В телеге наши путники стали понемногу приходить в себя.

- Да розыгрыш все это, местный драмтеатр развлекает народ. Глянь-ка на его убранство, - Прохор кивнул на пленника в кольчуге.

- Нет, - Митя тяжело вздохнул. - Послушай, как они говорят. И грамота та, из мешка, новехонькая, и шлем - так не подделаешь.

- Ерунда! - сердито сопел Прохор. - Сказки все это, фантазии дурацкие. В книжках хоть машины времени, а мы-то своими ножками сюда пришли. Вот привезут в город, увидишь, как нас разыграли.

- Скажите, - Ване стало страшновато лежать молча, - а куда это нас везут?

- Да кабы знать, - рассеянно пробормотал Прохор, но, словно спохватившись, вспомнив что-то, с надеждой остановил свой взгляд на ребятах:

- Вы сюда за малиной часто ходите?

- Не, - виновато мотнул головой Ваня. - Мы за вами следили. Думали, вы клад ищете.

- Клад... - горько усмехнулся Прохор. Прохор, Митя и странный воин в кольчуге лежали один подле другого, ребятишки были положены им в головы поперек телеги. Прохор повернулся к лежавшему за его спиной связанному воину, легонько подтолкнул его:

- А ты откуда такой нарядный?

Воин угрюмо глянул на него:

- Не розумею, что еси реклъ.

Прохор и Митя переглянулись.

Обоз въехал в селение, окруженное частоколом, и здесь наихудшие Митины предположения подтвердились: этим треклятым подземным ходом они миновали такую бездну веков, что трудно было определить, куда они попали. В тряской телеге несчастных пленников везли по сухой наезженной колее, по обеим сторонам которой теснились бревенчатые высокие дома, амбары, крытые дворы, обнесенные заборами и плетнями.

Несмотря на ранний утренний час, народу на улице было много. Привлеченные скрипом телег, выходили из ворот любопытные бабы в высоких шапочках (потом ребята узнают, что шапочки эти называются "повойниками"), перекинув коромысла через плечо, легко семенили по воду девушки в сарафанах и простых холщовых рубахах, головы их были повязаны широкими лентами. Голопузые ребятишки сновали возле телег, тянулись на цыпочки, чтобы разглядеть пойманных.

И уже не оставалось сомнений ни у Мити, ни у Прохора, что перед ними самые настоящие русичи из какой-то неведомой им древности. Прохор, приподняв голову, торопливо вглядывался в людей, дворы, постройки, пытаясь угадать время, в которое их занесло.

Дома здесь были устроены так, как обычно их ставили на Севере и на Западе Руси. Бревенчатые, двухэтажные, они свысока глядели верхними резными оконцами на улицу. Нижние этажи, хозяйственные, их называли "клети", там хранились припасы, зимой жил скот, подслеповато смотрели на свет узкими щелями прорубленных окошек. Дворы были обнесены высокими заборами и крыты тесом, через отворенные ворота, часто с затейливой резьбой, виднелись то притушенный горн кузни, то островерхая крыша медуши - деревянного кладезя меда, то гончарный круг, возле которого мокла, разбухала в корыте глина. Все это: и дома, и дворы, и медуши, и кузни, такие вот обожженные в печи горшки, выставленные во дворах остывать, - бытовали на Руси века, и Прохор не находил зацепки угадать, в какое время живут эти люди. И на одежде жителей не мог он определить время. Женщины шли в простых синих поневах, под поневой выказывались холстинные белые рубахи, у иных с пущенной по рукаву красно-черной крестовой вышивкой. "Такие наряды, доставшиеся от прабабушек, пожалуй, и сейчас найдешь в сундучке у иной новгородской старушки", - подумалось попутно Прохору. И схватившие их молодцы одеты были как-то обыденно и безлико: все в холщовых портах и широких навыпуск рубахах, подвязанных плетеными ремешками. Вот и Митька, кстати, очень похоже на них одет, такая же простая рубаха без воротника, просторные льняные штаны, подвязанные ремешком. "Да куда же мы попали, елки-моталки, в какой век? "

