Несколько лет назад возникли друзья из газеты "Московские новости": "Предлагаем постоянный контракт".

Слово "контракт" звучало реформаторски и демократски. Я говорю: "А что надо будет делать?" — "Ты обязуешься писать в первую очередь для нас". — "А вы что обязуетесь?" Друзья озадачились, потом сказали: "Печатать, наверное".

Идея контракта понравилась. И "Московские новости" были близки — как по направлению, так и по месту жительства. И в "МН" возникла рубрика "Искренне ваш" с моим портретиком. Я на нем чрезвычайно мудрый.

Вообще, читать вчерашнюю прессу нелепо — кому нужна злоба вчерашнего дня? Или позавчерашнего?

Но когда проходит много времени — интерес опять возникает. Уже исторический. Отсюда все эти рубрики типа "О чем писал наш журнал сто лет назад".

Тут, правда, предлагается не столетней давности коллекция, а лет за пять. Так ведь и время у нас идет с другой скоростью…

 

"В страмне"

Во мне ничего не происходит.

Читаю — зависть берет: во всех происходит. В одном происходит, в другом. Во мне — ни черта. Возникает вопрос: а чего тогда пишешь? Ответ: именно из зависти.

Вообще еще недавно аж раз были иллюзии, что процессы протекают именно внутри меня. Какие-то обольщения и разочарования, приливы и откаты. Теперь понял: это не во мне — это лишь отражения, отзвуки и отголоски вышележащих рубрик. "В мире" и "В стране" отражаются "Во мне". Стих получился… Кстати, очень наша иерархия. Сперва "В мире", потом "В стране", потом в трудовом коллективе, в отряде, в лестничном комитете, а потом уже в личности гражданина. "Я" — демократично последняя буква.

В последней букве ничего не происходит.

Книги читать отучился. Газеты надоели. Телевидение с его Кравченко и с его критиками, и с их криками: "Долой Кравченко и его телевидение!" осточертели.

Слухи перестали возбуждать. "Говорят, скоро все начнут приватизировать". "Говорят, скоро не начнут". "Говорят, скоро все кончится и будет переворот". Какой им еще переворот? И так все перевернуто. Ну, перевернут еще раз. Что изменится?

Социологи шныряют среди прорабов перестройки. "Вы за президента, или вы за его отставку, или вы за Ельцина, или вы за…" Сил нет больше. По мне пусть публично поцелуют друг друга в присутствии присяжных.

В языке укрепляются позиции мата и новых слов, смысл которых неясен, но выяснять неохота. Брокер, дилер, лизинг, бартер. Или чартер. Неважно, к нам это отношения не имеет. Параллельная жизнь.

Экономисты перестали завораживать. "Что сперва — стабилизировать рупь или сократить дефицит?" Сперва застрелиться, потом повеситься. Вообще к ужасам помаленьку адаптировался. То есть когда видишь, как там наши бьют наших, а потом, наоборот, свои режут своих, конечно, оторопь еще берет, мороз по коже еще имеет место. Но уже без первозданной свежести. Уже втянулись ужасаться.

В мире — в стране — во мне. Во мне — в стране — в мире. Вот хорошо Ортега сказал, только не наш никарагуанский кореш, а Ортега-и-Гасет, философ: "Я — это Я плюс мои обстоятельства". Дня без обстоятельств не бывает. А время такое — обстоятельства все больше не внутри меня, а снаружи.

"В мире" — происходит. Чего-то там мир жужжит про новый мировой порядок. Премьер чего-то там с канцлером, Шамир чего-то там с Шаройом. Или наоборот. В мире все при деле. Мир далеко, страна близко.

"В стране" — очередной последний и решительный. Или решающий. Размежевания и противоборства: "Вы за то, чтобы всем стоять в отдельных суверенных очередях или в обновленной союзной очереди?" Впрочем, можно иначе выбирать: в очередь за продуктами или в очередь за визой. Социалистический выбор.

Наиболее оголтелые носятся с визгами: "Вы за суд над коммунистической партией или вы…" Я против. Я вообще против глупостей, и партию поэтому тоже не люблю. Ни ее не люблю, ни ее судить. Тогда и резерв партии судить надо, комсомол, и профсоюзы — школу коммунизма, и пионеров — смену комсомола, и октябрят привлечь. Скучно, ребята, все мы одна партия…

В стране — во мне… Это уже одно и то же, кажется.

Рубежи можно объединить: "В страмне".

Отличает еще только биология. Еще на хорошеньких оборачиваюсь. Куда идете, девушка? На конкурс красоты. Стать "мисс чего-то" и уехать моделью в Париж. Попутный ветер, девушка.

В ушах застревают обрывки. "Нападки на армию…" "Историю чернят…" "Ленина шельмуют…" За что, правда? Он же предупредил: "Приезжайте к нам через десять лет". Мы не торопились, мы приехали через семьдесят…

Гениальная история — в каждый следующий период можно жалеть о предыдущем. Вот народ с теплотой уже вспоминает Николая Ивановича.

В стране — во мне. Страна — мои обстоятельства. Поэтому во мне благодарность бундесверу. Родственникам принесли в дом гуманитарный паек. Ну, правильно, как им в окопах без салфеток? Все в аккуратных коробочках. На коробочках — буковки. Жаль, не читаю по-немецки. Может, там написано: "За взятие Кенигсберга", "За Берлин"… Так что закусь от побежденных пришла. Во мне другая озабоченность. Врачи говорят, пить нельзя. То есть они и вообще говорят, что нельзя, а тут они еще и в частности сказали, что нельзя, мол. Родился во мне поэтому еще стих — протеста: "Пока есть с кем пить, можно жить. Пока есть с кем жить, можно пить". Хороший стих, по-моему. Надо будет Саше Кабакову прочитать.

Еще во мне печаль: друзья пропадают. Тот куда-то убыл, этот убыл. Убывают друзья наши в разных направлениях. И мы убываем нашими друзьями. Не самый лучший каламбур.

Оставшиеся же при встрече в течение секунды переходят на политику. И говорить нельзя — и не говорить нельзя. "Какой главный результат перестройки?" Болото проснулось. Забулькали пузыри, побежала рябь, зачавкало, захлюпало, заухало. "Ого-го-го-го, болотные! Так боле жить нельзя-а!" Эхо отвечает: "Нельзя-а-а-а…"

Главный результат: сонная абстракция светлого грядущего преобразовалась в живую конкретику: до лета бы дожить. До осени. Перезимовать бы.

Интересно, что при всем этом надежда еще не окочурилась окончательно. Полузасохшаяся, конечно, больничного вида, но вот трепыхается еще во мне.

Интересно даже…

 

Новый человек

Вначале — слово.

Даже два.

Приставь к любому существительному слово "советский" — получишь знак качества. Советские квартиры, советские дороги, советское сельское хозяйство.

Приставь "социалистический" — предмет растворится в мистическом тумане.

Социалистический гуманизм. Каких людей любить? То ли только тех, которые за социализм, то ли всех, но лишь во имя социализма? Сумерки.

Социалистическая законность. То есть, с одной стороны, она, конечно, законность. Но с другой, конечно, социалистическая.

Грань между реальным социализмом и социалистическим реализмом стерта в силу непостижимости ни того ни другого.

Советская социалистическая таблица умножения.

Пользуясь которой и получили результат. И напрасно орут, что ничего не удалось. Один результат налицо. Другого, может, ничего не сделали, но одну задачу решили. Новый человек — выкован!

Новый человек — он чем новый? Главное, тем, что он не за свободу, а за справедливость. То есть его не волнует, что ни хрена нет, а чтоб это "ни хрена" — поровну! Не то, что он — нищий, а что у другого — привилегия. Его интересует, чтоб в очередях стоять по-честному всенародно. А для торжества соц. справедливости нарезать всем талоны. То есть, конечно, сперва визитки по паспортам, по которым выдавать купоны на карточки. И уже по ним организовать списки на талоны. Так что в стране уже осталось всего две очереди, где без талонов пока. Мавзолей и "Макдональдс". Можно их для удобства даже объединить. Как символ единства теории и практики. Зашел — поклонился, вышел — скушал пирожок…

Новый человек отличается от нормального не тем, что врет и ворует. А тем, что врет и ворует, одновременно возмущаясь враньем и воровством! Причем и то и другое искренне.

Под собственные стоны о нехватке духовности.

Какое-то помешательство. Один выскакивает, другой, третий: "Как так? В чем дело? Где наша духовность? Где нравственность?"

Насмотришься их всех по телевизору, думаешь: ну что, правда, я такой бездуховный, как баран! Думаешь, надо стать духовным. Часа полтора хожу духовный, потом надо на улицу… Вообще, конечно, жить как мы живем, жрать то, что мы жрем, но оставаться нравственно прекрасными — вот задача, достойная народа-победителя!

А вообще новый человек верен слову. Причем тому, которого сам не давал, кто за него дал, не помнит, смысла которого не понимает, но умрет за это слово, а нормально жить не будет.

Новый человек чужой опыт презирает, а свой — не помнит. Вон опять выбегает из первых рядов и опять через столько лет! — начинает: "Эксплуатация человека человеком…" Мать за ногу! А кем?!.

У нового человека и язык новый. То есть он, с одной стороны, сузился, с другой — обновился. Без мата уже никто не разговаривает — ни хирурги, ни балерины… Мат несет информацию, а остальные слова, как уже сказано, растворили смысл. Как в отдельности, так и в произвольных сочетаниях.

Недавно наткнулся опять: "О дальнейшем усилении борьбы за улучшение обслуживания покупателя". Здесь одно слово правды — "О". Остальное бред. Ни усилить нельзя, ни улучшить, ибо обслуживания — нет. Ибо нет в стране покупателей. Покупатель — это который заходит, рассматривает, обнюхивает, выбирает — выбирает! — в окружении трех улыбающихся девочек и, выбрав, переходит через дорогу, чтобы выбирать там. Покупатель — это атом свободы.

К слову "покупатель" пристегни слово "советский". Получаешь одичавшее существо с безумными зрачками и хрипом: "Без прописки не давать!!" И он — не покупатель, и то, что он урвал — не покупка. Это добыча больного охотника. И продавца поэтому нет. А советская наша Клавка — это не продавец, а втиснутый в грязный халат центнер ненависти и лени, приставленный к одному огромному корыту, и злая, потому что из него все украли еще до нее.

Новый мы человек. И логика наша новая, и эмоции новые и мысли. И правительство — новей не бывает. Такого нигде в мире больше нет, чтоб народ ему со всех сторон вопил: "В отставку!", а оно отвечало: "Не мешайте работать!"

Ну раз они — по-новому, может, и нам еще новей действовать?

Мы их сменить не можем, может, нам себя надо сменить?

Выйти на площадь с лозунгом: "Народ — в отставку!"

Пусть они тут сами, а мы, чтоб не мешать, в леса уйдем, в болота, затаимся, отсидимся — дождемся, пока самодвижением природы у нас, у новых, не начнут все больше рождаться нормальные.

А тогда вернуться и на обломках этой новой жизни начать потихоньку возводить нормальное житье.

 

Закон загона

Свобода, мужики!

Воля практически!

Уже они там исторически решили: можно выпускать из загона!

В любую сторону твоей души!

Конечно, были схватки. Одни кричали: рано, наш человек еще не готов. Другие: наш человек давно готов, но не дозрела страна. А самые остроумные их уговаривали: закон нужен, потому что его требует жизнь.

Они там до сих пор всерьез думают, что жизни нужны их законы.

— Следующий! Имя, фамилия, отчество?

— Шпак Леонид Львович, очень приятно.

— Объясните, Шпак Леонидович, почему решили уехать из страны?

— А можно вопрос?

— Ну?

— Вы это спрашиваете, потому что у вас инструкция или вы лично идиот?

— Следующий! По какой причине решили…

— По причине — козлы! Я ему говорю: я не превышал! Он говорит: превышал! Я говорю: где превышал? Он говорит: давай права! Я говорю: козел! Он забрал права — я беру визу в правовое государство! Козлы! Козлы! Коз…

Жизнь за жизнью — течет очередь, исходит, истекает, утекает — чтоб нам всем провалиться… Вздохи, всхлипы… "Квота!", "Статус", "Гарант"…

— Следующий! Почему решили…

— Потому что я там живу!

— Так вы не наш? А почему так хорошо говорите по-нашему?

— Потому что я раньше был ваш, потом уехал туда.

— А зачем вернулись сюда?

— Испытывал ностальгию, хотел повидать родину.

— А чего же уезжаете?

— Повидал родину, хочу испытыватъ ностальгию…

…Оставались проверенные, отрывались доверенные. Писатели — поодиночке, балерины — пачками, парторг сухогруза — вплавь ушел, три эсминца не догнали…

— Следующий! Почему едем, товарищи?

— Нэмци будем. Казахстана будем. Едем родной култура сохранять. Гамбург приедем — хаш делать будем. Гансик, дорогой, попрощайся. Скажи, ауфидерзеен, дядя Султан. Скажи, гуманитарный помощь тебе пришлем — с родной земли на родину…

Утечка мозгов. Утечка рук, утечка сердец… Вслед всхлипы: "Пусть катятся!", вслед стоны: "У, счастливые!..", вслед бормотанье: "Багаж… билеты… таможня…"

— Следующий! Куда собралась, мамаша?

— Куда? Никуда!

— А чего ж стоишь?

— А я знала? Все стоят, я встала, все отмечались, я отмечалась.

— Следующий! Почему…

— Потому! Потому что все прогнило! Хватит терпеть! Хочу бороться против этого кошмара!

— Так тем более, куда ж ты? Иди борись!

— Нет уж, дудки! Я — другим путем. Я, как Ленин, я из Женевы начну…

…И вслед плевали, и первый отдел ногами топал, и собрание было единогласно…

И вот — вперед, время! Вот уже можно официально — из загона. Спасибо за закон! Вовремя. Молодцы!

"Посадка на рейс Аэрофлота…"

"Следующий!.. Следующий!.. Следующий!.."

Кровотечение из страны.

 

География

Судьба — понятие географическое.

