Предприятие «Аттила», или Сказка о человеческой глупости

Сенсационное дело, предметом которого стали… чудеса, творимые при помощи якобы «волшебного» прута. Примечательно, что жертвами шарлатанов стали не только обычные падкие на сенсации граждане, но и несколько десятков видных особ, среди которых были кайзер Вильгельм II, Адольф Гитлер, глава «Стального шлема» Зельдте, епископ Ваитц фон Фельдкирх и прочие знаменитости.

13 мая 1958 года в ландгерихте Вупперталя слушалось необычное дело. Зал оказался заполнен репортерами, полицейскими и зрителями. Перед объявлением приговора зеваки устраивали столь серьезные потасовки за места, что пришлось вызывать дополнительный наряд стражей порядка! Интересно, что при этом троим подсудимым не грозила ни пожизненная каторга, ни тем более высшая мера наказания. В самом худшем случае им предстояло провести за решеткой не более года. Что же вызвало такой ажиотаж общественности и прессы, обычно падких лишь до обсуждения тяжких преступлений?

В течение трех недель на процессе разбирались такие необычные дела, как магия и колдовство. На скамье подсудимых оказались три «чудотворца»: практикующие врачи из Вупперталя Ашофф и Корталь, а также их помощник, рантье Адольф Пэслер. В течение пяти (!) лет эти шарлатаны успешно дурачили тысячи пациентов. Они объявили, будто причиной всех недугов является лишь земное излучение. С помощью «волшебного» прута доктора ставили диагноз, а затем к больному домой выезжал Пэслер, вооруженный специальным прибором. Он искал «патогенную» зону в помещении, после чего пациенту рекомендовали произвести некоторую перестановку мебели. Для особо состоятельных лиц горе-врачеватели изготавливали экранирующий вредное излучение аппарат, после чего, используя каплю крови больного, нанесенную на бумажную салфетку, и все тот же прут, они подбирали гомеопатическое лекарство собственного изготовления. Таких микстур, по заверениям «чудотворцев», они успели создать более 20 000! Услуги врачей стоили недешево: от 20 до 200 марок за разные операции (от установления диагноза до создания экранирующего прибора «Император»). Изобретение Пэслера снабжалось этикеткой с надписью: «ИМПЕРАТОР. Официально проверен и утвержден»; состояла эта загадочная конструкция из фанерного ящика, деревянной чушки и двух мотков звонкового провода.

В общем, суду, привыкшему работать исключительно с серьезными уголовными делами, пришлось решать, являются ли подсудимые наглыми шарлатанами или благодетелями страждущего человечества. Обвинение утверждало, будто «терапия» такого типа — не более чем обман, и «волшебные» пруты и приборы действительно могут облегчить — правда, не страдания, а карманы. Защита же кричала о «пионерах медицинской науки». Вуппертальскому ландгерихту приходилось непросто. Ведь к тому моменту в Западной Германии расплодились тысячи подобных «чудотворцев», наживавшихся на чужом отчаянии. А «волшебный» прут не применялся разве что при поклейке обоев. И при этом газеты преподносили даже заведомую чушь с таким серьезным видом, что не верить им было сложно.

Одной из наиболее анекдотичных историй, связанных с применением «волшебного» прута, стали события, которые разыгрались в старинном полуразвалившемся замке в австрийском городке Аурольцмюнтер в 1932 году. Этой сенсационной мошеннической афере принадлежит особое место в истории криминалистики. Поначалу вся германская пресса в восторге подключилась к описанию происходивших в замке «чудес», а затем ажиотаж резко спал. Никто не рисковал сообщать публике имена таких влиятельных жертв грандиозного надувательства, как кайзер Вильгельм II, Адольф Гитлер, глава «Стального шлема» Зельдте, епископ Вайтц фон Фельдкирх, Рупрехт фон Байерн, эрцабт Петрус, доктор Игнац Зайпель, художник Алоиз Вах и еще несколько десятков столь же знаменитых лиц. Когда же Вах в 1933 году решил опубликовать посвященную этой истории книгу «Правда об Аурольцмюнстерском замке», весь тираж скупили и уничтожили еще в типографии сторонники Гитлера. Случайно уцелело всего несколько экземпляров издания, благодаря которым мир позднее долго покатывался со смеху.

Эта история началась с того, что в 1925 году 50-летний отставной почтмейстер Карл Шаппеллер (практически нищий, привлекавшийся в 1920 году к судебной ответственности и признанный невменяемым) заявил о своем намерении купить у последнего владельца замка его развалины (которым было ни много ни мало 231 год) за 250 000 золотых шиллингов. Граф едва не получил удар от радости и удивления и на сделку согласился, оставив все же за собой право в течение семи лет выкупить родовое имущество. По истечении указанного срока, в 1932 году, стало известно, что почтмейстер действовал по поручению церкви. Деньгами же его снабдили настоятель зальцбургского собора Эттер и инсбрукский прелат доктор Шёпфер.

Для чего же указанным лицам потребовались источенные червями развалины? Оказалось, виной тому древняя легенда, утверждавшая, будто в окрестностях Аурольцмюнстера похоронен вождь гуннского союза племен Аттила, а его могила наполнена несметными сокровищами. Легенда указывала, будто древний король нашел покой в замке «паласт ан дер Тайс». Замок в окрестностях Аурольцмюнстера ранее именовался именно «паластом», и располагался он как раз на речушке, название которой было созвучно упомянутому в легенде притоку Дуная (Тисе).

В общем, духовные лица решили, что Аттила покоится именно под этим замком, и поторопились приобрести его в собственность. А в 1932 году начали поиск «несметных сокровищ». Для начала к делу подключили еще одного почтмейстера, Биндерберга. Его обычно нанимали зажиточные крестьяне для поисков мест, где следовало рыть колодцы. Биндерберг пользовался при этом «волшебным» медным прутом.

Этот «лозоходец», член официально зарегистрированного союза кладоискателей, узнал от Шаппеллера, для чего духовным лицам потребовались развалины, и. его «волшебный» прут начал постоянно указывать исключительно в направлении Аурольцмюнстера, где бы ни находился сам Биндерберг. Это чудо почтмейстер поспешил обсудить с председателем союза кладоискателей, журналистом и главным редактором специального листка «Природа и культура» доктором Ветцелем. Сей почтенный, но легко увлекающийся джентльмен поспешил обратиться к историческим источникам, съездил в Инсбрук и Зальцбург, где узнал о легенде, рассказывающей о гробнице Аттилы. В начале февраля 1932 года Ветцель, прихватив Биндерберга, явился в Аурольцмюнстер для переговоров о раскопках и составил план поисков древней гробницы. При этом разглагольствовал он так убедительно, что местные жители как один решили: они принимаются за раскопки чуть ли не завтра.

Для начала в городке создали австрийское отделение союза кладоискателей, почетными председателями которого стали доктор Шёпфер и настоятель собора Эттер, а организационную сторону дела взял на себя Ветцель. Что же касается руководителя венского археологического института профессора Эггера, к которому обратились за научной поддержкой, то он посмеялся над идеей найти могилу Аттилы, но. проект все же одобрил. Эггер полагал, что на территории древнего замка могут обнаружиться ценные для института находки. На радостях Ветцель растрезвонил о своих планах всей венской прессе. Его статьи сопровождались шквалом критики, что только помогло придать делу широкую огласку. Следующим шагом было привлечь к проекту богатых спонсоров.

Биндерберг, получив оплачиваемый отпуск, переселился в замок и начал обследовать его территорию своим «волшебным» прутом. Чего он тут только ни обнаружил! И некое захоронение, которое тут же объявили могилой Аттилы, с трехслойным гробом из золота, серебра и железа; и сундуки с сокровищами невероятных размеров; и многочисленные склепы; и гигантские подземелья с балдахинами из золота, с сундуками, набитыми бриллиантами; и погреб, заполненный чистым золотом; и крупное захоронение, имеющее форму древнеперсидского дерева игдразила, на котором, согласно мифам, держался мир: с алтарями, лестницами, склепами, золотыми колоннами и сокровищницами. Наконец «лозоходец» объявил о том, что под замком находятся. три города, некогда выстроенных один над другим!

Странно, но этой чуши верили. К началу раскопок к проекту оказался привлеченным ряд известных лиц и были собраны миллионы золотых шиллингов и рейхсмарок. Тогдато на операцию «Аттила» «клюнули» экскайзер, князь фон Байерн, епископ фон Фельдкирх и прочие влиятельные лица. Кроме солидных процентов и доли в прибыли им предлагалось участие в «тайной программе “Урания”» — плане религиозных и социальных преобразований, которые должны были привести к «социально-этической монархии».

В самый пик развернутой кампании в проект «Аттила» вложили миллион марок из нацистской партийной кассы Гитлер и НДС АП. Кроме того, для охраны раскопа предполагалось задействовать роты штурмовиков.

Наконец на месте предполагаемых гуннских могил было воздвигнуто капитальное сооружение, под которым четыре землекопа начали рыть шахту площадью в три квадратных метра, — чтобы гроб Аттилы можно было поднять на поверхность не разворачивая. Работы оказались сложнее, чем предполагалось вначале. Кроме постоянной угрозы обвала, шахте угрожало затопление, поскольку из соседнего пруда в нее постоянно прибывала вода. Для ее откачки пришлось устанавливать мощный насос.

В газетах бушевала истерия по поводу клада, а землекопам тем временем попадались только мергель, глина и вода. Неделю за неделей рабочие копали сначала вглубь, а потом вширь с неизменным нулевым результатом. Критики же постепенно склонялись к мысли, что в земле Аурольцмюнстерского замка действительно могут оказаться сокрытыми древние сокровища. Историки и деятели культуры потрясали старыми картами, где отмечались пути войска гуннов и их стоянки. В дело шел лингвистический анализ названий местности. К делу «прицепили» даже книгу Парацельса «Тайная наука», поскольку в ней шла речь об одном из трех величайших сокровищ, погребенном «между Швабией и Баварией».

Только когда подошел к концу пятый месяц раскопок, у некоторых участников проекта начал просыпаться здравый смысл. Понемногу стали распространяться слухи о том, что и владелец замка, и «лозоходец» — просто душевнобольные, болезнью которых воспользовался глава предприятия — отпетый мошенник. Часть пайщиков обратила свою долю в деле в векселя и по истечении срока предъявила их в замок для оплаты. Тогда оказалось, что миллионы, собранные для раскопок. испарились! Ведь шахтное оборудование и поверхностный ремонт замка едва «тянули» на пару сотен тысяч марок или шиллингов, но Ветцель, тем не менее, погашать векселя отказывался и уговаривал кредиторов предоставить отсрочку.

Окончательный крах сказки наступил, когда на шахту под видом землекопа на пару дней нанялся ушлый репортер. В «Винер цайтунг» он описал примитивность работ, их результат и сообщил, что даже сами рабочие считают идею поднять гроб Аттилы грандиозным мошенничеством. Кроме того, журналист написал о возможной психической неполноценности двух действующих лиц этой трагикомедии, а также об опротестовании векселей. Кто знает, как восприняли бы такую писанину австрийцы и германцы, если бы в шахте, где не соблюдались правила техники безопасности, не произошел несчастный случай, стоивший одному из землекопов жизни. Полиция тут же официально запретила дальнейшее проведение работ, а кредиторы стаей голодных волков кинулись в замок требовать возврата давно исчезнувших в неизвестном направлении громадных средств. Местное отделение союза кладоискателей поспешило объявить о своем банкротстве.

Замок пошел с молотка, но никто не желал дать за него и шиллинга. Часть кредиторов вывезла из здания последнюю мебель, а часть (Гитлер, князь фон Байерн, Зельдте) предпочли не «светиться». Они поняли, что дело это безнадежное, и старались хотя бы не стать всеобщим посмешищем. Пресса волшебным образом умолкла, а уголовное дело вообще не возбуждалось, поскольку прокуратура не сомневалась в невменяемости хозяина замка. Шаппеллер, кстати, жил в нем до самой смерти (1947), а Биндерберг попал, в итоге, в дом умалишенных. Доктор Ветцель еще некоторое время призывал общественность набраться терпения и продолжить раскопки, а затем вернулся в Мюнхен. Его называли шарлатаном и мошенником, который использовал бредовые идеи и прогрессирующее слабоумие двух почтмейстеров, чтобы провернуть выгодное дельце. Однако нашлись лица, не сомневавшиеся в том, что Ветцель сам стал жертвой аферы и поначалу верил в существование сокровищ. А спустя некоторое время доктор вообще начал открещиваться от того, что вообще имел хоть какое-то отношение к предприятию «Аттила»! Теперь председатель союза кладоискателей все то, что он недавно еще отстаивал, с неменьшим жаром отрицал. Причем делал он это, постоянно повторяя фразы вроде «жертвы вампира», «жертвования всем своим “я”» злым демонам Аурольцмюнстера», «тысячи огней, отраженных в тысяче зеркал» и т. п.

Но простите, скажете вы, а при чем здесь процесс трех «врачевателей»? Дело в том, что пресловутый доктор Ветцель, как председатель союза «специалистов по прутам и маятникам» и изобретатель некоего «регулятора эфира», экранирующего земное излучение, был привлечен к участию в вуппертальском процессе в качестве эксперта. Он тут же попытался представить искусство использования «волшебных» прутов в качестве единственно подлинного научного метода в медицине. Несмотря на красноречие неугомонного доктора, члены коллегии по уголовным делам признали подсудимых докторов Ашоффа и Корталя виновными в систематическом мошенничестве, причинении огромного материального ущерба пациентам и непоправимого вреда их здоровью, а подсудимого Пэслера — в пособничестве мошенничеству и в знахарстве. Эскулапов приговорили к году тюремного заключения и штрафу в 1000 марок каждого, а рантье — к девяти месяцам тюрьмы и 900 маркам штрафа. К тому же этой троице предстояло выплатить также судебные издержки.

 

Дело короля фальшивомонетчиков Чеслава Боярского

В 1951 году в отдел по борьбе с фальшивомонетчиками Министерства внутренних дел Франции поступило сообщение из Национального банка о появлении высококачественной подделки банкнот в 1000 франков. Эксперт, проверявший денежные пачки методом случайной выборки, обратил внимание на необычный хруст, который издавала одна из денежных купюр. Ее спектральный анализ показал, что банкноту изготовили из настоящей денежной бумаги. При этом был использован метод глубокой печати, водяные знаки на купюру были нанесены правильно, а вот скрытых степеней защиты не хватало. Полученную информацию полиция расценила как исключительно важную. Ведь за все послевоенные годы во Франции не было фальшивомонетчика такой высокой квалификации.

Начиная с 1951 года поддельные купюры в 1000 франков периодически обнаруживались и изымались. Как правило, фальшивки находились в деньгах, поступавших в отделения банков из крупных магазинов и универмагов.

В 1957 году в оборот стали поступать поддельные купюры достоинством 5000 франков, потому что послевоенная инфляция обесценивала нелегкий труд фальшивомонетчика. Чтобы хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию, старший комиссар полиции Эмиль Бенаму, возглавлявший отдел по борьбе с фальшивомонетчиками, обратился в Банк Франции с предложением уведомить население о подделке купюры достоинством 5000 франков. Но получил отказ, так как фальшивые деньги не имели ни одного признака, по которому непрофессионал мог бы отличить их от настоящих.

Спустя три года во Франции была проведена денежная реформа. Неизвестный фальшивомонетчик сразу же начал выпускать стофранковые банкноты нового образца. Но удалось установить, что все новые фальшивки имели знак одной из четырех серий. В сентябре 1963 года парижские кассиры были проинструктированы о том, что следует обращать особое внимание на клиентов, расплачивающихся стофранковыми купюрами четырех известных серий. Это была единственная мера, которую на тот момент могла предпринять полиция для обнаружения подпольной мастерской.

В течение сентября — октября 1963 года поддельные купюры дважды поступали из почтового отделения на бульваре Бессьер, 43. Выглядело это так, словно кто-то приблизительно раз в месяц приходил на почту и специально сбывал фальшивки небольшими партиями. Комисар Э. Бенаму решил устроить засаду на неизвестного. Место кассира из почтового отделения занял полицейский. Причем об этом не знали даже сотрудники почты, так как в полиции опасались утечки информации.

29 ноября 1963 года при покупке государственных облигаций фальшивой купюрой расплатился мужчина средних лет. Кассир сумел незаметно для окружающих покинуть свое рабочее место и через уличное окно рассмотреть машину, в которую сел незнакомец. Полиция быстро определила ее владельца. Им оказался Алексей Шувалов, сын эмигрантов из России.

За ним сразу же было установлено постоянное наблюдение. Проверялись не только все контакты Шувалова, но и его телефонные разговоры. Время шло, однако никаких улик не было.

Лишь 23 декабря 1963 года Алексей Шувалов отправился объезжать на своем автомобиле крупные французские банки. В одних он покупал облигации государственного займа, а в других расплачивался за покупки, используя для этого только стофранковые купюры. Все до единой банкноты были сразу же изъяты полицией и переданы на экспертизу. Заключение было однозначным: все банкноты — фальшивки.

Получив санкцию прокурора, полиция провела тайный обыск в квартире Шувалова, но он не дал никаких результатов. Стало ясно, что подозреваемый является только сбытчиком фальшивых денег. Чтобы найти организатора производства, полиция решила продолжить за ним скрытое наблюдение.

Спустя 7 дней Алексей Шувалов таким же способом сбросил еще одну партию фальшивок. То же самое повторилось и 7 января 1964 года. Несмотря на постоянную слежку, полиция так и не установила, откуда он берет фальшивые деньги. Поэтому решено было пресечь его деятельность, арестовав с поличным.

17 января 1964 года Шувалов был задержан при попытке сбыть очередную партию фальшивых франков. При аресте он не оказал сопротивления и на первом же допросе начал сотрудничать с полицией, заявив, что деньги получил у своего двоюродного брата, Антуана Довгье. Через полтора часа на допрос был доставлен А. Довгье. Он сразу же назвал имя человека, который дал ему поддельные банкноты. Им был Чеслав Боярский. Антуан Довгье рассказал, что этот человек живет в небольшом городке, спутнике Парижа Монжироне, на авеню СенАр, дом 33, в двухэтажном коттедже с ухоженным садом.

Эмиль Бенаму решил действовать без проволочек. Он выехал на задержание Чеслава Боярского без санкции прокурора на обыск жилища подозреваемого. Боярский находился в это время дома и сам открыл дверь полиции. Полицейские, не прислушиваясь к его протесту, изъяли дипломат, в котором находились пачки стофранковых банкнот. Деньги тут же были переданы на экспертизу, а сам Чеслав Боярский арестован.

18 января 1964 года стало известно, что деньги, изъятые в доме Боярского, настоящие, и в доме никаких следов типографских работ не обнаружено. Но, несмотря на это, ни один из арестованных не был отпущен на свободу, к тому же все подозреваемые постоянно подвергались допросам с пристрастием.

