Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином. Нет, вы не подумайте, что Саша Кошкин любитель выпить, — по крайней мере, раньше за ним этого никогда не наблюдалось. Просто молодой человек, можно сказать, первый раз вырвался на свободу. В его биографии были только школа со строгими учителями да университет под контролем родителей и любящей его тети Маши. А тут первая самостоятельная командировка, и куда бы вы думали? — правильно, в Европу, и даже в Великобританию. Так как же по этому поводу взрослому свободному человеку не пойти в аэропорту в буфет!

Ну вот, наконец-то приятная улыбка симпатичной девушки принадлежит и Саше, а то он уж начал переживать, сомневаться, хватит ли у стюардессы запаса внутренней нежности и для него тоже. Фирменная разноцветная косыночка на шее девушки разделяла белизну блузки и ее прямые, ровно подстриженные, чуть касающиеся лопаточек ярко-пшеничные волосы. Особенно на этом бело-желтом фоне отчетливо сияли ее голубые, как чистое небо, в которое они вместе с ней только что устремились, глазки. Ее орлиный знак, широко расставив крылья, величественно восседал на одной из двух вершин; тихо колыхался, когда она, наклонившись, прошептала блестящими, перламутровыми, бледно-розовыми губками:

— Что вы будете пить?

Саше показалось (и, уверяю вас, небезосновательно), что ее улыбка для него была более чувственная, нежели для других пассажиров. Он наблюдал за девушкой все время полета — разумеется, в промежутках между изучением иностранного языка.

— Только шотландское виски и, пожалуйста, безо льда, — важно ответил Саша стюардессе — он все-таки летит в Великобританию, это же нужно понимать.

Сам факт возможности за счет фирмы поехать в загранкомандировку для молодого юриста Александра Васильевича Кошкина, работающего помощником у руководителя частного адвокатского агентства, безусловно, был большой радостью, и в осознании этого все последние дни он пребывал в повышенном настроении. Но эти же обстоятельства и заставляли его незапланированно раскошелиться на новые ботинки и хорошую сумку с ремнем через плечо. Купить сумку было куда легче, нежели ботинки. Кто знает, какие сейчас в Англии носят ботинки? Проблема была вся в том, что Саша не мог определиться в стиле модели или хотя бы с формой носа пресловутых ботинок. Ему хотелось что-то посовременнее, но он много раз слышал, что в большинстве своем англичане консервативные люди, и он не хотел среди них сильно выделяться своей экстравагантностью. Вот поэтому он и купил классические черные ботинки в стиле «инспектор». Еще одна проблема — он не знал английского языка, так как в школе и в университете изучал немецкий. Он собирался изучать и английский, но все как-то не доходили руки, а тут неожиданно свалилась на него эта поездка, так и пришлось срочно покупать разговорник-справочник. Многие необходимые словечки в справочнике нашлись. Как показалось Саше, наиболее часто встречающиеся в обиходе слова, он умудрился даже заучить, теперь можно было немного и отдохнуть, оглядеться по сторонам. Он попивал виски, оно слегка обжигало его внутренности, бодрило, подталкивало к легкому куражу. Чуть выставив ногу в проход, он носком ботинка «инспектор» прихлопывал по полу и тихо напевал песенку со словами, соответствующими данной обстановке:

— «Стюардесса по имени Жанна!..»

Можно сказать, Саша ощущал себя со всех сторон комфортно и естественно, ему не терпелось своими эмоциями хотя бы мысленно поделиться со своим университетским дружком Уткиным. К сожалению, перед отъездом Саша так замотался, как казалось ему самому, что у него не нашлось даже времени встретиться с Уткиным и похвалиться предстоящей загранкомандировкой.

«Прикинь, Уткин, — начал мысленный разговор Саша с приятелем, — я, и качу вдруг в Англию. Пусть пока не по таким уж особо важным делам, ну там, знаешь, по изменению участников в уставе, завещание нужно состряпать, да еще какие-то бумаги подписать, ты меня понимаешь. А может быть, совсем в ближайшее время я уже поеду для юридического сопровождения сделки, оформить правильно по международным стандартам контракт. Прикинь, Уткин, вытянутую физиономию нашей Лангусты-Элеоноры, когда она узнает, что я в международной юриспруденции секу не хуже, чем она сама. Она мне на семинарах всегда пела: «Вы, Кошкин, юристом-международником никогда не будете, и в дипломе по моему предмету у вас будет три». Ха-ха! Это вы, Элеонора Иннокентьевна, всю жизнь преподаете Международное право, а сами по делам за границу ни разу и не выезжали, разве только по профсоюзной путевке в страны Социалистического содружества».

— «Стюардесса по имени Жанна!..» — других слов из этой песни Саша, к сожалению, не помнил.

Из-за спинки среднего кресла предыдущего ряда, поворачивая голову, на него недовольно покосился мужчина в очках. Понятное дело, что Саша не был певцом и пел в меру своих способностей и принятой дозы виски, но не настолько же плохо, чтобы из-за этого интеллигентному на вид человеку так недовольно коситься.