Родился бы выше и левее — и звали бы не Миша, а Матти Хрюккинен, и был бы белобрысый, толстый, пьющий, и бензоколонка источала бы запах пирожных.

Родись ниже и правее — и был бы не Миша, а Мжабалсан, остроглазый, кривоногий, пьющий, и выгнали бы в шею из юрты начальника, потому что начальник не любит, когда пахнет не от нет.

Или вообще — левее и ниже. Там вообще не Миша там Марио, загорелый, курчавый, пьющий, полузащитник, тенор, любимец мафии, с надписью на могиле: "Марио от безутешной жены Джулии".

Судьба от географии, а география — как получится. И получилось, что не ниже не выше, и не правее, а именно здесь — в центре. Ибо где мы, там центр. И действует у нас именно наша география: север сверху, восток справа, запад — там, куда плевали. Ну, в целом, конечно, недоплевывали, но направление угадывали: Европа там, Америка… Но как-то незаметно парадоксы пошли. Как-то по-тихому Япония вдруг стала — Запад, а она же справа и чуть ниже! Потом Корея с Сингапуром. Теперь турки — тоже Запад, хотя эти вообще уже под брюхом… И поляки, и братушки болгарские — и те Запад. Короче: Запад окружил нас со всех сторон! На Востоке остались мы и раздраженная нами Куба.

И многие тут же набросились на партию — якобы это все из-за них. Оставьте, не надо их трогать, они сейчас в таком состоянии… Не из-за них оторвались от всеобщего Запада, а по особенностям самой географии. Очень уж большая территория. Из-за наших расстояний до нас все слишком долго доходит. Отсюда трудности взаимопонимания с остальным миром.

Вот они там удивляются:

— На хрена вам столько танков?

Мы отвечаем:

— А сколько?!

Они говорят:

— А зачем вы умных людей — в психушки?

Мы говорим:

— А куда?

Они нам соболезнуют:

— Как же вы без собственности живете?

Мы их утешаем:

— А мы и не живем!

Так и бормотали, пока наконец через просторы наши и до нас не дошло. Теперь сами друг друга за грудки: "Зачем умных сажали!", "Как же мы без собственности?"

Депутаты на генералов наскакивают:

— Зачем столько танков наделали?

Генералы орут:

— Мы наделали, сколько вы наголосовали!..

Эх, география наша! Эти там, которые мелкие, густонаселенные, иззавидовались: "Какая территория! Сколько возможностей!" Наивно. По нашей географии так: чем больше территория, тем больше возможностей для неприятностей. Поэтому все время там — одно, тут другое плюс повсеместно тревожное ожидание: вдруг опять урожай?

Которые не разбираются в географии, конечно, опять на партию. Кричат: "Куда вы нас завели?" А те отвечают: "А чего ж вы шли, если такие умные?!"

Для тупых повторяю: не в них дело! Климат, рельеф, осадки — вот что влияло на организмы поколений и сместило наши мозжечки относительно земной оси.

Побочный эффект: мы понимаем то, чего никто в мире больше не понимает. Сидит в телевизоре заместитель или там заседатель, и при нем корреспондент, и задушевно общаются. Этот, с микрофоном, говорит:

— Насчет остального нашим зрителям уже все ясно, но вот тут товарищ Семенюк из Краснодара интересуется: яиц-то почему нет? Он нам буквально так и пишет: "Ну уж яиц-то?"

А заседатель:

— Действительно. Этот вопрос по яйцу вы ставите правильно. У нас сейчас как раз создана комиссия по яйцу (они там так и говорят: "по яйцу", видимо, по одному), и вот она уже разобралась, что в этом году яйца даже на четыре десятых продукта больше!

А этот ему:

— Так товарищ Семенюк понимает, что больше. Но его интересует — где?

А тот ему:

— Это вы правильно ставите вопрос…

При другой географии такой разговор вне больничных стен был бы невозможен. А мы исхитряемся понимать…

Конечно, многие уже от этой уникальной географии изнурены. Многие уже ерзают, пихаются локтями и желают выскочить в систему нормальных географических координат. Но уже по первым рывкам и телодвижениям ясно, что, пока начнем по одному отсоединяться, угробим друг друга окончательно.

Есть другой выход: надо всем куда-нибудь присоединиться. Лично я предлагаю Англию. Конечно, англичан жалко… Они к такой радости пока не готовы. Тогда промежуточный вариант. Забрать у них на время Тэтчер нашу любимую. Это и раньше предлагали, но раньше она была занята, а теперь и мы уже дошли. Стране нужен все-таки хоть один толковый специалист с временной пропиской. Тем более она все время повторяет: ей нравится работать с Михаилом Сергеевичем. И он подтверждал: у них контакт…

…А вообще у меня еще много разнообразных географических соображений. Но о них — в другой раз. Если, разумеется, она, география наша, позволит нам еще встретиться в той же точке наших пространств…

 

Товарищ, верь!

Еды нет — плевать. Худые дольше живут.

Тряпок нет — черт с ними. Замотался в газету — пошел.

Денег нет — взял бумагу, нарисовал голову, написал: "Сто" или "Тыща". Те же деньги.

Ерунда все. Главная катастрофа — нету веры. Никто ни во что.

В Бога не верим. В загробную жизнь не верим. Вера в победу коммунизма, раньше навевавшая отдельные сомнения, теперь вызывает общий истерический хохот. Некоторые стараются верить в пришельцев, но тоже… Если они есть, то зачем упорно шляются по каким-то закоулкам? Почему не прибудут официально в центр и не объявят: все, базар окончен, хозяева прилетели… А то все какие-то сомнительные свидетельства. К чумному пенсионеру Крюкову прилетел НЛО, проник на кухню, сожрал все из холодильника и улетел. Контакт с Крюковым установлен, но продуктов уже нет и веры нет — ни Крюкову, ни НЛО… Я вообще думаю, это никакие не пришельцы, а наши, которые пытаются улететь…

Нету веры. И это еще полбеды. Ибо полного недоверия тоже нет. Вместо этого — уникальный гибрид: население живет в постоянном предчувствии обмана, помноженном на пугливую надежду: "Вдруг не обманут?", деленную на опыт, что обманут обязательно.

То есть вдохновляющая идея такая: "Хуже не будет, потому что хуже некуда".

Но жизнь каждый раз учит: есть куда.

Так и живем: веры никакой, а надежда — как ни странно. Хотя если вера без надежды — почти любовь, то надежда без веры — почти шизофрения.

Вообще главный симптом всей этой перестройки: бурный понос эмоций при полном запоре логики.

— Ваше отношение к частной собственности?

— За!

— А к частникам?

— Убивать их надо!!!

В мозгах — сумерки, в сердцах — туман, ориентиры плывут и плавятся. Одни тащат налево, другие — направо, и те и другие уверяют, что это вперед. А из-за спины доносится утробное завывание: это уцепившийся за корягу бывший авангард долдонит, что он — единственный выразитель интересов массы.

А масса, может, и поверила бы, но дико раздражена, что сама уже не понимает своих интересов.

— Вы за конституцию?

— Ну!

— А указ президента одобряете?

— Ну!

— Так вы же за конституцию!

— Ну!

— Так как же?

— А вот счас как дам!..

Что интересно: чем хуже с верой, тем лучше с воровством.

Что еще интереснее: кто бы ни вел нас к царству справедливости, по дороге непременно хапнет! Ну уж этот-то, думаешь, идеалист. Нет, и этот хапнул, и именно с идейной подкладкой.

Вопрос: Тут у нас просочилось, что вы себе устроили дачу, а еще четыре у вас уже есть. Правда ли это?

Ответ: Неправда! Неправда! Неправда!

Из ответа народ понимает: значит, не четыре, а пять…

…Никто — ни во что. Никто — никому. На что опереться-то? Должно же быть что-то незыблемое!

— Демократам доверяете?

— Ни на грош!

— Значит — за диктатуру?

— Я что, псих?

— Значит, чтобы все оставалось как сейчас?

— Не дай Бог!

— Так какой же выход?

— У меня бутылка есть.

— Не может быть!

— На, гляди!

— Все равно не верю!

— На, хлебни!..

Хлебнул — не поверил, повторил — заколебался. Еще повторил — проснулся: голова горит, руки дрожат, вокруг все свои — синие фуражки, белые халаты.

Тогда поверил: значит, точно. Значит, без обмана. Значит, есть еще правда на земле. Есть еще пока!..

28.07.91.

"Где, где…"

Среди перемен и достижений особенно заметны крупные.

Если, конечно, приглядеться.

Идешь пешком по Горько… тьфу, по Тверской — видишь перемены. Буквально на протяжении одного троллейбусного перегона.

Идешь и думаешь о высоком. Ну, то есть, что, конечно, громадная инфляция. Конечно, крупнейший мордобой. Конечно, еще эти были, ну Г…К…Ч… Черт бы их подрал!.. Это все крупно. Эпохальные вещи.

Но, конечно, заметны и мелочи. Ну, там отсутствие ацидофилина. Или там батареек. Или вот еще пропали понятия чести и греха. То есть, их уже давно не было, но сейчас даже и не вспоминается, что не было. Не вспоминается даже, чего не было. Сейчас никто и не спрашивает: "Совесть у вас есть?" Или там: "У вас честь существует?" Подразумевается — нету, не существует.

Стыд, сказал Толстой (а может, и не Толстой), — это гнев, обращенный внутрь.

Нет дураков обращать внутрь.

Ни лично, ни общественно.

Какая еще столица потерпела бы в центре себя такой дом? Ну, который стоит после пожара, как после бомбежки? В самом центре центра?

Это когда же был-то этот пожар? Уже и не вспомнить. Сколько стояло крика, визга, прочувствованных всхлипов, призывов скинуться, собраться и сейчас же, сию минуту воссоздать из пепла очаг этой, как ее… духовности!..

Ну и где это все?

Нет чести, и нет греха, и нет понятия, что их нету.

А есть заборище, грязь, срам, толчея и мат. Кафка сошел бы с ума и вступил в союз писателей.

Тут — "Пицца Хат", там — "Эсте Лаудер". Напротив нескончаемое торжество жующих булку "Макдоналдса".

Европа, понял! На которую таращатся удивленные глазницы окон этого азиатского пожарища. Впрочем, Азия ни при чем. Азия тоже сверкает рекламой "Голдстар". Тут же, на Горь… тьфу, на Тверской…

Но этот башенный кран! Что он там стоит? Эолова арфа.

Ветер свистит песню победы над понятием греха… И черт с ним. Есть вопросы поважнее!

Что нам раньше нужно — экономический союз или, политическое сообщество? Или сначала независимость, а потом суверенитет? Кто главнее — Верховный совет или президент? Кто все-таки прав — Попов? Или все-таки не Попов?

Идешь — и думаешь о высоком.

Идешь по Горь… — о Господи, ну, Тверская, Тверская! — и думаешь о высоком. Задрал голову, полюбовался этим домом — когда-то Актера — и свалился в люк.

Пока падал, продолжал думать о высоком.

Упал, выкарабкался, отряхнулся, пошел дальше, забыв о чем думал. Дом пожара позади — впереди дом Моссовета. Отсюда новые мысли, тоже высокие: там Моссовет или уже мэрия? Или нет, мэрия — это же правительство Москвы. А где тогда российское правительство? Оно-то где? А союзное? Хотя Союза уже нет? Или еще есть?

Где они все?

Внутренний голос отвечает: "Где, где…"

Стоп. Впереди еще люк.

Мысли о высоком прекращаю.

 

Даешь сахарны уста!

Господа-товарищи!

Братишки и сестренки!

К вам обращаюсь я, друзья и подруги по "Известиям", "Вестям" и "Новостям", особенно "Московским", лучшим в мире!

Приказываю и указываю:

— Хватит!! Даешь тормоза! Баста! Абзац!

Остановимся мы — опомнятся остальные! А кто не опомнится — чума ему невеста!

Кончай толдычить и долдонить! Цель уже достигнута! Уже всем в башку вколочено, и все осознали: все плохо, отвратительно и еще намного хуже. Уже все в курсе, даже самые тупые. Даже распронаибеднейший секретарь бывшего обкома.

Уже все доведено до состояния клинической правды, струи которой уже не отмывают, но погружают в унылую жижу тоски. Раствор уже насыщен. И потому — ххххвввватит!!!

Закрывай кран, пацаны!

Хватит завывать и прыгать на метле: "Инфляция!.. Суперинфляция!.. Супергипер…"

Соберитесь отдельно от нас на свой "круглый стол", вырвите друг другу волосья, дайте по башке антирыночникам! И рыночникам тоже!..

Прекращаем печатать ваши прогнозы и анализы! У вас паршивые анализы. С такими лучше в диспансер.

Политологи, футурологи, обозреватели! Завязывай, обозревать! Это ваше колесо обозрения… Лучше напейтесь! Достаньте талоны, возьмите с собой последних шестидесятников, купите пластинку Окуджавы — и, как в лучшие годы, на кухню, под звуки "Возьмемся за руки…".

Братаны и сеструхи из вестей-новостей!

Врубить односторонний мораторий на плач, всхлип и выкрики: "Что нас ждет завтра".

Хватит о том, что так жить нельзя. Эту Америку уже открыли, что нельзя. Завтра будет завтра, а сегодня мы еще тут. Потому давай нам рубрику "Школа ниндзя" — курс выживания.

То есть не выть теоретически, а практически учить подписчика, как солить капусту. Я не валюту имею в виду, а именно кочанную…

Женя, родная! Лично тебя прошу: никаких больше учебных пособий типа "переворот-два", "заговор-три", "путч-четыре"… Это пособия для бедных. Я же еще до "переворота-один" прозорливо и мудро указывал в любимых "Новостях": "Ну перевернут еще раз — что изменится?" Эксперимент подтвердил мою гениальность. Они перевернули — что изменилось?

Потому что: "От перетряхивания бардака порядка не прибывает". Закон Мишина.

