Развитие топографии и новой картографии XVII в.

К XVII веку мир устал от золотых снов и непрерывных географических сенсаций. Он отдыхал, накапливая силы для того, чтобы в следующем столетии сделать качественно новый рывок в изучении просторов Земли. В чем-то он еще сохранил стиль и методы предыдущей поры, но и предпринял серьезные попытки открывать изучая.

Очень важным событием века стало активное развитие топографических съемок, вызванное успехом математической географии. В 1615 г. голландский математик Стеллиус (Вильбруд Снель) изобрел способ триангуляции, при помощи которого он измерил дугу меридиана между городами Алькмяр и Берг-оп-Зоом (Голландия) и точно определил географическую широту обоих пунктов. Усовершенствование часов и угломерных инструментов дало возможность с большей точностью определять широты и долготы в любом пункте земного шара. Таким образом, создались предпосылки для составления карт, соответствующих реальному положению рельефа Земли.

В XVII в. процесс по изучению и нанесению на карты собственных территорий охватил многие европейские страны – Великобританию, Швецию, Норвегию, Польшу, Россию. Важной особенностью столетия стала перестановка сил между странами, стремившимися к географическим открытиям. Звезда Испании окончательно закатилась. Теперь ее заботы были направлены на сохранение захваченного. В отличие от своей соседки, Португалия потихоньку осваивала Африку. Ее миссионеры добились значительных успехов, проникая в глубь континента в стремлении добиться воссоединения эфиопской христианской церкви с римско-католической. Так было совершено первое открытие оз. Тан и р. Нил Жероме Лобу.

В процессах географических открытий все большее значение приобретали торговые компании, в особенности Ост-Индийские. Они получили от своих правительств право на торговлю с Индией и в течение двух столетий правили бал не только в торговле, но и в организации экспедиций для открытия новых территорий и путей сообщения. Таких компаний было три – по числу стран, вышедших к тому времени на передовые рубежи в мореплавании.

Поначалу самой сильной была нидерландская Ост-Индийская компания, основанная в 1602 г. Она объединяла крупных купцов шести важнейших городов Голландии и была почти независима от правительства. Очень скоро компания вытеснила португальцев с Востока, проникла в Индию, заняла значительную часть Малайского архипелага, обосновалась на мысе Доброй Надежды и захватила Магелланов пролив. Она имела агентурную сеть в Китае и монополизировала внешнюю торговлю в Европе, но к концу XVIII в. постепенно утратила влияние, уступив его Англии.

Британская Ост-Индийская компания, тоже основанная в 1602 г., была очень замкнутой. В нее входили немногочисленные пайщики только из богатейших купцов и аристократов. Действовала она в основном в Индии и достигла своего апогея к концу XVIII ст. Позже она тоже постепенно утратила монополию в связи с тем, что вызвала огромное недовольство буржуазии.

В 1642 г. была основана французская Ост-Индийская компания, которая с самого начала находилась под жестким контролем государства. В нее входили король, принцы королевского дома и крупные феодальные магнаты. Отсутствие в ней буржуазии и бездарное управление сделали эту компанию неконкурентоспособной на фоне двух предыдущих. В начале XVIII в. она уже полностью утратила свои позиции в Индии.

Не отставали от своих европейских собратьев и те из купцов, кто занимался североамериканскими колониями. В 1667 г. адмиралом британского флота принцем Рупертом Баварским для скупки мехов была организована Английская компания Гудзонова залива. Власть компании формально распространялась на форты-фактории в устьях семи рек: Истмейн, Руперт, Луис, Олбани, Северн, Нельсон и Черчилл.

Большинство экспедиций XVII–XVIII вв. финансировались и организовывались именно этими компаниями. Кроме того, некоторые из агентов, бывших у них на службе и долгое время находившихся на чужбине, описывали свои впечатления от стран пребывания. Часть этих сочинений представляла собой значительный вклад в развитие географических знаний и не потеряла значения до сих пор.

В борьбе с португало-испанским влиянием внимание Ост-Индийских компаний и самостоятельных исследователей в первую очередь сосредоточилось на поисках северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий. Они добились значительных результатов в изучении американского севера. Одновременно недовольные монополией собственной компании нидерландские купцы предприняли попытки найти проход на Юге, чтобы иметь возможность плавать в Индию в обход Магелланова пролива, и достигли успеха.

Началась активная колонизация Северной Америки. Французы возобновили открытие канадской территории и основывали колонию близ устья Миссисипи. В то же время англичане, прибывшие на западное побережье Северной Америки на знаменитом судне «Мэй Флауэр» («Майский цветок»), начали осваивать страну, не выделив, правда, из своей среды исследователей, равнозначных французским.

В Тихом океане продолжались начатые еще испанцами поиски Terra Аustralis incognita – «Неизвестной Южной земли». Ее наличие здесь предполагали географы-теоретики, основывавшиеся на умозаключениях античных ученых о том, что Земной шар с юга должен уравновешиваться обширным материком. Результатом стало открытие голландцем Виллемом Янсзоном (Янцем) берегов Австралии. Однако о том, что это материк, никто еще не догадывался. Попутно было обнаружено и нанесено на карту множество отдельных островов и островных архипелагов, важных проливов. Часть этих открытий по праву могут считаться значительными.

Следуя традиции предыдущих столетий, жители Центральной Европы продолжали попытки найти надежный, а главное, безопасный путь на Восток через Россию и Каспийское море.

В России же тем временем совершалась титаническая работа по открытию и освоению Сибири. Ее осуществляли так называемые землепроходцы-казаки, бывшие на государственной службе и собиравшие ясак-дань с покоренных народов. Они должны были разыскивать тех, кто еще не платил этот своеобразный налог, то есть «неясачные народы», и принуждать их к этому. С этой целью и уходили землепроходцы все дальше и дальше в сибирские земли, продвигаясь на восток. Все, что наблюдали, они описывали в своих отчетах-«сказках».

Вот эти самые землепроходцы-казаки в небывалые сроки, всего лишь за полвека, со скудными средствами и за нищенскую оплату прошли всю Азию с запада на восток и вышли к Тихому океану, открыв русским дорогу для новых, огромных по масштабам свершений на поприще географических открытий.

 

Генри Гудзон

(ок. 1550 г. – 1611 г.)

Английский мореплаватель. В поисках северо-западного и северо-восточного проходов между Тихим и Атлантическим океанами совершил четыре плавания в арктических морях. Открыл реку, пролив и залив в Северной Америке, названные его именем.

То немногое, что известно о Генри Гудзоне, помимо его открытий, заставляет думать о нем как о человеке, обладающем редкой самоуверенностью, нетерпимостью и даром убеждения.

Начало его головокружительной карьеры было достаточно своеобразным. Просто пришел в английскую торговую «Московскую компанию» уже немолодой капитан, в Лондоне почти неизвестный, и предложил ни много ни мало дойти до Японии через Северный полюс. В то время никто не знал, что для парусного судна эта задача невыполнима. Компания заключила с ним договор, снарядив за свой счет прогнивший насквозь маленький барк «Хоупуэлл» в 80 тонн, который когда-то принадлежал одной из экспедиций Фробишера, с командой в 12 человек.

Путешествие началось 1 мая 1607 г. Гудзон взял курс прямо на Северный полюс. В июне судно, двигаясь вдоль восточного берега Гренландии, достигло 73° с. ш. Ледовая обстановка в этом районе была неблагоприятной, поэтому мореплаватель изменил курс, взял к северо-востоку и, обогнув с севера Шпицберген, возможно, впервые в истории достиг 80° 23’ с. ш. не дойдя до полюса всего 600 миль. Здесь льды вынудили Гудзона повернуть обратно. У 71° с. ш. он открыл остров с двумя вершинами. Капитан без лишней скромности назвал его «Зубцами Гудзона», а у Шпицбергена Гудзон выявил большие возможности для китобойного промысла, позже привлекшие сюда множество судов.

В Лондон экспедиция вернулась в середине сентября. Поскольку основная цель не была достигнута и до Японии не добрались, Гудзон решил искать проход в другом месте: между Шпицбергеном и Новой Землей. И снова он сумел убедить не склонных к расточительству купцов в выгодности такого предприятия и возможности пройти на Дальний Восток вокруг северного выступа России. Безусловно, большую роль в этом сыграло мнение королевы, которая сказала: «Такой мореплаватель не может служить в ущерб своей родине!» Гудзону дали судно и 14 человек команды. Вместе с капитаном на этот раз плыл и его сын Себастьян. Эта экспедиция, начавшаяся 22 апреля 1608 г., также не привела к открытию прохода. Подойдя к юго-западному берегу Новой Земли, Гудзон не смог обогнуть ее с севера. Не сумел он пройти и в Карское море. Льды не пропустили хрупкое суденышко дальше на север. 26 августа «Хоупуэлл» вернулся в Лондон.

