= 1 =

Мягкий плеск набегающей волны озера Кенерет порождал волнение в сердце Сары. Созерцая величие двигающейся воды, она вспоминала о миге ее жизни, в который она потеряла свое сокровенное дитя.

С тех пор прошло семь лет, но Сара живет надеждой встретить своего потерянного сына. Время никак не отразилось на ее красоте. Разве что глаза потускнели от слез, пролитых темными ночами.

Просторное платье из темно-голубого шелка слегка колыхалось от налетающего со стороны большого пресноводного озера ветерка. Оно не скрывало, что женщина была на шестом месяце беременности. А рядом с ней по пляжному песку бегали и прыгали маленькие беззаботные детишки.

Четверо малышей, два мальчика и две девочки, рожденные двойняшками с разницей в полтора года, Йоктан и Гарим, открыли свои глаза через три года после авиакатастрофы; Йафа и Шева сбросили тяжелый камень с ранимого сердца Сары. И вот! Теперь она узнала от доктора, что под ее высокой грудью бьются еще два сердечка маленьких созданий, которые в скором будущем откроют себе проход к земному свету и этим помогут Саре избавиться от остатков душевной боли.

Жар майского солнца приводил в движение надводный воздух. Он колыхался, и это привлекало взоры многих, находящихся в это время на пляже, потому что прелесть такого видения успокаивала внутренний мир каждого, смотрящего на происходящее. В последующий миг над озером появился сверкающий серпантин сияющих звезд и это чудное видение привлекло всеобщее внимание.

Мираж над озером Кенерет стал разрастаться.

Сверкающие звезды служили основой колосального строения из белокаменных стен, уходящих в небеса. По широким белым лестницам поднимались в белых талитах люди с длинными копьями. Дойдя до открытых высоких ворот, остановились и встали лицом друг к другу. Но лиц их не было видно. Они подняли копья над собой и соединили их наконечники над центром широкой лестницы.

В открытых воротах появился первосвященник Храма Господня и поднял свой взор вместе с воздетыми руками в поднебесье.

Все озарилось радужным светом, и на первую ступень встал тот, ради кого был выстроен такой торжественный прием. Никто не видел прикосновения его ног к ступеням белокаменной лестницы. Он поднимался, не оборачиваясь, но каждый ощущал на себе его пронизывающий взор. Над его изголовьем появилось свечение, и за его спиной образовался светящийся факел, а под ногами родилось живое облако. Свечение над изголовьем усиливалось, и только теперь перед взорами многих присутствующих предстало видение теней, помогающих избранному подниматься по ступеням Храма Господня. Следом за ним, не спеша, поднимались живые тени, которые выходили из-под звезд над водой.

Все взрослые и дети, пребывающие в этот момент на побережье озера Кенерет, завороженно наблюдали за происходящим над тихой озерной гладью. Даже новорожденные смотрели молча, но полностью открытыми глазами.

Наступил момент, когда избранный встал перед первосвященником.

Сара ощутила комок, подкативший к горлу. Сердце взволнованно забилось. Вся душа запылала и начала вырываться из тела. Уста Сары шептали одно слово и это было имя ее сына: «Ромах! Ромах! Сын мой!» И в этот момент из факела за спиной избранного засветился взор небесно-голубого цвета. Сара не могла больше себя сдерживать и закричала «ЙеhИШИЭЛьРоМаХ!», но как только она произнесла это имя, мираж стал исчезать и очень скоро растаял совсем. Однако слово, произнесенное Сарой, продолжало свой путь над озером. Громкое эхо полного имени разносилось между двух высоких холмов и врезалось в слух каждого, кто находился рядом с этим водным массивом.

Йоктан, смотря в глаза матери, спросил: «Мама! Почему из твоих глаз льются слезы? Зачем тебе понадобилось копье??» Ее взгляд уходил в небеса, и шевелящиеся губы что-то нашептывали. Затем, придя в себя, она спросила у первого из двойняшек: «А почему ты решил, что мне понадобилось копье?» – «Потому что ты кричала «ромах» а это означает копье!» – отвечал Йоктан. И только теперь Сара обратилась ко всем своим детям так: «Запомните это имя РОМАХ! Это имя вашего старшего родного брата! Наступит день, когда он соединится с нами, и тогда наша семья станет полной». Маленькая Йафа, смотря на маму, плакала в голос. А затем перестала плакать и, посмотрев на маму Сару, спросила тонким голоском: «Наш братик придет завтра?» Из Сариных глаз ручьем лились слезы, но эти слезы были от появившейся радости надежды, на реальность счастливого будущего.

= 2 =

Вечером того же дня Мордехай возвращался с работы немного взволнованным. Сидя в автобусе дальнего рейса, он размышлял: «Как я должен сказать моей любимой Сарочке о том, что произошло со мною сегодня после полудня? А вдруг она мне не поверит, и эта чудная новость встревожит ее сердечко, и ее глазки снова станут плакать? Однако я уверен, что она обязательно меня выслушает и поверит! Почему моя жена должна мне верить? Потому что, во–первых, я люблю Сару; во-вторых, она мой друг; в-третьих, я никогда не обманывал мою жену ни словом, ни делом, ни помыслом; в-четвертых…» – на этом его мысли прервались. «Пожалуйста, извините!» – услышал он и рядом с ним на свободное кресло присела молодая красивая девушка. От нее исходил аромат весны. Черные жгучие глаза источали необыкновенные искры. Загоревшее молодое тело вырывалось из-под красной майки на тонких бретельках. Полуоткрытый животик до бедер и очень короткие шортики подчеркивали длинные точеные ноги в блестящих бежевых колготках. В ней кипел огонь, и она этого нисколько не скрывала. Через мгновение ее припухлые губы открылись, и изо рта полилось такое красноречие, которому позавидовали бы многие философы и авантюристы. А затем она коротко проговорила: «Вот и хорошо! Даже очень хорошо! Мои родители называют меня Анатасией! Друзья зовут меня Натой! Но мне нравится имя Натас. А как зовут вас, молодой человек?» – и ее пристальный взгляд упал на Мордехая.

Мордехай, обескураженный от столь наглого поведения попутчицы, отвернулся к окну и спокойно проговорил: «Я понимаю ваше состояние, Анатасия, но помочь вам в данной ситуации не имею возможности. Потому что таких абитуриенток я встречаю довольно-таки часто и все они очень похожи на вас. Да! Вы молоды. Да! Вы красивы! И пытаетесь привлечь к себе внимание вашего окружения. Но поверьте, что вашим внешним видом вы привлекаете к себе только тех, кто жаждет легкой телесной близости. Так вот, я та особь, которая в этом не нуждается. И то, что вам нравится имя Натас, мне говорит об обратном. Почему? Потому что оборотное имя этого имени просто кричит, кричит и подтверждает, что вы не Натас, а Сатан. Поэтому, если вам не трудно, пересядьте, пожалуйста, на другое место! В автобусе достаточно молодых мужчин, которые с превеликим удовольствием выслушают вас и согласятся с вашими условиями и высказываниями. Поэтому, если вам интересно продолжать путь с человеком, которому вы неинтересны, тогда можете пребывать в своем кресле». Мордехай смотрел в окно, в котором, кроме темноты, ничего не было видно. Он вспотел от ощущения жара на своей спине из-за взгляда попутчицы, но повернуться и посмотреть на полураздетую женщину не пожелал.

