Когда в темноте подземного хода исчез и Вася вслед за Ваней, Прохор облегченно вздохнул, хотя и давила сердце горечь разлуки, и бросился догонять Митю с Путятой, спешивших к лошадям. Митя оглянулся, Прохор кивнул ему, мол, все в порядке, и, чуть ускорив шаг, они оказались у лошадей вместе с Путятой. И тут сделали вид, что хватились ребят, заоглядывались, закричали. Путята первым метнулся обратно на поляну, плачуще приговаривая:

- Пропадуть чада! Пропадуть!

И нашел бы, верно, Путята тайный ход, кабы Митя вовремя не отвлек его криком, показывая в сторону. В один миг вскарабкался Путята на одиноко стоящую сосну почти без сучьев у основания, далеко с нее было видно, да сколько ни высматривал с высоты Путята, ничего не увидел.

Он съехал по стволу вниз, как будто себя коря, проговорил:

- Жаль детiи.

Показав рукой на садившееся солнце, виновато добавил:

- Едемъ къ князю.

Путята так искренне и так болезненно переживал потерю мальчишек, что в какой-то момент Мите показалось, что он сейчас не выдержит и скажет Путяте всю правду. Прохор догадался об этом и сердито посмотрел на Митю, а, может, просто сердит был Прохор и на себя и на Митю за разыгранный перед Путятой спектакль, но как могли они иначе спасти ребят?

Путята спешил, он все время поторапливал лошадь, поддавая ей каблуками в бока, оглядываясь на Митю с Прохором, поторапливая их, и студентам не удавалось перекинуться и парой слов, а ведь им надо было договориться, что скажут они князю, но на скаку этого не обсудишь, да и подозрительным может показаться Путяте, начни они шептаться за его спиной.

Вдруг Путята насторожился. Остановил лошадь, слез с нее. Жестом приказал спешиться Мите с Прохором, передал им поводья своего копя, велел уходить с тропы в лес, а сам крадучись двинулся на разведку. У Мити и Прохора наконец появилась возможность перемолвиться. Договорились выдавать себя за дружинников галицкого князя Ярослава, мол, едут наниматься на службу к князю Александру, дошла до них весть, что князь Александр собирается в большой поход.

- Как же мы от одного князя к другому переметнемся? Не подозрительно ли? - усомнился Митя.

- Нисколько, - успокоил его Прохор. - Обычное дело для Древней Руси, когда князь набирает в дружину умелых воинов, которым платит, дает им землю, а они сопровождают его в походах, воюют вместе с ним, однако людьми остаются свободными, вольными выбирать, у какого князя служить!

- А мы справимся? - продолжал сомневаться Митя. - Я ведь лука в руках не держал, хоть бы для начала попробовать.

- Тут пробами не обойдешься, - "успокоил" его Прохор. - Этому искусству древнерусский воин двадцать лет обучался, сызмала. Да и меч в руках держать тоже, наверное, непросто. Но ведь и нам же не завтра в бой. Нам сейчас главное - не вызвать подозрений в княжеском стане, согласен?

Эх, знать бы, состоялась уже Невская битва или нет! Посуди сам. В 1240 году, пользуясь ослаблением Руси от татар, на нее двинулись рыцари - крестоносцы. Немецкие и датские рыцари собирались нанести Руси удар с суши, из своих ливонских владений. Шведы же решили напасть с моря. Большой шведский флот двинулся к устью Невы. Пять тысяч человек войска было на шведских кораблях. Шведы были уверены в успехе. Они знали, что не придут на помощь Новгороду другие князья. Истерзана, обескровлена Русь татарами. Надеялись шведские рыцари и на неожиданность нападения.

- Но неожиданности не получилось, - заметил внимательно слушавший Прохора Митя. - Новгородская сторожевая застава, стоявшая в устье Невы, заметила шведские корабли.

- Да, неожиданности не получилось, - подтвердил Прохор, - старейшина Пелгуй послал гонца в Новгород с вестью о незваных гостях. Князь Александр Ярославич решил скорым маршем выйти навстречу врагу со своей конной дружиной и теми пешими полками, которые были в городе, под рукой.

