Поиск пути

Очнулся я от собственного крика и с бешено колотящимся сердцем. Дрожащей рукой провёл по лицу и почувствовал, как размазываю что-то липкое. Посмотрев на красную от крови ладонь, заторможенно принялся подниматься на ноги. Неожиданно меня подхватили за руки, и я оказался между двух людей, сразу потащивших меня в сторону колодца. Кое-как перебирая ногами по земле, я спотыкался на каждом шагу, а возле колодца просто рухнул на колени, и тут же кто-то вылил на меня целое ведро ледяной воды. Холод воспринялся как-то неестественно спокойно, словно он был нормальным, привычным явлением. Передо мной поставили ведро с водой, и я всё с той же заторможенностью принялся смывать кровь со своего лица. После чего, прижавшись спиной к бортику колодца, спрятал свою гудящую голову между колен. В Лрак`ар я вошёл лишь с пятой попытки, а когда у меня получилось, то я даже не сразу сообразил, что произошло с моим телом.

Все каналы сместились — абсолютно все! И появилось нечто чужеродное, я бы даже сказал — злое. Восстанавливая свою внутреннюю структуру и приводя её в порядок, я постепенно добрался до печати, и сразу стала понятна причина всего произошедшего. Печать, имевшая форму, подобную своеобразной сфере, — треснула! Именно из-за этого произошёл выброс энергии самой печати, который и умудрился во второй раз за неполные полгода перекорёжить мои внутренние каналы.

Приведя свою систему в порядок, я ещё раз внимательнейшим образом оглядел печать. Только небольшая трещинка, но начало было положено… Главное, чтобы этими выбросами меня ненароком не прибило. Если маленькая трещинка умудрилась едва не отправить меня к праотцам, то тогда полное разрушение печати могло вообще порвать на куски. С другой стороны, имелись и положительные моменты. Причём довольно ощутимые. Первым и, пожалуй, самым наиважнейшим плюсом, являлся ответ на вопрос: вернётся ли ко мне способность Искусника? На конкретный вопрос появился вполне конкретный ответ: да, вернётся. Следующим стало «перекручивание» каналов, из-за чего блуждающие каналы процентов на восемьдесят соединились с обычными, хотя не далее, как вчера, процесс был закончен едва ли больше, чем наполовину. Вот, пожалуй, и всё. Два плюса, но зато какие!

Покинув Лрак`ар, я первым делом опять умылся, а потом, поднявшись на ноги, поплёлся в сторону своего спального места. От набежавших врачей и Искусников вяло отмахнулся, а, едва улёгшись на своё место, практически мгновенно заснул. Снилась какая-то муть: демоны, гоняющиеся за мной, по ходу дела превратившиеся в бешеных собак, а затем и вовсе в непонятных созданий. Закончилось тем, что я опять присутствовал на площади возле Гильдии Видящих, и на меня снова накладывали печать. Вот только теперь я совершенно спокойно стоял и смотрел на Арх-Дайхара Империи, и даже не предпринимал попыток предотвратить наложение печати. Впрочем, меня действительно это не волновало. Из-под скрывающего лицо капюшона виднелись две длинные светло-зелёные пряди. Помимо весьма и весьма необычного цвета волос, присутствовала и лёгкая улыбка на губах девушки. Действительно! Ей ведь немногим больше тридцати, значит, девушка. Обычно титула Арх-Дайхара удостаивались Видящие, прожившие очень большой срок жизни, иногда порядка трёхсот, а то и четырёхсот лет. До нынешнего Арх-Дайхара, Теналии, самым молодым видящим был Рирский Искусник, получивший свой титул в семьдесят лет. Так и закончился мой сон. Я стоял, смотрел на Теналию, она тоже стояла и тоже смотрела только на меня, а потом я просто проснулся.

Спустя полчаса за мной пришли Видящие и увели к себе в палатку для выяснения подробностей ночного инцидента. Собственно, разъяснять ничего и не надо было. Всё списал на печать и сбой в её работе, а вот о частичном разрушении этой самой печати я умолчал. Пока незачем им знать такие подробности.

Уже возвращаясь к своему месту, я увидел всадника. Так получилось, что наш десяток располагался довольно близко к лесу и дороге, можно сказать, в углу лагеря. Впрочем, я заметил, что остальные три угла также были заняты. Несколько осторожных расспросов помогли понять, что в одном из них располагается «монструозный» десяток, в котором состояли Невозмутимый, Вилст и Герцог. Остальные два занимали десятки наподобие нашего, то есть тоже довольно сильные. С чем было связано такое обособленное размещение, я не совсем понимал, а из имеющихся предположений больше склонялся к мысли о «человеческом факторе». Просто подобрались такие люди, которые не любили быть среди большого скопления народа, а там, где расположился наш десяток, было относительно спокойно. Да и никто не шатался, как, например, непосредственно в центре лагеря. Именно из-за этой обособленности и близости к дороге, я первым заметил, что в сторону лагеря скачет всадник.

— Это кто? — спросил я, кивком головы показывая на дорогу, когда подошёл к своим старшим товарищам.

Все находящиеся возле костра повернули голову в указанную мной сторону, а ещё через секунду большинство принялось ругаться, кто-то начал плеваться, некоторые же просто, тяжко вздохнув, вернулись к своим делам.

— Так мне кто-нибудь скажет, что это за всадник? — поинтересовался я, усаживаясь на бревно.

— Посыльный, — буквально прошипел Лирт.

Я невольно почувствовал ощутимый укол страха. Посыльный мог означать только одно: скоро Легион сдвинется с места. Дальнейшие мои мысли были прерваны злорадным хохотом со стороны десятка. Опять посмотрев в сторону посыльного, который буквально замер на краю лагеря и растерянно осматривался, я сам невольно засмеялся. У молодого парня был настолько потешный вид, что не смеяться было просто невозможно, по мере нарастания хохота парень всё больше и больше краснел, из-за чего хохот не только не проходил, а лишь усиливался.

— И так каждый раз, — всё ещё хихикая, признался Лирт, когда посыльного увели в палатку к Арварду. — Сначала все ругаются, а потом ржут, как ненормальные.

Если подумать, почти беспричинный смех в данном случае — нормальная реакция организма. Можно сказать, каждый из присутствующих получает подобие микростресса и тут же избавляется от него. Ведь прибытие посыльного автоматически означало конец отдыха и начало сражений, а до очередного периода спокойствия можно и не дожить.

Увидев, как посыльного, едва тот вышел от Арварда, перехватывают Искусники и буквально тащат бедного парня в свою палатку, я направился к своему месту. Нужно было подготовиться. Я успел точно к моменту прихода Карста, помылся, побрился, постирал грязные и надел чистые вещи. Собственно, у каждого есть лишь два одинаковых комплекта одежды, поэтому прежде чем надеть чистый, всегда приходилось стирать грязный.

— Готов, значит, — с непонятной даже для меня интонацией произнёс Карст. — Неужели все люди настолько предсказуемы?

— Естественно, — пожал я плечами, глядя в задумчивые глаза капрала. — Поведение людей может резко измениться лишь под действием каких-либо факторов, которые просто нельзя просчитать. Даже если вдруг, скажем, именно ты… — оглянувшись на десяток, я тут же поправился, — вы, захотите сейчас меня прирезать, вы этого просто не сможете сделать. Для этого надо фактически сломать свою личность, изменить нынешнее психоповедение. Опять же, если появится причина меня убить, вы это сделаете в ту же секунду, и у вас не будет даже тени сомнения. Всё зависит от обстоятельств, и если ты можешь их просчитывать… — не заканчивая предложения, я лишь пожал плечами. — Каждый человек может сам вершить свою судьбу, но не каждый это делает. Большинство предпочитает плыть по течению, склоняться перед чужой судьбой, идти за нею.

«Я предпочитаю идти своей дорогой», — закончил я уже про себя, некоторые мысли лучше не озвучивать. Особенно среди тех людей, с которыми может оказаться не по пути.

— Ладно, пошли, — кивнул головой Карст в сторону палатки Арварда.

Уже почти дойдя до палатки, я негромко произнёс:

— Капрал, бывают такие случаи, когда одна судьба объединяет многих людей, и она становится одной на всех, тогда каждый делается её неотъемлемой частичкой.

Карст остановился.

— Главное, понять, как ты сам к ней относишься, и хочешь ли ты идти только своей дорогой.

— А ты? — не оборачиваясь, спросил капрал.

«Иду своей дорогой», — хотелось мне сказать, но я промолчал и вместо этого произнёс:

— Я ищу свой путь, и кто знает, где я его найду?

Капрал кивнул и вновь зашагал, я же остался стоять на месте. Слова, предназначенные для сокрытия настоящего ответа, как-то резко приобрели глубину для меня самого. А действительно? К чему я стремлюсь? Чего я хочу добиться в своей жизни? Стезя вора меня не прельстила. Воином я быть не хотел. Алхимия? Пожалуй, тоже нет. Искусник? А, собственно, зачем? Куда идти по этому пути, и куда он меня приведёт? Где найти ту единственную и недостижимую цель, ради которой не жаль пожертвовать своей жизнью? Нет, не так. Вернее будет сказать: где найти цель, которая бы заставляла меня двигаться только вперёд? Вором я был по необходимости, алхимиком сначала тоже, затем воспринимал это занятие чем-то вроде любимого хобби, а Искусником стал из чистого упрямства и любопытства. Это было сложно! Это было недостижимо! И именно из-за невозможности я и решил добиться поступления в Гильдию, и первое время мне там даже нравилось. Сначала эйфория от самого факта, что я оказался в Гильдии Видящих, затем ликование от обилия собранной там информации, а потом… я опять потерял смысл жизни. Наверное, пора себе признаться кое в чём, давно пора.

— Ты идёшь? — окрикнул меня Карст, остановившись возле палатки Арварда.

Пришлось опять сворачивать все эти рассуждения и отложить их до вечера, когда появится время подумать, сейчас же мне предстоял довольно интересный разговор. Интересный не в обычном смысле этого слова, а в плане обновления психопортретов и увеличения или снижения количества Схем.

Едва войдя в палатку, я сразу увидел Арварда, сидящего во главе стола, и стоящих рядом капитанов, мужчину и женщину. Ещё одним моментом, на который я обратил внимание, стала полная звукоизоляция, едва Карст опустил полог, и явное несоответствие внешних и внутренних пространств. Судя по всему, генерал пользовался возможностями Искусников в полной мере. Окинув взглядом помещение, я сосредоточил свой взгляд на Арварде и не смог сдержать улыбки. Генерал сидел, поставив локти на стол и сцепив руки в замок, его глаза следили за каждым моим движением. Я решил кое-что проверить. Если предположение окажется верным, разговор будет интересен и сам по себе, а не только в качестве обновления данных.

Два стола были составлены в виде буквы «Т», только, видимо, раньше эта «Т» была значительно больше, об этом говорили другие столы, стоящие возле стенок палатки. Очевидно, всё было сделано для того, чтобы я оказался сидящим прямо перед Арвардом. Мне так было даже удобнее. Пройдя к стулу, я уселся напротив генерала и, положив перед собой крепко сжатые ладонями руки, упёр свой взгляд в поверхность стола. Посидев буквально пару секунд в такой позе, я весело посмотрел в глаза Арварда. Несколько мгновений его взгляд отображал искреннее недоумение, затем сменившееся недолгим удивлением, переходящим в весёлую бесшабашность. Глаза генерала блеснули в предвкушении, и он сменил свою позу. Откинувшись на спинку стула, он сложил руки на груди и не без доли ехидства посмотрел на меня. Я не стал его разочаровывать. Отодвинувшись от стола, закинул ногу на ногу и точно так же, как и генерал, откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Невольные зрители всего этого спектакля недоумённо переводили взгляды с меня на Арварда и обратно.

Цокнув языком, генерал пододвинулся и вновь поставил локти на стол, только не сцепляя руки в замок, образовав пирамиду, вершина которой — кисти рук — расположенные прямо перед ртом. Негромко хмыкнув, я, пододвинувшись к столу, принял точно такую же позу. Глаза Арварда в ответ на мои действия опять блеснули, только теперь некой торжественностью.

Анализ. Обновление психопортретов. Увеличение количества Схем. Корректировка Схем. Итог.

«Вот, пожалуй, и всё», — вздохнул я с некоторым облегчением. Главное решилось, остались мелкие детали.

— Откуда? — не скрывая интереса, спросил Арвард.

— Бёрк, Стард и немного Валиерса.

— А на Фарвалфа не натыкался?

— Отчего же? — откинувшись на спинку стула, сложил я руки на груди. — И на Фарвалфа и на Гедизиса, и ещё на парочку довольно интересных авторов, но основные методики расписаны у Бёрка, Старда и Валиерса. Вдобавок, просто школа жизни и некоторые наставления от старших товарищей.

— И до какого цикла ты дошёл?

— До шестого.

Запрокинув голову, Арвард громогласно расхохотался, после чего устроился на стуле подобно мне, при этом с нескрываемым интересом разглядывая мою не совсем скромную персону.

— От два жалких выродка васана! — довольно громко выдал Карст. — Значит, чего-то там без слов обсудили, чего-то там друг о друге поняли, а мы тут стой и соображай, чему это мы сейчас были свидетелями?

Раздолбайская натура капрала, едва он почувствовал себя забытым, немедленно вылезла наружу. Усевшись на один из стоявших у стенок палатки столов, он несколько враждебно смотрел на нас, впрочем, больше всего доставалось Арварду. Капитаны молчали. Мужик с выправкой потомственного дворецкого стоял за правым плечом генерала и, казалось, изображал из себя некий предмет интерьера. Его образ вышколенного слуги портила лишь повязка на левом глазу. Женщина… Довольно красивая женщина, невольно отметил я. Присев на краешек стола, скрестив ноги и сложив руки на груди, изучала меня своими тёмно-серыми глазами. Встретившись с ней взглядом, я несколько секунд «держал» его, после чего, миролюбиво улыбнувшись, вновь сосредоточил своё внимание на Арварде.

— Говорили мы о том, — наконец, произнёс генерал под действием буквально сверлящего взгляда Карста, — что никто друг друга подставлять не будет, и пока Крису и Легиону по пути.

— Это вы жестами, что ли, общались? — лицо капрала даже вытянулось от удивления.

— Можно и так сказать.

— А если так не говорить? — заскрежетал зубами Карст.

— А если так не говорить, тогда мы вообще сидели и молчали, ничего не подразумевая под своими телодвижениями.

Хм… как минимум репетиторы, как максимум Академия… или ближайшее окружение.

— У меня мать была арландом Императорской Академии Знаний, — пояснил Арвард, успев отреагировать на мой изменившийся взгляд.

— Пятый цикл? — заинтересованно спроси я.

— Да нет, только четвёртый, — покачал головой генерал.

— Вряд ли! — хмыкнул я. — У тебя уже пятый цикл.

— С чего ты взял?

— Человек, достигший только четвёртого цикла, не смог бы так точно понять мои мысли. Перечитай как-нибудь на досуге Валиерса, он лучше всех сумел классифицировать циклы и возможности людей на каждом из них.

— Я вообще его не читал, — признался Арвард.

— Зря! Очень полезная вещь, хорошо задаёт направление на самосовершенствование и переход с цикла на цикл.

— Обязательно почитаю, вот только, сдаётся мне, что ты сильно отклонился в сторону от стандартных методик.

— Точно пятый цикл! — улыбнулся я. — Иначе бы нипочём не понял.

— И в чём отклонение?

— В психологии. Бёрк, Стард и все остальные делают упор на, скажем так, физическую составляющую, но она была хороша лишь в их время. Тогда Лрак`ар только зарождался, но сейчас многие владеют этими знаниями, хотя бы на первых двух уровнях, поэтому могут отлично контролировать некоторые параметры своего тела. Именно из-за этого приходится больше полагаться именно на глаза «читаемых» людей. Именно они отражают настоящие чувства. Физическую и психическую составляющую могут контролировать лишь немногие люди, а те, кто может контролировать своё тело, эмоции, и свою псионику, встречаются ещё реже.

— Псионику?

— Да. Именно такой термин использовал Дарверг в своих трудах. Суть сводится к тому, что псионика является неким энергетическим отображением испытываемых эмоций. Скажем, человека что-то сильно потрясло, но благодаря Лрак`ару и идеальному контролю над своим состоянием, он внешне абсолютно ничем не выдал себя, но его псионика будет буквально сходить с ума. Умение контролировать своё тело и эмоции в данном случае представляют собой просто специфический вид одежды, а человек, умеющий видеть псионику, можно сказать, видит сквозь эту одежду.

— Интересно. И ты соединил методику циклов, Лрак`ар и труды по психологии?

— Соединил, — кивнул я. — Только не психологию, а психосенсорику с методикой циклов. Когда я сказал, что отклонение в психологии, я имел в виду определение эмоций по псионике человека.

— И как ты видишь псионику людей? — поинтересовался Арвард.

— В том-то и дело, что я ещё не вижу её целиком у других, только у себя. Я только в начале этого пути, но улавливаемых мною отголосков вполне хватает. Для этого мне приходится изменять своё зрение с помощью Лрак`ара, и вижу я их, скажем так, сполохами. И эти сполохи отображают испытываемые эмоции, которые я могу интерпретировать, а ещё некоторые образы, являющиеся мыслями человека, вот с этим уже сложнее, намного сложнее. Фактически, я понимаю лишь несколько процентов из реально доступной информации, но и их зачастую хватает, чтобы оценивать своего собеседника несколько точнее, чем он сам того хочет. Очень, знаешь ли, сильно облегчает составление психопортретов, но мне ещё учиться и учиться.

— Так-с, — произнёс генерал, зашарив рукой в одной из столешниц, — говоришь, Валиерс и Дарверг?

Достав карандаш и сильно затасканный блокнот, он принялся записывать туда названные фамилии.

— Ещё Фларв и Твирн. — добавил я. — Первый относится к психосенсорике, а второй просто рассуждает о психозондировании, но эту тему я потянул лишь частично, просто у него там есть небезынтересные идеи.

— Ладно, записал, — кивнул головой Арвард и, посмотрев на открытый блокнот, отодвинул его на край стола. — С этим мы разобрались, теперь не мешало бы уточнить детали по первому вопросу.

— Да я, собственно, не возражаю, — пожал я плечами.

— Сложилась следующая ситуация, — начал Арвард. — Наш всеми любимый капрал хочет тебя прирезать.

— Знаю.

— Товарищ, стоящий за моей спиной, капитан Рэнс, он против столь радикальных мер.

— Вернее будет сказать, он предполагает, что даже кратковременное сотрудничество принесёт больше пользы, чем вреда, — несколько уточнил я слова Арварда. — Должен извиниться, но, господин Рэнс, — кивок оживившемуся капитану, — вы явно меня переоцениваете. Мои знания и умения вряд ли могут быть направлены на уничтожение людей, как и для сбора информации из-за специфики нашего Легиона. Я ведь не могу никуда отлучаться, да и это было бы весьма и весьма нежелательно, меня многие ищут. В качестве солдата я тоже посредствен, вряд ли мой уровень, на сегодняшний день, дотягивает даже до среднего. Вот и получается, что на этот данный момент я могу помочь только с варкой различных зелий в помощь нашим врачам и Искусникам. Больше от меня толку нигде не будет. Все мои умения направлены в строго определённое русло, мало приспособленное для войны и убийства в частности.

— Говорит, аж заслушаешься, — пробурчал Карст. — И главное, без ругательств, я так не умею.

— А ты, вообще, молчи, — погрозил ему пальцем Арвард. — Интересно, что все твои умения действительно направлены лишь в одно русло, — это уже мне.

— Естественно, — потянувшись, ответил я. — Приличный вор обходится без умения мастерски управляться мечом, поэтому я предпочитаю использовать свои мозги, нежели мышцы. И, смею заверить, делаю это довольно хорошо.

— Видимо, недостаточно, раз оказался здесь, — не смог не съязвить Карст.

— Это да, — признал я очевидный факт.

«Только это не от недостатка мозгов, а от потери смысла жизни», — добавил я про себя.

— Ладно, — усмехнулся Миствей, — я недоговорил. Теперь насчёт Вейсы, капитана Нейдлинг. Наша красавица хочет заполучить тебя для опытов.

Я перевёл свой взгляд на стоящую женщину. Вейса, казалось, всем своим видом бросала вызов всему и вся. Хотя… нет, не казалось, а так оно и было. Сложенные на груди руки и скрещённые ноги. На ум, сами собой, пришли слова из труда Бёрка: «Люди, скрестившие ноги — это те, кто показывает вам, что стремится к соперничеству, превосходству и поэтому они требуют повышенного внимания. Если при этом собеседник скрестил ещё и руки — перед вами настоящий противник». Пожалуй, в теперешней ситуации приемлемы лишь незначительные поправки, но, в целом, всё в точности совпадает со славами Бёрка.

— Яйца отрежу, — совершенно спокойно произнесла Вейса, глядя на Арварда.

— Не везёт тебе! — злорадно произнёс я. — Что ни подчинённый, так сам себе на уме и никакого уважения к начальству.

Вместо ответа Миствей сделал вид, будто посыпает себе голову пеплом.

— Насчёт опытов несогласен, — добавил я, немного погодя. — С другой стороны, смотря каких опытов, если по нахождению новых поз, так только с радостью. Или ты фригидная?

Прежде, чем кто-либо, кроме меня, успел среагировать, в спинку стула, где я сидел долей секунды раньше, по самую рукоять вошёл метательный нож.

— Пожалуй, большим плюсом в психосенсорике является возможность точно знать, когда будет нанесён первый удар.

Это я произнёс, прячась за спиной Карста и ехидно глядя на сероглазую бестию. Вейса не изменила своей позы после броска, но стало ясно, что лучше мне из-за спины Карста не выходить — точно прирежет. Причём, можно сказать, просто так. Мои слова для неё не значат ничего, скучно ей, вот и нашла себе занятие, а повод я сам дал.

— И зачем ты довёл нашу даму? — поинтересовался Арвард.

Пожав плечами, ответил:

— Честно говоря, просто так.

И это было действительно правдой. Вот захотелось над ней подшутить, сам не знаю почему. Может, понравилась? Нет, она мне действительно понравилась, но вот из-за чего захотел пошутить, не знал. Появилось дикое желание сделать это, и я сделал.

— Пошутили, и хватит, — махнул рукой Миствей. — Вейса, ножик оставь в покое, никто никого убивать не будет. Теперь вернёмся к тому, что не было озвучено вначале, но было обговорено. Давай сразу проясним наше отношение друг к другу. Ты помогаешь нам, мы помогаем тебе, и, если вздумаешь от нас уйти, то сначала ставишь нас в известность. Согласен?

— Согласен, — кивнул я, выходя из-за спины Карста, при этом внимательно следя за капитаном Нейдлинг. — Арвард, не бойся, я не уйду просто так. Я умею быть благодарным тем, кто мне помог.

Миствей кивнул.

— Значит, можешь идти.

Хлопнув себя по груди кулаком, махнул рукой и вышел из палатки. Сейчас будут обсуждать меня. Не успел я додумать эту мысль, как буквально оглох, но почти тут же услышал голос Вейсы.

— … думаешь, он сможет?

— Почти уверен, — ответил Арвард. — Шестой цикл, психосенсорика, Лрак`ар, алхимик, Искусник, вор, теперь ещё и обучается бою двумя мечами. Вейса, поверь, таких людей мало, и такие люди, имея цель, могут многое. И когда она у Криса появится… скажем так, мне не хотелось бы оказаться между ним и его целью, а уж уход из Легиона станет делом времени.

— Ты его боишься?! — с нескрываемым удивлением спросила женщина.

— Я своё уже давно отбоялся. Просто думаю не только о завтрашнем дне, но и о будущем в целом. Мы можем его убить хоть сейчас, только зачем? Какой нам от этого толк? Даже если он будет просто сражаться мечами, нам всё равно одна польза, а если будет третьим Искусником, так и вовсе просто чудесно. Вздумает уйти — плохо, конечно, но и без него обходились, поэтому горевать особо не буду. С какой стороны не посмотрим, нам одна выгода от того, что он живой. Хотя, вполне возможно, что он скоро помрёт, начинается пора сражений, а ведь свои Силы он, наверное, ещё не вернул.

— Почему наверное? — заговорил капрал. — Торл и Шун это подтверждают.

— В деле с Крисом я предпочту всё ставить под сомнение… ну, почти всё.

— А что насчёт циклов? Это вы, вообще, о чём говорили?

— Циклы — это…

Я опять на секунду оглох и тут же стал слышать окружающие меня звуки, а не разговор в палатке. Видимо преодоление звукоизоляционного барьера сожрало слишком много энергии у моего незадачливого плетения, которое, правда, давно уже должно было рассеяться.

Идти к десятку не было смысла, поэтому я отправился прямиком к Видящим. Войдя в их палатку, с удивлением посмотрел на посыльного, совершенно невменяемого. Собственно, несколько пустых колбочек с зельями давали понять, почему у него такое отсутствующее выражение лица. Торл и Шун, поминая захарда и демона в каждом предложении, громко спорили друг с другом и явно были заняты поисками какого-то зелья. Увидев меня, они, ограничившись кивками, продолжили своё занятие и вскоре таки нашли искомое, тут же влив его через воронку пускающему слюни парню.

— Вот и всё, — довольно произнёс Шун. — Теперь его надо выпнуть за пределы лагеря и малость намять бока.

— Чего это вы с ним делали? — не без интереса спросил я.

— Мозги промывали, да и расспросили обо всём понемногу.

— Это из-за лагеря? Чтобы он не запомнил, как тут обстоят дела?

— Типа того, — кивнул Шун, убирая колбы в ведро с водой, в то время как Торл явно отправился докладывать Арварду.

— А о чём расспрашивали? — усаживаясь на стул, спросил я.

— Просто о мире, чего знает, чего слышал, что думает и прочее.

— И? Узнали что-нибудь интересное?

— Ну, как тебе сказать, — задумался Шун, перестав мыть колбы. — Многое мы уже и без того знали, всё-таки наши люди тоже не спят. Но он, например, рассказал, что в ближайшие дни озвучат особый указ Императора, по которому тебя надлежит взять живым и максимально невредимым. Причём, за мёртвого никакой награды не будет, а вот за живого, помимо Императорской награды, ожидается ещё и личная благодарность лорда Дикса.

Я забыл, как дышать. Грудь сдавило стальным обручем, а мурашки роем разбежались по телу.

— Благодарность Дикса? — спросил я, но вместо обычного голоса прозвучал какой-то мышиный писк.

— Эк тебя пробрало! — не без ехидства произнёс Шун.

— Шутишь? — шумно выдохнул я. — Да меня теперь будут даже собаки искать!

Вскочив со стула, заметался по палатке, мозг, казалось, готов был взорваться от поиска приемлемых решений. Половина тщательно подуманных Схем моих дальнейших действий рухнули, как карточный домик, от этой новой информации. Остальные мгновенно претерпели ряд изменений, причём явно не в лучшую сторону. Вот блин! И надо было так попасть? Благодарность Дикса! Да какого демона я ему вообще понадобился?!! Стоп! Остановившись, я сделал несколько глубоких вдохов и, наконец, немного успокоившись, принялся тщательным образом анализировать сложившуюся ситуацию. Первым делом, чем мне всё это грозит прямо здесь и сейчас? Ответ: ничем. Добавилась одна существенная переменная, но на текущий момент на исходные данные она не повлияла, а это значит, что у меня ещё есть довольно много времени на разработку новой Схемы. Сказать легко, но теперь сделать это будет много сложнее. Опять стоп! Постучав пальцем себе по лбу, я снова уселся на стул. Нужно подумать, и начинать надо вовсе не с разработки новых Схем и комбинаций. Пора, наконец, признаться самому себе в одной вещи. Итак, пожалуй, начнём издалека: к чему я стремлюсь? Я рассчитал более десятка Схем для того, чтобы покинуть Легион и устроиться в дальнейшей жизни, только зачем? Кончится это тем, что я сам себя дам поймать и притащить к лорду Диксу. Я люблю знания, я бы с удовольствием продолжил познавать Искусство, я и его люблю, но без цели эти знания не доставляют мне того удовольствия, которое доставляли раньше. Вспомнился Мрак.

Мрак был человеком интересным и таким же вором, и, можно сказать, я считал его своим другом. По крайней мере, изредка ему помогал или просил помощи сам. Случалось, как и у всех, что не было денег, тогда я ему занимал или иногда сам просил у него одолжить немного пронтов. Бывало, сидели с ним в каком-нибудь трактире и за кружкой отменного варста болтали ни о чём, просто нам нравилось говорить друг с другом. Он был старше меня почти на тридцать лет и мог рассказать многое, и он рассказывал, и научил меня очень многому. Только с каждым годом нашего знакомства Мрак всё чаще и чаще впадал в депрессию. И в один из дней он просто пошёл к местному барону, который, как немногие знали, промышлял работорговлей, продавая молодых девушек или используя их для собственных потех, и убил его, после чего умер сам. Человек, никогда не бравший меч в руки, смог убить барона, неплохого мечника, больше двух десятков его стражников и приехавших для заключения сделки людей. Почти три десятка трупов. Накануне вечером, перед тем как мы разошлись, Мрак сказал:

— Знаешь, моя жизнь — полное дерьмо. Я живу, чтобы есть и спать. День изо дня, на протяжении последних пятнадцати лет я живу в точности, как тот скот, что пасётся на ближайшем поле. В детстве я боялся смерти, а теперь мне претит моя жизнь. Забавно, неправда ли?

