Весь день я натыкалась на Джуна, везде мелькала его противная, надменная физиономия. Он даже не пропускал лекций. Хорошо, что на второй паре у нас шло разделение, и я смогла немного остыть. Почти успокоиться.

Пару раз натыкалась на Ларри с Джастином — они бродили по коридорам, держась за руки и о чем-то серьезно говорили. Тоже выясняли отношения? День сегодня, что ли, такой?!

Подруга вела себя странно, как будто чувствовала себя не в своей тарелке — потупленный взгляд, виноватая улыбка. В ее фигуре сквозила неуверенность, и от этого мне самой становилось не по себе. Но Джастин прыгал вокруг, как заведенный зайчик и все пытался ее рассмешить. Ботаник строил уморительные рожицы, выкручивал забавно руки, но девушка лишь слабо улыбалась.

Я не стала к ним подходить, потому что настроение было где-то на уровне плинтуса минус третьего этажа.

Поцеловать и оттолкнуть — это вообще нормально?

Не особо стесняясь, я спросила об этом у профессора Бернса. Мужчина-лев помолчал, но потом разразился метафорами и какими-то странными примерами из психоанализа.

Я ничего не поняла.

— Почему девушки отвечают за пирожные, а парни — за горячие напитки? Какой в этом смысл? Я тоже умею варить кофе! — задала второй вопрос я.

Девчонки посмотрели с неудовольствием, но я все свое внимание перенесла на профессора. Раз о нем ходит такая слава, будто он спец в вопросах счастья, пусть все разъяснит.

Тем более, именно из-за него нас направили на отработку. И хотя было не трудно помогать Лакрецио, и благодаря Ларри и счастливому случаю я научилась делать пасту, все равно лев вызывал не самые приятные чувства.

— Потому что юные феечки очень нежные и воздушные, а парни — горячие, как чай или кофе, — ответил он мне.

— Все равно не понимаю, почему бы не назвать этот вуз Академией кондитерского искусства, зачем нужно приплетать счастье? — пробурчала я.

Мне не нравилось, когда люди или феи обходились общими фразами. Это же надувательство! Особенно со стороны преподавателя. Он вообще, собирается нас чему-нибудь научить или нет?

— Вы можете приобрести мою новую книгу по эксклюзивной цене, — вдруг сказал он, и на парте появилось по толстому талмуду, — В ней я рассматриваю проблему деления в вашей Академии и прихожу к нерадостным выводам...

— Каким? — с дрожью в голосе спросила Бирсэн.

— Вашу Академию нужно объединить с Академией богатства. Тогда эффект взаимодействия между студентами увеличится и коэффициент полезности взлетит до максимального значения.

В этот момент я затосковала по нашей математичке. Нина Алексеевна взяла 5 «В» класс сразу, как только мы перешли в среднюю школу. Она несла, можно сказать, за нас ответственность и ласково называла «мои раздолбаи». Она всегда ратовала за четкость в объяснениях и за строгость в наказаниях. Рассказывала темы так, что понимали даже самые распоследние двоечники. Впрочем, как таковых, двоечников у нас не было. Если возникал вопрос по другому предмету, мы приходили к ней.

Она морщилась и поправляла смешным жестом очки, читая задачку по физике. Брала мел и тут же шла объяснять. Кажется, она питалась одним воздухом, потому что класс, познавший вседозволенность в помощи по подготовке домашнего задания, по очереди бегал к ней на переменках.

Кажется, ей было лет тридцать, поэтому она и взялась за нас с таким рвением. Объясняла, как решать цепочки по химии, давала подсказки по биологии. Выделяла основную мысль по литературе, предлагала новые фасоны по труду. Наверное, поэтому каждый из нас имел перед глазами пример идеального педагога и мерил по нему остальных.

Профессор-лев явно не дотягивал до высокой планки.

— А почем книга? — радостно поинтересовалась Ирма.

Она реально собирается покупать? Этот момент до такой степени оттолкнул меня от Бернса, что даже мысль о том, чтобы положить ладонь поверх его лапы и поделиться энергией была противна.

— Тридцать эликсиров, — бодро сказал преподаватель.

— Я возьму!

— И я! — поддержала блондинку Бирсэн.

Все повернулись ко мне.

— Я подумаю. Когда буду мыть посуду...

— Ваша хозяйственность похвальна, — кисло сказал профессор Бернс и взял плату с девочек. — Итак, записывайте тему: счастье в паре. Все вы, конечно, хотите построить крепкие и приятные взаимоотношения. Что для этого нужно? Пишем. Пункт первый: терпение...