Компания отказалась от услуг капитана-неудачника, тем более что во время путешествия на корабле вспыхнули волнения. Но упрямый Гудзон не сдался. Он решил искать проход на северо-востоке в районе Баренцева моря. И снова ему удалось убедить компанию, на этот раз нидерландскую Ост-Индийскую, снарядить экспедицию. Голландские купцы дали Гудзону маленькое судно «Халфам» с командой из восемнадцати человек, среди которых были и англичане, и голландцы.

25 марта 1609 г. корабль покинул залив Зейдер-Зее и двинулся на север. В Баренцевом море удалось достичь 72° с. ш., но опять лед остановил продвижение вперед. Команда, не желая подвергаться опасностям полярного плавания, взбунтовалась. Гудзон решил продолжить поиски прохода южнее. Двигаясь на юго-запад, «Халфам» пересек Северную Атлантику и вдоль американского берега от залива Мэн спустился до 36-й параллели. На этот раз удалось обследовать течение большой реки, позже получившей название Гудзон. Капитан надеялся, что это и есть долгожданный путь в Тихий океан. Но его снова постигла неудача. И опять на протяжении всего пути – нелады с командой. Общего языка Гудзон не нашел ни с голландцами, ни с соотечественниками.

Очередной и последний этап жизненного пути мореплавателя – экспедиция все с той же целью, опять на север Америки, но теперь вновь на службе у английской Ост-Индийской компании. Правда, здесь ему теперь не совсем доверяли. Матросы из прежних экипажей не молчали. Было известно, что на кораблях этого капитана постоянно возникает угроза бунта. Поэтому компания, выделяя корабль «Дискавери» всего в 55 тонн и команду из двадцати двух человек, назначила туда своего старшего офицера. Гудзон не стал спорить, но в устье Темзы при отправлении экспедиции 17 апреля 1610 г. просто высадил того на берег.

«Дискавери» прошел до Исландии, потом достиг южной Гренландии, двинулся мимо нее на запад, проследовал вдоль северного побережья Лабрадора и вошел в уже открытый Каботом пролив, впоследствии получивший имя Гудзона. Капитан решил, что это и есть искомый северо-западный проход, проплыл по нему и вошел в залив, ставший его могилой.

Неприятности с командой начались давно, еще у Исландии. В заливе они обострились, так как Гудзон, как рассказывали очевидцы, высадил на берег моряка, которого считал главным зачинщиком. Для несчастного это означало верную смерть. Кроме того, в заливе, примерно у 43° с. ш. судно было выдавлено льдами на берег. Пришлось здесь зазимовать. Охота не дала умереть с голоду, но команда обвиняла капитана в сокрытии продуктов, а также в том, что он проникает в трюм и ворует еду, чтобы подкармливать любимчиков. Недовольство нарастало.

Когда льды позволили продолжить плавание, Гудзон хотел двинуться дальше, но команда воспротивилась. Вспыхнул бунт. Зачинщиком стал Генри Грин, которого Гудзон когда-то приютил в своем доме в Лондоне, а потом тайно от компании взял на судно в Грейвсенде. Молодой человек уже давно мутил воду. Обозленный на своего благодетеля за то, что тот отказался отдать ему обещанный ранее сюртук умершего пушкаря, Грин совсем вышел из повиновения и подтолкнул команду на преступление. Капитана, его не достигшего совершеннолетия сына, помощника штурмана и нескольких матросов, поддержавших Гудзона, а также больных посадили в лодку и бросили на произвол судьбы. В распоряжение этих восьми человек, по словам одного из очевидцев, Абакука Приккета, были предоставлены: один мушкет, немного пороху и пуль, несколько пик и чугунный горшок с какой-то пищей. Гудзон предполагал держаться вблизи своего корабля, но команда подняла все паруса и сбежала от капитана.

Когда шлюпка скрылась из виду, паруса убрали и кинулись искать продовольствие. Его было немного. В каюте обвиненного в утаивании продуктов капитана нашли только 200 сухарей, 2 галлона муки и большую бочку пива.

Единственный оставленный на судне офицер, Роберт Байлот, привел «Дискавери» в Англию. Чтобы не умереть с голоду, команда ловила птиц. Большим лакомством считались «свечи из птичьих костей». Кости обжаривали в свечном сале, добавляя туда уксус. В живых осталось 13 человек. Сначала их бросили в тюрьму до возвращения Гудзона и его спутников. Однако экспедиция, высланная на поиски, не обнаружила никаких следов. В этом случае бунтовщики должны были отбывать пожизненное заключение. Но суд, запутавшийся в противоречивых показаниях моряков, так и не смог вынести обвинительного приговора. Все бунтовщики были выпущены на свободу – редкий случай в истории Англии, очень жестоко расправлявшейся с моряками, посмевшими поднять бунт во время плавания.

Что касается капитана «Дискавери», то в решении чиновников Тринити-Хауз (лоцманского управления) записано: «О Гудзоне же и его товарищах никто больше ничего не слыхал. И все же есть некоторые основания предполагать, что они благополучно высадились на берег в заливе Джеймс и прожили еще много месяцев или даже лет, пока смерть не пришла за ними». К сожалению, эти строки, видимо, служат лишь попыткой самооправдания для следствия. Никаких следов обнаружено не было ни тогда, ни в более поздние времена. Очевидно, воды залива поглотили утлое суденышко и его несчастную команду.

Каков бы ни был характер капитана, ни он, ни те из команды, кто оказался с ним в одной лодке, как, впрочем, и оставленный на берегу и наверняка погибший зимой матрос, не заслужили такого страшного конца. Но может быть, совсем не тщеславие и самоуверенность двигали Гудзоном, а одержимость идеей во что бы то ни стало, любыми способами найти проход и достигнуть северным путем Китая и Японии. А команда в очередной раз не поняла капитана и, страшась за свою жизнь, предпочла пожертвовать им, чтобы спастись от «ледяного ужаса».

 

Уильям Баффин

(1584 г. – 1622 г.)

Английский мореплаватель и полярный исследователь, участник ряда экспедиций, осуществлявших поиски северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий. Исследовал Гудзонов залив, море к западу от Гренландии и открыл большие участки полуостровов в Канадском Арктическом архипелаге, а также полуостров Хейс в Гренландии. Его именем названы Баффиново море между Гренландией и восточными берегами Канадского Арктического архипелага и Баффинова Земля – самый крупный остров этого архипелага.

Одним из крупнейших полярных мореплавателей начала ХVII в. был Уильям Баффин. Он ближе всех в этом столетии подошел к разгадке тайны северо-западного прохода, но по иронии судьбы именно опыт и авторитет Баффина затормозили его поиски на добрых два столетия.

Точная дата и место рождения знаменитого мореплавателя неизвестны (как и другие подробности его биографии). Во всяком случае, он был прекрасно образован. До того как отправиться в плавание на поиски северо-западного прохода, Баффин, несмотря на молодость, уже имел солидный опыт плаваний в северных водах и большой авторитет в этой области. В 1612 г. вместе с Джоном Холлом он побывал на западном побережье Гренландии, а в 1613 и 1614 гг. ходил охотиться на китов к Шпицбергену. Именно поэтому, снаряжая экспедицию, которая должна была искать северо-западный проход севернее 65° с. ш., «Компания лондонских купцов, отыскавших северо-западный проход», остановила выбор на нем. Баффину было предложено отправиться штурманом на корабле «Дискавери» – том самом, которым командовал в своей последней экспедиции Генри Гудзон. Капитаном экспедиции тоже был участник плаваний Гудзона, Роберт Байлот, когда-то приведший «Дискавери» со взбунтовавшейся командой на борту домой, в Англию.

Кроме поисков северо-западного прохода, экспедиция должна была выполнить еще одну задачу. Мореплавателям надлежало выяснить судьбу Гудзона и его спутников, оставленных в лодке посреди Гудзонова залива. В Англии все еще надеялись, что они добрались до берега.

16 апреля 1615 г. «Дискавери» вышел в море и к концу мая добрался до острова Резолюшн у входа в Гудзонов пролив. Англичане обследовали и нанесли на карту его северный берег и по пути открыли группу островков Сэвидж, острова Ноттингем, Солсбери и Милл. Но дальше, у входа в пролив Фрозен, который они приняли за залив, путь кораблю преградили льды, и экспедиция вынуждена была вернуться в Англию. Баффин был убежден, что искать проход следует севернее и только через пролив Девиса.

Купеческая компания очень считалась с мнением штурмана и весной 1616 г. организовала еще одну экспедицию – в том же составе (Байлот – Баффин) и на том же «Дискавери». Команда корабля состояла из 17 человек. Путешествие началось 26 марта, а к 5 июля мореплаватели уже добрались до 78° с. ш., достигнув рекордной не только по тем временам отметки (этот рубеж смогли преодолеть только в XIX в.). Отсюда отправились исследовать еще не изученное западное побережье Гренландии. Открыли, назвали и нанесли на карту залив Мелвила, полуостров Хейс, южный вход в пролив Смит, залив под тем же именем, пролив Джонс, пролив Ланкастер. Но обследовать эти проливы так и не смогли. Они были забиты льдами. Дальше пошли вдоль берега большой земли, получившей название Баффиновой, и обнаружили огромный залив, также получивший имя штурмана экспедиции.

