Виртуальная Россия в кривых зеркалах экрана

Сколько шума, сенсационной суеты наделала овечка Долли, полученная шотландскими генетиками путем клонирования из клетки! Какие страсти разгорелись вокруг не планов даже, пока только идеи создания в будущем такой же искусственной, как овечка, копии человека! Гудел весь мир, возмущенный безнравственностью ученых, и вправду потерявших всякий страх Божий. А в это время у нас в Москве, на Шаболовке, в Останкине, тихо-мирно, без скандалов и сенсаций полным ходом продолжается работа по созданию человеческой роботомассы. Здесь экспериментируют со словом как инструментом для получения управляемой биомассы. Испытательный полигон — 140 миллионов отечественных душ.

Да, именно слово средствами технического прогресса превращено в опасную агрессивную силу, направленно меняющую человеческое сознание, принудительно действующую как на отдельные личности, так и на нацию в целом. Человечеству и прежде было известно о грозной силе слова, как разящей, разрушительной, так и созидательной, целительной. Не случайно из поколения в поколение передавалось в назидание — за измену слову мщения не избежать. О силе слова , о его организующем воздействии на земной мир знаем из учения Русской Православной Церкви. Евангелие глаголет: «Искони было Слово». Св. Писание исповедует: «Словом Божиим Небеса утвердились». И это не метафора. Каждое Таинство Св. Церкви говорит о том, что Слово есть Дело, через Слово действует Святой Дух. Церковь предает анафеме колдунов и экстрасенсов, тех, кто творит словом зло.

Но если опыт предков и Церковь не авторитет досужим неверам, поверьте современной науке — волновой генетике, которая опытным путем доказала реальность словесного воздействия на ДНК человека, и целительного воздействия слова на человеческую генетику, и губительного. Молекулярный биолог доктор биологических наук Петр Гаряев на основе многочисленных экспериментов показал, что наследственный аппарат всего живого понимает человеческую речь. Слово, представляющее собой волновое поле, попадая на генетический аппарат животного, растения, человека, передает ему команды, которые воздействуют на генетику живых организмов. Над радиационно поврежденными семенами читали молитвы на русском, немецком, английском языках и в этом же ряду просто несли абракадабру. Семена поняли молитву на всех языках: радиационно убитые, разрушенные клетки ответили на нее всхожестью, но к абракадабре остались глухи: не взошли! Другие эксперименты показали, как словесное воздействие способно разрушать, искажать генетику живого организма. Любое существо, и человек не исключение, представляет собой принимающую и излучающую антенну. Каждое слово, услышанное или увиденное нами, слышат не только наши уши, видят не только наши глаза, но вся наша личность несет в себе (хотим мы того или нет, это от нас не зависит) отпечатки — «впечатления» услышанного и увиденного. Вторгаясь словом в генетику человека, можно изменять его личность, руководить его действиями, формировать из людей, из целых народов послушную биомассу — армию биороботов. По сравнению с этим открытием одинокая овечка Долли — всего лишь забавная детская игрушка, не более. Выработка биоматериала из народов России путем словесного воздействия уже поставлена на теле-, радио-, газетный поток, и все явственнее, все значительнее в обществе продукт этого страшного поточного производства.

Для чего нужны в эпоху переживаемой нами демократии управляемые человеческие стада, что за пастухи гонят нас заранее уготованными тропами и в какие стойла? Главная цель погонщиков — власть, получаемая ими на всеобщих, прямых, равных и тайных выборах. Все эти рвущиеся сегодня к власти погонщики нетерпеливо щелкают бичами: но-но, родимые, безмозглые, безвольные, вперед, голосовать!

Уговоры, обещания, понукания, гиканье, или, выражаясь языком науки, словесная обработка электората, имеют серьезную научно-исследовательскую основу. Платежеспособным клиентам готовят избирательные программы целые научно-исследовательские институты, лаборатории, аналитические центры, в арсенале которых интенсивная психология — умело направленное мощное воздействие на психику человека. Здесь главный инструмент — методы нейролингвистического (словесного!) программирования. Это страшнее, эффективнее любого зомбирования, потому что всякое зомбирование обычно понуждает человека совершать примитивные действия в достаточно короткий, ограниченный отрезок времени, нейролингвистическое же программирование напрямую воздействует на подсознание человека, как антенну настраивает его на волну поступающих извне команд, и способность к «приему» может сохраняться у человека без ограничения во времени.

Людей, подвластных чужому слову, в выборных кампаниях не менее 35 процентов. Эту цифру называли и американские консультанты после победы Ельцина на президентских выборах в 1996 году, когда говорили об эффективности своих избирательных технологий. Сегодня побеждают не сами кандидаты в депутаты, мэры, президенты (вы только вглядитесь в них, разве нормальному человеку с непомутненным рассудком придет в голову сказать о них: «Я хочу, чтобы они управляли мной, моей страной»?), ясно, что побеждают выборные технологии. Российские специалисты не хуже американских владеют искусством одурачивания. Алексей Ситников, например, консультант в избирательной команде Ельцина, оттачивал свое искусство в лаборатории активных средств психологического воздействия Академии общественных наук при ЦК КПСС. Вице-президент Международной академии психологических наук А. Жмыриков, бывший заведующий кафедрой психологии на Высших курсах КГБ СССР, еще в 1979 году возглавлял секретную научную лабораторию, в которой отрабатывались специальные методики по воздействию на сознание . Методики эти до сих пор государственная тайна, но разве не парадокс, что секретным оружием бывший офицер КГБ запудривает мозги не врагам России, а за высокие гонорары оболванивает граждан России. Все равно, что офицер-ракетчик на боевом дежурстве даст команду «Пуск» комплексу, нацеленному на Ярославль с Костромой или Тюмень с Томском, только потому, что ему, офицеру-ракетчику, кто-то за это хорошо заплатил. Если один офицер за хорошую плату может секретным оружием дурить головы своему народу, то почему другой офицер за ту же плату не может их вовсе поотрывать?..

Нас убеждают, что технологии «промывания мозгов» — всего лишь безобидная агитация, рекламные трюки. На самом деле воздействие подобных технологий на нацию страшнее бомбардировок, потому что информационное оружие поражает генетику человека, воздействует не только на конкретного человека, но и на его потомство. Это генетическое оружие с обманно успокаивающим названием «информационное» по своей мощи, по своему поражающему воздействию должно по праву занимать сегодня ключевое место в ряду оружий массового поражения, и занимает. Только те, кто пользуется им, никогда добровольно не признаются в том, хорошо сознавая, что это тягчайшее преступление против человечества.

Но и без признаний мы воочию видим масштабы поражающей силы информационного оружия, эффективность технологий информационного террора, когда население России все больше и охватнее превращается в блеющее, мычащее, послушное кремлевским властителям быдло. Чтобы убедиться в этом, достаточно анализа итогов голосований, результатов опросов, графиков рейтингов. В каком безумном порыве отдает большинство населения свои голоса тем, кто ободрал их до нитки, лишил всяческой социальной поддержки, отобрал у них бесплатные здравоохранение, образование, гарантию иметь жилье, работу и заработок, и, продолжая истощать им, коренным народам России, принадлежащие природные богатства, лишь обогащается сам и обогащает Америку?