«Ну что же? Хорошо! Даже очень хорошо! – сказала та и продолжила: – Повернись и взгляни на меня сейчас. Если я неинтересна тебе, как женщина, тогда оцени меня, как вещь, которую можно использовать единожды и затем выбросить». Она сняла с себя красную майку и все, что на ней было. Оставшись совершенно нагой, прижалась всем телом к спине Мордехая. На нем была одета тонкая сорочка и поэтому он ощутил прикосновение всего тела этой девушки, но завлекающее чувство близости было им остановлено. Он подумал: «Моя Сара! Моя любовь! Моя верность! Моя преданность! Жена моя красивее и нежнее любой женщины. Никто не в силах перебороть мою любовь, верность и преданность к моему ласковому и благоухающему цветению всех цветов земли». И затем он сказал: «Ты имеешь последний шанс на исчезновение! И если нет? Тогда ты, ЙЕЦЕР (зло), предстанешь перед Тем, Кто позволил тебе домогаться моего внутреннего мира. Моя нерелигиозность не говорит о том, что тебе позволено все! Я еврей, сердце которого не запачкано материальностью. Считаю до трех! Именем Бога Авраhама, именем Бога Ицхака, именем Бога Йакова…». Он не договорил, как ощутил облегчение и, посмотрев в окно, увидел, как молодая девица, выскакивая из автобуса, бросила в его сторону испепеляющий взгляд.

Он расслабился и постарался вернуться к своим прежним мыслям, но они все смешались, и он не смог сосредоточиться. Тогда Мордехай подумал о том, что произошло с ним несколько мгновений спустя: «Добро и зло! Что эти два качества несут под собой? Зачем между ними превечное противостояние? Они не могут слиться в одно целое так же, как ГАНЪЕДЕН (райский сад) отделен от ГЕhИНАМ (ад – чистилище душ человеческих). Почему у ЙЕЦЕР (зло) присутствует право для испытания ТОВ (добро), а не наоборот? Но, возможно, я ошибаюсь! Потому что у добра тринадцать ступеней, ведущих вверх, а у зла тринадцать ступеней, ведущих вниз. Ведь та, которая подсела ко мне и разговаривала со мной, поначалу казалась мудрой и достаточно начитанной. Она говорила выражениями великих философов! Тогда зачем потом повела себя неудержимой шлюхой? Развращенность – это беда человечества. Материальное и физическое превыше духовного. Но именно из-за этого происходят все несчастья с людьми, которые хотят жить и хотят жить счастливо без всякого зла на этой земле», – на этом он прервал свои мысли.

Мордехай обернулся и был поражен увиденным! Рядом с ним сидела старенькая женщина с открытой книгой, из которой выливались святые буквы псалмов царя Давида.

Он тихо спросил: «Что вы читаете?» На что та ответила: «Велика праведность! Велика мудрость! Велики познания священной Книги всех книг! Но в добром и чистом сердце заключены все эти три. Вот! Пора тебе выходить, мил человек! Что было? Что есть? Что будет? Все это только у Одного, а ты ступай с миром и тебя ждет радостная весть».

Автобус остановился. Мордехай встал с места и, извинившись перед пожилой попутчицей, направился к выходу. Это была его остановка. Уже идя по освещенной фонарями улице, он подумал: «Каким образом этой пожилой женщине стало известно, что эта остановка предназначалась для меня? Видимо, она праведница! Какие мудрые слова вышли из ее уст! Как она сказала? «Велика праведность! Велика мудрость! Велики познания священной Книги всех книг! Но в добром и чистом сердце заключены все эти три». Да! Я о чем-то должен был рассказать Саре! А, вспомнил». Глаза увидели его светлый и теплый дом. Перед дверью он протер о коврик подошву своих ботинок и вошел в освещенный коридор своего дома.

= 3 =

Маленкая Шева услышала тяжелые шаги в коридоре и громко закричала: «Папа! Папа пришел». Она и все остальные детки побежали в прихожую с радостными возгласами. А затем, держась за сильные отцовские руки, вернулись в гостиную комнату.

Горячий ужин стоял на столе, и Сара, поглаживая свой животик, привстала, чтобы поцеловать любимого мужа, пришедшего с работы. От ее взгляда ничего нельзя утаить! Вот и теперь, поцеловав Мордехая, она спросила: «Что-то на работе случилось?» На что Мордехай парировал: «Любовь моя! С чего ты так решила?»

«Потому что ты чем-то взволнован. Только не пытайся меня переубедить! У тебя, мой дорогой, глаза сейчас выпрыгнут от волнения! Рассказывай. Потому что у меня тоже есть, что рассказать», – и Сара, удовлетворенная, присела на стул у обеденного стола.

«Я, пожалуй, начну с самого начала, – и Мордехай приступил к пересказыванию случившегося: – Так вот! До обеденного перерыва все шло как всегда: взрослые дети и их возрастные интриги; занятия по языкам и общение с учениками и преподавателями. До этих пор я считал, что происшедшее с нами семь лет назад никогда более не вернется в нашу семью! Но сегодня произошло то, что никак не укладывается в моей голове. Я открыл компьютер, чтобы проанализировать свое обучение абитуриентов и отношение каждого из них к моему предмету. Почему? Потому что меня волнует их заинтересованность в обучении. Но это не главное! Важно то, что произошло через несколько мгновений! А произошло следующее. Экран компьютера потемнел, и я подумал о вирусе, вошедшем в мой компьютер. И по всему экрану замелькали то ли цифры, то ли буквы, я не понял, но их движение меня заинтересовало. Они двигались с высокой скоростью справа налево и наоборот. Затем сверху вниз и снизу вверх. Из правого нижнего угла в верхний левый угол и, наоборот, из левого нижнего угла в верхний правый угол. Из всего происходящего образовывался центр, в котором возникли очертания, приближенные к анатомическим очертаниям человека с распростертыми руками и ногами. Весь экран заполнился необъяснимой информацией. И когда буквы задвигались по изогнутой линии, тогда в меня вошел голос! Этот голос заставил меня вздрогнуть. Все мое тело покрылось изморозью! Он говорил: «Аба (отец)! Это я, твой сын ЙеhИШИЭЛьРоМаХ! Я далеко от вас, но я жив. Я обязательно приду, но только тогда, когда это мне будет позволено свыше. Сегодня мои глаза видели мою мать! Я слышал ее обращение ко мне. Моя жизнь в сердце моей матери! Моя душа в разлуке с моей матерью! Отныне ее боль – это моя боль! Только сердце моей матери, только душа моей матери и только глаза моей матери смогут узнать меня после моего возвращения. Никто не должен знать, что я жив. Передай маме Саре мое послание:

Превыше земной любви неоспоримая вера в Того, Кто непонятен и необъясним человеческому разуму. Тот, кто блуждает в Его поисках, пусть остановится! Потому что Он в каждом из вас и все вы в Нем. Не клянитесь детьми или родственниками и собой не клянитесь, потому что ваши слова не имеют под собой фундамента истины. Но если клянетесь, тогда клянитесь только Тем, Кто вдохнул в ваши ноздри жизнь и продолжает давать ее вам изо дня в день, ибо может настать день, когда отнимут у вас то, чем вы больше всего дорожите. Но не будет вам объяснения на ваши вопросы! Попав в болотную трясину, можно ли выйти из нее чистым и сухим?

Прости меня, отец! Прости меня, мама! За боль, которую я вам причинил». После этого экран просветлел и прозвучал сигнал, зовущий всех учителей к продолжению занятий».

Мордехай закончил, стирая пот со лба. Затем он посмотрел на Сару и увидел, что нет слез в ее глазах, но они явно светились. Их дети стояли рядом с мамой и, слушая, смотрели в ее глаза, наблюдая за ее последующими действиями. Мама Сара улыбалась, и это говорило о том, что ее душа и ее сердце успокоились, избавившись от столь долгой тревоги.

Она сказала спокойным материнским голосом: «Слава Богу! Мой первенец жив. Он пребывает на крыльях Божьей Славы! Спасибо тебе, мой любимый Мордехай, за новость, услышанную тобой от нашего сына. Ромах просил прощения у нас за то, что сам не совершал! Если он безвинен, тогда что мы? Что мы можем сказать о себе, если каждодневно совершаем ошибки по отношению к себе и другим? Сколько нам должно просить прощения друг у друга за мелкие обиды, не говоря о крупных? Поэтому, Мордехай, мой верный и преданный мне и нашей семье муж! Прости меня за боль, причиненную мною тебе. Прости меня за слова, которые ранили твое сердце. Прости меня за необдуманные поступки. Прости за слезы, пролитые напрасно. Прости меня мое сердце, бьющееся в груди моей. Прости меня, моя душа, даденная мне при зарождении моем. Простите меня, мои дети. Простите меня, мои родители, которые ушли из этой жизни не по своей воле. Простите меня все, кто слышит мое обращение, и те, кто не слышит моих слов. Прости меня, Господь Бог Всесильный Израиля. Теперь я понимаю, что всё и все в Твоей Милосердной Руке. Отныне многое изменится и…» Она не успела договорить, как в дверь постучали.

Сара обратилась к мужу: «Дорогой мой Мордехай! Ты кого-нибудь приглашал? Будь добр, посмотри, пожалуйста, кому мы понадобились в столь поздний час?» Но сердце ее предалось волнению, и не напрасно.

= 4 =

За дверью стояли трое незнакомых мужчин в гражданском и в сопровождении двух вооруженных молоденьких солдат, старший патрульной группы кибуца Шимон. Мордехай посмотрел на Шимона вопросительным взглядом и тот, нe дожидаясь прямого вопроса, постарался ответить коротко: «Господин Мордехай! У этих ребят из федеральной разведки возникло желание познакомиться с вашей семьей. Или они могут войти в ваш дом? У них до вас есть несколько вопросов».

«Хорошо! – так же коротко произнес Мордехай. – Но только, пожалуйста, негромко! У нас маленькие дети, и им нужно спать». Затем он вернулся в комнату к Саре и ничего не сказав, присел за стол. Следом за ним вошли те трое федералов.

«Чем мы можем быть вам полезными?» – спросила Сара.

«Позвольте представиться! – проговорил один из вошедших и продолжал: – Капитан Штейн из федерального отдела по борьбе с терроризмом. Это мои сотрудники: лейтенант Клейнер и лейтенант Шама. Мы прибыли к вам из Иерусалима по делу сверхсекретной важности. С вашего разрешения, я задам вам несколько вопросов. Мы надеемся, что вы, госпожа Сара, и вы, господин Мордехай, будете откровенны! Потому что ваша семья по определенным данным нашей службы вызвала некоторый интерес в кругах секретных управлений Европы, Азии и Америки. Поэтому нашу группу направили к вам для более близкого контакта. Возможно, вы сами сможете объяснить нам ситуацию сложившегося интереса к вашей семье?» – и старший группы капитан Штейн посмотрел в глаза Мордехаю.

От такого пронзительного взгляда у Мордехая пробежала дрожь по всему телу. Он вопросительно посмотрел на Сару, и впервые его мысли были ею услышаны: «Любовь моя! Стоит ли нам рассказывать все то, что произошло с нами после рождения нашего мальчика? Можно ли доверять этим людям? Не ловушка ли это для нашего малыша, которого мы потеряли семь лет назад и сегодня нам стало известно, что наш сын жив?» Молчали все и Сара постаралась не выдать свое новоявленное ощущение, но постаралась направить свои размышления Мордехаю.

«Мой дорогой друг! Я не думаю, что патрульные нашего кибуца могли бы запустить на территорию незнакомых людей, не убедившись в действительности их истинного предназначения. Вероятно, им можно доверять, но для полного подтверждения нам следует позвать на эту беседу наших попечителей». И Сара, улыбаясь, встала: «Я думаю, что наша беседа затянется! Поэтому я хочу предложить всем вам горячего чая с пирогом, который сама испекла сегодня. Вы не против, господин Штейн?»

«Кто же может отказаться от столь приятного предложения! Тем более что мы, кроме кофе, ничего не кушали», – ответил капитан.

Мордехай со своей стороны обратился к капитану, сказав: «Я прошу вас меня извинить, но мне, как главе нашей маленькой семьи, хотелось бы позвать на Сарочкин пирог наших очень близких друзей, от которых у нас нет тайн. Вы позволите, господин капитан? И затем, я уверен, что им уже сообщили о вашем прибытии в наш кибуц».

«Очень интересно! – проговорил капитан Штейн: – Кто является вашими знакомыми, если им сообщают о прибытии федералов?» И так же, как в первый раз, он пристально взглянул на Мордехая, однако на этот раз муж Сары не испытал дрожи в своем теле. Наоборот, его спокойствие привело к тому, что капитан не отказал в просьбе Мордехая и разрешил ему позвонить друзьям семьи.