Помимо географических открытий, было сделано еще одно, имевшее большое научное и практическое значение. Находясь возле 78° с. ш., Баффин заметил некоторое отклонение магнитной стрелки компаса и зафиксировал это явление. Сам он не смог определить причину, но позже на основании этих и последующих наблюдений был найден магнитный полюс Земли, который не совпадает с географическим.

В целом была проделана и прекрасно выполнена большая работа. Возможно, она имела бы продолжение, но команда болела цингой, поэтому пришлось вернуться к родным берегам.

После этой экспедиции Баффин проникся уверенностью, что даже если пролив и существует, он непроходим из-за льдов, а значит, искать его нет смысла. Об этом он написал покровителю экспедиции Джону Волстенхолму. Компания была распущена, а поиски северо-западного прохода были прекращены почти на два столетия. И напрасно. Оба открытые во второй экспедиции пролива – Смит и Ланкастер – были проходимы.

Отказ от полярных исследований не принес Баффину удачи. Он продолжал плавать, но уже на кораблях Ост-Индийской компании. В 1617–1619 гг. и в 1620–1622 гг. знаменитый штурман совершил путешествие в Красное море и Персидский залив. В 1621 г. политическая ситуация в регионе обострилась. Началась война между Голландией и объединенными единым правлением Испанией и Португалией. Официально Англия не принимала в ней участия, но Ост-Индийская компания, поддерживающая голландцев и их союзников, согласилась помочь персидскому шаху изгнать португальцев с о. Ормуз. Баффину пришлось принять участие в военных действиях. В морском сражении при осаде острова 23 января он был смертельно ранен и вскоре умер.

 

Абель Янсзон Тасман

(1603 г. – 1659 г.)

Выдающийся голландский мореплаватель, открывший Новую Зеландию, Тасманию, острова Тонга, Фиджи, архипелаг Бисмарка и др. Кроме о-ва Тасмания его имя носят море между Австралией и Новой Зеландией, группа мелких островов к северу от о. Онтонг-Ява.

Имя Абеля Тасмана, знаменитого открывателя Новой Зеландии, известно достаточно широко, но почти не сохранилось документов, которые пролили бы свет на его биографию, только написанные его рукой дневник плавания 1642–1643 гг. и отдельные письма. Мы не знаем точной даты рождения мореплавателя. Даже место рождения, деревушка Лютгегаст в голландской провинции Гронинген, стало известно только в 1845 г., когда в нидерландских архивах было обнаружено завещание Тасмана, составленное им за два года до смерти. Никто не знает, кем были родители путешественника. Известно только имя отца, так как второе имя Тасмана Янсзон означает «сын Янса». Нет сведений, где Тасман получил образование и как стал мореходом. Известно только, что до 30 лет он был матросом и плавал на торговых судах в европейских водах.

В 1633 или 1634 г. Тасман на судне «Банда» приплыл в Голландскую Восточную Индию и стал служить шкипером на кораблях голландской Ост-Индийской компании, где накопил огромный опыт мореплавания. Уже в 1634 г. мореплаватель побывал в Малайском архипелаге, где выполнял гидрографические работы. В 1635 и 1636 гг. нес сторожевую службу в районе Молуккских островов. Видимо, Тасман хорошо зарекомендовал себя, так как в 1638 г. был назначен капитаном судна «Ангел». За назначением он ездил в Голландию, где подписал с компанией контракт на 10 лет и с ее разрешения вернулся в Индию с женой. Имя его первой спутницы жизни выяснить не удалось. Однако известно, что она подарила мужу дочь, которая после смерти матери долгое время жила с отцом в Батавии (Джакарта), а потом вышла замуж и уехала в Амстердам.

В 1639 г. Тасман был вынужден уйти в плавание на поиски истоков легенды, будоражившей умы испанцев и голландцев. Долго и безуспешно искали они в океане острова Рико де Оро и Рико де Плата – «Золотой» и «Серебряный» – с неисчислимыми запасами драгоценных металлов. Решил отыскать эти острова и генерал-губернатор Голландской Восточной Индии Антон Ван-Димен. По его сведениям, они должны были находиться где-то к востоку от Японии. Было выделено два корабля, одним из которых, «Графтом», командовал Абель Тасман. В путь отправлялось в общей сложности 90 человек. Помимо поисков островов путешественники должны были вести меновую торговлю с туземцами, для чего в трюмы погрузили различные товары.

2 июня 1639 г. экспедиция вышла из Батавии и направилась на северо-восток. На Филиппинских островах произвели работы по уточнению карты Филиппин. Затем двинулись дальше, опять на северо-восток, открыли и нанесли на карту несколько островов из архипелага Бонин. Отсюда пошли на север, потом свернули на восток. Однако вспыхнувшая на кораблях эпидемия заставила мореплавателей повернуть обратно. По пути домой Тасман составил лоцию побережий Восточно-Китайского моря.

В Батавию прибыли 19 февраля 1640 г. Из команды «Графта» в живых осталось только 7 человек. Груз привезенных ценных китайских товаров не обрадовал Ван-Димена – ведь экспедиция не нашла никаких следов легендарных островов. Однако мореходное искусство Тасмана губернатор оценил в полной мере. В 1640–1642 гг. он не раз направлял капитана с различными поручениями в Японию, Камбоджу, Китай и другие страны Южной и Восточной Азии. В экспедиции на Тайвань Тасман едва не погиб: во время сильного тайфуна все корабли его флотилии затонули, уцелел только флагман. Еле держась на плаву, со сломанными мачтами и водой в трюме, с испорченным рулем, корабль долго дрейфовал по океану, и только случайная встреча с голландским кораблем спасла мореплавателей. Судно было отбуксировано на Тайвань и после четырехмесячного ремонта вернулось в Батавию.

Стремясь к расширению своего влияния, голландская Ост-Индийская компания последовательно организовывала экспедиции для открытия новых земель. В 1642 г. Ван-Димен снарядил новую экспедицию в еще не исследованную южную часть Индийского океана, чтобы найти морские пути, позволяющие избежать встреч с португальскими военными кораблями. Предполагалось найти потерянные Менданьей и до тех пор еще не найденные Соломоновы острова и идти дальше на восток в поисках удобного маршрута в Чили. Предстояло также выяснить очертания открытой в 1606 г. Виллемом Янсзоном южной земли.

Главой экспедиции, 14 августа 1642 г. вышедшей из Батавии, был назначен Абель Тасман, считавшийся едва ли не лучшим капитаном в Голландской Восточной Индии. Правда, легенда сообщает о присутствии личных мотивов у губернатора. Вроде бы овдовевший к тому времени Тасман осмелился просить руки его дочери Марии, за что и был отправлен в далекое путешествие на двух полуразвалившихся кораблях. На первый взгляд, версия не выдерживает критики. У Ван-Димена не было дочери, во всяком случае, законной. Впрочем, таинственной Марией могла быть и какая-нибудь из родственниц губернатора. Что касается состояния кораблей, то тут легенда абсолютно достоверна. По свидетельству самого капитана, палубы у них совсем прогнили.

Шестидесятитонный флагманский корабль носил имя «Хемсмерк». Его сопровождало трехмачтовое судно «Зеехан» водоизмещением в 100 т. В плавании принимали участие 110 человек. Тасман понимал, что на небольших и ненадежных кораблях плавание через океан к Чили невозможно, поэтому на свой страх и риск решил ограничиться исследованием южной земли и близлежащих районов. От острова Маврикий он направился на юго-восток и 24 ноября открыл обширную землю, которую назвал Землей Ван-Димена в честь губернатора.

Продолжив плавание, через некоторое время экспедиция открыла еще одну землю. Это было западное побережье большого острова, позже получившего название Новая Зеландия. Но Тасман, доверившись данным Ле-Мера и Схаутена, решил, что это восточное побережье открытой ими Земли Штатов (о. Эстадос у южной оконечности Америки), поэтому не стал исследовать ее южное побережье, а прошел вдоль северного и восточного берегов. Впрочем, некоторые сомнения у него все же были. Об этом свидетельствует любопытная деталь. Как уже упоминалось, помимо всего прочего экспедиция искала и Соломоновы острова. Известно, что капитан специально выучил несколько слов языка их жителей, известных голландцам. В Новой Зеландии он пытался обращаться с ними к туземцам, но те не понимали его. Так Тасман убедился в том, что до Соломоновых островов не добрался. А встреча с местными жителями произошла таким образом.

