Глава 1

Частички бога

Заставу все покидали в приподнятом настроении, хотя и в некоторой спешке. Просто, завтра должен был прибыть Пятнадцатый Легион, а вместе с ним целая куча следователей и дознавателей. Собственно, зачем столь значительным силам прибывать к заставе, было совершенно непонятно. Самое разумное объяснение, что кто-то попросту испугался за свою шкуру, вот и организовал все по максимуму, Легион уж всяко-разно защитит, а если и нет, то точно даст время убежать. Впрочем, все эти рассуждения являлись целиком и полностью моими домыслами, а как они соотносятся с действительностью, мне было неведомо. Да и, собственно, какая мне, к демону, разница? Единственное, что меня по-настоящему волновало, так это возможность оказаться на допросе. Время для следующего шага еще не пришло… а может, я уже просто и не хотел его делать. Как бы дико это ни звучало, но мне все больше и больше импонировала мысль остаться в Легионе до конца, каким бы он там ни оказался. Хотя раньше я за собой таких суицидальных наклонностей не замечал. Вдобавок, мне элементарно было необходимо становиться сильнее, а когда от этого еще и зависит твоя жизнь — это вообще могучий стимул. Однако, прикрываясь подобными выводами, я вполне понимал, что, как бы тривиально это ни звучало, просто-напросто привязался к окружающим меня людям. Другими словами, я, наконец, нашел себе друзей. И именно по этой причине я, не далее как вчера, от всей души поблагодарил капитана Ранвиса и командира местных Искусников. Ведь «совершенно неожиданно» выяснилось, что во время боя один из Искусников получил ранение отравленной стрелой. Занятый Силовым поединком, Искусник Пирит не обратил на ранение внимания, а когда спохватился, оказалось слишком поздно. Видящие, благодаря некоторым отличиям от обычных людей, более устойчивы к ядам, однако не настолько, чтобы они могли нейтрализовать смертельные яды мгновенного действия. Эрвис два дня «отчаянно сражался» за жизнь своего подчиненного, но так и не смог помочь бедняге.

А я еще, помнится, спрашивал себя, почему он не избавится от этого козла? Стало понятно почему — он просто ждал подходящего случая! Хотя, на мой взгляд, убить его надо было еще в первые минуты, после того, как началось отступление нападающих. Тогда бы вообще никаких подозрений не осталось.

После смерти Пирита Ранвис выразил соболезнования всем Искусникам в связи с потерей их товарища. А так же, как бы мимоходом, заметил, что бедняга из-за такой скоропостижной смерти даже не сумел отправить последнее послание своим родным. При этом все честно пытались изобразить скорбь на своих лицах… получалось, правда, слабо. Тем не менее, я это все оценил, поэтому во время ужина сердечно выразил благодарность Искусникам и Ранвису за полученные накануне от них в подарок книги. Не забыл я выразить и соболезнования по поводу смерти их товарища по Искусству. А так же заверить, что вся предоставленная в мои владения личная библиотека Пирита попала в руки человека, который может оценить это по достоинству. Хотя и извинился за то, что Искусникам пришлось потратить некоторое время на ее копирование. Впрочем, Эрвис заверил, что это ничего им не стоило, так как он давно собирался попросить Пирита сделать копию его библиотеки, но все как-то повода не было.

Ранвис же, чтобы между нами не осталось и намека на недопонимание, заметил, что очень жаль, когда из мира уходят такие подающие надежду люди, которых другие еще просто-напросто не успели оценить по достоинству. Эрвис подтвердил и рассказал о недавно отправленном в Имперскую Канцелярию письме с рекомендациями, заверенными капитаном, на присвоение внеочередного звания для Пирита, но судьба сложилась по-другому. Оценив сказанное, я еще раз выразил свою благодарность за полученные книги, пусть даже и они сами не остались в накладе. На этом взаимное расшаркивание закончилось, и остальная часть вечера прошла в более дружеской обстановке. Причем, такой обстановке не в малой степени способствовал сам Миствей, который тоже не забыл высказаться по поводу переданной в мое личное пользование библиотеки. Сидевший рядом с генералом Шун добавил, что «книжная часть» сейчас основная моя проблема. А мои «знания» в дальнейшем могут быть крайне необходимы Легиону. Молчал лишь Карст и Торл. Последний понятно почему, он всегда молчит, а вот молчание Карста меня настораживало. Уж больно странная улыбка блуждала на его лице. Мол, а я знаю, что вы не знаете, о чем я знаю! Вот только никаких особых выводов из этой его многозначительной улыбки я сделать так и не смог. Понятно, что этот гад чего-то там знает, но вот «чего» он знает?

А потом была пьянка, едва не закончившаяся всеобщим побратимством, только вот на утро, пока не добрался до зелья, голову пришлось придерживать руками.

Улыбнувшись своим мыслям, я огляделся по сторонам.

За прошедшие со дня битвы две недели большая часть людей уже пришла в норму, даже Невозмутимый начал ходить, хоть и при помощи костылей. Сейчас он лежал в одной из повозок. Собственно, Линдгрен — это вообще отдельная тема. Кажется… вернее не «кажется», а так и есть… в общем, несмотря на его состояние, сейчас рядом с ним даже ходить опасно. Свою, хоть и победу, он воспринял чрезвычайно эмоционально для своего прозвища. Он был крайне недоволен собой, если не сказать больше, поэтому с тех пор, как Линдгрен поднялся на ноги, он пребывал в отвратительнейшем настроении. На что способен Невозмутимый в таком состоянии, пусть и изрядно ослабленный, проверять никому не хотелось, поэтому от Линдгрена шарахались едва ли не все.

Но в итоге, за вычетом Невозмутимого и ощутимых потерь, наша маленькая армия все же вынесла из битвы несколько призов… прямо как в каком-нибудь турнире. Впрочем, все эти призы были оплачены нашей же кровью, поэтому мы их заслужили, как никто другой. Во-первых, Легион, наконец, стал похож на этот самый Легион, а не на ватагу разбойников, не пойми по какой причине сбившихся в одну громадную «кучу». Ведь недаром есть поговорка: «встречают по одежке, а провожают по уму». И об этой самой «одежке» я высказывался уже не раз. Вот и получалось, что какой бы выучкой мы не обладали, первое впечатление о нас всегда складывалось отрицательное. Конечно, не стоило забывать о репутации Легиона, но, по крайней мере, проблем с обмундированием у нас больше не было. Правда, в пылу боя большая часть экипировки пострадала, но, тем не менее, трупов нападающих осталось столько, что зимней одежды и доспехов хватило всем. Хотя, опять же, все эти вещи принадлежали наемникам, поэтому о превосходном качестве и речи не шло. Однако радости этот факт ничуть не уменьшал. Особенно для таких новичков как я, ибо «старички» более-менее были одеты. И еще — насколько все-таки изменчива человеческая психика.

Пару месяцев назад мне делалось плохо от одного вида трупов, а пару-тройку дней назад я уже сам увлеченно стаскивал сапоги (про запас) с одного из замерших тел, да еще и громогласно сокрушался, что он успел окоченеть. Конечно, нельзя не учитывать мое вмешательство в собственную психику, вот только и мыслить я стал несколько другими понятиями, нежели раньше. Не мародерство, а военные трофеи. Не убийство, а спасение своей жизни. Не убийца, а солдат. Разум легко нашел оправдание моей новой одежде и доспехам. Впрочем, приобретение новой экипировки для меня выглядело как нечто незначительное по сравнению с полученной в мое безраздельное пользование библиотекой Пирита. Вот уж действительно — повезло, так повезло!

Под мое «сокровище» была выделена целая повозка, на которую предусмотрительно наложили внушительный комплекс различных плетений, связав их в единый пучок и организовав подпитку от парочки соответствующих амулетов. Естественно, эти самые амулеты тоже требовали постоянной подзарядки, что для большей части Видящих представляло проблему. Ведь обычно подобные амулеты используются как раз для подпитки самого Искусника, а не наоборот, поэтому, не будь меня, все эти плетения продержались бы от силы пару дней.

Вот только я был, и никуда исчезать пока не собирался.

Пусть я не мог создавать плетения и вообще контролировать свои Источники, но вот энергии у меня было просто завались. Собственно, Торл и Шун уже меня самого в шутку прозвали Источником, потому как в плане Искусства больше от меня пока и толку-то не было. Зато моей энергии хватало не только на подзарядку амулетов, но и на подзарядку Кристалла Силы, чему Торл и Шун до сих пор не могли нарадоваться. Именно по этой причине на повозку навесили такое разнообразие щитов, что она, наверное, выдержала бы и прямое попадание парочки атакующих плетений уровня Арх-Гарна. Однако во всем этом был один существенный минус — мои неподконтрольные Источники.

Я просто не мог их сдерживать, поэтому они «отрывались» как могли. Три дня назад, когда мои энергетические каналы, наконец, окончательно пришли в норму и заработали как надо, я превратился в маленький ярс. Видящий всегда контролирует свои Источники, поэтому энергия, если говорить простым языком, большую часть времени «спит», из-за чего Искусник ничем не отличается от обычного человека даже для другого Искусника. И совсем по-другому обстояли дела, когда Видящий, например, создавал плетение.

В такие моменты энергия начинала «бурлить», и чем сильнее Искусник, и создаваемое плетение, тем сильнее расходящиеся от него волны. Нет, тут, конечно, тоже есть целая масса самых разных нюансов, но касательно моего случая все было предельно просто. Моя энергия ВСЕГДА «бурлила», а, учитывая ее количество… в общем, если бы не щиты Заставы, я бы «светился» в пределах четырех миль — тридцать верст! Естественно из-за этого пришлось подстраховываться, повесив мне на шею целую пачку разнообразных амулетов, буквально «усыпивших» мои Источники. Энергию я брать мог, но самих Источников не чувствовал. Вот как раз по этой причине я и решил заняться амулетами… по крайней мере, до тех пор, пока мне в голову не придет хоть одна мысль по поводу того, что делать с контролем.

А вот насчет амулетов…

Амулеты, прежде всего, создают для дополнительной защита, и уже только потом как источник энергии, инструмент или помощник. Амулеты ведь бывают разные. Одни из самых простеньких создают плетения защиты от, скажем, поднятого с земли песка. Другие формируют плетение левитации, то есть помогают, скажем, строителям, НЕ владеющим Силой, поднимать большие грузы. Третьи, которые уже сложнее в исполнении, могут не только левитировать предметы, но и, допустим, резать камень или пилить дерево. Поднял, перенес, положил, распилил. Или, если брать за пример защитные свойства, такие амулеты оберегают владельца уже не от песка, а от стрел и болтов. Собственно, самый сложный момент в создании амулетов заключается в переводе плетения в рунически-печатную форму.

Раньше, когда только-только начали создавать первые амулеты, они выглядели настолько громоздко и «сыро», что ни о каком массовом производстве-использовании не могло идти и речи. Потому как первые амулеты представляли собой стопку дощечек толщиной в метр, где на самую первую, верхнюю, дощечку было наложено исполняемое плетение, а все остальные представляли собой один большой энергетический резервуар. Причем, энергия в этой конструкции удерживалась с помощью других плетений и пополнялась самим Искусником. На выходе получалось, что для одного дня работы с амулетом, который мог выполнять лишь одно самое примитивное действие, требовалось собирать энергию в Кристалл Силы чуть ли не целый месяц кряду. И все же, несмотря на такую чудовищную нерациональность в плане времени и энергии, даже этим амулетам нашлось применение, из-за чего, до поры до времени, жилось им вполне вольготно. Должен заметить, подобное положение вещей, не считая незначительных доработок, продержалось добрую сотню лет, прежде чем на свет родилась и выросла одна умная голова, носившая имя Ульберта Арийского.

Ульберт, как утверждает история, всего на двадцать третьем году своей жизни, первым сумел вычленить рунную составляющую создаваемых плетений. Собственно, с этого и началась Великая Тысячелетняя Эпоха Возвышения Искусства, среди учеников Гильдии Видящих более известная как… гм… не хорошо известная. Потому как надо учить историю за целую тысячу лет, да еще с каждым новым учебным годом все глубже и глубже. Поэтому просто сказать «ее не любили», это сильно преуменьшить действительность. Бывали случаи, когда подвыпившие студенты били морду лишь за одно упоминание об этой эпохи… правда, такое обычно случалась только после экзаменов. Не удачных, разумеется.

Таким образом, когда на руках у Ульберта оказалась цепочка символов — они же впоследствии были названы рунами — которые и являлись плетением, дальше дело пошло ударными темпами. Пока весь остальной мир буквально захлебывался от восторга и превозносил гениальность молодого Искусника, а на тот момент Видящие уже наловчились сотрудничать друг с другом и даже сделали первые шаги к созданию своей Гильдии, Ульберт сосредоточил все свое внимание на создании амулетов. Естественно, что простая запись рун в определенном порядке на куске дерева ни к чему не привела, поэтому Искусник стал выискивать способ для активации записанного плетения. Направление поиска могло быть только одно — печати. Последние, на тот момент, тоже пребывали лишь в зачаточном состоянии, поэтому Ульберту приписывают развитие не только всего Искусства Видящих в целом и амулетов в частности, но еще и развитие печатей.

Итак, зная направление, имея на руках руны и обладая незаурядным умом, Ульберт достиг своей цели — по меркам Видящих, молниеносно. Не прошло и двух лет, как он сумел создать нужную печать, которая смогла объединить всю цепочку рун в определенной последовательности, напитала эти руны энергией и превратила их в то, чем эти руны являлись изначально — плетение. Первый шаг, самый сложный, был сделан, а дальше начались годы и годы упорного труда по доводке и усложнению придуманной схемы создания амулетов.

Так или иначе, совершенствование амулетов идет и по сей день. Хотя, если смотреть на вещи объективно, последние пару сотен лет этому аспекту Искусства не уделяется почти никакого внимания — по крайней мере, в Империи. Последнее тысячелетие Видящие больше озабочены восстановлением знаний, утраченных в ходе Хазлордской войны (произошла около трех тысяч лет назад, в момент самого расцвета Искусства Видящих), а затем и Акарнийской мясорубки (последовала практически сразу же за Хазлордской войной, которая, по сути, и стала первопричиной этой самой «мясорубки»), чем совершенствованием давно известных вещей. Не могу ничего сказать по поводу рациональности таких действий (прошло слишком много времени, но зато, порой, даже крупицы восстановленных знаний открывали Искусникам потрясающие горизонты), но факт остается фактом: производство амулетов в Империи на удручающе низком уровне, хотя информации по ним просто не меряно.

Собственно, учась в Гильдии, я и сам пренебрегал соответствующе тематикой, а всю имеющуюся у меня информацию получил по ходу изучения совершенно других областей Искусства. Мои знания по этому вопросу можно охарактеризовать всего одним словом: сопутствующие. С другой стороны, всему свое время, а сейчас как раз настало время для амулетов. Вдобавок ко всему прочему, теперь в моем распоряжении находилась целая тонна информации по соответствующей теме. Ведь я, помимо доставшейся мне библиотеки Пирита, многое позаимствовал и у Эрвиса. Поэтому за ближайшие полгода рассчитывал основательно подтянуть себя в теоретическом плане, чтобы по возвращению в лагерь Легиона незамедлительно приступить к практической части. Конечно, я ни в коем разе не собирался прекращать изыскивать способ возвращения полного контроля над своими Источниками, но это, как бы странно подобное ни звучало, отошло на второй план. Просто, не имея даже малейшего представления, с какой стороны подойти к моей, такой частной, проблеме, я считал нерациональным тратить свое время впустую. Мне совершенно не улыбалось просиживать часами в Лрак`аре с умным лицом и пустой головой, из-за чего и решил всерьез заняться амулетами, благо, для этого не нужно было создавать хоть какие-то плетения.

— Создание амулетов, — раздался голос Лирта рядом со мной. — И как, интересно?

Я, посмотрев на обложку книги, лишь многозначительно хмыкнул.

— Ты многословен как никогда. А поподробнее?

Горестно вздохнув, я закрыл книгу и затолкал ее себе за пазуху.

— Ну-ну, не все тебе счастье, — довольно улыбаясь, прокомментировал Лирт мой вздох. — Так что там с книгой?

— А тебе действительно интересно? — приподнял я бровь.

— Да, мне действительно интересно. Я вообще люблю узнавать что-нибудь новое.

— Знаю, — слегка поежился я от холода.

Легион к этому времени вот уже как второй день шел по дну ущелья. Двигались мы медленно, и причиной тому являлись многочисленные телеги с инструментами, оружием, едой и еще целой массой самых различных вещей. Из-за снега, пусть и утоптанного впередиидущими воинами, колеса иногда все же умудрялись проваливаться. Не критично, но время отнимало. Впрочем, как сообщили разведчики, посланные вперед, в скором времени предполагалось удобное место для ночлега, а там и реконструкцией телег займемся. Сделали бы сразу, да до заставы и рядом с ней была целая туча камней, запарились бы больше, чем с колесами. Сейчас люди проваливались в снег больше чем по колено, а значит, лыжи на телегах стали предпочтительнее.

В следующую секунду мои мысли прервал Лирт. Дав мне подзатыльник, он, выдав самый настоящий рык, обхватил меня рукой за шею, едва не уронив лицом в снег.

— Ты вообще по человечески-то разговаривать умеешь? — не скрывая раздражения, спросил парень. — Я хоть и в лесу большую часть жизни прожил, но и то, по сравнению с тобой, просто душа компании!

— Уронил бы меня в снег, я бы тебя тогда точно сделал душой компании, — буркнул я. — Летал бы у меня над костром в виде призрака.

— Ты от темы-то не уходи, — погрозил мне пальцем Лирт… жест получился несколько более грозным. Носившие варежки да поймут меня.

— Книжка об амулетах, и не очень интересная. Доволен?

— Нет, конечно! — совершенно неподдельно возмутился Лирт. — Где твой талант рассказчика? Тем более, о чем книжка — на обложке написано, а по твоей постной роже я и степень ее интересности успел оценить.

— Слушай, какого демона ты ко мне пристал?! — взмолился я. — Поговорить, что ли, не с кем? Неужели уже всех достал?

— Еще нет, — по-дебильному радостно отозвался Лирт. — Ты последний.

Только не судьба ему была достать и меня. Подошла очередь нашей сотни идти впереди, и нам обоим стало не до разговоров. Вдобавок, мы уже третий раз за день оказывались впередиидущими, да еще и два раза толкали телеги, поэтому устали буквально все. Я, конечно, был бодрее большинства, но тоже не первой свежести, поэтому книжку доставать не стал, полностью отдавшись процессу перестановки ног. Вот, кстати, еще один проблемный момент — передвижение.

И лыж, и снегоступов крайне мало, буквально по десятку и того, и другого на одну сотню. Учитывая здешние сугробы, ходьба превращалась в сущую пытку, тренировочные бревна просто отдыхали по сравнению с «прокладыванием дороги». Без использования Лрак`ара мышцы начинали гудеть уже через двадцать-тридцать минут, и это у меня! Уже полгода терпеливо сносящего все издевательства Карста, которые он с упорством, достойным лучшего применения, называет тренировками. Однако, трудности передвижения не ограничивались одним лишь глубоким снегом, нехваткой «инвентаря» и сомнительным удовольствием провалиться в образовавшуюся «пустоту» сажени на две-три. Нет, было еще кое-что, о чем меня как-то забыли предупредить. По крайней мере, ни одна сволочь ни разу не обмолвилась о так называемых «потоках» и «шквалах». Всю информацию я буквально вытряс из Тирма, на первом же привале после того, как мы, буквально в полуверсте от заставы, попали под «шквал».

В итоге выяснилось, что «потоки» и «шквалы» были здесь довольно частыми явлением, особенно последние. Особых проблем, если не забывать об осторожности, эти явления не создавали, но все же порой они становились довольно неприятным сюрпризом. Эти порывы ветра, кстати говоря, являлись еще одной загадкой Мавт-Корка. Мало того, что они появлялись без всякой причины, так еще и несли с собой чудовищный «заряд» холода. Особенно неприятно становилось, когда ветер начинал дуть без остановки, откуда и взялось название — «поток». Поток смертельного холода, если говорить точно. У нормального ветра бывают порывы и затишья, а здесь, в этих горах, он либо дул, либо не дул, и другого не дано. Тем не менее, когда он начинал дуть не переставая, оставаться на открытом месте было просто опасно для жизни. «Заряд» холода был опасен даже для людей, владеющих Лрак`аром, а уж для тех, кто не владел, так и вовсе являлся страшным проклятием.

Впрочем, если быть готовым, то все было не так страшно. При передвижении больших групп спасали Торл и Шун, просто ставившие стационарный щит. Много энергии не жрет, а защищает весь Легион. Заодно эти «порывы» и «шквалы» объясняли происхождения «пустот». Ветер просто создавал очень твердый наст, но, как и всегда, кое-где у этого наста имелись «слабые» месте. Наступаешь — и «добро пожаловать». Однако, как объяснил все тот же Тирм, настоящий кошмар здесь творится в снежные годы. Один наст поверх другого, и так вплоть до… сколько точно, он сказать не смог, но, припомнив один из разговоров с Лиртом, мне оставалось только покачать головой. Тогда звучала цифра в пятьдесят сажень.

А, вот и стоянка на ночь.

Не удержавшись, я блаженно развалился прямо на снегу, как и другие из «первой линии». От нас парило так, будто мы перенеслись сюда прямо из горячих источников, но полежать нам не дали и пары минут: отцы-командиры, а в частности Карст, пинками погнал всех обустраиваться — как выяснилось, не только на ночь, но и вообще. Буквально в сотне метров от нашего ночлега ущелье разветвлялось на две дороги, одну из них и надлежало патрулировать нашей сотне. Новость, с одной стороны, радостная: идти больше никуда не придется, а с другой не очень. После событий на заставе жуть как не хотелось разделяться, всем вместе оно всяко-разно надежнее. Однако, все это я обдумывал в процессе обустройства временного лагеря, хотя, раз нам здесь предстояло жить чуть ли не полгода, временным я бы его не назвал.

Кстати, один из плюсов марша по ущелью, это необходимость строить укрепления только для одного направления. Считай, по бокам горы, позади застава, и лишь только впереди опасность. Именно по этой причине с ежедневным строительством мы заканчивали в три раза быстрее принятых нормативов, а, учитывая отсутствие необходимости копать ров, так и того резвее.

В этот раз нашей сотне сразу выделили самое лучшее место, чуть в закутке — защита от «потоков», «шквалов» и спасение от возможных лавин. Склон удачно разделялся немногим выше закутка, создавая две колеи по его «бокам». В случае чего, оползень или лавина (даже организованная с помощью враждебно настроенных Искусников) просто сменят свою траекторию, поэтому если снег и мог погрести под собой наш будущий лагерь, то лишь с помощью обильного и продолжительного снегопада. И вот, пока все работали на общих укреплениях, мы корячились над своим собственным, причем закончили намного позже остальных. Закончили бы быстрее, будь народу больше, но тут получилась прямо дискриминация какая-то. Оказывается, первым трем сотням, то есть самым сильным соединениям, надлежало служить одним. Настроения мне этот неожиданный факт, что понятно, совсем не прибавил.

И все же, сегодня мы обустраивались в некоторой спешке.

Ярс уже давно скрылся из виду, напоследок напустив на нас целое полчище световых зайчиков — отражения от обледеневших макушек гор — поэтому в скором времени обещало стать очень темно. Заблуждение, в котором я пребывал до похода в Мавт-Корк, развеялось без следа. Я почему-то всегда был убежден, что там, где лежит снег, попросту не может быть темно. Белый, хорошо отражает свет… какая тут может быть темнота? Как показала практика — может. Да еще и как! Ночью, если приспичит, приходилось идти чуть ли не на ощупь, а уж если небо затянуто тучами, то так и вовсе ощущение, будто оказался в месте, которое приличные люди другим не показывают. Карст, конечно, когда меня просвещал, выразился более прямолинейно, но смысл вполне понятен и без анатомических подробностей.

А на утро состоялся разговор с Торлом и Шуном в их палатке.

— Значит, решил остаться со своим десятком? — тяжко вздохнул Шун.

Этот самый вздох сожаления относился не столько к тому, что я оставался, сколько к невозможности использовать меня как Источник. По крайней мере, в самое ближайшее время.

— Остаюсь, — кивнул я. — Тем более, мне еще целую повозку книжек надо перечитать. Как вернемся в лагерь, так я сразу же приступлю к полномасштабным экспериментам.

— Значит, экспериментировать ты начнешь уже здесь? — уточнил Шун.

— Наверное, — признал я. — Хотя, конечно, лучше оставить все это до лагеря, но, зная свою натуру…

Замолчав, лишь сокрушенно развел руками, показывая, что против своей натуры не пойдешь.

— Тогда мой тебе совет, используй энергии лишь по самому минимуму. У меня, когда пробовал с созданием амулетов, взрывался каждый второй. В первый раз чуть руки не оторвало.

— Это ты просто мало информации накопил, — хмыкнул я. — Про такие последствия уже читал, поэтому буду предельно осторожен. Кстати, — оживился я, — пока вы еще здесь. Мне нужно пару горелок, светильников и, — повернулся к лежавшему на матрасе Торлу, — твою книжку. Долго ты еще будешь тянуть с ней? Все равно ведь не отстану!

От последних слов тот скривился как от зубной боли. Бросив в сторону Шуна злобный взгляд, пеняющий ему за излишнюю болтливость, Торл поднялся и направился к своему мешку с одеждой. Склонившись над ним и покопавшись в нем, он повернулся ко мне уже с внушительной стопкой исписанных листов. Буквально выхватив из его рук эти листы, я жадно впился в написанные строчки. Подчерк Торла оказался неожиданно аккуратен и понятен, то есть как раз такой, какой был совсем не свойственен мужчинам, особенно привыкшим махать мечом. Каждый лист был пронумерован, поэтому я не имел и малейшего шанса ошибиться в порядке чтения. Новые знания и возможность пополнения психопортрета Торла буквально манили меня, но я, сделав над собой усилие, оторвал взгляд от листов и посмотрел на Искусников.

— Горелки и светильники, — напомнил я им.

— Они в повозке, — мотнул головой Шун куда-то в сторону.

— Так пошли к повозке, — поднялся я с раскладного стула. — Я без них помру, общих мне мало.

— Ты подожди, — махнул рукой Шун, предлагая мне снова сесть. — Я предполагал, что ты захочешь остаться со своим десятком, поэтому приготовил парочку вещей.

С этими словами он протянул мне, по первому впечатлению, обычный кошель, только большой. Положив листы Торла на свой стул, взял из рук Шуна кошель и развязал тесемки. Заглянув внутрь, я едва сдержал возглас удивления. Три, семь… десять Кристаллов Силы! Пусть и не таких больших, как тот, что я уже видел у них, зато этих много. Если брать по возможным запасам энергии, то в такое количество кристаллов поместится раз в пять-шесть больше энергии, чем в тот один. Интересно, откуда у них столько? Кристаллы Силы, это такая вещь, что одним золотом вопрос их покупки не решишь. Слишком они редки, а в Империи до сих пор не известно ни одно их месторождение, все кристаллы везут импортом аж с другого материка.

Я вопросительно посмотрел на Шуна.

— Слышал историю о том, как мы Миркскую конницу раздолбали?

— Да.

— С ними был один Видящий. Это его кристаллы. Мы еще тогда удивлялись, как он умудряется использовать такое количество энергоемких плетений. Уровень у него тогда был лишь чуть-чуть повыше нашего, зато каждая атака, что тот таран, а защита, даже не особо мудреная, становилась непробиваемой стеной. Управляйся он с таким количеством энергии хоть на йоту получше — мокрого бы места от нас не осталось.

— Интересно, — пробормотал я себе под нос, но Шун услышал.

— Ходят слухи, что именно в этих горах можно найти Кристаллы Силы.

Я задумчиво покачал головой.

— Скорее всего, это не слухи. Природу здешних изменений не может понять ни один Видящий. В семитомнике Хирда проскальзывала пара весьма занятных теорий, а если их еще совместить с двенадцатитомником Лидгарда, то и вовсе получаются любопытные вещицы.

— Хирд? — впервые подал голос Торл. — Лидгард?

Взяв в руки листы со стула, я снова сел, закинув ногу на ногу.

— Хирд жил полторы тысячи лет назад, а Лидгард его ученик, продолживший дела учителя. Вы их не знаете, потому что все их изыскания относятся к Искусству, которое теперь зовут Запретным. Хирд первым из всех сумел вычленить рунную составляющую из плетений Искусства Смерти.

— Стоп! — поднял руку Шун. — Разве первым это сделал не Ульберт Арийский?

— Он самый, только он сделал это лишь с плетениями Жизни, а плетения Смерти имеют совсем другую структуру, поэтому с ними пришлось изрядно повозиться. Кстати, Демоническую так и вовсе еще никто не смог расшифровать. Если Жизнь имеет двенадцать уровней построения, то Смерть уже вмещает двадцать уровней, а уж сколько их в Демоническом Искусстве — одному Эрсиану только и известно. Я как-то видел пару условно рабочих атакующих плетений, так там, на мой взгляд, все тридцать, а это лишь самый базис.

— Стоп! — опять поднял руку Шун. — Уровни? — непонимающе изогнул он бровь. — И как понять, что Демоническую никто не смог расшифровать? Ведь ты на заставе, пусть и не активировал их, но создавал два плетения

— Я, если ты не заметил, тогда мешал руны Жизни и Смерти, мысленно обзывая получившуюся смесь Демоническими рунами, и пытался из этой смеси сформировать аналог обычного «светлячка» из Искусства Жизни, наполняя структуру демонической энергией. Кое-что у меня тогда, безусловно, получилось, но даже контролируй я свои Источники, оно бы все равно не заработало. Энергия Демонов не имеет ничего схожего с энергией Жизни… впрочем, как и Смерть, они все различаются. А на счет уровней… гм… действительно, об этом ведь мало кто знает, — порядком задумался я.

Старик Регдан всегда говорил, что объяснять любую сложную вещь надо на самых простых примерах, да оно и понятно… вот только на каких примерах-то объясняют подобные вещи?

— Так, — заговорил я, — начнем… начнем тогда с основ. Значит так, любое плетение, если смотреть на него не как на плетение, а как на рисунок, представляет собой самое обычное переплетение линий, отсюда, собственно, и название — плетение.

— Ты бы еще с самого создания мира начал, — недовольно произнес Шун, закатывая глаза.

— Слушай, я и так не знаю, как объяснить нормально, так что ты лучше меня не перебивай!

— Ладно, ладно… больше не буду.

— Тогда дальше… Ммм… Значит так, для создания огненного шара мы представляем у себя в сознании круг с семью линиями внутри, а затем этот же круг молниеносно воспроизводится с помощью энергии уже непосредственно перед нами. Линии в кругу направлены от краев к центру, и когда мы разрываем энергетический канал с рисунком, перед нами появляется шар, и существует он только благодаря запасенной энергии. Сколько вкачали в рисунок энергии, столько шар и провисит перед нами. Если же мы хотим заменить шар на огненный диск, мы перечеркиваем наш круг с линиями точно по центру, от края до края. Если же хотим сделать перед собой одновременно целых четыре шара, то еще раз перечеркиваем круг. Если дополнить еще несколько раз мы получим Огненное Копье, которое ты использовал в бою перед заставой. Однако, даже получив Копье, ты все еще можешь, грубо говоря, перечеркнуть получившиеся плетение еще раз, пятый, и развить его в нечто другое. Отсюда вопрос: почему тогда нельзя будет перечеркнуть его в шестой раз?

— Эээ… — начал невразумительно Шун, но тут же взяв в себя в руки, четко ответил: — Добавление еще одной линии приведет к распаду плетения.

— Отчего же? — показательно приподнял я брови. — Можно добавить еще с десяток линий, и получить совершено работоспособное плетение.

— Так это… мы же не перечеркиваем все плетение, а добавляем к другим частям, изменяя рунную составляющую.

— А почему тогда нельзя все еще раз перечеркнуть? — гнул я свое. — Почему еще десять линий можно добавить, а одну нельзя? Почему плетение распадается?

— Ммм… точно! Совсем туплю. Так нельзя делать по той простой причине, что, перечеркивая в шестой раз, мы образуем «деструктивные области».

— А деструктивные области, — продолжил я за него, — это означает присутствие совершенно левых рун, из-за которых нарушается движение энергии по линиям и идет полный разнос всего нашего рисунка.

— Другими словами, — заговорил Торл, снова улегшийся на матрас, — мы этой линией попытались создать шестой уровень в пятиуровневой системе. И так со всеми рунными структурами?

— Да — кивнул я. — Однако тут есть свои заморочки. Всего в плетениях Жизни есть двенадцать уровней, но при этом нет шестого, седьмого, десятого и одиннадцатого. Закон Искусства, который пока еще никто не смог объяснить. Просто так получается, что ни одно плетение не может закончиться на этих уровнях, оно просто распадется.

— Так, подождите, — наморщил лоб Шун, заставляя нас замолчать — давайте-ка для меня, дурака, еще как-нибудь попроще, а то что-то мне тяжко воспринимать такую информацию на слух.

— Объяснение специально для тебя, отвечай без вопросов, — терпеливо начал я. — Вот дам я тебе меч, нормально будет?

— Ну… да.

— А если дам второй?

— Вообще хорошо, — послушно ответил Шун, хотя явно не понимал, что я этим добиваюсь.

— То есть один меч хорошо, но слабо, а два меча это уже сила, так?

— И?

— Теперь если я тебе еще дам десяток метательных ножей, кольчугу, шлем, ботинки с набалдашниками, нож на пояс. Станет еще лучше?

— Ну и?

— А если я дам тебе третий меч и скажу сражаться сразу тремя?

— Я скажу тебе, чтобы ты заснул его себе в задницу.

— Вот, — наставительно поднял я палец, — чего и добивались. К двум мечам спокойно можно добавить десяток метательных ножей и это будет в плюс, но стоит попытаться всучить третий меч, как тебя сразу отправят к демонам, да еще придурком обзовут. Дальше объяснять надо или сам поймешь?

— Гм… то есть мечи в данном случае, это уровни. Мы можем создать очень сильное плетение на втором уровне с огромным множеством рун, но при попытке создать самое простенькое плетение третьего уровня все развалится, так как третьего уровня просто нет. Теперь понятно.

— Только в Искусстве нельзя создать шести-семи уровневые плетения и десяти-одиннадцати… ну и все, что выше двенадцати. Вдобавок, не надо все подгонять под пример, руны-плетения все же отличаются от мечей-снаряжения. Я бы объяснил на примере Хирда, да без специфических знаний вы бы не поняли, а жаль, он-то объясняет в десять раз лучше меня. Умный он был, да еще и прожил много.

— Ладо, Хирд не Хирд, но я бы хотел услышать про Искусство Смерти, — снова подал голос Торл.

— Ага, — вернулся я к самому началу разговора. — Так вот, к чему вся эта болтология. Жизнь, как мы разобрались, имеет двенадцатиуровневую структуру, а Смерть обладает двадцатиуровневой структурой. Принцип тот же, что и в Жизни, только, представь себе, сколько нужно знать рун, чтобы пользоваться самыми сильными плетениями Смерти? Вдобавок, в отличие от Жизни, Руническая Таблица Искусства Смерти не заполнена до сих пор, а Демонической, как я уже сказал, и вовсе не существует.

Раздался тяжкий вздох Шуна.

— Мой мозг просто расплавился, — грустно произнес он. — Я уже даже не хочу знать, с чего ты взял, что в этих горах есть Кристаллы Силы?

Сказал, а у самого глаза хитрые-хитрые.

— И все же, — проявил настойчивость Торл, пропустив мимо ушей притворные стенания Шуна, — подводя итог всему сказанному. Плетения Жизни, имея всего двенадцатиуровневое построение, обладают шестнадцатью рунами, а плетения Смерти, имея двадцатиуровневое построение и… сколько рун?

— На данный момент знают о двадцати двух, но, сколько их всего, пока не ясно, хотя… может, уже и ясно. Самая новая книжка по Искусству Смерти, которую я читал, датировалась тысяча пятидесятым годом, больше семисот лет прошло. Думаю, что кто-нибудь уже наверняка знает все руны.

— Вот демон, — вздохнул Шун. — Полсотни лет пользуешься, а основ-то, оказывается, и не знаешь.

— Просто про уровни упоминается лишь в книгах по Смерти, а если она под запретом, больше нигде такой информации и не найдешь.

Я замолчал, но, немного подумав, решил прояснить один момент.

— Скажите, — начал я осторожно, — раз пошли такие разговоры, не могли бы вы ответить мне на один вопрос?

— Какой? — спросил Шун, а Торл слегка приподнял брови, то ли в удивлении, то ли показывая свою заинтересованность.

— Вот мы сейчас говорим и говорили об Искусстве Смерти, так?

— Так.