Русское войско застало шведов на привале. Вражеские корабли стояли при впадении Ижоры в Неву, перекинув на берег мостки. Рыцари ночевали в шатрах. Опершись на копья, дремала стража. Остальные воины спали на кораблях. Шведов было гораздо больше, чем русских. Но князь Александр Ярославич рассчитывал на внезапность нападения. В сомкнутом строю княжеская дружина выехала из леса и ударила в центр спящего шведского стана. Пешцы под командованием новгородца Миши бежали вдоль берега, рубили мостки, отталкивали суда. На берегу шла жестокая сеча.

- Сам князь Александр Ярославич сошелся в рыцарском поединке с Биргером, так? - уточнил Митя. - В житии Александра Невского сказано, что князь "возложи Бирьгеру печать на лице острыимь своимь копiемь".

- И летопись о том же свидетельствует. А победа тогда была полной, - закончил Прохор, - причем достигнута малой кровью: в сражении пало всего 20 ратников Александра Ярославича. Битва же произошла 15 июля 1240 года. А сегодня какое число? Как думаешь?

Ответить Митя не успел и высказать свои еще многие сомнения тоже. С тропы раздался тихий свист, вернулся Путята.

Теперь они ехали медленно, то и дело останавливались, прислушивались. Прохор вспомнил, как объяснял Путята мальчикам в порубе дорогу к князю: "Ити надобе лесомь до рекы, на десной стороне рекы князь станомь стоить, на шуеи стороне рекы слобожане рыщють. Переправита ся на десну сторону да ступаита къ Вышате - тысяцькому. Онъ васъ ко князю приведеть". И вправду ехали они левым берегом реки, а на другом, правом берегу вился дымок, слышалось конское ржание.

Искали место от чужого случайного глаза, чтобы переправиться на другой берег. Река была широкая, многоводная, быстрая. Путята свою одежду благоразумно привязал к шее лошади, Митя и Прохор держали ее над головой, уже у самого берега сил им стало не хватать, и они, отчаянно сопротивляясь сильному течению, выпустили одежду из рук. Скорая вода тут же ухватила, закрутила, потащила вниз добычу - диковинные для русичей Прохоровы джинсы с майкой и с ними заодно Митину, ничем не подозрительную одежду. Мокрые и озябшие, под осуждающим взглядом Путяты, парни забрались на своих коней.

Под княжеский стан в лесу была вырублена большая поляна, огородили поляну частоколом, внутри раскинули шатры и полстницы. За частоколом под присмотром сторожей паслись расседланные кони. Здесь же, разведя костер, свежевали огромную лосиную тушу охотники. Сидели полукружьем собаки, дожидаясь своего куска свеженины.

Из ворот княжеского укрепления вышел высокий человек в наброшенном на плечи плаще и направился было к сторожам, но, заметив подъезжающих путников, двинулся к ним. Глубокий шрам, протянувшийся от глаза к уху, делал его властное лицо суровым и даже свирепым.

- Здраво, Вышато, - сойдя с коня, Путята почтительно поклонился воеводе. Студенты поклонились тоже.

Вышата на приветствие не отвечал, стоял молча, пристально разглядывая прибывших. Путята стал торопливо докладывать:

- Былъ есмь я въ Гюргеве. Съведалъ есмь, яко пропалъ есть Митяи, въ Гюргеве не доехалъ. Грамотъку княжю я нашелъ въ лесе и шеломъ. И самъ я много перетерпелъ отъ недругъ. Не виделъ бо есмь зла на пути ни отъ поганыхъ татаръ, ни отъ зверя лютаго. А слобожане по путьмъ сторожи поставиша и мене похытили. А я волею Божьего избылъ беды тоя.

Путята протянул воеводе мешочек с берестяными полосками. Вышата вытряхнул грамотки из мешочка, прочитал, зажал в кулаке, указал на Митю и Прохора:

- Кто суть?

- Чюжеземьца два, - отвечал Путята, покаянно опустив голову, понял гридь, что нельзя было ему приводить чужаков в княжеский стан.

- Отколе и почто нази? - спросил Вышата, хмуро оглядывая раздетых чужеземцев.

- Одежю истопила еста въ реце, - объяснил Путята виноватою скороговоркой. - А отколе - не съведаю.

Митя и Прохор, поеживаясь от вечерней прохлады и недоброго ожидания, топтались за Путятиной спиной.

- Вышато, - решил вступиться за себя Митя, - почто намъ не вериши? Мы вашей братiи не обиделе, ни грабиле товара силою, безъ правьды, насилiя не деяле никому же. Пусти насъ, Вышато.