И вот, не успел Мордехай набрать номер на своем телефоне, как дверь дома открылась, и в комнате появился силуэт человека, облаченного в белые одежды. Оконные занавески шевелились от неожиданно налетевших порывов ветра. Вся комнатная утварь неудержно затряслась и все находившиеся в комнате застыли. Лицо вошедшего было скрыто, но раздался твердый спокойный голос: «Вам не дано понять происходящее. Вам не дано помочь самим себе. Ваши руки слабы и ваши ноги не имеют твердости. Вашим глазам не дано возможности видеть в густом тумане. Вы не умеете руководить своим разумом, но ваш разум руководит вами. Если все это действительность, тогда каким образом вы можете уберечь то, что вам не принадлежит по праву вашей временной жизни. Кто из вас может родить огонь из ничего, и кто из вас может пожрать огонь, испепеляющий все живое? Ваши сердца горячи только до тех пор, пока в них бьет ключом человеческая кровь. Источником ваших жизней является душа, вырывающаяся из вас в момент сна и возвращающаяся к вам не по вашей воле. Вы посланы к моим слугам для испытания их тайной сущности, но не вашими способами они испытаны перед хозяином их душ. Отправляйтесь назад и передайте тому, кто послал вас сюда, что если они желают оказать помощь людям, тогда пусть осуществляют ее незаметной глазу человеческому», – сказав все это, он исчез так же, как и появился.

Капитан Штейн и два сопровождающие его лейтенанта встали и покинули дом Мордехая и Сары. Мордехай остался стоять на своем месте с телефоном в руке, а Сара, принесшая чай с пирогом, не поняла, что произошло. Но спустя некоторое время в этот кибуц приехали пара десятков молодых добровольцев для работы на земле. А через три месяца мама Сара разродилась еще двумя красавцами-мальчиками. На Брит-Мила съехалось большое количество людей из соседних кибуцев для поздравления и благословения Ирмиягу и Элишайя – сыновей Сары и Мордехая.

= 5 =

В одном из домов старого города в Иерусалиме находилось старое и очень обветшалое здание из двух этажей. Никто из живущих рядом с этим домом никогда не видел кого-либо входящих или выходящих из него. С улицы этот дом имел непривлекательный вид: двери и окна были заколочены досками, каменные стены, побитые временем, и лишь незаметный отпечаток номера дома говорил, что когда-то он был жилым. Крыши соседних строений были или плоскими, или остроконечными, а крыша этого дома отличалась тем, что была куполообразной, и под куполом находилась баллистическая антенна. Информация всего мира текла по толстым проводам, исходящим из антенны и спускающимся под фундамент этого невзрачного здания в глубокую шахту, ведущую в строго засекреченную базу разведывательного управления всего Израиля.

В один из кабинетов этого подземного заведения вошел капитан Штейн по вызову своего патрона, полковника главного разведывательного управления господина Меир. И когда Штейн закрыл за собой дверь, из полутемного помещения до его слуха донеслись слова командующего многих секретных подразделений: «Проходи, капитан. Я здесь не один, поэтому для нашего разговора совсем необязателен свет. Капитан Штейн! Объясните сложившуюся обстановку и доложите о ваших наблюдениях за жизненным укладом интересующей нас семьи». Наступила непродолжительная тишина, за которой последовал ответ.

«Господин генерал! По результатам трехмесячного наблюдения интересующая нас семья не проявила ничего сверхъестественного. Лишь вчера к одному из нашей группы обратился сын этой семьи с вопросом и ответом. Имя мальчика – Йоктан. Он спросил моего человека: «Кто прислал вас чинить исправленное электричество?» И не отошел до тех пор, пока не получил ответа. Мой человек ответил, что прислан компанией, на которую он работает. Но это не удовлетворило четырехлетнего мальчика, и тогда он сказал: «Cладкая ложь бросает в дрожь того, кто сказал и от правды бежал! За тобой нет тени, значит, дни твоей жизни сочтены» – и убежал, не сказав более ни слова. Наш наблюдатель осмотрелся и заметил, что повседневная яркость тени ослабла до минимума. Что бы это могло означать? На этот вопрос есть ответ, но ответ очень пространный. Каббалисты утверждают: «Если за человеком или за живым существом отсутствует тень, это является знаком скорого перехода из жизни низшей материи в жизнь параллельного мира или потустороннего мира. Всему остальному объяснений нет». Исходя из этого ответа мы понимаем, что вскоре к нашим подопечным пожалуют гости. Когда? Где? Мы прикладываем все наши усилия и знания, чтобы разобраться в данных вопросах», – капитан Штейн остановил свой доклад и замер в ожидании новых указаний.

«Господин Штейн! – немолодой с хрипотцой голос прозвучал из темного угла и продолжил: – Что вы можете сказать о том незваном госте, появившемся в доме этой семьи в тот день, когда вы и двое ваших подчиненных впервые их посетили?!»

Капитан не сразу ответил, но подумав, сказал: «ГОСТЬ обладал сильным гипнотическим воздействием. Все члены моего тела были скованы, язык прилип к небу и только глаза и уши были устремлены к ГОСТЮ! То же самое испытывали на себе лейтенант Клеймер и лейтенант Шама. Господин Мордехай не испытывал этого, но был сильно напуган внезапным появлением ГОСТЯ! Все сказанное ГОСТЕМ в точности занесено в протокол. Эти слова настолько сильно врезались в память, что я слышу их в своих снах. Объяснить такое явление я не в силах. Мое логическое мышление упирается в какую-то невидимую стену. За время моей службы в разведывательном управлении такое произошло впервые. Я реалист и не верю в чудеса потустороннего мира, но случившееся заставляет меня изменить мои убеждения. Вероятно, что под этими словами ГОСТЯ ничего нет, но ОН не имел лица, кроме темной пустоты, зиявшей из-под балахона на ЕГО голове. Руки были скрыты в рукавах, и ног не было видно из-за длинной сутаны. Даже от волоса падает тень, так вот у НЕГО тень отсутствовала вообще. Исходя из увиденного и услышанного, у нас складывается два мнения: первое – ГОСТЬ является ангелом или посланником высшего мира; и второе – если это человек, тогда он обладает сверхъестественной силой появления и исчезновения. Следующее его качество – это высочайшего уровня гипнотическое воздействие на окружающих; третье, ему доступны тайны человеческого сознания. И четвертое – это то, что нам про него ничего не известно», – капитан вздохнул и остановил свои доводы.