— И по вашим словам, голосу, мимике и всему прочему нельзя найти и намека на страх или отвращение. Скорее наоборот, вы очень внимательно и с интересом слушали меня, согласны?

— Ну и? — не скрывая своего недоумения, поторопил меня Шун.

— Тогда объясните мне, такому тупому, почему вы до сих пор сами не начали изучать Искусство Смерти?

Шун, почесав затылок, медленно, явно обдумывая каждое слово, начал отвечать:

— Понимаешь, не все так просто. Во-первых, книги по Искусству Смерти найти весьма проблематично.

— И дорого, — вставил Торл.

— И дорого, — согласно кивнул Шун. — Во-вторых, нам это, может, и интересно, но не настолько, чтобы идти против правил. В-третьих, нас больше интересует алхимия, чем Искусство Смерти. В-четвертых, у нас, сравнительно с другими Видящими, есть весьма неплохой багаж знаний и умение постоять за себя не только с помощью Силы. Вот тебе, в принципе, и все причины.

Мне оставалось только непонимающе хлопать глазами.

— То есть, по большей части, вам просто лень?

— Можно и так сказать, — не стал отпираться Шун.

— Но, — я даже вскочил со стула, — как так можно?!

Вместо ответа Видящие дружно рассмеялись!

— Мы вот тоже не понимаем, как так можно? — все еще слегка посмеиваясь, произнес Шун.

— В каком смысле? — нахмурился я.

— Крис, ты просто себя со стороны не видишь, — с улыбкой покачал головой он. — Мы уже обсуждали это с Торлом, и пришли к выводу, что в жизни не встречали человека, который был бы настолько сильно неравнодушен к новым знаниям, и который мог бы усваивать их с такой скоростью. Ты же натуральный маньяк по этой части!

— Ничего я не маньяк! — воскликнул я, прежде чем понял, насколько это по-детски прозвучало.

— Да конечно! — раздраженно закатил глаза Шун. — Ты у нас и алхимик, и Видящий, и вор, а теперь еще воин Арсина и в скором времени Создателем заделаешься. Да любому другому потребовалось бы лет сто, чтобы стать таким, каким ты уже стал.

— Да оно само как-то… — неуверенно пробормотал я.

— Само, — кивнул Шун. — Вот только я в Гильдии проучился десять лет, а ты меньше года, но уровень твоих знаний во многом вполне сопоставим с моим. Тебе просто не хватает практики.

— А если учесть, что ты совмещаешь свои знания Смерти со знанием Жизни, выходит, будто мы сами вообще ничего не знаем, — смотря в потолок, добавил Торл.

— И это несмотря на тот факт, что мы на своей параллели были вполне хорошими студентами, — наставительно произнес Шун. — Это уже не говоря о том, что после нашего выпуска прошел не один десяток лет. У тебя какая-то ненормальная способность усваивать знания. До сих пор я был стойко уверен, что книжки, какими бы они ни были, никогда не заменят учителя, однако, смотря на тебя, я в этом уже не так уверен.

— Давайте-ка лучше на этом закончим, — произнес я, чувствуя, что начинаю терять контроль над разговором.

— Хорошо, — кивнул Шун уже без намека на веселье. — Однако, Крис, скажу честно, я не знаю, как ты таким вот получился, но, с моей точки зрения, ты ненормален.

— Нашей, — вставил Торл.

— С моей точки зрения, это вы ненормальные, — вздохнул я. — Как можно так относиться к Искусству?

— Как так? — склонив голову к плечу, спросил Шун.

— Равнодушно, что ли… нет, не так, скорее спокойно, я бы сказал, без страсти. Вы любите Искусство, но любите спокойной, ровной любовью. В то время как для меня Искусство… это ИСКУССТВО!

Не в силах сдерживаться я заметался по палатке, не переставая говорить.

— Нам дан Дар, Сила! Сила Природы, Сила Жизни и Смерти! Я не знаю, почему Силой владеют лишь некоторые. Возможно, это все лишь эволюция человека. Возможно, что еще через несколько тысяч лет уже каждый человек будет наделен Силой. Если Бог, Эрсиан, существует или существовал, возможно, что мы его частички, частички Бога, способные сами эволюционировать до состояния Бога. Не избранные, не лучшие, а каждый, все без остатка, от последнего нищего до Императора. Искусство — это не деньги, не власть, не мощь — это ИСКУССТВО! Искусство создавать, воплощать, постигать. Искусство — это нечто, выходящее за рамки понимания человеческого разума. Нам дана Сила, значение которой мы не можем даже оценить. Сила, мощь которой мы не можем даже представить. Искусство — это СИЛА, которую человечество не заслужило, но по какой-то причине нам ее дали. И я, наделенный подобным ДАРОМ, никогда не мог понять тех, кто относится к ней, как к какому-то инструменту. Все пользуются Искусством, даже не понимая, что это не они используют Силу, а Сила милостиво позволяет им использовать толику себя. Не понимая и зачастую не принимая своего Дара, эти многочисленные идиоты мнят себя чем-то великим, значимым, хотя на самом деле не стоят и крупицы той Силы, что им досталась.

Я хотел продолжить, но голос сорвался, и я замолчал, тяжело дыша и не отрывая взгляда от Шуна. Постепенно эмоции отступали, и я начал приходить в себя, чувствуя опустошение. Сделав очередной глубокий вздох, провел рукой по губам, вытирая легкий налет пены с них.

— Как я и утверждал ранее, — заговорил мрачно ухмыляющийся Шун, — ты ненормальный.

— Возможно, — на этот раз даже не стал отпираться.

Подобной речи я и сам от себя не ожидал, хотя отказываться от своих слов не собирался. Да и от своих ли? Когда говорил, мне казалось, что словами приходили сами собой, будто кто подсказывал… вот только я был готов подписаться под каждым сказанным словом.

— Мне нужны горелки и светильники, — поворачиваясь в сторону выхода, напомнил я.

— Пошли, — вздохнул Шун, поднимаясь со своего стула.

Выйдя из палатки, мы направились в сторону телег и повозок, большинство из которых уже стояли на лыжах. Шли молча, так же молча я получил от Шуна нужные мне вещи, и лишь при расставании он произнес:

— Знаешь, я никогда не встречал людей, которые бы относились к Искусству так же, как и ты. Хотелось бы мне увидеть, чем и кем ты в итоге станешь.

— Да и я был бы не против увидеть, — сделал я попытку пошутить.

— Не забудь про Кристаллы, — слегка улыбнулся Шун, после чего зашел в палатку.

Вздохнув, направился к своим вещам — припрятать полученные горелки и светильники, после чего пошел искать нашего генерала. Шел не просто так, а с определенным умыслом. Ведь, в преддверии разделения Легиона, рядом с ним обязательно должны крутиться остальные капитаны и, соответственно, Вейса тоже должна быть где-то там. Необходимость почти полугодичного расставания с этой особой сильно меня расстраивала. Обычная симпатия, даже меня не спросив, в какой-то момент успела видоизмениться, превратившись в нечто большее. Вдобавок, в преддверии упомянутого расставания, сердце неприятно сжималось, холодя грудь, поэтому перед тем, как она уйдет, я решил прояснить один момент. В конце концов, давно уже не маленький, чтобы тихо слюни пускать, подглядывая из-за угла.

Арвард нашелся довольно быстро. Он так на кого-то вдохновенно орал, что его отчетливо слышала половина лагеря, а до остальной половины доносились отголоски его рева. Это он так доступно объяснял одному десятку, откуда у них растут руки и как они при этом ими пользуются. Стоящая перед ним группа солдат тихо мялась, безуспешно пытаясь слиться со снегом и не отсвечивать. Приближаться к разбушевавшемуся генералу я не отважился, поэтому, встав в сторонке, дождался, пока он успокоится, и лишь после этого рискнул подойти.

— Чего тебе? — злобно зыркнул он в мою сторону.

От такого взгляда я едва не передумал спрашивать, настолько детским показался мне мой вопрос, но, взяв себя за горло, все же спросил:

— Где Вейса?

Злобное выражение на лице Арварда пропало, будто его там никогда и не было. Глаза хитро заблестели, а улыбка стала такой заговорщической, что мне захотелось ему врезать… в челюсть.

— Капитан Нейдлинг должна быть в своей палатке, — елейным голосом ответил он мне, указывая пальцем направление

Да этот гад еще и издевается! Ударив ногой по снегу, осыпав захохотавшего Миствея, я, пожелав ему всего самого хорошего, направился в сторону указанной мне палатки. Вейса действительно оказалась там, причем одна, что мне, конечно, было только на руку, но вот положенного счастья по этому поводу я как-то не испытал.

Палатка Вейсы была из плотного материала, из-за чего внутри царил приятный полумрак. Моя обожаемая леди, сидя на корточках спиной к входу, возилась со своими вещами. Впрочем, услышав, как я вошел, она сначала обернулась, а потом и встала. Чуть в стороне от Вейсы, стоял работающий светильник, поэтому девушку я видел достаточно отчетливо, а вот до меня свет уже не доставал, чему я сейчас был несказанно рад. Наткнувшись на привычно холодный взгляд серых глаз, я как-то чересчур быстро растерял всю свою уверенность. Вдобавок, Вейса была слегка раздета, чем лишь подтвердила мои мысли об умении пользоваться Лрак`аром, иначе бы она давно замерзла. Зато оставшаяся на ней одежда как никогда подчеркивала ее фигуру, да еще и волосы у нее были распущены… молчание явно затягивалось.

— Слушаю? — только и сказала она.

Я почувствовал, что весь взмок. Да уж, давненько не испытывал ничего подобного. Помнится, так же волновался, когда в первый раз остался с девушкой наедине. Жутко переживал, что у меня ничего не получится, тем более тогда даже целоваться толком не умел и… и что-то я совсем не о том. Точно! Да, да, да, она же мне вопрос задала. Надо быстренько что-нибудь придумать.

— Я… кхм… дела как… эм…

Большим идиотом я себя в жизни не чувствовал. Появилось настойчивое желание развернуться и сбежать куда-нибудь подальше, спрятаться и не показываться до тех пор, пока наша сотня не останется одна. С другой стороны, скорое расставание меня и останавливало. Дело усугублялось тем, что Вейса действительно не понимала, зачем я к ней пришел. Возможно, ее эмоции и сложно было «читать», но кое-что я все же успевал «ухватить». Степень моего смущения достигла своего природного максимума, после чего я натуральным образом «перегорел». Наконец успокоившись, я, вздохнув, принялся раздеваться.

— Сейчас, подожди секунду, — буркнул я, заметив, как приподнялись ее брови.

Скинув с себя такой тяжелый, меховой плащ — наследство наемников — которыми обзавелся весь Легион, и оставшись лишь в толстой кофте, подошел к Вейсе.

— Хотелось бы кое-что прояснить, — произнес я, после чего, сделав еще шаг, протянул руку и, обняв девушку за талию, замер.

Вейса, посмотрев на мою руку, перевела взгляд на мое лицо.

Ее взгляд оставался все таким же холодным, но попыток освободиться она не предприняла. Тогда я обнял ее второй рукой, слегка подтянув ее к себе, после чего снова замер, ожидая какой-нибудь реакции. Вот только Вейса лишь молча смотрела мне в глаза и все. Никакой другой реакции я так и не дождался. Вздохнув, подспудно ожидая нечто вроде удара коленом в пах, притянул ее к себе, слегка склонив голову. Мои губы замерли буквально в миллиметре от ее губ, но никакого удара так и не последовало. Скосив глаза, встретился с ней взглядом, давая последнюю возможность оттолкнуть меня, а когда она ею не воспользовалась, я, наконец, поцеловал ее. Легонько, едва касаясь, пытаясь дождаться хоть какого-то отклика на мои действия, и дождался. Губы Вейсы слегка приоткрылись, кончик ее языка пробежал по верхней губе, слегка смачивая, и я принял это за приглашение.

На этот раз поцелуй длился до тех пор, пока Вейса мне не ответила. Серые глаза все так же лучились холодом, но не даром я столько внимания уделял психосенсорике, одним лишь взглядом меня теперь было не провести. На следующий поцелуй Вейса мне ответила сразу. Поцелуй становился все глубже и глубже. В какой-то момент я почувствовал, как руки девушки заскользили по моей груди, поднялись до шеи. Одна ее рука оказалась на моей спине, а пальцы другой зарылись мне в волосы. Если вначале я сам прижимал к себе Вейсу, то вскоре она уже сама со всей силы прижималась ко мне. Спустя некоторое время мои руки тоже сменили положение. Одна рука легла в ложбинку между ключицами, а вторая замерла на пояснице. Поцелуй потерял последние остатки пристойности. Я, что есть мочи прижимающий к себе Вейсу, и она сама, что есть силы вжимающаяся в меня. Вскоре она уже просто лежала на моих руках, вот-вот грозя и вовсе утянуть меня на пол. Весь момент испортил тихий, удивленный присвист со стороны входа. Я тут же выпрямился, поднимая Вейсу, но не разжимая своих рук. В палатку заглядывали трое: Карст, Арвард и Шун, последний явно уже отошел от недавнего разговора.

— Да вы продолжайте, продолжайте, — ухмыльнулся капрал. — Такое зрелище не каждый день увидишь. Столько страсти, я прямо свою молодость вспомнил!

— А я ведь говорил, что наша Вейса не просто так в него ножики кидает, — хохотнул Арвард. — Видно, знала, чем все может закончиться.

— Фига себе! — хмыкнул Шун. — Избавляться от соблазнов такими жесткими методами, Крис, дурак, ты на кого запал?

Я наклонился в поисках чего-нибудь тяжелого, но они, почуяв явную жажду крови, дружно захохотав, заблаговременно скрылись. Демоновы ублюдки! Сговорились! Ведь точно сговорились! Шун пошел на меня докладывать, а там уже Арвард, разбалтывающий Карсту о моих поисках Вейсы. Вот они и приперлись — захардовы выкидыши! Да еще и не поленились, целый спектакль разыграли! Ох и зол же я был в тот момент, но, почувствовав движение рядом с собой, тут же остыл. Вейса попыталась отстраниться от меня, однако я считал, что наш с ней «разговор» еще не закончен.

— Ну уж нет, — усмехнувшись, покачал головой, — так просто я тебя теперь не отпущу.

И я снова склонил голову для поцелуя.

 

Отступление первое

Лорд Дикс пребывал в самом лучшем расположении духа, в каком он только вообще мог быть. Сняв свои туфли, он вальяжно развалился на диване с чашечкой крепкого кофе в одной руке и стопкой донесений в другой. Собственно, причина его хорошего настроения как раз и заключалась в этих самых донесениях, а вернее, в их содержании. Изредка меняя листы, Дикс то и дело тихонько посмеивался. Из-за чего он уже поставил на свою ранее безукоризненно чистую белую рубашку пару больших кофейных пятен. Вот таким — лежащим, смеющимся и с разводами кофе на рубашке — его и застал Император.

Ворвавшись в комнату, будто за ним гналась целая свора демонов, Император так хрястнул дверью об косяк, что оная едва не слетела с петель. Впрочем, на столь эмоциональное появление Императора Дикс не обратил и толики своего внимания. Собственно, он все так же продолжал смеяться, при этом бездумно пытаясь отхлебнуть из кружки с кофе, но в итоге все его попытки заканчивались новым взрывом смеха и очередным пятном на рубашке. Несколько секунд Император, будучи в искреннем недоумении, наблюдал за весельем своего друга, и лишь по истечении этого времени решил привлечь к себе внимание. Подойдя к дивану, мужчина просто вырвал стопку листов из руки Дикса, из-за чего последний, возмущенно воскликнув, сразу же вскочил на ноги, пытаясь отобрать их обратно:

— Имей совесть, я еще сам не дочитал! — воскликнул Лорд, тщетно пытаясь вернуть листы назад. — Демон! Дай хотя бы верхние листы, а нижние можешь взять себе, я их уже прочитал.

— А что это вообще такое? — удерживая Дикса на вытянутой руке и одновременно пытаясь читать, спросил Император. — Какие-то сводки… это доклад агентов из Царства?

— Он самый, потом возьми, почитай, обхохочешься.

— Ну а если вкратце? О чем там?

Тяжко вздохнув, Лорд оставил попытки вернуть себе листы, снова развалился на диване, предварительно поставив чашку кофе на столик и почистив себе рубашку с помощью Силы. Для обычного человека это выглядело бы так, будто пятна исчезли сами по себе. Однако для Видящего ниже четвертой ступени подобное элементарное для Дикса действие, вызвало бы едва ли не священный трепет. Без создания даже самого незатейливого плетения и, соответственно, не формируя ни единой руны, Лорд просто воспользовался энергией своего Источника. Энергией чистой и не обузданной какими-либо рунами, но в этом и заключалось невероятность его действия. Для подавляющего большинства Искусников подобное управление чистой энергией является мифом, и ничем более.

— Если вкратце, то Кантос сделал свой ход; корявенький, правда, но сделал.

— Вот как… интересно… а что мы?

— А мы уже тоже сделали свой ход.

— Так, стоп, — вскинул руку Император, мрачно посмотрев на Дикса. — Уж не хочешь ли ты сказать, что устроенная паника — это твоих рук дело?

— А-а-а… так вот почему ты едва дверь не высадил, — усмехнулся Лорд. — Прости, конечно, но так было надо. В конце концов, агентов Царства в Империи тоже целая прорва, поэтому твоя реакция на события должна быть адекватной… реалистичной, если хочешь знать.

— Сс`аргас!!! — раненным Крани взревел Император.

— Да не злись ты, — успокаивающе помахал рукой Дикс, — подумаешь, в кои-то веки не поставил тебя в известность. Просто ты бы своей бесстрастной рожей все испортил.

— Я, между прочим, все равно всем показал, как ты только что выразился, свою бесстрастную рожу, — почти прорычал в ответ мужчина.

— Да не дури, — вяло отмахнулся Дикс, — думаю, когда тебе сказали о прорыве, да еще и назвали приблизительное число жертв, хоть веко-то у тебя дернулось, а большего и не надо.

Император глубоко вздохнул.

— Если все рассматривать именно с такой точки зрения, то у меня там, конечно, не только веко дернулось… и все же, последний час был не из самых приятных, поэтому с тебя теперь причитается.

— Почитай доклады моих людей, и считай, что мы квиты, — уже бодрее отмахнулся Дикс. — Где еще ты почитаешь такие хохмы, а?

Развернувшись и сделав ровно два шага, Император буквально рухнул в одно из кресел, которое незамедлительно отозвалось жалобным скрипом кожи и каким-то не менее жалобным хрустом внутри.

— Ты бы поосторожнее, — поморщился Лорд.

— Это я, конечно, прочитаю, — Император потряс исписанными листами, — но потом, когда будет больше времени. Мне, — прервавшись, он сдвинул рукав рубашки и посмотрел на часы, после чего продолжил: — через десять минут надо быть в зале Совета. Срочный сбор. Между прочим, сбор Совета Империи произошел по твоей вине, поэтому я имею полное право знать, что происходит.

— Ладно, ладно, — тяжко вздохнул Дикс. — Кантос, как я уже сказал, сделал свой корявенький ход… нет, если подумать, он сделал очень даже неплохой ход. Я, пожалуй, сужу несколько предвзято, просто Кантос не знал, что я только и ждал, пока он начнет.

— Ты? — приподнял брови Император.

— Ну, мы, мы! Не придирайся к мелочам, тем более, как ты можешь сам видеть, своими настоящими планами насчет первого хода я не поделился даже с тобой.

— Надеюсь, только насчет первого?

— Пока да… но не факт, что на каком-нибудь этапе мне не придется умолчать еще о чем-нибудь, чтобы твоя реакция снова соответствовала.

— Ладно, переживу, — слегка поморщился Император. — Хотя, не буду отрицать, мне такое положение вещей весьма неприятно.

— Да ты что! — состроил удивленное лицо Дикс, поднимаясь с дивана. — Правда?! Неприятно?! А когда ты, сорок пять лет назад…

— Опять, — простонал Император, прикрывая глаза ладонью.

— …заставил меня и моих людей полгода искать на самом деле не существовавшего убийцу и распутывать тобой же придуманный заговор, я, конечно же, захлебывался от переполнявшего меня счастья!

— Да сколько можно вспоминать тот случай?! — снова взревел Император. — Тем более, ты потом сам согласился, что я все сделал правильно.

— Согласился, — приторно сладко улыбнувшись, кивнул головой Лорд, — и ты согласишься.

— Мудак.

— От мудака слышу.

— Ладно, ладно, — настала очередь Императора тяжко вздыхать, — я все понял, поздравляю! Но теперь-то, может, продолжишь?

— Сам первый начал, — хохотнул Дикс, наливая себе кофе. — Будешь? — приподнял он кофейник и, дождавшись утвердительного кивка, наполнил еще одну чашку. — В общем, Кантос купил чуть ли не всех наемников Прибрежья, а заодно и их собратьев в Мирксе, Зуранде и Эксваи. Получилось почти сорок тысяч человек.

— Он что, вообще всех наемников купил? — спросил донельзя удивленный Император, принимая чашку кофе из рук Дикса. — И куда он собрался деть всю эту ораву?

— До тебя еще просто не дошли последние новости с запада, — улыбнулся Лорд, садясь на диван и закидывая ногу на ногу.

— Неужели Мавт-Корк?

— Именно.

— Захватили, уничтожили и сбежали?

— Пришли, увидели и умерли.

— Даже так?

— Просто, я предвидел подобный исход, — не без удовольствия произнес Дикс, немного отпив из чашки. — Когда мне стала поступать информация, что там-то, там-то и там-то начался повальный найм наемников, я насторожился. По всему выходило, что воевать собираются отдельные личности, и ранее не замеченные в терпимости друг к другу, и сначала действительно произошло несколько стычек между ними. Я даже успокоился, решив, что слишком перемудрил, но все равно подстраховался, тем более ничего сверхъестественного от меня не требовалось. Просто одного командира и его людей, которых собирались перевести в именные группы, перебросил на заставу, дав в нагрузку пяток вполне приличных Видящих. Естественно, во всех соответствующих документах как командир, так и его люди имели самые никудышные характеристики, и, видимо, подобная информация не пропала зря. Тридцать шесть часов назад больше тридцати тысяч человек подошли к заставе. Причем, не сэкономь они на Искусниках, даже моя подстраховка бы не спасла, но… судьба.

Император, единым разом опустошив большую часть чашки, погрузился в раздумья, мысленно прикидывая свою линию поведения на тот момент, когда до него дойдут известия с западной границы. Впрочем, особо и раздумывать было не над чем. Капельку самодовольства, чуточку сочувствия и сожаления, а затем куча приказов и отзыв большей части западной армии в пользу восточных «проблем».

— Кстати, — оживился Дикс, так же пребывающий в раздумьях, — отличились и наши Мертвяки.

— Да? — проявил заметный интерес Император. — И как?

— Весьма и весьма, — улыбнулся Лорд. — Почти триста процентов от ожидаемого результата. Вдобавок, интенсивность развития многократно превышает лабораторные наработки. Специалисты из ИО связывают это с постоянными выбросами адреналина в кровь. Пока, правда, как и в лабораторных условиях, не удалось зафиксировать никаких побочных эффектов, поэтому подвергать изменению именитые группы, по советам все тех же специалистов, не рекомендуется. Собственно, я ничего против и не имею, больно уж цифры радужные получаются.

— А как в остальном?

— Коэффициент адаптации вырос почти в три раза, побив даже самые оптимистичные прогнозы почти в шесть раз. Уровень восприятия увеличился в полтора раза, но тут уже без сюрпризов, хоть и фиксируется самый высокий показатель. Плюс к этому, стоит добавить несколько неучтенных мелочей. При повышении содержания адреналина в крови начинается кое-какая интересная реакция, увеличивающая скорость прохождения нервных импульсов почти в два раза, выходя далеко за рамки допустимого максимума. Многие опасаются, что это может негативно сказаться на всем организме, но, опять же, пока никак не сказывается и негативных изменений не фиксируется.

— Действительно, все настолько радужно, что верится с трудом.

— Посмотрим еще, — вздохнул Дикс, ставя пустую чашу на столик, — в следующем году у Крани намечается очередной поход, обкатаем еще на них, а там уже будем решать, изменять наши группы или нет. Думаю, к тому времени обо всех этапах и недостатках изменения мы будем знать все.

— Еще новости? — поднимаясь на ноги и снова смотря на свои часы, спросил Император. — А то я уже опаздываю.

Немного подумав, Дикс слегка кивнул головой.

— Во время боя на заставе произошел один странный случай, которому мои наблюдатели не могут найти объяснения. В какой-то момент все их плетения сжег непонятно откуда взявшийся колоссальный по своей мощности энергетический выброс, а когда они снова настроили свои «следилки» все уже закончилось. Мертвые победили, враги спешно убегали, а кто устроил такую встряску, выяснить не удалось. Известно лишь то, что никто из наблюдаемых Искусников сделать подобного не мог.

— Это же Мавт-Корк, там все время случаются такие выбросы.

— Это да, — склонив голову в знак согласия, подтвердил Дикс, — но выброс был единичный и не ко времени. Обычно они начинаются за неделю до изменения и идут один за другим, а тут один — и тишина.

— Одного из Мертвых допросить?

— Пока нет возможности… теперь только до основного лагеря ждать — раньше не получится.

— Решай сам, а я пошел… надо ведь еще придумать, — тут Император усмехнулся совершенно демонической улыбкой, — что делать с прорывом Акарнийских монстров и десятками тысяч жертв.

— Конечно же, отправлять на помощь западные Легионы, — довольно сощурился Дикс. — Только Пятнадцатый не трогай, пусть сползает на заставу, а то будет слишком подозрительно, если мы уберем вообще все войска с границы.

— Да я, собственно, так и планировал сделать. Кстати, не хочешь присоединиться к Совету?

— Нет, иначе боюсь, что я тебе все испорчу своей довольной рожей.

— И все-таки ты жесток, — уже держась за ручку двери, покачал головой Император, — хоть бы сжалился над старым другом и сымитировал прорыв лишь на одном Пределе, а то при виде двух сигналов о прорыве меня едва инфаркт не хватил.

Сначала, услышав жалобу друга, Дикс просто недоуменно склонил голову к плечу, после чего, по мере осознания всего сказанного, почувствовал как сердце, в первый раз за демон знает сколько десятков лет, сделало попытку остановиться.

— Каких еще двух сигналов? — враз помертвевшими губами, прошептал Дикс.

 

Глава 2

Крис и Тирм

С Вейсой я проговорил еще добрых три часа… нет, мы действительно говорили! В холод, без кровати, даже жалкой лежанки, в стоящей посреди лагеря палатке, без заглушающих плетений, весьма трудно заняться чем-либо, кроме разговоров. К сожалению. Нет, конечно, если бы совсем переклинило, то мы бы и не в таких условиях смогли сделать все и даже больше, но, будучи вполне здравомыслящими людьми, определенную черту переходить все же не стали. На том и расстались. Однако прежде, чем Вейса уехала, случилось еще одно знаменательное событие.

Невозмутимый остался с нашей сотней.

Как там все началось, я пропустил, но мне потом объяснили. Оказывается, в свое время Карст предлагал Линдгрену стать его учеником, но тот отказался. Естественно, капрал не такой человек, который стал бы бегать за кем-нибудь и уговаривать, поэтому на этом все и закончилось. Однако бой возле заставы подействовал на Линдгрена намного сильнее, чем все считали. Собственно, даже я не ожидал от него ничего подобного, хотя и наблюдал за его мечущейся аурой, когда он оказывался поблизости от меня.

В итоге, Линдгрен попросился в ученики к Карсту. Правда, попросился в своеобразной манере. Невозмутимый и капрал договорились, что они будут сражаться друг с другом, и если Карст победит, то только тогда Линдгрен станет его учеником. В подобной договоренности сразу чувствовалась воля самого Миствея. Если бы Линдгрен поставил такие условия в обход генерала, Карст бы его послал так далеко, что, думаю, проняло бы даже Невозмутимого. А может, капрал его и послал, но у Линдгрена хватило мозгов «не заблудиться» и подойти к Миствею. Карст, конечно, мог послать и его, однако, судя по всему, не послал. Вдобавок капрал, о чем говорила его аура, просто-напросто истосковался по сильному противнику, а Линдгрен был силен. Я предполагал, что Невозмутимый проигрывает Карсту в технике, но, будучи измененным, он мог давить одной лишь силой. Собственно, вздумай я блокировать рубящий удар Линдгрена, меня бы разрезало на две половинки вместе с моими мечами. Именно по этой причине мне было крайне интересно посмотреть на сражение Невозмутимого и капрала. Каким именно образом Карст собирался победить Линдгрена? Ладно бы у последнего была только сила, но так и скорость у него ни в чем не уступает его силе. По мне, так против подобного монстра обычный человек, не измененный, не имел и малейшего шанса.

Однако, как показало время, шанс все-таки был.

Бой прошел через две недели после того, как Легион разделился. За это время Линдгрен успел полностью выздороветь и восстановить былую форму. Вот только честь лицезреть такое эпохальное сражение мне не выпала. Карст разве что мне пинка не дал для ускорения, заставляя убраться от тренировочной площадки в диаметрально противоположную сторону. Подобной подставы даже я от него не ожидал. Это, наверное, было в первый раз в моей жизни, когда я оказался в подобном положении, которое известно всем людям, выросшим в нормальных семьях. Положение ребенка, тянувшегося за сладостями и получившего по рукам от строгой матери. Особенно было обидно, что посмотреть бой собралась ВСЯ сотня… за исключением одного меня. И вдвойне было обидно, что я так и не увидел, каким же именно образом Карст умудрился победить этот ходячий кошмар имени Линдгрена. Вдобавок, он всем категорически запретил мне рассказывать о самом бое, что уже вообще граничило с нечеловеческой жестокостью. Дело усугублялось еще и тем, что мое слуховое плетение продолжало добросовестно работать, снабжая меня целым ворохом совершенно бессмысленной, но крайне любопытной информацией. Поэтому, слушая в двести десятый раз очередное «А наш капрал просто зверь!» или «А как он его красиво мордой в землю!» я тихо подвывал от бессилия. Тем более вот из таких вот фрагментов я сумел составить вполне четкую картину, по которой получалось, что по сравнению с Карстом Линдгрен, несмотря на всю свою силу, просто какой-то новорожденный котенок.

После этого сразу стало понятно, почему Карст запретил мне смотреть их бой.

Я, конечно, не тешил себя иллюзиями, но уже довольно продолжительное время считал, что все ближе и ближе подбираюсь к капралу по уровню владения мечами. Ключевое слово здесь «считал». Не видя боя, но предостаточно наподслушавшись разговоров о нем — и ведь из-за плетения приходилось слушать, даже если не хотел! — я уже не был так уверен в своих силах. По всему выходило, что Карст во время схватки продемонстрировал нечто такое, чего мне еще никогда не показывал. А уж видя, как уважительно Линдгрен стал смотреть на капрала, мне и вовсе хотелось скулить от бессилия. Все-таки, когда Торл и Шун называли меня маньяком по части знаний, они скорее преуменьшили мою тягу к новой информации. Желание знать, что же именно произошло в тот день, на добрую неделю лишило меня сна. И кто знает, сколько бы продолжился этот приступ сумасшествия, если бы не Карст. Явно сполна насладившись видом того, как я бьюсь головой об лед, он все же соизволил объяснить мне некоторые моменты моего обучения. После этого я мало-мальски пришел в себя, но все равно не до конца.

Впрочем, воспользовавшись удачным моментом, я немного поэкспериментировал с собственной психикой, применив несколько своих заготовок. Поставил себе несколько блоков и ради интереса провел частичную реактивацию. Результаты оказались даже лучше, чем я рассчитывал. Немедленно захотелось проверить еще кое-какие мысли, но, послушавшись голоса разума, все-таки отложил их на другое время. Оставил только ежедневные тренировки по «погружению». Я уже смог пробиться в свою психику, но пока не видел ее достаточно четко, чтобы работать с ней на более глубоком уровне. Сейчас я, можно сказать, формировал определенного рода импульс, содержащий в себе информацию, и отправлял его, после чего все остальное происходило без моего участия. Так командир отдает солдатам приказ и ждет его выполнения. Причем, как у того же командира, мои «солдаты» не всегда выполняли приказ так, как надо. По этой причине я, по сути, мог заниматься лишь самыми простыми вещами, что меня, конечно, в корне не устраивало. Вот и тратил время на «погружения», однако полностью перестал экспериментировать с психоблоками и… да, собственно, со всем перестал. Ждал, пока смогу в полной мере «увидеть» свою психику.

Вместо экспериментов я вплотную засел за книги по Искусству Создателей.

Хотя, помимо тренировок с Карстом и чтения, у меня еще было дел по самую макушку. А все потому, что солдат — это человек, привыкший к повышенному уровню адреналина в крови, с пониженным нравственным порогом и меньшим количеством моральных запретов. В нашем случае, ещё и лишённый источника своего адреналинового наркотика — боя. И, кстати говоря, с женщинами тоже не все ладно. Так что если солдата не занять, он очень быстро начинает беситься, и вряд ли дело закончится лишь парой зуботычин. Солдат все-таки солдат, а не городской парень-ремесленник. Кровавые драки, массовая поножовщина, унижения… и вот уже нет Легиона, есть гниющая масса. И будь мы обычным воинами, все бы именно так и обстояло, однако Мертвый Легион, он и есть Мертвый Легион. Проблем с дисциплиной у нас не было, то есть ВООБЩЕ не было.

За полгода моей службы я еще ни разу не сталкивался с неподчинением или недобросовестно исполненным приказом. Нет, наказания существовали, и по большей части смертельные, но видеть их исполнения мне еще не доводилось, по крайней мере, в нашей части Легиона. И причин этому было несколько. Тут тебе и первоначальный отсев людей, и всеобщее клеймо смертников, и постоянная психообработка от командиров, и само ощущение Легиона. Некое чувство общности, единства, поэтому никому даже в голову не приходило ослушаться или недостаточно добросовестно выполнить приказ. Именно по этим причинам, когда командиры выдумывали многочасовые учения, постройку укреплений, расчистку местности, сооружение ловушек, поголовное обучение Лрак`ару и еще целую массу самых различных вещей, все это делалось лишь для того, чтобы, во-первых, не дать нам заскучать, а, во-вторых, не дать расслабиться. Поддержание формы — процесс постоянный, его нельзя прерывать, иначе уже через месяц перерыва собственный меч будет чем-то чужеродным и до странности тяжёлым. А дисциплина… наверное, такая она и должна быть в идеале, а как она такой получилась… что же, это еще одна мысль в копилку всех странностей, связанных с Мертвым Легионом. И когда-нибудь я эти ответы все равно получу, а пока… учеба.

Интенсивные тренировки могли устраивать только некоторые отмороженные личности. Отмороженные в самом прямо смысле! Они, чтобы не потеть, ведь одежду толком не выстираешь, раздевались до трусов, и вот в таком вот состоянии и тренировались. Собственно, к этим личностям относился Карст, Линдгрен и я сам. Больше пары часов, конечно, в таком виде и на таком морозе не попрыгаешь, зато практики в управлении энергией и Лрак`аром просто завались. И, тем не менее, вначале я все равно заболевал, из-за чего приходилось каждый день, едва проснувшись, идти к приставленным к нашей сотне врачам. Лишь через пару недель я, не без помощи все тех же врачей, выделил всю цепочку причин, которые вызывали ту или иную болезнь, после чего слегка перестроил свою иммунную систему под здешние условия. Болеть перестал, но энергозатраты возросли на добрую треть.

Вот в таком вот ключе прошел весь первый месяц нашего пребывания в этих горах. Вдобавок, опять же, были «норы». Эти самые «норы», на мой взгляд, единственная отрада — не считая источников! — в этих заснеженных ущельях. Вырыл себе прямо в снегу «дом», чуть оплавил стены внутри с помощью горелки, сделал вход «коленом», притащил туда топчан — жалкое подобие — занавесил дыру плащом, и все, лежи, балдей. А если делать «жилье» на двоих, троих, так чуть ли не голым спать можно. Собственно, с моим Лрак`аром, светильником и горелкой, так вообще жара, поэтому «нора» у меня была отдельной, но просторной. Не фонтан, конечно, но жить можно. Если бы еще не надо было сидеть по пять часов кряду в «секрете», наблюдая за вверенным нам участком ущелья, стало бы совсем хорошо. С другой стороны, сидеть приходилось лишь один раз в несколько дней, так что можно и перетерпеть, да и, опять же, время для «погружения» есть. А под конец месяца к нам пришла «гуляющая сотня», и моей радости не было предела.

