Преподаватель по Основам магического искусства строго оглядел аудиторию. Наверное, в его представлении, студентов должно быть больше. Но перед ним сидела только я.
— Хм, — сказал магистр Ллойд и вышел за дверь.
А я принялась рисовать в тетрадке цветочки. Чувствую, будут индивидуальные занятия. Для меня-то это хорошо. Усвою предмет быстрее и лучше. Подумаешь, все остальные умеют колдовать. Вот я тоже научусь. Во мне же есть фейская сущность? Есть. Значит, ее нужно пробудить и развить.
Минут через десять в аудиторию ввалились мои сокурсники с очень постными лицами. За ними закрыли дверь куратор и магистр Ллойд.
— Указом наместника все студенты первого курса в обязательном порядке проходят Магическое искусство, — извиняющимся тоном сказал куратор.
— Но мы все умеем, — обиженно протянула Бирсэн и посмотрела на свою пару. Лион кивнул.
Блондины тоже возмутились и противно забурчали: «Произвол, мы теряем время, нас не предупреждали» и все в этом духе.
— А ну тихо! — крикнул магистр.
Внешностью он походил на маленького беззлобного дедушку: седые волосы, длинные белые усики, невысокий рост. Такому можно выдать костюм Санта Клауса и фотографировать с детишками. Но вот сейчас, когда он разозлился...
Феи притихли.
— Я проведу аттестацию каждого на владение основами. И если кто-нибудь, хоть капельку, хоть капепулечку ошибется — остается в этой аудитории проходить курс.
Первым он подошел к Вию. Парень сидел один — видимо, девушка все-таки осталась в лечебнице.
— Парируй.
Магистр очень быстро поднял руку и бросил в парня золотую молнию. Вий смешно отклонился в бок, и молния пролетела мимо. Треснулась об стену, и с той обсыпалась штукатурка.
— Это не физра. Остаешься, — припечатал магистр.
Перешел к следующей паре. Бирсэн и Лион с вызовом посмотрели на преподавателя и подняли руки. Приготовились.
— Создать энергетический цветок, — дал он задание.
Ребята переглянулись, взялись за руки. Из-под ладони Бирсэн потекла похожая на золотую жидкость прозрачная энергия. Девушка напряглась, покраснела, но не смогла дать ей форму. Тогда Лион накрыл ее ладонь своей, и жидкость сразу же превратилась в игрушечный, похожий на пластиковый, цветок.
— Подарите детям, — посоветовал магистр и перешел к блондинам.
— Развеселите меня, — сказал он.
Ирма со Святославом взялись за руки и прикрыли глаза. Их длинные волосы взметнулись и приняли форму наподобие гривы. Кончики заострились, как копья, и образ блондинов стал еще более воинственным.
— Скорее пугает, — вздохнул магистр и встал передо мной.
— Феечка, — обратился он, — необученная совсем. Хочешь, покажем им класс? Дай руку.
Искоса взглянув на сокурсников, протянула правую. Какой класс, если я ничего не умею?
— Плохо, конечно, что без пары, — тем временем магистр изучал мою ладонь, — энергия Инь дополняет энергию Ян и наоборот. Не ради вредности наместник ввел это правило: подстраховка, возмещение энергии в случае истощения — все это помогает в учебе. Просто поймите. Отбросьте глупые предрассудки и ненужную гордость, учитесь как напарники.
— Так я не против, — почему-то после этих слов почувствовала себя виноватой, — Мне все равно, как учиться. Я хочу стать хорошей феей.
— Отлично, — улыбнулся магистр, — Давай посмотрим твой потенциал. Создай розу. Но не простую. Наполни ее своей энергией. Энергия фей — как жидкость, она может перетекать из формы в форму. Наверное, ты слышала, что у каждой феи есть своя волшебная палочка? Так вот это — предрассудки. В палочку феи закладывают часть своей энергии. Как резерв — на всякий случай. Но такой палочкой может быть что угодно: цветок, камень, любой предмет... Заниматься волшебством фея может и без материальных подпорок.
— Артефакт? — догадалась я.