Телевидение — наиболее эффективное техническое средство обработки сознания масс. Вот почему на заре «перестройки» первое, что сделали с нашими мозгами, — их максимально настроили на телевизионный передатчик. Появились невинные с виду, наивные по форме и содержанию «мыльные оперы», замельтешили на экранах сериалы «Рабынь Изаур», «Просто Марий», из-за которых почти все население России, включая отнюдь не сентиментальных мужчин, стало сживаться с телевизором, не отходить от телевизора; мыслить телевизором. Из жизни большинства людей стали уходить книги, газеты, даже радио, с которыми человек чувствует себя гораздо более свободным в суждениях. Телевизор стал всем — окном в мир, другом, советчиком, сотрапезником, собутыльником, наконец. За сериалами последовал второй заранее рассчитанный информационный залп — на телеэкраны выпустили колдунов-гипнотизеров Кашпировского с Чумаком, чтобы опробовать массовое введение людей в транс на десятках миллионов подопытных. Без малого год проводились «психиатрические» сеансы, преступные по сути, чудовищные по своим последствиям, доказавшие, что средствами нейролингвистического программирования, словесного, а потому, на первый взгляд, безобидного воздействия, можно легко и безгранично увеличивать число внушаемых людей.

Нейролингвистическое воздействие на наши умы, искажающее здравые, нравственные понятия, подобно жесткому радиоактивному излучению, когда крови нет, кости целы, а человек болен, ничтожен, немощен, того и гляди замычит. Да и как сохранить ясный ум и твердую память, если реальный мир с его действительными понятиями добра и зла, истины и веры все время предстает в кривых зеркалах телеэкрана. Одно из зеркал искаженно представляет происходящее, другое — уродует русское языковое общение, третье — искривляет наше здравое восприятие мира с позиций добра, справедливости, правды, четвертое — ломает каноны национального мышления… И все эти экранные кривды, фокусируясь в человеческом мозгу, формируют из нормального человека безвольного, безрассудного, легко управляемого, послушного чужой злой воле болвана, готового голосовать за кого велят, — чего и добиваются специалисты по информационному террору

Для искажения информации не обязательно всегда нагло врать, достаточно нескольких простеньких приемов сокрытия правды через умолчание — и цель достигнута. История с дефолтом 17 августа 1998 года тому пример. В течение года мы слышали ежедневные почти военные сводки теленовостей: «доллар вырос — рубль упал». А что, доллар — цветок в горшке, который растет на биржах и вянет под воздействием природных стихий? И с какой такой крыши «стремительно падает» рубль? Но эти двое субъектов — доллар и рубль — навязывались нашему сознанию прямо-таки в очеловеченном виде, они могли самостоятельно расти, безоглядно падать, отчаянно бороться друг с другом, но с помощью олицетворения, литературного словесного приема умело скрывалась информация о том, кто на самом деле проделывает преступные финансовые аферы с валютой в стране, пока прикованные к телеящику граждане-зрители привычно завороженно, словно это очередной мыльный сериал, наблюдали, как вчера рубль чуть приподнялся, а сегодня, несчастный, опять упал, хорошо хоть не разбился, — переводили дух телезрители. Дело, как известно, кончилось разорением сотен тысяч простаков, прозевавших спланированную финансовую катастрофу.

Более сложный маневр искажения информации: инсценировка событий, своего рода театральный розыгрыш с немногими посвященными в пьесу участниками-лицедеями. Горько признавать, но почти все мы когда-то оказались доверчивыми зрителями спектакля под аншлаговым названием «Бунт Ельцина против Коммунистической партии и Горбачева». И конфликт был ненастоящий, и герои — противники по сюжету пьесы — деловито обсуждали дальнейшие коллизии за кулисами, настоящей была только развязка, та, что произошла в Беловежской Пуще, настоящими были аплодисменты одураченных ротозеев за бутафорской победой «демократии над тоталитарным режимом» прохлопавших развал страны. А вот «инсценировка» масштабом помельче, как говорится, для частных нужд и выгод.

Поимку жуликов с долларами в пресловутой коробке из-под ксерокса сами жулики через кривое зеркало своего телеэкрана представили в виде попытки… государственного переворота. Помните, как лихо закрутили сюжет! Посреди ночи внеплановый эфир, всклокоченный Киселев на экране, разбуженный демократами Лебедь, ощущение, что он в исподнем и ночном колпаке рычит о пресечении очередного ГКЧП. Обыватели дрессированно припали к экранам, заблажили «лишь бы не было войны», минута высшего напряжения, многократно усиленная решительными призывами демократов всех шерстей «стоять до конца», — и вот она, развязка, моментальная, как во всяком подобного рода лицедействе: «заговорщики» Сосковец, Коржаков и Барсуков, заклятые враги Чубайса, организовавшего аферу с коробкой из-под ксерокса, и все те, кто поймал воров с поличным, сняты президентом Ельциным со всех постов, победители Березовский с Чубайсом дают пространные интервью, глупые зрители, облегченно вздохнув, — переворот отменяется, войны не будет, — натягивают одеяла на головы.

Меняются лишь подмостки и актеры, сама режиссура одурачивания народа уже второе десятилетие остается прежней. Инсценировка к первой президентской кампании Путина, к примеру: чеченцы угрожают будущему президенту России физическим уничтожением. Какой ход в выборной гонке: кандидат в президенты подвергается смертельной опасности, но не трусит, делает смелые заявления, появляется на людях, а телекамеры напряженно следят за всеми передвижениями героя, зрители в азарте не отрывают глаз от телеэкрана: убьют — не убьют… Не убили — и всеобщее облегчение!

Особым случаем искажения информации являются так называемые рейтинги, которые готовят почву для нужных властям итогов выборов. Уже в 2000 году стало очевидно, что с уходом Ельцина конец эпохи разрушения государства Российского не наступит: президентский пост, как эстафетную палочку, принялись передавать друг другу так называемые преемники, не интересуясь при этом волей народа, а попросту подделывая ее под себя именно при помощи рейтингов.

Эстафета преемников опирается на феномен высокого рейтинга очередного назначенца в президенты. Все годы президентства Путина он имел запредельный рейтинг — 70–80 процентов поддержки населения. В 2007 году у толком никому не известного Дмитрия Медведева рейтинг тоже был просто рекордный, ни один самый успешный и любимый народом лидер, много лет управлявший государством, не мог бы похвастаться таким. Всероссийский опрос ВЦИОМ в январе 2007 года, согласно данным авторитетного журнала «Профиль», привел фантастическую, запредельную цифру — 82 процента избирателей готовы проголосовать за Медведева на выборах президента России. С чего это вдруг так прытко скаканул рейтинг Медведева с ничтожных четырех процентов, что замеряли в опросах населения еще год назад? Что за повальная любовь фонтаном забила из щедрых русских душ? Любовь эта именуется манипуляцией. Был опрос — был. Сколько человек опросили? — 1600 респондентов в 153 населенных пунктах 76 областей. Как проверишь? А никак! Многие граждане, потрясенные огромной цифрой рейтинга, кинулись сами опрашивать своих родных и знакомых, действительно ли народ так возлюбил очередного преемника. Ответы родных и знакомых с рейтингом упорно не сходились. Если кто и собирался голосовать за Медведева, то исключительно потому что «больше не за кого». Где же эти пламенной любовью обожающие преемника проценты?