«Гуляющая сотня» — это не бабы, это сотня, попеременно подменяющая другие, чтобы те могли отдохнуть. Уже через день после этого мы вовсю плескались в одном из местных горячих озер, и предполагалось, что будем плескать еще дня два. У нас, конечно, в лагере была сооружена баня, но скорее условная, а тут целые источники. Другими словами, вот оно, счастье! Вот только знал бы я, какие события последуют за этим самым счастьем, тогда бы от моей радости не осталось бы и следа. Манипулятор, тайны Легиона, неизвестная тварь, Лирт, Карст, Дикс, Источники, энергия, Элитные Арх-Гарны, убийцы Видящих, Эксвай, сражение Видящих, новые способности, демоны-богомолы, демонический источник, наблюдатели, Теневые, странные сны и под конец опять Источники. И ведь все это сумасшествие сподобилось уложиться в пять дней! Всего в пять долбанных дней, после целого месяца затишья! И кто бы мог подумать, что предвестником этих событий станет Тирм?

А началось все это с обычного вечернего разговора, когда здоровяк пришел ко мне в «нору».

Этот самый разговор состоялся на второй день нашего пребывания на озере, и он стал первой странностью. Странным этот разговор был в том смысле, что ответов на прозвучавшие и не прозвучавшие во время него вопросы я вполне мог не узнать до конца своей жизни… какой бы длинной она ни оказалась.

В тот вечер, как это неизменно бывает, подобного исхода самого обычного разговора я даже и не предполагал. Как-то так получилось, что Тирм повадился мне рассказывать об Императорской Академии Знаний. Должен заметить, что лишь после его рассказов я начал понимать, почему именно она считается лучшей в мире. Обучение там поставлено просто на немыслимом уровне. Тирм учился на биолога, из-за чего сразу стало понятно, откуда он знает буквально о каждой травинке. Помимо биологии, он еще факультативно обучался военному делу и психологии. Собственно, после того, как Тирм закончил Академию с отличием, он почти десять лет проработал по своей специальности на восточной границе. Изучал новые виды Акарнийских монстров в составе Исследовательского Отдела, благо, недостатка в материалах не было. Затем случился один неприятный инцидент с дочерью местного аристократа, где инициатором выступил предполагаемый жених этой самой дочери. Здесь я с удивлением узнал, что, несмотря на одну страну, благородные запада и востока отличаются подобно небу и земле. Отец девушки, барон, был совсем не против ее замужества с самым обычным человеком, Тирмом, сыном ремесленника, но вот молодой наследник графа подобного подхода не оценил. Закончилось все закономерно, наследник умер, поэтому Тирма не спасло даже понимание со стороны самого графа и попытки барона выручить будущего зятя. Закон есть закон.

— Я… — странным голосом, таким, какого я у него еще никогда не слышал, начал Тирм, — меня уже забрали, она, Элия, пришла ко мне… был последний вечер, на следующий день меня должны были конвоировать… мы говорили, и она… Знаешь, я в жизни не был так счастлив, как тогда. У меня близнецы… им уже, наверное, больше года…

Тяжко вздохнув, он замолчал, а я себя почувствовал крайне неуютно. В моем представлении буквально выкованный из железа воин прямо на моих глазах превратился в обыкновенного, усталого человека.

— Знаешь, — тогда начал говорить я, прежде чем успел осознать, что именно хочу сказать, — я понимаю тебя и не понимаю. Умом понимаю, а вот чувствами… сердцем нет.

В тот момент я, пожалуй, излишне поддался эмоциям. Меня несколько выбило из колеи поведение Тирма и его доверие, то, как он открыл, что на самом деле у него на сердце. Медленно, часто делая паузы, я начал по чуть-чуть, а затем и все подробнее и подробнее рассказывать о себе. До этого дня я еще никогда в жизни не делал ничего подобного, и только чувствовал тогда, как с каждой минутой мне становилось все легче и легче. Тирм слушал не перебивая, как до этого я слушал его, поэтому, разговорившись, я уже не останавливался до самого конца, после чего мы почти час просидели, каждый погруженный в свои мысли. Если бы меня спросили, о чем я думал в тот момент, даже ответить бы не смог. А вот Тирм своими мыслями со мной поделился… чтоб его головой об стену.

— Полагаю, что ты никогда не смотрел на свою жизнь со стороны, ведь так? — разговор начался именно с этих слов, хотя на тот момент я пребывал в полной уверенности, что этот вечер уже преподнес все свои сюрпризы. Я даже не подозревал, НАСКОЛЬКО ошибался, ведь все только начиналось, но, как уже сказал, тогда я об этом еще не знал, оттого и не придал особого значения прозвучавшему вопросу. Пожав плечами, ответил:

— Нет, не смотрел.

— А надо было, — несколько резковато произнес он.

— Что ты этим хочешь сказать? — невольно нахмурился я.

— Я? — добавив толику удивления в голос, вопросил Тирм. — Я ничего не хочу сказать. Просто давай немножко проанализируем твою жизнь.

Настала моя очередь удивляться:

— Анализ?

— Вижу, ты не понимаешь, — слегка потер лоб Тирм. — Хорошо, давай с самого начала и, думаю, скоро ты разберешься, что я имел в виду, говоря про анализ твоей жизни. С другой стороны, достаточно просто определиться с твоими способностями. Смотри сам: ты у нас Искусник, пусть и пока условный, ты у нас вор, отлично владеющий ножом, превосходный алхимик, такой же шахматист, теперь еще и боец с двумя мечами, овладел Лрак`аром до седьмого уровня, используешь методику Циклов, а еще познаешь лишь понаслышке известную мне область психологии. А теперь скажи, сколько тебе полных лет.

— Двадцать три, — ответил я, все еще не понимая, что хочет сказать мне Тирм.

— И как ты все это выучил?

— Хм… как-то так получилось, по жизни получилось. Никто меня не заставлял, я просто учил, мне нравилось. Сам учил.

— Сам, — уверенно кивнул Тирм, — конечно сам. Теперь давай копнем все это несколько глубже. Значит так, — начал он, ложась на спину и закидывая руки за голову, — начнем с самого начала. Первое, что ты выучил, это Лрак`ар и шахматы. Потерявший всю свою семью человек принял тебя за своего сына, со всеми вытекающими. Будучи бывшим военным, он знал методику обучения Лрак`ару, и одновременно с этим являлся превосходным шахматистом. Вот тебе и первая странность.

В чем странность, Тирм мог уже и не пояснять. Однако легче мне от этого не стало, скорее, совсем наоборот. Хотя сначала, демон пойми отчего, на глаза попытался наползти легкий туман. Понимаю, звучит идиотски, но по-другому я это описать не могу. Из-за этого «тумана» я едва не потерял нить разговора, но, собравшись, сосредоточился. Разум прояснился, после чего мысли поскакали вскачь, перепрыгивая с одной несостыковки на другую. Пришлось вновь вмешиваться в собственную психику, снова проводя частичную реактивацию и ставя временный блок, иначе бы адекватно соображать я бы точно не смог. Тем более за последний месяц я, наконец, сумел «погрузиться», поэтому поставленный блок уже был на совершенно ином уровне, нежели блоки, которые устанавливал раньше… но об этом чуть позже. Глубоко вдохнув, на мгновение прикрыл глаза, старясь собраться с мыслями, после чего с выдохом повалился на спину, закидывая руки за голову. В конце концов, сейчас я могу просто над всем этим подумать, а вот разбираться будем при случае.

— Итак, — начал я рассуждать вслух, — каковы шансы, что мне повстречается военный, владеющий методикой обучения Лрак`ару, и одновременно с этим являющийся просто отличнейшим шахматистом, который бы принял меня за своего сына? Минимум минимума. Допустим, в жизни всякое бывает, но повезло мне, если без подвоха, просто невероятно. Теперь, если обучение Лрак`ару, еще как-то можно было понять, то вот почти маниакальная страсть к шахматам, привитая мне этим военным, уже выглядит подозрительно. Это становится вдвойне подозрительно с учетом того, что я увлекся методикой Циклов.

— Кстати, а можно поподробнее? — прервал меня Тирм. — Я об этих Циклах вообще ничего не знаю.

— Если вкратце, то это медленная, но верная перестройка сознания, придание этому самому сознанию более упорядоченного вида. Разум обычного человека представляет собой свалку воспоминаний с прикрепленными к ним знаниями, а текущие мысли подобны открытой книге, лежащей на вершине этой самой свалки. Слышал про Синианцев?

— Было дело… дай Эрсиан памяти… живут они вроде на острове Вериан, имеют свое государство, название, правда, не помню. Выглядят как люди, но обладают отличительными особенностями в виде темно-синих волос и таких же глаз без зрачков, развито мыслечтение, общение идет посредством мыслеобразов.

— Почти верно, — качнул я головой, — ты только забыл добавить, что с ними никто не хочет иметь дело. Для Синианцев большинство людей представляет собой ту самую открытую книгу на вершине свалки. Все наши мысли для них не секрет, поэтому обмануть их попросту невозможно, вдобавок они могут подчинять себе людей, чья воля недостаточно сильна. Лет так семьсот назад на них пробовали напасть, но армия ушла и не вернулась, после этого случая с ними порвали всяческие отношения, однако кое-кто подумал о будущем, в результате чего и появилась методика Циклов. Всего есть семь Циклов. Первые четыре задействуют и изменяют лишь сознание, а вот последние три уже задействуют и изменяют подсознание. Вначале вся методика была целиком и полностью направлена на защиту против Синианцев, но с каждым прошедшим десятилетием в ней добавлялось нечто новое, и так, в конце концов, она стала актуальной и в обычной жизни. Например, я свое сознание уже так видоизменил, что прочитать мои мысли просто невозможно, я почувствую малейшее вторжение в свой разум и смогу защититься… если, конечно, мне не попадется один из Верховных. Так Синианцы зовут свой местный Совет Империи. Помимо защиты, мне доступна вся моя память, пусть и не в постоянном режиме. Однако стоит мне потратить пару минут своего времени, и я смогу процитировать наизусть все, что я когда-либо слышал, даже будучи новорожденным младенцем.

— Правда?! — слегка хохотнул Тирм.

— Ага, это первое, что я сделал, сумев достигнуть пятого Цикла. В итоге оказался я сыном какой-то совсем еще сопливой девчонки, лет тринадцати. Я даже ее имя знаю, и где она живет… или жила. Может, как-нибудь навещу ее, она ведь не хотела меня оставлять, родители заставили, папаша мой, судя по разговорам, ответственность на себя брать не захотел.

— Да-а… — протянул Тирм, — умеешь ты удивлять. Воспоминания грудничка…

Тирм снова хохотнул, затем хмыкнул я, а еще спустя пару секунд мы уже ржали как те лошади, сбрасывая накопившееся напряжение после таких душещипательных разговоров. Лишь когда нестерпимо заболели ребра, а сам смех перешел в невнятный хрип с кашлем, мы кое-как успокоились.

— Сегодня какой-то идиотский вечер, — держась за бока, но все еще продолжая посмеиваться, произнес Тирм. — Сначала чуть ли не слезы, а теперь хохот на грани истерики.

— Это ты все начал! — обвиняющее ответил я. — Лежал себе, книжку читал… приперся тут…

— Ага, — довольным голосом отозвался Тирм. — Я.

С вечером точно было что-то не так… или с нами. Простой ответ Тирма «вырубил» нас еще на пару минут, я в конце лишь мог тихо всхлипывать и утирать слезы. Сил для смеха у меня уже просто не осталось. Наивный.

— А-а-а… — простонал Тирм с другой стороны моего «жилища». — Я теперь даже как следует вздохнуть не могу.

— Молчи! — взмолился я, чувствуя, что стоит мне только показать палец, как снова начну закатываться, а уж если услышу что-нибудь… и ведь, демон задери этого Тирма, услышал. Силы, или, точнее, их крохи, мгновенно нашлись.

— А-а-а… — настала моя очередь стонать, тремя минутами спустя. — Мои ребра…

— Все ты со своим грудничком, — прохрипел Тирм. — Нашел, что вспомнить… мудак.

— Заткнись! Дай отдышаться… мои ребра…

Прерванный разговор мы смогли продолжить только тогда, когда бока перестали отзываться резкой болью от малейшего движения.

— Ладно, — глубоко вздохнув, первым заговорил Тирм, — с Циклом разобрались, что там у нас дальше?

— Э-э-э… — потянул я, силясь вспомнить, о чем вообще хотел сказать, начав объяснять методику Циклов, — так, дай сообразить. Ага. Значит так. Отставной военный, Лрак`ар и шахматы. Следующий, кто мне повстречался, был один вор, он-то и познакомил меня с методикой Циклов, кстати, тоже отменный шахматист — собственно, владея Циклами трудно быть плохим игроком, даже если тебе правила рассказали пару минут назад.

От всех этих продолжительных разговоров и смеха у меня окончательно пересохло в горле, поэтому последнее слово скорее просипел, чем произнес. Приподнявшись на локте, я потянулся к моим вещам, поверх которых лежала фляжка с водой. Отвинтив крышку и сделав несколько мощных глотков, передал фляжку Тирму, а сам продолжил:

— Смысл в чем. Когда мы встретились с ним — его, кстати, звали Рик — мне было двенадцать лет. Причем встретились на следующий день после смерти Вала. Его смерть, стала для меня полной неожиданностью, поэтому в тот день у меня были большие проблемы с самоконтролем. Зашел на чужую территорию и в итоге сцепился с тамошними «шустриками», так всех детей-карманников называют. Избил четверых, Лрак`ар третьего уровня сказывался, да и Вал кое-чего показывал, а затем пришла подмога, и мне надавали по голове, так я и попал к Рику.

— Ты сказал, что на чужую территорию зашел, значит, у тебя была своя? — возвращая мне фляжку, спросил Тирм.

Взяв ее и сделав еще глоток, завинтил крышку и снова бросил на вещи.

— Я условно значился шустриком Хахи, прозвали его так за идиотский смех, но мы с ним никогда особо не ладили, поэтому я, можно сказать, был сам по себе, лишь иногда отдавая часть добычи. В общем, когда Рик предложил мне свои условия, я без раздумий согласился, а через месяц, после того, как зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, он начал мне потихоньку рассказывать. Тут мелочь, там мелочь, а на сообразительность я никогда не жаловался. В итоге, еще через месяц я уже практически не выходил на улицы, Рик вплотную занялся мной. Вот тогда и выяснилось, что мои увлечения шахматами и Лрак`аром не прошли зря. Через полгода уже добрался до третьего Цикла, и в качестве тренировки постоянно ассистировал одному знакомому Рика в его алхимических изысканиях.

— Дай-ка угадаю, — хмыкнул Тирм. — Здесь выяснилось, что у тебя недюжинные способности по части Алхимии, а идеальная память и отточенные движения, как нельзя полезны для будущего алхимика.

— Да уж, — вздохнул я, — все интереснее и интереснее.

— Значит, я угадал?

— Да. В итоге, я совершенствовал свой Лрак`ар, методику Циклов, Алхимию и владение кинжалом. С последним Рик управлялся просто мастерски, я лишь совсем недавно достиг такого же уровня, да и то только после издевательств Карста. Так продолжалось до девятнадцати, и вот, в один прекрасный день, я выяснил, что обладаю Даром Видящего. Рик к этому времени уже был мертв больше года, а моего учителя-алхимика разнесло взрывом как раз в день смерти Рика, меня, кстати, тогда тоже чуть не разнесло. Я в тот день лишь по чистой случайности задержался… хм… случайности… а ведь ко мне тогда пристал какой-то дебил и все никак не хотел от меня отцепиться. Но именно из-за него меня только отлетевшей дверью слегка шибануло, тем и отделался.

— А взрыв был случайностью?

— Нет, конечно! Учитель был Элитным Алхимиком… собственно. Имя Алтер тебе не знакомо?

— Ммм… вроде нет.

— Мастер Эдэльвайс?

— Это ты у него учился?! — подскочил Тирм, уставившись на меня выпученными глазами.

— Значит, слышал, — почесал я нос. — Собственно, он варил зелья обеим Гильдиям, поэтому являлся неприкосновенной фигурой, а убили его одни придурки во главе с главным идиотом. Хотели перестановку устроить в рангах… ну и устроили. Рика убили, учителя убили, а потом их вычислили, и они еще с полгода осознавали свою ошибку, после чего их прикопали. Логика у них была просто шикарная. Чуть ли не — мы убьем всех старых главных и станем новыми главными! И ведь дураки дураками, а угробили почти десяток действительно значимых людей, помимо тучи среднего звена, вроде Рика. Кстати, именно после этих событий обе Гильдии стали лучше сотрудничать друг с другом, ведь эти идиоты состояли и там, и там. Правда, об этом я уже всех подробностей не знаю. Я тогда не стал рисковать и решил затаиться. В результате чего, в день смерти Рика его подающий надежды ученик по имени Сааклит умер при взрыве вместе с мастером Эдэльвайсом.

На месте «подающий надежды» я даже не стал скрывать своей иронии. К моменту смерти Рика я уже больше трех лет, как превосходил его во всем, кроме владения кинжалом. Здесь Рику действительно не было равных.

— Интересные дела, — цокнул языком Тирм. — Был у меня один друг не совсем чистых дел, он мне однажды рассказывал, что Гильдиями управляет какой-то глава, но теперь за ним стоит организованный совет или что-то типа, и именно они всем управляют. Это из-за этих событий все произошло?

— В целом верно, — кивнул я. — Просто, после всех этих событий старый Глава ушел сам, а его место заняло полное ничтожество, но при этом дела обеих Гильдий с каждым годом идут на лад, поэтому версия о совете самая распространенная… да, собственно, это даже не версия. Я хоть и «умер» для того мира, но до меня все равно продолжали доходить разные слухи, и весьма интересные слухи. Например, прежде, чем попал в Легион, я слышал об одном дельце, так там, помимо убийства, едва и весь дом не унесли… хотя точно знаю, что парадную лестницу все же сперли. Представляешь, сколько надо народу и какая должна быть организованность, чтобы провернуть такое дело? Хватились лишь дня через три, когда убитый не явился на назначенную встречу. С другой стороны, тут тоже не все чисто. Убитый был бароном, а Дикс таких вольностей никому не прощает, но тут тишь и благодать, причем прямо-таки показная. Так что вполне возможно, истинным заказчиком был именно он, или подобный конец жизни этого барона вполне его устраивал, и он это всячески продемонстрировал.

— Любопытно… а что насчет твоего имени? Как ты сказал? Сааклит?

— Не обращай внимания, — поболтал я кистью в воздухе, — у меня этих имен было столько, что я перестал придавать им какое-либо значение. Моя сопливая мамаша имени мне так и не дала, поэтому я как-то не заморачиваюсь на эту тему. Хотя, может, когда-нибудь и узнаю, как она меня хотела назвать.

— Вот значит как… понятно, хотя для меня это несколько дико. Все-таки, твое собственное имя… ну ладно, опять мы отвлеклись, что там было после того, как ты выяснил о своем Даре?

— Что там было? — улыбнулся я. — Три дня в обнимку с бутылкой и попытки понять, что же мне теперь делать? Можно было, конечно, вообще плюнуть на этот Дар и жить, как всегда жил. Тем более, я начал зарабатывать деньги с помощью алхимии, поэтому до конца своих дней мог жить только этим.

— До конца своих дней? — фыркнул Тирм. — Думаю, это мысль все и решила.

— Точно! — засмеялся я. — Прямо на следующий день я и занялся организацией своего дворянства.

— Эээ?! — вопросительно-удивлено протянул Тирм. — Ты дворянин?!

— Типа дворянин, — успокоил я его. — Заделался сыном одного виконта из южных границ… ох, ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило.

От одних лишь воспоминаний на меня набежал целый рой предательских мурашек. Содрогнувшись всем телом, я повернулся на бок, подперев голову рукой.

— Не представляю, — кивнул Тирм.

Перевернувшись на живот, он лег подбородком на скрещенные руки и прикрыл глаза.

— Собственно, на этом почти все-о-о-о, — протяжно зевнул я, прикрывая рот рукой. — Дальше сдал условный экзамен в Гильдию, прошел тесты на определение своей Силы и начал учиться. В Гильдии повстречал Регдана, очередной человек в удачной цепочке моих учителей, который, как я теперь точно понимаю, основательно промыл мне мозги, несмотря на все мои способности и методику Циклов. Собственно, промывка состоялась в области, какую я не понимал, поэтому эту самую промывку я даже не мог предотвратить.

— И в чем же она заключалась?

— Заключалась? — задумчиво протянул я. — Хм… да, собственно, он мне просто дал хорошего пинка, напрочь выбивая из устоявшейся дорожки обучения любого Искусника.

— В смысле? — приоткрыл один глаз Тирм.

— Ну… как тебе объяснить… вот возьми свою биологию. Ты слушал арландов Академии, читал учебники, и лишь иногда, да даже если бы и всегда, читал другие книги, которые касались малоизученных тем. То есть, твои самостоятельные наработки являлись как бы отростками от стандартного стержня. Точно! Представь дерево, обычное обучение — это ствол, а все твои дополнительные знания по специальности — это ветки этого дерева. И как бы ты ни старался, у тебя окажется огромный перекос в знаниях. Одни данные будут противоречить другим, и ты уже не сможешь определить какие из них настоящие, а какие нет… эээ… блин, все равно что-то не то получается, — снова повалившись на спину, я потер руками лицо, пытаясь прогнать признаки сонливости. — Спать уже надо, начинаю тормозить.

— Есть немного, — вздохнул Тирм. — Заговорились мы с тобой. Только сегодня надо уж закончить, ночь и день вместе подумаем, а завтра опять поговорим.

— Согласен. Тогда вот такое объяснение, только ты это, — несколько стушевался я, — не смейся, ладно? Это все влияние книжки Торла.

— Что еще за книжка? — поинтересовался Тирм.

— Долго объяснять, я лучше дам ее тебе почитать, а там сам посмотришь… только ты Торлу не говори, что ты читал, а то он мне голову оторвет!

— Может, и не скажу, — хохотнул Тирм.

— Ладно, к теме. Вместо дерева теперь у нас будут полеты. В общем, когда все медленно, но верно полетели по проторенному пути, добрый дедушка Регдан сначала обрезал мне крылья, а потом еще и дал пинка, направив меня прямо в дремучие дебри Искусства. Вот так и получилось, что, пока все летели по известному пути, лишь иногда останавливались, чтобы посмотреть окрестности, я шел, полз, прыгал и бегал по дремучим дебрям. К тому же моменту, когда у меня снова отрасли крылья, и я смог взлететь, проторенный путь мне показался блеклым, невзрачным и совершенно нерациональным. Просто какая-то жизнь за стеклом — все видишь, а подойти и потрогать не можешь. Регдан меня конкретно с пути сбил, причем, гад такой, не сразу, дал немножко полетать, чтобы я во вкус вошел, а потом лишил полетов, заставив снова ходить.

— Гм… если такие сравнения — влияние книжки Торла, то обязательно прочту, заинтересовал. Кстати, я понял, что ты хотел сказать, и заодно мне пришла в голову кое-какая мысль. Этот Регдан сделал твою жизнь Искусника похожей на твою обычную жизнь.

Выдержав небольшую паузу, я дипломатично заметил:

— Знаешь, по-моему, тебе тоже пора спать.

Теперь настала очередь Тирма потирать лицо и морщить лоб в попытках четко сформулировать свою мысль, и, надо признать, ему это удалось намного быстрее и лучше, чем мне.

— Короче, пример с убийством. В обычной жизни ты можешь прокрасться в дом и убить человека спящим, сварить какое-нибудь взрывоопасное зелье, подсыпать яд, пырнуть ножом в толпе или вызвать на поединок. Благодаря Регдану, ты получил возможность подобного выбора и в Искусстве… это, конечно, если я тебя правильно понял.

— Правильно, правильно, — потер я подбородок. — А ведь верно! Показывают пример, а затем ставят аналогичную задачу. Все могут решить проблему только с помощью примера, а у меня уже имеются и свои наработки… только тут есть еще один нюанс. Возможность выбора, это, конечно, хорошо, но далеко не основное. Регдан заставил меня копать в глубину. Когда нам говорили, что это нельзя делать потому-то и потому, я, благодаря знаниям, какими не должен был обладать, видел несоответствие. Из-за таких несоответствий начинал искать истинные ответы, и зачастую они полностью противоречили общепринятым.

Замолчал, обдумывая пришедшую в голову мысль.

— Слушай, — позвал я Тирма. — А ведь это распространяется на все мое мировоззрение! Смотри, зная о стольких вещах и умея не меньше, я любую ситуацию оцениваю с целой кучи точек зрения. Только, может, это я все-таки все сам, а? — почти жалобно спросил я.

Вздохнув, Тирм уселся, скрестив ноги и положив на них руки, посмотрел на меня.

— Я не верю в такие грандиозные совпадения и невероятную последовательность.

— Гм… ну я же попал в Легион? Не спорю, здесь я встретил Карста, тебя, Торла и Шуна, да еще и начал изучать амулеты, но так ведь я вполне мог и умереть там, возле заставы. Если за всей моей жизнью кто-то стоит, хочешь сказать, он готов дать мне умереть в обычном сражении? Да и вообще, следуя логике, в первую очередь мне теперь надо подозревать тебя. Ты же сейчас натуральным образом выворачиваешь мне мозги, а я ничего не могу с этим поделать.

— Тоже вариант, — Тирм задумчиво потерся щекой о плечо.

— Хочешь сказать, наша дружба, попадание в один десяток и все прочее тоже просчитано? — давил я, стараясь доказать прежде всего самому себе, что моя жизнь — это только моя жизнь, а не прихоть неизвестного «манипулятора». — Это все лишь случайность, а такое невозможно просчитать.

— На это я тебе ничего не могу ответить, — покачал он головой. — Знать все наперед до таких мелочей никому не под силу, но и такие случайности, и такая последовательность… — Тирм замолчал, снова покачав головой. — Это все выглядит слишком подозрительно, но и неоспоримых доказательств у меня тоже нет, поэтому предлагаю на сегодня закончить. За ночь и день подумаем обо всем этом, а завтра вечером снова поговорим.

На том и порешили, только насчет ночи Тирм, наверное, пошутил. Едва он ушел, как я, погасив свет, завернулся в свое одеяло и моментально вырубился, проснувшись лишь на рассвете. Лишь мое подсознание работало всю ночь, наутро вывалив на меня целую кучу различных фактов, предположений и теорий. Причем, кучу — это еще мягко сказано.

Я сползал на улицу в туалет, попался Карсту, огреб от него — за то, что он сам пообещал не устраивать никаких тренировок пока мы на источнике! — потом часа три просидел в Лрак`аре, сортируя все «ночные» выводы, и в конце концов снова загрузил в подсознание пересмотренные переменные. Так же я с некоторой гордостью за самого себя отметил, что почти перешел на шестой Цикл. По крайней мере, теперь мне уже практически не нужно было задействовать слова-ключи для работы с подсознанием. Анализ, Итог и все остальное постепенно отходило в прошлое.

 

Отступление второе

У короля Тирско-Эндинское Королевства было весьма своеобразное хобби для человека, занимающего столь высокий пост. Он любил возиться в собственном саду. Естественно, все придворные люди не одобряли подобного увлечения, ведь прямо какое-то крестьянское занятие, но по вполне понятным причинам свое мнение держали при себе. Пусть нынешний король Тирина и не был скорым на расправу, но рисковать никто не хотел… да и зачем? Хочет король возиться в земле, так и пусть возится, тем более, после своего сада Его Величество всегда пребывал в приподнятом настроении, чем многие беззастенчиво пользовались.

Вначале, когда Кантос только-только начал привыкать к короне на своей голове, многие, сочтя подобное положение дел слабостью Его Величества, попробовали воспользоваться этой чертой короля. Дело закончилось тем, что после того, как небольшая делегация помогла королю в пересадке кое-каких растений, уже предвкушая свой успех, Его Величество с истинно отеческой улыбкой вынес всем помощникам смертный приговор. После этого случая пользоваться «слабостью» короля желающих больше не находилось. Ведь одно дело разбить вазу в покоях короля и просить снисхождения, и совсем другое дело — пытаться всучить Его Величеству бумажку на подпись для выдачи большой суммы денег под весьма сомнительное дело. Прошло немало времени, прежде чем властолюбивые люди сообразили, с каким человеком они имеют дело. Просто Его Величество очень умело прикидывался совершенно не тем, кем он являлся на самом деле, из-за чего не один мятежник потерял свою голову на Площади Казни перед Дворцом Справедливости.

Впрочем, со временем некоторые все же наловчились пользоваться хорошим настроением короля — естественно, лишь в мелких, незначительных для Его Величества делах. Правда, наряду с положительной стороной присутствовала и отрицательная, однако, по большей части, лишь для непосредственных подчиненных короля. Дело в том, что насколько Его Величество любил возиться в земле со своими растениями, настолько же сильно он любил о них говорить. По этой причине, если докладчик приходил к Его Величеству непосредственно в сад, он практически всегда был обречен выслушивать целую лекцию о том или ином растении. Мазохистов находилось немного, но сегодняшний день являлся особенным.

Командир Королевской Службы Безопасности, она же Королевская Гвардия, она же КСБ, Михоук Далишан и сам сегодня пребывал в хорошем настроении. Именно поэтому, направляясь к Его Величеству непосредственно в сад, он не испытывал по этому поводу ни малейшего беспокойства. С другой стороны, Михоук и без этого был одним из тех немногих везунчиков, кто с легкостью мог отмахнуться от нудной лекции в исполнении короля. Поэтому ему не о чем было беспокоиться и без дополнительных причин. Только вот причины все-таки были, и весьма хорошие, а оттого и сам командир пребывал в соответствующем настроении. Из-за чего и без того вечно хищное выражение лица Михоука и вовсе приобрело откровенно демонический вид, будто он и не человек вовсе. Вдобавок, Далишан, сам по себе высокий и худощавый, имел привычку одеваться в черные просторные одежды, а вкупе с его длинными темными волосами и глазами подстать… скажем так, неудивительно, что все попадающиеся на его пути люди старались слиться со стеной и не отсвечивать. Тем более, внешний вид Михоука полностью соответствовал его внутреннему миру.

— Ты знаешь, я заметил, что Сильвия тебя боится, — произнес король, покосившись на буквально ворвавшегося в сад Далишана. — Смотри, — Его Величество указал в сторону большого красивого цветка, который скукоживался и чернел буквально на глазах. — Этот цветок известен как раз тем, что прячется, чувствуя для себя опасность. Искусники, кстати, нашли в нем странные энергетические потоки, которые и предупреждают цветок о приближающейся опасности. Закрывается он, что примечательно, только при тебе.

— А я терпеть не могу цветы, — произнес Михоук, смотря на полностью «спрятавшийся» цветок. — Спрятался, гад… выглядит, будто куча дерьма.

Кантос смерил своего подчиненного укоризненным взглядом, после чего пошел набирать воды в лейку. Михоук проводил Его Величество несколько рассеянным взглядом, больше интересуясь окружающей обстановкой. Просто в последний раз он был здесь больше трех месяцев назад, поэтому многое успело измениться, вот он теперь и отмечал эти изменения. А благодаря различным экспериментам хозяина здешней флоры, изменилось многое, и весьма.

— Маньяк Вы, Ваше Величество, — произнес Далишан, когда понял, что изменилось практически все.

Мужчина удостоился еще одного укоризненного взгляда карих глаз:

— Зачем пришел?

— Доложить.

— Так докладывай, только… короче.

— Ладно, — кивнул Михоук. — Я по поводу наемников и золота. Значит так, застава устояла, все наемники мертвы, потери золота всего десять процентов.

Закатив глаза, будто прося Эрсиана дать ему сил, Его Величество, тяжко вздохнув, вынул полную лейку из бочки. Поставил ее на землю, после чего, сполоснув руки и лицо все в той же бочке, вытерся висевшим рядом полотенцем.

— Вы сами сказали докладывать кратко, — невозмутимо произнес Далишан, причем на его лице не дрогнул ни единый мускул.

— Мы оба прекрасно знаем, что я имел в виду.

Подойдя к Михоуку, Кантос протянул руку в сторону папки в кожаном переплете.

— Здесь все до мелочей, — расплылся в улыбке командир Королевской Гвардии.

— Говори.

— Сказалась экономия на Видящих, будь их на пару человек больше, и застава бы пала. Впрочем, она и так бы пала, но Вы не поверите, кто пришел на помощь осажденным.

— Мертвый Легион? — король поднял взгляд от папки с документами. — Здесь написано именно так.

— На деле он оказался живее всех живых.

— Тут еще написано о каком-то сильном Искуснике.

— Все, кто хотя бы приблизительно соответствует зафиксированному уровню Силы, на момент инцидента были едва ли не в противоположном конце Империи. А сверх этой информации мои агенты ничего не смогли раскопать. Такое впечатление, будто и в самой Империи никто толком не знает, что же тогда случилось на самом деле.

— Ладно, это мы пока оставим, — слегка нахмурился Его Величество, — как с наемниками сработано?

— Идеально. В живых никого не осталось, девяносто процентов золота возвращено. Для ищеек нашего «срединного королевства» все следы указывают на работу Дикса, мы тут вообще как бы и ни при чем. Все сделано так, будто отступающую армию наемников догнали Искусники Империи и отомстили за нападение на заставу. Никто и носа не подточит.

— Значит, живая сила уничтожена полностью? — уточнил Кантос.

— Да, Ваше Величество, но это только начало хороших новостей.

— Вижу, — кивнул король, — здесь говорится о прорыве на Восточной границе.

— Именно так, — оскалился в довольной улыбке Михоук. — Причем, прорыв настолько сильный и с таким количеством жертв, что даже Императора проняло. С запада были отозваны почти все Легионы, только Пятнадцатый остался, видимо, никто не ожидает повторного нападения… или прорыв действительно оказался чересчур мощный.

— Если эти цифры верны, — хмыкнул Кантос, — то удивительно, что хотя бы Пятнадцатый остался на заставе. Почти пятьдесят тысяч человек, круто им досталось. Собственно, я потому и не хочу сейчас ввязываться в войну с Империей, иначе наш континент вполне может повторить судьбу Ардана. Пока не преодолеем планку в триста процентов, о войне с Империей даже не может идти и речи… как бы тебе этого ни хотелось, — добавил в конце король, заметив странный блеск глаз Михоука. — Нужно смотреть на вещи объективно, иначе можно потерять вообще все.

— Я понимаю, — Далишан лихорадочно облизнул моментально пересохшие губы, — но когда-нибудь этот день все же настанет, и тогда… придет мое время.

В такие минуты Михоук выглядел особенно страшно. Казалось, что мужчина утрачивал связь с реальностью, настолько безумным смотрелся его взгляд с буквально горящей в глазах жаждой крови.

— И ты еще меня маньяком называешь, — хмыкнул Его Величество, прокомментировав выражение лица своего подчиненного.

— Простите меня, Ваше Величество, не сдержался.

Михоук слегка отвел взгляд в сторону, чтобы король не видел выражение его глаз.

— Если наш план сработает, падение Империи станет близко, как никогда.

— Он сработает! — тут же вскинулся Далишан.

— В жизни всякое бывает, — устало потерев лицо, отозвался король. — Дикс и Император друг друга стоят, они очень сильные противники.

— Но Империя увядает из года в год, в то время как наше Царство становится только сильнее!

— Вот в этом-то и странность, — слега нахмурился Кантос. — Почему это происходит? Они устали править, или есть что-то такое, о чем мы с тобой не знаем?

— Спросим их об этом, когда они окажутся в наших темницах, — сжав кулаки, буквально прошипел Михоук. — А уж я позабочусь о том, чтобы они рассказали нам все.

Его Величество едва заметно усмехнулся. В отличие от Далишана, он иллюзий на этот счет не питал. Такие, как Дикс и Император, НИКОГДА не попадают в плен, даже если они самые обычные люди, а эти двое, помимо всего прочего, являлись сильнейшими Видящими Империи, кто бы и что бы там ни говорил.

— Михоук, смотри на вещи реально, — еще раз напомнил Кантос. — Если ты попробуешь захватить живым хотя бы одного из них, тебе потребуется несколько человек, равных по уровню, а у нас таких всего пятеро. Было бы хорошо хотя бы просто их убить, ведь они могут вернуться и отомстить.

— Я это знаю… но как бы хотелось!

Его Величество не понимал, откуда у Далишана такая ненависть к Империи. Ведь стоит только коснуться соответствующей темы, как Михоук менялся на глазах. И куда только девались его рассудительность и самообладание? Впрочем, на его работе это сказывалось самым положительным образом, иначе Кантос давно бы его заменил.

— Так это все, или есть что-то еще? — уточнил Его Величество, вновь уткнувшись взглядом в папку с докладом.

— Почти все, — взяв себя в руки, нормальным голосом отозвался Михоук. — Помимо всего прочего, мои люди кое-кому передали информацию о делах Империи и ее проблемах, а так же указали на почти полностью беззащитный юг. Передал я и пару сообщений недовольным аристократам на все том же юге. Ну, и не стоит забывать о нашем человеке в Эксваи. Он уже начал действовать. Полагаю, в скором времени у Императора и Дикса парой-тройкой проблем станет больше. Из-за этого, опять же, полагаю, что они потеряют несколько Легионов, да и экономика Империи может пострадать — правда, это уже как повезет.