Я записывала за преподавателем и поражалась: как к нему пришла слава? Он же говорит всем очевидные вещи, ну подумаешь, слегка структурирует их. Таким образом и я могу написать книжку и ездить с семинарами.

Неприязнь к преподавателю возрастала и достигла пика в конце лекции.

— И ни в коем случае не рассказывайте ваши секреты мальчикам. И преподавателям не говорите — это моя личная разработка, и я не хочу, чтобы она стала достоянием общественности.

Ну да, разумеется. Иначе народ заподозрит обман и объявит его шарлатаном.

— А вы, Лика, подумайте на досуге над своим поведением. Думается мне, вы связались с дурной компанией, — высокомерно сказал он и, щелкнув пальцами, исчез.

— Вот же! — только и смогла проскрежетать зубами.

— Да что она понимает, эта феоша, — девчонки покинули аудиторию, громко обсуждая мою персону.

— В какой дурдом я попала? — впервые пришла мне в голову мысль. — Просто идиотизм!

Дико злая я поплелась на Общие дисциплины. Гюрон что-то говорил про обмен магии в природе, но я понимала через слово — меня дико раздражал сидящий сбоку парень.

Поцеловал и оттолкнул! Оскорбил у всех на виду!

На перерыве между лекциями, когда я шла в нужную аудиторию, в спину летели смешки и перешептывания. Ему мало того, что на меня повесили убийство, так еще и в домогательствах обвинил?!

Что было с родителями Эльми, я не знала — вроде замяли дело, как всегда. Из второкурсниц я была знакома только Ларри, но поговорить с ней не получилось.

Гюрон выглядел невозмутимо и спокойно, будто он и не ходил с нами на дискач и не отбивался от чудовища. Уже под конец лекции я подняла руку и спросила про темных посланников:

— Расскажите, пожалуйста. Откуда они?

Мой вопрос не понравился. Мужчина поджал губы и несколько мгновений смотрел в окно. Потом поправил бордовый балахон, будто он мог криво висеть, и не очень дружелюбно сказал:

— Считается, что энергия имеет свойство скатываться. Складываться и образовывать нечто наподобие огромных заряженных снарядов. Положительной энергии в мире сравнительно мало, и она в основном скапливается внутри живых существ. Чтобы выделить или сформировать ее в один заряженный заряд, нужно приложить много усилий. Вы же помните, как сложно было сделать файербол в первый раз? А представьте, если вам нужен заряд в миллион раз больше? Иначе обстоят дела с негативной энергией. Ее много. Начиная от недовольных мыслей, переживаний и кончая болезнями — все это выделяется от живых существ и стремится складываться, уплотняться. Поэтому образуются огромные шары, наподобие планет. Темная энергия преобразовывается — вы же знаете, ничего нет статичного в нашем мире, и превращается в оживших существ. Посланники не могут покинуть темные планеты по своей воле, но они могут прийти на зов. Зов должен быть наполнен силой — он как дорожка между вызывающим и посланником.

— Но кто осмелится вызвать чудовище? — спросила я.

Глаза у куратора сузились, но я извинилась улыбкой. Придется мне вас прижать, дорогой господин Гюрон — слишком много загадок и подозрений плодятся в моей голове.

— Нехороших магов много. У них бывают нехорошие цели, Лика, — куратор опять одернул балахон. — Если бы мы могли засечь вспышки призыва, преступлений в Царстве было бы меньше.

— А чем занимаются стражи? Они разве не контролируют эти вызовы? — спросила я.

— На сегодня все. Домашнее задание — читать теорию до параграфа три, — куратор посчитал, что полно и обстоятельно ответил на мой вопрос, собрал журнал учета и исчез.

Я не удержалась и даже треснула рукой по парте: ответ был так близок! А он взял и улизнул. А еще преподаватель называется... Надо мной нависла тень Джуна. Парень выглядел напряженным и чем-то недовольным.

— Жить без него не можешь? — презрительно скривил губы он. — Настойчивость отталкивает мужчин.

— Отвали! — от всей души пожелала я и затолкала тетрадки в сумку.

В тот момент была так зла, что не заметила, как тетрадь по Секретам счастья выскользнула из рук и упала под парту.

— Дура! — припечатал Джун.

— Сам отморозок! — искренне сказала я и с трудом удержалась, чтобы не показать язык.