Ни для кого из пиартехнологов не секрет, что процент искренних ответов на вопросы социологов крайне низок. Не потому что люди склонны ко лжи или скрытны по характеру. А потому что мало кто желает впускать в свою душу какого-то стороннего, неизвестного ему чужака. Даже если социологи вас спросят, какой вы пьете сорт чая или какое радио слушаете, не все готовы признаться в том, что три раза шпарят заварку кипятком, или наслаждаются творениями радио «Алла». Кто-то постесняется своей бедности, кто-то приукрасит свой моральный облик, не суть. Главное, правды не скажут очень и очень многие. А теперь представьте, что социологи вам звонят по телефону домой, то есть знают, где вы живете, и весьма угрожающе интересуются, как вы относитесь к будущему президенту России, которого все равно выберут. И какой простак признается, что глаза бы его на преемника не смотрели. А если вы живете в маленьком городке, где все друг друга знают, и в результате своей простодырой искренности можете потерять работу, и у жены будут неприятности, и дочку в школе замордуют… «Нет уж, ищите дурака! А я вам правды все равно не скажу!» Вот психологическая причина неправдоподобно высоких рейтингов преемников президентского кресла. Но эти фальшрейтинги рикошетом бьют по нам же, ибо, доверяя лжеопросам, избиратель пытается следовать за общим мнением толпы, которого не существует.

При помощи телевидения манипуляторы массовым сознанием применяют особые приемы давления на человека. В обыденной жизни мы редко слышим команды, телевизор вколачивает их в нас одну за другой, как гвозди забивает в наши головы: покупай дубленки, пей кофе, выбери меня, раздави гадину… телевизор шантажирует: «заплати налоги и спи спокойно», а то и вовсе угрожает, запугивает: «голосуй, а то проиграешь»…

Ежедневно включая телевизор, люди подвергают себя словесному насилию, в полной мере подпадающему под статьи Уголовного кодекса Российской Федерации за принуждение, угрозу, шантаж, запугивание. Это прямое причинение человеку вреда, и не важно, что одним лишь словом. Законодательство признает подобные действия уголовным деянием, но, к сожалению, только в тех случаях, когда их совершает частное лицо против частного лица, за массовое же телезапугивание, общероссийский телешантаж, всенародное телепринуждение никто ответственности не несет, хотя эти деяния архипреступны и по целям, и по результатам своего воздействия.

Кривые телезеркала умышленно меняют привычные, веками складывавшиеся законы национальной жизни, формируют ложные идеалы, искажают правильное, с позиций добра и истины, совести и справедливости, восприятие людей и событий, создают «виртуальную реальность» — придуманный образ страны, то нищей и никчемной, не способной себя ни прокормить, ни защитить, как это демонстрировали при Ельцине, и это было тогда, когда Россия еще сохраняла и мощь, и силы для сопротивления разграблению, то вдруг все в той же виртуальной реальности наша страна предстала могучей и процветающей, поднявшейся с колен, как беззастенчиво стали лгать при Путине именно тогда, когда вымирание населения достигло более трех с половиной миллионов душ в год!

«Виртуальная Россия» — страшное достижение нынешних манипуляторов мозгами, злоумно воспользовавшихся успехами в области компьютерных игровых программ. Виртуальная, то есть искусственно нарисованная в недрах компьютерных извилин, «действительность» заставляет человека поверить в то, что она существует. Известный случай, когда ребенок, привыкший в виртуальном компьютерном мире преодолевать препятствия поворотом головы, закончив развлечение, вышел на улицу и при встрече со столбом попытался разминуться с ним все тем же способом — повернув голову. Телеэкран погружает нас в свой виртуальный мир, и, когда надо выходить из него, окунаться в живую жизнь, смотреть на реальный мир своими глазами, не всякий уже в состоянии сделать это, сбросить с глаз пелену теленаваждения.

Блестящий урок по созданию виртуальной реальности российская власть получила от американцев, когда они, установив телекамеры на крыше гостиницы «Украина» в октябре 1993 года, показывали русским русскую национальную трагедию точно так же, как показывают охоту туземцев на слонов в африканских джунглях. Почти вся Россия, уже приученная к стрельбе и погоням в телебоевиках, припав к телевизорам, с азартом следила, возьмут «Белый дом» или не возьмут, будет штурм или не будет… Повальное национальное равнодушие тогда, в 1993 году, — плод телевизионной виртуальной реальности. Грандиозная победа пастухов человеческих стад. Русские не восстали помочь русским, а, открыв рот, уткнувшись в телевизор, смотрели, будто кино, как убивают их единокровных братьев… Спустя пятнадцать лет те самые русские, что не поднялись выручать своих, начинают сознавать, что явились жертвами бескровной, но от этого не менее жестокой и сокрушительной бойни. На заседании «круглого стола» в Совете Федерации по проблемам демографии и охране здоровья детей в марте 2007 года прозвучала страшная цифра: за первые два месяца 2007 года население России уменьшилось на 561 тысячу 200 человек. Больше чем полмиллиона народу ушло на тот свет только за два месяца одного года! Но если в два месяца гибнет 561 тысяча 200 душ, то за год — в шесть раз больше. Умножим, чтобы получить реальную годовую потерю жителей России: три миллиона триста шестьдесят тысяч человеческих душ теряем ежегодно! А население России в это время благостно галлюцинирует в «виртуальной реальности».

Такие потери народонаселения — более трех с половиной миллионов в год — может нести только страна, ведущая активные боевые действия! Сравните с гибелью народа в годы Великой Отечественной войны. В войну на гораздо большей территории страны, включавшей, кроме России, Украину, Белоруссию, Крым, Кавказ, Прибалтику, Среднюю Азию, погибло более 20 миллионов человек. Если разделить эти потери на военных пять лет, то получается, что в самую кровопролитную для русского народа Великую Отечественную в стране с гораздо большим населением, чем сегодняшняя Россия, наш народ терял по четыре миллиона жизней в год. То есть сегодняшнее вымирание русских и других коренных народов России в абсолютных цифрах вплотную приближается к потерям народонаселения во время Великой Отечественной войны, а в соотносительных цифрах уже давно превысило эти потери.

Но то была война — жестокие бомбежки городов, мно-госотеннотысячные котлы, крупнейшие в мире сражения под Курском и Сталинградом… Тогда народ загибался от голода в блокадном Ленинграде. Захлебываясь в крови, тогда наши армии форсировали Днепр, штурмовали Кенигсберг, Берлин… Тогда тиф косил людей в эвакуации, а на оккупированных территориях после партизанских диверсий немцы десятками тысяч расстреливали заложников. А что происходит сегодня? Почему мы так же мрем? Ведь ни бомбежек, ни сражений, ни блокад, ни котлов, ни эпидемий, даже вторая чеченская компания, как нас уверяют, успешно завершена. Но народ гибнет так, как будто наша страна воюет, как будто новая Великая война вступила на нашу землю и смерть косит народ, заметьте, в тех же размерах, что в Великую Отечественную.

Вдумайтесь в еще одну цифру, озвученную в Совете Федерации: за те же два месяца, за которые мы потеряли больше полумиллиона человек, смертность трудоспособных мужчин превысила смертность женщин в четыре раза. Трудоспособных мужчин — это значит и боеспособных, — их прежде всего выскребает смерть. Но если в войну — в Великую Отечественную — это было понятно, воевали мужики, жизни свои клали за жен и детей, за Родину, за землю Отцов, то где эти фронты сейчас, на которых гибнут ваши мужья и сыновья, и кого они защищают, жертвуя собой?

А нет фронтов, и никого они не защищают, и собой не жертвуют. Наоборот, вместо достойного отпора насилию, творящемуся в России, — запрограммированные телевидением пьянство, наркомания, бандитизм, тихое или буйное помешательство, безвольное слабоумие. У высокой смертности трудоспособных, боеспособных мужчин две причины: потеря истинного смысла жизни, нет желания жить в бессмысленности, но напрочь подавлена успешно ведущейся информационной войной воля что-либо изменить к лучшему; вторая причина — страх, стремление приспособиться к этому подлому миру, выгрызть в нем себе норку и затихориться в ней, оправдываясь в собственных глазах, у меня-де семья, дети, старики-родители, их надо кормить. И что мы можем противопоставить этим всеохватным внушенным страхам, безволию, апатии, когда понятия Отчизны, Родины, Присяги, Рода, Долга погребены под толстым могильным наслоением психического внушения, умело вдалбливаемого наущения — «лишь бы не было войны», «жизнь — это удовольствие», «бери от жизни все», «познай вкус жизни»? Да уже одно то, что безвольные трусы прежде всего обречены на гибель.