Ничего вообще не делать из того, что мы (я, вы, они, все) делаем! Пора — наоборот! Пора опять же как в юные годы: искать ростки нового, передового. Дайте нам маяка начала конца перестройки. Разверните нам кооператора, который не переехал старушку на "Мерседесе", а напротив, подвез на БМВ. Дайте крупно портрет, объявите сбор средств для установки бюста старушки на родине героя!..

Наташа, девочка, хватит мутузить КГБ! Имей человеческую жалость! Они уже все поняли и больше так не будут! Ты их уже застращала до ужаса, они прямо мокрые ходят, что их реформируют, а ты опять… Дай нам воздушно-голубого! Травка, море, солнце. Ну где-то же оно еще восходит! Мы тебе оформим командировку в Японию. Только ни слова об островах! Эти четыре когда еще отдадут, а остальные уже завидуют… Не хочется о солнце, давай о другом. Вот хотя бы про уникальный подберезовик!..

Ребята! Мужики! Дамы, к вам тоже относится! Хватит выяснять, кто отмывает эти партийные деньги! Ежу понятно, отмывает тот, кто может отмыть. Он их отмоет, и они у него будут чистые, и он подпишется на нашу (вашу, ихнюю, мою) газету.

И вообще — отложить разборки! Нас много, и руки чешутся у всех. Потому — даешь отложенный мордобой! До лучших времен и на сытый желудок. А если не получится, так морды-то всегда под рукой…

Кстати, Степа! Ты зачем так изнервировал все управление свободной печати? Ты зачем это — что, мол, кто-то где-то… что, мол, с родной Украиной махаться боеголовками? Ты ж обидел, например, молдаван и марийцев! Они тоже хочут!.. В этих бомбах часть и ихнего солнечного труда!

Особо топаю ногами насчет политики! Немедленно запихать всю политику на переднюю полосу, где копилка курьезов. И только мелко и очень кратко: мол, Руцкой чего-то там с Хасбулатовым. Или даже с Бурбулисом. И в самом низу — сноска для пытливых: о ком речь, кто такие. Пора уже перестать их всех помнить. Хватит следить за ними круглосуточно, как за озоновой дырой! По крайней мере перестать от них ожидать и им советовать. Ясно же, что из всех вариантов они выберут наихудший, это наши снайперы.

И вообще мы выбирали только одного. Его мы помним, а с остальными пусть разбирается сам. Все равно всех собак потом повесим на нем…

Еще короче! Повторяю всем:

— Хватит!

Совсем "хватит", конечно, не выйдет. Но хотя бы чуть-чуть. Как когда-то: всю неделю мясо, а четверг — рыбный день. Да, воспоминания тягостные… Но идея такая же: всю неделю правда, а по четвергам — маленько вранья. Раз в неделю у всех "вестей-новостей" уста сахарные.

Я к вам в первую очередь, мои любимые "Московские"!

И главное, все это — быстро! Пока остальные очухаются, потенциальный подписчик уже будет наш.

А при удаче — сразу оба!

Целую всех в заголовок.

 

Бабы!

(обращение лучшей половины к самой себе)

Дорогие сестры!

Матери и дочери, жены и любовницы, работницы, колхозницы, интеллигентки!

К вам обращаюсь я, солдатки и матроски, старшинки и офицерки, генералки и адмиралки великой армии советских баб!

Подруги!

Родина — в опасности! Мы — у черты. И незачем бегать и искать, кто виноват. Ибо виноваты — мы! Многие годы мы были дуры. Под влиянием народных сказаний и картин Васнецова мы ждали милостей от мужика. И в процессе ожидания не заметили, что ждать уже не от кого, ибо мужик в стране исчез как класс. Потому что то, что вползает по вечерам в дом с перекошенной от митингов харей и урчащим желудком, не есть мужик! Это — побочный продукт того, что мы строили.

Правда, раскопки показывают: мужик в стране был. Но самых лучших мы потеряли в гражданскую, самых достойных — в Отечественную. Последних нормальных мужиков правительство забросило в космос и выпихнуло на Запад.

С кем остались мы?

Пока мы здесь клали шпалы, месили бетон и рожали в условиях, в которых не рожает даже медведица, нас вели эти, которые с одной стороны, конечно, не женщины, но с другой — назвать их мужиками, значит, плюнуть себе в лицо. Нам достались алкаши и депутаты — при одном взгляде на которых у кормящих скисает молоко. Они теперь дорвались до своих трибун и еще сто лет будут орать, плевать друг на друга и разбираться — кто какой партии, кто какой нации, а кто просто козел…

Девки! От этих ждать больше нечего. И пора понять: Родину продали не большевики, не троцкисты, не сионисты, не кооператоры. Ее продали все мужики! Это они продали нефть, лес, уголь и на эти деньги устроили всесоюзную пьянку, а чтобы добить нас окончательно, еще и борьбу с пьянкой.

Они предали нас! Они лишили нас улыбок! Сегодня наша баба улыбается, только если ей меньше трех и больше восьмидесяти — когда она еще ничего не знает и уже ничего не понимает.

И у них еще хватает наглости нами гордиться! Конечно, кое-чего мы добились. Одна из наших стала летчицей, другая — чемпионка по лыжам, потому что так и не смогла купить другой обуви. Третья удачно вышла замуж и занималась культурой за всех нас. Эти могут отдыхать.

Но остальным пора действовать!

Образовать всесоюзный союз баб! А лучше фронт. И поставить перед ними ультиматум: или они дают нам власть — или мы им не даем!.. Эта мера в Древней Греции имела громадный политический эффект. Твердо договориться — и никаких. Исключение сделать для спецназа доброволиц с целью привлечения твердой валюты.

Пусть знают: время работает на нас! Благодаря науке скоро вообще можно будет обходиться без них, добиваясь того же эффекта, но без запаха перегара.

И чтоб прекратили эту гулянку в нашу честь Восьмого марта! В этот день от них особенно тошнит.

Подруги! Все в наших руках. Вчера было рано, сегодня еще можно! Опираясь друг на друга, мы вылезем!

За нас — природа. С нами — дети. Потому что не с ними же они!

Мы пойдем другим путем. Ибо путь спасения страны — прост. Это путь от бабы — к женщине.

Пройдем его — победим!

 

Новости — нон-стоп

"Чем меньше событий — тем больше новостей".

Четвертая формула Мишина. Или пятая, забыл.

Получена на базе наблюдений. Результат: желание послать их всех с их новостями… Потому что втайне хотелось бы — о вечном. Любовь там, судьба. Круговорот воды в природе. А с этими новостями катились бы все вы в…

Но никто не катится. На вечное нет времени. Все неотвязно бубнят зазлобу дня. Изо всех щелей — новости, вести, известия и ведомости. "Бу-бу-бу-бу-бу-бу…" Телевизор — как годовалый младенец. Что видит — о том и бормочет. "Дядя — хороший… Тетя — бяка… "Биби" задавит… Хочу пи-пи…"

Гайдар намерен… Референдум назначен… Рубль укрепился… Бейкер улетел… "Бу-бу-бу-бу-бу-бу…" Приватизация началась… Хотя буксует… Хотя ускоряется… Хотя пора начинать приватизацию… "Бу-бу-бу…"

Какое, к дьяволу, о вечном! Злоба дня, злоба часа, злоба минуты! Открыл рот — оттуда вылетела птичка и тут же состарилась. Эфир кишит уже новыми, новейшими…

Гайдар назначен… Рубль намерен… Референдум — бяка… Хочу пи-пи…

Жизнь выродилась в информационную программу.

И все — сплошной атмосферный обман. Акустические миражи. Новости прикидываются событиями, которых нет. Коммунисты не смирились… Демократы не наелись… Партократы окопались… Патриоты ошизели… Или наоборот… Это что, события? Это новости. Опять митинг, опять забастовочная готовность… Опять "До-лой! Позор! Они не пройдут!.."

Конечно, не пройдут. Никто никуда и не идет. Нет событий — есть "бу-бу-бу…"

Тетя — бяка. Потому что рыжая. Дядя хороший. Потому что президент. Президент — за правительство. Потому что он этого правительства глава. Дядя вице-президент тоже хороший. Потому что он за президента. Но при этом против правительства, которое за президента, но против вице-президента, который против правительства, во главе которого президент…

Может, это где и событие — у нас даже не новость. Задачка для детей: ну, дети, так кто за кого? В общем виде задачка не решается. В общем нет, а у нас решена…

А событий-то нет. Вместо событий — вести и опросы мнения. Опрос мнения показал, что у народа есть мнение. Второй опрос выявил, что тот опрос проводили без учета мнения народа… А третий опрос… "Бу-бу-бу-бу-бу…"

Рубль назначен, референдум улетел… Бейкер — бяка… Рынок — хороший…

Ну, рынок — да! Ну вот тут — новости! Прямо на тротуаре. Прямо спотыкаешься о свободу торговли. У магазина — бабка. У бабки — сгущенка.

— Банка — двенадцать! Пара — двадцать пять!

— Маманя, опомнись! Как же пара двадцать пять, если одна двенадцать?!

— Ох ты, умник! Две-то больше, чем одна!..

Новости рынка — есть. События рынка — нет.

Вообще событий нет, потому что некому их создавать. Все обмениваются новостями.

Толпы мускулистых мужчин мечутся и нервно вскрикивают: как жить? "Слыхали? Мы же за чертой бедности! Мы все — за чертой! Дама, вы в кассу последняя? Я за вами… Ой, не могу! Ой, колбаса — полтыщи!.. Ой, выбейте два кило, пусть они подавятся!… Мы за чертой! Вот же она, смотри, вот она у кассы, эта черта! Как оказаться с той стороны черты?!"

Надо прыгнуть. Но прыгать никто не хочет. Все пихаются. "Ты первый!" "Нет, ты!" — "Почему ж я?!" — "А кто? Я, что ли?!"

Чем меньше событий — тем гуще новостей.

Гайдар… Бейкер… Рубль…

Улетел… Поднялся… Намечен… Ой, сенсация! Ой, кошмар! Ой, наших детей продают! От новость, а?! Ой, наших детей на границы! Ой, заговор!.. Правда, дети — сироты, правда, больные, правда, здесь их не берут… Но что за манера — наших детей за границу?! Нехай здесь сидят, нехай в детприемнике, нехай растут патриоты!..

Это что — новости? Это новости.

А еще за рубежом! Новостей все больше, потому что все шире зарубеж. Карабах за рубежом, Кишинев за рубежом… Это было событием — усохло до новостей… Вот еще! Вон бомбовозы прилетели из-за рубежа… С ридной Украйны в родную Россию…

Летят перелетные птицы. А с ними летят новостя…

"Бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу…"

Си-эн-эн… "Радио "ЭМ"… Новости, вести, известия…

Хочется от всей души сказать: а идите вы все!..

Потому что одно событие — есть!

Вот именно: чик-чирик, кап-кап. Весна, проще сказать.

Смотри в окно и думай: сколько тебе еще таких событий отмерено?

Остальное — новости.

"Бу-бу-бу-бу-бу-бу…"

 

Хворум

Уже только совсем ленивый не пнет этот съезд.

До того есть наглые, прямо рожу воротят от экрана. Одна ты и заявила: "Видеть их всех больше не могу!.." На себя бы посмотрела!..

А по мне очень даже позитивно. Уж не хуже "Поля чудес". Как один избранник сказал: "Мы тут собрались на исторический хворум!"

Прав, блин.

* * *

— Тихо! Тихо, ну!.. Сядьте, депутат!.. Идем по второму абзацу: "Хворум кон-стан-тирует… обстановка огнеопасная… Постановляет затушить с помощью…" — А где наша поправка?! Не "с помощью", а "при помощи"!.. Ну что? Что — по мотивам? — А то, что у нас тут уже дым! Сядьте! Не уводите хворум в сторону! — Куда в сторону?! Когда оно уже горит, и дымом воняет! — "Воняет" это оскорбление! — Так если воняет!.. — Есть предложение нашей группы — не нюхать, а работать! /Овация./ — Включите шестой, так. — Предлагаем в такой редакции: "Дать им полномочия тушить не более чем из трех шлангов! /Овация./ Под контролем нашего хворума /Овация./ Позор! Наша фракция… — А мы еще разберемся с вашей фракцией! Кто за ней стоит!.. — Заявляем, что наша депутация покинет зал!.. Вот — мы уже начали покидать! Мы уже практически покинули!.. Хорошо, мы возвращаемся! /Овация./ — Тихо! Переходим к третьему абза…

* * *

Живое дело!

Конечно, туристы, особенно которые тут впервые, сильно робеют, глядя на такой мордобойный азарт. Ну да, не нравится правительство. Но зачем так-то уж?

А затем, что избранников раздражает непонимание. Не в том смысле, что разные принципы или там кон-цеп-ции. Это правительство у этого хворума не проходит по родной речи. Прежние правительства были, конечно, хуже. Зато понятнее. Диалог властей осуществлялся на одном уровне косноязычия. Те министры не выеживались посредством деепричастий и слова "разумеется". А эти — постоянно! Профессора, ну, яйцеголовые. Им "разумеется", а нам вот не разумеется! Конечно, мы тоже можем изыскать резервы. Тоже можем завинтить насчет "чаяний, которые от избравших нас избирателей… которые… негодующе протестуют, возражая манипулировать средствами информации, манипулиру…ющих…щими…ющего…" Вот.

Но такой уровень требует напряжения, и многие потеют, особенно крупным планом на экране телевидения, манипулиру…ющим…ющего…ющими… Тьфу, блин…

* * *

— Сядьте, депутат!.. Он все время стоит по мотивам! По каким мотивам? — По мотивам, что пожарные говорят, трех шлангов мало, тем более воду мы им не утвердили! — Да и гори оно огнем, когда здесь оскорбляют… Кто? Он! Он еще вчера их обозвал гуснями! — Кого? — Их! Гуснями назвал мелкими!.. — Да он не их!.. А шланги! Что шланги как гусеницы!.. — Да?! А вчера в прессе… А-а-а-а-а!! Во-о-от!!! Пресса!! Вот мы еще разберемся с этой вашей прессой! — Коллеги! Коллеги! У меня телеграмма с мест! Уже там тоже дым и несет уже! — Так! Сядьте, с дымом!…У нас здесь исторический хворум, или, я извиняюсь, что?!

