник религий арийских народов. Он лежит выше греческого и латинского, а, главное, ближе к нам. Делать же наоборот, то есть сводя даже индуистские верования к греческим и латинским, — ошибка. Уже потому ошибка, что индуизм ближе к ведизму, чем к чему бы то ни было. И славянское язычество ближе к индуизму, чем к какому бы то ни было религиозному источнику.