Найдя пристанище в бухте, в наши дни известной под названием Голден-бей, путешественники решили пополнить запасы воды. Высадившись на берег, они познакомились с туземцами-маори, высокими, со смугло-желтым цветом кожи, на первый взгляд дружелюбными. Однако уже на следующий день первые же моряки, ступившие на берег, подверглись нападению. Трое были убиты, а остальные едва спаслись при поддержке подоспевших с кораблей шлюпок. «Бухтой убийц» назвал Голден-бей Тасман, снялся с якоря и направился дальше вдоль берега. Мыс, которым заканчивался остров, был назван мысом Марии Ван-Димен, как будто подтверждая достоверность известной нам легенды. Правда, некоторые биографы утверждают, что так звали жену Ван-Димена, но это тоже не исключает наличия романтической истории.

Обследовав часть побережья Новой Зеландии, Тасман решил возвращаться. Корабли двинулись на север и по дороге открыли группу островов Фиджи, острова Новая Ирландия и Новая Британия, архипелаг Тонга и др. Примечательно, что в следующий раз европейцы появились здесь только через 130 лет. Экспедиция Дж. Кука засвидетельствовала, что жители Тонга все еще помнили о посещении голландцев. А вот Соломоновых островов экспедиция так и не обнаружила: прошла совсем рядом, но из-за плохой видимости не заметила.

На каком-то из мелких островов один из местных жителей пустил стрелу и ранил одного из матросов. Туземцы, как решили голландцы, так перепугались, что привели виновника на корабль. Скорее всего, они предполагали, что пришельцы должны расправиться с ним. Однако Тасман, который не был уверен в том, что стрела была пущена нарочно, отпустил пленника, что свидетельствует о его терпимости и чувстве справедливости. Немногие его современники поступили бы таким образом. Вспомним испанцев Менданьи, которые были готовы убивать даже из-за косого взгляда или резкого движения. Видимо, именно эти качества капитана способствовали тому, что моряки кораблей, которыми командовал Тасман, любили его. А высокий профессионализм внушал им полное доверие к его знаниям и опыту.

После десятимесячного плавания 15 июня 1643 г. корабли благополучно вошли в порт Батавии. Офицерам в виде премии было выдано двухмесячное жалованье, матросам – месячное. Однако руководство Ост-Индийской компании было недовольно тем, что Тасман не выполнил всю программу, изложенную в инструкции. Кроме того, никакой прибыли плавание тоже не дало. Не был налажен товарообмен, не было найдено и золото.

В отличие от других, Ван-Димен считал, что не все потеряно. По его мнению, следовало исследовать Новую Гвинею, территория которой скрывала много полезных ресурсов. Его интересовало и установление связей между Новой Гвинеей, Новой Ирландией и Ван-Дименовой Землей (Тасманией). В том же году он снарядил новую экспедицию, опять остановив свой выбор на Тасмане как ее руководителе.

Об этом путешествии известно очень мало, в основном по единичному письму генерал-губернатора Ост-Индийской компании и картам Тасмана. Не найдя открытого Торресом пролива, о существовании которого голландцы в то время не знали, мореплаватель решил, что все открытые им земли составляют единое целое. Однако он сделал съемку 3,5 тыс. км северного побережья Австралии, которую в то время называли Новой Голландией. Тасман своим плаванием доказал, что это материк.

4 августа 1644 г. все три корабля экспедиции вернулись в Батавию. Несмотря на то что материальной выгоды компании и это путешествие не принесло, заслуги Тасмана как моряка не ставились под сомнение. 4 мая 1645 г. ему присвоили чин командора и назначили членом совета юстиции Батавии. Теперь он должен был просматривать все судовые журналы кораблей и давать заключение о плаваниях.

Высокий пост не заставил Тасмана отказаться от плаваний. В 1645–1646 гг. он ходил к Малайскому архипелагу в военных, гидрографических и торговых целях, в 1647 г. побывал в Сиаме (Таиланде), в 1648–1649 гг. – на Филиппинах. В 1653 г. мореплаватель ушел в отставку и несколько лет прожил в Батавии тихой и спокойной жизнью. Известно, что он был женат второй раз, но кто была его супруга, да и была ли жива в то время, остается неизвестным. Умер Тасман в 1659 г. в возрасте 56 лет.

Его плавания были первыми большими экспедициями в воды Австралии и Океании. Их результаты ставят голландского командора в ряд крупнейших путешественников XVII в., существенно обогативших географические карты того времени.

В высшей степени ценная для истории рукопись дневника Тасмана хранится в государственном архиве в Гааге. Двумя его сокращенными копиями гордятся архивы Голландии и Англии. Оригиналы же судовых журналов, которые представляют исключительный интерес для науки, не найдены до сих пор.

Впервые полный текст дневника был опубликован в 1860 г. голландцем Якобом Шварцем. Дневник дополнен великолепными рисунками, выполненными самим Тасманом, по которым можно судить о наличии у него незаурядного таланта художника.

 

Семен Дежнёв

(ок. 1605 г. – 1673 г.)

Русский землепроходец. Совместно с Федотом Алексеевым Поповым сумел проплыть от устья Колымы в Тихий океан, обогнуть Чукотский полуостров, открыл пролив между Азией и Америкой на 80 лет раньше В. Беринга. Его именем назван открытый им мыс – крайняя северо-восточная оконечность Азии.

Была в Сибири XVII в. категория служилых людей (как правило, казаков), занимавшихся сбором ясак-дани – своеобразного налога в пользу государевой казны, означавшего добровольное подчинение русскому царю. Дань эту платили ценными мехами, моржовыми клыками и иными ценностями, которые в изобилии в те годы давал этот огромный, суровый и почти неизвестный европейцам край.

Несмотря на строгий государев указ о том, чтобы покорение коренного населения Сибири шло мирным путем, это далеко не всегда удавалось. Поэтому казаки-землепроходцы чаще всего были людьми лихими, готовыми ко всему. Терпели голод и холод, проникая в такие уголки сибирской земли, о которых никто не слыхал. Ходили на моржовые промыслы вместе с торговыми людьми. Не гнушались нападениями на местных жителей. У тех, кто не платил дань, брали заложников, принуждая отдавать ясак. Именно землепроходцы покрыли Сибирь сетью острогов и зимовий, служивших вехами колонизации Сибири. Вот таким сборщиком ясака и был служилый человек Семен Иванович Дежнёв, открывший северо-восточный проход между Азией и Америкой, который безуспешно искали европейские мореплаватели.

По последним данным, Дежнёв был уроженцем пинежского края и происходил из крестьян. Именно там, в Веркольской волости Двинского уезда, обнаружен родоначальник Дежнёвых Яков Еремеев по прозвищу Дежня, то есть «квашня». Неизвестно, как Семен попал в Великий Устюг, однако в Сибирь в составе большого отряда ратников в 30-е гг. XVII в. он пришел именно оттуда.

Какое-то время Дежнёв пробыл в Тобольске, потом был переведен в Енисейск и в 1638 г. направлен в гарнизон Якутского острога. Отсюда на сбор ясака и «поиска новых неясачных людишек», то есть тех, кто еще не платил дань, его не раз отправляли в дальние районы – на Индигирку, Яну, Алдан, Амгу. Службу Дежнёв нес исправно, умел действовать не только силой, но и уговорами. Известно, что в 1640 г. он примирил два якутских рода на реках Тати и Амге, склонил к уплате ясака воинственного «князца» местного племени кангаласов Сахея.

В 1641 г. вместе с известным землепроходцем Михаилом Стадухиным Дежнёв отправился в поход на Оймякон. В апреле 1642 г. в стычке с воинственными «ламутскими тунгусами», как и многие другие казаки, был ранен. Потеряв лошадей, отряд попал в тяжелое положение. Пришлось построить судно. Когда сошел лед, казаки спустились вниз по Оймякону и продолжили искать «неясачных людишек» в низовьях Индигирки. Но там сборщиков ясака уже было предостаточно, поэтому отряд отправился дальше на восток и дошел до р. Алазеи. Здесь им встретился отряд такого же землепроходца Дмитрия Зыряна. Дежнёв вновь проявил свой дипломатический талант. Благодаря ему оба отряда объединились и летом 1643 г. дошли до Колымы, где до этого европейцы еще не появлялись. Казаки поднялись вверх по реке и основали Колымское зимовье, позже ставшее крупным острогом – опорным пунктом русской колонизации в этих местах.

В 1645 г. Зырян и Стадухин отправились на р. Лену, чтобы сдать собранный ясак. В остроге остались 13 человек, в том числе и Дежнёв. Вскоре крепость осадило полуторатысячное войско юкагиров. Русским удалось удержать острог и даже победить в рукопашном бою, но спасло их только возвращение отряда Зыряна.

Прослышав о богатом соболем колымском крае, сюда вскоре потянулись промышленники и торговцы. Постепенно зверя стало меньше, и люди стали подумывать о поисках новых богатых мест. Кроме того, до острога дошли слухи о том, что где-то на востоке «есть река Погыча» (Анадырь), где можно найти не только пушнину, но и серебро. Первая попытка найти устье легендарной реки, идя вдоль морского берега, закончилась ничем. Льды пропустили кочи только до Чаунской губы, то есть не более четырехсот километров восточнее устья Колымы.