Прощаясь у трапа со стюардессой, молодой человек среднего роста, а с учетом каблуков новых ботинок, можно сказать, и выше среднего, благодарил ее за прекрасное обслуживание в полете и выражал надежду на обратный рейс попасть лететь непременно только с ней. На ветру у Саши развевались коротко стриженные русые волосы; смазливым красавцем он не казался, но одной своей улыбкой мог очаровать многих девушек.

— Вот она, старая, добрая Англия, — сказал Саша, плюхнувшись посередине заднего сиденья в черной машине такси, сделанной в стиле ретро — первой половины двадцатого века. Слева впереди сиденье отсутствовало — наверное, так задумал конструктор. Он бросил туда свою сумку. А справа водитель, словно арестант, но в форменной кепке и с улыбочкой, выглядывал из-за решетки, огораживающей его от салона пассажира.

— Сэр, погнали, малек прокатимся по Лондону! — скомандовал Саша таксисту, особо не задумываясь, как тот его понял.

Чтобы шиковать, больших денег у Саши, естественно, с собой не было. Откуда им взяться: работал он после окончания университета всего второй год, своих скопить еще не успел, а занимать у родителей он не хотел, да и не было у них столько, чтобы можно было занимать на заграничные поездки. Естественно, родители предлагали ему деньги взять, сколько у них было, но он отказался. Игорь Аркадьевич Молевский, это шеф адвокатского агентства, в целом человеком был неплохим, но, отправляя Сашу в заграничную командировку и отсчитывая деньги на расходы, прочел ему целую лекцию, как наш гражданин должен скромно вести себя в другой стране. Вспомнил он и свою первую заграничную командировку в Польшу, как возил с собой в чемодане консервы для пропитания, советовал так поступать и Саше.

Экскурсия на такси в предвиденные расходы нашего героя, естественно, не входила, но, уважаемый читатель, первый раз пересечь таможенные барьеры и не увидеть во всей красоте Лондона он, конечно же, не мог.

— О, привет двухэтажный красный автобус! А вот «цитадель демократии» — здание парламента и «Биг-Бен» — большие часы на высокой башне, — помахивая ручкой, Саша вслух узнавал Лондон, зная его по картинкам. — А это район богатых людей: красивые невысокие дома, на некоторых на калитке вывешены таблички с цифрами в фунтах — продаются. Ага, появились и шикарные магазины на Бонд Стрит, жаль «копья» маловато, а то бы прогулялся с часок-другой, подобрал себе прикид неслабый.

Но куда-то не зайти и не попробовать настоящее виски уж этого позволить себе Саша не мог точно. В общем, с барменом на английском языке он общался уже запросто: «Сэр, скотч-виски Чивес Ригал, 16–18 лет выдержки» — и тот его прекрасно понимал.

Но, как мы знаем, приехал Кошкин не по туристической путевке, а для встречи с клиентом их адвокатского агентства Денисом Максимовичем Кондратьевым, владельцем контрольного пакета акций одного из московских банков, ряда торгово-посреднических фирм с магазинами и логистикой и пары ресторанов с разной мировой кухней. По некоторым сложившимся обстоятельствам Денис Максимович был вынужден проживать за рубежом. Об этом Саша не забывал ни на минуту, и после бара он сразу же отправился на вокзал. Ехать ему нужно было по направлению к побережью Ирландского моря, выходить где-то между городами Кру и Честер, только еще в сторону к Ливерпулю, в глубинку средней Англии, где, предположительно, и должен проживать — видимо тихой, консервативной жизнью — их клиент. Саша прекрасно понимал: быть рядом с Ливерпулем и не побывать в нем, чтобы самому не прикоснуться к подвальным кирпичным стенам музея, откуда группа «Битлз» и начинала свое легендарное восхождение, обидно, но дело, друзья, прежде всего…

Однако странно: Кошкин звонил на мобильный телефон клиенту раза три за день и никто не отзывался. У него был и адрес, но он не хотел ехать в эту глубинку, пока не дозвонится, но принятое им виски легко помогало принимать новые решения: «Пока доберусь, объявится и Максимыч, а я тут как тут с приветом из Москвы».

До нужного района добрался он без приключений. Переходя шоссе, которое в отражении фар проезжающих машин светилось по краям как расставленные маленькие свечки из-за вмонтированных в асфальт хрустальных кристалликов, он по привычке смотрел в одну сторону, а машины неслись с другой стороны. Тут Саша понял, почему так происходит. Не оттого, что он много принял горячительного напитка, а потому что он просто находится в Англии, где левостороннее движение транспорта. Он удачно пересек это сложное шоссе и свернул на узкую дорожку, как ему и объясняли найти нужное местечко. Вокруг темнота, но под ногами все равно чувствовалась твердая насыпь, где-то вдали был слышен лай собаки, и в той же стороне виднелись огоньки жилища. Обижаться на моросивший дождь на берегах туманного Альбиона было просто глупо, поэтому, пока Кошкин добирался пешком, он успел промокнуть, но, несмотря на это, ощущал себя в норме. Больше того, он чувствовал себя счастливым человеком. Чужая страна, темнота, а Сашка Кошкин шагает себе в неизвестность, здорово! Ни малейшего страха, только радость от неизвестности и таинственности.