В подтверждение тому эксперименты американских ученых над крысами, которые, как известно, самые живучие твари на земле. Ученые доказали, что безвольные, пассивные животные подыхают гораздо раньше целеустремленных, энергичных сородичей, их жизнь примерно на 20 процентов короче средней продолжительности жизни крыс. Эксперименты проводились над крысами, различавшимися трусливостью и смелостью. Боязливые крысы вымирают скорее, чем их смелые собратья, трусов косят болезни и депрессии. Воля и отвага крыс определяют долготу их дней.

Воля и мужество — главное, что утратило большинство русских сегодня, стремясь ускользнуть от ответственности за то, что творят нечестивцы в России. Но это, как показывает неумолимая статистика смертности, не спасает их от гибели, ведь если пожар в селе, непременно сгорит и хата с краю. Прекратившие сопротивление русские превратились в то самое быдло, что само ищет, как сподручнее расстаться с жизнью. Истоки самоубийственного безволия и покорства — в информационном терроре, целенаправленно бьющем в жизненно важные точки народного организма.

 

Информационная война против русской нации

После нашей победы в Великой Отечественной войне стало очевидным, что на Россию больше ратью никто не пойдет, убедились, — чем сильнее на нас вражий внешний натиск, тем упорнее, ожесточеннее, победительнее русское сопротивление. Хотя очевидным оставалось и другое: никто не собирается оставлять богатейшую часть планеты русскому народу. Мечта поработителей России извечна, что в семнадцатом году, что в сорок первом, что ныне: чтобы окончательно завоевать Россию, не дать ей больше никогда выйти из-под чужеземного ига, чтобы не повторилось и впредь подобное освобождению России из-под монголо-татарского владычества, надо непременно оставить Россию без русских.

К этой цели они двигаются настойчиво, терпеливо и упорно, и сегодня близки к ней, как никогда. И впрямь, разве не отданы мы в наших городах и селах на поток и разграбление иноземцам, вместе с семьями и нехитрым имением разорены приватизациями, денежными реформами, финансовыми пирамидами, а в квартирную реформу и вовсе из домов гонят. Разве не скитаемся беженцами по родной земле, потому что с насиженных мест согнали, а на новых селиться не дозволяют. Отсюда инфаркты, запои, самоубийства, миллионы нерожденных детей, миллионы умерших молодыми, без медицинской помощи, без масштабной заботы государства… Геноцид! Четко отлаженный конвейер умерщвления нации, но этого врагам мало, мало, все еще мало, ведь мы, русские, слишком громадны числом, нас более 80 процентов в стосорокамиллионной России, и потому, уничтожая нас такими темпами, надо трудиться не меньше полувека, значит, те, кто сегодня, как им кажется, вершит победный план уничтожения русской нации, не смогут дожить до долгожданного часа, когда сама память о русских будет стерта с лица земли, не успеют они порадоваться делу своих рук. Вот почему не только измором и грабежом рассчитывают чужеземцы, которые захватили сегодня в России власть, очистить Россию от русских. Для этого у них арсенал сильнее и действеннее: информационная война — всеоружие газет, телевидения, радио, компьютерных сетей, эстрады, театра, кино и литературы — самый современный и скорый путь уничтожения русской нации.

Информационное оружие наиболее утонченное из всех видов вооружений, изобретенных человечеством: оно убивает совесть, стыд, национальную, родовую память, развращает душу соблазнами, развивает самые жестокие пороки — ложь, лицемерие, жажду наживы, эгоизм, безжалостность, цинизм, — на генетическом уровне перерождает, уничтожает нацию.

Информационно пораженный человек превращается в двуногое животное, умеющее работать, есть, пить, веселиться, размножаться, но у такой особи напрочь убиты понятия веры, совести, стыда, долга, такая особь не способна подняться выше своих эгоистичных, корыстных желаний, у нее, напротив, атрофированы понятия нации и Отечества, выжжены порывы творчества и способность к сопротивлению врагу — два высших свойства человека, которыми он служит Богу и своему народу С помощью информационного оружия народ превращается в легко управляемую биомассу, в самый «идеальный народ», о котором мечтают сегодняшние руссконенавистные правители России, желая получить покорливых с вненациональным мышлением людей, напрочь забывших, что они русские.

Информационная война есть не что иное, как нашествие идей, разрушающих национальное сознание. Это стратегия информационной войны. Тактических приемов, уловок, способов, ухищрений в информационной войне поболее, чем на войне обычной, где стреляют и взрывают.

Разрушительные идеи, в их числе тараном продавленный лозунг о выходе России из состава СССР, поветрием прошедшая по русским головам идейка «демократизации тоталитарной империи зла», вытесняют из сознания народа понятия о национальном единстве и государственной крепости. Здоровое и полезное народу осмеивается, развенчивается, обличается как непотребное. Таким непотребным, к примеру, выставляют шаги к возрождению союза России и Белоруссии, — исторической России, ставят идейные заслоны на пути восстановления рассеченного русского корня. Против Белоруссии так называемые российские средства массовой информации развязали беспощадную войну.

Информационная война есть наступление лжи, изгоняющей правду. Когда в руках врага сосредоточен весь теле-и радиоэфир, основная масса газет, ложь легко побеждает правду. Правда просто не доходит до людей.

Слухи, сплетни, лживые обещания, откровенные вымыслы и бездоказательные обвинения — сладкая наживка для любопытствующего обывательского ума, и не важно, что потом мелким шрифтом явится опровержение, наживка проглочена, и попавших на крючок лжеинформации человеков уже тянет ловкий удильщик. Гигантская по своим масштабам афера с приватизацией, к примеру, вся была построена на заведомой лжи об автомобильной стоимости ваучера.

Информационная война — это война пришлых самозванцев против национальных вождей. В идеологи и кумиры русскому народу выдвигают ненавидящих нас чужеродцев или, того хуже, русских предателей, которых для этого усиленно готовят, приручают должностями, подкупают премиями, их имена забивают в эфир, возносят на волне славы и почестей. И, одновременно, клеймят, предают забвению, сажают в тюрьмы, уничтожают природных русских вождей, способных к сопротивлению. Вместо них назойливо всовывают в наши глаза разных зюгановых, жириновских, явлинских, касьяновых… — кукол, послушных рукам хитроумных кукловодов.

Все, что способно ныне сохранять и воспитывать русских как нацию, — осмеяно, оболгано, отвергнуто и усилиями информационной агрессии загнано в подполье, а вся страна, будто ловчей сетью, накрыта «единым информационным полем», в узких ячеях которого бьются, тщетно пытаясь найти спасение, еще не потерявшие себя русские люди.

На сегодня русские полной чашей хлебнули поражений в информационной войне. Разрушение СССР, под ковровой информационной бомбардировкой, направляемой идеологическими вождями из ЦК КПСС, агентами влияния Запада, такими как А. Н. Яковлев, показало, что информационная война сумела подавить наш национальный здравый смысл, свойственный, казалось бы, любой семье, чей дом начинают крушить чужаки.