Чеслав Боярский родился в 1912 году в г. Ланцуг на западе Российской империи. В конце 1920-х годов он поступил в Политехнический техникум во Львове, где изучал политэкономию, а затем переехал в Германию. Там в Данцингском университете Боярский закончил архитектурный факультет. В сентябре 1939 года после разгрома польских войск фашистской Германией он бежал во Францию, где всю войну сражался против фашистов. В 1945 году Чеслав Боярский легализовался во Франции как участник движения Сопротивления.

После войны Боярский занялся изобретательской деятельностью. Он запатентовал множество интересных оригинальных устройств и механизмов: экономичные электробритвы, насосы для поливки газонов, хлеборезки, офисные машинки для уничтожения бумаг и т. д. Но ни одно из его изобретений не нашло своего покупателя. Зато через 6 лет талантливый конструктор смог открыть солидный счет в швейцарском банке, выплатить все долги и жениться на молодой француженке из состоятельной семьи. Однако вскоре швейцарский банк лопнул. С 1950 года Чеслав Боярский вел переписку с банком, надеясь спасти хотя бы часть своих сбережений. Именно эти письма, обнаруженные Эмилем Бенаму, послужили основной причиной для дальнейших допросов. Следствие пришло к выводу, что у подозреваемого был постоянный источник доходов, приносивший год от года все большую прибыль. При этом ни одного способа честно заработать подозреваемый так полиции и не назвал.

В конце января 1964 года Антуан Довгье вступил в сговор со следствием и, получив гарантию прокуратуры по ст. 138 Уголовного кодекса, что обвинение на суде не будет требовать для него лишения свободы, дал подробные показания о деятельности преступной группы. Довгье заявил, что изготовителем поддельных купюр являлся Чеслав Боярский. Но даже получив достоверные показания, полиция так и не смогла добиться признания главного подозреваемого. К тому же следователи убедились в том, что ни жена, ни родственники не подозревали о преступной деятельности Чеслава.

Эмиль Бенаму, изучая документацию, обратил внимание на то, что автором проекта дома в Монжироне был сам Боярский — дипломированный архитектор. Поэтому он заподозрил, что в доме существует тайное помещение, где и расположена типография фальшивомонетчиков. Комиссар основательно подготовился к повторному обыску. Он даже получил специальное разрешение на разборку дома Боярского, решив, что придется разбивать несущие стены. Типографию удалось найти, сорвав полы на первом этаже. Узкая лестница, замурованная прямо в толще несущей стены, вела из кабинета на первом этаже в подземное помещение. После того как типография была обнаружена, Чеслав Боярский начал давать показания.

Именно в этой комнатушке площадью всего 6 м2 знаменитый фальшивомонетчик сумел воспроизвести весь технологический процесс производства банкнот: от изготовления бумаги до искусственного старения. Свою преступную деятельность он начал в 1948 году, купив за 200 франков старое биде, из которого изготовил мельницу, превращающую денежные купюры в пыль. Очень быстро Чеслав Боярский научился получать денежную бумагу из однофранковых банкнот, занявшись затем изучением денежных красок. Напечатанные деньги он подвергал искусственному старению: стирал их в сепараторе, жарил в специальной печке и мял в мешочке с бытовой пылью.

Первая купюра была изготовлена на Рождество 1950 года. Проработав четыре года и добившись материальной независимости, фальшивомонетчик решил оставить свой бизнес. С 1954-го по 1957 год он занимался только изобретательской деятельностью, но, потерпев фиаско на этом поприще, вернулся к преступному промыслу.

В апреле 1964 года был проведен следственный эксперимент, во время которого Чеслав Боярский продемонстрировал все этапы изготовления фальшивых денег. После этого Министерство внутренних дел Франции выдало официальное разрешение на ознакомление прессы с материалами следствия. На долгих два года Боярский приковал к себе внимание журналистов. Газеты разделились на два враждующих лагеря. Одни сочувствовали одаренному ученому, так и не нашедшему признания. «Художник, маг, гений, само лукавство», — так твердила о нем газета «Юманите». Корреспондент «Монд» писал об «удивительных необыкновенных способностях, считая Боярского самым оригинальным фальшивомонетчиком своего времени. Американский журнал «Тайм» рассказывал о фальшивых деньгах Боярского: «Это была настолько чистая работа, что даже во Франции, где производится 80 % всех фальшивых денег, он заслуживает славы Леонардо да Винчи». Другие считали Боярского предателем и лицемером, черной неблагодарностью отплатившим обществу, спасшему его от «коммунистического рая». Они окрестили знаменитого фальшивомонетчика «негодяем в превосходной степени».

В 1965 году Чеслав Боярский попал в тюремную больницу. Врачи поставили ему страшный диагноз: туберкулез и рак костного мозга.

Фальшивомонетчик отказался от операции, не желая оставаться инвалидом в тюрьме. Поэтому полиция предприняла максимум усилий, чтобы ускорить следствие и передать Боярского под суд, пока это еще было возможно.

12 мая 1965 года начался судебный процесс над Чеславом Боярским. Сторону обвинения представлял прокурор Шарасс. Его поддержал президент адвокатской полиции Парижа Шресте, который представлял на суде Банк Франции. Защитниками Боярского были адвокаты Тиссадр и Дебре. Вел процесс судья Перес, а вердикт по делу Чеслава должны были вынести десять присяжных заседателей.

Накануне суда известный фальшивомонетчик обратился во Французский банк с официальным сообщением о том, что изобрел особенную денежную бумагу, которую невозможно будет подделать в будущем. Он надеялся получить от властей предложение о сотрудничестве, решив пойти на внесудебный договор. Но банк отказался от его услуг, вынудив адвокатов обвиняемого под угрозой снятия их с процесса дать подписку о неразглашении этого эпизода в суде.

Во время судебного заседания Боярский признал себя виновным частично, Довгье — полностью, а Шувалов вовсе не признал свою вину. Французский банк оценил прямой ущерб от деятельности группы Боярского в 1,1 млн новых франков, а общий ущерб — в 3,6 млн франков. Но реальное количество выпущенных фальшивомонетчиками денег так и не было установлено, потому что сам Боярский отказался сотрудничать со следствием.

В ходе судебного заседания судья Перес часто опускался до оскорблений в адрес подсудимого, на которые обратили внимание журналисты, присутствующие на процессе. Когда Боярский попытался рассказать о своих изобретениях, судья перебил его: «Вам не вменяются в вину изобретения, которые никому не пригодились. Это не преступление, а всего лишь ваше дилетантство». Кроме того, председатель суда очень часто допускал оговорки, послужившие материалом для разгромных статей, посвященных процессу. Так, например, в первый же день он спросил у подсудимого: «Бывает, люди решаются на воровство, даже на убийство, но почему вы предпочли фальшивые деньги?» Следуя логике судьи, преступление против Французского банка было даже большим злом, чем убийство.

Судья Перес все время стремился расставить обвиняемому ловушки, задавая каверзные вопросы: «Скажите, обвиняемый, вам никогда не приходила в голову мысль подыскать себе работу?» Боярский, понимая, что его провоцируют, стремился отвечать искренне: «Господин председатель, я запер себя в башне из слоновой кости и хотел сделать что-то своими руками. Я знал, что мои дети будут презирать меня, если я не смогу накормить их. Я знал, что занимаюсь противозаконными действиями. Я сам писал это на своих банкнотах. Я испытывал страх, но знал также, что никому конкретно я не наношу вреда. Во Львове я слушал лекции старого профессора. Он рассказывал, что видел своими глазами, как сыновья богатых родителей прикуривали от сторублевых ассигнаций. Профессор говорил, что тот, кто сжигает деньги, чтобы от них прикурить, наносит вред государству. Банкноты, находящиеся в обращении, приносят всем только прибыль». На это Перес заявил: «Значит, надо направлять в обращение как можно больше денег? Но это же неразумно, даже смешно. Хотя нет — это теория инфляции. Обвиняемый только хотел оказать государству услугу».

За свою заносчивость судья Перес поплатился во время одного из слушаний. После того, как эксперт Банка Франции дал показания, объяснив, каким образом Боярскому удалось выполнять столь искусные подделки, судья попросил, чтобы ему передали пару купюр, которые принес с собой эксперт. Он хотел показать всем присутствующим, как просто определить фальшивку. Перес несколько минут в полной тишине сминал и расправлял деньги, а затем начал их тереть. Боясь ошибиться, он дрогнувшим голосом произнес: «Может быть, настоящие?» Купюры передали Боярскому. Мельком взглянув на банкноты, фальшивомонетчик произнес: «Как дилетант поздравляю вас, господин председатель. Деньги настоящие». Его слова вызвали в зале суда взрыв хохота.

В другой раз всех присутствующих в зале суда рассмешил до слез прокурор Шарасс. Во время одной из своих речей, войдя в раж, он закричал: «Низшей точкой падения было то, что обвиняемый ни разу не удосужился заплатить налоги!» Патетика прокурора была явно неуместной, ведь требовать от фальшивомонетчиков уплаты подоходного налога было, мягко говоря, неразумно.

Оживление в зале суда вызвало и абсолютно серьезное заявление Алексея Шувалова о том, что он ничего не знал о происхождении фальшивых денег. На вопрос судьи, не показалось ли ему странным, что купюры номиналом 100 франков отдают по цене 75, он ответил: «Я полагал: они ворованные».

На суде Антуан Довгье всячески разоблачал своих подельников, стараясь продемонстрировать присяжным полное чистосердечное раскаяние. Он стал первым фальшивомонетчиком в новейшей истории Франции, в отношении которого в полной мере была применена ст. 138, гарантирующая ненаказуемость преступника в случае сотрудничества с правоохранительными органами.

В своем последнем слове Чеслав Боярский сказал: «Я глубоко сожалею о том, что причинил столь значительный ущерб Банку Франции. Я совершенно искренне уверяю вас, что никогда не хотел принести вред кому бы то ни было. Не отнимайте у меня надежды исправить свою вину, принести пользу, подарить моим детям улыбку».

Адвокаты пытались убедить присяжных в том, что часть вины за совершенное Боярским преступление ложится и на общество, которое не дало ему другой возможности для самореализации.

14 мая 1966 года приговор суда был оглашен. Чеслава Боярского приговорили к 20 годам лишения свободы, хотя сторона обвинения требовала пожизненного заключения. Прокурор Шарасс заявил: «Когда же нам применить ст. 139 в полном объеме, как не в этом случае? В 1958 году 20 лет тюрьмы получил фальшивомонетчик Верзини, но по сравнению с Боярским он мелкая рыбешка».

Алексей Шувалов был осужден на 5 лет, хотя прокурор предлагал ограничиться сроком, уже проведенным им в заключении.

Антуан Довгье был выпущен на свободу.

После оглашения приговора Эмиль Бенаму заявил: «Возможности искусства Боярского ошеломляет. Если бы он во Франции подделывал доллары, его, вероятно, никогда бы не арестовали».

Чеслав Боярский так никогда больше и не увидел свою семью. Он умер через несколько месяцев в тюрьме.

 

«Елисеевское дело» — борьба с коррупцией или Политический заказ?

Пожалуй, самой нашумевшей историей периода андроповских разоблачений стало дело директора столичного гастронома № 1 (Елисеевского) Юрия Соколова. По приговору суда он был расстрелян. Такой исход уголовного дела об экономическом преступлении придал ему особый резонанс: ведь даже махровые «расхитители социалистической собственности», связанные с так же печально известной фирмой «Океан», отделались значительными сроками заключения, а тут…

За торговым детищем купца Елисеева репутация лучшего магазина в Москве закрепилась с дореволюционных времен, да и в советское время он пользовался в столице особой популярностью. Как впрочем и его директор Юрий Константинович Соколов (1925 г. р.). Он работал здесь с 1963го по 1972 год замдиректора, а с февраля 1972го по октябрь 1982 года — директором. Правда, при нем (а вернее, намного раньше) купеческую инициативу и оборотистость подменил блат. Директора самого знаменитого гастронома страны знал весь московский бомонд. На поклон к нему шла вся московская элита, и все предлагали взамен свои услуги. Соблазняемый всеми, Юрий Соколов стал в Москве великой силой. В его гастрономе, если был блат, из-под полы можно было достать все что угодно душе и желудку, но и без него, отстояв часок-другой в очереди, вполне реально было обзавестись полным набором продуктов. Чтобы магазин процветал, Соколов, работая в непосредственном подчинении у начальника главка Петрикова, приложил немало усилий для установления и развития личных контактов с «большими людьми», в число которых входили, например, дети Брежнева. Более того, директор гастронома (пусть даже и очень престижного) мог запросто поговорить с министром торговли или его заместителем по телефону. Влияние и связи Соколова были настолько велики, что даже орден Трудового Красного Знамени ему вручали не в Моссовете, а в Верховном Совете и награждал его первый заместитель Председателя Совета Министров СССР.

О связях Соколова с первым секретарем столичного горкома партии Виктором Гришиным и семьей Брежнева, конечно же, прекрасно знали не только столичные обыватели, но и правоохранительные органы. Но долгое время всех все устраивало. Но на стыке 1982-го и 1983-го годов, когда дряхлеющий генсек уступил власть Юрию Андропову, популярность Елисеевского, а также его особое, благодаря Соколову, положение среди других элитных магазинов столицы дали органам уникальный шанс продемонстрировать решимость новой власти навести в обществе порядок, в первую голову обрушив удар на наиболее ярких представителей сложившейся системы коррупции и кумовства. За месяц до ареста кабинет директора «Елисеевского» был «нашпигован» оперативно-техническими средствами индивидуального контроля, а попросту говоря, телевизионными камерами для подглядывания и радиоаппаратурой для подслушивания.

Арест директора «Елисеевского» 30 октября 1982 года в его собственном кабинете во время якобы передачи ему взятки в размере 300 рублей действительно произвел оглушительный эффект. Соколов был задержан московскими чекистами по подозрению в соучастии в незаконных валютных операциях по делу в отношении неких М. Г. и М. И. Авилкиных. А 8 декабря 1982 года следственным отделом УКГБ по Москве и области дело Соколова было выделено из их дела и принято к отдельному производству. Параллельно — вслед за Щелоковым «полетело» все Управление торговли во главе с Трегубовым и его замами, а вместе с директором Елисеевского — и его подчиненные. Но Соколов стал единственной «VIP-персоной», которую растреляли.

Во время ареста Соколов вел себя совершенно спокойно. Факт получения взятки отрицал, утверждая, что сослуживец просто вернул ему долг. Не потерял он невозмутимости и в камере следственного изолятора в Лефортове. От дачи показаний долго отказывался. Меняющимся сокамерникам говорил, что все происшедшее — чистое недоразумение. Соколов молчал, но молчали и те, кто понимал, что его арест — дело вовсе не хозяйственное, а политическое. Идет интенсивный сбор компромата на того, кто не без основания считал себя правопреемником стареющего Брежнева, — Гришина. Соколов молчал. Зато, не таясь, говорила Москва. Имя Соколова звучало везде — оно стало символом и вещдоком борьбы с торговой коррупцией. По слухам, у руководителей торговли было изъято ценностей на миллионы рублей. На их дачах найдены металлические бочки с обветшавшей валютой и книжки вкладов в зарубежные банки. Кстати, среди «конфиската», изъятого у Соколова, числились несколько десятков дорогих заграничных часов типа «Ролекс». Ими были награждены особо отличившиеся в разоблачении «елисеевских взяточников» чекисты и прокурорские работники, а семь принадлежавших Соколову иномарок по окончании дела еще долго стояли во дворе Московского управления КГБ.

Наиболее вероятному преемнику Брежнева Юрию Андропову нужен был козел отпущения, который своей жизнью искупил бы все бывшие и будущие грехи номенклатуры. Вся система коррупции в те годы держалась на торговле. В этой сфере все было пронизано взятками и блатом снизу доверху. Люди, причастные к торговле, жили, остальные стояли в очередях. Соколов являлся идеальной фигурой для жертвоприношения: он занимал в системе коррупции далеко не самое высокое положение, и в то же время возглавляемый им магазин был известен всей стране. Следствие без труда доказало: Соколов брал взятки от подчиненных и давал на лапу вышестоящему руководству. А так как соратники Юрия Владимировича Андропова и решили в первую очередь «пошерстить» ближнее окружение Брежнева, то при этом главная политическая составляющая удара по «московской торговой мафии» адресовалась Гришину; в фокусе этой атаки и оказался Соколов. Команда Андропова сделала все, чтобы его дело рассматривал не Мосгорсуд, а сразу республиканский Верховный суд, который обычно ведет судебное следствие по делам о самых тяжких преступлениях (измена Родине, серийные убийства несовершеннолетних и т. п.). Но это к тому же означало, что подсудимый и его адвокаты не могли подать кассационную жалобу. Процесс, который должен был по замыслу КГБ стать показательным, тем не менее проходил в обстановке строгой секретности.

К началу суда над Соколовым ЦК КПСС был завален письмами трудящихся, требующих наказания коррупционера по всей строгости закона. Когда одного из старых сотрудников журналисты спросили, каким был Соколов, тот ответил: «Таких уж нет. Мы его между собой Юкой звали (от Юрия Константиновича). При нем товарооборот в магазине с 30 млн до 94 млн рублей в год подскочил. К любому — с уважением. Хоть бы и ко мне, а я грузчиком работал. Тринадцатую зарплату Юка сам каждому в конвертике вручал и с днем рождения лично поздравлял. В магазине товару — как в Америке. Чистота, порядок. А откуда деньги на взятки? Да уж не со ста граммов колбасы. Закупил финское оборудование и наполовину уменьшил потери продуктов при хранении. Отсюда и «лишние» деньги. Завотделами — Юке. Юка — Трегубову в Горторг. А уж тот кому… Каждый в этой цепочке свой интерес имел, оттого и крутился. И не за счет покупателя, и не за счет государства, а за счет ума своего и догадки. У нас с какой идеей жили? Пусть лучше сгниет, лишь бы учтенным все было. А у Соколова другой принцип: сохрани, отдай людям и поощри за инициативу. При Соколове в «Елисее» пахло молотым кофе, а после него — порошком от крыс».

Однако при всем усердии сотрудников КГБ никаких особых сокровищ у Юрия Константиновича не нашли. Адвокат Соколова Артем Сарумов на свидании предложил подзащитному сказать, где хранятся деньги, чтобы семья не бедствовала после его гибели. К изумлению адвоката, Соколов усмехнулся и сказал: «Денег нет — не ищите!» Так что спрятанных денег у человека, выставленного на всю страну «взяточником № 1», не оказалось. Почти все, что получал от нижестоящих, Соколов совал на лапу вышестоящим, чтобы во вверенном ему магазине был нормальный ассортимент. Из Московского горкома КПСС в ГУМ, где работала жена Соколова Флорида, начались звонки с требованием исключить ее из партии и уволить. Соколов молчал, но в горкоме опасались, что заговорит Флорида и расскажет, кто приказал мужу (который, кстати, трижды пытался уйти на пенсию) строить систему отношений в торговле именно так, а не иначе.