Почему он поднимает в душе самые противные чувства? Я редко на кого злилась так сильно, и редко когда меня выводили из себя с такой регулярностью целый день.

На следующей паре у мисс Свити он поистине терроризировал меня, иначе не скажешь. Перед уроком я продемонстрировала пасту, и мне поставили плюсик. Я облегченно выдохнула, но строгая преподавательница посоветовала не расслабляться.

— Крем — не проще шоколада. Пишите код...

Весь урок мне пришлось держаться за гнусного типа и притворно улыбаться. Пару раз он щипал мое запястье, но я давала сдачи. В итоге, крем у меня так и не получился.

Как специально, стоило мне закрыть глаза, парень делал какие-то странные звуки: то громко дышал, то скрипел ногтем по парте, один раз даже хрюкнул. Он делал все, чтобы вывести меня из себя.

— Минус, Добронравова, — вынесла вердикт мисс Свити, — тренируйся больше.

К столовой я приползла до такой степени злая, что чуть не разбила чашку.

— Что с тобой? — Ларри появилась внезапно, но и у нее под глазами четко прослеживались синяки. Бедная, это из-за меня она не смогла нормально выспаться. — Ты помнишь, у нас еще одна смена?

Злобно поскрежетав зубами, я выбрала блюда, которые до этого момента не решалась попробовать: кусок запеченного мяса на косточке и тыквенный салат. Не знаю, чья это была нога, но подавалась под кислым соусом. Опять же, насчет названия овощей для салата тоже не была уверена — наверняка это был местный аналог тыквы, но мне хотелось попробовать чего-то нового.

Вгрызаясь в мясо, я вдруг поняла, что наступила точка невозврата: мое спокойствие и отрешенность, которую Ларри приняла за доброту, прошли. Слишком много событий накопилось.

Меня злил куратор, который был замешан в убийствах. И хотя он являлся в некотором роде представителем правопорядка — стражем, и помогал мне несколько раз, я не понимала, почему он скрывает информацию от большинства. Боится потерять работу? Из-за тепленького местечка плюет на правду?

Меня бесил Джун — его наглость и хамство не прекращались, а ведь я надеялась, что мы подружимся. Пусть не будем парой в полноценном смысле этого слова, но я не предполагала, насколько дурные отношения у нас сложатся.

А уж Вий... О, мои чувства к белобрысому не укладывались в нормальные русские слова. Их можно было бы продемонстрировать ударами или взмахами рук, но я не была мастером в карате, как Ларри. Поэтому мне оставалось только крепче стискивать зубы и надеяться, что со стаканом воды все пройдет.

— Привет! — Рик появился одновременно с Джастином.

Рыжий ботаник подозрительно окинул взглядом повара и кивнул. Мы с подругой вяло поздоровались.

— Я принес энергетические напитки, они помогут вам, — негромко сказал Рик и протянул по две капсулы. — Растворите в воде.

— Спасибо, — обрадовались мы, а Джастин сбегал за бокалами с водой.

В этот момент в столовую вошел Вий. Шепот пролетел по всему залу, и нехотя я повернулась к страдальцу.

— Надо же, как парню не повезло: и пары лишился — ослаб, и ножом в бок получил, бедненький, — услышала я слова девицы с соседнего столика.

— Значит, он все еще один? — спросила ее подруга, и девушки вдвоем вздохнули.

Удивительно, почему парня до сих пор не захомутали?

Блондин вальяжной походкой подошел к своей компании. Там его громко поприветствовали, и одна из сидевших в компании девушек сорвалась и

побежала к буфетным столикам. Набрала еды и вместе с незнакомым парнем принесла несколько чашек кофе.

— Ты пьешь или как? — оторвала меня от интересного зрелища Ларри, и мы разбавили капсулу в воде.

Пока ждали эффекта, я старалась незаметно наблюдать за блондином. Он наслаждался вниманием к своей персоне. Вел себя, как самовлюбленный индюк и даже переплевывал в этом Джуна.

Мелькнула мысль, что Джун ведет себя как последний паршивец только со мной, а Вий — со всеми.

— Слушай, повар. Ларри — моя пара, не приглашай ее никуда, — вдруг сказал Джастин, и в его голосе явственно прозвучала угроза.

Я оторвалась от Вия и удивленно посмотрела на рыжика: всегда спокойный и дружелюбный парень теперь сжимал кулаки и настороженно смотрел на Рика. Младший повар в свою очередь недоуменно глянул на зеленоглазку и сказал:

— Да я не то, чтобы приглашал...