Выборы «кумира демократии» Б. Н. Ельцина, очевидного виновника катастрофы разделения русско-славянских народов, расстрелыцика русских в Белом доме, развязавшего гибельную чеченскую войну, выборы парламента, где всякий раз в большинстве оказываются чужеродцы, профессиональные подлецы и преступники, показали, что информационно-агитационная агрессия умело управляет нашей национальной волей, делает нас неспособными найти и выдвинуть собственных вождей, хотя даже стая голубей не пустит себе в вожаки ворона.

Таков для нас, русских, жестокий опыт поражений от информационной войны, а потерь в этой войне — жертв информационного террора — не счесть, их миллионы — безумных, нерассуждающих, слепо повинующихся чужой воле, у которых голова превратилась в тот же мешок, что положат, то и несет.

Не всех русских поразил шквальный огонь информационной войны, но большинство из нас, в ком пока жив разум, цел рассудок, не вполне понимают масштаба ее разящей силы. Информационное оружие страшно как раз своей бескровностью, оно сродни радиационному оружию, когда и крови нет, и кости целы, а человек гибнет, разрушается, истлевает. Средства нападения, применяемые в информационной войне, не стреляют, не взрываются, не сжигают огнем, уж это бы заставило русских людей ответно взяться за оружие и гвоздить им врага, покуда тот ходит по нашей родной земле. В своем гнезде и голубь коршуну глаз выклюет. Но средства информационного поражения бескровны, это газеты, книги, теле- и радиоэфир, компьютерные сети, общественные организации, партии, движения, клубы и центры и даже система общеобразовательных и высших школ. Они являются бесчисленными проводниками лжеидей, каналами лжеинформации, трибунами лжевождей, они не пугают очевидной опасностью, не угрожают видимой угрозой, они не ранят и не убивают человеческую плоть. Напротив, уничтожение национального рассудка и омертвение души происходит для человека не только безболезненно, но и с известной приятностью. Люди пьют соблазняющий хмельной напиток информации, замешанный на странных и привлекательных своей необычностью идеях, настоянный на хитроумной, бесстыдной выдумке, сдобренный язвительным словцом комментатора, и не замечают за его волнующим вкусом яда, отравляющего кровь, туманящего мозг, парализующего волю.

Так уже устроен современный человек, что наиболее безоружным он оказывается перед словом, не подозревая, чаще всего в силу материалистического воспитания, всей мощи Слова, и созидательной, и губительной. А ведь человечество издревле знало, что Слово исцеляет, воскрешает, Слово убивает. Учение о Слове во всей его полноте хранит Православная Церковь. В Церкви живет Слово — благое и благодатное, и в ней же под страхом отлучения запрещается наложение проклятия, а Заповеди Божии зарекают: «Не клянись!»

Православное Учение о Слове подтверждает современная наука. Согласно открытиям русских ученых-генетиков, наш наследственный аппарат, наши ДНК не безразличны к получаемой информации, к Слову — звучащему, написанному и даже мыслимому. Хотим мы того или нет, но Слово воспринимается нашим наследственным аппаратом принудительно, при этом одни речения пробуждают душу человека, благотворно влияют на нее, другие калечат, угнетают, подавляют. От злого слова весь организм испытывает сильнейшее потрясение, словно он подвергся радиоактивному облучению. О губительном действии слова знает каждая мать и бережет свое дитя от «сглаза и порчи», то есть от словесного воздействия и колдовства. Вот и современные исследования подтверждают верность материнского чутья и истинность древней мудрости: злое слово, ложь, проклятие вызывают в человеке мутации — начинаются болезни, а затем и генетическое вырождение, которое может привести даже к выморочности рода.

Биогенетические законы воздействия слова на человека распространяются на целый народ, если подвергать его ежедневно и ежечасно по всем информационным каналам жесткому словесному облучению, травить словесным ядом, заражать словесным вирусом, выжигать словесным напалмом. Результат — больной дух нации, а затем, когда дух сломлен, начинается генетическое вырождение нации. Вот что происходит сегодня в России, вот что творят сегодня с русским народом. Имя этому — война.

Информационная война — не гипербола, не метафора, а единственно точное название происходящему. Как на всякой войне, здесь свои долгосрочные, хорошо разработанные стратегические наступательные операции, короткие тактические атаки, есть разведка и сокрушительный штурм, есть артиллерийская подготовка и ковровое бомбометание… На этой развязанной в России полномасштабной войне нет лишь одного — нашего мощного ответного сопротивления врагу, потому и успешны все наступательные действия противника.

Одна из самых широкомасштабных информационных операций против русской нации, нацеленная на государственное дробление русских, начата в середине прошлого века, когда мы беспечно, как несуразицу, приняли выгодную полякам, немцам, евреям идею разделения русских на три народа: русских, украинцев, белорусов. Новоиспеченным народам стали лепить отдельную от русских историю. В самостийных украинских учебниках 20-х годов украинцы повели свое происхождение от «древних укров». Начали разрабатываться искусственные литературные языки — украинский и белорусский, ориентированные на польские литературные модели, хотя в ту пору малорусское и белорусское наречия русского языка, именно так они называются у В. И. Даля, отличались от русского литературного языка, как диалекты Смоленщины или Вологодчины, и языковеды по сию пору не находят на картах четких границ между говорами русских, белорусских и украинских земель. За это поначалу невинное разделение русских на «три восточнославянских народа» в годы революции и Гражданской войны мы заплатили кровавую цену, и все же, как злое чертополохово семя на крыше порушенного храма, оно укоренилось в сознании. Укоренилось и дало новые побеги сегодня, окончательно раздробив Россию и русских на «самостийные» государства и народы.

Эта успешно проведенная информационная наступательная операция в наше время получила дальнейшее развитие. Уже на наших глазах и с нашего попущения на информационное поле России вброшена новая словесная зараза. Русских, живущих на национальных окраинах исторической России, в Казахстане, Киргизии, Прибалтике, перестали называть, а следовательно, и считать русскими.

Их имена теперь — казахстанцы, киргизстанцы, прибалтийцы, приднестровцы, общее прозвище — русскоязычные. Русских же, живущих в самой России, отныне кличут россиянами. Тут не простая игра слов, не невинная перетасовка имен в суете геополитических перемен. Идеологи информационной войны прекрасно знают, да и нам, порабощенному ими народу, не худо бы знать, что племенное имя для нации, пусть даже и разделенной, есть залог будущего воссоединения. Именно оно дало возможность евреям тысячелетиями сохраняться в рассеянии, оно помогло соединиться немцам. Но смогут ли почувствовать, узнать друг в друге родную кровь казахстанцы и россияне, прибалтийцы и приднестровцы, если украинцы, бывшие малорусы, открещиваются сегодня от русских, как от навязывающегося в родню чужака.

Имя русские последовательно и методично вытравливается из русского национального сознания — задача, давно поставленная генералитетом информационной войны. Еще в 1994 году на сахаровских чтениях Е. Боннэр учила президента Ельцина никогда не пользоваться этническим именем русский, а заменять его прозвищем россиянин. «Андрей Дмитриевич, — говорила она, — никогда не пользовался словом русский, только — россиянин». И буквально на следующий день повсюду замелькало — россияне, российский. Президент и его присные взяли под козырек. Заинтересованность в этом самого «первого президента России» и его соправителей понятна, к ним русское национальное имя не относится, ведь фамилия Ельцин-Эльцин согласно лингвистической статистике, — достаточно заглянуть в алфавитные каталоги Российской государственной библиотеки, которые наиболее полно отражают состав национальных фамилий России, — обозначает лиц еврейского племени. Но как допустили эту подмену мы, русские, в одночасье ставшие россиянами и русскоязычными? Как русские вне России терпят прозвища казахстанцев и приднестровцев. Все равно что Ивана Богатырева и Петра Великанова записать Яном Попрошайкиным и Пьером Приживалкиным, и бумагу справить, что так искони было, и кликать Ивана с Петром на всех углах по-новому, и кормить, как собак, лишь когда отзываются на смешное прозвище.

