Спит сумасшедшая страна, поет разбуженная вьюга. Кружится Мери, как луна, облаченная в пурпур звука. Как ветер с лепестками роз, века с минутами играют. Уколы призрачных стрекоз следы на венах оставляют. Ей снится бесконечный сон, где время – черная таблетка. Раскинул руки, словно ветки, Господь распятый, Метадон. Он прошептал ей: «Вот дела… Да, déjà vu, все это было…» Она с креста его сняла и тело черное обмыла. Порхая в праздничном дыму, в краю игольчатой науки узнала Мери, почему так страшно умирают звуки.