Первое, что почувствовала Мун когда тьма рассеялась — это такую реальную и жестокую боль во всём теле. И усталость, дикую усталость. Постепенно взгляд различил высокий красивый потолок над головой, такой рельефный, расписанный. Нимфы резвятся на лугу вокруг королевской фигуры в пурпурном плаще. Красиво. Черт. Но почему же так больно?

— Лисси. — тихо позвал голос совсем рядом и девушка вздрогнула. Этот голос в одно мгновение вернул осознание всего происходящего. Она лежит на полу в тронном зале. Она оборачивается и видит перед собой капитана. В его руке меч Орлиного Князя, лезвие которого по рукоять окрашено алой жидкостью. Рядом с мужчиной лежит пронзенное насквозь тело Мэйтланда с выражением тупого недоумения на лице, в остекленевших глазах навеки погас безумный огонь. Как и в её видении, он утонул в кровавой реке.

Мун пытается сделать движение, капитан, отбросив оружие, склоняется над девушкой. На шее шпионка еще ощущает стальную хватку рук покойного свинцового владыки. Но жизнь, кажется, уже полностью принадлежит ей.

— Ты… Ты как? — чуть слышный вопрос.

— Живая. — почти такой же тихий ответ. И не слова больше.

Капитан смотрит на Лисси и она с изумлением замечает, что его руки дрожат.

— Я боялся, что… Я не… Боже правый. — только и высказал принц. Голос сдавленный, глухой. Его красивое лицо исказила гримаса боли, лицо со следами запёкшейся крови. Кровь на рубахе, кровь алая как лепестки беломканды. Этот цветок никогда больше не будет расти в этом королевстве. Мужчина крепко сжал руку Франчески. В этом жесте было больше слов, чем в самом длинном диалоге. Он просто хотел, что бы она жила. Что бы её сердце билось. Он слышал его ровное биение.

За стенами крепости великаны отступали. Разящие своими щупальцами медузы, погубившие не один десяток солдат ядовитым прикосновением, двигались в сторону корабля, лучницы на варгах перестали осаждать замок, низвергая на него поток стрел. Осада, как элемент военной операции, больше не имела смысла. Король умер. Солдаты склонили колено, увидев своего нового владыку и девушку с глазами-изумрудами по правую сторону от него, выходивших из замка.

— Никто из вас больше не пострадает. Даю вам слово. Война окончена. Пришло время оплакивать и почитать память павших. Да примут боги их души. — капитан обращался к жителям Серебряного Королевства. Они ликовали, узнав, что власть тирана свергнута. Они знали, что вот он, этот великий день из легенды о белом корабле. Он настал. Легенды, в которую никто не верил, но в которой все видели желанный для себя исход. Порой мифы все таки становятся былью. Все зависит от глубины и силы веры.

— Спасибо вам за службу верную. Я не забуду этого. — капитан говорил громко, что бы все могли его слышать. Он отвесил легкий поклон воинам, сражавшимся за него в решающей битве. Варгурн и Сноуфлейк зализывали свои раны, дворфы — великаны устало опустились на палубу, от чего корабль ощутимо качнуло в сторону. Барбатум ободряюще улыбнулся.

— Прощай, Оллистэйр Луноликий Король. Прощай, Лисси Чувственное Сердце. Вы изменили историю миров и выполнили своё предназначение. А мы исполнили свой долг перед вами. Теперь нам пора возвращаться в Мандурум. Больше мы не увидимся, друзья.

— Передайте привет бабушке. И Солис с Лунаэ. — Франческа крепко обнимала варгов, из глаз её текли слезы. Было так тяжело расставаться. Да и вообще, разве расставаться когда-нибудь бывает легко? В особенности же с теми, кто полюбился?

— Ты маленькая, но сердце твоё огромное и сильное, как у великана. — дворф склонился в изящном, насколько это было возможно ввиду его впечатляющей комплекции, поклоне перед хрупкой фигурой шпионки. Она растроганно улыбнулась, словно бы еще не до конца веря во все происходящее и прижалась к руке гиганта.

Тот всхлипнул, кашлянув в рыжую бороду, дабы не выдавать своего волнения. Принцесса нравилась ему, как и её кузен. Он был рад знакомству с Призванными и гордился этим. За последние несколько дней произошло так много событий! Всё как во сне. Но видимо, пришёл черед проснуться. Ведь близится невиданный до сей поры рассвет. И вот, через пару мгновений гигантские галеон, вздымающийся на синих волнах, закрутился на водной глади, погружаясь в образовавшуюся воронку и канул в пучине морской, точно его и не бывало. Пенные круги исчезли, оставляя поверхность ровной. Бескрайнее море, спокойное и беспечное, дышало вечностью. Несколько чаек взметнулись в вышине и скрылись под облаками. Капитан почувствовал как его слегка пошатывает от усталости и потери крови. Он почти не ощущал ног и рук. Но лишь когда солнце склонилось к ночи, принц позволил увести себя в палаты исцеления. Все это время Оллистэйр не обмолвился с Мун ни словом. Он не знал как говорить с ней, не мог смотреть в глаза, но был несказанно рад тому, что она есть, что она рядом.