Вышата не отвечал, хотя и не спускал с них жесткого пристального взгляда, затем крикнул сторожам:

- Блюдите ихъ.

И ушел воевода в шатры, приказав следовать за ним Путяте. Митю и Прохора подвели к костру, кинули им холщовые порты да рубахи, да по куску печеного лосиного мяса, вот и псе снаряженье, вся еда, весь кров. Но и этому были рады изнемогшие за день путники, они без сил привалились к высокой толстостволой сосне и мгновенно уснули.

На рассвете Прохор открыл глаза, огляделся и снова смежил веки. Он понял, что все происшедшее с ними вчера не сон, а самая что ни на есть действительная явь. И как ни мечталось когда-то историку увидеть собственными глазами время, о котором он знал только по раскопкам да древним летописям, нынешнее их положение представлялось ему отчаянным. Их не выслушали даже, сразу заподозрили в них врагов, отдали под стражу. Из - под полуприкрытых ресниц Прохор разглядывал охранявших его дружинников. Один ворошил угли затухающего костра, другой вострил деревянную стрелу, рядом на траве лежали лук с ослабленной тетивой, она натягивалась лишь в бою, и расписной колчан со стрелами. Митя шевельнулся во сне, вскрикнул. Тотчас вскочивший на ноги стражник подошел к нему, низко наклонился, убедившись, что Митя спит, вернулся к костру. Бежать отсюда немыслимо, надо стоять на своем, думал Прохор, мы - дружинники князя Ярослава. Ярослав княжит в дальней Галицкой земле. Путь до него неблизкий, русская речь там отличается от здешней. Митя уверяет, что в ту пору русская земля говорила по - разному. Отличался выговор отдельных слов, произношение звуков. Вот в Новгороде, к примеру, "цокают" - одинаково произносят Ц и Ч, да и то не все, а во Владимире цоканья как не бывало. Да и одинаковые предметы в далеко отстоявших друг от друга древнерусских княжествах могли называться по - разному. Скажем князю, не по душе нам пришлось Ярославово княжение, захотелось попытать счастья в Новгородской земле под рукою князя Александра. Вот и двинулись мы в путь, в дороге встретили Митяя.

Он грамоту в монастырь вез, обратной дорогой обещал нас к князю проводить. Да на пути нас ограбили бродники, а Митяй вырвался, они его вдогон и убили, а грамота и шлем в руках наших остались. Да тут слобожане подвернулись. Похватали нас и в поруб вместе с Путятой посадили. Ну а дальше-то история известная, ее Путята доскажет.

Прохор перевел дух. Вроде складно получалось. Он глянул на Митю, тот лежал с открытыми глазами и думал.

- Скажешь князю все как договорились, - тихо молвил Прохор. Митя понимающе кивнул. Он перебирал в памяти древнерусские слова, искал подходившие для его речи.

В княжеском шатре, куда привели студентов их сторожа "судъ оправливати", как пробасил один из них, было темно, но вслед за ними вошедшие воины откинули полог, и весь шатер осветился ровным розовым утренним светом. Откуда-то из - за полога вышел и быстро сел на невысокое возвышение человек в красной одежде с шитыми золотом оплечьями, в красных мягкой дорогой кожи сапогах, на голове у него была отороченная собольим мехом небольшая шапочка. Это и был князь Александр Ярославич. Князь был голубоглаз, с русыми, коротко подстриженными кудрями и такой же русой короткой бородкой. Он спокойно, внимательно осмотрел стоявших перед ним пленников, разрешил говорить.

Митя рассказывал неторопливо, боялся ошибиться словом, но от того каждое слово его звучало весомо, уверенно. И закончил Митя хорошо:

- Тобе, княже, предълагаемъ животъ нашь весь.

Но не князь изрек слово, а Вышата. Чуть ступив вперед, он наклонился к князю и громко выговорил:

- Они, княже, лъжуть тобе. Достойно есть тобе, княже, еже бы ты тыя люди казнилъ, тьгда и инiи людiе быша бояли ся, кто лихую думу на тобе думаеть.

Князь дернул плечом, отмахиваясь от лихого Вышатина слова, с непонятной усмешкой кивнул пленникам:

- Слышали есте?

- Княже, - Митя услышал свой дрожащий в мольбе голос и выпрямился, стараясь говорить тверже: - Княже, въ тобе есть власть: или жити намъ, или умрети. Не предай же насъ въ смерть. Будем тобе, княже, служити, не щадя головы своея.