Больше он ничего не сказал, а на следующий день я узнал о его смерти. Потом я часто ходил на могилу Мрака и не мог понять, зачем он это сделал? Но теперь…

Вот ведь действительно полное дерьмо. Видимо, Мрак оказался более терпеливым, чем я. Ему надоела его жизнь почти под пятьдесят лет, а мне едва перевалило за двадцать и, парень, пора это признать: МЕНЯ ТОШНИТ ОТ МОЕЙ ЖИЗНИ. И ведь не сказать, что я живу скучно, скорее наоборот, но без цели во всём этом мало смысла. Даже ради кого жить нету, а если сдохну, никто и горевать не будет. Мрак для себя нашёл выход, он ушёл как человек, как воин, а что делать мне? Ну, пойду я сейчас и повешусь, кроме как проявлением слабости это ничем и не будет. Не хватило сил для жизни — решил повеситься. Помогать Легиону? А зачем? В смысле, именно помогать, то есть стараться изо всех сил, только для чего? Добьются они своего, но что будет дальше? Жить ради Императора? Империи? Пожалуй, такая цель мне не претит, но и добиваться её среди воинов мне не хочется. Среди Искусников? Того быдла, что я видел в Академии? Лучше уж тогда с воинами! Или идти своим путём? Становиться сильнее ради Империи? Глупо звучит всё это, но разве у меня есть выбор? Пойти вешаться от безнадёги, сдохнуть в первом же сражении, подставившись под меч, или попытаться действительно жить ради Империи? Хотя бы сейчас. Попробовать разобраться с монстрами Акарнии, по крайней мере, в причине их возникновения. Много есть проблем у Империи. Жить ради Империи. Пожалуй, ради этого действительно стоит жить. Раньше она была по-настоящему великой, но после удара Акарнии, когда погибли почти все Видящие и большая часть армии, страна так и не смогла восстановиться. Многое из Искусства было утеряно или забыто, хотелось бы это возродить. Увидеть настоящую Силу Искусства. Жить ради Искусства. Едва я сформулировал в голове последние слова, как почувствовал нечто… необъяснимое, на уровне, превышающем мои чувства и понимание. Нечто… родное.

 

Крис

Принятое буквально по-детски решение неожиданно стало для меня тем лучиком света, которого мне так не хватало. Жить ради Империи и Искусства. Я почувствовал себя ребёнком, заявившим, что он станет самым сильным воином в мире и, преисполнившись гордости, вырезает себе деревянный меч для самостоятельных занятий. Отличие лишь одно: я действительно собирался идти выбранным путём. И это знание приносило мне чувство свободы, казалось, даже стало легче дышать. Камень, что невидимой глыбой покоился на моей груди и которого я не замечал, наконец, свалился, принеся так не хватавшую мне лёгкость. Цвета жизни вновь, как когда-то при поступлении в Гильдию, засияли всеми оттенками, но теперь, я знал, всё закончится очень и очень не скоро. Моё состояние отобразилось и на моих действиях.

Непрекращающиеся все эти недели тренировки Карста стали приносить мне наслаждение. Я буквально чувствовал, как с каждой прошедшим занятием становлюсь всё сильнее и сильнее. Знания, что раньше неохотно умещались у меня в голове и с пусть и небольшим, но всё же трудом, запоминались натруженными мышцами, теперь буквально впитывались мной. Скорость моего обучения возросла в разы, что буквально повергло капрала в шок. Наши пробные спарринги, раньше продолжавшиеся не больше двух-трёх секунд, стали значительно дольше.

— Ты стал совершенно другим, — неожиданно опустил мечи капрал во время очередной тренировки. — Раньше ты сражался не так. Не с такой яростью, наслаждением и желанием. Что с тобой произошло?

Капрал ждал больше четырёх недель, прежде чем задал этот вопрос. На него это несколько не похоже. Из двух вариаций его психоповедения ни одна бы не протянула так долго, хотя… да, пожалуй, вторая вариация… или первая? Смотря, с какой стороны посмотреть. Раздолбай бы уже давно спросил, а вот вариация Карст-капрал осторожна и любит наблюдать. Разобрав по полочкам действия своего учителя, вернулся к его вопросу.

Крутанув мечи в руках, я с нежностью посмотрел на своё оружие.

— Я всё-таки нашёл свой путь, — чувствуя на губах полубезумную улыбку, произнёс я. — Нашёл и теперь иду по нему. А ещё, — посмотрел на Карста, — я хочу тебя победить!

Мышцы буквально затрещали от напряжения, по телу растёкся доселе невиданный жар, а в следующее мгновение я бросился на капрала, уже готового к чему-то подобному… но явно не к такому.

Я досконально помнил лишь однажды показанные движения. Прошло уже несколько месяцев с того случая и больше месяца с тех пор, когда я понял, что оставшиеся в памяти движения совершенно другие. Карст больше ни единого разу не показывал мне связки, настолько отличающиеся от остальных. Тело, казалось, само, даже без учёта моего собственного желания, хотело использовать именно эту связку.

Стремительный шаг в сторону настороженного капрала, и последовал первый аккорд выбранной связки. Шаг, разворот и стремительный удар сначала одним мечом, а затем и другим. Инерцию отбитого удара использую, чтобы следующий шаг выполнить с ещё большей скоростью. Разворот в обратную сторону, и опять удары один за другим. Смена положения и следующий шаг. Обманный взмах одним клинком и настоящий удар другим. Звон от столкновения, и я делаю четвёртый шаг. Снова кручусь и бью. Неожиданно понимаю, что связка незакончена, но прежде, чем разум успел это осознать и запаниковать, тело делает пятый шаг, а мечи выписывают доселе невиданную мной фигуру. На плече капрала остаётся едва заметная царапина, но я делаю уже следующий шаг, а затем ещё один, и ещё… на десятом я понимаю, что дальше идёт совершенно другой уровень. Тело замирает буквально на долю мгновения, но капралу этого вполне хватает, чтобы сбить меня с ног мощным ударом рукояти меча прямо в лоб. Перед глазами расцвёл радужный круг, а в следующую секунду я плашмя рухнул на спину.

Тело было настолько обессилено, что я не мог пошевелить даже пальцем. Перед глазами летали чёрные мошки, мир несколько поблек, а в ушах стоял нестерпимый гул от бахающего о рёбра сердца. Взгляд всё больше заволакивала тьма, и я уже было приготовился потерять сознание, но резко, неожиданно, всё пришло в норму. Я лишь немного позже понял, что работающее на всю катушку тело, наконец, расслабилось и больше не пожирало мою обычную энергию такими чудовищными темпами. Прояснившийся взгляд, как оказалось, был направлен прямо на ошарашенного Карста с выпученными глазами в пол-лица.

— Не плчилось, — заплетающимся языком произнёс я.

Прошла ещё едва ли не целая минута, прежде чем капрал смог справиться с собой и взять себя в руки. Пропав из поля моего зрения на некоторое время, он вернулся уже с толпой галдящих врачей. Лихорадочный блеск в глазах целителей и спор о зелье, которое нужно влить в меня первым, ясно дали понять, что на мне сейчас опять будут ставить эксперименты. Должен признать, довольно удачные! Единственное их последствие — желание утопиться… утопиться в ближайшей бадье с водой, но мне не дали этого сделать. Вытащили, затем ещё малость похлопотали надо мной и с нескрываемым сожалением в глазах убрались восвояси. К их вящему неудовольствию, они успели опробовать лишь половину своих зелий, впрочем, помнится, в прошлый раз было так же? Или нет?

— А теперь, кривоногий и косорылый детёныш самого жалкого в мире захарда, просвети меня, грешника непокаянного, откуда ты знаешь запредельную связку? — не повышая тона, вкрадчиво произнёс капрал.

— Так вот как она называется, — вполголоса пробормотал я. — А почему именно запредельная?

— Потому, тупоголовый идиот, трижды уроненный при рождении на каменный пол, что для её использования нужно выйти за пределы стандартных возможностей. И без основательной подготовки сделать подобное, даже такой ошибке природы, как ты, просто нельзя. Я, конечно, готовил тебя, дурака недоделанного, но ещё слишком рано для подобных нагрузок. Только поэтому ты дурак лишь недоделанный, а не полный дурак. Демон тебя задери, но я совершенно не знаю, как тебе это удалось! При самом лучшем раскладе, ты должен был порвать себе все мышцы и связки, но, возможно, остаться в живых, хотя последнее маловероятно. Видит Эрсиан, я хочу оторвать тебе голову прямо сейчас и ни в чём подобном не разбираться, но уже поздно. Всё-таки надо было тебя, треклятого васана, не до конца убитого, прикончить пару дней назад. Сс`аргас!

Зло сплюнув в сторону, Карст развернулся и отправился куда-то вглубь лагеря, скорее всего, полоскать мозги несчастному генералу. Миствея действительно стоило пожалеть. Пока дело происходило у всех на виду, субординация соблюдалась строго, но едва капрал, я, Вейса или Искусники оказывались в палатке генерала, как бедному Арварду приходилось туго. Во-первых, я просто не мог сдерживать себя в присутствии капитана Нейдлинг. Впервые в жизни я не мог держать себя под контролем, вернее, мог, но совершенно не хотел это делать. Неделю назад очередная шутка едва не стоила мне жизни. Если бы не присутствующий при этом Карст, мне точно было бы не жить. А так отделался лишь ножом в ладонь и плечо, а метательный нож, летящий мне между глаз, успел отбить капрал. И это всё при том, что я был готов! Я совершенствовал защиту, а она нападение, можно сказать, ещё один вид тренировки. Тем более, после этого случая, вопреки здравому смыслу, моё желание доставать Вейсу, по поводу и без, только усилилось. Во-вторых, любимым занятием Карста-раздолбая было доставать нашего многоуважаемого генерала. Впрочем, тут было обоюдно. Ну а в-третьих, как это ни странно, Арварда доставал Рэнс. За образом вышколенного дворецкого пряталась такая змея, даже ЗМЕЯ, что просто оторопь брала. Оставаясь в своей компании, он сыпал такие комментарии, что порой хотелось их записать на отдельный листок. За этим всем как-то незаметно прошло довольно много времени.

Поднявшись с земли, я потянулся и отправился прямиком к Видящим.

У Искусников в нескольких сундуках обнаружились весьма интересные книги, которые я, когда было время, с удовольствием читал. По ходу дела мы превратились если и не в друзей, то в хороших союзников точно. Заодно я, наконец, закончил почти со всеми психопортретами окружающих меня людей, из-за чего стал чувствовать себя едва ли не в одной большой семье.

Именно так и прошёл уже почти месяц с того момента, как прибыл посыльный, и ещё через неделю Легиону надлежало сдвинуться с места в две противоположные на карте точки, то есть одна половина должна была направиться в одну сторону, а другая в другую. Мы пойдём в сторону западной границы Империи — к Кхольской заставе, ущелье Мавт-Корк. Второй лагерь отправляется прямиком на границу с крани, они как раз в это время выходили из своих лесов, и надо было хоть как-то сдерживать их и отвлекать внимание от обычных людей. Убить подобных ублюдков было крайне затруднительно, поэтому воины Легиона послужат, скорее, «куском мяса». Впрочем, об этом знали немногие. После единственного похода на крани второй лагерь потерял около пятидесяти процентов своего состава, а затем ещё половину от половины выживших по возвращении. Разум оставшихся был изрядно расшатан, поэтому благодаря Искусникам и врачам их можно было перевести в основной лагерь. Остальные выжившие, «избежавшие» перевода, служили «приятной встречей» очередному пополнению. Крани выходят из своего леса раз в три года, и в это время пополнение происходит дважды, а то и трижды, поэтому потери восстанавливались довольно быстро. Всё это и многое другое я узнал после того, как окончательно стал своим. Пожалуй, стоит упомянуть ещё один немаловажный момент.

Высокая смертность в Мёртвом Легионе — это само собой разумеющийся факт, но в таком случае шансы на претворение в жизнь плана Арварда, равнялись нулю. Единомышленники, да и он сам (действие клейма никто не отменял), могли просто погибнуть в одном из постоянных сражений. Спрашивается, как при таком раскладе можно добиться хоть чего-нибудь? Ответ весьма простой, но труден в исполнении. Каждый воин должен стать настоящим монстром с максимальной степенью выживания. И добиться подобного без многолетних тренировок невозможно, конечно, не считая исключений, но ведь это единичные случаи, а нужно именно массовое исключение. Никакие тренировки не будут достаточно результативными, ответ только один: изменение человека. Благодаря Невозмутимому и Искусникам, которые посвятили значительную часть своей жизни изучению анатомии человека, они смогли создать зелье, медленно изменяющее людей. В принципе, Видящие добились того, что со мной сделала энергия демона — усиления жизненных каналов. Больше запас энергии, ускоренная регенерация, быстрое восстановление сил. О правомерности такого способа и говорить нечего. В случае раскрытия подобной тайны появляются ещё сразу два претендента на запечатывание Силы. Больше всего, когда я узнал обо всём этом, меня удивили короткие сроки и, главное, возможность создания такого зелья. Я не питаю иллюзий по этому поводу. Для получения успешного результата нужно было на ком-то экспериментировать, и любимые всеми мышки в подобном случае не подходят. Ведь разработанное зелье взаимодействует не только с физической составляющей организма, но и с энергетической, а у каждого вида она своя. Не знаю, сколько народу они угробили, только вряд ли их гложет чувство вины. Экспериментаторы народ увлечённый. И всё равно, даже с учётом пары сотен трупов, зелье было создано неимоверно быстро. Лишь совсем недавно Шун признал, что заготовку они с Торлом разрабатывали на протяжении десятилетий, досконально изучая все подобные опыты. Только волновало меня несколько иное: сделали одни, сделают и другие. Тем не менее, результат говорит сам за себя. Изменения, произошедшие с людьми, позволяют им выживать уже достаточно продолжительное время. Ведь даже в случае серьёзных ранений, человек, благодаря усилению жизненных каналов, очень долго держится «на грани», а там поспевают врачи и вытягивают беднягу. И ведь я ни разу не видел, как в общий котёл подливают эту смесь! Капрал тот ещё жук. Впрочем, на меня, ввиду уже произошедших со мной изменений, зелье почти не подействовало. Пожалуй, лишь сделало мою систему более устойчивой.

Придя к Искусникам, я взял одну из недочитанных книг и устроился с ней в углу палатки, чтобы не мешать Торлу и Шуну, занятым улучшением уже улучшенного лекарства. Если точнее, они экспериментировали над уже усовершенствованным зельем Алодея. Понаблюдав некоторое время за спорящими товарищами, я сконцентрировался на книге. К сожалению, долго почитать у меня не получилось. Бой с Карстом повлиял на меня явно сильнее, чем любая другая тренировка. Примерно через час мне стало всё сложнее и сложнее концентрироваться на тексте, а главное, разболелись глаза. В итоге, перестав себя мучить, положил книгу обратно в сундук и, махнув рукой на прощание, поплёлся в сторону своего десятка.

Так получилось, что от Искусников я вернулся довольно рано, и на меня тут же повесили готовку ужина. Захарда им в глотку, а не ужин! Через десять минут с начала спора договорённость была достигнута. Я готовил, но мне помогали. В частности, Леон засел за чистку где-то добытой картошки, Роган вместе с Гормом отправились в лес за необходимыми травами и кореньями, а я принялся перебирать крупу на пару с Лиртом.

Уже после ужина, сытый десяток привычно расселся возле костра. Так получилось, что после памятного разговора о Видящих я больше ни единого разу не общался с десятком в полном составе. Обычно после ужина Карст гнал меня снова заниматься, а если не гнал, это значило, что ужин я уже пропустил, и сил хватало только доползти до своего места и завалиться спать.

— Ну-с? — произнёс Лирт, при этом довольно потирая руки и хитро косясь в мою сторону. — В прошлый раз мы остановилось на том, что Видящие-мужики могут собирать целый гарем из Видящих-женщин.

— Не приведи Эрсиан ляпнуть тебя такое при Искусниках-женщинах. Размажут, прежде чем успеешь договорить.

— А что такое? — у Лирта от удивления даже лицо вытянулось.

Как же хорошо чувствовать, что хоть в чём-то разбираешься. Я и сам не заметил, как с постоянными тренировками Карста моя самооценка достигла угрожающе низкой отметки. И ведь я вполне понимал, что делаю просто немыслимые, по меркам остальных, успехи. Только капрал умеет быть убедительным, и с этим не поспоришь. Так недолго увериться, что ты действительно полное ничтожество, которое не имеет даже права дышать, не говоря про всё остальное. И это — несмотря на мою психоустойчивость!

— Просто энергия Искусников имеет свои особенности. Например, максимальный срок обучения в Гильдии Видящих составляет ровно десять лет. В большинстве своём этот срок отучиваются практически все Искусники. Конечно, из тех, кто не умер, но есть и такие, которым хватает пять, а то и меньше лет. Переходя с курса на курс и изучая Искусство, к концу десятилетнего обучения можно достичь уровня Ранл-Гарна, то есть мастерство закончившего учёбу Видящего будет в промежутке с восьмой по десятую ступень. Для получения звания Арх-Гарна нужно повышать мастерство непосредственно под надзором одного из Ранл-Вирнов. Всё это сделано не просто так. После того, как Искусник достигает уровня Ранл-Гарна, а в частности, сдаёт экзамены на восьмую ступень мастерства, это является своего рода подтверждением того, что Видящий перешёл на следующую ступень восприятия энергии.

— Стоп! — поднял руки Лирт. — Давай всё разложим по полочкам, а то я боюсь, что несколько запутался.

Остальные, хоть и сохраняли молчание, но явно одобрили подобное предложение. Да я и сам понимал, что вот так с ходу всё понять довольно трудно. Если по книжке читать, то ещё куда ни шло, можно вникнуть в суть слов, а вот на слух весьма проблематично.

— Существует э-э… — Лирт подняв глаза к небу, принялся шевелить губами и попутно загибать пальцы.

— Шесть, — подсказал я ему, сообразив, что именно он считает.

— Ага, шесть, — довольно кивнул он, после чего с некоторым удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал по поводу моей прозорливости. — Ну, так вот, существует шесть рангов Видящих.

— Ранл-Свай, самый низший ранг, четырнадцатая-шестнадцатая ступень мастерства, — послушно принялся я перечислять, прежде чем Лирт успел попросить меня об этом. — Ранл-Свай — это звание младшего лейтенанта, если Видящий с подобным рангом служит в одном из Легионов Империи. Арх-Свай, старший лейтенант, одиннадцатая-тринадцатая ступень. Ранл-Гарн, условно получается звание младшего капитана, но, поскольку такого звания нет в военной иерархии, в Легионе Видящий ранга Ранл-Гарн имеет звание капитана, восьмая-десятая ступень. Арх-Гарн, опять же, условно получается звание старшего капитана, но на деле является обычным капитаном, хотя если потребуется решающее слово, Ранл-Гарн, хоть и имеет схожее звание, должен подчиниться решению Арх-Гарна, пятая-седьмая ступень. Ну и два самых интересных ранга, — Ранл-Вирн и Арх-Дайхар. Ранл-Вирн не имеет однозначного звания в епархии военных. Он может быть и полковником, и генералом. Любой Ранл-Вирн подчиняется только трём людям во всей Империи. Непосредственно Арх-Дайхару, Императору и лорду Диксу. Если подумать, Видящий подобного звания должен подчиняться лишь Арх-Дайхару и Императору, но мне искренне хотелось бы посмотреть на человека, который бы вздумал ослушаться приказа Теневого Кардинала.

Раздалось несколько сдерживаемых смешков, но на всех без исключения лицах появились весёлые улыбки. Действительно, лорда Дикса, хоть и не в лицо, но знала каждая собака в Империи. Обычно главы Теневых всегда старались скрывать своё имя, но Лорд придерживался другого мнения, и не зря. Теневых уважали, боялись и в этом была большая заслуга непосредственно самого Дикса. Каждый человек знал, что если он оказался в неподходящем месте по чистой случайности, то ему ничего не будет. Допросят и, если он окажется невиновным, отпустят. Благодаря некоторым дознавательным зельям, установить правдивость слов удаётся практически со стопроцентной точностью. Впрочем, я немного отвлёкся.

— Есть во всём этом и ещё один смешной момент. Думаю, ни для кого не секрет, что Император и лорд Дикс являются Видящими? Так вот, они на второй ступени мастерства, то есть обладают рангом Ранл-Вирна и по епархии Искусников должны подчиняться Арх-Дайхару.

Вот теперь уже никто не смог сдержаться! Наверное, весь лагерь слышал грянувший хохот.

— По этому поводу даже анекдоты придумывают, — не скрывая улыбки, добавил я, так как сам был распространителем большей части ходивших по Гильдии анекдотов на эту тему. — Так вот, — продолжил я, дождавшись пока все хоть немного успокоятся, — Ранл-Вирн — это вторая-четвёртая ступень мастерства. И теперь — Арх-Дайхар, звание генерала, первая и только первая ступень. Сегодня в Империи официально зарегистрирован только один Видящий подобного ранга. Теналия — Арх-Дайхар и глава Совета Империи, свой статус получила в тридцать один год, что является абсолютным рекордом.

— Ты сказал, что официально зарегистрирован только один Арх-Дайхар, а неофициально? — Услышать подобный вопрос из уст Тирма было довольно-таки неожиданно. С одной стороны, он явно очень умён, но с другой — старался скрывать свои умственные способности, а тут, видимо, не сдержался.

— И как ты только выговорил такие слова? — с несчастным видом пожаловался Леон, смотря на Тирма. — Я даже их значение не до конца понял.

— Это значит, что Теналия — единственная Видящая, имеющая ранг Арх-Дайхара, и все об этом знают, — пояснил я. — А есть ещё как минимум два человека, имеющие схожий ранг, но об этом никто не знает. Естественно, догадываются, но знать и догадываться разные вещи. Император и лорд Дикс, на мой взгляд, — Видящие намного сильнее, чем та же Теналия, но свой ранг они не меняют.

Так-с… всё нормально. Ничего сверх того, что нельзя было бы прочитать в общественных библиотеках и понять своим умом. Правда, некоторые выводы могут в дальнейшем кого-нибудь насторожить. Они довольно завуалированы, и далеко не все могут дойти до них собственным умом. Однако, без них объяснить понятнее сложно. Да и вообще, если верну себе Силу, эти предосторожности всё равно пойдут насмарку.

— Теперь мне более-менее ясно, — заговорил Лирт, возвращаясь к начальной теме разговора. — Ранл-Свай, Арх-Свай, Ранл-Гарн, Арх-Гарн, — каждое новое звание он сопровождал загибанием очередного пальца — Ранл-Вирн и Арх-Дайхар, ровно шесть. Теперь, ты сказал, что Видящие-мужики обламываются с гаремом из Видящих-женщин из-за какой-то там энергии, так?

— Не совсем так, — покачал я головой. — Ты не дал мне объяснить, как следует. Я сказал, что по достижении уровня Ранл-Гарна, все Искусники переходят на следующую ступень восприятия энергии.

— И? — вопросил Варлд. — Как это влияет на отношения?

— Некоторые считают, что Сила Видящего имеет своё мышление, разум, если хотите, или желания, эмоции, характер.

«О да, характер, точно, есть! Только почему-то подтверждать никто не спешит… включая меня самого», — мысленно произнёс я.

— Я читал несколько трудов, в которых авторы пытались объяснить особенности энергии, но, честно говоря, получалась такая муть, что с трудом дочитывал до конца и всё равно ничего не понимал. Так вот, к чему я всё это. Постоянные отношения между Искусниками разных полов большая редкость, как раз из-за особенностей энергии. Дружба и сотрудничество могут быть постоянными, но стоит перешагнуть эту черту, и начинаются проблемы. Я читал — кажется, автором был некий Арсан Строций, может, где встречали такое имя и фамилию? Нет? Да и демон с ним, суть не в нём самом, а в его книге, даже можно сказать, тетради, где он делал свои записи. Этот Строций пытался найти себе пару среди Видящих-женщин и заодно старался понять закон, по которым эти самые пары образуются. С поиском у него так ничего и не получилось, но он подробно описал моменты отторжения.

— Какие моменты? — переспросил Лирт.

— Отторжения, то есть когда Видящие переступали грань дружественных отношений. Максимальный срок, который Строций продержался, составил чуть больше двух недель. Его Сила оказывала воздействие не только на психическое состояние, но и на физическое. Несмотря на сильную симпатию в начале отношений, к их концу у него осталось лишь полное равнодушие. После этого он ещё два месяца вообще не обращал внимания на женщин, пока его психика и тело не пришли в норму. Причём, это у мужчины — с женщинами ещё сложнее. Будучи более эмоциональными существами, они неспособность создать пару переживают в несколько раз сильнее, из-за чего находятся в постоянных поисках.

— Это как? Трахаются со всеми подряд, что ли? — прямолинейно спросил до этого молчавший Фирц.

— Некоторые так и поступают, — нехотя признал я. — Другие пытаются довериться своим ощущениям, энергии. Где-то около трети всех Видящих-женщин просто, как говорится, честь блюдут.

По вытянувшимся лицам сразу стало понятно, что я их сильно удивил.

— Это как? Совсем не трахаются, что ли? — опять «в лоб» спросил Фирц.

— Совсем, — усмехнулся я. — Зато именно у них больше всего шансов найти себе пару. Если же они не находят её до первой сотни лет, тогда снимают с себя этот обет и ударными темпами начинают навёрстывать упущенное.

— А с чем, собственно, это связано? — подал голос Мрит.

— Демон его знает! — беспечно пожал я плечами. — Просто доподлинно известно, что такие девушки чаще всего находят себе пару, да и вообще, процентов восемьдесят от всех пар создают именно такие вот Искусницы.

— Искусницы, — со смаком произнёс Лирт. — Мне определённо нравится это слово, столько смыслов оно в себе несёт.

— В твоём случае только два, если вовсе не один, — недовольно пробурчал Леон, который, по моим наблюдениям, совершенно не переносил пошлостей во всех их проявлениях, а также ругань, от него даже поминания демона редко услышишь, не говоря уже о более крепких выражениях. Откуда он набрался такой культуры, Леон не говорил, впрочем, почти все не говорили о своём прошлом.

— Ты меня недооцениваешь! — с трудом сдерживая улыбку, возмущённо воскликнул Лирт. — Я имел в виду Искусство вышивания крестиком, а не всякие извращения, которые пришли тебе на ум.

Даже Леон, послуживший причиной шутки, не сдержал весёлый смех на слова Лирта, а уж про какую-либо обиду и говорить нечего, такие подначки в десятке были обычным делом.

— Ладно, пошутили, и будет, — успокаивающе помахал рукой Роган. — Мне больше интересно, зачем так упорно искать свою пару? И ещё, если мужиков много меньше, чем женщин, значит, можно найти себе сразу несколько пар?

Лирт после этих слов заметно оживился и явно собирался в очередной раз отпустить какую-нибудь сальную шуточку, но сидящий рядом с ним Тирм одной рукой прижал его к себе, а другой закрыл ему рот. Парень, немного потрепыхавшись и помычав, смирился и успокоился, хотя всем своим видом выражал «оскорблённое достоинство».

— Пара, ясное дело, нужна для создания семьи, — улыбнувшись Лирту, произнёс я, и, судя по печальным глазам последнего, ему было чем прокомментировать мои слова. — Ну, а насчёт нескольких… мужик может, конечно, но тогда потеряет свою нынешнюю. Энергия допускает только одного партнёра, поэтому многие женщины остаются одни. Ну, не то чтобы одни, но без настоящей пары. Поэтому чаще всего такие женщины находят себе мужей среди обычных людей, и не могу сказать, что они страдают от этого.

— С этим ясно, но вот насчёт пары, она ведь не только для создания семьи? — поинтересовался Леон.

— Ты прав, — кивнул я головой. — Энергетически подходящие друг к другу Видящие усиливают друг друга, и чем… эээ… сильнее… гм…

Я задумался, как бы покороче и, главное, понятнее объяснить то, что в книгах занимает далеко не один том, причём объяснить максимально доступно, без всяких непонятных названий, суть которых понимают даже далеко не все Видящие.

— В общем, — решил я говорить первое пришедшее в голову, — они усиливают друг друга, как, например, воинов усиливает поддержка Искусников.

А больше вам и знать не надо, добавил я про себя. В частности, никому из присутствующих не пригодится знание того, что каждая пара становится уникальной со своими и лишь своими специфическими возможностями, особенностями их энергосвязи. Если уж Видящие не могут понять природу образующихся связей, то другим и подавно не разобраться, а посему об этом говорить просто не имеет смысла.

— Они усиливают друг друга, только находясь рядом? — спросил Фирц.

«Очень точный вопрос, — отметил я. — И, главное, он исходит от того, кто его мог задать, что не может не радовать».

— Хороший вопрос! — уже вслух прокомментировал я. — Нет, паре не обязательно находиться рядом, но тут уже для каждой из них действуют свои ограничения, суть которых не так важна. Главное, что… Тирм, сделай одолжение, — сказав это, я глазами показал на радостную физиономию Лирта, которого он отпустил минутой ранее. Подождав пока здоровяк вновь скрутит парня, я продолжил: — Так вот, главное состоит в том, что во время первого контакта связь как бы настраивает пару друг на друга. Именно поэтому расстояние перестаёт иметь значение.

«Хотя, конечно, пары бывают разные и у каждой есть свои особенности в образовавшейся связи», — мысленно закончил я предложение.

Повисло недолгое молчание, которое нарушил Леон:

— Гм… я, собственно, малость не понял, ты сказал контакт? В смысле встреча?

Эх… я знал, с кем разговариваю, поэтому крайне неохотно произнёс:

— Я говорил про более близкий контакт, нежели встреча.

Лирт буквально забился в руках Трима, настолько сильно ему хотелось высказаться по поводу моих слов, которые он, в отличие от остальных, понял ещё в самый первый раз.

— Так бы и сказал, что потрахаться им надо, — недовольно пробурчал Фирц, который сегодня явно был не в духе.