* * *

Многие лаются на ихнее постановление. Напрасно!

Раз они съехались, должно быть постановление. Без этого им нельзя разъехаться. А постановление — это вещь в себе. "Коммунизм-80", "Жилье-2000", "Жратва-3000".

К вращению Земли это отношения не имеет.

Землю не дали, кстати.

Ну так что? Была возможность не дать — чего ж давать?

Как невозможно будет не дать — дадут как миленькие.

Или без них возьмут.

* * *

— Опять он встал… Ну что — по ведению-то? — Третий раз заявляю: почему дискриминация шестого микрофона? — А я вам двадцатый раз говорю: шестой включен! — А почему не слышно? — Потому что это микрофон, а не слуховой аппарат!.. — А мы от автономий… — Сядьте, от автономий!.. В-третьих, поднять зарплату пчеловодам, дегустаторам и по вопросу Крыма!.. Кто убрал статую? Поставить на поименное!.. — Коллеги! Сегодня именины у наших двух… наших двоих… наших обоих депутатов. /Овация./ — Статую на поименное!.. — Прекратить трансляцию! Народ смотрит и над нами же смеется!.. — А! Народ!! Мы с этим вашим народом еще разберемся! Кто за ним стоит?..

* * *

Решили: — Российскую федерацию называть Российской Федерацией. Это раз.

— Россию — Россией. Это два.

А злопыхатели ноют, что неплодотворно!..

* * *

Но не надо отмежевываться. Это не чей-нибудь, это наш хворум.

Он работает как может. История как она может.

Земля вертится. После дождя ее взрыхляют дождевые черви.

Говорят, полезно для почвы.

* * *

Исторический хворум — вчерашняя уже история.

До новых встреч!

 

Сезон большой малины

"Не с-с-ыпь мыне соль на р-р-рану-у-у!

Не гав-варр-ри навызыр-рыд!.."

Как можно говорить навзрыд, не очень ясно. Ну и плевать. Главное, шикарно. Главное, душа горит. Или болит, что ли.

Гимн времени — блатная песня.

Раньше она была частью музыки, как зона — частью территории. Сегодня территория съежилась, потому что расширилась зона.

Музыка, язык, житуха — все приблатнилось. Посюду свои паханы, свои шестерки. От детсада до крематория. Кожаная куртка — золотая цепь. Куда ни плюнь, хоть в ту же музыку.

Сцену делят как территорию рынка.

ПЕРВАЯ ЗВЕЗДА (Второй звезде). Концерт заканчиваю я, ты понял?

ВТОРАЯ ЗВЕЗДА. Скорей сам кончисся.

ПЕРВАЯ. Я — звезда!

ВТОРАЯ. Ты звезда? Это я звезда! А ты к звезде рифма!

ПЕРВАЯ. Кьяяаааа!!!

И ногой в кадык.

ВТОРАЯ. Бах! Бах! Бах!

И пулю — в кишечник.

И всплакнут кореша художников:

— Не се-с-с-ыпь мне с-с-ссоль на ррррррануууу-у!..

Бельканто, бля.

…Писатели, на кодлы разделясь, друг другу предъявляют козью морду.

— А ну, канай с моего кабинета!

— Сам растворись — это наша хаза.

— Что? Ай, братки, держи меня! Ай, замочу гада, чучело пожгу!

— Кьяяаа!!!

— Бах! Бах!!!

Инженера душ.

Культура татуированная, экономика подзаборная, политика подворотная. В тексты указов и постановлений хочется вставлять пропущенные междометия. "Постановление, падло, о дальнейшем усилении борьбы, бля, с преступностью".

Сильных не видно, умных не слышно, вокруг — одни крутые. Детям в школе дали слова: "мальчик", "холмик", "съехал", "крутой". "Составьте фразу". Как один, составили: "Крутой мальчик съехал с горки".

Споров нет, дискуссий нет — везде разборки. В ларьке — разборка, на телеке — разборка, в думе сплошная разборка.

— Братаны! Этот премьер, он на кого тянет? Он на законников тянет! А ну, голоснем ему по темени!..

— Только голосни, я авторитета кликну! Референдум сбоку — ваших нет!

Сиплое время разборок, и во всех ты лишний. И говорить обо всем этом хочется языком подземных переходов. Другого уже и нет. Жуем все баланду из матерных корней и латинских суффиксов. Там, бля, префектура, тут, бля, ваучер.

Тоже повод для крутых разборок! Эти орут, народ в кризисе, те орут, народ на подъеме! А народ терминологии не понимает, чешет в затылке, и точно предчувствует: опять кто-то крупно сворует.

Почему за бугром жить легче? Не потому что легче, а потому что четче: одни — честные, вторые — воры, третьи — в полиции, защищают первых, ловят вторых. Каждый при своем. А тут уже не понять — кто кого защищает, кто кому платит, кто у кого ворует… Все смешалось в диком доме… Профессия "перекупщик краденого" у нас изжила себя — некраденого в стране больше нет.

Время канает вперед, друганы вы мои огневые.

Прямиком туда, где под напором зоны территория наша сожмется в последнюю точку. Где в крутейшем кабинете под сенью башен и звезд сойдутся всенародные авторитеты. Кожаная куртка, золотая цепь. И понесется над страной заветное:

— Не сссыпь мне ссс-соль на ррр-рану-у-у!

А фраера, вроде нас, подхватят:

— Не гавар-ри навызырррыд!..

Подпевать будем, стоя, руки по швам, как поют гимн.

Гимн демократии, победившей в последней разборке.

 

Праздничный набор для лучших в мире женщин

Женщина России!

Родная!

Есть у тебя жгучий повод для радости!

Еще год просвистел, а ты все еще тут! Вместе со своим дико светлым праздником. И не одна — твой красавец по-прежнему при тебе, никуда не укатился, как ты ни надеялась. Нет, вон он — горделиво покачивается на ветру, слегка принявши: потому что у него сегодня твое женское торжество.

Ты ж есть его дорогая-единственная! Ну, практически единственная.

А что ж он подарит тебе, твой буревестник?

Да уж слава Богу — только подставляй передник! У нас для тебя, лебедка, накопился цельный праздничный набор!

Куда мы вложим как минимум:

— закон о милиции в первом чтении (а пока по вечерам не ходи, да и днем не будь балдой, сиди дома);

— плюс четвертая модель приватизации;

— плюс еще три модели, а может, больше, да их сколько б у нас ни было, все — твои!

— плюс взвешенное выступление Бориса Николаевича насчет референдума;

— плюс "Куда бы и где бы ни шел ты, "Ригли'с сперминт" возьми-и! С истинно мятным вкусом!.."

— плюс тебе от нас, голубка наша, "круглый стол общественных движений"!

— плюс еще тебе другой "круглый стол" — в пику тому столу… с истинно мятным вкусом… тьфу!..

— плюс ответное заявление Руслана Имрановича на выступление Бориса Николаевича насчет референдума;

— плюс минтая нету…

— плюс курс доллара — на случай, если вдруг появится минтай;

— плюс шампунь "Хэд энд шоулдерз" компании "Проктер энд Гэмбл"! Забудешь о перхоти, сестричка!

— плюс выпало тебе от нас на счастье невиданное атмосферное явление снег!

— плюс ты, главное, не волнуйся, киска: в случае чего мы им всем нефть перекроем! И газ перекроем! Для твоего счастья мы им все, блин, перекроем, а они — нам, а мы с ними вместе — остальным! Так что гуляй, девки, праздник!

— плюс… Ну нету минтая! Сказали же дуре русским языком: нету, а она лезет…

— плюс зато есть "Копировальные машины "Ксерокс"! Цены ниже рыночных! Хочешь, красавица, что-нибудь скопировать? Ну, что у тебя есть? Ну тогда давай твоего мужика скопируем! Абсолютно адекватная копия рожи, а мат ты домыслишь!..

— плюс во… ва… ваучер! Ха-ха! Юмор, тетка! Ну праздник же!

— плюс отвергающее выступление Бориса Имраныча… по вопросу… ну, неважно… по важнейшему…

— плюс… Дорогая! Наши отбомбились по Сухуми! Вжжж-ж-ж-ж… Хрясь! А оказалось — не наши! Скажи, клевый сюрприз к праздничку!

— плюс карамель "Снежок" — полкило, но только по заказу… только для ветеранов… для блокадников… инвалидов… со стажем… с пропиской… в общем, не для тебя, но сегодня… Дадим тебе сегодня, ангел ты наш! Грызи сегодня "Снежок"! Празднуй!

— плюс, кстати, снег. Выпал абсолютно неожиданно плюс к тому, что обещали убрать в восемьдесят шестом, но замотались с перестройкой, а там — то путч, то съезд… А хорошая песня была "Валенки, валенки!.."

— плюс… минтай! То есть его нет. Но одна сказала, был на Волхонке. Или даже на Остоженке, что ли. Нет, на Литейном!.. Но был, киска, был минтай для праздничного стола!

— плюс набатное выступление Николая Русланыча… И сигареты "Вест" со складов в СНГ… Обкурись, рыбонька!..

— плюс… а ну, закрой глаза… Это тебе от всех нас — газовое оружие! Во как! Взяла баллон и прямо этому своему — в рожу! Нехай рыдает слезьми! Как ты от него плакала, когда он с этой… ладно, чего там вспоминать… Праздник…

— плюс… да! чуть не забыл! плюс полная свобода в смысле любви! За профессиональную любовь в день имеешь больше, чем за год любительства! Думай, ласточка, не опоздай, ты уже в шестом классе. Любите и предохраняйтесь! Играйте и выигрывайте!

— плюс гневная отповедь Михаил Борисыча… в ответ этому… Ельбулатову…

— плюс тебе, бабка, персонально "завтрак туриста"… А ты в кредит!.. А ты ва-ва-ваучер, ха-ха, заложи!.. В Питере четыреста тыщ народу заложило… Рекорд посвящается дамам! Пьем стоя!..

— плюс… забыл… а, вот! Вам, труженицы! "Мерседесы" последних моделей"! Прямо со складов в СНГ!.. Плюс само это СНГ… погоди, где оно?.. Ну где-то тут оно, вот тут где-то было… оно для тебя гарант… как сказал Агдам Нирваныч, друг свободы…

— плюс, кстати, скоро съезд же опять, касатка! Опять их всех увидишь! Мы их всех тебе — прямо на праздничный стол, каждая фракция — в целлофане с ленточкой!.. ешь не хочу!..

— плюс… плюс… плюс…

— плюс минтай… плюс ферферендум… "демороссы"… "Росс. единство", все тебе, голубка! И еще РДП, и БТР, и ТСБ, и "МММ" — их все знают, кроме тебя… Цены — ниже нижних…

— плюс… плюс… У кого в мире столько плюсов?! Только успевай оттаскивать!..

А они все еще улыбаются. Все еще рожают нас. Правда, уже меньше…

С праздником вас, наши лучшие в мире.

Простите нас.

 

Говори, автоответчик!

Эх, птица-тройка!.. Куды несесся-то?..

Скорость перемен ослепляет воображение. Через двери, форточки и щели все пуще рвутся сквозняки, пропитанные запахами диковинной еды, влетают блестящие обертки, доносятся звуки неслыханного кайфа на океанском прибое.

"Стрэйнджерз ин зе найт" в Нечерноземье.

По диким степям Забайкалья, по былинному бездорожью бывшей империи, для кого — зла, а для кого — несмываемой славы, — летят надменной красоты иномарки. Впрочем, какие, к лешему, "ино". Это наши уже марки. Нашенские уже мерсухи, бээмвэхи и джипы. Даже роскошнейший и длинный, как нога манекенщицы, "линкольн" — и тот абсолютно наш: крыло побито и непокрашено…

Чумное захолустье шалеет от метаморфоз. Кто там в углу все долдонит, что новое поколение выбрало пепси? Пепси — наивная высотка шестидесятников… Новое поколение заглотило "сникерс" и ринулось к настоящим вершинам, где сверкает изобилие всемирных кнопочек, баночек и штучек. В воздухе все громче стрекочут стаи слов, непонятных головному мозгу, но возбуждающих спинной. Эпиляторы, модемы, сканеры, принтеры… Конечно, лазерные. И, конечно, струйные, да-да, особенно струйные!.. Поставки со складов. И откуда взялись эти дивные склады там, где прежде были только хранилища тухлой картошки? Теперь тут факсы, ксероксы и компьютеры с периферией. Периферия — это не провинция, мужики. Это наоборот. Это лучшие в мире сигареты "Вест". И лучшие в мире "Кэмел." И "Мальборо" — самые в мире лучшие. И поставщики — самые лучшие из всех мировых поставщиков, потому что уж покупатель тут точно — наилучший в мире. Ахнет, взвизгнет, помчится — да и купит этот, как его… Автоответчик! Причем непременно струйный…

Да! Именно струи хлынувшей к нам передовой, наукоемкой, разъели коммунально-коллективную житуху. Эпоха общения испустила дух, расплющенная безжалостной эрой коммуникаций. Вчера еще можно было хоть номерок накрутить: "Алло, это ты? Это я! Ну и как ты после вчерашнего?.. Ну, завтра еще позвоню, узнаю, как ты после сегодняшнего!…"

Завтра настало, но узнать уже ничего нельзя. Не у кого.

То есть, позвонить, конечно, можно, но никто не ответит. Нигде никого нет. Дома нет. В офисе нет. Жены нет. Детей нет. Полное впечатление, что все население спешно покинуло этот большой русский город. Теперь здесь между собой переговариваются только автоответчики. "Вы набрали номер… Нас к сожалению нет дома…" Для кого — к сожалению? Для автоответчика? "Необходимую информацию сообщите после сигнала…" Сообщать после сигнала — нашел дурака… Лучше послушаем как трубка бормочет ту же чушь по-английски. Здесь теперь у всех все непременно по-английски. Пришел сантехник, сказал, что прокладок нет, и оставил визитку: "Vasily N. Tryapkin, President". Если судить по визиткам и автоответчикам, этот большой русский город внезапно заселили сплошные пэры и эсквайры.

