Случилось так, что в Юрьевке один человек убил другого выстрелом из ружья. Несмотря на то что его оправдали по суду, он всё время ходил в церковь, плакал, простаивал службы на коленях и надоедал священнику, считая, что его грех «непростимый». «Тебе говорю, властию, данною мне от Бога, прощаю и разрешаю!» — «Нет мне ни прощения, ни разрешения! — возражал он. — И как только дома сяду за стол, так и заплачу: зачем я убил его?» — «Но ведь ты не хотел убить его?» — «Нет, батюшка, истинно не хотел». — «Ну, значит, нечаянно». — «Если бы нечаянно! А то ведь ружьё-то кто зарядил? Я. И курок кто спускал? Тоже я. Как же нечаянно?!» Исповедь шла вслух, перед всем народом, так как каявшийся убийца находил, что «скрывать-то нечего! И так все знают, что убил-то я, а не кто-либо другой». — «Послушай! Здесь Бог Сам невидимо предстоит. Я только недостойный иерей Его. Не предо мной гордишься убийством твоим, а перед Господом! Раз Он тебя прощает, так чего же тебе надо?» Но тот не унимался. Священник наконец вскричал: «Ты искушаешь меня! Уйди вон». Тот поднялся и «с тёмным лицом», как говорили потом крестьяне, вышел. Пошёл он к Захарихе. Та посмотрела на него и сказала: «А батюшка правду сказал: гордишься ты грехом твоим! Если бы не гордился, так и не стал бы кричать: «Нет мне прощения! Нет мне прощения!» Раз сам говоришь, нет мне прощения, так чего же к батюшке да и ко мне ходишь? Тебе дают прощение от Бога, а ты и от Него не хочешь прощения взять! Что же тебе его от Дьявола что ли?» А он смотрит на неё «горящими глазами» и говорит, нехорошо смеясь: «А хоть бы и от Дьявола! Да, только как же я сам себя прощу?!» Видит тут Захариха, что нечистое дело, давай его отчитывать. Дьявол в нём пребывал. Кричит: «Одному Сатане и нет никакого прощения! И мне тоже нет!» — «Да кто же ты такой? Человек или не человек?» — «А, может, и не человек! Откуда и знать тебе!» Встала тут Захариха, покропила его особой водой, которую про самые тяжкие случаи держала, написала на земле Коло мелом и стала в него. Как закричит он, как забьётся, точно действительно нечистая сила его мучает... Упал наземь, пена изо рта. Бьётся, кричит: «Не хочу!.. Не хочу выходить!» — «Нет, ты выйдешь! — твёрдо сказала Захариха. — Выйдешь, потому как тебе велено покинуть этого человека!» Бьётся несчастный, по земле катается, кричит, и вдруг изо рта его «будто жаба выскочила» и ушла! И сейчас же поднялся он, спрашивает: «Где я? Почему у тебя, Захариха добрая?» — «Больной был, — отвечает та. — Теперь ступай в церковь, поблагодари Бога!» Тот пошёл, стал в уголке в церкви и принёс благодарение Богу. Все об этом знали. Все рассказывали. Знали и мы этого человека. Он буквально так и сказал: «Захарихи он послушался потому, что сильная она баба! А батюшки не слушался, потому что батюшка добрый и его побороть не мог!»