Прохор устало положил голову на слежалую солому и стал разглядывать пленника, из-за которого они так неосмотрительно выскочили в перелесок. Тонкая, склепанная из мелких металлических колец рубашка с короткими, па локоть, рукавами доходила всаднику до бедер и была натянута поверх красной холстинной рубахи. Плетение кольчуги ладилось затейливо и искусно. Синие грубой шерсти штаны были заправлены в желтые из мягкой кожи сапоги - видать, не простого звания был всадник. Но главное - шлем! Такие шлемы с закрывающей шею кольчужной бармицей носили древнерусские воины в тринадцатом веке. Похожий шлем, принадлежавший князю Ярославу Всеволодовичу, отцу Александра Невского, хранится в Оружейной палате. Да, почти такой, та же стрельчатая форма, и завершается острием. Правда, тот, Ярослава Всеволодовича, украшен золотыми чеканными пластинами с изображением русских святых. А в остальном один к одному. Так же вот приклепан стальной наносник с полукружьями для глаз. В общем, красивая работа! Выходит, что? Мы в тринадцатом веке?

Прохор тотчас вспомнил цифры, вычеканенные на крышке люка в раскопе - 1240 год - год Невской битвы! Ничего себе! Занесла их судьба. 

Чувствуя, как затекают свинцовой немочью туго спеленутые веревкой руки, Митя пытался хоть чуть пошевелить ими. Всю дорогу, как и Прохор, он мучился догадками, в какое время они попали, и если для Прохора подсказкой могли стать одежда, оружие, постройки, то Мите ответ мог дать язык, и он всю дорогу напряженно прислушивался к возгласам, раздававшимся во дворах, к плачу и покаянному крику наказанного матерью малыша, к коротким перемолвкам шедших позади телеги мужиков, пытался определить, каким временем отзываются напевный, скорый их говорок, слова и весь строй их речи.

- Како ударю тя въ лобъ палицею, - кричал увлекшийся игрой мальчишка своему товарищу, собираясь закатать ему добрый щелчок. И Митя смекал, что те самые сверхкраткие, о которых он еще недавно толковал увязавшимся за ними Ване и Васе, уже утратились, преобразовались в обычные звуки. "Раз сказано "лоб", значит, мы в древнерусской земле не ранее конца двенадцатого века, - размышлял Митя,

- а вот та девица рассказывает подружке о том, что случилось на "торожку", на торге, на базаре. В новгородских берестяных грамотах такое встречается не раньше тринадцатого века. Стой-ка! Что это он там говорит? - Митя глянул на идущего рядом с их телегой Микулу, передававшего своему молодцу грамоту и негромко сказавшего в напутствие:

- Пришли ми челов?къ на жеребьци.

"Человекъ! Ага! - Митя торжествовал, если можно было торжествовать в этот невеселый для них час. - Он сказал: "пришли человекъ", а не "пришли человека". Так могли говорить только до конца тринадцатого века, не позже. Получается, мы в тринадцатом веке! ". И еще не сразу освоившись с ошеломившей его догадкой, Митя, прежде чем поделиться с Прохором своим открытием, жадно ловил слова, все сильнее укрепляясь в своей правоте. Наконец он повернулся к Прохору:

- Это тринадцатый век!

- Да, - сосредоточенно думая о своем, кивнул Прохор, - получается, что так.

Наши мальчишки, услышавшие этот короткий разговор, испуганно переглянулись и крепче прижались друг к другу, незадачливые кладоискатели сразу поняли, что не разыгрывают их, не пытаются обмануть и не веселый спектакль ожидает их по приезде, а неведомое и грозное дознание. Обоз втянулся па постоялый двор. В два этажа массивные хоромы украшало высокое крыльцо в кружеве затейливой деревянной резьбы. Толпа домочадцев высыпала по двор и окружила телегу с пленниками. Все с интересом разглядывали Прохора, диковинным казалось древним русичам его одеяние.

Микула тем временем наклонился над пленником в кольчуге и грозно вопросил:

- Кую весть везлъ еси князю?

Всадник ответил угрозой:

- Отпусти мене, Микуло, а то князь слобод? насилье съдееть.

- А, песъ поганый, - Микула разгневанно затряс бородой, - изморю тебе въ погреб?. А князь намъ несть господинъ. Правителя въ сей земли надъ нами нетуть.

Микула махнул рукой своим молодцам:

- Полоненыихъ въсадити въ погребъ.

Подхватили нашу четверку и с ними упрямого русича, развязали руки, бросили в бревенчатый без окон сруб, на тяжелый засов заперли.

Пленники огляделись. Стены сруба высокие, сложенные из толстых и гладких бревен. Потолок плотно прилегал к стенам, лишь в одном месте оставляя узкую щель, через которую пробивался в темницу свет.