В 1647 г. приказчик устюжского купца Федот Алексеев Попов взялся за организацию новой экспедиции и попросил «прикащика» (начальника) Колымского острога Втора Гаврилова дать ему надежного служилого человека для сбора ясака и управления новооткрытыми землями. Таким образом Попов хотел придать экспедиции официальный характер. Выбор пал на Дежнёва, который и сам был не прочь отправиться в сулившую большие выгоды экспедицию. Ведь там наверняка было много «неясачных людишек». Кроме того, участники первой экспедиции рассказывали о запасах моржовой кости, которая на Руси ценилась наравне со слоновой. Позже к экспедиции присоединился еще один казак, Герасим Анкудинов.

Летом 1647 г. 63 землепроходца на четырех судах вышли в море и двинулись на восток вдоль морского побережья. Однако путь преградили льды. Пришлось вернуться обратно. 20 июня 1648 г. попытка была повторена, уже на семи кочах с командой в 90 человек. Лето было теплым, но путешественники страдали от жестоких бурь. Один за другим стали гибнуть корабли. Вначале крушение потерпели два коча. Тех из команды, кому удалось добраться до берега, перебили местные жители. Потом пропали еще два (есть предположения, что они добрались до Аляски). Возле Большого Каменного Носа (вероятно, мыс Дежнёва или Чукотский) разбился корабль Анкудинова. Два оставшихся коча приняли на борт его команду. Во время попытки высадиться на берег был ранен в стычке с эскимосами Попов. А потом во время бури кочи потеряли друг друга. Коч Попова попал на Камчатку, а дежнёвский долго носило по морю, а в октябре выбросило на берег в 900 км к югу от Чукотского полуострова. Американского берега никто из путешественников не видел.

Дежнёв и 24 оставшихся в живых члена команды двинулись на северо-восток. Шли десять недель и добрались до низовьев р. Анадырь. Здесь зазимовали, правда, не все. 12 человек ушли вверх по течению на поиски пищи, а назад вернулись только трое. Остальные погибли. Пережив ужасную голодную зиму, весной путешественники из плавника построили суда и поднялись по р. Анадырь на 500 км. По дороге Дежнёв был в очередной раз ранен при попытке взять ясак с юкагиров, не расположенных расставаться со своим добром. Тем не менее начальник отряда сумел настоять на своем: он взял двух заложников, и ясак был заплачен.

Добравшись до спасительных лесов, русские уже не боялись голода. В среднем течении реки они расположились на зимовку. Весной к зимовью подошел отряд во главе с Семеном Моторой и Стадухиным. Начальники двух отрядов договорились «служить вместе». А честолюбивый Стадухин построил рядом зимовье и стал действовать самостоятельно. Две группы казаков не ладили между собой. Доходило даже до вооруженных столкновений. Наконец в феврале 1650 г. Стадухин ушел на юг, Мотора погиб в бою с «немирными иноземцами», и Дежнёв опять стал единоличным начальником над казаками. Под его началом они основательно поработали над изучением края. Недаром Дежнёв по возвращении представил чертеж (так в России того времени назывались карты) бассейна р. Анадырь и ее описание, а значит, он и его спутники немало походили по окрестностям. Обнаружили они и залежи моржовой кости, называемой в то время «рыбьим зубом». Это был настоящий клад, суливший большие деньги. Только за месяц Дежнёв добыл 150 пудов кости, в основном «заморной», то есть оставшейся от давно погибших животных.

В 1654 г. в уже обжитое зимовье пришел отряд Юрия Селивестрова, который решил присвоить себе открытие моржового лежбища. Возмущенный Дежнёв написал «отписки», благодаря которым и стали известны подробности его путешествия вокруг северо-восточной оконечности Азии. В этом же году, отправившись в военную экспедицию против коряков, в одном из разгромленных стойбищ Дежнёв узнал о судьбе своего товарища Попова и его людей. Сам Попов умер от цинги. Часть его спутников убили местные жители, а оставшиеся в живых отправились куда-то на лодке и пропали без вести.

Весной 1659 г. Дежнёва сменили. Но только через три года, преодолев горную анюйскую дорогу и морской путь до Лены, он прибыл в Якутск и сдал в казну часть добытой кости. Два пуда было пожертвовано церкви на поминовение погибших товарищей и в благодарность за благополучное возвращение.

В конце июля 1662 г. землепроходец отправился сопровождать в Москву груз «рыбьева зуба». Здесь в 1664 г. с ним был произведен полный расчет, так как с 1641 по 1669 гг. он не получал жалованья. Выдали ему 126 рублей, 6 алтын, 4 деньги и сделали атаманом. В казну же было сдано 289 пудов кости, что по ценам того времени составляло 17340 рублей серебром.

Вернувшись в Якутск, Дежнёв женился на вдове Кантемире Архиповой. Сам атаман тоже был вдов. Его первая жена, якутка Абакаяда, умерла во время его долгого отсутствия, оставив мужу сына Любима. Дежнёв взял на себя заботу о двух детях, собственном сыне и пасынке Оське. Возможно, атаман был женат и в третий раз – на некоей Пелагее. Но вполне вероятно, что это второе имя той же Кантемиры. Известно, что у него был еще и третий сын, Афанасий, рожденный уже после приезда из Москвы. Судя по всему, сыновья Дежнёва стали достойными людьми. Любим служил в якутском гарнизоне, а Афанасий стал промышленником, то есть человеком, промышлявшим зверя и отыскивающим новые места для охоты и рыбной ловли.

После 1664 г. атаман Дежнёв служил на реках Оленек, Вилюй и Яна. В конце 1671 г. он опять приехал в Москву, на этот раз с соболиной казной и бесценным ныне архивом якутской приказной избы; там заболел и умер в 1673 г. Похоронен на кладбище Донского монастыря.

О характере Дежнёва известно немного. Однако есть все основания предполагать, что он принадлежал к числу тех землепроходцев, которые относились к «ясачным людишкам» достаточно гуманно. Писали, что он предпочитал действовать «не жесточью, но лаской», что сам «питахося корою лиственною, тамошних людишек не теснил и не обирал».

Его выдающееся открытие было похоронено в архивах Якутска, куда передал отчет якутский воевода. Только в 1736 г. здесь его нашел немецкий историк и участник Великой Северной экспедиции Мюллер. Тогда о нем стало известно и в Европе. Но Витус Беринг уже успел открыть пройденный русским землепроходцем пролив. Джеймс Кук, предлагая назвать этот пролив именем Беринга, ничего не знал о Дежнёве, а если бы и знал, вряд ли изменил бы свое мнение. Впрочем, история все равно допустила несправедливость, на этот раз по отношению к Федоту Алексееву Попову – он тоже прошел проливом и обогнул крайнюю северо-восточную точку Азии, но в отличие от Дежнёва его имя на карте так нигде и не значится.

 

Василий Поярков

(?)

Русский землепроходец, первым проникший в бассейн р. Амур. Открыл р. Зея, Амурско-Зейскую равнину, среднее и нижнее течение Амура до устья. Собрал ценные сведения о природе и населении Приамурья. Его имя носит населенный пункт к юго-востоку от Благовещенска.

В 30—40-х годах XVII столетия русская колонизация сибирских земель достигла р. Лены и быстро распространялась на восток. Административным центром Восточной Сибири стал Якутский острог, а потом быстро развивающийся г. Якутск. Отсюда отряды русских землепроходцев уходили на сбор дани с туземных племен, а промышленники – на поиски богатых охотничьих угодий. Путешествуя по Сибири, они собирали информацию о жителях и природных ресурсах еще неоткрытых земель. Вот так якутской администрации и стало известно о благодатном крае Даурия, лежащем где-то за Алданским хребтом, где климат мягок, земля обильна, а река-море Амур изобилует рыбой. По слухам, Даурия славилась не только пушным зверем, но и серебром. Кроме того, до Якутска дошло сообщение о том, что посланный в 1639 г. на поиски Теплого моря Иван Москвитин, первым вышедший по суше на западное побережье Тихого океана в районе Ламского (Охотского) моря, от тунгусов узнал о существовании огромной реки южнее устья р. Уды. Река могла быть судоходной, что значительно облегчило бы колонизацию этого региона.

Именно поэтому тогдашний воевода Якутска Петр Головин в 1643 г. решил отправить в Даурию отряд казаков во главе с Василием Даниловичем Поярковым. Предполагалось, что на Амуре он выяснит, есть ли там золото, серебро и свинец, а при возможности организует и выплавку. И конечно, одной из главных целей экспедиции был сбор ясака и поиски «неясачных людишек».

Отряд состоял из 132 человек, в том числе 112 служилых людей (казаков на государственной службе), 15 охочих, то есть добровольцев, 2 чиновников-целовальников и 2 толмачей. Одним из них был Семен Петров Чистой, сопровождавший в походе Москвитина.