Объяснять этим людям нечто более подробно я не стал, да и не имело смысла. Образование энергосвязи — это не просто обычный секс. Я ещё не стал пояснять, что Видящие-женщины, давшие себе обет о нахождении своей пары, имеют много преимуществ перед другими Искусницами. Организмы мужчины и женщины отличаются. Факт. Причём, этот самый факт большинство людей знает всю свою сознательную жизнь, разница лишь в глубине знаний. Все знают про внешнее отличие, много меньше людей слышали про внутренние отличия, и уж совсем единицы знают про энергетические отличия. Было бы большой глупостью считать, что они одинаковы для обоих полов, эти отличия распространяются как на Видящих, так и на обычных людей, только в разной степени. Пожалуй, единственное сходство, вернее, существенное сходство между Видящими и обычными людьми состоит лишь в устойчивой мужской энергетической системе и слабой женской. Обычная девушка при многочисленных контактах с различными мужчинами сильно вредит своей системе, и зачастую это прямым образом сказывается на её внешности, но есть большой процент и более скрытых, а главное, отрицательных изменений. Видящие-женщины из-за ещё более «хрупкой» энергетической системы организма и вовсе рискуют своей Силой при частых контактах с различными мужчинами. В случае же нахождения своей пары, вся энергетическая составляющая организма женщины завязывается на системе Видящего-мужчины, впрочем, как и составляющая самого мужчины, и имеет лишь одну «отрицательную» сторону — регулярную потребность в контакте. Впрочем, что-то не припомню ни одного из описанных случаев, когда кто-нибудь этим тяготился. Именно по этой причине во всех прочитанных текстах при упоминании «побочных эффектов» энергосвязи слово «отрицательный» и схожие по смыслу слова берутся в кавычки. Хотя, всё это имеет значение лишь для Искусников, и совсем необязательно знать и понимать простым людям.

— Ладно, — довольно потёр руки Лирт, которого Тирм милостиво освободил. — С этим вопросом мы разобрались, предлагаю перейти к следующему.

Потянувшись всем телом, я тряхнул головой, прогоняя сонливость, после чего бодро произнёс:

— Спрашивай!

Вот только спросить у него не получилось. Пришёл Карст и буквально пинками погнал спать, при этом сложив на меня все грехи человечества. Я как бы ничего против этого не имел, но ведь можно и повежливее, да? Капрал так не считал и на меня обрушился новый поток отборных ругательств. Если проанализировать речь Карста, то его замечание звучало вполне корректно: твоё тело испытало сильные нагрузки, из-за чего тебе необходимо поспать и восстановить запасы растраченной энергии. Только всё это было удлинённо раз в пятнадцать, и понять, чем же именно недоволен капрал, было весьма затруднительно. Перед сном я, как это теперь происходило ежедневно, ненадолго погрузился в Лрак`ар и чуть ли не с умилением посмотрел на сферу, что была покрыта густой сетью мелких трещин. Ещё чуть-чуть, ещё совсем чуть-чуть, и я снова стану Искусником! Если не сдохну от разрушения печати. Затем сделал осмотр демонических каналов, здесь всё тоже было наилучшим образом. Блуждающих участков почти не осталось, не больше десяти процентов. К сожалению, процесс оплетения моей структуры несколько затянулся. Ведь, чем меньше оставалось блуждающих участков, тем сложнее их было закрепить. Теперь практически всегда требовалась моя помощь, но, по предварительным расчётам, я должен был закончить как раз к разрушению печати Хомана. Радоваться этому или нет, сам не знал, да и никто бы на моём месте не знал. Сегодня новые участки нельзя было закрепить, энергии для этого дела просто не осталось, поэтому я вышел из Лрак`ара и завалился спать, как мне и советовал Карст. Хотя советом это можно назвать лишь с большой натяжкой и глядя с самой оптимистической стороны: приказ — он и есть приказ. Ну а кто я такой, чтобы не подчиняться старшим по званию? Так точно, эрл! Спать — значит, спать.

 

Отступление первое

В любой работе есть свои плюсы и минусы, положительные стороны и отрицательные. Не была исключением и работа лорда Дикса. Претворение в жизнь различных комбинаций в масштабах целой Империи подразумевало под собой множество отданных приказов, распоряжений. Из этого, в свою очередь, вытекало, что приходилось очень часто писать тот или иной приказ самому. И если на этом поприще лорд Дикс ещё как-то справлялся с помощью доверенных лиц, то вот с отчётами категорически ничего нельзя было поделать по весьма тривиальным причинам — Лорд должен знать всё!

Если бы не Лрак`ар, то волей-неволей пришлось бы создавать отдел, специализирующийся на докладах, чтобы они производили предварительную выборку. Нет, такой отдел конечно же был, но область его ведения являлась больше служебной, материальной. В то время как все оперативные доклады всегда попадали ещё и к самому Диксу, помимо людей, которым они предназначались изначально. Вот здесь Лорду и пригодился Лрак`ар девятой ступени погружения. Благодаря идеальному контролю мозговых функций, Диксу хватало единственного взгляда на лист, чтобы полностью его прочитать и проанализировать. Не владей он этой способностью, он бы нипочём не справился с ежедневным потоком информации, поступающей в его кабинет. Вот только Лорд владел, да ещё и всячески её улучшал, экспериментируя как с собственным телом, так и с различными зельями.

Уединение Лорда было неожиданно нарушено резко распахнувшейся дверью.

— Е! — Император вскинул руку в приветственном жесте.

— Что ещё за «е»? — спросил Дикс, откладывая в сторону очередной лист.

— Это так сын поварихи поздоровался со своим другом из охраны, — подозрительно радостно ответил вошедший, закрывая за собой дверь. — Они ещё потом руки пожали так интересно, но, боюсь, нам потребуется неделя, чтобы вышло такое же приветствие.

— Императору не пристало знать дворцовых слуг.

— Конечно! А как зовут сына поварихи?

— Рольд. И, в отличие от тебя, мне потребовалось всего полчаса, чтобы научиться тому приветствию, которое так тебе понравилось.

— Первому советнику не пристало знать многочисленную челядь поимённо!

Император замер, буквально нависнув над столом, за которым сидел Лорд.

— Советнику не пристало, — кивнул Дикс, убирая с плеча невидимую пылинку. — А вот главе Теней нужно знать всех, кто, так или иначе, окружает первое лицо Империи. Теневой Кардинал должен защищать своего господина.

— По плану я сейчас должен разрыдаться от чувств, не поддающихся описанию? — уточнил Император.

— Именно. Можешь приступать.

— Извини, — развёл руками мужчина, — я все слёзы выплакал по дороге сюда, на твою долю ничего не осталось.

— Ладно, ладно… Зачем пожаловал? Видишь? Я спросил. Теперь ты доволен?

Немного подумав, Император ответил:

— Я не ощущаю в твоих словах должного уважения к моему статусу вообще и моей персоне в частности. Нужно чуть больше эмоций в словах!

Вытянув губы трубочкой, Дикс откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Откинулся, и на этот раз действительно посмотрел на стоящего напротив него мужчину с видимой долей интереса. Сам Император этого не заметил, он уже любовался видом из окна — больше, собственно, здесь и любоваться было нечем. Рабочий кабинет должен быть рабочим кабинетом, такой политики придерживался Дикс. В ровно квадратной комнате располагались только три относительно больших предмета. Стол, стоящий в углу и всегда заваленный многочисленными докладами, которые после прочтения сразу уничтожались, а иначе под ними было бы погребено всё помещение. Кресло, в котором сидел сам Лорд, и ещё неказистый стул для посетителей, расположенный точно посредине комнаты. Этот стул у всякого нормального подчинённого вызывал одно-единственное желание: убраться от него как можно дальше. Так получалось, что большинство из тех, кому довелось на нём посидеть, после этого отправлялись прямиком в подвалы Теневых. Вот этими тремя вещами и ограничивалась обстановка кабинета. Интерьер, мягко говоря, удручающий, но добавлять что-нибудь ещё Дикс не желал, его всё вполне устраивало.

— Так я узнаю, с какой целью ты пришёл ко мне, или как?

Император повернулся и наткнулся на внимательный взгляд своего друга, цепко следящий за каждым его движением. Неопределённо хмыкнув, он снова развернулся к окну, но на вопрос всё же ответил:

— С нашей принцессой не всё в порядке.

— Уж не хочешь ли ты сказать…

— Хочу.

— Сс`аргас! Как не вовремя!

— Это была только половина новости, причём не самая плохая.

— Уж не хочешь ли…

— Хочу.

— Сс`аргас! Нужно…

— Да сделал уже. Только будет ли толк?

— А она сама?

— Пока, конечно, ничего не понимает, но она у нас умненькая, много времени ей не потребуется.

— Демон всё задери! Как же не вовремя!

— С тобой-то что? Откуда столько эмоций?

— Ха! — хлопнул по столу Дикс. — Знал бы ты, какая сейчас Схема навернулась из-за этой неожиданности, ладно хоть не сама комбинация. И, всё равно, теперь придётся пользоваться резервной Схемой, а она не такая продуманная, да и реализовываться будет раза в два дольше.

— Ничего, скорее всего, в будущем это только пойдёт на пользу.

— Если только…

— Я в этом уверен.

— Хорошо. Вечером поговорим обо всём подробнее, но пока мне надо закончить с докладами.

Повернувшись к Диксу, Император легонько кивнул на прощанье, после чего вышел из кабинета, оставив Лорда в раздумьях. Впрочем, Дикс предполагал подобное развитие событий, поэтому в целом ничего не изменилось, просто предстояло перенести некоторые запланированные мероприятия на более поздние сроки. Быстренько прикинув в уме кое-какие цифры, Лорд вернулся к своим докладам. Как будто в компенсацию за плохие новости следующий лист бумаги оказался от капитана Стилса Этлина/ Парень, хоть и был молодым, причём довольно слабым Искусником, зато на плечах носил такую «башковитую» голову, что Дикс уже начал подумывать о его переводе в столицу, поближе к себе. Сдерживало его лишь одно: капитан каким-то образом смог, наконец, навести идеальный порядок в Имперской Гвардии. Несмотря на максимально возможный контроль со стороны Теней и тщательный отбор людей, всё это организовать было делом не из лёгких. Каким образом Этлин смог повлиять даже на Искусников, для Дикса оставалось полной загадкой, но он каждый раз откладывал её решение на более поздний срок. Так некоторые люди откладывают редкие вкусности, чтобы потом достать их, когда захочется чего-нибудь эдакого, необычного. Впрочем, была ещё одна причина, по которой Дикс не торопился с выяснением тайны Стилса. Эта причина не имела ничего общего с логикой и здравомыслием вообще, поэтому Лорд по большей части прислушивался именно к этому неясному ощущению. Его предостерегали, просили держаться подальше от Этлина и навевали мысли, что капитан играет на их стороне. Всё это не имело смысла, если не знать одну тщательно скрываемую тайну Видящих. Тайна, которая невидимой нитью пронзает целые эпохи, связывает воедино все события, так или иначе оставившие след в истории этого мира. Тайна Силы Искусников.

 

Переход Легиона

Дождь лил уже третий день подряд, и конца этому не предвиделось. Всё небо, казалось, затянуло одной сплошной серой тучей, равномерно поливающей землю. За эти три дня дождь не прекращался ни на единую минуту. Несильно моросящий, он, тем не менее, полностью размыл дорогу, превратив её в сплошное месиво, в котором сапоги утопали по щиколотку, а то и по голень. Когда же мы выбирались на более-менее твёрдую землю, появлялась другая проблема. Грязь скользила под ногами не хуже льда, которым однажды старшекурсники Гильдии Видящих покрыли весь пол в актовом зале. Старый козёл ректор тогда навернулся прямо у всех на виду, поэтому разборки продолжались месяца два, но виновных так и не нашли. Ещё бы их нашли! Виновными, почитай, были все старшие курсы, больно уж много энергии понадобилось на это дело. Эти идиоты не догадались сначала облить пол водой и заморозить именно воду. Они лишь всё усложнили, прописав цепочку рун на материализацию льда, при этом затратив энергии раз в двадцать больше нужного. С другой стороны, лёд можно было найти только в холодильных шкафах, поэтому народ просто мог быть не в курсе, что с использованием воды будет намного легче. Тяжело заниматься теми вещами, о которых не знаешь ничего, хотя… откуда-то они узнали о льде и что он скользит? Значит, и про воду знали, только мозгов не хватило додумать всё до конца. Впрочем, всё это лирика, ведь дождь так и не собирается прекращать своё пакостное дело.

Посмотрев на тучи, я зло сплюнул себе под ноги, умудрившись попасть на свой собственный сапог, но плевок смешался с грязью уже на следующем шаге. И ведь демон задери эту погоду! До этого чуть ли не полмесяца светило солнце и хоть бы капелька влаги, а едва Легион тронулся с места, как мир буквально утопило в нескончаемом потоке льющейся с неба воды. И где, спрашивается, справедливость? Будто кто специально всё подстроил! Сырость за эти дни, казалось, добралась до самых внутренностей. Причём, чем дальше мы продвигались, тем холоднее становился дождь, и, соответственно, появились первые признаки простуды. Бедным врачам приходилось каждый вечер варить новые зелья, чтобы вылечить всех заболевших. Примечательно во всём это было лишь одно: болели поголовно одни новички. Те, для кого этот поход стал хотя бы вторым по счёту, переносили дождь и холод абсолютно нормально. Нет, они, конечно, были недовольны, но зато никто из них не болел, даже не чихал, в то время как мне самому уже на следующий день пришлось брать одно из зелий, сваренных врачами.

Передёрнувшись всем телом от пробежавших мурашек, я тут же так оглушительно чихнул, что аж в голове загудело.

— Поздравляю! — радостно хлопнул меня по спине идущей рядом Лирт. — Ты опять простыл!

— Один-единственный чих ещё не повод для констатации факта! — возразил я и тут же чихнул с ещё большей силой.

— А два? — спросил Лирт, громогласно расхохотавшись.

— Да чтоб ты сам заболел!

— Не-а! — отмахнулся он. — Я уже закалённый! — похлопал себя по груди. — Меня обычным дождиком не проймёшь, вот как по горам лазить начнём — тогда да, тогда обязательно разболеюсь, да и не только я. Одежды-то у нас нормальной нет, а там бывает по-настоящему холодно.

Я некоторое время помолчал, в красках представляя себе царствующий в горах холод, но, когда по телу пробежала очередная волна мурашек, — выругался от всей своей продрогшей души!

— Да скорей бы этот дождь закончился! — добавил ко всему сказанному.

— Мечтай, мечтай! — неопределённо помахал рукой в воздухе Лирт. — Ведь здесь действие камней Ярса уже изрядно ослаблено.

— И что? — тупо спросил я, застав этим вопросом своего собеседника врасплох.

— Ну, так это, достаётся этой местности сильно, вот это, значит, и хотел это сказать.

Была у Лирта одна интересная особенность. Когда он не знал, как правильно озвучить свои мысли или его заставали врасплох, вот прямо как сейчас, он вместо заиканья или многочисленных «эээ», начинал говорить «это» чуть ли не после каждого слова. Правда, моменты, когда он не мог правильно озвучить свои мысли, были довольно редки, но они всё же были, и в такие моменты Лирт сдавал себя с головой. В частности, своё несколько необычное образование. Так вышло, что ни читать, ни писать он не умел, да вдобавок к этому большую часть своей жизни прожил в лесу. Собственно, едва он выбрался из леса после смерти отца, как уже через месяц загремел в Мёртвый Легион. Парень оказался не готов к жизни в обществе, но его усопший родитель явно был непростым человеком. Слишком разнообразной информацией владел Лирт. Иногда он выдавал такое, о чём обычный лесник и за пару сотен лет бы не узнал, с учётом того, что всё время бы оставался лесником. Правда, становилось непонятным, почему тогда Лирта не научили писать и читать? Человек, которого парень называл своим отцом, не мог не знать грамоты. Такой объём знаний можно получить только из книг. Ещё я не понимал, откуда у него такая привычка со словом «это»? Если он не контактировал с «внешним» миром, каким образом она у него выработалась?

— Ты нормально объяснить можешь? — недовольно пробурчал я, убирая со лба мокрые волосы.

— Ну, так это, папаня мой говорил, что это не всё так просто с этими камнями. Там это, как его там? Это… это… короче, не помню, как он там точно говорил, но это, вроде того, что ниоткуда ничего не берётся просто так и не исчезает бесследно. Ну, это как-то так. В общем, это, раз над большей частью Империи тепло и солнечно, значит где-то в другом месте должно быть холодно и мокро. Вот.

— Твой отец был на удивление умным человеком, — не смог не прокомментировать я его слова.

Действительно. Я как-то с детства привык, что Империя всегда солнечна и тепла, а об обратной стороне этого комфорта даже не задумывался. Но теперь, после слов Лирта, я с удивлением подумал о такой обычной вещи, которую никогда не замечал. Так вот, значит, какова цена за тёплые и солнечные дни? Дождь льётся не реже чем раз в две недели, но и больше, чем два раза в эти же две недели, он не идёт. Проливается он обильно, поэтому на полях всё растёт довольно хорошо, да и большинство имперских полей находятся на юго-западе, несколько ниже Кхольской заставы. Причём с совершенно другим климатом, и располагаются там вовсе не камни Ярса. Название не встречал, но то, что не солнечные камни, это точно. А тем временем всё осадки и холода, не выпавшие на долю большей части Империи, выпадают на её же оставшиеся территории. Интересно, лучше оставить всё как есть или изменить, полностью избавившись от камней Ярса? Когда-нибудь, если к тому времени ещё буду жив, обязательно покопаюсь в соответствующей информации. Исключительно ради интереса и ответа на возникший вопрос: зачем Искусники вообще установили солнечные камни? Просто в качестве эксперимента или ради улучшения жизни в Империи? Вот на эти вопросы и нужно будет поискать ответы, вдруг здесь можно раскопать что-нибудь по-настоящему интересное?

— Чего молчим? — вопросил Лирт, сбив мне следующую мысль.

— Я думаю, — многозначительно ответил я, сделав умное лицо, только тут же споткнулся, едва не упав этим лицом в грязь. — Сс`аргас!

— Слушай, я всё хотел спросить, а что ты делаешь каждый вечер?

— В смысле?

— Просто ты иногда по нескольку часов сидишь в одной позе, совершенно не двигаясь, это Лрак`ар, да?

Сам Лирт мог синхронизироваться лишь по третий уровень включительно, поэтому его контроль над телом был несколько поверхностен. Погружение в собственный организм начинается лишь с четвёртого уровня и возможности воздействия на своё тело повышаются на порядок, в отличие от предыдущего уровня синхронизации.

— Не только, — расплывчато ответил я. — Просто провожу маленький эксперимент.

Отчасти это действительно было так, только не эксперимент, а реализацию одной из моих давнишних заготовок. Несмотря на все попытки Карста избавить меня от брезгливости, эффекта от его действий почти не было. В своё оправдание должен заметить, что я плохо относился лишь к двум вещам: чужой крови на моих руках и к мертвечине. По закону подлости, мне, так или иначе, предстояло столкнуться как с первым, так и со вторым. Вот решением этой проблемы я и занимался уже почти на протяжении месяца. Фактически я этим озаботился ещё после ознакомительной прогулки ко второму лагерю. К сожалению, выход видел лишь один, и он мне мало импонировал: предстояло вмешаться в собственную психику. Слепив в кучу Лрак`ар, психосенсорику и применив пару понятных мне методик из психозондирования, я принялся за корректирование своей психоэнергии, отображения моего психопортрета в реальности — это обратная сторона псионики. И почти сразу наткнулся на весьма любопытную вещь: печать Хомана каким-то образом повлияла на мою психику. В частности стало понятней моё не совсем адекватное восприятие некоторых событий. Да и капрал когда-то сказал о моей странной реакции на происходящее. С моей-то точки зрения всё было нормально, а вот со стороны, видимо, так не казалось. Просто в моей психоэнергетической картине отсутствовали целые куски. Плюсом во всём этом оказалось то, что я с ходу нашёл точку отправления в своих начинаниях. Именно благодаря такой удаче дело двигалось весьма успешно, и я довольно быстро для подобного начинания нашёл способ, как откорректировать некоторые моменты своей психики. Увлечённый этим весьма интересным занятием, я далеко не сразу заметил, во что успела превратиться моя недавняя заготовка. Из неопределённых мыслей и предположений я совершенно незаметно для себя создал модель бесчеловечного по своей сути оружия. Я мог забирать волю человека, его желания, стремления и навевать нечто своё, фактически мог сделать раба из любого человека при достаточном количестве времени. Правда, не на данном этапе, а лишь в перспективе. Мне пока не хватало кое-каких умений и знаний

Прозрение случилось две недели назад, и мне потребовалось почти четыре дня, чтобы уместить в голове случившееся. Как результат — я продолжил свои изыскания с ещё большим рвением. Собственно, почему бы и нет? Единственное, что сделал, когда разобрался с первопричиной своих исследований, так это внёс некоторые ограничения в свою психику, помимо устранения изначальных проблем. Как человек рационально мыслящий, я заранее предположил ситуацию, когда мог повредиться рассудком, действовать в состоянии аффекта, и именно поэтому установил пару ограничителей на собственную деятельность. По ходу дела озаботился полной реактивацией своей психики, но это начинание пришлось отложить на более позднее время. Зато теперь я совершенно не боялся крови, мог в ней хоть купаться, а восприятие мертвечины вывернул едва ли не в обратную сторону. Нравиться она мне, конечно, не стала, но у меня теперь не было даже намёка на отвращение.

Куда сложнее было справиться непосредственно с условными рефлексами организма, привыкшим реагировать строго определённым образом. В частности, рвотными спазмами на специфический запах разложения или попадание чужой крови в рот — чтобы всё это узнать, мне пришлось провести пару весьма малоприятных экспериментов. И, тем не менее, здесь я смог добиться лишь притупления реакции, но вот полностью устранить нежелательные для меня побочные эффекты так и не сумел. Не хватало синхронизации с Лрак`аром. Мой седьмой уровень позволял творить с телом многое из того, о чём подавляющее большинство не имело даже малейшего представления, но вот вмешиваться в нервную систему и работу мозга я пока не мог. Нервная система организма становилась доступной лишь на восьмом уровне, а коррекция работы мозга так и вовсе на девятом. Сколько всего уровней предполагает Лрак`ар, ведомо лишь одному Эрсиану, но изо всех на данный момент зарегистрированных случаев, девятый уровень был последним. Вот подобной синхронизации мне и не хватало, чтобы изменить некоторые условные рефлексы моего организма. Впрочем, ещё оставалась надежда на факт коррекции моей психоэнергии. Я предположил, что после исчезновения психораздражителя, спустя некоторое время, пропадут и условные рефлексы. В книгах по психозандированию было много отсылок к анатомии, и там была информация, на которой я и построил подобное предположение. Там буквально было написано, что рефлексы, не подкрепляемые раздражителями, подвергаются активному торможению, а иногда исчезают. Раздражитель я устранил, осталась только память условных рефлексов, которая, как я надеялся, не окажется слишком уж «злопамятной».

Ах да, ещё я разобрался в своей малость ненормальной реакции на Вейсу. Оказывается у меня наличествовала чуть ли не скрытая мания. Мне нравились гордые, независимые, а главное, недоступные женщины. Причём, слово «нравились» не вполне верно отображало реальное положение вещей. Подобные женщины действовали на меня, наверное, подобно тому, как действует на волка вид ни о чём не подозревающего зайца. Разобравшись, я даже править ничего не стал, оставив всё как есть.

— Знаешь, — опять вырвал меня из мыслей Лирт, — из тебя откровенно дерьмовый собеседник, когда дело не касается Искусства.

Я, честно говоря, даже не нашёл, что ему возразить, и вместо какого-либо вразумительного ответа решил просто проигнорировать его высказывание, задав вопрос, про который всё время забывал:

— Сколько ещё идти до ущелья?

— Две-три недели, — пожал плечами Лирт. — Смотря какая будет дорога. В мой самый первый раз мы вообще добрались за десять дней, а во второй едва уложились в месяц. Мало того, что попали под непрекращающийся дождь, раза в три посильнее нынешнего, так ещё и горы завалило снегом. У нас из-за этого погибло одиннадцать человек — провалились в сугробы, да так и замёрзли.

— А позвать кого-нибудь на помощь? — с сомнением спросил я.

— Какая помощь?! — отмахнулся Лирт. — Там снегом завалило целые ущелья. Идёшь будто по равнине, а на самом деле точно знаешь, что под тобой саженей пятьдесят до твёрдой земли. Само по себе это не так страшно, ведь снег утрамбован, но в некоторых местах остались пустоты, а там и рыхлый снег. Человек проваливался в эти пустоты и мог разбиться насмерть, а мог и уйти в снег с головой на добрый пяток метров. Выжить почти нереально, а спасать…

Он лишь безнадёжно махнул рукой.

— Прошлый год вообще жуткий был, сплошные проблемы.

— Надеюсь, в этот год будет лучше, — невольно поёжился я.

Перспектива шататься по безмерным сугробам, с риском свернуть себе шею, провалившись в какую-нибудь пустоту, и это ещё в лучшем случае, меня, мягко говоря, не прельщала.

— Нет, — покачал головой Лирт. — В этом году снега почти не будет.

— С чего ты взял?

— Примета в этих горах такая, если один год выдался излишне снежный, или как там у них правильно говорят? С обильными снегопадами? Или — нет? В общем, следующий год отмечается почти полным отсутствием снега, так было всегда. Поэтому можешь не беспокоиться, снега не будет.

На душе как-то сразу полегчало.

— Кстати, я хотел спросить, а зачем нам надо идти на заставу, если нас туда всё равно никто не пустит?

— Такие правила, — хмыкнул Лирт. — У людей военных всегда и всё по правилам, поэтому мы должны предупредить командира гарнизона, что вступили на вверенную ему территорию и приступили к выполнению своих обязанностей.

— Класс! Чья формулировка?

— Так мне наш капрал в своё время объяснил.

Карст, по ходу дела, подложил мне свинью размером с хорошего крани. Моя выносливость и до попадания в Легион, будучи вполне себе сносной, после изменения моих обычных жизненных каналов энергией демона, зельем Видящих и усиленных тренировок капрала превратилась в истинного монстра. Теперь, для того чтобы устать, мне нужно около шести часов беспрестанного спарринга с капралом, а для «падения замертво» я уже и сам не знал, сколько требовалось времени. По крайней мере, Карст больше ни разу не смог меня умотать до полного нестояния. Зато я сам с этим справлялся весьма и весьма успешно. Своими экспериментами изводил себя так, как не мог этого сделать Карст. Просто для некоторых исследований приходилось пользоваться собственными запасами энергии, а их, хоть и стало много, но для такой насыщенной жизни явно маловато. В связи с чем возвращение Сил Искусника в будущем несло в себе ещё одно преимущество. Если я не сдохну по ходу этого самого возвращения, то смогу усиливать свою выносливость и силу за счёт энергии Души. Поскольку она связана с телом в большей степени, чем энергия любого другого Источника, за её счёт предположительно можно увеличить потенциал обычной энергии организма, а с помощью последней уже непосредственно влиять на этот же самый организм. Правда, как это точно сделать, я не имел и малейшего представления, в подтверждение такой возможности была лишь пара невнятных фраз Рирского Искусника на этот счёт в одном из его трудов. Но вот каким именно образом осуществить подобную энергетическую трансформацию, я не знал. Так вот, всё это сочетается с Карстом и подложенной им свиньёй самым прямым образом.

Это жалкое порождение от скрещивания захарда с васаном и не думало прекращать наши с ним тренировки. Два меча на некоторое время потеряли свой приоритет. Упор делался на меч и щит. Щит мне достался небольшой и самый обычный, самопальный, как его называли некоторые из моего десятка. Сделанный из твёрдых досок дерева ханга, обитый железом, с двумя ремнями под руку, в общем, действительно, самый обычный. Вот с этим щитом и одним мечом я и тренировался всё последнее время. До этого, конечно, такие тренировки тоже проходили, но не настолько часто. Раньше я тренировался со щитом лишь при работе с десятком, а затем и с сотней. В отличие от боя на двух мечах, да при моей скорости усвоения всего нового, дела у меня обстояли более чем хорошо, а если учитывать срок обучения, так и просто превосходно. Карст, разумеется, так не считал и беспощадно гонял меня в любое свободное время. Вкупе с моими собственными экспериментами, проводимыми над, опять же, собственной психикой и классифицированием некоторых общих составляющих для всех людей, уставал я просто зверски. Тем более, помимо тренировок и исследования, был ещё ежедневный переход на многие мили и работа с демоническим каналом. Из-за этого всего я моментально засыпал, а просыпался, как двухсотлетний дед, которому «посчастливилось» дожить до такого преклонного возраста.

Помимо всего прочего, я многое узнавал и об окружающем меня мире. Когда я и Трим оставались в стороне от остальных, он начинал рассказывать много интересного, и не только рассказывать, но и показывать. Так я узнал о целой уйме ранее неизвестных мне вещей. Он знал буквально о каждой окружающей нас травинке. Как называется, где растёт, кто ею питается, кто питается тем, кто питается этой травой. И прочее, и прочее, Трим в своей голове хранил просто потрясающие знания! По ходу его многочисленных рассказов у меня образовались несколько небезынтересных заготовок, которыми планировал когда-нибудь заняться.