— Да, но он не будет оберегать людей, если ты об этом. Он будет хранить энергию до тех пор, пока не понадобится фее. Если попадет в руки людей, то будет скорее талисманом, отгоняющим злых завистников. Просто потому, что излучает чистую энергию, и на бессознательном уровне злым людям будет трудно дышать рядом с талисманом. А теперь закрой глаза, представь свое любимое число — для активации внутренней силы, и создай нам цветок. Наполни его радостью и своим счастьем.
Я закрыла глаза. Попыталась вспомнить, какое у меня любимое число. Ответ пришел сразу — семнадцать.
И почему-то, когда я подумала о цветке, вспомнила красную розу, небольшую, с пышным бутоном — ее я однажды нашла на подоконнике, года два назад. При условии, что я жила на четвертом этаже, это было очень неожиданно. Так и не смогла выяснить, как она туда попала. Родители сами удивились и даже сходили к соседям наверх. Но старушка с котом вряд ли занималась эквилибристикой и в свободное от телевизора время лазила по карнизам. К тому же, красная роза была на внутренней стороне подоконника. Если бы я не уколола палец, могла бы посчитать ее галлюцинацией. Но она стояла долго — почти три недели, и, что самое невероятное, после того, как поставила в вазу, видела ее только я.
Родители напрочь о ней забыли. Тогда я отнесла это к их усталости и загруженности на работе.
Не знаю, почему я вспомнила эту розу, но когда услышала громкий: «Ох», сразу же открыла глаза.
Она висела в воздухе, прозрачная и яркая: по краям красных лепестков струились золотые искры, салатовый стебелек мерцал и казался прозрачным.
Удивленная, я не смело прикоснулась к розе. Надо же, материальная! Я аккуратно взяла ее и поднесла к лицу.
Нет, конечно, не пахнет, как та роза. Но и без запаха выглядит, как настоящее чудо.
— Пожалуй, единственная, кому можно через раз приходить на лекции — это Лика, — закрепил мой успех преподаватель. — А что вы делали в школе — еще предстоит выяснить.
Ребята промолчали. Я покраснела.
— Да шучу я, — по-доброму потрепал плечо магистр Ллойд и повернулся к куратору:
— Винсент, вы можете идти. Мы с ребятками разберемся. Вот только Герлиот...
Они переглянулись, и Гюрон кивнул. Бросил на меня непонятный взгляд и вышел.
Неужели я вправду крута? Совсем не верится. Но красная роза, которую я положила на парту, убеждала в обратном.
Урок прошел довольно неплохо: у меня получилось создать легкое свечение и запустить его, как фонарик. Нужно было представить маленькое улыбающееся солнышко и цифру один — таков был принцип свечения. До файерболлов и других атакующих явлений было еще далеко, но меня устраивала и эта победа. Осознавать, что волшебство в моих руках — потрясающе!
Но один момент все-таки не давал покоя.
— Магистр Ллойд, скажите, а почему у меня не получилась шоколадная паста на первой лекции? Ведь роза — намного сложнее и красивее, чем бесформенный шоколад.
Преподаватель улыбнулся.
— Все обстоит не совсем так: роза, что ты создала посредством внутренней силы, — он кивнул на лежащий на парте цветок, — является аналогом твоей волшебной палочки. Если говорить грубо, то она — часть тебя, часть работы твоего ума — ты же вообразила определенную розу, а не ландыш или незабудку. Шоколадная же паста — это создание элементов из ничего. Вы учите определенный энергетический код, наполняете его силой своего намерения и только после этого закрепляете личной энергетикой.
— А сила намерения и личная энергетика — это не одно и тоже? — удивленно спросила я.
— Близкие понятия, но нет. Личная энергетика — это совокупное понятие, туда входит и аура, и генетический код, и мысли, которые витают в момент совершения волшебства. А намерение — это как стрела. Личная энергия, направленная на что-то одно. Она не расплывается вокруг вас, как облако, а летит, с первой секунды обозревая цель.
— То есть шоколад я получу не скоро? — расстроилась я.
— Ну почему же... Нужно научиться сформировывать намерение. Это как вождение машины. Умеешь?
