— Марток — надевай десять порток, — улыбнулся прокурор города Рудный Смоленской области младший советник юстиции Александр Петрович Мищенко, глядя на обильно выпавший за ночь снег. — Ишь, навалило. Больше, чем за всю зиму.

А я уж и зимнюю шапку убрал, — сокрушенно покачал головой. — Придется доставать. А то затылок от холода заломит.

В его многострадальный затылок дважды за не такую уж и длинную жизнь врезался предмет, на такую встречу вроде бы не запланированный. В первом случае это была обычная жердь, он тогда работал в районе следователем райпрокуратуры и расследовал дело об убийстве из хулиганских побуждений. Вот брат подозреваемого и врезал. Жердью, к счастью, по касательной задел, но травма была. А второй раз уже в Рудном. Пять лет назад подписал он обвинительное заключение местному реке- тиру, обиравшему палаточников. Тот отсидел небольшой свой срок, месяц назад вышел, пришел к прокуратуре, дождался «обвинителя» и ударил кастетом сзади, догнав в переулке. Да от судьбы и от сумы не уйдешь: задержали фактически на месте преступления. Пошел досиживать. Уже на подольше. А он, Мищенко, две недели на больничном отлежал. Невезучий у прокурора затылок. А с другой стороны, не он один. И нападают с кастетами, и стреляют в прокуроров. Как будто прокурор в твоей тобой же загубленной жизни виноват. Вот и приказал областной прокурор, если пешком домой идут, чтоб оружие табельное с собой брали. Это уже после двух случаев со смертельным исходом. А у них тут ездить нужды нет. Городок маленький. Машина у него, конечно, есть. Но для выездов в район. А по городу пешком ходит. Не велик барин. И квартира у прокурора самая обычная — двухкомнатная в «хрущобе», в пятнадцати минутах ходьбы от прокуратуры.

Мищенко съел приготовленную женой овсяную кашу, запил ее кружкой кофе с молоком, взял накрученные с собой бутерброды. Неизвестно, успеет ли пообедать: сегодня у него прием граждан. А и других запланированных на сегодня дел — куча. Да еще и «вводные» могут последовать.

Они и последовали.

Не успел прийти на работу, снять пальто, отряхнуть снег с ботинок, уж и печальная весть.

— Александр Петрович, неприятности у нас в городе, — сокрушенно гудел в трубку начальник гормилиции Иван Янович Скибко, человек добрейшей души и потому крайне болезненно принимавший всякие не особо типичные для тихого провинциального городка уголовные неожиданности. — Утром, с полчаса назад, на улице Барклая-де-Толли обнаружен труп молодой женщины.

— Убита?

— На теле множество ножевых ранений.

— Сейчас позвоню облпрокурору, проинформирую, и выезжаю на место с группой. Это где точнее-то?

— Угол полководца войны 12-го года и улицы Красноармейской.

— Твои люди на месте?

— А то. Твоих ждем.

— Ну, ждите.

Он созвонился с облпрокурором. Для их городка убийство — пока еще сенсация. Тем более такое — с особой жестокостью, совершенное в условиях неочевидности. До места происшествия минут двадцать пешего ходу. Так что, тот случай, когда и на машине можно. Молодой, энергичный, честолюбивый Сергей Деркач, старший следователь горпрокуратуры, судебно-медицинский эксперт и водитель Митя Шерстобитов уже ждали его у машины.

А на месте группа оперативных работников милиции.

— Следы есть? — Мищенко потирал окоченевшие на холоде руки.

— Никак нет, — рявкнул обнаруживший тело несчастной женщины старшина милиции Павел Слободянников. — Вот как лежала, так и лежит. Я глянул, мертвая. Убитая. Ножевые ранения. В том числе в область сердца. Вопросов, как говорится, нет. Осмотрел место. Следов не было. Снег падал всю ночь. Тело снежком припорошено. И все.

— Ну, с местом еще поработаем, — успокоил Мищенко. — Облпрокурор к нам криминалиста на спецмашине, оснащенной современной техникой, направил.