- Какой же это погреб? - Вася озадаченно по жал плечами. - В погребе сыро, холодно, там картошку держат, соленья всякие. А здесь дом, только без окон.

- Погребом в Древней Руси еще и тюрьма называлась, - разъяснил Васе Прохор. - А еще тюрьму называли "порубъ".

- А мы что, правда в Древнюю Русь попали? - еще теплилась в Ване маленькая надежда.

- Да, - жестко отвечал Прохор. - Ничего не поделаешь, ребята, как это ни фантастично звучит, но мы с вами оказались в Древней Руси, да еще в тринадцатом веке. И приняли нас, видно, за врагов, так что давайте подумаем, как нам из этой истории выпутаться. Языка-то никто, кроме Мити, толком не знает, прочитать я еще прочту, а что сказать, - он вздохнул. - Вам, бедным, еще сложнее.

- А вы нас научите, - с готовностью откликнулся Ваня. - Мы понятливые, - он толкнул Васю в бок, и тот торопливо поддакнул:

- У меня в школе но русскому языку пятерка за год.

- Тут понятливости мало, - вмешался Митя. - Вот здешние жители, как, впрочем, и все древние русичи, "окают", говорят "порохъ", "добро", а вы "акаете", у вас эти слова звучат: "порах", "дабро".

- Да ну? - изумился Ваня.

- Ну да, - горько усмехнулся Митя. - Помимо знаний, нужны навыки, чтобы не сбиться на "аканье". Тут столько надо знать и практиковаться долго, чтобы хоть чуть понимать, а уж говорить... - Он удрученно махнул рукой, отошел от ребят и подсел к молча следившему за ними пленнику в кольчуге:

- Мы есмъ галичане. Не сведаемъ, кто суть ворози наши. Пленник недоверчиво взглянул на Митю и с неохотой ответил:

- Слобожане ти суть. Новъгородьстеи земл? Чудиновьстеи слободы чернiи люди. А Микула есть слободы староста.

- Брате, въ кую вину полонили тебе суть? Пленник долго молчал, прежде чем продолжить:

- Путята есмь, княжь гридь. Послалъ есть мене князь гонець искати. А похитили суть мене слобожане, дабы князю досадити.

- А гоньца обрелъ ли еси? - уточнил Митя. Княжеский посланник качнул головой:

- Пропалъ есть гонець. Въ Гюрьгевъ не доехалъ и ко князю не воротилъ ся. Переяли суть княжю грамотицу.

- Стой! - У Мити дух перехватило от догадки. Так вот что за бересту нашли они в мешочке! - Въ грамот? той тако глаголеть ся: "Поклонъ игумену Арсенiю отъ Вышаты. Пришли кънигы кънязю съ Митяемь. Кънязь идеть брати дань въ слободу... "

- Кде виделъ еси ту грамоту? - русич цепко схватил Митю за руку.

- Въ лесе мы обрели есмь грамотицю ту, - высвободил руку Митя. - Шеломъ да две грамотици. Одну грамотицю Микула переялъ есть, а иную истеряли есмъ въ лесе.

В глазах княжьего гридя мелькнула надежда:

- Добро. Ту грамотицю надобе найти и дело управити.

Постанывая, сильно, видать, ему досталось от чернобородого, Путята поднялся с сена и стал обходить стены поруба, простукивая и осматривая их.

Ваня тихо пододвинулся к Мите:

- О чем это вы с ним толковали? Мы с Васькой ни слова не поняли. Говорите так странно - "обрелъ еси, пропалъ есть".

- Погоди, погоди, - Митя обнял Ваню и продолжал внимательно следить за княжеским посланником, ожидая, что тот обнаружит неведомый им путь на волю. Напрасно! Он вернулся на свое место, безнадежно покачал головой. Слышно было, как переговариваются за бревенчатой стеной приставленные к порубу сторожа.

Митя тяжело вздохнул, рассеянно глянул на притихшего Ваню, на пригорюнившегося Васю и сказал негромко:

- Ох, ребятки, и попали мы в переделку! Думал я, такое только в книжках бывает. А здесь случилось... Тринадцатый век! Время на Руси смутное... А у нас! Ни еды с собой, ни одежды, ничего! Оборониться да вот вас защитить и то нечем. И вправду языку вас выучить, что ли? Древнерусский-то язык теперь ох как может пригодиться.