Возникла тишина, которая была нарушена все тем же хрипловатым голосом, который послышался из темного угла кабинета полковника Меир. Он произнес: «Это всего лишь ваши предположения, капитан! Нам нужны доказательства, и вы их нам предоставите. Даже если вам потребуется провалиться сквозь землю или вознестись до самого Господа Бога. Любые ваши требования о помощи вашей группе и лично вам будут незамедлительно исполнены. Все расходы мы возлагаем на себя. Теперь идите и возвращайтесь только с неопровержимыми доказательствами». Все звуки прекратились и полковник Меир, посмотрев в сторону капитана, опустил руку вниз. Это послужило сигналом капитану Штейну об окончании аудиенции. Капитан незамедлительно покинул кабинет.

= 6 =

Шум праздничного веселья выливался на улицы и окутывал собою соседние дома. Этот день был праздничным не только для Сары, Мордехая и всех гостей, присутствующих на Брит-Мила, но и ознаменовался тем, что весь еврейский народ праздновал Лаг-ба-Омер. Поэтому весельем были заполнены все дома Израиля. Женщины занимались приготовлением дневной и вечерней трапез. Наряженные дети радовались подаркам и играм, которые были организованы Хабадовцами. Религиозные евреи готовились к вечерним кострам в честь этого праздника и были заняты сбором дров. Мальчики и юноши помогали взрослым с большим энтузиазмом. Однако многие семьи отправлялись в Тверию, на место захоронения великого праведника и учителя Раби Шимона бар Йохая, где каждый год именно в этот день зажигают самый большой костер в честь этого человека и этого праздника.

У дома Мордехая и Сары так же, как и у многих домов кибуца, был приготовлен костер. И вот когда потемневшие небеса покрылись яркими разноцветными звездами, тогда возгорелись костры всего Израиля. Праздник Лаг-ба-Омер вступил в свои права, и всенародное веселье началось. Женские и мужские хороводы, разнообразное музыкальное сопровождение, детские радостные крики – все это сливалось в одно целое. Сабры (евреи, рожденные в Израиле), Ашкеназы (евреи, выходцы из европейской части мира), Сефарды (евреи, выходцы из азиатских стран мира) соединились в молитвах, в песнях, в танцах, и все сравнились в свете костровых огней. Их темные тени плясали на земле, и все небеса сотрясались от радостных песнопений о восхвалении Всесильного Господа Бога Саваоф (Всемогущий воинств небесных).

Ветер изменился, и с северо-запада потянулись необъяснимые тучи. Их продвижение привело к незримому волнению ведущих каббалистов и мудрецов талмудистов, принимающих непосредственное участие в торжестве Лагба-Омер. Рав Симантов покрылся испепеляющей дрожью и положил ладонь правой руки на землю. Рядом с ним стоял его ученик Борух. Увидев действие своего учителя, он понял, что им предстоит новое путешествие.

Через несколько минут они ехали по дороге, ведущей к озеру Кенерет. Борух старался не задавать вопросов, но рав Симантов понимал его волнение, и в итоге сказал: «Тот, Кому мы молимся ежедневно и просим о милости и прощении за слова и деяния наши сегодня и именно сейчас посылает нас к тем, от кого происходит его Посланник для спасения нашего и для вхождения нашего в мир грядущий, – и немного помолчав, закрыл глаза и поднял руку перед собой. Затем произнес: – Остановись именно здесь!» И Борух остановил машину.

Рав Симантов вышел из машины и подошел к автобусной остановке.

«Да! Именно здесь Йецер вышел в ярости от своей неудовлетворенности. Затем именно здесь вошел Тов и последовал дальше». И после сказанного он снова сел в машину, закрыв глаза, и сказал: «Поехали».

Через некоторое время у другой автостанции они остановились.

«Следуй за мной!» И выйдя из машины, рав Симантов направился по дороге, ведущей на взгорье. Его ученик Борух последовал за ним, оставив машину у автобусной остановки. Но вскоре здесь же появился школьный автобус, из которого выходили Хасиды, и среди них их наставник и каббалист рав Ицхак Леви бен Элиезер. Он сказал: «Мой ученик поднимается наверх, поэтому мы последуем за ним!»

= 7 =

Помимо молодых разведчиков, внедренных в кибуц под видом молодого пополнения для работы на земле, капитаном Штейном были поставлены три опытных офицера под командованием лейтенанта Шама в охранное подразделение кибуца. Каждый из них нес восьмичасовую службу на контрольно-пропускном пункте данного объекта. Но за три месяца не было замечено никого, кто бы имел определенный интерес к их подопечным.

В ту ночь к КПП подошли ребе Симантов и его ученик Борух. Они были остановлены, и к ним подошел лейтенант Шама с вопросом: «Рабай! Что привело вас сюда в столь поздний час?» И пристальным взглядом окинул обоих пришедших. Ответ последовал очень спокойным голосом ребе Симантова: «Мы здесь не для того, чтобы продолжать начатое веселье! Мы пришли издалека, чтобы помочь избранным в подтверждении сущности истины. Очень скоро здесь появятся те, которые желают искоренить истину прямого пути к миру грядущему. Вам, лейтенант, и вашим подчиненным невозможно выявить тень в неосвященном месте. Поэтому я и мой ученик пришли помочь вам в этом нелегком мероприятии». Их разговор был прерван телефонным звонком. Лейтенант Шама достал трубку из нагрудного кармана и, открыв его, услышал голос капитана Штейна.

Капитан говорил: «Немедленно привести всю группу в боевую готовность. К вам направляются гости. Их количество нам неизвестно. Поэтому будьте готовы к любым сюрпризам. Я вылетаю и буду у вас через час. Со мной следует отряд спецов. Будет весело, лейтенант. Я на связи, поэтому до моего прибытия никого не впускать. Усильте охрану наших подопечных». Лейтенант отошел на пару шагов от рабая и его ученика, а затем тихо произнес: «Капитан, рядом со мной стоят два гостя, и они религиозные. Утверждают, что пришли помочь нам в нашем мероприятии. Какие последуют приказания в отношении этих двоих?» Последовал короткий ответ: «Задержать всех до моего прибытия». И на этом телефонный разговор был закончен.

Ветер усилился, и грозные тучи, пришедшие с севера, закрыли чистоту звездного неба. Лейтенант Шама обернулся к пришедшим и застыл от удивления. Их не было на том месте, где они стояли до телефонного звонка. Он немедленно соединился с капитаном Штейном и вкратце изложил сложившуюся ситуацию. Ему пришлось выслушать такое, что лейтенанту стало не по себе в большей степени, чем после необъяснимого исчезновения двух религиозных людей. Но теперь в нем открылись все скрытые качества офицера разведшколы. Мгновенное решение, и через несколько секунд он уже мчался на скоростном мотоцикле к дому Мордехая и Сары, по дороге отдавая приказы всем своим подчиненным. Вся группа молодых разведчиков вскоре сконцентрировалась по знакомому адресу, и ими были заняты ключевые подходы. Все были связаны телефонной связью друг с другом посредством беспроводного наушника. Каждый из них имел вживленный компьютерный чип, который передавал центру о жизнедеятельности разведчиков. Плюс к этому разведывательный центр наблюдал за происходящим со спутника.

