(род. в 1782 г. – ум. в 1846 г.)
Граф, участник Отечественной войны 1812 года, прославившийся не только храбростью, но и авантюризмом, любитель кутежей, дуэлей и карточных игр. За страсть к дальним путешествиям и приключениям получил прозвище Американец.
Граф Федор Иванович Толстой был одним из популярнейших людей XIX века. В нем удивительно сочетались жесткость, буйное своеволие, презрение к моральным нормам с храбростью и широтой натуры. Недаром один из современников писал о нем так: «Кажется, он довольно смугл и черноволос, но в сравнении с душой его он покажется блондином». Эта яркая, колоритная личность стала прототипом многих персонажей в произведениях А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, адресатом эпиграмм и дружеских посланий. В частности, с графа буквально был «списан» образ Репетилова в комедии «Горе от ума»:
Федор Иванович не только узнал себя в этом описании, но и согласился с ним во всем, за исключением одной детали: «В Камчатку черт носил, ибо сослан никогда не был». На счет Камчатки он прав, чего нельзя сказать относительно ссылки – таковая все-таки была, но не далее как в собственную деревню.
Еще один, не менее точный портрет графа уже после его смерти создал Лев Николаевич Толстой, приходившийся ему двоюродным племянником. Чертами своего знаменитого родственника он наделил сразу двух своих героев – Долохова в романе «Война и мир» и графа Турбина в повести «Два гусара». Особенно интересна характеристика последнего: «Ведь это какая отчаянная башка, надо знать! Картежник, дуэлянт, соблазнитель; но – гусар душа, уже истинная душа!»
Жизнь Федора Ивановича Толстого действительно могла стать сюжетом не для одного романа. Родился он в 1782 году в скромном имении в Кологривском уезде Костромской губернии в богатой дворянской семье. По традиции мальчик сначала получил хорошее домашнее воспитание, а затем был зачислен в Морской кадетский корпус. По окончании учебы перед молодым офицером из знатного рода открывалась блестящая перспектива, но карьера мало его интересовала. Юноша обладал всеми качествами светского льва – был остроумен, страстен, к тому же очень красив и хорошо сложен. Не удивительно, что вскоре он стал непременным участником всех московских балов и маскарадов, пристрастился к кутежам и карточной игре, в которой проявлял недюжинные способности. Обладая буйным характером, он нередко впадал в крайности, пренебрегал светскими приличиями и часто попадал в скандальные истории, которые, как правило, заканчивались дуэлями. А поскольку молодой граф превосходно стрелял и фехтовал, то всегда выходил из них победителем. С каждым поединком в нем все больше укреплялась вера в собственной неуязвимости.
Вскоре Толстому стало тесно в светских гостиных – его широкая натура и неуемный характер требовали иного применения. И в 1803 году двадцатилетний офицер стал участником первой русской кругосветной экспедиции под руководством И. Ф. Крузенштерна на корабле «Надежда». Отправляясь в свое первое путешествие, Федор стремился к приключениям и вовсе не думал обременять себя каким-либо серьезным делом. Вместо этого он постоянно придумывал разные «шалости». Зная, что корабельный священник охоч до хмельного, молодой повеса напоил его вусмерть и украденной у Крузенштерна печатью припечатал бороду святого отца к палубе. Когда же батюшка проспался и хотел встать, дожидавшийся этого момента Толстой закричал: «Лежи! Видишь, казенная печать?» Пришлось отрезать бороду перепуганному священнику под смех команды.
Потом этот отъявленный скандалист перессорил на борту судна всех офицеров и матросов. Но после следующей проделки, которая коснулась руководителя экспедиции, терпению команды пришел конец, когда живший на судне ручной орангутанг по наущению Толстого уничтожил многомесячные записи Крузенштерна, Федора за это высадили на один из Алеутских островов – Ситху. Через несколько месяцев его, татуированного с ног до головы, подобрал какой-то случайный корабль. Вернувшись в Россию, Толстой увлеченно рассказывал о своей жизни среди алеутов, утверждая, что аборигены-островитяне предлагали ему стать их вождем. Свои рассказы он сопровождал демонстрацией татуировок на теле. После этих событий он и получил прозвище Американец. А близкий друг Толстого, поэт П. А. Вяземский, написал о нем следующее:
Федор Иванович был действительно загадкой для современников. Он изумлял их как своими проделками и причудами, так и героическими поступками, достойными уважения. Дважды разжалованный за дуэльные истории в солдаты, Толстой возвращал себе офицерский чин благодаря смелости, проявленной на полях сражений. Так в августе 1812 года, находясь «на житье» в собственной деревне, он самовольно покинул место ссылки и, надев солдатскую шинель, явился на Бородинское поле. Вместе с рядовыми Федор Иванович ходил в бой, отличился, был ранен и получил Георгиевский крест.