- Добро, - решил князь, - не забываита, еже мне обещале. Аже будета сълъгале мне и правьду утаиле, дамъ васъ въ руце Вышате и да творить яко же хочеть.

Князь сначала глянул на хмурого Вышату, не таившего своей враждебности к пленникам и презрительно фыркнувшего в ответ на княжеские слова, потом подозвал Путяту, оробело стоявшего в стороне, стал расспрашивать его о пожаре в слободе.

- Изгорела есть вся Чудиновьская слобода, - подтвердил Путята, - и люди изгорели вси съ домы и именiимь и съ детьми. И кони изгорели суть. Видехъ бо самъ, яко кони и лошади изгорели. Тъкмо три кони съпасли ся. Жаль лошадiи, - покачал головой Путята.

Князю его слова не поглянулись.

- Дивьно мне, Путято, - строго прервал он Путятины речи, - оже лошадiи жалуеши. Аче начнеть орати человекъ, и прiехавъ татаринъ ударить его стрелою, а лошадь его поиметь, а в селе его иметь жену его, и дети его, и все именье, то лошади жаль, а самого не жаль ли? Како можеши люди не жалети? - И князь запальчивым гневным движением выслал всех из шатра.

Сторожа отошли. Прохор и Митя свободными шагнули из княжеского шатра. Обрадованный Путята повел новобранцев к ключнику и потребовал для них полное воинское снаряжение. Митя и Прохор, стараясь не выказывать любопытства, примерили тяжелые кольчуги, грубые великоватые сапоги и шлемы.

- Видать, немного у нашего князя власти, коль этот Вышата взял такую смелость, фыркает да глазами сверкает, - страх перед Вышатой не отпускал Митю.

Еще бы, - подтвердил Прохор. - Вышата - тысяцкий князя, боярин именитый. Его непросто переспорить. Князь к мнению тысяцкого всегда прислушивается. Не впору нам с тобой этакий недруг. Надо держать ухо востро.

- А Путята кто в дружине? - поинтересовался Митя.

- Путята - молодшей дружины гридь, - ответил Прохор и, поняв, что сейчас окончательно запутает Митю, решил объяснить все по порядку. - Окружение князя состоит из войска - дружины и прислуги. Дружина делится на старейшую, в нее входят бояре, и молодшую, ее воинов называют "молодь", "гриди". Из старейшей дружины для управления войском назначаются князем тысяцкие, а из молодшей дружины выбираются князем посадники для управления городами, в которых сам князь не сидит. Прислуга князя многочисленна, в нее входят отроки, детские, пасынки. Из прислуги выделяется ключник - человек, назначенный следить за имуществом князя. Но для военного похода князю одной дружины да прислуги мало, в помощь ему собираются полки - временные войска из горожан и поселян. Большую силу имеют такие полки. Вот, скажем, в Невской битве новгородский полк... - Прохор остановился и хлопнул себя по лбу. - Верно мы все рассчитали! Князь собирает силы для похода на Биргера, оттого и нас не прогнал, ему дружинники нужны.

- Славно! - вмиг забыв об опасности, обрадовался Прохор. - Значит, будем участниками Невской битвы. Представляешь, какую книгу потом можно написать, скажем, так: "Воспоминания и размышления участника Невской битвы 1240 года". Каково?

Но Митя на шутку друга не откликнулся, промолчал, думая о своем. Он вспомнил сказанное в "Житии Александра Невского": "Князь Александръ побежая непобедимъ".

- Слушай, Прохор, а как историки оценивают личность Александра Невского?

- Ну, пока что он еще не Александр Невский, - отвечал Прохор, - а просто Александр Ярославич, сын Владимирского князя Ярослава Всеволодовича, внук знаменитого Всеволода Большое Гнездо. Родился Александр Ярославич в Переяславле - Залесском в 1220 году. Так что ныне - в году 1240-м - ему всего лишь двадцать лет!

Уже трехлетним он покинул хоромы своей матери княгини Феодосии и был передан на руки боярину - воспитателю, дядьке Федору Даниловичу. Учил его дядька письму и счету, книжной мудрости, а главное, учил молодого княжича ратному делу.

В те времена князь - военачальник сам вел за собой дружину в бой, первым бросался в сечу. Потому и не обойтись князю без воинских умений: конем управлять, сражаться в конном и пешем строю, владеть тяжелым копьем, мечом, дротиком, кистенем, булавой, боевым топориком. Искусства и сноровки требовала стрельба из лука, учиться которой начинали с детства. Зато опытный лучник успевал сделать в минуту шесть выстрелов, а стрела его летела на 200 метров.