Впрочем, Юрий Константинович Соколов после смерти Брежнева все же заговорил. Он начал давать показания 20 декабря 1982 года, потому что был достаточно сведущим человеком, чтобы понять, кто победил (хотя и не окончательно) и для чего нужен процесс против лиц, так или иначе связанных с Гришиным. Между тем перед КГБ была поставлена четкая цель: Соколов должен признать вину в указанной ему форме, а затем дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти. Первое признание было запротоколировано, по второму велась отдельная магнитофонная запись. Вот экспертная оценка бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева: «С точки зрения проведения допросов, других действий следователей, направленных на разоблачение Соколова, безусловно, нарушалась тактика ведения расследования. Приводимые доказательства тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. Соколов не заслужил столь сурового наказания. С правовой точки зрения это противозаконно».

11 ноября 1983 года начался суд. В зал заседаний, кроме жен обвиняемых и дружинников, посторонние не допускались. Соколов на суде вел себя вызывающе и заявил, что стал жертвой партийных разборок и репрессий. На процессе не прозвучали и не были зафиксированы в протоколе показания Соколова в отношении людей из окружения Брежнева и Гришина (а за них Соколову были обещаны небольшой срок и возможная амнистия). Правда, поговаривали, что соответствующие имена были озвучены кулуарно. На заключительное заседание были допущены лишь жена Соколова и люди по списку, в основном работники КГБ и горкома партии. Верховный Суд РСФСР вынес директору «Елисеевского» смертный приговор по статьям 173 части 2 и 174 части 2 (соответственно, получение и дача взяток в особо крупных размерах) УК РСФСР. В заключении по делу говорилось: «Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972-го по октябрь 1982 года систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте».

По свидетельству жены, Соколов вообще не защищался. Держался спокойно и достойно. С безразличием выслушал приговор о высшей мере наказания. Последнее слово подсудимого раскрывало смысл советской системы торговли. Соколов говорил, что существующие порядки в торговле делают неизбежными взятки, обвес покупателей — для того, чтобы получить товар и выполнить план, надо расположить в свою пользу тех, кто наверху, и даже тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты.

Флориде все-таки удастся уговорить мужа написать кассационную жалобу. Весьма красноречив и рассказ адвоката Соколова А. Сарумова, согласно которому после оглашения оглушительного приговора — совершенно неожиданного для обвиняемого, как утверждает адвокат, — Юрий Константинович сразу было отказался писать прошение о помиловании. «Я ничего писать не буду, — якобы заявил он Сарумову. — Я подлец, я заложил людей, и меня надо расстрелять». Однако потом прошение все-таки написал. Но суд, как уже было сказано, изначально был Верховным и не собирался пересматривать заказное дело партии. За время рассмотрения дела власть сменилась дважды: не стало Брежнева, а затем и Андропова. Зачем же нужно было казнить старого фронтовика, сумевшего обеспечить в системе советской торговли бесперебойную поставку товаров в свой магазин? (Соколов ушел на фронт в 17 лет и до конца войны находился в действующей армии. Участвовал в освобождении Румынии, Венгрии, Югославии. Был награжден многочисленными медалями, тремя грамотами Верховного Главнокомандующего. Фигурировал в мемуарах замминистра обороны генерала армии Толубко.)

Следователь по особо важным делам Владимир Коротаев, руководивший тогда следственной группой, рассказывал: «Я последний, кто допрашивал Соколова в камере смертников. Он действительно произвел хорошее впечатление. Обидно, что его расстреляли. Но его дело вел КГБ, я то его допрашивал в связи с другими уголовными делами. Соколов подробно рассказал о работниках министерства, о Галине Брежневой. Например, узнает она из кремлевских источников о повышении цен на золото, скупает, а на следующий день продает. А то, что Соколова приговорили к расстрелу, я считаю, виноваты адвокаты. Они на суде говорили о том, что дело Соколова — политический заказ. А надо было сказать, что он — жертва системы. Взятки тогда брали все, кто работал в системе торговли. Я ходатайствовал перед руководством прокуратуры, чтобы Соколова не расстреливали. И когда это все-таки произошло, все свидетели закрыли рты, перестали сотрудничать со следствием. Я не исключаю, что Соколову закрыли рот по приказу из Кремля, иначе и кремлевских чиновников пришлось бы тащить в суд».

Дело Соколова стало, пожалуй, последним показательным процессом советской карательной юриспруденции, когда смертная казнь почиталась самым «грубым и зримым», говоря словами поэта, доводом режима в разговоре с собственными гражданами, дерзнувшими нарушить социалистическую законность. Как уверяют очевидцы, Юрий Константинович до конца не верил в печальный исход, был необычно весел, говорил о близком помиловании. Но 14 декабря 1984 года Соколов был расстрелян прямо в машине, по пути из Лефортова в следственный изолятор № 2, но ни в Москве, ни по всей стране жизнь от этого не стала хоть чуточку лучше.

После суда к Флориде подошел следователь КГБ и растерянно сказал, что они не ожидали такого исхода: «Ну десятьдвенадцать лет. Но расстрел!.. Это не наше решение, это решение горкома». Владимир Олейник, бывший в 1980-е годы начальником следственной части Прокуратуры РСФСР, в своих воспоминаниях особо подчеркивал, что в ведомстве Гришина внимательно следили за делами, которые расследовал КГБ совместно с Прокуратурой РСФСР. Позже, в ноябре 1988-го, тот же Олейник так отозвался о громком «елисеевском деле»: «Я не видел и до сих пор не вижу смысла в смертном приговоре для Соколова. Да и привели его в исполнение как можно скорее. Будто кто-то спешил прервать угрожающие ему показания. Зато Трегубов и Петриков, бывшие и порождением «системы», и лидерами ее, получили более мягкие приговоры, хотя ни в чем не признались. Как это можно — раскаявшихся лупить по максимуму, а упорствующих поощрять мягкими приговорами?!» Но значит, было можно, потому что кому-то было так нужно.

И еще долго в квартире Соколова будут раздаваться анонимные телефонные звонки. Незнакомые Флориде люди будут твердить в телефонную трубку: «Виноват Гришин, он не может простить вашему мужу показаний против себя».

Адвокат Соколова Сарумов все же доведет дело до конца, и 12 апреля 1995 года, рассмотрев дело директора «Елисеевского» и приговор, вынесенный Юрию Константиновичу, Пленум Верховного Суда констатирует: «Приговор судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 11 ноября 1983 года в отношении Соколова Юрия Константиновича изменить: исключить указание о признании его должностным лицом, занимающим ответственное положение, а назначенное наказание по ст. 173 ч. 2 УК РСФСР (в редакции 1962 года) заменить 15 годами лишения свободы с конфискацией имущества». Не правда ли удивительный вердикт: заменить смертную казнь заключением после расстрела подсудимого?

 

От «узбекского» дела к «московскому»

После смерти Суслова, когда Брежнев был уже похож на полутруп, Андропов раскрутил громкий показательный процесс о взяточничестве и казнокрадстве. Анатолий Колеватов, руководитель всех цирков страны, получил 15 лет лагерей. Директора «Елисеевского» Юрия Соколова приговорили к расстрелу, покончил с собой Сергей Нониев — директор гастронома «Смоленский». Молодого артиста цыганского театра «Ромэн» Б. Буряце приговорили к пяти годам заключения, но из тюрьмы он не вышел. Все они были завсегдатаями в доме Галины Брежневой. Родного брата Галины Юрия Брежнева вывели из состава кандидатов в члены ЦК. Тучи сгущались и над генералом Чурбановым. Он сильнее всех пострадал под «паровым катком» так называемого «узбекского» дела.

#img3F31.jpg

Юрий Чурбанов

Группа следователей Тельмана Гдляна и Николая Иванова, «копавшая» под Узбекистанский ЦК, понимала, что коррупция обусловлена всем общественным порядком, к ней в той или иной степени причастны все руководители и обвинения носят произвольный характер. Следственная бригада не могла самостоятельно определять масштабы наказания. Непосредственное руководство «органами» сохраняли за собой центральные партийные структуры. Они давали добро на аресты высокопоставленных чиновников и регулировали масштабы чисток. Именно из ЦК КПСС пришло указание вывести «узбекское» дело на московский уровень. Эта же структура санкционировала начало «разработки» зятя Брежнева. По утверждению самого Гдляна, за четыре года, с июня 1984-го по сентябрь 1988-го, в Узбекистане были смещены 58 тысяч ответственных работников. Арестовано же было около 200 граждан, в отношении которых уголовные дела так и не были заведены, а вина не доказана. Некоторые из задержанных провели в заключении до девяти месяцев. К уголовной же ответственности было привлечено 62 человека, из которых осужден был только 31 человек.

Некоторые скомпрометировавшие себя чиновники были смещены со своих постов и наказаны «по партийной линии», но не более того. Например, министр внутренних дел Николай Щелоков был назначен в так называемую «райскую группу», то есть в Генеральный инспекторат Вооруженных сил. Он покончил с собой почти через год после смерти Андропова, уже при Константине Черненко. Бывший первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Сергей Медунов лишился своего поста еще до смерти Брежнева, а к уголовной ответственности его так и не привлекли, лишь демонстративно исключили из состава ЦК. Юрий Чурбанов во время правления Андропова был перемещен по служебной лестнице на пару ступенек вниз: из первого замминистра внутренних дел превратился в заместителя командующего внутренними войсками, но арестовали его только 3 февраля 1987 года, почти через два года после прихода к власти Горбачева. Юрий Михайлович считал, что этот арест целиком и полностью связан с его причастностью к брежневскому клану: «Да, говорили мне умные люди: жениться надо на сироте, — сказал он на суде. — Так нет, тесть попутал!»

До момента знакомства с Галиной красавец Чурбанов и так достиг приличных карьерных высот, был женат, воспитывал двоих детей и как говорится, в связях, порочащих его, замечен не был. После женитьбы на дочери генсека Юрий Михайлович еще стремительнее пошел вверх по службе и через четыре года уже был генерал-лейтенантом и заместителем министра МВД. Но в новой семье не ладилось, и Галина Леонидовна вновь очертя голову бросилась в кипучее море страстей. Ее авантюризм был безграничен, и она, искренне считая себя вместе с по-другой — женой министра МВД Светланой Щелоковой — неприкасаемой, проворачивала махинации, скупая ювелирные украшения накануне очередного повышения цен на золото, а потом перепродавая их втридорога. Первый акт драмы разыгрался еще при жизни Леонида Ильича, в начале 1982 года. Тогда ограбили известную дрессировщицу Ирину Бугримову, воров арестовали, и они указали на сожителя Галины Брежневой Бориса Буряце как на наводчика. Но эта «неприятность» обошла Чурбанова стороной.

А вот в 1983 году грянула буря. Следователи Т. Гдлян и Н. Иванов открыто заявили о коррумпированности советской властной верхушки Узбекистана. Силами их группы за решетку было отправлено большинство руководителей этой республики — из 13 членов Политбюро компартии Узбекистана 11 оказались на скамье подсудимых. Когда в Узбекистане арестовали всех, кого можно, следователи группы Гдляна — Иванова потянули за ниточку дальше, и она привела в Москву, прямо. к зятю Брежнева. В общем-то, его арестовали «попутно», но дело получилось самым громким. Итог: Чурбанова посадили, а следователи вцепились зубами в представителей самых высших эшелонов власти. Борьба была долгой. Власти выкидывали строптивцев из прокуратуры, пытались арестовать, народ вставал на защиту своих любимцев, а сам Гдлян грозился предъявить на суд публики чемоданы с «кремлевским» компроматом. Однако кончилось все вполне «счастливо»: следователей так и не посадили, чемоданы остались нераскрытыми, а к концу девяностых народ про своих героев практически забыл. Но «узбекское» и «чурбановское» дело было доведено до конца.

Военная коллегия Верховного суда СССР начала процесс в отношении арестованных в связи с «узбекским делом»: бывшего министра внутренних дел Узбекской ССР Хайдара Яхъяева, заместителей министра внутренних дел Узбекской ССР Петра Бегельмана и Таштемира Кахрамова, начальников областных УВД Узбекской ССР Хушвакта Норбутаева, Муина Норова, Сашима Сабирова, Юрия Чурбанова и др. Им инкриминировалось получение и дача взяток, злоупотребление служебным положением. Из 107 томов уголовного дела 17 посвящены деятельности Чурбанова. Это был первый открытый процесс по делу о коррупции в высших эшелонах власти и самый громкий из доведенных до суда группой Гдляна — Иванова. В ходе судебного разбирательства адвокату Чурбанова Андрею Макарову удается отвести большую часть обвинений. Произошло это не столько благодаря мастерству защиты, сколько из-за ошибок следствия.

Юрий Чурбанов рассказывает о ходе расследования: «Умнее всех нас повел себя Хайдар Халикович Яхъяев, бывший министр внутренних дел Узбекистана, арестованный в августе 1985 года. Он просто обманул всех следователей, провел их, как мальчишек. И сам рассказал об этом в Верховном суде СССР. Яхъяев сначала сделал все, что от него требовали следователи, то есть «топил людей» как только мог, все признавал, а потом дождался суда, отрекся от своих показаний и сам рассказал на суде о преступных методах ведения следствия группой Гдляна и Иванова. Он говорил, что следователи торговались с ним, в том числе и за показания против меня. И вот все это Яхъяев рассказал на суде. И чем кончилось? Яхъяева освободили. Он был отпущен из зала суда под аплодисменты.»

В группе Гдляна практиковались жестокие методы ведения следствия. По утверждению самого Чурбанова, к нему применялись изматывающие «допросы-марафоны» и серьезные угрозы: «Как-то раз Гдлян, который был сильно возбужден, бросил такую фразу: “Если бы вы не заговорили сразу, не дали бы показаний, я не знаю, что бы я с вами сделал”. Гдлян обещал отправить меня в Бутырку, к гомосексуалистам». Как результат — «показательные показания». Находясь в тюрьме, Чурбанов признал, что получил взяток на общую сумму полтора миллиона рублей. Однако в обвинительном заключении следствие оставило только 656 тысяч рублей. Выяснилось, что, «чистосердечно раскаиваясь», Чурбанов называл и такие эпизоды, которых просто не могло быть. Упоминал имена людей, которых никогда не существовало. В его показаниях фигурировали города, где он никогда не был. Следователи требовали от него: еще, еще, и он послушно накручивал. Возможно, надеялся таким образом полностью поломать обвинение. В какой-то мере ему это удалось: в судебном процессе прокурор снизил сумму подношений до 356 тысяч рублей.

Знаменитый «чурбановский процесс» начался летом 1988 года и длился четыре месяца. Но чем дальше он шел, тем яснее становилось, что многие эпизоды обвинения, предъявленные обвиняемому Гдляном и Ивановым, разваливаются, как карточный домик. Иванов накануне окончательного вердикта громогласно заявил, мол, где-то рядом циркулируют огромные деньги. Следствие якобы идет «словно по минному полю, когда сосед того и гляди “подорвется” на миллионе. И если дело попадет в руки судье, подверженному влиянию или нечистоплотному, то нет гарантий против необъективного судебного разбирательства и вынесения несправедливого решения». Иначе говоря, предупреждаем: вынесете не тот приговор, значит, вы — взяточник или подвержены преступным влияниям. И все же суд признал доказанными лишь три эпизода, по которым Чурбанов получил взятки в общей сложности на 90 964 рубля, но никак не полтора миллиона. Многие посчитали, что дело спустили на тормозах. Но более искушенные в такого рода делах прекрасно понимали, что все, что приписали Чурбанову, не тянуло на уголовное преступление. Да, ему дарили подарки, но те взятки, о которых вещали Гдлян и Иванов, он не брал. Его осудили за родство с Брежневым.

Александр Борин, несколько раз освещавший ход «чурбановского» дела в «Литературной газете», считал, что большинство улик притянуто следователями за уши. Он рассказал в своих статьях, как по-настоящему страшный человек — бывший министр внутренних дел Узбекистана Хайдар Яхъяев, сломавший немало человеческих судеб, — обвел вокруг пальца двух знаменитых следователей, переиграл их, словно несмышленых младенцев, и в результате избежал заслуженного наказания. Напечатал историю талантливого эстонского изобретателя И. Хинта, погубленного в тюрьме Гдляном, а через несколько лет посмертно реабилитированного Верховным судом. Тогда руководители Прокуратуры СССР, да и вообще руководство страны, прежде до того явно заигрывавшее с Гдляном и Ивановым, вдруг ополчилось против них. Ими заинтересовалась Комиссия партийного контроля, и следователей отстранили от дела. Тем не менее процесс был завершен. 30 декабря 1988 года приговор был оглашен: Бегельман, Джамалов, Махамаджаев, Норбутаев, Норов, Сабиров получили от 8 до 10 лет. Чурбанова осудили за злоупотребление служебным положением и взяточничество на самый большой срок — 12 лет в колонии усиленного режима с конфискацией имущества. Официальная пресса назовет приговор справедливым. А вот адвокат Генри Резник говорит: «Меня пригласили защищать одного из главных обвиняемых по “узбекскому” делу — Председателя Совета Министров республики Худайбердыева. Он обвинялся в даче взятки Чурбанову. В надзорном порядке суд полностью его реабилитировал. Причем интересно, что Худайбердыева выпустили, а Чурбанов, обвинявшийся в получении взятки от него, сидел еще полтора года».

Юрий Чурбанов отбывал срок в знаменитой «милицейской» ИТК13 в Нижнем Тагиле. Эту зону называют «особой» из-за контингента осужденных. Как правило, это бывшие милиционеры, прокуроры и судьи. По той же причине колонию называют «бесовской»: на уголовных делах большинства арестантов стоит пометка «б/с» — «бывший сотрудник». В лагере Чурбанов вначале делал креманки, а затем получил должность: распорядитель работ. Он пробыл в заключении пять лет и вышел досрочно по амнистии. Только на свободе узнал, что Галина Брежнева с ним развелась. Журналист Владимир Ресин писал впоследствии: «.Этот генерал стал первым политическим заключенным эпохи гласности и перестройки. Как в сталинские времена, понадобился партии, ее новому руководству, очередной громкий процесс. Нужен был человек, которого можно было бы представить в качестве воплощенного зла, причины всех ошибок и бед брежневского времени. Ну чем не 37й год? Все те, кто, согласно обвинительному заключению, давал Чурбанову взятки, давно были оправданы, а он все сидел. Жена от него отказалась, друзья отвернулись.»

Юрий Чурбанов был освобожден в 1993 году, работал руководителем службы безопасности московской строительной компании «Росштерн», а затем советником президента той же компании. Он по-прежнему больше похож на стареющего голливудского актера, чем на бывшего советского функционера. В конце сентября 1998 года Чурбанов скупил акции убыточного сахарного завода в Щебекинском районе Белгородской области и стал его владельцем. По его словам, он «намерен сделать предприятие процветающим». В 1999 году Юрия Михайловича назначили первым вице-президентом Городского хоккейного клуба «Спартак» (Москва). Он не держит ни на кого зла: простил и покойную супругу, и предавших его друзей, и всех тех, кто сделал из него козла отпущения за грехи правящей верхушки Советского Союза.