Последний шанс пообщаться с живым существом напрямую — радиотелефон. Крутая вещь для крутого бизнеса, уважаемый! Шелестишь по Садовому в "ягуаре", и ведешь радиообмен с Колькой Рыжим — чтоб не забыл в сауну взять пива ("хайникен" — лучшее в мире, поставки со складов немедленно) и телок высвистел. Кстати, телки сегодня тоже все с антеннами. Прямо через спутник выходишь на Ляльку, интересуешься, как она после вчерашнего — в смысле, продала уже мочевину, или еще только протоколы о намерениях? Новая Россия не сидит на печи. Новая Россия сидит в сауне, где круглосуточно продает мочевину и подписывает протоколы о намерениях. Кто видел эти лица, тот может себе представить эти намерения…

В эту настоящую кипучую жизню зачем-то влазит картонное бубуканье: "Субъекты федерации должны иметь равный статус…" "Субъекты федерации не должны иметь равный статус…" "Надо разобраться — кто относится к субъектам федерации…"

Ну нехай они там бубукают, а мы тут давно разобралися — кто. Вон Колька Рыжий! Блин, да раньше о таких субъектах федерация не могла и мечтать.

Да, жизня наступила правильная. Петька с Чапаем именно о такой душевно беседовали за пулеметом… Каждое божье утро не от будильника просыпаешься, а от чириканья за окошком. Это, правда, не воробьи, не разные там щеглы-сороки. Потому что птичье-то население точно покинуло этот экологичный, как выхлопная труба, лучший город земли. Остались пока вороны, но и те не рискуют каркать. Чирикают же и задорно переругиваются под окнами охранные сигналки автомобилей. (Ведущих, конечно, фирм! поставки, конечно, со складов!..) "Чиу-чиу-чиу!.. — Блю-блю-блюууу!.. — Уууу!.. Уууу!.." Песни джунглей.

Начальство насчет машин этих очень озабочено. Мэры, там, префекты они как мыслят: то, что машины — хорошо. А вот что они ездиют — плохо. У Европы надо учиться, мать ее. Как завещал великий наш Петр Алексеич. Пешеходные зоны, понимаешь. Чтоб эти водилы за километр объезжали, чтоб экология. Ну и что, пробки? Пробки это пробки, а экология — это… А государственный ум… Да ведь время какое! Шире мыслить надо.

А шире — это за ради бога. Мы через такие зоны прошли — так уж через пешеходную-то… Кто местный, тот знает: не может тут такого быть, чтоб всем нельзя. Кому-то непременно можно. А раз кому-то — значит, нам. Так что прямо через зону и покатим мы с тобой в "Ле Монти". То есть, в "Эксимер". То есть, в "Супримэкс". Да какая разница — они все в той сауне… Раньше там помывался обком, а теперь мы с Рыжим… Мы ж ради того вашу демократию строили!..

* * *

Ну, конечно, душа горит на этих гадов. Во-первых… Нет, во-первых, не это… Это во-вторых… А во-первых, завидно, конечно. Ему двадцати нет, а он уже… Когда я, который… Неужто, ради этого… Чтоб эти морды… А мы, которые… А эти, которые…

* * *

Тут по телеку Хруща показали и этого Черненко прискорбного. Прямо сдохнуть, до чего они у нас смешные были. Тогда еще академик этот в тюряге сидел. Или его выслали, что ли. Нет, это писателя выслали, а академика — на химию… А тот как раз из психушки интервью давал этим, ну, которых наши глушили, чтоб мы не знали, что академик с писателем против наших гражданских прав… И за этих, за чехов… Или за чилийцев?.. У них еще наш друг был… Корвалан… Или Ким Ир Сен?.. Нет, погоди… Бабрак Бен Белла, вот кто. А в Америке тогда третий наш друг голодал по программе "Время"… А ограниченный контингент с гастролями поехал за границу… А еще…

* * *

…А которые в сауне… ну, да… неприятно пока… Прежде обком… Но эти-то рано или поздно отмоются… А детишки ихние вообще втянутся чистить зубы. А внуки окончат Гарвард, или что там… Конечно, хотелось бы пообщаться сразу с правнуками — но не успеть…. Придется пока с этими… Но вот тут-то и есть вся прелесть этой налетевшей эпохи кнопочек: не хочешь — можешь не общаться лично. Набрал номерок — наговорил на автомат насчет мочевины. Прямо на тот самый струйный или даже лазерный… И себе тоже установи: "Меня дома нету…Сообщите опосля сигнала…" А если нет у тебя такой информации, если нету струйного, если ты такой лопух, что у тебя даже мочевины нет… Тогда, значит, свободное время есть. Тогда сиди, лопушок, и читай классика с самого начала: "Эх, птица тройка!.."

И так далее.

 

Кошмар за скобками

Последнее время упрекают, что много ругаюсь.

Что, мол, каждое второе слово — "козел".

Прислушиваюсь к критике и делаю из нее практический вывод: критики козлы. Но отключимся от склок. Включим радио.

В эфире треск. Это великие перевернулись в гробах и сцепились в скандале.

— На, слушай теперь! Твоя работа!

— Моя? А кто сто лет орал: "Я первый изобрел радио!"?

— Я правильно орал! Потому что я изобрел ра-ди-о! А не "Радио — сто один"! И не "Радио-семь"! И не "Радио-макси…"

* * *

— Ша, Попов! Молчи, Маркони! Дай послушать!

* * *

— А теперь, друзья, к нам сюда прозвонилась Аленка! У Аленки большое горе, у нее был мальчик Филя, которого она любила, но вчера она оставила его навсегда, и поэтому сейчас по Аленкиной просьбе для мальчика Фили я толкаю в эфир последний компактик, который только что приволок в студию наш Петюня. Кстати, Петюня простужен, — не зарази нас Петюня, ха-ха! — и сейчас тут варит себе кофеечек. Надеюсь, он плеснет и мне. А пока мы насладимся крутой командочкой (средней внятности англоязычное бормотание) с ихним последним забойным хитом (англобормотание)…

* * *

Доморощенные рэйнджеры эфира, путаясь в деепричастиях, кайфуют на ультракоротких волнах. Мы за то и боролись — лишь бы они не кололись.

О, бэби!

Но вот уже и потраченные временем дядьки и тетьки, задрав штаны, хромают за этим комсомолом. Уже и флагманские станции, где гудит еще эхо державного левитановского рокота, вдруг заголосили над головами сограждан, как муэдзины в Стамбуле.

— Радио России-и-и-и-и-и-и-и! — надрывается солидная некогда волна.

— Мая-а-а-а-а-а-к! — блеет другая!

Вырубаем радио — врубаем телевизор. И тут же начинаем любить радио. Потому что этих же еще и видно…

* * *

Щелк! — "…а те, кто обвиняет нас в коррупции, сами по уши сидят в коррупции… но эти факты нами уже переданы в комиссию по дерь… то есть, коррупции, которая работает…"

Щелк! — "…не чисто, а безупречно чисто!.."

Щелк! — "…и уже вскрыла факты коррупции сил, которые пытаются не допустить разоблачений про коррупцию, которую пытаются свалить на…"

Щелк! — "…жареный арахис и много много вкуснейшего шоколада!.."

Щелк! Щелк!

* * *

В вольном эфире Родины весело плещется мутное единство формы и содержания. Единство содержания в том смысле, что все вещающие — за Россию и против тех, кто против России. Единство формы в том, что до такой всеобщей корявости никогда не опускалось даже бывшее радио бывшей империи. Ну и хрен с ним. Мы не для падежей побеждали. Мы побеждали, чтоб телерадиоволна перестала быть огородом комуняк и ихних прихвостней. Теперь мы в своем праве, братва. И потому теперь в наш эфир может забежать с улицы каждый, как в общественный туалет, и сделать то же самое.

Выключаешь изображение — получается радио (см. выше). Выключаешь звук — получается угадайка: телевидение какой страны ты смотришь? Сумасшедшей правильно, но какой именно? Наиболее зоркие уверяют: все-таки это мы в России, мы дома все-таки. Они утверждают: зеленая в клетку рубаха плюс синий галстук на экране дают именно нашего парламентария, тем более он опять поискал пальцем в носу, в чем виновато само телевидение, разжигающее… забыл что.

Да и стыдно уж клевать этого парламентария. Он не виноват. Это нам урок: выбирать новый парламент из числа овладевших носовым платком, если такие уже есть, что вопрос… Но вот этого телеведущего мы с тобой точно не выбирали. Мы с тобой не знаем, откуда он впорхнул в студию, этот безумный попугайка. Ахнул, ухнул, хохотнул, ущипнул какого-то мужичка, вроде даже президента (правда, бывшего, нынешнего под рукой не оказалось, а то б он и ему не спустил!), и дерзко так намекнул, что лично он его, бывшего, никак не одобряет. Тот было пригорюнился, да этот про него уж и позабыл, зато нас с тобой заметил. Так прямо нам с тобой, миллионам, и сказал: "Звоните, мои дорогие, мне в прямой эфир".

Это, значит, мы с тобой, миллионы — его дорогие, попугайки этого.

* * *

Что приятно, не один он там. Их — стаи.

Которые совсем молочные, чего-то там на своем птичьем языке блекочут насчет дисков. Кто постарше, производит интервью. Причем исключительно эксклюзивные, ты понял? Тут на днях одна из этой стаи очень эксклюзивно того художника прищучила. "Как же, — говорит, — вы можете честные картинки рисовать, если родилися при Сталине?" Тот экал, бекал… Смех! (Вообще-то он не художник был, а поэт. Или даже композитор. Да наплевать на него, главное, она в такой блузочке была — караул.)

Вообще же у волшебного ящика два варианта развлечений. А если выкинуть за скобки помимо рекламы эту ихнюю борьбу с тенью коррупции, то один вариант.

В ящике — поют.

* * *

То есть, мы будем так условно называть то, что они там делают.

Нет, конечно, мы за то и боролись, чтоб не комуняки назначали кому петь, а чтоб любой… Забежал, дал — и музицируй. В конце концов, сортир же теперь тоже платный, правильно?

Но, конечно, преувеличение, что каждый может. На самом деле отбор дарований ведется, и очень даже тщательный. Потому что случайно набрать на все каналы такое количество юных (не знаю как их называть, чтоб не засудили) нельзя.

Что приятно, правда, это что все с разной вокальной манерой. У которого гантеля в ухе — это Вовик, а которая босая, в тулупе — Эльвира… Или нет, босая — это Юрик. А Калерия у них главная по клипам. Ох, последний клип у нее улетный! Помнишь, там такой паровоз, а она на фоне топки колготки снимает — видно, ей жарко от страсти. Кстати, о борьбе с преступностью. Вот же они, каждый вечер по нескольку человек в татуировке суетятся в дыму, а стойка микрофона все никак не ломается. По сравнению с тем, что они поют, "Мурка" — это как бы "Аве, Мария". А эти из МВД бормочут, что преступники в розыске. Чего разыскивать — включи ящик!

* * *

Впрочем, все ерунда. Попов с Маркони помирятся.

Парламент выберут. Еще получше этого.

Радио с телевизором разовьются. Искусство юриков через спутник доносится уже до самых дальних пастбищ. Ну, снизилось поголовье овец, ничего, привыкнут овцы. Наше поголовье тоже чуток снизилось. И ничего.

* * *

Даже детей не жалко. Они другого не видали. А мы им не расскажем. А расскажем — они не поверят и сделают поярче изображение и погромче звук.

 

Кофе через суд

Значит, вы думаете, что все эти люди, кричащие, что черных вон из Москвы, что жидов вон из России, что иуду Ельцина — вон из Кремля, и заодно, что слава Сталину, — вы думаете, эти добрые люди носители какой-то идеологии? Вы серьезно считаете, что вон та белоглазая тетка с раззявленным в крике ртом и красным флажком — борется за фашизм? Или за коммунизм? Или что она знает разницу?

Вот что, батенька. Не приезжайте к нам через десять лет! А прямо сейчас поезжайте в Домодедово. Так у нас это… Реторта неона, сторож небесных ворот. Так поэт написал, большой фантазии художник. Проще сказать, аэропорт. То есть, они так это место назвали. Из начитанности.

А вам, батенька, приспичило, допустим, в Новосибирск. Конечно, могло приспичить и в Абакан, тоже славное место. Или в Душанбе, где якобы дыни. Но тебе, Ермак ты наш, именно в Новосибирск загорелось.

* * *

— Алло, справка? Рейс 171 вылетает по расписанию?

— По расписанию.

Дураков нет верить с одного раза. Контрольный заход:

— Справка? 171 по расписанию?

— По расписанию.

Что-то больно гладко. Подозрительно. А ну третий раз!.. Опять говорит, по расписанию. Не к добру.

* * *

Такси, как вид транспорта, осталось в тоталитарном прошлом.

Везет друг. Берегите друзей с машинами.

Мимо домов и строек, мимо башен и будок, в общем, мимо ристалищ, капищ, как написал другой поэт, тоже отсюда родом, прямиком туда, откуда улетают… Кто-то назвал это место — аэропорт. Из юмора.

* * *

Ревущий кавардак из кожаных курток, мата, мусора, криков "Такси не надо?" (Всего за семьдесят тыщ до центра… Какой смысл за семьдесят до Москвы, когда за шестьдесят две — до Новосибирска.) Нищий деловито бормочет, что его обокрали (сожгли, изнасиловали, убили) и не хватает трех тыщ до Владивостока… может, и не врет, но для удобства считаем, что жулик, что пользуется ситуацией… До Владивостока ему… Нам самим, может, до Новосибирска… Гороскопы продают… Лотерея — можно прямо тут же огрести десять тысяч баксов!… Можно в туалет платный — сто рублей, и кайфуй… Можно тут же у дверей: "Чебуреки с мясом!.. С мясом чебуреки!.." Интересное кушанье… А с творогом чебуреков нету? Были, говорит, у одной — возле справочного бюро…

* * *

"Справочное бюро". Почему кстати, именно бюро, почему не ателье?