Отрицательно замотала головой.
— Когда ты только учишься или ездишь первый год после сдачи экзаменов, твое внимание нужно удерживать силой. Если стоишь в пробке и постоянно находишься в напряжении, можешь почувствовать, как закипают мозги. Но стоит тебе привыкнуть, как вождение не будет занимать столь тяжелого и трудоемкого для организма внимания. Так и магия. Пока вы учитесь, вам кажется, что даже создать шоколадную пасту — дело непростое. Но потом...
Магистр Ллойд взмахнул рукой, и у каждого студента на парте появилась шоколадный торт, размером с тетрадь.
Восхищенный гул преподаватель остановил сразу:
— Как вы думаете, эти торты съедобные?
— А разве нет? — разочарованно спросил Вий.
У парня так блестели глаза, что сразу стало понятно — перед нами сладкоежка.
— Забирайте к себе и пробуйте. Урок окончен, — ответил магистр Ллойд и исчез.
Счастливые и пораженные до глубины души преподавательской щедростью, мы растащили торты по комнатам. Хорошо, что магистр предусмотрительно наколдовал поддон для торта и прозрачную крышку. Нести было очень удобно. Все время, пока шла через холл и спускалась в общежитие, ловила завистливые взгляды других студентов. Да, начало учебы было очень даже неплохое.
Я посмотрела на часы в холле — было без пяти четыре. Я как раз успевала занести тортик и пойти на обед. В расписании он стоял поздно: в четыре часа, и желудок активно протестовал. С девяти до четырех продержаться на одном воздухе оказалось сложным.
Дверь я открыла чуть ли не с ноги и удивленно вскрикнула: в комнате, спустя полутора суток, все-таки появилась соседка. Я очень удивилась, увидев Ариадну. Девушка лежала на кровати звездочкой и усиленно гипнотизировала потолок. Пепельные волосы разметались по подушке, грязные коленки и отсутствующий взгляд — все это показалось мне странным.
Если она плохо чувствует себя, почему вышла из лечебной комнаты?
— Ариадна?
Ноль реакции. Я поставила торт на стол и подошла ближе. Стеклянные глаза не среагировали даже на взмах рук.
Накатил страх. Она же не умерла? Да нет, вроде я слышу легкое дыхание... Но что тогда с ней — обморок?
Усилием воли заставила себя не волноваться раньше времени. Повысила голос и несколько раз проорала ее имя, потом прокричала: «Пожар». Все было без толку.
Взглянула на часы — начало пятого. Желудок противно и не к месту взвыл, и, злясь на себя и на девушку, что в невменяемом состоянии пришла к нам в комнату, я зажгла фонарик.
Почему-то вспомнилась проверка зрения и то, как врач наблюдает реакцию человека. Нужно погонять шарик перед ней, и она среагирует. Должна.
Маленькое солнышко почти мгновенно появилось над ладонью. Я подняла его выше и махнула рукой. Управлять им нас пока не научили, и я эмпирическим путем пыталась выяснить, как наклонить его влево.
Шарик завис над лицом девушки и ни в какую не хотел двигаться. Я вспомнила про стрелы и пыталась представить цель для солнышка — пройти налево. Солнечный комочек никак не хотел меня слушаться. Я сосредоточила как можно больше энергии в руке и мысленно передала ее шарику.
Он тупил. Ну, как так — не понять команду хозяйки? Ты же — мой шарик, часть самой меня!
В отчаянии понадеялась — может, Ариадна уже очнулась, и я зря парюсь?
Перевела взгляд вниз и в ужасе вскрикнула: глаза девушки внезапно потемнели, как будто тьма заполонила их. Зрачков не было видно. И, что самое ужасное, я почувствовала, как меня схватили чужие руки.
Жестко, за край платья. Я дернулась назад и не смогла отойти: в меня вцепились будто железными клещами, и шаг назад заставил ее встать. Она не подавала признаки жизни и походила на вдруг ожившую куклу.
Ужас парализовал все тело. Маленькое солнышко погасло, и я, все еще надеясь выйти из ситуации, попыталась отцепить ее холодные руки, приговаривая:
— Ариадна, ну ты что... Отпусти. Я же на минутку. Уже обедать пора... Ариадна...