Кроме того, что начальник отряда имел достаточно высокий казачий чин – «письменный голова», о Пояркове ничего не известно. Его имя впервые появляется в архивных документах именно с момента назначения.

Экспедиция двинулась вверх по Алдану, затем по Учуру и Гонаму. Здесь часть отряда осталась на зимовку, а Поярков, имея в распоряжении 90 человек, на нартах и лыжах перевалил Становой хребет и вышел к верховьям р. Брянты. Затем путешественники прошли по Амурско-Зейскому плато, добрались до левого притока р. Зеи, р. Умлекан и попали в места, где в те времена жили дауры.

По сибирским представлениям, жил этот народ довольно богато. Имели добротные деревянные дома, много скота, домашней птицы. Носили одежду из хлопчатобумажных тканей и даже шелка. Дауры находились под властью маньчжуров, незадолго до того (в 1644 г.) завоевавших Китай, и платили им дань мехами. Естественно, Поярков, выполняя одну из задач экспедиции, потребовал дань для русского царя, но встретил сопротивление и взял аманатов – заложников. Известно, что обращался он с ними жестоко. Это восстановило против русских довольно многочисленное местное население.

На Зее Поярков решил зазимовать и поставил острог возле устья Умлекана. Здесь русским пришлось очень тяжело. Дауры не оставляли их в покое и время от времени нападали на острог и отряды охотников. Зимовщики голодали. Дело дошло до людоедства. Достоверно известно, что трупы, оставшиеся после нападения дауров, шли в пищу. В довершение всего посланные за продовольствием казаки были разбиты якутами. Вернулось только 20 человек из семидесяти.

24 мая экспедиция двинулась вниз по Зее, вышла на Амур, спустилась до его устья и там зазимовала. Путь по Амуру был очень труден. Местное население относилось к русским крайне враждебно. Приходилось пробиваться с тяжелыми боями. И кто знает, чем бы закончилась для Пояркова эта экспедиция, если бы не пушка, стрелявшая ядрами и картечью. Ею отпугивали отряды неприятеля. С небольшим отрядом нечего было и думать о том, чтобы сразиться с противником на берегу. Продолжавшие поступать известия о месторождениях серебра, конечно, дразнили воображение. Однако заняться его поисками, а тем более выплавкой, не было никакой возможности. На зимовье местное население старались не трогать. Слишком свежи были в памяти стычки на Амуре и на подходе к нему.

Весной с началом навигации отряд спустился вниз по Амуру до Амурского лимана и пошел на север вдоль Сахалинского залива. Первопроходцы вышли в Охотское море и добрались до устья р. Ульи, где в очередной раз зазимовали. На этот раз зимовье строить не пришлось. Путешественники нашли избушку Москвитина и остановились в ней.

Плавание продолжалось целых четыре месяца и было нелегким. Не обошлось без потерь. Путники потеряли еще нескольких товарищей. Ранней весной на лыжах и нартах двинулись по труднопроходимому горному, но уже преодоленному Москвитиным, а значит, известному пути. В Якутск они прибыли только в середине июня 1646 г. Из 132 человек в живых осталось только 40. С собой начальник экспедиции привез чертежи пройденных путей и обстоятельный отчет, ставший ценным источником сведений о жизни народов Приамурья той поры.

Несмотря на то что Поярков везде сообщал только о том, что в Приамурье много пушных зверей и рыбы, а земля плодородна, его открытие в Якутске произвело очень большое впечатление. Известие быстро распространилось по Сибири, и на Амур потянулись охотники и казаки. А через год в эту область отправился новый отряд крупнейшего частного предпринимателя Сибири Ерофея (Ярко) Павлова Хабарова, который по собственной инициативе начал завоевание Приамурья. Что же касается самого открывателя, то о его дальнейшей судьбе источники хранят молчание. Возможно, он вскоре погиб. Иначе трудно объяснить, почему письменный голова Поярков больше, судя по архиву Якутского острога, не исполнял никаких поручений.

 

Владимир Атласов

(ок. 1661 г. – 1711 г.)

Русский землепроходец, сибирский казак. Совершил первые походы по Камчатке. Дал первые сведения о ней и Курильских островах.

«Камчатский Ермак» Владимир Атласов является одной из самых ярких фигур среди русских землепроходцев. Человек смелый, яркий, прямой, жесткий, он заслужил недобрую славу у большинства биографов. Его сравнивали с конкистадорами, обвиняли в жестокости и алчности; однако исследования последних десятилетий позволили выяснить подробности, которые проливают свет на многие его поступки и позволяют несколько по-иному судить о них.

Владимир Атласов (Отласов) не был первооткрывателем Камчатки. Эта заслуга принадлежит другому русскому человеку, спутнику Семена Дежнёва Федоту Алексееву Попову, которого во время экспедиции 1648 г. унесло в море и выбросило на берег полуострова. Однако открытие самой камчатской земли, ее климатических условий, природы, населения, безусловно, следует записать на счет Атласова.

Долго бытовало мнение, что происходил землепроходец из устюжских (по другой версии – вологодских) крестьян. Лишь недавно доказано, что был он сыном якутского казака Владимира Отласа, а значит – потомственным казаком. Соответственно его отчество звучит как «Владимирович», а не «Васильевич», как дается в различных справочных изданиях. Встречающееся иногда отчество Тимофеевич принадлежит отцу землепроходца – «сыну Тимофееву», как значится в архивных документах. Старший Отласов был неграмотен, но его сын как-то научился читать и писать, что в дальнейшем сослужило ему хорошую службу.

Немало корректив в последние годы внесено и в послужной список землепроходца. До недавнего времени считалось, что на государственную службу Владимир Атласов был принят в начале 70-х годов. Однако теперь доказано, что это случилось в день смерти его отца, 3 июля 1682 г. К этому времени казак был уже женат на некой Степаниде Федоровне, о которой, кроме имени, пока ничего не известно.

Уже в августе этого же года Атласов был послан на «двухгодичную службу» на реку Учур, правый приток верхнего Алдана, для сбора ясака. Поход был успешным: в январе 1683 г. молодой «подьячий» вернулся с ясачной данью и известием о найденных в верховьях Алдана залежах слюды. Кроме того, Атласов передал начальству жалобы эвенков на сборщика ясака Ивана Усакина, который нещадно обирал местных жителей. Якутский воевода И. В. Приклонский остался доволен, а Усакин был наказан.

Вернувшись из алданской экспедиции, Атласов занялся устройством отцовского наследства. Очевидно, раньше для этого не было времени. Он пытался взыскать различные долги и подал множество челобитных, но особого успеха не добился. Судя по сохранившимся документам, должники не собирались ничего возвращать, пользуясь ситуацией. Да и времени у казака на долгие судебные разбирательства тоже не было. В августе 1684 г. его под началом казацкого пятидесятника Андрея Амосова отправили на далекую реку Уду. Было известно, что на Уде «прокорму мало», то есть необходимо было брать с собой запас продовольствия. Оказалось, что это не только неудобно, но и опасно: по пути, в зимовье Маймаканском, на Атласова и его казаков напал отряд казака Лариона Дурнева и забрал все припасы. В результате на Уде Атласову пришлось несладко. Жили впроголодь, хотя время от времени ходили в дальние экспедиции, чтобы пополнить запасы рыбы и мяса, в частности, впервые побывали на реке «Хамун» (Амгунь).

Такая жизнь изрядно надоела землепроходцу, и Атласов договорился с одним из служивших с ним казаков Василием Протасовым, что тот займет его место. Василий согласился и написал в Якутск челобитную с просьбой отозвать Атласова. Примерно в это время Амосов получил сообщение о том, что на Алабазин и Удский острог готовится нападение. С донесением по этому поводу в Якутск он направил Атласова.

В Якутске Атласов задержался: у него родился сын Иван, и казак, конечно, рад был побыть в кругу семьи. Однако в августе 1687 г. пришлось вернуться на Уду с отрядом казаков Ивана Крымова, которому он служил провожатым. Перезимовав в Удском остроге, Атласов вернулся в Якутск и вновь попытался заняться хозяйством. Добился выделения отдельного двора и огорода, поскольку до этого семья жила с братьями Атласова, Иваном и Григорием, в отцовском доме.

Волевой и жесткий характер бывалого казака понравился новому якутскому воеводе, чрезвычайно жестокому Петру Зиновьеву. Он определил Атласова на борьбу с неплательщиками ясака и самогонщиками. Тот взялся за дело настолько ретиво, что вскоре население засыпало воеводу жалобами на его ставленника. Уж слишком усердно бил он посуду у жителей Якутска. Перестарался Атласов и со сбором ясака: он и его помощники силой забирали меха у якутов и били их. В деле, возбужденном на основании жалоб против Атласова и другого казака, Мишки Гребенщикова, написано: «…они ездили в волости, воровали ясачных людей, разоряли, грабили и обиды им чинили». В то же время все свидетели единодушно признавали, что действовал сборщик не ради личного обогащения, а для покрытия недоимок в сборе ясака. Однако дело замять не удалось: по приказу воеводы Атласов был подвергнут обычному для той эпохи публичному наказанию – порот «на козле».