За стеклом — девушка, если конечно, не вглядываться.

— Девушка, сто семьдесят первый по расписанию?

Могла бы плюнуть через амбразуру, а она подтверждает, что по расписанию. И что регистрация идет уже, и что слушать надо ушами, и что русским языком уже по радио сказали, кажется.

* * *

И стойка есть, и цифры горят, и регистрация идет. Неужели, действительно…

* * *

Регистрируюсь. Иду просвечиваться. Друг уезжает. Настоящий. Ждал до конца.

* * *

"Объявляется посадка…" Клянусь, именно на Новосибирск. Прохожу в пассажиронакопитель. Пассажиронакапливаюсь.

За окном этой грязной стеклянной кишки (реторта неона) стоят крылья родины. Неужели, улетим? Не верю!.. Но вот она идет за нами.

* * *

Вот она пришла за нами, аэрофлотовская мисс лет пятидесяти в золотых коронках и нечистых сапогах.

— Сто семьдесят первый! Новосибирск, пошли за мной!..

Неужели, улетим?

* * *

Есть правда на земле. Не улетим.

— Переносится на сутки, — орет золотозубка, — самолет сломался.

Значит, он сломался, когда мы уже прошли регистрацию? Значит, они не знали? Значит…

Ну, дальше как положено. Тоскливые вскрики типа "Возмутительно! Вы не имеете!.."

Золотозубка четко послала.

Пошли. Облепили амбразуру "Начальник аэропорта". (Они это место так и назвали — аэропорт. Из садизма.) Там вторая мисс, даже миссис — в мохеровой кофте.

"По техническим и погодным причинам "Аэрофлот" ответственности не несет…"

Нормальный пассажир понимает. Но тут один тупой попался. (Это я был.)

— А по каким, — говорит, — несет?

Остальные попались тоже не умней. Ну, рейс такой.

— Вы хотя бы обязаны…

— Хотя бы гостиницу…

— Хотя бы автобус…

Один вообще чокнутый. (Опять, вроде, я.)

— Хотя бы, — говорит, — кофе бы людям дали!

Ответ ее был гениален.

— Ради бога, — сказала аэромиссис. — Через суд.

Поступь прогресса сотрясает землю отечества!

Еще вчера — пошел в ж… Сегодня — кофе через суд. Правовое государство, о необходимости которого…

Практически построено.

* * *

Опускаю дальнейшие мелочи. Опускаю пропихивание к выходу через мешки, толчки, шелестящие вопросы кожаных: "Помочь с билетом, брат?" Опускаю путешествие из Домодедова в Москву, и назавтра из Москвы в Домодедово. Опускаю, что опять все справки наврали. Опускаю, что и назавтра не полетел… И что опять кофе — через суд. И опять из Домодедова на Большую землю… И вообще опускаю все, о чем уже и до меня и после…

* * *

А вот там одна девушка молоденькая сказала громко: взять бы автомат и всех их тут…

И по глазам ее было видно: могла бы. И тот мужик — мог бы. И вон та, с ребенком, — тем более…

* * *

И вот если бы автомат был у каждого пассажира… у аэромисс… у всех там в этом воздушном клоповнике… Или на железнодорожном… Или на почте… На рынке… И вообще… Когда уровень взаимной ненависти уже перехлестывает линию ординара… Плюс пятна на Солнце… Да плюс автомат…

Каждый второй дом давно бы стал — Белым.

* * *

Кстати, на выборах-то опять всех победим. Так что триумфу победителей посвящается.

 

Вскрытие покажет

Я имею в виду вскрытие урн.

Хотя, говорят, на тему выборов уже стыдно.

А насчет остального им, значит, не стыдно.

Из-за чего мы имели столько склок, скандалов, выдирания волос и вообще парламентаризма?

Именно из-за выборов. Грызня шла за такой закон о выборах, чтоб мог удовлетворить весь нар-р-р-р-од, олицетворяемый по мысли грызущихся самими грызущимися. В итоге дискуссия зашла в тупик, хотя танки смотрелись хорошо. А потому что все эти ветви власти, полные цветов и листьев, перепутали закон с нашей Лялькой. Это Лялька может удовлетворить весь народ, но не такая дура.

А закон — не Лялька, он не обязан удовлетворять! Он обязан уважаться. Кого не удовлетворяет закон Ома, сунь палец в розетку. Удовлетворение под вопросом, но уважение придет.

Между тем настоящий избирательный закон в природе существует. И вышел он, конечно, не из президентского окружения, а из меня лично.

Значит, конспектируй:

"Если масса избирающихся превышает массу избирающих, мозги последних приходят в состояние равномерного и прямолинейного движения к психушке".

Девятый (избирательный) закон Мишина. Вроде Девятой симфонии Бетховена, если кто слыхал.

* * *

Выборы нравились всегда. Даже в те времена, когда, ужасая окрестный мир, мы всей кучей неслись к урне и снайперски выбирали одного лучшего из него же достойного. После чего орденоносцы могли законно выпить и сыграть на баяне.

Впрочем, то время нами уже обсмеяно с таким остроумием, будто в нем гадили не мы.

Ныне же, когда расцвела демократия, глядя на которую мир опять тихо молится, победившая власть желает быть властью в законе, для чего велено избирать ее цивилизованно и под присмотром наблюдателей, хотя лучше бы под наблюдением врачей.

И процесс теперь нравится еще больше. На прилавке ассортимент партий — чтоб так было с продуктами. ДРД… РПР… РДП… ПЭС… КДС… Правда, возникла было трудность — отыскать сто тыщ человек, согласных подписаться за каждую из этих БР… ПР… Но мы эту трудность разрешили с присущим нам остроумием: за все партии могут подписаться одни и те же сто тыщ.

Скажи, изящно!

* * *

Главная цель этих выборов — скорость. Чтоб никто не успел ничего понять. А понимать и некому — вся страна заперлась по совещаниям и изобретает поправки. Первая поправка, чтоб министров не выбирать, поскольку это дико противоречит разделению властей, затем вторая, уточняющая первую — чтоб министров выбирать, поскольку это дико укрепляет взаимодействие властей, а сейчас на подходе компромиссная поправка, что самих министров нельзя, зато ихних замов — можно, хотя без права совмещения коррупции с научной деятельностью в мафиозных структурах…

* * *

Не рвется связь времен! Идем навстречу выборам!

Навстречу им простым делением размножается начальство свободной прессы, угрожающее сделать прессу еще свободнее, в противном случае пусть вся эта пресса пеняет на себя…

* * *

Чуя судьбоносное, нервически запрыгала агитбригада сладострастных перестройщиков.

Та критикесса опять в слезах восторга, что час мужества пробил на ее часах…

И опять тот писатель, как белогвардеец в кино про красноармейцев, надрывно вскрикивает: "Россия гибнет!", но, в отличие от белогвардейца, опять не стреляется…

И, конечно, любимчик наш, режиссер, обратно вышивает что-то такое про судьбу Отечества, и особенно как враги пытались закрыть ихний театр якобы для травли тараканов, а он один стоял против этой реакции, приближая свободные выборы…

* * *

А еще у нас есть вот какие партии. Пиши: НРП… ПРС… ББР… И еще эти… ЭКГ… ОРЗ… УВЧ…

Успеваешь?

* * *

Важнейший гражданский долг перед выборами — не выпендриваться. "Почему то, почему это…" Потому! Потому что у нас для выборов принята такая система… как ее… мажорная… Или нет, мажорная — это "Песня о веселом ветре", а система выборов мажоритарная… Или нет, мажоритарная это во Франции, а у нас… Или нет…

…А еще… МПС… КПЗ… Плюс "Свободные женщины России"… Нет, наоборот, "Женщины свободной России"… Партия БМВ, плюс запчасти. Плюс новая партия АКМ, кворум — двести стволов… Еще движение "Дети алкоголя — за зеленый мир", учредительный съезд три человека, остальные в горячке…

* * *

Конечно, трудности есть. Скажем, подбор сокращенных названий для партий. Все приличные буквосочетания растащили которые прибежали первые, а остальным остались такие буквы, что может оттолкнуть избирательниц, особенно на селе…

* * *

— Гражданка, можно вас на минутку?.. Ну, не бойся, чего ты трясешься? И руки опусти… Да не ОМОН… Институт по опросу… За какую партию выступаешь?..

— А за какую надо?

— Да нет, тетка, это я тебя опрашиваю.

— За союз ДДТ и БТР…

— Погоди… в списке такого союза нету…

— Точно?

— Точно.

— Тогда точно за них…

* * *

Раздражают отдельные городские дурики из шестидесятников, уже начисто потерявшие ориентировку в нашем пространстве и времени. Бродят по общественным местам и цепляют окружающих. Мол, кто за этими БР-ПР стоит… мол, на чью воду… мол, откуда у этих БР-ПР деньги… ну и прочие детские пузыри… Объясняешь ему вежливо: откуда надо, горе народное. Отойди по-хорошему, не стой под стрелой… Выборы же пройдут, а ты с нами останешься…

* * *

Раньше не было вопроса — за кого голосовать, непонятно было — зачем.

Теперь ясно — зачем, непонятно — за кого.

То есть, как один недавно заметил, она все же вертится.

* * *

Так за кого, братва и сестры?

Все эти РДП, НТП и т. п…

Ты их не знаешь, я их не знаю. Они и сами друг друга видят впервые, и еще не разобрались — кто там из них справа, кто — в центре, а кто просто не любит стоять у станка.

Фактов нет, но опыт постоянной прописки подсказывает: как вы, ребята ни садитесь, с точки зрения истории — без разницы.

* * *

Но свалка истории наступит позже, а наша задача не попасть раньше времени на обыкновенную.

И если ты решил, что выбирать вообще не надо, то зря я открывал для такого балбеса свой Девятый (избирательный) закон. Тем более там у меня прилагается математический метод.

Врубайся:

"Задачи с неизвестными решаются через известные, ты понял?"

А что нам с тобой известно-то?

* * *

Лица.

Единственное, что мы четко различаем в этой мутной избирающейся лаве — известные лица. Ну так посмотри еще разок на эти лбы. Загляни в эти глаза. Прищурься и прикинь — какое из лиц могло бы в принципе заделать нам новый путч, а у кого наверняка кишка тонка.

И делай выбор.

Конечно, как мы с тобой в лицах разбираемся, так тоже спаси нас, Господи, и помилуй. Но другого метода пока нету.

Впрочем, вскрытие покажет.

 

Лица и ихняя роль в истории

Историю угробили — раз. Денег нету — два.

Отсюда — три: кто виноват?

"Лица кавказской национальности".

Так ты и пишешь, так мы и читаем. А мы — это тебе не мохнатые шовинисты и люмпены, а наоборот, гуманисты и либералы, то есть, мыслящая часть, проще говоря, мы с тобой. Плюс Колька Рыжий, хотя он, конечно, не мыслящий, а такой долбо… ну, неважно.

А важно, что позор. "Лица кавказской…" Меня, как интернационалиста, прямо рвет. Совсем что ли у твоей газеты масла в голове не осталось? В наше горючее время! В нашей многоцветной стране! "Кавказ!.. Кавказ!.." Совесть у тебя есть? Кавказ — он что, один? А допустим, Урал тебе что, не горы? Что, эти с Урала, сюда не едут? Значит, не виляй, а объективно меня информируй: лица уральской национальности.

Легкого хлеба ищешь. Про Кавказ-то каждый может, тут на журналиста и учиться не надо. Они ж все загорелые. Мы их и без твоей газеты знаем, загорелых. А насчет остальных у тебя тишина — прямо до позора. Правду не видишь — не ной, что подписка не идет!

Короче, бери свой репортерский блокнот, пойдем на бульвар. Потренирую тебя, как проводник на местности. У меня-то на всякие лица нюх бультерьеры завидуют.

Первое - лица нечерноземной национальности. Они там все при сумках с макаронами… А вон курят двое, наш озоновый слой коптят. Справа — лицо курильской национальности. Слева — лицо курской. Про магнитную аномалию слыхал? У нас тут все магнитные бури от них, от аномальных… А который на скамейке, газету твою читает — этих мы с самого начала так официально и называли: лица инородской нации. Из-за чего многие из них возгордились и прописались там, где нас с тобой нет, а главное, Кольки Рыжего. Из-за чего мы с ним огорчены на оставшихся…

Ну как, врубаешься помаленьку? Тогда тебе проверочная задачка на дом. Определить национальности личности, если мамаша личности — лицо западно-сибирской национальности, а папаша — лицо беломорско-балтийской национальности, но вследствие непрерывной пьянки приобрело межнациональные черты…

Словом, сам же видишь, по бульвару нашему каких только лиц не шляется. А ты в свой газете одно заталдычил: "кавказской, кавказской…" Где твоя журналистская ответственность? Да разве ж мы имеем право в нашей демократской прессе всех этих чучмеков в одну кучу — что, мол, понаехали чурки разные? Нет, мы обязаны крайне деликатно и уважительно: а не много ли, ребята, в нашей гостеприимной столице развелось лиц енисейской национальности? Ну, енисейской, это, конечно, для примера. Я категорически отвергаю, чтоб кого-то выделять.

Учти, журналист, мы обязаны помнить, что мы с тобой интеллигенция, хотя и народная. И носовые платки у нас у многих уже, и те стихи мы в школе учили. Все флаги в гости будут к нам, а как же. Но Пушкин, он не мог всего предвидеть, как Ленин. Что эти флаги, которые к нам понаехамши, лицами своих наций будут напрягать наш исторический культурный центр.

Плавно перехожу к истории. Меня, журналист, даже бесит: почему ты в Мавзолей вцепился, прямо как в эти лица? Нет, спасать исторический облик — это и ежу понятно, это и Колька Рыжий бы понял, если б, конечно, протрезвел. Он даже пьяный бы понял, что в настоящий момент для нашей демократии нет задачи первее, чем вытащить из саркофага тело вождя и перепрятать в другое место. Народ сразу приободрится, поверит в Господа и станет работать как немец.