— Вот значит как, — закрывая папку, хмыкнул Кантос. — Хорошо поработал, ничего не скажешь. Теперь только осталось дождаться подходящего момента, и можно переходить ко второй стадии. Надеюсь, все проверено?

— Да. Но я собираюсь в ближайший месяц устроить еще одну проверку, пусть не расслабляются.

— Смотри, главное, не привлеки внимания… хотя, возможно, при теперешнем положении вещей ни Дикс, ни Император и сделать-то ничего не смогут. Однако рисковать все же не стоит.

— Все будет сделано как надо, Ваше Величество.

— Тогда можешь быть свободен… а мне тут еще полить пару клумб надо.

 

Глава 3

Психо…

К тому моменту, когда Тирм забрался ко мне в «нору», я уже добрый час сидел в полной прострации, поэтому обратил на него внимание лишь после того, как он толкнул меня в плечо и спросил:

— Крис, ты чего?

— Скажи, — задумчиво произнес я, сфокусировав взгляд на Тирме, — какова вероятность не заметить в собственном глазу целый склад бревен?

— А?

— Эм?

— Ты вообще о чем? — недоуменно спросил Тирм, усаживаясь передо мной на задницу и скрещивая ноги.

— Я о вчерашнем разговоре.

— А! Кстати, я вот тут подумал и заметил одну странность, а почему ты сам-то не обратил внимания на всю эту… противоестественность? Или ты это и подразумевал под складом бревен?

— Прежде чем лечь спать, — проигнорировав его вопрос, начал я, — загрузил подсознание на проведение анализа, и на утро получил довольно интересные результаты. Причем, интересными оказались не столько результаты, сколько невозможность извлечения одной информации. Только мне стоило на ней сосредоточиться, как мои мысли начинали путаться, а буквально спустя десяток секунд я уже думал о совсем других вещах.

— В смысле? — вытаращился Тирм.

— Через некоторое время я снова вспоминал про анализ, — продолжил я, не обратив внимания на его удивленное восклицание. — После чего опять начинал копаться в подсознании и вновь натыкался на не извлекаемую информацию. Прикасался к ней, и снова про нее забывал. Все оказалось сделано настолько мастерски, что лишь после десятого раза смог ухватить этот повторяющийся цикл и таки полностью узнать результаты анализа.

— И? — даже поддался вперед Тирм.

— В итоге узнал довольно много интересных вещей, — не стал я затягивать с ответом, — однако самое главное, оказалось заключено лишь в одну ключевую фразу. Ирреальное восприятие собственной жизни. Именно из-за этой фразы мои мысли начинали путаться.

— Так это… — нахмурился Тирм, — я тебе то же самое сказал… к чему ты клонишь-то?

— А ты еще не понял? — слегка склонив голову к плечу, спросил я.

— Понял? Хм… я вот говорю, что ты не мог не заметить таких странностей… вот только ты их почему-то все-таки не заметил… мысли сбиваются… то есть… то есть ты хочешь сказать, кто-то поработал с твоими мозгами?!

— Долго соображаешь.

— Так я прав?

— Прав, — вздохнул я. — Даже сейчас, зная об этом всем, мне сложно сосредоточится на мыслях о моем прошлом. Вчера я не придал значение, что мои мысли начинают путаться, когда разговор касается определенной части моих воспоминаний. Списывал все на усталость, желание поспать.

— Так ты нашел причину?

— Да.

— И?

— Блоки, — ответил я, потирая виски. — Много блоков, больше сотни, и это лишь те, которые я смог обнаружить. Психоблоки напрямую связаны с мыслеблоками, а те, в свою очередь, завязаны на нервной системе. И все это переплетается в такую густую сеть, что я даже не знаю, где ее начало, а где конец. Я просто теряюсь в этой сети, пытаясь отследить всю цепочку. Вдобавок, мыслеблоки — это Лрак`ар девятого уровня, а я такое еще не умею… еще и психоблоки построены на каком-то совершенно ином уровне, нежели мои собственные.

— И ты вот так спокойно об этом всем рассуждаешь?! — опять вытаращился Тирм.

— Ну, во-первых, я все еще живой, так что ничего непоправимого не случилось. А во-вторых, мне не остается никакого другого выбора, — флегматично пожал я плечами.

— В смысле?

— Стоит мне только начинать поддаваться ярости, как случается полная реактивация моей психики с впрыском в сознание целого коктейля положительных эмоций.

— Чего?!

— Лучше один раз показать… смотри.

Сняв наспех слепленный блок, я снова принялся думать о чужом вмешательстве в свою психику и мысли. Затем переключился на манипулирование моей жизни, старательно «сгущая краски», и вот, не прошло и минуты, как глаза начала застилать красная пелена. Мышцы каменеют, кулаки сжимаются, ярость, волна за волной, накатывает на сознание, а в горле стоит ком. Обида, злость, ярость, на глаза наворачиваются слезы бешенства. Кто? Кто?! КТО это сделал?!! Кто меня контролирует?! Кто расписал мою жизнь?! И… реактивация.

Когда я пришел в себя, перестав блаженно раскачиваться и пускать слюни счастья, Тирм все еще сидел с отвисшей челюстью. Стало понятно, что увиденное произвело на него намного большее впечатление, чем я того ожидал. С тяжким вздохом, вытерев слюни с подбородка, вернул свой блок на место.

— Как впечатления? — поинтересовался я, когда Тирм, закрывая рот, громко клацнул зубами.

— Это было… впечатляюще, — промямлил он, явно еще находясь под воздействием от увиденного.

— Вот такие вот у нас дела, — вздохнул я. — Хотя…

Я задумчиво посмотрел на Тирма.

— Что такое? — насторожился он.

— Скажи, а ты никогда не рассматривал Легион как… ну вот как мою жизнь?

— Да чего его рассматривать-то?! — явно неподдельно удивился Тирм.

— Н-нда… чем дальше к Крани, тем травка зеленее, — не сдержав очередного тяжкого вздоха, пробормотал я. — Значит так, сейчас кое-чего попробуем, ладно?

— Кое-чего? — прищурился Тирм. — Это чего?

— Попробуем проверить тебя на блоки… правда, я не уверен, что все сделаю как надо.

— Будет больно?

— Нет… наверное… в общем, я, конечно, буду и сам следить, но если почувствуешь какие-то неприятные ощущения сразу говори мне, и я тут же остановлюсь.

— Принято.

Усевшись напротив Тирма, сосредоточился на его ауре, отсекая все лишнее. Зрение, как это обычно бывало в таких случаях, слегка «поплыло», вычеркивая окружающую нас обстановку и детали внешности самого Тирма. Медленно, будто лениво, размытый контур Тирма стал окутываться цветами. Это уже не психосенсорика, где я мог видеть лишь жалкие крохи, а самое настоящее психозондирование. Вот только, кроме того, что Тирм явно опасается моих действий, испытывает недоумение по поводу этих самых действий и заметно сомневается в моем душевном состоянии, больше ничего не узнал. Собственно, если бы постарался, эти три вещи я мог узнать и из поверхностного взгляда на его псионику, а вот как можно копнуть еще глубже?

Немного поэкспериментировав с уровнем концентрации, но так ничего и не добившись, сделал самое очевидное действие. Протянув руки, в этом конкретном случае являющиеся проводником моей… нет, тут уже слово псионика не подойдет. Скорее, здесь будет уместным сказать слово «аура». Псионика — лишь одна из частей ауры, отражающей эмоции и мысли человека. Помимо псионики, аура отражала еще и физическое состояние человека, его принадлежность к Искусству, и, если оная была, показывала уровень мастерства Видящего, отображала его запасы энергии… да, фактически, аура — это самая полная информация о человеке. Вот только увидеть эту информацию, задача практически непосильная. Это как если бы в темной комнате, ровно посередине, повесить светильник и, смотря прямо через него, пытаться увидеть стоящего в темноте человека. Светильник ослепляет тебя и не дает заглянуть в темноту, таящуюся за его светом.

Вот так и с аурой.

Псионика, будучи самым «ярким» элементом ауры, надежно скрывала за своим «светом» все остальные данные. Я еще мог увидеть — хотя, вернее будет сказать почувствовать — отображение физического состояния человека, но все остальное было для меня под покровом тайны. Собственно, об ауре я узнал из трудов по психозондированию, причем в настолько урезанном виде, что хоть плач. Для примера, книги по психозондированию, считающиеся одними из редчайших в мире, я нашел целых две, а об ауре ни одной. Причем, если по первой теме существовало еще, как минимум, четыре книги, то по ауре, судя по всему, их вообще не существовало.

Впрочем, конкретно сейчас это не имело значения.

Итак, протянув руки, являющиеся проводниками моей ауры, я опустил их на плечи Тирма, четко отслеживая все изменения в его состоянии. И, если не считать усилившихся сомнений по поводу моего собственного состояния, то все было нормально. А вот у меня наметились проблемы… в попытке «погрузиться» в ауру Тирма я раскрыл свою собственную, снимая свои природные барьеры. И, как результат, я уже САМ начал опасаться своих действий, недоумевать и сомневаться по поводу своей адекватности. Пришлось напрячься и абстрагироваться от эмоций Тирма, пропуская их через себя, однако не заостряя на них внимание. Стало значительно лучше, но дальше дело опять застопорилось.

Следующие полчаса у меня ушло на самые разные попытки «нащупать»… ммм… психику? Вообще, психосенсорика позволяет видеть не только псионику, но и всю ауру, да еще и дает возможность интерпретировать ее. Тем не менее, я, как уже сказал, из всей ауры человека могу видеть лишь псионику, да и то обрывками. Но даже если смотреть лишь поверхностно, почти всегда можно узнать какие именно эмоции испытывает конкретный человек и, если позволяют знания и умения, в какой-то степени понимать его мысли. Однако, при использовании психозондирования, одной из областей психосенсорики, но только полностью сосредоточенной на псионике людей, можно получить намного больше информации. При обычном восприятии психосенсорик может лишь сказать, что «вон тот вон человек» чего-то боится, а при психозондировании — уже уточнить, чего конкретно он боится. Впрочем, все это несколько неопределенно. Ведь при обширной практике и накопленных знаниях акценты несколько сместятся. Поверхностная психосенсорика сменится на поверхностное психозондирование, а вот куда может развиться последнее… вопрос еще тот по степени сложности. В книжках ответов не было, но, если пофантазировать, ответ напрашивается сам собой — абсолютное «чтение» мыслей. Однако, опять же, после накопления опыта, акценты должны будут снова сместиться, и в этом случае вопрос становится прежним: что дальше? Душа человека? Или дальше уже будет некуда?

В общем, очередные вопросы без ответов.

Вздохнув, я опустил руки, до этого спокойно лежавшие на плечах Тирма, и снова вернулся к нынешней проблеме. Итак, даже физический контакт не позволяет мне «погрузиться» в психику Тирма… да даже найти вход туда. Возможно, без Лрак`ара девятого уровня и нельзя проделать подобное? Нет… нет, точно нет! Первоначальный этап все равно останется прежним, и будет заключаться в этом же самом пресловутом проникновении. Вот только Лрак`ар высшего уровня «уведет» меня в область разума, а мне нужна психика. Тогда… тогда, может, нужен Лрак`ар восьмого уровня? Психика — это эмоции. Эмоции — это нервы. Нервы — это Лрак`ар. Однако нервы — это еще и разум… общая составляющая? Возможно. Если взять нервы как «проход» в разум и психику… ан нет, ведь это будет именно что «проход»! А мне нужен «вход», значит, смотрим с другой стороны… только какой? Н-нда… задачка.

— Крис, у меня уже спина затекла, — сбил меня с мысли голос Тирма.

Занятное, должен заметить, чувство. Сидит тут передо мной такое вот «полыхающее» цветами «нечто», но при этом говорит абсолютно нормально. Вот только при таком восприятии, голос Тирма отдал по мозгам колокольным звоном. Поморщившись, я жестом предложил ему лечь, а затем прижал указательный палец к своим губам, заставляя его молчать.

Итак, вопрос прежний, как мне «увидеть», «попасть», «нащупать», «войти»… в общем, понятно. Хм… а ведь подсознание до сих пор «молчит», хотя я нагрузил его первым делом. Слишком сложно или, наоборот, слишком просто? При «погружении» — психозондировании — в свою собственную психику, я воспринимаю ее как огромную паутину, причем непрерывно изменяющуюся. Например, если вижу Вейсу, объект своей симпатии, паутина приходит в движение, «сплетаются» новые участки. Радость, желание, нежность… маленькие нити тянутся от разных точек моей психики к новообразованной точке с подписью «Вейса-встреча». Однако, только стоит ей уйти, как нити «рвутся», но взамен образуется другой участок. Теперь уже точка с подписью «Вейса-расставание» собирает на себе нити разочарования, жалости, усталости и всего того, что характеризует слово «грусть». В свою очередь, мои блоки являются этакими коробочками, которые запечатывают соответствующие точки и даже области. А реактивация психики заключается в «откате» психики к какому-то определенному отрезку времени. Если за основу брать мою психику, скажем, годичной давности, то при реактивации с таким сроком я останусь с памятью, но без эмоций. Другими словами, я прекрасно буду помнить, что мне нравилась Вейса, но после реактивации во мне не останется ни единой эмоции на ее счет… паутина отношений с ней начнет плестись заново.

И вот тут получается парадокс, с которым я пока не разобрался.

С одной стороны, я полностью стираю «паутину отношений», но с другой, моя память остается, а значит, руководствуясь только воспоминаниями, паутина должна была бы сама собой сплетаться заново. Вот только ничего подобного не происходило. На этот счет есть одна теория, но проверить ее я пока не мог, для этого нужен пресловутый Лрак`ар девятого уровня. Однако, суть теории или, можно даже сказать, предположения, состоит в том, что связка эмоции-память строится только при единовременном «получении». Поцеловал Вейсу, и в этот же самый момент образовалась цепочка эмоции-импульс-память, где эмоции являются основой к образованию памяти, а вот в обратную сторону этот процесс не действует. Вопрос: почему не действует? А ответа опять нет, и пока не достигну девятого уровня Лрак`ара, его и не будет… если никто другой не расскажет или не найду оставшиеся четыре книги по психозондированию.

И опять, несмотря на попытки создания ассоциативных цепочек, ничего не получилось. Ни единой мысли, каким именно образом мне добраться до психики Тирма, чтобы посмотреть наличие у него блоков. Н-нда… проблема. В задумчивости я снова обратился к подсознанию и… замер. Стала понятна причина, почему в анализе происходят задержки. Все-таки, я слегка переоценил свои силы. Пусть я уже частично сумел перейти на шестой уровень Циклов, но вот как следует закрепиться там — еще не успел. А из-за этого сбои и ошибки в анализе. Видимо, без контроля мне пока еще лучше ничего не анализировать. Да и демон с ним! — мысленно пожал я плечами и, как говорится, сделал все по старинке.

Психика. Психосенсорика. Аура. Погружение. Взаимодействие. Нервы. Эмоции. Разум. Память. Блоки. Чтение. Понимание. Возможности.

Прикинув так и этак, ничего больше стоящего из «ключей» не придумал, поэтому запустил процесс.

Анализ.

Брр… терпеть не могу использовать столько ключей для обыкновенного анализа. Ведь при таком количестве типичный анализ начинал больше походить на абсолютный анализ. А этот без определенного состояния фиг «вытянешь». В лучшем случае, просто мозги отрубит, после чего пару дней будешь радостно пускать слюни и ходить под себя, а в худшем… ну да понятно.

Анализ занял у меня добрых два часа, поэтому за это время мы успели перебраться в озеро — а я по дороге вновь огрести от изнывающего от скуки Карста — и, устроившись на мелководье, теперь блаженствовали на пару с Тирмом. Плюс, я не терял времени даром, из-за чего мне, собственно, уже было необязательно лезть в психику Тирма и проверять его на наличие блоков.

Они были. Факт.

Причем, проверил я его самым элементарным способом из всех возможных. Просто начал планомерно говорить обо всех странностях Легиона. И много времени у меня это не заняло. Уже на третьем вопросе Тирм «поплыл». На секунду он впал в ступор, а затем резко сменил тему, будто предыдущего вопроса и не было. Для полной проверки я повторил вопрос добрых три раза, но Тирм даже не замечал, что его блокирует. Впрочем, мне, несмотря на Циклы, понадобилось целых десять раз, а уж без Циклов, наверное, и вовсе ничего нельзя было заметить. Да, вдобавок, как показала практика, Тирм «плыл» лишь после озвучивания определенной цепочки. Например, когда я для проверки произнес:

— Легион подозрительный.

Тирм лишь хмыкнул, а вот после таких словосочетаний:

— Легион подозрительный, слишком много странностей, подумай обо всех его несоответствиях.

Тирм ответил мне:

— Ты знаешь, я до прихода в Легион никогда не был на горячих источниках.

Так я постепенно установил «границу» блока и принцип, по которому он срабатывал. В итоге получилось, что Тирм спокойно мог рассуждать на тему странностей Легиона, но вот только стоило лишь попробовать заставить его анализировать эти самые странности, как мгновенно срабатывал блок. Так что, когда я закончил анализ, мне он уже и не особо был нужен. С другой стороны, немного поразмыслив, я счел необходимым проверить других людей из десятка. Мало ли? Может, Тирм такой один? Скажем, ему блокировали одно, а мысли о Легионе просто случайно зацепили? Гм… даже сам себе не верю. Какая еще, к демону, случайность? Люди, которые способны ставить блоки, цепляющие и психику, и разум, просто не могут допустить случайности в ТАКОМ деле. Психосенсорика и Лрак`ар девятого уровня… интересно, сколько человек в Империи вообще способны на такое? И скольким из них есть дело до Мертвого Легиона?

А картинка-то начинает вырисовываться.

Устроившись в воде так, чтобы над поверхностью оставался лишь мой нос и рот, я принялся перебирать все известные мне «кусочки».

До сегодняшнего дня все странности для меня являлись совершенно необъяснимыми. Нет, серьезно, Легион, в котором слишком много нужных людей. Миствей — главный организатор. Капитан Рэнс — ушлый жук. Ритвард — главный организатор второго лагеря. Видящие — слишком умелые люди. Невозмутимый, Герцог, Вилст, и еще целая куча людей, которых просто не могло здесь быть. Вот только они здесь были. И раньше я не понимал, каким именно образом собрался такой контингент. Однако теперь, зная о блоках… нет, пока я знаю лишь об одном блоке, но уже ничуть не сомневался в их наличии и у остальных. А потому, зная о блоках… ведь именно за ними прячется огромная… хех… действительно, какое подходящее название — Теневые. Если перевести на староэрсианский, это будет звучать как: «те, кто прячется в тенях». Вот они сейчас и спрятались в тени блоков, да не учли, что найдется кто-то, способный их разглядеть… а может, и учли, но не придали особого значения. Потому как толку-то от этого самого «разглядывания»? В нынешних условиях уже ничего не изменится. Ведь даже если я каким-то чудом сумею снять у всех блоки на обсуждение Легиона… смысл? Кроме лишних проблем, ничего другого такой шаг не принесет. Уйти-то все равно никто не может! Люди лишь поймут, что их кто-то банально использует, и многие начнут нервничать. Никакой пользы. Вот только интересно, зачем тогда вообще необходим Легион в нынешнем виде?

Оттолкнувшись ногами от дна, я, слегка помогая руками, медленно поплыл к центру озера. Или лучше водоема? Просто, для озера слишком мало, а для водоема слишком много. Горячий недоозерный источник.

Итак. Получается у нас связка Легион-Теневые, а отсюда, в свою очередь, выходить связка Теневые-Дикс, а то и вовсе Теневые-Дикс-Император… или это уже будет перебором? Зачем Императору какой-то захудалый Легион? Нет, захудалый, конечно, утрирование в чистом виде, но все-таки, зачем? Пусть даже Диксу? Потому как настолько масштабный проект не может обходиться без его участия. В свою очередь, масштаб лишь еще раз подтверждает мои выводы относительно Теневых, потому как больше просто некому. Но, опять же, зачем? Для чего все это нужно? Легион отправляют в Мавт-Корк, Крани, Прибрежье… нет, не понимаю.

Перевернувшись на спину, я некоторое время вертел получившуюся «картинку» и так, и этак. Но нет, тщетно! Все еще недостаточно «кусочков». В итоге, поняв, что больше ничего дельного так и не надумаю, решил на этом пока закончить. Ведь еще вчера я не знал и о Теневых, а «кусочки» все равно сложатся, никуда они от меня не денутся. Правда, лишь в том случае, если живым останусь, но и прощаться с жизнью я теперь не собирался, поэтому в дополнительных мотивациях не нуждался.

Вдоволь наплававшись, выбрался из воды и вытащил Тирма, после чего мы, первым делом, сходили поесть, и лишь потом снова забрались к нам в «пещеру». «Пещера», она же «нора», она же «дом», она же «жилье», она же «берлога»… но это к теме не относится.

Забравшись в «нору», мы опять уселись друг перед другом, и я, уже уверенный в своих действиях, проделал все намного быстрее. Аура, руки на плечи Тирма и «погружение». И уже буквально через десяток минут выяснилось, что анализ сделал свое дело. Несколько ранее незамеченных деталей, на которые я теперь обратил внимание, и вот, «вход» найден. А в первый раз я, как дурак, только и делал, что долбился «лбом об стену». На деле, мне понадобилась изрядная сноровка, чтобы суметь «спуститься» вниз по эмоциям Тирма… по крайней мере, процесс ощущался мной именно как «спуск». Ведь псионика — это, прежде всего, обычная энергия человека, и уже только потом отображение его эмоций и мыслей. Соответственно, где-то есть точка соприкосновения между разумом, эмоциями и энергией. И, как оказалось, таких точек целое множество, после чего мое представление об ауре изменилось. Еще утром я считал ее незыблемой структурой организма, а на деле она, как и сама псионика, оказалась не более, чем обычной «одеждой». Или даже, лучше сказать, была похожа на экраны Видящих. Экраны, какие создавали Торл и Шун для измерения моих Источников на заставе. Вот только я совершенно не понимал, каким именно образом этот «экран» можно убрать и насколько вообще его можно убрать? Возможно ли полностью скрыть ауру? А подделать? Или хотя бы слега видоизменить? В этом мне еще предстояло разобраться… когда-нибудь.

Итак. Психика.

Психику Тирма я воспринимал, как мешанину цветных завихрений. Больших, маленьких, средних и несколько просто-таки огромных. Должен заметить, довольно странное «зрелище», да и сами ощущения… а вот блоки я нашел сразу. Они настолько сильно выделялись на общем фоне, что не заметить их просто не представлялось возможным. Свою психику я воспринимал, как уже упоминал, наподобие огромной паутины. Светящаяся, она находилась в безразмерном черном пространстве, а блоки представляли собой стеклянные кубы, полностью прозрачные, но с замочными скважинами. Вернее, так выглядели мои собственные, а вот чужие представляли собой уже кубы черного цвета. Видимо, подобный «окрас» являлся одним из механизмов маскировки. Потому как мои собственные блоки «просматривались» моментально, а вот черные, даже зная о них, не сразу и заметишь.

Будучи прозрачными, как и мои стеклянные, они не скрывали «нити», поэтому с ходу нельзя было определить, есть на этом участке блок или нет его. Вдобавок ко всему, большинство блоков были связаны между собой собственными черными нитями. А помимо связи, многие нити из них, собираясь в один узел, уходили куда-то в сторону разума. И, самое забавное, что больше всего меня бесил не столько сам факт наличия этих блоков, сколько мастерство, с которым они были выполнены. Ведь какой-то прямо-таки запредельный уровень! Мне до такого далеко. Обидно.

А вот с блоками у Тирма все обстояло куда хуже. Либо тут не особо старались, либо не особо умели… причем, вполне возможно, что верными были оба варианта. Его блоки я воспринимал так же, как и «манипуляторские», то есть черными кубами. Однако, они не были прозрачными и выделялись в мешанине цветов, подобно большой куче навоза посреди беломраморного Императорского зала. Очень заметно, не правда ли? По мне, так выделиться еще больше просто нельзя. Другими словами, если мне блоки ставил эксперт, профессионал, просто-таки гений психозондирования, то здесь явно работал кто-то моего уровня. Причем, судя по всему, этот «некто» полез в чужую психику, еще толком не научившись управлять собственной. Создавалось впечатление, что кто-то знающий рассказал неучу теорию психозондирования и объяснил принципы, по которым ставятся блоки, а на практике, как это водится, все оказалось намного сложнее. Блоки, конечно, имели привязку к разуму, что говорило об использовании Лрак`ара высшего уровня, но вот, кто бы их не ставил, психо…эээ… психозондриком? Гм… Психосенсорик — это человек, видящий ауру, а как тогда назвать эксперта в психозондировании? В книгах, что примечательно, названия не было. Фантазии не хватило? Ну и как тогда мне называть такого человека? Погружальщиком? Ныряльщиком? Зондировщиком? Нет, все не то… Психоблоки, псионика, психосенсорика, психозондирование все начинается на «пси», а значит… Психик? Хм… появляются ассоциации с психами, что, на мой взгляд, даже забавно, но само название как-то не соответствует, не звучит. Значит «пси» или «психо», а добавим к этому… Психозондирование — это, если грубо говорить, шастанье по чужой психике, да еще и с возможностью влияния на нее, то есть с возможностью исправления, внесения различных корректировок… а ведь действительно, чем не название получается? Психокорректор. Решено, пусть будет так. Человек, разбирающийся в психозондировании — Психокорректор.

И в итоге мы имеем, что человек ставивший блоки Тирму, являлся крайне слабым Психокорректором. Об этом говорил еще и тот факт, что даже сами блоки представляли собой не четко очерченные кубы, а скорее детские бумажные подделки под оные. Мне становилось неприятно от одного лишь взгляда на них. После такого зрелища, неизвестный «манипулятор», изрядно покопавшийся в моей психике, представлялся мне в совершенно другом свете. По крайней мере, мое уважение он уже заслужил. Ах да, было еще одно значительное отличие в моих, Тирмовских и «манипуляторских» блоках.

Защита.

О да, о механизме защиты в этом случае стоило говорить отдельно. Например, я — после того, как начал ставить себе блоки непосредственно при «погружении» в собственную психику — использовал, можно сказать, обычные ключи. И делал это не столько для защиты, сколько для необходимости «запирать» блок, чтобы он не саморазрушился. Да и от кого мне защищать блоки в собственной психике? А если и защищал пару раз каким-нибудь хитровыдуманым способом, то делал это лишь из любви к экспериментам. Получится или нет? Надежно или нет? Как еще можно усилить? Ведь я только-только сумел «увидеть» свой внутренний мир, поэтому для меня все было интересно, необычно и в новинку. На этой «волне» я и провел пару экспериментов с защитой.

В свою очередь, блоки Тирма вообще не имели хоть какого-то подобия защиты. «Некто» даже не озаботился создать «направление взлома», то есть пресловутую замочную скважину. Сходство с детскими бумажными поделками от этого только увеличивалось. Ведь едва я лишь — просто для проверки! — «ткнул» по блоку, как он, покрывшись рябью, медленно растаял. И все! Даже привязка к разуму исчезла. И никаких тебе предупреждений или последствий, хотя к ним я был вполне готов. Правда, готов лишь в меру своего понимания, поэтому, выгляди блоки более солидно, я бы просто побоялся их трогать. А так… дилетантство цветет и пахнет, цветет и пахнет… по-другому я это и назвать не могу. Так что вскоре у Тирма блоков не осталось. Я, конечно, мог их и не трогать, но ведь не мне же одному мучиться вопросами, да? А Тирм уже доказал свою наблюдательность и склонность к анализу, поэтому я даже не сомневался, когда избавлял его от блоков. Тем более, из имеющегося у меня набора психопортретов людей Легиона, Тирм прочно занимал положение в верхней, зеленой, зоне по уровню психологической устойчивости. Другими словами, он один из немногих людей, способных без последствий для себя «переварить» все те выводы, к которым я пришел.

Теперь насчет защиты моего «манипулятора».

Защиту, да и весь его уровень владения психозондированием, можно охарактеризовать примерно вот так: хочу в ученики! Очень-очень хочу, даже готов простить ему вмешательство в собственную жизнь. Честно! Правда, лишь в том случае, если он не является каким-то бездушным уродом… хотя такое маловероятно. В его блоках прослеживается, на мой взгляд, слишком много ненужных мелочей. Однако ненужными они являются, если рассматривать их лишь с точки зрения необходимости, а вот с точки зрения Искусства все выглядит как раз наоборот. Можно сказать, что точно так же пестрит ненужными деталями пейзаж, запечатленный искусным художником, если его рассматривать лишь как зарисовку местности. Зачем прорисовывать блики на воде? Зачем так тщательно рисовать деревья? Да и какого демона, спрашивается, вообще использовать цвета, когда хватило бы и одного лишь карандашного наброска?

Вот и с поставленными блоками была похожая ситуация.

Например, когда я в первый раз к нему «прикоснулся» у меня раздалось в голове насмешливое «Бууу». При повторном касании, уже вместо слов, я получил мыслеобраз. Образ того, как мать шутливо ударяет маленького мальчика по руке в тот самый момент, когда он пытается стащить немного конфет с накрытого для гостей стола. В третий раз образ уже содержал приглашение. Типа, давай, пробуй, посмотрим, как у тебя это получится. И ведь никакой необходимости в подобных вещах не было, просто дополнительные штрихи к красивейшему пейзажу. А уж когда я попробовал взломать блок, так тут и вовсе началось форменное издевательство.

«Замок» имел, насколько я смог понять, семиуровневую структуру с постоянно меняющейся комбинацией. Причем, для его взлома требовалось значительные энергетические и психические ресурсы… да и, если так можно сказать, мозговые тоже. Энергетически закрываться от пассивной защиты блока, который, изменяя свое внешнее состояние, наносил точечные удары по моему тамошнему «я», пытаясь выкинуть меня в реальный мир. А ведь вдобавок к этому нужно было еще поддерживать связь с «замком» блока, и жестко контролировать свое психическое состояние под ударами, опять же, пассивных психоатак блока. Собственно, меня с трудом хватало лишь на первые два действия, а вот третье, когда резко наваливалось безграничное счастье, я уже не выдерживал.

Вот, кстати, еще одна особенность «манипулятора».

Он во всех блоках использовал «счастливые» коктейли. Ошибся? Давай, приляг, слюни радости попускай. Разозлился на меня? Опять приляг! Тебе полезно. И вот это еще добавляло несколько плюсов к неизвестному, ведь он мог действовать намного жестче. Намного. А так… будто я его любимый внучок. Ругает за неправильные действия, но делает это так, что мне самому становится стыдно за свою неумелость. В общем, все страньше и страньше… ну да я об этом, вроде, уже говорил.

Тирм отреагировал на присутствие блоков и их снятие в точности так, как я от него и ожидал. Пару раз хмыкнул, задумчиво почесал затылок, потер подбородок, а потом поинтересовался на счет зондирования остальных.

— Обязательно, — кивнул я. — Хотя бы лишь для того, чтобы все узнать наверняка.

— Еще бы знать, кто их поставил, — задумчиво пробормотал Тирм.

— Блок с памяти я снять не могу, — вздохнул я, — а вот насчет кто… могу поделиться, — после чего вывалил на него все свои мысли по поводу Теневых.

И опять Тирм отреагировал соответствующим образом.

Он снова похмыкал, а затем, наморщив лоб и сложив пальцы домиком, принялся усиленно все обдумывать. Я, по себе зная, ему в этом деле не мешал. Вместо этого, удобно развалившись на топчане и достав книжку по Искусству Создателей, продолжил читать с того места, где остановился в прошлый раз. Такой объем информации, который я вывалил на Тирма, требовал тщательного осмысления, поэтому книжку отложил лишь двумя часами позже. А, выслушав его общие выводы, почти ничем не отличавшиеся от моих, я, отметив пару спорных мест, махнул Тирму рукой и выполз на свежий воздух. Благодаря горячей воде и общему расположению места, будто в глубоком кратере, температура здесь не опускалась и до десяти градусов. И это было хорошо! Энергия на поддержание организма почти не тратилась, а ходил я лишь в одних штанах и рубахе.

Первыми, кто попался нам, оказались Лирт и Варлд. Мы только собирались к ним заползти в «нору», как они к нам на встречу.

— Ё! — вскинул руку Лирт. — Вам стало скучно в компании друг друга, и вы решили разбавить свое общество новыми людьми, м?

Тирм привычно захохотал, показывая свою «недалекость».

Зачем он вообще выбрал себе подобное амплуа? Не так давно я поинтересовался на этот счет. Ну и, как это водится, все оказалось до банальности просто. До Легиона он дружил с одним алхимиком, и тот его порядком «защитил» в плане различных зелий. И вот, когда он оказался в Легионе, его, как и всех остальных, допрашивали с помощью зелий. А он в этот момент мало того, что все прекрасно соображал, так еще и зелье памяти на него не подействовало. Весь допрос он запомнил в мельчайших деталях, а там он, закономерно опасаясь дознавателей, показал себя несколько глуповатым верзилой. Попав же в основной лагерь и пока не разобравшись, что вообще вокруг него происходит, он так и придерживался выбранной маски. Ну, а потом это просто вошло в привычку, да и смысла показывать свое «настоящее» лицо Тирм не видел. Вот оно все так и осталось.

Собственно, во всем его рассказе меня по-настоящему заинтересовало упоминание алхимика и его зелий. Я в свое время тоже озаботился собственной безопасностью, но больше напирал на различные яды, поэтому мне стало крайне любопытно, чем же именно он поил Тирма? Просто «зелье памяти» и «зелье правды» относились к крайне специфическому разделу. Вследствие чего лишь очень незначительное количество алхимиков обладали знаниями и умениями для создания даже обыкновенного антидота, не говоря уже о полноценной сыворотке. Я сам, например, в свое время озаботился только защитой себя от зелья правды, но и это далось мне нелегко, а ведь меня учил один из известнейших Мастеров. Впрочем, это все еще ни о чем не говорило, мало ли у кого учился знакомый Тирма? Ведь даже у моего учителя, помимо меня самого, было еще целых пять учеников.

— Не совсем, — покачал я головой, скалясь в дружелюбной улыбке, — мы пришли ставить эксперименты.

— У нас есть право отказаться? — наигранно холодно осведомился Лирт, выпрямляя спину и пронзая нас взглядом своих зеленых глаз.

— Нет, но у вас есть право хранить молчание во время провидения эксперимента, — перековеркал я фразу столичных стражников.

— Тогда мне необходимо подумать!

— У вас нет такого права.

— Какие жестокие нынче настали времена, — тяжко вздохнул он, смахивая пальцем несуществующую слезу.

— Ну так и? — подал голос Варлд. — В чем заключается этот ваш эксперимент?

— Все, что от вас требуется — посидеть немного в одной позе и молчать, причем молчать лучше в норе.

— Нет проблем, — безразлично пожал плечами Варлд, а затем, развернувшись и пригнувшись, забрался в выделенную для него и Лирта «нору».

— Прежде чем мы начнем, — снова заговорил Лирт, провожая взглядом Варлда, — я должен вам заметить, что придерживаюсь сугубо традиционной ориентации в выборе партнера.

— Чё? — нахмурился Тирм, типа не понимая.

— Он говорит, — подыграл я здоровяку, — что ты не в его вкусе.

Довольно грозно зарычав, Тирм сделал шаг по направлению к Лирту, но тот, закричав в притворном ужасе с криком «Насилуют!» нырнул в «нору».

— Шутник, блин, — пробормотал я, залезая следом за ним.

— Да, еще какой, — едва слышно пробормотал Тирм.

Нет, я, конечно, уже не раз становился свидетелем розыгрышей Лирта, но, судя по голосу Тирма, за его словами крылись воспоминания о чем-то особо запоминающимся. Надо будет поинтересоваться по этому поводу. Во-первых, любопытно, а, во-вторых, опять же, психопортретик обновлю. Люблю полные данные.

В норе Варлд устроился на своем топчане. Усевшись на задницу и скрестив ноги, он, приподняв бровь, посматривал на Лирта. Этот хохмач, развалившись на своем лежаке, довольно улыбался и, судя по хитрым глазам, вот-вот был готов сморозить очередную глупость… долго ждать не пришлось. Не успел я усесться перед Варлдом, как в «нору» забрался Тирм, а Лирт только этого и ждал.

— Иди сюда моей хороший, — призывно погладил он одеяло рядом с собой. — Покажи мне все, на что ты способен, зверь мой!

— А как же традиционная ориентация? — насмешливо поинтересовался я, передавая «светильник» вползшему Тирму.