Постепенно, день за днём, я начал во всё это втягиваться, и со временем стал уставать всё меньше и меньше. Запасы энергии из-за постоянного их использования росли от раза к разу, поэтому мне становилось легче. За пару дней до конца нашего перехода, уже втянулся настолько, что, решив сделать себе один день относительного выходного, просто не смог уснуть. Сил осталось слишком много, и организм, казалось, всячески противился ненужному ему отдыху. И всё же я заставил себя спать. Если физически я более чем приноровился, то психологически был изрядно измотан. Здесь я вновь подумал о реактивации своей психики. Если вплотную заняться этой проблемой, это сулило много выгод. В частности, на меня невозможно будет повлиять психологическими факторами. Стоит лишь сделать матрицу своего психопортрета, и при любых негативных психоэнергетических скачках я просто реактивирую всю свою систему. Если же к этому добавить Лрак`ар девятого уровня синхронизации, я смогу влиять не только на психологическую составляющую своего «Я», но и на мыслительную. Фактически, я смогу сделать из себя любого человека. Здесь, правда, существовал риск потерять самого себя, но если предварительно поставить некоторые психо- и мысле-блокады, мне будет одна лишь польза.

Равномерный ход событий был нарушен в день, когда мы должны были выйти к заставе. Кстати, Лирт оказался прав. Снега в горах действительно оказалось немного, только мне и этого хватило, чтобы его люто возненавидеть. Ненависть к снегу у меня появилась в тот же день, когда я в первый раз на него наступил. Можно даже сказать, что я его невзлюбил после первого шага. Холод, по крайней мере, для меня, был просто зверский! Уже через пару часов я беспрестанно шмыгал носом, а пределом моих мечтаний стало желание вновь оказаться где-нибудь поближе к центру Империи, там, где сейчас тепло.

Так вот, буквально за час до прибытия на место стоянки Легиона, передние шеренги стали останавливаться одна за другой, пока не остановились абсолютно всё.

— Что происходит? — поинтересовался я у стоявшего рядом со мной Варлда.

— Не знаю, — настороженно ответил тот.

По Варлду было видно, что подобная непредвиденная остановка ему очень и очень не нравится. Видя некоторую нервозность в поведении своих старших товарищей, я и сам почувствовал волнение.

— Раньше такого не было? — на всякий случай решил я уточнить.

— Нет, — качнул головой Варлд. — Мы доходили до места стоянки, а генерал и пара капитанов отправлялась в сторону заставы, там до неё не больше получаса. День-два отдыхали, затем уже разбредались по ущелью.

— Так мы разделимся, что ли? — ляпнул я от удивления, прежде чем успел подумать.

— Конечно! Не такой же толпой ходить? Делимся по две сотни и разбредаемся по округе перехватывать тех, кто тут лазает без законного на это дело разрешения.

Во всём этом стоило кое-что уточнить. Ущельем здесь называли, можно сказать, всю гору целиком, вернее, ту часть горы, которая была проходима для людей. Нам предстояло патрулировать лишь немногим меньше тысячи вёрст. Нас самих чуть больше двух тысяч, разделение по две сотни, и получается, что каждой группе предстояло патрулировать линию длиной почти в сто вёрст. Хотя, некоторые группы не будут превышать и ста человек, поэтому территория патрулирования сокращалась и довольно ощутимо. В горах не так много мест, где можно пройти, поэтому такую территорию довольно легко держать под контролем. Также меня просветили, что летом по ущелью лазает целый Легион, а зимой лишь усиливается гарнизон самой заставы. Зимой мы все служим подобием мяса, которое может, хоть и не больно, но всё же покусать. Так думает очень много людей, и так совсем не думают Арвард со своей компанией. Я, конечно, теперь тоже в неё вхожу, но не когда дела касаются военной стороны вопроса. Здесь пользы от меня почти никакой.

Наконец, стала известна причина остановки, и оной послужил десяток всадников, которые преградили дорогу Легиону.

— Не нравится мне это, — хмуро покачал головой Варлд. — Что-то сейчас будет.

Произошло не то, что я ожидал. К нам подбежал какой-то парень и, даже не спросив моего имени, передал приказ немедленно явиться пред светлые очи всеми любимого генерала. Находясь в некотором замешательстве, я, тем не менее, бодро побежал к переднему строю.

— Эрл! — бодро хлопнул я себя по груди, останавливаясь рядом с Арвардом. — Прибыл по вашему приказанию!

Помнится, раньше я чувствовал себя до ужаса глупо, каждый раз говоря «эрл», «так точно», «никак нет» и прочие фразы, властвующие в военном жаргоне. Теперь для меня это стало чем-то настолько обыденным, что просто перестал обращать на них внимание.

— Вольно! — величественно махнула рукой Вейса, не дав Арварду сказать и слова.

— А ещё расслабься и получай удовольствие, — вполголоса добавил капрал, бывший тут же (как же без капрала!). Собственно, у меня уже давно сложилось впечатление, что звание капрала Карст носил лишь из некого изощрённого издевательства. Ведь больше вряд ли когда выпадет возможность орать на генерала прямо в лицо. Вот он и пользовался этим с чувством и нескрываемым удовольствием.

В стороне от простых солдат собрались все капитаны, Арвард, Карст, Искусники, а теперь ещё и я. Причём, если в курсе того, что у генерала и Видящих ко мне особое отношение, были практически всё, то вот насколько оно особое, не знал никто. Именно поэтому на подначку Карста у половины капитанов заметно вытянулись лица от удивления. Ведь ни для кого не секрет, что капрал практически на каждой тренировке откровенно издевается надо мной, из-за чего у многих сложилось впечатление, что Карст меня люто ненавидит. Просто никто не был в курсе моих физических и умственных способностей, а «издевательства» представляли мой индивидуальный темп тренировок.

— Тогда, капитан Нейдлинг, я прошу приступить немедленно!

Первый нож поймал я, а второй успел перехватить капрал, уже готовый к чему-то подобному.

— Вы когда-нибудь это прекратите? — раздражённо спросил Миствей.

— Никак нет, эрл! — довольно произнёс я, возвращая кинжал Вейсе.

— Ещё и кривляется, — убито покачал головой Арвард.

Стало понятно, что мне пора выходить из тени, иначе бы Миствей, капрал и Вейса вели бы себя совершенно по-другому. Быстро бросив взгляд на генерала, и задействовав психосенсорику, я уловил, что от меня требуется. Ну что же, будет тебе маленькое представление.

— Так зачем меня позвали? — шмыгнул я носом. — Во всём, что касается непосредственно дел военных, я ничем помочь не смогу.

— Как знать, как знать, — усмехнулся Арвард, пристально глядя на меня.

«Да понял я, понял!» — ответил ему глазами на его выразительный взгляд.

Смотрели на меня все, из-за чего я стал чувствовать себя весьма неуютно. За прошедшее время я несколько привык к вниманию к своей персоне, но оно всё равно изрядно меня доставало.

— Так меня просветят, в чём дело или нет? — несколько раздражённо спросил я.

— Видишь ли, нам поступило очень интересное предложение.

— От тех людей? — кивнул я в сторону всадников, судя по всему, терпеливо дожидавшихся нашего ответа.

— Именно.

— И чего они хотят?

— Хотят они того, чтобы мы дня на два разбили здесь лагерь и не вмешивались в дела заставы.

Анализ.

Нет. Ошибочно.

Анализ.

Нет. Несоответствие данных.

Анализ. Итог.

Так-с… всё становится понятным. Значит, в данный момент на заставу нападают, или штурмуют, как там это говорится по-военному? Штурмуют, и им нужно ещё два дня. Думаю, они прекрасно знают о нашем Легионе, и именно поэтому решили предложить сделку. Действительно, зачем уголовникам жертвовать своей жизнью ради Империи, обрёкшей их на смерть? Здесь, раз они дошли до предложения нам, они должны были подстраховаться и на случай нашего отказа.

— Крис? — с любопытством посмотрел на меня Арвард.

— Подожди! — отмахнулся я от него и принялся ходить из стороны в сторону, натаптывая дорожку в неглубоком снегу.

Так, на чём я остановился? На отказе! Вряд ли можно было перебросить много войск по эту сторону хребта, а значит, большая часть штурмует со стороны западных ворот заставы. Восточная группа, вполне допустимо, тоже может штурмовать, но основная задача этой группы — отрезать гарнизон от остальной Империи. Много народу на это дело не надо, но и нельзя действовать совсем уж небольшой численностью. Предполагаю, что моральная сторона вопроса при осаде имеет довольно важную роль. Скажем, гарнизон зажат с двух сторон и находится в отчаянии. Здесь есть два самых оптимальных варианта развития событий. Первый: люди могут ожесточиться и биться до самого конца, желая как можно дороже продать свою жизнь, или, второй вариант — они уже смирились со своим концом, то есть толку от них немного. Вот только этим нападающим нужна ещё пара дней, а значит, люди не хотят сдаваться просто так и оказывают соответствующее сопротивление. Это вновь возвращает к мысли об отказе. Попытка решить дело без лишней крови подразумевает под собой явное наличие здравого смысла, поэтому без страховки дело обойтись не могло. Мы говорим им твёрдое «нет», и нас, по расчётам, во всех смыслах похоронят вражеские Искусники. Естественно, не сразу, а чуть дальше, буквально через полверсты. На данный момент Легион остановился на довольно широкой части ущелья, можно сказать, плато, которое сужается лишь впереди и предоставляет идеальный шанс разобраться со всеми нами единым махом. С другой стороны, почему они сразу не завалили проход? Возможно, неизвестные нападающие предполагают, что после заставы они двинутся дальше? Разорение окраин Империи? Я бы сказал довольно опрометчиво с их стороны. Ведь на западе рассредоточено два Легиона. Поэтому они рискуют нарваться на довольно ощутимое сопротивление. Или они на это и рассчитывают? Непонятно. Мало данных.

— Есть соковт? — спросил я у Арварда.

Через пару минут я, так, чтобы не видели всадники, через трубу, сокращающую расстояние, разглядывал вход в узкую часть ущелья с плато, плато, на котором мы сейчас и находились. Увиденное меня не слишком обрадовало, но могло быть и хуже.

Расчёт. Анализ. Перерасчёт. Анализ. Итог.

— Десять процентов плетение седьмого уровня, семьдесят семь процентов плетение шестого уровня, восемьдесят процентов плетение пятого-четвёртого уровня, и сто процентов, что ловушка будет, даже если они понимают, что мы сами знаем о её наличии. Около семидесяти семи процентов присутствие Арх-Гарна пятой ступени, восемьдесят процентов присутствие Арх-Гарна шестой ступени, сто процентов присутствие двух Видящих и семьдесят семь процентов присутствие трёх Видящих. От меня ещё что-нибудь надо? — спросил я, возвращая соковт его владельцу.

— Насчитал пять способов? — уточнил Шун, о чём-то напряжённо раздумывая.

— Их может быть больше, — отрицательно качнул я головой. — Я считал не способы, а возможности. Отправлять на такое задание слабых Видящих нет никакого толку, но и слишком сильных отправлять может быть опасно. Существует риск потерять нужного человека из-за какой-нибудь совершённой глупости. Получается, что оптимальным вариантом является наличие среднего звена. Искусник уровня Ранл-Вирна слишком силён, да и таких мало, а Ранл-Гарн слишком слаб для подобной миссии, вот и получается, что идеальный вариант это Арх-Гарн шестой ступени. Соответственно, нужно ожидать плетения шестого-четвёртого уровня, но здесь я опять взял среднюю величину, и получается, что восемьдесят процентов за атаку плетением пятого уровня. От ста процентов откидываем по десять процентов на шестой и четвёртый уровень и получаем цифру восемьдесят. Точно так же считаем плетение и присутствие Арх-Гарна. Если раскидывать плетение на седьмой-четвёртый уровень, то доля седьмого будет всего десять процентов, поэтому его почти сразу откидываем и оставляем плетения шестого-четвёртого уровня. Здесь вносим поправку на пятый уровень, как самый приемлемый и получается, что вероятность использования этих плетений не больше семидесяти семи процентов. Но опять же, если подключить здравый смыл, есть большая вероятность использования плетения четвёртого уровня, поэтому так же откидываем по десять процентов на долю пятого и шестого уровня и получаем те же восемьдесят процентов.

— Значит, Арх-Гарн и четвёртый-пятый уровень плетения, — пробормотал Шун, отходя от меня в сторону.

— Это лишь всё, что касается Искусства, а вот насчёт обычных военных хитростей я ничего сказать не могу.

— И не надо, — качнул головой Арвард. — Тут и без тебя всё ясно. Солдаты противника будут стоять дальше по ущелью и добьют тех, кто сможет выжить от атаки Искусников.

— Значит, пора давать ответ? — уточнил один из капитанов, выделяющийся среди остальных обожжённой правой стороной лица и отсутствием левого уха, знаменитый Валар, командующий, помимо всей своей сотни, ещё и самым сильным десятком Легиона.

— Ты учёл все возможные варианты? — на всякий случай уточнил Арвард.

— Это же Искусство! — неподдельно возмутился я. — Тут нельзя учесть абсолютно все варианты! Вполне может так быть, что мы уже давно стоим на одной большой ловушке и едва дадим ответ, как нас взорвут всей кучей.

Лица всех без исключения вытянулись от удивления.

— Так что же ты раньше молчал?! — сдавленно прошептал ещё один из капитанов, Лайс.

— Потому что этот вариант маловероятен, — отмахнулся я. — Просто привёл пример разносторонности Искусства. Его слишком сложно анализировать. Я ведь давал анализ только силы плетения и уровня Видящих, а не того, чем они воспользуются. Слишком много есть плетений, подходящих под нашу ситуацию, и ещё больше тех, о которых я ничего не знаю, но вполне могут знать наши противники. Просчитывать Искусство — это просто дохлый номер! Вместо этого можно просчитывать вероятности, очень повышает шансы на выживание.

— Ладно, мы услышали достаточно, — кивнул Арвард. — Действуем по плану, но, если Искусники потребуют внести изменения, слушайтесь беспрекословно. Сегодня практически всё зависит только от них, поэтому никаких пререканий быть не должно. Это приказ.

Обведя всех взглядом, Миствей хмыкнул, глядя на неподвижные лица своих подчинённых, после чего скомандовал:

— Разойтись! А ты возвращайся в десяток.

Это уже мне.

— Так точно, эрл! — бодро ответил я и, развернувшись, побежал в сторону своей сотни.

Меня начало немного потряхивать, и холод на этот раз был здесь ни при чём. Просто, я чувствовал, что моему первому бою предстояло случиться несколько раньше, чем я предполагал. Лёгкий холод попытался поселиться где-то в районе груди, но почти тут же прошёл. Крайне резко я стал полностью спокоен. В такие моменты мне всегда казалось, что у меня отключались чувства. Так было при каждой моей работе. Лёгкая паника перед началом и полная сосредоточенность в процессе. Хотя я совершенно не ожидал, что мой организм сработает подобным образом и на предстоящую схватку. Значит, настало время проверить, насколько хорошо я учился? И сделаю ли свою новую работу так же превосходно, как делал все предыдущие? Скоро я это выясню.

 

Отступление второе

Истории о таких днях обычно начинаются примерно так: «В тот день ничто не предвещало беды». Может, слова используют несколько другие, вот только суть от этого ничуть не меняется. Пусть даже такая фраза несколько избита, но и по-другому об этом дне сказать было просто нельзя.

Итак, в тот день ничто не предвещало беды.

Капитан Ранвис, Отар Ранвис, совершал ежедневный утренний обход. Он был из того редкого типа людей, которым для счастья хватало шестичасового сна в тепле и двухразового питания в день, пусть даже это будут лишь хлеб и вода. К материальным благам он относился откровенно наплевательски, власть его не интересовала, как и деньги. Ему бы вообще не нужно было жалованье, если бы не необходимость регулярно обновлять одежду и тратиться на женщин — против природы не пойдёшь. Одежду он менял строго один раз в полгода, придерживаясь мнения, что командир должен подавать пример своим подчинённым. Именно поэтому Ранвис всегда был чисто выбрит, одет в чистую одежду и тренировался ничуть не меньше своих людей, а главное, он действительно заботился о подчинённых. Без преувеличения, он был идеальным командиром, и очень этим гордился, чего ни от кого не скрывал. И если бы хоть кто-нибудь рискнул бы пошутить о некоторой напыщенности капитана Ранвиса, то этот человек рисковал столкнуться со злостью более чем полутысячи обычных солдат и четвёрки Видящих.

Каждый солдат знал, что командир заботится о нём, и платил Ранвису той же монетой. У многих ещё были свежи воспоминания о службе под началом настоящих ублюдков, отожравшихся на дармовых. Там и речи не шло о каком-либо владении мечом, сами ходили, и то хлеб.

Видящие, в свою очередь, знали, что в любой момент могут обратиться за помощью к своему начальнику, и он им никогда не откажет. Нужен какой-то ингредиент? Будет! Только надо подождать чуток, гонец уже в пути. Нужна книга? Будет! Заказ в библиотеку уже отправлен. Принадлежа к аристократии лишь по титулу, они не могли рассчитывать даже на минимальное спонсирование своих разработок, но у капитана иногда получалось выбить пару-другую сотен пронтов на их проекты. Спрашивается, почему аристократы вообще сидят на какой-то заставе? Так ведь кому-то всё равно надо сидеть! И кому же, как не выходцам из обедневших родов? Всё равно у них не хватит денег купить себе место где-нибудь поближе к столице, а за учёбу в Гильдии предстояло работать на благо Империи в течение пятидесяти лет. Так и получалось, что напыщенные идиоты и идиотки, закончившие своё обучение постольку-поскольку, сидят на тёпленьких местах в столице и её округе, имея при этом очень неплохое жалованье. В это же время, большинство из тех, кто буквально рвал себе жилы, познавая Искусство, прозябали на границах, и ещё везло, если попадали не на границы с Акарнией. В тех местах мало кто смог отслужить свой срок и вернуться домой живым, если, конечно, дом вообще был. Вот так и получилось, что буквально каждый в гарнизоне боготворил своего командира по той или иной причине. Образцовый гарнизон далеко не самой обычной заставы. Только об этом чуть позже.

Проверка шла своим чередом. Ранвис прошёлся по западной стене, проверил посты, постоял, посмотрел в сторону условно вражеской территории, а затем отправился на тренировочную площадку. На этот раз капитан потратил копившееся жалование на наём трёх мастеров для обучения своих людей. Один мастерски обращался с арбалетом, луком и мечом, другой копьём, щитом и мечом, третий был мастером двуручного оружия и стандартного боя «меч и щит». Солдаты уже давно привыкли к методам Ранвиса, поэтому он нанял этих людей, чтобы они разнообразили тренировки и научили чему-то новому. Эти люди действительно знали толк в своём деле. Именно по этой причине капитан ежедневно устраивал спарринг с одним из них, набираясь нового опыта и шлифуя свои старые навыки с умелыми противниками. Только в то памятное утро Ранвису не суждено было провести очередную тренировку. Он уже успел переодеться в одежду, специально предназначенную для тренировочных боёв, ступил на площадку, очищенную от снега, и именно в этот момент по заставе разнёсся оглушительный набат сигнального колокола.

Несколько мгновений все стояли, сидели, лежали в зависимости от того, где их застал сигнал тревоги, а затем наваждение прошло от настоящего рёва одного из постовых:

— Да тревога, захард вас задери!

— Всем занять свои места! — заорал во всю мощь наконец очнувшийся капитан и тут же сорвался с места, спеша на западную стену.

Недолгий ступор Ранвиса был вполне обоснован. Он просто пытался сообразить, какой дурак без его ведома решил устроить учебную тревогу? Судя по запоздалой реакции остальных, они думали о том же самом. Потому как настоящего нападения просто быть не могло, и для подобного мнения была весьма веская причина.

Слово «застава», пожалуй, является прямым оскорблением как самой крепости, так и мастеру, который её создал. Но так уж сложилось, что величественную цитадель, чёрной громадой стоящую среди белоснежных гор, именовали именно заставой. Построена она была с нарушением многих законов стратегической безопасности, более восьмисот лет назад. Обычно крепости ставят на выходе, перекрывая перевал и доступ в страну, но особенность ущелья Мавт-Корк была такова, что единственное место для расположения крепости находилось в самом центре горной гряды. И всё равно оставалось ещё много мест, где можно было бы пересечь этот горный хребет, некогда подвергшийся изменению во время битвы уже забытых Искусников. Именно тогда Мавт-Корк, со своими заснеженными пиками и высокогорными тёплыми озёрами, превратился в дико искорёженную местность с множеством переплетённых меж собой ущелий.

Впрочем, ставить крепость можно было только там, где её, собственно, и поставили. Остальная часть ущелья в месяц перехода весны в лето полностью меняется. Пятнадцать дней подряд окружающую местность сотрясают непрекращающиеся землетрясения, и после двух недель расположение ущелий становится другим. Нетронутым остаётся лишь небольшая часть хребта, и именно эту часть перегораживает цитадель. Любой армии, если она хочет попасть в Империю через западную границу, волей-неволей придётся сначала пройти через крепость, а сделать это весьма проблематично. Стоит заметить, что на цитадель нападали лишь единожды, и после этого никто больше не решался на такой опрометчивый шаг. Запасов в крепости всегда было ровно столько, сколько бы потребовалось для нормального питания утроенного гарнизона в течение пяти лет. На случай длительной осады. О продвижении армии в глубь Империи без взятия крепости не могло идти и речи. Для нормального снабжения нужна соответствующая дорога, а она проходила лишь в одном месте — через цитадель!

— Что случилось?! — с ходу спросил капитан, едва оказался на стене.

Один из лейтенантов молча указал на уже чуть поблекшую сигнальную вспышку одного из разведывательных отрядов. Красный цвет. Дела плохи.

— Сс`аргас! — не сдержался Ранвис.

Капитану совершенно не хотелось оставлять свой след в истории, но, похоже, это всё же случится. Вторая попытка штурма за всё время существования цитадели, а если штурм удастся, он точно попадёт в историю. Человека, который сдаст подобную крепость врагам, запомнят надолго. Как уже говорилось, капитан был очень гордым, поэтому лишь от одной такой мысли у него руки задрожали от ярости. «Да как они посмели?! — забилось у него в голове гневная мысль. — Они собираются напасть на МОЮ крепость?! Стоп!»

Ранвис сделал несколько глубоких вдохов. Ещё ничего не ясно, вполне может быть, что разведчики так пошутили. Их, конечно, за такую шутку точно прибьют, но всё же? Или вдруг что-нибудь случилось, и сигнальная вспышка была непреднамеренной? Мало ли что могло произойти! В самом деле, кто же в здравом уме решится атаковать подобную крепость? Впрочем, Ранвис понимал, что лишь успокаивает себя и не более того.

Как показало время, кто-то очень даже может решиться. Минут через десять, показавшиеся многим полноценными часами, из-за поворота вылетела верхом на конях пятёрка разведчиков. Нещадно настёгивая коней, они промчались оставшуюся половину версты буквально за два десятка секунд и остановились у некого подобия толена. Древний мастер, проектировавший крепость, посчитал строить какие-нибудь «малые ворота» довольно опасным делом, поэтому заменил их специальной машиной, поднимающей людей с западной стороны цитадели. Благодаря кристаллам-накопителям и древним Искусникам, подъём происходил без участия мускульной силы. Единственное неудобство заключалось в том, что активировать механизм мог лишь кто-нибудь из Видящих. С другой стороны, в крепости всегда присутствовали Искусники, из-за чего подобное неудобство почти не ощущалось.

— Поднимайте их! — отдал приказ капитан, едва всадники загрузились в специальный деревянный короб.

Почти сразу из надвратной башни по канату побежало голубоватое свечение, охватившее и сам короб. Едва это произошло, как воины стали быстро и равномерно подниматься вверх. Ранвис даже не стал дожидаться, когда разведчики выгрузятся на стену. Стоило лишь показаться макушке головы одного из людей, как капитан рявкнул, всё ещё находясь в сомнении, какой бы ему хотелось услышать ответ:

— Докладывайте!

Если это была всего лишь шутка, хотя на подобный исход уже почти не осталось надежды, то предстояло наказать своих людей. Но Ранвис точно знал, что, если это окажется шуткой, ему надлежит устроить показательную казнь, а этого он не хотел делать и под страхом смерти. Если всё окажется правдой… тогда, уж лучше бы разведчики просто пошутили.

— Эрл! — хлопнул себя по груди старший группы. — В сторону заставы движутся большие силы противника.

— Сколько?

Мужчина на секунду смешался, после чего негромко ответил:

— Много, очень много.

Подобный, неформальный с точки зрения устава, ответ, всё передал ничуть не хуже конкретных цифр. В это же самое время подъёмник остановился, и Ранвис отошёл в сторону, давая возможность разведчикам сойти на стену. Пять лошадей и пять человек, держащих их под узды, еле-еле смогли подняться все разом, поэтому люди поспешили скорее оказаться на твёрдой каменной стене. Хоть глаза у коней были завязаны, всё равно оставался довольно большой шанс полететь вниз из-за излишне резкого движения одного из животных.

— Когда они будут здесь? — спросил капитан, выждав, пока со стены уведут лошадей, и заодно давая своим людям перевести дух и собраться с мыслями.

— В пределах двух часов.

— Эрл? — вытянувшись в струнку, произнёс незаметно подошедший молодой парнишка. — Мне отправляться?

По правилам полагалось отправить вестового с сообщением в ближайший город, едва в небе зажглась красная вспышка. Ранвис уже нарушил одно правило, не сделав этого сразу, а теперь он вообще сомневался в возможности такого шага. Нет, сообщение жизненно необходимо было отправить, вот только будет ли толк, если сделать это обычным способом?

— Сколько примерно нападающих? — вместо ответа спросил капитан у командира разведчиков.

— Я не могу сказать, сколько их всего, но тысяч шесть мы видели, — после некоторого раздумья ответил командир. — Но их точно больше, нам просто не было дальше видно. Хвост идущей армии терялся за поворотом, поэтому общая численность войска неизвестна. Просто нам, чтобы остаться в живых, пришлось уйти со своего места, хотя мы и без того тянули с уходом до самого конца.

— Эрл? Так мне отправляться?

— Я боюсь, что далеко ты просто не уйдёшь, — задумчиво произнёс Отар. — При таких масштабах нападения есть два варианта. Они надеются справиться до того, как к нам придёт подмога, и им просто не нужно перехватывать вестовых. Или они будут действовать не спеша, а значит, с восточной стороны уже собралось достаточно людей, чтобы не пропустить и целую сотню. Тебя там могут просто убить.

— Я готов рискнуть, эрл! — без малейшего колебания ответил парень.

— Хорошо быть молодым, — чуть улыбнувшись, покачал головой Ранвис. — Ещё тянет геройствовать.

— Эрл, прошу простить, но вы ошибаетесь. Просто кого-нибудь послать всё равно придётся, а я как вестовой обращаюсь с лошадьми лучше всех в гарнизоне. Значит, у меня больше всего шансов добраться до цели или успеть вернуться к заставе.

— Сколько тебе лет?

— Сорок.

— Странно, — удивился капитан. — Давно я уже с возрастом не ошибался, я думал тебе меньше двадцати.

Да и вообще, как-то так получилось, что Ранвис видел этого вестового всего во второй раз. Впервые — когда заступил на должность командующего гарнизоном и до сегодняшнего дня больше его не встречал. Хотя ещё не далее, как сегодня утром, капитан пребывал в полной уверенности, что знает всех обитателей заставы чуть ли не как родных. Выходит, это было не так. Плохо.

— Я родился с даром Искусника, — беззаботно пожал плечами вестовой. — Я так буду выглядеть ещё лет шестьдесят.

«Каким образом я его пропустил?» — неподдельно озадачился Ранвис.

— Ладно, об этом поговорим как-нибудь потом, сейчас важно другое, — ответил капитан, наверное, больше своим мыслям, чем на слова вестового.

Повернувшись к одному из Видящих, стоявших несколько в стороне, Ранвис кивком головы подозвал к себе старшего Искусника. Эрвис Нейтл, зарегистрированный Видящий девятой ступени и Искусник шестой ступени на деле.

— Эрл? Чем могу служить?

— Есть способ отправить сообщение с помощью ваших сил?

— Есть, — кивнул головой Эрвис. — Только это бесполезно.

— Почему?

— Я чувствую в восточной стороне присутствие Силы, а значит, любое послание просто перехватят.

— Ну вот, — повернулся капитан к ожидающему своего приговора, вестовому. — Ты можешь быть свободен, ничего передать не удастся.

— Эрл! — хлопнул себя по груди мужчина и, отойдя на пару саженей, остановился.

— Ты чего? — удивился капитан. — Можешь идти.

— Я так думаю, раз надобность в моей непосредственной работе отпала, то лучше сразу ждать нападения на стене, чем где-нибудь ещё. Ведь теперь я точно такой же солдат, как и все остальные.

Хмыкнув, Ранвис кивнул ему и снова повернулся к Искуснику.

— Я так думаю, — бессознательно повторил он слова вестового, — без Видящих штурм не обойдётся, поэтому многое зависит от вас. Вы сможете выстоять против их атаки?

— Смотря, какая будет атака, — ответил Эрвис, в задумчивости потершись щекой о плечо. — Застава сама по себе хорошо укреплена разнообразными щитами, причём щитами уровня Ранл-Вирна, а то и вовсе Арх-Дайхара. Так что, я думаю, Искусники не будут пытаться пробить защиту непосредственно самой заставы.

— Атаковать силами одних солдат — это чистой воды самоубийство, — покачал головой капитан. — Соотношение потерь станет таким, что понадобится армия тысяч в сто, если не больше.

— Эрл, вы меня не так поняли, — поднял руку Нейтл, останавливая рассуждения Ранвиса. — Я и не говорил, что на штурм пойдут лишь одни солдаты. Нет, просто Искусники явно будут действовать как-то по-другому, иначе вся эта затея не имеет смысла.

— Может они пришли просто нас попугать? — криво улыбнулся один из разведчиков. — Как говорится, решили чисто поприкалываться.