Вдумайтесь в хитроумные игры с национальным именем. Для русского народа это то же самое, что смена родовой фамилии у человека на позорную кличку. Мы к этим играм почти равнодушны, позволяем называть себя и уже сами себя называем — этнические россияне! Очередное вражье информационное наступление завершается очередным нашим поражением: русские в России и русские в национальных республиках носят разные имена и скоро будут не способны к воссоединению.

Но и это еще не конец агрессивного словесного натиска, направленного на дробление русской нации. Совсем недавно стратег информационной войны 3. Бжезинский провозгласил: «Имперский цикл в России должен быть завершен». Теперь расчленение русских идет уже внутри самой России. По примеру казахстанцев появились татарстанцы, башкортостанцы, чувашцы и карельцы, — так называют русских в отличие от татар, башкир, чувашей и карелов в автономных республиках. В прессе и в эфире мигом явились абсурдные фигуры «татарстанец Иванов», «башкортостанец Петров», «карелец Сидоров». У новой игры имен прежний замысел: отъединить татарстанцев в Татарии и карельцев в Карелии от русских из остальных краев России несравненно легче, чем русских Татарии и Карелии от прочих русских. Отломать у дерева сухую ветку легче, чем свежий, живой побег. Даже в тех землях России, где русские ни с кем не соседствуют, все равно идет злонамеренное дробление русских. От Дона до Забайкалья обнаружился новый народ — казаки, которым настойчиво внушают, что они отдельная нация и с русскими ничего общего не имеют. В создании казачьей нации генералитет информационной войны заинтересован особо. Идея натравливания русских казаков на просто русских про запас держится.

Итогом же государственного дробления русской нации внутри России стал проклюнувшийся в коридорах Думы, выведенный, подобно чумной палочке в пробирках бактериологических военных лабораторий, проект создания для русских в России «собственного суверенного государства с последующим определением отношений с государствами, ранее входившими в состав Союза ССР и иными государственными образованиями». Думаете, нам — восьмидесяти процентам жителей России — отдадут нашу страну? Нет, речь идет о формировании резервации для русских людей. Это и станет «завершением имперского цикла в России», к чему призвал Бжезинский, — победоносным для всех врагов России итогом.

Обушком информационного топора от России откалывают кусок за куском, острым информационным лезвием от русских отрезают ломоть за ломтем, а мы молчим, как скот, уготовленный к убою, и это воодушевляет агрессора на все более наглые и жестокие действия. Вспомните, ведь и убийство Государя в 18-м заклятом году произошло не вдруг. Боясь справедливого возмездия русского народа, большевики провели информационную «пробу». Очевидец вспоминает: «Я остановился на улице, услышав крики маль-чишки-газетчика: «Расстрел Николая Кровавого!» Я схватил газету. Это было, как выяснилось позже, первое фальшивое сообщение, типа пробного шара большевиков с целью узнать, как русский народ воспримет новость об убийстве своего Императора. Русский народ не сказал ничего».

Отчуждение национального имени русский от самих русских к сегодняшнему дню уже лишило нас миллионов и миллионов соплеменников, а мы так и не сказали ничего.

Русские, это наша природная черта, очень чутки к иноязычному, чужезвучному окружению. Мы либо совсем не выносим чужеязычной среды и готовы скорее умереть, чем каркать в чужой стае, либо полностью покоряемся господствующему народу, его языку, обычаям и очень скоро меняем национальность. В концентрационных лагерях немцы дотошно изучали психологические возможности плененных народов, среди них только русские вызывали у фашистов тревогу, потому что среди наших преобладали два типа пленных: непокорные герои, бунтари и самые низкие и подлые предатели, середины не было. Вспомним, что и массовый исход русских из России после революции 17-го года закончился таким же разделением, русские эмигранты либо умирали в тоске по Родине, стремясь в Россию, готовые на все предстоящие муки лагерей и гонений, лишь бы быть со своим народом, либо спокойно обживались на новом месте и меняли национальность, а их потомки, уже не владея русским языком, слабо помнят, что они выходцы из России.

Русские, оказавшиеся сегодня за пределами политических границ России, обречены на ту же участь: либо умереть, бежать некуда, в России их никто не ждет, либо сменить национальность. Умирают… Виной тому не только страшная нищета, но и резкая смена языкового окружения: закрываются русские школы, нет русского телевидения, книг и газет на русском языке. Такое не всякое сердце выдержит. Те, кто выдерживают, меняют национальность. В Литве, к примеру, русские с горечью признают, что их дети уже и думают по-литовски: без знания языка здесь не получить ни образования, ни работы.

Пока в отрыве от России гибнут, теряют свой национальный облик миллионы русских, в самой России идет кропотливая информационная обработка той потенциальной массы русских, что, как установили когда-то гитлеровцы, предрасположены к предательству. Генералитет информационной войны готовит их к окончательному покорству. С момента внедрения в Россию идейного вируса «перестройки» русский народ воспитывается в духе служения собственному чреву. Пестрые экранные картинки ежедневно заклинают: «Еда — это наслаждение», «Жизнь — это наслаждение», «Ваша цель — наслаждение», «Живем один раз — давайте наслаждаться!»… Нас запугивают, внушая страх пред малейшей опасностью для себя и близких, вот отчего на экранах телевидения, на страницах газет громада криминальной хроники. Не столько потому, что это лакомо обывательскому любопытству, сколько потому, что обыватель, наблюдая на экране преступный разгул и беспредел, становится пугливым как мышь, которая трусливо поводит усиками, выглядывая из своей норки бусинками настороженных глаз, готовая при любой опасности уйти в глубокое подполье, залечь, притаиться, замереть в смертельном страхе.

С кропотливым расчетом нас приучают к иноязычной среде, навязывая множество чужеземных речений, которых больше всего оказывается в сфере политики и экономики. Понятно, что без иноязычных слов не обойтись: новинки техники, научные достижения, даже модная одежда приходят к нам с уже готовыми для них названиями, и в этом нет ничего страшного, как пришли, так и уйдут. Но когда о судьбах нашего Отечества, о том, что сегодня происходит в стране говорящие головы эфира стрекочут на языке секвестров, холдингов, мониторингов, саммитов… ум простого русского человека, ослабленный ежедневным поглощением телесериалов, ум, намеренно разрушаемый шизофреническими рекламными заставками с раздвоением фигур и оживлением картин, прием, приводящий в ужас психиатров, такой ум не способен освоить иноязычные премудрости и сдается перед ними. Словесное воздействие строго направлено на оглупление человеческой массы, на воспитание у нее рефлекса равнодушия, когда заходит речь о будущем нашего Отечества.

Идеологи информационной войны знают, что русские без средних величин, что русским свойственны крайности, и нельзя поручиться, что в массе добровольных предателей и вымирающих рабов не найдется горстки отчаянных храбрецов, не отыщется малой русской когорты. Оттого, что такие люди есть, обязательно должны быть, идеологов информационной войны, сегодняшних поработителей России одолевает страх. Из-за этого страха генералы информационной войны бросают все силы и средства на дальнейшую гонку информационных вооружений. Знают, что информационная война не сможет оскотинить всех русских, для не сдавшихся, не покоренных изобретаются новые информационные петли, информационные ловушки. Одна из них — программирование самоубийств. Национально мыслящие люди душой болеют за свое порушенное Отечество, а активное информационное поле жестким излучением создает сконцентрированную энергию пессимизма, отчаяния, безысходности. Человек осознает, что в России нет правды, кругом ложь, нет истинных вождей, кругом проходимцы и предатели, и выхода у России нет! Нет выхода! Вот психическая информационная ловушка, черная дыра, породившая уже сотни тысяч случаев расчета с жизнью за минувшие два десятка лет. Россия вышла на второе место в мире по числу самоубийств, и на первом месте в мире по числу самоубийств стариков. Больше 40 тысяч самоубийств, совершенных в России за один только 2007 год, — это же целый город, в одночасье решивший свести счеты с жизнью!