Сидеть в темноте мне не хотелось, поэтому его я захватил специально, а то ведь подобной роскошью обладал только я один. Остальным приходилось довольствоваться одними лишь разговорами в темноте… за исключением некоторых сложившихся парочек, коих, правда, было не так уж и много. Все-таки с женщинами в Легионе туговато, поэтому большая часть мужиков и вовсе предпочитала раз в месяц выпивать зелье, сваренное лекарями, и не думать о них вообще.

— Это я произнес для отвода глаз, — тем временем, небрежно отмахнулся Лирт на мой вопрос. — Нужно ведь поддерживать свой имидж.

— Имидж? — отметил я необычное слово.

— Да это… это слово такое… это отец так… одеждам там обозначается этим… — явно застигнутый врасплох подобный вопросом, в исконно своей манере, с постоянными «это», выдал Лирт.

Хм… имидж… должен заметить, довольно редкое слово, пришедшее к нам вместе с купцами с другого материка… а Лирт жил в лесу. Его отец, конечно, мог и услышать его… но больно легко оно соскочила с языка самого Лирта. Ех… загадки, непонятки, вот такие у нас деля, ребятки! Интересно, есть ли еще более странное место в Империи, нежели Мертвый Легион? А то получается вопрос — демон их побери! — на вопросе и вопросом погоняет.

— Я знаю, что такое имидж, — покачав головой, прервал я все еще «запинающегося» Лирта. — А теперь, — наставил я на него палец, — немного помолчи. И ты тоже, — добавил, обернувшись к Варлду, — много времени у вас не отниму.

Так оно и получилось.

С Варлдом я закончил буквально за пять минут. Блоки у него нашлись, причем в точности такие же, как и у Тирма, но разрушать я их не стал. Да и вообще большую часть из потраченного времени я просто «бродил» по психике Варлда, набирая статистический материал. Ведь его «мир» я воспринимал огромной зеленой равниной, заполненной летающими, подобно мыльным, пузырями, которые отличались друг от друга цветами, размером, плотностью и подвижностью. Я пока еще не совсем понимал зависимость между моим восприятием психики и самим человеком, но внутренний мир Варлда выглядел крайне доброжелательно, можно даже сказать дружелюбно. Мой «мир», например, больше всего походил на некий, если так вообще можно сказать, сюрреалистический механизм. Впрочем, если подумать, словом «сюрреализм» можно охарактеризовать все уже увиденные мной «миры». Сюрреалистический механизм. Сюрреалистический хаос. Сюрреалистический пейзаж. Пока еще, конечно, рано делать конкретные выводы, но, исходя из уже известного, можно предположить, что и все остальные «миры» будут носить ярко выраженный отпечаток «сюрреализма». Другими словами, психика людей имеет принципиальные (или просто значительные?) отличия от всего… существующего. Отсюда и такое определение — сюрреализм.

— Так что ты делаешь? — поинтересовался Варлд, когда я, убрав с его плеч руки, переполз к уже устраивавшемуся на заднице Лирту.

— Проверяю некоторые свои умения, — несколько заторможено ответил я, все еще погруженный в свои мысли.

— И все-таки?

— Пытаюсь выявить наличие блоков, влияющих на высшие психические функции, используя свои знания и умения в психофизиологии и физиологии высшей нервной деятельности.

А что еще мне оставалось делать? Не мог же я сказать, что ковыряюсь в их психике и вообще с интересом изучаю их внутренний мир? Да и не соврал я! Просто объяснил им специализированными понятиями… правда, даже разумей они их, все равно бы не смогли понять мои действия. По чести говоря, конкретных определений тому, что я сейчас делал, еще просто не существует. Психозондирование — это единственный устоявшийся термин. Все, что следует «за», «в» и является этим самым зондированием, на сегодняшний день просто не имеет единых конкретных терминов… да и, как уже не раз говорил, психозондирование — достаточно сложная тема. Информацию по ней найти лишь немногим легче, чем по захарду, которого все так любят поминать, и которого никто и никогда не видел.

— Все-все! — поднял руки Варлд, признавая свое поражение.

И хорошо. Не люблю врать людям, которым искренне симпатизирую.

— Будь со мной поласковее, — подмигнул мне Лирт, когда я положил ему на плечи свои руки.

— Обязательно, милый, как же иначе? — пробормотал я и уже почти привычно скользнул сознанием во внутренний мир Лирта, правда, все-таки успел отметить какую-то неправильность в его ауре, но решил разобраться с этим позже. И, как показало время, зря так решил. Хотя даже не успел толком испугаться.

 

Отступление третье

Лоран радовался, как ребенок. Все больше и больше его энергетических узлов приходило в норму, а когда их стало с избытком, он принялся экспериментировать со знаниями, доставшимися ему от других Видящих. Однако, самая же первая его попытка закончилась разрушением нескольких узлов и едва ли не полным опустошением энергетических резервов. Узлы Лоран, конечно, восстановил, но провозился он с ними больше двух недель, поэтому при следующей попытке выбрал для себя самый дальний узел, с блокировкой остальных.

Вторая попытка удалась не в пример лучше первой, и обычное плетение света воспроизвелось как надо… ошибка состояла лишь в количестве энергии. Именно поэтому одной вполне обычной ночью Акарнийскую пустыню осветил пусть и небольшой, но все же ярс. Тогда Лоран сделал поправку на свои энергетические возможности, и уже со второй попытки все сработало как надо. Ну а дальше, что вполне предсказуемо, Лоран пустился во все тяжкие. Последующий месяц постепенно восстанавливающиеся руины освещались разнообразными взрывами, огнями и вообще всем, чем только можно и нельзя.

Впрочем, Лоран не забывал и о деле.

Наряду с экспериментами и повседневными заботами, вроде того же восстановления, Лоран принялся вычищать свои помещения от живших там тварей. Процесс шел тяжко, и все из-за того, что большинство поселившихся в его руинах существ обладали очень широким диапазоном сопротивлений. И силовым, и энергетическим, и, в особенности, физическим. Добрая половина блаженно жмурилась от огня и лишь пофыркивала от жгучего холода. Некоторые просто поглощали любую направленную на них энергию, становясь только сильнее. Попадались и абсолютные уникумы, которых вообще ничего не брало из скудного запаса известных Лорану плетеней. Из-за чего ему и приходилось перебирать, а зачастую и совмещать, различные методы. Закончилось все это дело тем, что в Лоране пробудились знания о НАСТОЯЩИХ плетениях, после чего всего за один-единственный день в руинах не осталось и следа от поселившихся там тварей. Совместив же знания со своими возможностями, он в разы ускорил процесс своего восстановления. Руины начали меняться с каждым прошедшим днем. Создатели некогда величественной Цитадели позаботились о возможности ее восстановления, именно их трудами и пользовался Лоран. И все бы было хорошо, но обретение разума и вполне человеческих чувств не прошло бесследно.

Лоран начал страдать от одиночества.

Ему ужасно хотелось общения, хотя он еще даже не представлял, каким именно образом сможет говорить. Простого решения, на первый взгляд, проблема не имела. Однако Лоран посчитал, что, когда придет время, он найдет способ воспроизвести свой голос, сейчас же он просто хотел найти людей. Дело недалеко разошлось с мыслями.

Перетряхнув доступные ему воспоминания, он натолкнулся на плетения-разведчиков. Простые в создании, но, если собираешься обследовать целый материк, довольно энергозатратные, однако чего-чего, а энергии у Лорана было предостаточно. Не прошло и суток, как во все стороны от руин устремились десятки огромных разведчиков в виде огненных глаз. Впрочем, уже через несколько часов вся восточная группа шаров была уничтожена разнообразными тварями. Хотя из-за этого они и сами пострадали… сильно. Сдохло все в радиусе нескольких сотен сажень.

А в северной стороне очень скоро показалось море… или океан, но, опять же, никаких людей, поэтому северную группу Лоран развеял сам, чтобы не отвлекаться. Южное направление довольно долгое время показывало лишь сменяющиеся пейзажи с иногда просто огромными группами существ, целенаправленно двигающимися на запад. И прежде, чем Лоран успел задуматься о такой целеустремленности обычных тупых тварей, его плетения-разведчики, наконец, достигли западной границы.

Первые несколько секунд Лоран недоуменно рассматривал огромную гору, лишь потом сообразив, что это вовсе никакая не гора, а самая настоящая стена. Огромная, черная, монолитная, но стена. Лоран так же сразу понял, что подобное могли создать только Видящие, но каким именно образом у них это получилось, у него не было даже малейшего представления.

И только-только он успел об этом подумать, как память снова дала о себе знать.

— Вы должны уходить! — бодро, даже как-то весело произнес герцог Акарнийский, Арх-Дайхар Лоран.

Энергичный подтянутый мужчина задорно улыбался, смотря на своих «птенцов».

— Но учитель… — начал было один из учеников герцога, однако он сразу же замолк, натолкнувшись на ехидный взгляд серых глаз.

— Дожил, — показательно вздохнув, опечаленно покачал головой Лоран, — меня уже не слушаются даже собственные ученики. Вы, — окинул он взглядом группу из двенадцати человек, — именно ВЫ должны спасти Империю. Все, кто останется здесь, умрут, но мы дадим ВАМ, именно ВАМ так необходимое время. Вы должны будете создать Бастион.

— Бастион? — раздался несмелый голос единственной девушки, стоявшей среди парней.

— Уж не думаете ли вы, что идущая с Ардана орда монстров единственная? — герцог, улыбнувшись, склонил голову к плечу. — Империи потребуется защита.

— Но как они вообще смогли попасть на наш материк? — опять подала голос девушка.

— Мы недооценили степень угрозы, — заметно помрачнел Лоран. — В свое время я оказался недостаточно убедителен, а сейчас мы пожинаем плоды моего косноязычия.

— Учитель, неужели вы знали, что преграда падет? — сделал шаг вперед Левир, первый ученик Лорана.

— Знал, — кивнул герцог. — И давно знал, но ничего не смог поделать, лишь подготовиться. Именно поэтому вас двенадцать, не больше и не меньше. Левир, возьми эту тетрадь, — Лоран кивком показал на стол, стоявший в углу, и, дождавшись, пока ученик возьмет тетрадь в руки, продолжил: — там все описано. Бастион… он не идеален, но он сможет помочь. Император получил или вот-вот получит от меня Вестника, после чего он закроет бреши в Бастионе. Однако для вас работа на этом не закончится. Твари пришли на материк, и с этим уже ничего нельзя поделать, но если не уничтожить Связующий Путь, Империю не спасет даже Бастион.

— Уничтожить Путь?! — почти прошептал один из учеников. — Да разве нам такое под силу?!

Лоран, откинувшись на спинку своего герцогского трона, лишь мягко улыбнулся. Его серые, обычно настороженные глаза излучали неподдельную радость. Он учил их долгие десятилетия, но по сравнению с его возрастом, они все еще оставались обычными детьми. Его детьми.

— Элайс, — Лоран посмотрел в глаза своему ученику. — Вы все давно достигли второй ступени, еще пару лет, и каждый из вас сможет получить титул Арх-Дайхара, просто вам знать этого не полагалось. Я умышленно изменил некоторые моменты в вашем обучении, плетения, которыми вы пользуетесь, равны не Арх-Гарнам, как я вас уверял, а Ранл-Вирнам. Я готовил вас всех именно для этого дня. Вы сможете, потому что если у вас не получится, наша Империя погибнет… как и все на материке. Левир, — герцог единым движением поднялся со своего трона, — подойти ко мне.

Первый ученик, сделав два шага, встал перед Лораном.

— Теперь вся ответственность ложится на твои плечи.

С этими словами герцог, сняв свой плащ Арх-Дайхара, накинул его на плечи резко помрачневшего парня.

— Прочтя первые страницы тетради, ты сможешь стать новым Арх-Дайхаром Империи. Поэтому, прошу, позаботься об остальных… а теперь идите и сделайте, что должны сделать.

Левир, отступив на шаг назад и уже разворачиваясь, остановился. Ухватившись пальцами за край плаща, в следующее мгновение он метнулся к Лорану, заключая изумленного мужчину в крепкие объятия.

— Я не забуду Вас никогда и сделаю все, что нужно, — дрожащим голосом произнес Левир. — Пусть я был всего лишь одним из учеников, но вы были для меня самым настоящим отцом.

Левир попытался отступить, но теперь уже герцог заключил его в свои объятья.

— Глупый… да я же большинство из вас растил с пеленок, думаете, я считаю вас только своими учениками? Я ведь никогда даже как следует наказать вас не мог… а уж наша принцесса, так и вовсе беззастенчиво пользовалась тем, что она среди вас, балбесов, единственная девушка. Знала все слабости бедного старика.

Сказав это, герцог посмотрел на своих детей, и с удивлением увидел, как здоровые парни прячут глаза, а принцесса так и вовсе плачет, не скрывая своих слез. И лишь только после этого Лоран почувствовал, как слезы катятся и по его лицу, падая и впитываясь в его же собственную мантию, накинутую на плечи сына. Таким он и запомнился своим ученикам — плачущим, счастливым и необычайно родным.

Лоран, взявший имя отца, остановил практически все свои процессы, наслаждаясь воспоминаниями своего родителя. Чуточку горькие, слегка печальные и необычайно эмоциональные. Лоран в этот момент почти возненавидел себя за невозможность заплакать вместе с отцом, и лишь когда воспоминания начали тускнеть, а эмоции ослабевать, он обратил внимание на новые знания, обретенные вместе с воспоминанием.

Как и все предыдущие, они не были совсем новыми, отсылки к ним уже были, просто конкретно этот участок памяти еще не «проявлялся» настолько подробно. О том, что отец и его люди ценой своих жизней дали возможность другим построить целый заградительный рубеж, полностью отрезавший Империю от земель герцога Акарнийского, Лоран знал и раньше, из воспоминаний об Амулете Арно. Вот только подробностей этого самого рубежа и кто его создал, он до этого момента не знал. Теперь же, покопавшись в новом «куске» своей-чужой памяти, Лоран узнал обо всем подробнее, а конкретно о Бастионе.

Проект его отца заключался в использовании одной из Силовых линий, энергетического канала планеты.

Энергия Мира присутствовала везде, но в местах, где проходили линии Силы, концентрация этой самой энергии просто зашкаливала. В таких местах Видящие могли сражаться несколько суток подряд, а кто обладал повышенной скоростью восстановления, так и того больше. Энергия в таких линиях никогда не заканчивалась, и именно это свойство легло в основу плана Лорана. Ученики герцога попросту «вывернули» Силовую линию с изнанки мира, которая в реальном мире приняла форму огромной монолитной стены. Вдобавок еще и неуничтожимой, что и понятно. Ведь Силовую линию можно уничтожить лишь со всей планетой… собственно, если сравнивать с организмом человека, линии бы были ее артериями. Только и отличие, что подобную «артерию» нельзя ни перерезать, ни вообще как-либо уничтожить — человек пока еще не придумал подобного оружия. Впрочем, Лоран, располагая памятью умерших Видящих, понимал, что так будет не всегда. Вопрос лишь в том, не уничтожат ли люди друг друга раньше, чем успеют придумать способ уничтожать линии? Или одно будет проистекать из другого? Ответа Лоран не знал, да, собственно, и не сильно он его интересовал. Подобные мысли скорее сопутствовали памяти герцога, вот и всплыли вместе с его воспоминаниями. Тем более, в конкретный момент Лорана больше интересовал Бастион, а вернее, его слабые места. Ровно двенадцать штук — по числу учеников герцога. Некогда двенадцать печатей, основой которым послужили огромные октаграммы диаметром больше двух верст, и смогли «вывернуть» Силовую линию в реальный мир. Однако именно в этих печатях и заключалась слабая сторона Бастиона. В теоретически идеальной защите образовались дыры, общая длина которых составляла почти двадцать верст. И именно на поиск этих прорех Лоран и направил все свои разведывательные плетения.

Результатов долго ждать не пришлось.

 

Глава 4

Прах вашему миру

Голова — гудела. Челюсть — скрипела. Уши — звенели.

— Т…ой? Кр… сл…ня? Оч… Кр…

Глаза — болели. Язык — распух. Нос — опух.

— Во…ей… в. от!

Щеки — пылали. Зубы — стучали.

— Ещ…ей!

Окончательно я очнулся, когда кто-то начал похлопывать ладонями по моим щекам.

— Живой? — уже отчетливо услышал я голос Карста, но сейчас меня интересовал совсем не он.

— Лирт! — кое-как прохрипел я.

— Позвать Лирта? — раздался недоуменный голос Варлда.

— Поймать, — опять кое-как выдавил я.

Челюсть, казалось, занемела, а язык с трудом помещался во рту.

— Поймать? — с нотками опасения, переспросил Варлд.

Открыв отчего-то слезящиеся глаза, я с трудом сфокусировал взгляд на склонившемся ко мне Варлде. Ухватившись изрядно дрожащей рукой за его одежду, я заставил нагнуться его еще ниже и уже более четко смог произнести:

— Это не Лирт!

От взгляда Варлда я едва не зарычал. Время уходит, а он тут… Карст! Повернув голову в сторону, я заметил стоящего рядом со мной капрала.

— Лирт… надо поймать!

Слава Эрсиану! Карст, не став задавать лишних вопросов, мгновенно оказался на ногах.

— Опасно… — успел я предупредить его, прежде чем он, слегка кивнув, исчез из поля моего зрения, а я снова отключился.

В следующий раз очнулся, судя по ощущениям, довольно скоро, хотя Варлда сменил один из врачей, приставленных к нашей сотне. Впрочем, судя по его несколько растерянному виду, он даже и малейшего понятия не имел, что со мной произошло и как меня следует лечить. Да оно и не удивительно. Судя по книгам, психические атаки не оставляют видимых повреждений, которые можно было бы залечить. А мое такое паршивое состояние, как мне теперь понятно, есть лишь побочный результат нервного перенапряжения. Другими словами, удар получился в две плоскости. Основная атака была непосредственно по моему «внутреннему миру», но из-за большой разрушительной силы досталось и моей нервной системе. Оттого и голова трещит, и глаза болят, да и, видать, от спазма слишком сильно сжал челюсть, вот она теперь почти и не шевелится. Хорошо хоть зубы не сломал и язык не откусил. Хотя, судя по всему, некоторые защитные свойства организма активизировались на полную мощность. Сильно опухший язык верный тому признак, потому как в таком интенсивном режиме вода расходуется в огромных количествах. И — прислушался к своему организму — раз я сейчас не испытывал жажды, а язык почти пришел в норму, мое сильное обезвоживание не осталось незамеченным.

Полежав еще немного, проверяя свой организм, сделал попытку подняться. И, несмотря на предупреждающие возгласы врача, все-таки действительно смог подняться. Оглядевшись, понял, что нахожусь в личной палатке наших лекарей, но прежде, чем успел что-либо спросить, вернулся Карст.

— Лирт?

Капрал не стал отвечать, потому как вслед за ним Тирм, Роган, Мрит и Леон внесли тело Лирта… нет, как показало время, он был все еще жив, только выглядел подобно трупу. Дыхание настолько слабое, что сразу и не поймешь, есть ли оно вообще? Да вдобавок к этому еще и неестественно бледное лицо. Поднявшись с раскладной кровати — сокровища наших врачей — подошел к Лирту, возле которого уже хлопотал второй лекарь.

— Что случилось? — неожиданно для меня раздался голос Варлда. Оказалось, он все это время сидел в углу палатки, а я его и не заметил. — С ним же все было нормально! Это вы его так?

— Нет, — покачал головой хмурящийся Карст. — Мы его уже нашли таким.

— Вы опоздали, — вздохнул я, услышав слова капрала.

Да и не нужны мне были никакие слова, ибо зияющая «дыра» в ауре Лирта говорила сама за себя.

— Крис, я так думаю, что пора тебе нам все объяснить, — с нотками металла в голосе, произнес Карст.

Я согласно кивнул, и уж было открыл рот, как замер, пронзенный запоздалой мыслью. Неестественная бледность! Лицо никогда не видевшее солнца. Бросившись к Лирту, бесцеремонно оттолкнул врача в сторону и, не обращая внимания на его возмущенные возгласы, принялся ощупывать лицо, шею, затылок Лирта.

— Сс`аргас! Твою ж… Карст, собирай всю сотню, АБСОЛЮТНО ВСЮ! До самого последнего человек. СРОЧНО! Иначе опять можем опоздать.

— Зачем?! — вытаращился Мрит. — Что вообще случилось-то?!

— Молчать! — рявкнул Карст. — Роган, на тебе первый и второй десяток, и предупреди остальных наших. Тирм — четвертый и пятый. Варлд — шестой и седьмой. Мрит — восьмой и девятый. Леон — десятый и одиннадцатый. Я возьму на себя сотника. Быстро!

Вот за что я уважаю Карста, так это за умение не задавать лишних вопросов, когда того требует ситуация. И ведь я точно знал, что он вполне допускал возможность того, что я сейчас просто несу полную ахинею, однако действовал он без сомнений. В случае чего, здесь все свои, поймут, а вот если что-то действительно не так… все свои. Все свои.

Несмотря на оперативность действий Карста, мы все равно опоздали. И, опять же, я знал об этом уже в тот момент, когда говорил капралу собрать всю сотню. Я знал, что мы отстаем. Я видел лишь на шаг вперед, а отставали мы, как минимум, на два. Победитель ясен, как Эрсианский день, но раздражающее чувство собственной беспомощности не давало мне признать этот факт.

— Крис, — вошел в палатку Карст. — Все собраны.

— Все? — криво усмехнулся я, все-таки чувствуя себя проигравшим.

Я увидел еще на один шаг, но вот помочь нам это уже не могло.

— Все, — настороженно кивнул капрал.

— А теперь, сделай мне еще одно одолжение, — вздохнул я, устало потирая лоб и, наконец, окончательно признавая свое поражение. — Устрой перекличку и, когда выяснится имя пропавшего, узнай каким уровнем Лрак`ара он владел.

Карст явно хотел задать вопрос, но, раздраженно дернув головой, резко развернулся и выскочил из палатки, поэтому вопрос: «А если никто не пропал?». Так и не прозвучал.

Вернулся Карст лишь через добрых два часа, необычайно мрачный и раздраженный.

— Эрат Левиар, шестой уровень, — уселся он на соседнюю койку. — Сотник, правда, еще не сдался. Все еще ищет.

— Примерно так я и думал… а искать его бесполезно.

— А теперь…

— Я сам не знаю, что это было, — признался я, перебивая Карста. — В жизни не встречался ни с чем подобным, а так же не слышал, не читал, не знал и даже не подозревал о существовании таких… существ… существа. Понимаешь, — опустил я ноги на пол, чтобы оказаться напротив капрала, — оно жило на Лирте, причем жило, явно влияя на его психику и разум.

— Так ты… оно… тварь, что ли какая? — еще больше помрачнел Карст. — И в смысле «жило»? Где?

— Где? Да прямо на лице! Подобно второй коже, оно все это время было с Лиртом.

— Прямо на лице? — скривился Карст. — Но что это вообще такое?

— Я бы сказал, нечто, абсолютно ненавидящее людей.

— Тогда зачем оно живет на людях?

— Ты знаешь…. не хочу показаться сумасшедшим… возможно, оно собирало информацию… или изучало нас.

— Зачем?! — вскинулся капрал… судя по всему, замечание о моей неуверенности он пропустил мимо ушей.

— Послушай, — поднял я руки, заставляя его слегка успокоиться, — я ведь не уверен в этом на все сто процентов… просто, мне так показалось, но могу и ошибиться.

На самом деле, я был НАСТОЛЬКО уверен в стремлениях этой твари, что мне просто элементарно делалось страшно от одной мысли об этом. Ведь я столкнулся с психозондированием, ничуть не уступавшим психозондированию «манипулятора», а вдобавок она могла воздействовать и на разум Лирта, то есть Лрак`ар девятого уровня. И этим всем обладал лишь какой-то жалкий паразит, разведчик… тогда на что, спрашивается, способны хозяева таких разведчиков? Вот возможный ответ именно на этот вопрос и пугал меня больше всего.

— А ты можешь сказать, откуда эта тварь? — поинтересовался о чем-то напряженно размышляющий Карст.

— Я ведь уже сказал, что никогда, нигде и ни о чем — совершенно!

— Вот демон… — взъерошил себе волосы Карст. — Пойду к сотнику, снова соберу всех, а ты уж, будь добр, всех проверь, — произнес он, поднимаясь на ноги.

— Вряд ли в нашей сотне найдется вторая такая тварь, — покачал я головой. — Сначала я и в самом деле собирался всех проверить, но, раз эта мерзость уже сбежала, может мне не стоит светиться? Как считаешь?

Действительно, несмотря на все произошедшие с моим участием события, практически никто не знал о моей истинной сущности, да и вообще не особо помнил о моем существовании. Потому как случай возле Заставы свалили на амулет Видящих. Повозку с книгами объяснили моими знаниями в области алхимии, вроде как буду тем же Видящим помогать. А довольно дружеские отношения с Карстом и Арвардом, включая мое освобождение от большинства повседневных дел, все молчаливо списали на мое обучение у того же Карста. Вот так и получилось, что, несмотря на многие весьма и весьма заметные вещи, я все еще умудрялся оставаться крайне незаметным для моего положения человеком. Тем более, на фоне Карста или Линдгрена, я прямо-таки «лежал и не отсвечивал», полностью сокрытый их тенью. Даже мои тренировки, раньше вызывавшие неподдельный интерес у достаточно большего количества людей, после прихода упомянутого Линдгрена теперь практически никого не интересовали. Смотреть «детскую возню в песочнице» или «сражение на арене»? Первое, естественно, мои тренировки, а второе уже, соответственно, Карста и Невозмутимого. Сам-то я их, конечно, видеть не мог, капрал строго-настрого запретил, но по общим впечатлениям людей да разговорам сделать верные выводы совсем не трудно.

— Светиться, говоришь? — задумчиво потер подбородок Карст.

Окинув меня довольно странным изучающим взглядом, он улыбнулся настолько необычной для него улыбкой, что я едва не передернулся от побежавших по телу мурашек. Из-за неожиданной реакции Карста моментально и бессознательно изменил свое восприятие, полностью переключившись на аурное зрение. Переключился и мгновенно отметил несколько необычных для капрала участков. Раньше он никогда не проявлял ко мне такого превосходства… доброжелательности… почти родительской насмешки. Дитя сказало глупость, считая себя абсолютно правым, и теперь стоит, гордо уперев руки в бока. Кто этот самый дитя понятно, но вот в чем я не прав?

Сглотнув, я попросил Карста подойти ближе.

Положив руки на плечи капрала, снова изучил его ауру. Точно. Доброжелательная насмешка — не больше и не меньше! Причем… связанная с Легионом… он знает? Пришел к тем же мыслям, что и я? Или он просто что-то знает, чего не знаю я? Оставив этот вопрос на «потом» я с изрядной осторожностью «скользнул» во внутренний мир Карста. Хотя здравый смысл и подсказывал мне, что опасаться совершенно нечего, но сознание все еще помнило силу удара неизвестной твари, поэтому подчинялось крайне неохотно.

«Мир Карста».

Все-таки мои выводы относительно «сюрреализма» внутреннего мира людей, похоже, были верными. Мое сознание оказалось посреди «мира жидкого металла», даже «мира жидкого, стального, холодного металла». «Пол» представлял собой «озеро стали», из которого вверх, соединяясь с «небом», текли ручейки, а то и целые реки, стали. «Стальное небо», подобно и озеру, имело гладкую поверхность, но изредка из него падали капли стали, без всплеска падая в озеро, вызывая лишь «круги на воде». «Сюрреализм» во всей его красе. Вот только я понятия не имел, как разобраться в мире Карста.

Забавно… анализ психики?

Психоанализ.

Следующая ступень развития?

Психоанализ. Запомнить.

Еще одно направление, над которым мне предстояло подумать… потом.

У меня, Варлда и Тирма все было понятно. Паутинка с точками, долина с шарами и мир с вихрями. Везде все ясно, пусть и выглядит необычно, а вот с Карстом… что, где и как все это соединялось, я не имел и малейшего представления. Здесь не было однозначной видимой структуры, которую можно было бы заблокировать. По сути, сплошной хаос и ничего более… вот только такого просто не может быть. Исходя из понимания устройства психики и, соответственно, внутреннего мира людей, один лишь хаос не может существовать даже у психически нездоровых людей. А это означало лишь одно — психика Карста находилась под защитой и видимый мною мир, не совсем соответствовал действительности.

Пришлось изрядно повозиться, но через некоторое время я все-таки сумел распознать и разобраться в механизме защиты. И о том, чтобы взломать этот самый механизм не могло идти и речи. Защиту ставил мастер, близкий к уровню «манипулятора», только явно менее доброжелательный. При первой же попытке снять защиту я едва не «получил по мозгам». Поняв более чем явный намек, оставил непосредственный взлом защиты до лучших времен и сосредоточился на самом мире. Тем более, меня больше интересовало наличие блоков под самой защитой, нежели она сама.

Сосредоточившись, я смог заглянуть под «стальной покров».

«Мир жидкой стали» как таковой не изменился, но — и это главное! — появилась вполне видимая структура. По большей части она казалась сходной с моей собственной. Только «светящиеся паутинки» сменились «ручейками стали», а точками соединения ручейков служили большие, как и все остальное в этом мире, жидкие шары. Именно они являлись сосредоточием психики Карста и… ни один из шаров, не носил видимых признаков блока. Допустив возможность маскировки подобно моей собственной, я потратил довольно продолжительное время на ее обнаружение. Вот только ничего не добился, потому что блоков просто не было.

Мысленно сглотнув, я вернул сознание в собственное тело.

— Ты быстро, — слегка прищурил глаза Карст.

— Сколько?

— Чуть больше минуты.

Хорошо. Значит частые «погружения» не проходят для меня бесследно. Я, пусть и по чуть-чуть, учусь управлять своим сознание в «другом мире». Превосходно! Вот только почему Карст сказал «быстро»? Знал, что с Тирмом и Варлдом я возился дольше или… есть с кем сравнивать? Учитывая отсутствие блоков, скорее всего, верными могут оказаться оба предположения. Чем мне это грозит?

Анализ. Итог.

Да ни чем.

— Сдается мне, эрл Карст, вы знаете о Легионе больше, чем полагается капралу.

— Ты ведь любишь загадки, — наклоняясь в мою сторону, совсем уж нехорошо улыбнулся капрал, — так погадай. И вот тебе даже вопрос, сможешь на него правильно ответить, получишь хорошую подсказку, — низким, совершенно несвойственным Карсту, голосом, произнес он. — Я человек, способный убить добрую тысячу хорошо подготовленных солдат, несколько сотен отлично подготовленных солдат, несколько десятков элитных солдат или несколько хороших мастеров.

Аура капрала, с каждой новой секундой, «наливалась» все более и более черным цветом, блокируя любую возможность его «чтения». Аурная защита?!! Его психопортрет говорил лишь о двух «вариациях» его личности — Карст-капрал и Карст-раздолбай! И вот, теперь, я явно узнал о его третьей вариации — Карст-убийца. И последний умеет отлично маскироваться.

— А теперь сам вопрос: кто оставит без присмотра подобного мне человека?

Анализ. Итог. Анализ. Итог. Анализ. Итог.

Никто.

Сс`аргас!

Реактивация!!!

Захарда тебе в задницу, а не мой испуг или удивление.

— Ты из Теневых? — почесывая щеку, с любопытством уточнил я.

Почти обиженное лицо Карста стало прямо-таки бальзамом для моей души.

— Хм… совсем забыл, с кем имею дело, — взъерошив волосы на затылке, вздохнул он, снова превращаясь в Карста-раздолбая. — И нет, я не из Теневых. В Легионе я из-за Миствея. Мы с ним дружим уже лет семьдесят, поэтому я просто не мог оставить его одного.

— Значит, он тоже знает о Легионе?

— Нет.

— Нет?!

— Нет.

— Не расскажешь?

— Зачем? Здесь ты ничего не сделаешь, какими бы умениями ты не обладал. Это был его собственный выбор.

— Выбор?

— Нет.

— Вредно?

— Тебе? Вряд ли, просто незачем, да и тебя это, как я понял, практически не касается.

— Даже так?

— Именно так.

— А Тирм?

— Тирм?

— Ты не знаешь о Тирме?

Карст изрядно насторожился.

— Он тоже без блоков?

— Не совсем, — покачал я головой. — Блоки я снял сам. Я говорю о том, что Тирм — человек, закончивший Императорскую Академию Знаний.

— Он?! — вытаращенные глаза.

— Значит, не знаешь.

— А как же допрос? — изогнутая бровь.

— Один его знакомый алхимик позаботился о его безопасности. На него не действуют «зелье правды» и «зелье памяти».

— Дела-а… — протянул Карст, задумчиво почесывая щеку.

— Неужели никто из вас не заметил?

— Никто, — заметно помрачнел Карст. — Похоже, надо бы подумать о повторной проверке всех. А то мало ли, кто к нам мог еще попасть? Ты ведь тоже попал к нам без блоков, хотя это очень трудно, даже практически невозможно.

— Да нет, — покачал я головой. — Со мной как раз все предельно просто. Блоки на людей, отправляемых в Легион ставит, как я понял, посредственный в этом деле тип, поэтому он просто не рискнул лезть в психику полутрупа. Меня ведь откачивали добрых две недели, поэтому принудительную блокировку я успешно избежал. Скорее всего, на меня просто махнули рукой. Подумаешь, какой-то пацан, что он может сделать, если даже ему не поставить блок? Остальные-то все равно будут под блоком, так что ничего страшного. Наверное, примерно так и рассуждали обо мне, когда я попал на перевалочный пункт, где и происходит установка блокировки. Вдобавок, как Видящий, я оказался запечатанным, поэтому способностей во мне не нашли. Вряд ли там меня проверял какой-нибудь Искусник, а амулеты просто не рассчитаны на наложенную на меня печать Хомана. Я бы сказал, в моем случае получилось прямо-таки грандиозное стечение обстоятельств.

Анализ. Итог.

Оп-па! Еще одно «удачливое стечение обстоятельств» отправляется у нас прямиком в копилку к остальным «удачливостям». Сколько же их еще будет, а? И где из них действительно «случайное стечение обстоятельств», а где «манипулятор»?

— Вспомнил что-то? — уточнил Карст, явно отреагировав на мое резкое молчание.

— Да есть тут у меня одна проблема, — вздохнул я, — но ничего такого, с чем бы ты мог помочь. Возможно, когда-нибудь в будущем и разрешу ее сам… да и не проблема это, а скорее желание задать вопросы кое-кому мне неизвестному…

Заметив откровенное недоумение на лице Карста, махнул рукой.

— Забудь! Просто мысли вслух.

— Так что будем делать с проверкой? — кивнув на мой ответ, довольно резко сменил тему капрал. — Проверять или нет?

— Светиться или нет? — приподнял я бровь. — Как ты думаешь, мне это чем-нибудь может грозить?

— Со стороны Теневых?

— Да.

— Нет. Ничего… только если работу какую могут подкинуть… ну, и присматривать будут, без этого тут уж никак. Хотя, возможно, что ты уже и без этого засветился.

— Так-с, — невольно наморщил лоб я, силясь все продумать, — давай-ка по порядку, медленно и с расстановкой. Почему работу и почему мог?

— За Легионом почти постоянно наблюдают, поэтому ты мог засветиться на заставе, когда у тебя рухнула печать. Сейчас, здесь, в горах вряд ли есть наблюдатели, но там они точно были. Однако я интересовался этим вопросом у наших Видящих, и они сказали, что выброс энергии такой силы, как произошел у тебя, в этих местах обычное явление, только подобные выбросы начинаются за несколько дней до того, как ущелье начинает меняться. И, что самое главное, энергия подобной силы уничтожает любые следящие плетения Видящих, а значит, и плетения-разведчики, скорее всего, в тот день сгорели. Потом тебя почти сразу затащили за ворота заставы и, соответственно, ты попал под охранные щиты, которые надежно тебя спрятали от наблюдателей, а затем ты нацепил амулеты, и твоя Сила снова оказалась скрытой.

— Понятно… а работа?

— Здесь все просто, — слегка повел плечами Карст, — Дикс не из тех, кто уничтожает перспективных людей. Я пару раз с ним встречался, поэтому могу с большой долей уверенности говорить, что тебе ничего не грозит… правда, он, как уже сказал, скорее всего, не выпустит тебя из поля своего зрения, поэтому некоторую часть свободы ты, конечно, потеряешь. Да и твою демоническую энергию он, наверное, захочет изучить.

— Ты встречался с Диксом?! — как ни попытался я сдержать свое удивление, несколько завышенные интонации все-таки выдали меня.

— Ты ведь уже сам ответил на этот вопрос, — хитро прищурил глаза Карст.

— Нет! — вскинулся я. — Понятно, что без присмотра тебя не оставят, но встречаться с Диксом…

— Ничего удивительно, он ведь, как-никак, Теневой Кардинал, а я сам вызвался попасть в Легион.

— Значит, мои мысли о его участии оказались верными.