В 1691 г. Атласова отправили с глаз долой на Анадырь. Под началом приказного, боярского сына Семена Чернышева, он участвовал в походе против восточных чукчей, незадолго до того вероломно, во время сна, убивших анадырского приказного Василия Кузнецова. Виновников найти не удалось; к тому же Атласов начал конфликтовать с начальником, публично «срамил всякою неподобною бранью, матерной и ротовой, и вором и плутом называл». Дошло до того, что он обвинил приказного в государственной измене, а на дознании показал, что говорил это сгоряча и никакого «дела» за Чернышевым не знает. За это ему опять пришлось подставить спину под батоги, а потом ехать в Якутск. Его бывший начальник, вероятно, надеялся на то, что в столице края строптивого казака накажут дополнительно.

Однако по дороге в Якутск Атласов встретил давнего друга Андрея Ципандина, ехавшего в Анадырь сменить проштрафившегося Чернышева, и решил вернуться. По обычаю тех времен он договорился с одним из казаков об обмене службами. Однако вскоре взамен Ципандина на Анадырь прислали знаменитого Федора Пущина, за доблесть возведенного в высший казачий чин сына боярского. С новым начальником у Атласова установились вполне нормальные отношения. По приказу Пущина он вместе с отрядом казаков отправился в Якутск, чтобы привезти собранный ясак, и там впервые обратился к новому воеводе И. М. Гагарину с идеей об организации походов для изучения «новых землиц».

Гагарину Атласов понравился. Он произвел Владимира в пятидесятники и отправил собирать ясак в Борогонскую волость, а через год сделал его приказным Анадырского острога. До места службы новый приказный добрался только в 1696 г. и сразу начал собираться в поход на Камчатку.

Целый год готовили оружие, боеприпасы, продовольствие, инструменты и т. п. А в начале 1697 г. отряд из 65 русских казаков и 60 носильщиков-юкагиров выступил в поход. Маршрут проходил от устья р. Пенжины, впадающей в залив между Камчаткой и материком, через Камчатские горы, а затем вдоль обоих побережий.

Сам Атласов с половиной отряда двинулся вдоль западного побережья на юг. Вторую половину, которая прошла вдоль восточного побережья, возглавил Лука Морозко. Возле р. Камчатки обе группы объединились и вместе прошли весь полуостров, завершив этим присоединение Камчатки к России и открыв дорогу к ее колонизации.

Во время похода казаки столкнулись с большими сложностями. Атласов не знал, что совсем недавно на севере полуострова ясак уже собрал Михаил Зиновьев Многогрешный, родственник опального украинского гетмана. Местные жители, коряки, направили русским властям жалобу на нового сборщика налога. Новый приказный Анадырского острога, заменивший Атласова, испугался и бросился вслед за Атласовым, чтобы вернуть его, но не догнал. Только поэтому поход был завершен.

А в это время казакам приходилось очень нелегко. Против русских восстали не только коряки, но и бывшие в отряде юкагиры. Они убили пятерых «служилых людей» и множество ранили, в том числе Атласова. В августе слухи об этом, причем значительно приукрашенные, дошли до Якутска. Узнала о несчастье и Степанида Федоровна. В страхе бросилась она к якутскому воеводе с челобитной, где было написано, что муж ее «изранен и лежит ныне от тех их иноземческих ран в Анадырском остроге при смерти, пить и есть нечего…» Она умоляла просить Петра I отпустить Атласова в Якутск с «великого государя сборною казной».

Последним пешим путем, то есть поздней весной 1700 г., едва оправившись от ран, Атласов отправился в Якутск. Здесь его донесения потрясли слушателей. Было решено отправить землепроходца в Москву. Получив «хлебное» и «соляное» жалованье «для московской посылки [поездки]», Атласов вновь тронулся в путь. Известно, что по пути, будучи в Тобольске, он помог знаменитому тобольскому картографу Семену Ремезову составить один из самых ранних чертежей Камчатки.

В Москве Атласова приняли хорошо. Ему было выдано жалованье и путевые издержки, когда выяснили, что в ряде случаев подводы он нанимал на собственные деньги. Сообщение было признано настолько важным, что из Москвы в Сибирь его опять отправили самым срочным образом, назначив казачьим головой. Для «посылки его… в Камчатскую землю» тут же в Москве было выдано 9 подвод с оружием, ядрами, порохом и бисером (для местных жителей)».

Однако по пути в Якутск, на Енисее, Атласов сильно навредил себе. Долгое время исследователи ломали голову над тем, как и почему обласканный казачий голова вдруг решился совершить разбойничье нападение на купеческое судно, принадлежавшее московскому купцу Логину Добрынину. Новые архивные находки помогли дать этому объяснение. Не «буйство казацкой вольницы» и алчность, ставившиеся в вину Атласову, были причиной. Дело в том, что глава Сибирского приказа А. А. Виниус в награду за заслуги в камчатском походе приказал предоставить казачьему голове в Сибири различных товаров на сто рублей. Однако ни в Тобольске, ни в Енисейске это условие выполнено не было. Атласов знал, что на Лене товары будут значительно дороже, и поторопился воспользоваться своим правом, основываясь на обычаях того времени. Когда до него дошло известие, что навстречу идет судно умершего по пути купца, у которого в Москве нет наследников, он решил взять причитающиеся ему товары ровно на 100 рублей. Захватив товары, он составил их полную опись с указанием цен, которые, правда, были занижены. Продав их, Атласов тоже составил подробную опись.

О том, что дело было именно так, свидетельствует то, что Атласов после происшедшего, хотя по жалобе родственников Добрынина долгое время находился под следствием, за свой поступок особенно не поплатился. В том же чине казачьего головы, на год позже предполагаемого, он отправился на Камчатку вместе с женой в качестве камчатского приказного, имея неограниченные полномочия.

В своем правлении Атласов действовал чрезвычайно сурово. Его приближенные ненавидели начальника, в полной мере изведав плети, батоги и кандалы. Видимо, служба в молодости под началом воеводы Зиновьева дала себя знать. Тот был не просто жестоким человеком, а настоящим садистом со всеми признаками психических отклонений. Да и позже жестокость эпохи не могла не сказаться на характере камчатского приказного. Известно, что, назначая суровые наказания, он не жалел даже малолетних. Это, безусловно, придает его фигуре зловещие краски.

В январе 1707 г. казаки восстали и посадили своего голову в тюрьму. Атласову удалось бежать и добраться до Нижнекамчатского острога. Однако волнения не прекращались вплоть до 1711 г. Однажды зимней ночью казачьи главари пришли к Атласову, якобы для переговоров, и подали ему фальшивую грамоту. Когда тот наклонился, чтобы прочитать ее, его закололи ударом в спину.

Так закончил свои дни самый знаменитый из русских землепроходцев XVII века. После него остались в высшей степени интересные и ценные отчеты о камчатском походе и наблюдениях за особенностями природы и местного населения. Один из них был записан со слов Атласова подьячим в Якутске, другой – в Москве подьячим Сибирского приказа. Обе «сказки» были еще при его жизни опубликованы за границей, в России же в сокращенном виде появились в 1705 г. в знаменитой книге голландского географа Н. Витсена «Северная и восточная Татария».

 

Вильям Дампир

(1652 г. – 1715 г.)

Английский мореплаватель, пират, путешественник. Совершил три кругосветных путешествия. Открыл о. Новая Британия. Его именем назван пролив между Новой Британией и Новой Гвинеей.

Удивительно, но о личной жизни одного из самых знаменитых пиратов-открывателей, которого современники называли «королем морей», чье имя приводило в трепет испанцев по всей Южной Америке, известно чрезвычайно мало. Нет точных данных даже о рождении и смерти, что для XVIII в. несколько необычно. Только месяцы и годы зафиксированы в любом справочном издании, где значится его имя. Между ними – десятилетия напряженного труда, опасностей, лишений, сотни миль, пройденных по многочисленным морям и океанам Земли.

Родился Дампир в июле 1652 г. в Ист-Токере – глухой сомерсетширской деревушке – в семье арендатора. Семи лет Вильям лишился отца, и заботу об образовании смышленого ребенка взял на себя полковник Хеляр. Но школу мальчик посещал недолго. Немного научившись латыни, письму и арифметике и «удовлетворяя свою рано возникшую страсть видеть мир», будущий знаменитый капитан стал юнгой на борту торгового судна. Нельзя сказать, что он остался необразованным. Природные способности позволили Дампиру хорошо изучить математику, ботанику, усовершенствовать латынь. Известно, что во время своих путешествий он бегло говорил на латинском с католическими священниками, встречавшимися по пути.