По рядам напряжённых людей, заполнивших всю стену от края до края и чутко прислушивающихся к разговору, прокатилась волна смешков. Тем, кто стоял слишком далеко, пересказывали товарищи, стоявшие ближе, а те, в свою очередь, пересказывали тем, кто стоял ещё дальше. Именно поэтому ещё некоторое время на стене периодически раздавался чей-то смех, вызванный шуткой разведчика.

— К демонам такие приколы, — буркнул капитан. — Ну и? — это уже Эрвису. — У вас есть идеи, чем они могут в нас запустить?

— Для этого я должен знать, чего они хотят добиться.

— Они собираются взять нас штурмом, вам должно этого хватить! — отрезал Ранвис.

— Капитан, я понимаю ваше недовольство, но для точных выводов этой информации слишком мало. Нужно нечто большее, тем более, может, они и не будут брать нас штурмом? Вдруг у них есть что-то такое, о чём никто из нас даже не знает, а армия предназначена совершенно для чего-то другого?

— Значит, мы можем только ждать, что будет дальше?

— Да.

— Тогда будем ждать.

Сказав эту фразу, капитан отправился переодеваться, ведь он так и был в своём тренировочном костюме. По прошествии получаса, Отар поднялся на стену в абсолютно белоснежных доспехах. С точки зрения безопасности это было сделано вопреки всякой логике, но с моральной стороны всё правильно. В этих заметных доспехах Ранвис внушал своим людям непоколебимую уверенность. Он одним лишь своим видом ободрял ветеранов и поддерживал тех, для кого предстоящее сражение было первым в их жизни, прогоняя мысли о том, что оно могло стать и последним. Впрочем, подобные доспехи Ранвис надел не столько из-за моральной стороны, сколько по необходимости. Использовать чужеродную Силу в цитадели нельзя, но всё же, если это случится, тогда удар будет направлен именно на выделяющегося капитана, а не на обычных солдат. Ведь, в отличие от них, Ранвис был защищён намного лучше любого другого человека, находящегося в крепости, естественно, кроме Видящих. Помимо этого, любой искусный мечник попытается прорваться именно к нему, Ранвису, а значит, погибнет намного меньше людей, ведь он будет стремиться добраться до капитана, не отвлекаясь на других больше, чем нужно. По этой причине Ранвис расположил рядом с собой всех трёх нанятых мастеров, ведь он мог и не справиться, если противников будет слишком много. Эти две причины были основными, но далеко не единственными по которым капитан и надел настолько выделяющийся доспех. Ну, а ещё через полтора часа капитан выдал такую витиеватую тираду, что даже у ветеранов, пусть и согласных со всем сказанным, вытянулись лица от удивления. Просто, ситуация складывалась таким образом, что Ранвису предстояло не войти в историю, а именно вляпаться. И запомниться потомкам, как человек под чьим командованием была сдана Кхольская застава, цитадель Мавт-Корка.

 

Ущелье Мавт-Корк

Я не знаю, какой там разработали план Арвард и капитаны, прежде чем позвали меня, но первым делом солдаты изрешетили болтами всех всадников, вместе с конями. Как это произошло, я сам не видел. Новость передалась по цепочке, поэтому вскоре все были в курсе того, что предстоит сражение. Затем весь легион перестроили в одну большую ударную силу, расположив людей в четырнадцать рядов по полторы сотни человек в каждом. Причём, система была отработанной, на все перестроения у нас ушло меньше получаса. Ушло бы вообще минут пять, если бы не необходимость снять лишнюю одежду. Нормальных зимних вещей не было почти ни у кого, поэтому большинство надевало на себя кучу летней одежды, а иногда и вовсе какое-нибудь тряпьё. Естественно, что при таком подходе к выбору вещей не шибко повоюешь, из-за чего и пришлось раздеваться, складывая одежду на немногочисленные телеги, расположенные в самом конце походной колонны. Стало холодно, и это несмотря на чистое небо со слепящим солнцем над головой, а ведь могло быть и хуже.

Сбитые и устоявшиеся сотни не растягивали в одну шеренгу, а строили практически обычными колоннами, только вплотную к другой сотне, образуя единую линию. Во всём этом был лишь один весьма и весьма примечательный момент. Точнее будет сказать, двенадцать примечательных моментов, каждый со своим именем.

Наш десяток оказался в третьей шеренге, поэтому я видел, как Вилст, Дварф, Линдгрен, Герцог, Тарс, Тихий и ещё шесть людей, о которых я знал лишь со слов других, равномерно распределились перед общим строем. Десяток Влара в полном составе, он же, как я его прозвал, монструозный десяток. Перед нами, в самом центре, встал Невозмутимый. Немного левее занял своё место Вилст, а справа возвышалась огромная фигура его брата — Дварфа. Герцог отвечал за левый фланг, и Ласора, женщина, виденная мною лишь пару раз, несла ответственность за правый фланг. Арвард занял место за Линдгреном и отдавал приказы, расходящиеся по цепочке; впрочем, от громогласного рёва генерала закладывало уши, наверное, и у самых последних шеренг, поэтому сильно ничего передавать не пришлось. Большинство и без того прекрасно всё слышало. Так, нам, когда пойдём на врага, приказали молчать до самого конца, а тех, кто не сдержится, Арвард пообещал отдать Карсту на обучение бою двумя мечами. Шутка шуткой, но я стал наглядным примером того, чего никому не хотелось бы испытать на себе, поэтому веселье довольно быстро сошло на «нет». Все прониклись угрозой, тем более, Арвард просто так слов на ветер не бросал. Ведь в случае нарушения обязательно выполнит свою угрозу. Учить Карст, конечно, не будет, зато может заняться физической подготовкой отдельных лиц. Затем нас предупредили, что мы атакуем лишь после приказа, а до тех пор идём обычным строевым шагом, никто не бежит и, главное, молчим! Арвард сразу предупредил, что от атаки лучников, или, более вероятно, арбалетчиков, нас защитят Искусники, поэтому на стрелы, если они вообще будут, мы не должны реагировать ни единым движением. Ещё одним приказом стало требование не обращать внимания на то, что будет твориться над нашими головами. Суть этого приказа, если чуточку подумать, объяснялась довольно просто. Какая ловушка будет самой эффективной среди заснеженных гор против солдат идущих по дну ущелья? Ответ один: лавина. Об этой напасти всех без исключения гор, на которых лежит снег, меня предупредил Варлд, ещё больше месяца назад. Вот и получалось, что наши Искусники будут прикрывать нас щитами не только от стрел, но и от снега.

Для меня так и остался непонятен другой момент: чем тогда будут заниматься Видящие наших врагов? Даже несмотря на значительные затраты энергии — когда они будут организовывать для нас лавину, поскольку снегу нынче мало, поэтому большие затраты, — у них всё равно останется приличный запас Сил. Хм… или вопрос надо ставить немного не так? Чем именно, как или с помощью чего будут прикрывать нас Торл и Шун? Может, у них есть нечто эдакое необычное? Конечно, есть. Кристаллы-накопители, например. Выжмут их досуха, а затем, с запасами энергии по самую макушку, примутся за вражеских Искусников? Разумеется, сразу после того, как поставят защиту от стрел, или они сделают два дела за раз? Правда, будет не слишком смешно, если и у наших врагов тоже найдутся соответствующие кристаллы.

Прежде чем мы, наконец, тронулись с места, произошло ещё одно примечательное событие. Торл и Шун прошли вдоль десятка Влара и напоили каждого четырьмя различными зельями. Посмотрев на небольшие колбы один-единственный раз, я моментально узнал зелья, вслед за этим вспомнил состав, некоторые нюансы при создании и, главное, их назначение. Первое, выглядевшее подобием закупоренного сиреневого тумана, предназначалось для усиления организма в целом, и мышечной ткани в частности. Второе, абсолютно чёрное, было относительно новой разработкой, оно усиливало регенеративные способности организма в несколько раз. Третье, густое, тёмно-синего цвета, воздействовало на работу мозга и нервной системы, усиливая скорость восприятия на порядок. И, наконец, четвёртое, ничем не отличимое от обычной воды, было зельем энергии. Конечно, с последним я мог и ошибиться, всё-таки подавляющее большинство зелий, из-за одного универсального компонента, похожи на воду, но в этом я сильно сомневался. Три предыдущих усилителя буквально пожирали энергетические ресурсы организма, поэтому их тоже требовалось увеличить в весьма значительной степени. Идеальная комбинация зелий! И ведь я даже не подозревал, что у них есть такие образцы. Единственный недостаток всех этих четырёх экземпляров — довольно ощутимая дороговизна. Самым дешёвым и доступным среди них было энергетическое зелье, но и оно по цене превосходило добрую половину известных в алхимии зелий. Остальные так и вовсе были включены в список особо редких. Их разработали и взяли на вооружение за многие годы схваток с крани.

Впрочем, издавна на растерзание крани отдают только Мёртвый Легион. Именно поэтому Торл и Шун смогли изготовить столько редких зелий, ведь два из них имеют баснословную цену не только из-за сложности в изготовлении, но из-за наличия редчайшего ингредиента, входящего в их состав. Для первого и второго зелья требовалось сердце крани. Сердце этого существа было живой тканью лишь наполовину. На другую же половину оно состояло из твёрдого органического вещества, не встречающегося в природе… по крайней мере, никто и нигде его не смог найти. В своё время из-за этого вещества Кранианский лес попытались взять штурмом, если так можно выразиться по отношению к лесу. Двадцать тысяч солдат и почти сотня Искусников, именно столько народу вошло на территорию, принадлежащую этим существам одним летним солнечным утром. Вечером того же дня из леса смогла выбраться лишь пятая часть всех отправившихся на штурм людей. Как оказалось, защита крани усиливалась в несколько раз, когда они находились в своей вотчине. Помимо этого, выяснилось, что некоторые из этих существ тоже рождаются с Силой и весьма неплохо умеют ею пользоваться.

— Помните! — вырвал меня из мыслей голос Арварда. — Молчите до самого конца! Пошли!

Холодно, демон всех задери! Особенно ощущалась потеря шапки и рукавиц. Их мне Горм связал; впрочем, как и всему десятку. Он ведь рядом с Сограном жил, а там далеко не тепло, правда, откуда он умудрился взять пряжу, Горм так мне и не сказал. Без них было, мягко говоря, плохо. Хотя, помнится, шапка меня сначала дико раздражала, а рукавицы и вовсе казались не иначе как изощрённой пыткой. У меня вечно всё валилось из рук, когда я их надевал, то ли дело кожаные перчатки! Плотно обтягивают, удобные и, главное, если использовать шкуру одной акарнийской твари, не скользят ни по одной поверхности. Хоть за верёвку, намазанную маслом, держись, всё равно не скользят! Я прямо их уважал, и очень жаль, что сейчас их у меня нет. Они бы мне очень пригодились. Я эти перчатки брал только на дело, да и то не всегда. Было у них одно свойство, которое сильно мешало. Когда ты их надевал, то уже по прошествии получаса казалось, будто ты засунул руки в раскалённый песок. Да-а… Но сейчас бы я от этого точно не отказался.

Ха! Арвард, говоришь, не обращать внимания на всё то, что будет твориться над головой? Шутка оценена, но юмор не понят. От раздавшегося грохота на некоторое время заложило уши, а взгляд волей-неволей был направлен именно вверх. Сразу после того, как высоко над нами один за другим прогремели два взрыва, вниз медленно и неторопливо поползло целое облако снега. По мере приближения звук, сначала тихий и далёкий, становился всё громче. Вскоре от рёва лавины снова ощутимо заложило уши, а затем сразу стало темно.

После яркого слепящего солнца, да ещё и его отражения от снега, несколько мгновений мне казалось, что я ослеп или нас всё-таки завалило. Паника, слегка сжавшая сердце своими холодными руками и сбившая мне дыхание, ушла, едва успев прийти, «рабочее состояние» организма, до сего момента несколько отступившее, но никуда не пропавшее, включилось на полную катушку. Я моментально провёл частичное погружение в Лрак`ар, чтобы контролировать распределение некоторых энергетических потоков, и, в случае необходимости, усилить те или иные участки тела. Разум, больше не подавляемый страхом, мгновенно проанализировал сложившееся положение и дал чёткие ответы на все возникшие вопросы. Во-первых, нас не завалило, в том смысле слова, в котором я его применил. Нас действительно засыпало тоннами и тоннами снега, но лишь сверху. Огромный, искрящийся зелёным щит Искусников принял на себя мощь удара от слияния двух лавин, и теперь держал весь этот чудовищный вес на себе. Без кристаллов-накопителей тут точно не обошлось. Щит был настолько мощным, что задействованная на его создание энергия стала видима даже в обычном восприятии. На установку такой защиты Торл и Шун должны были израсходовать весь свой запас Сил, поэтому вряд ли это была их обычная энергия. Во-вторых, временная слепота была вызвана именно теми тоннами снега над нашей головой, и не более того. Просто снег закрыл нас от солнца, погрузив всю окружающую местность в полумрак, поэтому зрению потребовалось некоторое время на адаптацию. В-третьих, несмотря ни на что, наша маленькая армия равномерно шагала вперёд.

Рефлексы, буквально вбитые с потом и кровью на многочисленных тренировках, давали о себе знать. Ведь не один я проводил многие часы с мечом в руках, пусть и больше других. Да и чем ещё заниматься в Мёртвом Легионе, как не познанием воинского искусства? Поэтому учения в составе сотни проводились регулярно, и сейчас все чувствовали себя единым организмом. Сбоев не было.

Грохот от лавин, наконец, стих, и наступила абсолютная тишина. Лишь некоторое время спустя ко мне — и, думаю, не только ко мне — стал возвращаться слух, и я начал различать скрип снега под нашими ногами, а больше, собственно, никаких звуков и не было. Мы молча шли на выстроившуюся перед нами шеренгу врагов. В следующее мгновение относительную тишину разорвал треск электрического разряда, ветвистой молнией устремившегося к нашим рядам и почти сразу разбившейся снопом безвредных искр о вовремя поставленный щит.

— Стоять! — раздался голос Арварда, и легион замер уже на третьем шаге.

Битва Искусников, несмотря ни на что, была удивительно красивым зрелищем, какую бы угрозу она в себе ни несла. Красивым — и очень страшным из-за последствий. Торл и Шун заняли места в двух саженях перед Невозмутимым, а из вражеской армии выдвинулись три фигуры. Значит, всё-таки три Видящих, а не два? Плохо. Одеты они были в чёрные шубы, буквально подметающие снег за своими хозяевами. Легонько кольнула и тут же бесследно исчезла едва вспыхнувшая искорка зависти: им-то тепло! Задействовав Лрак`ар, я в значительной степени снизил влияние холода на свой организм, хотя на это и использовал некоторую часть своей энергии.

В сражениях Видящих, как и во всех других, были свои особенности. Свои кодексы, гласные и негласные правила, знаки и прочие вещи, без которых не обходится ни одно настоящее Искусство. Именно поэтому Шун сделал шаг вперёд и вытянул руку ладонью вверх, а спустя секунду, над его рукой вспыхнул Знак. Некоторые называли его меткой, другие гербом Искусника, третьи считали это вроде личной подписи, да и вообще, много есть названий Знаку Видящего. Ну, а главное в нём было то, что он являлся отображением Силы. У каждого он индивидуален, и в истории почти не было случаев, когда встречались абсолютно похожие Знаки. Перед боем Искусники показывали Знак своему противнику, как бы представляясь. Без соответствующего представления проходили бои лишь во время штурма крепостей или при неожиданных стычках. Просто в таких случаях редко выпадала возможность соблюдения ритуала.

Именно поэтому на Знак Шуна я посмотрел не без интереса. Над его раскрытой ладонью кружился небольшой вихрь ярко-красного цвета. Песчаный смерч. Весьма интересно. Судя по неторопливому кружению и не слишком большому размеру, его Сила была довольно ленива. Самое примечательное, что, несмотря на индивидуальность Дара каждого Искусника, нигде и ничего не говорилось о причинах такого различия. Существовало много предположений и, должен признать, весьма убедительных, но все они были сделаны Видящими хоть и большой Силы, но не слишком выбивающейся за общепринятые рамки. В то же время, действительно признанные гении Искусства всячески изворачивались в своих трудах, когда касались этой темы. У меня, и, скорее всего, не только у меня, сложилось мнение, что они специально избегают ответа на этот вопрос, но почему? В чём секрет Силы?

Убрав руку, Шун сделал шаг назад, давая возможность представиться Торлу, что тот и сделал. Над его ладонью завис неподвижный серо-стальной шар. Значит, дар Торла находится под его идеальным контролем? Ничего другого я от него и не ожидал. Дав некоторое время посмотреть на свой Знак, Торл убрал его и отступил назад. Настала очередь представляться вражеским Искусникам, и они не стали с этим тянуть. Один за другим вспыхнули и погасли их три Знака. Белая птица с расправленными крыльями, горящий белым огнём шар и какой-то белый зверёк, свернувшийся в клубок. Все три Знака, помимо яркой белизны, объединяла ещё одна особенность — периодическое изменение цвета. Снежно-белый превращался в слегка голубоватый, и обратно. Ясно. Значит, Сила этих троих имеет предрасположенность к плетениям, так или иначе связанных с холодом. Опять плохо. При таком раскладе у них есть преимущество, раз схватка будет происходить здесь, среди снега и льда. Творящиеся плетения станут значительно сильнее лишь оттого, что их Дар находится в идеальных для него условиях. Так же, как если бы Шун сражался среди раскалённых песков. Торлу в этом плане повезло больше, ему главное стоять на земле, находясь с ней в непосредственном контакте. К сожалению, здесь всё было покрыто снегом, но он был напрямую связан с землёй, а значит, плетения Торла приобретут пусть и небольшое, но всё же усиление.

Сейчас, после того, как Искусники представились друг другу, один из них должен был бы отойти в сторону, чтобы бой стал честным. Именно так бы и произошло, будь предстоящее сражение обычной дуэлью в Гильдии Видящих. Здесь, естественно, никто в благородство играть не стал. Одно лишь то, что вражеские Искусники показали свои Знаки, уже вершина учтивости. Зато эта самая учтивость меня весьма насторожила. Они настолько уверены в своей победе, что никто даже не думает скрываться? Или это начало полноценного вторжения, из-за чего скрываться не имело никакого смысла? А может, они просто идиоты? Третий вариант мне нравился больше первых двух, но логика подсказывала, что надежды на это мало.

Первыми свой ход сделали Торл и Шун. Мгновение, и в сторону врагов устремился сгусток огня, по мере приближения вытягивающийся в длинную линию. Аркан Огня. Носит такое название из-за своего свойства опутывать жертву, даже если встречает на своём пути щит. Опутывает и, пока в плетении сохраняется энергия, оно сжимается вокруг своей жертвы, одновременно разрезая и сжигая её. Если же Аркан натыкается на щит, то, оплетая его, он в значительной степени ослабляет защиту врага, что важно, когда вслед за одним плетением устремляется другое. Шун тоже не подкачал и направил Копьё Огня, однако его удар перехватил вражеский Искусник, а жаль, ведь соотношение было почти идеальным. Аркан оплетает, ослабляя защиту и не давая возможности её энергии сфокусироваться где-нибудь в одном месте, например, там, куда было направленно Копьё. Без своих товарищей у Искусника не было и шанса остаться в живых, но они его спасли. Тем не менее, хорошее начало, я бы сказал, многообещающее, только вот огненные плетения в таких условиях требуют приличного количества энергии… Демон меня задери!!!

Голова Видящего, который принял на свой щит удар плетения, просто взяла и отвалилась, упав под ноги другому, а следом упало и само тело. Блин, а ведь я даже не догадался! Обидно. Зачем, спрашивается, использовать довольно яркие и сильные плетения с заранее известным результатом? Конечно же чтобы отвлечь внимание! Торл и Шун явно работали вместе очень и очень давно. Выпустить плетения секунда в секунду, скрыв одно в другом, а вслед за этим, довольно быстро отправить ещё и Копьё. Работа Шуна. Пусть его Сила несколько ленива, но, когда это нужно, она может быть быстра, как песчаная буря в Зуранде. Заодно прояснилась индивидуальная способность Шуна, он формирует плетения в два раза быстрее, чем любые другие Искусники его же уровня. Жаль, что и сам Шун, подобно своей Силе, несколько ленив. Если бы он как следует взялся за изучение Искусства, да ещё и увеличил свои запасы энергии, он мог бы стать очень сильным Видящим. Торл был его противоположностью. У него имелись большие запасы энергии, но его плетения были излишне медлительны. Работать в обороне для него просто самоубийство, а вот атака — это уже совсем другое дело. Пусть он атакует один раз вместо, скажем, трёх, но зато его плетение будет в два раза действеннее, чем эти три вместе взятые. Шансы быстро уравнялись. Жаль, трюк, которым был убит Искусник, не сработает второй раз подряд. Враг теперь будет очень внимателен, чтобы такое не повторилось.

Следующие несколько атак никто не видел, лишь их последствия. Они не были достаточно мощны, чтобы стать видимыми для обычного зрения, не воспринимающего энергию напрямую, но результат столкновения плетений стал заметен всем. Сначала в воздух поднялся весь лежащий между Искусниками снег, скрывая их друг от друга, а затем он просто испарился. Шун, а вслед за ним и Торл, пустили волны огня, и тут же закрылись щитами. Вовремя закрылись, так как они сразу же вспыхнули под ударами атакующих плетений. Завеса была попыткой создать помеху, ведь в отличие от наших Видящих, врагам это было только на руку. Правда, не стало такой уж весомой помощью.

Будь этот бой между Ранл-Вирнами без необходимости кого-либо защищать, тогда подобная завеса имела бы куда больший успех. Ведь они могли бы передвигаться. Каждое звание и распределение ступеней были даны не просто так, а имели чёткие рамки. Например, самая первая ступень, Ранл-Свай, по сути, лишь означает, что ты худо-бедно, но можешь сплести пару плетений. Это звание является своего рода статусом, точкой отправления, первым шагом на пути познания Искусства. Следующее, Арх-Свай, уже определяет некоторые рамки для плетений. Время создания, продолжительность действия и, конечно, ограничения по вложенной в него энергии. Ранл-Гарн и Арх-Гарн представляют собой то же, что и Арх-Свай, только с более жёсткими ограничениями, возрастающими от ступени к ступени. Естественно, меняется и степень сложности воспроизводимых Искусниками плетений, и это тоже показатель. Ведь, если брать скорость создания рунной структуры, Шун вполне достиг уровня Ранл-Вирна, но по всем остальным показателям он едва переступил порог Арх-Гарна. И именно поэтому никто из присутствующих здесь и сейчас Видящих не смог бы воспользоваться снежной завесой должным образом. Поскольку главным недостатком первых четырёх рангов является полная неподвижность в момент создания рунной структуры, создания плетения. Ранл-Вирны и Арх-Дайхары уже избавлены от этого недостатка. В момент создания структуры они могут не просто двигаться, а и бегать, и прыгать. Физическим воздействием их нельзя сбить. Вообще такой Искусник даже может сражаться на мечах и получать раны, но не собьётся. Правда, если только его не оглушить, чтобы потерял сознание или, что естественно, не убить. Во всём же остальном на Видящих подобного ранга можно воздействовать только психически, да и то если успеешь или сможешь, ведь некоторые умеют держать контроль и над своей психикой.

В свою очередь, в подвижности и неподвижности заключается ещё один немаловажный момент. Ранл-Свай может противостоять Арх-Сваю, Ранл-Гарн вполне способен выстоять против Арх-Гарна, а вот у Арх-Гарна уже нет ни единого шанса выдержать даже самого захудалого Ранл-Вирна. Пропасть, разделяющая пятую и четвёртую ступень, подобна пропасти в знаниях и умениях между пятой и пятнадцатой ступенью. В битве Арх-Гарна и Ранл-Вирна последний может просто избегать подавляющего большинства плетений, передвигаясь с места на место. Затраты энергии на создание рунной структуры с добавлением переменных элементов для Арх-Гарна просто непозволительны. После тройки таких структур он останется «пустым», совершенно беззащитным. Причём столько энергии уйдёт на создание довольно простых плетений, от которых Ранл-Вирн отобьётся без особого труда, а без внесения переменных элементов в Ранл-Вирна крайне проблематично попасть. Столь необходимые элементы позволяют сделать структуру энергетически настроенной на определённый объект, и промазать становится просто невозможно. Плетение само делает поправки в момент движения и всегда находит свою цель. Если, конечно, не брать в расчёт некоторые меры противодействия, осуществляемые на ещё более высоких ступенях мастерства.

И, тем не менее, сражение, происходившее на наших глазах, было по-своему завораживающим, а неподвижность воспринималась как полное спокойствие Видящих. На эту тему мне пришла мысль, несколько неуместная в данной ситуации, но вызвавшая у меня невольную улыбку. Она заключалась в том, что Искусники стояли на месте не из-за невозможности двигаться, а лишь потому, что так они выглядели намного круче. Эта глупость самым благоприятным образом подействовала на моё настроение. Улыбка так и поселилась на моём лице, из-за чего со стороны я, наверное, выглядел как ненормальный.

Глядя на частые вспышки от столкновения плетений, я вспомнил слова одного из профессоров Гильдии Видящих. Старик Регдан, на мой взгляд, был одним из немногих, кто действительно любил Искусство и пытался познать его не ради статуса, а ради себя. Пожалуй, в какой-то мере именно он определил моё отношение к Искусству, и даже более того. Теперь, спустя почти полгода, я понимаю, что начал изучать Смерть только из-за Регдана, из-за его влияния. Однажды он, на одной из учебных дуэлей старшекурсников, сказал фразу, которая осталась для меня загадкой. «В дуэли равных побеждает тот, кто сражается не только со знанием, но и с Искусством». Теперь я понял, что именно имел в виду старик, как и понял, кто сегодня будет победителем. Торл и Шун, несмотря на некоторые свои недостатки, любили Искусство, любили и приняли свой Дар, чего нельзя сказать о Видящих, стоящих напротив них. Эти просто выполняли свою работу и относились к своему Дару, как к самому обычному инструменту, и не более того. Это чувствовалось в выборе плетений, их последовательности, частоте и ещё в куче других вещей. Победитель был определён ещё до начала сражения, и спустя десяток минут, вобравших в себя разноцветные вспышки, расплавленные камни и непрекращающийся грохот, всё было кончено.

Лишь в конце, когда уже упал последний вражеский Видящий, Торл хлестнул наотмашь по всему строю противника. Но, как и ожидалось, посланное плетение лишь осыпалось на землю безвредными искрами. Искусники ещё в самом начале позаботились о защите своих людей. Да и амулеты никто не отменял.

Больше не в силах ничем помочь, слегка покачивающиеся Торл и Шун уселись прямо там, где стояли, прислонившись спиной друг к другу. Почему-то именно сейчас мне стало ясно, что эти двое будут вместе до самого конца. Раньше я их считал просто хорошими, даже отличными друзьями, но теперь увидел нечто большее. Точно так же, как Сила находит себе пару, она находит и друзей, настоящих и никогда не предающих. Не предающих просто потому, что нельзя предать часть себя.

— Наш черёд, — раздался негромкий голос капрала.

Карст, как и я — вернее, я, как и Карст, — стоял с мечом и щитом. В строю не было возможности сражаться двумя мечами, именно поэтому последние дни я так усиленно тренировался именно со щитом. И, тем не менее, второй меч ждал своего часа, находясь в заплечных ножнах. Эти ножны, как и два новых меча, подарил мне лично Карст за три дня до начала похода.

— Рановато, конечно, тебе их дарить, — говорил капрал, разворачивая тёмно-синюю ткань, — но ведь не идти же тебе в бой с двумя изгрызенными зубочистками, правильно?

И, развернув последний виток, почему-то отошёл назад, но я это отметил лишь краем глаза, ведь моим вниманием завладело зрелище редкостной красоты. На тёмно-синей ткани лежали два странных сероватых меча. Клинки, изогнутые на манер полумесяца, небольшие ветвящиеся гарды и весьма необычная режущая кромка, точнее, не только режущая. Если брать мечи в руки и, держась за рукояти, направить остриём вперёд, то примерно половина верхней кромки левого клинка представляла собой настоящий кишкодер. Второй меч был обычный, если не считать, что он был обоюдоострый. Оба меча выделялись ещё и тем, что у самой гарды они были меньше шириной, чем двумя вершками дальше. Лезвие от самой рукояти сильно выгибалось полумесяцем, из-за чего его ширина увеличивалась почти в два раза.

— И это мне? — спросил я, трясущимися руками прижимая к себе мечи.

Вопрос получился таким детским и был произнесён с такой интонацией, что не засмеяться было просто невозможно, но Карст отчего-то молчал. Он лишь спокойно смотрел на меня и улыбался. Такой улыбки я у него ещё не видел.

— Тебе, — негромко произнёс Карст и тут же, будто спохватившись, рявкнул: — И только попробуй сдохнуть после того, как я на тебя так потратился!

Сказав это, он развернулся и буквально побежал от меня. Потом, уже на следующий день, когда я всю ночь проспал чуть ли не в обнимку с мечами, мы с капралом поговорили более обстоятельно.

— Я ведь тренировался совсем не с такими, — начал я, едва мы пришли на небольшую полянку в лесу, подальше от ненужного внимания. — Эти ощутимо легче, да и форма сильно отличная от той, к которой я привык, изменилось практически всё.

— Тебе по башке сразу дать или подождать конца тренировки? — деловито осведомился Карст, разворачивая какой-то свёрток. — Я, вроде бы, являюсь мастером, и, видимо, наивно, предполагал, что знаю, как обучать своего единственного ученика. Для начала, вес мечей самый нормальный, просто это ты учился с совершенно ненормальным. Потом, форма отличается далеко не для красоты и не просто так. Ты сам поймёшь, о чём я говорю, после первого же спарринга. Тем более, разве у тебя никогда не возникало чувства, что все связки, которые ты выучил, будто бы незакончены?