Лейтенант Шама остановил мотоцикл у самого дома Сары и быстро направился к двери с пистолетом наготове.

Дверь оказалась открытой, но света не было ни в одной из комнат. Тихо ступая, он прошел по входному коридору и, подойдя к гостевой комнате, услышал знакомый голос. Да! Это был голос ребе Симантова. Лейтенант хотел прислушаться к их разговору, но говоривший сказал: «Лейтенант! Пройдите в комнату и уберите, пожалуйста, ваше оружие. Своим необдуманным поступком вы можете напугать всех присутствующих здесь». Офицер спросил также спокойным голосом: «Вы не хозяин этого дома! Тогда почему вы отвечаете за всех? Если господин Мордехай и госпожа Сара с детьми не выйдут через десять секунд после того, как я закончу говорить, тогда вам, господа религиозные, уже не придется объяснять причину вашего незаметного прихода в эту тихую и добропорядочную семью». Он еще не закончил говорить, как в проходе показалась улыбающаяся Сара и за ее спиной огромный Мордехай.

Бархатный голос Сары успокоил офицера, готового ворваться в комнату с целью спасения этой семьи. Она проговорила: «Вам не следует так нервничать. Наши гости являются друзьями старых знакомых. Они приехали к нам по настоятельной просьбе рабая Моше и его жены-ребицин Естер. Ребе Симантов и его ученик, мистер Борух, хорошие люди. Теперь я и мой любимый муж прекрасно понимаем, что за нами наблюдают скрытно от нас и для нашей пользы. Проходите, пожалуйста, в комнату. На столе приготовлен горячий кофе и много вкусностей. Заодно вы поближе познакомитесь с нашими друзьями. Я думаю, что вам есть о чем поговорить». И Сара уступила дорогу лейтенанту Шама. По пути к столу он говорил сообщение: «Всему юниту! Я внутри. Здесь пока все спокойно, но пусть никто не расслабляется. Скоро прибудет капитан и с ним спедподразделение. Кроме капитана Штейна, никого к дому не подпускать. Всем ожидать моих указаний. Будьте бдительны и предельно осторожны».

Жители кибуца немного устали от столь праздничного веселья, и теперь свет, выходящий ранее из окон, постепенно угасал. Вскоре все кибуцники заснули крепким сном. А к воротам КПП подходила большая группа хабадников. Ребе Ицхак-Леви бен Элиезер шел впереди своих учеников, и в этот момент пронесся ураганный ветер и сбросил этот ветер лохматую шапку с головы рабая. Он встал. Кто-то из пришедших с ними поднял шапку с земли и вернул ее рабаю. Учитель посмотрел на подошедшего к нему и, заметив что-то, спросил на идиш: «Послушайте, любезнейший! Почему я вижу вас впервые среди моих учеников?» И взглядом опалил незнакомца. Все ученики встали за спиной рабая, а за незнакомцем выросли другие незнакомые лица в одежде хасидов. Их становилось все больше и больше, и вскоре небольшая группа учеников ребе Ицхака-Леви, да и он сам, оказались в окружении чужих «хабадовцев»!

Толпа незнакомцев расступилась, и перед лицом рабая предстал глубокий старец в одеянии монаха из Ватикана. Его внутренний голос говорил: «Мы пришли сюда не для того, чтобы отнять у вас вашу жизнь. Мы пришли сюда для того, чтобы взять то, что по праву принадлежит нам. И никто не сможет помешать нам в нашем решении! Ваши убеждения и ваши деяния нисколько не мешают нам. Поэтому мои братья не тронут вас сегодня! Но если кто-нибудь из вас посмеет помешать осуществлению планов нашего ордена, тогда никто из вас не уйдет отсюда живым. Для вас открыты две дороги: одна – назад к жизни, которую вы имели до сих пор; вторая – к тем, кто повержен у входа, и к тем, кто будет повержен за этими воротами. Наша цель – встретить того, кто до сегодняшнего дня давал нам прощение за все деяния наши, взяв с собой все грехи наши. Мы вновь вознесем его на крест, чтобы весь мир увидел чистоту помыслов и рук его». Толпа расступилась в стороны: одна дорога вела вниз и в темноту бездны; другая дорога вела вверх, к свету, но у входа в кибуц лежали растерзанные тела молоденьких солдат, охранявших мир и покой жителей кибуца.

= 8 =

Из поселка медленной походкой к КПП приближался мальчик в длинной ночной рубашке. Глаза всей толпы и взоры учеников рабая Ицхака-Леви устремились к нему. Он подходил к поверженным солдатам и прикладывал правую руку к каждому из них, а затем, посмотрев в сторону монаха, сказал: «Если ты пришел за мной, тогда тебе не стоит отнимать жизнь у моих детей. Каждому из них не тобой дана жизнь, поэтому не накладывай на них руки своей. Как жизнь, так и смерть, не от тебя они! Ты спрятал и продолжаешь прятать свое истинное лицо, так открой его и пусть все увидят, кто ты и что ты! Вот! Я здесь и не прячусь от тебя! И если ты не откроешь лица своего, тогда Тот, Кто послал меня, Он откроет лицо твое». Мальчик замолчал, и все устремили взгляды свои на старца-монаха.

«Монах» начал преображаться. Все расступились, потому что Он стал расти и через несколько секунд перестал быть монахом Ватикана. Монашеские одежды расползлись и вместо бывшего старца-человека перед всеми предстало огнедышащее существо. Весь его низ исторгал жаркий огонь, и лишь верхняя часть походила на человеческий торс, вот только из этого тела пытались вырваться живые души людей, подчинившихся его власти. Его руки были заполнены огнем, глаза искрили и открывали густоту ада, из головы торчали шесть огненных рогов. Рога удлинялись и, крутясь, прикасались к стоящим в толпе, после чего те падали и их души вливались в его плоть. Толпа явно поредела и он, ощутив в себе неограниченную силу, стал приближаться к мальчику.

В это время на управляемых парашютах спускались воины спецподразделения во главе с капитаном Штейном. Но не всем из них довелось ощутить почву под ногами, потому что, видя мальчика и приближающееся к нему чудовище, у многих из ребят-спецов возникло желание сохранить жизнь этого ребенка. Один из воинов направил свой парашют на горящее чудовище и врезался в него со всей силой. Сначала возник факел, а затем прозвучал взрыв от гранат, которыми был снаряжен солдат спецподразделения. Взрывная волна отбросила некоторых в сторону, а два парашюта вспыхнули и с нарастающей скоростью врезались в землю, не раскрыв запасные парашюты. Капитан приземлился рядом с завороженной кучкой незнакомцев, оставшихся в живых, и тут же бросился в сторону КПП, но получил сильнейший удар огненным рогохлыстом от огнедышащего существа и потерял сознание.