— А пока, если не возражаете, Александр Петрович, — вмешался в разговор Сергей Деркач, уже обежавший место происшествия несколько раз, — все здесь, даже невидимые глазу следки, надо зафиксировать. Тут уже народ вон собирается. Так что труп — в морг, там его повнимательнее судебно-медицинский эксперт осмотрит. А товарищи из милиции опросят жителей близлежащих домов, не видел ли кто чего, не слышал ли?

— Само собой, — согласился капитан Петруничев, старший из милицейских.

— И место пропахать на предмет поиска вещдоков.

— Понятное дело.

— И поисковые мероприятия по выяснению личности убитой тоже на вас.

— Это как водится. Ментам вся грязная работа.

— Ладно, сочтемся славой. Пошли, мужики, тут времени терять нельзя.

После первоначальных оперативно-следственных действий и кропотливой работы областного криминалиста появились кое-какие результаты.

— Из протокола осмотра места происшествия и собранных первичных материалов, — с трудом сдерживая рвение, докладывал Деркач, — усматривается, что труп неизвестной женщины лежал напротив четырехэтажного дома, возле забора, за кустами акации. Куст был за ночь заметен снегом, и тело плохо просматривалось. Одежда погибшей разрезана, тело оголено. Поза характерна для изнасилования либо покушения на изнасилование. По телу давай ты, Юрий Петрович.

— На передней поверхности тела, на спине, шее и в области половых органов потерпевшей имеется множество колото-резаных ран числом тридцать четыре.

— Мы сразу же тщательно осмотрели место происшествия. И уже после вашего отъезда обнаружили туфли убитой. Они висели за забором на дереве. Там на углу забором отгорожено место новостройки. Стройка заморожена из-за недофинансирования. Только фундамент. Два-три дерева. И забор, — добавил Деркач. — Рядом с трупом нашли также несколько окурков сигарет «Мальборо» с характерным прикусом.

— Прикус пострадавшей не принадлежит, — вставил судмедэксперт.

— Да, скорее всего курил убийца.

— Тут американского агента можно не искать. У нас сейчас, несмотря на то, что на предприятиях и в учреждениях с августа зарплаты не платят, американские сигареты курят многие.

— Это точно, Александр Петрович. Но прикус — следок. Согласитесь.

— Согласен. Что еще имеем?

— Что имеем, не храним, потерявши, плачем. Главное — все следки и вещдоки надо было собрать, что мы и сделали. А теперь уже, как говорится, начинается аналитическая работа.

— Вы старший группы, вот и анализируйте, — усмехнулся горячности молодого следователя горпрокурор.

— Закончив осмотр, мы, — тут он оглядел товарищей, — посоветовались и стали вместе мысленно воссоздавать картину убийства.

— Так, давайте, давайте, излагайте свои выводы.

— Мы так думаем, — просто сказал Деркач, — на одежде преступника должны оказаться следы мела от забора, возле которого происходила борьба потерпевшей и преступника. С мест вероятного прикосновения преступника к стене нами сделаны соскобы.

— Хорошо, — одобрительно кивнул Мищенко.

— Поскольку почва здесь песчаная, а недавно были мартовские оттепели, старый снег и лед сошли, то мы подумали, преступник мог сквозь свежий снег касаться песчаного покрова почвы. Ее частицы могли оказаться на обуви убийцы.

— Логично. Осталось только найти преступника и осмотреть его обувь.

— Найдем, — заверил капитан Петруничев из УГРО.

Оперы, как говорится, рыли землю. В первую очередь требовалось установить личность убитой и выявить очевидцев преступления.

С этой целью парни из группы Петруничева быстро и основательно произвели подворный обход соседних домов, проверку в различных предприятиях и учреждениях, расположенных поблизости: мало ли кто случайно мог видеть в окно события, предшествовавшие преступлению.

Понятно, что убийство было совершено без свидетелей.