Прошло трое суток с того момента, как окончилась битва у пристани.

В чертогах покоя и оздоровления было тихо и уютно. Франческе быстро оказали помощь и она уже полностью попривилась. В большей степени в помощи нуждался капитан, хоть он и не желал признавать этого. Лекарям, однако, были безразличны его отважные попытки подняться с постели. Они предпочитали сначала вылечить мужчину, а уж потом позволить ему все остальное.

— Милорд, если вы будите упрямиться, Серебряным Королевством некому будет править. Разрешите же тем, кто разбирается в своем деле, помочь вам. — тихо говорил целитель в серой мантии. Принц, тяжело вздохнув, кивнул, соглашаясь с доводами мужчины. Он сидел на твердой поверхности, наблюдая за тем как сероглазый лекарь делает очередную перевязку. Плечо уже болело меньше. На лице не было видно следов крови, только несколько ссадин и небольшой шрам у правого уха говорили о недавних событиях.

— Коггард, как чувствует себя миледи Хартфил?

— Хорошо, сир. Ей значительно лучше. Её организм быстро восстанавливается. Она, я могу даже не преувеличивая сказать, вполне окрепла.

— Это замечательно. — чуть слышно ответил мужчина, его взгляд опустился на белоснежную ткань покрывала. Лекарь закончил с перевязкой и теперь поднимался, что бы уйти из палаты, оставив принца отдыхать.

— Перед сном выпейте настойку с ромашкой и мятой, это поможет уснуть. — посоветовал мужчина и, услышав утвердительный ответ, молча затворил за собой дверь.

Когда, серебря залив, луна повисла над башнями замка, по городу больше не сновал люд. Не лежали тела убитых на земле за стенами крепости, не было ни кровавых рек, ни скорбных рыданий в округе. Все было словно таким же как и до вторжения Призванных, только лучше. Именно в этот сумрачный час в палате капитана и появилась она. В простом ситцевом платье с небрежно заплетенной косой, покоящейся на плече. В руках её букет сирени. Аромат весенних цветов наполнил собой комнату. Он смешался с её запахом. Шпионка поставила в вазу цветы. Молчаливая, внешне спокойная, такая родная. В груди мужчины вновь что-то всколыхнулось и ударилось о ребра. Он знал, что она пришла за ним на поле боя в нужный час, что бы спасти. Он знал, что она ненавидит его, он знал, что её ненависть оправданна. Он понимал, что бы простить измену, мало быть ангелом. Он лишь не до конца осознавал, почему она все же вернулась после всего, что он был вынужден совершить. Почему не упрекает? Почему так давяще молчит? Ему просто хотелось вжаться в постель и не видеть её глубоких глаз. Не видеть как в них отразится боль, которую он ей причинил. Тоска и скребущая кошками совесть сжимала сердце.

— Как твоё плечо?

— Почти не болит, спасибо. — сухо ответил мужчина.

— Посмотри мне в глаза, Оллистэйр.

Черт, только не это. Только не это. Он не… И все же, пересилив себя, капитан выполнил просьбу и посмотрел.

— Почему ты предал меня тогда? Что показало тебе зеркало будущего? — просто спросила девушка.

— Мун, — принц не узнал свой голос, он показался ему таким чужим, — Я видел… Видел твою смерть. От руки моего брата. — капитан нервно сглотнул. Ему захотелось отвернуться на другой бок, но он не сделал этого. Она подошла ближе. Ну зачем она это делает? Этот сладкий аромат его душит. Он хотел бы умереть. Было бы не жаль, видя перед собой её красоту, чувствуя в комнате её запах и аромат поздней весны.

— Поэтому ты оставил меня?

— Да.

— Глупый.

Капитан молчал. В глазах девушки дрожала затаённая печаль. Ей хотелось, что бы он обнял её. Она была готова все простить. Ей хотелось прижаться к нему в этот час. Почувствовать его тепло и больше ничего.

— Я не хотел. Не хотел… Потерять тебя. — спазм сжал горло мужчины. Он разозлился на собственное бессилие, на то, что чувствовал себя сейчас таким слабым.

— Расскажи как всё было на самом деле. — попросила шпионка, плавно опустившись на постель рядом с мужчиной. Он молчал. Она не пытала его, продолжая тихо сидеть на краю деревянного ложе.