— Все будет путем. Окей!

А вот и домик появился, а в окнах на первом этаже даже горит свет. «Значит, Максимыч на месте, и правильно я принял решение поехать без звонка. Игорь Аркадьевич тоже будет меня хвалить», — сделал вывод Саша.

Дом был двухэтажный, краевые углы мощной, черепичной крыши переходили в широкие высокие кирпичные трубы. Посередине дома выдвинутое крыльцо, слева и справа от него по два окна, а на втором этаже в ряд выстроились пять окон. Чувствовалась в этом доме этакая английская основательность и старина. Рядом были еще какие-то постройки типа сараев, но все добротные, из кирпича. Между ними рос широкий старый дуб или что-то в этом роде — в темноте и не разберешь; разбросал он свои вековые ветки в разные стороны, а у подножья его приставлено большое, деревянное колесо от телеги. То ли это для декора, то ли люди здесь до сих пор ездят на лошади в упряжке?.. Огляделся: тишина, моросящая тьма. Да, пора и побеспокоить жильцов.

— Тук, тук, кто в этом доме живет?! — громко сказал Саша, постучав в дверь, и вспомнил, что он уже не в России; изменив язык, еще раз крикнул: — Хэлло, мистер!

За дверью отозвался женский голос и, к удивлению, спросил тоже по-русски:

— Вам кого?

Какая радость услышать родную речь среди этих зеленых холмов с вечно пасущимися стадами овец.

— Я из Москвы, юрист Кошкин, приехал к мистеру Кондратьеву по поручению господина Молевского! — важно доложил Саша женскому голосу.

Дверь открылась, и Кошкин увидел перед собой молодую красивую брюнетку.

— Ксения, — представилась она.

— Саша, — неожиданно для самого себя тихо представился; глядя уже ей в глаза, он тут же поправился: — Александр Кошкин.

— Денис Максимович в отъезде, завтра я позвоню ему и сообщу о вашем приезде, — сказала Ксения.

— Я звонил ему сегодня несколько раз на мобильный телефон, но никто не отвечал.

— Да, у него временно отключен номер, — ответила Ксения. — Александр, вы в каком отеле остановились?

— Э-э, пока ни в каком. Не знаю, право, как и быть? Как найдет меня Денис Максимович? А в каком городе ближайший отель?

— Здесь можно и на фермах останавливаться, они тоже оказывают услуги отеля примерно в две-три звезды. Этого вполне достаточно, чтобы переночевать.

— Правда? Вот как здорово, — обрадовался Саша и тут же сник, вспомнил, что денег у него осталось совсем мало, но тем не менее стал продвигаться к выходу.

— Александр, куда вы пойдете в такую темень снимать отель.

Наши фермеры все уже спят.

— Да и с языком у меня не все в порядке, трудно с ними будет изъясняться.

— Тем более оставайтесь. Раздевайтесь, вы весь, по-моему, промокли.

— Есть немножко.

Он снял с себя верхнюю одежду.

— Снимайте и рубашку, она у вас на спине тоже мокрая, я дам вам халат.

— Спасибо.

«Вот повезло мне, добрая хозяйка, а красивая какая. Понятное дело, Максимыч крутой мужик, у таких, как он, и женщины бывают тоже особенные. Обычно в кино в роли молодых жен или любовниц богатых людей именно таких и показывают, значит, все из жизни берется».

Ксения разжигала камин, стоя к Саше спиной, наклоняясь на прямых ногах. Она была одета в бежевые обтягивающие брюки со стрелками. Смотрелась великолепно, как статуя, сотворенная скульптором без верхней части тела, зато нижняя часть так хорошо получилась, подчеркивались все тонкости деталей… Ксения поменяла позицию, присела, теперь было все наоборот: спина в разноцветном шерстяном свитере и роскошные темные волосы.

«Обалдеть можно, — Саша старался об этом даже и не думать, гнал от себя все дурные мысли. Больше того, он ругал себя за это: — Подумать только, меня приютила добрая хозяйка, а я, неблагодарный, бросился фантазировать, бессовестный элемент, больше нечего сказать…»

Вспыхнул огонь, все предметы вокруг заиграли по-особенному, стало уютно, комната наполнилась чем-то необъяснимым, близким и родным. Хозяйка предложила гостю с дороги виски и бутерброды. Саша сидел в кресле-качалке возле камина в махровом халате с накинутым на плечи пледом из шотландской шерсти. На ногах мягкие, теплые тапочки. Он смотрел в торцевое окно, доходившее до самого пола, а с той стороны стремилась в стекло высокая, сочная, зеленая трава. Казалось, как будто ты находишься на улице, а от огня и виски со всех сторон греет; появившийся было насморк уже успел исчезнуть.