Установка — искать преступника. А не преступников. Потому что эксперты и кинологи, хорошо поработавшие на месте, однозначно сказали — здесь действовал один человек. И на ногах его скорее всего были кроссовки сорокового размера. Убитая — женщина невысокого роста. По мнению экспертов, специализирующихся на раскрытии изнасилований с последующим убийством, насильники, как правило, выбирают жертву меньше себя ростом. Но не намного. Рост метр семьдесят, хлипкого телосложения — вот наиболее вероятные параметры сексуального маньяка.

Тем временем в морге криминалист Татьяна Ивановна Раскопова тщательно упаковала все предметы одежды убитой по отдельности в листы белой бумаги и снабдила их соответствующими надписями для последующей экспертной разработки в целях выявления возможных следов-наложений одежды убийцы.

— А вот на это я советовал бы обратить особое внимание, — заметил, докуривая сигарету, областной прокурор-криминалист, указав пожелтевшим от никотина пальцем на пальцы жертвы. — Вычистите подногтевое содержимое, там могут быть частицы кожи убийцы.

Однако следов не было. Во всяком случае, тех, что искали.

Но надежда умирает последней. Татьяна Ивановна и областной криминалист срезали ногти, изъяли кости и хрящи, поврежденные орудием убийства. Изъяли также образцы волос потерпевшей, крови, сделали мазки из половых органов трупа для исследования на предмет наличия спермы.

Сперма была.

Предположение о предварительном изнасиловании до убийства, казалось, подтвердилось.

Однако уже в лаборатории областной криминалист, после тщательного изучения, пришел к неожиданному выводу:

— А жертву-то, Татьяна Ивановна, изнасиловали после убийства...

— Ой, Господи! Такого и вовсе у нас никогда не было. Это ж вурдалак какой-то! Маньяк.

— Маньяками, извините за каламбур, не рождаются. Или, точнее, рождаются, но не всегда становятся. Тут еще и социальная среда нужна соответствующая, обстановка дома и на работе.

— Это вы насчет того, что у нас рабочим и служащим зарплату по нескольку месяцев не платят?

— И это надо учитывать. Преступник может оказаться натурой неуравновешенной, с дурной наследственностью. Надеюсь, анализ спермы даст нам пищу для размышлений, но... Но обострение болезни действительно могло произойти под влиянием нервных срывов, скандалов в семье, сексуальной неудовлетворенности в связи с прекращением постоянных половых контактов с женой и т.д. Так что тут работы следователям много. А мы с вами лишь свои оценки фактов можем предложить. Социальные комментарии обычно остаются за рамками судебно-медицинской экспертизы.

Тем временем, пользуясь версиями криминалистов, сыскари капитана Петруничева предпринимали срочные оперативные меры. Были созданы мобильные патрульные группы, установлено наблюдение за железнодорожным вокзалом, автостанцией и т. д.

Выяснили, что в ночь убийства на проходящий через город поезд Киев — Москва в 23.06 сели: старик-учитель, пенсионер, отправлявшийся навестить внуков в Калугу, рост 1 м 90 с, страдающий радикулитом; санитарный врач города Раиса Сметанина, отправлявшаяся в Москву на семинар в Минздрав; и три монашенки, паломницы из расположенного на окраине города женского монастыря.

Оставалось предположить, что убийца и насильник в городе. Хотя, конечно, он мог выехать из города на автомобиле и остаться незамеченным. Так что версии, связанные с окрестными селами, также прорабатывались.

— В городе эта падла, в городе, — басил Петруничев, с силой сжимая мундштук из плексигласа и засовывая в него очередную сигаретку «Прима». — Чует мое сердце.

Лишь поздно ночью удалось установить личность потерпевшей. Ею оказалась местная жительница, двадцатилетняя Людмила Багучева, работница городской типографии.

Подруга потерпевшей, Татьяна Ревина, подробно описала два перстня, которые всегда носила убитая. Перстни достались ей по наследству от бабки. Перстни, по словам Ревиной, были золотые, массивные, изящной работы, с большими «стеклышками»: одним — желтеньким, другим — зелененьким. Точнее, что это за камни, определить не удалось. Но перстни — уже след.