- Так ты о чем спрашивал? - вспомнил он Ванин вопрос и стал подробно объяснять: - "Пропалъ есть", "Обрелъ еси" - это древнерусские формы прошедшего времени. Сравните их с нынешними формами прошедшего времени, и все станет понятным.

Прохор, тоже внимательно слушавший этот урок, невесело рассмеялся:

- Теперь и не знаешь, где нынешние формы.

- Древнерусское прошедшее время глагола образовывалось так, - продолжил Митя, - к форме глагола на "-л" присоединялась форма настоящего времени от глагола "быти", например: ходилъ + есмь; ходилъ + еси; ходилъ + есть.

Со временем это самое "есмь", "еси", "есть" утратилось, и по-русски мы говорим сейчас: "я ходил", "ты ходил", "он ходил". Вот смотрите, - Митя достал сохранившийся в его кармане карандаш и уже знакомый ребятам маленький блокнот и быстро стал писать:

по-древнерусски по-русскиходилъ есмь я ходилходилъ еси ты ходилходилъ есть он ходилходили есмъ мы ходилиходили есте вы ходилиходили суть они ходили

- Так как по-древнерусски сказать "Я дал тебе коня"? - решил попробовать Вася. - "Далъ есмь тебе коня"?

- Не совсем так, - поправил его Митя. - Ты должен сказать вот как: "далъ есмь тобе конь".

Говорить "Далъ есмь тобе конь", "послалъ еси человекъ", "възялъ есть мужь" надо потому, что древнерусский язык еще не делает разницы между одушевленными и неодушевленными предметами мужского рода. Мы ведь как говорим: "дал коня", но "дал мяч"; "послал человека", но "послал полк"; "видел воина", но "видел бой". То есть для слов мужского рода в винительном падеже находим в русском языке строгое разграничение одушевленных и неодушевленных предметов. Вспомните, как в вашем учебнике значится винительный падеж: кого? и что? Чувствуете разницу? А в древнерусском языке тринадцатого века, - глянув на Прохора, Митя пожал плечами, - можно сказать и так, что в русском языке нынешнего тринадцатого века различий между одушевленными и неодушевленными существительными в винительном надеже еще не существует: что "далъ есмь конь", то и "далъ есмь мечь", все одно. И значит, в учебнике древнерусского языка должно быть, пожалуй, написано: винительный падеж - кто? что?

- Почему вы обратились к русичу "брате", а не "братъ"? - не отставал Вася, не простое уже любопытство толкало его на вопросы, понимал Вася, что из забавы занятие языком становится для них необходимостью. Не научись они говорить с древними русичами, тогда точно пропали, если уже не пропали, но об этом думать не хотелось.

- Я так сказал потому, что по-древнерусски, обращаясь к человеку, нужно употреблять его имя в особой звательной форме - в звательном падеже.

- В звательном? - переспросил Ваня. - Это что, правило поведения?

- Нет, это языковое правило. В древнерусском языке есть особый звательный надеж. Когда обращаются к брату, говорят "брате", при обращении к князю - "княже", к отцу - "отче". От слова "сынъ" форма звательного падежа "сыну", от слова "конь" - "коню", от слова "муха" - "мухо".

- И к князю, выходит, и к коню все едино? - подал голос Прохор.

- И к мухе? - хихикнул Вася.

- К коню и к мухе, может, они так не обращаются, - улыбнулся в ответ Митя, - но формы звательного падежа можно образовать от любого слова. Так устроен язык, отроче Василiе.

Ребята рассмеялись.

- Раз у них здесь особый звательный падеж, может, еще какие другие есть падежи, которых в русском языке и след простыл? - уточнил Вася.

- Нет, - покачал головой Митя. - Все остальные падежи сохранились с древних времен в целости.

Смотрите-ка, - Митя снова взялся за карандаш:

Именительный рабъ, слугаРодительный раба, слугы Дательный рабу, слузеВинительный рабъ, слугу Творительный рабъмъ, слугоюМестный рабъ, слузе

- Как местный? - хором удивились мальчишки.

- Сейчас его называют предложным, - уточнил Митя.

- Потом мы его назовем предложным, - поправил его Прохор.

- Слушай, - рассердился Митя, - если мы так будем все время поправляться, мы совсем запутаемся и запутаем ребят. Не в игрушки ведь играем, без языка пропадем.