Ксения села в кресло напротив гостя и спросила:

— Как дела в России?

Саше, безусловно, перед такой хозяйкой захотелось сумничать, повторить известное на этот счет высказывание, но он сдержался и ответил своими словами:

— Все нормально, развиваемся в духе реформ, в правильном, так сказать, направлении. А вы, Ксения, давно уехали из России?

— Меньше года.

Наступило молчание; дрова, горя, потрескивали; рядом на стойке крепились принадлежности для обслуживания камина: фигурная кочерга, щипцы, лопатка, щетка. По верху камина в ряд выстроилась старинная домашняя утварь: медный тазик с ковшом, кастрюлька и статуэтка. Потолок поддерживали темно-коричневые деревянные балки, идущие поперек комнаты, и брусчатые укосины от них упирались в белую стену, на которой ниже в виде украшения были развешены фарфоровые тарелки с рисунками из прошлых веков.

Осмотрев все вокруг, Саша обратил внимание и на Ксению. Она сидела в трех метрах, пила вино и курила тонкую длинную сигарету, а ножку держала на колене и как-то нервно ей повиливала. Вдали у дивана включен торшер, от огня камина тоже отсвечивало, в комнате был полумрак. На вид Ксении не было и тридцати, с небольшой долей лести можно было дать и двадцать. Сашу разобрало, и он начал терять контроль над своими мыслями в смысле нравственных устоев по отношению к так мило приютившей его женщине.

Широкая кровать, атласное покрывало, приоткрытое окно, за которым об листья дуба шуршит дождичек и заполняет свежестью всю комнату. Саша с долгой дороги устал и лежит на спине, раскинув ноги, Ксения рядом — они сумели найти общий язык…

Спускаясь со второго этажа в хозяйском халате, надетом на голое тело, Саша периодически спотыкался в болтающихся комнатных шлепанцах, больше на два размера его ноги. На столе он нашел бутылку виски, налил в квадратный стакан и подошел к большому окну с деревянной рамой из крупной решетки. Вдали через туман лучами пробивался лунный свет. Вдруг он заметил рядом с домом идущего человека. «Что это за призрак, мне не кажется?..» Мужчина в куртке с накинутым капюшоном, уходя, обернулся на окно, он был в очках. «Где-то я уже видел эту рожу. Может, у них так принято — шататься возле чужих домов? Но этого не может быть, наоборот, здешние законы должны запрещать без разрешения шататься по чужой собственности. Что-то тут не так…»

Ксению рассказ Саши о ночном страннике тоже насторожил, она даже не хотела в это поверить:

— Кому здесь ходить? Ближайшая ферма в миле. Может, у кого-то ушли овцы?

На этом они решили забыть о страннике, было им и без него чем заняться…

— Англия и Йорк! — кричал человек, одетый в рыцарские латы и в белый плащ с крестом посередине спины. Он стоял в стременах на коне в полный рост и поднимал вверх меч. Александр призывал рыцарей следовать за ним…

Новых впечатлений за день было много, поэтому картинки сна менялись быстро, и все о старой Англии, это и понятно. Прозвучала труба, лай собак увеличивался.

— Не уйдешь, хитрый лис! — пробормотал старый герцог, скривив в злой гримасе лицо, пришпоривая ногами и хлыща плеткой по бокам коня.

Злость старого герцога насторожила юного барона Александра, словно он и был хитрым лисом и это касалось его лично… Придержав узду своего коня, чтобы отстать от общей кучи охотников, юный барон свернул в кусты и спрыгнул на землю. Рядом он заметил выбившегося из сил загнанного лиса, тот, поджимая хвост, пытался спрятаться дальше в кустах, слезливыми глазами он смотрел в глаза своего преследователя. Пристыженный лисом, юный барон решается оставить охоту и на коне быстро мчится в замок.

Барон Александр с герцогиней Ксенией, обнявшись, перекатываются по медвежьей шкуре, расстеленной на полу, в сторону камина. Пышущий жар от огня и внутренней страсти обжигает их. Старый герцог возвращается уставший с лисьей охоты и отказывается верить своим глазам.

«Что еще за бред? Это уж слишком даже для сна», — никак не мог понять Саша, когда, лежа поперек кровати на приятной к ощущению голого тела шелковой простыне, он отчетливо увидел занесенное над ним копье в руках разъяренного герцога. Саша резко повернулся в сторону, длинная кочерга, на конце которой копье и багор, обрушилась рядом с ним на то самое место, где он только что почивал, видя сладострастные сны, даже слюна еще не высохла на его подбородке.

— Я не барон! — успел только произнести Саша, прежде чем ему снова пришлось отпрыгивать в сторону, уходя от удара металлической кочергой. — Я Кошкин! Я в наше время живу, — бормотал он хриплым голосом, больше убеждая самого себя, так как трудно ему было поверить в происходящее с ним наяву.

