Нет, я не заснула. Не дал алкоголь.

Пришлось сходить и проблеваться в сортир. К счастью, горничная убралась в номере на совесть, поэтому от унитаза не воняло. До того, пока я его не наполнила. О том, что было после этого, я предпочту умолчать. Чтобы вам не было так противно. Хватит с вас и этих моих прыщей.

Ну, бывших моих прыщей.

Кстати, может, меня вырвало потому, что меня всегда тошнит, когда в мой желудок что-то попадает? Есть ведь такая болезнь, когда у людей происходит отторжение принимаемой ими пищи, проявляющееся в виде рвоты.

Анорексия.

Да, вполне вероятно, что я ею страдаю. Анорексия, между прочим, недуг психологического характера. Кажется, она появляется у людей, когда они очень хотят похудеть и видят только одно решение: потреблять меньше пищи. И в их сознании появляется некая установка, заставляющая возвращать еду обратно. А ведь пять лет назад я была как раз таким человеком, который очень хочет похудеть. И связывает это с повышенным потреблением пищи.

Кстати, откуда мне столько известно про анорексию? Может, я похудела благодаря этой болезни? И пришла к психотерапевту, чтобы от неё избавиться?

Похоже, это следствие моей начитанности.

Беру мобильный телефон и начинаю копаться в списке контактов.

Хочется кому-нибудь позвонить. Хотя бы просто поболтать. Но я не знаю, с кем я действительно это могу сделать. Я по-прежнему не могу вспомнить ни одного человека.

Почему-то и не очень хочется.

Может, я на самом деле пафосная депрессивная сука?

Кто знает… Мужчин в основной их массе я недолюбливаю. Впрочем, как и людей в целом. Понятно, почему: видимо, не слишком много хорошего я от них видела.

А может, всё это просто сон?

Такой страшный сон, который, проснувшись, хочешь забыть и никак не можешь. Который однажды приснился тебе в детстве, и ты помнишь его всю оставшуюся жизнь. Который преследует тебя до самой смерти. День за днём. Снова и снова.

Точно, у меня какое-то постоянное ощущение нереальности происходящего. Как будто меня кем-то подменили, и именно поэтому я ничего не помню.

Мне точно пора в психушку.

А есть всё-таки хочется. Очень. Я же ведь уже как минимум полтора дня ничего не ела. Зря я всё-таки выкинула шоколадку.

И, получается, зря украла.

Пока как-то криво у меня всё получается. Такое ощущение, что во всех моих действиях есть какой-то элемент незавершённости. Как будто я могу сделать то, что сделала, намного лучше. Как будто я могу думать быстрее, чем думаю. Как будто я могу успеть больше, чем успела.

Так. Если мне не удаётся заснуть, то можно, хотя бы, потратить это время с пользой.

Я чищу зубы, чтобы избавиться от запаха блевотины, одеваюсь, выкладываю свою пачку денег и кладу её под подушку, предварительно вытянув из неё две тысячи рублей. Забираю мобильник и сумочку, покидаю свой номер и спускаюсь на лифте вниз.

На всякий случай договорилась с охранником, что при первом звонке ко мне кто-нибудь прибежит. Спасти меня. Случись что, помочь. Я заплатила ему за это тысячу рублей.

Смотрю на часы мобильного телефона. Время 22.35. Двадцатое июля 2009 года. Теперь я могу точно датировать события, происходящие сегодня. Вчерашние — тоже. А что было до этого, я не помню.

Забавная эта штука, время. Как только выпадает какой-то промежуток, точнее, вы из него выпадаете, вы сразу перестаёте чувствовать себя кем-либо. Как будто вы и не жили. Как будто вас и не было. Получается, что время — это самое ценное, что есть у человека. Однозначно. Да.

Надо прислушаться к внутреннему голосу. Что он там говорит?

Молчит, сука.

Ну и хрен с ним. Моя первая задача — не скопытиться с голода. Вторая — не попасть в передрягу. Третья — окончательно устать и лечь спать. А завтра (точнее, после подъёма) — к Крылову.

Кстати, почему я не сплю? У меня что, бессонница?

Интересно, кто я — сова или жаворонок?

Судя по всему, сова. Проснулась я сегодня довольно поздно, причём с большим трудом. А сейчас сна ни в одном глазу. В голове его тоже нет. Ни единого намёка. Ладно, я сова. А что я обычно делала по ночам? Ночные клубы? Вроде нет, не интересно. И хорошо, что я не тусовщица. А кто я? Танцовщица? Нет, это тоже вряд ли. Ведь всё же это работа, хоть и блядская. А я твёрдо уверена в том, что никогда не работала. Что же ещё можно делать ночью?

Читать? Нет, вроде бы тоже как-то не тянет. Похоже, я так и читаю только в метро.

Ох, опять эти вопросы. Я — один сплошной вопрос. Тайна. Сама для себя. Огромный жирный вопросительный знак.