 

Семейная «пирамида» Мавроди, или «МММ»

Всего три года понадобилось Сергею Мавроди, чтобы выстроить финансовую пирамиду «МММ» и, обманув десятки тысяч людей, создать свою империю. И вот уже с 1997 года идет суд по его делу, которое насчитывает 610 томов. Оказывается, у нас легко обойти закон, но трудно воздать мошеннику по заслугам.

#img29AE.jpg

Сергей Мавроди

Голливуд вот уже сотню лет тиражирует на весь мир образ сбывшейся американской мечты, которая в русском варианте звучит так: «Из грязи — в князи». Да, известны случаи, когда Золушки становились королевами, например, модельного бизнеса или выходили замуж за миллиардера, заработавшего свое баснословное состояние собственным трудом и умом. Но таких людей не так уж и много. А вот мечтателей получить миллион, не вложив при этом ни пота, ни мысли, предостаточно. И находятся дельцы, которые начинают торговать «финансовыми мечтами». Такая система была уже давно апробирована на Западе и получила название финансовой «пирамиды». Согласно ей множество вкладчиков, которые пришли в бизнес последними, практически не имеют шанса не только приблизиться к «вершине», но даже вернуть вложенные деньги. Этот горький урок американцы и европейцы усвоили крепко (но все же нет-нет да и попадаются), а вот миллионы доверчивых россиян получили печальный опыт благодаря «МММ», которую создал коренной москвич Сергей Пантелеевич Мавроди (1955 г. р.). Свою предпринимательскую деятельность он начал с подпольной торговли кассетами и уже через 12 лет имел в своем распоряжении сотни миллионов долларов.

Сергей Пантелеевич — личность незаурядная. Его способности проявились уже в школе: он достиг таких успехов в изучении математики и физики, что легко одерживал победы на престижных олимпиадах и даже заменял на уроках болеющих учителей. Потом будущий финансовый гений и аферист окончил факультет прикладной математики Московского института электронного машиностроения, что, согласитесь, очень далеко отстоит от экономики. Но новоявленному советскому интеллигенту было тесно в правильном «совке», и он подался в нелегальный бизнес, при этом официально пополнив ряды «поколения дворников и сторожей», воспетого Гребенщиковым. Нужно было обладать недюжинной коммерческой хваткой и интуицией, чтобы за год до смерти Брежнева предвидеть перемены и начать игру наперегонки с государством. Правда, начало это было довольно скромным: Мавроди занялся подпольным тиражированием и продажей видео- и аудиозаписей. В 1983 году за эту деятельность его привлекли к суду и даже арестовали, но уже через десять суток отпустили: удачливый бизнесмен попал под очередную амнистию. Вскоре началась перестройка, и Мавроди смог развернуться по-настоящему. Вместе со своим братом Вячеславом он организовал объединение «МММ». Название, которому суждено было стать нарицательным, — аббревиатура, составленная из начальных букв фамилий основателей (братьев Мавроди и некой госпожи Муравьевой). Чем только ни торговал кооператив на первых порах, но вскоре Сергей нащупал поистине золотую жилу — он занялся ввозом и перепродажей импортной оргтехники и компьютеров. Доходы «МММ» быстро выросли, и это сразу привлекло внимание государства к удачливым коммерсантам. В том же 1988 году против братьев Мавроди было открыто уголовное дело по статье «хищение государственной собственности в особо крупных размерах», но вскоре их пришлось освободить. из-за отсутствия доказательств.

Объединение «МММ» начало стремительно развиваться, и дело было не только в прибыльности бизнеса. Мавроди стал настоящим пионером в области рекламы. «МММ» считается первой в России компанией, у которой появились собственные логотип и символика, фирменные слоганы — сначала строчка Арсения Тарковского: «Из тени в свет перелетая», а потом самодовольное: «У «МММ» нет проблем!» Знаменитые три бабочки появились в рекламе «МММ» не случайно: Мавроди был обладателем одной из лучших в мире коллекций бабочек. Естественно, реклама способствовала выполнению задач, которые поставил перед собой Сергей Пантелеевич: скорейшего сбыта товаров и агрессивного захвата рынка. Любопытно, что в жизни самого Мавроди реклама тоже сыграла особую роль: с будущей женой Еленой он познакомился во время конкурса моделей, претендующих на участие в съемках. Влюбленные официально поженились только спустя три года, в октябре 1993-го, когда было закрыто старое дело о хищении и над Сергеем перестала нависать постоянная угроза ареста.

Посмотрев телевизор, покупатели сметали с прилавков дешевые телефоны и факсы от «МММ». Об «МММ» заговорила вся Москва, а благодаря программе «Время» — и весь Советский Союз. Вскоре Сергей Пантелеевич понял, что в условиях реформ выгоднее всего торговать воздухом — мечтой о богатстве, воплощенной в ценных бумагах собственного производства. В 1991 году кооператив «МММ» трансформировался в акционерное общество, и начался выпуск акций с портретом основателя фирмы, очень похожих на американские доллары (позже в народе их любовно назовут «мавродиками»). Усиливающийся экономический кризис был только на руку Мавроди. Воспользовавшись неразберихой на рынке ценных бумаг, великий комбинатор стал самостоятельно определять курс своих акций — и курс, разумеется, рос не по дням, а по часам. Это позволяло «МММ» выплачивать акционерам дивиденды — за счет привлечения все новых и новых вкладчиков.

Свою «пирамиду» Мавроди строил около трех лет. Уже в феврале 1994 года по телевидению было передано сообщение о том, что «МММ» выплатило своим акционерам дивиденды в размере 1000 % годовых! Если верить словам Мавроди, АО «МММ» не было задумано как «пирамида» в чистом виде: собранные средства предполагалось инвестировать в реальные экономические проекты. В принципе, подобная деятельность не отличается от деятельности любого коммерческого банка или холдинга. Да и после краха «МММ» Мавроди постоянно обвинял государство в том, что ему просто помешали осуществить задуманное. Теперь вряд ли можно выяснить, какая доля правды была в этих громких заявлениях, ведь под холдинги маскировались и менее известные финансовые «пирамиды» в СНГ. Но если в виртуальном бизнесе у Мавроди все шло как по маслу, то в сфере реального его постиг ряд крупных неудач. Вообще, трудно понять, как он ухитрялся управлять тремя основными организациями: АООТ «МММ», «МММИнвест» и Национальным пенсионным банком — и еще 57 дочерними предприятиями. «МММбанк», куда направлялись средства вкладчиков, собранные акционерным обществом, из-за многочисленных нарушений банковского законодательства был закрыт Центральным банком России еще в начале 1993 года.

Тем временем власти наконец-то обратили внимание на деятельность «МММ». Сергей Мавроди никогда не был близок к партийно-номенклатурным кругам, и потому допускать его к приватизации, к дележу недвижимости и предприятий никто не собирался. Впоследствии Сергей трубил об этом на всех углах, пытаясь спасти свою репутацию за счет еще худшей репутации Ельцина и его окружения. Но сам Мавроди был далеко не ангел, хотя у власти, стоит признать, были другие мотивы для борьбы с «МММ». Но, увы, ни прокуратура, ни МВД ничего не могли сделать: махинации Мавроди на рынке ценных бумаг не были предусмотрены законодательством и не могли послужить поводом для того, чтобы открыть уголовное дело. И все же атака на «МММ» началась. В июне 1994 года, когда рост курса акций АО «МММ» превысил все мыслимые пределы, а число доверчивых вкладчиков достигло 11 миллионов человек, президент подписал указ «О защите потребителей от недобросовестной рекламы». Гром грянул в конце июля: финансовая проверка показала, что «Инвест-Консалтинг», одно из дочерних предприятий «МММ», утаило от государства прибыль в размере 24,5 млрд рублей. Вместе со штрафом сумма, которую «Инвест-Консалтинг» должен был выплатить налоговикам, достигла 50 миллиардов! Впоследствии, кстати, выяснилось, что срок уплаты налогов еще не истек, так что действия налоговиков были явно заказными: государство пожелало ускорить крах неугодной фирмы. Однако крах и так не заставил бы себя ждать, поскольку на тот момент АО «МММ», кроме неуплаченных налогов, имело общую кредиторскую задолженность в 315,09 млн рублей, из них 294,9 млн рублей приходилось на задолженность перед частными вкладчиками.

22 июля 1994 года приемные пункты АО «МММ» были опечатаны, а 28 июля Мавроди выступил с протестом против действий налоговой службы и затем больше двух недель не выходил из собственной квартиры. Как только стало известно о закрытии пунктов скупки, началась настоящая паника. Вкладчики бросились изымать свои деньги, и «пирамида» «МММ» обрушилась, что довольно быстро сказалось и на других подобных структурах. Но, как ни парадоксально, даже эта паника оказалась на руку Мавроди. Тысячи пострадавших вкладчиков еще крепче сплотились вокруг знамени «МММ»: они связывали с компанией все свои надежды и склонны были видеть причину краха в грубом вмешательстве государства. И когда налоговики вывели бизнесмена из дома и усадили в машину, ее сразу окружила толпа. Раздавались призывы к расправе над полицией и крики: «Руки прочь от Мавроди!». Великий комбинатор понял, в чем теперь его сила. В сентябре 1994 года, уже находясь в тюрьме, начал. предвыборную кампанию и, получив 29 % голосов избирателей от города Мытищи, был избран депутатом Госдумы. Естественно, уголовное дело о сокрытии доходов было приостановлено, и Мавроди освободили. Сергей Пантелеевич показался в Думе всего один раз, предпочтя вновь раскручивать «пирамиду» «МММ». В программах «Взгляд» и «Прессклуб» Мавроди откровенно объяснил телезрителям, что если бы его «пирамида» и обрушилась, то только лет через пять, и убытки при этом понесли бы не россияне, а жители ближнего и дальнего зарубежья, но скандал с «МММ» и арест самого Мавроди помешали реализации этого проекта. Тем временем над головой не в меру увлекшегося коммерсанта снова сгущались тучи: государство приводило в порядок рынок ценных бумаг и Уголовный кодекс. В конце марта 1995 года против Мавроди впервые было возбуждено дело по статье «мошенничество». В октябре с него досрочно сняли депутатские полномочия. Потеря депутатской неприкосновенности, впрочем, серьезных хлопот комбинатору не причинила. Поскольку по законам 1990–1994 годов никакого особого криминала в деятельности «МММ» не было, следствие по его делу велось очень вяло, то возобновляясь, то приостанавливаясь. Сергея Пантелеевича даже ни разу не вызывали на допрос.

В том же 1995 году Мавроди пытается снова попасть в Госдуму, на этот раз во главе собственной партии — «Партии народного капитала». Следующими в федеральном списке партии шли его жена Елена и брат Вячеслав. Однако партия не получила ожидаемой народной поддержки. Сергей Пантелеевич убедился, что «низы» ему больше не верят, а «верхи» не собираются и близко подпускать к рулю. В этот раз, всерьез опасаясь ареста, он предпочел окончательно уйти в тень. Власти заметили его исчезновение, когда уже было поздно. В 1997 году было возобновлено дело о мошенничестве, а в 1998 году Мавроди объявили в федеральный, а когда появилась информация о том, что он находится в Греции, и международный розыск. Только к 2002 году российские спецслужбы установили, что основатель скандально известной «пирамиды» то ли вернулся из-за границы, то ли вообще никуда не уезжал и скрывается где-то в Москве и ее окрестностях, на удивление умело конспирируясь и постоянно меняя место жительства.

В подполье Сергей Пантелеевич вовсе не сидел сложа руки. Каждое утро он садился за компьютер и играл через посредников на фондовом рынке России — работал с кредитами, акциями, заключал договоры. Летом 1998 года он даже дал эксклюзивное интервью газете «Совершенно секретно», в котором уверенно предсказал грядущий дефолт («в условиях сформировавшейся олигархии иначе просто не может быть») и справедливо отметил, что выпущенные вскоре после краха «МММ» государственные краткосрочные облигации оказались как раз самым ярким примером «“пирамиды”, в основании которой нет ничего, кроме правительственных обещаний». Тогда же Мавроди заявил, что «проблемы акционеров «МММ» — дело самих акционеров “МММ’», поскольку отказ поддержать «Партию народного капитала» в 1995 году для них означал отказ от борьбы за собственные деньги.

А тем временем вся семья Мавроди была при деле. Елена в 1997 году баллотировалась в депутаты Госдумы от Тулы. Вячеслав Мавроди под лозунгом возврата долгов «МММ» создал свою «пирамиду», но в 1998 году попался на незаконных операциях с золотом, ударился в бега и был арестован в январе 2001 года. А в 1999 году в суд штата Массачусетс был подан иск против некой Оксаны Павлюченко за организацию в Интернете виртуальной биржи Stock Generation, на которой прогорели десятки тысяч американцев и европейцев. Оксана Павлюченко, девушка двадцати с небольшим лет, оказалась троюродной сестрой Сергея Пантелеевича, и эта афера тоже была записана на счет знаменитого семейства.

Но всему когда-нибудь приходит конец. Как только сыщики установили, что Мавроди находится в Москве, кольцо вокруг беглеца стало сжиматься. Понадобился примерно год, чтобы отследить схемы его передвижения. Задача была не из легких: он не находился на одном месте больше трех дней, деньги и связи позволяли ему каждый месяц менять квартиры и подмосковные дачи. Договор об аренде оформлялся на подставных лиц, да и сам Мавроди несколько лет пользовался поддельным паспортом на имя Юрия Зайцева, жителя Петербурга. Вечером 31 января 2003 года оперативники Главного управления уголовного розыска МВД арестовали Мавроди, который благоразумно не стал оказывать сопротивление. Опомнившись от первого потрясения, Мавроди взял с полки книжку Михаила Князева «История одного преступления. Сергей Мавроди, великий и ужасный» и поставил на титульном листе автограф: «На добрую память уголовному розыску, 31.01.03 г.». Юмор не изменил ему даже в такую минуту.

«Коммерсант» пишет, что в момент появления оперативников на Мавроди был кудрявый черный парик. «Едва ли не самый разыскиваемый в России аферист только с помощью парика пытался изменить свою внешность. Никаких пластических операций, о которых писали в СМИ, он не делал», — сообщил заместитель начальника оперативно-разыскного бюро Главного управления уголовного розыска Константин Крысанов. Однако условия конспирации были настолько строгими, что хозяин «МММ» фактически являл собой пример добровольно заключенного. На людях он никогда не появлялся, а свежий воздух мог глотнуть по дороге из дома к шестисотому «мерседесу», который вплотную подгоняли к его подъезду. Поэтому, несмотря на то что в его квартире был оборудован настоящий спортзал, заметно сдал: постарел и растолстел.

Изначально, в феврале 2003 года, Мавроди вменялись три статьи УК — мошенничество в особо крупных размерах (ст. 147 Уголовного кодекса РСФСР), уклонение от уплаты налогов и использование заведомо ложного документа. Подделка паспорта тянула примерно на год отсидки (впрочем, этот срок Мавроди уже отбыл, сидя в изоляторе, а доказательств использования Мавроди поддельного паспорта у следствия не было). При этом Хамовнический суд Москвы учел тот факт, что подсудимый полностью признал свою вину и раскаялся в содеянном, имеет положительные характеристики, а на его иждивении находится несовершеннолетний ребенок — семилетняя дочь.

Два других обвинения были значительно серьезнее. Сергею Пантелеевичу инкриминировали хищение средств вкладчиков (10,5 тысяч человек) на сумму более 270 млрд неденоминированных рублей. «Всю Россию разворовали, а человека, который в экономику деньги вкладывал, посадили!» — возмущались собравшиеся в коридорах районного суда постаревшие вкладчики «МММ». Сочувствующих Мавроди было гораздо больше, чем тех, кто требовал привлечь к ответу «пирамидостроителя». Сам подсудимый, одетый в толстовку, спортивные штаны и коричневые домашние тапочки, был доставлен под бдительным присмотром бойцов спецназа Минюста в суд из СИЗО Матросская Тишина, где он содержался с момента ареста. В январе 2004 года СК МВД снял с Мавроди обвинение в уклонении от уплаты налогов с формулировкой «в связи с истечением сроков давности». «Лирамидщику» простили 8,5 (!) млрд рублей недополученных государством налогов.

Таким образом, обвинение в мошенничестве стало единственным. Гособвинитель Амалия Устаева из Генпрокуратуры сразу же потребовала продлить подсудимому срок содержания под стражей до шести месяцев. В ответ адвокаты Мавроди заявили два ходатайства: о возвращении дела прокурору для устранения нарушений закона при ознакомлении с материалами дела и об изменении меры пресечения. «Мы просим освободить Мавроди под личное поручительство одиннадцати граждан (все они — бывшие вкладчики «МММ») либо изменить ему меру пресечения на любую другую, не связанную с лишением свободы, — попросила адвокат Макарова. — Хотя следствие и утверждает, что Мавроди от него скрывался, но это спорный вопрос. Сам он говорит, что скрывался не от следствия, а от разъяренных вкладчиков».

Ее поддержал другой адвокат Мавроди, Карен Нерсисян: «Сергей Пантелеевич более двух лет добросовестно ознакомлялся с материалами дела и изучил 250 из более чем 600 томов, — сказал он. — И лишь один раз сорвал график ознакомления из-за болезни». Защитник заверил, что в том случае, если его клиента выпустят на свободу, то Мавроди сможет расплатиться со всеми вкладчиками, поскольку в ходе следствия было установлено: по его указанию доверенные лица скупили 66 млн акций «Газпрома». «Умножьте их на 8 долларов за одну штуку, и получится полмиллиарда. Этого вполне хватит, — провел нехитрый расчет адвокат. — К тому же Мавроди говорит, что у него много акций других компаний, но он не может их назвать, так как их у него могут опять украсть».

Председательствующая напомнила, что Мавроди и его адвокаты ходатайствовали о рассмотрении дела в особом порядке — то есть с постановлением приговора без проведения судебного разбирательства. «Да, мы это подтверждаем. Конечно, при долгом, изнурительном процессе мы докажем невиновность Мавроди, — объяснил Нерсисян, — но это означает ежедневные адские мучения — дорогу из СИЗО в суд, слушания без еды и питья, а мы просто хотим от вас уйти к должникам и кредиторам «МММ». Мы вину признали, согласны с обвинением. Дайте нам максимальный срок, и мы пошли. Только Мавроди может вернуть деньги вкладчикам». Но тут подал голос подсудимый: «Пока я не ознакомлюсь с делом, ни о каком возврате денег речи быть не может, акции «Газпрома» — это лишь вершина айсберга. Если же меня осудят, никто ничего не получит».

Обвинение категорически возражало против удовлетворения всех ходатайств защиты. «Особый порядок рассмотрения дела — это постановление приговора в случае признания подсудимым вины. Если есть согласие прокурора и потерпевших, — объяснила прокурор Устаева. — При вынесении приговора в этом случае суд не может назначить подсудимому наказание более двух третей срока, предусмотренного в статье УК РФ, которая ему инкриминируется. В данном случае это будет четыре года. С учетом общественной опасности, тяжести преступления и огромного количества потерпевших я считаю, что это наказание не будет соответствовать целям социальной справедливости и профилактики подобных правонарушений», — подытожила прокурор.