— Убью, ублюдок! — кричал разъяренный Денис Максимович, вытаращив злые глаза, в которых сомнения, что он это сделает, было мало, больше уверенности.

Саша двигался ближе к окну, но оно было уже закрыто, выбить с первого раза раму нереально, а копье приближающего герцога может настичь. На полу валялись трусы юного барона. Он быстро нагнулся, схватил их и прижался к стене, на которой висела гравюра под стеклом с изображением какого-то певца с гитарой и в шляпе с большими полями, стоявшего под окном возлюбленной. Саша принял единственно правильное в этой ситуации решение: он агрессивно прыгнул на кровать, навстречу герцогу, тот замешкался, а он с кровати в длинном прыжке сиганул в открытую дверь спальни, удар кочерги пришелся по косяку. Почти скользя, опираясь на перила, он пролетел по лестнице со второго этажа. Внизу у стола сидела заплаканная герцогиня Ксения и с испугом смотрела на него. Дверь на улицу была распахнута настежь. Саша оглядел комнату в поисках своей одежды, но вспомнил, что она в сушилке, а с лестницы несся взъерошенный герцог Денис Максимович и кричал:

— Убью, грязный ублюдок!

Размышлять было некогда, и Саша рванул в открытую дверь на улицу. Прыгая на одной ноге по шлаковой дорожке, он надевал трусы, мелкие камушки впивались как пиявки в его босую ногу. Вспомнились новые ботинки «инспектор», но они остались у герцога в доме; он свернул на мокрую траву и испытал совсем другое ощущение. После всего пережитого за минуту этого дня свежий воздух, яркое утреннее солнце, большое пространство с голубым небом, отсутствие опасности — все это казалось ему уже нереальным чудом лучшего из миров…

Тут Саше пришлось задать себе ставший уже традиционным вопрос: «Что делать?..» Возвращаться в дом было опасно, идти в чужой стране без документов и незнания языка в одних трусах — тоже далеко не уйдешь. Он шел по лугу, на котором паслись овцы, на шерсти каждой была красной краской нанесена маленькая метка, напоминающая звездочку. Одна овечка протянула ему свою мордочку.

— Одолжи на денек «золотое руно» поносить, — пошутил с ней Саша, давая понюхать свою ладонь.

Он перелез через забор из жердей и оказался на узкой асфальтовой дороге: встречные машины на ней разъедутся, но им придется притормозить и, может даже, одним колесом примять на обочине травку. Озноб бил его тело. Тут вспомнился ему знаменитый наш фильм, и он, делая зарядку с приседанием, стал напевать:

— Надо меньше пить! Надо меньше пить!

Из-за поворота показалась легковая машина.

— Хэлло! — обрадованно закричал Саша, махая рукой.

«Фольксваген-Жук» последней модели остановился, в нем сидела дама.

«Этого еще не хватает», — чувство неловкости охватило его, и он забыл все, что удалось ему выучить из английского в самолете, поэтому и перешел на все европейские языки:

— Сеньора, пардон за мой вид.

Дама, чуть приоткрыв стекло, осмотрела молодого мужчину в белых трусах и на хорошем английском что-то спросила. Саше показалась, что она поинтересовалась, итальянец он или француз, видимо, ее это заинтересовало для общего кругозора. Ему не хотелось разочаровывать даму, что он не принадлежит к их общему союзу, и на немецком языке подтвердил ее догадку:

— Я, я! — для пущей убедительности он кивал еще головой.

Дама тоже покачала головой, только в разные стороны и, помахав ему ручкой, сказала:

— Бай, бай.

— Спасибо, я уже выспался, — успел поблагодарить ее Саша, но понял, что говорит не в тему и, махая рукой вслед уезжающей машине, крикнул:

— Чао, сеньорита!

Делать нечего, нужно было куда-то идти, и он пошел. Солнце поднималось все выше, Саша стал ощущать его благостное тепло на своем замерзшем теле. Дорожка извивалась, из-за холмика стали выступать две башни сельскохозяйственного назначения. Подойдя ближе, он увидел двухэтажный жилой дом, окруженный дворовыми постройками, и вся эта ферма была обнесена забором из ровных, гладких жердей. Навстречу ему по дороге двигалось стадо овец, гонимое собакой-пастухом, а чуть поодаль медленно ехал легковой грузовичок. Путник, уступая дорогу плотно идущему стаду, взобрался на жерди забора и уселся перед распахнутыми воротами. Овцы, возвращаясь с пастбища, по привычке входили в ворота своей фермы, но тут первые ряды вдруг встали, словно что-то насторожило их. Задрав головы, они смотрели на обнаженного человека, сидящего на ограждении. Верный пастуший пес, рыча, начал безжалостно хватать за курдюки последних овец, те вставали на задние ноги и толкали идущих впереди. Путник, с благими намерениями желая вмешаться в пастуший процесс, приподнялся, стоя на средней жердине забора, и, размахивая руками, указывал овцам направление пути, при этом громко кричал:

— Чего, бараны, встали как перед новыми воротами? Давайте валите, валите домой!