— Мы сговорились с Солис. Срежиссировали весь этот спектакль, вплоть до сцены со служанкой, за которой ты пошла. Она должна была вывести тебя к покоям, где… Ну ты поняла. Я ведь всегда любил маскарады и как всегда отлично исполнил свою роль. Я даже не думал, что ты настолько быстро и так легко мне поверишь. — признался мужчина.

— Значит, она не нравится вам? То есть тебе. Черт, я никогда не привыкну. Нравится?

— Кто?

— Солис.

— Господи, ну конечно же нет. Она — кошка. Я похож на зоофила?

Мун впервые за последние несколько дней улыбнулась, а потом вдруг звонко рассмеялась. Капитан ощутил как тяжесть в области груди резко спала, словно с него сняли железные путы и оковы. Стало так легко дышать.

— Значит, все это было разыграно, что бы не допустить моего появления в Серебряном Королевстве?

— Именно так. И это стоило мне титанических усилий, поверь. И тут дело не в актерстве. Меньше всего на свете я желал бы предать тебя, Лисси, поверь. — принц говорил горячо и весьма убедительно. Он бы искренним и откровенным и с ней и самим собой.

— Вы не представляете, как я счастлива, что узнала правду. Я бы лучше умерла, чем думала бы, что вы… Что ты…

Шпионка замялась, капитан приподнялся на локтях. Плечо пронзила резкая боль. Он стиснул зубы.

— Почему ты пришла за мной? Теперь твой черед раскрывать карты.

— По той же причине.

— Не понял.

— Когда ты оставил меня, я пошла в Галерею Будущего и увидела там, в видении, как Мэйтланд пронзил тебя мечом. Господи, в тот момент, когда ты обнимал и целовал Солис, я мечтала и представляла как самолично вонзаю этот меч в твою грудь. Только я могу убить тебя, никто больше. — голос Франчески отразился от стен. Глаза девушки вновь наполнились влагой. Она подумала, что стала такой сентиментальной, что самой противно. И было себя притом еще и чертовски жаль.

— Своеобразное у тебя чувство собственности. — в голосе капитана сквозила неприкрытая ирония, он улыбнулся, неожиданно почувствовав себя самым счастливым человеком на земле. — Даже не предполагал, что ты окажешься такой ревнивой, милая кузинушка.

— Да ну тебя к черту. — буркнула в ответ девушка. Она опустила голову, ругая себя за эту откровенность с Оллистэйром и в этот момент почувствовала как его теплые руки сжали её в объятиях. И всё рухнуло разом. Гнев, обида, страхи, ревность, злость. Осталась только нежность. Такая необыкновенно сильная, всеобъемлющая нежность, накрывающая с головой, окутывающая всё тело. До чего же было приятно просто сидеть вот так рядом с ним. Всегда бы. В его объятиях. Вместе. Лисси ощутила себя невероятно сильной, такой полноценной и богатой, такой большой, крепкой, настоящей, какой не чувствовала наверное с тех времен как под завалами погибли её родители, как потеряла собственную семью. Война, учиненная этими двумя, возможно и несла потери для кого-то, но Призванные же напротив, приобрели для себя нечто безумно важное в её смертельном поединке.

— Не отпускай меня больше. Никогда. — тихо прошептала Мун. Капитан крепче сжал её в объятиях.

— Лисси, — так по особенному для уха Франчески прозвучало её имя, которое произнёс Оллистэйр. Так ласков был шелест его бархатного голоса.

— Спасибо тебе. — сорвался шёпот с его губ. Мун ощутила как эти губы скользнули по её шеи, как они коснулись щеки, виска, мочки уха. Она ощутила от них такой невыносимо сладкий и манящий жар. Услышала как сбилось дыхание мужчины. Но вот в чем был фокус. Она больше не боялась его. Не убегала, не упиралась. Её тело было согласным, её душа, её разум, хотели только одного, что бы он не отпускал её. И он не отпустил. Губы капитана нашли её уста и он нежно коснулся их. Лисси запрокинула голову. Оллистэйр держал в ладонях её лицо, провёл кистью по шёлку девичьих волос. Он целовал её сначала осторожно, словно вопрошая дозволения, потом увереннее. Его руки были такими крепкими, но такими чуткими одновременно. И поцелуи чувственные, волнующие, на грани нежности и страсти, скользящие, воздушные, ласковые, он целовал её всю. Удушливая волна охватила обоих и они были не в силах оторваться друг от друга. Они так долго шли к этому. Так долго боялись раскрыться. Так долго томилось это чувство в их груди, так долго они не давали ему выхода. И сейчас, когда мир изменился, оно сорвалось с силою лавины и оба утонули в нем безвозвратно и окончательно, достигнув самого глубокого дна.