— Все-таки ты со своим анализом просто нечто, — покачал головой Карст. — И ведь у тебя возраст, можно сказать, только-только жить начал!

— Иди к захарду! — отмахнулся я от его похвалы. — Ты мне лучше про Дикса расскажи!

Тут такая возможность узнать о сильнейшем или почти сильнейшем человеке Империи, а он о всяких мелочах. Предвкушение новой, практически грандиозной для меня, информации выбросили в кровь такую порцию адреналина, что у меня даже задрожали руки. Пришлось слегка сосредоточиться и взять свой организм под более плотный контроль.

Незачем шалить, когда не разрешали.

— Что конкретно тебя интересует?

— Все!

— Конкретно!

— Да абсолютно все! Хоть про его любимый цвет рассказывай.

За следующие полчаса я «выжал» из Карста всю информацию о Диксе, которую он знал. Пришлось буквально выкрутить мозги бедному капралу. Впрочем, мне бы хватило одного лишь упоминания о том, что Лорд лично ставил защиту на психику и разум Карста. Можно сказать, высшие знания в психозондировании и Лрак`ар девятого уровня, да еще и от человека, являющегося Ранл-Вирном второй ступени… типа являющегося. О том, что он без особых усилий в бараний рог согнет нынешнего Арх-Дайхара, знала каждая собака не только в Империи, но и вообще на всем материке, а то еще и на другом.

— Ладно, последний вопрос, и отстану, — решил я сжалиться над тоскливо поглядывавшим на выход из палатки Карстом. — Твои общие впечатления от общения с Диксом.

Тяжко вздохнув, капрал запрокинул голову, задумчиво уставившись в потолок.

— Впечатления, впечатления… — едва слышно забормотал он, но, буквально спустя мгновение, явно чем-то изумленный, замер, а затем с веселым интересом посмотрел на меня.

— Чего? — настороженно поинтересовался я.

— Просто я понял, какие именно впечатления у меня от Дикса, — несколько странным голосом произнес он, разглядывая меня как неведому зверушку, о которой слышал столько легенд, а тут взял и увидел эту зверушку перед собой.

— И какие? — еще больше насторожился я.

— В точности такие же, как и от тебя, только с поправкой на его возраст.

— Не понял. Поясни.

— У вас с ним есть одна ярко выраженная черта. И ты, и он ощущаетесь так, будто вы только и делаете, что играете в жизнь, а не живете. Можно сказать, что жизнь вам интересна лишь из-за возможности получить очень много самой разнообразной информации.

Задумался, а несколько минут спустя, поймал себя на том, что тарабаню пальцем по собственному лбу. Карст с едва заметной иронией во взгляде следил за моими телодвижениями.

— Все равно не понял, — наконец, признал я свое поражение. — Поясни.

Карст на мой вопрос лишь удовлетворенно кивнул, будто я подтвердил какие-то его мысли.

— Когда-то я тебе уже говорил, что у тебя странное восприятие мира. Раньше я не совсем тебя понимал, но теперь, зная тебя уже столько времени, да и после твоего вопроса о Диксе, кажется, разобрался. Скажи, ты ведь попал в Легион из-за того, что тебя едва не убила баба, так?

— И?

— Что ты понял из всего произошедшего?

— Не надо быть таким мягким.

— И разобрал свои ошибки, так?

— Ну так… как и любой другой бы человек на моем месте.

— А обдумывал все произошедшее примерно вот такими мыслями. Здесь надо было убить… как вариант связать прочнее… тут надо было сделать так, а тут так…

— Ну и? — я все еще не понимал, куда клонит Карст.

— А то, что обдумываешь ты все это без эмоций. Когда архитектор планирует большое здание, он сначала строит маленькую копию для проверки всей конструкции и когда где-то ошибается, он с энтузиазмом исправляет свою ошибку. Радуется тому, что приобрел новое знание и в будущем уже такого не повторит. Ты и Дикс точно такие же. Вот только архитектор строит здание, а вы свою жизнь.

Я снова задумался. Любопытная мысль, надо бы… и поймал себя на том, что раскладываю мысль Карста по полочкам собственного психопортрета, ставлю информацию в очередь на анализ и с удовольствием пополняю свои знания новыми, такими неожиданными для меня мыслями. Изрядно расстроился, но тут же понял, что обдумываю ситуацию и собственное разочарование. Нужно ли мне расстраиваться в подобной ситуации? Насколько сильно нужно изобразить это самое расстройство? Хватит чуть-чуть или надо постараться и добавить еще испуга? Может тогда Карст выдаст еще какой-нибудь новой информации или добавит интересных мыслей? Мозг тут же переключился на анализ новых мыслей, а затем новых, и снова новых, и опять новых. Анализ начал происходить с такой интенсивностью, что я невольно «нырнул» в абсолютный анализ. Нырнуть-то нырнул, но вот подготовку собственного сознания для подобной нагрузки я не произвел, поэтому последнее, что запомнил это пол палатки, довольно резво скакнувший ко мне. Будто давний друг при новой встрече.

Проснулся я снова с горящими щеками и распухшим языком. Получившие перегрузку мозги ворочались неохотно, но все-таки ворочались. По крайней мере, мое положение они вполне смогли оценить. Раз щеки горят, значит, Карст долбил по ним и, соответственно, раз я до сих пор чувствовал последствия его «медицины», времени прошло не так уж и много. Вдобавок, организм вновь применил мои заготовки на экстренные случаи, поэтому чувствовал довольно сильное обезвоживание. Вот только на этот раз никого поблизости не было, чтобы протянуть мне «кружку помощи». Пришлось брать себя в руки и подниматься.

Первым делом приподнялся на локтях. Картинка перед глазами смазалась, и лишь спустя секунды пришла в норму. Это заторможенный мозг запаздывал с обработкой того, что видят глаза. Впрочем, жаловаться я даже и не собирался, скорее радовался. Абсолютный анализ, это такая штука, с которой лучше не чудить. Я вообще на удивление легко отделался. Слюни, может, и пускал, но под себя определенно не ходил, да и пары дней еще бесспорно не прошло. Похоже, меня спас преждевременный переход на шестой уровень Циклов, пусть и частичный переход. Мозги уже успели порядком привыкнуть работать с огромными объемами информации, поэтому и резкий скачок к абсолютному анализу не сжег их сразу, а лишь отрубил. Если бы сжег, я бы Эрсиану в глаза смотреть не смог. Более нелепой смерти так сразу и представить сложно, особенно для меня. И главное, из-за кого? Карст! Чтоб тебя демоны задрали, жалкая помесь захарда с васаном.

Кстати о Карсте.

— О! А я только врача притащил, а ты уже очнулся, — зашел он в палатку, улыбаясь настолько радостно, что мне сразу все стало понятно.

Этот… этот… этот ублюдок демонской шлюхи! Он еще и радовался тому, что со мной произошло. Я тут помереть мог, а этот выродок радуется.

— Воды, — попросил я вошедшего вслед за капралом лекаря, принципиально проигнорировав самого капрала.

— Молодой человек, — протягивая мне большую кружку, произнес он, — настоятельно советую вам пересмотреть настройки вашего организма в критических случаях. Вы расходуете слишком много жидкости, однажды это может стать фатальным.

— Все нормально, — опрометчиво качнул я головой, из-за чего чуть было опять не «обнялся» с полом. Спасибо лекарю, вовремя подхватил. Подождав пока картинка перед глазами снова придет в норму, протянул руку в сторону кружки. — У меня несколько критических настроек, — когда осушил всю кружку, объяснил я. — Вокруг столько снега, что в этих горах проблем с водой у меня не будет. А когда мы их покинем, я сменю настройки, сделав их более равномерными. Сейчас для меня «мясо» намного важнее воды.

— Вот как, — отошел в сторону лекарь, чтобы вновь наполнить кружку. — Признаюсь честно, не ожидал, что такой еще молодой человек владеет Лрак`аром на столь высоком уровне. Если дела обстоят именно так, то мне больше нечего добавить.

Я снова жадно припал к кружке с водой, будто прошлой и не было.

— Господин капрал, — повернулся он в сторону Карста, — вам еще нужна наша палатка или мне снова выйти? Просто нам с коллегой хотелось бы приступить к более полному осмотру другого пациента.

Это он про Лирта.

— Не нужно, — опять я опрометчиво покачал головой.

Врач вновь успел меня подхватить, из-за чего я, когда картинка восстановилась, едва не попытался благодарно кивнуть. Хорошо хоть, успел остановиться.

— Спасибо, — слегка откашлявшись, чтобы скрыть свое смущение, поблагодарил я мужчину. — А Лирта можете не смотреть, думаю, что довольно скоро он и сам придет в норму. В данный момент у него просто мозги почти не работают, а еще, когда очнется, первое время будет выглядеть несколько потерянным. У него сейчас не психика, а сплошная дыра.

— В смысле, он будет нервным? — уточнил лекарь.

— Нет, скорее как маленький ребенок, потерявший мать. Плакать, наверное, не будет, но зато выглядеть будет так, будто вот-вот разревется.

— И чем мы ему можем помочь?

— Не оставляйте одного и старайтесь при нем как можно больше говорить, а желательно, заставляйте его участвовать в разговорах. Ему нужно как можно быстрее затянуть брешь, а ассоциативные цепочки способствуют этому лучше других, поэтому старайтесь говорить на самые разные темы. Ах да, и, конечно, ни в коем случае не упоминайте, что с ним произошло, Карст, тебя это, кстати, тоже касается.

Я строго посмотрел на смиренно стоявшего в стороне капрала.

— Мне сказать, что он ударился головой? — поинтересовался лекарь, бросив слегка удивленный взгляд в сторону Карста.

Оно и понятно, я, как уже упоминал, все еще был не засвечен. Именно поэтому почти приказной и даже в чем-то фамильярный тон в отношении старшего по званию и учителя… крайне любопытно для любого постороннего человека.

— Нет, — покачал я головой, на вопрос мужчины.

Заторможенные мозги никак не хотели учиться на собственных ошибках. В третий раз поблагодарив лекаря за своевременную помощь, я продолжил:

— Лучше скажите ему, что он попал под воздействие психической атаки. Вроде как он наткнулся на какого-то гада, наблюдавшего за лагерем, вот тот его и долбанул. Добавьте еще, что именно благодаря ему этого самого гада и обнаружили, но поймать не смогли, больно он проворным оказался. Ммм… еще скажите, что атака была настолько сильной, что он должен был умереть, но из-за огромной силы сумел выжить.

— Огромной силы? — вытаращился на меня мужчина, да и Карст подозрительно вовремя закашлялся.

— Ну, энергии, защиты, воли… ему главное положительные эмоции. Пусть почувствует себя героем, будет полезно. Главное, не выпускайте его из палатки как минимум дня два, а когда он придет в норму, я сам с ним поговорю.

— Хорошо, — уверенно кивнул мужчина, задумчиво потирая начисто выбритый подбородок. Темные из-за приглушенного света глаза слегка затуманились.

— Вы только не перестарайтесь с положительными эмоциями, — на всякий случай, счел я необходимым предупредить, а то больно уж подозрительно стал выглядеть мужчина. — Герой, уничтоживший в одиночку всю Миркскую конницу, будет явным перебором.

— Не волнуйтесь, молодой человек, — весело улыбнулся лекарь, — все-таки я занимаюсь лечением людей уже более пятидесяти лет. Именно поэтому, пусть я раньше и не сталкивался с последствиями психических повреждений, реабилитировать людей, получивших душевную травму, помогал не раз, и даже не десять раз. И, судя по тому, что вы мне рассказали, в данном случае все намного проще.

— Да, действительно, — признал я правоту мужчины. — Пусть Лирт и будет себя чувствовать, будто у него случилось какое-то несчастье, но без соответствующих воспоминаний он относительно быстро придет в норму.

— Хорошо, но теперь, я так понимаю, вы все-таки хотите еще что-то обговорить друг с другом, поэтому позвольте мне откланяться.

— Простите, что выгоняем вас из собственных владений, — совершенно искренне извинился я перед лекарем.

— О, не стоит, молодой человек, я прекрасно понимаю слово «необходимость».

Слегка кивнув, он вышел из палатки.

— Какой-то ты был больно любезный, — слегка недоуменно произнес Карст, усевшись напротив меня.

— А ты не понял? Просто он действительно лекарь. Интонации голоса, движения, слова, буквально все направленно на успокоение и поддержание больного. Мы говорили с ним буквально пару минут, а ощущение такое, будто я дня три только и делал, что отдыхал.

— Еще бы! — хмыкнул капрал. — Он один из тех, кто попал в Легион по собственному желанию.

— И много здесь таких?

— Добрая половина лекарей, я, Арвард, наши Видящие, капитан Рэнс и капитан Влар.

— И все они не знают, что попали сюда по собственному желанию, так?

— Да.

— Значит странности с оружием тоже отсюда происходят?

— Странности? — явно не понял Карст.

— Именно, — усмехнулся я. — Я сначала мало что понимал в военном деле вообще и устройстве Легионов в частности, но постепенно заметил один парадокс. У нас плохая еда, дерьмовая экипировка, отсутствует нормальное жилье и прочее, и прочее, однако есть один интересный факт. Каждый солдат в легионе имеет свой личный меч, а то и не один. И вот это жутко странно. Нам не хватает копий, и в то же время у каждого солдата есть меч, то есть оружие, которое считается оружием Элиты. Ощущаешь парадокс? На копье нужно намного меньше металла и им намного легче овладеть. Иными словами, копье — это идеальное оружие для Легиона подобно нашему. Блин, да в семнадцати из двадцати Легионов Империи копье считается основным оружием и лишь в трех лучших, включая Императорский, в качестве основного оружия используется меч.

Карст продемонстрировал мне одну из его самых неприятных улыбок.

— Так ведь Арвард собирается сделать из Мертвого Легиона — лучших Легион Империи, — произнес он… с чрезвычайной долей сарказма.

Похоже с «мечтой» Миствея все тоже далеко не так просто, как казалось.

Дела-а… но одно могу сказать точно: появления четвертой вариации психики капрала с названием «Карст-разведчик» мне можно было не опасаться. Может, он и не хотел напрямую мне говорить, что именно происходит в Легионе, но вот такими вот, буквально несколькими ответами, выдал информации едва ли не столько же, сколько бы сказал при подробном рассказе. Пусть я до сих пор не понимал, зачем именно был создан Легион, но зато… стоп! А вот об этом стоит подумать.

Психоблокада. Мыслеблокада. Легион. Очередь на анализ.

— Значит так, — наконец, снова обратил я внимание на Карста, — сейчас меня светить не будем, — вернулся я уже к едва ли не забытой, первоначальной теме сегодняшних разговоров. — Проверку нужно проводить всему Легиону скопом, вряд ли таких штук будет больше чем одна на сотню. Однако проверить, конечно, стоит всех, но, честно говоря, я вообще склоняюсь к мысли, что она была одна.

— Жаль, что нам не удалось ее поймать, — вздохнул Карст. — Я бы с удовольствием посмотрел на нее вблизи.

Мозги начинали ворочаться все охотнее и охотнее, поэтому выдали одну любопытную мысль, правда, безусловно, все еще не совсем здравую.

— У тебя есть способы связи с Теневыми? — поинтересовался я.

— Один. Экстренный.

— Хм…

— Думаешь, мне стоит об этом доложить? — уточнил Карст.

— Не уверен…. Будь у тебя постоянная связь, тогда бы точно стоило, а так… что мы им скажем? Мы видели «ух», она делала «ах» и умела «ох»… не информация получится, а детский лепет.

— Однако и случай необычный, да и Легион намного важнее, чем ты даже можешь себе представить.

— Слушай, да расскажи ты мне лучше все и сразу! — не сдержался я, на очередную оговорку Карста. — С моими возможностями я один демон все узнаю в самое ближайшее время.

Карст задумчиво почесал свою щетину.

— Нет, — наконец, заявил он. — Некоторые вещи ты точно не поймешь, а они весьма нелицеприятно характеризуют как Империю, так и Дикса.

— Так ты ведь сам сказал, что у меня ненормальное восприятие жизни, — попытался я давить на логику. — Значит, отреагирую не так, как отреагировали бы обычные люди.

— Да, скорее всего, — на удивление легко согласился со мной капрала, — но раз ты грохнулся в обморок, когда я тебе об этом сказал, значит, ты все еще не совсем безнадежен.

Отвернувшись в сторону, тяжко вздохнул, признавая свое поражение. Объяснять, что мой обморок скорее полностью подтвердил мысли Карста, нежели наоборот, я посчитал лишним. Просто по какой-то не совсем понятной мне причине, он упорно не хотел говорить мне всю правду. Ладно, сами все поймем. Нам не впервой.

— Забыли, — примирительно махнул я рукой.

— Тогда, значит, все, — поднялся на ноги капрал. — Мы вроде бы все обсудили… или нет?

— Тотальную проверку оставляем до основного лагеря, — вскинул я голову к потолку, перебирая в уме все принятые решения. — Там меня и засветим, причем сделаем это так, чтобы все ослепли от этого света, но это будет потом. Заодно, после тотальной проверки, решим, что делать с Теневыми, говорить им или нет? Если у нас на руках появится Тварь, то точно скажем, а если нет… потом решим.

— Принято, — кинул Карст. — Кстати, мы уходим на рассвете, поэтому советую воспользоваться оставшимся временем и как следует поваляться в воде, чем я сейчас и намерен заняться.

— А как же Лирт? — поднялся я на ноги. — Ему сейчас необходим покой.

— Ничего не поделаешь, — развел руками Карст. — Из-за одного человека мы просто не может торчать здесь на два, а то и три дня дольше.

Прикинув варианты, согласно кивнул.

— Значит, пусть он все это время спит.

— Я предупрежу лекарей.

Голова почти пришла в норму, поэтому я собирался практически незамедлительно последовать совету Карста, вот как только Тирма найду. Бросив на выходе из палатки взгляд в сторону все еще бледного Лирта, я вышел на улицу. Тирм. Посторонний взгляд на беседу с Карстом будет очень кстати, особенно взгляд человека закончившего Императорскую Академию Знаний.

 

Глава 5

Искусство

Первые несколько часов наша сотня шла, казалось, едва передвигая ноги. Народ вокруг выглядел крайне уныло, постоянно вздыхал, и порой вообще создавалось впечатление, что сейчас вот-вот кто-нибудь объявит протест. Мол, хоть убейте, но дальше не пойду. Протест, конечно, никто так и не объявил, а вскоре все втянулись и, наконец, снова стали похожи на солдат. Увидь нас кто в начале марша, никто бы нас за них и не принял. Так, крестьяне какие-то, обряженные в доспехи да взявшие в руки оружие.

Будто в противовес унылым лицам людей, погода стояла ясная, без «шквалов» и вполне теплая. Саморегулирующиеся настройки организма подсказывали, что температура не достигает и двадцати градусов, что при ярсе, да отсутствии ветра, просто благодать несусветная. Вдобавок, за последние два дня ущелье трижды попадало под «поток», образовав очень крепкий наст. Если идти колонной, он, конечно, мог и сломаться, поэтому наша сотня довольно прилично растянулась в ширину, но не критично. Зато переход больше напоминал пешую прогулку по каменной мостовой. Тем более в авангарде — на полверсты впереди — как это принято, на лыжах, шел десяток разведки, на случай любой неожиданности. Иными словами, несмотря на нашу растянутость, в случае любой угрозы мы всегда успевали собраться в единый «кулак».

Кстати, о бое и разведке.

— Никак случилось что? — произнес Тирм, смотря вперед и делая руку «козырьком», прикрыв глаза от ярса.

Я последовал его примеру, правда, от слепящего света это мало спасало, все равно приходилось отчаянно щуриться.

От авангарда отделились три фигуры и стремительно заскользили в нашу сторону.

— Может, наткнулись на кого? — предположил я самый возможный вариант. — Хотя…

Сначала не понял, в чем неправильность, но затем сообразил. Несмотря на три отделившиеся фигуры, в авангарде все равно осталось первоначальных двенадцать человек.

— Никак к нам тройка лишних затесалась? — вслух выразил мои мысли Тирм.

— Вестовые? — предположил я.

— Вероятнее всего.

— Эксвай?

— Очень может быть, хотя и Миркс исключать нельзя.

Вот только это действительно оказался Эксвай.

— Веселенький нынче год, — усмехнувшись, покачал головой Тирм, ходивший разузнать новости.

— Что там опять? — поинтересовался я.

Мы несколько отстали от остальных, чтобы иметь возможность нормально поговорить.

— Эксвай ведь как раньше поступал, — вместо прямого ответа, пустился в объяснение Тирм, — когда с нами сталкивался? В основном пугал, заставляя нас уйти с выбранного для поста места, либо, очень редко, выслеживал, чтобы подловить в момент перехода. Правда, серьезно мы вляпались лишь однажды.

— Знаю, — кивнул я, — мне рассказывали.

— Ну вот, а так Эксвайцы лишь пару раз наскакивали на наши посты, но без серьезных последствий. У нас с ними есть несколько этаких негласных законов. Они, зная, кто именно здесь охраняет проходы, не сильно на нас давят. Понимают, что в случае чего, мы просто не сможем отступить из-за клейма Легиона. Мы же, в свою очередь, не особо на них нарываемся, когда они оказываются поблизости. Вот так и получается, что по-крупному сталкивались мы с ними лишь пару раз.

— А сейчас что изменилось?

— Троица вестников принесла новость, что Эксвайская конница в составе более трех тысяч преследует наших. Это, конечно, не Миркская конница, но три тысячи, да при поддержке Видящих с их способностью создавать снежные бури и спокойно в них передвигаться… сильно.

— Они ведь на конях, которые могут передвигаться по любому снегу? — на всякий случай уточнил я.

— Да.

— Как тогда наши уходят? На них не сильно давят или как?

— Нет, похоже, что в этот раз все намного серьезнее и наши спасаются только благодаря Видящим.

— И в чем суть-то?

— А суть в том, что когда мы все соберемся вместе, то уже не будем иметь возможности убегать.

— Или нам хана, да? — похлопал я себя по плечу, там, где стояло клеймо.

— Именно.

— Может, они просто хотят запереть нас в одном месте?

— Нет, — покачал головой Тирм, — судя по тому, что я услышал, нас собираются всех убить.

Сказал он это таким тоном, будто произошло лишь какое-то досадное недоразумение. Вроде как ничего серьезного, но раздражает.

Мы оба замолчали, погрузившись в свои мысли.

Я тут же поставил несколько фактов на анализ, а сам, пользуясь потенциалом шестого Цикла, который давал возможность более полно нагружать мозги, принялся выстраивать вероятные Схемы. Схемы не со своей позиции, а с позиции Эксвая. Отправной точкой взял стандартный вопрос: зачем им это все? И чем больше я выстраивал Схем, тем сильнее мне они не нравились. Не нравились в основном из-за того, что в них отсутствовали кое-какие куски, и я просто не мог сложить цельную картину. Однако даже там, где кусочки более-менее сложились, ничего веселого я не углядел. Приходились все дальше и дальше отступать назад во времени, добавляя все больше и больше различных переменных. Выводов я, конечно, сделать не мог, но вот понять, что ведется какая-то Игра, я был вполне способен. Причем Игра, на первый взгляд, велась вроде как Эксваем или сразу тремя государствами. Зурандом, Мирксом и Эксваем, где на переднем плане были лишь два последних. Вот только… как-то все это было странно. Сначала нападение на Заставу, а теперь нарушение устоявшихся правил. Все как-то топорно выглядит.

Взять, например, Заставу.

Положить столько народу и отступить из-за одной-единственной вспышки Силы, которые к тому же здесь не редкость, пусть и происходят они в другое время. Причем, нападали наемники, а они не бросают дела на полпути, какими бы гадами не были. Бросить, значит, остаться без денег и заполучить «Клеймо Неудачника», а это конец для любого наемника. Вдобавок, Застава, как ни крути, могла пасть в любую минуту, и, соответственно, работа была бы выполнена. Выполненная работа означает, что обещанные деньги за ее выполнение будут поделены между оставшимися в живых, и это помимо трофеев. Просто так наемники бы не отступили, а значит, им что-то пообещали, возможно, заплатить оговоренную сумму, а то и больше. Но отсюда вытекает вполне закономерный вопрос: зачем тогда вообще нужно было нападать на Заставу, если не собираешься ее захватывать? Провокация? Увольте, с такими провокациями и врагов не надо. Репутацию потеряешь, разоришься и сдохнешь… даже если под «ты», подразумевается целое государство, а не один человек.

И сколько бы я ни думал, но так и не смог понять, какую цель могли преследовать заказавшие нападение на Заставу. Складывалось впечатление, будто кто-то заключил пари, мол, захватят или нет? Бред, конечно, но в условиях тотального непонимания, второй вариант выглядел еще более ненормальным. Заключался он в предположении о том, что кто-то просто решил избавиться от кучи народу. Однако, тогда становился непотным резкий отход наемников. Если бы они остались, то всяко-разно еще сдохло бы довольно прилично народу, а уж если учитывать возможное появление Великого Искусника, то так более благоприятного случая и представиться не могло. Или могло?

Ладно, проехали. Не хватает информации. Да и приоритеты я, как со мной это часто бывает, сейчас расставил несколько не в том порядке. Вместо того, чтобы думать о прошлом, лучше сосредоточиться на будущем. И главный вопрос, конечно, будет звучать так: какого демона?! Я, что ли, самый рыжий? Сначала неожиданное нападение на Заставу, а теперь неожиданное нарушение негласных правил. И все это именно тогда, когда я только-только попал в Легион. Нет, я не спорю, здесь и раньше было не сладко, но, похоже, нынешний год собирался побить все рекорды по количеству подлянок на упомянутую единицу времени.

Невольно вспомнился Манипулятор (да, именно так, с большой буквы и без кавычек — это теперь было официальное имя, для облегчения анализа), но тут же отогнал эту мысль куда подальше. Я и так, чем больше над всем раздумывал, тем больше пытался на него спихнуть. Так скоро может дойти до того, что любой «удар по пальцу» на него списывать начнешь. Верный способ разучиться думать. По такому принципу Гильдия Убийц любит работать. Скинут кого-нибудь с лестницы, затем обольют получившийся труп чем покрепче, да разобьют рядышком саму бутылку. Стража приходит, видит пьяного, свернувшего себе шею, и благополучно «забивает» на расследование. «Забивает», даже если имеет какие-то подозрения. Не всегда, конечно, но очень и очень часто. Вот и со мной точно так же. Стоит мне начать все списывать на Манипулятора, как я мгновенно превращусь в «болванчика». По этой причине, каждый раз, когда мне хотелось все списать на него, я безжалостно «пинал» собственное сознание, заставляя его работать дальше. Потому как нечего искать самые простые объяснения, пусть даже история и учит, что все сложное — просто.

Пришлось помотать головой.

Вот потому я и люблю бессознательный анализ. Подсознание просто отсекает ненужные ассоциативные цепочки, целиком и полностью сосредотачиваясь на перспективных направлениях. А стоит начать заниматься сознательным анализом, и эти самые «ненужные ассоциативные цепочки» начинают просто поглощать тебя.

Атака Эксвая.

Легион собираются уничтожить? Вопрос все тот же: зачем? Вряд ли из-за какой-то прихоти, значит, Легион отчего-то стал им мешаться. Ведь если убрать Легион, то ущелье Мавт-Корк некоторое время будет полностью бесконтрольным (или уместнее будет сказать беззащитным?) Пятнадцатый Легион сидит на Заставе и носу оттуда не покажет, а другие… могут и вмешаться. Значит, Эксваю нужно сделать нечто такое, что не займет много времени? Тогда с этим не вяжется упорное преследование Легиона. Отпугнули да проскочили, а там опять пугнули и обратно проскочили. Три тысячи конных, да при поддержке Искусников, да на своей территории, да против всего одной сотни пеших. Даже «Клеймо Смертника», ничего не сделает солдату при таком соотношении. Вот когда Легион соберется в один «кулак», тогда клеймо уже действительно не позволит отступить, а так… непонятно. «Быстро» не вяжется с «уничтожить», а если Эксвай планирует нечто долговременное, то тогда и без Мертвых найдутся Легионы, способные надавать по зубам зарвавшимся соседям. Причем, найдутся довольно быстро.

Невольно я задумался еще глубже, почти отсекая себя от внешнего мира, чем непреднамеренно превратил сознательный анализ в подобие бессознательного, еще больше задействовав возможности Шестого Цикла.

Зачем атака? Почему уничтожение? Зачем быстро? Почему быстро? Быстро или все-таки долго? Долго или все-таки быстро? Выгода, выгода, во всем должна быть выгода. В правильно поставленном вопросе содержится половина ответа. С этим высказыванием я всегда был согласен на все сто десять процентов. Соответственно, если рассуждать именно в таком ключе, получалось два основных вопроса. Первый: зачем уничтожать Легион, если собираешься действовать быстро? Второй: зачем уничтожать Легион, если собираешься действовать долго? В первом случае все понятно, глупость какая-то получается, поэтому вопрос отпадает. Соответственно, Эксвай планирует довольно продолжительные действия. Однако в подобном случае все становится несколько сложнее. Эксвай просто не может всерьез рассматривать возможность длительного конфликта с Империей. Возможно они и «крутые» в своих снегах, но Империя, мать вашу, пусть даже потерявшая свою былую мощь, все равно остается ИМПЕРИЕЙ! Пусть даже умения большинства Искусников под большим вопросом, но ведь не всех… далеко-о не всех. Даже в самом приниженном значении все равно получится, что на каждого Видящего в войске Эксвая, придется десяток Искусников Империи. Это если брать умелых, а если брать вообще всех, то соотношение и вовсе будет сто к одному, а то и больше.

Значит, подбиваем итоги.

Первый вопрос отпал моментально, так как сразу зашел в логический тупик. Второй вопрос, при известном мне соотношении сил, так же не имеет права на существование. Отсюда получается только один закономерный вывод: я владею не только не полной информацией, но и, вероятно, владею устаревшей информацией, считай, не верной. Возможно, произошло нечто такое, отчего все мои данные или их большинство пришли в полную негодность. Следовательно, допускаем возможность того, что Империя по какой-то причине не может в ближайшее время адекватно среагировать на агрессию со стороны Эксвая.

— Уже что-то, — с некоторым облегчением вздохнул я.

Я продолжил обдумывать сделанный вывод, и чем больше пытался его опровергнуть, тем реальнее он мне казался. Вдобавок, подоспели выводы параллельного анализа, и все сошлось еще больше. Однако, не признавая легких путей, я еще довольно продолжительное время всячески «обсасывал» любые найденные изъяны. И все-таки, несмотря даже на некоторые «белые пятна» в сделанном выводе, степень его достоверности не опускалась ниже восьмидесятипроцентной отметки.

Последний раз все обдумав, я догнал и подергал за рукав идущего впереди меня Тирма.

— Твои выводы? — первым делом поинтересовался я.

— Честно говоря, бессмыслица какая-то получается, — пожал плечами Тирм. — Не могу понять, чего Эксвай хочет добиться, уничтожив нас? Если хотят быстро, так проскочили бы, наше клеймо даже бы и ухом не повело при таком соотношении сил, а если хотят долго… Империя не девочка для битья, поэтому охранников у нее хватает. Так что мотивов Эксвая я понять просто не могу, поэтому в голову лезет совсем уж откровенная бредятина.

Охранники — это он так Легионы обозвал.

— И какой вывод, по-твоему, самый достоверный? — не скрывая своего любопытства, поинтересовался я.

— Эксвай хочет получить боевой опыт за счет нас, других нормальных объяснений я не нашел. Вот только зачем ему этот самый опыт? С кем-то воевать собрались? Так тут Империя, там Империя, даром, что ее Царством все называют, а с оставшимися двумя странами Эксвай дружит. Остается только Прибрежье, но, опять же, зачем?

На счет «боевого опыта» — это он как раз назвал одно из «белых пятен» в моем выводе. Вполне возможно, но я учитывал не только Прибрежье, но и Саргранские горы с Роксаром. Пусть даже Эксвай от них находится едва ли не на другой стороне материка. Просто взял как допущение, что Миркс, Эксвай и Зуранд могут устроить поход на Роксар или Саргран. Вот только все тот же вопрос: зачем? Ответа нет и быть его в принципе не может, тут вообще нет никаких фактов к размышлению. Вернее, они есть, но все как один говорят — бред!

И, тем не менее, Тирм вполне не плох, просто он не смог правильно задать вопрос.

— Ладно, — замедляя шаг, произнес я, — слушай тогда мои мысли…

— Вполне возможно, — качнул головой он, когда выслушал меня. — По крайней мере, при подобном раскладе становится понятным наше уничтожение. Ведь нам могут передать приказ в самый неподходящий момент, и мы просто будем вынуждены подчиниться и напасть, даже если их там будет десять тысяч. Вдобавок, им всем известно, что Миркс однажды здесь потерял целых три сотни своей элитной конницы. Пусть они и не знают, куда именно делась такая толпа, но догадки строить им никто не мешает, да и относительно нашей выучки они особых иллюзий не питают. Поэтому, как минимум, они в курсе того, что мы знаем, с какой стороны нужно браться за меч.

— В пользу этого говорит, что они предпочли значительное численное преимущество.

— Да… и, честно говоря, я плохо представляю, что мы будем с ними делать, и это помимо Видящих. Наши, конечно, неплохие, но и их можно задавить числом.

Я невольно фыркнул.

— Чего?

— «Неплохие», — передразнил я. — Да нам на них молиться день и ночь надо! Пусть как теоретики в Искусстве они и не очень, больше увлекаясь алхимией, но как Охотники, Торл и Шун не уступают настоящей Элите.

— Элите?

— Термин для обозначения лучших из лучших Искусников среди Арх-Гарнов пятой ступени.

— А почему именно их? А другие?

— Другие? Все, кто ниже пятой ступени, слишком слабы, чтобы так зваться, а выше… если Искусник достиг четвертой ступени, то есть уровня Ранл-Вирна, ему уже никаких других обозначений и не надо. Ранл-Вирн — этот титул уже говорит о том, что Видящий, получивший его, уникален. В свою очередь, Искусника уровня Арх-Дайхар — зовут не иначе как Бог Искусства. У нас, правда, сейчас Богиня, но суть от этого не меняется.

— Значит, Ранл-Вирн — это Элита Элит? — уточнил Тирм.

— Ммм… нет, пожалуй, нет. Элита Элит — это скорее Арх-Дайхары. Просто Элита — это Арх-Гарны пятой ступени. Ранл-Вирны — это… хм… даже не знаю, как их обозвать. Ранл-Вирны — это Ранл-Вирны. Самая нестабильная ступень Искусников.

— Нестабильная?

— Понимаешь, тут такое дело… пропасть между Арх-Гарном и Ранл-Вирном, просто огромна, и Видящие, сумевшие эту пропасть преодолеть, зачастую теряют голову.

— Становятся слишком сильными? — плотнее кутаясь в меховой плащ, спросил Тирм.

— Да. И лишь очень немногие способны не поддаться эйфории от своего далеко не липового могущества.

— Теперь понятно, почему единственный Ранл-Вирн, которого я видел, вел себя настолько паскудно, пусть даже это была баба.

— Сложно не зазнаться, обладая подобной силой.

— Но ведь это же деградация! Как они остаются на вершине? Или такие все равно продолжают становиться сильнее?

— Здесь все сложнее… когда я учился в Гильдии, я очень часто видел кого-нибудь из Ранл-Вирнов, поэтому могу с уверенностью сказать, что все они хотят стать сильнее, но…

— Но?

— Совершенно не хотят учиться, тем более, из того, что мне рассказывал мой учитель, развитие Ранл-Вирна отличается от других ступеней. Ранл-Вирн четвертой ступени еще может подняться до второй, используя старые методы обучения. Однако, чтобы достичь ступени Арх-Дайхара, этого мало. Учитель говорил, что каждый должен найти свой путь, и никакие подсказки здесь не помогут.

— Учитель — это тот, который, как ты сам выразился, обрезал тебе крылья?

— Он самый. Старик Регдан.

— А какой он был ступени?

— Шестой… типа.

— Типа?

— На деле, я в этом не уверен. Он всегда был не такой, как все. Выглядел довольно старо, но я не уверен, что он был стариком. Иногда создавалось впечатление, что он просто выбрал себе подобный образ. И не только образ, свою официальную ступень он тоже, похоже, выбрал сам.

— Есть подозрения?

— И большие. Пока он оставался на людях, все еще было в пределах нормы, но когда он приглашал меня на «чашечку чая», он сразу менялся. Слова и его поступки начинали сильно разниться с тем, что он говорил и делал при людях. Он всегда ассоциировался у меня с шахматной фигурой.

— Пешкой, да? — чуть повернувшись ко мне, улыбнулся Тирм.

— Именно… только пешкой, которая по собственному желанию могла становиться ферзем, а затем опять пешкой. Например, однажды я видел, как от него шарахнулся сам ректор Гильдии, то есть Видящий мастерства Ранл-Вирна. Мы с учителем шли по коридору, а этот нам на встречу, этак вальяжно, величественно.