После непонятных слов странного человека, к тому же размахивающего руками, и толкаемые последним рядом под напором зубастого пса, овцы рванули в разные стороны: одни, спотыкаясь, пробирались между жердями, другие перепрыгивали через самый верх рядом с Сашей, а некоторые срывались обратно. Разъяренный пес, прыгая через спины овец, наконец-то добрался и до виновника беспорядка. Но не тут-то было — Сашу не так просто взять: в длинном прыжке он быстро оказался среди белых мериносов, сливаясь с ними в цветовой гамме; они пустились по зеленому лугу в бега. Он старался держаться в куче стада, надеясь, что так его будет труднее достать, но один раз псу все-таки удалось укусить виновника, прежде чем хозяин подал команду не трогать. Хромая от укуса собаки, он подошел к фермеру, тот сыпал на него какими-то бранными английскими словами, видимо на местном диалекте, так как Саша не понимал его совсем.

— Сэр, сори, ай ду нот спик инглиш, — как ни странно, но Саша вспомнил некоторые слова извинения, и что он не говорит по-английски, и откуда он приехал, — ай эм фром Москоу.

Удивленный фермер изменился в лице, для Саши оно стало выражать надежду. Фермер подал команду псу и странному пришельцу, в каком направлении нужно загонять стадо. Когда Саше совместно с недавним соперником, псом, наконец-то удалось загнать в нужное стойло овец, хозяин фермы выдал ему старые рваные джинсы и майку, вручил лопату и отправил работать дальше. Вечером Сашу даже покормили, хозяйка подала: свернувшийся на тарелке как лист бумаги тонкий кусочек бекона с мясной прожилкой, поджаренный с одним яйцом, три оранжевых кусочка сыра, стакан молока из пакета с хлебом и джемом. На следующий день нового работника подняли рано, его завтрак состоял из хлопьев и молока, хлеба, поджаренного в тостере, помазанного джемом, чашечки кофе, по желанию с молоком, и вперед на ферму — трудиться. В обед (или у них это второй завтрак) дали то ли суп, то ли пюре с намеком на присутствие в нем протертого куриного мяса. Все бы ничего, можно и за такую еду на ферме поработать человеку в чужой стране без одежды и документов, но необходимо делать свое дело, по которому прибыл в командировку. Стал Саша объяснять на пальцах хозяину фермы, с какой стороны он пришел и там, в доме, остались его документы. То ли хозяин не понимал Сашу, то ли не хотел с новым работником расставаться — что-то невнятное мычал в ответ, но потом собрался и уехал. Ближе к вечеру фермер вернулся без документов, но весело улыбался и говорил:

— Окей! — при этом показывал пальцем, что хорошо.

«Что хорошо? — никак не мог понять его Саша. — То ли Ксения ему понравилась и он одобряет его выбор, несмотря на риск? Но если нет документов, что же тут может быть хорошего?»

А фермер, скаля зубы, похлопывал его по плечу и показывал рукой, чтобы он продолжал начатую утром работу. Позже на ферму приехала сама Ксения и привезла заветные документы с одеждой. Мало того, она забрала Сашу, увезла в ближайший городок и там поселила в отель.

Поздно вечером Саша сидел в баре у стойки на высоком деревянном стуле, пил пиво и смотрел телевизор, где показывали футбол между английским и шотландским клубами. Это было что-то нечто, на грани одного из самых удачных дней в его жизни, разумеется, на фоне случившихся днем ранее с ним событий. А что, документы в кармане, номер в отеле есть, с Британией познакомился — все как положено. В зале бара посетителей было мало. Ближе к стойке в углу за столиком сидели три женщины, они пили пиво и громко разговаривали между собой. После выпитой второй кружки футбол Сашу стал интересовать меньше и он оценивающе окинул взглядом шумно сидящую женскую компанию. Он пришел к выводу, что дамы ближе к тому возрасту, когда обычно начинают уже нянчить внуков или путешествовать по миру за счет социально-накопительных фондов — это, как говорится, кому чего хочется и у кого какие возможности. Но вот что интересно: одна из них, та, что рыжая и высокая, с длинным носом, показалась ему совсем даже ничего собой. Так бывает, именно она первой и выяснила у бармена, что молодой человек, сидящий у стойки, приехал из самой России. В своей английской глубинке ей никогда не доводилось встречать так близко людей, живущих в краю вечно густых лесов, где по улицам таких же маленьких городков, как этот, ее любимый, запросто могут шастать медведи. Может быть, поэтому она стала приставать к молодому человеку — в смысле личного знакомства и дружбы между двумя странами: сжимая в своих ладонях Сашину руку, она поцеловала его в щеку, а иначе как показать иностранцу свои добрые намерения к нему, если не понимаешь друг друга языка. Несмотря на воспитанность Саши, знания определенного этикета, на нежности новой знакомой он реагировал сдержанно, даже несколько высокомерно, но потом женщина заказала на двоих виски, тут ему стало как-то повеселее и он расслабился…

Сны в эту ночь были менее радужные, но интересные: морячок в белой бескозырке без ленточек, а с помпоном на макушке, вернувшись из морского плавания на парусной шхуне, загудел в таверне с рыжей дамой. Но на утро опять все повторилось, как и водится в дурном сне: какой-то старый боцман — взъерошенный, с красным носом, косынкой на шее и финкой в зубах — возмущенно орал на молодого морячка…

— Кого прислал ко мне этот Аркадич?! За что я плачу ему деньги?! Чтобы его прощелыга за границей спал с женщинами за мой счет! — возмущался Денис Максимович в номере, стоя над кроватью, где Саша изволил спать со своей новой знакомой из бара.