Ученики, по слову рабая Ицхака-Леви, разбрелись в разные стороны для оказания необходимой помощи всем пострадавшим. От взрыва, прогремевшего у КПП, проснулись все жители кибуца. Началась срочная эвакуация детей и женщин в бомбоубежище. А мальчик продолжал стоять в ожидании предстоящих событий.

Так они стояли друг против друга, но никто не знал их истинного значения, кроме них самих. Огненное существо приблизилось к мальчику настолько, что ему было достаточно протянуть свою полыхающую руку и хрупкое тело малыша в ночной рубашке могло оказаться в его объятиях. Но никаких действий не происходило со стороны горящего великана. Никому из людей не приходило в голову, что эти двое беседуют друг с другом, потому что никто не слышал ни одного произнесенного слова после всего, что произошло некоторое время назад.

Ангел зла спрашивал у Ромаха: «Зачем ты пришел в этот мир? Твое время еще не пришло для установления истины! Люди земли довольны тем, во что они верят, и тем, что они делают. Кому ты здесь нужен? Вечно спорящим и жестоковыйным евреям? Так они только играют словами, которые придумывают сами! Их порабощение закончилось еще в Мицраим! Их унижение Вавилоном, Римом, Испанской инквизицией кануло во времени! Их уничтожение фашистской Германией еще живо в памяти, но и это будет забыто в новых поколениях! Я, пришедший на землю тысячи лет назад, внедрил в сердца людей зло, ненависть, предательство, зависть и непоколебимую тягу к материальным благам. Я радовался всем войнам и пролитой крови всего человечества. Все люди опутаны моими сетями, и они никогда не откажутся от наживы в виде золота или большого количества денежных купюр. Что ты, маленький червяк, можешь дать им? Чему ты, насекомое, можешь научить это бездуховное человечество? Или ты думаешь, что они бросят свое имущество и пойдут за тобой? Власть имущие принадлежат мне и все, чем или кем они управляют, принадлежит мне. Поэтому, если твой приход связан с тем, чтобы забрать у меня все это, тогда уходи туда, откуда пришел и не возвращайся более никогда! Но если ты останешься, тогда, клянусь моим Творцом, что не будет у тебя успеха и тебя распнут на кресте так же, как распяли того человека и обожествили для моего блага, а не для блага Творца».

После короткой паузы ЙеhИШИЭЛьРоМаХ отвечал: «Твое краснословие известно всем мирозданиям СВЯТОГО, Благословенного Господа Бога Живого! Благодаря твоим речам, первенцы Всесильного подвергались и подвергаются нечеловеческим испытаниям. Но ты жив только благодаря своей изворотливости и списанию собственной вины на духовную слабость человечества. Разрушение храма Господня в Иерусалиме дважды легло на твою сущность! До смешения языков был один народ, говорящий на одном языке, но ты вовлек в свою интригу Нимрода и он поддался твоей хитрости. Благодаря тебе Хава (Ева) была совращена и нарушила единственную заповедь Райского сада. Именно из-за этого ты был низвержен и оставлен на земле для осуществления Божественных планов. Ты первый из ревнителей Господних. Тебе позволено много, но не все! Мое сердце радуется встрече с тобой! Вот только цена этой встречи высока. Ты неустанно преследуешь свою цель, в которой используешь человеческий материал, и у поддавшихся твоей власти забираешь души. Однако Пресвятой не давал тебе на это никакого права. Вот я! Стою перед тобой, не скрывая своего лица. Ведь ты очень жаждал встречи со мной! Если у тебя есть власть на земле, тогда сможешь ли ты взять меня, стоящего на этой земле, но не подчиняющегося твоей сомнительной власти?» И ангел зла сделал первый шаг по направлению к Ромаху, за первым шагом последовал второй и третий. Огнедышащее существо сначала обрадовалось, что не ощущало никакого препятствия, но в следующий момент за спиной мальчика выросли два огромных шестикрылых ангела. Четыре крыла каждого из них прикрывали мнимые тела до самой земли и закрыв малыша двумя крыльями, пропали из поля зрения.

Через мгновение из пасти ангела зла, поднятой вверх, вырвался огромной силы струящийся огонь. А еще через миг он сам исчез, оставив на земле горящий круг.

= 9 =

Капитан Штейн открыл глаза и понял, что очутился в ярко освещенной комнате. Над ним стояли люди в голубых халатах и такого же цвета масках. Первое, что он сумел выговорить: «Что происходит? Где я?» На что последовал ответ молодого хирурга: «Сейчас уже ничего не происходит. Благодарите Бога и всех, кто боролся за вашу жизнь! Вы, капитан, находились на волоске от смерти». А затем прозвучал звонок и доктор поднял трубку телефона: «Да, господин Меир! Ваш капитан пришел в себя! Конечно, жить будет до ста двадцати, с Божьей помощью! Да! Можете транспортировать. Я разрешаю! До свидания, господин Меир!»

Капитан осмотрел себя в недоумении. Обе руки были перевязаны, и от плечей до запястья наложены стягивающие шины. Голова шумела так, как будто рядом происходили танковые учения. Он задумался: «Что произошло? Почему я ничего не помню? Так! Спокойно. Спокойствие и без паники! Вспоминай! Все вспоминай! Вот соль-пересоль! Да что со мной случилось? У-ух, как гудит голова. Провал в памяти? Да! Полный провал. Так, стой! Доктор, разговаривая с кем-то, сказал «ваш капитан пришел в себя». Как это понимать? А! Значит, я офицер. Но офицер чего? Кому я служу? Кто такой господин Меир? Вот соль-пересоль!» – с такими мыслями капитан Штейн провалился в сон, в котором ему открылось видение всего, что произошло этой ночью. Лицо покрылось испариной, и из глаз текли слезы, но не от боли, а от беспомощности.