Суд с ней согласился. В связи с неполнотой проведенного предварительного следствия все постановления о прекращении уголовных дел отменены. Дополнительное расследование было поручено Следственному комитету МВД РФ, которое объединило все материалы, связанные с деятельностью АО «МММ» и его руководителя Сергея Мавроди в одном производстве, и создало единую следственно-оперативную группу. А пока продолжается следствие, тают активы «МММ» и самого Мавроди, а вместе с ними и надежды обманутых вкладчиков.

Содержание под стражей хозяина «МММ» остается в силе. Основные слушания по делу Мавроди начались в 2006 году. Сергея Пантелеевича обязали ознакомиться с результатами следствия до 31 января 2006 года. Он признал свою вину перед 10 454 россиянами, однако упорно утверждал, что хотел вернуть деньги вкладчикам, но ему не дали. Адвокаты Мавроди заявили, что он признает свою вину в обмен на уменьшение срока наказания. Да и сам бывший олигарх заявил, что готов вернуть все деньги вкладчикам в том случае, если будет освобожден. По словам адвоката Мавроди, все его активы теперь — это небольшой дом стоимостью около 50 тысяч рублей, старый телевизор «Рубин», холодильник, мебель и снегоход «Буран».

Весной 2006 года Чертановский суд Москвы приговорил основателя финансовой пирамиды «МММ» Сергея Мавроди к четырем годам и шести месяцам лишения свободы в колонии общего режима и штрафу в размере 10 тысячи рублей, отклонив при этом все гражданские иски, с которыми к нему обратились люди, пострадавшие от его деятельности. Поскольку Мавроди находился в следственном изоляторе с 31 января 2003 года, то отбывать ему наказание осталось только три месяца. В настоящее время основатель финансовой пирамиды уже на свободе, а пострадавшим от его мошенничества 10 тысяч россиян, похоже, придется свыкнуться с мыслью о том, что им никогда не вернуть своих вкладов.

 

Узаконенные аферы господина Флика

С именем этого человека связано крупнейшее за всю историю ФРГ экономическое преступление, совершенное при непосредственном или косвенном участии депутатов парламента, крупных чиновников, федеральных министров партийных лидеров.

#img9B64.jpg

Фридрих Карл Флик

Фридрих Флик — финансовый донор гитлеровской партии и личный друг рейхсфюрера Гиммлера, один из главных военных преступников, осужденных Нюрнбергским трибуналом, — считался в ФРГ самым богатым человеком. После войны он сколотил новую промышленную империю, ведавшую выпуском боеприпасов, авиационных двигателей, танков, военных тягачей.

Действовал этот мрачный, неприятный человек всегда исподволь, через подставных лиц, из-за кулис. В итоге, никто даже приблизительно не мог сказать, каким состоянием обладает Флик, но все сходились в одном — колоссальным.

Заводы, акции, поместья и его странный характер унаследовал сын, Фридрих Карл. Об этом миллиардере публика по-прежнему почти ничего не знала, ей приходилось довольствоваться разве что сплетнями о финансовых операциях Флика и о пирушках на его вилле под Мюнхеном. Однако именно Фридрих Карл Флик оказался замешанным в самый крупный скандал, когда-либо потрясавший ФРГ. Этот скандал быстро принял черты политического кризиса и продемонстрировал, насколько глубоко и масштабно коррупция и беззакония проникли в эшелоны власти. Деятельность магната показала также огромную степень зависимости государственного аппарата страны от крупного капитала вообще и военно-промышленного комплекса в частности.

Прологом к скандалу послужила одна из тайных финансовых операций Флика. Тогда он продал пакет акций фирмы «ДаймлерБенц», получив за него два миллиарда марок прибыли. Налог, полагающийся при сделках такого рода» составил 850 миллионов. Но Флику очень не хотелось расставаться с этой суммой… Конечно, выход был. Для этого следовало доказать, что запланированные им инвестиции «пойдут на пользу экономике ФРГ». Однако заниматься изобретением велосипеда Фридриху Карлу вообще не пришлось, поскольку за него вступился. министр хозяйства О. Ламбсдорф! Высокопоставленный служащий заявил правительству об «общественной пользе» произведенной операции и позаботился о том, чтобы концерн Флика освободили от налога. Позднее следствие выяснило: магнат широко использовал для своих целей подкупы широкого круга лиц, затратив на это многие миллионы марок.

Особую ставку миллиардер делал на политических деятелей крупнейших партий. При их содействии Флик создал и отладил механизм махинаций, действовавший надежно, цинично и лицемерно. Так, концерны магната охотно передавали солидные суммы католическому миссионерскому обществу «Зовередия» в качестве добровольных пожертвований на богоугодные цели. Квитанцию об этом не забывали предъявить финансовому ведомству, которое тут же разрешало списать указанные суммы с налогов. А дальше начиналось самое интересное: «Зовередия» переводила обратно Флику, в его «черную кассу», 80 % суммы пожертвований! И эти средства «черной кассы» как раз и предназначались для подкупа высших лиц власти. Позднее стало известно, что в афере Флика оказались замешанными канцлер ФРГ Г. Колль, председатель бундестага Р. Барцель, премьер-министр Баварии Ф.Й. Штраус, министр иностранных дел Г. Д. Геншер. Стараниями очень аккуратного бухгалтера Флика прокуратура узнала, какие суммы и когда выплачивались этим и другим государственным деятелям с 1973 го по 1980 год. Колль, например, обошелся миллиардеру в 665 000 марок. А Штраус, как особо ценный для концерна человек, получил за тот же период 1 250 000 марок. Именно стараниями премьер-министра Баварии Флик получил, например, главный подряд на производство танков «Леопард».

Подкупы приносили главе финансовой империи миллионные налоговые льготы и превратили его в самого крупного подрядчика Министерства обороны страны. Так, кроме «Леопардов» (детищ фликовской фирмы «Краусс-Маффай»), «благодарные» чиновники отдали дочернему предприятию «Даймлер-Бенц», фирме «Моторен унд Турбинен», крупнейший военный заказ в истории Федеративной Республики — на выпуск 800 новейших многоцелевых самолетов «Торнадо». А заводы «Динамит-Нобель» стали приоритетными поставщиками взрывчатки и боеприпасов. Что же касается прессы, вопившей о махинациях миллиардера, то на ее выступления Фридрих Карл, что называется, начихал. Он продолжал в том же духе, ему газетная шумиха не причиняла ни малейшего вреда. В итоге прибыли Флика в 1983 году возросли втрое, поскольку бундесвер как раз решил заняться своим переоснащением и покупал новейшие виды вооружения. Выпуск 4467 танков «Леопард-3», 700 самоходных гаубиц «1551» (могущих вести огонь снарядами с ядерными боеголовками), разработка «истребителя 90-х годов», выпуск огромных партий новейших видов боеприпасов, пусковых ракетных установок, противотанковых мин, заказы на поставку тяжелых грузовиков для армии ФРГ — все это досталось предприятиям Флика. В решении экспортных вопросов магнату также помогали его «платные» политические деятели.

Кроме собственно финансовых выгод, подкуп партий снабдил миллиардера рычагами влияния на государственную политику. Например, его стараниями канцлер ФРГ Г. Колль возглавил ХДС, распалась довольно стабильная социально-либеральная коалиция, усилились позиции крайне правых сил. «Подводная часть айсберга», вскрытая в то время следственными группами, показала: с помощью нелегальных миллионных пожертвований многие представители власти в течение нескольких десятков лет исправно ставили палки в колеса социал-демократам и профсоюзам. Но все эти грандиозные финансовые махинации оказались под ударом только тогда, когда началось расследование «дела Флика». Политические нравы, царившие в боннских коридорах власти, поражали своей гротескной беспринципностью, а способы «отмывания» денег, изобретенные теневыми хозяевами страны, — своей грандиозностью и тщательной разработкой. Разоблачения, шквал которых прокатился по СМИ в связи с аферой Фридриха-Карла Флика, серьезно подорвали доверие западно-немецких граждан к буржуазным партиям и парламентским институтам ФРГ — республики, которую Флик и подобные ему лица купили, что называется, с потрохами.

По понятным причинам парламентская комиссия, в задачи которой входило расследование громкого дела, не получила ожидаемой помощи от высокопоставленных лиц. Министерство финансов, например, вообще отказалось представить парламентариям документы, которые пролили бы свет на эту темную историю. Материалы же, выданные комиссии, оказались тщательно «отсортированы» и «подготовлены»: из них пропали многие важные места, имена оказались сплошь и рядом вымараны, часть документов вообще бесследно исчезла. Оказалось также, что отбором материалов для комиссии занимались… люди Флика!

Магнат не скрывал, что стремится и далее продолжать ту же линию «подкормки» партий боннской правящей коалиции, дающую ему возможность влиять на политику страны. Избирательные кампании в связи с выборами в бундестаг проплачивались из кошелька Флика. К тому же у магната в Бонне имелось собственное крупное бюро, ежегодное содержание которого обходилось миллиардеру в миллион марок. Примечательно, что руководил этим учреждением один из высокопоставленных служащих Флика, Крайле, который «по совместительству» являлся. депутатом от ХСС! Вот вам и «честный, неподкупный слуга народа».

Почему же тогда Флик, державший в своих руках едва ли не половину страны, оказался замешанным в безобразный скандал? Считается, что аферу каким-то образом «вычислил» следователь Фёрстер, не побоявшийся дать столь дурно пахнущему дел ход. Но. Фёрстера практически сразу отстранили от расследования, перевели из столичной прокуратуры в «глубинку», а затем вообще вынудили уйти с государственной службы. Однако силам, стоявшим за этим, не удалось спрятать концы в воду: к разоблачению махинаций Флика привели закулисные интриги западногерманских и международных военно-политических кругов. Ведь чересчур широко развернувшийся магнат наступал на мозоли многочисленным конкурентам. Промышленники ФРГ постоянно были недовольны тем, что самые выгодные заказы достаются именно Флику, а международные концерны беспокоило качество продукции, «выбрасываемой» Фликом на мировой рынок. Так что противники удачливого миллиардера не упустили случая подпилить сук, на котором сидел конкурент. Это не только ослабляло самого магната, но и позволяло припугнуть его высоких политических покровителей.

Скандал бушевал в течение нескольких лет, но Фридрих-Карл Флик, похоже, и в ус не дул, продолжая привычно ворочать делами и «подкармливать» нужных ему людей. А затем пресса нашла себе новую тему, оставив невозмутимого и «непотопляемого» миллиардера в покое. Так что ему сенсационные разоблачения практически не нанесли вреда. Тем более что посадить всесильного промышленника на скамью подсудимых и вынести ему обвинительный приговор все равно не рискнул бы ни один прокурор ФРГ.

 

Процесс по делу Валерия Малышева

Громкий коррупционный скандал, связанный с администрацией Петербурга, закончился неожиданно и трагично. Когда дело уже было доведено до суда, главный фигурант обвинения, один из самых влиятельных питерских политиков и чиновников, бывший вице-губернатор администрации города на Неве Валерий Малышев скоропостижно скончался. Суд снял с него все обвинения, но уже посмертно. И дело здесь, похоже, не только в принципе: «О покойном — или хорошо, или ничего»…

Реакция губернатора на смерть своего соратника, «правой руки», была бурной и однозначной: вина за это оказалась возложена на правоохранительные органы, которые развили бурную активность и в течение двух лет травили Малышева. «Преследования, которым подвергался Валерий Малышев, не выдержал бы ни один здоровый человек!» — в сердцах бросил газетчикам В. Яковлев. Покойного считался сильной личностью, человеком, умеющим находить выход из самых сложных ситуаций и не боящимся ответственности. Так, он неоднократно брал в руки управленческий штурвал, выручая своего начальника. Например, Малышеву удалось уладить скандальную для горадминистрации ситуацию с историей финансирования учредительного съезда «Отечество — вся Россия», «разрулить» ряд сложнейших дорожно-финансовых проблем.

В горуправление Малышев пришел еще в 1993 году, тогда Анатолий Собчак пригласил его на должность заместителя мэра Петербурга, руководителя аппарата мэрии. Вице-губернатором Валерий Иванович проработал с 1996 по 1999 год, координируя деятельность комитета по благоустройству и дорожному хозяйству, комитета по туризму, управления по развитию садоводства и огородничества, комитета физкультуры и спорта, а также ряда других подразделений администрации. Именно этому человеку питерцы обязаны появлением в городе Ледового дворца спорта, монумента героическим защитникам Ленинграда, Ушаковской развязки. Бывший вице-губернатор считался высококлассным специалистом, профессионалом. Как руководитель и организатор, он был на высоте всегда, умел не только создавать свою команду, но и сохранять ее, всегда заботился о подчиненных, из-за чего с ним работали охотно, что называется, не за страх, а за совесть. Коллеги Малышева говорили о нем как об одном из самых ярких, харизматичных политиков Санкт-Петербурга. А также как о человеке, которому оппоненты губернатора систематически и целенаправленно мешали работать. Возможно, именно неординарность личности Валерия Ивановича стала причиной того, что ему досталось больше всех неприятностей. «Быть политиком — дело опасное», — сказал по этому поводу председатель Законодательного Собрания С. Тарасов. Узнав о кончине бывшего вицегубернатора, многие депутаты и «отцы города» испытали самый настоящий шок. Малышева знали как энергичного политического деятеля, человека порядочного, последовательного, настойчивого, всегда отстаивавшего свои позиции и умеющего держать данное слово. Он пользовался большим влиянием не только на депутатов, но и, как поговаривают, на членов правительства. Этот неизменно подтянутый, активный человек производил впечатление здорового. И вдруг. Валерия Ивановича не стало на 52 году жизни.

Так кем же был Валерий Малышев? Обычным коррумпированным чиновником? Или личностью, которая по злой иронии судьбы попала под потоки непозволительной лжи, вылитой на его голову правоохранительными органами, старательно пытающимися отыскать черную кошку в темной комнате и не менее старательно избегающими встречи с ней? Для того чтобы попытаться ответить на эти вопросы, необходимо вернуться почти на 10 лет назад.

Малышев олицетворял в Питере власть и при Анатолии Собчаке, и после того, как в 1996 году кресло губернатора города на Неве занял Владимир Яковлев. И удивляться этому не приходится: такими специалистами, как Валерий Иванович, опытные управленцы не разбрасываются. В 1999 он активно занялся политикой, став одним из инициаторов движения «Отечество — вся Россия» и депутатом Государственной думы по списку ОВР. Но уже в том же году это движение оказалось в центре громкого скандала, когда министерство внутренних дел России занялось расследованием так называемого «дела ВМЦ». Около года правоохранительные органы (объединенная следственная группа МВД и ФСБ) искали доказательства незаконного финансирования из городской казны организационного съезда движения через фирму ВМЦ. Уже тогда имя Валерия Ивановича связывали не только с этой темной историей, но и с рядом других неприглядных дел. В частности, выплыли некоторые некрасивые моменты, связанные со строительством того же Ледового дворца спорта, возводившегося с расчетом на чемпионат мира-2000 по хоккею, который «отцы города» хотели принимать в Питере. Тогда Совет директоров, который возглавлял Валерий Иванович, обещал горожанам построить Дворец без привлечения казенных денег. Однако Питеру это строительство влетело в солидную сумму. Кроме того, немало нареканий вызвала также работа заявочного комитета по проведению в городе Олимпиады-2004; эта организация, по подсчетам следствия, облегчила российский бюджет почти на 20 миллионов долларов. Тогда же всплыли скандал с дорожным комитетом 1998 года, когда коммерческим структурам было роздано в качестве кредитов около трех миллионов долларов, а также история с тендерами на строительство КАД, которых фактически не было. Однако «дело ВМЦ» в 2001 году закрыли («за истечением срока давности»), так и не выдвинув против Малышева официальных обвинений. И тогда Яковлев снова стал уговаривать Валерия Ивановича сменить звание парламентария на кабинет в Смольном, чтобы вернуться к прежней работе. Тот согласился, снова став вице-губернатором в мае 2001 года. И тут Генпрокуратура, обрадовавшись, поспешила возбудить против Малышева, который утратил депутатский иммунитет, уголовное дело. В нем фигурировали четыре пункта обвинения: получение взятки в крупном размере, злоупотребление служебными полномочиями, имевшем тяжелые последствия, злоупотребление властью или служебным положением, присвоение вверенного имущества в крупном размере. Валерий Иванович дал подписку о невыезде, а уже летом на его имущество был наложен арест. Несколько позже, в конце октября, по требованию следователей вице-губернатора отстранили от должности (интересно, что кабинет Малышева на протяжении следующего полугода оставался нетронутым, табличку с него не сняли и другого «жильца» не вселили, поскольку коллеги надеялись на скорое возвращение вице-губернатора к прерванной работе). Кроме того, налоговая инспекция объявила Малышева злостным неплательщиком налогов, обвинив его в сокрытии от налогообложения части суммы, полученной в качестве куратора фонда «Хоккей-2000». Кроме того, от подследственного требовали уплаты части суммы беспроцентного кредита, полученного в одном из питерских банков. Малышеву предложили решить этот вопрос «полюбовно»: заплатив сумму «недоимок». На прочие «существенные нарушения» налоговики обещали не обратить внимания. Бывший вице-губернатор тут же подал встречный иск в суд Куйбышевского района — на действия налоговой инспекции. В ответ следователь Генеральной прокуратуры приплюсовал к уже существовавшим обвинениям еще одно: уклонение от налогообложения.

Иск Валерия Ивановича рассматривался на открытом заседании (из зала попросили удалить только телекамеры). Этот процесс может по праву претендовать на рекорд краткости, поскольку длился он всего. 30 минут! Защитники Малышева, среди которых был один из самых известных питерских адвокатов Семен Хейфец, потребовали приобщить к делу копии приходно-кассовых ордеров фонда «Хоккей-2000» за 1998 год. Они свидетельствовали о том, что куратор фонда налоги таки заплатил. Затем, в связи с решением арбитражного суда от 1 марта об отмене наложения штрафа на Городской центр размещения рекламы, дальнейшее рассмотрение иска перенесли на апрель.

Что же касается уголовного дела, то от него, в итоге, осталось немного. Следствие смогло «зацепиться» только за ссуды, полученные от «Экси-Банка» и несколько частных подарков. Как оказалось, упомянутый банк неоднократно привлекался к обслуживанию и кредитованию различных «малышевских» фондов. Генеральным директором «Экси-Банка» являлась Прасковья Копанева — близкая знакомая Валерия Ивановича. Следствие обвинило Копаневу в даче крупной взятки бывшему вицегубернотору, поскольку с 1995 по 2001 год он получил через «Экси-Банк» беспроцентные кредиты на сумму 2 094 053 рублей 70 копеек. Кроме того, банкирша подарила Малышеву финский мебельный гарнитур для дачи (86 000), оплатила счета политика за разговоры по мобильному телефону, взяла к себе на работу дочь Валерия Ивановича, Екатерину, а затем компенсировала девушке стоимость учебы в частном университете в Питсбурге.