Снова началась Сашина беготня в нижнем белье по номеру и даже с выходом в коридор, что привлекло немалый интерес постояльцев соседних номеров и одной служащей отеля. Денис Максимович все-таки сумел взять себя в руки и успокоиться. Нужно было и дела решать, по которым, собственно говоря, и приехал гонец из Москвы от адвоката, не отсылать же его обратно пустым, терять время на исполнение задуманных планов. Одно только не давало покоя Денису Максимовичу:

— Я обязательно перепишу завещание! Твоя подружка Ксюшка от меня ничего больше не получит, так и знайте! Ты наверняка был ее любовником еще в Москве! Говори, она меня водит за нос?

— Ну что вы, Денис Максимович, какая она моя подружка! — пытался как-то оправдаться сам и выгородить женщину Саша. — Я первый раз за границей, с дороги устал, выпил чуть лишнего и свалился не в ту постель спать, Ксении со мной не было, вот и вся история.

— Ага, давайте рассказывайте мне байки, а то я не вижу вашу породу! Буду звонить в Москву Аркадичу и все расскажу, чтобы по приезду он тебя сразу же выгнал! А сейчас уберись с глаз моих долой на пару часов, пока я над бумагами буду думать, чтобы не раздражал ты меня!

— Окей! — обрадовался Саша, оделся и ушел.

Конечно, очень некрасивая получилась история в командировке. В Москве тоже будут ждать неприятности, вероятнее всего, Игорь Аркадьевич уволит с работы. Больше всего неудобно будет перед родителями и тетей Машей, которая с большим трудом и по великому блату, через своих близких друзей, устраивала своего любимого племянника сразу после университета в частную юридическую контору к солидному и опытному адвокату помощником.

Чистые улочки маленького старого английского городка изумляли Сашу красотой готической архитектуры. В них словно застыло время двухсотлетней или даже трехсотлетней давности. Вот белый домик, обитый через метр в разные стороны темными дощечками в виде удерживающего каркаса, с заостренной черепичной крышей, с аккуратными чердачными окошечками. А вот над дверью висит медный сапог — здесь обувной магазин, а вот пивная кружка — здесь бар. Проверил карманы — денег не было даже на пиво. Билет уже куплен, завтра вылетать, дела сейчас сделаются…

* * *

— Мисс, дорогая девушка, переведите вы этому господину, или как его там назвать, сэру полицейскому, мои слова, — объяснял через переводчицу задержанный Александр Кошкин уже офицеру из Скотланд-Ярда, до этого он несколько раз объяснял то же самое другим полицейским в ближайшем к отелю участке. — Но почему сэр меня не понимает? Я же говорю ему русским языком, ах да, его-то он как раз и не понимает… Что тут скажешь, пусть учит русский язык, раз ему доверяют работать с иностранцами из России. Я сейчас все повторю, вы только переведите правильно. Ссора с мистером Кондратьевым, о которой заявляет какая-то там служащая отеля, пусть будет портье, это не имеет особого значения, главное в том, что ссора произошла у нас утром и вовсе не по моей вине, а из-за очень вспыльчивого характера самого клиента. Да, правильно. Убийство произошло в моем номере, я этого и не отрицаю, но произошло-то оно днем, в тот самый момент, когда я отсутствовал по просьбе самого погибшего Дениса Максимовича.

— Когда вы обнаружили труп? — перевела вопрос офицера девушка-переводчица.

— Как вернулся в номер, так и обнаружил мертвое тело клиента. Сэр, я же вам объясняю, что клиентом я называю погибшего потому, что он являлся клиентом нашего агентства, а не потому, что я специально приехал из России его убивать. Больше того скажу вам: я знаю, по какой причине мистер Кондратьев вынужден был проживать за границей. У него на родине были какие-то проблемы с законом, и он вынужден был фактически скрываться здесь у вас. Что? Зачем я вам это говорю? Сэр, но поверьте мне, я тоже юрист, и, на мой взгляд, это подтверждает, что у мистера Кондратьева могли быть серьезные недоброжелатели в России, понимаете? Но, уважаемая девушка, переводите вы ему правильно, я не юрист-киллер, а просто юридический агент определенной конторы. Какого еще КГБ в наше время?! — уже кричал расстроенный Саша, что его неправильно понял офицер Скотланд-Ярда насчет агента.