В свое время французы убрали из парижского метро таблички с надписью «Нет выхода», и в метро резко сократилось число самоубийств. У нас же телевидение подталкивает к последней черте даже в игривых песенках:

Страх понуждает наших врагов применять к нам все более жесткие средства информационного воздействия. Надежда должна удерживать порабощенных, но не сдавшихся русских от отчаянья. Не масса бездумных, предавших, струсивших русских будет решать судьбу России, а те русские, кто прошел через горнило информационной войны, как через жестокую школу укрепления национального самосознания, выучившись на ее фронтах распознавать противника, сражаться с ним и побеждать.

 

Русский язык и национальная безопасность

Перехватив в 1991 году власть и разрушив важнейшие государственные институты, «молодая российская демократия», подобно «молодой советской республике» 1918 года, стала насаждать учреждения, права и обычаи — прилежные копии с западных образцов. Замельтешили «мэрии», «администрации», «офисы», «округа», «федеральные» службы… По западному указующему персту даже понятие «государственная безопасность» вместе с одноименным ведомством было с торжеством выкинуто на свалку архаизмов, освободившееся место заняло сверкающее американским лоском нововведение — «национальная безопасность». За ним последовали ведомства и должности — Совет безопасности при Президенте, Комитет национальной безопасности в Государственной думе, помощник Президента по национальной» (!) безопасности. Явилась даже Доктрина национальной безопасности России, по-обезьяньи скопированная с американского шаблона. Однако новшеством этим демократы сильно себе навредили, сами того не желая, они озадачили русский народ очень нужной идеей: политика государства должна служить безопасности нации.

Какими бы лживыми толкованиями этого важнейшего понятия не отговаривались теперь, спохватясь, власть имущие, мы понимаем его единственно верно: национальная безопасность России означает в первую очередь создание условий для духовного, физического, государственно-политического развития стодвадцатимиллионного русского народа — основы, опоры, корня и стержня России, всех многочисленных народов России. Будет нравственно здоров, умен, физически крепок русский народ — будут крепкими все народы России. Случись что с русским народом, никому не спастись от иноземного геноцида.

Физическое развитие русской нации — рост числа русских людей, многодетные семьи, здоровые и добрые дети, благоденствующие старики, крепкая и нравственная молодежь — все, что создает численный запас русских, который не могут разметать ни природные катастрофы, ни мировые политические катаклизмы.

Духовное развитие русской нации — это сохранение национального духа и русского характера, всего того, что воплощается в Православном Богопознании, в русском творчестве, в культуре, искусстве, науке и изобретательстве.

Государственно-политическое развитие русской нации — государственная и племенная сплоченность русских, единство которых невозможно разрушить ни внешними войнами, ни гражданскими стычками, ни переделом границ России.

Развитие русской нации немыслимо без сохранения русского языка, потому что язык не есть одно лишь «средство общения», как внушают нам досужие общечеловеки, презирающие святыни рода-племени. Язык — это прежде всего народообразующий стержень, который соединяет нацию воедино. Язык связывает настоящее народа с его историческим прошлым и веком грядущим. От своих предков мы отличаемся привычками, обиходом, одеждой и ученостью, а наши потомки, очевидно, не будут похожи этим на нас, но все мы, русские, говорили, говорим и будем говорить одним языком, а значит, во все времена мы одинаково мыслим, одинаково чувствуем, одинаково веруем! Язык — вот связующая нить между русскими людьми прошедших и будущих времен. Изуродуйте язык, исказите его, уничтожьте его национальное самостояние сегодня, и мы не узнаем себя ни в наших предках вчера, ни в наших потомках завтра; утратив прошлое, не обретем будущего, перестанем существовать как нация русских.

Вот почему сохранение русского языка есть основа безопасности русской нации, и на его защиту должны быть направлены охранительные действия государства, положившего во главу своей политики доктрину национальной безопасности.

Но как фальшивы в устах нынешнего правления заверения о радении за национальные интересы, лицемерно провозглашаемые посреди вымирающего народа, так лживы и обещания властей проводить национальную языковую политику посреди разрушаемого ими же русского языка. На деле власти проводят антинациональную языковую политику, последствия которой столь же губительны для русской нации, как и многочисленные экономические диверсии сегодняшних правителей России против национального народного хозяйства.

Сегодня много пишут и говорят, что опошление русского языка уродует духовную жизнь нации, что развращение русского языка поражает физическое здоровье нации, но важно увидеть главную опасность: помрачение русского языка, искажение его понятий и слов, насаждение чужих и чуждых ему понятий и слов стремительно помрачает рассудок нации, лишает русских способности отличать добро и зло, искажает коренные понятия чести и совести, как ржа разъедает государственно-политические основы нации, делая нас неспособными к самоуправлению и единству

Обработка народного сознания идет сразу по нескольким важнейшим для национальной безопасности направлениям. Подвергается усиленной словесной бомбардировке обороноспособность страны. По армии, ее солдатам и офицерам бьют прицельно, без промаха. Как, к примеру, средства массовой информации называли Российскую армию, победившую Мамая, Карла XII, Наполеона и Гитлера, но терпевшую поражения в первой и второй чеченских войнах? Ничего не говорящим ни уму, ни сердцу — «федеральные войска». Как именовали они русского солдата, наследника героев Плевны, Сталинграда, Бородино?.. И того безроднее — «федерал». Осознанная, умело просчитанная подмена слов точно воздействовала на сознание народа, который видел в «федералах» одно лишь карательно-истребительное назначение, переставал чувствовать кровное единение со своим защитником — русским воином, не хотел отдавать сыновей в «федералы», не понимал, зачем вообще нужны эти «федеральные интервенты». Тем более что «федеральные войска» сражались в Чечне не с бандитами и сепаратистами, а с «партизанскими формированиями», возглавляемыми «полевыми командирами»! Ясно, что волей-неволей народ сочувствовал именно чеченским «партизанам и полевым командирам», а не русским «федералам». Средства массовой информации, принявшие сторону чеченцев, на языковом фронте победили в этих войнах Российскую армию. Трюк словесных мошенников прост: имя Родины-России в названии армии заменили на безродное «федерация». Имя солдата, славное столетиями побед, заменили уродливым новообразованием «федерал», чужим, инстинктивно неприязненным, звучащим почти как «дебил»… У слов же «партизан», «командир» в русском языке отчетливая героическая окраска.

Хитроумным словесным тараном рушится необоримая прежде крепость доверия и любви народа к своей армии, к своим защитникам. С переходом армии на контрактную систему, которой так рьяно добиваются демократы, они, достигнув заветной цели, с деланым отвращением заклеймят наших солдат «наемниками», и тогда разрушение Российской армии, окончательное разобщение ее с народом будет ими победно завершено. Именно такова уже не раз опробованная в других странах с марионеточными режимами схема разрушения национальных войск, не способных к обороне от внешнего врага, но умело направляемых на подавление своего народа.