Ну, в прошлом жирный.

Опять мне хочется секса.

Может, я проститутка?

Нет, точно нет. Ни за что.

А откуда тогда у меня столько денег?

И вообще, почему я, со слов Крылова, предопределённо богата?

Кстати, вот и банкомат в вестибюле отеля. Самое время проверить, что у меня там с наличностью. Точнее, с наличностью в банках.

Вставляю первую карту в банкомат. При этом ловлю себя на мысли, что мне всё это как-то знакомо. И не просто знакомо. Не так, будто я каждый день вставляла эти карты в банкомат. Нет. У меня складывается ощущение, что мне это как-то особенно знакомо. На всякий случай достаю блокнот с ручкой и делаю в нём пометку: «БАНКОМАТ». Убираю блокнот и ручку обратно.

На этой карте, которую я собираюсь вставить первой, написано: VISA. Сбербанк. Сходу набираю ПИН-код.

Механическая память.

Сумма, доступная для снятия: 14980 RUR. Негусто. Вставляю вторую, на которой тоже написано VISA, но только банк другой: Сити-Банк. Видимо, эта карта кредитная. Столь же машинально набираю ПИН-код и для неё. Сумма, доступная для снятия: 0 RUR.

Так я, оказывается, нищая?

И что мне теперь делать без денег?

Точнее, что мне делать, когда у меня закончатся все эти деньги?

Куда идти?

Мне придётся работать?

Ну уж нет.

Вся надежда на последнюю карту. Она зелёная. На ней написано: СОЦИАЛЬНАЯ КАРТА МОСКВИЧА. И ещё герб Москвы. И всё тот же логотип VISA. И что я там обнаружу? Пенсию? Я что, уже старая мочалка? Вставляю карту в картоприёмник банкомата.

Здесь и сейчас.

Вы видите?

Набираю — по-прежнему машинально — ПИН-код. Выбираю в меню надпись «БАЛАНС». Нажимаю «ВВОД». И…

Шок.

Твою мать!

Не может быть.

Я читаю на экране: «СУММА, ДОСТУПНАЯ ДЛЯ СНЯТИЯ».

И ещё ниже: «RUR 435737».

* * *

Так я и добрался до Интернета.

Поначалу, конечно, я никак не мог разобраться, где и что надо нажимать. В компьютерах я особо не разбирался, потому нанял одного молодого человека, который терпеливо обучал меня обращению с этой жестянкой. Я приобрёл новенький «Макинтош» последней модели и благодаря консультациям моего кибер-сея уже по прошествии месяца ориентировался в нём свободно.

По совету всё того же компьютерного гения я зашёл на один сайт — Знакомства@мэйл. ру. Парень сказал, что это лучший сайт для знакомств. Я начал искать себе девушек. Меня, помнится, очень вдохновило, что я нахожусь в одном месте, а мои собеседницы — в другом, но при этом, не пользуясь телефоном, мы можем общаться друг с другом без особых преград.

Двадцать первый век.

К тому же, сайт предоставлял превосходные возможности для поиска: выбрать возраст потенциальной собеседницы, город проживания, сделать фильтрацию по каким-либо интересам, и только потом начать общение. Разумеется, наличие фотографий в анкете позволяет и предварительно оценить внешность. FACE-контроль. FAT-контроль. Если все вышеперечисленные данные в совокупности меня устраивали, то я начинал переписку.

В Интернете я также столкнулся с проблемой разницы в возрасте. Я-то, как психоаналитик, естественно, понимал людей со всех позиций, уж за свою карьеру я на них насмотреться успел, особенно на девушек. И тем более знал, как завести разговор — точнее, переписку — и как довести дело до встречи. Но многие девушки меня боялись, поэтому мой предварительно отфильтрованный по личным данным список собеседниц после начала переписки быстро становился значительно меньше.

И вот, прошла всего неделя, а я уже встретился с тремя девушками и в полной мере удовлетворил свои инстинкты. Подумаешь, какая-то пара-тройка походов в ресторан, и дело в шляпе. Точнее, не дело в шляпе, а девушка в постели.

Честные девушки в наше время стоят не так дорого.

Но каждый день я всё острее начинал ощущать, что должен сделать что-то очень важное, но так и не мог понять, что же это. Поэтому я просто продолжил своё непыльное занятие, решив, что рано или поздно я всё-таки пойму, что меня так тщательно преследует. Или просто умру.

Одно меня радовало: я всё же вернулся к привычному для меня образу жизни, что позволило мне, наконец, успокоиться и вновь забыть о головной боли.

Но, как оказалось, это было только начало.

* * *

Прихожу к ней. К моей возлюбленной.

Говорю:

— Хватит со мной играть. Проблемы на самом деле не у меня. Они у тебя.

— Серьёзно? — спрашивает она. — Что же случилось?

— Да ничего не случилось. Просто ты сама в себе замкнулась. Вот и всё.