Если на вопрос смотреть с такой стороны…

А ведь действительно! «Летящий сокол», левая рука сама собой пытается повернуться, целясь стороной с кишкодером в горло, или другая связка, «прыжок зафта», ведь для фатального удара мне всегда не хватало именно этой изогнутости клинка. Вот это да!

— Уже можешь не отвечать, — хмыкнул Карст, глядя на мою довольную рожу. — Лучше повернись-ка ко мне спиной, будем под тебя ножны подгонять.

«Так вот что было в свёртке!» — сообразил я. Только совершенно не понял, как именно они будут выглядеть. Всё, что я видел, так это кучу каких-то странных серебряных проволочек, железок и ремешков. Постепенно, закрепляя и подгоняя различные детали и детальки, Карст буквально собрал на мне странную конструкцию. Кожаные ремни крест-накрест пересекали грудь, а упомянутые серебряные проволочки и железки образовали у меня на спине лишь некое подобие ножен для мечей. В отличие от всех виденных мною прежде, эти очень мало закрывали лезвия. Больше всего было похоже, что я вставлял мечи в держатели, в какие-то закрепляющие пазы. Для того чтобы их извлечь, мне было нужно лишь чуть-чуть потянуть вверх, а затем просто сдвинуть в сторону и всё — мечи свободны.

— И всё равно, осталось слишком мало времени, — покачал я головой, занимая позицию напротив Карста.

— Значит, будешь спать поменьше, — ухмыльнулся Карст, и я, до этого погружённый в свои мысли, только сейчас увидел, что капрал стоял с точно такими же, как и у меня, мечами. — И ещё, прежде чем мы начнём, скажу: это оружие не совсем обычное, но в чём именно оно необычно, ты узнаешь во время своего первого сражения, если, конечно, к тому времени ещё будешь жив. Ведь, увидев у тебя в руке или за спиной эти мечи, враг будет стремиться убить именно тебя как одного из самых опасных противников. Вернее, враги, потому как в одиночку к тебе сунется не каждый.

— И будут дураками, — хмыкнул я. — Из меня противник, как из крани домашняя зверушка.

— Так враг-то этого не знает, — улыбнулся капрал истинно демонической улыбкой. — Поэтому у тебя есть ещё минимум две недели, чтобы повысить свои шансы на выживание.

Вот теперь, пожалуй, и настала пора проверить, насколько высоки мои шансы выжить.

— Вперёд! — рявкнул Арвард, и Легион двинулся вперёд.

С противоположной стороны донёсся схожий приказ, и две армии пошли на сближение. Отличие было лишь в том, что мы шли воодушевлённые победой наших Искусников, а вот враг явно растерял свою уверенность. Постепенно, шаг за шагом, армии набирали скорость, и вскоре мы просто неслись друг другу навстречу. Строй, как и на тренировках, несколько растянулся, став не таким плотным, чтобы появилась возможность манёвра. Впереди я видел, как Линдгрен, чуть отведя руку с мечом назад, бежал, сильно наклонившись вперёд. Недалеко от него виднелся Вилст, и его бег был подобен движению хищника, выследившего свою добычу. Дварф же, казалось, нёсся с распростёртыми объятиями. Его треугольный щит размером с меня, и меч, выглядевший, как огромный мясницкий тесак, удобно устроились в широко расставленных руках.

Расстояние сокращалось сажень за саженью, но время будто бы растянулось. Буквально два десятка секунд бега, казалось, заняли целые часы. Сердце с каждым новым ударом посылало в кровь всё новые и новые порции адреналина. Энергия, что обычно вырабатывалась медленно и понемногу, стала прибывать в размерах, несопоставимых с затратами. Пользуясь возможностью, я всё больше и больше насыщал свои мышцы избыточной энергией, направлял её в органы, но она всё прибывала и прибывала. Из-за чего вскоре меня захлестнула целая буря чувств, раньше испытываемых лишь в немногочисленных драках и казавшихся чудовищно сильными. Теперь понимаю, что это были лишь слабые отголоски того, что со мной творилось сейчас.

Враг бежал, подбадривая себя криками, но, по мере сближения, вопреки обычаю, они сходили на «нет». Убедительная победа Искусников и давившая громада снега над головой, скрывающая всех от солнца. Полное молчание с нашей стороны вкупе с каким-то ненормальным, с точки зрения логики, построением, всё это явно сбивало с толку и внушало неуверенность. Но молчание не могло продолжаться вечно, и в момент, когда Линдгрен влетел в строй противника, а рядом с ним и Дварф своим щитом просто размазал первые три ряда, чувства выплеснулись наружу. Оглушительный рёв передних рядов поддержали задние, мгновенно перекрыв все неуверенные выкрики наших врагов. Последнее, что я успел увидеть, прежде чем вступил в бой, это Арварда, скачущего мячиком вокруг Невозмутимого. Не знаю, как давно это началось, но стало ясно, что они всегда сражаются дуэтом. В противном случае Линдгрен за то мгновение, что я на них смотрел, зарубил бы Миствея не меньше пяти раз, а затем мне стало ни до чего бы то ни было.

Как это происходило на тренировке, первые три наши шеренги фактически смешались в одну, но задние ряды напирали, толкая вперёд. Вариант «безумной схватки», как раз предназначенной против регулярной армии. Благодаря нашим монстрам, у противника не было ни малейшего шанса помешать нам разбить их шеренги. Приходилось пропускать врагов мимо себя, идя дальше, до того самого момента, пока не переставали напирать задние ряды.

Выплеснув в крике большую часть мешающих думать эмоций, я, наконец, в полной мере вернул себе рабочее состояние. Мысли стали чёткими, я вновь мог анализировать всё происходящее. Благодаря Лрак`ару я мог совмещать то, что Карст называл «просветлением», с логикой и анализом. Сражение без посторонних мыслей и в то же время построение чётких, логических цепочек, ведущих к победе. Тут же мне, можно сказать, попался мой первый противник. До этого я лишь успевал отмахиваться от выпадов, после чего меня проталкивали дальше, и ситуация повторялась. Я просто ни с кем не успевал как следует сцепиться. И вот — враг. На меня смотрели глаза такого же новичка, как и я сам, только в этих глазах плескался ничем не прикрытый страх. «Этот уже не жилец», — промелькнула у меня мысль, даже прежде, чем я принял его удар на свой щит, сдвинувшись в сторону, оставил рану на его плече, и, увернувшись ещё от одного удара, довершил начатое, разрубив парню шею. Толкнув падающее тело, всё вокруг орошающее целым фонтаном крови, я помог сражающемуся рядом Варлду. Его противник отвлёкся буквально на мгновение, чтобы тут же получить колющий удар прямо в глаз.

Следующим моим врагом оказался какой-то бородач, который был слишком медлительным для меня, поэтому не прошло и мгновения, как он упал с рассечённым горлом. Затем снова парень, а после ещё троих я просто перестал обращать внимание на то, с кем бьюсь. Я смотрел лишь на тело, меч, щит, следя за их движениями, и атаковал, едва найдя брешь в чужой защите. Некоторые были чересчур сильны для меня, и тогда я просто отступал, давая возможность сражаться Горму, который всё время был позади меня, прикрывая в меру своих сил и возможностей. В свою очередь, я сам пару раз сумел помочь ему.

Успев получить с пяток поверхностных ран и сразиться уже с добрыми двумя десятками противников, я всё равно чувствовал, как во мне буквально бурлила ничуть не уменьшающаяся энергия. Наоборот, каждый последующий враг в моём восприятии становился всё медленнее и неумелее. И с каждой прошедшей секундой я всё больше ощущал нехватку ещё одного меча. Левая рука со щитом будто бы ныла, неприятно покалывала, а спустя некоторое время и вовсе стала дрожать, буквально требуя свой меч. Именно поэтому, когда от очередного удара у меня развалился щит, я с радостью выхватил свой второй меч. Всё стало просто.

Больше не в состоянии оставаться в строю, я шагнул вперёд, почувствовав, как кто-то другой занял моё место. Сбоку заорал Варлд, видимо, пытаясь меня остановить, но, странно, чувства и разум говорили одно и тоже: главное — не останавливаться. И у меня просто не осталось выбора, кроме как закрутить «проход копья», предназначенного именно для боя в куче врагов. Удар. Удар. Удар. Отбили. Разворот. Удар. Удар. Отбили. Отбили. Отбили. Влил в мышцы ещё больше энергии, и на этот раз попал. Связка кончилась, но я тут же начал вторую, а затем ещё одну и ещё. Я, наконец, понял, откуда этот поток энергии. После каждой оставленной раны и, особенно, убийства, от рук и по всему телу расходились целые волны энергии. Стало понятно, что имел в виду Карст, говоря о необычности мечей. Они буквально пожирали резервы противника, и поэтому, стоило мне лишь пару раз задеть достаточно сильного врага, как он моментально слабел, становился медлителен и умирал, отдавая ещё больше своей энергии. Враг. ВРаг. ВРАг. ВРАГ! И неожиданно они кончились. Я заметался из стороны в сторону совершенно один, прежде чем сообразил развернуться.

Пролетев сквозь вражеский строй, буквально как нож сквозь масло, я оказался за спинами врагов, походя срубив и командиров. Неожиданно, чуть в стороне, выскочил Карст с двумя тёмно-красными мечами в руках и залитый кровью с ног до головы. Повернувшись лишь на мгновение ко мне, прежде, чем снова врубиться в строй, напав со спины, он глянул на меня двумя светящимися красными точками вместо глаз и тут же скрылся среди врагов. Солдаты, что повернулись к нему, не слишком задержали Карста. Справа выскочил Дварф и, стряхнув со своего щита какие-то ошмётки, развернулся, чтобы последовать примеру капрала. Я уже, было, тоже собрался, тем более, тело буквально бурлило от энергии, но неожиданный глухой удар, и буквально разлетевшиеся солдаты привлекли моё внимание.

В той стороне с земли поднимался залитый кровью Линдгрен. Но моё внимание привлёк не он, а рослый мужик с двуручником, ничуть не уступающим размерами тому, что держал в руках Невозмутимый. Неожиданно Линдгрен поднял голову вверх и заревел — жутко, протяжно и совершенно НЕ-человечески. Я почувствовал, как у меня мурашки побежали по телу от этого крика. Лишь здоровяк без единой эмоции на лице смотрел на своего противника. Смешно. Невозмутимый встретил Невозмутимого. Только в этот раз наш отличался тем, что на его лице всё же присутствовали эмоции. Вместо спокойствия его лицо отображало наслаждение, глаза светились сумасшествием, а изо рта вырывалось самое настоящее рычание.

Очень быстро они остались одни, никто не рисковал приближаться к двум монстрам, буквально исчезающим в одном месте и появляющимся в другом. И им не было разницы, «возникать», стоя на земле или в полутора саженях над ней. Непрекращающийся грохот от столкновения их мечей был подобен грохоту сошедших лавин. Сыпались искры, высекаемые в момент ударов, и, казалось, это могло продолжаться вечно, но так именно казалось. Снова раздался глухой удар, только теперь с потрескавшейся от удара земли поднимался уже не Линдгрен. Впрочем, возможно, это действительно могло продолжаться долго, конец мне не суждено было досмотреть.

В этот момент произошло то, чего я никак не ожидал.

Будучи накаченным чужой энергией по самую макушку, я совершенно не вырабатывал свою собственную. И вот здесь, несколько минут находясь в стороне от сражения и, соответственно, обходясь без нового вливания, я узнал об одном неприятном побочном эффекте высасывания чужой энергии. Если не происходит нового добавления продолжительное время, она начинает рассеиваться, и удержать её нельзя. Долбаный Карст! Не мог всё нормально объяснить? Сначала у меня выпали из рук красные от впитавшейся в них крови мечи, а затем и я сам рухнул на колени. Перед глазами замельтешили чёрные мушки, мир начал погружаться во тьму. И именно в этот момент всё и случилось.

Старик Регдан говорил, что «всему своё время и место» или «чему быть, того не миновать». Я всегда пытался как-нибудь опровергнуть эти высказывания, и в одном, в общем-то, шутливом споре он признал, что конечно же бывают исключения. Своей маленькой победе я радовался недолго, через два дня меня выгнали из Гильдии, да ещё и как выгнали! И это изгнание тоже было своего рода из области «чему быть, того не миновать». Я сам, только своими действиями, подвёл себя под эту проблему, и во всём был виноват именно я. Стать исключением, опровержением этой фразы мне не суждено было и в этот раз. Да и не хотел я в этот раз её опровергать, ведь подтверждение пошло мне только на пользу. Правда, последствия оказались несколько неожиданными и весьма болезненными, но так это уже незначительные мелочи. Неудобства, которые можно потерпеть.

Итак. Печать пала.

 

Отступление третье

Капитан устало опустился на пол, просто съехав спиной по стене. Шёл уже пятый день осады, и с каждым прошедшим часом надежды оставалось всё меньше и меньше. Потери составили уже больше сотни убитыми и ещё столько же ранеными. Кто другой на месте Ранвиса радовался бы таким цифрам, но не капитан. Он слишком сильно любил своих людей.

«Наверное, — подумал Ранвис, — из меня дерьмовый командир, хоть я раньше и считал иначе. Я не могу смотреть, как один за другим умирают мои подчинённые, и сохранять спокойствие, и я точно бы не смог никого отправить на верную смерть. И ведь иногда просто не остаётся другого выбора, кроме как посылать людей именно на смерть. Если бы это пришлось сделать, я бы отправился вместе с ними, а командир должен жить. Нет. Всё-таки дерьмовый из меня командир».

— Эрл? — опустился рядом с ним молодой парнишка. — Разрешите? — спросил он, уже окончательно усевшись.

— А если я скажу, что не разрешаю? — усмехнулся капитан.

— Только не плети! Лучше отправьте меня работать на кухню за неподчинение приказам, — рассмеялся парень.

Немного помолчав, он спросил:

— Эрл, как вы думаете, мы ещё долго протянем? И придёт ли помощь?

— Могу соврать, если тебе от этого станет легче.

Ещё одним принципом капитана было никогда не врать своим подчинённым.

«Нет, — опять подумал Ранвис, — я, точно, полное дерьмо, а не капитан! Вдобавок ко всему, сдаю врагам самую настоящую твердыню, пусть на поверку и оказавшуюся не настолько неприступной, каковой её все считали. Или это из-за того, что я такой неудачник, а не капитан?»

Действительно, когда вражеские Искусники устроили сход лавин, а затем ещё и сами добавили снега, через стену высотою в десяток саженей перепрыгнула бы даже блоха. Хорошо хоть Видящие гарнизона не подкачали и смогли растопить почти половину навалившего снега. В противном случае штурм крепости не занял бы и часа. Все эти пять дней Искусники сражались на удержание того, чего они добились. Свои не давали поднять уровень снега, а чужие его опустить. Причём, по ходу дела, вся территория успела превратиться в сплошной каток, изрядно облегчая жизнь гарнизону и усложняя её нападающим. И всё равно, день за днём, число защитников неуклонно уменьшалось, и исход был всему этому только один. Ведь на каждого обороняющегося приходилось добрых тридцать нападающих, а от неприступной цитадели осталось одно название. Вот если бы стена была выше…

— Всё равно, небольшая надежда есть, даже две, — несколько беззаботно для такой ситуации вообще и стольких дней осады в частности, пожал плечами парень.

«Тирс», — вспомнил его имя Ранвис, всегда старавшийся запоминать имена и лица людей, которые находились рядом с ним.

— Тирс, и какие же надежды у тебя есть? — спросил капитан, краем глаза отмечая, как обрадовался парень оттого, что капитан знает его имя.

— Например, — чуть погодя, начал отвечать он, — можно ожидать помощи от Пятого Легиона. Ведь осада началась в день, когда должен был отправиться вестовой с ежемесячным отчётом, но он не отправился. Значит, к нам должны направить проверяющего.

— И его убьют те, которые расположились вон там, — кивнул головой Ранвис в сторону восточной стены. — А если не убьют, и он всё же доложит о ситуации, помощь придёт только для того, чтобы выбить врага из крепости или похоронить наши трупики.

— Ладно, — ничуть не приуныл Тирс. — Тогда ещё остаётся надежда на Мёртвый Легион.

— Лучше ты жди Пятого! — хохотнул капитан. — Больше шансов.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой парень. — Эрл, вы ведь сами его не видели?

— Нет, — признал Ранвис. — Но очень даже наслышан.

— Мне кажется, слухи несколько преувеличены. Я здесь служу уже второй год, и в прошлом мне довелось увидеть их. Наша сотня тогда, в наказание, отправилась патрулировать ущелья, и мы столкнулись с одним из патрулей Мёртвых и, честно говоря, тогда я почувствовал, будто это не они отребье, а мы сами.

— В каком смысле? — заинтересовался удивлённый капитан.

— Я не знаю, как объяснить, чтобы вы поняли меня, — виновато пожал плечами Тирс. — Пожалуй, я почувствовал себя маленьким ребёнком, которого отец поймал на заднем дворе дома со своим мечом. Кем бы ни были эти люди, ворами, убийцами или насильниками, но они умеют сражаться.

— Или делать вид, что умеют, — добавил капитан. — Тем более, они должны были появиться ещё дня три назад. Наверное, сейчас где-нибудь пережидают, пока мы тут огребаем на орехи.

Неожиданно к ним подбежал один из раненых, с искалеченной рукой. Он уже не был способен сражаться, но вполне мог следить за ситуацией на восточной стене. Не хватало ещё быть атакованными с другой стороны. Хотя там фокус с лавинами уже бы не прошёл. Ущелье на востоке, непосредственно рядом с заставой, было значительно шире, чем на западе, поэтому врагам бы понадобилось обрушить или создать вдвое больше снега, чего они явно не могли сделать. И, тем не менее, они могли придумать нечто другое, поэтому без внимания их никто оставлять не собирался.

— Эрл! — выкрикнул раненый, ещё только подбегая. — Там солдаты!

— Ещё враг? — вскочил капитан. — Да сколько можно?!

— Нет, эрл! Это явно не враги, иначе бы солдаты этих гадов не начали строиться в шеренги.

— Мёртвый Легион! — вскочил Тирс. — Они всё-таки пришли.

— Тише ты, — шикнул на него Ранвис. — Там этих выродков больше двух тысяч, они Мёртвых даже не заметят.

— Эрл! — подбежал один из людей, следящий за ситуацией на западной стороне. — Враг отступил и явно чего-то ждёт. Они не спешат снова начать штурм.

— Твари, — сквозь стиснутые зубы прошипел капитан и отправился на восточную стену, смотреть на расправу с их последней надеждой. В том, что он будет смотреть именно на расправу, у Ранвиса не было и тени сомнения. Также, в отличие от своих подчинённых, капитан понял, почему никто не спешит их штурмовать. Храбрись не храбрись, но когда люди поймут, что их последняя надежда размазана тонким слоем по ущелью, тогда и у самого последнего оптимиста опустятся руки. Потеря даже самой призрачной надежды в условиях осады — это, можно сказать, ознаменование конца. В итоге всё случилось, как и предсказал капитан, по крайней мере, началось всё именно так, а вот дальше…

Буквально через мгновение после того, как Ранвис оказался на восточной стороне и кинул взгляд на ровный строй Мёртвых, почти неспешной походкой идущих на своего противника, высоко в горах раздались два оглушительных взрыва. Ущелье усилило звук, из-за чего ощутимо заложило уши, а затем и полностью заложило от грохота сошедших лавин.

«Мёртвых просто размазало по дну ущелья», — спокойно констатировал Ранвис.

И, когда некоторые уже от охватившего их отчаяния рухнули на колени, снежная завеса развеялась. Радостный крик людей обязательно бы оглушил капитана, если бы уши уже не были заложены до этого. Сам Отар с немалым удивлением смотрел на спокойно шагающий Легион, совершенно не обращающий внимания на тонны снега у себя над головой. Щит, искрящийся тёмно-зелёным светом, держал вес обеих лавин.

— Им всё равно конец, — покачал головой стоящий рядом с капитаном Искусник, Даранс. — На такой щит нужна просто прорва энергии, вряд ли у них остались запасы для сражения с Видящими.

Видимо, Искусники Мёртвых так не считали. Обе армии остановились и вперёд вышли Видящие, два с одной стороны и три с другой.

— Чего это они делают? — прищурился капитан, силясь разглядеть, что делают Искусники, пока не вспомнил про свой соковт, лежащий за пазухой, куда он его затолкал после осмотра на западной стене.

— Представляются, — хмыкнул подошедший Эрвис. — Причём, — он слегка прищурился, попутно используя все те крохи энергии, которые у него остались, — знаки Мёртвых мне явно знакомы. Только не могу вспомнить откуда.

— А если будет наступление? — нахмурился Ранвис. — Не лучше бы тебе вернуться на западную стену?

— Я совершенно пуст, — пожал плечами тот. — Моя смена закончилась, вот и пришёл полюбопытствовать.

— Сс`аргас! — не сдержался второй Искусник. — Могли ведь одного вырубить сразу. Аркан и Копьё, не хилые у Мёртвых Видящие!

— Демон меня задери! — на этот раз вырвалось у Эрвиса. — Они всё-таки вырубили одного!

— Вырубили? — захохотал другой. — Да они же ему башку снесли! Это, интересно, каким образом у них так получилось?

Судя по задумчивому взгляду Эрвиса, он думал о том же.

— Комбинация трёх, — наконец, после, надо заметить, не слишком долгого раздумья выдал старший Искусник. — Демон меня задери, но это была именно комбинация трёх!

— Это ещё что такое? — удивился Даранс.

— В качестве отвлечения используется какое-нибудь достаточно мощное плетение, а уже в его энергии прячется то, чем по-настоящему собирается атаковать Видящий. Подобное могут провернуть, наверное, не больше двух десятков Искусников во всей Империи. Причём, это лишь комбинация двух, а комбинация трёх ещё сложнее, из-за необходимости добавить третье плетение для отвлечения ещё одного Видящего. Такую атаку можно отразить лишь в том случае, если ты к ней готов всегда или рядом есть ещё один Искусник. У того Видящего не было и шанса. Сам занят Арканом, два других отвлеклись на Копьё, чистая работа. Я сам бы сдох, так и не поняв, что же произошло.

Следующие десять минут все смотрели на битву равных. Искусники Мёртвых были хороши, но и их противник был не хуже. Тем не менее, последним чего-то явно не хватало, это чувствовали даже простые солдаты. Возможно, именно поэтому сначала грудой переломанных костей рухнул один, а спустя минуту бездыханной куклой упал и другой.

— Ну, ребятки, теперь молитесь, чтобы солдаты Мёртвых были под стать их Искусникам, — негромко произнёс капитан.

Говорить громче Ранвис просто не решился, боясь, что голос его выдаст. Он уже смирился с предстоящей смертью, хоть и отчаянно не желал умирать, оставляя в истории такой след. Конец жизни по своей сути, его абсолютно не пугал. Взяв в руки меч, он уже был готов умереть раньше своего срока, но вот погибать, запятнав своё имя, не желал. И именно поэтому, видя уверенных в себе воинов Мёртвого Легиона, он ощутил, как в его груди затеплилась надежда не только выжить и сохранить своё чистое имя, но ещё и вписать его в историю в самом лучшем виде.

— Какое-то странное построение, — недоумённо покачал головой один из раненых солдат. — Их же сейчас убьют.

Две армии уже буквально неслись друг другу навстречу. В обычной картине боя исключением были лишь двенадцать фигур, бегущих впереди воинов Мёртвого Легиона. Враг пытался подбодрить себя криками, но чем меньше оставалось расстояние, тем слабее и невнятнее они звучали. Действительно, Мёртвые, несмотря на буквально собранную по частям экипировку, внушали самый настоящий страх. А когда двенадцать фигур врубились во вражеские ряды, они и вовсе повергли противника в ужас. Впрочем, все, находящиеся на стене, тоже почувствовали лёгкую слабость в коленях, видя, как двенадцать воинов просто выкашивают своих противников. К этим двенадцати вскоре присоединилось ещё два десятка фигур, ничем им не уступающих. С высоты хорошо было видно, как быстро кончаются враги рядом с этими монстрами. Наконец, армии завязли друг в друге, стало сложно различать отдельные фигуры, и, судя по всему, монстрам всё же нашлись соответствующие противники. По крайней мере, такого опустошения, как это было в первые минуты боя, больше не происходило.

Добрая четверть часа схватка происходила ровно, лишь в некоторых местах выделялись фигуры, иногда начинавшие косить своих врагов, пока не натыкались на противника себе под стать. Также стало понятно, что никто не собирается отступать, и уж тем более сдаваться на милость врага. Впрочем, все присутствующие чувствовали, никакой милости и не будет, кто бы ни победил.

— Что творят, что творят, — восторженно прошептал один из солдат.

Действительно, картина боя вновь изменилась в совершенно немыслимую сторону. Снова проявили себя ранее уже отметившиеся монстры, только теперь казалось, что их стало ещё больше. И не просто больше…

— Великий Эрсиан, да это, вообще, люди?! — вопросил Эрвис.

И никто не нашёлся с ответом. Битва превратилась в бойню. Создавалось впечатление, что чем больше Мёртвые сражались, тем сильнее они становились. Появились солдаты, что просто проходили через врага, оставляя за собой целую просеку, сплошь заваленную трупами. Было такое чувство, что некоторые воины совсем обезумели от крови. Вот и сейчас одна из фигур, буквально пронзившая врагов, вылетела на свободное пространство и, словно сумасшедшая, заметалась из стороны в сторону, прежде чем сообразила развернуться. Рядом с ней одна за другой вылетели ещё две фигуры, но, в отличие от первой, почти сразу же развернулись и атаковали врага со спины. Видимо, первый воин хотел поступить точно так же, он даже сделал пару шагов в сторону своих врагов, но его, как и всех остальных, привлёк звук глухого удара, перекрывшего все звуки битвы, и буквально разлетевшиеся в разные стороны солдаты. Спустя некоторое время там началось сражение настоящих монстров, крик одного из которых лишь подтвердил их сущность. Люди так не кричат.

— Смотрите-ка! — махнул Даранс рукой в сторону стоящей на коленях фигурки солдата. — Один из них никак спёкся.

Неожиданно для всех, Эрвис так поддался вперёд, что его пришлось хватать, иначе бы он просто полетел вниз.

— Ты чего творишь?! — рявкнул капитан, оттаскивая ненормального Искусника от края стены. — Чуть не грохнулся!

Старший Видящий даже не обратил на него внимания, он не отрывал взгляда от стоящего на коленях воина.

— Мастер! — воскликнул Даранс. — Вы это видите?!

О да! Эрвис видел, вот только он не имел и малейшего представления о том, что именно он видел. В фигуре воина явно происходили какие-то энергетические изменения, причём поистине колоссальной мощности, но вот их суть Искусник не понимал. Эрвис снова задействовал те крохи энергии, что у него успели накопиться. Он должен был увидеть этого воина ближе и увидел. Солдатом оказался вроде бы какой-то молодой паренёк, причём смутно знакомый. Точнее сказать было нельзя из-за крови, буквальной покрывающей его с ног до головы и скрывающей черты лица. Впрочем, Искусник больше был сосредоточен на происходящих с воином изменениях, чем на его внешности. Но, даже приблизив и разглядев контуры постепенно разворачивающейся энергетической структуры, Эрвис не понял ровным счётом ничего.

— Это же его энергетические каналы, — выдохнул Даранс. — Это не создание плетения и не собирание энергии, это раскручиваются его каналы!

Эрвис признал, что слова его починенного не лишены смысла, если бы только не один факт, полностью отрицающий их правдоподобность. Каналы Силы находятся ТОЛЬКО внутри организма, они не могут выходить за его пределы. Ведь не могут? Тем более, в этой структуре выделялся ещё один момент.

— Странно, будто его систему оплёл какой-то паразит, — покачал головой Эрвис. — Это если, конечно, принять за данность тот факт, что его каналы выходят за пределы организма.

— Сжимается!

Действительно, вся система, яркими отростками видневшаяся даже обычным зрением, начала сжиматься, втягиваясь обратно в тело, и не только она.

— Сс`аргас! — вырвалось у Эрвина. — Да что здесь вообще происходит?!

Парень начал втягивать в себя окружающую энергию целыми волнами. По ущелью стал нарастать странный шелестящий звук, сопровождающий каждую волну энергии, поглощаемую Искусником. В том, что это Видящий, никаких сомнений ни у кого и не было, только никто не понимал, что же, демон всё побери, здесь происходит!

— Всё, — выдохнул Даранс, — сейчас рванёт.

И рвануло, да ещё и как! Из распластавшегося на земле парня вырвалось столько энергии, что все присутствующие просто ослепли на некоторое время. Когда к Эрвису вернулось зрение, он увидел лежащую на спине фигуру парня и поднимающихся с земли воинов, большинство из которых держалось за головы. Кто-то из оставшихся в живых солдат противника попытался сбежать, но таких быстро зарубили. И вообще, эта вспышка энергии явно вышла Мёртвым на руку. Перед ней врагов оставалось едва ли меньше половины, но после неё их не насчитывалось и четверти. Мёртвые оказались много крепче, поэтому пришли в себя намного быстрее своих противников и незамедлительно этим воспользовались.

— Капитан! Эрл! — через несколько минут раздался крик со стороны западной стены. — Они отступают! Солдаты уходят!

Первым, кто вник в смысл слов воина, был Эрвис. Запрокинув голову, он громко и от души расхохотался, почти одновременно с ним засмеялся и Даранс. И лишь некоторое время спустя они пришли в себя настолько, чтобы пояснить смысл своего смеха. Конечно, солдаты уходят, осада закончена, всё это хорошо, даже отлично! Но это повод для счастья, а не повод же ржать как ненормальным? И на стресс не спишешь, по той причине, что эти двое Искусников на всё смотрели с какой-то нездоровой долей пофигизма.