Вообще, снос — освежает. А снести Мавзолей и вовсе есть дело чести, доблести и геройства. Вернее, полдела. Потому что восстанавливать историю — так до конца! Хватит полуправды! Навалились все на одну несчастную гробницу, прямо стыд. Кончай, журналист, пялиться на Мавзолей, лучше назад обернись. И ответь: с какой стати на нашем историческом месте жирует этот магазин? Где, кстати, лица всяких национальностей так и кишат. Ихний ГУМ есть накипь на священной иконе нашей истории. Тем более такие цены… Его и в помине не было, когда история уже была. Взорвать и срыть, во имя истоков!

Но магазин — пшено. Ты снова обернись. Стены, башни видишь? Вот кто внаглую попирает наш исторический облик! Вскрылись документы: никакого Кремля не было, а история уже была! Конечно, многие втянулись, что он тут торчит, особенно иностранцы. Но нам с тобой что важней — ихние привычки или родная история? Ну и восстанавливай правду, не бзди! Сперва выковырять из той башни часы. Часов не было, а история уже тикала. После часов свинтить звезды и заместо них водрузить исконных орлов. Орлята учатся летать, понял? И не слушай верещание всяких нафталинных старух, что якобы под этими звездами у них вся жизнь прошла. Что дороже — ихняя стрекозиная жизнь или наша история? Потом, конечно, орлов тоже снести, прямо вместе с башнями, и этих Минина-Пожарского, и церкву пестренькую. Не забыть брусчатку вывыротить — брусчаткой и не пахло еще, когда история наша уже возносилась по спирали. И вот так, без мухлевки и халтуры, докопать до первоисточника. До самого мезозоя. Или до меозита? Надо уточнить, который из них древнее, чего-то я не помню. И ты, небось, не помнишь, и даже Колька Рыжий — вряд ли. Хотя когда мезозоя еще не было, Колька-то уже был… Короче, журналист, задачи ясны. Тут одна заноза где взять средства на конверсию нашей истории. То есть, откуда бабки, как говорят юные банкиры, перемигиваясь.

Плавно перехожу к бабкам. Идея простая, как табуретка, и решает все проблемы в комплекте, потому что увязывает наш финансово-исторический облик с нашим же культурным уровнем и с географией мотающихся по нашему бульвару лиц.

Короче: хочешь гулять по нашему историческому центру с лицом своей захолустной национальности — гуляй, никто не тронет. Если, конечно, за то, что мы твое лицо не трогаем, будешь нам бабки отстегивать. А мы эти бабки и пустим прямиком на очищение истории, включая ремонт теплосети и борьбу с рэкетом. На рэкет наши власти в крутой обиде — он им налоги недоплачивает…

У идеи один недостаток — не моя. А лично нашего плодоносного начальства. Молодцы! Похоже, с Америки содрали. Там наверняка: кто свое лицо чикагской национальности в Нью-Йорк сунул — сейчас же бабки на стол… Зато и живут!.. Все есть — и история, и Майкл Джексон, и биг-маки. Но теперь и у нас все будет — даже еще больше. У нас-то вообще куда ни плюнь — центр. Тут — культуры, там — науки, здесь — наркомании… А всякие нации между центрами так и мелькают! Лицо туда — лицо сюда!.. Если в каждом центре с каждого лица — бабки, это ж сколько истории вернуть сможем! Сколько гробниц снести! Такой облик восстановим — мир содрогнется от восхищения!

Живые деньги по бульвару мимо идут — аж карман чешется… Гляди, вон еще два лица кавказской… Верней, приамурской… Или задунайской?.. Нет, тут какая-то смесь сложная… даже я в тупике… Что-то больно у этих лиц хари противные… Так и врезал бы… А ну-кася, поближе… Тьфу, журналист!.. Это ж витрина! Это ж мы с тобой отражаемся!.. А на заднем плане, гляди — Рыжий! Значит, проспался, выполз на водопой… Сейчас он поближе подгребет, тоже отразится крупным планом.

И будет тебе, журналист, полная витрина нашего гражданского общества.

 

Про зебру и др

Тут к нам в зоопарк зебру привезли.

А нашу власть ругай за что хочешь — только не за малое внимание к духовности. Например, недавно провели еще одно важное совещание по культуре — в смысле, что опять помойки не убираются! опять бардак! эпидемий хотите? так вашу!..

В свете заботы о культуре наш нынешний и принял резкое политическое решение: в зоопарк — сходить.

Конечно, он не в одиночку решал, а с мозговым центром. Там возле него беспрерывно чадит дежурный мозг из нескольких довольно-таки сметливых в быту мужчин. Этот мозг и выдал, что в контексте общей геополитики будет позитивно нанести личный визит в зверинец, и осуществить осмотр зебры. Тем более, идет информация, что есть шанс пообщаться с населением.

А иначе с этим смурным населением и не встретиться. Оно все время норовит куда-то сбежать от им же избранной власти: то кинется за сыном галактики мыть ноги в теплой водке возле океана, то мчит обогащаться посредством ННН, то вскапывает грядки, чтоб отлежаться во время грядущих выборов. А тут буквально все умеющие писать и читать сошлись в очереди у зоопарка. Конечно, скептики из шестидесятников брюзжали, что ничего эта зебра из себя не представляет — кобыла, и кобыла, только полосатая. И что в попугае, или там, в павлине полнее отражаются краски действительности. На что другие шестидесятники парировали, что именно черно-белая четкость зебры и прекрасна, ибо символизирует как наше тяжкое шлагбаумное прошлое, так и скачку в наше светлое будущее. В общем, ажиотаж, столпотворение, и художественные перебранки.

При слухе же о возможном историческом визите, возник даже в кулуарах зоопарка тотализатор: посетит — не посетит.

Но когда зоопарк вдруг на три дня закрыли, и вычистили не только зебрин вольер, но и клетку прилегающих макак, да еще двое в штатском опрыскали дезодорантом гиену, стало однозначно: посетит!

Дальнейшее освещалось. Прибыл, осмотрел и квалифицировал зебру как реформистское животное, символизирующее это… ну, в общем, все прогрессивное и народное, покормил через охрану булкой и обещал подписать указ, после чего пригрозил, что Россия была, есть и будет. На это зебрин смотритель поклялся, что с детства тоже терпит за народ, а теперь полон замыслов завести в зоопарке жирафу. Наш задумку одобрил, сделал запись и отбыл.

Политические последствия визита были естественные. Патриоты приободрились, демократы поканючили, зебру пригласили на выгодную побывку в заграничный зоосад. Попугай с павлином подняли обычный гвалт. Что, мол, в сфере духовности нельзя поддерживать одних, когда другие намного замечательней. Что полосатая пошлость получила странные привилегии, в связи с чем визит только навредил процессу реформ в животном мире. Всю эту злобную чушь они запечатали в конверт и отправили нашему письмом.

Но письмо нашего не настигло, ибо вследствие новых мозговых идей он уже мчался на пароходе по рекам и озерам с целью повидать прибрежное население, не успевшее сбежать на митинг в защиту ННН. Водный путь был очень насыщенный. Едва пароход — к пристани, наш сразу — вникать. Мол, как вы тут? Что тут у вас? Я и сам, понимаешь, вижу, что молодцы, но, вижу, срочно помогать надо вам, потому что вижу, без помощи вам никак, понимаешь.

Что по сути очень верно, ибо прибрежному населению и впрямь никакая помощь уже помешать не может.

Однако в смысле зрелищности мозгоцентр чего-то не додумал, потому что вслед за пароходом увязалась наглая шаланда, с которой в мощный затылок нашему жужжал и шлепал брызгами этот шкодливый сын галактики. Отчего вместо суровой картины типа "Корабли штурмуют бастионы" получалось пошлое синхронное плаванье.

Конечно, наш не виноват. Он не должен вникать в детальки. Для того и набран мозговой спецназ. А там то ли посчитали, что сын галактики уже надоел даже запойным, то ли захлебнулись в текучке… Тоже можно понять: все время — то одно, то другое. Еще не разобрались толком с этим чертовым ННН, а на подходе уже ЦЦЦ, ЧЧЧ, ЫЫЫ… Надо же срочно что-то решать — то ли отнять у них деньги, потом посадить, то ли сперва посадить, потом отнять, то ли самим скупить все ихние акции, а уже потом…

Потом проклятый плутоний. Поди, объясни этой трусливой Европе, что плутоний не наш… А мы откуда знаем — чей? Может, монгольский!.. Ну и что же, что у них нету… А может, монголы купили… Ну и что — наш чемодан? Может, они купили… И самолет купили… Это у кого нет контроля?! У нас?! Да у нас муха не пролетит!.. А причем тут Руст? Мы ж вам Сталинград не напоминаем… Вы, учтите, у нас демократия теперь… у нас, может, опять выборы будут… Может, даже президента… Так что думайте на чью мельницу вы нашим плутонием тычете. Тем более, он не наш. И вообще, у нас и без вашего плутония тут такая холера…

Кстати, тут один девственник вопрос задавал — какая связь зебры с пароходом и плутонием. Отвечаем девственнику: вы-бо-ры!

Потому что наш твердо высказался, чтоб были выборы, за что свободное от ННН население его уважает. Он-то, вроде, твердо, а разные мозговые центры ему мягко: никак нет, ваше благородие, не уважает. А наоборот, любит! Что намного лучше. Ибо любовь — это уже есть выбор, тем более, в глубине своей загадочной души народ у нас — однолюб. Бога, царя… Так чего ж еще выбирать-то? Тем более, если выберут не нашего, что, конечно, непредставимо и о чем смешно даже думать, то предстоит смена мозгов, о чем думать еще смешней. И потому в повестке стоит этот ромашечный вопрос.

…А я говорю, любит!.. А я говорю, все еще любит!.. Какой опрос? Ну, где цифры? Сколько среди крестьян еще любит? Сколько?! Так… А среди служащих? Так… А среди генералов-женщин?… Так, иди отсюда!.. Опрашивать сперва научись как надо! Цифры!.. А почему ж народ его так поддержал, когда они с танками? Ведь не знал народ чем кончится, а защитил! А потому что была любовь! А настоящая — не проходит! Короче, говорят тебе: нету аль-тер-на-ти-вы!.. А причем тут конституция? Конституция… Ты возьми солдата — солдат на долгом марше меняет портянки? Вот и мы — раз маршируем в грядущее, значит, можем менять на ходу…

Такая вот ромашка, ты понял? Любит — не любит. Обоюдно или как? Может, и правда, любовь. Потому что при уважении обид не бывает. А при любви… Тут недавно кое-кто губы надул, что, мол, в честь годовщины, ну когда народ нашего ходил к тому дому защищать, мог бы наш нанести ответный визит — к народу. Буквально как к зебре. Мол, спасибо, народ, за тогда. Прости, мол, народ, за теперь. Люби — не люби, а я за тебя — телом, душой и мозговым центром…

Ну, кто обиделся, тот сам эгоист. А народ — не эгоист. Он себя уважает. Он понимает: народа много, а человек один… И потому нету к нему претензий. И обид никаких.

Только один вопрос — к мозговому спецназу.

Но кардинальный: когда к нам в зоопарк жирафу привезут?

Не прозевать бы исторического визита.

 

Мои призывы

Сто один призыв к Первомаю. Сто пятнадцать — к Седьмому ноября. Партия бодро призывала, народ, зевая, откликался, поскольку жутко был монолитен и до испарины сплочен вокруг той партии.

Кончено! Старой партии нету, новые даже смеха не вызывают.

Народ раскололся на узкие компашки. У каждой — свой пиковый интерес. Призовешь всех объединиться — со всех сторон орут: "С кем, с этими придурками?" Что справедливо.

Так что мои призывы — дело добровольное: кто последует — молодец. Остальные будут занесены в компьютер.

Сперва общеисторические призывы.

1. Да здравствует двадцать седьмая годовщина пятидесятилетия Великого Октября!

2. Да здравствует наш народ, в части, дожившей до годовщины!

Далее призываю по группам и отраслям.

11. Работники и работницы! Соединяйтесь!

7. Да здравствуют наши шахтеры!

8. Да здравствуют наши нефтяники и газовики!

02. Да здравствуют наши женщины — из них вышли шахтеры, нефтяники и газовики!

66. Борис Николаевич!

33. Модели и манекенщицы! Помните, залог ваших побед — готовность к самоотдаче!

50. А/О "МММ"! Купи себе немного "Олби"!

81. Труженики ГАИ! Вечнозеленый свет моему автомобилю ВАЗ-2107 гос. номер "о 03-4ОМТ"!

66. Борис Николаевич!!

Ладно… Тогда приветствия.

20. Братский привет свободолюбивым мужчинам Африки!

40. Сердечный привет первому вице-премьеру от второго первого вице-премьера!

19. Горячий привет труженикам Севера! Пусть сильнее мазута греет вас тепло наших сердец!

26. Привет, Галюня! Моя уехала!

53. Члены Государственной думы! Ну, полный привет!

66. Борис Николаевич!!!

2. Работники Центробанка! Больше рублей и других мягких игрушек!

33. Да здравствует агропромышленный комплекс! Учение Фрейда живет и побеждает!

41. Да здравствует наш растущий зарубежный туризм! Искренние соболезнования жителям Кипра и Анталии!

66. Все. Пропускаю.

10. Слава комсомольцам и пионэрам тридцатых! Вечная благодарность за все, что они не успели!

00. Да здравствуют наши Южные Курилы!

000. Нашим Южным Курилам — полный банзай!

27. Да здравствуют Узбекистан и Киргизия, не претендующие на Черноморский Флот!

66. Все, не настаиваю… Дальше — разное.

8. Да здравствует свобода совести! Верующим секретарям обкома многая лета!

100. Деятели культуры! Помните о своем авторитете! Кто у вас авторитет? Пусть звонит Коле Рыжему, просит бабки на духовность!

007. Слава ветеранам! Не толпись у окошка, старый хрен!

98. Избиратели России! Наш выбор — наш шнауцер!

Еще много у меня… Но — самое главное:

1. Соотечественники! Сдохнем, а доживем до следующей годовщины этого Октября!