Шикнула на него, чтобы не распространялся о вчерашнем, и парень понял. Поднял руки вверх, и как бы сдаваясь, сказал:

— Хорошо, не буду.

— Ну и отлично, — облегченно выдохнул Джастин.

Думается мне, ему и самому было неловко начинать этот разговор. Но с другой стороны, это доказательство того, что Джастин ревнует?..

Я посмотрела на сникшую Ларри, но не стала выспрашивать прилюдно. Получается, рыжик не знал, какое горе случилось в семье девушки? Почему она не рассказала? Не хотела вспоминать, не было удобно?

От размышлений меня отвлек громкий стук дверей, и в столовую ворвался вихрь: Лилиана в белоснежном платье. Она напоминала панночку из всем известного произведения Горького, и только не хватало венка из одуванчиков на голове.

С разбегу девушка запрыгнула на колени Вия, поудобнее уселась и зашептала что-то радостное на ушко. Удивительно, но парень поморщился. Он аккуратно снял брюнетку с колен и показал на стул. Невзрачный парень, что принес напитки, освободил свой, и девушка разместилась рядом со своей пассией.

— Я так переживала! — услышала я ее тонкий голосок.

— Вот стервь, — от души ругнулась Ларри и пожала Джастину руку. — Не могу ее слышать. Мы пойдем, уже шесть часов. Не скучай.

Тот кивнул, и вслед за Риком мы двинулись на кухню. Взгляд рыжика до последнего жег мне спину.

Лакрецио добродушно поручил нам помыть тарелки и сделать новый крем. Как только мы встали у раковины, Рик извинился, что не может побыть с нами чуть дольше, а ведь ему так хочется, и убежал работать, бросив печальный взгляд на Ларри. Девушка пожала плечами и обреченно взяла губку. Бодрящий напиток все еще не действовал.

— Джун — распоследний козел, — ругалась я, — из-за него у меня не получился воздушный крем и теперь я должна мисс Свити еще одно задание. Бесит.

— Осторожно! — Ларри перехватила выскользнувшую из пены тарелку и подала мне. — В твоих интересах не бить посуду, иначе Лакрецио заставит возмещать.

— Лар, что мне делать? Он все портит! — взвыла я, громко шлепнув по воде рукой.

Прозрачные брызги окатили, оставив на щеках пену.

— Помнится, раньше это говорил он, — улыбнулась подруга.

Я еще некоторое время пыхтела и ругалась, а Ларри посмеивалась себе под нос. Энергетик, что ли, подействовал? Смешно ей, видите ли. Сдача ее экзамена не зависит от плюсиков, а с такими темпами я вообще скоро из Академии вылечу.

— Домывай, я покажу, — сжалилась подруга. — Ты к крему как относишься?

— Смотря к какому, — ответила я и поднажала: посуды оставалось еще много. — Жирный, типа как на советских тортах, не ем. А если мягкий, воздушный — нравится.

— Значит, любишь белковый, — заключила она. — Помнишь про визуализацию? Нужно представлять вместе со вкусом.

Когда мы все вымыли, вытерли и расставили на место, Ларри напомнила код, и мы немного потренировались. Белковый крем я и вправду любила, поэтому смогла представить с нужным вкусом и нужной консистенции. Мне даже понравилось вытягивать энергетические жилы, скручивать их, чтобы крем приобретал форму розочки. Правда, получилось более-менее ровно только с четвертого раза.

Но этот прекрасный экземпляр мы так и не успели попробовать, потому что раздался громкий ор, и розочка шлепнулась об пол.

— Чем вы тут занимаетесь? — взревел Лакрецио. — А, украшения делаете? Хм... Нормальная вышла. Вот сбоку нужно было подтянуть...

Он преспокойно подошел и приказал еще раз сотворить белковую розочку. Удивительно, но получилось сразу. Шеф-повар подтянул расползавшиеся края и сказал:

— Добавь к коду единичку, и поменяется цвет на розовый. Удивишь мисс Свити. Пусть знает, что не зря время на кухне проводишь.

Я посмотрела в улыбающееся лицо шеф-повара и улыбнулась в ответ. Какой же он чуткий и добрый — не то, что некоторые! А кричит больше по привычке и в силу громкости голоса. Опять же, диафрагма большая — вот и получается такой звук. Еще он старается держать на рабочем месте порядок, но мне кажется — его никто не боится, только если новички типа меня.

— Ага! Болтаете? Не трудитесь? — раздался противный голос от дверей. — Отлыниваете? Мистер Бонди, я был о вас лучшего мнения!