— Эти идиоты, — держась за свои разболевшиеся рёбра, начал Эрвис, — подумали, что к нам на помощь пришёл сам Арх-Дайхар.

— Или целая куча Ранл-Вирнов, — поддержал его улыбающийся Даранс.

— В любом случае, они посчитали, что против таких сил им ничего не светит.

Все рассмеялись, поняв причину смеха Искусников, лишь один капитан хранил молчание и даже был несколько задумчив. Его взгляд блуждал по людям Мёртвых и волей-неволей иногда останавливался на группе солдат, собравшихся возле того места, где лежал парень.

— А с чего вы взяли, что они идиоты? — негромко спросил Ранвис, и смех прекратился в ту же секунду.

— Так… — начал Эрвис и замолчал, не в силах продолжить.

Ведь разумного объяснения всему произошедшему не было. Искусник просто не мог говорить о чём-либо даже с малой толикой уверенности. Единственная несостыковка состояла в том, что Видящий такой Силы мог просто размазать всех врагов, но он этого не сделал. Почему? Из-за чего? Кто же такой этот Искусник? Память вновь подсунуло залитое кровью лицо. Ведь Эрвис точно его где-то видел, причём не так уж давно, вот только где? Мёртвый Легион не появлялся с прошлого года, но Искусник был уверен, что встречал парня буквально недавно, не больше полугода.

«Точно!» — вспомнил Искусник.

Это было не так уж и давно, одно лицо идеально слилось с другим. Траскер. Лайкор Траскер.

— Я знаю, кто этот парень!

 

Кхольская застава

Открывать глаза просто не хотелось, так хорошо мне уже не было очень и очень давно. Тепло, уютно, мягкий свет, да и тот направленный куда-то в сторону, тишина и, главное, Сила. Сила Искусника. Энергия обволакивала меня, казалось, легонько поглаживая по голове, успокаивала, поддерживала и дарила своё тепло. Я лежал, улыбался и наслаждался вновь обретённым Даром. Полное спокойствие и умиротворённость… Но счастье длилось недолго. Стоило мне прикоснуться к энергии, как на меня накатила волна полного хаоса, сумасшедшего хаоса! Какого-то весёлого, бесшабашного и ненормально счастливого. Вслед за хаосом пришла новая волна энергии. Лишь притронувшись к ней, я вызвал такое её количество, что почувствовал, как она окутала мою руку. Открыв глаза, я поднёс свою ладонь к лицу и увидел, как по ней скачут маленькие светящиеся красненькие шарики. Они будто бы веселились, носясь по моей руке, бегая друг за другом и перескакивая с пальца на палец. Не знаю почему, но от довольно забавного зрелища я почувствовал лёгкий холодок в груди, от которого тут же роем и по всему телу разбежались мурашки, вызвав у меня нервный смешок. Это всё ненормально.

Приподнявшись на, как выяснилось, кровати, я с недоумением огляделся.

Каменные стены, письменный стол, сундук в углу и дверь, сделанная из крепких, потемневших от времени досок. На полу лежал однотонный ковёр с густым ворсом, на одной из стен висело несколько мечей и щитов, а на другой, прямо над письменным столом, расположили книжную полку. Откинув одеяло, я опустил ноги на пол и неуверенно поднялся, сильно сомневаясь в подобной возможности. Просто, к сожалению, провала в памяти у меня не случилось, поэтому я, наверное, запомнил вчерашнюю боль до конца своей жизни, сколько бы она ни продлилась. Воспоминания о вчерашнем вызвали новую волну мурашек, только было ли это вчера? Сколько я проспал?

Оглядев себя, я не нашёл ни единого намёка на раны, даже обычных царапин, и тех не было. Сколько же прошло времени? Я точно получил несколько весьма неприятных ран, и быстро их залечить было попросту невозможно. Значит, три дня, и это минимум. Только, если брать в расчёт пусть и такой срок, всё равно должны были остаться шрамы. Но кожа была чиста, как у новорождённого младенца. Более того, не осталось намёка и на старые шрамы, коих у меня на теле было предостаточно. Ничего. Чистая и гладкая кожа. Какого демона вчера произошло с моим телом? Ну, разумеется, кроме снятия печати?

Следующая мысль была прервана подступившим чихом, отозвавшимся у меня в голове громким гулом. Нужно срочно одеться! Не мои вещи, но явно приготовленные для меня, лежали на письменном столе, поэтому с одеванием тянуть не стал. Тёплые штаны, толстая рубашка, тёплые носки, тёплая… эээ… тёплое нечто, что было толще толстой рубахи, да ещё и шерстяное и всё серого цвета. Нашлись и серые высокие тяжёлые ботинки с тёплым мехом внутри. Прямо за столом оказался стул, на котором лежали мои мечи с ножнами. Немного повозившись с ремнями, я подстроил их под свою нынешнюю одежду и тоже надел.

Закончив с облачением, я посмотрелся в довольно большое зеркало, расположенное прямо над стулом, и увидел в нём прежнего себя. Нет, не совсем прежнего, но в целом я не слишком изменился. Пожалуй, лишь явно стал больше. Ощутимо раздался в плечах, руки сделались толще, да и вообще, всё тело стало несколько массивнее. Черты лица немного заострились, но глаза ничуть не померкли, оставаясь всё того же выразительного тёмно-зелёного цвета. Изменился лишь сам взгляд. Раньше моё отражение смотрело на меня с весёлым ехидством, а теперь слегка оценивающе, как на возможного противника. Тёмные густые волосы, хоть и успели отрасти так, что вскоре обещали начать лезть в глаза, но и только. По крайней мере, седины нигде не проглядывало, чего я несколько опасался в связи со всеми последними событиями. Мне всегда нравился мой тёмный цвет волос. Не хотелось бы его портить преждевременной сединой.

Закончив на этой ноте, я вернулся к временно отложенному вопросу. Хаос, пришедший на моё прикосновение, так никуда и не ушёл. У меня возникло ощущение, что моя личность распалась на три части. Одной был я сам, можно сказать, главенствующей. Другой стала моя изначальная Сила, воспринимаемая мной в образе некого мудреца, да и поведение её тому соответствовало. Раньше я чувствовал его плохо и настолько редко, что зачастую сомневался в своих собственных ощущениях. Только теперь всё изменилось. Он был тихим, задумчивым, миролюбивым, воплощением спокойствия и верности. И, казалось, в противовес ему, появился некто третий. Вечно весёлый, задиристый, грубоватый и воинственный. Мне, видимо, ещё крупно повезло: будь моя изначальная Сила другой, и проблем бы у меня стало ощутимо больше. Да, собственно, их и без того хватает.

Я вновь прикоснулся к хаосу… Точно! Этот был хаосом, а изначальный представлял порядок, и каким-то непонятным для меня образом они взаимодействовали. По руке вновь запрыгали шарики энергии, только теперь их стало ощутимо больше. Понаблюдав за ними некоторое время, я решил прикоснуться к порядку. Руку окутало ровное голубоватое свечение, и веселящиеся шарики прекратили своё занятие, закружившись по спирали вокруг него, а значит, и руки. Интересный эффект. Понаблюдав некоторое время за этим непонятным для меня проявлением энергии, я решился на небольшой эксперимент. Вокруг правой руки ничего не менялось, поэтому, прикоснувшись сначала к одной энергии, а затем и другой, я смешал их и выпустил через левую руку. В итоге результат получился небезынтересным. По левой руке заметалось несколько зелёных молний, но почему зелёных? Если смешать голубой и красный, зелёного, вроде бы, получиться не может? Или всё-таки может? Вроде бы, нет, тогда почему именно зелёный?

В небольших молниях чувствовалась смесь порядка и хаоса. Желание одного оберегать и защищать с желанием другого нападать и воевать. В этот самый момент я посмотрел в зеркало и на мгновение растерялся. Помимо того, что правая рука горела голубым огнём, в котором двигались по спирали красные шарики, а левая сверкала зелёными молниями, за спиной ещё клубился непонятный туман. Неотрывно глядя на него, я лишь через некоторое время понял, что это энергия, пытающаяся образовать нечто мне непонятное. Попытка зачерпнуть больше энергии привела лишь к образованию ещё большего количества «тумана» и целого роя молний, мечущихся по моему телу, поглотивших и правую руку. Вместо голубого свечения с кучей красных шариков обе руки до плеч стали будто бы гореть зелёным огнём.

Некоторое время я изучал «эффект горения», проверял с разных точек восприятия, задействовал Лрак`ар. В итоге никаких негативных для себя последствий так и не выявил, поэтому решился ещё на один эксперимент. Зачерпнул энергию Жизни, Демоническую, а затем и Души. Едва я это сделал, как туман сразу зашевелился, явно пытаясь уплотниться в нечто конкретное, но всё равно безрезультатно. Зелёное свечение было поглощено золотистым, облепившим меня наподобие второй одежды и абсолютно не ощущаемым мной ни в каких восприятиях. Оно даже не было свечением, просто полупрозрачным золотистым нечто, облепившим меня с ног до головы и ничуть не мешающим смотреть. Если бы не зеркало, я бы так и думал, что моя голова осталось «непокрытой». Опять смешал хаос и порядок. По золотистому свечению забегали зелёные молнии, туман сильно потемнел, отчего стал выглядеть угрожающе, а горение рук ограничилось тем, что зелёный огонь обволок мои кисти и не более того.

От звука открывающийся двери я невольно подпрыгнул и тут же отскочил в сторону, чувствуя, как непонятный туман заволакивает оставшуюся часть комнаты за мной. Окружённый чёрным туманом, покрытый золотым свечением, поверх которого скачут молнии, с горящими зелёным кистями рук (вдобавок, вроде дополнительного приза в азартных играх, над каждым плечом виднелись рукояти мечей) — вот таким я и предстал перед неизвестными мне Искусниками. Повисло продолжительное молчание.

Анализ. Добавление профилей.

Собственно, анализировать особенно было и нечего. Проснулся я где? В кровати. Какая одежда? Тёплая. Шли мы куда? На заставу. Какой из этого вывод? Я на заставе и не пленник, а всё остальное уже не так важно.

Мимо напряжённых Видящих протолкался Шун. Увидев меня, он удивлённо присвистнул, и лишь после этого обратил внимание на поведение Искусников.

— Ты бы… эээ… в порядок себя привёл, что ли? — не слишком уверенно произнёс Шун.

Я хотел чуть-чуть потянуть время, пока обдумаю ответ, поэтому поднял руку к лицу, собираясь потереть переносицу, да так и замер. Зелёное пламя никуда не делось, и я, считаю, небезосновательно, не был уверен, что им безопасно прикасаться к другим участкам тела, мало ли? Впрочем, этот вопрос я решил «методом тыка». Сначала прикоснулся к груди, затем к подбородку и, не ощутив каких-нибудь неприятных последствий, всё же задумчиво потёр переносицу, по ходу дела забыв, зачем я вообще её собирался потереть. Лишь бросив взгляд на столпотворение в дверях, отчего в порядком заставленной комнате, помимо всего прочего не отличающейся большими размерами, стало совсем уж тесно, вспомнил о просьбе Шуна. Судя по всему, мне ничего не грозит, а значит, можно всё это представление свернуть, тем более, я ведь и сам не понимал его смысла. Да и будет весьма неплохо, если другие будут уверены, что увиденная пляска энергии на мне — проявление какого-нибудь страшно крутого плетения или плетений. Я уже не раз убеждался, насколько полезен страх других людей по отношению к тебе самому. Особенно когда блефуешь по-чёрному. Шуна, конечно, таким не пронять, ведь мы уже чуть ли не друзья, а вот с этими гарнизонными Искусниками совсем другое дело. Одни только их лица дорогого стоят.

Анализ.

Гм…

Анализ.

Хм…

Невольно склонив голову к плечу, я негромко спросил:

— Вы ведь знаете моё имя, да?

Играя на их нервах, я зачерпнул ещё больше энергии, отчего чёрный туман ощутимо разросся, буквально укутывая меня и ничуть не мешая видеть. Подействовало. Искусников проняло.

— Знаем.

Этот голос не принадлежал никому из присутствующих, он вообще донёсся откуда-то из коридора. Его обладатель вышел из-за угла, заставляя остальных, за исключением Шуна, вжаться в стены, открывая ему проход ко мне. Страха в его глазах не было, лишь толика настороженности, присущая всем людям со здравым смыслом, которые видят перед собой самого разыскиваемого преступника Империи.

— Не знаете, — отрицательно качнул я головой. — Меня зовут Крис.

Сделав шаг вперёд, я протянул руку, при этом гася все проявления своей энергии. Зелёные молнии, равно как и огонь, осыпались на ковёр безвредными искрами, золотистая броня сначала треснула, а затем разлетелась мелкими осколками, истаивающими ещё в воздухе, и лишь чёрный туман не исчез сразу. Начав светлеть и собираться в один сгусток, он окончательно испарился уже после того, как я перезнакомился со всеми пятью Видящими. Командиром у них оказался Эрвис Нейтл и, по первому впечатлению, представлял собою вполне себе приятного человека. По крайней мере, того отторжения, которое у меня возникло после знакомства с неким виконтом Стронгийским, носящим имя Пирит, Эрвис у меня не вызвал. Зато даже поверхностный сбор данных о личности Пирита ясно показал, что скоро о моём местоположении узнает лорд Дикс, если уже не узнал. Я ведь ещё так и не выяснил, сколько времени проспал.

— Сколько мы здесь дней? — спросил я, идя вслед за Искусниками.

— Один, — успокаивающе похлопал меня по плечу Шун. — Можешь не переживать, ничего не пропустил.

— Как один? — резко остановился я. — Вы чем меня лечили?!

— А-а-а… — протянул Шун, махнув рукой, — так ты об этом. Нет, мы тебя ничем не лечили, это просто ты у нас медицинское чудо. Когда тебя притащили нашим врачам, с ног до головы залитого кровью, в кожанке, порезанной на ломтики, они сначала боялись к тебе даже притронуться. Ну, а когда всё же притронулись, тогда выяснилось, что на тебе ни единой царапины.

Да-а-а… дела-а-а…

— А в каком смысле, что я ничего не пропустил? — остановился я. — Ты о чём?

— Я о том, что без тебя, милый, мы по горам лазать не пойдём, — сладко улыбаясь, ответил Искусник. — Не можем же мы лишить тебя такого удовольствия?

— Сожри тебя васан, жалкий выродок захарда.

— И тебе того же, и тебя туда же, — ответил Шун, подталкивая меня в спину, заставляя идти за уже порядком удалившимися Искусниками.

— Куда идём-то?

— Как куда? Жрать, конечно! Ведь сейчас время обеда.

Вот уж кого больше всех не устраивала еда Легиона, так это Шуна. Настоящий любитель вкусно поесть. Об этом я узнал, когда увидел, как он пытается с помощью каких-то мутноватых зелий изменить вкус своей похлёбки, и, должен признать, некоторые его эксперименты принесли весьма неплохие результаты. По меньшей мере, иногда похлёбка становилась много вкуснее. Только, к сожалению, большинство его «вкусовых добавок» приводили к совершенно противоположному результату. После добавки еда превращалась в нечто омерзительнейшее по вкусу и запаху. Шун каждый раз искал «иголку в стогу сена», правда, хоть и редко, но ведь находил! И все связанные с этим мучения и проблемы явно того стоили. Только сейчас меня заботило несколько другое, нежели еда.

Один день, всего один день! На теле ни единого шрама, да что там шрама? Ни единой царапины! Я точно помню, как мне пропороли правый бок, и с помощью Лрак`ара я вмешивался в процесс кровообращения, полностью перекрывая доступ крови в область ранения и повышая свёртываемость. Рана действительно была серьёзная, поэтому никакие зелья и врачи не смогли бы её заштопать так, чтобы не осталось и малейшего намёка на повреждение. Причём, они бы не смогли, даже будь в их распоряжении целые месяцы, не говоря уже про один день. Тем более, помимо этой раны, были и другие, но и от них ничего не осталось. Абсолютно чистая, гладкая кожа, а ведь мне распороли плечо, да и правую ногу успели зацепить. Всё же, несмотря на действительно немыслимые темпы обучения, мне явно не хватает мастерства. «Проход копья», если сейчас его вспоминать, был осуществлён недостаточно точно, из-за чего мне и распороли бок. Хотя и остальные связки не обошлись без досадных ошибок, стоивших мне раненой ноги, разорванного плеча и ещё множества царапин и порезов. Мою так называемую «броню» можно смело выкидывать, от неё осталось лишь непонятное нечто, которое по степени «защищаемости» моего тела вряд ли способно соперничать даже с обыкновенной рубашкой, скорее, результат будет в пользу последней. И всё же, где последствия? Где шрамы? Хотя бы старые! Излечение — результат разрушения печати? Почему такой результат? В прошлый раз меня чуть не убила какая-то маленькая трещинка, а сейчас разнесло всю печать, почему же так вышло? Да, было больно. Да, было просто демонически больно, но ведь я жив! Почему я жив? Это правильный вопрос…

Обед прошёл в тихой, мирной, дружественной обстановке. Присутствовали: Карст, который не мог решить, зарезать меня ножом, убить на тренировке или задушить голыми руками; Вейса с милым оскалом на лице и глазами людоеда; Арвард с его попытками сохранить мне жизнь; Рэнс, вопреки обычаю молчать при посторонних, пару раз открывший рот, но зато как открывший! После таких вставок уже Карсту приходилось сдерживать Миствея, чтобы тот не убил язвительного капитана. Я, Торл и Шун сидели по другую сторону стола от этой троицы и вполголоса обсуждали разрушение печати и произошедшие со мной изменения, изредка хихикали. В общем, больше походили на некий сброд, коим, собственно, нас в Империи и считали, нежели на солдат.

Помимо нас присутствовали ещё пять Видящих гарнизона, капитан Отар Ранвис, командующий заставой, и два его непосредственных подчинённых. С Видящими я уже познакомился. Первичный анализ постепенно заполняющихся психопортретов выделил лишь двоих из них. Уже ранее мною отмеченного Эрвиса Нейтла и молодого светловолосого парня по имени Даранс из рода Насмитов. Даранс был парнем моего возраста, неподдельно восторгающимся собственным командиром, Эрвисом. Ещё, как стало ясно по некоторым сказанным фразам, он ощутимо разбирался в Искусстве, но в целом ничем особенным не выделялся. В разговоре непринуждён, любит шутить, весёлый и, вообще, не слишком серьёзен. Нормальный такой себе человек. Симпатии мне к нему добавило и явно враждебное отношение к Пириту, которому я был готов оторвать башку лишь за одни его глаза. Маленькие, крысиные и бегающие из стороны в сторону, останавливающиеся лишь на мне, чтобы показать своё предвкушение и «побежать» дальше. Помимо глаз ещё были волосы, зализанные и редкие, руки, маленькие и потные. Непонятно, как его терпит Эрвис, я бы уже нашёл способ избавиться от такого подчинённого. Оставшиеся двое не представляли для меня никакого интереса, поэтому я обращал на них внимание лишь для пополнения информации, используемой в заполнении психопортретов. Мало ли? В жизни всякое бывает, вдруг пригодятся? Тем более, это они только сейчас тихие и находящиеся под впечатлением от всего произошедшего за последние дни. Но что будет лет через двадцать? Да и чисто для статистической информации может понадобиться. Пусть будет.

Куда больше меня заинтересовал капитан, и это несмотря на то, что он был несколько напыщенный и излишне гордый, но, пожалуй, слишком самокритичный. Взгляд тёмно-карих глаз излучал скрытую силу, ясный ум и всё ту же гордость за себя. С Арвардом он разговаривал уважительно, как младший по званию со старшим, но ничуть не умаляя собственного достоинства. Самое интересное, что он вообще мог не выказывать своего уважения. Ведь Миствей генерал, по сути, липовый, ненастоящий. Сам назвался генералом, так было привычно, вот и всё. Точно так же дела обстояли с капитанами, лейтенантами, сержантами и капралами. Для любого другого Легиона все мы являемся сбродом, и никакого к нам уважения нет и быть не может. Пожалуй, своим отношением Отар подкупал не только меня, но и всех остальных. За это Ранвису можно было простить и его напыщенность, и его гордость, тем более, она имела под собой реальную основу. Неудавшийся штурм заставы — далеко не единственный тому пример. Помимо всего прочего, Отар был человеком начитанным, отлично знающим историю Империи и явно имеющим большие проблемы с выполнением приказов. Подчиняться тупым идиотам настолько гордый человек не будет, а большинство полковников и генералов представляли собой именно идиотов, да ещё и тупых. Почему Император и Дикс мирятся с подобным положением вещей? Очередной вопрос без ответа.

Подчинённые капитана, лейтенанты Варс Экинг и Лорт Свенгт, меня почти не заинтересовали. Подобно Видящим, я лишь собирал информацию для составления наиболее полных психопортретов, и не более того. Как и капитан, эти двое были людьми чести, поэтому скорого продвижения по службе им явно не светило, а значит, в ближайшее время они для меня бесполезны. Ещё пара психопортретов для увеличения статистики.

Весь обед Карст более-менее сдерживался, но вот после обеда первым делом высказался обо мне в таких выражениях, что умудрился переплюнуть самого себя. По лицам стоящих неподалёку Искусников Легиона и Арварда был видно их неподдельное восхищение, а Шун, готов подтвердить хоть Эрсиану, быстро записывал выдаваемые Карстом фразы. Общий смысл ругани сводился к моей безрассудности, из-за которой я мог умереть, лишиться какой-нибудь конечности и прочее, и прочее. Но под конец мне удалось отыграться уже на самом капрале. Теперь настала моя очередь извращаться в различных словосочетаниях, обрушивая их на голову порядком удивлённого таким поворотом разговора Карста. Между прочим, мои претензии тоже были обоснованы. Ведь про мечи он мог меня предупредить заранее? Мог! Здесь я удачно вывернулся, в результате чего оказалось, что именно капрал виноват почти во всех произошедших со мной событиях. Ругаться капрал умел, а вот как завязывать мысли собеседника в самые настоящие узлы, он не имел и малейшего представления. Правда, у Карста был неплохой защитный механизм от подобной «мозговыворачивалки» в лице второй психовариации, поэтому я, быстренько свернув свои обвинения, подхватил под руки Торла и Шуна и утащил их за ближайший поворот. Только бы подальше от глаз капрала. Ведь если он изменит своё поведение, тогда уже никакие слова не спасут.

Искусников я потащил прямиком на тренировочную площадку.

Во время обеда я подумал над некоторыми вещами и кое-что обсудил непосредственно с Видящими. Теперь всё это предстояло проверить на практике. При анализе событий да при правильной постановке вопросов, я смог найти несколько, как мне кажется, верных ответов. Для начала, есть несколько факторов, вмешавшихся в процесс разрушения печати и, главное, способствовавших этому разрушению. Ведь до предполагаемых сроков моего окончательного избавления ещё было около двух месяцев, но это случилось гораздо раньше. Спрашивается, почему подобное произошло? Какова причина сдвига сроков? И это правильно заданный вопрос.

Энергия, что была впитана и передана мне мечами, была слишком сильной и насыщенной. Она меня переполняла, поэтому ощутимо давила на печать, ослабляя и без того уже почти разрушенный барьер. Когда же из-за моего незнания чужая энергия рассеялась, давление исчезло, а каналы остались совершенно пусты, абсолютно всё! Не только каналы Источников, но и обычные, жизненные. Тело просто использовало энергию печати, ту, что удерживала мою собственную, чтобы заполнить каналы. Организм нуждался в энергии для лечения и нормального функционирования, поэтому то, что, вполне вероятно, могло меня убить, спасло меня, полностью излечив. Правда, побочным результатом разрушения печати и, соответственно, высвобождения моего Дара стал «эффект магнита». Пока мои каналы Источников приходили в норму, Дар просто всасывал в себя окружающую энергию, что привело к весьма болезненным последствиям, но, как и в случае с разрушением печати, самым благоприятным образом сказалось на моём организме. Излечение через невыносимую боль — довольно странный феномен.

Впрочем, с этим я разобрался быстро и сразу перешёл к следующему вопросу. Предстояло сделать более глубокий анализ моего Дара. Без практики ничего толком не выяснишь, из-за чего я лишь наметил себе эту самую практику. Поверхностный анализ больше походил на гадание, тыканье пальцем в небо. Именно по этой причине я лишь слегка пробежался по некоторым фактам, без данных анализ был попросту невозможен.

— Итак, — начал я, едва мы ступили на тренировочную площадку, — перво-наперво нужно провести полный осмотр Кройца, потому как я ни захарда не понимаю, что произошло с моим Даром и Источниками.

— Осмотр так осмотр, — пожал плечами Шун.

Всех любопытных мы выгнали заранее, благо Искусники имеют прав больше, чем любой солдат, поэтому никто нам не мешал. Тем более, заставу строил Искусник, из-за чего с виду обычная тренировочная площадка оказалась с нехитрой, но весьма надёжной системой защиты. Я не стал рисковать и активировать её, зато с интересом посмотрел, как это делает Торл. Действительно, ничего примечательного, однако действенно. Восемь небольших пентаграмм по периметру ровного круга, который и представлял тренировочную площадку, создавали защитный барьер. Причём, настолько прочный, что с полчаса мог бы выдержать тренировку самого Арх-Дайхара… ну, почти… худо-бедно, пару плетений вполне способен вынести или одно сверхмощное. С другой стороны, запас энергии Видящего подобного ранга столь высок, что и одна мощная рунная структура в исполнении Арх-Дайхара превышает возможности двух Ранл-Вирнов. В общем, даже если я сейчас вложу в плетение свои Силы от всех трёх Источников, вряд ли смогу разрушить этот барьер. Вдобавок к стандартной, уже активированной, защите Торл добавил нечто своё. В результате чего всё происходящее внутри останется для всех большим секретом. Должен признать, что он применил весьма интересную структуру, вот так с ходу я в ней понял лишь самые простые вещи, вроде используемого Источника, ограничение по вложенной Силе и прочие мелочи.

Дальше, собственно, мы приступили непосредственно к осмотру. Я встал в центре круга, а Торл и Шун принялись навешивать на меня различные измерительные плетения. Подобную процедуру я проходил, когда попал в Гильдию. Проводил её старик Регдан, и тогда со мной всё было нормально. Ну, относительно нормально. Старик определил: мою Силу в 1,1 стандартной, в 4,2 вариативность моего Дара и 5,6 взаимодействие с ним же. Регдан посоветовал не распространяться об этих показателях, что я и делал, тем более он вписал в моё личное дело информацию, сильно отличающуюся от реальных цифр. И за это я старику был очень даже благодарен. Мне ни тогда, ни сейчас совершенно не нужно лишнее внимание, а с такими данными я бы его привлёк, да ещё и как!

Вскоре я просто светился синим цветом от покрывших меня плетений. В свою очередь, от каждого из них отходила тонкая энергетическая нить, и все они соединялись с ещё одним плетением, которое и должно было отображать характеристики моего Дара.

— Всё готово, — кивнул Шун, всматриваясь в то, что называлось энергетическим экраном. Именно с помощью него и происходила визуализация данных, собранных плетениями. — Можешь начинать.

Прикосновение к изначальному Источнику, к порядку. Мудрец, казалось, тяжко вздохнул и, выбравшись из своего любимого кресла, встал за моей спиной, положив руку мне на плечо. Неожиданно для себя почувствовал, что защемило сердце. Вспомнился безумный старик, который даже не знал своего имени, но обучил меня игре в шахматы. Да и был ли он безумен? Не уверен. Он, когда сам же загонял меня в безвыходное, как мне казалось, положение, вставал у меня за спиной и, положив руку на плечо, объяснял возможные ходы, Схемы, как он их называл. Стоял и нашёптывал мне тихим голосом, будто мой противник мог услышать. Он объяснял мне суть каждого возможного хода и таившуюся в нём опасность. Помогал выбраться из устроенной им же самим западни, а затем всё равно обыгрывал меня, как бы я ни старался просчитывать Схемы. Казалось, мудрец тоже собирался мне что-то сказать, но нет. Ведь он не мог говорить?

— Давай дальше, — странно взволнованным голосом произнёс Шун.

Я послушно создал плетение света, простенькое такое, чтобы ночью видеть. Почему-то для сбора данных использовали именно его, так повелось, и никто ничего менять не собирался. Да и не было в этом необходимости. Создать-то я создал, но активировать не стал, не зная, как поведёт себя моя изменившаяся энергия. За последующие полчаса я сплёл ещё более десятка структур. Не столько из необходимости, сколько для накопления статистических данных, чтобы было с чем сравнивать. На этом, по сути, всё и должно было закончиться, умей я пользоваться только одним Источником, но в моём распоряжении было ещё целых два.

— На тебя же, вроде, печать накладывали из-за увлечения Искусством Смерти? — больше утвердительно, чем вопросительно, произнёс Шун. — Значит, у тебя два Источника?

Я утвердительно кивнул, правда, не уточнив одну деталь.

— Ну, значит, черпай второй Источник.

Я послушно прикоснулся к энергии Души. Подобная энергия была у всех живых существ, но без Дара она служила лишь тем стержнем, который и позволял им оставаться живыми. Использовать её могли только Искусники. Правда, была опасность умереть, но за всю историю дураков, которые вычерпали бы себя до последней капли, было слишком мало, чтобы начинать беспокоиться за собственную жизнь. Всегда считал себя человеком разумным.

Мудрец не убрал свою руку с моего плеча. Энергия Души не воспринималась мною как личность лишь потому, что была непосредственным отображением самого меня, я бы сказал, другой стороной моей собственной личности. Именно поэтому у Жизни и Души не могло быть противоречий, они не мешали друг другу, а скорее — дополняли. Всё-таки, запрет на так называемое Искусство Смерти был полным идиотизмом.