Скоро до него донеслись звуки работающего пропеллера. Память вернулась к капитану, но спокойнее от этого ему не стало. Он продолжал размышлять о случившемся: «Ну что, капитан Штейн? Твое бесстрашие пропало, потому что столкнуться с опасностью, исходящей от человека, это одно и это нестрашно. Так как человека можно одолеть уговором или силой, а каким образом одолеть то, что не умирает? Вот соль-пересоль! Уже давно я не задавал себе столько вопросов. Тут словно прорвало! За одним вопросом рождается другой и так без конца и без ответа. Хорошо! Возможно, я перебарщиваю. И вообще, соль-пересоль, соберись, капитан! А то как мальчишка сопли пускаешь. Наверняка меня ожидают в управлении. Конечно, запахло жареным! Горячие новости с кровавого боя. А разве это можно назвать боем? Самое лучшее слово в этом случае – бойня. Мясник – это то чудовище, которое никак не пострадало от нападения с воздуха и в ближнем бою. А мы – это овцы, которые сами отдавали себя на заклание. Вот соль-пересоль! Мне даже неизвестно о потерях». Капитан открыл глаза и увидел перед собой молоденькую девушку в звании лейтенанта медслужбы. Она нежно вытирала взмокшее лицо капитана Штейна. Он постарался обратиться к ней как можно более приветливо, но вышло, как всегда: «Лейтенант! Где моя группа захвата? Почему я не вижу никого из моей группы? Вот соль-пересоль! Да не молчите вы, а отвечайте старшему по званию. Ты что, язык проглотила?» А та залилась вся крупными слезами, не зная, что ответить. Немного успокоившись, она открыла походную сумку и достала оттуда тринадцать армейских медальонов с номерами тех спецназовцев. Затем проговорила, захлебываясь в собственных слезах: «Гос-по-дин ка-пи-тан! Это в-вс-сее, ч-что от них ос-с-ста-лос-сь. Ни одного тела, к-кро-оме вашего, там не было. Одно черное обгоревшее пятно на земле», – и громко зарыдала.

Капитан Штейн вспомнил, что был обездвижен этим чудовищем в самом начале этой бойни. Теперь более мягким тоном постарался спросить: «Извини, девочка! Я не хотел тебя обидеть. А как я выжил? Но только без слез, пожалуйста. Ведь мы солдаты, а не благородные девицы. Вот соль-пересоль! – и снова на повышенном тоне продолжал: – Успокойся, лейтенант. Я приказываю немедленно успокоиться и выпить воды или лучше чего-нибудь горячительного. Спирт есть?» И та дрожащими руками достала бутылочку медицинского спирта. Капитан продолжал: «А теперь налей немного в маленький стаканчик. Вот так. Открой рот и вдохни. Пей. Я приказываю, пей». Молоденькая фельдшер опрокинула стаканчик и выпила содержимое одним махом.

Ее горло обожгло. Она схватилась за рот, а капитан закричал: «Выдохни! Выдохни, девчонка!» Та выдохнула и почувствовала облегчение. Легкий дурман вернул лейтенанта медслужбы в адекватное состояние, и она рассказала капитану Штейну, в каком виде пребывал он, когда они его нашли: «На вас, господин капитан, лежало полуобгоревшее тело пожилого человека в одежде хабадовцев. Видимо, это был рабай, потому что на вашем лице лежала шапка из дорогого меха. Это спасло ваше лицо от ожогов. Каким образом там оказался этот религиозный человек, выясняют!» Капитан перебил: «Стоп! А где остальные религиозные? Их было там немало. Я приземлился рядом с ними. Но это животное хлестнуло меня чем-то обжигающим, и больше я ничего не помню».

Фельдшер проговорила: «Кроме обугленной земли, обгоревшего рабая и вас, господин капитан, никого и ничего более не обнаружено». На ее глаза снова накатились слезы.

= 10 =

После мощного взрыва гранаты, прогремевшего у ворот КПП, в кибуце прозвучал протяжный сигнал тревоги. Жители, недавно заснувшие, вскакивали с кроватей и на ходу одевая маленьких детишек, выбегали из домов и быстро шли по направлению к бомбоубежищу.

Лейтенант Шама выбежал на улицу и, увидев зарево в стороне КПП, сел на мотоцикл и помчался в эпицентр происходящего. Приказав всему отряду: «Всем оставаться на своих местах до особого распоряжения. Временно передаю командование лейтенанту Клейнеру». Он видел, как охранники кибуца помогают жителям в эвакуации, поэтому разведотряд был освобожден от этого мероприятия ввиду сложившейся чрезвычайной обстановки.

Не доезжая несколько сот метров, он увидел полыхающее полушарие огромных размеров. Но не успел он приблизиться, как внутри этого огня прозвучала серия гранатных взрывов и затем из самого его центра вылетело что-то большого размера. За этим последовал мощный уходящий вверх огненный столб, и все исчезло. Только земля источала высокие языки жестокого пламени. Поэтому до тех пор, пока огонь не потерял свою силу, лейтенант Шама не мог даже приблизиться к такому пожару.

«Передает лейтенант Шама, – сказал он, включив канал секретной радиостанции, вмонтированной в его скоростной мотоцикл, и продолжал: – Нахожусь в эпицентре оконченной акции «гостей»! Прошу прислать медицинскую неотложку и группу экспертов из особого отдела. Здесь произошло то, что не поддается моему объяснению. Обгоревшая земля размером в два футбольных поля, лужи застывшего стекла и расплавленный металл. Воронка бомбового удара отсутствует и ни одного человеческого тела. Стоп! Я слышу чей-то голос». И он бросился в сторону звука, выходящего из человеческого горла. Отодвинув в сторону полуобгоревшее тело, он увидел капитана Штейна, который дышал, а значит, был жив. Лейтенант закричал: «Капитан! Капитан Штейн жив. Требую немедленную медицинскую помощь. Он истекает кровью. Я не могу остановить кровотечение, потому что перевязка невозможна. Руки капитана отрублены у самых плечей непонятным образом. Да пришлите же кого-нибудь! Капитан. Капитан Штейн! Это я, лейтенант Шама. Вы узнаете меня? Потерпите. Потерпите немного. Сюда уже направлена медицинская помощь. Скоро! Очень скоро они будут здесь. Не уходите, капитан. Я прошу вас!» И лейтенант услышал еле разборчивые слова, выходящие из открытого рта капитана: «Вот соль-пересоль! Не проси, а приказывай». Первый помощник капитана собрался с духом и выпалил: «Капитан Штейн! Я приказываю вам выжить во что бы то ни стало!» У капитана текли слезы, и это подтверждало его жизнедеятельность.

По дороге к кибуцу на огромной скорости неслась машина скорой помощи, и по воздуху летели три военных вертолета. Они успели раньше, и оттуда бежали с носилками сильные солдаты, а за ними доктор в офицерской форме медицинской службы.

Машина скорой помощи на всей скорости влетела в обгоревшую зону. Колеса натолкнулись на остекленевшую лужу, и острые осколки стекла разрезали резиновые шины. Машина подпрыгнула и воткнулась носом в обугленную землю. Водителя бросило на руль, и он потерял сознание от сильного удара в лицо. Медсестра, сидевшая рядом, не пострадала так сильно, но все-таки повредила нос, из которого обильно текла кровь. К ним поспешили другие солдаты медслужбы и, вытащив их из машины, быстро перенесли в вертолет. Туда же был доставлен капитан Штейн, и вертолет поднялся в воздух, а спустя несколько минут исчез в темном небе, в котором вновь появились яркие звезды.