Он досадовал и на переводчицу, хотя, когда он ее только увидел, она понравилась ему. Коротко стриженная симпатичная девушка в темно-синеньком костюмчике. Саша даже пытался с ней немного заигрывать, разумеется, в рамках английского приличия, как посчитал он сам, и, естественно, с учетом окружающих стен полицейского управления. Представьте, как в таком варианте можно заигрывать с девушкой, только остается мило улыбаться, вот и все. Теперь же Саша не мог ее терпеть. Конечно, симпатичность девушки никуда не делась, но вот ее плохое знание русского языка просто раздражало его. Хотя, с другой стороны посмотреть, откуда им здесь, в глубинке средней Англии, набраться хороших переводчиков? Когда девушка-переводчица только пришла, она, естественно, представилась по имени, но правильно произнести услышанное один раз английское имя Саша не мог: то ли она сказала Кити, то ли Кэти, а коверкать имя он не хотел, чтобы не обидеть ее.

Должен же быть хотя бы один союзник, а то все окружающие смотрят на него глазами презрения.

— Товарищ переводчица, скажите господину офицеру, что я хочу повторить все обстоятельства дела, тем более я вспомнил еще один, на мой взгляд, очень существенный момент, — обращался Саша уже в расстроенных чувствах. — Особенно подчеркните, что я к таким структурам, как КГБ, не имею никакого отношения.

Девушка перевела офицеру просьбу задержанного, тот с неудовольствием на лице что-то промолвил, но все-таки согласился выслушать его еще раз.

— Господин офицер понял ваши слова «агент конторы» как простое выражение, в обиходе указывающее на ваше сотрудничество с бывшей русской разведкой, — сказала переводчица.

— Но почему?! — возмущенно спросил Саша.

— Господину офицеру приходилось читать книги о русских спецслужбах, и он там встречал такое выражение, когда сотрудники называют свое бывшее учреждение «контора».

— Теперь понятна его логика, — ответил Саша, — начитаются всяких шпионских книжек, а потом осудят приезжего человека ни за что. Так вот, когда я подошел к номеру, то обратил внимание на такой факт, как чуть приоткрытая дверь. Я еще подумал, неужели когда уходил, то не закрыл ее или Денис Максимович куда-то вышел. А когда открыл дверь, то увидел на полу лежащего Дениса Максимовича, одна нога его была занесена на упавший стул. А около головы растекалась лужа крови. Сначала я подумал, что у него случился приступ и когда он падал, то разбил себе голову. Поэтому я сразу бросился к нему, стал тормошить, стучать по щекам, отсюда и оставил много своих отпечатков пальцев на его теле.

Офицер стал говорить, девушка переводила:

— Вы минутой назад утверждали, что являетесь опытным юристом, а сами не обратили внимания на такую деталь, как ту, что пол в номере отеля покрыт паласом с достаточно толстым ворсом. Смог бы человек, падая с высоты всего лишь стула, так сильно разбить себе голову? В этом случае вы должны были понять это, и трогать своими руками упавшего окровавленного человека вам было нельзя, тем более если у вас с ним некоторое время назад случился конфликт, о котором слышали свидетели. Вы должны были сразу пригласить служащих отеля.

Саша думал, что офицер понимает не все сказанное им по смыслу правильно, а оказывается, у него в голове четко отложилось, что подозреваемый юрист и агент какой-то конторы. Говорить в свое оправдание еще что-то Саше пока было нечего, от неизвестности за свое будущее его сковал легкий испуг. Тут, как назло, он вспомнил одну университетскую лекцию, в которой говорилось, что в Великобритании по аналогии могут рассматривать дела не только гражданского судопроизводства, но и уголовного тоже. Эта мысль запала ему и не давала покоя. Быть оставленным погостить в Англии на длительный срок по аналогии с каким ни то их дельцем — такая перспектива Сашу не радовала. Вскоре допрос закончился, и его отправили в местные казематы — хотя и более цивильные, чем у нас, но тем не менее малоприятные.

Залог заплатить за Сашу было некому, так что после статуса временно задержанного он получил статус арестованного и отправился в камеру. Вызывали Сашу к следователю еще несколько раз, знакомили с появившимися в деле новыми бумагами: показания Ксении совпадали с его объяснениями — это уже радовало. А вскоре появился и английский адвокат, да еще посетил его представитель нашего консульства, что совсем обнадежило добиться справедливости. И вот Саша Кошкин предстал перед людьми правосудия, которые оказались, к удивлению, на высоте и освободили его, даже с правом покинуть территорию Великобритании.

Ощущение счастья просто прожигало Сашу с головы до пят, когда он поднимался по трапу самолета родной авиакомпании и лицезрел знакомую ему блондинку стюардессу. В самолете он тихо напевал ту же песенку, но уже с именем блондинки:

— Стюардесса по имени Таня!..

А пил он на этот раз только минеральную воду, входящую в стоимость билета.