На "Ура!" не настаиваю.

 

Три кирпича культуры

Так, теперь по культуре. Значит, все быстро прекратили плевать, материться и сели ровно. Всеобщая формула культуры открыта, причем мною. Прошу конспектировать.

Тут некоторые долдонили, что дело в строе. Ну, покончили со строем дальше что? Ты-то остался!..

Спасая культуру, шустрят толпы спасателей. Орды меценатов. Число создаваемых фондов превышает число спасаемых ими Храмов. Число спасаемых храмов равно числу воруемых икон. Потому что иконы — одна сторона культуры, а который их спер — другая сторона той же культуры. Две стороны медали друг к другу — всегда спиной…

Интеллигенция перегрызлась: что вперед спасать? Тот вопит — Большой! Этот — Третьяковку! Третий — библиотеки на селе, видимо, нездоровый аграрий. Да какие проблемы? В Большом, пока они там разбираются, кто главнее, открыть дискотеку "Джон Сусанин". В Третьяковке — автосалон: под Репиным — "форд", под Суриковым — "крайслер", под "Явлением Христа" японцы. "Явление Христа народу на "Мицубиси"… А с библиотеками вообще все уже само решилось — страна читает только одну книгу ужасов — сберегательную…

Все — мелочи. Главная проблема в культуре — народ не здоровается. Навык бытовых приветствий утерян, как секрет булатной стали. Поздоровался — насторожил. "Что — здрасьте? Без намеков — я здоров!.."

И пропадают не прощаясь, компенсируя, что не здоровались.

"К родникам! К истокам!.." А как? Как выйти к истокам, когда источники врут? Вот, якобы в древности был такой жестокий обычай: если кто кому на ногу наступал, он тому говорил: "Извините". Именно, который наступил! Как верить? Абсурдный миф! Сегодня кто на ногу наступит — он же за это по морде и даст!

Нет, островки культуры еще есть. В Консерваторию еще сбегаются ценители. Причем многие без охраны, а некоторые даже кайфуют… Потому что тут тебе не "Гоп-стоп", тут Глюк, хотя тоже красиво. Тем более, Глюк не сам, а со спонсорами. Концерт для скрипки и двух банков. А потом Моцарт, — в ансамбле с биржей… А потом самое интересное — антракт. И настоящему меломану, конечно, охота… Потому что Гайдн — он конечно. Но он-то уже умер, а твой организм еще живой… И он тебя влечет… И ты туда устремляешься. А там тоже классика. Но уже не музыка, а из этого романа… Где помнишь, этот профессор все возмущался. Если, говорит, я постоянно буду делать мимо, и тоже самое будут делать Зина и Дарья Петровна, это что же будет?

А то и будет. Именно то, что есть. И не только в Консерватории. Страну объединяет то, что по всей ее территории все население дружно и равноправно делает мимо. Конечно, виноваты коммунисты. Конечно. Не вели борьбу за снайперское попадание, ну и беспартийная масса не приучилась…

Но в целом культура при них цвела. Самая же была читающая в мире! Не страна, а изба-читальня! А Большой?! Как линкор стоял! Палуба надраена, справа по борту — "Щелкунчик", слева — "Спартачок"! Мелкий лебедь на цыпках трепетал. Крупный умирал по расписанию…

А космос тебе не культура? Что ни день — триумф. Четные — успешный пуск, нечетные — мягкая посадка. Под Первомай и пленум — выход через люк над Голландией.

А у Голландии нету спутников. Я был. Одни тюльпаны. Как-то забежал ну, с той же целью, что в консерватории… Так даже запаха нет, все в цветах — просто не разберешься где там куда… То есть, как представитель космической державы оказался среди этих тюльпанов в нелепом положении. Тем более, инструктировали, что у них везде камеры. Пришлось отложить исполнение желаний до Шереметьева. Правда был туман, но четко сели, ориентируясь по обонянию.

Короче, теперь даю обещанную формулу.

"Культура страны есть привычка населения здороваться плюс способность извиниться плюс устойчивый навык не делать мимо".

Три источника, три кирпича культуры.

Всякие концерты и спутники — только надстройка. Основа — три кирпича. "Здрасьте", "извините", и "не делать мимо". С храмом-то — все проще, уже там бурлит. Традиции живы. Раньше ударная стройка — БАМ. Теперь — храм. Взят встречный план — освятить досрочно. Откроем, покажем в "Вестях", устроим презентацию. Потом зайдем — не поздороваемся, сопрем икону и не извинимся. С нами-то все ясно. И с культурой нашей. Правда, некоторые ноют, что жизнь не кончается. Что, мол, детей жалко… Да не жалеть воспитывать надо!

— Дети! А ну, построились! И как пионеры — "К борьбе за Божье дело будь готов! — Всегда готов!" И строем — марш в храм.

А когда строем, с культурой проблем нету. Ну, не "здрасьте", так "здравия желаю". Не "извиняюсь", а "виноват". Надрессируем. Так что проблема только с третьим кирпичом. Кто население научить меткости — вот в чем вопрос! При каждом объекте голландца не поставишь. Так что культурные процессы у нас и дальше будут присходить не в тюльпанах, а максимум в лопухах…

Пока каждый не усвоит всем сердцем великую формулу трех кирпичей, на что надеюсь, как истинный патриот отечественной культуры.

 

Звездная академия

Вы еще ничего не знаете, а мне такое сообщили!

Мне сообщили, что я — академик.

Ну, образовалась такая Академия Сатиры, что ли, и Юмора. И вот я там, значит, академик.

Я скажу, я приободрился. Потому что сбылись мечты.

Всегда хотелось быть именно академиком. Белый халат, ермолка, домработница Дуся, слова типа "голубчик" и "мой юный друг". Такой академический академик, из кино пятидесятых. Сегодня-то академик — это плешивый тип в мятом костюме, который всю жизнь просидел в секретном бункете, изобрел дико секретную гадость, и получил за нее премию — настолько секретную, что сам о ней не знает.

Но неважно какой академик. Все равно звучит. Действительный член. Член-корреспондент. Лучше всего почетный член: чем меньше потенция, тем выше почести. Правда, ходят слухи, что среди академиков тоже есть жулики. Хотелось бы верить, но, может, и врут, установить невозможно.

Невозможно. В стране уже установился такой уровень вранья, что самые честные теперь здесь — это астрологи. У них, по крайней мере, логика. "Луна вошла в неблагоприятную фазу, так что пенсионерам в среду не следует рассчитывать на кефир". Проверить невозможно, оспорить невозможно. Луна, действительно, вошла, и кефира — нет… А что голова трещит — все претензии к Меркурию. Тебя же вчера ясно предупредили: "Меркурий вот-вот упрется в Козерога", а ты опять напился как свинья.

Да, на сегодня астрологические академики — самые надежные. У остальных — хоровая невнятица:

— Правительство надуло!..

— Парламент изоврался!..

— Пресса обнаглела!..

— Президент — проспал!..

Так ли, нет ли… Сердце-то верит. Ну для ума конкретных фактов нет, а какие есть, в уме не помещаются.

Конечно, на этом фоне астрология — точнейшая, приятнейшая наука. К тому же, в отличие от прочих, они изящно излагают. "Россия три года будет лететь над пропастью, но затем Юпитер сместится, и мы приземлимся на мягкое место, и бурно возродим духовность".

Верю! Тем более, прогноз подтверждают иностранцы, что для местных академиков — главное.

— Ваши соображения о ситуации в России, сэр?

— О! Россия — большое будущее, но, конечно, большие ресурсы, но, конечно, сердечные люди, но, конечно, в моей гостинице "пять звезд" очень воруют.

Сэр — лопух. Его поселили в номере с удобствами и сказали, что это все "пять звезд", и он поверил. Уж сколько лет сэры никак не врубятся, что у нас один настоящий отель "пять звезд" — это Кремль. Где, кстати, у постояльцев не воруют. Там, обычно, наоборот…

…А вот астрологи — молодцы. У них четко: Юпитер сместится, Марс уйдет наискосок, и начнется расцвет птицеводства. С яичницей буквально чуть подождать — планеты уже зашевелились… Нет-нет, у них солидно. Шапочка, кисточка, а главное, все время какое-то разнообразие, интересно следить.

"У Близнецов с утра возможны выгодные сделки".

"Рыб и Скорпионов ожидает неприятный секс от двух до пяти". То есть, возможны варианты, что привлекает. Потому что все остальные бубнят одно и то же. Все статьи, передачи и выступления начинаются фразой: "В то трудное время в которое мы живем…" О чем бы ни говорили. О коксовой батарее — "В это трудное время…", о конкурсе скрипачей — "В это сложное время…", о пользе презервативов — "В это мрачное время…"

Можно подумать, у них будет другое время. И другая жизнь.

Заявляю, как академик академикам: не будет!

Ни времени другого, ни места, ни друзей поумнее, ни врагов поблагороднее. И женщин других не будет — более отвечающих нашим высоким запросам: чтоб готовила, получала в валюте и была развратной девственницей… И шуток поостроумнее не дождетесь, и шутников повеселее…

Да, эта звездная академия тоже может врать. Даже наверняка. Это только сами звезды не врут. Но пока их честный свет доползет сюда, мы уже сместимся отсюда… А пока мы с тобой еще тут крутимся в созвездии под названием "Здесь и сейчас". Ну, да, тускловатое; ну, не центр галактики. Но — наше. До нас его не было, после — не будет. Это для нас, академиков, главное. Остальное семечки.

Проникнись — и померцай остальным по-хорошему. Ну, ладно, не всем но лично мне мигни разок.

В знак того, что не зря тут клокотала моя академическая мысль.

 

Полигон

Пристали: почему ты ни слова о Чечне? Остальные уже доложились, некоторые уже по два раза. Тебя что, такая трагедия не потрясает?!

Не потрясает. Потрясение есть острое изумление. Нету изумления. Комедия бы изумила. А трагедия… Что значит — таких не было? Ты-то почем знаешь? Тут же степень трагизма традиционно измеряется числом покойников. А число неизвестно, потому что засекречено. Что значит, от кого? От тех, кто еще не покойник, чтоб не суетился раньше очереди… Хотя просочилось: по закрытым данным живых в стране пока еще больше. То есть, успех операции налицо. Уж такова наша традиция: успех — неизбежен. Рухнул дом — успех снаряда. Устоял — успех кирпича.

Вообще, Чечня — это когда сбрендивший врач пытается лечить психа, возомнившего себя психиатром. При этом окружающие удивлены результатами лечения и обижаются на вранье персонала. До хрипоты: "Нам же врут же! Это как же! Это нам же!.." И действительно: за всю родную историю тут никогда не врал никто и вдруг…

Нет, если что и потрясает, так не факт вранья, а качество. Истинно марочное вранье: без малейшей примеси логики — даже лживой. На фоне этой пенистой враки очень убедительно звучит словосочетание "права человека".

— Какие права?! Какого человека? Где этот человек?

— Вон он!

— Где?

— Да вон лежит, босой!

— Это не тот! Этого уже опознали, сейчас будут запаивать… А тот где? Тут комиссия по его правам приехала…

— Вон он! Вон вскочил, побежал! Жмуриком прикидывался! Не видишь? Глянь через прицел! Эх, ушел, гад, в подвал юркнул!..

Вот из-за таких юркающих комиссия не может определиться — то ли прав человека вовсе нет, то ли они есть, но их попрали. А которых права попрали, не участвуя в дискуссии сидят в подвале, ждут, когда их закидают гранатами.

Как — во имя чего?! Да целый же комплекс! Во-первых, ихние права, во-вторых, вообще законность, особенно чтоб нефть не сосал кому не положено… Такой узел — головная боль. А тут еще в коридоре эта мамаша убивается, мешает решать вопросы… Мы вместе с ней, конечно, скорбим… Всеми комитетами… Надо с максимальной теплотой… В смысле, чтоб в собесе на нее потише орать… А ей тоже поскромней надо быть, она у нас не одна — это он у нее один был… А на его танке не было тогда той брони, ты пойми! Потому что постоянно же нападки на армию! Но тут мы уже поправили — уже лично отдан строжайший приказ: броню чтоб со всех сторон немедленно-моментально! И об исполнении чтоб сейчас же!..

Яволь, ваше благородие. Броню за три дня — теперь, а не за три месяца — до того! Браво. Прямо-таки слепящий стратегический гений! Но я бы дальше пошел. Я, ваше благородие, так полагаю: не на орехи играем! На карте целостность и, как ее, легитимность! И не вонять, как разные вонючки, а проявить ответственность — упредить развал федерации! Для чего по всем субъектам этой проклятой федерации нанести точечные атомные удары! Хирургические. С целью пресечь формирования и расщепляющиеся наркотики, после чего восстановить детсады на облученных территориях!..

…Одна комиссия, вторая комиссия… То им фактов мало, то им факты не те… Уже говорил, повторяю специально для комиссионеров: факты в наших пенатах значения не имеют. Здесь факты всегда врут, а вот ощущения никогда. А ощущение одно: из всех вариантов власть безошибочно выбирает наихудший. Как бы это народу с властью договориться — чего б они не решили, народ четко исполняет — но на сто восемьдесят градусов. Уж давно бы ворвались в коммунизм, или в рай, что даже проще…

Милый дом. Отчий край. Вечерний звон.

Полигон бракованных вариантов. Чего ж ты хочешь добиться от нас, Господи? Узнать сколько еще продержится тут венец творения?

На пределе уже, Господи. Темная пустота уже свищет в пробоинах наших душ. Видно, забыл Ты навесить на нас дополнительную броню. Так поторопись, если Ты все-таки есть. И если хочешь сберечь любимых чад — хотя бы часть! — для новых богоугодных свершений…

И тут — как в скверном триллере — звонок: "Включи телевизор, Листьева убили!.."

Влад Листьев теперь.

Теперь — без Влада.

Опять заголосят: "трагедия"! Опять — "будут брошены все силы". Опять один в печати потребует, другой с трибуны провизжит… Тот персонально заверит… Этот возьмет под личный контроль…

Включи свой телевизор, Господи.