Свое первое путешествие пират совершил во Францию, затем рыбачил в водах Ньюфаундленда. Спасаясь от нелюбимого им холодного климата и следуя природному стремлению к неизведанному, в конце концов он перебрался в Вест-Индию. Здесь Дампир поочередно был солдатом, надсмотрщиком на плантации, заготовителем красильного дерева. Служил на военном флоте и был ранен. Наконец после долгих поисков места в жизни будущий «король морей» пристал к буканьерам.

Вместе с известными пиратами Робертом Соукинсом, Джоном Коксоном и Бартоломью Шарпом он участвовал в разрушении Портобело, Санта-Марии, совершил сложный сухопутный рейд к восточному побережью Панамского перешейка, безуспешно пытался овладеть Панамой. Эти отчаянные головы на украденных у индейцев пирогах решились атаковать восемь хорошо вооруженных испанских кораблей, стоявших неподалеку от города. Конечно, пираты так рисковали из-за золота, однако их потери оказались велики, а добыча ничтожна. После операции эта пиратская группа распалась. Вместе с частью товарищей Дампир оказался на о-вах Хуан-Фернандеса. Отсюда он опять совершил дерзкий рейд, на этот раз в Чили, где попытался овладеть портом Арика.

Опять не достигнув успеха, пират решил отправиться в Виргинию и «сменить профессию». Однако работа на табачной плантации оказалась ему не по душе. Вскоре Дампир познакомился с известным флибустьером Джоном Куком. Тот снаряжал корабль для того, чтобы через Магелланов пролив пройти в Тихий океан. Дампир решил принять участие в его экспедиции и совершил рейд через побережье Гвинеи, вокруг мыса Горн к островам Хуан-Фернандеса. На одном из этих островов в 1680 г. пират Шарп случайно оставил индейца из Никарагуа, бывшего в составе его команды. Оказалось, что он жив. Дампир с восхищением писал: «Он остался один на острове, ничего не имея, кроме ружья, ножа, рожка с порохом и нескольких зарядов дроби. Издержав порох и дробь, он ухитрился распилить своим ножом ружейный ствол на несколько кусков и сделать из них наконечники для копья и остроги, рыболовные крючки и гарпун. С помощью этих орудий он добывал себе все, что только можно было добыть на острове, то есть коз и рыбу. На расстоянии полумили от берега он построил маленький шалаш и покрыл его козьими шкурами. Одежду ему также заменяла козья шкура, обернутая вокруг поясницы».

Расставшись с Куком, Дампир на корабле пирата Свана отправился в Ост-Индию. Они надеялись поблизости от Манилы захватить какой-нибудь испанский галеон. По пути закончились продукты, матросы всерьез угрожали капитану и тем офицерам, которые настаивали на этом плавании, что если продовольствие в ближайшее время не будет найдено, их всех съедят. Возможно, от страшной смерти Свана и Дампира спасло только то, что вскоре судно пристало к какому-то острову, где запасы были пополнены. Счастливый Сван с облегчением обнял Дампира и сказал: «Дампир, пожалуй, из вас получилось бы плохое кушанье», – намекая на худобу и жилистость своего помощника.

Этот случай не отбил у Дампира страсти к плаванию. Он побывал на Молуккских, Филиппинских, Марианских островах, в 1688 г. достиг северо-западного побережья Австралии и пришел к выводу, что это не остров, а целый континент, который «не соприкасается ни с Азией, ни с Африкой, ни с Америкой».

На Никобарских островах тяжело заболевший Дампир расстался с пиратами. В очень тяжелом состоянии он сумел на туземном каноэ добраться до Суматры и там долго приходил в себя. Однако и после этого бывший флибустьер продолжал плавать. Побывал в Малакке и Мадрасе. В Бенкулене нанялся артиллеристом на английское военное судно, но строгая военная дисциплина не пришлась ему по вкусу. Через пять месяцев Дампир дезертировал и вскоре появился в Лондоне.

Это случилось в 1691 г. Здесь Дампир опубликовал свои дневники, которые сразу же завоевали огромную популярность. Пират стал широко известен и даже был представлен лорду Адмиралтейства, графу Оксфордскому. А вскоре ему предложили совершить исследовательскую экспедицию в Австралию, чтобы узнать, как далеко на восток простираются ее земли.

В распоряжение капитана был предоставлен военный корабль «Робак», на котором 14 января 1699 г. он отправился в плавание, держа курс на Магелланов пролив. Обогнув Америку и дойдя до берегов Новой Гвинеи, капитан наметил маршрут дальнейшего плавания в совершенно неизвестных европейцам водах. И Схаутен, и Тасман, исследовавшие этот район, прошли значительно севернее.

6 августа моряки благополучно высадились в бухте Морских собак неподалеку от залива Шарка. Вид берега не вдохновил путешественников. Вокруг до самого горизонта простиралась унылая безводная пустыня. Целый месяц, исследуя берега материка, путешественники наблюдали этот же безрадостный пейзаж. Дампира и его спутников поразило, что здесь живут люди, причем явно не испытывающие особых неудобств от существования в столь суровых условиях. Об уникальных способностях аборигенов Австралии, приспособившихся к жизни в пустыне, тогда еще ничего не знали, поэтому удивление европейцев было вполне закономерным. Отличительными чертами австралийских туземцев Дампир назвал черную кожу, курчавые волосы и дикий и свирепый взгляд. Конечно, не осталась без внимания и живописная татуировка, густо покрывающая тела туземцев.

Долго плыл «Робак» вдоль австралийского побережья, отклоняющегося к северу, но дойдя до бухты, названной в честь Дампира, моряки из-за недостатка продовольствия и повышенной опасности плавания, связанной с мелями и сильными северо-западными муссонами, решили направиться на отдых к о. Тимор. Его нашли с большим трудом, поскольку карты Адмиралтейства оказались неточными. После нескольких дней отдыха направились к северному берегу Новой Гвинеи, достигли о. Вайгео, о-вов короля Вильгельма, Схаутена. Северо-восточнее архипелага Адмиралтейства вблизи Новой Ирландии открыли о. Сент-Маттиас. Мореплаватели хотели высадиться на берег, но корабль окружили пироги. Туземцы вели себя очень агрессивно, забрасывали англичан камнями, поэтому Дампир предпочел двинуться дальше. Несмотря на огромный пиратский опыт, жестоким он не был и не хотел кровопролития.

Дальше к юго-западу экспедиции удалось открыть о. Новая Британия. Но более важным оказалось обнаружение пролива между ним и Новой Гвинеей, который сейчас называется именем Дампира. Отсюда путешественники двинулись в обратный путь через Новую Гвинею, Молуккские о-ва, Борнео (Калимантан), Макассарский пролив и Батавию (Джакарта). При переходе через Атлантический океан судно дало сильную течь. С трудом удалось добраться до о. Вознесения. Там 23 февраля 1701 г. «Робак» затонул, однако с него успели снять все имущество. Остров был необитаем, но запасы пресной воды и дичи здесь были. К счастью для робинзонов, уже через месяц к берегу подошел английский корабль, который и отвез моряков на родину.

Первое «казенное» плавание закончилось для капитана судебным процессом по поводу «жестокости… Дампира в отношении лейтенанта Фишера». Действительно, их отношения во время плавания складывались очень непросто. Однако трудно сказать, что же имело место на самом деле: неумение Дампира находить общий язык с людьми, его пиратские замашки либо отторжение «чужака» офицерской кастой. Во всяком случае, с карьерой в королевском флоте пришлось распроститься.

Помимо этого кругосветного путешествия, Дампир совершил еще два плавания вокруг света, в том числе сопровождал экспедицию Роджера Вудса. Его колоссальный опыт плавания в тропических водах не раз оказывал путешественникам неоценимую помощь. Крупных открытий в этих экспедициях сделано не было. Однако еще одно приключение стоит внимания. Дампиру явно везло на различного рода робинзонады. Как мы знаем, ранее он сам побывал на необитаемом острове в ожидании спасения, на о-вах Хуан-Фернандеса обнаружил индейца, забытого пиратами и оставшегося в полном одиночестве. В этом же путешествии Дампир стал участником спасения знаменитого Александра Селькирка, ставшего прототипом Робинзона Крузо.

К моменту окончания последнего путешествия Дампиру было уже 60 лет. После возвращения он прожил еще три года почти в полном одиночестве с сестрой Грейс Мерсер. Умер он в мае 1715 г. После смерти капитана в наследство Грейс и их брату Джорджу достались долги, составившие 2 тыс. фунтов стерлингов. Ни пиратство, ни плавания с целью географических открытий на благо Британии не принесли Дампиру состояния. Однако они создали ему громкую славу.

Но не только морскими экспедициями прославился Дампир. Ему принадлежат несколько замечательных книг. Первая из них, «Новое путешествие вокруг света» (1698–1703), не раз переиздавалась на английском и других европейских языках. Ее дополняют еще две работы: «Путешествия и описания», «Путешествие в Новую Голландию». Все они до сих пор используются учеными различных профилей деятельности – метеорологами, ботаниками, зоологами, историками и этнографами.