— И?

— И едва дыру в стене не пробил, стараясь быстрее освободить дорогу учителю, причем сам учитель и ухом не повел на странное поведение ректора, будто так и должно быть.

— Напугал он его чем-то, что ли?

— Скорее, Ранл-Вирн почувствовал реальную Силу учителя.

— А разве вы не можете сразу определить ступень друг друга?

— Относительно можем, особенно с первыми восемью ступенями. Их неощущаемая энергия сразу говорит об их низком статусе.

— А если Видящий истощен?

— Без разницы, просто в таком случае Искусники видят, сколько коллега потратил и сколько у него осталось.

— А подделывать энергию?

— Блокировать излучение полностью — это да, факт, все знают. Собственно, — похлопал себя по груди, — я сейчас такой амулет блокировки и таскаю, иначе бы я для любого Видящего светился, как маленький ярс. Слишком большой запас энергии у меня стал. А вот насчет подделывать… вроде как нельзя, но на самом деле, если брать в пример моего учителя, то это вполне возможно. Иногда он, когда что-нибудь мне рассказывал, не слишком следил за своими действиями, и порой, будучи Арх-Гарном шестой ступени, творил по-настоящему громоздкие плетения четвертого уровня. Причем творил, как нечто совершенно незначительное, хотя создаваемые плетения могла воспроизвести только настоящая Элита. Он в такие минуты, похоже, расслаблялся, переставал себя контролировать, и даже не замечал, что он, собственно, делает. Как человек, бессознательно чешущий там, где чешется, так и он применял свою Силу, даже не замечая этого. И ладно бы он пользовался плетениями, которыми может пользоваться только Элита, так его запас энергии даже не колебался, не говоря уже об уменьшении.

— А должен был?

— Ха! Еще спрашиваешь! Да у него даже Сил не должно было на них хватить, поэтому о подделывании энергии вопрос можно снять. По крайней мере, кроме подделки, мне на ум больше ничего не приходит. Кристаллами и амулетами он при этом не пользовался, так что ничего другого просто не остается.

— И ты вот так спокойно оставался рядом с подобным человеком? Или на этом у тебя тоже стоит блок?

— Нет, — покачал я головой. — Тут все просто. Мы оба представляли собой не тех, за кого себя выдавали, поэтому у нас с ним был молчаливый паритет. Он не спрашивает, и я не лезу. Тем более, он столько всего знал, что даже будь он законченным маньяком, убивающим своих учеников, я бы, пожалуй, все равно рискнул оставаться рядом с ним.

— Ах да, — пусть я и не видел, но сразу понял, что Тирм закатил глаза, — твоя мания на новые знания, и как я только мог забыть? Думаю, если останешься в живых, эта мания имеет все шансы войти в легенды.

Вместо ответа я довольно заржал.

Отсмеявшись, понял, что мой смех не единственный. Смеялись чуть впереди нас, весело гоготал десяток справа, да и вообще люди шли легкой пружинистой походкой.

Анализ. Обновление данных.

Похоже, в Легионе произошел изрядный скачок в плане психологической устойчивости. По крайней мере, если брать прошлые данные, подобного радостного настроения наблюдаться не должно. Странно, но казалось, что люди даже радовались возможной стычке с Эксваем. Собственно — я прислушался к себе — и сам начал чувствовать эмоциональный подъем. Возможность снова увидеть наших Видящих в деле, затем нашу сотню, увидеть Эксвай… гм… да, определенно, я постепенно, день за днем, превращался в истинного информационного маньяка. Не то что бы меня это беспокоило, но так и мозги могут «потечь».

— Слушай! — вклинился в мои мысли, возбужденный голос Тирма. — Так ты, если говоришь, что у тебя сейчас много энергии, стал сильным Видящим?

— Я скорее стал ходячим курьезом, а не сильным Видящим, — хмыкнув, пошутил я. — По энергии я сейчас на уровне Арх-Дайхара и, если кто меня без амулета увидит, то так и подумает. Но! На самом деле, я просто умудрился поднять свою энергию до уровня Арх-Дайхара, а на деле остаюсь все тем же довольно слабым Видящим.

— Это ты и имел ввиду, говоря об относительном определении ступени Видящего? Ведь если возможно иметь энергию Арх-Дайхара, оставаясь при этом слабым Видящим, то и в обратную сторону действуют такие же правила, так?

— Так, но есть пара скользких моментов, — вскинул я руку, показывая два пальца, в очередной раз забывая, что на руках у меня надеты варежки. Раздраженно дернув щекой, продолжил: — Во-первых, я ведь сказал, что теперь являюсь самым настоящим курьезом. В истории Искусства еще не было случая, когда запасы энергии Видящего превосходили Арх-Дайхара, но сам он был слабым. А, во-вторых, есть такое понятие, как фундаментальная энергия. Некоторые Видящие с рождения имеют запас энергии на уровне Ранл-Гарна, то есть десятой ступени. Но наравне с ними, существуют Искусники с крайне низким запасом энергии. И именно из-за этого и появляется эта относительность в определении мастерства Видящего.

— Есть много энергии, но они слабые, а есть мало энергии, но они сильные, — понятливо кивнул Тирм. — А как тогда, пусть и относительно, их можно различать?

— Потому что каждый Искусник развивает свою фундаментальную энергию, а без знаний и умений этого сделать нельзя. Так что тебе просто нужно знать разные нюансы и уметь считать, тогда и сможешь определять уровень мастерства.

— А подробнее? — глаза Тирма азартно блеснули, он, как говорится, вошел во вкус.

— Как ты думаешь, кому важнее всех знать уровень мастерства? — не сдерживая улыбки, спросил я.

Говорить об Искусстве я мог вечно.

— Кому важнее? — нахмурился Тирм. — Наверное, более высоким ступеням, чтобы не нарваться на сильных противников?

— Именно! Первые восемь — это просто детская возня в песочнице, там, чтобы убить друг друга на дуэли, нужно еще постараться. Можно сказать, закладываются основы, а вот с десятой ступени начинается «взрослая жизнь».

— Где за украденную лопатку могут и хребет сломать, — снова понятливо кивнул Тирм.

— А то и еще чего пострашнее сделать, — хмыкнул я. — Вот народ и учится считать вероятности. Энергия Ранл-Вирна и Арх-Дайхара сразу понятна. Вдобавок, первые восемь ступеней тоже понятны.

— То есть, основные трения происходят с десятой по пятую ступень?

— Как видишь, — слегка пожал я плечами.

— И по закону подлости именно на этих ступенях сложнее всего определить уровень мастерства.

— Не просто сложнее, а без опыта это вообще невозможно. Вот когда хорошенько изучишь запасы энергии Видящих на этих ступенях, наберешь статистического материала, вот тогда и только тогда сможешь научиться определять уровень мастерства.

— А ты можешь определять?

— Могу, — кивнул я. — Так получилось, что я изначально имел запасы энергии на уровне Ранл-Гарна восьмой ступени, поэтому на всякий случай пришлось набирать статистический материал. Хотя в итоге мне это так и не понадобилось. Первый год в Гильдии, если все делать правильно, можно вообще обойтись без плетений. Тем более, на моей стороне был Учитель, поэтому я смог не попасться. Делал вид, что у меня минус две стандартных.

— Чего минус два?!

— Значение Силы Видящего. Минус две стандартных означает, что как бы ты ни напрягался, но воспользоваться своим Источником ты сможешь не раньше, чем достигнешь десятой ступени.

— А-а-а… теперь понятно. Ты симулировал слабого, но умного Видящего? То есть второй случай, когда мало энергии, но сильный.

— Да. Должен заметить, довольно обычное дело, поэтому под таким прикрытием я мог проучиться несколько лет.

— А насколько вообще может энергия превосходить мастерство?

— Хм… — задумался я, перебирая в уме все факты. — Значит так. Я, например, энергией изначально превосходил свой уровень на десять ступеней.

— Десять?! Да их же всего восемнадцать!!!

— Ты забываешь о разнице, — наставительно поднял я указательный палец… в очередной раз забывая, что у меня надеты варежки. — Первые десять ступеней укладываются в единичный промежуток Силы.

— Чего? — нахмурил лоб Тирм.

— Стандартная Сила о которой мы говорили! Минимальная отметка — это минус два, если еще меньше, даже пусть на одну десятую, Видящего из такого человека просто не получится.

— Стоп! — поднял руку Тирм. — Меньше минус двух стандартной Силы, это те, про кого говорят, что он родился со слабым Даром?

— Да, — кивнул я, — хотя среди самих Видящих слабыми считаются все, у кого фундаментальная энергия не превышает минус полтора. Те же Искусники, у кого Сила меньше минус двух, будут просто не способны управлять энергией Источников. Собственно, весь Дар таких людей сводится к тому, что они просто видят энергии Источников, даже слабые. Обычный человек может видеть только большое скопление Силы, а такой даже самое маленькое.

— Понятно, — бодро хмыкнул Тирм, тем не менее, явно о чем-то раздумывая. — Теперь давай, объясняй, что там за разница в энергии между ступенями?

Интересно, кто из нас двоих получает больше всего удовольствия?

— Стандартная Сила, — с довольной улыбкой продолжил я, — начинается с нуля. А ноль — это значение, при котором Источник считается инициированным. Можно сказать, создается связь между ним и Видящим. Или, если по книжкам, образование устойчивого канала для передачи энергии.

— Так, и это понятно, — удовлетворенно кивнул Тирм.

— А теперь о разнице. Значит так, десять ступеней, начиная от восемнадцатой и заканчивая восьмой, умещаются в одну стандартную единицы Силы.

— То есть, если я все правильно понял, они умещаются в промежуток с нуля до единицы? — вопросительно посмотрел он на меня.

— Да, — настала моя очередь удовлетворенно кивать. — А вот дальше идет по возрастающей. Седьмая ступень начинается с одной целой и одной десятой. Шестая с одной целой и трех десятый. Пятая с одной целой и шести десятых. Четвертая с двух целых. Третья с двух и пяти десятых. Вторая с трех и пяти десятых. Первая с пяти целых.

Дальнейшие объяснения я слегка попридержал, давая Тирму время обдумать все сказанное, чем он тут же и занялся. Морщил лоб, загибал пальцами — предварительно стянув варежки с рук — и что-то негромко про себя бурчал. Но не прошло и десяти минут, как он бодро хмыкнул.

— Теперь и это понятно.

— Что-то еще? — постарался я спросить как можно равнодушнее, а сам едва не задержал дыхание.

— Ага, — довольно кивнул Тирм, отчего я едва сдержал радостный возглас.

— Спрашивай! — развел я рукой, улыбаясь от уха до уха.

— С запасами энергии мы разобрались, — несколько удивленно посмотрел он на меня, гадая о причине моего хорошего настроения… «читать» людей мне становилось все легче и легче. — Теперь меня интересует момент с пополнением энергии. Она ведь восполняется у всех по-разному? Помнится, когда-то ты даже сказал, что нынешний Арх-Дайхар восстанавливается около трех дней.

— Восполнение, значит? — я едва не потер довольно руки друг о друга. — Да, ты правильно помнишь, восполнение запаса энергии у всех разное. Одни пополняют его за пять минут, а другие могут не восполниться и за пять дней, причем изменить это очень трудно. Вроде как телосложение человека. Если ты родился «аршин в прыжке», то, даже пользуясь зельями и Силой, тебе понадобится лет пятьдесят, чтобы стать хотя бы нормального роста. И еще лет сто, чтобы стать высоким, но гиганта из такого человека, как ни старайся, уже никогда не получится. Вот и с Искусством нечто подобное, только, конечно, чуть проще. Вернее, если увлекаться Искусством Смерти, то все становится намного проще, но, учитывая повсеместный запрет на изучение данного раздела Искусства, Видящим приходится постараться.

Тирм на некоторое время снова задумался, но вскоре опять хмыкнул, и в предвкушении следующего вопроса я невольно задержал дыхание.

— Слушай, говоря про Ранл-Вирнов, ты сказал, что с ними все сложнее. Вроде как все хотят стать сильнее, но не учатся, а если не учатся, да и не сражаются… ведь не сражаются?

— Честно говоря, не слышал, — с серьезным видом покачал я головой, в тайне довольный, как укурок. — Они из центра Империи, насколько я знаю, почти не отлучаются, поэтому у них просто нет шансов с кем-нибудь сразиться.

— Один раз Ранл-Вирн приезжал к нам с инспекцией на Предел, но она быстро укатила, очень быстро. Кажется, она до безумия боялась нападения. Собственно, теперь сам вопрос: если они не учатся и не оттачивают свои навыки, как они не деградируют?

— Нет, ты не прав, они определенно деградируют.

— Деградируют? Так ты же сказал…

— НО! — приподняв руку, не дал я закончить Тирму. — Они деградируют только в пределах своего статуса. Другими словами Ранл-Вирн второй ступени может скатиться до четвертой… откровенно говоря, подобное и произошло. Все наши Ранл-Вирны, а все они входят в так называемый Совет Империи, сейчас топчутся на четвертой ступени. Учитель говорил, что они в свое время просто не смогли преодолеть разрыв между второй и первой ступенью. И, мало того, что не смогли, так постепенно и вовсе перестали пробовать.

— Да зачем мне это? Я и так уже все знаю! — понятливо кивнув на мои слова, произнес Тирм, явно передразнив кого-то из знакомых. — Плавали, знаем. В Академии и не такое встретишь. Вот только, мне не понятно, почему они не могут деградировать ниже четвертой ступени.

— Сила — это кровь и плоть его… так ответил мой учитель. Каким бы Ранл-Вирн не стал сейчас, в прошлом он был способным Искусником, сумевшим достичь единения со своей Силой.

— Чего достичь?

— Единения. Есть три ступени. Первая — это общая. Ты умеешь использовать энергию с помощью своей Силы, и ничего более. Упомянутая ранее мной инициация.

— Достижение нуля?

— Да. Вторая — это частная. Происходит пробуждение Источника. На этой стадии начинают максимально проявляться особенности твоей Силы и, что главное, она становится неотъемлемой частью тебя. И это как с телом. Ты можешь перестать следить за ним, заплывешь жиром, но даже такое тело все равно будет твоим. Именно по этой причине Ранл-Вирн, даже если он столетиями не будет использовать свою Силу, все равно останется на четвертой ступени. И не просто останется, но и в любое время сможет согнуть в бараний рог пусть даже самого одаренного Арх-Гарна, а то и не одного. Я сейчас, вроде как, на второй ступени, но вот пользоваться своей энергией не могу. Слишком я ее непонятно достиг; если хочешь, можно сказать — неправильно достиг.

— Занятно, — Тирм потер красный от холода нос. — Тогда еще один вопрос.

— Валяй.

— Насколько может деградировать Арх-Гарн пятой ступени, один из Элиты?

— Насколько? Полностью! — хмыкнул я. — Он может деградировать до абсолютного нуля. До такой степени, что при попытке создать обычный «светлячок» его собственная энергия порвет его на куски. Здесь, правда, уже аналогию с собственным телом не проведешь. Скорее, как отношения с другим человеком. Пока общаетесь, находите все больше и больше общих интересов, а значит, и ваша дружба развивается, но стоит расстаться на продолжительное время… возможно, встретитесь и выпьете как старые знакомые, а возможно, и вовсе окажетесь по разные стороны баррикад. Вот второй случай и характеризует собой абсолютный ноль. Контроль над Источником теряется до такой степени, что Видящему, если он снова захочет воспользоваться своей энергией, придется начинать все с самого начала. Более того, ему даже придется повторно инициировать свой Источник.

— Занятно, — опять потер нос Тирм.

— Еще вопросы?

— Пока нет, дай немного подумать.

Мне тоже на ум пришла одна интересная мысль, поэтому, пусть я слегка и огорчился — хочу еще поговорить об Искусстве! — но сразу занял свои мозги другими делами.

Совет Империи. Ранл-Вирны. Анализ.

Очень меня заинтересовал один момент, на который я раньше не слишком обращал внимание. В точности этот момент можно охарактеризовать, вот таким вот вопросом: почему ВСЕ Ранл-Вирны Империи деградировали? Вернее, все за исключением Теналии, Арх-Дайхара? Единственная из Совета, сумевшая достигнуть первой ступени. И зачем Императору и Диксу вообще подобный Совет?

Дальнейший разделенный анализ, который я, похоже, начал постепенно практиковать, прервался сигналом общего сбора.

— Началось? Уже? — как и я, удивился Тирм.

Оказывается, мы уже подходили к нашему Лагерю.

Никто из нас не учел, насколько быстро мы шли при отсутствии глубокого снега. Нет, оно, конечно, понятно, что идти мы будем намного быстрее, но к источнику шли часов девять, а обратная дорога заняла едва ли больше трех.

По мере движения по очередному повороту Ущелья, нам постепенно открывался вид на лагерь… совершенно отличающийся от того, который оставляли. Народ, удивленный открывшимся видом, остановился, разглядывая разительно изменившийся лагерь. И на месте нашей остановки снега было куда больше, чем на месте нашего лагеря, поэтому мы смотрели на него практически сверху вниз. И смотрели удивленно.

Стены из снега, облитого водой, возвышались не на две оставленных сажени, а на добрых четыре, правда, с одной лишь стороны. Хотя до этого мы потратили почти полмесяца, чтобы построить двухсаженевую. Н-нда… на счет «мы», это я, конечно, пошутил. В строительстве стены я не принимал и малейшего участия… разве что «горелки» подзаряжал, когда никто не видит. Сами стены, помимо увеличенной высоты, были сплошь утыканы кольями, правда, опять же, только с одной стороны. Но пусть даже с одной, это все равно, без малого, пятьдесят саженей. А вопрос, откуда народ взял столько кольев, отпал сам собой, когда я получше пригляделся к лагерю. Похоже, наш Легион остался не только без телег, но и вообще без любой деревянной вещи.

Мы двинулись вперед.

Звук горна, должный оповестить всех о нашем приближении, так почему-то и не прозвучал.

Тем временем, дорога начала понижаться, и вскоре вторая стена пропала из нашего поля зрения, а мы сами подошли к лагерю. Со стены свесилось десятка два веревок. Две сажени, конечно, не четыре, но вот так просто тоже не залезешь.

Взобравшись на стену, я быстро окинул лагерь взглядом. На удивление мало народу, но уже через пять минут все встало на свои места. Заодно стало понятно, почему никто не стал дуть в горн. Выяснилось, что большая часть народу по пять, а то и больше человек, набилась в «норы» и сейчас спала, отдыхая перед сражением.

— Сколько дней уже отступают Видящие? — дождавшись, когда Карст выйдет из палатки Миствея, оттащил я его в сторону.

— Три дня, — мрачно ответил он.

У меня едва глаза на снег не упали.

— Сколько? — на всякий случай решил я уточнить.

— Три.

— Сколько Видящих у Эксвая?

— Семь.

— Твою… да они же… Сс`аргас!

Я даже за голову невольно схватился.

Думай. Думай. Думай. Думай.

— Сколько им еще отступать?

— Часа три, и они будут здесь.

Видящие. Сила. Энергия. Возможности. Анализ.

Голова загудела.

— Семь против двух, да нам ведь хана!

— Не все так плохо, — покачал головой Карст. — Шансы еще есть, и довольно неплохие

— Шансы?! — вырвалось у меня. — Каким образом вы собираетесь избавиться от семи Видящих?!

— Я, Линг, Герцог и наш генерал позаботимся о них.

Линг — это он так Невозмутимого обозвал?

— Каким образом? — переходя на деловой тон, уточнил я.

Карст так просто слов на ветер не бросает, только не в такой своей вариации. Если сказал «позаботятся», значит, действительно «позаботятся», а все восклицания «Невозможно!» — можно оставить при себе.

— Линг и Герцог, конечно, еще слабоватые, но меня и Арварда должно хватить. В обычном столкновении и у нас бы шансов было маловато, но сегодня они есть, и весьма большие. Главное проблема в том, что если они опять применят свой снежный полог, добраться до Эксвайских Видящих станет сложнее, но если уж доберемся…

Я, весьма озадаченный, склонил голову к плечу.

— У них ведь защита? Каким образом вы ее пробить собираетесь?

— Вспоминай наш разговор, — хмыкнул Карст и, махнув рукой, направился куда-то в сторону.

Разговор? «Никто не выпустит из виду такого человека, как я», да? Он может убивать Видящих? Интересно, как? Стоп! Приоритеты, приоритеты… нужно верно расставлять приоритеты! Это пока все может подождать, а вот как быть с Видящими?

— Эй, ты чего стоишь? — вырвал меня из раздумий чей-то голос. — Иди давай, помогай! — легла на плечо рука говорившего.

Повернувшись, оглядел незнакомого мне солдата. Да, блин, расслабился. Привык, что вся наша сотня меня не трогает, и совершенно забыл, что другие обо мне или вообще не знают, или лишь мельком видели.

— Извини, я занят, — убрал я руку с плеча.

И уселся… прямо там, где стоял, то есть считай едва ли не посреди лагеря. Поставив локти на колени и опустив голову на скрещенные руки, прикрыл глаза. Солдат, откровенно недоумевающий, потоптался немного рядом со мной, после чего отошел в сторону.

— Эй! Это ваш?

Мое плетение «слуха» проявило себя в самый неподходящий момент. Чужие разговоры меня сейчас волновали меньше всего, но и оно ведь теперь так просто не отвяжется! Приоткрыв глаза, я скосил их в сторону и увидел обращавшегося ко мне солдата рядом с… Тирмом!

— А-а-а… — понимающе протянул здоровяк, покивав головой. — Этот? Знаю его. Ему бы только жрать и спать, жрать и спать, совсем он у нас дурак… но ты его то не трогай! Наш капрал любит над ним издеваться, а пока он над ним издевается, все остальные в безопасности.

И, громогласно захохотав, как он это всегда делал, прикидываясь идиотом, Тирм направился куда-то в сторону, явно довольный собой. Солдат, выкатив глаза, некоторое время смотрел ему вслед, а затем перевел взгляд на меня. Хмыкнув, я чуть повернул голову в его сторону и, слегка подмигнув ему, улыбнулся самой «всепонимающей» улыбкой, на которую только был способен. Подобная улыбка никак не могла принадлежать «дураку», поэтому глаза солдата приняли идеально круглую форму.

Мелочь, а приятно.

Вернув себе прежнее положение, снова прикрыл глаза. Мысли, после забавного инцидента, потекли быстрее и легче. Правда, каких бы то ни было результатов это не принесло. Семь Видящих… да это, демон всех задери, просто смерть для Легиона! И ладно бы они были слабыми, но при трех тысячах конницы… на это можно было даже не рассчитывать. Почти со стопроцентной вероятностью можно говорить о том, что все семь Видящих в ранге Арх-Гарна пятой ступени. Торл и Шун справляются только благодаря запасу Кристаллов Силы, которые я зарядил, но за три дня сражений, вероятнее всего, у них почти не осталось энергии. Вдобавок, вряд ли они могли атаковать. Сначала, скорее всего, долгое время стояли на одном месте, блокируя атаки Искусников, а затем все время отступали, но, опять же, только защищаясь. Хм… отступали? Во время сражения они двигаться не могут, значит, придумали какую-то хитрость? Кстати да, — я, открыв глаза, огляделся — в наспех сделанном загоне стояло всего десять коней из шестнадцати имевшихся у нас.

Шесть коней, запряженных в повозку, вот и вся хитрость.

С другой стороны, я даже вот так навскидку и не припомню, чтобы читал о подобном. Во всех книжках только и вдалбливают о том, что Искусники ниже Ранл-Вирна не могут двигаться, когда создают плетения. Что я еще могу сказать? Молодцы! Не зациклились на мысли о невозможности двигаться, а ведь могли. Могли, и тогда бы точно погибли, хотя и сейчас еще не факт, что выживут. И это возвращает меня к первоначальному вопросу: что делать? Вернее, даже так: что можно сделать с семью Искусниками, имея на руках двух уставших и одного вообще ни на что не способного? Ответ «ничего» как бы ясен и по умолчанию, вот только такой ответ совсем меня не устраивает, вот прямо совсем-совсем.

Значит, разбиваем проблему на два блока.

Первый — энергия.

Нужно каким-то образом передать ее Искусникам, а времени на зарядку Кристаллов Силы у меня нет.

Второй — атака и защита.

В этом случае одно без другого невозможно, но при таком соотношении атакующих-защищающихся удивительно, что Торл и Шун могли хотя бы защищаться. Пусть даже у них есть Кристаллы Силы, но сражаться против семи своих коллег сходного уровня, это дорогого стоит. Правда, еще оставался шанс, что не все семь Видящих имеют пятую ступень, но этот шанс был настолько мал, что я даже не смел принимать его в расчет.

А теперь начнем по порядку — с первого блока.

Передача энергии. Единственный выход, который знаю, применить печать. Однако эту печать я видел всего раз в жизни. Ее придумал Регдан, но вот как она точно действует, я был не совсем уверен. Так же не уверен, возможно ли ее использовать без тренировки. Неуверен я был и в том, что смогу ее воспроизвести. И в том, что получится ли сделать это на снегу. И, наконец, неуверен в том, что от этого не станет хуже. А еще я знал насчет…

В голове раздался легкий звон. Это один из психоблоков выразил свое «недоумение». И правильно. Нечего сомневаться. Лучше жалеть о содеянном — тем более, если не получится, долго жалеть не придется — чем горевать о том, что мог сделать и не сделал.

Поднявшись на ноги, несколькими хлопками отряхнул свой плащ, после чего, предварительно захватив у лекарей пару зелий, неторопливо двинулся в сторону укрепленной стены. Поднялся на нее по одной из двух лестниц и подошел к краю, осматриваясь. Основная моя проблема сейчас заключалась в том, что снег просто не предназначен для создания на нем печатей. И он абсолютно не был предназначен для создания печатей, которые впоследствии должны были использоваться людьми. Мне, Торлу и Шуну предстояло стоять внутри нее, а как это сделать, если один-единственный шаг сразу же сотрет начерченную линию? Использовать что-нибудь в качестве помоста? В лагере не осталось ничего подходящего, а использовать повозку или телегу, на которой приедут Видящие… слишком долго. Печать нужно начертить как можно быстрее, тем более не факт, что они выбрали именно такой способ передвижения, и не факт, что мне хватит размеров повозки для моей печати. Вернее, мне точно не хватит!

Сбоку появилась тень, и чья-то рука, скользнув под плащ, обняла меня за талию.

Переведя несколько рассеянный взгляд на Вейсу, я, положив свою руку ей на плечи, прижал к себе.

— Взгляд у тебя такой, будто глупость какую-то задумал, — чуть насмешливо произнесла она.

Будто и не было прошедшего месяца.

— Ты знаешь, действительно задумал, — вздохнув, признался я.

— Если ты умрешь, я, наверное, на тебя обижусь.

— Ты знаешь, — повторился я, — тогда я, наверное, тоже на себя обижусь. Смерть — это вообще самый легкий способ избежать проблем. Чик-чик, и ты больше никому и ничего не должен, включая себя.

Немного молчания и:

— Я смотрю, ты задумал не просто глупость, а большую глупость.

— Где тут можно спуститься со стены?

— Пошли, — потянула она меня в сторону, — там есть веревки.

По краям стены, оказывается, специально приготовили все, чтобы как можно быстрее поднять отступающих людей.

— Передай Карсту, чтобы они действовали согласно своему плану, так как мой может и не сработать.

— Что ты хоть задумал?

— Да вот не нравится мне, что наших Видящих всего два, а их целых семеро, попробую уровнять шансы, — перекинув веревку через край, приготовился я слезать.

— Стой, — легла мне на плечо рука девушки. — В старых легендах молодой Искусник всегда получал поцелуй в награду от спасенной им принцессы.

— Так я вроде пока еще никого и не спас, — засмеялся я, посмотрев через плечо на улыбающуюся Вейсу.

— Так и я на принцессу не тяну, — обхватывая мое лицо руками, произнесла она, заставляя полностью повернуться к ней.

— Я недавно слышал, что не рекомендуется целоваться на морозе… хотя сам еще не пробовал.

— Ничего, я готова рискнуть, — подмигнула она, уже почти касаясь губами моих губ.

Обхватив ее, прижал к себе.

— А что? По-моему, вполне нормально, — слегка отстранившись, произнесла она.

Ничего не ответив, снова подтянул ее к себе.

— Я говорила только об одном поцелуе, — усмехнулась Вейса, снова отстраняясь от меня.

— Да я и против третьего возражать не буду.

— А потом и против четвертого…

— Да и против пятого тоже, — подхватил я.

— Какие нынче наглые молодые Искусники пошли.

— Так и принцессы им подстать! В случае чего, ножом кинет, а то и вовсе руки сломает своему кавалеру, если тот их слишком уж распустит.

— Обещаю не ломать.

— Ммм… какие многообещающие слова, боюсь, что мне теперь просто нельзя давать волю своей фантазии.

Обхватив мою шею руками, Вейса заставила меня склониться к ней и, приблизившись к моему уху настолько, что от ее горячего дыхания у меня пробежали мурашки по всему телу, произнесла:

— Тогда я пофантазирую за нас обоих.

— Твою ж мать! — довольно резво отскочил я от нее, хватаясь за голову. — Я же еще чуть-чуть, и забуду, что вообще собирался делать!

Сложив руки на груди, Вейса насмешливо посмотрела на меня своими серыми глазами.

— Больше не задерживаю.

Сс`аргас! Не задерживает она меня… а весь внешний вид так и говорит: только попробуй мне уйти после этих слов! Выбрал, называется, себе пару. Прекрасно знает, что вскоре будет, что мне надо приготовиться, но все равно не может прекратить играть. Ведь так даже интереснее, эмоциональнее… демонова маньячка! Шун был прав. Я — дурак! И кого только выбрал?

— Мне. Надо. Идти, — едва не скрипя зубами, четко и по слогам произнес я.

— Так иди! — слегка показала зубки эта… эта… не знаю даже как обозвать!

— Не могу идти, — мотнул я головой, — ты ведь меня не пускаешь.

— Да я вообще в сторонке стою, — произнесла она равнодушным тоном, который никак не вязался с плясавшими в ее глазах искорками.

Сделав два шага, снова притянул ее к себе.

— Все, — отстранился я, — мне надо идти. Вот тебе даже сувенир на память.

С этими словами я, стянув варежки, достал из-за пазухи амулеты блокировки и, сняв их через голову, вложив в ладонь девушки.

Источники, раньше придавленные силой амулетов, все как один… потянулись? Пока носил эти амулеты, даже и не замечал, что, оказывается, настолько сильно от них устал. Ведь я не мог их снимать, даже плавая в воде. Понимая, что сейчас от меня требуется, я просто позволил энергии свободно течь через меня. От Вейсы я отступил, уже укутанный в «золотые одежды», но в этот раз все было не настолько просто, как когда-то на Заставе.

Поверх золотого покрова заплясало столь же золотое пламя, небольшое, буквально в палец длинной, но я чувствовал, что оно должно быть не таким маленьким. Слегка склонив голову к плечу, прищурил глаза и сразу увидел, каким должен быть настоящий размер окутывающего меня золотистого пламени. Все в радиусе двух сажень слегка выцвело, как бы очерчивая вокруг меня ровный круг. Вот этот радиус и показывал, каким именно должно быть пламя… только останется ли пламя пламенем после того, как примет свою законченную форму? Да и, собственно, что это вообще такое? Никогда о подобном не читал и не слышал, даже от Учителя. А главное — я слегка обернулся — что это за туман?

Как и больше месяца назад, на Заставе, клубившийся за моей спиной туман, казалось, отчаянно пытался принять какую-то форму. Однако в этот раз я понял одну вещь, которую не заметил в прошлый раз. Или просто не мог заметить? Ведь на Заставе «золотой покров» был намного слабее нынешнего, и поэтому все выглядело не настолько явно. Суть в том, что окружавший меня свет и пламя определенно мешали туману сформироваться. По какой-то причине они не могли сосуществовать вместе. Вот только я не имел и малейшего представления как о первом, так и втором, поэтому просто не знал, как убрать покров, но оставить туман, или наоборот. На Заставе мне казалось, что я просто смешиваю энергию, и ничего более, но теперь… теперь я уже не был так в этом уверен. Сейчас я еще не знал точно, скорее, просто чувствовал, что смешивание типов энергии служит началом чего-то… необычного… чего-то за пределами моего понимания… за пределами? Да, верно, чего-то ЗАПРЕДЕЛЬНОГО.

А вот последнее, это определенно была не моя мысль… значит, говоришь, Запредельное? Кажется, теперь я знал, изучением чего мне предстояло заниматься всю свою оставшуюся жизнь. И, кстати, о жизни… мне точно надо самым тщательным образом подумать о расстановке собственных приоритетов. Потому что если я не примусь за дело в самое ближайшее время, моя жизнь будет иметь все шансы стать настолько короткой, что просто не может идти и речи об изучении чего бы то там ни было.

Подмигнув Вейсе, которая сейчас смотрела на меня, едва рот не раскрыв от удивления, повернулся в сторону перекинутой через стену веревки. Кстати, на счет удивления. Еще когда Вейса только начала просто меня целовать, все, кто видел нас, останавливались как вкопанные, а уж теперь, после «золотого покрова», народ и вовсе выпал в осадок. И в обоих случаях удивление оправдано. В первом, потому что Вейсу знали все, особенно ее характер, а во втором… не каждый день увидишь вещи, подобные той, что я умудрился продемонстрировать.

Потянувшись к веревке, недоуменно замер.

Я и раньше не считал свой Источник обычной энергией, но всегда списывал это на свое воображение. Даже на Заставе, когда неожиданно четко воспринял свою изначальную Силу, как некоего умудренного годами старца, сидящего в кресле, я все равно списывал это на свое воображение. Задумчивый Мудрец — моя изначальная Сила. Отмороженный Маньяк — моя приобретенная Сила. И «Я» — моя энергия Души. И вот сейчас, абсолютно неожиданно, от совершенно элементарного действия, мое представление о собственной Силе просто осыпалось мелкими осколками.

Похоже, пора было признать, что мое пребывание в Легионе влияет на мою жизнь самым причудливым образом. Мне всегда казалось, что я полностью контролирую свою жизнь, а если и не контролирую, то понимаю ее, как говорится, «от и до». Вот только, чем дольше я обретался в Легионе, тем чаще и чаще стали разрушаться сами основы моего представления о вещах, которые всегда казались мне чем-то незыблемым. Сначала Легион, совершенно не соответствующий моему представлению о нем. Затем был Легион в Легионе, а недавно и вовсе вскрылось третье дно. Причем, я уже был не уверен, что под третьим не скрывается четвертое. К этому еще следует добавить Тирма с его двойным дном. Карста с его тремя вариациями и, опять же, двойным дном. Еще не следует забывать и про Лирта, который вообще не пойми кто и что. Вдобавок к этому всему оказалось, что вся моя жизнь — это чья-то игра и я больше похож на детскую куклу, управляемую невидимыми ниточками. И вот теперь вообще полный сс`аргас, как говорится!

В тот момент, когда я потянулся к веревке, чтобы соскользнуть со стены, Мудрец мрачно насупился, Маньяк презрительно скривил губы, а, казалось, шагнувший прямо из моей «тени» Третий примирительно положил руки им на плечи. Мудрец отвернулся, Маньяк, тоже отвернувшись, раздраженно сплюнул в сторону, а Третий, казалось, виновато улыбнулся, будто извиняясь передо мной за такую реакцию своих… коллег?

Выпрямившись, я недоуменно посмотрел на свои охваченные золотистым огнем, руки.

Источники НЕ ХОТЕЛИ, чтобы я спускался по веревке. Я чувствовал их неудовольствие мной, будто едва не опозорил их, чувствовал злость Маньяка, явно хотевшего дать мне по голове, чувствовал сожаление Старика, тяжело вздыхавшего на нерадивость собственно ученика, и чувствовал смущение Третьего за всех нас. Последнего я ощущал как копию самого себя, только копию непостоянную… вот только в чем заключалось его непостоянство, пока понять не мог. И все-таки, как мне приказываете спускаться, если нельзя трогать веревку?

Запрыгнув между ледяных зубьев, я посмотрел вниз.

Три с половиной, а то и все четыре сажени. И как мне спуститься, если веревкой пользоваться нельзя? Спрыгнуть? Снег внизу утрамбован до каменной твердости, поэтому ноги если и не сломаю, то уж отобью так, что мало не покажется. И чего они от меня тогда хотят?