- Хорошо еще, - поспешно встрял в разговор Ваня, - хоть с существительными ничего не произошло.

- А вот здесь ты ошибаешься, - поправил его Митя. - С существительными много чего произошло.

- Может, хватит на сегодня? - спросил Прохор. - Все равно сразу всего не запомнят. Давайте лучше подумаем, что делать будем. Боюсь, что через час - другой староста будет "судъ оправливати".

- "Оправливати"? - переспросил Ваня. - Это что такое?

- Это значит "судить, вершить власть, управлять". Вот и над нами будут "судъ оправливати". Ваня и Вася, не сговариваясь, подвинулись к студентам ближе.

- Князь, пославший гонца по имени Митяй в Юрьев монастырь, враждебен слобожанам, так? - уточнил Прохор.

- Да, - кивнул Митя, - потом этот князь послал второго гонца гридя Путяту отыскать пропавшего Митяя, потому что тот вез важное известие и надо было разведать, не попало ли оно в руки слобожан.

- Точно, - подхватил Прохор, - вспомни, как обрадовался княжий гридь, когда узнал, что вторая половинка грамоты не оказалась в руках Микулы. Он сказал: "надобе грамотицю ту найти и дело управити". Вот только знать бы, что было написано в той половинке бересты?

- Разве это сейчас так важно? - пожал плечами Митя.

- Да конечно же! - Прохора удивила Митина недогадливость. - Покровительство князя - вот наше спасение. Если мы найдем оброненную половинку бересты, наверняка войдем в доверие дружины и князя. Представляешь, попасть в княжеский стан тринадцатого века!

- Ты бы лучше подумал, как домой попасть.

- Но ведь именно там, на полянке, где брошена грамота, подземный ход. Вот ты с ребятами и двинешься домой, а я - к князю и потом за вами. Прохор уже не думал о том, что их в любую минуту ожидает скорый суд. Ему не терпелось побывать в княжеском стане.

- Я останусь с тобой, - твердо сказал Митя. - Ребята сами домой доберутся, не маленькие.

- Надо сказать Путяте, - заторопился Прохор, - что мы можем найти вторую половинку грамоты, если князь обещает нам за это свое покровительство и защиту. Переведи ему. Митя подошел к лежащему на сене пленнику:

- Ведаемъ, кде та грамотица обретаеть ся. Оже князь велить, то мы, брате, грамотицю ту наидемъ. Коли князь насъ не приобидить.

Путята задумался, немного помедлив, ответил:

- Добро. Да како князю весть дати?

Митя и Прохор озадаченно переглянулись, действительно, как? Как выбраться из поруба? Через узкую щель под потолком пройдет разве мальчишка. Митя глянул па притихших ребят. А что, если их послать? Путята расскажет, как найти княжеский стан. Вот только языка мальчишки не знают, слобожанам в руки попадутся, не вывернутся. Да и с князем объясниться не смогут. Так ведь их можно научить, соображают они быстро и за язык ухватились всерьез.

- Посли отрока два къ князю, - Митя вопросительно взглянул на Путяту. - Дай има грамотьку малу, дабы князь повелелъ тя свободити изъ полона. Князь съ дружиною нрiидеть, велить Микуле отпустити тебе и насъ. Тогда и грамотицю въ лесе наидемъ.

Видно было, что гридь колеблется, да это и понятно, не доверял он чужакам, из самой дальней русской земли, из Галицкой, неведомо зачем в Новгород пришедшим, но и выхода иного у него не было. И, подумав так, он согласно кивнул, достал из-за сапога легкий кусочек бересты, тонкой остро отточенной палочкой стал нацарапывать скупые строчки послания князю. Митя тем временем строго наставлял ребят:

- Слушайте внимательно. Вам придется отыскать княжеский стан. Путь, верно, неблизкий, поэтому надо суметь объясниться по древнерусски. На вопрос:

"Кто вы еста, отколе прiишли?" - отвечайте: "Иванка кузнеца есве сыны. Послалъ есть насъ отецъ въ Новъгородъ соли купити да заблудиле ся есве и куны истерял?". Повторите. Не с первого раза, но повторили ребята вслед за Митей сказанное им слово в слово.

- Все ясно? - уточнил Митя,

- Не-е, - сознался Ваня. - Куны что такое?

- Куны - это древнерусские деньги, - ответил Прохор.

- А как они выглядят? Какого размера монеты?