Считается, что подследственный замкнулся в себе и уехал на дачу, где «снимал стресс» вполне традиционным для русского человека образом, попутно копаясь вместе с адвокатом в своем уголовном деле. 11 апреля Валерию Ивановичу стало плохо, и он был госпитализирован в Военно-медицинскую академию. Врачи поставили Малышеву диагноз: гепатит «Б» и начали лечение, которое вроде бы протекало успешно. Но уже в начале мая состояние подследственного резко ухудшилось. Валерия Ивановича перевели для обследования в Центральный НИИ рентгено-радиологии в поселке Песочный Курортного района Петербурга. Название этого учреждения уже давно является синонимом смертного приговора для всех питерских онкологических больных. Спустя 10 дней, в ночь на 7 мая 2002 года, Малышев скончался от обширного инсульта.

В официальном заключении медиков значится, что причиной смерти Малышева послужило «тяжелое поражение печени (цирроз) на почве гепатита «Б», которое привело к обширному геморрагическому инсульту». Однако один из друзей покойного обмолвился, что обследование выявило рак, о чем самому больному сказано не было. Коллеги же Валерия Ивановича уверены: удар стал следствием чудовищного нервного перенапряжения. Ведь 3 мая последнее дело бывшего вице-губернатора оказалось направлено в суд.

Спустя месяц дело в отношении покойного прекратили «за смертью обвиняемого», а ту часть следственных материалов, которая касалась Копаневой, передали в районный суд. Но такое положение вещей адвоката Малышева, Семена Хейфеца, не устроило. Он добился полного оправдания своего подзащитного, мотивируя это тем, что «считает своим прямым долгом реабилитировать честное имя покойного». Копанева же и на следствии, и на суде отрицала существование связи между успехами своего банка и хорошими отношениями с семьей Малышева. И материалы предварительного следствия, и показания свидетелей слова банкирши подтверждали. Так, оказалось, что решение конкретных финансовых вопросов в компетенцию бывшего вице-губернатора не входило, кредиты под разные проекты получали не только в «Экси-Банке», но и в ряде других подобных организаций. К тому же банк Копаневой выдавал кредиты Питеру в самое тяжелое для города время, когда он в прямом смысле этого слова стоял на грани банкротства. Тогда гарантии представителя исполнительной власти не стоили даже ломаного гроша, но… Копанева заявляла, что просто хотела помочь родному городу. Оказалось, что пресловутый дачный гарнитур банкирша подарила только в виде ответной любезности, поскольку немногим ранее сама получила от Малышевых презент в виде набора мебели для спальни. Дочку покойного она, правда, на работу взяла, но вот о кредитах на образование барышне пришлось позаботиться самой. Ну а со счетами за мобильник вообще вышел казус: по словам близких, друзей и коллег Валерия Ивановича, «трубы» у него вообще никогда не было! После того, как бывший вице-губернатор попал под следствие и лишился своей должности, Копанева всячески поддерживала его семью. А когда Малышев находился в больнице, банкирша по собственной инициативе доставала для него дорогостоящие редкие лекарства, приглашала лучших врачей. Да и в организации похорон Валерия Ивановича Копанева серьезно помогла его родственникам. В итоге, суд решил, что бескорыстные личные отношения между обеими семьями были достаточным мотивом для получения Малышевым кредитов от банкирши. Копаневу оправдали, однако прокуратура настояла на повторном рассмотрении ее дела в городском суде, а затем и в федеральном. Наконец, 29 октября 2003 года тяжкая судебная эпопея закончилась оправданием Копаневой в связи с отсутствием состава преступления в ее действиях. А журналисты, которым сенсационный процесс уже успел приесться, с облегчением констатировали: «Дружба победила коррупцию. Посмертно».

 

«Золотые Андрей, Давид и Ашот», или Как украсть 180 миллионов долларов

«Аферой века» назвали специалисты алмазное дело фирмы «Голден АДА». И хотя фактически по делу прошло около десятка человек, но это были все-таки мелкие сошки. Большинство аналитиков считает, что «крестными отцами» алмазных дельцов были люди, стоящие у вершины пирамиды власти. Ведь недаром свидетелями по делу проходили Виктор Черномырдин, Егор Гайдар, Борис Федоров, Олег Сосковец и другие высокопоставленные чиновники.

8 ноября 1995 года финансовые операции «Голден АДА» были заморожены налоговыми службами США, уличившими руководство фирмы в неуплате 63 миллионов долларов федеральных налогов. На имущество компании был наложен арест. Сотрудники налоговой полиции с двадцатилетним стажем отмечали, что такого крупного надувательства они в своей практике еще не встречали. Имущество компании состояло из пасхального яйца работы Фаберже (из коллекции Николая II), дюжины роскошных автомобилей (включая «роллс-ройс» стоимостью 377 тыс. дол.), девяти моторных катеров, шести яхт, реактивного самолета (стоимостью 20 млн дол.), оцененного в 1,5 миллиона долларов особняка и поместья на озере Тахо стоимостью 4,4 млн (по другим данным — 20 млн дол.), которое в свое время использовалось для съемок фильма «Крестный отец». Все это, естественно, утаивалось от налоговых органов.

При обысках налоговые полицейские обнаружили и ценности иного рода. В офисе «Голден АДА» в Сан-Франциско хранились десятки единиц автоматического оружия, тысячи упаковок патронов, пуленепробиваемые жилеты и 25 фунтов взрывчатки. Зачем алмазным дельцам понадобился этот внушительный арсенал, остается только догадываться. Неужели они всерьез опасались «наездов» со стороны местных гангстеров? Американские спецслужбы продолжали крупномасштабное расследование. В это же время начали проявлять первые признаки активности и российские правоохранители, потому что именно российские власти сделали главную ставку на фирму «Голден АДА» в своем амбициозном проекте по выходу на американский алмазный рынок. Напомним, что фирма «Голден АДА» была создана в ноябре 1992 года в Сан-Франциско выходцами из бывшего СССР Андреем Козленком и братьями Ашотом и Давидом Шегирян на деньги, украденные у московского ювелирного завода «Кристалл». В мае-июне 1993 года по распоряжению тогдашнего руководителя Комдрагмета Российской Федерации Госфонд РФ передал этой фирме бриллианты, ювелирные изделия и золотые монеты на сумму более 94,6 миллиона долларов. Получалось, что правительство Российской Федерации по доброй воле решило передать все эти ценности маленькой частной фирме только для того, чтобы использовать эти сокровища в качестве залога. Под этот залог правительство надеялось получить 500-миллионный долларовый кредит в «Бэнк оф Америка», причем не для себя, а все для той же американской фирмочки «Голден АДА». Получив этот кредит, фирма должна была широкими шагами выйти на мировой алмазный рынок, чтобы в дальнейшем действовать во благо малой родины своих руководителей. Естественно, кредит предоставлен не был, но ценности в Россию не вернулись.

А тем временем в США один за другим стали приземляться самолеты, буквально набитые драгоценностями. Ценный груз сопровождали сотрудники российской фельдъегерской связи! В мешках, которые поступали на фирму Козленка, были обработанные сибирские алмазы. Тысячи камней — 26 тысяч карат. По самым скромным оценкам, от их продажи можно было бы выручить 20 миллионов долларов. Но это было лишь частью поставок. Вслед за алмазами стали прибывать мешки с отличным серебром, старинными тарелками, столовой посудой и редкими монетами. Вслед за мешками пошли ящики — с аметистами, топазами, изумрудами, иные камушки были величиной с кулак. За ящиками с драгоценными камнями последовали ящики с антиквариатом — пасхальными яйцами, которые были украшены драгоценными камнями в стиле Фаберже, ангелом с алмазами в протянутых руках, фигурками из слоновой кости. Сотни колец, серег, браслеты, броши и ожерелья. А потом пошло золото. Тонны золота. Не в слитках, а в старинных монетах: франках из дореволюционной Франции, английских фунтах, американских долларах конца прошлого века. Были и российские монеты с изображением Петра Великого. Всего, как позже выяснилось, было около 5,5 тонны золота. После переплавки и реализации «Голден АДА» выручила за него 50 миллионов долларов.

Почему в этом широкомасштабном амбициозном проекте по выходу на американский алмазный рынок российские власти сделали главную ставку на Андрея Борисовича Козленка (1959 г. р.) было не ясно, но в том, что такая ставка была сделана, агент Дэвидсон, ведущий расследование от ФБР, очень скоро смог убедиться. У агента сразу закралось подозрение, что камушки в «Голден АДА» были отправлены лишь для отвода глаз. Дело в том, что большая часть этого бесценного груза очень скоро была отправлена обратно в Европу. Правда, в Россию ценности уже не вернулись. Они оказались в Антверпене, в бельгийском филиале «Голден АДА». После чего их, так и не обработав, перепродали фирмам, контролируемым южноафриканским картелем «Де Бирс» — монополистом на мировом алмазном рынке. Парадокс состоял в том, что Россия и так напрямую продает большую часть своих необработанных алмазов «Де Бирс». Зачем же было городить весь этот огород — пересылать камни в США, потом в Бельгию — через несколько фирм-посредников, через кучу таможенных барьеров? Зачем было возводить алмазный центр в Сан-Франциско, если эти камни там все равно не обрабатывали? Ответ мог быть только один. Для того, чтобы 77 миллионов долларов, вырученных за эту партию камней, попали не в российскую казну, а в кассу бельгийского филиала фирмы «Голден АДА» — ив итоге, как узнал агент ФБР Дэвидсон, осели на счетах в швейцарских банках. К тому же в 1989 году «Де Бирс» подписал с объединением «Главалмаззолото» СССР очередное 5-летнее «Тарифное соглашение о продаже», где компания подтвердила свое монопольное право торговли советскими алмазами на мировом рынке. В дополнение к этому документу в декабре 1990 года было подписано «Залоговое соглашение» с «Де Бирс», который выдал кредит в 1 млрд долларов на развитие российской алмазной промышленности, однако деньги ушли совсем на другие цели.

К тому же Козленок и братья-компаньоны жили на такую широкую ногу, что взятый ими в компаньоны Джек Иммендорф был шокирован. Когда он впервые посетил виллу Козленка в Сан-Франциско, ему поначалу даже пришла в голову мысль, будто кто-то ограбил музей искусств «Метрополитен». Нового исполнительного директора «Голден АДА» особенно поразили пара инкрустированных золотом часов высотой в человеческий рост и шахматы из серебра и золота с брильянтами. (Позже Козленок оправдывался, что вся эта роскошь нужна была, чтобы создать «солидный финансовый образ».) Еще больше Иммендорф был поражен, когда поближе познакомился с финансовым состоянием вверенной ему фирмы. В компании царил полный хаос — и при этом ее сейфы буквально ломились от драгоценностей. Велась двойная бухгалтерия, а денежные потоки были настолько спонтанными и непредсказуемыми, что буквально не было никакой возможности хоть как-то упорядочить этот процесс. «Я разбазаривал деньги компании и не мог положить этому конец!» — сокрушался впоследствии Иммендорф.

Чтобы получше разобраться в ситуации, исполнительный директор привлек консалтинговую фирму «Артур Андерсен». Консультанты обнаружили, что «Голден АДА» израсходовала примерно 130 миллионов долларов, при этом не имея документальных оснований для большинства из своих финансовых операций. Кое-что Иммендорф, как законопослушный американец, попытался вернуть через суд. Так, в начале 1995 года он обратился с иском к бывшим адвокату и исполнительному директору фирмы по поводу незаконного перевода 1,2 млн долларов в один из офшорных банков. В то же время активно продолжалось расследование ФБР. Говорят, что, узнав о том, что он оказался под колпаком американской спецслужбы, Козленок страшно удивился: он был уверен, что, обзаведясь солидными связями (сенатор Калифорнии Квентин Копи был его советником; Козленок выделил средства на предвыборную кампанию кандидата в губернаторы Катлин Браун; был на приеме и даже фотографировался с Хилари Клинтон), может чувствовать себя в Сан-Франциско в полной безопасности. Он никак не мог понять, почему опытный детектив Иммендорф не может получить доступ к досье ФБР и полиции. «Он полагал, что за деньги можно купить все, — вспоминал впоследствии Иммендорф. — Эти ребята думали, что они в Москве». Проработав в «Голден АДА» полгода в должности исполнительного директора, Иммендорф счел за лучшее уйти из фирмы по собственному желанию.

Впрочем, информация, будто что-то неладное происходит с сокровищами из запасников Гохрана, до наших правоохранителей впервые дошла лишь летом 1994 года. Расследование началось с уголовного дела, возбужденного за элементарную неуплату налогов — инев Москве, а в Челябинской области. Тамошнее управление ФСБ в июне 1994 года начало расследование в отношении Николая Федорова, руководителя нескольких фирм, в том числе «Звезды Урала». В ходе оперативно-следственных мероприятий был произведен обыск в московском офисе фирмы, который располагался в том же здании, что и московское представительство «Голден АДА». Именно тогда — фактически по чистой случайности — были обнаружены тройные договоры между Роскомдрагметом, «Звездой Урала» и фирмой «Голден АДА». Общая сумма договоров — 88 миллионов долларов — повергла правоохранителей в шок. Но куда же смотрели российские власти? Ведь они должны были хотя бы поинтересоваться судьбой своих несметных сокровищ в Америке? Они в самом деле интересовались: так, в алмазном центре в Сан-Франциско побывали господа в рангах министров и замминистров. Но реакция их была весьма странной. Когда «алмазная» троица закончила первую серию закупок яхт, катеров и вилл, драгоценные поставки. возобновились!

Здесь надо особо сказать о председателе Роскомдрагмета Евгении Бычкове, в биографии которого и до создания «Голден АДА» было несколько темных пятнышек, но все обвинения остались без последствий. Это он запустил этот знаменитый проект — явно в пику «Де Бирс». Это с его ведома 16 октября 1992 года московский завод по огранке алмазов «Кристалл» перечислил под некий контракт 1,296 млн долларов тогда еще не существующей американской фирме «Golden ADA». (Она была зарегистрирована только через две недели.) Эти деньги фактически стали ее уставным капиталом. Андрей Козленок получил 60 % акций, братья Шегирян — по 20 %. Кстати, аббревиатура фирмы образована от первых букв имен этой далеко не святой троицы: название компании можно расшифровать как «Золотые Андрей, Давид и Ашот». В совет директоров компании вошел и Евгений Бычков — он якобы отвечал в этой фирме за связи с Россией. По крайней мере, об этом заявлял впоследствии сам Козленок. Бычков, напротив, от этого факта своей биографии категорически отказывается. Но уже 22 апреля 1993 года Евгений Бычков и еще один фигурант дела — заведующий отделом финансов и денежного обращения правительства России Игорь Московский доложили тогдашнему министру финансов Борису Федорову о результатах переговоров по возможным поставкам. Как выяснили позже специалисты Контрольного управления администрации президента, Федоров эту сделку санкционировал.

А в середине февраля и в начале марта 1994 года Роскомдрагмет заключил сразу два договора — с «Голден АДА» и ее дочерним предприятием в России «Звездой Урала» — о продаже ювелирных алмазов.

Камушки поставлялись в качестве «давальческого» сырья для последующего возврата в Россию изготовленных из них бриллиантов. Общая сумма договоров составляла 88,7 миллиона долларов. Надо сказать, что в итоге кое-что из положенного в Россию вернулось. Но общая сумма возвращенных от обеих фирм бриллиантов и алмазов едва достигала 26,1 миллиона долларов.

Только в конце 1994 года российские чиновники «спохватились». В СанФранциско была направлена делегация из Роскомдрагмета и Минфина и вскоре адвокаты, нанятые Роскомдрагметом, начали в Калифорнии против «Голден АДА» арбитражный процесс, а по Москве поползли слухи о созданном нашими чиновниками в США алмазном центре, который вышел из-под контроля. Волокита затянулась, а тем временем Козленок рассорился с братьями-армянами и те, выбрав деньги и жизнь, ушли из дела. Но и сам Андрей Борисович попал в руки «консультанта Российской Федерации» Андрея Чернухина, у которого были документы, уполномочивающие его стать членом совета директоров «Голден АДА». То что произошло потом, очень запутанно, но Козленок утверждает, что его похитили и отвезли в Мексику, где удерживали под угрозой оружия с 30 августа по 19 сентября 1995 года. Одновременно были взяты в заложники жена Козленка Ирина и 10-летний сын Алексей — их держали где-то в другом месте. (По другой версии, это было блефом и никто жену и сына на самом деле не арестовывал.) Похитители потребовали от Козленка подписать документ о передаче принадлежащих ему акций «Голден АДА» некому Радживу Госейну, и тому пришлось согласиться. «Они забрали у меня все акции и бросили без копейки денег в Коста-Рике», — жаловался впоследствии «несчастный» бизнесмен. По другой версии, ему все-таки дали щедрые отступные. Согласно третьей версии — ее излагал в факсимильном сообщении в Роскомдрагмет сам Раджив Госейн, — 100 процентов акций «Голден АДА» Козленок попросту продал Госейну, причем сделка состоялась 3 сентября. Но если это так, то зачем люди в камуфляже удерживали Козленка в гостинице вплоть до 19 сентября?

По утверждению Козленка, новые владельцы компании быстро распродали существенную часть ее имущества и перевели деньги конечно же в Швейцарию. В свою очередь, Чернухин в одном из посланий в МВД утверждал, что Госейн провернул с алмазами какую-то свою аферу, в результате которой похитил около 20 млн долларов. Чернухин посоветовал милиционерам поискать Госейна в Малайзии — и даже указал его новый домашний адрес. При этом никто точно не знал адрес самого Андрея Чернухина. А «обнищавший» Козленок в сентябре 1995 года упаковал свои вещи и поспешно выехал в Бельгию.

Лишь 14 июня 1995 года было начато официальное расследование в отношении Евгения Бычкова и прочих «драгоценных» деятелей. Характерно, что обвинение было выдвинуто не по поводу крупномасштабного хищения, а всего лишь по фактам «злоупотребления служебным положением» и «нарушения порядка валютных операций» (статьи 164 и 170 УК РФ). Прошло еще около девяти месяцев, прежде чем Генпрокуратура 7 февраля 1996 года предъявила наконец-то официальное обвинение Евгению Бычкову, а в кабинете чиновника и на его даче был произведен обыск. Арестовывать, однако, его не стали, ограничившись подпиской о невыезде. А когда в конце февраля все же получили разрешение на арест, то через несколько недель подоспела очередная амнистия по случаю победы над фашизмом. Поскольку эксминистр не был обвинен в тяжких преступлениях и к тому же достиг пенсионного возраста, он был амнистирован по всем статьям и вскоре нашел весьма престижную работу: стал вице-президентом банка «Российский кредит». Это назначение никого не удивило. Ведь именно «Роскредит» был уполномоченным банком Роскомдрагмета. Амнистия спасла от тюрьмы и четырех сотрудников Министерства внешнеэкономических связей. Замминистра Андрей Догаев, начальник главного управления нетарифного регулирования внешнеэкономической деятельности министерства Марк Колесников, уполномоченный МВЭС Николай Соловьев и его заместитель Олег Горский обвинялись в преступной халатности. Они не имели права давать лицензии на вывоз из России драгоценных камней без соответствующих согласований. Однако следователи сочли, что корысти в действиях этих чиновников не было, — и дело против них закрыли.

