Проницательный лев очарован крупой Ренессанса, голубою мадонной с младенцем крупозным и влажным, Велиаром глумливым в глубоких глазах белошвейки, буржуазною пеной молочного Нового Света. Президент голубей, погруженный в метафору мира, величаво царил галльским гребнем на шумном Олимпе, над куриной вознею согласий и разноголосиц он следил колыханье зернистой и праздничной пены.