— С чего это ты вдруг так решил?

— Ты настаиваешь на том, что общение по Сети — это бред. Ты утверждаешь, что все люди, общающиеся друг с другом с помощью Интернета, торчки.

Она утвердительно кивает головой.

— Но как жить без общения? — продолжаю я. — Человек — существо социальное.

— Подожди, я схожу в туалет.

И она уходит. Сижу на кухне и жду.

Осматриваю стол. Вижу книгу «Практическая психология». И ещё «Введение в психоанализ» Фрейда.

Я был прав. Психология. Вот чем она грузится, пока меня нет.

Надеюсь, она ещё не нашла никого другого. Вместо меня.

Замена — слишком громкое слово.

Из туалета слышно, как она включила воду. Напор сильный.

На столе стоит початая бутылка «Бейлиса».

Я же сказал. Она ещё и бухает.

Я знаю её так хорошо, как никто другой.

Из туалета слышно, как она испускает газы. Громко. До жути громко, честное слово. Чуть не храп.

Вот для чего она включила воду. Думала, что я не услышу, как она срёт. И пердит.

Беда людей в том, что они стесняются самих себя.

Я стесняюсь.

Вы стесняетесь.

Моя девушка возвращается. Смотрю на неё и улыбаюсь.

Спрашивает:

— Чего?

— Я знаю, чем ты там занималась. И знаю, почему ты включила воду.

Она спрашивает:

— А с каких это пор тебя интересует то, чем люди занимаются в туалете?

Говорит:

— Я занималась там тем, чем обычно занимаешься и ты. Закроем тему. Не к столу.

Вот так. Оказывается, сральная тема гораздо интимнее, чем тема секса.

Как вы считаете?

— На чём мы остановились? — спрашивает она.

— Мы остановились на том, что человек — существо социальное. И почему бы людям не пообщаться по Сети? Почему ты против?

— И что с того, Игорь? Крысы — тоже существа социальные. Ещё как социальные. И умные. Очень умные. Давай усадим парочку за комп. Пусть себе общаются.

— Не осилят. Мозгов не хватит.

— Конечно, не хватит. Зато люди все умные. До того умные, что изобрели компьютер. И всем скопом засели в Интернет. Поломились в него за общением. За самореализацией. Они настолько умны, что привели себя к деградации. К моральному разложению. К отрицанию социума реального, существующего.

Наливая в свой стакан Бейлис, она говорит:

— Зачем общаться с себе подобными, если теперь есть Сеть, где никого не видно?

— А зачем кого-то видеть? — спрашиваю я. — Можно ведь чувствовать.

— Что чувствовать, дебил? Чувствовать, как другие задроты тебе пишут? Заметь, даже не говорят. Самое важное в общении человека — визуальный контакт. И слуховой. Твои глаза и уши — это первое, чем ты оцениваешь окружающий мир. Самый важный момент в мировосприятии. Всё остальное — интерпретация картинки. Пока ты сидишь за компом, твой мир уменьшается до нескольких десятков символов. И каких-то картинок. Ты перестаёшь видеть мир. Ограничиваешь его до уровня текста. Весь твой мир превращается в контент. И содержится в чьих-то жёстких дисках. И ты называешь это чувствами?

Щедро отпивая из своего стакана, она говорит:

— Вместо того чтобы встретиться, люди теперь переписываются.

— А давай замутим революцию, — говорю я. — Разобьём на хер все компьютеры. Сожжём телефоны. Выбросим телевизоры. Похороним информацию.

Отвечает:

— Да, было бы неплохо. Люди стали бы умнее. Но на это никто не пойдёт. Никто не откажется от виртуального наркотика. От этого жизнезаменителя.

Это я и хотел ей объяснить.

— Никто не станет ломать свои устои, — продолжает она. — И это лишний раз доказывает, что весь мир подсел. На информацию в готовом виде. Разжёванную картинку. Быструю и легкодоступную.

— Так это же хорошо. Информация правит миром.

— Миром правят те, кому выгодно править. Информация создаётся победителями. Теми, кто управляет людьми. Теми, кому это выгодно. А такие как ты глотают её, не жуя. Им, видишь ли, интересно.

Делая ещё пару глотков, она говорит:

— И вообще. Вот ты полгода провёл в Сети. Все полгода ты там жил.

— Ну и? — спрашиваю я.

Почему-то у меня складывается ощущение, что она становится алкоголичкой. Причём благодаря мне. Она ведь раньше не пила. До того момента, пока не взбунтовалась. Видимо, ей тяжело со мной расставаться. Похоже, она тоже свыклась с мыслью, что мы с ней одно целое.

Значит, у меня не всё потеряно.

— А теперь скажи мне, почему? — спрашивает она.

Я её не понимаю.

С блаженным видом допивая содержимое своего стакана, она спрашивает:

— Скажи мне, ради чего ты пропадал в Сети?