Не менее опасно для национальной безопасности насаждение в русском языке блатного жаргона, уголовных понятий и слов. Напитавшись ими от низкопробных ежедневных теледетективов, а больше от ежечасной мельтешни приблатненных телекомментаторов и комментаторш, начинаем вслед за ними использовать в обыденной домашней и служебной речи завшивленные, пропитанные вонючим запахом нар, грубые и отвратительные, как плевки, слова, которые и словами-то нельзя назвать: мент, крутой, крыша, лох, завязал, заложил, подставил… Приучаем своих детей к лагерному языку, будто растим их для тюрем и лагерей.

Блатная безобразная «феня» через телевидение, радио, печать активно внедряемая в наше сознание, совсем не безобидна, она рождает в обществе преступную агрессивность, звериную жестокость, разделяет народ на «лохов» и «крутых», формирует в обществе криминальные взгляды на жизнь. Причем криминальную психологию рождают прижившиеся в русском языке слова воровского жаргона, не имеющие к нашему языку ни малейшего отношения. Блатной жаргон почти весь родом из идиш, все эти фраера и шахер-махеры, ксивы и малины, параши и халявы — навязаны нам еврейским бытом в XIX веке. Только чуждая русским преступная психология могла породить у слова марвихер значение «вор высокой квалификации» на основании еврейского марвиах «получать доход». Так укореняется чуждое нам представление, что доходы можно получать воровством. Криминальные представления о жизни явились основой для переосмысления еврейского хевер — «общество, содружество, товарищ, друг» в блатное хевра — «воровская компания, шайка». Выходит, что не содружество у них, то шайка. И даже слова из семейного, обрядового быта евреев переиначиваются в блатную «музыку». Еврейское «устроить свадьбу» в русском воровском арго преобразовалось в хипеш — «шум, суматоха, ограбление при участии проститутки». Какое, скажите, мы, русские, имеем отношение к этой преступной психологии, выраженной в столь уродливой языковой картине мира? Разве мы подразумевали когда-либо под словом дружина или отряд воровскую шайку? Разве свадьба могла бы у нас обозначать грабеж? Да и слово зарабатывать в русском означает — получить при помощи работы, труда, а не воровскими кознями. Но ядовитые жаргонные слова и понятия, стоящие за ними, все прочнее связывают наше сознание, мы уже не отдаем себе отчета, что из идиш и воровского арго пришли к нам стырить и шарить, хана и шкет. Слова эти заряжают человека энергией превосходства в хитрости, обмане, пронырливости, — все, что было не в чести у русских, теперь утверждается как достоинство.

Язык преступников, который навязывают нашей молодежи, воспитывает у ребят — таковы законы языкопо-знания — не только преступное мышление, но и преступное поведение. Миллионы людей, мыслящих уголовно, подчиняясь волчьим понятиям своего блатного наречия, готовы вцепиться в горло всякому, вставшему им поперек дороги. Опасный, заставляющий содрогнуться путь к поголовной бандитизации страны.

Языковое воспитание преступного сознания, подрыв доверия через слово к важнейшим государственно-политическим устоям, каковым является армия, — это продуманное разрушение национального разума, творимое властью через прессу. Каждое из этих действий, как любое оружие, имеет свою цель, свой радиус поражения, свой масштаб потерь, но все они служат выполнению общей стратегической задачи, подчинены идее выжигания национальной души.

Той же идее подчинено бесстыдное иноязычие-косноязычие тех же средств массовой информации и их хозяев, выпускающих законы и постановления, небрежно переведенные с чужого языка, это воинствующее чужеземное вторжение на пространства русского языка. Словари русского языка последних лет бьют тревогу: в России появился агрессивный языковой мутант, который, по примеру французского американизированного уродца «франгле» и германского американизированного калеки «герлиш», можно с брезгливостью именовать «русиш», но никак нельзя назвать русским языком. Оккупация иноязычия час от часу нарастает. Вслед за менталитетами, консенсусами, презентациями набежали полчища памперсов, перформансов, дилеров, гарантов и прочих языковых проходимцев. А чтобы население лучше и быстрее усваивало новоречие, огромными тиражами выпускаются толковые словари и энциклопедии новояза.

Иноязычный русиш-словарь необходим нынешним правителям, чтобы, во-первых, легче маскировать антинациональные экономические и политические преступления: присвоение, грабеж государственной собственности — ваучеризация и приватизация; подрыв оборонной промышленности — конверсия; застой в развитии — стабилизация;… во-вторых, в иноязычии начисто отсутствует народная историческая память, в нем нет природной русской красоты, на которую отзывается приветным чувством русская душа, и потому иноязычие, осуществляя программу выжигания души, легко воспитывает безнациональных общечеловеков, так нужных властям.

Наивно тешить себя словами В. Г. Белинского, что «страж чистоты языка не академия, не грамматики, не грамотеи, а дух народа», как наивно вспоминать себе в утешение, что после наполеоновского нашествия 1812 года лишь три французских слова — шер ами (милый друг) и шевалье — остались в нашем языке, да и те в весьма неприглядном облике: шаромыжник означает «попрошайка, надоедник, жалкий, ненадежный человек», шваль — «негодяй, дрянь».

Сегодня мутант-русиш благодаря антинациональным газетам, радио и телевидению, как чумная палочка по воздуху, разносится во все уголки страны речами наших правителей и их прихлебателей. Они источают чужеродные словеса, как болезнетворную слизь, которую не ухватить, не смыть, не счистить — выскальзывает из рук. Чужие слова, попадая не на здоровую, цельную русскую натуру, а в больные, изверившиеся, измученные нищетой души, затурканные страхом, беспрепятственно начинают свое гноеродное действие. Так что нельзя уповать на очистительные силы духа народа. Допустили же мы, что даже само наше имя русский терпит сегодня гонение и клевету. Чужеродное, агрессивное «россиянин» вместо русский или хотя бы гражданин России стало настолько привычным, что уже не режет наш слух, не будит в нас протеста и возмущения.

Итак, лживые, бессовестные словеса, сковывающие нашу волю и помутняющие наш рассудок, несут средства массовой информации, которые уподобились сегодня сказочной колдовской дудочке, что своим магическим звуком заворожила полчища крыс, вывела их за пределы бедствующего города и тем спасла жителей. Только у нас все наоборот. Волшебная дудочка теперь во власти крыс, а мы, коренные жители России, завороженно следуем за дудочкой, куда зовет, туда безропотно и плетемся. Так что же, будем покорно дожидаться, пока она заведет нас в пропасть и на паше обжитое благодатное место, в наши дома, на наши очаги вселятся стаи ненавистных грызунов?..

Сегодня русский язык — наш родной прекрасный русский язык, любовно сбереженный нашими предками, чтобы мы так же бережно передали его своим детям, оказался в чужой, иноземной воле и становится мощным оружием помрачения нашего рассудка. Напрасно ждать помощи от власти. Ведь мы, русские, и нужны им такие: безрассудные, безнациональные, слепо покоряющиеся, слепо верящие их лживым обещаниям. Но он же, наш родной русский язык, несет в себе и спасение от национального ослепления, позволяет нам языковым чутьем, присущим каждому русскому, распознавать истинное и доброе среди неправды и зла, так русское ухо чутко различает родную песню среди гвалта истеричного рока. Вслушивайтесь, не верьте всему, в чем убеждают нас сладкоголосые властители, сомневайтесь в каждом их слове, очищайте его от шелухи лжи, отвергайте чужое и чуждое в языке, ограждайте свой ум, свою душу от покорства иноземной воле. Сопротивляйтесь! Иначе дьявольская дудочка заведет нас в пропасть.