Впрочем, расследование следственной бригады под управлением следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Руслана Тамаева еще только разворачивалось. Для начала в столице было арестовано имущество, принадлежащее «Голден АДА»: по разным оценкам, его можно было реализовать за 15–30 млн долларов. Но найти и арестовать имущество мошенников — полдела. Самое трудное было впереди. Сыщикам требовалось установить роль в этой афере всех ответственных должностных лиц: ведь золото и драгоценные камушки вывозились не контрабандным путем, а по вполне официальным каналам. По данным, просочившимся из ФБР, в 1994 году Козленок дважды побывал в России. Целью визитов была, согласно этим сообщениям, перевозка из США наличных долларов, полученных от продаж переданных Роскомдрагметом алмазов. Суммарно «черным налом» было переправлено почти 20 миллионов долларов. Но кто был получателем этих денег, так и осталось тайной. Козленок же утверждал впоследствии, что немало средств фирмы «Голден АДА» было использовано для президентской избирательной кампании Бориса Ельцина в 1996 году. Кроме того, часть денег, вырученных от реализации драгоценных камней, по поручению представителей российского правительства руководители фирмы перечислили в Фонд президентских программ. На эти же средства якобы издавалась книга Бориса Ельцина «Записки президента». Мало того, значительные суммы, по словам главы «Голден АДА», перекочевали в некий фонд «Победа», который курировало Главное управление охраны. Дело набирало новые обороты, втягивая в свою орбиту очередных высокопоставленных фигурантов: тогдашних заместителей министра финансов Анатолия Головатого и Андрея Вавилова; известного московского скульптора Зураба Церетели, возглавлявшего коммерческую структуру «Большой камень», тогдашнего премьер-министра Виктора Черномырдина, а также Егора Гайдара, Бориса Федорова, Олега Сосковца и других чиновников. Фигура Козленка кажется слишком мелкой для того, чтобы на него одного можно было списать разбазаривание национальных сокровищ в таких невероятных количествах. Так, во время своего визита в Афины в декабре 1998 года Генеральный прокурор Юрий Скуратов, рассказывая о деле «Голден АДА», сказал: «Сейчас, после того как мы собрали дополнительные доказательства, его [Козленка] роль для нас ясна, и в принципе дело развивается успешно и без его показаний. Козленок был пешкой в руках других лиц. Это абсолютно точно уже сейчас выявляется».

С 1996 года глава следственной бригады Руслан Тамаев колесил по всему свету в поисках мошенников и их соратников. Он разыскал Давида Шегиряна, который долгое время успешно скрывался и от Генпрокуратуры, и от ФБР: американцы хотели судить его за неуплату налогов. Следователю удалось выяснить, что Шегирян обосновался в Доминиканской Республике. Сумел Тамаев разыскать Андрея Чернухина и договориться о встрече с ним в Зальцбурге (Австрия). А вот Андрея Козленка разыскивать долго не пришлось. Он как уехал в Бельгию, так и жил там, спокойно развивая свои новые бизнес-проекты. В Антверпене он основал, не уплатив ни франка налогов, пять подставных фирм для отмывки своих капиталов. Среди них: «Голден АДА Бельгиум С. А.», «Шако Реал Эстейт Менеджмент Бельгиум» и «Интеркапитал Бельгиум С.А.». По утверждениям Козленка, на его предприятиях трудилось до трех тысяч работников. Жил Козленок на широкую ногу, правда, по поддельному паспорту на имя гражданина Греции Андреуса Илиадиса. Но объявленного в международный розыск бизнесмена бельгийские законники не выдали, заявив, что для его ареста и депортации нет достаточных оснований. Только после собственного расследования бельгийская полиция в феврале арестовала Козленка за. поддельный паспорт и истечение срока рабочей визы. К тому же бельгийцы наотрез отказались выдавать беглого России, а через шесть месяцев бывший хозяин «Голден АДА» вышел из тюрьмы под залог в 2 млн бельгийских франков (примерно 56 тыс. дол.).

Между тем в апреле 1997 года по наводке российских правоохранительных органов в Лондоне был арестован еще один активный участник алмазной аферы доминиканец Мартин Эш — он же Ашот Шегирян. В Англии он пробыл всего сутки, после чего отправился не в Россию, а в США: ведь именно американским гражданином считался беглый бизнесмен. И именно там его судили за неуплату налогов, за что он и получил несколько месяцев тюрьмы. Но еще осенью 1996 года Федеральный суд США по Северному округу штата Калифорния удовлетворил иск Роскомдрагмета к американской корпорации «Голден АДА». Российская сторона отсудила 165 млн долларов. Однако радоваться было рано. Иск на чуть меньшую сумму — примерно в 118 млн долларов — вчинили и американские налоговые органы. В течение полутора лет в американских судебных инстанциях рассматривалась тяжба между тамошними налоговиками и представителями российского правительства. В итоге служители Фемиды рассудили, что приоритет все-таки должен быть отдан российской стороне. В апреле 1998 года Гохран и налоговая служба США заключили мировое соглашение: финансовые претензии американцев снижены в 11 раз — до 10 млн долларов. Такова сумма налогов на зарплату сотрудников «Голден АДА», которую бухгалтеры фирмы утаили.

Андрея Козленка все же арестовали в январе 1998 года в Афинском международном аэропорту. После долгого рассмотрения дела знаменитого афериста выдали России в российскую тюрьму. Правда, в феврале случилось ЧП, которое едва не перечеркнуло все планы: в Москве при загадочных обстоятельствах в конвойной комнате суда погиб бывший коллега Козленка директор фирмы «Корона» Сергей Довбыш. Здесь надо сказать, что по ходу расследования из дела «Голден АДА» было выделено в отдельное производство более десятка более мелких дел и предъявлены обвинения 30 лицам, в той или иной степени связанным с аферами Козленка. В их числе — дело Давида Джанка, представителя «Голден АДА» в Москве, Надежды Калинниковой, генерального директора АОЗТ «Андра» (собственность фирмы «Голден АДА»), Наталии Кочкиной, председателя «Алмазбанка» (собственность фирмы «Голден АДА»), Андрея Чернухина, руководителя АО «Экопром» (собственность фирмы «Голден АДА»). Довбышу инкриминировалось хищение 20 миллионов рублей, принадлежащих московскому ювелирному заводу «Кристалл», незаконное хранение нескольких ружей, боеприпасов и 57 кг золота в слитках, которое так и не было найдено. Прокурор потребовал для Довбыша 10 лет лишения свободы, и пока судьи совещались, он оказался висящим на ремне, привязанном к оконной ручке (по другим сведениям, удавку Довбыш сделал из рукавов своего свитера). Правда, для прессы сначала «озвучили» версию, что обвиняемый умер от сердечного приступа. Но вскоре стало ясно, что это ложь. Тогда же появился и упорный слух о том, что на самом деле это был вовсе не суицид, а тщательно спланированное убийство.

Именно на эту версию упирал Андрей Козленок, который заявлял афинским судьям, что в России никто не может поручиться за его безопасность. Однако на судей эти доводы не подействовали. В середине июня 1998 года Козленку все-таки пришлось отправиться на родину. Прошло полгода после водворения афериста в Матросскую Тишину, а обещанных разоблачений так и не последовало. У самого же Козленка была очень выгодная позиция: официально он в «Голден АДА» никем не числился, никаких должностей не занимал и ничего не подписывал. Ведь сам следователь Тамаев в конце 1998 года заявил по поводу роли Козленка в афере века: «Он всегда был в этом деле на вторых ролях.» Практически чист перед законом оказался и Евгений Бычков. Обвинения в злоупотреблении служебным положением ему уже предъявляли — ипо ним уже амнистировали.

И все же бывший глава Роскомдрагмета Евгений Бычков, бывший заведующий отдела финансов, банков и денежного обращения правительства России Игорь Московский, генеральный директор АОЗТ «Звезда Урала» Николай Федоров и соучредитель фирмы «Голден АДА, Инк» Андрей Козленок были привлечены к уголовной ответственности по этому делу. Им предъявили обвинение по нескольким статьям Уголовного кодекса, среди которых — хищение госсредств в особо крупных размерах путем мошенничества, злоупотребление должностными полномочиями и другие.

Как сообщил Сергей Замошкин, адвокат подсудимого Московского, суд отклонил все ходатайства защиты обвиняемых. А адвокат Козленка Зозуля вообще полагает, что дело «Голден АДА» должно рассматриваться не в уголовном, а в гражданско-правовом порядке, поскольку речь идет об исполнении контрактов, «которые осуществлялись по постановлению правительства России». По его мнению, дело должно было быть направлено в арбитражный суд. При этом истцом должен выступать Гохран, а ответчиком — американская фирма «Голден АДА». Зозуля заявил, что Козленок «никогда не возглавлял фирму «Голден АДА», а являлся лишь генеральным директором московского представительства фирмы».

Только 13 марта 2000 года Козленок закончил чтение 140 томов собственного дела, и начались слушания, которые шли за закрытыми дверями в связи с секретностью дела. В ходе судебного процесса, который начался в декабре 1999 года, никто из подсудимых не признал своей вины. А Козленок 23 апреля 2001 года и вовсе заявил о своей невиновности и попросил Мосгорсуд вынести ему оправдательный приговор и освободить из-под стражи.

Представитель государственного обвинения на процессе потребовал признать виновным в мошенничестве бывшего совладельца американской фирмы «Голден АДА» Андрея Козленка и назначить ему наказание в виде шести лет лишения свободы. Прокурор также потребовал наказания в виде лишения свободы на три с половиной года для бывшего генерального директора АОЗТ «Звезда Урала» Николая Федорова. Еще двух фигурантов по этому делу — бывшего руководителя Роскомдрагмета Евгения Бычкова и бывшего заведующего отделом финансов, бюджета и денежного обращения правительства России Игоря Московского — он предложил амнистировать.

Суд приговорил Козленка к лишению свободы на шесть лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. По решению суда у него было конфисковано имущество и взыскано по гражданскому иску более 54 миллионов рублей. Николая Федорова суд также приговорил к лишению свободы (натри года и шесть месяцев). Бывший председатель Росдрагмета Евгений Бычков приговорен к пяти годам и шести месяцам лишения свободы. Однако, согласно постановлению Госдумы, Бычков был амнистирован. Игоря Московского суд приговорил к трем годам лишения свободы, но тот тоже был амнистирован.

22 мая 2001 года Андрей Козленок обжаловал свой приговор и Верховный суд России смягчил приговор соучредителю американской корпорации «Голден АДА», снизив срок до четырех лет. Поэтому 8 января 2002 года аферист вышел на свободу. Но теперь к Андрею Козленку возникли претензии у бельгийской стороны. Его обвиняют в подлоге документов и продаже похищенного товара — алмазов и других ценностей. Российские адвокаты из фирмы «Клишин и партнеры», представляющей имущественные интересы Минфина и Гохрана, не исключают, что суд может потребовать от России выдачи Андрея Козленка.

Итак, в истории с «Голден Ада» многое так и осталось неясным. Михаил Гришанков, который первым допрашивал Козленка, говорит: «Может быть, потом Козленок заговорит, и заговорит активно, но на следствии этого не произошло, потому что эта информация может стоить жизни многим людям».

 

Государство против олигарха

По мнению американского журнала «Форбс», Михаил Борисович Ходорковский (1963 г. р.) к 40 годам являлся одним из самым богатых людей России. Еще бы, ведь он был организатором и руководителем одного из первых в СССР коммерческих банков — КИБ НТП «Менатеп»; председателем совета директоров холдинговой компании «Роспром»; главой и основным акционером второго по величине в России нефтяного гиганта «ЮКОС» и «Восточной нефтяной компании», а также других предприятий. Но когда Ходорковский решил сделать работу компании прозрачной, власть решила продемонстрировать верховенство закона…

#imgE86A.jpg

Михаил Ходорковский

Утром 31 марта 1995 года к Белому дому подъехали три бронированных лимузина. Банкиры Потанин, Ходорковский и Смоленский пришли сделать премьер-министру Виктору Черномырдину предложение: они предоставляют правительству заем — 1,8 млрд долларов, а в залог требуют у государства пакеты акций нефтяных предприятий. Правительству в ту пору как всегда и позарез нужны были деньги. Михаил Борисович Ходорковский получает «ЮКОС», Смоленский добывает «Сибнефть» для Бориса Березовского, Потанину отходит нефтяная группа «Сиданко». После этого нефтяные бароны делят Россию между собой. Потанину достается Дальний Восток и СевероЗапад, Юг Сибири оказывается в руках Березовского, а Ходорковскому «остается» центр Сибири, Средняя Волга и европейская часть страны. Михаил Борисович шел к этому с 1986 года: молодежное кафе с дискотекой, Фонд молодежной инициативы, Межотраслевой центр научно-технических программ (ЦМНТП), Межбанковское объединение «Менатеп» (менатеп — межотраслевые и научно-технические программы). В 1990–1991 годах Ходорковский был советником российского премьер-министра Ивана Силаева. В своей работе Михаил Борисович делал ставку на молодежь, поскольку она быстрее осваивает рыночные отношения, легко к ним адаптируется. Как-то в одном из интервью он сказал: «У меня есть свой электорат. Это мои сотрудники, чьим мнением я очень дорожу и чей авторитет пытаюсь завоевать. А отношение ко мне широкой публики меня мало волнует. Я не собираюсь избираться в президенты или еще куда-нибудь. Меня устроит, если обо мне скажут: этот парень сволочь, но компания у него хорошая». В общем, Михаил Ходорковский являл собой пример российского предпринимателя, обладающего капиталистическим мироощущением. Благодаря его умелому руководству и полной самоотдаче, коммерческий банк «Менатеп» превратился в международное финансовое объединение, широко известное не только в России, но и за ее пределами. А сам Ходорковский стал обладателем огромного состояния. Но самое главное — он в 1995 году получил в свое распоряжение средство намного более мощное, чем «партийные деньги», — право распоряжения определенной частью государственной собственности.

Ему удалось плавно перейти от советского периода к российскому и не только сохранить эти права, но и значительно приумножить их.

Вот как развивались события. В момент создания государством НК «ЮКОС» и ОАО «Восточная нефтяная компания» в них были внесены контрольные пакеты акций нефтедобывающих предприятий, перерабатывающих заводов, структур, занимающихся геологоразведкой, техническим обслуживанием, а также сбытом нефтепродуктов. Каждая из компаний представляла собой холдинг, объединяющий предприятия с реальными активами: основными фондами, лицензиями, денежными средствами и пр. В 1995-96 годах 78 % акций НК «ЮКОС», а в 1997 году 54 % акций ОАО «ВНК» были приобретены менеджерскими компаниями банка «Менатеп». «Менеджерские» в данном случае означает «подставные», поскольку они не обладали ни реальной финансовой мощью, ни опытом работы в нефтяной промышленности, к тому же формально не имели отношения к «Менатепу» и были учреждены через ряд зарубежных офшорных фирм. Таким образом, можно было обойти не только антимонопольное законодательство, не позволявшее «Менатепу» купить контрольный пакет акций крупнейших холдингов, но и все остальные юридические препятствия на пути к полному господству над своими нефтяными владениями. То, что произошло далее, легко делится на три этапа, а посему представляет собой классический пример идеальной схемы мошенничества, каждая из частей которой формально уголовно ненаказуема.

Первый этап (1997 г.): продажа акций компаний, контрольные пакеты которых были внесены в холдинги государством в качестве оплаты своей доли уставного фонда.

Второй этап (1998 г.): вывод ликвидных активов из подконтрольных предприятий и передача их в собственность специально созданных ЗАО в форме взноса в их уставные капиталы.

Третий этап (1999 г.): контрольные пакеты созданных ЗАО проданы сторонним фирмам, на самом деле замкнутым через цепочку офшоров на ту же компанию «Роспром».

В итоге «ЮКОС», «ВНК», «Томскнефть», «Юганскнефтегаз» и «Самаранефтегаз» остались практически без активов и с «висящей» на них колоссальной задолженностью всего фактически уже не существующего холдинга. Акционеры этих компаний могли использовать свои ценные бумаги с тем же успехом, что и акции скандально известного «МММ». Летом 2002 года гибралтарская «Труп Менатеп Лтд», владеющая 61 % акций нефтяной компании «ЮКОС», опубликовала список своих акционеров. Крупнейшим из них оказался президент «ЮКОСа» Михаил Ходорковский, чья доля в компании стоила около 7,8 млрд долларов. «Это первый случай в России, когда человек публично раскрыл размеры своего личного состояния. Ходорковский — первый официальный нефтяной олигарх», — отметили средства массовой информации. К тому же он решил сделать свою компанию открытой и деньги на ее развитие получать на фондовом рынке за счет покупки акций простыми людьми. Ему потребовалось стать «внятным» на западный манер, то есть научиться говорить так, чтобы инвестор, вкладывающий в «ЮКОС» деньги, понимал, как именно компания собирается эти деньги приумножить.

Самому «виновнику торжества» простоять на вершине удалось недолго. После встречи в Кремле 19 февраля 2003 года президента Путина с крупными промышленниками и предпринимателями по вопросам коррупции Ходорковский почувствовал прямую угрозу. Но он не скрылся из страны, а только собрал руководителей подразделений компании «ЮКОС» и сказал, что компанию ждут трудные времена, она будет атакована и атака эта будет сокрушительной. Ходорковский просил всех, кто не готов подвергнуться сокрушительной атаке, уволиться из компании немедленно, пока не начались трудные времена, чтобы потом не стать предателями. Почти никто не уволился. Некоторые стали предателями.

25 октября 2003 года в Новосибирском аэропорту Михаил Ходорковский был арестован, а вслед за ним и его ближайшие партнеры по бизнесу — Платон Лебедев, Андрей Крайнов и Светлана Бахмина.

У «ЮКОСа» еще есть возможность договориться с государством — так расценил рынок слова президента Путина о том, что правительство не заинтересовано в банкротстве такой компании, как «ЮКОС». Слова эти были произнесены сразу после того, как менеджмент «ЮКОСа» выкинул белый флаг — послал Фрадкову письмо, в котором предлагал погасить 3 млрд долларов долгов компании путем передачи государству части пакета акций Ходорковского. После этого рынок акций «ЮКОСа» побил все рекорды роста. А между тем шансы договориться были ничтожны.