- Да не монеты это вовсе, - Прохор решил объяснить подробнее. - В тринадцатом веке монеты на Руси исчезли из обращения. Их вообще сейчас нет. Деньгами считаются шкурки зверей: куны - шкурки куницы, бели и веверицы - шкурки белок. Такие шкурки являются деньгами, если у них головка, лапки и хвост. - Прохор замолчал, посидел, подумал, не упустил ли чего, и добавил: - У состоятельных людей все же серебро имеется, в таких продолговатых кусках. - Он показал руками размер кусков. - Куски эти называют еще гривнами. Когда нужно русичу расплатиться, от гривны отрубается кусок - рубль, режут и поменьше кусочки - ногаты, резаны. О деньгах вроде все, - Прохор хлопнул себя по коленям.

- Итак, запомните, - повторил Митя. - "Иванка кузнеца есве сыны. Послалъ есть насъ отець въ Новъгородъ соли купити да заблудиле ся есве и куны истерял?".

- А почему мы должны говорить "есве", ведь правильно будет сказать "Иванка кузнеца есмь сыны", - Вася хорошо запомнил схему, которую рисовал в блокноте Митя.

- Нет, - строго сказал Митя, - нужно ответить "Иванка кузнеца есве сыны". "Есве" - это форма настоящего времени от глагола "быти", только форма двойственного числа.

- Какого-какого? - изумился Вася, удивление его было понятно, до сих нор он пользовался лишь понятиями единственного и множественного числа.

- Двойственного, - повторил Митя. - Так устроено в древнерусском языке, что предметы, которых по два, называют формами двойственного числа. Скажешь: нозе, руце, очесе, ушесе, ланите, и сразу ясно, что речь идет о паре ног, рук, глаз, ушей, щек и не больше. Вас с Васей двое, вот и о вас надо сказать в двойственном числе - сыны. Во множественном числе было бы "сынове". И глагол при существительном "сыны" тоже должен иметь форму двойственного числа: "есве сыны". Итак, повторите: "Иванка Кузнеца... "

Ваня и Вася покорно забубнили вслед за Митей.

- Теперь о грамоте. - Дождавшись, когда ребята уверенно, ни на одном слове не сбиваясь, стали бойко проговаривать нужную фразу, Митя протянул им исписанную русичем бересту. - Отдадите ее князю.

- Понятно ли что?

- Вроде понятно, - отвечал Ваня. - "Князю Александру от Путяты. Посадили меня слобожане в тюрьму. Прошу тебя, князь, спаси мой... - Ваня замялся, еще раз сверился с берестой, - живот. А Митяя схватили, а кто - не знаю. А грамоту Митяй бросил, и лежит грамота та в лесу... " У него что, - Ваня кивнул на русича, - живот болит? Почему он просит князя "спаси моего живота"?

- Да нет, - довольный успехами ребят, улыбнулся Митя, - он жизнь свою молит князя спасти. "Животъ" по-древнерусски означает "жизнь". В летописях часто рассказывается, как, отправляясь на битву, воевода или князь говорил воинам: "Положимъ животы свои за землю русьскую". Это он их жизни отдать призывает за спасение Отечества. - Митя вздохнул и прибавил: - А наши с вами животы в порубе ни за что, ни про что погибают. Выручайте, ребятки. Вася и Ваня разом поднялись на ноги. Путята неторопливо, чтобы дети поняли, стал объяснять путь к княжескому стану:

- Ити надобе лесомъ до рекы. На десной стороне рекы князь станъмъ стоить. На шуеи стороне рекы слобожане рыщуть. Переправита ся на десну сторону да ступаита къ Вышате - тысяцкому. Онъ васъ ко князю приведеть. Вышате и грамотьку мою даита. Розумеита? - переспросил он.

- Кажется, да, - нерешительно качнул головой Ваня. - Вот только что значит "на десной стороне", "на шуеи стороне"?

- "На десной" - на правой, значит, стороне реки, - подсказал Митя, - находится княжеский стан, а "на шуеи" - на левой стороне реки, слобожане рыскают. Десный и шуiй - означает правый и левый, - И не удержался Митя, добавил по - учительски: - Следы этих слов можно найти на географической карте России. Помните реки - Десна, Шуя, это русичи их называли, когда приходили селиться на новые земли.

- Он похлопал ребят по плечам, как бы напутствуя их. - А теперь спрячьте грамоту хорошенько и в путь.