Я бы и дальше несла чушь, заговаривая чудовищу зубы, но заметила, как ее волосы стали темнеть.
Бабочки, из тех, кто не умер сразу от страха, забили в тревоге, что нужно сваливать. Срочно, быстро и бесповоротно. Пока это чудище только принимает свой облик, у меня как раз есть пара минут.
Увы! Минуты оказались секундами. Она дернулась на меня слишком быстро, и я не успела отпрянуть. Мы свалились на пол. Больно стукнувшись, я пыталась отодрать от себя ее руки. Жуткие черные волосы покрывали лицо девушки, и мне совершенно не хотелось узнавать, что же под ними. Руки чернели и ладони вытягивались, превращаясь в крючки с когтями.
— Неужели вот так все и закончится?
Паника придала мне силы, и я со всех сил дернулась в сторону. Юбка разорвалась, и я смогла откатиться. Чудовище встало на локти и подняло лицо.
Я даже не смогла закричать. Самая страшная маска, которую я когда-либо могла вообразить, смотрелась милее и приятней, чем лицо этого чудовища. Мерзкое и пугающее одновременно, оно поражало до глубины души и заставляло содрогнуться от ужаса. От его тела отходили черные пары, и, заметив клубящийся дым, мозг отмер и забил тревогу.
Интуитивно я поняла, что нельзя задерживаться в помещении — витающий в воздухе яд, трупный или еще какой, ни в коем случае нельзя вдыхать. Я дернулась вбок. Но чудовище оказалось быстрее.
Я снова упала, и на этот раз оно придавило меня конечностью. Подняло руку над солнечным сплетением и издало непонятный звук. Мгновенно меня накрыла слабость, как после тяжелого, насыщенного рабочего дня. Будто я пахала не день, а неделю, и не на лошади, а руками выгребала землю...
На краю сознания, даже не понимая, откуда у меня вообще взялись эти мысли, и кому я их адресую, я закричала:
— Комната пятнадцать. Быстрее. Минус третий. Пятнадцать...
Я чувствовала, как из меня выкачивается энергия. Сопротивлялась, но силы были не равны. Мое удивление тоже ушло вместе с силами — я не могла даже пошевелить рукой.
Когда вместо маски чудовища и потолка я уже видела едва различимый свет, дверь с треском отлетела в сторону.
— Добронравова, я обещал, что убью. Но собираюсь это сделать лично.
На последнюю секунду, отпущенную мне в этой жизни, я позволила себе усмехнуться.
Не знаю, услышал ли Джун, оценил ли мою иронию, но чудище мгновенно переключилось на него, заинтересовавшись более лакомой добычей.
Оно расправило свои черные волосы, как крылья, и с разбега бросилось на парня.
Джун криво улыбнулся, как улыбается взрослый человек детской шалости, и отпрыгнул в сторону. Одним движением он достал из воздуха серебряный меч, и, когда маска чудовища оказалась у его плеча, резко, сверху вниз вонзил серебряный луч.
Чудовище осело, но требовалось совершить контрольный выпад. Парень сделал шаг назад и в каком-то необычном движении напрыгнул на него сверху.
Голова с противным хрустом отлетела и покатилась ко мне.
Все это я видела сбоку, с помехами, как на неисправном телевизоре.
У меня не было сил кричать от ужаса, когда обезображенная маска оказалась рядом, но Джун сразу же отфутболил ногой остатки. Кинув меч в сторону, он зажег два солнца и, размахнувшись, закрутил их как волчков. Они пожирали черные испарения и кружились по комнате, подобно заводным энерджайзером.
Парень присел на корточки:
— Говорил тебе валить. Непослушная. Здесь подобное случается часто.
Я сделала над собой усилие и все-таки прохрипела:
— Почему?
— Слишком многие хотят обрести счастье, — усмехнулся парень и аккуратно взял меня на руки. — Шоколадную пасту придется делать в Лечебнице. Готовься.
Удивившись его хладнокровию и злопамятности, я потеряла сознание.