В дверях стоял Крис Ллойд, куратор второго курса. Он сузил и так маленькие глазки и теперь походил на противную крыску. Его тонкая, даже тощая фигурка стояла, сгорбившись, и он походил на карикатуру самого себя. Даже бордовый балахон не прибавлял солидности. Как его взяли преподавать? Неужто и в самом деле по блату?

Его глазки перебегали с Ларисы на меня и не обещали ничего хорошего.

— Господин Ллойд, выйдите со служебной территории, — взревел шеф-повар. — Или вы пришли помочь? Тогда переодевайтесь, проходите. Нам лишние руки всегда нужны.

— Смотрю, что дисциплина у вас никуда не годится, — возмущенно крикнул молодой куратор и даже топнул ногой. — Мне следует доложить директору, как обстоят дела на самом деле. Какой беспредел творится у него под носом. Вместо дисциплинарного наказания — разводят пирожные!

— Все в рамках готовки, — потерял терпение шеф. — А ну выйдите, молодой человек, с кухни!

— Я — куратор, — покраснел младший Ллойд, — как вы смеете!

— Еще недавно сам мыл горшки! — взревел Лакрецио и вдруг схватил сито. — Я сейчас твои мозги процежу, чтобы выбить из них всю дурь!

— Что вы себе позволяете? — попятился к двери куратор, пока еще не верящий в надвигающуюся опасность. — Я скажу папе... то есть директору... про ваши методы!

— Я тебе покажу мои методы, — запустил в него сито шеф, — а ну вон, и чтобы не казал носа на моей кухне!

Куратор сдался. Его трепетная душа не выдержала стука сита рядом с головой, а может он побоялся, что Лакрецио запустит что-то потяжелее. Помахав кулаком, куратор скрылся за дверью.

— Негодник! — погрозил в ответ шеф, а мы рассмеялись.

— С первого дня работы его не люблю, — признался Лакрецио. — Фредерик виноват сам. Надо же было взрастить такой гнусный характер. Спасибо его милой матушке, еще та злыдня была!

Под личным надзором шефа, который не решался оставлять нас одних, то ли опасаясь прихода директора — кто знает этого подхалима, может и вправду побежит жаловаться, то ли потому, что мы очень попросили проконтролировать процесс, но оставшиеся время мы провели весело.

Лакрецио рассказывал о старых временах, делился лайфхаками, которые пока понимала только Ларри, и рассказывал шутки о преподавателях.

Оказалось, что мисс Свити очень боится студентов, и каждый раз перед лекцией выпивает кофе с аналогом коньяка. Капельку, чтобы успокоить нервы. А еще она очень добрая и пушистая, но показывать эту сторону характера — не педагогично, поэтому она надевает маску холодности и неприступности.

А мадам Тайфер, хоть и выглядит, как лягушка, но очень честное существо. Ненавидит ложь и наушничество, поэтому у нее всегда конфликты с Крисом. Я зауважала преподавательницу по Энергообмену еще больше.

После всех баек и смешных историй, что рассказал нам шеф-повар, уходить с кухни совсем не хотелось. Но нас вытолкали и наказали приходить в любое время, когда только вздумается.

Кажется, и мы с Ларри тоже понравились шефу.

Довольные и уставшие, отправились спать. Второй день подряд у меня не оставалось сил готовить домашку. Удивительное везение — профессор-лев забыл про объяснительную, а с остальными обошлось.

Уже перед самыми дверьми, Ларри приостановила меня:

— Он грозился выкинуть меня из Академии.

— Кто?

— Крис, — нехотя сказала она.

— В смысле? Он совсем того?

— Да. Кричит, что я порчу успеваемость курсу. А у меня по баллам все норм. Придирается...

— Слушай, не могут же из-за одного ора отчислить, — попыталась ее приободрить.

Девушка лишь печально улыбнулась:

— Не знаю, но интуиция подсказывает, что я налетела не только на кухню...

— За что же он тебя ненавидит?

— Не знаю. Ладно, пора спать.

— Угу, — сказала я и озадаченная отправилась к себе.

Только переодевшись ко сну и заплетя косу, я вспомнила — совсем забыла ответить подруге на ее предложение! Если принять во внимание все неприятности, в которые мы успели влезть, в самом деле, лучше держаться ближе друг к другу. Мы же феоши... Почти что аутсайдеры. Противно, что ни говори.

Да, нужно жить вместе. Завтра так ей и скажу.