Довольно странное ощущение, когда ты видишь, как на тебя смотрят несколько «человек», и точно знаешь, что это лишь навеянная сознанию картинка. Когда пришло понимание, что все три Источника выжидающе смотрят на меня, я едва сдержал порыв обратиться к ним вслух. Однако вопроса: «Что?» — отчетливо прозвучавшего в моей голове, им вполне хватило. Вся троица дружно посмотрела вниз, будто они стояли прямо рядом со мной… что, в принципе, вроде как и было, ведь они мои Источники, но ведь… я уже откровенно начал путаться. Пару дней назад я мог с уверенностью сказать, что Источники находятся внутри меня, а теперь… демон бы их знал, где они находятся! По крайней мере, вот так прямо признать, что у меня внутри «сидят» три мужика, мне было откровенно трудно. И мало того, что сидят, так еще и заставляют прыгать с высоты в четыре сажени. На всякий случай я решил удостовериться, и мысленно подумал: «Точно?» Но три синхронных кивка развеяли мои последние надежды.

Мысленно припомнив Эрсиана, сделав глубокий вздох и ухватившись руками за зубья, мощным толчком отправил свое тело вперед, чтобы не попасть на колья. Позади меня раздалось удивленное восклицание, да не одно, но ветер засвистел в ушах, тут же отрезая все остальные звуки. Буквально секундное падение, хотя я все равно снова успел вспомнить Эрсиана, а затем… Старик скосил взгляд, Маньяк чуть шевельнул пальцами, а Третий, явно довольный, сложил руки на груди. На мгновение под ногами плеснуло целое море зеленого огня, без труда гася мою скорость и плавно опуская на землю. Огонь, разойдясь от меня, как круги на воде, бесследно исчез, не оставив на снегу ни единой отметены.

Я уже ничего не понимал.

Еще куда ни шло обладать разумом, но вот самостоятельно пользоваться энергией уже выходило за все рамки. Однако троица лучилась довольствием. Мудрец довольно щурился. Лицо Маньяка исказила откровенно ненормальная усмешка, а Третий был просто рад, поглядывая то на одного, то на другого, и про меня не забывая.

Значит, управляете энергией, да? Посмотрев на «золотой покров», охватывающий мою руку, я уверенно двинулся вперед и к центру Ущелья. Нужно было оставить пространство на случай неудачи, чтобы народ на стене успел среагировать. Именно по этой причине я отошел от стены почти на сотню саженей. Правда, впоследствии выяснилось, что во всем этом не было никакой необходимости. Никто и не собирались отсиживаться за стенами. Они вообще были сделаны в качестве отвлекающего маневра, но обо всем этом я узнал уже много позже.

Оглядевшись, похрустел пальцами, настраиваясь на рабочий лад.

— Ну-с, приступим-с…

Стоило обратиться к Источнику Жизни, как Мудрец мгновенно встрепенулся, щедро одаривая меня своей энергией. Маньяк было дернулся, но рука Третьего, предусмотрительно положенная на его плечо, не дала ему сделать глупости. Улыбнувшись, Третий сделал приглашающий жест другой рукой в сторону поднявшегося из своего кресла Мудреца.

Первоначально я хотел использовать энергию наподобие карандаша, самостоятельно чертя печать, но теперь… Энергия двумя синими жгутами стекла с моих рук и, все больше и больше удлиняясь, вскоре образовала круг, радиусом почти в три сажени. Прервав поток энергии, я некоторое время изучающее смотрел на светящийся круг. Получилось. Причем, здорово получилось. И все бы было хорошо, если бы все, что я сейчас сделал, хоть как-нибудь бы укладывалось в мои знания. Если о прямом управлении энергией еще что-то слышал, то вот об управлении энергией, которая уже не связана с тобой напрямую, вообще не представлял, что такое возможно.

Два новых жгута энергии сорвались с моих рук и, оборвавшись, будто две светящиеся змеи, соединившись хвостами, самостоятельно расползлись в разные стороны, чтобы вскоре встретиться и соединиться головами. Внутри одного круга, на расстоянии двух ладоней, образовался еще один. Хмыкнув своим мыслям, образовал по центру третий круг, радиусом в одну сажень. Уже уверенный в своих силах я, тем не менее, остановился. Один на два или два на одного? Я и Торл поддерживаем Шуна или я поддерживаю Торла и Шуна? Второй вариант предпочтительнее, ведь нужно и атаковать, и защищаться, но вот хватит ли меня на двух Видящих сразу? Я просто не знал, сколько энергии расходуют их атакующие плетения. Похоже, и здесь придется рисковать.

На этот раз с рук одна за другой сорвалось сразу двенадцать светящихся змеек, по шесть с каждой руки, а затем еще три. В противоположной от меня стороне большого круга образовалось еще два небольших двойных круга, затем еще один возле меня, а потом три последних змейки соединили все три круга ровными линиями, обозначая треугольник. Легкая вспышка света, и лишние линии просто исчезли, рисунок приобрел четкие формы. Центрами мелких кругов служили вершины треугольника, а сами круги были созданы на внешнем, большом круге, выдаваясь за его границы.

Внимательно изучив получившуюся структуру и не найдя изъянов, я продолжил.

Теперь энергия часто закапала с моих пальцев. «Капли», падая на снег, тут же спешили занять свое место между внешним и внутренним кругом. Начал я с маленького, ближайшего ко мне. Каждая капля, оказываясь внутри, складывалось в свое слово. «Отдача», «Источник», «Разум», «Резерв», «Помощь», «Энергия», «Жизнь», «Мир». Все слова писались с помощью рун, поэтому для непосвященного человека они выглядели, как куча непонятных светящихся закорючек, «вырезанных» между внешним и внутренним кругом. Здесь расстояние было небольшое, с ладонь, поэтому закончил я быстро. Затем стал наполнять основной круг. «Соединение», «Слияние», «Связь», «Группа», «Общее», «Единство». Через десять минут и основной круг заполнился словами из рун.

Пришла очередь оставшихся двух.

«Контроль», «Главенство», «Манипуляция», «Управляющий», «Приемник». Еще десять минут, и последние два круга были готовы.

Так-с, последние штрихи.

«Отдача», «Отдача» — эти слова засветились над двумя линиями треугольника, идущими от круга возле моих ног.

«Связь», — подписал я последнюю линию треугольника, соединяющую круги, в которых будут стоять Торл и Шун.

Я огляделся.

Так-с, вроде бы все верно и ничего не забыто. Линии все целостны, назначения всех кругов подписаны, сами круги соединены… вот демон! Сглупил, сглупил, ничего не скажешь. Я ведь создаю один на два, а не два на один. Надписи-то переписал, а вот про линии забыл. И как же мне теперь тебя стереть? Мысленный приказ не помог, пришлось отпускать с руки еще одну «змейку». Соскользнув на снег, она шустро добралась до линии треугольника, легкая вспышка света, и линия с подписью «Связь» бесследно исчезла. В итоге, от треугольника остались лишь две линии в виде «V», расходящихся от центра маленького круга, расположенного возле моих ног. Все? Нет. Еще кое-что забыл.

На снег упали еще три змейки, каждая из которых вскоре образовала маленький, буквально в палец длинной, круг вокруг концов получившегося «V» знака.

Вот теперь точно все, осталось дождаться Торла и Шуна. После того, как мы втроем займем круги, печать будем полностью закончена и активирована. И тогда я стану Источником для них, причем Источником не только энергии, но и «Разума». На счет последнего ничего точно сказать не могу, но, по словам Учителя, мой мозг будет использоваться, как некий вычислительный центр. Правда, как это все будет выглядеть в действии, я представлял себе довольно слабо. Вернее — вообще не представлял!

Саженей в двухстах впереди, где ущелье сильно сужалось, создавая отвесными скалами некое подобие туннеля, и резко изгибалось, из-за поворота на лыжах выскочило двенадцать человек. Наши, сразу определил я их, а вот они остановились как вкопанные. Да оно и понятно. Стоит какой-то тип, горящий золотым огнем, перед ним фигня какая-то светящаяся нарисована, тут любой бы остановился.

Подняв руку, я сначала помахал им, затем потыкал себя в грудь, и указала на стену. После третьего раза, пятеро из них устремились в мою сторону, остальные остались ждать.

— Ты кто? — первый вопрос запыхавшегося капрала.

— Свой. А вы кто? Послали следить за обстановкой? Где Видящие? Или вы из отступающих? Я думал, все наши уже там, — показал себе за спину.

Взгляд пятерки потемнел еще больше.

— Сс`аргас! — невольно вырвалось у меня. — Да я сам час назад сюда притащился, так что о ситуации знаю только самый минимум, — раздраженно произнес я.

Хотя сам виноват, нужно было уточнить, а еще лучше — самому подумать. Теперь, увидев еще людей, сообразил, что вряд ли Эксвай мог напасть на самую крайнюю сотню, а затем терпеливо сгонять людей в кучу, пока не наткнулся на наших Видящих. Скорее всего, они атаковали где-то в средине цепи наших постов, сразу разбивая Легион на две части, и вот эти люди как раз из отрезанной части, обошедшие Эксвайцев по дуге, пока Тор и Шун их сдерживали. Или, второй вариант, разведчики, раз у них у всех есть лыжи. Ведь должен же кто-то следить, чтобы предупредить о приближении?

— Так ты вообще кто? — опять повторил свой вопрос капрал. — У нас в Легионе, насколько я знаю, только два Видящих.

— Да свой я, свой, — примирительно поднял руки. — Помнишь парня возле Заставы, который использовал амулет Видящих? Так вот это я и был, только тогда не амулет использовал, а свои Силы.

На счет «использовал», конечно, приврал чуток, но ведь исключительно для пользы дела.

— Так ты Видящий?

— Сейчас лишь на половину, но подробности объяснять долго, а времени мало. Вы мне лучше скажите, где Торл и Шун? А заодно, сколько вас самих?

Имена наших Видящих назвал специально, чтобы еще снизить градус недоверия.

— И да, — глубже просчитав ситуацию, решил добавить я, — для объяснения мне хватит одного человека, а сам вместе с этими, — махнул в сторону окруживших меня воинов, — отправляйся лучше в лагерь. Доложитесь Миствею как можно скорее.

Недоверие все еще осталось, но капрал все-таки послушался. Кивнув, он жестом приказал одному из солдат остаться, а сам, отвернувшись от меня, вместе с остальными, резво работая лыжными палками, заскользил в сторону лагеря.

Оставшийся рядом со мной солдат, проводив их взглядом, распахнул свой меховой плащ и достал из пришитой петлицы желтый флаг, после чего помахал им в сторону оставшейся на повороте пятерки. Такой флаг был у каждого солдата, посланного в разведку, и не только он, но еще красный и зеленый. Выбор цветов сразу понятен. Зеленый — все хорошо, можно идти. Желтый — есть сомнения, лучше быть наготове. А красный, он и у Крани красный.

— Так вы кто? — дождавшись, когда солдат вернет свой флаг обратно в петлицу, спросил я.

— Лиран Маккой, — как младший перед старшим вытянулся он, хотя из-за лыж это выглядело как-то не так. — Приписан к сотне капитана Свольда. Конница Эксвая напала на седьмой пост, — сразу на Видящих, отметил я, — поэтому четыре сотни оказались отрезаны. Пока Видящие сдерживали нападающих, мы обошли их по кругу, и прежде, чем наши Искусники стали отступать, успели проскочить им за спину.

— В смысле проскочить? Десятком или всеми сразу?

— Десятком.

— А остальные?

— Идут параллельно Эксваю, поэтому готовятся атаковать со спины.

Четыре сотни — это больше пятисот человек, однако насколько близко они к Эксвайцам? Сильно не подойдешь, ведь если заметят, конница может просто развернуться и без единой потери перебить их всех, а если идти слишком далеко, то и особого толка от них не будет. Стоп! Еще один момент. Если Видящие уже три дня ведут бой… не сходится. Скажем, первый день они простояли на одном месте, давая возможность Легиону собраться вместе и приготовиться, но тогда почему они уже целых три дня не могут оторваться от своих преследователей? Не может быть, чтобы Эксвай наступал без сна и отдыха!

— Почему Видящие отступают так долго?

— Так ведь у них приказ генерала Миствея, задержать Эксвайцев настолько, насколько смогут.

Я бы сказал, довольно смелый приказ. И даже более того, подобный приказ означал, что Миствей уже заранее был готов убить Миркских Искусников без помощи Торла и Шуна. Похоже, о реальной силе Карста и самого Арварда я еще не знаю. Нет, фраза о тысяче солдат, которых он способен убить в одиночку, как бы говорит сама за себя… но как в нее на полном серьезе можно поверить? Вернее, даже не поверить, а принять, понять? Он, конечно, силен, но тысяча… ведь явное преувеличение… если бы не уверенность Карста, с которой он об этом говорил. Ведь он совершенно искренне ВЕРИЛ тому, что говорил. Стоп. Приоритеты, приоритеты!

— Когда появятся Видящие?

— В пределах пары часов.

Уточнив еще несколько деталей, я замолчал, чтобы тщательно все обдумать и построить несколько Схем на случай… на разный случай.

Спустя какое-то время молча стоявший рядом со мной воин встрепенулся. Заметив, что он снова распахнул плащ и достал зеленый флажок, я, обернувшись, посмотрел на стену. Зеленый флаг, большой. Похоже, добравшись до людей, капрал первым делом поинтересовался насчет меня.

Солдат рядом со мной усиленно замахал флагом оставшимся воинам, так до сих пор и стоявшим на повороте. Увидев сигнал, они двинулись в нашу сторону и уже через несколько минут остановились рядом с нами. Заинтересованно поглядывая то на печать, то на меня, они окружили солдата, шепотом выспрашивая подробности. Плетение «слуха», не найдя других источников, мгновенно подстроилось под шепот говорившего, поэтому разговор не стал для меня секретом, но ничего интересного я все равно не услышал.

Обменявшись информацией, они, снова перейдя на бег, устремилась в сторону лагеря.

— А ты чего? — поинтересовался я у оставшегося со мной солдата.

— Эрл, — подтянулся он, — разведчики, посланные следить за ситуацией, ведь о вас не знают?

— Нет, — качнул я головой.

— Вот для того, чтобы не повторилась ситуация, как с нами, я и остался.

— Молодец, — «дежурно» похвалил я его, так как, услышав вопрос, и без того уже знал, какой будет ответ, а потому просто перестал обращать на солдата внимание.

Сейчас я, пользуясь моментом, больше был занят анализом своего Искусства. Потому как, набросав в уме несколько Схем развития событий и придя к мнению, что сейчас, по большей части, строить их бесполезно, переключился на более занятную вещь. Вдобавок, все построенные Схемы так или иначе заканчивались моей смертью, поэтому, немного подумав, я решил, что незачем портить себе настроение. Вот потому и переключился на Искусство.

Например, если рассуждать о «золотом покрове», становятся заметными несколько вещей. Во-первых, резкое снижение энергозатрат организма, будто вокруг меня неожиданно стало тепло. Во-вторых, при нынешнем расходовании энергии Силы, я могу «носить» покров вечно. Затраты энергии на его поддерживание значительно уступали скорости их восполнения. Однако, оставалось непонятным, зачем мне вообще этот покров и что из него может получиться в дальнейшем?

Я посмотрел на свои руки.

Золотистый покров не плотно прилегал к моей одежде. Вдобавок, сам покров имел толщину с палец, как бы служа прослойкой между телом и пляшущим поверх покрова огнем. Наблюдая за золотистым пламенем, случайно перехватил любопытный взгляд солдата.

— Эрл, — заметив, что я смотрю на него, обратился ко мне солдат. — Разрешите вопрос?

— Разрешаю.

Обращаться к старшим по званию уже давно привык, но вот слышать подобное обращение к себе самому мне было в новинку. Почему-то на лицо так и пыталась наползти глуповатая улыбка.

— А почему вы… горите?

— Почему? — я задумчиво посмотрел на свои руки. — Честно говоря, и сам не знаю. Это какой-то странный побочный эффект и мне еще предстоит с ним разобраться.

Неожиданно в голову пришла интересная мысль, после которой я оценивающе посмотрел на солдата.

— Что? — довольно громко сглотнул он, явно занервничав от моего взгляда.

— Сделай одолжение, кинь в меня снежок.

— Эрл?! — вытаращился солдат.

— Снежок, обычный снежок! Сделаешь?

— А-а-а… это не опасно?

— Да вроде бы нет… но кто его знает? На всякий случай лучше отойди подальше.

— Хорошо.

Про приоритеты я вспомнил лишь после того, как солдат уже слепил снежок… вернее, когда он вырезал мечом из снежного наста приличного размера кусок. Все-таки я идиот. Вскоре ожидается сражение, а меня на эксперименты потянуло, но и отказываться уже вроде как было не с руки. Однако, пожалуй, мне всерьез надо подумать об установке какого-нибудь блока, чтобы он каждый раз встряхивал мне мозги, когда меня будет заносить. Вот сейчас бы «долбануло» по нервам, так я бы моментально забыл о любых экспериментах. Впрочем, не могу отрицать и того факта, что я просто скучал по своей Силе. Сначала печать, потом необходимость носить амулеты блокировки, а то ведь с моим «сиянием» меня верст за тридцать учуять можно… хм… а ведь верно.

Я с еще большим интересом оглядел свой «золотой покров». Занятно. Пусть внешне я и выглядел достаточно впечатляюще, но вот энергетически не «сиял», покров скрывал мою энергию под собой. Однако срабатывал и обратный эффект, я совершенно не чувствовал приближения Видящих, хотя должен был. Искусники ниже десятой ступени ощущались за пару верст, Искусники с десятой по шестую ступень могли «светиться», на добрую милю, а Арх-Гарны пятой ступени и вовсе мили на две. Ранл-Вирны мили на четыре, а Арх-Дайхары, от четырех и до бесконечности… в теории. На практике, не больше десяти миль, но и этот результат более чем впечатляющ. Правда, «засекать» можно лишь тогда, когда Искусник создает плетения, а вот в обычном состоянии его и не почувствуешь за таким исключением, каким стал я. Не способный управлять своими Источниками, я становился навроде зазывалы, только зазывал не в какое-либо заведение, а к себе любимому.

— Эрл? — вопросительно посмотрел на меня солдат, держа в руке… снежный кубик.

— Давай, — уверенно тряхнул я головой. — Только отойди еще подальше.

Парень… хотя, какой парень? Лет на двадцать старше меня, даром что выглядит моим ровесником. Впрочем, подобным образом можно выразиться о большей части Легиона, поэтому пусть будет парнем.

— Кидаю, — предупредил он и, размахнувшись посильнее, кинул свой «кубик».

Я проводил взглядом пролетевший мимо меня снежок, после чего с немым укором посмотрел на солдата.

— Простите, эрл! — отстегнув лыжи, бросился он за еще одним «кубиком». — Я сейчас!

В этот раз он кидал с таким лицом, будто от этого зависела его жизнь. Снежок полетел прямо мне в голову, поэтому инстинктивно вскинул руки, невольно напрягаясь и, неожиданно, буквально на мгновение, ослеп. Будто резко посмотрел на ярс и тут же отвернулся. Опустив руки, я наткнулся на недоуменный взгляд солдата.

— Эрл?

— Что произошло?

— Эээ… я не уверен.

— Где снежок?

— Ну… сгорел.

— …

— Давайте, я лучше еще один кину.

Я согласно кивнул.

Парень, остановившись шагах в десяти от меня, легонько кинул очередной «кубик», метясь мне в живот. Он попал, но я ничего не почувствовал, а сам снежок просто упал на землю.

— Сгорел, говоришь? — уточнил я.

— Так точно, эрл! Будто черным пеплом осыпался, но пепел еще в воздухе исчез.

— Пеплом, значит… а больше ничего не было?

— Ну… вроде ваше пламя делалось сильнее, но я не совсем уверен.

Я оглядел свой покров, а затем прислушался к себе. Вроде бы ничего, да и потери энергии не заметил.

— Кинь в меня еще раз.

Солдат послушно выполнил просьбу, но результат остался прежним. Я рассмотрел первопричину и попросил запустить в меня еще один снежок, только уточнил, чтобы кидал он мне в лицо. Снова вскинул руки, однако… ничего. Очередной «кубик», ударился о пламя и упал на снег. Самого толчка я не почувствовал, вдобавок заметил, что снежок не разлетался от удара. Создавалось впечатление, будто вся его скорость, стоило «кубику» прикоснуться к покрову, мгновенно гасилась. Эта теория подтверждалась еще и тем фактом, что я совершенно не чувствовал удара от попадания.

— Кидай в мою ладонь, — приказал я, стягивая с одной руки варежку.

Снежок влетел точно в мою поднятую руку, но даже голой рукой я не почувствовал ни малейшего колебания. Задумчиво посмотрел на упавший «кубик», удовлетворенно кивнул головой. Кажется, что скорость действительно гасилась, и не только скорость. Голая рука, охваченная «золотым покровом», практически не чувствовала холода. Холод и быстролетящие объекты… защита такая, что ли? Почему холод — понятно, от него запросто можно сдохнуть, а быстролетящий объект — это возможная атака. Занятно, но от чего тогда еще может защитить «покров»?

Однако уже спустя мгновение моя теория сдохла на корню. При банальной попытке надеть варежку обратно на руку я просто не смог этого сделать. «Золотой покров» совершенно никак не влиял на шерсть, но зато не «пускал» ее к руке. У меня было впечатление, будто я пытаюсь натянуть варежку не на собственную руку, а на голую стену.

— Эрл? — раздался голос солдата.

Н-нда… наверное, занятной зрелище. Стоит тут идиот и не может натянуть на руку собственную варежку, но ведь действительно не мог! Покров просто не давал мне это сделать. Сосредоточившись, я прекратил поток энергии. Источники сразу же «заворчали», но я мысленно их успокоил, что это лишь временно… демон все задери! Дожил, я уже успокаиваю собственные Источники. После подобных вещей невольно начинаешь сомневаться в собственном рассудке. Но, как бы то ни было, стоило взять под контроль энергию, как «золотой покров» пропал. Сразу стало намного холоднее и светлее, намного светлее! И это странно. Ведь учитывая, как именно выглядит покров, для меня, наоборот все должно было стать темнее. Тем не менее, я снова смог надеть варежку на руку, а затем опять смешал все три энергии.

«Золотой покров» мгновенно укутал мое тело, краски мира опять несколько поблекли, зато снова стало теплее. Светлее, темнее… значит, покров отражает даже свет? А темноту он будет отражать? Скорость, холод, свет… я теперь уже просто не знал, что и думать. Чем же является покров? Нет, похоже, он определенно представлял собой некую защиту, но вот принципы работы этой самой защиты для меня оставались совершенно непонятными. От чего именно она защищала? От всего? Но если от всего, то каким образом? И почему я тогда могу стоять на снегу? Непонятно, непонятно, ничего непонятно! Да еще этот пепел, в который превратился брошенный снежок. Почему больше ничего подобного не происходило?

Я мысленно восстановил последовательность своих действий. Снежок в лицо, вскинутые руки и… и все. Нет, значит, не все. Еще глубже копнул в памяти, восстанавливая все произошедшее до последней детали. Ага. Напрягся, да еще и на одно мгновение потерял зрение. Желание защитить лицо, а потому и резко вскинутые руки. Напряжение? Испуг? Нет, я не испугался, просто чуть напрягся из-за атаки в лицо, тело среагировало чисто рефлекторно. Значит, напряжение? Проверим.

— Давай еще раз, — поднял я взгляд на солдата. — Кидай снова в лицо.

— Так точно.

Он взял в руки один из «кубиков», в изобилии лежавших возле его ног и, слегка размахнувшись, метко запустил мне прямо меж глаз. Я выставил руки перед собой, мысленно прокручивая в голове, насколько сильно я не хочу, чтобы снежок в меня попал. Облом. «Кубик», как и все разы до этого, просто упал на снег. По крайней мере, так все выглядело на первый взгляд. Какое-то отличие все-таки было, но вот в чем оно заключалось, понять так и не смог. Не помогли даже воспоминания. Если судить по ним, то ничего не изменилось, однако я все-таки что-то почувствовал. Определенно почувствовал.

— Следующий! — кивнул я парню.

— В лицо?

— Да.

На этот раз я даже не стал поднимать руки… и правильно сделал. Даже зная о том, что ничего не почувствую я все равно напрягся. Вдруг не отразит? Вдруг попадет? Пришлось крепко сжать зубы и руки, чтобы не среагировать. Вдобавок, перед мысленным взором промелькнула отчетливая картина того, как снежок смачно разлетается от удара об мое лицо.

На этот раз, не закрываясь руками, я увидел все вполне отчетливо. «Золотой покров» буквально раздался во все стороны, явно пытаясь принять шарообразную форму, но по какой-то причине не сумев этого сделать. Меньше чем на мгновение я оказался заключен в овалаподобный кокон, однако прежде, чем я успел что-либо сделать, снежок коснулся «золотого покрова». Парень был прав, снежок действительно сгорел. Только сгорел так, будто его кинули не в меня, а в… горящий дом. Когда полыхает нечто большое, то к этому из-за нестерпимого жара невозможно подойти и на несколько сажень. Однако, если допустить возможность того, что некто сумел переместить горстку снега прямо к огню, что бы произошло с ней? Скорее всего, она бы просто мгновенно испарилась, почти так же, как кинутый в меня снежок.

Соприкоснувшись с покровом, он исчез, будто капля воды, упавшая на добела раскаленную сковороду. Вот только основная странность заключалась в том, что он не испарился, а именно что сгорел. Снежок при соприкосновении с покровом мгновенно обратился в черный, крупный пепел, но прежде, чем этот пепел успел опуститься на снег, он исчез! «Растаял» прямо на глазах, будто не пепел, а иллюзия, выполненная Искусником. А после того, как исчез снежок, покров сразу же вернулся к своему первоначальному размеру. Причем, вернулся настолько быстро и неуловимо, что я даже сначала засомневался, а не показалось ли мне все произошедшее? Однако прежде, чем успел хотя бы подумать об этом, мой «ассистент» расплылся в довольной улыбке.

— Вот, — кивнул он, — я же говорил, что прошлый снежок сгорел.

Действительно, по-другому этот процесс и не назовешь… по крайней мере, пока. Вот разберусь, если, конечно, вообще разберусь, а еще, если выживу… ну и далее по списку. В общем, будущее покажет! Может, так и будет «гореть», а может, и какой-то термин или название подберу… да и в книжках надо будет посмотреть, вдруг чего найду? Правда, я слабо себе представлял, где именно мне предстоит искать необходимую информацию. Искусство Смерти под запретом, а Демоническим Искусством и последний дурак заниматься не станет, однако без этих двух составляющих не работает «золотой покров». И где, спрашивается, искать? Лично меня гложут оч-чень большие сомнения, что в книгах, относящихся к созданию амулетов или Искусству Жизни, можно найти хотя бы упоминания о подобном, а уж про более подробную информацию и вовсе молчу.

— Нет, я, конечно, знал, что ты еще тот идиот, но даже я тебя недооценил, — совершенно неожиданно для меня раздался голос Карста.

Впрочем, неожиданным он стал не только для меня. Стоявший напротив меня парень едва не подпрыгнул от голоса капрала. Мы с ним настолько увлеклись, что совершенно выпали из реальности, особенно я. Парень хоть иногда поглядывал в сторону изгиба ущелья, а вот на лагерь никто из нас не смотрел.

— Признаю свою ошибку! — поднимая ладони на уровень плеч и разворачиваясь на голос, произнес я. — Почувствовал свою Силу, вот тормоза и потерял.

Сказал и замер, рассматривая представшую передо мной четверку — Карст, Арвард, Герцог — так до сих пор имени его не знаю — и Линдгрен, он же Невозмутимый, он же Линг. Все четверо были одеты в полностью белоснежные одежды, что хоть отчасти нас извиняло. Несмотря на тот факт, что они стояли буквально в паре саженей от меня, взгляд мог фокусироваться лишь на их открытых лицах. Стоило посмотреть ниже, как перед глазами все начинало плыть, и они буквально сливались со снегом. Вот только я никогда раньше ни с чем подобным не сталкивался, а потому даже не мог сказать наверняка, было ли это действием амулета или просто спецификой человеческого зрения.

От наемников, нападавших на Заставу, всему нашему Легиону достались теплые черные меховые плащи с перекрещенными мечами на спине — отличительным знаком наемников. Знаком, насколько я знаю, повсеместным, то есть всемирным. Правда, мы эти знаки уже успели вспороть и нашили свой знак — ворон, сидящий на человеческих костях. Вот подобие таких плащей и было сейчас надето на всех четверых, только не черные, а белоснежные. Даже более того! Под плащом виднелись белоснежные доспехи, на ногах у всех были надеты белоснежные сапоги, а к капюшонам были пришиты белые повязки, закрывающие большую часть лица. При более пристальном осмотре обратил внимание, что плащи были явно длиннее необходимого. По крайней мере, для повседневного ношения, а вот для маскировки самое оно. Сел за какой-нибудь кочкой и мгновенно сам стал еще одной кочкой.

— Я смотрю, вы уже давно были готовы к чему-то подобному, — не спрашивал, а утверждал.

За одни день нереально… да даже пусть за три дня! Одежда выглядела СЛИШКОМ подготовленной и, главное, привычной. Похоже, каждая деталь снаряжения была проверена временем.

— Да вот знаешь, — сверкнул глазами Миствей, растягивая губы в несколько ненормальной улыбке, что при его габаритах выглядело весьма впечатляюще, — больно мне в прошлый раз не понравилась наша беззащитность перед Эксвайскими Искусниками. Вот я и решил, что будет совсем не лишним подстраховаться на будущее и, как видишь, не зря решил.

Ехидный взгляд Карста в сторону Миствея был для меня лучше всяких слов. Сразу стало понятно, кто еще принимал самое деятельное участие в планировании подстраховки. Однако капрал скромно промолчал, но, к предсказателям не ходи, Миствею это еще аукнется. Когда у Карста будет плохое настроение, он обязательно припомнит Арварду сегодняшний случай, чтобы испортить настроение ему и поднять себе. Он так всегда делал, особенно со мной.

— И все-таки мне интересно, как вы пробьете защиту Видящих? — поинтересовался я. — Ведь обычные удары их не возьмут. С помощью амулетов или нет?

Реакция на этот вопрос последовала довольно странная. Герцог хохотнул, Линг, до этого обращавший на меня внимание не больше, чем на летающую муху, посмотрел так, будто вместо мухи я оказался какой-то неведомой зверушкой. Зато Карст как-то неожиданно стушевался, уставившись куда-то в небо, а вот Арвард не сдержался:

— Ты что, до сих пор ему не показал?! Даже не рассказал?!

— Ммм… нет. Еще нет.

— А как же тренировки с Лингом?!

— Я запретил ему на них ходить, — все еще смотря куда-то в сторону и вверх, ответил Карст.

Судя по виду нашего бравого генерала, после такого ответа, он вот так сразу даже и не нашел, что сказать.

— Ладно, — произнес Миствей некоторое время спустя, — дело твое.

— Вот перейдет на второй Шаг, тогда и поговорим, — попытался строго произнести Карст, но прозвучало это как попытка оправдаться.

— Демон с тобой! А ты, Крис, извини, — развел руками Арвард, посмотрев на меня, — в будущем узнаешь, как именно мы можем атаковать Искусников.

— Да ладно, — пожал я плечами, — мне просто интересно, но не более, — горжусь сам собой, просто идеальная ложь с полным контролем тела, даже Миствей не заметил. — И вообще, меня сейчас больше волнует вот это, — похлопал я себя по груди, имея в виду «золотой покров».

— Меня это тоже волнует, — кивнул Арвард, — но нам уже пора, поэтому расспрошу тебя в другой раз.

— Вы где заляжете? На изгибе?

— Искусники должны быть впереди, поэтому вон там, — махнул рукой Миствей, на склон слева от меня. — Для сражения они выйдут вперед, а тут мы и вмешаемся… если понадобится.

— Да, наверное, понадобиться, — сразу понял, из-за чего он так уточнил. — Я толком и сам не знаю, как работает эта печать, поэтому может и вовсе ничего не получиться.

— Посмотрим, — тряхнул головой Арвард. — Если случится нечто непредвиденное, подадите сигнал, а если все нормально, помашите в нашу сторону зеленым флагом. Двинули, — призывно махнул он рукой, и вся четверка направилась в ранее указанную Миствеем сторону.

— А вы тут кончайте дурью маяться и лучше по сторонам смотрите, — напоследок буркнул Карст, явно считая себя проигравшим в произошедшем «споре» с Арвардом и пытаясь хоть как-то «реабилитироваться».

Мы с моим «ассистентом» переглянулись, дружно посмотрели на приготовленную рядом с ним горку «кубиков», затем в спины удаляющейся четверке и… заржали. Взгляд оглянувшегося Карста не сулил мне ничего хорошего, но остановиться я уже не мог. Парень еще пытался себе рот закрывать, даже присел, чтобы удержать рвущийся наружу хохот, но куда там… Его «ржание» мгновенно заглушило мой уже успокаивающийся смех. Однако в этот момент я как раз набрал полную грудь воздуха и, получив «поддержку», тут же зашелся в новом приступе безудержного веселья. Так мы и стояли, хохотали, утирали выступившие на глаза слезы, и тщетно пытались успокоиться.

Минут через пять, когда мы уже почти пришли в себя, из-за изгиба ущелья показалась пятерка воинов. Завидев нас, они резко остановились, но парень уже махал им зажатым в руке зеленым флажком. Правда, махал он, опираясь одной рукой на колено, будучи не в силах разогнуться. Создавалось впечатление, что он сдается, а не подает сигнал. Естественно, такая поза не могла «безболезненно» пройти мимо моего хорошего настроения. Очередной приступ хохота не заставил себя ждать, а там и парень присоединился. Причем от болевших ребер у него смех мешался со стонами, что только подогревало наше общее веселье. Когда до нас добрались разведчики, я уже стоял на коленях, уткнувшись головой в свои руки, а парень сидел и… плакал. Этот уже просто смеяться не мог, поэтому у него и катились одни лишь слезы. А, увидев взгляды пятерки разведчиков, он и вовсе закрыл лицо руками. К текущим слезам добавились громкие всхлипы, создавая полное впечатление, что парень рыдает, а не смеется. Не в силах дышать, я принялся колотить рукой по снегу.

Я понимал, что нужно расспросить их, но… демон его знает, были ли это нервы, или за последние полгода я просто двинулся умом, однако просто не мог себя заставить перестать смеяться. Командир разведчиков явно списал все это на нервы, и так как я выглядел, как минимум, непонятно, за нас обоих досталось «ассистенту». Зачерпнув рукой горсть снега, мужчина приподнял голову парня и… в общем, смех у него прошел практически сразу. Вид отплевывающегося парня успокоил и меня.

— Когда они будут здесь? — отдышавшись, спросил я, а затем, натужно кряхтя, поднялся на ноги.

— Два часа.

— Ладно, можете идти, — махнул я рукой в сторону лагеря, — у нас тут уже давно все готово.

— С вами точно все нормально? — уточнил командир.

Черные, глубоко посаженные глаза смотрели на нас крайне подозрительно.

— Да нормально… эй, как там тебя, подай сигнал нашим.

— Лиран Маккой, — ответил «ассистент», поднимаясь на ноги.

Достав зеленый флаг, он помахал им в сторону ушедшей четверки. До них было не так уж и далеко, но ни одного из них я не видел. Вдобавок, из-за смеха я даже примерно не представлял, где они засели.

— Это вы кому? — удивился командир.

— Нашим, — ответил вместо меня Маккой. — Эрл, я вам больше не нужен?

И у него, и у меня на лицо сразу наползла глуповатая улыбка.

— Нет, — покачал я головой, — только оставь мне флаги… на всякий случай. Да и Видящим просигналить будет совсем не лишним.

Хм… откровенно говоря, парень мог оставить мне флаги и раньше, просто никто из нас двоих даже не удосужился об этом подумать.

— Так точно! — бодро отозвался он и, вытащив все три флага из петлиц, воткнул их в снег рядом со мной.

Проводив взглядом ушедших — заскользивших? — к лагерю разведчиков и Маккоя, повернулся в сторону изгиба — осталось только ждать. Вдобавок, вскоре после безудержного веселья, навалилась какая-то апатия. Все стало абсолютно «фиолетово». Легкий анализ собственной психики сразу дал ответ: «рабочее состояние». И хорошо. Нет эмоций, только чистый разум, и сейчас для меня это самое лучшее.

В подобном состоянии два часа прошли, как одна минута.

Несмотря на тот факт, что Видящих я чувствовать не мог, меня подтолкнули Источники. Странно, пусть они совсем не говорили, но, казалось, я понимал их и без слов. Причем, чем дольше их чувствовал… чем дольше был на них «настроен», тем легче мне давалось это самое понимание.

Взяв зеленый флаг в руку, я поднял его над головой и замахал, после чего через секунду, максимум две, из-за изгиба вылетела шестерка коней, запряженных в открытую повозку. Прежде, чем солдат, исполнявший обязанности возницы, успел придержать коней, он увидел мой зеленый флаг, поэтому заминки не произошло.

Я убрал флаг и потянулся.

Похоже, теперь дело оставалось за малым — суметь выжить… ну, и убить всех.