В ходе разбирательства следствие установило, что «в течение 2000–2003 годов некоторые руководители и сотрудники НК «ЮКОС» похитили и легализовали путем вывода за рубеж денежные средства в размере около 7 млрд долларов США. Следствием выявлены схемы, разработанные для хищения выручки от добычи нефти и последующей ее легализации путем выплаты дивидендов подставным фирмам, зарегистрированным в ряде зарубежных стран», — говорится в сообщении Генпрокуратуры. Прокуроры также утверждают, что «для этих операций были привлечены различные лица, в том числе адвокаты, сотрудники различных коммерческих структур и банков». Это подтвердили и обыски в компании «Фаргойл», «дочках “ЮКОСа”». По мнению следователей, они продавали нефть по трансфертным ценам на экспорт, вырученные деньги перечислялись в офшоры, а оттуда выплачивались в виде вознаграждения топ-менеджерам «ЮКОСа» за консультационные услуги.

Существуют три (не противоречащие друг другу) версии активизации действий правоохранительных органов в отношении «ЮКОСа». Первая заключается в том, что российские власти стремились добраться до находящихся на Западе денег «ЮКОСа». Напомним, что ранее по их требованию уже были арестованы имеющие прямое отношение к компании банковские счета в Швейцарии, но затем они были разблокированы по решению судебных органов этой страны. Вторая версия — стремление как можно скорее завершить процесс передела активов «ЮКОСа». Третья версия — политическая. Она основана на том, что одним из основных объектов «внимания» правоохранителей стала именно «Открытая Россия». Александр Осовцов, директор программ «Открытой России», объясняет обыски в этой организации тем, что «сегодняшние российские власти не хотят позволить Михаилу Ходорковскому заниматься любого рода общественной деятельностью и проявлять свою гражданскую позицию. Давление на Фонд идет уже давно, в частности директора его филиалов в Воронеже и Красноярске проходят свидетелями по делу Ходорковского — Лебедева».

Процессы в Басманном, Мещанском и Московском городском судах и сопровождавшие их мероприятия были далеки от понятия законности и справедливости и напрямую координировались политическим руководством страны. Александр Темерко, бывший старший вице-президент «ЮКОСа» говорит: «Кремль ставил перед собой задачу провести показательные процессы и выполнил ее на все 100 процентов. Показательный процесс может сыграть действительно устрашающую роль только при одном условии: если тем, кому непосредственно адресован его устрашающий эффект, будет совершенно очевидно, что в основе этого процесса лежит полное беззаконие. Бизнесу, который в данном случае и является главной аудиторией, это стало ясно еще задолго до самого суда. И бизнес реально испугался. Но страх необходимо постоянно поддерживать, ибо он довольно быстро проходит. Поэтому Кремлю требуется суровое наказание и показательное унижение Ходорковского».

О ходе судебного заседания можно было узнать только со слов адвокатов подсудимых, так как оно происходило за закрытыми дверями. В коридорах суда тоже не скучали. Приставы обыскивали входящих в здание людей, причем особенно интересовались мобильными телефонами с фотокамерами. Итак, процесс приближался к финалу. Мещанский суд Москвы после 12 дней чтения обвинительного заключения вынес приговор Михаилу Ходорковскому, Платону Лебедеву и Андрею Крайнову. Бывший председатель правления НК «ЮКОС» приговорен к девяти годам лишения свободы. (Обвинение требовало приговорить его к 10 годам заключения.) Главе МФО «МГНАТГП» Платону Лебедеву придется отсидеть такой же срок за мошенническое завладение бюджетными денежными средствами в составе организованной группы. М. Ходорковский и П. Лебедев признаны виновными по всем обвинениям (7 статей УК РФ и УК РСФСР), за исключением эпизода, связанного с хищением 20 % акций ОАО «Апатит». Бывший генеральный директор АОЗТ «Волна» (одно из дочерних предприятий «ЮКОСа») Крайнов приговорен к пяти годам тюремного заключения условно за то, что в составе орггруппы завладел бюджетными средствами Волгоградской области на общую сумму 22,8 млрд рублей и причинил ущерб областному бюджету на сумму 53,2 млрд рублей. Также суд установил, что А. Крайнов причастен к совершению еще двух преступных эпизодов, связанных с завладением бюджетными средствами. В итоговом приговоре указано, что, кроме того, суд принял решение обратить в пользу государства в счет возмещения нанесенного вреда денежные средства со счетов М. Ходорковского и П. Лебедева. В общей сложности взыскано 48 тыс. долларов и 630 тыс. рублей — это все, что находилось у них на банковских счетах.

После того как приговор по делу Ходорковского — Лебедева — Крайнова после рассмотрения Мосгорсудом кассационной жалобы защиты вступил в законную силу (напомним, что сроки заключения Лебедеву и Ходорковскому были снижены на год, а срок условного наказания Крайнову — на полгода), защита заявила о намерении обратиться с жалобой в Европейский суд по правам человека. (Осужденный Ходорковский отбывает наказание в Энгельсе Саратовской области, а Лебедев этапирован в поселок Харп Ямало-Ненецкого АО). Как сообщил Юрий Шмидт, возможно, в Страсбург будет подана еще одна жалоба. В целом защита Ходорковского намерена указать на допущенные Россией нарушения статей 5, 6, и 7 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. «Борьба будет продолжаться, только она будет перенесена в другие инстанции», — заявил Шмидт. Кроме того, он и другой защитник Ходорковского — канадский адвокат Роберт Амстердам — заявили о намерении активно разъяснять мировому общественному мнению суть «дела Ходорковского». «То, что сейчас происходит в России, это отнюдь не поворот к законности», — подчеркнул Амстердам.

Но наиболее жесткий приговор последовал по делу заместителя управделами компании «ЮКОСМосква» Алексея Курцина, арестованного 18 ноября 2004 года в числе еще девяти подозреваемых, которым Генпрокуратура предъявила обвинение в растрате и легализации незаконно приобретенных денежных средств. Лефортовский суд Москвы приговорил его к 14 годам колонии строгого режима. Судья Елена Канева отнеслась к подсудимому строже, чем прокурор Овчинников. Он просил приговорить Алексея Курцина к 13 годам лишения свободы, а судья добавила год. Подобная карательная мера обычно присуждается за убийство.

Уже после вынесения приговора высшим руководителям была арестована юрист «ЮКОСа» Светлана Бахмина (кстати, мать двоих малолетних детей), обвиняемая в хищении имущества компании «Томскнефть». Она, по мнению Генпрокуратуры, «создала условия для избрания в совет директоров компании нужных людей» и получила возможность распоряжаться имуществом «Томскнефти», а в итоге якобы помогла увести имущество ОАО «Томскнефть», которое оценивается в 8 млрд рублей. Помимо этого, по версии следствия, Бахмина не заплатила в 2001–2002 годах налоги на сумму около 600 тысяч рублей. Светлана Бахмина виновной себя не признала. Однако, несмотря на то что дело разваливалось на глазах, прокуратура начала дело против начальника юридического управления «ЮКОСа» Дмитрия Гололобова. Но для этого его надо еще экстрадировать из Великобритании.

В феврале 2007 года уже отбывающим свой срок Ходорковскому и Лебедеву Генпрокуратурой были предъявлены новые обвинения в незаконном присвоении и отмывании денег. В частности М. Ходорковскому была вменена легализация до 25 млрд долларов. Это больше, чем текущая стоимость «ЮКОСа». Генпрокуратура предъявила также обвинение сотрудникам «ЮКОСу» Владимиру Переверзину и Владимиру Малаховскому. Их обвиняют в том, что они присвоили и легализовали путем вывода за рубеж выручку трех нефтяных компаний на сумму более 6 миллиардов долларов.

Ни Ходорковский, ни Лебедев себя виновными не признают, а их адвокат Юрий Шмидт называет эти обвинения бредовыми «просто потому, что украсть такую сумму невозможно никому, нигде и никогда. Это больше выручки компании». Тем не менее в Генпрокуратуре РФ не скрывают намерения добиться в суде для осужденных руководителей «ЮКОСа» не меньшего срока заключения, чем прежний восьмилетний. Для проведения следственных действий по новому делу Ходорковского и Лебедева перевели в Читинский следственный изолятор. Новый суд над ними мог начаться еще в феврале 2007 года, но, по мнению Евгения Ясина, дальнейшее муссирование дела «ЮКОСа» сейчас не в интересах власти.

 

Дело Павла Лазаренко

Экс-премьер-министр Украины, возглавлявший правительство с июня 1996 по июль 1997 года, депутат Верховной рады Павел Лазаренко был обвинен в финансовых махинациях и причинении ущерба государству еще в 1998 году. Вскоре большинство депутатов проголосовали за лишение коллеги неприкосновенности и дали согласие на его арест. В настоящий момент Лазаренко находится в США под стражей. Изначально он обвинялся по 53 статьям, что, согласно американским законам, могло обеспечить политику «отдых» за решеткой сроком в 20 лет. При этом совокупный срок тюремного заключения по выдвинутым обвинениям составлял… 485 лет! Этот процесс грозил стать самым скандальным в истории постсоветского пространства.

#img1553.jpg

Павел Лазаренко

Павел Иванович Лазаренко родился 23 января 1953 года в селе Карповка Днепропетровской области в семье садовода. В 1978 году он закончил Днепропетровский сельскохозяйственный институт, а в 1996 м защитил диссертацию, получив степень доктора экономических наук. С марта 1992-го Лазаренко стал представителем Президента Украины в Днепропетровской области.

Спустя два года Павел Иванович был избран одновременно председателем Днепропетровской областной рады и народным депутатом Украины. С сентября 1995 года Лазаренко занимал пост первого вице-премьера, а с мая 1996го по июль 1997 года был премьер-министром Украины. За тот период, когда Павел Иванович находился во главе правительства, была введена госмонополия на подакцизные товары, проведена денежная реформа и введена национальная денежная единица — гривна. Уже тогда средства массовой информации писали об украинском премьере, как об одном из самых богатых и влиятельных отечественных политиков. В 1995 году Павла Ивановича наградили орденом Ярослава Мудрого V степени. А там и два ордена Св. Владимира подоспели — от Украинской православной церкви (за вклад в возрождение религиозной жизни в Днепропетровской области).

В июле 1997 года, уйдя в отставку со своего высокого поста, Лазаренко сменил курс и ушел в оппозицию, возглавив в Верховной Раде фракцию «Сдшсть». В сентябре 1997-го бывшего премьера избрали главой оппозиционного президенту Всеукраинского объединения «Громада», затем он возглавил фракцию «Громады» в Верховной Раде.

А в 1998 году грянул гром: экс-премьера задержали в Швейцарии по обвинению в финансовых махинациях. «Долг», висевший на нем, составил миллион долларов. Однако Лазаренко, внеся 2,4 миллиона долларов залога, вышел на свободу, предпочел как можно скорее из негостеприимной страны ретироваться и вернулся в Киев. Но уже 9 февраля 1999 года начался новый виток этой трагикомедии: Генеральный прокурор Украины М. Потебенько потребовал, чтобы Верховная Рада лишила экспремьера парламентской неприкосновенности. 15 февраля Лазаренко внезапно решил, что ему позарез нужно отправиться на лечение. В Грецию. А спустя еще два дня коллеги-депутаты Павла Ивановича с требованием Генпрокурора согласились (310 голосами из 450) и дали согласие на арест главы «Громады». Собственно, против высказались только сами «громадовцы» да еще социалисты. Их лидер А. Мороз тогда достаточно категорически высказал точку зрения свих единомышленников: в данном случае парламент просто хотят втянуть в свои разборки два преступных клана — правительственный и оппозиционный.

Поскольку глава оппозиции фактически превратился в персону нон грата, «Громада» свое существование прекратила. Ее члены спешно организовали новую партию «Батьювщина» и одноименную фракцию. Лазаренко, таким образом, остался не у дел и превратился в независимого депутата. М. Потебенько тем временем подогрел страсти, сообщив, что экс-премьер незаконно открыл валютные счета в ряде европейских стран. Общая сумма вкладов на них, по тогдашней оценке, составляла 4,5 миллиона швейцарских франков и два миллиона долларов. В те же два миллиона «зеленых» оценивался и ущерб, нанесенный государству Лазаренко в 1993–1997 годах. Следует сказать, что впоследствии, после раскрытия ряда афер, эти и без того немалые суммы значительно возросли.

20 февраля 1999 года Павел Иванович, якобы поправляющий свое здоровье в Греции, объявился в аэропорту Нью-Йорка. Правда, туристическая виза в его дипломатическом паспорте была просрочена. Экс-премьер сообщил, что желает воссоединиться со своей семьей (женой, сыном и двумя дочерьми) и попросил политического убежища, мотивируя это тем, что на родине его ждет несправедливое обвинение и прямая угроза жизни.

Но американская Фемида помочь беглецу не спешила. Вместо ожидаемого комфортного путешествия к супруге и детям Лазаренко. упекли в ближайший полицейский участок. До выяснения обстоятельств. Спустя непродолжительное время Америка «порадовала» украинского политика, выдвинув против него новые обвинения в отмывании денег, коррупции и мошенничестве на общую сумму 300 миллионов долларов. Часть данной суммы — 100 миллионов — была украдена из бюджета Украины и незаконным путем переведена на счета американских банков.

В общей сложности на экс-премьера свалились обвинения по 53 статьям уголовного кодекса. Так что в случае признания вины Лазаренко «светило» заключение — пожизненное (а как еще можно назвать суммарный срок в 458 лет?!) или 20-летнее. К тому же обвинительный приговор лишил бы одного из богатейших украинских политиков всего имущества — как движимого, так и недвижимого. А значит, в числе прочего Павлу Ивановичу пришлось бы расстаться и с фешенебельным домом вблизи Сан-Франциско, куда он, собственно, и стремился. К слову, эта вилла (5 бассейнов, 41 комната, 2 вертолетные площадки) ранее принадлежала Эдди Мерфи; расположена она в районе, сумма годового дохода обитателей которого выражается шести-семизначными цифрами. Лазаренко приобрел владение знаменитости за 6,75 миллиона долларов. Интересно, что в то же самое время семейство Клинтон ограничилось покупкой дома за 1,7 миллиона.

Летом 2001 года начался процесс над украинским экс-премьером; в сентябре Генпрокурор Украины добавил к «коллекции» обвинений, висевших на Лазаренко, еще и причастность к организации заказных убийств (в том числе Гетьмана и Щербаня). А в 2002 м Павла Ивановича признали виновным в отмывании денег в Швейцарии. Женевский суд заочно приговорил политика к 18 месяцам заключения и штрафу в 6 миллионов долларов. А 6,5 миллиона швейцарское правительство вернуло Украине.

Поскольку в ожидании процесса украинский экс-премьер провел за решеткой в американской тюрьме более четырех лет, в июне 2003 года его освободили под залог в 65 миллионов долларов и препроводили под домашний арест. Лазаренко должен был жить на съемной вилле; к тому же, «свобода» его оказалась максимально ограниченной: подследственный не имел права пересекать границы виллы, а общаться ему позволили только с пятью самыми близкими людьми. Экс-премьер находился под охраной сотрудников частного детективного агентства, название которого держалось в тайне. Известно только, что и аренду усадьбы, и охрану Павел Иванович оплачивал из своего кармана. В помещении виллы были установлены видеокамеры, и за политиком наблюдали сразу четыре смены операторов, контролировавших его поведение даже в туалете и душе. Кроме того, Лазаренко носил на щиколотке специальный браслет с датчиком, показания которого позволяют точно установить место, в котором находится подследственный.

26 мая 2004 года в СанФранциско начались очередные «заключительные» прения сторон. Федеральный прокурор Марта Борщ более двух часов доказывала: Лазаренко повинен в вымогательстве, использовании служебного положения для личного обогащения, мошенничестве, отмывании в США «грязных» денег. Тогда же были продемонстрированы схемы отмывания нелегально полученных средств через швейцарские, американские банки, Евробанк Антигуа, через агрофирму «Научная». В ход пошли также поданные Петром Ивановичем в 1992–1997 годах декларации о доходах, в которых указывались суммы не больше 10 000 гривен в год, в то время как на швейцарских счетах политика лежало уже несколько миллионов долларов. Адвокаты парировали ехидно: мол, каким образом вымогатель мог стать премьером и членом парламента? Далее один из представителей защиты, Доран Вайнберг, патетически сказал: «Это был переходный период, время, когда все постоянно менялось. Нельзя сравнивать тот период в Украине с нашими современными экономическими реалиями». Вряд ли суд мог согласиться с этим. Разве в связи с историческим контекстом воровство перестает быть воровством?! Тем не менее адвокаты убеждают членов суда в том, что Лазаренко разбогател, не нарушая действовавшего на тот момент законодательства своей страны.

7 мая 2004 года число обвинений, выдвинутых против украинского политика, сильно уменьшилось. Из 53 пунктов судья Мартин Дженкинс отверг 24 — за недостаточностью представленной Генпрокуратурой Соединенных Штатов доказательной базы. И хотя обвинение продолжало требовать минимум 10 лет тюрьмы, срок, который угрожал Лазаренко теперь, сократился до 5 лет.

После нескольких заседаний слушание дела в суде присяжных Северного округа Калифорнии в очередной раз приостановили, поскольку защита взяла ходатайство о проведении повторного процесса. Новый виток препирательств прокурора и адвокатов начался 13 января 2005 года. К маю число пунктов обвинительного заключения стараниями судьи и защиты снова уменьшилось — с 29 до 14. Тогда же сумма, «отмытая» в 1994–1999 годах через калифорнийские банки, в результате решения судьи уменьшилась со 144 до 10 миллионов долларов. Следствие планировало поставить точку в этом деле 23 июня. СМИ нескольких стран надеялись, что присяжные, наконец, удалятся на совещание и вынесут свой вердикт. Защита же пребывала в уверенности, что экс-премьера ждет полное оправдание, тем не менее, апелляцию на всякий случай готовила. Но не тут-то было! 22 июня вместо вынесения приговора суд. снова отложили, причем на неопределенное время. Допрос свидетелей, проведенный украинскими и американскими юристами, показал, что откровения экс-премьера затрагивают интересы слишком большого числа высокопоставленных лиц и могут повредить многим. И не только в Украине. Эти обстоятельства не могли не тормозить следствия. В результате скандальный процесс по делу украинского политика, откладывавшийся уже девять раз, грозил по своей продолжительности переплюнуть даже знаменитую «мыльную оперу» «Санта-Барбара», до окончания которой не дожила половина ее преданных зрителей.

И все же «лазаренковский сериал», похоже, близится к завершению. В августе 2006 года американский суд закончил разбирательство и приговорил бывшего украинского премьера к 9 годам тюрьмы и штрафу в размере 10 млн долларов. А 29 сентября 2006 года этим же судом было вынесено постановление о взыскании с П. Лазаренко 22 851 000 долларов в качестве компенсации за расходы американской стороны, связанные с шестилетним расследованием и подготовкой дела к судебным слушаниям.

Адвокаты бывшего премьера подали аппеляцию на приговор, так что в деле П. Лазаренко еще возможны какие-то повороты. Но каким бы затяжным и запутанным оно ни выглядело, нельзя не обратить внимания прежде всего на две странности: за шесть лет Украина лишь однажды вмешалась в ход следствия, а деньги, в отмывании которых был обвинен П. Лазаренко, так и не вернутся его стране.