После войны граф по-прежнему проявлял свою удаль в бесчисленных дуэлях. В 1826 году он чуть было не стрелялся с А. С. Пушкиным, который за распространение порочащих его слухов написал на Толстого едкую эпиграмму, называя его «холопом знатным», «невеждой при звезде» и «картежным вором». Американец не остался в долгу и ответил на слова поэта не менее резко. Пушкин пытался вызвать его на дуэль, но Федора Ивановича в то время не оказалось в Москве. Впоследствии конфликт между ними был улажен мирным путем, а к весне 1829 года их отношения стали такими дружескими и теплыми, что Толстой по просьбе поэта даже сватал за него Наталью Николаевну Гончарову. Но, несмотря на это, Пушкин изобразил своего друга в романе «Евгений Онегин» в образе Зарецкого, секунданта Ленского, – человека, который был «некогда буян, картежной шайки атаман, глава повес…»
Мошенничество в картежной игре ловко сходило Американцу с рук и приносило солидные доходы. Он постоянно выигрывал огромные суммы денег и тратил их на кутежи и женщин. Но надо отдать ему должное – друзей он сам просил не садиться с ним за карточный стол. Как-то на предложение князя Сергея Волконского, героя войны 1812 года, сыграть с ним Федор Иванович ответил: «Нет, мой милый! Я вас слишком люблю для этого».
Толстой был завсегдатаем Английского клуба. Здесь после игры, как правило, организовывались кутежи с приглашением цыган. Одна из солисток хора, молоденькая цыганка Дуня (Авдотья Максимовна Тураева), особенно приглянулась сорокалетнему графу. Он увез ее к себе в имение. Роман оказался затяжным, но со временем красавицу-цыганочку, вероятно, постигла бы та же участь, что и других возлюбленных стареющего повесы. Если бы не случай…
Однажды Толстой, который уже оставил шулерство, проигрался по-крупному. Погасить большой долг он не мог. Как истинный аристократ граф предпочитал смерть позору. Он занялся проверкой дуэльного пистолета, как вдруг вошедшая в кабинет Дуня выложила перед ним на стол необходимую сумму денег. На его вопрос о том, откуда они, девушка ответила: «От тебя же. Мало ты мне дарил? Я все прятала. Теперь возьми их, они – твои». И тогда растроганный Федор Иванович решил жениться на ней. Вся Москва была удивлена его выбором: «Такая знатная фамилия – и цыганка!» Но привыкший изумлять всех своими чудачествами, Федор Иванович на сей раз был искренен и непоколебим в своем решении. В январе 1821 года он обвенчался с Авдотьей Тураевой.
Они прожили в браке 25 лет, и все эти годы Авдотья Максимовна была Толстому верной, заботливой и терпеливой женой, безропотно выносившей все причуды мужа. Ведь даже на склоне лет он так и не отказался от большинства своих привычек. Рассказывали, что однажды, чтобы доказать свою меткость, он поставил жену на стол и прострелил ей каблук башмака.
Цыганка-графиня родила Федору Ивановичу двенадцать детей. Но, к сожалению, все они, кроме двух дочерей, умерли в младенчестве. Толстой воспринимал это как отмщение за свое прошлое. Он насчитал одиннадцать человек, убитых им на дуэлях и после каждых похорон своих детей вынимал из письменного стола список погибших в этих поединках и писал сбоку слово «квит». Особенно тяжело переживал Федор Иванович смерть своей любимицы – 17-летней дочери Сарры. Девочка была так же красива, как и ее мать, и обладала не только музыкальным, но и поэтическим, художественным талантом.
И только последнему, двенадцатому, ребенку – Прасковье – удалось пережить своего отца. Федор Иванович Толстой скончался в 1846 году. Последние слова его были обращены к дочери: «Ну слава Богу, хоть мой курчавый цыганеночек будет жив!» Действительно, Прасковье Федоровне Толстой было суждено прожить долгую и счастливую жизнь. У нее родился сын Федор, очень похожий на деда, но только внешне…