— Демон меня задери! — вырвалось у Шуна.

— Это энергия Души? — подал голос до того молчавший Торл, внимательно всматриваясь в отобразившиеся на экране данные. Он действительно не очень любил говорить.

— Она самая.

— Давай дальше.

Я создал всё то же плетение света, задействовав лишь иные руны и Источник, а затем уже на протяжении доброго часа создавал другие структуры. Конечно, если бы я производил активацию, было бы намного лучше, но рисковать мне не хотелось. Я прекрасно знал, чем может обернуться использование неподконтрольных Дару Источников.

— Ну, всё, — шумно выдохнул Шун. — Мы закончили.

— Нет, — качнул я головой. — Создавай третий экран.

Без лишних слов он сделал, что я сказал.

— Принимай.

И вновь плетение света, только теперь с демоническими рунами и Источником. Мудрец сразу отошёл в сторону, а, как мной ощутилось, его место занял полнейший маньяк. Обняв меня рукой за плечи, он будто только и ждал, когда же я начну атаковать стоящих напротив меня Видящих. Ему было совершенно плевать, друзья это или враги, главное — испытывать упоение битвы, сражение, где ставками становятся чьи-то жизни. Да даже пусть своя собственная жизнь, главное — сражение! И я понял, что мне крайне трудно контролировать это порождение Хаоса. Именно поэтому я поспешно его отпустил и тут же вздохнул с облегчением. Невероятно тяжёлый Источник. Мне ещё явно учиться и учиться, прежде чем можно будет безопасно пользоваться его энергией. Неудивительно, что она такая своевольная. Если так себя вёл МОЙ Источник, то заимствованная энергия, полностью дикая, должна быть ещё более «тяжёлой». Подобную ношу может себе позволить, пожалуй, лишь Арх-Дайхар. Искусник ранга Ранл-Вирн с большой степенью вероятности не сможет контролировать Силу подобного рода. Ну, а если сможет, то почти наверняка при создании рунной структуры она внесёт свои «незначительные» поправки, из-за чего результат станет абсолютно непредсказуемым. Хотя, учитывая «характер» энергии, можно точно сказать, что последствия будут весьма разрушительными.

Несколько часов неподвижного стояния на одном месте не прошли для меня незамеченными. Ноги просто отказывались двигаться. До этого я не рисковал пользовать Лрак`аром, но сейчас сделал это с превеликим удовольствием. Ускорив кровообращение, я ещё и задействовал простую энергию, после чего не прошло и минуты, как я вновь стал владельцем своих ног. Немного размяв их, пройдя по кругу, по ходу дела избавился от навешенных на меня плетений. Впрочем, не сделай я этого сам, они бы всё равно развалились уже через десяток минут. Без энергетической подпитки такие плетения не могут долго существовать в цельном виде, быстро распадаются на чистую энергию и рассеиваются в мире.

Сделав ещё один круг, я устремился в сторону Видящих, самым внимательнейшим образом изучающих полученные результаты.

— И как впечатления? — спросил я, подходя к ним.

— А ты сам посмотри! — кивнул Шун на экраны и отошёл в сторону.

Первым, на что я обратил внимание, когда занял место Искусника, была чёткость изображения. Конечно, оно на порядок, если не больше, уступало изображению, которое мог без особых усилий поддерживать Регдан, но результат всё равно весьма впечатлял. Подобная чёткость говорила о хорошем контроле своего Дара.

Один экран находился прямо передо мной, а два других по бокам от первого и слегка развёрнуты ко мне, чтобы удобнее было просматривать результаты.

— Так-с… — взгляд сразу переместился на один из крайних экранов, отображающий информацию о моём стандартном Источнике. — Это же… — дальше я ничего произнести не смог, во рту всё мгновенно пересохло, но затем я всё же прохрипел: — Сс`аргас!

— Другого и не скажешь, — мрачно заметил Шун. — Сс`аргас — это самое верное определение для твоих показателей.

Вот, демон всё задери, я и попал.

Стандартная единица моей Силы стала равна 2,2. И в этом не было ничего плохого, скорее наоборот! Насыщенность энергии достигла уровня Ранл-Вирна. Жаловаться на глубину слияния с Источником так и вовсе не приходилось, почти девять целых стандарта. Да это, считай, он отзывается быстрее, чем у меня зарождается сама мысль обратиться к нему. Подстава меня ожидала в последних цифрах. Взаимодействие с Источником — 0,0011. Это, наверное, даже меньше, чем у любого другого Искусника в момент рождения. Ведь чувствовал же, чувствовал! Слава тебе, Эрсиан, что удержал меня от активации плетений, вряд ли бы это закончилось хорошо. Но, демон меня задери, энергия одного Источника полностью неподконтрольна. Плохо. Впрочем, рано отчаиваться, есть ещё два, — именно с такой мыслью я посмотрел на второй экран.

— Это ещё что за бредятина?!! — вырвалось у меня.

— Я бы дал оценку твоей энергии Души, как минимум, в два полноценных Сс`аргаса, — мрачновато пошутил Шун.

Стандартная единицы Силы — 2,1, меньше, чем энергия Жизни. Да такое просто быть не может! Возможность подобного равна возможности… да невозможно такое!!! Я совершенно непроизвольно принялся грызть ноготь большого пальца на правой руке, при этом ни на секунду не отрывая взгляда от экрана. Я даже сам перепроверил все графики, цифры от этого ничуть не изменились. Впрочем, показатель был высок, и мне это было на руку, так что, собственно, не было причины расстраиваться. Если забыть о бредовости отображаемых на экране цифр, всё вполне нормально. Только забыть об этом не представлялось возможным, а ещё один показатель совершенно не прибавлял мне оптимизма. Глубина слияния с Источником равнялась 12, что являлось чуть ли не рекордом, хотя слияние с этим Источником всегда намного глубже, чем с остальными. Зато последние данные меня едва не добили. Взаимодействие с Источником — 0,001. Это идиотизм и на его фоне невозможность контролировать одну из своих рук выглядит совершенно обыденным явлением. Ещё один показатель, бредовость которого сложно передать обычными словами. Какие к чёрту два Сс`аргаса? Как минимум три, а то и все пять!

Переводя взгляд на последний экран, я едва удержался от желания крепко зажмуриться. Если уж мои собственные Источники выдали такие результаты, то чего ждать от совершенно сумасшедшего? Взглянул и остро пожалел, что не зажмурился.

Стандартная единица Силы — 5,6. Глубина Слияния — 15. Взаимодействие — 0.

— И почему предки не придумали ругательство сильнее Сс`аргаса? — задал я вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.

Действительно, даже таланта Карста не хватит, чтобы верно отобразить сложившуюся ситуацию. Да и ни у кого не хватит! У меня просто чудовищные по своей Силе Источники. Глубина слияния с ними превышает уровень Арх-Дайхара, но зато взаимодействие меньше, чем у самого ничтожного, никчёмного, тупоголового и ни на что негодного бездаря. Всё, Сс`аргас, просто прекрасно! Мне вновь предстоит учиться «ходить». Хотя нет, даже не учиться, а скорее придумывать, изобретать.

— И что будешь делать? — спросил Шун.

Ха! Будто я знаю. Взгляд невольно переместился на общие цифры.

Кси-фон — 6800. Взаимосвязь — 0. Изменчивость — 100. Если за кси-фон мне можно рыдать от счастья, то от взгляда на второе число появлялось желание повеситься. Не жизнь, а сказка! Только не светлая, добрая и про любовь, а тёмная, злая и про правду. Лишь третий показатель давал хоть какую-то надежду. Если мой Дар настолько «гибок», что у него просто не может быть определённой классификационной направленности, то и взаимосвязь имеет довольно большую степень изменчивости. Над этим стоило подумать.

Видящие стояли рядышком, сложив руки на груди, и терпеливо дожидались, пока я снова приду в себя. Легко сказать! Я опять принялся нервно грызть ноготь. Ни единой мысли! Взгляд снова заметался по экранам, но ответа так и не нашёл.

— Убери их к демону! — раздражённо мотнул я головой.

Экраны почти сразу же потеряли чёткость, а потом и вовсе развеялись словно дым.

— Стандартными тренировками тут делу не поможешь, — негромко произнёс Торл.

— А то я сам не знаю!

Принялся вышагивать из стороны в сторону, но мыслей как не было, так и нет. Не помогал даже анализ, да он бы и не помог! Собрал, называется, данные. Попрактиковался, демон всех задери! И каким же образом мне повышать взаимодействие с собственным Даром? Опять пришла в голову аналогия с собственной рукой. Вот стала она вести себя, как ей вздумается, а ты сидишь и уговариваешь её снова стать «своей». Идиотизм!

В итоге, поняв, что, пока я не успокоюсь, рационального мышления мне и не видать, переключился на другое. Изменчивость моего Дара. Вот уж, действительно, всем показателям показатель. Я благополучно избежал обычных проблем при повышении степени мастерства. С другой стороны, я и раньше не страдал от нехватки изменчивости Дара, поэтому и без того не ожидалось трудностей, но не в такой степени, как сейчас. Раньше мне бы потребовалось весьма продолжительное время для адаптации своей Силы, но сейчас я вряд ли даже замечу момент перехода на новую ступень. Да и с классификацией теперь не было никаких проблем. Захочу, так буду Целителем или Защитником, а не захочу, так могу продолжать совершенствоваться в качестве Охотника, правда, самого непопулярного направления Искусства.

— А ещё лучше, так сразу в трёх направлениях, — негромко пробормотал я в такт собственным мыслям. — Только бы не загнуться от такой жадности.

— Ну и что ты решил? — осведомился Шун, видимо, уловив изменения в моём состоянии.

— Да какое там решил? — махнул я рукой, подходя к ним. — Буду разбираться. Печать навернул — надеюсь, и проблемы с взаимосвязью тоже решу. Ничего другого мне всё равно не остаётся.

— И сколько на это потребуется времени?

Вместо ответа я посмотрел на него, как на полного придурка.

— Понял! — с улыбкой поднял руки Шун. — Глупых вопросов больше не задаю.

— Ты хоть примерно представляешь, что будешь делать? — негромко спросил Торл.

Я лишь беззаботно пожал плечами, после чего ответил:

— Буду восстанавливать взаимосвязь, а остальное приложится. Убирай защиту, — кивнул я головой в сторону барьера, — пойдём есть, а то жрать охота, что аж Карста не боюсь.

Видящие поддержали шутку тихим смехом, и мы, после того как Торл убрал защиту, дружно двинулись на поиски кухни. Тему полученных результатов и моих дальнейших действий, по молчаливому согласию, больше не поднимали, переключившись на другие. Именно в ходе этого разговора я узнал, что Легион не досчитался пятидесяти человек и потерял бы ещё больше, если бы не так вовремя улучшенное зелье лечения. Около трёхсот человек всё ещё нуждалось в присмотре врачей, но, благодаря тому же зелью, большинство из них снова встанет в строй уже через неделю. Причём меня просветили, что подобные потери считаются большими, а не мизерными, какими я их посчитал. Всё-таки битва происходила даже с некоторым перевесом в сторону врага, поэтому такая точка зрения меня весьма удивила. Впрочем, если вспомнить, насколько был с самого начала деморализован противник, да и кто сражался на нашей стороне, то в этом не было ничего удивительного. Пожалуй, наибольшим потрясением стало сообщение, что Невозмутимый сейчас находится одной ногой в могиле, и лекари никак не могут его оттуда вытащить. Мне всегда казалось, что Линдгрен вообще неуязвим, хоть Карст и говорил, что может его победить. Просто, несмотря на всё мастерство капрала, мне с трудом в это верилось… вернее, вообще не верилось, и я невольно переносил это неверие на всех остальных. Но, как оказалось, даже на монстров находится управа, и я прекрасно помнил, кто ею стал.

— Я лишь видел, как они только начали, а конец, по известным причинам, не смотрел.

— Бой был знатный, — цокнул языком Шун. — Мне понравилось.

— Слушай! — хлопнул я его по плечу. — Карст не раз мне говорил, что ты тоже владеешь искусством боя двумя мечами, а почему тогда я тебя ни разу не видел тренирующимся?

Этот вопрос у меня возник давно, только всё время что-то мешало его задать, да и я о нём периодически забывал, но теперь вспомнил.

— Я тренируюсь по ночам. Мне так больше нравится.

— А ты силён? Карст говорил, что вы равны.

— Это он так скромничает! — весело хохотнул Шун. — Я, конечно, не Карст, но на уровне нашего Герцога сражаюсь. Я всё больше зельями всякими увлекаюсь, а мечи так, можно сказать, моё хобби.

— Не хиленькое, я тебе скажу, у тебя хобби.

— Ха! Вот ты лучше спроси Торла, чем он у нас увлекается.

— И чем же? — сразу переключился я на здоровяка.

— Не скажу, — недовольно буркнул тот.

Тут мы, наконец, дошли до кухни, из-за чего разговор пришлось прекратить. Вот чем мне явно импонировала застава, так это наличием мяса в ежедневном рационе гарнизона. Пусть и немного, больше для вкуса, но оно всё же было. К нам, как к спасителям, относились хорошо, поэтому пожарили для нас мяса, а благодаря особому отношению ко мне, пожарили его просто до умопомрачения много. Кстати, об этом самом «особом отношении» я узнал, едва мы пришли на кухню. Некогда изменённое плетение «слуха» сохранилось даже после всех тех бредовых вещей, что произошли с моими Источниками и Даром. Только после разрушения печати оно получило доступ к моей энергии, чем и пользовалось, увеличив свои возможности в несколько раз. Впрочем, плетения как такового уже и не существовало, оно превратилось в нечто такое, что не находило отклика в моих знаниях. С ним ещё предстояло разбираться и разбираться. Хотя, на данный момент я опасался лишь того, что это своевольное «нечто» напитает себя энергией Демонов и ещё раз изменится. При самом скверном варианте, в результате изменений мне может разнести голову. Причём, снять его не представлялось возможным, потому как свою рунную составляющую плетение потеряло. И, что самое обидное, мне пришлось оставить эту загадку в покое, так как кроме предположений я больше ничего не мог поделать. Нужно сначала вернуть возможность управлять своим Даром. Кхм… несколько отвлёкся от темы. Так вот, возвращаясь к «особому отношению»: плетение, будто имея разум, из стоящего в помещении гама вычленило один короткий разговор, сразу объяснивший любезность окружающих:

— Ничего себе кто к нам пожаловал, — казалось, прямо в ухе у меня раздался чей-то удивлённый голос. — Да оторвись ты от этого жбана! Лучше, вон, посмотри.

— Они из Мёртвых? — чуть погодя, послышался второй голос.

— Тихо ты! Вдруг услышит?

— Кто? Они, что ли? Кончай шутки шутить… да и не сказал я ничего такого.

— Ну а вдруг им не нравится, когда их Мёртвыми называют?

— Да и демон с ними.

— Тише ты!

— Да чего ты мне рот-то затыкаешь?!

— Так они Видящие, кто их знает? Вдруг и правду слышат?

— Видящие? — удивился второй голос. — И тот смазливый сопляк, что ли, тоже?

Из-за такой уничижительной характеристики я, донельзя возмущённый, невольно принялся высматривать говоривших, правда, сам не знаю зачем. Просто хотелось посмотреть на того гада, который так меня обласкал. Тем более, рядом с Шуном и Торлом я действительно выглядел, как самый настоящий сопляк.

— Дурак ты! — чуть ли не взвыл первый голос. — Ребята из тех, которые вчера находились на восточной стене, сказали, что этот парень настолько крутой Видящий, что сражается лишь мечами, чтобы противники не умирали слишком быстро, а ты его сопляком называешь!

— Ну, не знаю, чего-то он не похож на Видящего.

— Ой, мамочки, он же на нас смотрит.

О да, я их нашёл! Первый голос принадлежал худосочному, нескладному и длинному, а второй — толстому, широкому и низенькому, будто он не человек, а уменьшенный шкаф.

— Слушай? А ведь точно на нас смотрит! — удивился второй, причём в этот раз я не только слышал это по голосу, но и просто видел.

— Крис? — толкнул меня Шун. — Ты чего? Пошли вон за тот стол. Там и мешать никому не будем.

Демон! Не дал мне времени осуществить одну пакость в отношении говорунов, из-за чего пришлось ограничиться малым. Повернулся к ним и подмигнул, отчего у второго, намывающего здоровенный жбан, этот самый жбан упал на пол, да ещё и с таким грохотом, что в их сторону повернулись буквально всё. Пусть знают нашего брата. Искусники — народ особенный! И это относится даже к тому быдлу, что учится в Гильдии. Всё-таки, пусть я большую часть Видящих и не перевариваю на дух, они всё равно остаются именно Видящими. Самодовольными, жестокими, подлыми, ленивыми и прочее, и прочее, но не тупыми. К сожалению, среди Искусников невозможно найти дураков, а если такой и отыщется, то лишь в качестве исключения и, наверное, единственного.

В итоге, я всё равно остался доволен. Хоть и сделал не совсем ту пакость, какую планировал, но, тем не менее, кое-что всё же сделал, поэтому присоединился к Видящим, уже сидящим за столом. Большую тарелку с аппетитно пахнущим мясом поставили на стол почти сразу после того, как я сел. Взяв вилку, я поспешил перетянуть к себе на тарелку самый большой кусок, чем вызвал возмущение со стороны Шуна, намеревавшегося взять его себе. Нет, всё-таки, когда у человека играют на нервах, жрать он после этого хочет просто неимоверно. Сужу по себе. Отрезав себе чуть ли не дрожащими руками небольшой кусочек, я тут же насадил его на вилку и отправил в рот. Мясо оказалось настолько сочным, что у меня свело скулы. Не в силах сдерживаться, я от удовольствия замычал, не переставая жевать, казалось, такой вкуснотищи не ел ни разу в жизни. Рядом мне вторил Шун, и лишь Торл, как всегда, оставался спокоен и показательно равнодушен. Я вспомнил наш разговор по пути на кухню, но тут же отложил вопросы на потом. Отрываться от процесса насыщения просто не мог, да и не хотел. Только когда перестал буквально глотать и принялся смаковать каждый новый кусочек, напомнил о прерванном разговоре.

— Торл? Так что там, насчёт твоего хобби?

Подождав некоторое время и не получив никакого ответа, я повернулся к Шуну.

— Да уж, хобби у него самое необычное, какое я когда-либо видел в жизни.

— Зелья тебе перепорчу, если продолжишь, — пробурчал Торл.

Интересно, но факт. Став почти… да уже, наверное, и без всяких «почти»… в общем, став друзьями, мы крайне мало говорили о себе и своём прошлом. Фактически, никогда не говорили. Ни между собой, ни, тем более, когда собирались в палатке Арварда. Разговоры в основном велись о будущем, повседневных проблемах и мелочах, тренировках и ещё множестве вещей. И, вроде, при прямом вопросе никто бы не стал молчать, но отчего-то мы не спешили друг друга спрашивать. Если же в разговоре невольно всплывало нечто о прошедших событиях, то всё больше отговаривались общими фразами, ничего не конкретизируя. У всех было своё прошлое, и далеко не безоблачное и радостное, поэтому никто его не любил вспоминать. Вот так и получилось, что, вроде бы, и друзья, а друг о друге ничего практически и не знаем. С Видящими же у нас, помимо разговоров о прошлом было ещё одно «табу» — разговоры об Искусстве. Более того, Видящие старались как можно меньше пользоваться своей Силой в моём присутствии. Однажды даже признались, что вообще не представляют, каким образом я так спокойно переношу невозможность пользоваться своим Даром. Именно по этой причине они всегда избегали любого упоминания об Искусстве и его проявлениях, искренне заботясь о моём душевном равновесии. И ведь действительно помогало!

— Нет, ну так нечестно! — возмутился я. — Заинтересовали и молчат.

— Ладно, так уж и быть открою тебе тайну, — заговорщическим шёпотом заговорил Шун. — Торл у нас… сказки пишет!

Первые секунды три я тупо хлопал глазами, переводя взгляд с мрачного здоровяка на улыбающегося Шуна. Это типа шутка? Или — нет? Какие ещё, к демоновой матери, сказки? Именно это я и сказал вслух.

— Самые необыкновенные! — заржал Видящий, отчего Торл нахмурился ещё больше. — Он пишет для взрослых.

Я понял, что мой мозг сейчас просто разнесёт. Он отчаянно буксовал, пытаясь переварить новую информацию, и у него это ни захарда не получалось, отчего в голове будто загудело. Сказки для взрослых? Это же ни в какие ворота не лезет! Не имея даже малейшего представления о подобном, я пытался хоть как-то уместить новую информацию в таком, казалось, проработанном психопортрете здоровяка. Подобные сюрпризы личности Торла не могли уместиться даже в оставленные проценты вероятностей. Пожалуй, на моей практике подобное случалось в первый раз. Это ведь действительно надо постараться, чтобы ошибка не вписывалась в оставленные специально для неё проценты. Бред.

— Вы взорвали мне мозг, — нервно хихикнул я и схватился за стакан с водой, как за спасительную соломинку.

— Ты подожди, то ли ещё будет? Я тебе потом дам почитать его сказку, вообще обалдеешь!

— Это не сказка! — наконец, не выдержал Торл. — Это книга!

— Сути не меняет, — отмахнулся Шун. — Ведь всё вымышленное? Да. Значит сказка, только, как уже говорил, для взрослых.

— В смысле? — решил я уточнить и пополнить такую необычную информацию.

— В прямом! Со слов этого не понять, нужно читать самому, — покачал головой Шун. — Я вообще даже не представляю, с какого конца надо было начать думать, чтобы такое придумать. Вот вроде и сказка, но и не сказка, легенда и не легенда, история и не история. Будто взяли, всё перемешали, и получилось нечто новое.

— Сегодня дашь почитать, — наставил я указательный палец на Торла. — И никаких возражений!

Ага, щаз! Так я теперь это всё и оставил. Да только из-за возможности получить столь необычную информацию уже стоило почитать написанное Торлом, а ведь был ещё и «поломанный» психопортрет. Причём, «поломанный» настолько «изощрённо», что от восторга прыгать хочется. Совершенно уникальный случай!

В итоге из-за Торла и Шуна я на некоторое время забыл о проблемах со своим Даром. Ну, пусть и не забыл, но благополучно задвинул на задворки сознания, и, лишь когда остался один, проблема вернулась. Сложив мечи на стуле и одежду на столе, я забрался под одеяло. Усталость я почувствовал ещё во время еды, а теперь она навалилась с удвоенной силой. Видимо, тело ещё не могло освоиться со своими изменениями, и всё это давило мне на нервную систему. Давление на нервы, в свою очередь, приводило к колебанию моей психоэнергии, из-за чего я и устал. Да ещё и проблема с Даром…

Глубоко вздохнув, закрыл глаза. Медленно, не торопясь, начал вытаскивать на «поверхность» все известные мне данные и, когда закончил, приступил к абсолютному анализу.

Одна мысль сменялась другой, но, не спеша, обстоятельно, давая возможность рассмотреть её с разных сторон. Я пытался понять первопричину возникшей проблемы. Почему Дар стал будто бы чужим? Из-за чего? По какой причине? Подобное произошло по моей вине, или во всём следует винить лишь печать? Как я могу изменить теперешнее положение вещей? Источники… мои Источники почти живые, имеют свои желания, даже чувства, а Дар? Ведь он является некой совокупностью всех моих энергий и меня самого. Значит, он тоже имеет свои желания? Свои стремления? Тогда он не хочет мне помогать? Почему? Чего он хочет? Или Дар — это нечто совершенно другое? Нечто… чужое? Мысли двигались всё медленнее и медленнее. Пауза между вопросами стала достигать нескольких минут. Я начал засыпать, и именно в этот момент я увидел. Нет, не так. Мне ПОКАЗАЛИ. Неясными образами, какофонией звуков и хаосом чувств.

 

Врата

Врата Хвеса первым увидел Тимс, и они на него не произвели совершенно никакого впечатления. Да и с чего бы? Чёрные, даже матово-чёрные, так не белыми же им быть? Полукруглые и настолько большие, что в них могла бы пройти шеренга солдат сотни в две, так они предназначены для переброски армии? Огромные размеры Врат являлись обычной необходимостью, и не более того. С другой стороны, может, кто на его месте и проникся бы, но для Тимса, слишком много повидавшего в своей жизни, всё выглядело излишне мрачно. Огромное кольцо матово-чёрных врат с медленно вращающейся точно посередине печатью Хвеса. Подвергшаяся изменению земля, будто корчившаяся в муках, много пепла и атмосфера Смерти, что создавала вокруг Врат подобие поля, которое с неохотой пропускало солнечные лучи. «Жутко!», — сказал бы любой человек, оказавшись рядом. «Уродливо!», — поморщившись, возразил бы Тимс.

— Красота! — выдохнул взобравшийся Листер.

Врата расположились в жерле вулкана, занимавшего большую часть острова Хазлордов, названного так, как нетрудно догадаться, из-за находящихся на них врат.

— Я не хочу торчать целый год возле этой мерзости.

— Всё равно придётся! — раздался насмешливый голос, принадлежавший совсем не Листеру.

Повернувшись на звук, Тимс встретился взглядом с Чаар. В голубых глазах плескалось веселье и радость от встречи. Самая весёлая особа Фарцваха, может достать любого своими шуточками. Лишний раз разговаривать с ней — значит только дать повод пошутить над собой. Впрочем, сам Тимс тоже обладал чувством юмора, поэтому на дружеские подначки девушки реагировал нормально, а иногда и сам над ней подшучивал.

— С твоим появлением я, думаю, способен прожить здесь и лет десять, — сделал комплимент Тимс.

— Господин Листер, — приветливо кивнула девушка. — Рада видеть.

— Не могу ответить тем же, — буркнул тот.

Парень и девушка лишь обменялись улыбками.

— Приветствую Пятое Звено, — показался на гребне ещё один «человек». — Выражаю свою радость от того факта, что ваше задание закончилось выполнением поставленной цели.

— Ааа… Ретсар, — повернулся к говорившему Тимс. — Всё ещё не научились говорить коротко?

— Но-но! — наиграно возмутилась Чаар. — Раньше он бы говорил минут десять, так что результат налицо.

— Ну да, есть маленько, — не смог не согласиться Тимс. — Всё же, Ретсар, рад тебя видеть.

«Человек» после этих слов скинул со своей головы капюшон. Водопад снежно-белых волос рассыпался по плечам, резко контрастируя с его, подобно Вратам, матово-чёрной кожей с выделяющимися на ней огненными линиями. Крови в этом существе не было, лишь жидкий огонь, и именно он струился по его венам. Глаза, горящие огнём, тем не менее, всегда могли выразить его чувства и, несмотря на вид, Ретсар был едва ли не самым миролюбивым членом Фарцваха.

— Кроме вас, больше никого нет? — спросила Чаар.

— Нет. Мы сами только пришли.

— Вот так всегда! — возмутилась девушка. — Значит, так, делать ничего не будем, пока остальные не подойдут. Я не собираюсь работать за них.

— Тогда пойдёмте искать место для лагеря, ведь нам предстоит здесь жить на протяжение целого года.

— И зачем, интересно, Первому понадобились Врата? — пробурчала недовольная девушка. — Ведь у нас могут возникнуть проблемы, как бы потом пожалеть не пришлось.

— Первый — это Первый, — развёл руками Тимс. — И в его пользу говорит лишь то, что он ещё никогда не ошибался.

— Ещё бы! — фыркнула Чаар. — Если ошибётся ОН, тогда, наверное, всему миру придёт конец.

— Возможно, — не стал отрицать подобного Тимс. — Вот, далеко ходить не надо, взять эти же самые Врата. Если, не приведи Великие, Первый всё-таки ошибся, миру точно придёт конец.

— Глупцы! — раздался голос Листера, идущего вместе с Ретсаром чуть позади. — Вы не представляете объединённую мощь всех Звеньев, мы всегда сможем снова запечатать Врата.

— Нет, господин Листер, — покачал головой Тимс, даже не обернувшись к своему собеседнику и не переставая идти. — Я вполне это понимаю. Только, понимаете ли вы, что Хазлорды три тысячи лет назад были чудовищно сильны? Это раса захватчиков, и, захватывая, они познают нечто новое, а за прошедшие тысячелетия можно было захватить и познать очень много. Вполне достаточно, чтобы стереть в порошок тех, кто когда-то смог им противостоять.

И после этих слов даже Листер не нашёл слов для возражения. Если ситуацию рассматривать с такой стороны, всё выглядело не так безопасно, как казалось раньше. А вдруг, и правда, Лорды стали многократно сильнее? Конечно, благодаря Первому, каждый Видящий из любого Звена превосходит в умениях своих коллег, некогда победивших в войне за существование самого мира, но всё же? И, пожалуй, впервые за последние столетия Листер почувствовал давно забытое неприятное чувство, которого, как он считал, у него уже и быть не могло. Неожиданно чья-то рука легка на его плечо. Повернув голову, Листер встретился с огненным взглядом Ретсара, и сразу стало легче. Ведь новое задание пугало не его одного. Врата Хвеса должны быть распечатаны, и они будут распечатаны! Такова воля Первого.

Заворочавшись в центре своей твердыни, ОНО показало своё нетерпение. Ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть, и ОНО сможет сделать следующий шаг на своём пути. Прошли тысячи и тысячи лет с тех пор, как ОНО появилось. ОНО не имело своего желания — цель и только цель. Достигнув своей цели, ОНО прекратит своё существование, и, тем не менее, до конца ещё было далеко, и с этим приходилось мириться. Но настало время сделать очередной шаг к воплощению последней воли Хозяина, ещё совсем чуть-чуть, ещё совсем немного…