Учили княжича и особым ратным уменьям: построить полки для сражения, знать, когда выгоднее ударить тяжелой конницей, куда поставить сомкнутые ряды пеших полков. В походах надо позаботиться о дозорах, на стоянках - о сторожевых заставах подумать. Нужно уметь водить полки по незнакомым землям, чутьем угадывать путь, расставляя потаенные засады, уберегаясь от вражеских засад... Научиться всему этому можно было только в деле. И Александр уже в пятнадцать лет вместе с отцом Ярославом Всеволодовичем ходил войной на немцев... С 1236 года посажен он был отцом княжить в Новгороде. Новгородцы любили видеть Александра в челе своих дружин, но недолго могли ужиться с ним как с правителем, он часто ссорился с жителями Новгорода. Глянь-ка, - прервал рассказ Прохор, - кто-то едет.

Действительно, к стану приближалось несколько всадников, одетых не по-воински, в кафтанах и чудных шапках с перьями. Сторожа преградили им путь, послали гонца известить князя о прибытии гостей.

Приезжие спешились невдалеке от Прохора и Мити, которые с интересом разглядывали их. На руке у одного, пучеглазого, с тонким горбатым носом, Митя заметил золотой перстень - печатку, на которой был вычеканен орел, держащий в клюве палицу.

- Искусная работа, - восхитился Митя, - богатый человек приехал, княжеского роду, должно быть. Да и одет наособицу от всех, богато и вычурно.

Но прибывший со свитой богач оказался не князем, а чужеземцем, немецким купцом. Митя сразу понял это, едва немец заговорил. Древненемецкий язык, конечно, сильно разнился с тем немецким, который изучал Митя в университете, но суть речи немца он понял. Да и как не понять, если каждое слово его подхватывал, переводил вышедшему из шатра князю толмач:

- Немечьскыи купець Фредрикъ продалъ чловеку мехъ соли, и онъ шелъ съ темь чловекомь соли весити, а твои отроци стояли ту въ дворе. У Фредрика взяли силою ключь клетьныи и пошли прочь, потомь твои детьскыи Трифонъ пришелъ и реклъ Фредрику: "Пойди ко князю". И онъ пошелъ къ тобе по твоему слову съ Трифономъ. Нъ Трифонъ не велъ есть его къ тобе, княже, нъ къ собе въ истобъку и ту портъ с него снялъ есть, за шiю оковалъ, и рукы и ногы, и мучилъ его такъ, как то буди Богу жаль. А потомь ты, княже, детьскые свое послалъ на его подворiе и велелъ еси товаръ его розграбити. И ныне Фредрикъ молить тебе, абы тыи товаръ отдалъ ему.

Немец важно кивал вслед каждому слову, выговариваемому толмачом, потом еще что-то добавил, указав рукой на навьюченных лошадей. Толмач, угодливо улыбаясь, перевел:

- Немечьскыи купець Фредрикъ привезлъ есть тобе, княже, въ коробьяхъ дары - сребро, паволокы и овочь.

Князь прихмурился и покачал головой:

- Почто безмытьно торгуеши, Фредриче? Новъгородьци обиду имуть на тя, яко не платиши мыто Новугороду, а товаръ возиши.

Замахал руками немец и заговорил так быстро, что Митя уже ничего не мог понять.

- Упомни, княже, яко есмь платилъ сребро передъ тобою посадьнику Степану, - перевел толмач.

- А за поставъ полотна да за рукавици перстовые платилъ ли еси мыто? - прищурился князь, заглянув в поданную Вышатой берестяную грамоту, донесение новгородских купцов о неуплате мыта немецким купцом Фредриком за последнюю партию товаров, привезенных им для продажи в Новгород.

Поняв, что князь знает об утаенном от пошлины товаре, купец растерялся, зло и досадливо сверкнули его выпученные желтые глазки.

- Ныне, - строго промолвил князь, - отпущаю тебе дому да велю исполняти грамоту ту. Како писано бысть, тако и будеть: "А воли надъ нашими купчинами немечьскымь купьцемь не давати". А иныхъ грамотъ у насъ нетуть.

Князь отвернулся от гостей, а те поспешили убраться из негостеприимного стана.